Страница:
"Да, – подумал шофер, – не ладятся, видно, дела у Чарли Соулсона".
6
6
Сорвавшийся флеш
Отель «Аламеда»
Мехико
Федеральный округ
Войдя в номер, Маршалл сразу же понял, что игра предстоит крупная. И к тому же с оттенком драмы, но так уж хотел Ронейн.
Кроме Маршалла собрались еще пять игроков. Два американца, бразилец, француз, мексиканец и та дама, с пальцами-обрубками. Кроме нее, все были либо профессионалами, либо опытными картежниками. Маршалл чувствовал, что это будет возбуждающая ночь. Они ждали его в номере на четвертом этаже отеля «Аламеда», окна которого выходили в парк с таким же названием.
Маршалл пересек комнату и подошел к бразильцу, стоявшему у окна.
– Неплохой вид, а?
– У нас в Бразилии есть и получше.
– Мы сюда играть пришли или, бля, видами любоваться? – вмешался американец. Акцент и галстук-шнурок выдавали в нем техасца. Он был высок ростом, на пару дюймов выше Маршалла, жилистый и сильный. Его циничные голубые глаза, казалось, повидали все на свете. Твердости его взгляда мало кто мог противостоять. Маршалл чувствовал в нем опасного противника.
– А ты как думаешь? – спросил бразилец Маршалла.
– А я думаю, что все же это прекрасный вид, – ответил тот.
Бразилец засмеялся и пошел к покрытому зеленым сукном столу. Маршалл последовал за ним. Остальные были уже готовы. Маршалл пододвинул стул и сел напротив женщины. От его внимания не ускользнуло, что сумку она все время держала при себе. Он бросил взгляд на часы. Вероятно, Ронейн сейчас принимает товар. Партия кокаина на миллион долларов, при уличной продаже – почти шесть миллионов. Наверное, сделка уже завершена, раз Маршалл и женщина находятся здесь, в отеле. Теперь спешить незачем. Маршалл одновременно и банкир и заложник. Снаружи сторожат ее люди.
«Идиотский способ перевода денег», – подумал он. Но с тех пор, как Международный кредитный коммерческий банк был неожиданно закрыт западными финансовыми агентствами, приходилось пользоваться именно этим способом. Имея на своих счетах 20 миллиардов долларов, этот банк с целью отмывания денег для Саддама Хусейна, Фердинанда Маркоса, баронов наркобизнеса из Колумбии и им подобных основал свои филиалы в шестидесяти странах. Он предоставлял своим клиентам услуги, связанные с торговлей оружием, вымогательством, шпионажем, фондами иранских контрас, ИРА, Исламского джихада и других террористических организаций. Утрата этой так называемой «черной сети» заставила воротил наркобизнеса искать новые пути для отмывания нелегальных денег. Это облегчило жизнь международным агентствам по борьбе с наркотиками, которые получили возможность более четко разглядеть противника, так как время от времени тому приходилось высовывать голову из укрытия.
Раздающий, мексиканец, распечатал новую колоду карт и продемонстрировал ее игрокам.
– Играем в покер. Пять карт. Ставки неограниченны. Если вам больше нечего поставить, вы выходите из игры. Никакой игры в долг. Есть вопросы?
– Раздавай, ну тебя на хрен, – сказал техасец, вынимая из кармана и кладя на стол пачку долларов.
Маршалл прикинул, что в этой пачке не менее ста тысяч. А это только начало. Наверняка у техасца в поясе лежит намного больше денег. Впрочем, как и у него самого.
– Итак, – сказал раздающий. – Начинаем игру.
Маршалл вспомнил урок, полученный им много лет назад, когда он пересекал Америку с тысячью долларов в кармане, играя в карты в разных городах страны и надеясь увеличить свою сумму: «Если в течение получаса ты не вычислил, кто за столом фраер-новичок, то им окажешься ты». Так и получилось. Не проехав и половины пути, он был обобран дочиста. Разумеется, в то время он был фраером, молодым и неопытным.
Однако сейчас Маршалл находился здесь не для того, чтобы выиграть.
Он должен проиграть. Этой уродине, сидящей напротив.
Должен отмыть для нее почти миллион долларов.
По прикидкам Маршалла, в этой комнате находилось от трех до пяти миллионов наличными. Поэтому у дверей и снаружи стояла вооруженная охрана. Сейчас эта комната было, наверное, самым безопасным помещением в Мехико. Даже понадежнее банка.
Полученные им инструкции были просты. Проиграть даме. Играть только до тех пор, пока играет она. Не допустить, чтобы кто-либо еще, кроме нее, выиграл у него крупную сумму.
Он закурил, наблюдая, как она спасовала перед французом. У нее оказались не очень хорошие карты, однако ночь длинная и впереди еще много времени.
Через двадцать минут Маршалл получил первую возможность позволить ей побить себя королем – самой крупной ее картой. На столе кверху рубашкой у него лежал туз, но он дал ей забрать 40 000 долларов.
Придвигая выигрыш, она посмотрела на него. Он проигнорировал этот насмешливый, ехидный взгляд. Жадные, загребающие движения рук выдавали ее чувства. Если бы это была настоящая игра, он бы ее быстро обчистил. Наблюдая нервозную реакцию женщины, он мог определить все, ее карты.
В течение нескольких следующих конов удача сопутствовала Маршаллу, и он выиграл более 15 000 долларов.
Спустя двадцать минут она побила его карты двумя шестерками. Ушло еще тридцать Тысяч.
Через три сдачи ему пришел стрит, от девятки до короля. На руках у нее был всего-то один туз, ну, может, пара вместе с картами на столе. В банке было двадцать тысяч, она увеличила его на десять. Он тоже добавил десять. Они продолжали увеличивать ставки до тех пор, пока в центре стола не набралось восемьдесят тысяч.
– Еще двадцать, – сказала женщина.
Маршалл помедлил, раздумывая. Он мог бы ее побить, но не для того он здесь. Бросив взгляд на других игроков, Маршалл увидел алчный блеск в их глазах. Каждому хотелось ухватить такой куш.
Он тряхнул головой и бросил свои карты.
– Что, гринго, психуешь? – злорадно произнесла она.
Маршалл вдруг почувствовал к ней презрение, но внешне не проявил никаких эмоций.
Игра продолжалась в течение последующих шести часов до рассвета. Он спустил уже шестьсот тысяч. Техасец выиграл двести, француз – сто, а бразилец и мексиканец проигрывали. Большую часть суммы Маршалл проиграл даме. Это оказалось нелегким делом. Она была скверным игроком. И только его искусство заставляло ее расцветать от удовольствия. После каждого крупного выигрыша она издевалась над ним, выставляя его дураком перед остальными.
