Щедрина Алла. Право вредности

   — А первый он тебе показывал?
   Нааль молча покачал головой.
   — Т-так. Можно взглянуть на твой?
   Книготорговец вытащил из сейфа, стоящего в углу комнаты, кожаный футляр и протянул его Арике.
   Как только пальцы Арики коснулись свитка, она вздрогнула. На лице проступила гримаса отвращения, впрочем, тут же исчезнувшая. Свиток был белый, с темно-голубой вязью букв основного текста. Заглавные буквы и рисунки поражали яркостью красок, алфавит и язык ничего Арике не говорили.
   Положив свиток на стол, Арика мрачно сказала:
   — Кожа-то человеческая.
   — Что?!
   — Скажем так, может, и не человека, но разумного существа. А что касается возраста, — женщина подключила Умение и вдруг побелела.
   Нааль, не понимая, что произошло, растеряно переводил взгляд со свитка на Арику и обратно.
   — Все нормально, — с трудом сказала она, приходя в себя. — Дурно вдруг стало. Давай выйдем на воздух. Свиток-то спрячь — это, кажется, надолго.
   Пошатываясь, Арика вполне самостоятельно вышла в другую комнату, резко кинула Роджеру:
   — Идем.
   Оказавшись на улице, Арика вдруг схватила Нааля за руку и потащила за собой с силой, которую вряд ли можно было от нее ожидать.
   — Да что случилось-то?
   — Тихо, — яростно прошептала она. Роджер молча шел следом.
   Через несколько кварталов Арика свернула в одну из забегаловок. Дело шло к вечеру, и народу было довольно много. Протолкавшись к стойке, Арика потребовала отдельную кабину. Дождалась, пока официант принес заказанные коктейли и удалился.
   — Что за цирк ты устроила? — неприветливо поинтересовался Нааль, косясь на Роджера.
   Тот встал, собираясь уходить, но Арика рявкнула:
   — Сиди! — обернулась к Наалю, резко сказала: — Кажется, ты влип. Возможно, я тоже. Не знаю, что это за… но оно живое. Понимаешь? Свиток — живой!
   Нааль молчал, переваривая услышанное. Он знал Арику достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что сказанное — не шутка и не розыгрыш.
   Арика хлебнула коктейль, скривилась.
   — Я не знаю, как это может быть. Я не знаю, насколько далеко он может слышать и чувствовать, но он это точно делает. Не представляю, как! — голос Арики непроизвольно сорвался на крик. Попытавшись взять себя в руки, она добавила, уже спокойней, — надеюсь, что мое маленькое представление было более-менее удачным. Тем более что Свиток действительно пытался ударить меня, когда я «просветила» его Умением. Я боюсь его. Не знаю почему, но мне страшно. Может, он все-таки ударил меня — страхом?!
   Нааль задумчиво покачал головой:
   — Н-да. А Дорис-то — недоучившийся Магистр.
   — Я не знала, — несколько удивилась Арика.
   — Он не любит распространяться об этом.
   — Значит, пусть косвенное, но подтверждение есть. А то я, грешным делом, решила, что рехнулась.
   — Так ты не уверена?..
   — Наоборот. Но допустить, что такое возможно, — Арику передернуло.
   — То есть, как я понял, за третьим свитком ты не поедешь?
   Арика покачала головой:
   — И, если ты пожелаешь принять во внимание мое мнение — не отдавай Ольгу свой. Хотя хранить его… ч-черт, вот ведь, подлость какая!
   — Я подумаю, — кивнув, Нааль ушел.
   Арика проснулась от телефонного звонка. Буркнула: «свет» и, щуря глаза, дотянулась до клавиш.
   — Подойди, пожалуйста, так быстро, как только сможешь, — голос Нааля звучал резко и собранно.
   Еще сонным голосом она сказала:
   — Хорошо.
   На часах было четыре ночи («Ничего себе» — проворчала женщина, одеваясь).
   Уже открывая дверь, Арика вдруг остановилась.
   — Ч-черт. Совсем забыла.
