Страница:
Яку кивнул.
Комавара надел маску, натянул шлем. Всадники сели на лошадей, и группа разделилась на две: Яку повел своих людей на север, Комавара повернул на юг. Когда вайянцы двинулись в путь, над деревьями гинкго мелькнуло что-то серое.
Комавара пустил лошадь галопом, борясь с горячим желанием вырваться вперед — Суйюн удивился бы, узнав о подобном терпении. Восемнадцать сотен мужчин против пяти тысяч не так много, но кое-какие преимущества у них все-таки есть.
Во-первых, люди, охраняющие плоты, отрезаны от остальной армии. Во-вторых, генералы надеялись, что неожиданное нападение с тыла не даст врагу определить численность противника. Если действовать быстро, можно нанести немалый урон.
Они прятались в лесу, оставаясь в тени деревьев. Комавара сосредоточенно глядел на небо — мрак скоро рассеется. Вайянцы начали окружать южный склон холма. Командир, сам того не осознавая, немного ускорил шаг. Через мгновение его люди окажутся у лагеря варваров. Комавара проверил меч в ножнах.
Еще десятая часть ри. Небо посерело, и Комавара мог видеть, хоть и не в деталях, что происходит вдалеке. Как только вайянцы прошли мимо огромной ивы, показались костры. Комавара пришпорил лошадь, осторожно доставая меч.
Сейчас все зависит только от быстроты. Часовые, конечно, если не увидят, то услышат их.
Если подобная мысль и промелькнула в голове молодого человека, то он не успел ее обдумать, ибо в лагере раздался сигнал тревоги. Комавара словно со стороны услышал свой собственный крик. Кровь застыла в жилах. Его отряд в несколько сотен бойцов пытался шуметь как тысячная армия.
Командир устремился к южному флангу лагеря варваров. Там толпились мужчины, но не было видно, что они делают. Некоторые в доспехах, поймал себя на мысли Комавара. Его отряд начал дробиться — лучники остались на подступах к лагерю, посылая оттуда стрелы в центр сражения, одна группа двигалась влево, третья пыталась поджечь плоты.
Несмотря на грязь и валяющиеся повсюду бревна, лошадь Комавары двигалась легко, словно не несла на себе всадника в тяжелых доспехах.
Его личный отряд ехал рядом, не позволяя командиру первым встретиться с противниками. Медленно светало, и Комавара видел варваров, пытающихся оттолкнуть плоты с продовольствием от берега, пока другие готовились к обороне. Почти ни у кого не было лошадей, а если и были, то не оседланные.
Конь Комавары сшиб с ног человека. Варвар встал, хватаясь за саблю. Комавара занес меч. Варвар бросился бежать, но его настигла стрела. Комавара поскакал дальше.
Идея ворваться в лагерь чужаков принадлежала Комаваре. Следовало вызвать панику среди наибольшего количества людей. Если боги улыбнутся им, удастся раздробить войско варваров. В шнуровке на плече Комавары застряла стрела. Хотя некоторые варвары сражались, план возымел желаемый эффект — большинство бежали, бросая плоты. Свистящие стрелы настигали противников, добавляя к всеобщему шуму ужасные крики. Неожиданно на Комавару поскакал полуодетый всадник. В тусклом свете сверкали сабля и шлем.
Они столкнулись с ужасной силой, но лошадь Комавары была крупнее, поэтому устояла. Клинок варвара перерезал поводья, но лошадь Комавары, обученная в Сэй, прекрасно реагировала на удары коленями. Противник еще не успел привести в порядок своего коня, а Комавара уже нанес удар. Сабля, подаренная Тосаки, оправдала свою репутацию. Она рассекла мужчине ногу под коленом, скользнув острием по спине лошади. Животное отпрыгнуло и чуть не сбросило всадника, но тот уцепился за гриву. Удар имел целью покалечить противника — Комавара не стал бы рисковать своим клинком, который мог сломаться о шлем варвара. Всадник рухнул под копыта собственной лошади. Комавара помчался вперед, к пешему воину с копьем. Но один из его воинов убил варвара до того, как Комавара успел поднять меч.
Сражение шло повсюду, но командир на мгновение оказался вне битвы. Он приподнялся в стременах, осматривая поле боя. Впереди горели плоты, припасы погружались в воду. В какой-то мере это поражение, удовлетворенно отметил он: На севере клубились облака дыма.
Быстро собрав своих людей, Комавара снова бросился вперед. Солнце уже светило вовсю, когда все закончилось. Сопротивление было сломлено. Яку Катта ухмыльнулся под маской, когда господин Комавара предстал перед ним с остатком стрелы в плече.
Комавара указал мечом на холм позади, который они покинули сегодня утром.
— Они сосредоточат силы там! — крикнул он. — Варвары скоро поймут, что нас мало. Возьми всех людей, каких найдешь, и мы еще раз сразимся с ними. — Комавара показал на плоты, возле которых толпились его люди. Варварам удалось столкнуть на воду больше плотов, чем он предполагал, и теперь они медленно плыли по течению. Остальные болтались на якорях. — Понадобится время, чтобы покончить с ними.
Раздался крик:
— Там, господин!
Один из его солдат кивнул на юг. Из-за холма выехала толпа всадников с развевающимися флагами.
Комавара снова взглянул, как продвигается дело с плотами.
— Всего лишь патруль, — быстро сказал Яку, — не более сотни. — Он указал мечом на варваров у холма. — Они надеются, что это подкрепление.
— К бою! — крикнул Комавара. — Каковы твои потери?
Яку подождал, пока три сигнала раковины-горна разнесутся над полем:
— Не могу сказать, господин Комавара.
Тот оглядел поле, усеянное телами варваров и вайянцев.
— Так же, как и я, генерал.
Воины стали подтягиваться к флагу Комавары. Он повернулся к ним.
— Капрал, ваш отряд присоединится к генералу Яку в штурме. Он указал на толпу у холма.
— Генерал Яку… — Крики строящихся в шеренгу варварских дозорных заглушили слова командира. Послышался топот копыт. Комавара крикнул, повернув лошадь: — Генерал Яку, займитесь пехотинцами. Мой отряд не даст им соединиться со всадниками.
Комавара подстегнул коня, пустив его галопом. Он намеревался перехватить всадников, пока те не добрались до своих. Флаги развевались, трубили трубы. Крики воинов Ва вызывали ужас у варваров, готовящихся отразить атаку.