Больше всего на свете Маршалл терпеть не мог, когда кто-то пытался задеть его достоинство. Он решил побыстрее довести все до конца и убраться отсюда.
Неожиданно дама попросила разрешения пропустить следующий кон и вышла из комнаты. Вернулась только после четвертой сдачи.
– Прошу прощения. Мне нужно было позвонить. – При этом она посмотрела на Маршалла с намеком: мол, я сообщила о том, что все идет нормально. Он слегка улыбнулся ей, пока раздающий сдавал карты.
Его первой закрытой картой оказался валет бубен, а открытой – бубновый туз.
У женщины открытым был король. Он поймал ее взгляд, еле заметный кивок. Видимо, ее карта, лежащая вверх рубашкой, была тоже королем.
– Пять кусков.
Он начал торговлю. Трое – женщина, техасец и француз – последовали его примеру.
Следующей его картой была дама бубен. Три для стрита или для флеша. У нее была десятка.
Остальные вслед, за ним поставили по десять тысяч. Она повысила ставку еще на десять. Он поддержал ее и с удивлением отметил, что двое других поступили так же. Видимо, у них была пара, а техасец открыл даму. Но у нее, с двумя королями, были лучшие шансы.
В центре стола лежало сто тысяч, и Маршалл ощутил, как атмосфера комнаты стала еще более накаленной. Все чувствовали, что это будет самая крупная ставка за ночь. Он надеялся, что она не станет слишком убиваться, если кому-нибудь из остальных выпадет тройка. Тогда ее пара бита.
Ему пришла десятка бубен. Четыре для стрита или флеша.
Ей выпала еще одна десятка. Итак, перед ней лежали открытыми две десятки и король. Ее глаза засверкали в предвкушении триумфа. Полегче, сучка! Они все еще могут тебя побить.
У других пары не получилось. Она по-прежнему была впереди.
– Двадцать тысяч, – произнесла дама.
Он поддержал и поднял ставку еще на двадцать.
Француз бросил карты.
– Я чувствую удачу, – растягивая слова, сказал техасец и поставил сорок тысяч.
Она ответила тем же.
Теперь в банке было двести двадцать тысяч.
Сдающий сдавал, переворачивая и называя каждую карту.
Техасцу выпала дама. Маршалл знал, что теперь у него была тройка.
Женщине пришел второй король. Если он верно понял ее сигналы, у нее был фул – три короля и две десятки. Он облегченно вздохнул. Теперь она имела преимущество перед техасцем и не позволит, чтобы деньги Маршалла ушли к нему. Он надеялся, что понял ее правильно.
Шансы получить фул в колоде из пятидесяти двух карт сотавляют 693:1.
Шансы получить королевский флеш – максимально благоприятное сочетание карт в покере – превышают 600 000:1. А женщина уже сидела на трех королях.
Сдающий бросил перед Маршаллом четвертого короля.
Это был король бубен.
Прежде ему никогда не удавалось взять королевский флеш.
– Пятьдесят тысяч, – произнесла она еле слышно.
– Еще пятьдесят, – сказал Маршалл. Он не мог смотреть на нее. Подумать только, он должен проиграть, имея на руках королевский флеш!
Техасец помедлил. Не ожидая у женщины третьего короля, он думал, что ее карта бита. Две ее десятки были ему не страшны. Он остерегался Маршалла, который мог иметь стрит, флеш или, возможно, ну просто возможно, королевский флеш.
– Еще сто, – вдруг сказал он, блефуя, и стал отсчитывать тысячные купюры.
В банке – четыреста восемьдесят тысяч долларов.
– Еще сто, – вступила женщина. Она не могла поверить своей удаче. Она не только получала оплату от Маршалла, но и выигрывала у техасца на карманные расходы.
Маршалл наблюдал, как она своими толстыми, словно сосиски, пальцами отсчитывает и бросает на стол деньги. Он исчерпает свой лимит и покончит с этим. Ронейн останется доволен тем, как он отмыл деньги.
– А ты, гринго? – злорадно спросила она. – Мужик ты или мышь?
Не обращая внимания на ее слова, он всем своим видом изображал колебание: продолжать ставки или нет?
– Мужик-то ты здоровый, а яйца у тебя есть? – продолжала она провоцировать. – Что, слабо поставить?
– Еще сто, – сказал он.
– Зараза! – выругался техасец и с отчаянием хлестко бросил карты на стол.
Они остались вдвоем.
– Двести тысяч. – Ее алчность возрастала. – А, мышак? – Она чувствовала себя уверенно. Техасец выбыл, а Маршалл наверняка исчерпал свой лимит. Так что она получит сполна.
– И двести.
Она взглянула на соперника. Что за... Может, у него есть еще в запасе? Она кивнула и повысила ставку еще на сто тысяч. Что ж, если ему так хочется, для нее это даже и лучше.
– Посмотрим, – сказал Маршалл.
Она моргнула. Какого дьявола ему надо? Он должен просто сдаться. В порыве атакующего бизона она бросила карты на стол.
– Фул. Три короля и две десятки.
Маршалл щелчком перевернул короля бубен.
– Королевский флеш. Банк мой.
Никто не проронил ни слова.
Маршалл протянул руку и забрал выигрыш – почти полтора миллиона долларов. Складывая деньги, он не отрываясь смотрел на даму. У той перехватило дыхание. Она сидела с остановившимся взглядом, не в силах поверить в случившееся. Маршалл усмехнулся. Затем бросил десять тысяч сдающему и встал.
– Спасибо за игру, мужики.
Остальные было запротестовали, но на его месте каждый из них поступил бы точно так же. Вечеринка подошла к концу. Не обращая внимания на женщину, Маршалл пересчитал выигрыш, затем повернулся к служащему отеля, сидящему сзади:
– Дайте мне расписку и положите это в ваш сейф.
Он подождал, пока служащий пересчитает деньги, взял расписку и покинул комнату.
На улице Маршалл не терял времени даром. Его будут разыскивать, но расписка в кармане послужит гарантией его жизни. Они должны вернуть ее до того, как расправятся с ним.
Было пять утра. Машины только-только начали заполнять улицы. Он остановил collective и велел отвезти себя в отель. Его номер находился в конце коридора на третьем этаже. Снаружи проходила пожарная лестница, которая могла оказаться очень кстати. Он специально выбрал эту комнату на случай опасности.
У входа в отель слежки не было. Заплатив шоферу десять долларов сверх таксы, Маршалл отпустил collective, вошел в отель и поднялся по лестнице на третий этаж. Никаких лифтов. Его совершенно не прельщала перспектива вдруг оказаться перед дулом пистолета, когда двери лифта раздвинутся.