   Она вернулась и поднялась в комнату роботов.
   Роджер с Лонгом сидели, голова к голове, у включенного компьютера. Лонг быстро набирал что-то на клавиатуре. Когда Арика прикрыла дверь, Роджер обернулся, Лонг же продолжал заниматься своим делом.
   — У Нааля что-то случилось, я еду к нему.
   — Мне с тобой?
   Арика покачала головой:
   — Скорее всего, это связано со свитком, а тут ты мне не помощник. Ч-черт, жаль, Дан в отъезде, — она расстроено поморщилась. — У меня плохое предчувствие. Если со мной что-нибудь случится, поедешь в поместье к слепому колдуну Жороту. Оно в паре часов быстрой езды на машине по юго-западной дороге. Надеюсь, он меня вспомнит — мы встречались лет шесть назад. Заранее договорись насчет оплаты, чтоб не было неожиданностей. Он поможет, если это будет вообще возможно. Но если откажется — не настаивай, он мне ничего не должен. И еще. Надеюсь, вы подыщете себе занятие в случае моей смерти?
   Роджер покачал головой.
   — Очень не хотелось бы рассматривать подобный вариант.
   — Придется. Подумайте над этим.
   Вскоре Арика была у дома Нааля. Прощупав окружающее пространство Умением, она пожала плечами: ничего подозрительного не было. Зря паниковала? Но ощущение опасности не исчезало.
   В коридоре, как всегда, неярко горели плафоны. Миновав двери гостиной и трех или четырех спален, Арика толкнулась в кабинет. Дверь мягко подалась, и женщина замерла, остолбенев от ужаса. Кровь везде — на полу, стенах, даже потолке. Два обезображенных трупа, один из которых… Она глубоко задышала, пытаясь справиться с рвотным рефлексом. Кое-как успокоившись, решительно прощупала Нааля Умением. Мертв.
   «Нельзя заходить. Надо уйти и вызвать полицию.» Уже пятясь, Арика машинально напоследок окинула взглядом комнату. На столе лежал свиток — тот же самый. На всякий случай она направила на него Умение и отшатнулась. Нет, этот другой. Двойной! Не в силах отвести взгляд, она сделала еще один шаг назад по инерции и остановилась. Свиток не отпускал ее, тянул к себе. Она сопротивлялась, как могла, но сил не хватало. И вдруг… Ей показалось, или она все-таки пошла к столу? Нет, она стоит, это сам свиток все ближе и ближе. Женщина инстинктивно вытянула руки и приняла свиток из воздуха.
   Арика пыталась сфокусировать взгляд, но было не на чем — вокруг колыхалась серость — привычная, уютная пелена.
   — Папа?! — то ли сказала, то ли подумала она.
   Попыталась встать и пошатнулась. Кто-то поддержал ее.
   — Сядь, пожалуйста. Или, хотя бы, не делай резких движений.
   Она повернула голову. Рядом стоял, не давая ей упасть, Роджер. Дюжиной шагов дальше, среди серой пелены угадывались еще две фигуры. Одна — Жорот, в привычной черной мантии, а вторая…
   — Папа!
   Тгон поймал взгляд Арики и, коротко кивнув Жороту, в одно мгновение оказался возле дочери. Она обняла его за шею, уткнулась лицом в грудь.
   Тгон молчал, гладя ее по голове.
   — Почему ты не приходил? — обиженно, как ребенок, спросила она. — Я звала, звала. не помню, сколько раз.
   Тгон чуть пожал плечами:
   — Я был не нужен.
   Арика отстранилась, сердито воскликнула:
   — Это еще почему?!
   — Ты должна была научиться рассчитывать только на себя.
   — Вот так, да?
   Тгон ласково провел пальцем по ее нахмуренным бровям:
   — Ты давно выросла из нашей опеки, девочка. Лина уже так далеко, что не слышит тебя. Я тоже почти ушел.
   — Но я не хочу так.
   Тгон чуть отстранил ее, чтобы удобнее было обнять за плечи:
   — До сих пор ты была молодцом. Не сдавайся и дальше.
