Руда Александра. Ола и Отто 2

   — Взаимно, — пролепетала я, чувствуя обжигающий жар его рукопожатия.
   Я вернулась в дом вполне довольная жизнью. Всегда приятно пообщаться с обаятельным мужчиной!
   — Что? — просила я, увидев, каким волком смотрит на меня Отто.
   — Что ты как кошка, в самом деле! — в сердцах сказал он.
   — Это что еще за новость? — опешила я.
   — Стоило показаться на горизонте смазливой физиономии, как ты тут же строишь глазки и призывно улыбаешься! Ты уже почти замужняя женщина, между прочим!
   — А тебе что, Ирга заплатил, чтобы ты блюл мою добродетель? — закипела я. — Я живой человек, между прочим! Где этот, который мой жених? От своих трупов оторваться не может, приедет, только если я тут остыну и посинею! Выясняется, мне уже никому улыбнуться нельзя?
   — Так, как ты улыбалась — нельзя! — рявкнул Отто.
   — Это как?
   — Ему стоило только пальчиком поманить, как ты бы уже к нему в постель прыгнула!
   Я задохнулась от возмущения.
   — Да как ты… Да что ты… Вот, как, оказывается, ты обо мне думаешь! Как о гулящей девке!
   — Как хочу, так и думаю, — отрезал полугном и заперся у себя в комнате.
   Я от избытка чувств швырнула ему вслед сковороду. Каша с жалобным «шмяк» сползла на пол.
   — Ола, — тихо сказал целитель.
   — Что? — закричала я, с трудом сдерживая слезы. — Нет, мне не жалко каши, которую ты не доел!
   — Ола, — так же тихо и спокойно повторил Варсоня. — Попробуй понять Отто.
   Мне захотелось кинуть в целителя кочергой. Тоже мне, мужская солидарность.
   — Я не буду его оправдывать, — сказал Варсонуфий. — Честное слово. Сядь рядом и послушай.
   Ну, если только он не будет мне рассказывать, что Отто хороший, а я плохая, то я согласна.
   — Ола, — почти шептал целитель, и чтобы услышать его, мне поневоле пришлось успокоиться. — Пойми своего друга. Он же мужчина, а мужчинам намного больше, чем женщинам, нужно внимание противоположного пола
   — Мне тоже нужно внимание противоположного пола!
   — У тебя это связано с психологией, а у него — с физиологией, — сказал целитель.
   — Но он же гном!
   — А гном — не мужчина?
   — Гному положено терпеть и ждать свою единственную! — сказала я не совсем уверенно. В особенностях мужской физиологии я разбиралась очень плохо, знала только то, во что меня посвятили Отто и Ирга и что мы проходили по курсу основ целительства.
   — Гном все-таки не камень, — заметил Варсоня.
   — А что, нельзя как-нибудь так? — спросила я задумчиво.
   — Как-нибудь так это все-таки не совсем то. Я вижу, что ты задумалась, это значит, что ты Отто прощаешь?
   — Я на самом деле задумалась о другом, — сказала я грустно. — Я только сейчас всерьез задалась вопросом — как решает эту проблему Ирга тогда, когда он от меня далеко?
   — Это надо спросить у Ирги, — сказал Варсоня.
   — Так он мне и сказал, — проворчала я и подбежала к двери в комнату полугнома. — Эй, Отто, хватит дуться! Прикроешь меня перед Филом на пару дней? Мне нужно срочно в Чистяково смотаться.
   — Зачем? — спросил лучший друг из-за двери.
   — Узнать хочу, чем там Ирга занимается. По такому дождю на кладбище не особо покопаешь.
   — Может быть, у них там нет дождя, — сказал Отто, распахивая дверь. — Скажи честно, ты решила застать его врасплох.
   — Да, — призналась я. — Пообещай, что не доложишь.
   — Обещаю, — вздохнул полугном.
   — У меня есть идея получше, — вмешался Варсоня. — А что, если во время твоего отсутствия мы с Отто съездим к Рону? Я — как целитель, Отто — как артефактник, мерки снять.
   — Мерки уже есть, — возразил полугном.
   — Но никто, кроме вас, об этом не знает.
   — Варсоня, ты — гений! — обрадовалась я. — Отто, ведь тебе Фил запретил портить девушек только здесь, а про лесные усадьбы он ничего не говорил.
   — Вот еще, буду я на каких-то поселянок бросаться, — фыркнул полугном. — Ты за кого меня принимаешь? Я еду исключительно в познавательных целях, мне женщины вообще не нужны. Я храню себя для моей единственной!
   Я хотела что-то сказать по поводу огонька, зажегшегося в глазах моего друга — примерно такой я замечала у Ирги в предвкушении вечера вдвоем, — но поймала предостерегающий взгляд Варсони и промолчала.
   На следующий день, снабженная списком необходимых покупок в Чистяково, я села в карету. Через час езды в переполненном людьми трясущемся ящике я стала жалеть о своем поспешном решении приехать в город. Ну что за идиотская мысль, что Ирга мне изменяет? Да даже если он мне изменяет, то что я могу изменить? В ближайшие месяцы — ничего, так как вынуждена торчать в гнусном, скучном, мелком городишке. Карета подскочила на очередном ухабе, и я снова принялась ругать себя. Разве Ирга давал мне повод для подозрений? Он утверждает, что любит меня…
   Мои мысли прервал оглушительный треск. Пассажиры завопили, карета накренилась, а кучер принялся громко ругаться. Я выбралась наружу. Оказалось, что лопнула одна из веревок, сдерживающая груды багажа на крыше кареты. Ящики, тюка и чемоданы перекосились, а один из ящиков вообще упал, от него отлетела крышка, и молодые гусята весело разбегались на свободу.
   — Мои гуси! — закричала бабулька, сидевшая в карете рядом со мной. — Караул! Спасайте!
   Пассажиры с улюлюканьем принялись гоняться за гусями по подлеску, двое угрюмых поселян вместе с кучером заново крепили багаж. Я посмотрела на эту картину и окончательно уверилась в том, что я полная дура, нет, точнее, полная ревнивая дура!
   — Панна маг, — сказал заискивающе кучер, — а вы бы не могли как-нибудь что-нибудь сделать, чтобы мы быстрее доехали?
   — Могу, — сказала я сердито, — коням вашим колючки в зад запихнуть. Поможет?
   — Не надо, — испугался кучер. — Кони — казенные. Я думал, вы как-нибудь эдак… или как-нибудь так…
   — Я ничего не понимаю в пассажирских перевозках, — сказала я, роясь в сумке в поисках чего-нибудь «эдакого» или «такого». — О, если я поставлю вам облегчитель багажа, поможет?
   — Поможет, — сказал кучер, — да вот только у нас стоят уже облегчители. Ну, я думаю, еще один не помешает.
   Я подождала, пока багаж, водрузив наверх орущих гусей, окончательно прикрепят на крыше, и полезла цеплять артефакт.
   Облегчители веса на крыше кареты действительно были. Но они были настолько стары и так давно не заправлялись энергией, и их польза стремилась к отрицательной величине — вместо того, чтобы облегчать багаж, они добавляли свой вес. Оставалось только удивляться, как кони еще живы, и даже передвигают ногами, таща такую тяжесть!
   — Если хотим ехать быстрее, — крикнула я сверху, — то надо немного задержаться, я заряжу артефакты, они у вас уже не работают.
   — Мы не хотим задерживаться, — зароптали пассажиры, но я их проигнорировала.
   Кучер задумчиво спросил:
   — А во сколько мне это обойдется?
   — В стоимость моего проезда, — сказала я, страстно мечтая попасть в Чистяково как можно быстрее.
   — Я согласен, — обрадовался кучер.
   — Тогда снимите меня отсюда, все займет не больше часа.
   Пока я вынимала из сумки свой походной набор инструментов — пригодился-таки, не зря я его купила в честь окончания Университета, — пассажиры стояли рядом и бурчали. Мне это скоро надоело, и я рявкнула:
   — А ну, брысь все отсюда, а то я не ручаюсь, что кому-то не сделаю плохо.
   — Много эти маги воли взяли, — сердито сказал один из поселян.
   Кучер, опасливо глядя на медвежью фигуру недовольного, заметил:
   — Она же для вас старается, чтобы мы быстрее доехали.
   — Неизвестно, для кого она старается, но сейчас мы никуда не едем, — сказала владелица гусей.
   — А вы, уважаемая, — сказала я, — помолчали бы и следили за своей живностью, а то я сейчас рассержусь, и будут у вас вместо гогочущих птичек жареные.
   Народ решил, что лучше молчать, и, стоя в сторонке, наблюдали за моей работой. Меня это не волновало — работать, когда за этим пристально наблюдают я научилась еще в детстве, когда пыталась научиться писать, а младшие сестры мало того, что смотрели, так еще и умудрялись комментировать во всю силу своего ограниченного тогда словарного запаса.
   — Как-то мы быстро поехали, — с опаской заметил медвежеподобный поселянин, когда мы наконец-то тронулись. — Как бы колеса у кареты не отвалились.
   — Типун вам на язык, — недобро отозвалась я.
   Мне совершенно не хотелось посвящать обрадованного неожиданной удачей кучера в то, что заряда на артефактах хватит только до Чистяково, ну, может быть, если коням очень повезет, то артефакты протянут еще половину пути обратно в леса. Все-таки работа Мастера Артефактов стоит довольно дорого, и я просто не видела смысла в благотворительности.
   Я вывалилась из кареты поздней ночью — благодаря зарядке облегчителей, я съэкономила целых полночи пути. Очень быстро я побежала в общагу, понимая, что терять времени не нужно, ведь я приехала в Чистяково с конкретной целью, но не в состоянии себе отказать в горячем душе. Только бы огненный демон был на месте! Влетев, как молния, в свою комнату, я швырнула сумку на кровать, зажгла огонек и кинулась к шкафу. Кажется, там еще целая куча моей одежды!
   — Ола, — сонным голосом позвала Лира с кровати.
   — Тш-ш-ш, — сказала я, — извини, что разбудила, спи. Меня здесь нет.
   — Как скажешь, — сказал с кровати Лиры густой бас.
   Я вздрогнула, и огонек метнулся в противоположный угол. Ох, Лира не одна! Надеюсь, я им не помешала! Небесные Силы, ну и бородища у ее избранника! Он что, решил не бриться, пока не выиграет в лотерею?
   Промчавшись по лестницам, я ворвалась в душ и включила воду. А-а-а, горячая! Блаженство какое! Какое блаженство. А может, ну его, этого Иргу с его мужскими желаниями и стоять под душем, пока кожа не слезет? Хорошо, хорошо-то как! А главное, можно нежиться и не думать о том, что вода вот-вот закончится, или за шторкой начнет возиться Отто и постанывать:
   — Ну, Ола, ну, пожалуйста, я тоже хочу покупаться в горячем, а ты на себя всю воду выльешь, а мне еще бороду мыть…
   Крадучись, я осторожно прокралась по общежитскому коридору — встретить знакомых мне совершенно не хотелось, иначе вся тайна моего приезда исчезнет.
   — Извините, ребята, я быстро, — прошептала я, роясь в шкафу.
   — Ола, — пробормотала подруга, — а почему ты не у Ирги?
   — Он не должен знать, что я приехала, — сказала я.
   — Что у вас опять стряслось?
   — Пока ничего, — зловеще сказала я.
   — А, кстати, чтобы ты была в курсе, днем он чаще всего бывает у нас в Доме Исцеления.
   — Он заболел? — испугалась я.
   — Нет, эксперимент у нас какой-то проводят, а Ирга его курирует. Ты не знала?
   — Забыла, — интересно, он мне об этом писал? Наверное, писал, но я пропустила. В письмах Ирги меня больше интересовали его признания в любви и рассказы о том, как он обо мне скучает, чем описания его бесконечной, нудной возни с покойниками.
   Надев черные брючки — привет занятиям спортом, черную куртку, повязав на голову черную косынку, я разыскала легкие и почти бесшумные сандалии на пробковой подошве. Экипировка готова! Осталось только не попасться в руки возлюбленному до того, как я выясню, где и с кем он бывает.
   Первым делом — кладбище. К счастью, я знала, на каком именно сейчас работает Ирга, потому что недавно он присылал мне письмо, в котором писал: «А я сейчас работаю на Варрагинском кладбище, помнишь, как мы с тобой там встретились? Тогда я имел счастливую возможность рассмотреть твои ноги, так соблазнительно белевшие в руках моего зомби…». Побродив по пустынному кладбищу и спугнув парочку извращенцев, с удобствами расположившихся на чьей-то могилке, я поплелась к квартире некроманта. В окнах было темно, но это ничего не значило. Я немного попрыгала, но допрыгнуть до второго этажа, чтобы заглянуть в комнату оказалось задачей неразрешимой. А левитировать я так и не научилась. Прямо заглянуть в комнату, чтобы проверить, где Ирга я не могла — он уже не раз доказывал, что спит чутко, а раскрывать свое присутствие в городе я пока не хотела. Что же делать, что делать?
   Решение задачи пришло, как только я заглянула в ближайший кабак в поисках жидкого вдохновения. Вышибала кабака держал за шиворот щупленького студента, который тихо повизгивал, прикрывая голову руками.
   — Что здесь происходит? — полюбопытствовала я у публики, с интересом наблюдающей за избиением младенца.
   — Он не заплатил, — сказал один из посетителей.
   — И много?
   — За три кружки пива.
   — Это что, повод для таких жестоких действий? — усомнилась я, глядя, как вышибала трясет студента, как грушу с недозрелыми плодами.
   Неужели за мое отсутствие нравы в городе так сильно изменились?
   — Не повод, — сказали мне, — просто тут скучно, народ расходиться стал, а студентик развлечение доставил.
   — Я заплачу за него, — крикнула я хозяину.
   Публика недовольно ворчала, пока мне отсчитывали сдачу, и я быстрыми глотками пила свое пиво. Мне хотелось прикрикнуть на ворчавших, но я боялась, что мое инкогнито будет раскрыто, все-таки еще недавно я была завсегдатаем подобных заведений. Схватив слабо упиравшегося студентика за руку, я потащила его в переулок, громко икая — поспешно выпитое пиво плохо улеглось в желудке.
   — Что вы от меня хотите? — просипела моя жертва.
   — Первы-ийк курс? — спросила я.
   Он кивнул.
   — Как-ик-ой факультет?
   — Практический.
   Могла бы и сама догадаться, теоретики-первокурсники не имеют привычки шляться по ночам по кабакам.
   — Ка-ик зовут.
   — Остаф, — парень с испугом смотрел на меня, пока я пыталась стать в позу «ласточка» — максимально вытянув за спиной руки, прогнуться вперед, подняв назад левую ногу. Лира утверждала, что эта поза помогает от икоты. Мне же она пока только помогла выглядеть полной идиоткой в глазах Остафа.
   — Хорошо, — сказала я, решив не обращать внимания на икоту и на выпученные глаза студента. — Я дам тебе серебряный, если ты зайдешь в одну из квартир.
   — Зачем?
   — За шкафом. Надо проверить, там ли хозяин. А если там, то один или с кем-то еще.
   — А-а-а, — понимающе протянул первокурсник. — А если он там, что сказать?
   — Скажи, м-м-м-м-м, скажи, что просто хотел узнать, как спят некроманты.
   — Нет, — твердо сказал студент. — К некроманту в квартиру за серебряный я ночью не сунусь. Давай золотой.
   — Мальчик, а ты не сильно наглый? — спросила я.
   — Достаточно, — самодовольно сказал Остаф. — А если не дашь, то я еще и расскажу твоему некроманту, что им девушка интересуется.
   Ну и нахал! Ловкой подсечкой, многократно отрепетированной на Отто, я повалила паренька на землю и уселась сверху, приставив к его шее небольшой кинжальчик, который стала носить с собой после того, как в лесу пара поселян решила проверить кого во мне больше — девушки или мага. К их неудовольствию, перепуганного мага во мне оказалось больше, чем визжащей девушки. Мне же потом и пришлось залечивать их ожоги, не из человеколюбия — никогда не любила насильников, — а с познавательной целью. Познание удалось, я выяснила, что ожоги залечивать я не умею.
   — Слушай, сопляк, — сказала я задумчиво, — как тебя взяли на практический факультет?
   — Я очень сильный маг, — прохрипел Остаф, пытаясь приподняться. Ногами я больно наступала на его руки.
   — Верю, — сказала я, подумав. — А экзамен по физкультуре ты как сдал?
   Олаф покраснел.
   — С трудом.
   — Ну и молодец. Давай договоримся. Ты получаешь свой серебряный, не говоришь некроманту больше, чем надо, а за это я не буду позорить тебя перед твоими однокурсниками, рассказывая, что тебя победила девушка, к тому же и не практик.
   Олаф побледнел, аргументы на него подействовали и через несколько минут я наблюдала, как он, спотыкаясь на каждом шагу, заходит в подъезд Ирги.
   Во время томительного ожидания за углом я пыталась придумать достойное объяснение своему поведению для Ирги, если вдруг Остаф донесет обо мне. В сандалиях жутко мерзли ноги — все-таки чувствовалось, что зима не за горами. Услышав торопливые шаги, я внутренне замерла, хоть это и не мог быть возлюбленный, звук его шагов совсем другой. Студент прислонился к стене рядом со мной и, шумно дыша, сказал:
   — Он меня даже не убил!
   — Это заметно, — нетерпеливо сказала я. — Ну и?
   — Он спал, один, — сказал Остаф.
   — Ты уверен?
   — Да, он показал мне свое жилище и сказал, — тут студент застонал, — сказал, что он будет у нас вести практику по некромагии и что он меня запомнил!
   — Извини, — виновато сказала я, протягивая ему серебряный, — я замолвлю за тебя словечко.
   — Правда? — просиял страдалец.
   — Если ты только никому о сегодняшнем не расскажешь, а то практика для тебя обернется кошмаром, это я тебе могу пообещать.
   Студент кивнул и направился в сторону общежитий. Я с завистью проводила его взглядом и пошла к себе в корпус окружным путем, чтобы не встретить никого знакомого. Конечно, нормальные люди в это время все спят, но мало ли что.
   Чувствуя неимоверную усталость, я добрела до комнаты и упала в свою кровать, не переставая жалеть, что я все это затеяла, но и не желая останавливаться на полпути.
   Бородатый парень Лиры заваривал чай. Увидев меня, он плеснул в чашку с чаем из бутылки с водкой и молча протянул мне.
   — Аксентий, — пробасил он, когда я, обжигаясь, глотала целебный напиток, понемногу возвращавший меня к жизни. — Тяжелая ночь?
   — Тяжелые сутки, — вздохнула я.
   — Значит, сейчас допьешь, съешь эти бутерброды и спать, — бородач поймал мой взгляд и пояснил:
   — Я целитель.
   — Понятно, — сказала я, — только спать я не пойду, мне еще надо кое-что с Лирой обсудить.
   — Это ты можешь обсудить и со мной.
   — Интимный вопрос.
   — Я целитель, — напомнил Аксентий.
   — Ну и что?
   — Да я все понял. Тебе нужно сказать во сколько придет твой Ирга в Дом Исцеления, сам ли он туда придет, во сколько уйдет и сам ли уйдет.
   Я вытаращилась на целителя, всерьез подозревая, что он умеет читать мысли.
   — Я знаю о ваших отношениях, — объяснил Аксентий. — А сегодня ночью мы прикинули с Лирой и решили, что ты, наверное, явилась сюда проверить его верность.
   Я кивнула. До чего же хорошо мои друзья меня знают!
   — Я не одобряю того, что ты делаешь, — вздохнул бородач, — но я обещал Лире, что помогу тебе. А она пусть поспит, отдохнет, у нее были тяжелые дни.
   Поблагодарив целителя, я легла спать.
   Разбудила меня Лира, сказав, что Аксентий прислал вестника — он только что разговаривал с Иргой, который сейчас собирается уходить из Дома Исцеления.
   Пока я быстро надевала маскировочный костюм и расчесывала волосы, подруга поинтересовалась:
   — Что на тебя нашло? Год Ирга был без тебя в Рорриторе, и ты не совершала подобных глупостей!
   — Я поговорила с нашим целителем, и он сказал, что мужчины без этого самого долго не могут. А я раньше об этом как-то не задумывалась.
   — Могут, почему не могут? Конечно, им хочется, но это не повод кидаться на первую попавшуюся, — нахмурившись, сказала Лира. — Я тебе как целитель скажу, что никакого особого вреда для здоровья воздержание не наносит.
   — Все равно, — упрямо сказала я. — Я хочу проверить, как Ирга хранит мне верность. Помнишь, каким он был? Ни дня без девушки.
   — Перебесился, — уверенно заявила подруга. — Да и не пацан он уже, должен соображать, что делает.
   — И ты на его стороне? — спросила я.
   — Да, мне иногда его просто жалко, — вздохнула Лира, — но также я знаю, что тараканов в твоей голов нужно кормить, а то они размножаться от голодухи начинают.
   — Спасибо на добром слове, — пробурчала я, уязвленная словами подруги.
   — Ты так собираешься идти? — спросила соседка по комнате.
   — Да, а что?
   — Ола, сейчас не ночь, и ты в своем черном наряде будешь смотреться странно. Возьми мою юбку, а то по твоей тебя быстро опознают, у тебя вся одежда очень примечательная. И вот платок, повяжи на голову.
   Надо же, и откуда же целитель знает такие тонкости? Я молча натянула сверху брюк юбку и побежал изображать из себя детектива.
   Следить за Иргой оказалось делом тяжелым. Впрочем, я еще никогда ни за кем не следила, поэтому не знаю, за кем следить тяжелее. Перебегая от здания к зданию и стараясь не попадаться Ирге на глаза, я поняла, что он идет на Варрагинское кладбище. Поэтом я помчалась на место его работы по другой улице и затаилась в пожухлых бурьянах недалеко от пары знакомых мне ребят — помощников Ирги. Вяло переругиваясь, парни пытались открыть дверь склепа, обильно украшенного засохшим вьюнком.
   — Ирга вообще странный тип, — услышала я. — Я бы ее сразу разложил, а он отказывается! И, главное, квартира своя есть, не надо с соседом по комнате договариваться, чтоб сегодня не возвращался. Эх.
   — Приворожила она его, я так думаю, — сказал второй. — Ведьмы все могут.
   Приворожила, значит! Вовремя я приехала, мне работы непочатый край. И кто же это, интересно, посягнул на чужого, почти женатого, мужчину?
   — Приворожила. Помнишь, как она на могилке спала? Я и сам чуть не влюбился, а Ирга и подавно! Такое личико милое!
   Это еще кто мой подвиг повторил? Ах, Ирга, вот скотина! Интересно, он всех девушек на кладбище водит или через одну?
   — Только и слышно, «Ола, Ола!». Как собака на сене!
   Это они обо мне? Я, значит, приворожила их разлюбезного начальника? Ну, я сейчас этим недоумкам задам! Только я приподнялась, как пришлось падать обратно в бурьяны — в поле зрения появился Ирга.
   — Что, не открывается? — спросил он.
   — Нет, — заканючили помощники, — может, ты ее магией откроешь, а?
   — Ребята, сколько вам повторять — нельзя магию использовать! Если использовать магию, покойник внутри превратится в пыль, а мне он очень нужен целым. Хорошо, трудитесь, а у меня еще встреча назначена.
   — С Мартой? — улыбнулся один из парней. — Вот красавица. Вот ножки! А грудь, я бы ее…
   Он сделал неприличный жест рукой.
   — Веди себя прилично, — холодно оборвал некромант, задумчиво побарабанил по двери склепа и ушел.
   Марта? Марта?! Марта!!
   Полетят сегодня чьи-то клочки по закоулочкам! Я им задам, этим героям-любовникам!
   Ирга не остановится не перед цветочным магазином, не перед лавкой с разнообразными приятными мелочами для женского пола. Неужели их отношения зашли настолько далеко, что уже и подарки не нужны? Некромант зашел в обычный, ничем не выдающийся кабачок. Что, Ирга обнищал, что уже свою любовницу не может в ресторан сводить? Или он экономит деньги для меня? Эта мысль меня немного согрела.
   Неверный возлюбленный довольно долго не выходил из кабака. Ну что он там делает, а? Сгорая от любопытства, я попыталась заглянуть в окна, но стекла были такими грязными, что я ничего не увидела. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я заставила себя оторваться от бесплодного подглядывания и притаилась за углом. Хоть бы не пропустить некроманта, уже темнеет!
   Вот, Ирга, наконец, вышел, и не один, а с… каким-то гномом! Они вдвоем засмеялись какой-то шутке, после чего некромант наклонился, чтобы пожать коротышке руку. Вполне довольные друг другом, мужчины разошлись. Только вот куда направляется Ирга? Явно не к своему дому! Крадучись, я направилась вслед за возлюбленным, который скрылся в маленьком переулке. Где же он? Где? Ай!
   К моей шее прикоснулось что-то холодное и острое, царапая кожу.
   — Кто? — раздался из темноты знакомый голос.
   — Я, — просипела я, старясь не дышать и не двигаться. — Ирга, ты с ума сошел?
   — Ола? — недоверчиво спросил некромант, убирая клинок от моей шеи. — Что ты здесь делаешь и что на тебе за тряпки?
   Я ощупала себя — мокро! А, у меня кровь! Он перерезал мне шею!!! Вот так избавляются от невест!
   — Ты убил меня, — прошептала я, падая на колени.
   — Милая? — испугался Ирга. — Милая!
   Он аккуратно меня перевернул и с шумом выдохнул.
   — Ола, кончай придуриваться! Я тебя не убил, а только поцарапал!
   — Да? — уточнила я, открывая один глаз и рассматривая лицо Ирги в свете зажженного им огонька.
   — Да, — сердито сказал некромант, помогая мне подняться. — Что это за маскарад? В каком мусорнике ты валялась? И почему ты вообще за мной следила?
   — Это не маскарад, — с достоинством ответила я, отряхивая юбку Лиры. — И не на мусорнике я валялась, а на кладбище, я же не виновата, что там так редко убирают. И я за тобой… Да! Я за тобой следила! Ты мне изменяешь!
   — Что? — поразился Ирга. — Я тебе изменяю? А почему я об этом ничего не знаю?
   — Да, ты мне изменяешь! — глухо сказала я, борясь со слезами.
   На лице возлюбленного отразилось отчаяние.
   — Такое ощущение, — сказал он тоскливо, — что я бьюсь головой об стену. Пойдем домой, и ты мне все расскажешь.
   Я побрела вслед за Иргой, стараясь придумать что-нибудь в свое оправдание так, чтобы я была бедная-несчастная, а он — кругом виноватый. Но ничего толкового в голову не приходило.
   Доведя меня до квартиры, некромант очень настойчиво предложил мне выпить, достав из буфета маленькую и отправил в душ.
   Я стояла под горячей водой, наслаждаясь этим блаженным ощущением, которое поймет только тот, кто был вынужден обходиться для мытья одним ведром воды, которое еще и нужно было нагреть, и отнести в закуток, и успеть помыться прежде, чем замерзнешь и прежде чем вода остынет. Я стояла и стояла под водой, мне не нужно было никуда спешить, более того, впереди ждало объяснение с Иргой, а я так и не придумала, что ему сказать. Наконец, почувствовав, что еще немного воды и я превращусь в русалку, я закрутила кран и осторожно выглянула в комнату.