Снова ничего подозрительного.
Убедившись, что за ним не следят, он осторожно вошел в комнату.
Сразу позвонил Ронейну.
– Как дела? – спросил сонный равнодушный голос на другом конце провода.
– Не вышло.
– Черт. Что случилось?
Равнодушия Ронейна как не бывало. Он выслушал рассказ Маршалла.
– Почему? – спросил он, когда тот закончил.
– Послушай, пришло время их всех взять.
– Не тебе решать.
– Лучше давай двигай оттуда. Возможно, они уже направляются к тебе.
– Я готов. – Пока Маршалл пересказывал события прошедшей ночи, Ронейн успел одеться.
– Ты принял товар?
– Да. Он в надежном месте. Ты сам-то в безопасности?
– Как генерал Кастер[5]. Теперь-то я знаю, как он себя чувствовал.
Ронейн засмеялся.
– Надеюсь, ты не ждешь счастливого конца. Будь осторожен. Пока.
Послышались короткие гудки, Маршалл медленно положил трубку. Подошел к двери, посмотрел через глазок в коридор. Ничего. Вернулся к кровати, стянул простыни, взял матрас и, сложив его пополам, закрыл им дверь. Это должно послужить защитой, если они вздумают открыть огонь. Хотя вряд ли. Прежде всего им нужна расписка.
Прошел почти час.
Наконец в дверь постучали, и голос снаружи прошептал: «Ронейн».
– Кто там? – спросил Маршалл, на всякий случай держась в стороне от двери: а вдруг оттуда начнут стрелять. «Смит-15» свободно покачивался в его левой руке. Сейчас он пожалел, что не захватил более мощного оружия, чем этот револьвер ближнего боя.
– Ронейн, – донесся из-за двери пароль, указывающий на отсутствие опасности.
Маршалл выждал несколько секунд, наклонился и посмотрел в глазок. За дверью стоял Ронейн. Один.
Маршалл повернул ключ и приоткрыл дверь. Ронейн не двигался. Маршалл откинул матрас и открыл дверь пошире.
Тут он увидел уродливую женщину, она появилась слева, держа у живота Ронейна автомат «узи». Справа от Ронейна стоял толстяк, которому он во время предыдущей встречи передавал образец кокаина. Он был безоружен.
– Убери это, – приказал Ронейн. – Им нужна только расписка.
– И ты согласился? – Маршалл в отчаянии покачал головой.
– Ты должен доверять людям, с которыми имеешь дело, мужик, – раздался тягучий голос от окна за его спиной.
Маршалл повернулся и увидел Техасца. Значит, он тоже из их компании. И не проигрывал никаких денег, просто играл на то, что им и так принадлежало.
Женщина втолкнула Ронейна в комнату, жирный вошел за ними и закрыл дверь. Техасец через приоткрытое окно влез в комнату. В руке у него тоже был «узи».
– И не дергайся, – угрожающе произнес он. – Иначе ты труп.
– Как? – Голос Маршалла был полон сарказма. – Неужели вы собираетесь нас отпустить?
– Конечно. Черт! На твоем месте я бы сделал то же самое. Какой дурак упустит королевский флеш! – Он помедлил и улыбнулся. – Даже если при сдаче карт тебе подыграли.
– Кто подыграл?
– Раздающий, шалости которого мы поощряем.
Маршалл взглянул на Ронейна. Тот пожал плечами.
– Отдай то, что им принадлежит.
Смирившийся с поражением Маршалл медленно, чтобы не испугать их, потянулся к карману и вынул расписку. Женщина подошла и забрала ее. По ее глазам Маршалл понял, что, будь ее воля, он был бы уже трупом.
Она плюнула ему в лицо.
Снова она унизила его.
Он сдержался. Ладно, не стоит из-за этого умирать.
Отступив назад, она проверила расписку и кивнула Техасцу. Жирный подошел и забрал у нее документ.
Маршалл чувствовал, как плевок стекает ему на губы. Не желая доставлять ей удовольствие, он не стал утираться.
Женщина направила «узи» ему в пах. В ее черных, полных ненависти глазах он увидел свою смерть.
– Нет, – сказал Техасец.
– Он нас обманул. – Она не отводила взгляда от Маршалла.
– Не будем привлекать внимание. Нам еще нужно получить деньги.
– Янки прав, – сказал жирный, беря ее за руку. – Мы получили то, что хотели. Еще успеем.
Она подумала, усмехнулась и ткнула Маршалла коротким стволом в пах с такой силой, что у того потемнело в глазах от боли, и он рухнул на колени.
Женщина повернулась и покинула комнату, жирный вышел за ней.
Стоя на коленях, Маршалл боролся с приступами рвоты. Он не видел, как прошел Ронейн и закрыл за ними дверь. Наконец немного полегчало, он огляделся. Техасец все еще находился в комнате, его «узи» был направлен на Ронейна.
– Вставай, парень! – скомандовал он.
Маршалл с трудом встал на ноги, повинуясь знаку Техасца, подошел к кровати без матраса и опустился на голую сетку, где уже сидел Ронейн. Техасец высыпал патроны из револьвера Маршалла и бросил его на пол.
– Хорошая штучка, – заметил он. – Мне нравятся рукоятки «Роджерс». Удобнее держать, когда потеют ладони. – Патроны исчезли в его кармане. – Вы, мужики, с ума сошли. – Его пистолет-пулемет лениво смотрел на них. – Я не буду вас долго задерживать. Как только мы получим деньги по расписке, вы свободны. Вам еще повезло, что мы не потребовали вернуть товар. – Он усмехнулся. – Интересно, что Управление по борьбе с наркотиками собирается с ним делать? Торговать на улице?
Маршалл и Ронейн удивились, но не стали переглядываться. Оказывается, эти ублюдки все время знали, что они из Управления по борьбе с наркотиками США. И играли с ними. Но почему?
– Потому, что мы любим спорт, мужики, – усмехнулся Техасец, отвечая на их немой вопрос. – Вас интересует, почему мы вас дразним. Придет время, и вы запаникуете. Слыхали когда-нибудь о гуркхах?
Оба пленника промолчали.
