Страница:
Брэден резко сел в постели:
— А как Лори? И дилижанс?
— Сейчас мы не можем рисковать, — процедил Морган. — Ведь ты не хочешь, чтобы ее выследил Старк, а если он решит, что сможет использовать ее, чтобы заставить тебя или… — он крепко стиснул зубы.
— Проклятье, ведь ты уже поймал меня, — проговорил Брэден.
— Старку это безразлично. Он постарается убить нас обоих.
— Думаешь, меня это волнует? Я в любом случае покойник и не премину захватить тебя с собою в ад.
— Хочешь получить шанс сделать это самому? — поддел его Морган, и в обычно бесстрастных глазах его мелькнула неприязнь.
Брэден улыбнулся:
— Это заманчиво, рейнджер.
— Мне не нужны от тебя неприятности. Никаких хлопот.
— До сих пор я был покорен, как ягненок, Дэвис, — возразил Брэден.
— Да, благодаря Лори.
— Благодаря Лори, — подтвердил Брэден, хотя мог и не делать этого. Замечание Моргана не было вопросом.
— Запомни это, — предупредил его техасец.
— Я не хочу, чтобы она была с нами.
— Думаешь, я хочу?
— Да, черт тебя побери, — зло бросил Брэден. — Ведь это удобно, а? Ты знаешь, что она готова почти на все, лишь бы помочь мне. Ты и воспользовался этим там, у хижины. — Он помолчал, затем ядовито добавил:
— Ты уверен, что видел охотников за премией?
Морган едва сдерживался, чтобы не вцепиться ему в горло.
— Если бы не она, — произнес он, — я выдал бы тебя им прямо сейчас!
— Нет, не выдал бы, рейнджер. Ты не можешь признаться таким образом в своем проигрыше. Скорее ты предпочтешь привезти свою добычу сам. — Почти те же слова говорила и Лори, и Моргану было ничуть не лучше от того, что сейчас сорвалось с губ Брэдена. Ей-богу, им обоим нравится издеваться над ним, поэтому Морган решил, что глупо сейчас продолжать в том же духе. Они теряют драгоценное время. Он подошел к двери в смежную комнату; та была чуть приоткрыта, и при свете лампы из их комнаты он всмотрелся в спящую Лори Брэден.
Ее волосы разметались по подушке, и лицо было спокойным. Рука девушки выглядела нелепо, прикованная наручником к столбику кровати, и он испытал особенную горечь, замешанную на сильных переживаниях, затрагивающих дотоле девственные глубины души. Ему не хотелось думать, что это коснулось его сердца; иногда он вообще сомневался, есть ли оно у него. Он не испытывал привязанности ни к кому, за исключением нескольких рейнджеров, по очереди бравших на себя роль приемного отца. Но они один за другим умирали, и он волевым усилием не позволял себе доверять более никому.
Война превратила его в закоренелого одиночку. Слишком многие из его друзей были убиты, но это не причиняет боли, если ты к ним равнодушен. Он отчаянно старался быть равнодушным, и наконец ему уже стало казаться, что усилия его увенчались успехом, но настал день, когда он узнал, что убит Кэллум. Тот самый грубый и требовательный Кэллум, ни разу не приласкавший его, но всегда бывший ему опорой. В первый раз, насколько он себя помнил, Морган заплакал. Он удалился в прерию, как раненое животное, и плакал как ребенок. Он никогда не делал этого прежде и не позволял себе отныне проявлять какие-то чувства.
И вот он изменил слову. Он заботился о женщине, пытавшейся убить его и, возможно, готовой на повторную попытку, о той, которая всегда будет ненавидеть его за то, что он выполнял долг. Помоги ему Боже, как он заботился о ней. Эта неожиданная мысль ударила его словно ножом: до сих пор он убеждал себя, что это всего лишь вожделение. Но его сердце никогда раньше не замирало при одном взгляде на женское лицо. Он никогда не чувствовал себя таким слабым в коленях или неуклюжим, как в эти дни рядом с нею. Он пытался скрыть это за резкостью, безразличием и холодом к ней, но не мог сделать этого сейчас. По крайней мере без того, чтобы не вовлечь всех троих в еще большую беду.
Он знал Уайти. К несчастью, он никогда не мог доказать вину этого человека в преступлениях, даже в Техасе, но Уайти Старк всегда оставлял за собой трупы. И не всегда тех, кто был в розыске.
Кулак рейнджера побелел на дверной ручке. Еще несколько дней предстоит провести с Лори, и ничто не изменится к лучшему. По крайней мере, ясно одно — враждебность между ним и ее братом переросла в мощную злокачественную опухоль.
Он хотел было войти, чтобы разбудить ее, но решил дать ей поспать еще немного, пока он спустится вниз, расплатится по счету и даст взятку клерку, чтобы тот забыл, что видел их. Слава Богу, он не поставил лошадей в общественную конюшню. Решение остановиться здесь было верным, он понял это, хотя и признался себе, что сделал это с целью дать Лори немного комфорта перед тем, как отправить ее в Денвер, и в равной мере, чтобы сбросить со своего следа любую погоню.
Морган не снимал с себя оружейного пояса. Рука его машинально скользнула к оружию. Он бросил короткий, предостерегающий взгляд на Брэдена: арестант сидел спустив ноги на пол и пристально следил за ним.
Морган выскользнул из комнаты, предполагая, что сейчас около двух ночи. Салун неподалеку только что закрылся.
Клерк удивленно поднял на него глаза.
— Боб Дэйл, — представился Морган. — Мы уезжаем завтра утром, — добавил он. — Я хотел бы расплатиться.
Клерк кивнул, назвал сумму, и Морган молча заплатил, а затем добавил несколько банкнотов.
— Моя жена… знаете, мы только поженились, и ее папаша не слишком доволен этим. Буду благодарен, если вы забудете о нас.
Глаза клерка расширились.
— Ну конечно, сэр.
— Он послал за нами несколько человек. Он способен на любые фокусы, — доверительно продолжал Морган. — Вообще-то он хотел… чтобы Элизабет вышла замуж за его делового партнера, старика…
Клерк понимающе кивнул, и Морган благодарно улыбнулся.
— У вас есть запасной выход? — Он уже знал, что выход есть, потому что, как всегда, проверил. И еще он знал, что дверь заперта.
Клерк кивнул и тут же предупредил, что дверь закрыта на ключ.
— А вы можете отпереть ее?
Клерк поколебался, и Морган добавил еще один банкнот. Так он скоро очутится на мели. Клерк ухмыльнулся:
— Я сейчас отопру ее. Счастливого пути вам и вашей женушке.
Морган одарил его редкой улыбкой.
— Лори! — произнес настойчивый голос. — Лори!
Голос был низким, как у Ника, но с другой интонацией. Более жесткой. Она шевельнулась. Что-то изменилось, и девушка знала что — ее правая кисть была свободна.
Она подержала глаза закрытыми еще с минуту, зная, кого сейчас увидит. Лори чувствовала себя отяжелевшей от сна, а быть может, от его нехватки. Это осталось для нее загадкой. Ну конечно, еще слишком рано для рассвета. Не может быть, что уже пора идти на дилижанс…
Ее охватил страх при мысли, что придется оставить Ника.
— Лори!
Она открыла глаза. Рядом стоял полностью одетый рейнджер, и его оружейный пояс был как обычно при нем. Ну почему он всегда хотел казаться таким уверенным и сильным? Лори потянулась в постели: по сути, в ней можно было забыться в блаженстве. Девушка отводила глаза от Моргана, но чувствовала, что провоцирует его. А может, и нет. Святые Мария и Иосиф, как ей хотелось добиться от него реакции — все равно какой, лишь бы добиться.
— Лори. — На этот раз голос прозвучал тише. Но еще жестче, фактически придушенно.
— Вы всегда входите в спальни к леди? — сонно осведомилась она.
Он что-то хмыкнул в ответ.
Лори посмотрела в окно, но вместо первых лучей солнца за шторами была темнота.
— Мы уезжаем, — коротко сказал он. — Приготовься.
— А который час?
— Раннее утро.
— Похоже, слишком раннее, — предположила она.
Он пожал плечами, как делал всегда, когда не хотел отвечать. Их глаза встретились, и она села в постели, укутавшись пуховым одеялом. Но она могла этого и не делать, поскольку на ней была надета мужская рубашка, которую она носила несколько последних дней.
— Что случилось… Ник?
У него снова сжалось внутри. Ник, всегда этот Ник, черт побери. Ну почему она так беспокоится об этом ублюдке и убийце? Моргану было ничуть не легче оттого, что он ревновал ее к кровному родственнику.
— Охотники за премией, — пояснил он. — Приехали в город с час назад.
Она застыла. Несмотря на собственные слова, что Морган не лучше этих людей, она знала, что у ее брата почти нет шансов против любого из охотников.
— Куда мы едем?
— На юг. Вдоль реки. Там много троп, ведущих из города, и к тому же русло ручья сведет наши следы почти на нет.
— Как они нашли нас? — Она впервые ощутила страх, которого не чувствовала в Ларами. Она была слишком сердита, слишком нацелена на освобождение Ника — и слишком уверена, что справится с этим.
— Не знаю, — ответил он откровенно. — Ведь они могли проверить все шахтерские поселки. Мы потеряли время из-за снежной бури.
И потому что она стреляла в него. Лори была благодарна, что он не напомнил ей об этом, и просто кивнула: теперь она уже поняла, что с ним не поспоришь. Если только он решался на что-либо — обратного хода не было. На миг она задумалась о том, отказывался ли он когда-нибудь от своего замысла, но решила, что нет. Он скорее ляжет костьми — если они есть у этого истукана, — с горечью подумала она.
Неожиданно рейнджер вышел, оставив девушку упаковывать свои немногочисленные пожитки. Немного помедлив, она уложила в постельную скатку подаренное им платье. Она не хотела от него ничего… но платье может пригодиться, и она не сомневалась, что когда-нибудь наденет его. Несмотря на принятую ванну, она чувствовала себя неуютно и казалась себе грязной в нестиранной одежде. Она не снимала ее прошлой ночью, исключительно ради самозащиты. Рейнджер позволял ей уединение лишь до определенных пределов.
Интересно, спал ли он вообще сегодня ночью, и нельзя ли воспользоваться этим преимуществом? Но она тут же напомнила себе, что нельзя недооценивать Моргана. Пока у него есть револьвер и кандалы, он берет верх.
До Пуэбло.
Едва прошло несколько минут, как она присоединилась к мужчинам в соседней комнате. Ник отрастил маленькую бородку: рейнджер не позволял ему бриться. Брат был в куртке, руки его были скованы, но лодыжки свободны. Рейнджер дал ему пару седельных сумок, чтобы он уложил их поверх наручников на случай встречи с кем-нибудь. Затем Морган внимательно оглядел девушку.
— Надеюсь, ты понимаешь, чем мы рискуем, — произнес он.
Лори кивнула; в руках у нее была своя постельная скатка. Рейнджер подал ей еще и скатку Ника, а свою взял в левую руку, оставляя правую свободной, — Лори это заметила.
— Мы выйдем через запасной ход к гостиничной конюшне, — сказал он. — Вы пойдете первыми. Направо и вниз по черной лестнице.
Лори угнетал недостаток сна, и мозг ее все еще не прояснился. Так же чувствовал себя и Ник: он вяло переставлял ноги и, казалось, лишился обычной своей бодрости. Лори поражалась тому, что рейнджер проявляет такую решительность и проницательность, и молча проклинала его за это.
Брат и сестра обменялись взглядами. Он криво улыбнулся, и у нее кольнуло сердце. В этой улыбке был проигрыш — нечто почти невиданное в нем ранее. Она знала, что частично виновата в этом сама: он хотел не меньше рейнджера отправить ее на дилижансе. Ведь она не поделилась с братом, что не собиралась ехать до самого Денвера. Она не могла оставить их наедине, особенно после того, как заметила, что гнев их едва не вспыхнул всерьез прошлым вечером.
Теперь Лори знала, что рейнджер не застрелит ее брата хладнокровно. Но она знала и то, что Ник уже созрел для безрассудного поступка, что он может не оставить техасцу выбора. Она подошла к лестнице и стала спускаться. Все трое молчали, спускаясь осторожно, как приказал рейнджер. В ней бурлила неприязнь к Моргану, и она мысленно прикидывала, не споткнуться ли ей… тогда Ник спиной закроет путь рейнджеру, и она и Ник могли бы…
— Даже не думай об этом, Лори. — Голос его был тихим, едва уловимым, и у Лори перехватило дыхание. Неужели ее колебания так заметны? Или он уже настолько хорошо знает ее? И, как бы смирившись с этой мыслью, она продолжала спускаться, придерживая груз, чтобы удобнее было открыть дверь.
Через несколько минут они уже помчатся прочь из города. Шанс утерян, но, по крайней мере, она не очутилась в дилижансе.
И впереди маячил Пуэбло.
«Пуэбло» — гласила копия телеграммы.
Его удивило то, что рейнджер позволил девушке отправить телеграмму. Но, по мнению Уайти, Морган Дэвис часто проявлял себя болваном. У рейнджера свой кодекс чести, который Уайти не понимал и никогда не поймет, а потому глубоко презирает. Слабость. Уайти не признавал слабости.
И он ненавидел Моргана Дэвиса. Дэвис неоднократно опережал Уайти в поимке тех, кого он себе наметил. Уже три раза Уайти едва не настигал находящегося в розыске человека, затрачивая на выслеживание несколько месяцев, но в последний момент обнаруживал, что Дэвис снова опередил его.
Сейчас ставкой были пять тысяч долларов. И в придачу его гордость.
Он выслеживал Дэвиса уже месяц, зная, что тот ловит Николаса Брэдена. Приятель сказал ему, что рейнджер наводил справки в Хармони. Уайти решил выследить Моргана и сэкономить себе труды и время. Он даже тешил себя мыслью застрелить Дэвиса и вернуть его под видом Брэдена, но не осмелился сделать это в Техасе. Он не хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь за ним охотились рейнджеры. Он хотел представить дело так, будто Брэден застрелил рейнджера, а он, Уайти, убил Брэдена. Ему придется прикончить обоих.
Все шло как было намечено до тех пор, пока техасец не пошел вдруг назад по следу и не обнаружил его. Он обезоружил Уайти, — отобрал у него винтовку и особо ценимый им револьвер с перламутровой рукояткой и швырнул их в реку. Уайти так и не смог отыскать их, несмотря на многие дни поисков. Револьвер был его талисманом: он взял его у одного из убитых им стрелков, и оружие представляло собой его гордость и силу. Дэвис не только унизил его, но и отобрал самое ценное, что у него было.
У него едва хватило денег, чтобы приобрести новый револьвер и винтовку, сильно уступавшие по качеству тем, прежним. Еще он нанял Керта Несбитта, с которым работал раньше, и брата Керта, Форда. У него с Кертом были одинаковые принципы: никакого смысла брать того, кто в розыске, живым. Уайти дал ясно понять, что он оставляет за собой удовольствие подстрелить рейнджера и к тому же возьмет себе две трети премии. Женщина тоже послужит премией, а потом им придется убить и ее.
Уайти вышел из телеграфной конторы, где он подкупил оператора. Парень сказал ему, что телеграмму принес клерк из «Отель де Пари».
«Отель де Пари»! Он сроду не заподозрил бы, что Морган Дэвис остановится там. Ей-богу, он даже не проверил эту гостиницу, как все прочие, включая и контору шерифа, оказавшуюся пустой, и местного доктора, сообщившего, что к нему никто не обращался. Морган Дэвис оказался хитрее, чем предполагал Уайти. Но все же рейнджер совершил ошибку, и этой ошибкой была телеграмма.
Уайти изучил собственную карту, каждый городок близ горных маршрутов, ведущих в Пуэбло. Он и братья Несбитт разделятся и прочешут все эти тропы. Женщина замедлит ход рейнджера, его пленник тоже. Телеграмма сослужила хорошую службу.
Энди находился в салуне, где предавался беспробудному пьянству. Его мучило чувство вины с тех пор, как брата едва не повесили за то, что спас его шкуру. Дэниэл немного сочувствовал ему, но не слишком: Энди пора уже повзрослеть.
Дэниэл подошел к стойке, высотою достигавшей почти до его макушки. Он поднялся на цыпочки:
— Есть какие-нибудь вести для Джонатана Брэдена?
Оператор с улыбкой подал ему телеграмму, и Дэниэл улыбнулся в ответ. Когда-то много лет назад этот служащий вовсю глазел на него, но теперь понял, как и многие другие, что Дэниэл не отличается от прочих людей, и обращался с ним соответственно. Он даже вмешался несколько раз, когда некоторые клиенты грубо дразнили Дэниэла за его крошечный рост. Кое-кто вообще не принимал карлика за ровню, некоторые получали огромное удовольствие, дразня его и называя уродом, чтобы возвыситься в собственных глазах.
Дэниэл взял телеграмму и вскрыл ее. Он был частью семьи Брэден. Между ними не было секретов, и он, как и все, беспокоился о Нике и Лори.
Он помнил предыдущую телеграмму слово в слово, а потому буквально похолодел, читая эту. Ник Брэден был его покровителем с тех пор, как ему исполнилось десять, и он начал перерастать Дэниэла, хотя тому было уже под двадцать пять. Любой из взрослых, кто дразнил или приставал к Дэниэлу, должен был помнить, что ему придется иметь дело с Ником, а тот, если сердился, мог быть опасен.
Дэниэл любил Ника и Лори, как будто те были его родными братом и сестрой. Они и впрямь были таковыми: Джонатан нашел Дэниэла, когда тому было восемь, и он мало чем отличался от умирающего с голоду зверька. Его продала цирку собственная семья, устыдившаяся того, что дала жизнь карлику. Несколько лет его выставляли в клетке.
Джонатан выкупил его у владельца цирка, хотя его принципы шли вразрез с продажей и покупкой людей, а потом он терпеливо учил его читать и писать и даже воспитал как родного ребенка.
Дэниэлу было пятнадцать, когда Джонатан наткнулся на Флер и новорожденного. Именно Дэниэл помог заботиться о матери и ребенке — особенно о мальчике, — найденных ими в Техасе. А потом Джонатан и Флер полюбили друг друга и не видели помехи, чтобы ребенок считал их своими родителями. После женитьбы Джонатан и Флер зарегистрировали Джонатана отцом мальчика, и он всегда считал Ника своим, даже после рождения еще двоих детей.
Дэниэл хранил эту тайну всю жизнь. Он унесет ее с собой в могилу, если этого захочет Джонатан.
А теперь Нику грозит смертельная опасность. Первая телеграмма от Лори была отправлена из Ларами, и в ней просто говорилось, что Ник арестован техасским рейнджером и тот собирается вернуть его в Техас. Она вышлет очередную телеграмму как только сможет. Дэниэл прекрасно понял ее мысль: Лори постарается сама вызволить Ника. Она всегда верила в свои силы, и на это были причины: девушка была необычайно умна и сметлива и быстро осваивала различные профессии, особенно те, где требовались координация и сосредоточенность. Она привыкла поступать по-своему и делала это очаровательно, пуская в ход свою яркую, открытую улыбку, помогавшую ей добиться цели.
Но покорит ли она техасского рейнджера? Дэниэл Уэбстер был наблюдателен, а труппа Брэдена достаточно часто путешествовала по Техасу, чтобы он узнал людей такого рода. Эти техасцы — люди особой закалки, способные противостоять одиночеству и изоляции, в которой им приходится жить. Шерифы же, как правило, живут в городках, и у них светлые минуты чередуются с темными. У рейнджеров, напротив, мало светлых минут, и большей частью они проводят их с друзьями-служаками.
Дэниэл снова перечитал телеграмму. Лори была необычайно краткой, что означало посторонний присмотр. «Путешествуем через горы. Направляемся в Пуэбло. Постараемся двигаться медленно…»
«Постараемся» — это означает, что она с ними. Дэниэл вошел в салун и отыскал Энди. Он проигнорировал обычный набор шуток по поводу своего роста и молча подал Энди телеграмму. Тот быстро прочел ее и резко вскочил, опрокинув стул и разлив пиво по столу.
— Идем, Дэниэл! — произнес он и бросил на стол несколько монет.
Карлик семенил рядом, чтобы не отстать от широко шагающего Энди, он не обращал внимания на комичность зрелища, которое они собой представляли, и даже не выразил обычного протеста, когда Энди подбросил его в седло своего «пинто» и уселся позади. Энди пришпорил лошадь, и они помчались к находившейся в миле отсюда хижине, в которой расположилась на зиму семья.
Через три часа Энди ехал в Пуэбло на «пинто», а позади него, в фургоне труппы, ехали Джонатан, Флер и Дэниэл. Флер и мысли не допускала остаться. Она не умела стрелять, но Ник был ее крошкой, ее первенцем. И Лори… Лори была всем, о чем могли мечтать любые родители. Она страстно любит жизнь и окунается в нее с головою, как мало кому доступно.
«Путешествуем через горы». Дэниэл щелкнул бичом над головами лошадей, запряженных в фургон. Им придется двигаться быстро, но они и так выбрали короткий равнинный маршрут. Они наверняка сэкономят время, если только Лори удастся «двигаться медленно».
Впрочем, Дэниэл знал, что если кому и удастся сделать это, то только ей, Лори.
Глава четырнадцатая
— А как Лори? И дилижанс?
— Сейчас мы не можем рисковать, — процедил Морган. — Ведь ты не хочешь, чтобы ее выследил Старк, а если он решит, что сможет использовать ее, чтобы заставить тебя или… — он крепко стиснул зубы.
— Проклятье, ведь ты уже поймал меня, — проговорил Брэден.
— Старку это безразлично. Он постарается убить нас обоих.
— Думаешь, меня это волнует? Я в любом случае покойник и не премину захватить тебя с собою в ад.
— Хочешь получить шанс сделать это самому? — поддел его Морган, и в обычно бесстрастных глазах его мелькнула неприязнь.
Брэден улыбнулся:
— Это заманчиво, рейнджер.
— Мне не нужны от тебя неприятности. Никаких хлопот.
— До сих пор я был покорен, как ягненок, Дэвис, — возразил Брэден.
— Да, благодаря Лори.
— Благодаря Лори, — подтвердил Брэден, хотя мог и не делать этого. Замечание Моргана не было вопросом.
— Запомни это, — предупредил его техасец.
— Я не хочу, чтобы она была с нами.
— Думаешь, я хочу?
— Да, черт тебя побери, — зло бросил Брэден. — Ведь это удобно, а? Ты знаешь, что она готова почти на все, лишь бы помочь мне. Ты и воспользовался этим там, у хижины. — Он помолчал, затем ядовито добавил:
— Ты уверен, что видел охотников за премией?
Морган едва сдерживался, чтобы не вцепиться ему в горло.
— Если бы не она, — произнес он, — я выдал бы тебя им прямо сейчас!
— Нет, не выдал бы, рейнджер. Ты не можешь признаться таким образом в своем проигрыше. Скорее ты предпочтешь привезти свою добычу сам. — Почти те же слова говорила и Лори, и Моргану было ничуть не лучше от того, что сейчас сорвалось с губ Брэдена. Ей-богу, им обоим нравится издеваться над ним, поэтому Морган решил, что глупо сейчас продолжать в том же духе. Они теряют драгоценное время. Он подошел к двери в смежную комнату; та была чуть приоткрыта, и при свете лампы из их комнаты он всмотрелся в спящую Лори Брэден.
Ее волосы разметались по подушке, и лицо было спокойным. Рука девушки выглядела нелепо, прикованная наручником к столбику кровати, и он испытал особенную горечь, замешанную на сильных переживаниях, затрагивающих дотоле девственные глубины души. Ему не хотелось думать, что это коснулось его сердца; иногда он вообще сомневался, есть ли оно у него. Он не испытывал привязанности ни к кому, за исключением нескольких рейнджеров, по очереди бравших на себя роль приемного отца. Но они один за другим умирали, и он волевым усилием не позволял себе доверять более никому.
Война превратила его в закоренелого одиночку. Слишком многие из его друзей были убиты, но это не причиняет боли, если ты к ним равнодушен. Он отчаянно старался быть равнодушным, и наконец ему уже стало казаться, что усилия его увенчались успехом, но настал день, когда он узнал, что убит Кэллум. Тот самый грубый и требовательный Кэллум, ни разу не приласкавший его, но всегда бывший ему опорой. В первый раз, насколько он себя помнил, Морган заплакал. Он удалился в прерию, как раненое животное, и плакал как ребенок. Он никогда не делал этого прежде и не позволял себе отныне проявлять какие-то чувства.
И вот он изменил слову. Он заботился о женщине, пытавшейся убить его и, возможно, готовой на повторную попытку, о той, которая всегда будет ненавидеть его за то, что он выполнял долг. Помоги ему Боже, как он заботился о ней. Эта неожиданная мысль ударила его словно ножом: до сих пор он убеждал себя, что это всего лишь вожделение. Но его сердце никогда раньше не замирало при одном взгляде на женское лицо. Он никогда не чувствовал себя таким слабым в коленях или неуклюжим, как в эти дни рядом с нею. Он пытался скрыть это за резкостью, безразличием и холодом к ней, но не мог сделать этого сейчас. По крайней мере без того, чтобы не вовлечь всех троих в еще большую беду.
Он знал Уайти. К несчастью, он никогда не мог доказать вину этого человека в преступлениях, даже в Техасе, но Уайти Старк всегда оставлял за собой трупы. И не всегда тех, кто был в розыске.
Кулак рейнджера побелел на дверной ручке. Еще несколько дней предстоит провести с Лори, и ничто не изменится к лучшему. По крайней мере, ясно одно — враждебность между ним и ее братом переросла в мощную злокачественную опухоль.
Он хотел было войти, чтобы разбудить ее, но решил дать ей поспать еще немного, пока он спустится вниз, расплатится по счету и даст взятку клерку, чтобы тот забыл, что видел их. Слава Богу, он не поставил лошадей в общественную конюшню. Решение остановиться здесь было верным, он понял это, хотя и признался себе, что сделал это с целью дать Лори немного комфорта перед тем, как отправить ее в Денвер, и в равной мере, чтобы сбросить со своего следа любую погоню.
Морган не снимал с себя оружейного пояса. Рука его машинально скользнула к оружию. Он бросил короткий, предостерегающий взгляд на Брэдена: арестант сидел спустив ноги на пол и пристально следил за ним.
Морган выскользнул из комнаты, предполагая, что сейчас около двух ночи. Салун неподалеку только что закрылся.
Клерк удивленно поднял на него глаза.
— Боб Дэйл, — представился Морган. — Мы уезжаем завтра утром, — добавил он. — Я хотел бы расплатиться.
Клерк кивнул, назвал сумму, и Морган молча заплатил, а затем добавил несколько банкнотов.
— Моя жена… знаете, мы только поженились, и ее папаша не слишком доволен этим. Буду благодарен, если вы забудете о нас.
Глаза клерка расширились.
— Ну конечно, сэр.
— Он послал за нами несколько человек. Он способен на любые фокусы, — доверительно продолжал Морган. — Вообще-то он хотел… чтобы Элизабет вышла замуж за его делового партнера, старика…
Клерк понимающе кивнул, и Морган благодарно улыбнулся.
— У вас есть запасной выход? — Он уже знал, что выход есть, потому что, как всегда, проверил. И еще он знал, что дверь заперта.
Клерк кивнул и тут же предупредил, что дверь закрыта на ключ.
— А вы можете отпереть ее?
Клерк поколебался, и Морган добавил еще один банкнот. Так он скоро очутится на мели. Клерк ухмыльнулся:
— Я сейчас отопру ее. Счастливого пути вам и вашей женушке.
Морган одарил его редкой улыбкой.
* * *
Лори проснулась неохотно. Она очень долго не могла заснуть и теперь не хотела выходить из блаженного забытья.— Лори! — произнес настойчивый голос. — Лори!
Голос был низким, как у Ника, но с другой интонацией. Более жесткой. Она шевельнулась. Что-то изменилось, и девушка знала что — ее правая кисть была свободна.
Она подержала глаза закрытыми еще с минуту, зная, кого сейчас увидит. Лори чувствовала себя отяжелевшей от сна, а быть может, от его нехватки. Это осталось для нее загадкой. Ну конечно, еще слишком рано для рассвета. Не может быть, что уже пора идти на дилижанс…
Ее охватил страх при мысли, что придется оставить Ника.
— Лори!
Она открыла глаза. Рядом стоял полностью одетый рейнджер, и его оружейный пояс был как обычно при нем. Ну почему он всегда хотел казаться таким уверенным и сильным? Лори потянулась в постели: по сути, в ней можно было забыться в блаженстве. Девушка отводила глаза от Моргана, но чувствовала, что провоцирует его. А может, и нет. Святые Мария и Иосиф, как ей хотелось добиться от него реакции — все равно какой, лишь бы добиться.
— Лори. — На этот раз голос прозвучал тише. Но еще жестче, фактически придушенно.
— Вы всегда входите в спальни к леди? — сонно осведомилась она.
Он что-то хмыкнул в ответ.
Лори посмотрела в окно, но вместо первых лучей солнца за шторами была темнота.
— Мы уезжаем, — коротко сказал он. — Приготовься.
— А который час?
— Раннее утро.
— Похоже, слишком раннее, — предположила она.
Он пожал плечами, как делал всегда, когда не хотел отвечать. Их глаза встретились, и она села в постели, укутавшись пуховым одеялом. Но она могла этого и не делать, поскольку на ней была надета мужская рубашка, которую она носила несколько последних дней.
— Что случилось… Ник?
У него снова сжалось внутри. Ник, всегда этот Ник, черт побери. Ну почему она так беспокоится об этом ублюдке и убийце? Моргану было ничуть не легче оттого, что он ревновал ее к кровному родственнику.
— Охотники за премией, — пояснил он. — Приехали в город с час назад.
Она застыла. Несмотря на собственные слова, что Морган не лучше этих людей, она знала, что у ее брата почти нет шансов против любого из охотников.
— Куда мы едем?
— На юг. Вдоль реки. Там много троп, ведущих из города, и к тому же русло ручья сведет наши следы почти на нет.
— Как они нашли нас? — Она впервые ощутила страх, которого не чувствовала в Ларами. Она была слишком сердита, слишком нацелена на освобождение Ника — и слишком уверена, что справится с этим.
— Не знаю, — ответил он откровенно. — Ведь они могли проверить все шахтерские поселки. Мы потеряли время из-за снежной бури.
И потому что она стреляла в него. Лори была благодарна, что он не напомнил ей об этом, и просто кивнула: теперь она уже поняла, что с ним не поспоришь. Если только он решался на что-либо — обратного хода не было. На миг она задумалась о том, отказывался ли он когда-нибудь от своего замысла, но решила, что нет. Он скорее ляжет костьми — если они есть у этого истукана, — с горечью подумала она.
Неожиданно рейнджер вышел, оставив девушку упаковывать свои немногочисленные пожитки. Немного помедлив, она уложила в постельную скатку подаренное им платье. Она не хотела от него ничего… но платье может пригодиться, и она не сомневалась, что когда-нибудь наденет его. Несмотря на принятую ванну, она чувствовала себя неуютно и казалась себе грязной в нестиранной одежде. Она не снимала ее прошлой ночью, исключительно ради самозащиты. Рейнджер позволял ей уединение лишь до определенных пределов.
Интересно, спал ли он вообще сегодня ночью, и нельзя ли воспользоваться этим преимуществом? Но она тут же напомнила себе, что нельзя недооценивать Моргана. Пока у него есть револьвер и кандалы, он берет верх.
До Пуэбло.
Едва прошло несколько минут, как она присоединилась к мужчинам в соседней комнате. Ник отрастил маленькую бородку: рейнджер не позволял ему бриться. Брат был в куртке, руки его были скованы, но лодыжки свободны. Рейнджер дал ему пару седельных сумок, чтобы он уложил их поверх наручников на случай встречи с кем-нибудь. Затем Морган внимательно оглядел девушку.
— Надеюсь, ты понимаешь, чем мы рискуем, — произнес он.
Лори кивнула; в руках у нее была своя постельная скатка. Рейнджер подал ей еще и скатку Ника, а свою взял в левую руку, оставляя правую свободной, — Лори это заметила.
— Мы выйдем через запасной ход к гостиничной конюшне, — сказал он. — Вы пойдете первыми. Направо и вниз по черной лестнице.
Лори угнетал недостаток сна, и мозг ее все еще не прояснился. Так же чувствовал себя и Ник: он вяло переставлял ноги и, казалось, лишился обычной своей бодрости. Лори поражалась тому, что рейнджер проявляет такую решительность и проницательность, и молча проклинала его за это.
Брат и сестра обменялись взглядами. Он криво улыбнулся, и у нее кольнуло сердце. В этой улыбке был проигрыш — нечто почти невиданное в нем ранее. Она знала, что частично виновата в этом сама: он хотел не меньше рейнджера отправить ее на дилижансе. Ведь она не поделилась с братом, что не собиралась ехать до самого Денвера. Она не могла оставить их наедине, особенно после того, как заметила, что гнев их едва не вспыхнул всерьез прошлым вечером.
Теперь Лори знала, что рейнджер не застрелит ее брата хладнокровно. Но она знала и то, что Ник уже созрел для безрассудного поступка, что он может не оставить техасцу выбора. Она подошла к лестнице и стала спускаться. Все трое молчали, спускаясь осторожно, как приказал рейнджер. В ней бурлила неприязнь к Моргану, и она мысленно прикидывала, не споткнуться ли ей… тогда Ник спиной закроет путь рейнджеру, и она и Ник могли бы…
— Даже не думай об этом, Лори. — Голос его был тихим, едва уловимым, и у Лори перехватило дыхание. Неужели ее колебания так заметны? Или он уже настолько хорошо знает ее? И, как бы смирившись с этой мыслью, она продолжала спускаться, придерживая груз, чтобы удобнее было открыть дверь.
Через несколько минут они уже помчатся прочь из города. Шанс утерян, но, по крайней мере, она не очутилась в дилижансе.
И впереди маячил Пуэбло.
* * *
Уайти Старк чертыхнулся: он смотрел на записку в телеграфной конторе. Он снова упустил их, и на этот раз не хватило лишь нескольких часов. Но он получил то, в чем нуждался.«Пуэбло» — гласила копия телеграммы.
Его удивило то, что рейнджер позволил девушке отправить телеграмму. Но, по мнению Уайти, Морган Дэвис часто проявлял себя болваном. У рейнджера свой кодекс чести, который Уайти не понимал и никогда не поймет, а потому глубоко презирает. Слабость. Уайти не признавал слабости.
И он ненавидел Моргана Дэвиса. Дэвис неоднократно опережал Уайти в поимке тех, кого он себе наметил. Уже три раза Уайти едва не настигал находящегося в розыске человека, затрачивая на выслеживание несколько месяцев, но в последний момент обнаруживал, что Дэвис снова опередил его.
Сейчас ставкой были пять тысяч долларов. И в придачу его гордость.
Он выслеживал Дэвиса уже месяц, зная, что тот ловит Николаса Брэдена. Приятель сказал ему, что рейнджер наводил справки в Хармони. Уайти решил выследить Моргана и сэкономить себе труды и время. Он даже тешил себя мыслью застрелить Дэвиса и вернуть его под видом Брэдена, но не осмелился сделать это в Техасе. Он не хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь за ним охотились рейнджеры. Он хотел представить дело так, будто Брэден застрелил рейнджера, а он, Уайти, убил Брэдена. Ему придется прикончить обоих.
Все шло как было намечено до тех пор, пока техасец не пошел вдруг назад по следу и не обнаружил его. Он обезоружил Уайти, — отобрал у него винтовку и особо ценимый им револьвер с перламутровой рукояткой и швырнул их в реку. Уайти так и не смог отыскать их, несмотря на многие дни поисков. Револьвер был его талисманом: он взял его у одного из убитых им стрелков, и оружие представляло собой его гордость и силу. Дэвис не только унизил его, но и отобрал самое ценное, что у него было.
У него едва хватило денег, чтобы приобрести новый револьвер и винтовку, сильно уступавшие по качеству тем, прежним. Еще он нанял Керта Несбитта, с которым работал раньше, и брата Керта, Форда. У него с Кертом были одинаковые принципы: никакого смысла брать того, кто в розыске, живым. Уайти дал ясно понять, что он оставляет за собой удовольствие подстрелить рейнджера и к тому же возьмет себе две трети премии. Женщина тоже послужит премией, а потом им придется убить и ее.
Уайти вышел из телеграфной конторы, где он подкупил оператора. Парень сказал ему, что телеграмму принес клерк из «Отель де Пари».
«Отель де Пари»! Он сроду не заподозрил бы, что Морган Дэвис остановится там. Ей-богу, он даже не проверил эту гостиницу, как все прочие, включая и контору шерифа, оказавшуюся пустой, и местного доктора, сообщившего, что к нему никто не обращался. Морган Дэвис оказался хитрее, чем предполагал Уайти. Но все же рейнджер совершил ошибку, и этой ошибкой была телеграмма.
Уайти изучил собственную карту, каждый городок близ горных маршрутов, ведущих в Пуэбло. Он и братья Несбитт разделятся и прочешут все эти тропы. Женщина замедлит ход рейнджера, его пленник тоже. Телеграмма сослужила хорошую службу.
* * *
Дэниэл Уэбстер посетил Денверскую телеграфную контору, как делал каждый день после того, как более недели назад прибыла телеграмма. Он не обращал внимания на любопытные взгляды, всегда его сопровождавшие, — Дэниэл давно уже научился этому искусству.Энди находился в салуне, где предавался беспробудному пьянству. Его мучило чувство вины с тех пор, как брата едва не повесили за то, что спас его шкуру. Дэниэл немного сочувствовал ему, но не слишком: Энди пора уже повзрослеть.
Дэниэл подошел к стойке, высотою достигавшей почти до его макушки. Он поднялся на цыпочки:
— Есть какие-нибудь вести для Джонатана Брэдена?
Оператор с улыбкой подал ему телеграмму, и Дэниэл улыбнулся в ответ. Когда-то много лет назад этот служащий вовсю глазел на него, но теперь понял, как и многие другие, что Дэниэл не отличается от прочих людей, и обращался с ним соответственно. Он даже вмешался несколько раз, когда некоторые клиенты грубо дразнили Дэниэла за его крошечный рост. Кое-кто вообще не принимал карлика за ровню, некоторые получали огромное удовольствие, дразня его и называя уродом, чтобы возвыситься в собственных глазах.
Дэниэл взял телеграмму и вскрыл ее. Он был частью семьи Брэден. Между ними не было секретов, и он, как и все, беспокоился о Нике и Лори.
Он помнил предыдущую телеграмму слово в слово, а потому буквально похолодел, читая эту. Ник Брэден был его покровителем с тех пор, как ему исполнилось десять, и он начал перерастать Дэниэла, хотя тому было уже под двадцать пять. Любой из взрослых, кто дразнил или приставал к Дэниэлу, должен был помнить, что ему придется иметь дело с Ником, а тот, если сердился, мог быть опасен.
Дэниэл любил Ника и Лори, как будто те были его родными братом и сестрой. Они и впрямь были таковыми: Джонатан нашел Дэниэла, когда тому было восемь, и он мало чем отличался от умирающего с голоду зверька. Его продала цирку собственная семья, устыдившаяся того, что дала жизнь карлику. Несколько лет его выставляли в клетке.
Джонатан выкупил его у владельца цирка, хотя его принципы шли вразрез с продажей и покупкой людей, а потом он терпеливо учил его читать и писать и даже воспитал как родного ребенка.
Дэниэлу было пятнадцать, когда Джонатан наткнулся на Флер и новорожденного. Именно Дэниэл помог заботиться о матери и ребенке — особенно о мальчике, — найденных ими в Техасе. А потом Джонатан и Флер полюбили друг друга и не видели помехи, чтобы ребенок считал их своими родителями. После женитьбы Джонатан и Флер зарегистрировали Джонатана отцом мальчика, и он всегда считал Ника своим, даже после рождения еще двоих детей.
Дэниэл хранил эту тайну всю жизнь. Он унесет ее с собой в могилу, если этого захочет Джонатан.
А теперь Нику грозит смертельная опасность. Первая телеграмма от Лори была отправлена из Ларами, и в ней просто говорилось, что Ник арестован техасским рейнджером и тот собирается вернуть его в Техас. Она вышлет очередную телеграмму как только сможет. Дэниэл прекрасно понял ее мысль: Лори постарается сама вызволить Ника. Она всегда верила в свои силы, и на это были причины: девушка была необычайно умна и сметлива и быстро осваивала различные профессии, особенно те, где требовались координация и сосредоточенность. Она привыкла поступать по-своему и делала это очаровательно, пуская в ход свою яркую, открытую улыбку, помогавшую ей добиться цели.
Но покорит ли она техасского рейнджера? Дэниэл Уэбстер был наблюдателен, а труппа Брэдена достаточно часто путешествовала по Техасу, чтобы он узнал людей такого рода. Эти техасцы — люди особой закалки, способные противостоять одиночеству и изоляции, в которой им приходится жить. Шерифы же, как правило, живут в городках, и у них светлые минуты чередуются с темными. У рейнджеров, напротив, мало светлых минут, и большей частью они проводят их с друзьями-служаками.
Дэниэл снова перечитал телеграмму. Лори была необычайно краткой, что означало посторонний присмотр. «Путешествуем через горы. Направляемся в Пуэбло. Постараемся двигаться медленно…»
«Постараемся» — это означает, что она с ними. Дэниэл вошел в салун и отыскал Энди. Он проигнорировал обычный набор шуток по поводу своего роста и молча подал Энди телеграмму. Тот быстро прочел ее и резко вскочил, опрокинув стул и разлив пиво по столу.
— Идем, Дэниэл! — произнес он и бросил на стол несколько монет.
Карлик семенил рядом, чтобы не отстать от широко шагающего Энди, он не обращал внимания на комичность зрелища, которое они собой представляли, и даже не выразил обычного протеста, когда Энди подбросил его в седло своего «пинто» и уселся позади. Энди пришпорил лошадь, и они помчались к находившейся в миле отсюда хижине, в которой расположилась на зиму семья.
Через три часа Энди ехал в Пуэбло на «пинто», а позади него, в фургоне труппы, ехали Джонатан, Флер и Дэниэл. Флер и мысли не допускала остаться. Она не умела стрелять, но Ник был ее крошкой, ее первенцем. И Лори… Лори была всем, о чем могли мечтать любые родители. Она страстно любит жизнь и окунается в нее с головою, как мало кому доступно.
«Путешествуем через горы». Дэниэл щелкнул бичом над головами лошадей, запряженных в фургон. Им придется двигаться быстро, но они и так выбрали короткий равнинный маршрут. Они наверняка сэкономят время, если только Лори удастся «двигаться медленно».
Впрочем, Дэниэл знал, что если кому и удастся сделать это, то только ей, Лори.
Глава четырнадцатая
Морган безжалостно подгонял маленький отряд. Все уже едва не дремали в седлах, когда он решил к вечеру сделать остановку. Даже он несколько раз клевал носом, мгновенно просыпаясь при неожиданном звуке, — впрочем, ему приходилось не раз спать в седле. Его гнедой был хорошо выучен, и рейнджер доверялся ему, зная, что он не оступится и не дернется при резком шуме. Что касалось пленников, то они снова были привязаны к седлам.
Он поколебался, прежде чем связывать руки Лори, но у него не было времени на ее трюки, и он слишком устал, чтобы сохранять обычную настороженность. На лестнице гостиницы он мгновенно понял, что она подумывает о побеге, — он заметил, как напряглась ее спина. Она явно не собиралась сдаваться. Поэтому, оседлав лошадей, он своим платком привязал ей руки к седельной луке и, как обычно, сковал Брэдена наручниками.
Он следовал по руслу речки почти до полудня, направляя лошадей шагом по мелководью, затем поднялся выше, надеясь, что валуны затруднят путь преследователям. Как только он надежно устроит на привал Брэденов, он пройдет по тропе назад убедиться, что их не преследуют. Он жалел, что не нашел плана поумнее: ему нужно было разобраться с Уайти еще месяц назад, но охотник за премией не в розыске, и ни один шериф не станет его задерживать. Морган мог убить его тогда, и, возможно, так и следовало поступить, но в нем слишком силен был кодекс рейнджера, не позволяющий хладнокровно застрелить безоружного, будь он даже такой скотиной, как Уайти Старк. Теперь охотников трое — не слишком много в обычных условиях, — но сейчас у Моргана на руках Ник и Лори.
При одной только мысли о ней у него напряглась спина. Он поехал впереди отряда, чтобы не смотреть на девушку с падающими за спину длинными, заплетенными в небрежную косу волосами. Любой выглядел бы на ее месте ужасно после того, что она пережила, но усталость лишь увеличила эти золотистые глаза, пронизывающие его всякий раз, когда их взоры встречались. Он так и не решил, что для него мучительнее — враждебный вызов, часто мелькавший в ее взгляде, или страсть, в редкие минуты горевшая в ее глазах. А может, эта запретная страсть как раз сродни гневу? Помни об этом, предупредил себя рейнджер. Помни, прежде чем получишь нож в спину. В любом случае девушка лучилась энергией, и ее жизнелюбие было одной из черточек, привлекающих его к Лори.
Как раз перед тем как они покинули русло, он напоил лошадей и наполнил фляги. Днем они сделают «сухой» привал — без огня и без дыма. Пищей им послужат сухари и вяленое мясо. Он знал, что им нужно выспаться, всем троим, а после безопасного привала, с наступлением ночи, они двинутся дальше. Сегодня полнолуние, и он сможет воспользоваться этим.
Морган постоянно твердил себе, что делает обычную работу: доставляет правосудию арестанта. Но он сожалел, что не обессилел настолько, чтобы не обращать внимания на Лори, игнорировать собственные переживания и мучительное чувство одиночества, каждый раз охватывающее его при взгляде на эту столь опасную для него девушку…
Он нашел маленькую, защищенную деревьями прогалину и остановился. Сняв перчатки, развязал руки Лори и предложил ей руку. К его удивлению, она приняла его помощь и соскользнула с седла. Коснувшись ногами земли, она пошатнулась, и Морган машинально поддержал ее, обняв за плечи. На миг ему показался умысел в этом ее движении, потому что тело его мгновенно отреагировало на нежное прикосновение ее тела.
Но малейшие подозрения насчет нарочитости ее движения рассеялись: девушка напряглась и отскочила от него словно обожженная. Он непроизвольно протянул к ней руку, но она резко отдернула свою. Несомненно, ей неприятно даже его прикосновение, и рука рейнджера неуклюже опустилась, как у мальчишки, тянувшегося за недозволенными лакомствами и пойманного на месте преступления.
Он отвернулся, сожалея, что чувствует себя сильно задетым ее поступком. Напрасно он даже на секунду предположил, что она с радостью воспримет его близость, что те поцелуи были чем-то иным, а не ловушкой для блюстителя закона. Подойдя к своей лошади, он вынул из седельных сумок ножные кандалы, а Брэден тем временем спешился, ожидая неизбежного. Морган замкнул их на лодыжках Ника, затем освободил его руки от седельной луки. Брэден пошевелил ими, сердито взглянув на Моргана:
— Ты когда-нибудь спишь?
— Как раз собираюсь этим заняться.
— Это означает, что мне снова будет паршиво.
Вместо ответа Морган повернулся к Лори.
Он поколебался, прежде чем связывать руки Лори, но у него не было времени на ее трюки, и он слишком устал, чтобы сохранять обычную настороженность. На лестнице гостиницы он мгновенно понял, что она подумывает о побеге, — он заметил, как напряглась ее спина. Она явно не собиралась сдаваться. Поэтому, оседлав лошадей, он своим платком привязал ей руки к седельной луке и, как обычно, сковал Брэдена наручниками.
Он следовал по руслу речки почти до полудня, направляя лошадей шагом по мелководью, затем поднялся выше, надеясь, что валуны затруднят путь преследователям. Как только он надежно устроит на привал Брэденов, он пройдет по тропе назад убедиться, что их не преследуют. Он жалел, что не нашел плана поумнее: ему нужно было разобраться с Уайти еще месяц назад, но охотник за премией не в розыске, и ни один шериф не станет его задерживать. Морган мог убить его тогда, и, возможно, так и следовало поступить, но в нем слишком силен был кодекс рейнджера, не позволяющий хладнокровно застрелить безоружного, будь он даже такой скотиной, как Уайти Старк. Теперь охотников трое — не слишком много в обычных условиях, — но сейчас у Моргана на руках Ник и Лори.
При одной только мысли о ней у него напряглась спина. Он поехал впереди отряда, чтобы не смотреть на девушку с падающими за спину длинными, заплетенными в небрежную косу волосами. Любой выглядел бы на ее месте ужасно после того, что она пережила, но усталость лишь увеличила эти золотистые глаза, пронизывающие его всякий раз, когда их взоры встречались. Он так и не решил, что для него мучительнее — враждебный вызов, часто мелькавший в ее взгляде, или страсть, в редкие минуты горевшая в ее глазах. А может, эта запретная страсть как раз сродни гневу? Помни об этом, предупредил себя рейнджер. Помни, прежде чем получишь нож в спину. В любом случае девушка лучилась энергией, и ее жизнелюбие было одной из черточек, привлекающих его к Лори.
Как раз перед тем как они покинули русло, он напоил лошадей и наполнил фляги. Днем они сделают «сухой» привал — без огня и без дыма. Пищей им послужат сухари и вяленое мясо. Он знал, что им нужно выспаться, всем троим, а после безопасного привала, с наступлением ночи, они двинутся дальше. Сегодня полнолуние, и он сможет воспользоваться этим.
Морган постоянно твердил себе, что делает обычную работу: доставляет правосудию арестанта. Но он сожалел, что не обессилел настолько, чтобы не обращать внимания на Лори, игнорировать собственные переживания и мучительное чувство одиночества, каждый раз охватывающее его при взгляде на эту столь опасную для него девушку…
Он нашел маленькую, защищенную деревьями прогалину и остановился. Сняв перчатки, развязал руки Лори и предложил ей руку. К его удивлению, она приняла его помощь и соскользнула с седла. Коснувшись ногами земли, она пошатнулась, и Морган машинально поддержал ее, обняв за плечи. На миг ему показался умысел в этом ее движении, потому что тело его мгновенно отреагировало на нежное прикосновение ее тела.
Но малейшие подозрения насчет нарочитости ее движения рассеялись: девушка напряглась и отскочила от него словно обожженная. Он непроизвольно протянул к ней руку, но она резко отдернула свою. Несомненно, ей неприятно даже его прикосновение, и рука рейнджера неуклюже опустилась, как у мальчишки, тянувшегося за недозволенными лакомствами и пойманного на месте преступления.
Он отвернулся, сожалея, что чувствует себя сильно задетым ее поступком. Напрасно он даже на секунду предположил, что она с радостью воспримет его близость, что те поцелуи были чем-то иным, а не ловушкой для блюстителя закона. Подойдя к своей лошади, он вынул из седельных сумок ножные кандалы, а Брэден тем временем спешился, ожидая неизбежного. Морган замкнул их на лодыжках Ника, затем освободил его руки от седельной луки. Брэден пошевелил ими, сердито взглянув на Моргана:
— Ты когда-нибудь спишь?
— Как раз собираюсь этим заняться.
— Это означает, что мне снова будет паршиво.
Вместо ответа Морган повернулся к Лори.