Яку Катта быстро построил своих солдат и выделенный Комаварой отряд, дал приказ. Нужно пробиться в центр вражеской обороны, препятствуя любым попыткам варваров дать отпор. Если противники пойдут тесными рядами, преимущество всадников серьезно снизится.
Первая атака разбила авангард противника, но в последующем сражении кочевники показали большую твердость, сказалось их численное превосходство.
Сабля рубанула по передней ноге лошади Яку. Животное упало, но всадник успел спрыгнуть. Вскочив с земли, Яку обнаружил, что окружен противником. Он увернулся от удара, направленного в ногу тем же воином, который свалил его лошадь, ответил другому, напавшему из-за спины. Мастерство Катты вызвало некоторое замешательство, и Яку воспользовался им, чтобы сразить двух ближайших противников и пробить кольцо окружения.
Генерал бился отчаянно, не зная сам, сколько сможет продержаться в подобной ситуации. Яку парировал выпад и ногой ударил варвара в подбородок. Он отражал все атаки, но каждый раз место погибшего занимал новый воин. Гвардейцы отчаянно расчищали путь к своему командиру. Как раз когда Яку уже поверил, что может победить, стрела пробила его маску.
Благородный конец, сказал себе генерал, достойный поэмы. Окруженный со всех сторон Яку знал, что сражается не на жизнь, а на смерть. Всадник в темно-голубом направил лошадь в толпу варваров за спиной Яку, расшвыривая их в стороны и не давая подняться. Яку прыгнул на лошадь спасителя. Вдвоем они расчищали путь к своим, выдерживая тяжелый натиск со всех сторон.
Комавара дал знак закончить сражение. Через мгновение громкий звук раковины разнесся над полем — сигнал к отступлению.
Присоединившись к гвардейцам, Яку схватился за поводья ближайшей лошади, успокоил ее, как мог, и вскочил в седло. Люди Ва начали отступать с поля боя.
Комавара развернул лошадь, чтобы оценить ситуацию. Большинство пеших варваров все еще сражались. В гуще битвы несколько всадников раздавали последние удары.
Вайянцы, разрушившие плоты, при атаке попрыгали в воду, где прятались от стрел, направляясь к дамбе. «Их положение лучше нашего», — подумал Комавара.
Яку остановился рядом с ним. Комавара стянул с лица маску, оставив ее болтаться на шнуровке.
— Мы отправимся на север и запад, генерал. Если доберемся до холмов, то сможем воссоединиться с основной армией. Наша работа здесь закончена.
Он взмахнул саблей — вдали горел плот варваров.
Яку посмотрел на Комавару, его серые глаза сверкали из-под лакированной маски. Он хотел что-то сказать, но Комавара кивком остановил его.
— Собери отряд, генерал. Нам лучше быть подальше отсюда, когда варвары вернут своих лошадей.
Подозвав солдата, Комавара повернулся и заговорил с ним. Флаг Дома Комавары, развеваясь на ветру, поднялся на пике.
— Надо ехать, генерал. Любой раненый, кто не сможет сохранять темп, останется сзади без лошади. — Молодой господин подстегнул коня и пустил его медленным галопом. На западе в зарослях гинкго закопошились вороны и черные дрозды.
38
39
Комавара надел маску, натянул шлем. Всадники сели на лошадей, и группа разделилась на две: Яку повел своих людей на север, Комавара повернул на юг. Когда вайянцы двинулись в путь, над деревьями гинкго мелькнуло что-то серое.
Комавара пустил лошадь галопом, борясь с горячим желанием вырваться вперед — Суйюн удивился бы, узнав о подобном терпении. Восемнадцать сотен мужчин против пяти тысяч не так много, но кое-какие преимущества у них все-таки есть.
Во-первых, люди, охраняющие плоты, отрезаны от остальной армии. Во-вторых, генералы надеялись, что неожиданное нападение с тыла не даст врагу определить численность противника. Если действовать быстро, можно нанести немалый урон.
Они прятались в лесу, оставаясь в тени деревьев. Комавара сосредоточенно глядел на небо — мрак скоро рассеется. Вайянцы начали окружать южный склон холма. Командир, сам того не осознавая, немного ускорил шаг. Через мгновение его люди окажутся у лагеря варваров. Комавара проверил меч в ножнах.
Еще десятая часть ри. Небо посерело, и Комавара мог видеть, хоть и не в деталях, что происходит вдалеке. Как только вайянцы прошли мимо огромной ивы, показались костры. Комавара пришпорил лошадь, осторожно доставая меч.
Сейчас все зависит только от быстроты. Часовые, конечно, если не увидят, то услышат их.
Если подобная мысль и промелькнула в голове молодого человека, то он не успел ее обдумать, ибо в лагере раздался сигнал тревоги. Комавара словно со стороны услышал свой собственный крик. Кровь застыла в жилах. Его отряд в несколько сотен бойцов пытался шуметь как тысячная армия.
Командир устремился к южному флангу лагеря варваров. Там толпились мужчины, но не было видно, что они делают. Некоторые в доспехах, поймал себя на мысли Комавара. Его отряд начал дробиться — лучники остались на подступах к лагерю, посылая оттуда стрелы в центр сражения, одна группа двигалась влево, третья пыталась поджечь плоты.
Несмотря на грязь и валяющиеся повсюду бревна, лошадь Комавары двигалась легко, словно не несла на себе всадника в тяжелых доспехах.
Его личный отряд ехал рядом, не позволяя командиру первым встретиться с противниками. Медленно светало, и Комавара видел варваров, пытающихся оттолкнуть плоты с продовольствием от берега, пока другие готовились к обороне. Почти ни у кого не было лошадей, а если и были, то не оседланные.
Конь Комавары сшиб с ног человека. Варвар встал, хватаясь за саблю. Комавара занес меч. Варвар бросился бежать, но его настигла стрела. Комавара поскакал дальше.
Идея ворваться в лагерь чужаков принадлежала Комаваре. Следовало вызвать панику среди наибольшего количества людей. Если боги улыбнутся им, удастся раздробить войско варваров. В шнуровке на плече Комавары застряла стрела. Хотя некоторые варвары сражались, план возымел желаемый эффект — большинство бежали, бросая плоты. Свистящие стрелы настигали противников, добавляя к всеобщему шуму ужасные крики. Неожиданно на Комавару поскакал полуодетый всадник. В тусклом свете сверкали сабля и шлем.