– Наверняка слыхали, – продолжал Техасец. – Настоящие вояки. Из Непала. Англичане использовали их в качестве наемников. Знаете, что они вытворяли во время Второй мировой войны? По ночам проникали в немецкий лагерь, в помещение с десятью – пятнадцатью солдатами. Убивали часового и половину солдат. Подкрадывались и перерезали им, спящим, горло своими огромными кривыми ножами. Жуткая штука. Называется кукри. Потом так же тихо исчезали. А утром немцы просыпались и вдруг видели, что половина их товарищей неподвижно лежит с улыбкой от уха до уха. Представляете? Солдаты теряли покой и уже не могли спать по ночам. – Он отодвинулся от них. – Теперь понимаете, почему мы втянули вас в свою игру? Вы теряетесь в догадках, что же нам известно. А? Кошмар! И не знаете, откуда ждать опасности.
– Всегда найдется какой-нибудь ублюдок, готовый продаться, – сказал Маршалл.
– Совсем не обязательно. – Техасец приблизился к Маршаллу. – Ты сам-то откуда?
– Из Касабланки.
Он усмехнулся:
– У тебя странноватое произношение для араба. Жил в Техасе, а?
– В Сан-Антонио.
– Ну, это другое дело. А я из Абилина. – Он снова усмехнулся. – Только не торопись к компьютеру, когда вернешься в Вашингтон. Я уже давно не живу в Техасе. И поменял столько имен, что теперь и сам уже не знаю, кто я на самом деле. Уже давно не пересекал границу. И не собираюсь. Я простой солдат, делаю, что прикажут. – Он повернулся к Ронейну: – А ты, похоже, откуда-то с Востока.
– С Восточного побережья, – ответил Ронейн.
– Да, у нас у всех свои проблемы. По крайней мере, ты не похож на мексиканца. Терпеть их не могу. Знаете, как у нас в Техасе называют мексиканца, который хочет породниться с семейством?
Маршалл взглянул на Ронейна и отрицательно покачал головой.
– Испанец, – сказал Техасец. Увидев улыбку на лице Маршалла, он рассмеялся – хоть у одного из них есть чувство юмора. – Кстати, она не мексиканка. – Техасец имел в виду эту уродливую. Он отошел от кровати и сел на единственный стул. – Она принадлежит к одному из семейств.
Маршалл почувствовал, как у Ронейна перехватило дыхание. Семейства составляли вершину пирамиды колумбийской наркомафии. Наверняка Техасец больше ничего не скажет. Это была просто кость, брошенная им.
– Ерунда, – попытался поддразнить Маршалл.
– Не хотите, не верьте, – последовал равнодушный ответ.
– Я знаю всех в Медельине, – вмешался Ронейн.
– А кто сказал, что она из Медельина? – возразил Техасец.
Глаза Маршалла сузились, он переглянулся с Ронейном. Их собеседник проговорился. Они оба понимали важность того, что сообщил Техасец.
(Медельин – второй по величине город в Колумбии. В 80-х годах наиболее сильные местные семейства образовали картель и занялись производством и распространением кокаина в Америке, а затем и в других странах Запада. Правительство Колумбии при поддержке Управления по борьбе с наркотиками и других организаций в течение почти двух лет проводило операцию против картеля. В результате шеф Медельина Пабло Эскобар Гавирия оказался за решеткой. Правда, его поместили в роскошную тюрьму, занимающую территорию в два с половиной акра и способную удовлетворить запросы клиентов пятизвездного отеля. Борьба картеля с правительством была долгой и упорной и завершилась отставкой некоторых министров, крупных армейских и полицейских чинов, а также потерями среди самих медельинских баронов. Ирония заключалась в том, что Эскобар и последовавшие за ним в пятизвездные тюрьмы воротилы медельинского картеля продолжали свой бизнес стоимостью около 3 миллиардов долларов в год и больше не опасались преследований со стороны правительства. Тюрьма превратилась в контору за высокими стенами, надежно охраняемую теми самыми войсками, которые прежде представляли для них главную угрозу. Эскобар даже убегал из своего дворца-тюрьмы, когда ему надоедало сидеть взаперти, просто собирался и выходил через главный вход.
Пока Медельин вел борьбу с властями, образовалась еще более зловещая и опасная сеть. Еще один картель, на этот раз в третьем по величине городе Колумбии, районе по производству сахарного тростника, Кали. Воспользовавшись трудностями Медельина, этот картель превратился в поставщика того, что стало самым распространяемым наркотиком среди яппи восьмидесятых. Благодаря мощному политическому влиянию союз преступных семейств из долины Каука – Кали создал исключительно благоприятные условия для своей деятельности. Члены семейств Кали считались los caballeros – дворянами, в отличие от медельинских los hampones – громил и головорезов. Глава Управления по борьбе с наркотиками в Нью-Йорке Роберт Брайден говорил: «При необходимости Кали способны на убийство, но, как правило, они предпочитают действовать через своих юристов». Однако подобная щепетильность не распространяется на улицы, где процветает их торговля. Они более жестоки и лучше организованы, чем Медельин. Сейчас, контролируя свыше семидесяти процентов рынка кокаина в Северной Америке, Кали пытаются расширить поставки в Европу и Японию.
По традиции крупнейших средиземноморских торговых династий, включая сицилийскую мафию, семейства Кали сохраняют патриархальную структуру, требующую абсолютной преданности и повиновения, но в то же время поощряющую членов сообщества налаживать собственную сеть. И только если эти требования нарушаются, старейшины приговаривают своих подчиненных к жестоким наказаниям. В отличие от Медельина, Кали осторожны, хорошо организованны и чрезвычайно эффективны. Их сеть состоит из серии пирамидальных ячеек, каждая из которых несет ответственность перед вышестоящей ячейкой. Эти так называемые зарубежные филиалы обеспечивают импорт, хранение и распространение кокаина среди оптовиков, а также несут ответственность за отмывание денег в банках и других финансовых учреждениях. Все ячейки несут прямую ответственность перед штаб-квартирой в Кали.
Быть Саlепо, главой ячейки, – значит пользоваться огромным авторитетом и властью.
Быть членом семейства Кали – значит обладать высоким положением и неприкосновенностью.
Члены семейства Кали, голубая кровь, редко принимали непосредственное участие в делах.)
– Да ни хрена она не Кали, – сказал Маршалл. Потом вспомнил жирного. – Если, конечно, тот тип с ней не Эль Гордо.
Теперь уже Ронейн вздрогнул от удивления. Хордо Сантакрус Лондоно Дон Чепе, или просто Жирный – Эль Гордо, – был создателем глобальной транспортировочной сети, благодаря которой картель Кали занял ведущие позиции в кокаиновом бизнесе. В 1980 году в Нью-Йорке ему было предъявлено обвинение в незаконной торговле наркотиками, но он был освобожден под залог и покинул страну. О Сантакрусе говорили, что он часто появляется в середине сделки, обменивается любезностями, жмет руки и так же внезапно исчезает. Побывать на такой встрече и арестовать Сантакруса во время заключения сделки – мечта каждого сотрудника УБН.
Мехико
Федеральный округ
Войдя в номер, Маршалл сразу же понял, что игра предстоит крупная. И к тому же с оттенком драмы, но так уж хотел Ронейн.
Кроме Маршалла собрались еще пять игроков. Два американца, бразилец, француз, мексиканец и та дама, с пальцами-обрубками. Кроме нее, все были либо профессионалами, либо опытными картежниками. Маршалл чувствовал, что это будет возбуждающая ночь. Они ждали его в номере на четвертом этаже отеля «Аламеда», окна которого выходили в парк с таким же названием.
Маршалл пересек комнату и подошел к бразильцу, стоявшему у окна.
– Неплохой вид, а?
– У нас в Бразилии есть и получше.
– Мы сюда играть пришли или, бля, видами любоваться? – вмешался американец. Акцент и галстук-шнурок выдавали в нем техасца. Он был высок ростом, на пару дюймов выше Маршалла, жилистый и сильный. Его циничные голубые глаза, казалось, повидали все на свете. Твердости его взгляда мало кто мог противостоять. Маршалл чувствовал в нем опасного противника.
– А ты как думаешь? – спросил бразилец Маршалла.
– А я думаю, что все же это прекрасный вид, – ответил тот.
Бразилец засмеялся и пошел к покрытому зеленым сукном столу. Маршалл последовал за ним. Остальные были уже готовы. Маршалл пододвинул стул и сел напротив женщины. От его внимания не ускользнуло, что сумку она все время держала при себе. Он бросил взгляд на часы. Вероятно, Ронейн сейчас принимает товар. Партия кокаина на миллион долларов, при уличной продаже – почти шесть миллионов. Наверное, сделка уже завершена, раз Маршалл и женщина находятся здесь, в отеле. Теперь спешить незачем. Маршалл одновременно и банкир и заложник. Снаружи сторожат ее люди.
«Идиотский способ перевода денег», – подумал он. Но с тех пор, как Международный кредитный коммерческий банк был неожиданно закрыт западными финансовыми агентствами, приходилось пользоваться именно этим способом. Имея на своих счетах 20 миллиардов долларов, этот банк с целью отмывания денег для Саддама Хусейна, Фердинанда Маркоса, баронов наркобизнеса из Колумбии и им подобных основал свои филиалы в шестидесяти странах. Он предоставлял своим клиентам услуги, связанные с торговлей оружием, вымогательством, шпионажем, фондами иранских контрас, ИРА, Исламского джихада и других террористических организаций. Утрата этой так называемой «черной сети» заставила воротил наркобизнеса искать новые пути для отмывания нелегальных денег. Это облегчило жизнь международным агентствам по борьбе с наркотиками, которые получили возможность более четко разглядеть противника, так как время от времени тому приходилось высовывать голову из укрытия.
Раздающий, мексиканец, распечатал новую колоду карт и продемонстрировал ее игрокам.
– Играем в покер. Пять карт. Ставки неограниченны. Если вам больше нечего поставить, вы выходите из игры. Никакой игры в долг. Есть вопросы?
– Раздавай, ну тебя на хрен, – сказал техасец, вынимая из кармана и кладя на стол пачку долларов.
Маршалл прикинул, что в этой пачке не менее ста тысяч. А это только начало. Наверняка у техасца в поясе лежит намного больше денег. Впрочем, как и у него самого.
– Итак, – сказал раздающий. – Начинаем игру.
Маршалл вспомнил урок, полученный им много лет назад, когда он пересекал Америку с тысячью долларов в кармане, играя в карты в разных городах страны и надеясь увеличить свою сумму: «Если в течение получаса ты не вычислил, кто за столом фраер-новичок, то им окажешься ты». Так и получилось. Не проехав и половины пути, он был обобран дочиста. Разумеется, в то время он был фраером, молодым и неопытным.
Однако сейчас Маршалл находился здесь не для того, чтобы выиграть.
Он должен проиграть. Этой уродине, сидящей напротив.
Должен отмыть для нее почти миллион долларов.
По прикидкам Маршалла, в этой комнате находилось от трех до пяти миллионов наличными. Поэтому у дверей и снаружи стояла вооруженная охрана. Сейчас эта комната было, наверное, самым безопасным помещением в Мехико. Даже понадежнее банка.
Полученные им инструкции были просты. Проиграть даме. Играть только до тех пор, пока играет она. Не допустить, чтобы кто-либо еще, кроме нее, выиграл у него крупную сумму.
Он закурил, наблюдая, как она спасовала перед французом. У нее оказались не очень хорошие карты, однако ночь длинная и впереди еще много времени.
Через двадцать минут Маршалл получил первую возможность позволить ей побить себя королем – самой крупной ее картой. На столе кверху рубашкой у него лежал туз, но он дал ей забрать 40 000 долларов.
Придвигая выигрыш, она посмотрела на него. Он проигнорировал этот насмешливый, ехидный взгляд. Жадные, загребающие движения рук выдавали ее чувства. Если бы это была настоящая игра, он бы ее быстро обчистил. Наблюдая нервозную реакцию женщины, он мог определить все, ее карты.
В течение нескольких следующих конов удача сопутствовала Маршаллу, и он выиграл более 15 000 долларов.
Спустя двадцать минут она побила его карты двумя шестерками. Ушло еще тридцать Тысяч.
Через три сдачи ему пришел стрит, от девятки до короля. На руках у нее был всего-то один туз, ну, может, пара вместе с картами на столе. В банке было двадцать тысяч, она увеличила его на десять. Он тоже добавил десять. Они продолжали увеличивать ставки до тех пор, пока в центре стола не набралось восемьдесят тысяч.
– Еще двадцать, – сказала женщина.
Маршалл помедлил, раздумывая. Он мог бы ее побить, но не для того он здесь. Бросив взгляд на других игроков, Маршалл увидел алчный блеск в их глазах. Каждому хотелось ухватить такой куш.
Он тряхнул головой и бросил свои карты.
– Что, гринго, психуешь? – злорадно произнесла она.
Маршалл вдруг почувствовал к ней презрение, но внешне не проявил никаких эмоций.
Игра продолжалась в течение последующих шести часов до рассвета. Он спустил уже шестьсот тысяч. Техасец выиграл двести, француз – сто, а бразилец и мексиканец проигрывали. Большую часть суммы Маршалл проиграл даме. Это оказалось нелегким делом. Она была скверным игроком. И только его искусство заставляло ее расцветать от удовольствия. После каждого крупного выигрыша она издевалась над ним, выставляя его дураком перед остальными.
Больше всего на свете Маршалл терпеть не мог, когда кто-то пытался задеть его достоинство. Он решил побыстрее довести все до конца и убраться отсюда.
Неожиданно дама попросила разрешения пропустить следующий кон и вышла из комнаты. Вернулась только после четвертой сдачи.
– Прошу прощения. Мне нужно было позвонить. – При этом она посмотрела на Маршалла с намеком: мол, я сообщила о том, что все идет нормально. Он слегка улыбнулся ей, пока раздающий сдавал карты.
Его первой закрытой картой оказался валет бубен, а открытой – бубновый туз.
У женщины открытым был король. Он поймал ее взгляд, еле заметный кивок. Видимо, ее карта, лежащая вверх рубашкой, была тоже королем.
– Пять кусков.
Он начал торговлю. Трое – женщина, техасец и француз – последовали его примеру.
Следующей его картой была дама бубен. Три для стрита или для флеша. У нее была десятка.
Остальные вслед, за ним поставили по десять тысяч. Она повысила ставку еще на десять. Он поддержал ее и с удивлением отметил, что двое других поступили так же. Видимо, у них была пара, а техасец открыл даму. Но у нее, с двумя королями, были лучшие шансы.
В центре стола лежало сто тысяч, и Маршалл ощутил, как атмосфера комнаты стала еще более накаленной. Все чувствовали, что это будет самая крупная ставка за ночь. Он надеялся, что она не станет слишком убиваться, если кому-нибудь из остальных выпадет тройка. Тогда ее пара бита.
Ему пришла десятка бубен. Четыре для стрита или флеша.
Ей выпала еще одна десятка. Итак, перед ней лежали открытыми две десятки и король. Ее глаза засверкали в предвкушении триумфа. Полегче, сучка! Они все еще могут тебя побить.
У других пары не получилось. Она по-прежнему была впереди.
– Двадцать тысяч, – произнесла дама.
Он поддержал и поднял ставку еще на двадцать.
Француз бросил карты.
– Я чувствую удачу, – растягивая слова, сказал техасец и поставил сорок тысяч.
Она ответила тем же.
Теперь в банке было двести двадцать тысяч.
Сдающий сдавал, переворачивая и называя каждую карту.
Техасцу выпала дама. Маршалл знал, что теперь у него была тройка.
Женщине пришел второй король. Если он верно понял ее сигналы, у нее был фул – три короля и две десятки. Он облегченно вздохнул. Теперь она имела преимущество перед техасцем и не позволит, чтобы деньги Маршалла ушли к нему. Он надеялся, что понял ее правильно.
Шансы получить фул в колоде из пятидесяти двух карт сотавляют 693:1.
Шансы получить королевский флеш – максимально благоприятное сочетание карт в покере – превышают 600 000:1. А женщина уже сидела на трех королях.
Сдающий бросил перед Маршаллом четвертого короля.
Это был король бубен.
Прежде ему никогда не удавалось взять королевский флеш.
– Пятьдесят тысяч, – произнесла она еле слышно.
– Еще пятьдесят, – сказал Маршалл. Он не мог смотреть на нее. Подумать только, он должен проиграть, имея на руках королевский флеш!
Техасец помедлил. Не ожидая у женщины третьего короля, он думал, что ее карта бита. Две ее десятки были ему не страшны. Он остерегался Маршалла, который мог иметь стрит, флеш или, возможно, ну просто возможно, королевский флеш.
– Еще сто, – вдруг сказал он, блефуя, и стал отсчитывать тысячные купюры.
В банке – четыреста восемьдесят тысяч долларов.
– Еще сто, – вступила женщина. Она не могла поверить своей удаче. Она не только получала оплату от Маршалла, но и выигрывала у техасца на карманные расходы.
Маршалл наблюдал, как она своими толстыми, словно сосиски, пальцами отсчитывает и бросает на стол деньги. Он исчерпает свой лимит и покончит с этим. Ронейн останется доволен тем, как он отмыл деньги.
– А ты, гринго? – злорадно спросила она. – Мужик ты или мышь?
Не обращая внимания на ее слова, он всем своим видом изображал колебание: продолжать ставки или нет?
– Мужик-то ты здоровый, а яйца у тебя есть? – продолжала она провоцировать. – Что, слабо поставить?
– Еще сто, – сказал он.
– Зараза! – выругался техасец и с отчаянием хлестко бросил карты на стол.
Они остались вдвоем.
– Двести тысяч. – Ее алчность возрастала. – А, мышак? – Она чувствовала себя уверенно. Техасец выбыл, а Маршалл наверняка исчерпал свой лимит. Так что она получит сполна.
– И двести.
Она взглянула на соперника. Что за... Может, у него есть еще в запасе? Она кивнула и повысила ставку еще на сто тысяч. Что ж, если ему так хочется, для нее это даже и лучше.
– Посмотрим, – сказал Маршалл.
Она моргнула. Какого дьявола ему надо? Он должен просто сдаться. В порыве атакующего бизона она бросила карты на стол.
– Фул. Три короля и две десятки.
Маршалл щелчком перевернул короля бубен.
– Королевский флеш. Банк мой.
Никто не проронил ни слова.
Маршалл протянул руку и забрал выигрыш – почти полтора миллиона долларов. Складывая деньги, он не отрываясь смотрел на даму. У той перехватило дыхание. Она сидела с остановившимся взглядом, не в силах поверить в случившееся. Маршалл усмехнулся. Затем бросил десять тысяч сдающему и встал.
– Спасибо за игру, мужики.
Остальные было запротестовали, но на его месте каждый из них поступил бы точно так же. Вечеринка подошла к концу. Не обращая внимания на женщину, Маршалл пересчитал выигрыш, затем повернулся к служащему отеля, сидящему сзади:
– Дайте мне расписку и положите это в ваш сейф.
Он подождал, пока служащий пересчитает деньги, взял расписку и покинул комнату.
На улице Маршалл не терял времени даром. Его будут разыскивать, но расписка в кармане послужит гарантией его жизни. Они должны вернуть ее до того, как расправятся с ним.
Было пять утра. Машины только-только начали заполнять улицы. Он остановил collective и велел отвезти себя в отель. Его номер находился в конце коридора на третьем этаже. Снаружи проходила пожарная лестница, которая могла оказаться очень кстати. Он специально выбрал эту комнату на случай опасности.
У входа в отель слежки не было. Заплатив шоферу десять долларов сверх таксы, Маршалл отпустил collective, вошел в отель и поднялся по лестнице на третий этаж. Никаких лифтов. Его совершенно не прельщала перспектива вдруг оказаться перед дулом пистолета, когда двери лифта раздвинутся.
Снова ничего подозрительного.
Убедившись, что за ним не следят, он осторожно вошел в комнату.
Сразу позвонил Ронейну.
– Как дела? – спросил сонный равнодушный голос на другом конце провода.
– Не вышло.
– Черт. Что случилось?
Равнодушия Ронейна как не бывало. Он выслушал рассказ Маршалла.
– Почему? – спросил он, когда тот закончил.
– Послушай, пришло время их всех взять.
– Не тебе решать.
– Лучше давай двигай оттуда. Возможно, они уже направляются к тебе.
– Я готов. – Пока Маршалл пересказывал события прошедшей ночи, Ронейн успел одеться.
– Ты принял товар?
– Да. Он в надежном месте. Ты сам-то в безопасности?
– Как генерал Кастер[5]. Теперь-то я знаю, как он себя чувствовал.
Ронейн засмеялся.
– Надеюсь, ты не ждешь счастливого конца. Будь осторожен. Пока.
Послышались короткие гудки, Маршалл медленно положил трубку. Подошел к двери, посмотрел через глазок в коридор. Ничего. Вернулся к кровати, стянул простыни, взял матрас и, сложив его пополам, закрыл им дверь. Это должно послужить защитой, если они вздумают открыть огонь. Хотя вряд ли. Прежде всего им нужна расписка.
Прошел почти час.
Наконец в дверь постучали, и голос снаружи прошептал: «Ронейн».
– Кто там? – спросил Маршалл, на всякий случай держась в стороне от двери: а вдруг оттуда начнут стрелять. «Смит-15» свободно покачивался в его левой руке. Сейчас он пожалел, что не захватил более мощного оружия, чем этот револьвер ближнего боя.
– Ронейн, – донесся из-за двери пароль, указывающий на отсутствие опасности.
Маршалл выждал несколько секунд, наклонился и посмотрел в глазок. За дверью стоял Ронейн. Один.
Маршалл повернул ключ и приоткрыл дверь. Ронейн не двигался. Маршалл откинул матрас и открыл дверь пошире.
Тут он увидел уродливую женщину, она появилась слева, держа у живота Ронейна автомат «узи». Справа от Ронейна стоял толстяк, которому он во время предыдущей встречи передавал образец кокаина. Он был безоружен.
– Убери это, – приказал Ронейн. – Им нужна только расписка.
– И ты согласился? – Маршалл в отчаянии покачал головой.
– Ты должен доверять людям, с которыми имеешь дело, мужик, – раздался тягучий голос от окна за его спиной.
Маршалл повернулся и увидел Техасца. Значит, он тоже из их компании. И не проигрывал никаких денег, просто играл на то, что им и так принадлежало.
Женщина втолкнула Ронейна в комнату, жирный вошел за ними и закрыл дверь. Техасец через приоткрытое окно влез в комнату. В руке у него тоже был «узи».
– И не дергайся, – угрожающе произнес он. – Иначе ты труп.
– Как? – Голос Маршалла был полон сарказма. – Неужели вы собираетесь нас отпустить?
– Конечно. Черт! На твоем месте я бы сделал то же самое. Какой дурак упустит королевский флеш! – Он помедлил и улыбнулся. – Даже если при сдаче карт тебе подыграли.
– Кто подыграл?
– Раздающий, шалости которого мы поощряем.
Маршалл взглянул на Ронейна. Тот пожал плечами.
– Отдай то, что им принадлежит.
Смирившийся с поражением Маршалл медленно, чтобы не испугать их, потянулся к карману и вынул расписку. Женщина подошла и забрала ее. По ее глазам Маршалл понял, что, будь ее воля, он был бы уже трупом.
Она плюнула ему в лицо.
Снова она унизила его.
Он сдержался. Ладно, не стоит из-за этого умирать.
Отступив назад, она проверила расписку и кивнула Техасцу. Жирный подошел и забрал у нее документ.
Маршалл чувствовал, как плевок стекает ему на губы. Не желая доставлять ей удовольствие, он не стал утираться.
Женщина направила «узи» ему в пах. В ее черных, полных ненависти глазах он увидел свою смерть.
– Нет, – сказал Техасец.
– Он нас обманул. – Она не отводила взгляда от Маршалла.
– Не будем привлекать внимание. Нам еще нужно получить деньги.
– Янки прав, – сказал жирный, беря ее за руку. – Мы получили то, что хотели. Еще успеем.
Она подумала, усмехнулась и ткнула Маршалла коротким стволом в пах с такой силой, что у того потемнело в глазах от боли, и он рухнул на колени.
Женщина повернулась и покинула комнату, жирный вышел за ней.
Стоя на коленях, Маршалл боролся с приступами рвоты. Он не видел, как прошел Ронейн и закрыл за ними дверь. Наконец немного полегчало, он огляделся. Техасец все еще находился в комнате, его «узи» был направлен на Ронейна.
– Вставай, парень! – скомандовал он.
Маршалл с трудом встал на ноги, повинуясь знаку Техасца, подошел к кровати без матраса и опустился на голую сетку, где уже сидел Ронейн. Техасец высыпал патроны из револьвера Маршалла и бросил его на пол.
– Хорошая штучка, – заметил он. – Мне нравятся рукоятки «Роджерс». Удобнее держать, когда потеют ладони. – Патроны исчезли в его кармане. – Вы, мужики, с ума сошли. – Его пистолет-пулемет лениво смотрел на них. – Я не буду вас долго задерживать. Как только мы получим деньги по расписке, вы свободны. Вам еще повезло, что мы не потребовали вернуть товар. – Он усмехнулся. – Интересно, что Управление по борьбе с наркотиками собирается с ним делать? Торговать на улице?
Маршалл и Ронейн удивились, но не стали переглядываться. Оказывается, эти ублюдки все время знали, что они из Управления по борьбе с наркотиками США. И играли с ними. Но почему?
– Потому, что мы любим спорт, мужики, – усмехнулся Техасец, отвечая на их немой вопрос. – Вас интересует, почему мы вас дразним. Придет время, и вы запаникуете. Слыхали когда-нибудь о гуркхах?
Оба пленника промолчали.
– Наверняка слыхали, – продолжал Техасец. – Настоящие вояки. Из Непала. Англичане использовали их в качестве наемников. Знаете, что они вытворяли во время Второй мировой войны? По ночам проникали в немецкий лагерь, в помещение с десятью – пятнадцатью солдатами. Убивали часового и половину солдат. Подкрадывались и перерезали им, спящим, горло своими огромными кривыми ножами. Жуткая штука. Называется кукри. Потом так же тихо исчезали. А утром немцы просыпались и вдруг видели, что половина их товарищей неподвижно лежит с улыбкой от уха до уха. Представляете? Солдаты теряли покой и уже не могли спать по ночам. – Он отодвинулся от них. – Теперь понимаете, почему мы втянули вас в свою игру? Вы теряетесь в догадках, что же нам известно. А? Кошмар! И не знаете, откуда ждать опасности.
– Всегда найдется какой-нибудь ублюдок, готовый продаться, – сказал Маршалл.
– Совсем не обязательно. – Техасец приблизился к Маршаллу. – Ты сам-то откуда?
– Из Касабланки.
Он усмехнулся:
– У тебя странноватое произношение для араба. Жил в Техасе, а?
– В Сан-Антонио.
– Ну, это другое дело. А я из Абилина. – Он снова усмехнулся. – Только не торопись к компьютеру, когда вернешься в Вашингтон. Я уже давно не живу в Техасе. И поменял столько имен, что теперь и сам уже не знаю, кто я на самом деле. Уже давно не пересекал границу. И не собираюсь. Я простой солдат, делаю, что прикажут. – Он повернулся к Ронейну: – А ты, похоже, откуда-то с Востока.
– С Восточного побережья, – ответил Ронейн.
– Да, у нас у всех свои проблемы. По крайней мере, ты не похож на мексиканца. Терпеть их не могу. Знаете, как у нас в Техасе называют мексиканца, который хочет породниться с семейством?
Маршалл взглянул на Ронейна и отрицательно покачал головой.
– Испанец, – сказал Техасец. Увидев улыбку на лице Маршалла, он рассмеялся – хоть у одного из них есть чувство юмора. – Кстати, она не мексиканка. – Техасец имел в виду эту уродливую. Он отошел от кровати и сел на единственный стул. – Она принадлежит к одному из семейств.
Маршалл почувствовал, как у Ронейна перехватило дыхание. Семейства составляли вершину пирамиды колумбийской наркомафии. Наверняка Техасец больше ничего не скажет. Это была просто кость, брошенная им.
– Ерунда, – попытался поддразнить Маршалл.
– Не хотите, не верьте, – последовал равнодушный ответ.
– Я знаю всех в Медельине, – вмешался Ронейн.
– А кто сказал, что она из Медельина? – возразил Техасец.
Глаза Маршалла сузились, он переглянулся с Ронейном. Их собеседник проговорился. Они оба понимали важность того, что сообщил Техасец.
(Медельин – второй по величине город в Колумбии. В 80-х годах наиболее сильные местные семейства образовали картель и занялись производством и распространением кокаина в Америке, а затем и в других странах Запада. Правительство Колумбии при поддержке Управления по борьбе с наркотиками и других организаций в течение почти двух лет проводило операцию против картеля. В результате шеф Медельина Пабло Эскобар Гавирия оказался за решеткой. Правда, его поместили в роскошную тюрьму, занимающую территорию в два с половиной акра и способную удовлетворить запросы клиентов пятизвездного отеля. Борьба картеля с правительством была долгой и упорной и завершилась отставкой некоторых министров, крупных армейских и полицейских чинов, а также потерями среди самих медельинских баронов. Ирония заключалась в том, что Эскобар и последовавшие за ним в пятизвездные тюрьмы воротилы медельинского картеля продолжали свой бизнес стоимостью около 3 миллиардов долларов в год и больше не опасались преследований со стороны правительства. Тюрьма превратилась в контору за высокими стенами, надежно охраняемую теми самыми войсками, которые прежде представляли для них главную угрозу. Эскобар даже убегал из своего дворца-тюрьмы, когда ему надоедало сидеть взаперти, просто собирался и выходил через главный вход.
Пока Медельин вел борьбу с властями, образовалась еще более зловещая и опасная сеть. Еще один картель, на этот раз в третьем по величине городе Колумбии, районе по производству сахарного тростника, Кали. Воспользовавшись трудностями Медельина, этот картель превратился в поставщика того, что стало самым распространяемым наркотиком среди яппи восьмидесятых. Благодаря мощному политическому влиянию союз преступных семейств из долины Каука – Кали создал исключительно благоприятные условия для своей деятельности. Члены семейств Кали считались los caballeros – дворянами, в отличие от медельинских los hampones – громил и головорезов. Глава Управления по борьбе с наркотиками в Нью-Йорке Роберт Брайден говорил: «При необходимости Кали способны на убийство, но, как правило, они предпочитают действовать через своих юристов». Однако подобная щепетильность не распространяется на улицы, где процветает их торговля. Они более жестоки и лучше организованы, чем Медельин. Сейчас, контролируя свыше семидесяти процентов рынка кокаина в Северной Америке, Кали пытаются расширить поставки в Европу и Японию.
По традиции крупнейших средиземноморских торговых династий, включая сицилийскую мафию, семейства Кали сохраняют патриархальную структуру, требующую абсолютной преданности и повиновения, но в то же время поощряющую членов сообщества налаживать собственную сеть. И только если эти требования нарушаются, старейшины приговаривают своих подчиненных к жестоким наказаниям. В отличие от Медельина, Кали осторожны, хорошо организованны и чрезвычайно эффективны. Их сеть состоит из серии пирамидальных ячеек, каждая из которых несет ответственность перед вышестоящей ячейкой. Эти так называемые зарубежные филиалы обеспечивают импорт, хранение и распространение кокаина среди оптовиков, а также несут ответственность за отмывание денег в банках и других финансовых учреждениях. Все ячейки несут прямую ответственность перед штаб-квартирой в Кали.
Быть Саlепо, главой ячейки, – значит пользоваться огромным авторитетом и властью.
Быть членом семейства Кали – значит обладать высоким положением и неприкосновенностью.
Члены семейства Кали, голубая кровь, редко принимали непосредственное участие в делах.)
– Да ни хрена она не Кали, – сказал Маршалл. Потом вспомнил жирного. – Если, конечно, тот тип с ней не Эль Гордо.
Теперь уже Ронейн вздрогнул от удивления. Хордо Сантакрус Лондоно Дон Чепе, или просто Жирный – Эль Гордо, – был создателем глобальной транспортировочной сети, благодаря которой картель Кали занял ведущие позиции в кокаиновом бизнесе. В 1980 году в Нью-Йорке ему было предъявлено обвинение в незаконной торговле наркотиками, но он был освобожден под залог и покинул страну. О Сантакрусе говорили, что он часто появляется в середине сделки, обменивается любезностями, жмет руки и так же внезапно исчезает. Побывать на такой встрече и арестовать Сантакруса во время заключения сделки – мечта каждого сотрудника УБН.