– Да, знает. АРМ нашла меня на Каньоне как раз перед тем, как Хайндмост забрал меня оттуда. – Луис убил тогда двух агентов. – Неспра! Это значит, что сыну Луиса Ву сейчас в лучшем случае двенадцать лет.
– Ты сумеешь сойти за двенадцатилетнего? – спросил Хануман.
– Ха-ха.
– А мог ли ты, Луис-старший, оставить Тилу с ребенком? Теперь ребенку было бы сто шестьдесят фаланов.
– Почти сорок лет отроду. Нет, такого не могло быть. Тила обязана была сделать уколы, гарантирующие стерильность в течение пяти лет. Их действие не могло закончиться раньше срока. Да мы бы и не успели.
– А не мог бы ты быть ребенком Тилы и Искателя? – спросил Причетник.
– Ха-ха! Нет. Разные расы.
Хануман и Причетник ждали.
Обсуждение возобновилось.
– По окончании первой экспедиции, тридцать восемь лет назад, мы с Чмии вернулись в Известный космос и Патриархат. Перепродали «Большой риск» и некоторую информацию о Мире-кольце. Отчитались перед объединенной комиссией. Затем АРМ задала мне еще несколько вопросов. Узнали они немного, потому что мы мало что исследовали. Наша вторая экспедиция состоялась двадцать три года спустя. А что если между ними была еще одна экспедиция?
– Кто ее устроил? – спросил Хануман.
– Отправил ее Хайндмост. Экспедиция номер полтора. Я вполне могу ее выдумать. Однажды где-то во Флоте Миров я встретил кукольника по имени Хирон. Он был чисто белый, превосходно украшен известнейшими драгоценными камнями и немного меньше, чем Несс…
Компаньоны Луиса ни разу не видели Несса.
– … и на тридцать фунтов легче, чем Хайндмост. Его голос звучал так же, как голос Хайндмоста; полагаю, все они получают одинаковое воспитание и обучение. Таким образом, теперь мы все можем легко описать его, стет? Хайндмост поставил Хирона во главе экспедиции. Тот покинул нас вскоре после Чмии, а я вернулся в человеческий космос. Сюда же он попал… гм-м-м… ну, по крайней мере, лет тридцать назад. Здесь нашел Тилу. Ее стерильность закончилась. Она жила с одним из членов экипажа Хирона. Я их ребенок.
– А как тебя зовут, деточка?
– Льюис.
Причетник мог и забыть, но он-то произнес правильно:
– Льюууис, Льюис.
Льюис Тамазан, – это было первое пришедшее Луису в голову восточное имя – надо же было объяснить специфические складки у внутренних уголков своих глаз. – Хирон стер все свои архивные записи. А АРМ уже давно знает, что кукольники всегда лезут туда, куда не положено. Таким образом, записи о моем рождении отсутствуют, потому что мой папа… м-м-м… Хорас Тамазан родился от свободной матери, в нарушение всех правил. По космосу болтается множество незаконнорожденных детей.
– Весьма связная байка, – заметил Хануман. – Хватит ли у нас умения и ловкости рассказать ее?
Голос Мелодиста ворвался к ним без всякого предупреждения.
– Хануман, ты считаешь, что боевой модуль АРМ сбросил свой дополнительный бак и отправился снова в бой. Мой чувствительный к нейтрино сканер показывает полное отсутствие каких-либо источников энергии. Корабли, использующие батареи, вероятно, не ведут пристрелки. Сколько мне вести наблюдение за ними: до тех пор, пока они не откроют огонь из лазеров или не используют пули из антивещества?
– Эта получасовая задержка, – сказал Луис, – рано или поздно сведет нас с ума.
– Приборы Мелодиста не могут видеть небольшие корабли, но он наверняка не проморгает ни вспышку лазера, ни взрыв антивещества, – сказал Хануман. – Вступят ли они в бой, если не станут применять такое оружие? Нет. Поэтому я предполагаю, что сражения вообще не будет.