Они столкнулись с ужасной силой, но лошадь Комавары была крупнее, поэтому устояла. Клинок варвара перерезал поводья, но лошадь Комавары, обученная в Сэй, прекрасно реагировала на удары коленями. Противник еще не успел привести в порядок своего коня, а Комавара уже нанес удар. Сабля, подаренная Тосаки, оправдала свою репутацию. Она рассекла мужчине ногу под коленом, скользнув острием по спине лошади. Животное отпрыгнуло и чуть не сбросило всадника, но тот уцепился за гриву. Удар имел целью покалечить противника — Комавара не стал бы рисковать своим клинком, который мог сломаться о шлем варвара. Всадник рухнул под копыта собственной лошади. Комавара помчался вперед, к пешему воину с копьем. Но один из его воинов убил варвара до того, как Комавара успел поднять меч.
Сражение шло повсюду, но командир на мгновение оказался вне битвы. Он приподнялся в стременах, осматривая поле боя. Впереди горели плоты, припасы погружались в воду. В какой-то мере это поражение, удовлетворенно отметил он: На севере клубились облака дыма.
Быстро собрав своих людей, Комавара снова бросился вперед. Солнце уже светило вовсю, когда все закончилось. Сопротивление было сломлено. Яку Катта ухмыльнулся под маской, когда господин Комавара предстал перед ним с остатком стрелы в плече.
Комавара указал мечом на холм позади, который они покинули сегодня утром.
— Они сосредоточат силы там! — крикнул он. — Варвары скоро поймут, что нас мало. Возьми всех людей, каких найдешь, и мы еще раз сразимся с ними. — Комавара показал на плоты, возле которых толпились его люди. Варварам удалось столкнуть на воду больше плотов, чем он предполагал, и теперь они медленно плыли по течению. Остальные болтались на якорях. — Понадобится время, чтобы покончить с ними.
Раздался крик:
— Там, господин!
Один из его солдат кивнул на юг. Из-за холма выехала толпа всадников с развевающимися флагами.
Комавара снова взглянул, как продвигается дело с плотами.
— Всего лишь патруль, — быстро сказал Яку, — не более сотни. — Он указал мечом на варваров у холма. — Они надеются, что это подкрепление.
— К бою! — крикнул Комавара. — Каковы твои потери?
Яку подождал, пока три сигнала раковины-горна разнесутся над полем:
— Не могу сказать, господин Комавара.
Тот оглядел поле, усеянное телами варваров и вайянцев.
— Так же, как и я, генерал.
Воины стали подтягиваться к флагу Комавары. Он повернулся к ним.
— Капрал, ваш отряд присоединится к генералу Яку в штурме. Он указал на толпу у холма.
— Генерал Яку… — Крики строящихся в шеренгу варварских дозорных заглушили слова командира. Послышался топот копыт. Комавара крикнул, повернув лошадь: — Генерал Яку, займитесь пехотинцами. Мой отряд не даст им соединиться со всадниками.
Комавара подстегнул коня, пустив его галопом. Он намеревался перехватить всадников, пока те не добрались до своих. Флаги развевались, трубили трубы. Крики воинов Ва вызывали ужас у варваров, готовящихся отразить атаку.
Яку Катта быстро построил своих солдат и выделенный Комаварой отряд, дал приказ. Нужно пробиться в центр вражеской обороны, препятствуя любым попыткам варваров дать отпор. Если противники пойдут тесными рядами, преимущество всадников серьезно снизится.
Первая атака разбила авангард противника, но в последующем сражении кочевники показали большую твердость, сказалось их численное превосходство.
Сабля рубанула по передней ноге лошади Яку. Животное упало, но всадник успел спрыгнуть. Вскочив с земли, Яку обнаружил, что окружен противником. Он увернулся от удара, направленного в ногу тем же воином, который свалил его лошадь, ответил другому, напавшему из-за спины. Мастерство Катты вызвало некоторое замешательство, и Яку воспользовался им, чтобы сразить двух ближайших противников и пробить кольцо окружения.
Генерал бился отчаянно, не зная сам, сколько сможет продержаться в подобной ситуации. Яку парировал выпад и ногой ударил варвара в подбородок. Он отражал все атаки, но каждый раз место погибшего занимал новый воин. Гвардейцы отчаянно расчищали путь к своему командиру. Как раз когда Яку уже поверил, что может победить, стрела пробила его маску.
Благородный конец, сказал себе генерал, достойный поэмы. Окруженный со всех сторон Яку знал, что сражается не на жизнь, а на смерть. Всадник в темно-голубом направил лошадь в толпу варваров за спиной Яку, расшвыривая их в стороны и не давая подняться. Яку прыгнул на лошадь спасителя. Вдвоем они расчищали путь к своим, выдерживая тяжелый натиск со всех сторон.
Комавара дал знак закончить сражение. Через мгновение громкий звук раковины разнесся над полем — сигнал к отступлению.
Присоединившись к гвардейцам, Яку схватился за поводья ближайшей лошади, успокоил ее, как мог, и вскочил в седло. Люди Ва начали отступать с поля боя.
Комавара развернул лошадь, чтобы оценить ситуацию. Большинство пеших варваров все еще сражались. В гуще битвы несколько всадников раздавали последние удары.
Вайянцы, разрушившие плоты, при атаке попрыгали в воду, где прятались от стрел, направляясь к дамбе. «Их положение лучше нашего», — подумал Комавара.
Яку остановился рядом с ним. Комавара стянул с лица маску, оставив ее болтаться на шнуровке.
— Мы отправимся на север и запад, генерал. Если доберемся до холмов, то сможем воссоединиться с основной армией. Наша работа здесь закончена.
Он взмахнул саблей — вдали горел плот варваров.
Яку посмотрел на Комавару, его серые глаза сверкали из-под лакированной маски. Он хотел что-то сказать, но Комавара кивком остановил его.
— Собери отряд, генерал. Нам лучше быть подальше отсюда, когда варвары вернут своих лошадей.
Подозвав солдата, Комавара повернулся и заговорил с ним. Флаг Дома Комавары, развеваясь на ветру, поднялся на пике.
— Надо ехать, генерал. Любой раненый, кто не сможет сохранять темп, останется сзади без лошади. — Молодой господин подстегнул коня и пустил его медленным галопом. На западе в зарослях гинкго закопошились вороны и черные дрозды.
38
Полковник Яку Тадамото считал, что судьба играет со столицей Империи, словно волны с сампаном. Будь он истинным ботаистом, никогда бы не оказался в такой ситуации. Если бы Яку верил в карму больше, чем в судьбу — то знал бы, что ощущение контроля в чьей-то жизни — просто иллюзия. Но он с детства не был искренним последователем Просветленного владыки, поэтому стал верить в судьбу, злую и добрую.
