Робертс Нора. Поцелуй смерти

   Взрыв оглушил ее, что-то горячее просвистело над го­ловой, но снег избавил от худших последствий. Поднявшись, Ева заковыляла туда, где оставила наркомана, но обнаружила только почерневший снег и искореженные куски металла и пластика.
   – Черт побери! Теперь его не найдешь. – Ева протер­ла глаза и, шатаясь, побрела к машине.
   Правая рука сильно болела. Ева увидела, что от пер­чатки почти ничего не осталось, а кожа покраснела от ожога. Чувствуя легкое головокружение, она сорвала обе перчатки и бросила их в снег.
   «Мне еще повезло, – думала Ева, садясь в автомо­биль. – Искра могла поджечь волосы». Сообщив дежур­ному об инциденте по радиотелефону, она поехала домой. К тому времени, как она туда добралась, боль от ушибов и ожогов разыгралась вовсю.
   – Лейтенант… – начал Соммерсет и осекся, посмот­рев на нее. – Что вы наделали?! Пальто погибло! Вы и месяц его не проносили.
   – Нечего было меня заставлять надевать его! – Ева сняла пальто, с отвращением посмотрела на дыры и пят­на, швырнула его на пол и поплелась наверх.
   Она ничуть не удивилась при виде Рорка, спешащего по коридору ей навстречу.
   – Соммерсет успел тебе настучать, что я испортила пальто?
   – Он сказал, что ты пострадала, – мрачно отозвался Рорк. – Это серьезно?
   – Могло быть хуже.
   Он вздохнул и вынул носовой платок.
   – У тебя кровоточит рот, дорогая.
   – Кровь снова пошла, когда я рявкнула на Соммерсета. – Проигнорировав платок, Ева вытерла кровь рукой. – Мне жаль пальто.
   – Благодаря ему ты дешево отделалась, так что все к лучшему. – Рорк поцеловал ее в лоб. – Хорошо, что в доме врач.
   – Сейчас мне не до врачей.
   – А когда тебе было до них? – Рорк повел ее к каби­нету, где все еще работала Луиза.
   – Сейчас менее чем когда-либо. Ты посмотри, что по­лучается. Надин уже успела запустить свое интервью в эфир, но кое-кто никак не мог успеть посмотреть его, вы­следить меня и послать этого вооруженного до зубов нар­комана мне навстречу. Значит, вчера вечером я заставила кого-то понервничать, Рорк!
   – Ну, поскольку ты к этому стремилась, я бы сказал, что день прошел удачно.
   – Да, – вздохнула Ева. – Но я опять потеряла перчатки.

ГЛАВА 11

   К четырем часам снегопад, казалось, еще усилился, но теперь он мало беспокоил Еву. Она сидела в своем каби­нете и читала расшифровку медицинской информации, сделанную Луизой.
   Технология производства искусственных органов была разработана Фрейдом и его сотрудниками и с годами усовершенствовалась, становясь все более дешевой, эффек­тивной и надежной. Чего нельзя было сказать о трансплантации человеческих органов, требующих поиска здорового донора, сохранения и транспортировки. Создание органов из тканей самого пациента выглядело более пер­спективным, так как отсутствовал риск отторжения, но этот процесс требовал времени и денег. При современном состоянии медицины доноры использовались крайне редко. Большей частью здоровые органы изымались – в качестве пожертвования или за деньги – у жертв несчаст­ных случаев, чье состояние было безнадежным.
   Насколько поняла Ева, в области трансплантации ор­ганов наука являлась палкой о двух концах. Чем успешнее медицина спасала и продлевала человеческие жизни, тем меньше становилось донорских органов, а главное – в них постепенно отпадала необходимость. Многие заболе­вания научились излечивать, обходясь без трансплантации. Если же болезнь, особенно в случаях с бедняками, оказывалась слишком запущенной, единственным средст­вом оставалась замена пострадавших органов на искусст­венные.
   «Зачем же брать то, от чего нет никакой пользы? – в который раз спрашивала себя Ева. – А тем более зачем для этого убивать?»
   Она посмотрела на вошедшего Рорка.