Луис как раз размышлял над этим. Если корабль АРМ не намерен вступать в бой, то где же он? И главное, почему пилоты сбросили бак?
– Вероятно, бак пуст, – предположил Хануман. – А им потребовалась б?льшая маневренность. Они не вернутся.
– Хорошо, – сказал Луис, – тогда давайте пересмотрим свои выводы. Прямо перед нами, по ходу вращению Мира-кольца, имеется огромное скопление тумана, в котором можно спрятаться. Корабли могут охотиться друг за другом. Ах, да не берите в голову.
Оба инопланетянина уставились на него.
– Если не вступать в бой, то можно отправиться осмотреть «прокол»! А куда же еще? Мир-кольцо умирает. И они должны доложить своему кораблю-базе, что именно здесь происходит. Может быть, им захотелось как можно скорее уйти отсюда, вот они и сбросили лишний бак.
Хануман обдумал это, затем кивнул.
– Надеваем гермокостюмы.
Глава 11. Израненная земля
Большинство Поедателей Мышей после завтрака дремлют в укромных местах под землей.
Но Вемблет не имел такой привычки. Он был странником и приспосабливал свое поведение к обычаям гостеприимных хозяев. С этими ночными охотниками он прожил несколько «оборотов неба»: ел их пищу, спал с их женщинами, учил делать инструменты, о существовании которых сам узнал где-то в других местах, и обучал пользоваться ими.
Большинство обитателей деревни находились внутри домов-нор. Взрослые и старшие дети с помощью Вемблета спешили прибраться после обильного застолья, пока солнце не вышло из тени. Для него это было большим везеньем; солнечный свет требовался ему для сохранения здоровья. Через минуту все они разойдутся…
И начнется день.
Дети подняли крик.
Поедатели Мышей не могли ничего делать при полном дневном свете; и что только он творил с ними! Его собственные глаза сощурились, превращаясь в слезящиеся щелочки. Вемблет подхватил двух малышей и прижал их лица к своей груди, а остальным крикнул: «Все внутрь!» Сам же метнулся к ближайшему дому. Оставшиеся должны были последовать за ним или найти собственные жилища.
В здешних домах окна были попросту узкими щелями. Вемблет выпустил свою ношу в темноту, протиснулся мимо перепуганных детей и вновь выбрался наружу.
От неприятного, внушающего страх света Взрослые Поедатели Мышей сразу слепли. Вообще-то взрослые особи сами стремились потерять остроту зрения: это давало им возможность передвигаться и днем.
Вемблет, тем не менее, все еще мог видеть сквозь прищур. Они же не могли. Ночные охотники были крупнее его. Он с трудом дотащил после до дверей.
Он не мог сказать, сколько прошло времени. Свет начал меркнуть. Горячий яростный ветер пронесся над открытой площадкой, разметав угли общинного костра, и стих. Вскоре более мягкий ветерок подул в другом направлении. Когда Вемблет не смог больше никого найти – а к тому же перестал видеть, – он заполз в дом. Внутри царила великолепная тьма; его ночное зрение ослабло, как ослаб и этот ужасный дневной свет. Вемблет прилег и тяжело задышал.
Что-то изменилось. Подобное чувство возникало у него всякий раз, когда дела шли плохо. Нужно внимательно следить за происходящим, чтобы непременно воспользоваться подвернувшейся возможностью.
Вскоре Вемблет почувствовал, что задыхается.
Взрыв швырнул «Охотника за улитками», находящегося в стазисном поле, на скалистый утес, вздымавшийся над безбрежным лесом. Когда время возобновило свой бег, корабль уже стал частью громаднейшего оползня из раскрошившегося сланца.
Далеко-далеко по ходу вращения на горизонт надвигалось море тумана, скрывая все до самого основания Арки. В пространстве, где разместились бы целые миры, туман образовал купол. Ближайшей его границей была ударная волна, все еще лениво двигавшаяся к «Охотнику за улитками».