   — Значит, мы видимся в последний раз, да?
   — Все когда-нибудь кончается. Я ждал этой встречи. Только поэтому твой друг сумел докричаться до меня.
   — Мой… Ой! А где же Роджер с Жоротом?
   — Дома.
   — Так это Жорот тебя вызвал?
   — Да. Ему пришлось отдать много сил. Гораздо больше, чем если бы позвала ты.
   — Я уже давно тебя не звала, — с грустным упреком заметила Арика.
   — В прошлый раз я обещал, что мы еще встретимся. Когда ты будешь к этому готова.
   — Но ты не сказал, как я должны быть готова. Я тебя столько звала и ждала. Потом решила, что ты забыл, — она невесело усмехнулась. — Или что ты переоценил меня, и я никогда не «доготовлюсь». А как Жорот ухитрился до тебя докричаться? И что за провал у меня в памяти — это как-то связано со свитком? И…
   Тгон повелительным жестом остановил ее:
   — На все эти вопросы твои друзья ответят сами — чуть позже. У нас с тобой слишком мало времени.
   — Я слушаю, папа.
   — До сих пор ты развивалась быстро и достаточно гармонично. Немного сил туда, немного сюда — и все было хорошо. Но детство кончилось. Ты должна выбрать — займешься ли ты магией всерьез или откажешься от нее. Уже сейчас ты достигла определенного уровня в Умении. Это дает тебе немалое преимущество перед людьми, но ставит тебя в уязвимое положение перед любыми магическими силами, потому что защиты у тебя никакой. От этого у тебя и нынешние неприятности. Но это так, отступление.
   — И что я должна сделать, чтобы всерьез заняться Умением?
   — Не обязательно Умением. Любой магией. То есть магией в широком смысле, понимаешь?
   — Конечно. Но если уж я начала заниматься Умением, логично было бы продолжать.
   — Тогда я должен тебя кое о чем предупредить. Во-первых, если ты выберешь Умение, то не сможешь пользоваться силами Зоны в своих заклинаниях. У тебя сохранится лишь способность перемещения с помощью Зоны и возможность находится в ней. Оба эти свойства, скорей всего, будут доступны только тебе и твоим детям. Кстати, ты уже входишь в Зону из любой точки?
   Арика кивнула.
   — И даже из планет, где Зон нет? И выходишь в любой точке на любой планете?
   — Да. Только с летящих кораблей почему-то не могу.
   — Сверхсветовая скорость. Когда и как у тебя получилось в первый раз?
   — Я наняла слугу, он меня предал и продал в рабство. Я тогда еще сильно обожглась, чтобы освободиться от веревок. Кстати, так и не знаю, чем их заколдовали — Умение не подействовало. Выбралась наружу, а вокруг пустыня. Собственно, и стерегли поэтому не сильно — бежать в пески без воды, припасов, — она пожала плечами. — Когда стало совсем плохо, подумала, — может, поблизости Зона. Это потом уже я узнала, что планета «слепая» — ну, без Зон. Я, вообще-то, хотела допрыгнуть до Зоны с помощью «картинок», но получилось, что зашла просто так. Вот, с тех пор — закрываю глаза, представляю серую пелену, шагаю — и в Зоне. А там — представляю место, куда хочу попасть. Не границу с миром Зоны, как ты учил, а любое место. Только очень четко представить надо, как будто видишь. И быстро делаешь шаг и одновременно открываешь глаза. А что во-вторых?
   — Ты уже сейчас легко ловишь эмоции и чувства других существ, верно?
   — Да.
   — Так вот, Магики Умения чувствуют чужую боль, как свою. В начале только в момент применения Умения, потом — постоянно. То есть — если у человека, находящегося рядом с тобой, болит нога, зуб или сердце — ты все это будешь ощущать. Если кого-то ударят ножом — у тебя появится рана.
   — И что с этим делать?
   — Существуют блоки, защиты. С увеличением мощи они пробиваются все легче, приходится их усиливать, комбинировать, искать новые. Иначе магик просто умрет от чужой боли. Так что, пока не поздно, можешь выбрать другой вид магии. Год-два у тебя еще есть.