Молодой офицер отдернул штору и оглядел представший его взору мир. Город тихо спал в темноте, почти мирной, хотя как командир императорской гвардии Тадамото знал, что это всего лишь иллюзия.
Яку задернул штору. Глупо рисковать — его могут заметить. Он знал, что госпожа судьба не всегда улыбается, и кто-то из информаторов Императора, возвращающихся домой с вечерней попойки, может увидеть его. Это будет злая судьба.
Никто не может быть уверенным в благосклонности госпожи судьбы. Она более непостоянна, чем любая женщина, более изменчива, чем Император. Тадамото знал — полагаться на нее глупо.
Нынешним вечером судьба, без сомнения, благоволила Тадамото, но в то же время это была самая худшая из всех возможных удач, которые ему приходилось встречать. Если гвардейцы доложат о своей сегодняшней находке Сыну Неба, трудно предугадать, что произойдет.
Как слуга господина Сёнто этот человек стал бы объектом повышенного императорского внимания — ведь Сёнто пренебрег приказаниями Императора и теперь считался мятежником, генералом незаконной, хотя и постоянно пополняемой армии. Последователи Сёнто растворились как призраки до того, как гвардейцы Императора смогли настичь их. Схватили только одного — игра судьбы, неудача. Речная джонка этого несчастного застряла на песчаной отмели за пределами столицы. Лодка с императорскими гвардейцами остановилась предложить помощь, ответ экипажа вызвал подозрения. Дальнейшее расследование установило личность человека. Добрая судьба для Тадамото, злая — для сторонника Сёнто.
Полковника мучили несколько важных вопросов. Что нужно, чтобы стать удачливым? Существуют ли какие-то потусторонние силы, управляющие людьми, которые Тадамото не разглядел? Если да, каково значение «открытия»? И какова роль Тадамото?
Он снова оттянул штору и посмотрел на город, уходящий в прошлое. Если все контролируют некие невидимые силы, имеет ли значение, какой выбор он сделал? Сам ли он совершил каждый из своих поступков?
— Я трачу время, — прошептал Яку в ночь. — Кто может знать правду? Возможно, такой вещи, как судьба, не существует, а есть лишь совпадение. Я должен пройти любой путь, делая то, что подскажут мне инстинкты, ибо Империя в хаосе, а разум уступил место инстинктам.
Инстинкт привел его сюда. Всем правит судьба или случай.
Сампан приблизился к тихому причалу. У каменных уступов лодочники спрыгнули на берег, чтобы закрепить судно. Наверху лестницы появился человек и что-то прошептал. Один из солдат Тадамото подошел к навесу:
— Путь свободен, полковник.
Тадамото быстро встал и сошел на берег с изяществом, более подходящим его знаменитому брату. Для нынешней встречи полковник выбрал легкие доспехи, не из-за возможной опасности, а потому что забрало хорошо закрывало глаза. Зеленые глаза Тадамото делали его лицо узнаваемым, а он даже в ночной темноте не хотел испытывать судьбу.
Полковник пересек набережную и приблизился к маленькому солдатскому домику. Дверь немедленно открылась, и Тадамото оказался лицом к лицу с офицером императорской гвардии.
— Капитан, — кивнул Тадамото. — Вы говорили с ним?
— Только при попытке установить личность, полковник. — Офицер замолчал, потом улыбнулся. — Он попросил стул. Мы обошлись с ним согласно вашему приказу.
— Как много людей знают о нашем госте?
Быстро подсчитав в уме, капитан, мужчина лет двадцати, то есть старше, чем его командир, ответил:
— Девять, полковник Яку. Мы хорошо его спрятали.
— Никто из них не должен покидать это место. Оставьте их здесь до других моих распоряжений. Я поговорю с ним.
Они поднялись по каменной лестнице, прошли в тусклую прихожую. Двое охранников у тяжелой двери поклонились вошедшим. По сигналу капитана один открыл дверь.
Войдя в комнату, Тадамото рукой остановил капитана:
— Я буду говорить с ним наедине, капитан. Благодарю вас. Одинокая лампа стояла на низком столе, едва освещая мрачную каморку. Пол застелен травяными матами, в одном углу аккуратно сложена постель. Дорогая шляпа на столе отбрасывала тени, словно парус корабля. На деревянном кресле сидел огромный мужчина, хорошо одетый, и спокойно смотрел на посетителя, не делая попыток подняться.
Тадамото кивнул:
— Танаки.
Мужчина пожал плечами и развел руками, словно говоря: «Какой смысл отпираться?»
Тадамото продолжал рассматривать пленника. Он понял, что если сядет, то будет смотреть на него снизу вверх, словно придворный перед троном. Хитрый старый лис, подумал Яку. Отступив назад, он направился к двери. Пленник, казалось, не испытывал никакого неудобства, он спокойно сидел, невозмутимо взирая на полковника. Более молодой человек добрался до двери, снял шлем, зажав его под мышкой.
— Ты торговец, — вдруг сказал Тадамото, — поэтому я пришел предложить обмен.
Мужчина кивнул:
— Я весь внимание, полковник Яку.
Зеленые глаза, подумал Тадамото. Затем кивнул:
— Хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь о варварах, хане и его армии.
— Вы говорили об обмене, полковник, — сухо напомнил Танаки.
— Император не знает, что тебя нашли. Я не буду прятать тебя от Сына Неба, ибо, если о твоем захвате станет известно, это может стоить мне жизни. Когда я доложу о тебе, Сын Неба захочет узнать все о намерениях твоего господина. Я буду защищать тебя — Император, как известно, не отличается терпимостью или щепетильностью в выборе методов. Если ты попадешь в руки Императора, думаю, ответишь на все вопросы, даже если не захочешь. И процедура будет менее приятная.
Танаки грустно кивнул:
— Вы просите меня предать моего господина и его Дом.
Тадамото прошел по пустой комнате, опустив вниз глаза. Вернувшись к двери, снова прислонился к косяку.
— Будем честными, Танаки. — Он замолчал, подбирая слова. — Если Ямаку выиграет войну, владения твоего господина ничего не будут значить — не будет Сёнто, чтобы их унаследовать. Если господин Сёнто победит, все его владения вернутся к нему. В любом случае твое предательство не повлечет за собой тяжелых последствий. Если я смогу передать эту информацию Императору, он будет удовлетворен, по крайней мере пока, и не захочет сам допрашивать тебя. — Тадамото постукивал ногой по полу. — Что касается меня, мне нужно знать, что происходит на севере. Этот хан — он действительно преследовал господина Сёнто до Большого канала?
Танаки внимательно посмотрел на юношу.
— Если вы узнаете, что он делает и чем это грозит Империи, если вам станет известно, какое участие принял в этом Император, что вы будете делать с этими знаниями, полковник Тадамото?
Юноша перестал стучать ногой и поднял глаза. Очевидно, торговец испуган меньше, чем он ожидал. Он привык торговать и знает цену того, что предлагает, подумал гвардеец. И вдруг Тадамото понял правду. Танаки решил, что полковник скрывает его, чтобы самому завладеть богатством Сёнто.
— Я не уверен. Но заверяю тебя, я верен Императору.
— Почему вы скрываете меня от него и предлагаете обмен? Тадамото на мгновение отвел глаза.
— Если хан хочет захватить трон, я должен убедить Императора подготовиться к войне и забыть кровную вражду с Сёнто. Но мне нужны доказательства.
— Уверен, у вас есть свои источники. Что говорят они?
— Я задал вопрос тебе, торговец, в порядке честного обмена, — нахмурился полковник и добавил: — Скажу по правде, я не разделяю ненависть Императора к Дому твоего господина.
— Возможно, полковник, вы предлагаете обмен лишь мне. — Танаки сложил руки на груди. — Мой господин не надеется разбить варваров без армии. Вы поднимете людей защищать Ямаку от Сёнто, но угроза придет не из наших границ. Человек, возглавляющий армию Императора, должен решить, выстоит Ва или падет. — Танаки взглянул на юношу, он имел в виду его. — Вы как человек, возглавляющий армию и действующий командир императорской гвардии, способны получить контроль над бывшей армией. Лучше попасть в истории, говорящую, что Яку Тадамото спас Империю, чем в ту, где Яку Тадамото помогал Императору в уничтожении Ва.
— Измена, не важно, на словах или на деле, — холодно произнес Тадамото, — серьезное преступление в нашей Империи. Вы знаете, какое последует наказание.
— Измена… — повторил Танаки, игнорируя угрозу. — Измена — платить золото варварам, напавшим на государство, полковник Яку.
Тадамото медленно повернулся и поднял руку, чтобы постучать в дверь:
— Все дела Сёнто. Я принесу тебе бумагу и перо. Мне нужно знать намерения Сёнто.
— Я всего лишь придворный торговец, полковник. Вы действительно верите, что я в курсе планов господина Сёнто Мотору?
— Ты знал его дольше, чем кто-либо другой. Я уверен, он обсуждал с тобой это.
Казалось, Танаки не решается, говорить или нет.
— Вы известны как историк, полковник, поэтому понимаете, что трон Ва несколько раз мог отойти Сёнто… хотя все отрицают это. Императорские династии приходят и уходят, и Сёнто видел многие. Если он пожелает уничтожить какой-то Дом, то, без сомнения, сделает это, возьмет Трон Дракона. Но любая императорская семья через несколько поколений падет.
Тадамото снова поднял руку, чтобы постучать в дверь.
— Пиши!
— Мне нужен стол и еще одна лампа. Тадамото кивнул на стол у ног Танаки. Разведя руками, торговец проговорил:
— Этот слишком низкий, и дайте вторую лампу.
Тадамото постучал в дверь, которая немедленно отворилась. Полковник задержался в дверях:
— Если ты не поможешь мне, торговец, я не смогу помочь тебе.
Молодой офицер отдернул штору и оглядел представший его взору мир. Город тихо спал в темноте, почти мирной, хотя как командир императорской гвардии Тадамото знал, что это всего лишь иллюзия.
Яку задернул штору. Глупо рисковать — его могут заметить. Он знал, что госпожа судьба не всегда улыбается, и кто-то из информаторов Императора, возвращающихся домой с вечерней попойки, может увидеть его. Это будет злая судьба.
Никто не может быть уверенным в благосклонности госпожи судьбы. Она более непостоянна, чем любая женщина, более изменчива, чем Император. Тадамото знал — полагаться на нее глупо.
Нынешним вечером судьба, без сомнения, благоволила Тадамото, но в то же время это была самая худшая из всех возможных удач, которые ему приходилось встречать. Если гвардейцы доложат о своей сегодняшней находке Сыну Неба, трудно предугадать, что произойдет.
Как слуга господина Сёнто этот человек стал бы объектом повышенного императорского внимания — ведь Сёнто пренебрег приказаниями Императора и теперь считался мятежником, генералом незаконной, хотя и постоянно пополняемой армии. Последователи Сёнто растворились как призраки до того, как гвардейцы Императора смогли настичь их. Схватили только одного — игра судьбы, неудача. Речная джонка этого несчастного застряла на песчаной отмели за пределами столицы. Лодка с императорскими гвардейцами остановилась предложить помощь, ответ экипажа вызвал подозрения. Дальнейшее расследование установило личность человека. Добрая судьба для Тадамото, злая — для сторонника Сёнто.
Полковника мучили несколько важных вопросов. Что нужно, чтобы стать удачливым? Существуют ли какие-то потусторонние силы, управляющие людьми, которые Тадамото не разглядел? Если да, каково значение «открытия»? И какова роль Тадамото?
Он снова оттянул штору и посмотрел на город, уходящий в прошлое. Если все контролируют некие невидимые силы, имеет ли значение, какой выбор он сделал? Сам ли он совершил каждый из своих поступков?
— Я трачу время, — прошептал Яку в ночь. — Кто может знать правду? Возможно, такой вещи, как судьба, не существует, а есть лишь совпадение. Я должен пройти любой путь, делая то, что подскажут мне инстинкты, ибо Империя в хаосе, а разум уступил место инстинктам.
Инстинкт привел его сюда. Всем правит судьба или случай.
Сампан приблизился к тихому причалу. У каменных уступов лодочники спрыгнули на берег, чтобы закрепить судно. Наверху лестницы появился человек и что-то прошептал. Один из солдат Тадамото подошел к навесу:
— Путь свободен, полковник.
Тадамото быстро встал и сошел на берег с изяществом, более подходящим его знаменитому брату. Для нынешней встречи полковник выбрал легкие доспехи, не из-за возможной опасности, а потому что забрало хорошо закрывало глаза. Зеленые глаза Тадамото делали его лицо узнаваемым, а он даже в ночной темноте не хотел испытывать судьбу.
Полковник пересек набережную и приблизился к маленькому солдатскому домику. Дверь немедленно открылась, и Тадамото оказался лицом к лицу с офицером императорской гвардии.