   – Может быть, это все-таки работа какого-то психа с медицинским опытом? Возможно, он просто хочет изба­вить мир от тех, кого считает ниже себя, а органы изымает в качестве трофеев?
   – Между жертвами есть связь?
   – Снукс и Спиндлер имеют отношение к клинике на Канал-стрит. Больше они никак не связаны ни друг с дру­гом, ни с жертвами в Чикаго и Париже. Если только не учитывать того, что все они были, как говорится, отброса­ми общества. – Еве незачем было заказывать компьютеру данные о Леклерке, чтобы освежить память. – Человеку, убитому в Париже, было лет под пятьдесят. Он был наркоманом, не имел близких родственников, жил в каморке, когда мог за нее платить, и на улице, когда не мог. Пользовался бесплатной поликлиникой, особенно не имея денег на дозу. Чтобы приобрести наркотики по социаль­ной программе, приходится проходить осмотр. В медкарте говорится, что он страдал прогрессирующим циррозом печени.
   – Все-таки какая-то связь между жертвами есть, – за­метил Рорк.
   Ева пожала плечами.
   – Печень, сердце, почки. Такое впечатление, будто убийца собирает коллекцию. Я уверена, что это связано с центром здоровья, но не знаю, с каким именно – Дрейка, Нордика или обоими.
   – Возможно, не только с ними, – предположил Рорк.
   Ева кивнула.
   – Я об этом думала. И мне многое не нравится. Тип, которого я ищу, явно занимает высокое положение и чув­ствует себя надежно защищенным. Он образован, удачлив и педантичен. У него есть серьезная причина заниматься всем этим, Рорк! Ведь он был готов убить полицейского… Не понимаю.
   – Может быть, ему это доставляет удовольствие?
   – Не думаю. – Ева закрыла глаза, вспоминая, как вы­глядела каждая жертва. – Это сугубо профессиональная работа, в которой не ощущается радости. Конечно, он ис­пытывает острые ощущения, но это для него не главное. Скорее, совмещение приятного с полезным.
   Рорк наклонился к Еве, рассматривая ушибы на ее лице.
   – Здорово же тебе досталось.
   – Уже почти прошло. Луиза хорошо надо мной пора­ботала. Она, кажется, не такая зануда, как большинство врачей.
   – Тебе нужно переменить обстановку, – решил Рорк. – Отвлечься, чтобы в понедельник вернуться к работе с ясной головой. Пошли.
   – Куда? – Ева указала на окно. – Разве ты не видишь, что мы погребены в снегу?
   – Так почему бы этим не воспользоваться? – Он взял ее за руку и поднял со стула. – Давай слепим снеговика!
   Рорк постоянно удивлял Еву, но на сей раз она бук­вально выпучила глаза.
   – Ты хочешь слепить снеговика?!
   – Почему бы и нет? Я сперва подумал, что мы могли бы провести уик-энд в Мексике, но… – Все еще держа ее за руку, он посмотрел в окно и улыбнулся. – Разве нам часто представляется такой шанс?
   – Но я не умею лепить снеговиков!
   – Я тоже. Посмотрим, что у нас получится.
   Ева попыталась выступить с альтернативными предло­жениями, включающими секс в теплой постели, но в ре­зультате, закутавшись с головы до ног, послушно шагнула через порог в метель.
   – Господи, Рорк, это безумие! Ничего не видно на расстоянии пяти футов!
   – Ну и прекрасно! По-моему, это просто сказка. – Усмехнувшись, Рорк взял ее за руку и повел вниз по за­снеженным ступенькам.
   – Мы окажемся заживо похороненными!
   Наклонившись, Рорк подобрал горсть снега.
   – Отлично лепится. В детстве я никогда не видел столь­ко снега. В Дублине чаще идет дождь. Итак, нам нужен хороший фундамент. – Снова нагнувшись, он начал гро­моздить кучу снега.
   Несколько секунд Ева молча наблюдала, с каким энту­зиазмом ее утонченный супруг предается этому занятию.
   – Очевидно, это компенсация несчастливого детст­ва, – заметила она.
   Рорк обернулся, приподняв бровь.
   – Пожалуй.
   Ева рассеянно слепила снежок.
   – Мне кажется, у нас достаточно других компенса­ций. – Она нахмурилась. – Твой снеговик получается слиш­ком худым и жалким. Он должен быть крепче.
   Рорк выпрямился, с улыбкой прижал покрытые сне­гом ладони к щекам Евы и поцеловал ее.
   – Подключайся к работе или не мешай.
   Ева вытерла снег с лица.
   – Лучше я слеплю своего снеговика – и он заткнет твоего за пояс!
   – Я всегда восхищался твоим азартом.
   – Постараюсь тебя не разочаровать.
   Ева отошла в сторону и принялась за дело. Она не рас­считывала на свои таланты скульптора, поэтому, не думая об эстетике, вкладывала в работу силу и энергию.
   Фигура получалась монументальной, хотя и слегка ско­собоченной. Бросив взгляд на Рорка, Ева с удовлетворе­нием отметила, что значительно опережает его.
   Мороз покалывал щеки, но мышцы разогрелись от ра­боты, и Ева расслабилась, сама того не замечая. Тишина не нервировала, а успокаивала ее. Это походило на сон без цвета и звука, который убаюкивает душу и дает отдохнуть телу.
   – Я почти закончила, – сообщила она Рорку, добрав­шись до головы. – Посмотри на моего парня. Твои жал­кие усилия обречены на провал.
   – Поглядим. – Он шагнул назад и прищурился, изу­чая свое творение. – Меня моя работа устраивает.
   Ева бросила взгляд через плечо и фыркнула.
   – Лучше прибавь ему роста, иначе мой парень разжует его и выплюнет.
   – Нет, думаю, здесь все как надо. – Рорк подождал, пока Ева закончила работу и заковыляла к нему по снегу.
   – Ой, да у твоего снеговика сиськи! – воскликнула она.
   – И великолепные.
   Ева, уперев руки в бока, уставилась на фигуру с огром­ными грудями и остроконечными сосками. Рорк самодовольно погладил снежную грудь.
   – Твой плоскогрудый качок ей и в подметки не годится.
   Ева покачала головой.
   – Извращенец. У нее грудь совершенно непропорцио­нальна.
   – Мальчику можно и пофантазировать, дорогая. – Получив удар снежком в лопатку, Рорк повернулся с вол­чьей ухмылкой. – Ага, я надеялся, что ты это сделаешь! Ну, раз ты первая пролила кровь…
   Он слепил комок снега и метнул в нее. Ева увернулась, быстро слепила другой снежок и бросила его с грацией и меткостью бейсболиста высшей лиги. Снежок попал Рорку в грудь, и он одобрительно кивнул.
   Увесистые снежные комья летали туда-сюда. Ева уго­дила Рорку в лицо и собиралась довершить успех еще не­сколькими меткими ударами, но ее охватил неудержимый приступ смеха. Она не могла остановиться, ее руки дрожа­ли, не давая толком прицелиться. Наконец, с трудом пере­ведя дух, она подняла руку.
   – Перемирие! Прекратить огонь!
   Снег падал ей прямо на лицо.
   – Не слышу. – Рорк шагнул вперед. – Ты сказала «сдаюсь»?
   – Нет, черт возьми!
   Ева нагнулась за новыми боеприпасами и взвизгнула, когда Рорк, прыгнув на нее, повалил в сугроб.
   – Маньяк! – с трудом вымолвила она.
   – Ты проиграла.
   – Нет!
   – Кажется, я наверху, лейтенант. – Зная изворотли­вость Евы, Рорк крепче стиснул ее обеими руками. – Вы в моей власти.
   – Да ну? Тебе не напугать меня, крутой парень! – Ева усмехнулась, глядя на него. Черная лыжная шапочка Рорка побелела от снега, выбивавшиеся из-под нее волосы были мокрыми и блестящими. – Я смертельно ранила тебя полдюжины раз. Ты покойник.
   – Думаю, я еще достаточно живой, чтобы заставить тебя молить о пощаде. – Он слегка коснулся ее губ кончи­ком языка.
   – Если у тебя возникли какие-нибудь идеи…
   – Ну?
   – То я не возражаю. – Она потянулась к нему, ища его губы, подчиняясь охватившему ее страстному желанию.
   – Пойдем в дом, – предложил Рорк.
   – Только сначала обними меня. – Ее дыхание стало прерывистым. – Я хочу ощущать твои руки.
   Рорк испытывал сильное искушение прямо здесь и сейчас сорвать с нее плотный костюм, но он преодолел себя и, поднявшись, вытащил Еву из сугроба.
   – Пожалуй, нам лучше оставить снеговиков наеди­не, – заметила она.
   – Отличная идея.
   – У меня есть еще одна. – Ева прижалась к Рорку, а потом молниеносным движением сунула снег ему за во­ротник.
   – Обманщица!
   – Можешь отплатить мне, когда я раздену тебя догола.
   – С удовольствием, – отозвался Рорк, чувствуя, как ледяные струйки текут у него по спине.
 
   Ева и Рорк отправились в бассейн, где вода нагрева­лась и пенилась при легком прикосновении к контрольно­му пульту. Когда они вышли, вдоволь наплававшись, вода стекала с них, сразу превращаясь в пар.
   – В постель! – скомандовал Рорк и, закутав Еву в халат, взял ее на руки и понес к лифту.
   – Скорее! – Ева прижалась лицом к его шее, слегка покусывая ее.
   Она удивлялась, что ее бешено колотящееся сердце до сих пор не вырвалось из груди и не упало Рорку в руки. Впрочем, он и так владел им…
   – Я люблю тебя, Рорк, – шепнула Ева.
   В ее устах эти слова были редкими и драгоценными. Чувствуя, что от возбуждения у него подгибаются колени, Рорк вышел из лифта, отнес Еву к кровати под стеклян­ным заснеженным потолком и упал на постель рядом с ней.
   – Скажи мне это снова, – потребовал он, прижима­ясь губами к губам Евы.
   Его руки скользили по ее трепещущему телу, дрожь усиливалась вместе с желанием…
   – Скажи! – настаивал Рорк.
   Ева запустила пальцы ему в волосы и посмотрела в блестящие глаза.
   – Я люблю тебя. Только тебя.
   Она обвилась вокруг его тела, отдаваясь ему…
 
   «Было бы чудесно провести уик-энд с Рорком, – думала Ева. – Он просто неистощим на выдумки».
   Она намеревалась посвятить воскресенье работе, но не успела встать с кровати, как Рорк отнес ее в голографическую комнату, где успел воссоздать остров Крит. Ева не нашла в себе сил протестовать против теплого синего моря, яркого солнца и окутанных дымкой холмов, а когда с помощью мультифункциональной аппаратуры Рорк изо­бразил аппетитный пикник, она сдалась окончательно и не пожалела об этом.
   Нью-Йорк был погребен под двумя футами снега. Воз­душные патрули пресекали попытки ограблений, а спаса­тельные группы отыскивали пострадавших от снегопада. Всем остальным было велено сидеть дома. Так почему же не провести день на пляже, угощаясь спелым пурпурным виноградом?
   В понедельник утром Ева проснулась отдохнувшей и с ясной головой. Одеваясь, она краем уха слушала новости. Сообщалось, что все главные улицы уже расчищены. Ева не очень этому верила, но решила попробовать добраться в управление на машине.
   Она застегнула рубашку и собралась пить кофе, когда загудел сигнал радиотелефона. Ева нехотя взяла трубку.
   – Даллас.
   «Сообщение лейтенанту Еве Даллас. На Бауэри убит бездомный. Полиция на месте преступления».
   – Уведомите сержанта Делию Пибоди. Я захвачу ее по дороге. Выезжаю сразу же. Конец связи. – Забыв про ко­фе, Ева надела кобуру. – Этот тип снова взялся за свое, черт бы его побрал! – Она посмотрела на Рорка. – Пред­ставляешь, подгадал под мое дежурство. Похоже, теперь для него это личное дело.
   – Будьте осторожны, лейтенант! – крикнул Рорк ей вслед. Когда Ева вышла, он покачал головой и пробормо­тал. – Для тебя такие дела всегда личные.
 
   Настроение Евы не улучшилось, когда оказалось, что полицейскими на месте преступления оказались Бауэрс и Трухарт. С трудом подъехав к тротуару по скользкой и мокрой от снега улице, она тяжело вздохнула.
   – Если я выгляжу так, будто собираюсь ее нокаутиро­вать…
   Пибоди внимательно посмотрела на свою начальницу.
   – Да нет, ты в порядке.
   – Ладно, не имеет значения.
   Ева выбралась из машины и направилась к Бауэрс. Ее ботинки тонули в снегу, а небо над головой было таким же суровым и холодным, как ее сердце.
   – Слушаю ваш рапорт, полицейский Бауэрс.
   – Жертва женского пола, личность и возраст не уста­новлены.
   Уголком глаза Ева видела, как Трухарт открыл было рот и сразу же закрыл его.
   – Мы обнаружили жертву в ее временном жилище, как и Снукса. Но сейчас там куда больше крови. Так как я не медик, то не могу определить, изъят ли у нее какой-ни­будь орган.
   Оглядевшись вокруг, Ева увидела более полудюжины бледных лиц с застывшими взглядами. Обитатели трущоб стояли вокруг ограждения, которое на этот раз Бауэрс ус­тановила вовремя.
   – Вы расспрашивали кого-нибудь из этих людей?
   – Нет.
   – Так займитесь этим! – приказала Ева и направилась в сторону импровизированного жилища жертвы.
   Бауэрс кивнула Трухарту, посылая его к свидетелям, а сама зашагала рядом с Евой.
   – Хочу поставить вас в известность, что я уже подала еще одну жалобу.
   – Полицейский Бауэрс, сейчас не время и не место обсуждать наши с вами личные дела.
   – Вам не удастся безнаказанно звонить мне домой и угрожать! Вы перегнули палку, Даллас!
   Озадаченная и возмущенная Ева остановилась и по­смотрела на собеседницу. В глазах Бауэрс светились гнев и злорадство.
   – Я не звонила и не угрожала вам.
   – У меня имеется запись разговора. Это послужит до­казательством.
   – Прекрасно.
   Ева снова двинулась вперед, но Бауэрс схватила ее за локоть. Рука Евы сжалась в кулак, и она чудом удержа­лась, чтобы не заехать им в лицо Бауэрс.
   – Полицейский, мы на контроле, а вы мешаете мне расследовать убийство. Отойдите.
   – Вот и хорошо – пускай нас зафиксируют! – Возбуж­дение переполняло Бауэрс – она уже не могла держать себя в руках. – Пусть знают, что я официально доложила о вашем поведении. А если департамент не примет меры, то я буду вправе пожаловаться и на него.
   – Я это учту. А теперь отойдите, пока я не воспользо­валась моими правами.
   – Вам хочется меня ударить, верно? – Ее глаза блес­нули, а дыхание участилось. – Люди вроде вас привыкли улаживать дела таким образом!
   – Да, я с удовольствием ударила бы вас по нахальной физиономии, Бауэрс. Но сейчас у меня есть более важное дело. А так как вы отказываетесь выполнять распоряже­ния, то я временно освобождаю вас от выполнения обя­занностей и хочу, чтобы вы удалились с места преступле­ния.
   – Это мое место преступления! Я первая прибыла сюда!
   – Вы свободны, полицейский. – Ева вырвала руку, продолжая в упор смотреть на Бауэрс. – Только при­троньтесь ко мне еще раз, и я прикажу моей помощнице арестовать вас за создание препятствий расследованию. У нас с вами есть личная проблема, и мы непременно ула­дим ее – только не здесь и не сейчас. Выберите сами вре­мя и место. А теперь – убирайтесь отсюда, Бауэрс! – Она сделала паузу, чтобы унять гнев. – Пибоди, уведомите лейтенанта, которому подчиняется Бауэрс, что она осво­бождена от своих обязанностей и удалена с места преступления. Попросите прислать другого полицейского, чтобы помочь Трухарту контролировать толпу.
   – Если я уйду, Трухарт уйдет тоже!
   – Бауэрс, если вы через полминуты не окажетесь за ограждением, на вас наденут наручники. – Не ручаясь за себя, Ева отвернулась. – Пибоди, проводи полицейского Бауэрс к ее машине.
   – С удовольствием, сэр. Как вы предпочитаете, Бауэрс, – в горизонтальном или в вертикальном положе­нии? – любезно осведомилась Пибоди.
   – Я собью спесь с вас обеих. – Голос Бауэрс дрожал от злобы. Она зашагала по снегу, явно обдумывая на ходу очередную жалобу.
   – С тобой все в порядке, Даллас?
   – Я чувствовала бы себя лучше, если бы могла двинуть ей как следует, – сквозь зубы процедила Ева. – Но давай наконец займемся делом, она и так отняла у нас слишком много времени.
   Приблизившись к жилищу жертвы, она отодвинула рваный пластик, служивший дверью. Внутри все было за­лито кровью. Ева вынула из служебного несессера перчат­ки и обеззараживающий раствор.
   – Включай диктофон, Пибоди. Жертва – женщина, черная, возраст около семидесяти лет. Причиной смерти скорее всего является рана в животе. Жертва истекла кро­вью. Видимые признаки борьбы и сексуального насилия отсутствуют.
   Ева шагнула ближе, не обращая внимания на кровь, пачкающую ботинки.
   – Уведоми медицинский отдел, Пибоди. Мне нужен Мор­рис. По-моему, у нее изъяли печень. На сей раз убийца не беспокоился об аккуратности. Края раны ровные и чис­тые, – добавила она, склонившись над убитой. – Но, в отличие от других жертв, сосуды вроде бы не зажаты.
   На ногах жертвы были большие черные башмаки, ко­торые городские приюты выдавали бездомным. Рядом с тонким матрацем стояли мини-плейер и полная бутылка пива.
   – Признаков ограбления нет, – продолжала Ева. – Время смерти приблизительно два часа тридцать минут. – Протянув руку, она подобрала просроченное удостовере­ние личности. – Жертва идентифицирована как Джилесса Браун, возраст шестьдесят восемь лет, не имеющая по­стоянного адреса.
   – Отодвиньтесь немного, лейтенант. Мне нужно сделать полный снимок тела.
   Ева шагнула вправо и почувствовала, как ее ботинок царапнул о какой-то предмет. Наклонившись, она извлек­ла из лужи крови золотой значок. Сложенные крылья кадукея были испачканы кровью.
   – Вот оно что… – пробормотала Ева. – Записывай, Пибоди. Золотой значок; булавка, очевидно, сломана. Най­ден возле правого бедра жертвы. Значок идентифицирован как кадукей – символ медицинской профессии. – Она положила значок в пакет и убрала в сумку. – На сей раз убийца работал весьма небрежно. Что ему мешало? Гнев? Беспечность? Или просто спешил? – Она вышла наружу, прикрыв проем пластиком. – Послушаем, что выяснил Трухарт.
 
   Ева вытирала с рук кровь и обеззараживающий рас­твор, слушая Трухарта.
   – Похоже, ее здесь все любили. Называли Голубуш­кой. Никто из тех, с кем я разговаривал, ничего не видел прошлой ночью. Здесь было очень холодно – снег прекратился около полуночи, но дул сильный ветер. Вот от­куда эти сугробы.
   – И вот почему мы не найдем никаких следов, достой­ных внимания. – Ева бросила взгляд на истоптанную зем­лю. – Узнайте о ней все, что сможете, Трухарт. На вашем месте я бы, вернувшись в участок, потребовала другого инструктора. Ну а когда пыль осядет, я намерена рекомен­довать вас в Главное управление, если у вас нет других планов.
   – Нет, сэр. Я вам очень признателен.
   – Не благодарите меня – в управлении вас заставят как следует попотеть. – Ева повернулась к Пибоди. – Давай заедем в клинику на Канал-стрит. Я бы хотела про­верить, не лечилась ли там Джилесса Браун.
 
   Луиза уехала в фургоне оказывать помощь обморожен­ным и пострадавшим от снегопада. Замещавший ее моло­дой врач сообщил Еве, что Джилесса Браун была не про­сто пациенткой, а любимицей всей клиники. Она прихо­дила туда не менее раза в неделю, чтобы просто поболтать с другими пациентами и пожевать конфетки, которые врачи оставляли в корзине для детей.
   По словам молодого доктора, Джилесса Браун была очень общительной, но страдала умственной неполноцен­ностью в результате запущенного еще в детском возрасте заболевания. Ее речь была затруднена, а интеллект оста­вался на уровне восьмилетнего ребенка. Она была абсолютно безобидной, а последние полгода лечилась от уже успевшего развиться рака печени. Существовала некоторая надежда если не на выздоровление, то хотя бы на ре­миссию.
   «Теперь не будет ни того, ни другого…» – подумала Ева.
   Вернувшись в управление, она первым делом связа­лась с Фини.
   – У меня еще одна жертва.
   – Я уже слышал.
   – На месте преступления найден значок – медицин­ский символ. Я носила его в лабораторию и не отставала от Дикхеда, пока он не подтвердил, что значок золотой. Попробуй выяснить, кто продает такие штуки.
   – Хорошо. Ты говорила с Макнабом?
   – Еще нет. – Ева сразу насторожилась. – А что?
   Вздохнув, Фини захрустел своим любимым миндалем.
   – Лондон, шесть месяцев тому назад. Наркоман про­валялся мертвым в своей каморке несколько дней, прежде чем его обнаружили. У него изъяли почки.
   – Как у Спиндлер… Между прочим, сегодняшнее мес­то преступления выглядит по-другому. Кровь повсюду. Убийца либо спешил, либо аккуратность его больше не за­ботит. Я свяжусь с Макнабом и расспрошу его о деталях.
   – Он на пути к тебе. Пришли с ним значок, и я им займусь.
   – Спасибо. – Как только она положила трубку, теле­фон зазвонил. – Даллас.
   – Зайдите ко мне в кабинет, лейтенант. Немедленно.
   Ева сразу подумала о Бауэрс и кивнула.
   – Да, майор. Сейчас иду.
   В коридоре она встретила Пибоди.
   – Сейчас придет Макнаб с подробностями о еще од­ной жертве в Лондоне. Поработай с ним в моем кабинете.
   – Да, сэр, но… – Пибоди не окончила фразу, решив, что нет смысла плакаться в спину удаляющемуся лейте­нанту. Смирившись с перспективой провести утомительный час, она поспешила в кабинет Евы, чтобы попасть туда раньше Макнаба.
   Уитни сидел за столом – и его взгляд ничего не выра­жал. Не предложив ей сесть, он сразу перешел к делу.
   – Лейтенант, у вас произошло еще одно столкновение с полицейским Бауэрс?
   – Да, сэр. Все зафиксировано в записи с места пре­ступления сегодня утром. – «Какая гадость! – подумала Ева. – Все равно что ябедничать школьной учительнице». – Бауэрс нарушила субординацию, мешала прово­дить расследование, и я приказала ей уйти.
   Уитни кивнул.
   – А вы никак не могли уладить это по-другому?
   С трудом удержавшись от резкого ответа, Ева вынула из сумочки диск.
   – Сэр, вот копия записи с места преступления. Про­смотрите ее и скажите, следовало ли мне улаживать это по-другому.
   – Садитесь, Даллас.
   – Сэр, если мне предстоит выслушать выговор за плохую работу, то предпочитаю делать это стоя.
   – По-моему, я вас пока ни в чем не упрекнул, лейте­нант. – Уитни тоже встал. – Еще до утреннего инцидента Бауэрс подала очередную жалобу. Она утверждает, что вы в субботу вечером позвонили ей домой и угрожали физи­ческой расправой.
   – Майор, я не звонила Бауэрс ни домой, ни куда-либо еще. – Ева не отводила взгляд и говорила абсолютно спо­койно, хотя это давалось ей нелегко. – Если я и угрожала ей – после ее же провокации, – то лицом к лицу, о чем свидетельствует запись.