   Подумав, Арика решительно махнула головой:
   — Думаю, в любой магии есть свои подводные камни. Так что, не все ли равно?
   — Не все. Какие-то «камни» ранят больше, какие-то меньше, что-то тебе покажется вообще неприемлемым. Все зависит от человека. Ты должна хотя бы попытаться выбрать, а не сосредотачиваться на Умении только потому, что оно для тебя привычней всего остального.
   — Хорошо, я попробую. И все-таки, где можно найти нормального учителя Умения?
   — Он тебе не нужен. Основы ты знаешь, остальное возьмешь из книг. Вот список для начала — Тгон достал из воздуха листок бумаги, протянул его Арике. — Хотя, — на бумаге проявилось еще несколько строчек. — Вот кто может согласиться тебя курировать. Скажешь, что ты моя дочь.
   Арика приподняла брови — последняя реплика была крайне непохожа на обычные установки Тгона. Тот спокойно разъяснил:
   — Магики не любят самоучек. А это — мой друг, мы вместе начинали.
   — Спасибо.
   — Как я понял, Нааль мертв.
   Она, вздрогнув, кивнула.
   — Это хороший предлог завершить твою деятельность книготорговца.
   Арика, вскинувшись, хотела было возразить, но Тгон вновь прервал ее жестом.
   — Конечно, тебе она нравится, конечно, ты справишься и без Нааля. Но все, что могла, из этой профессии ты уже почерпнула. Последнее время ты лишь пользуешься имеющимися знаниями, верно?
   — Да, но…
   — Значит, это пройденный этап.
   — Но так делают все! Сначала учатся, потом…
   — Все люди. Магики же постоянно должны впитывать информацию, и не только по своей — узкой — специализации. Иначе они вырождаются, погибают.
   — Ладно, — слегка раздраженно сказала Арика, — И чем же мне заняться?
   — Хотя бы тем же Умением. Как следует, а не время от времени, так, как ты делала это до сих пор. И, я знаю, ты это не любишь, но постарайся занять место в обществе. Без этого любому магику выжить — проблематично. Не веришь, спроси у Жорота.
   — Поверю тебе на слово, — пожала плечами Арика. И вдруг озорно улыбнулась: — Зато у меня, кажется, есть уже личный консультант в великосветских премудростях.
   Отвечая на вопросительный взгляд отца, она фыркнула:
   — Роджер!
   — Зря смеешься. Тебе очень повезло.
   Арика пожала плечами:
   — Наверно.
   — И, пожалуйста, не считай его вещью, девочка. Не ради него, ради тебя самой. Понимаешь?
   — Я никогда не поступлю с ним плохо, но он все-таки машина.
   — Для тебя будет лучше, если ты привыкнешь думать о нем, как о человеке.
   — Зачем?
   Тгон молча пожал плечами.
   Арика вдруг встрепенулась и с подозрением взглянула на отца:
   — А ты его случайно не того? Не оживил? Или добавил что-нибудь?
   — Я его не трогал. Конечно, формально Роджер — робот, машина, вещь — не больше. Но я настаиваю на своем совете.
   — Я постараюсь.
   — И еще. Твой друг-колдун расспрашивал меня о многих вещах. Если он попросит твоей помощи в дальнейшем исследовании Зоны — я ничего не имею против.
   — А его тип колдовства позволяет использовать Зону? — осторожно спросила Арика.
   — Да.
   — Тебе видней.
   — Тебе он не нравится, но на него можно положиться.
   Женщина холодно пожала плечами:
   — Если альтернатива — смерть, — запросто.
   Губы Тгона дрогнули в усмешке, что случалось не часто.
   — Лина в начале относилась ко мне примерно так же.
   Дочь от возмущения чуть не подавилась:
   — Вот спасибочки! За «голубого» сватают!
   Тгон бросил на Арику предостерегающий взгляд:
   — Не вздумай! Тебе нельзя шутить с этим!