— Капитан, — кивнул Тадамото. — Вы говорили с ним?
— Только при попытке установить личность, полковник. — Офицер замолчал, потом улыбнулся. — Он попросил стул. Мы обошлись с ним согласно вашему приказу.
— Как много людей знают о нашем госте?
Быстро подсчитав в уме, капитан, мужчина лет двадцати, то есть старше, чем его командир, ответил:
— Девять, полковник Яку. Мы хорошо его спрятали.
— Никто из них не должен покидать это место. Оставьте их здесь до других моих распоряжений. Я поговорю с ним.
Они поднялись по каменной лестнице, прошли в тусклую прихожую. Двое охранников у тяжелой двери поклонились вошедшим. По сигналу капитана один открыл дверь.
Войдя в комнату, Тадамото рукой остановил капитана:
— Я буду говорить с ним наедине, капитан. Благодарю вас. Одинокая лампа стояла на низком столе, едва освещая мрачную каморку. Пол застелен травяными матами, в одном углу аккуратно сложена постель. Дорогая шляпа на столе отбрасывала тени, словно парус корабля. На деревянном кресле сидел огромный мужчина, хорошо одетый, и спокойно смотрел на посетителя, не делая попыток подняться.
Тадамото кивнул:
— Танаки.
Мужчина пожал плечами и развел руками, словно говоря: «Какой смысл отпираться?»
Тадамото продолжал рассматривать пленника. Он понял, что если сядет, то будет смотреть на него снизу вверх, словно придворный перед троном. Хитрый старый лис, подумал Яку. Отступив назад, он направился к двери. Пленник, казалось, не испытывал никакого неудобства, он спокойно сидел, невозмутимо взирая на полковника. Более молодой человек добрался до двери, снял шлем, зажав его под мышкой.
— Ты торговец, — вдруг сказал Тадамото, — поэтому я пришел предложить обмен.
Мужчина кивнул:
— Я весь внимание, полковник Яку.
Зеленые глаза, подумал Тадамото. Затем кивнул:
— Хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь о варварах, хане и его армии.
— Вы говорили об обмене, полковник, — сухо напомнил Танаки.
— Император не знает, что тебя нашли. Я не буду прятать тебя от Сына Неба, ибо, если о твоем захвате станет известно, это может стоить мне жизни. Когда я доложу о тебе, Сын Неба захочет узнать все о намерениях твоего господина. Я буду защищать тебя — Император, как известно, не отличается терпимостью или щепетильностью в выборе методов. Если ты попадешь в руки Императора, думаю, ответишь на все вопросы, даже если не захочешь. И процедура будет менее приятная.
Танаки грустно кивнул:
— Вы просите меня предать моего господина и его Дом.
Тадамото прошел по пустой комнате, опустив вниз глаза. Вернувшись к двери, снова прислонился к косяку.
— Будем честными, Танаки. — Он замолчал, подбирая слова. — Если Ямаку выиграет войну, владения твоего господина ничего не будут значить — не будет Сёнто, чтобы их унаследовать. Если господин Сёнто победит, все его владения вернутся к нему. В любом случае твое предательство не повлечет за собой тяжелых последствий. Если я смогу передать эту информацию Императору, он будет удовлетворен, по крайней мере пока, и не захочет сам допрашивать тебя. — Тадамото постукивал ногой по полу. — Что касается меня, мне нужно знать, что происходит на севере. Этот хан — он действительно преследовал господина Сёнто до Большого канала?
Танаки внимательно посмотрел на юношу.
— Если вы узнаете, что он делает и чем это грозит Империи, если вам станет известно, какое участие принял в этом Император, что вы будете делать с этими знаниями, полковник Тадамото?
Юноша перестал стучать ногой и поднял глаза. Очевидно, торговец испуган меньше, чем он ожидал. Он привык торговать и знает цену того, что предлагает, подумал гвардеец. И вдруг Тадамото понял правду. Танаки решил, что полковник скрывает его, чтобы самому завладеть богатством Сёнто.
— Я не уверен. Но заверяю тебя, я верен Императору.
— Почему вы скрываете меня от него и предлагаете обмен? Тадамото на мгновение отвел глаза.
— Если хан хочет захватить трон, я должен убедить Императора подготовиться к войне и забыть кровную вражду с Сёнто. Но мне нужны доказательства.
— Уверен, у вас есть свои источники. Что говорят они?
— Я задал вопрос тебе, торговец, в порядке честного обмена, — нахмурился полковник и добавил: — Скажу по правде, я не разделяю ненависть Императора к Дому твоего господина.
— Возможно, полковник, вы предлагаете обмен лишь мне. — Танаки сложил руки на груди. — Мой господин не надеется разбить варваров без армии. Вы поднимете людей защищать Ямаку от Сёнто, но угроза придет не из наших границ. Человек, возглавляющий армию Императора, должен решить, выстоит Ва или падет. — Танаки взглянул на юношу, он имел в виду его. — Вы как человек, возглавляющий армию и действующий командир императорской гвардии, способны получить контроль над бывшей армией. Лучше попасть в истории, говорящую, что Яку Тадамото спас Империю, чем в ту, где Яку Тадамото помогал Императору в уничтожении Ва.
— Измена, не важно, на словах или на деле, — холодно произнес Тадамото, — серьезное преступление в нашей Империи. Вы знаете, какое последует наказание.
— Измена… — повторил Танаки, игнорируя угрозу. — Измена — платить золото варварам, напавшим на государство, полковник Яку.
Тадамото медленно повернулся и поднял руку, чтобы постучать в дверь:
— Все дела Сёнто. Я принесу тебе бумагу и перо. Мне нужно знать намерения Сёнто.
— Я всего лишь придворный торговец, полковник. Вы действительно верите, что я в курсе планов господина Сёнто Мотору?
— Ты знал его дольше, чем кто-либо другой. Я уверен, он обсуждал с тобой это.
Казалось, Танаки не решается, говорить или нет.
— Вы известны как историк, полковник, поэтому понимаете, что трон Ва несколько раз мог отойти Сёнто… хотя все отрицают это. Императорские династии приходят и уходят, и Сёнто видел многие. Если он пожелает уничтожить какой-то Дом, то, без сомнения, сделает это, возьмет Трон Дракона. Но любая императорская семья через несколько поколений падет.
Тадамото снова поднял руку, чтобы постучать в дверь.
— Пиши!
— Мне нужен стол и еще одна лампа. Тадамото кивнул на стол у ног Танаки. Разведя руками, торговец проговорил:
— Этот слишком низкий, и дайте вторую лампу.
Тадамото постучал в дверь, которая немедленно отворилась. Полковник задержался в дверях:
— Если ты не поможешь мне, торговец, я не смогу помочь тебе.
39
Несмотря на время года и погоду, в целом все было как обычно. Господин Комавара на лошади прогуливался в лесу среди холмов, на западе от искусственного моря. День был теплый, наполненный звуками и запахами весны.
Война, казалось, никак не отразилась на жизни обитателей холмов. Птицы пели свои брачные песни. Ястребы и соколы охотились, не обращая внимания на вереницы воинов, сновавших между деревьями. После атаки на плоты варваров и нескольких последовавших столкновений в живых осталось тринадцать сотен человек. Рохку Сайха, должно быть, хорошо выполнил задание, задержав вражескую армию на дороге, потому что подкрепление к врагу не пришло, позволив отряду Комавары отступить.
Операция с продовольственными плотами варваров была отлично проведена. Теперь они не рискнут отправить оставшиеся фургоны с припасами без охраны. Яку и Комавара легко отбили атаки противников и провели своих людей к холмам.
Стрелки господина Сёнто контролировали холмы после отступления армии варваров к дороге. Хотя многие лучники уже покинули позиции, варвары все еще не решались отходить далеко от дороги.
Впереди появился один из проводников Комавары. Он бежал очень быстро. Комаваре казалось, что он может бежать так весь день, не зная усталости. Проводник в ожидании Комавары остановился, опираясь на лук. Охотник по роду занятий, он был типичным представителем своего племени — высокий, гибкий, мускулистый, — дитя леса.
Быстро поклонившись, проводник почти прошептал:
— Там поляна, молодая весенняя травка. Меньше, чем в одном ри отсюда. Хорошее место, чтобы дать отдых лошадям. — Оглядевшись вокруг с осторожностью животного, он продолжил: — Патруль варваров прошел в лес. Их мало. Если увидим их, заставим поверить, что лучники господина Сёнто все еще здесь. — На лице проводника мелькнула улыбка. — Завтра мы минуем холмы. Опасность будет больше, чем сейчас. Варвары контролируют земли сразу за холмами. Нужно дать лошадям отдых, чтобы они могли быстро передвигаться. Если Ботахара улыбнется нам, мы вернемся назад с флотом господина Сёнто через три дня.
Улыбка снова скользнула по его губам.
— Что насчет капитана Рохку Сайха? — спросил Комавара. — От него никаких вестей?
Проводник, опустив глаза, покачал головой:
— Пока нет, господин. Хотя нет оснований думать, что мы пересечемся со следами капитана. Холмы, — он махнул на деревья, — простираются на многие ри. Нет сомнений, что капитан Рохку не хочет, чтобы его обнаружили.
Комавара кивнул:
— Веди нас к поляне. Лошадям нужен отдых.
Они двинулись в путь. Комавара позвал слугу и приказал проверить раненых. Второго человека послал в конец отряда предупредить Яку Катту о предстоящем отдыхе. Командир гвардейцев был близок со своими людьми, хорошо понимал их беды. Этим он заслужил немалое уважение и верность.
Несмотря на потери, Комавара не считал их напрасными. Почти невозможно уничтожить целый обоз с таким маленьким отрядом, ибо плотов там было больше, чем Комавара мог вообразить. Даже Яку Катта сделал ему комплимент после боя, чего Комавара никак не ожидал.
После того как отряд Комавары добрался до сторожевых постов, командир с удивлением выслушал рапорты своих людей. Многого из того, что находилось на плотах, не могло быть в пустыне: зерно, рис, перец, сушеная рыба. Большинство этих продуктов можно найти только на южных островах, каких — Комавара не определил. Их жители не имели ничего общего с варварами. Обычаи разительно отличались друг от друга — два племени, не имевшие лодок, разделенные широким океаном. Возможно, золото и корабли могли доставить пираты — если они, конечно, существовали.
Звук бегущей воды смешался со звуками ветра, шелестящего листвой деревьев. В лесу росло много сосен, от которых шел сильный запах. Показались белоснежные березы, за ними Комавара увидел светло-зеленую весеннюю травку. Листья качались на легком ветерке, рассеивая солнечный свет.
Проводник остановился у поляны, ожидая сигнала.
— Здесь охрана, господин Комавара. Трава на поляне такая же, как и на другой стороне ручья, вверх и вниз по течению. Еды хватит для всех лошадей.
— Вы уверены, что здесь нет варваров? Проводник кивнул.
— Тогда сделаем так, как ты предлагаешь. Животных необходимо выпасти, иначе они не осилят предстоящей дороги.
Один из личных гвардейцев Комавары взял лошадь господина под уздцы и повел напоить и накормить. Комавара прошел по нежной траве к ручью, зачерпнул воды и умылся. Он с трудом перепрыгнул на другой берег, почувствовав всю тяжесть своих доспехов. Найдя упавшее дерево на дальней стороне поляны, Комавара сел и снял шлем, взъерошил волосы, снова отросшие после похода с Суйюном в пустыню. Пот и грязь плотным слоем покрывали его лоб. Как он мечтал о ванне.
Прохладный воздух и теплое солнце, словно два разных привкуса вина, дополняли друг друга. Опустившись на землю, Комавара прислонился к бревну, закрыл глаза.
Он не был уверен, долго ли так сидел, может, даже заснул на секунду, но вдруг понял, что солнце не греет. Облако, подумал Комавара, однако услышал звуки, похожие на те, что издает человек, прочищающий горло. Он моментально открыл глаза, почти против воли.
— Генерал Яку. Тот поклонился:
— Простите за беспокойство, господин Комавара.
— Не извиняйтесь, генерал. — Комавара принял вертикальное положение. — Я хотел наполнить флягу до того, как лошадей искупают. Пожалуйста, генерал Яку, — предложил он ему воды.
Яку кивнул и отпил несколько глотков. Вернув флягу Комаваре, гвардеец сел на бревно и снял шлем.
— Мне сказали, три дня. Думаете, господин Сёнто снова воспользуется флотом?
Комавара потянул конец шнурка доспехов и зажал его между большим и указательным пальцами.
— Похоже на то, генерал. Варвары двигаются медленно, но господин Сёнто не станет рисковать своей армией. Это может быть единственной надеждой Империи.
— Грустная правда, — сухо заметил Яку. — Если Император поднимет армию, невозможно предсказать, что будет, — я знаю Императора.
Яку достал платок и вытер лицо и шею.
Среди деревьев в двадцати шагах от них показался проводник, с которым Комавара говорил раньше. Подбежав, мужчина опустился на колени и поклонился так, чтобы не быть выше сидящего хозяина. Когда он заговорил, голос его немного дрожал:
Война, казалось, никак не отразилась на жизни обитателей холмов. Птицы пели свои брачные песни. Ястребы и соколы охотились, не обращая внимания на вереницы воинов, сновавших между деревьями. После атаки на плоты варваров и нескольких последовавших столкновений в живых осталось тринадцать сотен человек. Рохку Сайха, должно быть, хорошо выполнил задание, задержав вражескую армию на дороге, потому что подкрепление к врагу не пришло, позволив отряду Комавары отступить.
Операция с продовольственными плотами варваров была отлично проведена. Теперь они не рискнут отправить оставшиеся фургоны с припасами без охраны. Яку и Комавара легко отбили атаки противников и провели своих людей к холмам.
Стрелки господина Сёнто контролировали холмы после отступления армии варваров к дороге. Хотя многие лучники уже покинули позиции, варвары все еще не решались отходить далеко от дороги.
Впереди появился один из проводников Комавары. Он бежал очень быстро. Комаваре казалось, что он может бежать так весь день, не зная усталости. Проводник в ожидании Комавары остановился, опираясь на лук. Охотник по роду занятий, он был типичным представителем своего племени — высокий, гибкий, мускулистый, — дитя леса.
Быстро поклонившись, проводник почти прошептал:
— Там поляна, молодая весенняя травка. Меньше, чем в одном ри отсюда. Хорошее место, чтобы дать отдых лошадям. — Оглядевшись вокруг с осторожностью животного, он продолжил: — Патруль варваров прошел в лес. Их мало. Если увидим их, заставим поверить, что лучники господина Сёнто все еще здесь. — На лице проводника мелькнула улыбка. — Завтра мы минуем холмы. Опасность будет больше, чем сейчас. Варвары контролируют земли сразу за холмами. Нужно дать лошадям отдых, чтобы они могли быстро передвигаться. Если Ботахара улыбнется нам, мы вернемся назад с флотом господина Сёнто через три дня.
Улыбка снова скользнула по его губам.
— Что насчет капитана Рохку Сайха? — спросил Комавара. — От него никаких вестей?
Проводник, опустив глаза, покачал головой:
— Пока нет, господин. Хотя нет оснований думать, что мы пересечемся со следами капитана. Холмы, — он махнул на деревья, — простираются на многие ри. Нет сомнений, что капитан Рохку не хочет, чтобы его обнаружили.
Комавара кивнул:
— Веди нас к поляне. Лошадям нужен отдых.
Они двинулись в путь. Комавара позвал слугу и приказал проверить раненых. Второго человека послал в конец отряда предупредить Яку Катту о предстоящем отдыхе. Командир гвардейцев был близок со своими людьми, хорошо понимал их беды. Этим он заслужил немалое уважение и верность.
Несмотря на потери, Комавара не считал их напрасными. Почти невозможно уничтожить целый обоз с таким маленьким отрядом, ибо плотов там было больше, чем Комавара мог вообразить. Даже Яку Катта сделал ему комплимент после боя, чего Комавара никак не ожидал.
После того как отряд Комавары добрался до сторожевых постов, командир с удивлением выслушал рапорты своих людей. Многого из того, что находилось на плотах, не могло быть в пустыне: зерно, рис, перец, сушеная рыба. Большинство этих продуктов можно найти только на южных островах, каких — Комавара не определил. Их жители не имели ничего общего с варварами. Обычаи разительно отличались друг от друга — два племени, не имевшие лодок, разделенные широким океаном. Возможно, золото и корабли могли доставить пираты — если они, конечно, существовали.
Звук бегущей воды смешался со звуками ветра, шелестящего листвой деревьев. В лесу росло много сосен, от которых шел сильный запах. Показались белоснежные березы, за ними Комавара увидел светло-зеленую весеннюю травку. Листья качались на легком ветерке, рассеивая солнечный свет.
Проводник остановился у поляны, ожидая сигнала.
— Здесь охрана, господин Комавара. Трава на поляне такая же, как и на другой стороне ручья, вверх и вниз по течению. Еды хватит для всех лошадей.
— Вы уверены, что здесь нет варваров? Проводник кивнул.
— Тогда сделаем так, как ты предлагаешь. Животных необходимо выпасти, иначе они не осилят предстоящей дороги.
Один из личных гвардейцев Комавары взял лошадь господина под уздцы и повел напоить и накормить. Комавара прошел по нежной траве к ручью, зачерпнул воды и умылся. Он с трудом перепрыгнул на другой берег, почувствовав всю тяжесть своих доспехов. Найдя упавшее дерево на дальней стороне поляны, Комавара сел и снял шлем, взъерошил волосы, снова отросшие после похода с Суйюном в пустыню. Пот и грязь плотным слоем покрывали его лоб. Как он мечтал о ванне.
Прохладный воздух и теплое солнце, словно два разных привкуса вина, дополняли друг друга. Опустившись на землю, Комавара прислонился к бревну, закрыл глаза.
Он не был уверен, долго ли так сидел, может, даже заснул на секунду, но вдруг понял, что солнце не греет. Облако, подумал Комавара, однако услышал звуки, похожие на те, что издает человек, прочищающий горло. Он моментально открыл глаза, почти против воли.
— Генерал Яку. Тот поклонился:
— Простите за беспокойство, господин Комавара.
— Не извиняйтесь, генерал. — Комавара принял вертикальное положение. — Я хотел наполнить флягу до того, как лошадей искупают. Пожалуйста, генерал Яку, — предложил он ему воды.
Яку кивнул и отпил несколько глотков. Вернув флягу Комаваре, гвардеец сел на бревно и снял шлем.
— Мне сказали, три дня. Думаете, господин Сёнто снова воспользуется флотом?
Комавара потянул конец шнурка доспехов и зажал его между большим и указательным пальцами.
— Похоже на то, генерал. Варвары двигаются медленно, но господин Сёнто не станет рисковать своей армией. Это может быть единственной надеждой Империи.
— Грустная правда, — сухо заметил Яку. — Если Император поднимет армию, невозможно предсказать, что будет, — я знаю Императора.
Яку достал платок и вытер лицо и шею.
Среди деревьев в двадцати шагах от них показался проводник, с которым Комавара говорил раньше. Подбежав, мужчина опустился на колени и поклонился так, чтобы не быть выше сидящего хозяина. Когда он заговорил, голос его немного дрожал: