– Здесь не то место, чтобы хитрить, – возразила Лана. – Тут все просто. Мы становимся дальше, где водопады, возле узкой части, и не пропускаем никого. Вы, карлики, ближе к руинам, чтоб защищать тех, кто там. И мы ждем, когда ваши работники раскопают могилу.
– И тогда? – сумрачно спросил гном.
– И тогда на костях древнего мага друид попытается сделать нечто, что избавит нас от рига Праха.
– Попытается… – буркнул светлобородый. – Выходит, уверенности нет?
Лана покачала головой.
Карлики ушли вслед за экипажем. Со стороны водопадов донесся низкий заунывный клич, такой странный, что несколько присутствующих вздрогнули. Все повернулись к узкой речке, текущей вдоль более пологого склона. Она исчезала в горловине каменного мешка долины.
Три потока не очень-то напоминали водопады: левый склон все же не был отвесным, вода клокотала между камнями, вскипая бурунами и завиваясь пенными кольцами, очень быстро… стекала, а не падала. Из реки показалась темная фигура, встав на берегу, издала еще один клич. И тут же что-то зашевелилось, зашуршало среди руин, взлетела стайка взволнованно стрекочущих пирси… Эльхант, пока не видевший скребунов вблизи, шагнул вперед. Земля осыпалась, между камнями поднялись две фигуры. Приземистые, куда ниже Септанты, в ширину они были как пять агачей. Без голов – вернее, головы их почти не возвышались над плечами, и узкие, едва различимые глазки находились посреди груди. Руки длинные, на каждой по три пальца длинною в руку эльфа, с пятью бугристыми суставами. Ноги были как два толстенных пня, без видимых ступней. Поросшие бледно-коричневыми патлами, в которых виднелись белые крапинки, качаясь из стороны в сторону, скребуны прошли сквозь толпу расступившихся эльфов и кентавров. Эльхант повернулся, следя взглядом за чудищами. Пальцы их волочились по земле, прорезая ее широкими ногтями, под которыми залегли белые полосы – соль.
Все то время, пока длился совет, возле руин неподвижно стоял Кучек. Проходя мимо него, оба скребуна вдруг остановились, качнувшись так, будто вот-вот свалятся, и замерли. Несколько мгновений они с големом не шевелились. Скребуны глянули друг на друга, обменялись непонятными звуками и потащились дальше, к водопадам.
– Не слушают никого! – с уважением произнес Бран, приближаясь к агачу. – Могучие воины…
Получив указания, что делать во время битвы, все начали расходиться, только Орхар еще стоял возле Ланы. Склонившись к его уху, амазонка что-то говорила.
– Эй, дукс… – начал кентавр, глядя себе под ноги. – Ты… Вождь просит прощения у тебя. На том кладбище…
– Вас напугала магия, – сказал Септанта. – Я видел того, кто сделал это. Мертвоживой шаман орков.
– Мертвый мох? – Бран заржал, взмахнув могучим кулаком. – Великий Ствол, клянусь кольцами – я испугался моха! Тогда нам почудился хан, понимаешь, двуногий? Сам Горак, сидящий верхом на огромном белом жоргане, появился на кладбище! Это вселило страх в сердца четвероногих. Никогда никого я не боялся, кроме Горака… Сегодня отомщу мракобестиям за то унижение!
– Кольцами? – переспросил Эльхант.
Кентавр осклабился, показав крупные дуги ярко-розовых десен с выпирающими белыми зубами.
– Я поклялся собой, эльф! Вы – лишь листья на Древе, орки – мох, седобородые, которых теперь не стало, – омела, ну а мы – кора и годичные кольца в стволе Высокого Древа!
Он поднял сжатую в кулак руку, склонив голову, ударил себя в грудь, развернулся и поскакал к водопадам.
Лана прошла мимо Септанты в глубь руин. Как только она исчезла из виду, Орхар подступил к агачу. Он переминался с ноги на ногу и тер рукавом нос.
– Что? – спросил Эльхант.
– Да эта… – солдат почесал затылок. – Не привык я, штоб втихаря… Она, значит, дукс, сказала мне подле тебя держаться. Ну, когда мракобестии подвалят и пойдем махать друг на друга… Ты, говорит, лучший воин щас в нашем войске, сильнее тебя никого. Велела рядом быть…
– Охранять?
– Навроде того.
– Ладно, – помолчав, Эльхант кивнул. – Охраняй. Но я в самую сечу не полезу.
– Нет? – Солдат с удивлением покосился на него.
– Орхар, нам надо не победить их войско, – пояснил Септанта. – Хотя надо конечно, но… Я должен встретиться с Повелителем Праха. С Мертвецом. И если он первым туда не полезет, – агач показал на каменный балкон в вышине, – станет позади своих держаться… Без толку сейчас говорить. Поглядим, как все будет. И потом – я ж на летуне.
– Да… – протянул солдат. – Ну так чего ж… Погоди, на чем? На этой, крылатой, на которой вы с глиняным прилетели?
– На нем.
– Так мне што, понизу тогда за тобой бегать? Я думал, значит, ты возле амазонки будешь, дукс. Она ж, верно, так станет, штоб видеть все и приказы отдавать.
– Она будет со мной, – ответил Эльхант. – Только она еще про это не знает.
Орхар хекнул.
– Лады, я тогда и вправду снизу стану на вас поглядывать. А щас к речке. Помоюсь. Ирма сказала, обнову даст… – Он махнул рукой и пошел прочь, на ходу стянув через голову рубаху, обнажив бугрящуюся от мышц спину, покрытую глубокими рубцами.
Эльхант направился в другую сторону. За валуном стоял летун, над ним кружились пирси. Дальше две поросшие мхом стены высились вокруг участка более или менее ровной земли. Здесь горел костер, слышались голоса. Септанта быстро прошел мимо нескольких дюжин детей и женщин. Заметил высокую фигуру Ирмы, которая, держа на руках плачущего младенца, о чем-то спорила с двумя старухами, но не остановился. Впереди открылась куча земли, рядом необычной формы длинная яма и сидящая на краю Лана. Она оглянулась, когда агач подошел, и вновь уставилась перед собой. Эльхант сел рядом.
– Здесь скребун спал, – пояснила амазонка. – Зарылся и спал. И другой неподалеку. Пока их третий от водопадов не позвал…
– Где похоронили воеводу?
– Там… – она махнула рукой. – На склонах, ниже. Рощу дубовую нашли, в ней… Эльхант! Ты должен понять: он не предатель. Он просто не верил тебе. Это друиды его принудили отправить тебя в Корневище. Принудили… нет, убедили, что ты оллама хочешь убить. А он…
– Мне все равно, хотел он моей смерти или нет, – сказал Эльхант.
Лицо амазонки вспыхнуло, она резко повернулась – и вновь опустила голову, прижав ладони к коленям.
– У меня ноги дрожат, – пояснила Лана, болезненно морщась.
– Потому что это твоя первая битва.
– Не первая! Вернее, да, первая, в которой я – воевода. И последняя. Мы не выживем, никто. Ты, когда на птице своей летел, видел, сколько их? Если только Драэлнор… – они посмотрели вверх, на каменный выступ, над которым струился белый смерч. Туда один за другим приближались пятеро гортов с луками, следом топали гномы. Еще одна группа осталась на карнизе ниже – эльфы и карлики сели на краю, свесив ноги, негромко переговаривались.
– Не хочу ничего скрывать, – произнесла Лана. – Я велела Орхару… – она замолчала, когда Эльхант, обняв амазонку за плечи, притянул к себе, и повернула к нему лицо.
Потрескивание костров и приглушенные детские голоса доносились сзади. Потом кто-то тихо ахнул со стороны склона, и Лана отстранилась.
– Фея… – произнесла она, выпрямляясь. – Подглядывала.
– Может, случайно вылетела сюда и увидела нас, – возразил Эльхант, все еще сидя.
От того места, где они находились, недалеко было до крайних пихт, и оба заметили мелькнувшую среди ветвей зеленую тунику. Поэми за руку тянула прочь маленькая пирси.
– Пойду, – сказала амазонка. – Сейчас я там должна быть. Все… все слушаются меня, ждут, что я прикажу.
– Тебе не надо командовать с земли, – произнес Эльхант вслед. – Мы сможем летать над войском, сверху лучше видно. Но возьми лук. Короткий.
Она направилась по руинам обратно. Септанта перешагнул через яму, пройдя немного, услышал голоса фей, и тут же показалась знакомая пирси. Увидев агача, схватила его за воротник куртки и потянула к пихтам.
– Куда? – Эльхант пошел вперед.
Несколько фей летало между кронами, но большинство устроилось на земле и ветках. Ни одна не сказала ни слова, когда Септанта прошел по мягкой хвое между ними. Наконец пирси отпустила его и ткнула крошечным пальчиком вперед. Агач приблизился к склону.
Поэми сидела на мшистом камне, упершись подбородком о кулаки. Септанта поднял голову, разглядывая нижнюю часть каменного балкона, обернулся – пирси спряталась за деревом, то и дело выглядывала, словно наблюдая, чтобы он не обидел подружку. Стоя над Поэми, Эльхант медленно погладил ее волосы – мягкие, словно осенняя листва, и легкие, как пух.
– Почему она прогнала нас? – спросила фея, глядя в землю. – Она – женщина. Мы тоже. Но она там, а мы…
– Она воительница, – возразил Эльхант. – Вы – дочери леса.
– Воительница! – и лицо с глазами-озерами обратилось к агачу. – Амазонка. Ты любишь амазонок, эльф? Таких, чтоб с мечом в руках, в шлеме и… Да, у меня нет меча.
Септанта нагнулся, так что их головы оказались вровень.
– У тебя есть крылья, – сказал он. – Вот в чем дело. У меня их нет.
Поэми была слишком добросердечна, чтобы ненавидеть или даже просто долго сердиться на кого-то. Она сказала:
– Эльхант, ты… – и тут далекий крик донесся до них. Агач шагнул к деревьям, но остановился и глянул назад.
– Иди, – сказала Поэми. – Мне хочется поцеловать тебя, но я… Не хочу касаться твоих губ сразу после нее.
Эльхант помедлил, глядя на фею, махнул ей рукой и заспешил прочь. Когда он миновал крайние деревья, пирси появилась откуда-то сбоку, сжимая кулачки. Она облетела голову агача, осыпая его гневным шипением, и смолкла, о чем-то задумавшись. Эльхант быстро шел дальше. Фея вдруг оказалась перед его лицом, порхнув выше, погладила волосы – он едва ощутил прикосновение маленьких ладошек, – вновь опустилась, тряся рукой, будто та была в песке. Ухватившись за ухо Септанты, прижалась коленями к его подбородку и ткнулась лицом в губы. И тут же отлетела, оставив почти неуловимый тончайший аромат земляники.
– Тьфу! Тьфу! – едва слышно донеслось до него.
Отплевавшись, пирси полетела назад, к склону, чтобы сообщить подружке, что поцелуй с агачем не доставил ей ни малейшего удовольствия, а даже наоборот, и Поэми мало что потеряла.
Эльхант не останавливался и не оглядывался. Он пробежал мимо притихших женщин и детей, миновав последние мшистые валуны, увидел, что перед руинами теперь никого нет – все эльфы и гномы шли прочь, направляясь туда, где склоны долины подступали ближе друг к другу. Заметил Лану и побежал к ней. Впереди дети деревьев разбивались на дюжины, каждой из которых командовал дукс, и гномы собирались группами. Водопады шумели по левую руку, отвесный склон высился справа. На узком карнизе застыли фигуры тех, кто должен был оборонять балкон, пока работники с кирками не расчистят завал над могилой.
– Дозорные увидели их передовые отряды, – донеслось спереди, и Эльхант поднялся к вершине небольшого холма, скорее даже не холма, а заросшей травой пологой возвышенности. Здесь стояли Лана, Руан и высокая широкоплечая питша в мужском костюме. Она глянула назад, заслышав шаги, – некрасивое лицо со шрамом на подбородке обратилось к Септанте, воительница смерила его скептическим взглядом и отвернулась.
– Сестра, я надеюсь, мы выучили тебя всему, что знали, – сказала питша Лане. – А после нас – твой отец. Я иду туда. Командуй нами.
По другую сторону холма сидели на корточках трое юных эльфов, ожидая, пока амазонка отдаст приказ, чтобы броситься вперед и прокричать его. Впрочем, пространство между склонами в том месте, где текли водопады, было невелико, да и войско… Богатый туат вроде доиров или гортов мог бы собрать примерно столько же воинов. Карниз, ведущий к площадке, где дюжина гномов пробивалась в глубь завала, полого сбегал вдоль склона, достигая земли чуть позади этого холма.
Питша широким шагом прошла мимо юных эльфов. Водопады шумели, в речке под ними журчала вода. Руан, кивнув Лане, заспешил туда, где на краю маленького войска стояли горты и зеленели плащи агачей. В центре были идхи, питши и доиры – тисы, калины и дубы, самые сильные воины. Между ними высился Кучек, над головой его торчал большой серп на толстом древке. Над долиной висел гул голосов и лязг.
– А, здесь вы… – сбоку вынырнул Орхар и встал рядом, сжимая цеп. Солдат был бос, в широких штанах и белоснежной рубахе, рукава которой волнами ниспадали к запястьям, где их стягивали две полоски ткани. Лицо покраснело, стоять на одном месте Орхар был уже не способен – быстро переступал с ноги на ногу, притоптывая пятками о землю. Эльхант пощупал край его рукава и сказал:
– Дорогая ткань.
– Ирма мне раздобыла! – рявкнул солдат, растягивая губы не то в улыбке, не то в оскале. – Говорит, из самого Аргоса везла.
– Тебе кожаную кирасу надо… – начала Лана, но он зло мотнул головой.
– Не уважаю! Стесняет токмо. Вот так… – Орхар потряс руками, и ткань заволновалась, надуваясь и опадая. – Веселее так. Лучше чистую рубаху своею кровью замарать!
Тем временем Руан добрался до гортов с агачами и отдал приказ. Эльфы разошлись, встали одним длинным рядом впереди войска. В руках у каждого был лук.
И тут же голоса на мгновение почти стихли, а после взволнованно зашумели.
– Вижу, – сказала Лана.
Защитники стояли спиной к вершине Горы, в более высокой части наклонной долины. И теперь ниже них зашевелились, засновали зеленые полутени, что-то двинулось, марево плеснулось вперед, и сразу отползло, оставив на земле передовые отряды войска Праха.
– Да они толпой прут… – удивился солдат. – Ты глянь, дукс, никакого порядку!
– Им порядок не нужен, – ответил Эльхант.
– Да как же… почему это? Ведь поляжет у них добрая треть токмо потому, што не собрались…
– Ну и что? Их ригу не жалко своих солдат. Лана, жди меня здесь. – Сбежав с холма, Эльхант поспешил к руинам.
Невидимое за облачной дымкой солнце клонилось к тому концу долины, где из склона выступал каменный балкон. Там взлетали и опускались кирки, сыпалось каменное крошево и комья земли.
В бледных теплых лучах идущие первыми скелеты и зомби остановились: ряды, ряды, ряды костяных и покрытых гниющей кожей голов, и лес ржавых клинков, наконечников, секир, шипастого металла на толстых древках. В середине войска что-то зашевелилось.
– Этот ж тот зверь! – рявкнул Орхар. – Демон!
– Какой демон? – спросила Лана.
– Дукс вон его тоже видел… Хех! Он в Корневище седобородых погрыз…
Часть скелетов упала, когда, растолкав их, вперед выскочил пес с торчащим вверх зазубренным хвостом.
Войско Праха остановилось, лишь передовыми своими отрядами влившись в долину.
Зверь пробежал немного, взрыв когтями землю, резко встал, повернувшись боком, оглядел врагов и рявкнул – хрипло, надрывно, оглушительно. Он не говорил, а рычал и хрипел, но казалось, что пес-демон сказал:
– Убью всех!
Несколько лучников непроизвольно попятились, затем вновь шагнули вперед, устыдившись своего страха. Лана велела одному из стоящих под холмом юнцов:
– Быстро туда. Скажи им, как только побежит – залпом… Нет, стой! Руан уже сам понял…
Впереди прозвучала команда, и длинный ряд пока еще не натянутых луков поднялся, несколько дюжин стрел, упирающихся на согнутые большие пальцы, обратились наискось вверх.
И тут же со стороны водопада в войске произошло движение. Лана, привстав на цыпочках, посмотрела туда и заорала:
– Эй, беги быстрее! Останови их!
Юнец сорвался с места, а Орхар произнес:
– Скребуны, э? Поперли на него…
– Стой! – раздалось сверху, и солдат, присев, зарычал. Вздрогнув, Лана подняла голову. Обдав ее потоком воздуха, низко над холмом пронесся летун. Он догнал юнца – Эльхант что-то приказал ему, и тот стал возвращаться.
– Спужал дукс… – проворчал солдат, выпрямляясь.
– Как он их остановит? – спросил агач у Ланы, возвращаясь и опуская машину к земле. – Пусть идут. Это же демон. Садись. Гонцы не нужны тебе, сверху сможешь приказывать сама.
Амазонка недоверчиво оглядела летун, взявшись за плечо Септанты, перекинула ногу через седло и села позади. На ее спине висел короткий лук, изогнутый, как полумесяц, и легкие стрелы.
– Вы! – громко сказала Лана трем юнцам. – Идите к остальным!
Машина поднялась, медленно двигаясь над головами. Ближе к берегу речки эльфы и гномы поспешно расступалась: три приземистые фигуры, раскачиваясь, шли вперед. Они достигли пустого пространства между войсками и затопали вдоль лучников, но потом свернули навстречу псу-демону – он сорвался с места.
И одновременно Эльхант увидел Мертвеца: мракобестии стали тесниться, толкая друг друга, затем побежали, разделяясь на две толпы. Посередине вдоль образовавшегося прохода шествовал, давя тех, кто не успел отступить, огромный дракодонт. На покатой спине его сидела окутанная шевелящейся белой кроной фигура.
Земля начала мерно содрогаться. Мертвоживое войско разом пришло в движение: две толпы по сторонам от монстра устремились вперед. Псу-демону оставалось уже недалеко до первого ряда, луки уже натянулись, когда перед зверем появились скребуны. Руки их, с тремя длинными растопыренными пальцами на каждой, поднялись. Чудища зашипели.
– Да они маги! – ахнула Лана над ухом. – Эльхант, поверни, иначе нас накроет стрелами!
Септанта, направивший летуна в сторону дракодонта, дернул рулевую подкову. Машина накренилась, и они полетели наискось, удаляясь от мертвоживых.
Вокруг скребунов взметнулись широкие белые полосы. Они слились в купол – и накрыли пса.
– По дракодонту! – выкрикнул Септанта, увидев голову Руана внизу. – Руан, не по псу! Стреляйте по тому зверю, риг на нем!
Пронзительное шипение накрыло долину. Качаясь, летун завис низко над головами эльфов. Никто, кроме агача, не видел червей, окружающих фигуру на спине исполина, никто не понимал, что это и есть риг Праха.
Луки щелкнули, и небольшое облако стрел взвилось над долиной. Оно поднялось – и опустилось на дракодонта, усеяв его шкуру, будто иглами.
– Это же соль! – прокричала Лана.
Чувствуя на губах знакомый привкус, Септанта махнул перед собой рукой с растопыренными пальцами. Густые белые завихрения, поднятые скребунами, распались, разошлись по воздуху, наполнив долину осыпающимися мелкими кристаллами.
Агач увидел внизу Орхара – оказывается, он давно покинул холм.
– Что там? Что? – Невысокий солдат подскакивал, пытаясь разглядеть происходящее впереди.
Вражеское войско двигалось все быстрее. Луки поднялись вновь. И тут же позади взвизгнуло – раз, второй, третий. Эльхант сдвинул подкову, летун начал поворачиваться. Дымные дуги прочертили воздух над эльфами и врезались в толпу мракобестий, пробив в ней широкие прямые прорехи. Снаряды взорвались серебристыми дисками, те подрезали ноги стоящих вокруг и мгновенно исчезли. Все три упали неподалеку от дракодонта: гномы целились в него, но промахнулись.
Сверху Эльхант видел, что на медленно сужающейся полосе между войсками стоит теперь лишь один скребун, и перед ним извивается, стуча и скрежеща… не пес-демон, но его скелет, лишенный шкуры и мяса, которые почти мгновенно выел солевой вихрь.
Двое лежали, поверженные клыками, когтями и зазубренным хвостом зверя. Скелет прыгнул на последнего скребуна, тот вонзил длинные пальцы в его череп, и оба повалились на землю. Вновь белая полоса закружилась над ними.
Взвилось второе облако стрел и упало на исполина. Море голов под летуном шевелилось волнами, поблескивая гребешками заточенного железа.
– Вниз! – приказала вдруг амазонка, и агач оглянулся.
– Что?
– Спустись. Я буду командовать с холма. Не хочу здесь.
– Тут безопаснее.
– У меня кружится голова и тошнит. Эльхант, вниз, я сказала!
Летун качнулся, когда она повернулась. Амазонка перебросила ногу через седло, уперлась в него руками и соскользнула по гладкому боку.
– Расступитесь!
Эльфы подались в стороны. Лана спрыгнула, и Эльхант прокричал:
– Кучек! Эй, Орхар! – Он замахал тем двоим, что с разных сторон повернулись к нему, показал вниз. – Тут Лана! Охраняйте ее!
Одна из гномьих повозок вновь выстрелила, и его слова заглушил визг.
Теперь передовые отряды, состоящие в основном из скелетов и зомби, были совсем близко. Они достигли того места, где последний скребун боролся со скелетом пса-демона, а вокруг опадал соляной дождь. Толпа мракобестий накрыла их.
Луки щелкнули, взлетели стрелы. Дракодонт, весь усеянный ими, похожий на исполинского ежа, все еще шел вперед, хотя окутанная белыми жгутами фигура исчезла с его спины. Эльхант сощурился, прикидывая расстояние и собираясь послать летуна почти отвесно вверх, чтобы приблизиться к ригу, который теперь находился где-то в толпе врагов, и не попасть при этом под стрелы.
Громыхнула вторая повозка. Пролетев по низкой дуге, снаряд врезался в мертвоживых, оставляя за собой широкую прореху, и разорвался серебристым диском.
– Вперед!!! – зычно выкрикнул Руан и побежал, высоко подняв меч.
Повозкам пора было возвращаться к руинам, но третья успела выстрелить в последний раз. Снаряд ударил точно в голову дракодонта и пробил ее. Исполин начал крениться, заваливаясь на толпящиеся вокруг фигуры. Теперь пустое пространство сокращалось куда быстрее: эльфы и гномы устремились навстречу врагам.
Что-то закружилось над входом в долину. С исступленным визгом низко над головами мракобестий понеслись крылатые силуэты. Дракодонт упал, войска сошлись, и тут же со стороны водопадов раздался рев Брана: стоявшие между потоками воды кентавры поскакали через мелкую реку, чтобы атаковать врагов с фланга.
Эльхант увидел белую крону, качающуюся низко над вражеским войском, выхватил кэлгор и полетел к ней, отведя в сторону руку с мечом, опускаясь, чтоб очутиться над Повелителем Праха. Мимо пронесся жмых, тут же второй – и третий врезался в машину. Треснул, распавшись осколками, стеклянный колпак. Перед агачем возникла искаженная рожа, ярко-красные глаза. Мелькнул кривой коготь-сабля. Эльхант откинулся так резко, что сломал торчащую наискось деревянную раму с натянутой между нею кожей, почти лег спиной на сиденье. Рулевая дуга хрустнула, летун бросило назад, разворачивая носом вверх. Кэлгор пробил тощую костяную грудь твари, провернулся, разметав во все стороны ошметки мертвоживой плоти. Головы внизу понеслись в обратном направлении. Жмых исчез: поток воздуха отшвырнул его прочь. Бросив меч в ножны, агач попытался ухватить подкову, но тут хвост машины зацепился за холм, на котором они стояли перед началом сражения. С треском задняя часть летуна смялась; Эльхант, поджав ноги, оттолкнулся от седла и прыгнул на склон. Машина перевернулась, плашмя ударилась о холм той стороной, где были сиденья, подскочила, продолжая вращаться, и врезалась в землю носом. Кинув быстрый взгляд в сторону каменного балкона, Эльхант побежал к дерущимся, пытаясь высмотреть в толпе Лану.
И тут все закончилось. Септанта перескочил через тело зомби и остановился. Кто-то добивал лежащую на земле тварь, кто-то стонал, несколько эльфов еще целились в летящих прочь жмыхов – войско защитников немного уменьшилось, но ни одного стоящего на ногах врага поблизости не осталось.
– Плохие воины! – Крик Брана разнесся над долиной. – Эй, двуногие, вам нечего бояться!
Наступив на череп и вдавив его в землю, Эльхант пошел туда, где среди эльфов стояла Лана. Рядом с ней высился Кучек, с другой стороны приближался раскрасневшийся Орхар. Его рубаха, по-прежнему белоснежная, выделялась ярким, почти слепящим пятном на фоне остального: в мракобестиях не было крови, которая могла бы замарать ее, а кровь Орхара никто из врагов пролить не смог.
– Руан… – раздалось впереди. Септанта, подойдя к Лане, остановился. Эльфы расступались, пропуская четверых, несших горта в сторону руин. Его подняли на плечи, голова Руана запрокинулось – кровь текла от рассеченного, вмятого подбородка. Глаза были широко раскрыты.
Стоящая на одном колене амазонка оглянулась на Септанту, бледно улыбаясь, потерла лоб и вновь склонилась к светлобородому гному: он был еще жив, но говорить и даже стонать не мог, лишь слабо дергал ногой. Из груди торчал вошедший почти наполовину ржавый тесак.
Кучек неподвижно высился рядом, с серпом на плече. Орхар кряхтел и растирал кисть правой руки.
– Что со скребунами? – спросил агач. Амазонка ответила:
– Мертвы, все трое. Даже тел не видно – рассыпались по земле белой трухой. Но они остановили пса.
– Другие? – Подскочивший Бран махнул огромным мечом с необычайно широким, напоминающим киль корабля клинком. Около дюжины кентавров маячили в стороне, ближе к реке. – Это не все, только первые отряды их!
– Что с твоей птицей? – спросила Лана.
Эльхант повернулся к балкону. Там медленно качался белый смерч, и позади него копошились в камнях гномы. Солнце село за вершину Горы, но было еще светло. Вдоль руин ехали три экипажа.
Земля начала содрогаться.
Лана сказала:
– Опять дракодонт?
– Не… – протянул Орхар. – Слишком часто оно…
– Идут! – выкрикнули впереди.
Хрустя костями поверженных мракобестий, эльфы и гномы повернулись в сторону, откуда пришли первые отряды врагов.
– Теперь мохи там, – произнес Бран.
Среди массивных темных фигур, толпа которых вливалась в долину, высилась одна – черная.
– Это мракобестии, – громко произнес Эльхант. – Не живые орки, мертвецы.
– Разойтись строем! – прокричала Лана, вскакивая. – Всем стать…
– А земля чего дрожит? – спросил Орхар, поигрывая цепом. – Да мелко так…