– Это похоже на последний день планеты. Любой планеты. Множества планет, – сказал Оливер.
– Посмотри, есть ли здесь кто, – приказала Роксани.
Детектив Оливер Форестье занялся настройкой многочисленных сенсоров. «Антарктический кит», большой крейсер АРМ, развернул боевые действия против мощного безымянного корабля кзинов как раз перед тем, как возникли тот огненный болид и последующее затемнение. Были и другие корабли… но сейчас исчезли все и вся.
– Обычные конверсионные следы отсутствуют, – сказал Оливер. – Облако «плюется» потоками нейтрино… я думаю, это последние остатки антивещества, к тому же уменьшающиеся. Точечные источники отсутствуют. Нет больших кораблей.
– Этот огненный болид гаснет. Он как будто втягивается вниз, – с тревогой заметил Клаус.
– Хорошо, – сказала Роксани, – давайте осмотримся. Мы убегали от врагов, верно, детектив Форестье? Должно быть, их всех уничтожил взрыв. А заодно и друзей. Так что наша миссия теперь – собрать данные. Поднимай нас, Клаус.
«Охотник за улитками» взлетел с утеса. Второй детектив Клаус Рашид поинтересовался:
– Идем прямо туда, Роксани?
– Держись на малой высоте, не мешкай. Смотри вокруг. Клаус, где-то в центре всего, что окружает нас, есть отверстие. А отверстие в Мире-кольце – это дорога домой.
– Роксани, отчего ты такая веселая?
Роксани Готье шумно, восторженно рассмеялась.
– Мы живы! Разве этого недостаточно? Только взгляни на наш след! По нему мы могли бы угодить как раз в самый эпицентр взрыва. Клаус, Оливер, вы верите тому, что мы знаем о стазисных полях? Есть ли какой-то смысл в том, что вы можете останавливать и вновь запускать время? Увидев пламя, я поняла, что нахожусь в зоне взрыва антивещества. И подумала: всем нам крышка!
– А вот это был город, – сказал Оливер. Он манипулировал приборами, перемещаясь по сетке улиц и зданий. – И достаточно большой. Раскинулся во все стороны, почти как Сидней.
– Клаус, медленно снижайся, – сказала Роксани. – Я не могу разглядеть, есть ли там трупы. Куда же делись мертвецы?
– Скорее всего, – предположил Оливер, – они внутри зданий, укрываются от ударной волны. Взгляни на свои мониторы, Роксани. Давление воздуха резко падает. Они укрылись от ударной волны, а затем…
– Задохнулись? Воздух утекает. – Клаус был не настолько глуп, чтобы не понять происходящего; он просто выступал с обвинением: – Мы уничтожили весь Мир-кольцо. Ну…
– Мы еще десять тысяч лет будем исследовать этот мир и раскрывать его секреты, – перебила Роксани. – Что ты делаешь, Клаус?
– Приземляюсь. Я вижу, там есть кто-то выживший.
Вемблет под землей продолжал задыхаться.
Он попытался выползти наружу, но и там с воздухом было не лучше.
Свет был уже не таким, как в разгар дня, но по направлению вращения наблюдалась какая-то странность, как будто половину планеты «украли», оставив только туман и хаос. Вемблет направился к общине, грудь его тяжело вздымалась.
Всего час назад все они наслаждались едой. Теперь же здесь не было никого. Костер давно догорел. Поедатели Мышей никогда бы не стали выходить наружу в непредвиденной ситуации, и для Вемблета это тоже было не характерно.
Нечто, смутно напоминающее серебристое яйцо, неожиданно упало с неба.
Вемблет встал, хотя и был близок к обмороку, и замахал обеими руками. «Когда сомневаешься в своих силах, лучше попроси помощи», – таков был его природный инстинкт. Его ослабевающий разум еще работал, подтверждая, что перед ним были существа, обладавшие способностью летать! О таком могуществе было много рассказов, но эти летели на «ветрах несчастий». Всякий, кто поступает так, обязательно должен что-то знать.
Должно быть, весть о катастрофе уже облетела многих.
Вемблет стоял на четвереньках, и в глазах у него быстро темнело, когда двое – совершенно незнакомой ему расы – опустились рядом с ним. На них была жесткая броня, как на мифических вашништах. И они предложили ему заползти в «мешок».
Вемблет так и поступил.
Затем туда с шипеньем начал поступать воздух. Теперь он мог дышать.
Он не знал, как сообщить им, что есть и другие, нуждающиеся в спасении. Ему не приходило в голову, что эти вашништы (волшебники) и есть причина всемирного бедствия.
Гравитация близ поверхности обычных планет подчиняется обратной квадратичной зависимости. Однако ландшафт Мира-кольца плоский. Если подниматься над его поверхностью на высоту в сотни тысяч километров, гравитация не уменьшается. То же можно сказать и о силе вращения, и о магнитных полях – пока Мир-кольцо выглядит как плоскость, а не как лента.
Инженеры Мира-кольца проложили в его основании сеть из сверхпроводящих кабелей. Эта своеобразная решетка обеспечивает магнитное управление солнечными вспышками для получения сверхвысокотемпературного лазерного эффекта, за счет чего осуществляется метеоритная защита, а также перелеты по всему Миру-кольцу. Средства передвижения, управляемые магнитной силой, могли подниматься на любую высоту.
Была ночь, когда лётоциклы поднялись в небо. На высоте шестьдесят миль, что означало почти полное отсутствие атмосферы, они направились в сторону по ходу вращения. На спокойном зеленом ландшафте начали проявляться признаки надвигающейся бури: подсвеченные молниями рваные облака, напоминавшие вихревые узоры. А дальше все было затянуто сплошной пеленой туч.
И, наконец, как завершение, над ними пронесся резко очерченный край теневого квадрата. А затем растущий на глазах краешек солнца превратил ночь в сияющий полдень. Сколько времени прошло с тех пор, как Луис в последний раз видел солнечный восход?
Они пролетели над гигантской, покосившейся, слабо светящейся трубой. С ее неровностей, исчезая в вакууме, срывались хвосты тумана. «Заплата», установленная Мелодистом, будет не вечна.
Грунт и камень все еще удерживались на основании из скрита. Кругом виднелись лужи и ручьи пенящегося льда, покрытого радиальным рисунком. Они проследовали над ним прямо к «проколу».
Край отверстия сверкал. Может быть, это начала действовать пресловутая система восстановления, придуманная Мелодистом.
– Корабль, – сказал Причетник. – Над самым отверстием.
Выхлопов не обнаруживалось. Корабль завис, используя толкатели: цилиндр с уплощенным «животом», чуть больше сброшенного им бака, но впереди, на самом носу, виднелась прозрачная колба-кабина.
– Боевая единица АРМ, класса «Ловец котят», – сказал Луис. – Истребитель. Экипаж из трех человек. И они сейчас видят нас.
– Они будут стрелять?
– Нам нужно выглядеть как можно безобидней. – Луис пытался убедить в этом себя.
Миниатюрные голограммы двух его спутников стерлись, появилось изображение темнокожей женщины в форме АРМ. В наушниках прозвучало ее контральто:
– Самозванцы, немедленно отвечайте, или будете уничтожены! Вы вошли в зону военных действий!
– Я Льюис Тамазан, – ответил Луис Ву. – Вы меня слышите?
– Слышим тебя, Льюис Тамазан. Пожалуйста, приблизься к «Охотнику за улитками».
– А кто вы?
– Наблюдатели от Объединенных Наций, – сказала женщина. – Что вам известно о событиях в этом районе?
– Мы прилетели исследовать «прокол» в основании Мира-кольца.
– Твой напарник – кзин.
Луис рассмеялся:
– Причетник местный, уроженец Мира-кольца. Я тоже местный.
Она не отрывала глаз от экрана.
– Но с виду ты человек.
– Я и есть человек. Родился здесь. Причетник тоже родился здесь, но он кзин.
– Так здесь есть кзины?
– Древние кзины, в Великом Океане. – Он рассчитывал, что это разожжет их любопытство.
Женщина из АРМ была явно раздражена.
– Мы испробовали все возможные частоты для связи с вами. Почему вы пользуетесь средствами связи, характерными для Флота Миров?
– Мир-кольцо был открыт кукольниками, и они первыми начали исследовать его, – сказал Луис с холодными нотками в голосе. – Мои родители и отец Причетника прибыли сюда вместе с кукольниками Пирсона.
– Приземляйтесь вон там, на краю.
– Мы здесь, чтобы обследовать «прокол». Можем мы сделать облет?
– Приземляйтесь немедленно, дети Мира-кольца.
– Вниз, Причетник, – сказал Луис, опуская свой лётоцикл.
Женщина спросила его:
– Причетник, ты говоришь на межзвездном языке?
– Мадам ЛС, я отлично на нем говорю, – проревел кзин.
– Поскольку я на службе Объединенных Наций, можешь обращаться ко мне в соответствии с моим рангом: второй пилот или детектив, а не Легальное Существо. Как мне именовать тебя?
– Причетник; я пока не заслужил более достойного имени.
– Какова твоя связь с Патриархатом?
– Я слышал о нем от моего отца. Мы видели вспышки Пограничной войны.
Лётоциклы отпустились на голый скрит.
«Охотник за улитками» с явной осторожностью снизился и коснулся земли. Под его сферическим носом открылся воздушный шлюз. Появилась человеческая фигура, затем вторая, проталкивавшая через слишком узкую дверь люка нечто, напоминавшее спасательный кокон. В конце концов они его протащили.
Один из пилотов АРМ направился к лётоциклам, другой опустил кокон на высохший дерн. Кокон представлял собой оболочку или, скорее, наполненный воздухом шар с несколькими непрозрачными выпуклостями, содержащими системы жизнеобеспечения. В этом шаре, пока он катился в сторону лётоциклов, просвечивал шагающий силуэт.
Первый детектив, Готье (легко узнаваемая сквозь круглый прозрачный шлем), должна была отчетливо видеть Ханумана, с тревогой восседавшего на коленях у Причетника. Тот прикрепил к костюму Ханумана трос, как будто эта Висящая Особь могла сбежать и ее пришлось бы ловить. Эта парочка немедленно выгрузилась и присоединилась к Луису. Готье расположилась перед ними.
– Что-то мне не по себе, – с беспокойством заметил Причетник.
Они находились вблизи «прокола». Здесь основание Мира-кольца было отполировано взрывом антивещества: совершенно невыразительный скрит, полупрозрачный и гладкий, искусственный и бесконечный. Луис и его компаньоны выглядели сущими пигмеями. Но Луис не ощущал этого до того момента, пока это не озвучил кзин.
– ЛС Причетник, ЛС Льюис, – сказала Готье, очень вежливо и обходительно, несмотря на то, что Причетник даже не мог быть зарегистрирован как Легальное Существо. Впрочем, регистрация не грозила и Льюису Тамазану. – Позвольте представить вам Оливера Форестье и ЛС Вемблета. Я Роксани Готье.
Детектив Форестье, второй пилот, был крупным и бледным: возможно, уроженец астероидов плохо чувствовал себя при низкой силе тяжести. Его волосы цвета ржавого железа были, как и у Готье, коротко подстрижены. Он улыбнулся, обменявшись рукопожатием с человеком, а затем с кзином.
– Очень рады, что нашли вас, – сказал он.
– Не могли бы вы забрать с собой Вемблета? У нас нет для него места, – сказала Готье.
– Это корабль для трех человек, – пояснил Форестье.
– А откуда же тогда этот Вемблет? – спросил Луис. – Он местный?
Вемблет заметно отстал от них. Шагать по дну прозрачного шара, перекатывая его, казалось, было для него привычным делом, но перемещался кокон медленно. Когда Вемблет попытался остановиться, баллон продолжал движение; странник упал, но немедленно поднялся без малейшего замешательства.
Интересно, может Вемблет слышать их переговоры?
Он молчал.
– Мы нашли его, – сказал Форестье, – там, где воздух уже исчезал. Вокруг него были трупы и развороченные норы. Вы можете распознать, к какому виду он относится?
– Определить расу? – Луис продолжал внимательно рассматривать Вемблета.
Тот смотрел на Луиса, не уклоняясь от встречного взгляда, но смаргивая слезы, как будто свет причинял боль его глазам. Он был на восемь дюймов ниже Луиса, то есть ростом пять футов шесть дюймов или чуть больше. Одежда тканая: штаны и широкая рубашка с залатанными карманами. Ступни голые, большие, почти ороговевшие и с ногтями, больше напоминавшими когти. Его кожа была темнее, чем у Луиса, но светлее, чем у Роксани Готье, а руки, лицо и шея – в сплошных морщинах. Густые волосы, черные с проседью, скрывали его лицо почти целиком. Синеватый орнамент из завитков на лбу и на щеках, возможно, был ритуальной татуировкой – или природной эволюционной маскировкой. Он улыбался, проявляя внимание ко всему, тогда как любого нормального человека должен был охватить ужас.
– Я не знаю точно, к какой расе его отнести. – В радиусе сотен миллионов миль Луису ни разу не доводилось встречать никого из здешних обитателей, но не признался в этом. Он еще не решил, далеко ли здесь забирался в своих странствованиях «Льюис Тамазан». – На Мире-кольце, – сказал он, – существуют тысячи, может быть, десятки тысяч разновидностей гуманоидов, и большинство их разумны. Вемблет по размерам им вполне соответствует. Темная кожа – тоже характерный признак. Зубы…
Вемблет улыбнулся; Луис вздрогнул.
Зубы у Вемблета были кривые и потемневшие. Четырех недоставало, на их месте чернели дыры. Луис даже мог ощутить, каково это. Разве сам он не прикусывает постоянно язык?
Тем не менее, у Вемблета еще сохранились три клыка.
– Питается мясом? – спросил Луис.
Детектив Готье пожала плечами.
– Мы дали ему стандартный питательный брикет. Наша кухонная установка, разумеется, может производить и сырое мясо – на тот случай, если пленником окажется кзин. Он съел часть брикета.
– Тогда мы можем сами накормить Вемблета. Даже в том случае, если вся питающая его экологическая среда погибла, – сказал Луис.
– Хорошо! Тогда еще одно. Расскажите мне, что сможете, – сказал Оливер Форестье, обводя рукой окружающее, – по поводу вот этого.
– Здесь внезапно словно бы вырос горный хребет. – Банальный первый вопрос, и, тем не менее, у Луиса не было на него готового ответа. Он сымпровизировал: – Мы видели, как та штука спускалась. О вещах такого масштаба – масштаба Мира-кольца – ничего не могли сказать даже мои родители. Хирон отправил нас сюда, чтобы узнать больше.
– Хирон?
– Это он доставил сюда моего отца. Кукольник.
– Стет. Иди-ка сюда, Льюис. – Форестье направился к «проколу», находившемуся в семидесяти футах от них. Луис последовал за ним.
Форестье остановился. Он находился очень близко от края. Отсюда «прокол» выглядел как бездонный колодец десяти или пятнадцати миль в поперечнике. Сжимаясь, отверстие продолжало стягиваться к центру. Рассмотреть его край было трудно: он не удерживался в фокусе, расплывался и мерцал, когда Луис поворачивал голову.
– Это нормально? – спросил Форестье.
– Я никогда еще не заглядывал в разрывы основания этого мира, – сказал Луис. – Страшноватая картина. – Он говорил чистую правду. Хотя, конечно, он видел кратер на вершине Кулака Господа… Но «Льюис» его не видел.
– Ну, похоже, идет самовосстановление. И так бывает всегда? За многие годы наблюдений мы видели, как некоторые из этих созданных бурями «песочных часов» отмирали. И думаем, что это были похожие пробоины и утечка воздуха.
Луис нахмурился, старательно изображая непонимание. Он припомнил слово из далекого прошлого, которое вроде бы использовалось для обозначения волшебников, но на самом деле подразумевало защитник.
– Вашништ, – сказал он. – Есть секреты, которых мы так и не узнаем.
– Оливер, – сказала детектив Готье, – возвращайся! Льюис, Причетник, может быть, нам поставить палатку?
Роксани и Оливер извлекли из корабля громоздкую упаковку. Они положили ее на скрит и закрепили по краям с помощью клейкой ленты. Палатка надулась сама, дергаясь и пытаясь вырваться, потому что клейкая лента, разумеется, почти не держалась на скрите. Роксани оставила Оливера завершать эту операцию, а сама вернулась за кухонным и лечебным блоком.
Оливер, увидев, что она делает, тут же взорвался:
– ЛС Готье, ты сошла с ума? А если мы останемся без них?
– Мы можем обойтись без них несколько часов.
– Почему ты пыталась отдать им Вемблета? Ведь он уроженец Мира-кольца! Он – замечательнейшая находка!
– Да, Вемблет – подарок, согласна. Мне хотелось бы забрать обоих, но Вемблет всего лишь местное существо. Того, что он знает, нам недостаточно. Мне нужен Льюис Тамазан! Я бы взяла и кзина, если бы было куда пристроить его в корабле, но кзина девать некуда, поэтому в первую очередь допросим его.
– Роксани, он ведь все-таки кзин!
– А чего ты испугался? Он ребенок. Они оба всего лишь подростки. Их родители жили на Мире-кольце до появления Флота, и эта парочка, даже в их годы, должно быть, знает много всякого об этом мире.
Оливер задумался.
– А на что готовы их родители, чтобы вернуть их?
– Возможно, мы узнаем и об этом, когда будем знать все, что знают они. – Она ухмыльнулась. – Олли, ты видел выражение лица этого Льюиса? Как будто…
Оливер видел, и голос выдал его негодование.
– Как будто он до сих пор ни разу не видел женщин. Хорошо, Роксани, поступай как знаешь. Мы забираемся в палатку с кзином и, благословение Файнегла, он первым получит еду! Но мы уже получили гораздо больше данных, чем от нас требовалось, и теперь главная задача – вернуться с ними домой!
Пилоты АРМ были заняты установкой палатки. Никто не смотрел в сторону Луиса, когда над его щитком управления появилось миниатюрное изображение Мелодиста.
– Мне необходимо срочно знать, – сказал защитник, – работает ли моя восстановительная система. Отверстие уменьшается? Насколько решительно мне следует действовать дальше, чтобы сохранить хоть что-то? И мне нужна уверенность в том, что ты не свалился в этот «прокол».
Мог ли «Охотник за улитками» или его корабль-база подслушивать их разговор? Но и при самой лучшей защите линии связи, слабо светящаяся голограмма головы собеседника была заметна. Поэтому Луис торопливо произнес:
– Отверстие закрывается. Закрывается. А мы теперь не одни. – И немедленно отключил голографический экран.
Теперь Мелодист не мог ничего им передать, а мог только слушать.
Палатка, наполнившись воздухом, образовала трубу с большим воздушным шлюзом, с углублением для насосов и баллонов, жилым пространством и отсеком с серебристыми стенами, скрывавшими, должно быть, туалет. Готье, находившаяся внутри, и Форестье, находившийся снаружи, помогли остальным войти.