   — Да помню я, помню, — буркнула она и подозрительно уточнила, — а зачем ты тогда вообще упомянул маму?
   — Тебе подобных тянет к колдунам. Разругаешься с этим — появится еще кто-то. Колдун может быть тебе другом, любовником, — кем угодно, но, ни в коем случае не мужем…
   — Потому что для них — обязательное условие узаканивания отношений — соединение обеих сторон какой-то специфической связью. Все это я помню, — досадливо отмахнулась она, но Тгон невозмутимо закончил:
   — …И не отцом твоего ребенка — слишком велика вероятность рождения монстра.
   Она скривилась и сообщила:
   — Конкретно этот — только через мой труп.
   — Не зарекайся. Я тебе уже говорил и повторяю — Жорот — весьма неплохой выбор — с твоей стороны. — Тгон, помолчав, добавил, — И — это очень важно — никогда не выводи Роджера в Зону. Ты его не удержишь, даже я делал это с трудом. То же, кстати, относится ко всем высокотехнологическим предметам.
   Арику передернуло: она представила, как Роджер проваливается в пустоту.
   — Спасибо за предупреждение. Я бы точно попыталась. А терять мне его не хочется.
   — Хорошо, — Тгон чуть улыбнулся и обнял дочь.
   — Все, да? — полушепотом спросила она.
   — Почти. Вот, возьми, — он протянул ей свой браслет. — Мне он уже не нужен. Тебе, в общем, тоже не очень. Но если захочешь — носи.
   — Спасибо, — отведя взгляд от браслета, она увидела, что осталась одна. Глотая навернувшиеся слезы, сделала несколько шагов, сосредотачиваясь, как ее когда-то учил Тгон, вышла из Зоны и очутилась в знакомой библиотеке. Первый, кого она увидела, был стоящий около окна Роджер.
   — Господин Жорот сказал, что твоя прежняя комната в твоем распоряжении. Когда ты отдохнешь и приведешь себя в порядок, он будет ждать тебя в гостиной.
   Арика, все еще думая об отце, рассеяно кивнула. И тут же решительно встряхнулась, откладывая размышления «на потом».
   — Идем. Тебе он комнату дал?
   Роджер, идя чуть сзади и слева от Арики, ответил:
   — Он приказал мне разместиться в твоей.
   Арика вопросительно приподняла брови.
   — Гм?..
   — Я могу, конечно, ошибаться, но, по-моему, господин Жорот знает, кто я такой.
   — А. Увидел, значит.
   Зайдя в комнату, женщина полезла в шкаф за полотенцами и удивленно хмыкнула, обнаружив на тех же полках несколько комплектов женского белья, подходящего ей по размеру.
   — Но ты говорила, он слеп. Да и мои личные наблюдения…
   Она пожала плечами:
   — Он видит не глазами. Но как-то видит.
   Находка навела ее на мысль, и Арика открыла отделение для верхней одежды. Там висела пара дюжин вешалок с одеждой. Тоже ее размера. Она обернулась к Роджеру:
   — Ты это с собой привез?
   Робот покачал головой:
   — Все так было, когда я приехал.
   — Ясно. Я пошла купаться. Жорот ни о каком временном лимите не говорил?
   — Нет.
   — Эт-то хорошо, — довольно улыбнулась Арика. — У меня впечатление, что я не мылась чуть ли не месяц.
   — Не больше семнадцати дней.
   — Что-о?!
   — С ночи смерти Нааля прошло семнадцать дней. Ты совсем ничего не помнишь?
   — Совсем. Что я делала все это время?
   — Пыталась добраться до храма, где хранился третий свиток и отобрать его у жрецов.
   — И как?
   — Извини, но лучше будет, если об этом расскажет господин Жорот. Я и половины не видел, а из того, что видел, почти ничего не понял.
   — Как это: «и половины не видел»?
   — Я не могу фиксировать большую часть визуальных эффектов, сопровождающих магические действия. Мои наблюдения ограничиваются изменениями материальных предметов, происходящими в результате магических действий.
   — Ага. А так как изменения не всегда проявляются явно, то…
   Роджер закончил:
   — Значительная часть общей картины мне недоступна.
   — Понятно. Ладно, я пошла купаться.
   Нырнув под душ, Арика вдруг вскрикнула: левый бок обожгло, как огнем. Она с удивлением увидела длинную неглубокую рану, тянущуюся от левой груди по боку до ягодицы.
   — Я могу помочь?
   Увидев Роджера, стоящего в дверях ванной комнаты, Арика разозлилась:
   — Что ты тут делаешь? Я тебя звала?
   — Но…
   — Да или нет?!
   — Извини, пожалуйста, — он вышел, тихо прикрыв дверь.
   «Глупо, — подумала она. — Зачем я его обидела? А робот вообще может обижаться?..» Она вдруг скорчилась в углу ванной и заплакала. «Роджер ни при чем. Этот проклятый Свиток!»
   Он использовал ее тело, выкинув оттуда ее саму, как ненужную деталь из механизма. Это хуже, чем изнасилование. И даже, чем смерть. Вдруг та часть, которая от Свитка, еще осталась где-то там, в глубине нее? И она, Арика, когда Свитку понадобится, снова исчезнет, а тело будет послушно выполнять приказы чужака?
   «Нет, не может быть! Отец бы предупредил», — она чуть успокоилась, стараясь сдержать рыдания. Гордость расы Тгона вошла в поговорку. Отец никогда не выпустил бы ее, не будь у него полной уверенности, что дочь свободна.
   Арика зло и торжествующе оскалила зубы сквозь слезы. «Точно. Он бы скорее меня убил. Ты, Свиточная сволочь, выбрал неподходящий объект для своих штучек». Вспомнив о последнем подарке отца, Арика дотянулась до брошенной на пол одежды и вытащила браслет. Повертела его в руках, успокаиваясь. Такие браслеты были одной из двух отличительных черт расы отца. Вторая — отсутствие волосяного покрова по всему телу, включая даже брови. Правда, мать Арики (она была другой расы) избавила дочь от этого, позаботившись также о том, чтобы ее гены доминировали во всех потомках по женской линии. «Рождаться лысыми в твоем роду будут только мужчины, и то не слишком часто». Арика улыбнулась сквозь почти высохшие слезы и решительно надела браслет на руку.
   Отец был гораздо шире ее в кости, но украшение уменьшилось, плотно обхватив запястье. Арика, почувствовав вдруг словно толчок изнутри, удивленно раскрыла глаза. Рана на боку зачесалась, и, проведя рукой, Арика поняла, что она почти зарубцевалась.
   — Это еще что? — Прошептала она самой себе. — Браслет же не лечит, я точно знаю. «Ой, а под воду его можно? Да, наверное. Отец говорил, что их никогда не снимают. Надевают младенцам сразу после родов, а снимают только после смерти. Или хоронят в них. Даже специальные правила разработаны, когда хоронить с браслетом, когда передавать браслет для дальнейшего использования в семье, а когда — отдавать жрецам. И что делать, если браслет исчезнет… в смысле, с человеком, который его носит. Ладно. Вот доберусь до папиного знакомого, расспрошу, что и как. Он должен знать. А пока надо побыстрей идти к Жороту. Пусть объясняет, что там с этим проклятым свитком».
   Вскоре Арика вышла из ванной, кутаясь в полотенце. Подойдя к Роджеру, негромко сказала:
   — Извини, я была не права. Твои слова про семнадцать дней были для меня не очень приятной неожиданностью. А еще эта рана.
   — Давай посмотрю. Кажется, началось воспаление.
   — Спасибо, не надо. — Приоткрыв полотенце, Арика показала бок, — видишь, все зажило.
   Роджер осторожно дотронулся до шрама, покачал головой.
   — Тебе помочь одеться?
   — Зачем?
   Он усмехнулся:
   — Должен же я быть чем-то полезен. Ведь, похоже, наши поездки закончились.
   — Откуда ты знаешь?
   — Элементарные логические построения.
   — Камердинер мне тоже не нужен, — тоном и улыбкой она попыталась смягчить резкость ответа, одновременно быстро одеваясь, заставив себя не обращать внимания на присутствие Роджера.
   — Извини, но камердинер тебе все-таки нужен. Подожди, не одевайся дальше.
   Арика, уже взявшая в руки рубашку, остановилась.
   — А в чем дело?
   — Эта вещь не подходит под брючный костюм, который ты выбрала. Ткань и особенно покрой говорят о том, что эта рубашка надевается только под юбку, и ни в коем случае ее нельзя комбинировать с пиджаком.
   Арика не знала, сердиться или смеяться.
   — Возможно, ты и прав — подобным я никогда не интересовалась. Но я же не на официальный прием иду! Так не все ли равно?
   — Судя по предложенной тебе одежде, Жорот разбирается в ней очень хорошо. Думаю, ему будет приятно, если ты оденешься, соблюдая хотя бы элементарные правила формирования туалета.
   — Да? А если не только элементарные? — поддела его Арика.
   — Я могу подобрать тебе бижутерию и макияж, но, в сочетании с твоим характером, это выглядело бы неуместно.
   — Теоретически да, — фыркнула она, — практически, к счастью, Жорот не озаботился такими мелочами.
   Роджер подошел к трюмо и выдвинул оба его ящика.
   — Ты не догадалась заглянуть сюда.
   Действительно, в одном из ящиков лежали три огромных парфюмерных набора, а в другом несколько коробочек, явно содержащих украшения.
   — Ох, — Арика какое-то время переваривала все, потом рассмеялась: — Идиотский разговор. Я не думаю, что при всех своих возможностях Жорот сможет различить, во что я одета.
   — Возможно. Но тебе, в любом случае, надо когда-то начинать учиться этому. Почему не сейчас?
   — Ладно, — обречено согласилась Арика. — Так какая рубашка подходит к этому костюму и почему? Только, пожалуйста, закрой эти проклятые ящики! Давай ограничимся одеждой.
   Глаза, привыкшие к светлым тонам пластика, медленно свыкались с темной цветовой гаммой. Арика успела подзабыть дом колдуна: резная мебель темного дерева, портьеры из тяжелой ткани, висящие на громадных окнах, потемневшие от времени гравюры и потускневшие гобелены — после современных квартир все это выглядело довольно непривычно.
   Жорот расположился в гостиной, у незажженного камина. С их последней встречи прошло почти шесть лет, но по колдуну это не было заметно — совсем. Та же повязка на глазах, те же длинные волосы, собранные в хвост и привычная черная хламида. Рядом стоял низкий столик с вином и фруктами, а с другой его стороны располагалось пустое кресло. Жорот, встав, церемонно поклонился женщине.
   — Как самочувствие?
   — Все нормально, спасибо, — мрачновато ответила она, чувствуя себя неотесанной деревенщиной.
   Жорот, усадив женщину в кресло, сел напротив:
   — Вина?
   Она критически взглянула на стол:
   — С удовольствием, если вы предложите что-нибудь более сытное.
   — Пожалуйста.
   Колдун, вероятно, как-то отдал приказ, так как через несколько минут слуга принес поднос с едой.
   — Прошу прощения, я почему-то решил, что вы уже отобедали.
   — Ничего страшного, при наличии столь вышколенных слуг смерть от голода мне не грозит.
   Жорот, дождавшись пока Арика опустошила тарелку, усмехнулся:
   — Кстати, о слугах. Вы прекрасно выглядите. Похоже, Роджер способен не только на вульгарное насилие.
   Арика чуть не поперхнулась вином:
   — О чем вы? Что он такого сделал?
   Колдун, откинувшийся с насмешливой улыбкой в своем кресле, небрежно ответил:
   — Ничего особенного. Для начала он чуть ли не с боем прорвался ко мне в кабинет, правда, не причинив никому из слуг серьезного вреда. Я проводил магический эксперимент, подготовку к которому вел несколько лет, а он его прервал.
   Арика покачала головой: