Страница:
– Да? Чему обязаны?
– Давайте-ка кое-что обсудим.
– Опять ты со своей оргией?
– Мы подготовили запуск. – Линдсей небрежно махнул рукой в сторону контейнера. – Если придем к соглашению, запусков может быть два. – Он улыбнулся. – Услуга за услугу. Я организую вам запуск. Взамен вы поддержите мое предложение по поводу Карнавала.
Поморщившись, Паоло осторожно почесал мокнущие болячки под подбородком.
– Торговать телом ради искусства… Забудь, секретарь. Остальные ни за что не согласятся. Ты только представь, – он понизил голос, – Клео, раздвигающую нога перед этим вашим головорезом капитаном.
– Я же не говорю, что все это будет на самом деле. Я прошу лишь меня поддержать. Вы хотите запустить свою голову, или как?
Паоло оглянулся.
– Я – за, – послышался голос Фазиля.
– Тогда пусть кто-то из вас идет в пусковую и готовит все к запуску. Другой пойдет со мной и поможет зарядить кольцо. А про нашу договоренность – ни слова. Цикому. Ясно?
– Значит, ты организуешь нам запуск, а мы тебя поддерживаем перед остальными. Вроде бы – ты нас обаял и убедил. Так?
– Условия такие. Вы сохраняете мою тайну, а я – вашу. Ну, кто пойдет в пусковую?
– Я, – сказал Паоло.
Скользнув мимо Линдсея в туннель, он исчез в темноте. Из лаза показался Фазиль.
– Что в коробке?
– Улики, – объяснил Линдсей. – Сувениры из прошлых рейдов и тому подобное. Чтобы уж не смущало, если мы здесь осели надолго.
Собственно говоря, это была полуправда. На астероиде нечего было смущаться. Иное дело – картель, где пиратам придется вести себя крайне добропорядочно. Крупнейшие картели, наподобие Фемиды, были довольно щепетильны, и открытое пиратство не поощряли даже в бардачных кварталах – догтаунах.
Пираты загрузили контейнер без его ведома – и велели запустить. Верная примета, что скоро конец.
Фазиль со свечой выплыл в туннель.
– Можно посмотреть?
Миновав Линдсея, он положил руку на контейнер. Между пластиковых полос высунулся, поводя усиками в локоть длиной, угольно-черный таракан. Зашипев от отвращения, Фазиль отдернул руку. Линдсей хотел поймать таракана, но промахнулся.
– Гр-рязь, – тихо пробормотал Фазиль. – Помоги мне с головой.
Линдсей вплыл за ним в мастерскую. Вдвоем они вытолкали массивную скульптуру в коридор. Она едва помещалась в узком туннеле.
– Наверное, надо бы смазать, – сказал Линдсей.
– Лицо Паоло не отправится в вечность с сопливым носом.
Фазиль задул свечу, задвинул заслонку и поплыл вперед, толкая голову перед собой. Линдсей, волоча контейнер, двинулся следом.
Маршрут оказался извилистым. То и дело в стороны отходили старые выработки с застоявшимся, спертым воздухом. Загрузочная камера кольца располагалась близ поверхности астероида, примыкая к главному производственному центру. Здесь, по соседству с кольцом, изготовлялись пустышки.
Пустышечный цех представлял собою связку ферментационных бурдюков, похожую на гроздь винограда. Бурдюки соединялись гибкими трубами, были заякорены тросами и окружены грубыми стойками с голубыми ультрафиолетовыми лампами. Гроздь висела в воздухе; полупрозрачные бурдюки тихонько журчали.
Комплекс не был полностью остановлен – это означало бы смерть ветвэра, – но продукции почти не выпускал. Трубы для выдувания были отсоединены от выходов в пусковое кольцо, и вместо тонкой пленки из них текла густая бесцветная пена. В воздухе стояла невыносимая, резкая вонь горячего пластика.
Дежурство нес семейный робот. Когда появился Фазиль с головой Паоло, он на мгновение замер. При приближении Линдсея – шевельнулся, сомкнув передние манипуляторы на мехах с порошком. Единственный громадный глаз его наклонился, наблюдая за Линдсеем, с клацаньем затвора.
Робот словно бы весь состоял из сочленений и тяг. Шесть конечностей его были сделаны из легкого пенометалла. Размерами он превосходил Линдсея. Мозг и двигатель были упрятаны внутрь торса, в бочкообразную грудь. Спереди он нес на себе сенсоры и две длинные, суставчатые руки с захватами. Сзади располагалось крестообразное сочленение четырех вращающихся ног – робот был сконструирован для работы в невесомости. Был у него и хвост, выполнявший функции бура.
Робот не отличался изяществом механистских машин, однако казался до жути живым. Наподобие скелета из мультиков или животного, распятого на лабораторном столе для демонстрации мышечных рефлексов.
Линдсей вышел из поля зрения робота, и тот снова принялся за работу, резко оттолкнувшись от стены и подсоединив мехи к влажному клапану очередного ферментационного бурдюка.
Перебравшись через голову Паоло, Фазиль остановил ее, упираясь в стену.
Пусковое кольцо было оборудовано полупрозрачным пластиковым шлюзом. Вынув из ниши в стене плотно свернутый зеленый скафандр, Фазиль встряхнул его. Облачившись и застегнув молнию, он расстегнул клапан шлюза и вошел внутрь.
Линдсей толкнул к нему контейнер.
Застегнув клапаны шлюза, Фазиль открыл загрузочную камеру. Изогнутая, прямоугольная секция отошла от стены на наружных пружинных петлях. Воздух со свистом рванулся в вакуум пускового кольца. Пленка шлюза прогнулась, словно мыльный пузырь, облепив стояки. Из контейнера вырвались в вакуум и тут же лопнули пять громадных тараканов и целая туча тех, что помельче. Лицо Фазиля за прозрачным забралом скривилось в брезгливой гримасе, он смахнул корчащихся насекомых в сторону. Тонкие крылышки тараканов судорожно трепетали, из лопнувших подбрюший, суставов и щелей панциря сочилась пена.
Один таракан прилип к стенке шлюза прямо перед лицом Линдсея. Должно быть, он что-то там, в контейнере, ел. Что-то густое и красное.
Из контейнера вырвались облачка пара. Фазиль, отгонявший останки насекомых в туннель кольца, ничего не заметил.
Шагнув за порог, он вытащил за собой контейнер и с усилием погрузил в бадью.
Поднявшись обратно в шлюз, он смахнул в люк последнего таракана и установил крышку. Крышка люка замкнула контакт, загорелось зеленое табло. На магниты пошел ток, и на зеленом экранчике замелькали цифры обратного отсчета.
Фазиль расстегнул молнию шлюза, впуская воздух из туннеля. Пластик издал хлопок, словно парус, поймавший ветер. Фазиля била дрожь.
– Ты видел?! – глухо крикнул он из-под визора шлема, расстегивая молнию на груди. – Что там было?! Что они ели?!
– Я не знаю, что туда складывали, – ответил Линдсей. – Могли упаковать что угодно.
Фазиль осмотрел испачканный рукав скафандра:
– Похоже на кровь.
Линдсей склонился ниже:
– Запах другой.
– Это – улика. – Фазиль свернул скафандр.
Линдсей задумался. Пираты его обманули. Решили сравняться умом с шейперами. И сделать так, чтобы кто-то исчез.
– Знаешь, Фазиль, лучше запустить этот скафандр.
– Ты Иана сегодня видел? – спросил Фазиль.
– Да как-то было без надобности.
Они мерили друг друга взглядами. Линдсей молчал. Фазиль вдруг резко обернулся и посмотрел на светодиодное табло.
– Все, – сказал он.
– Запусти ты этот скафандр, – сказал Линдсей. – А я отчищу шлюз.
– Вместе с головой я скафандр запускать не стану.
– Можно скормить какому-нибудь ферментатору. – Линдсей махнул рукой в сторону цеха. – Если ты это сделаешь, я помогу тебе пустить оборудование на полный ход. И можешь снова делать пустышки. – Вынув из ниши еще один скафандр, Линдсей встряхнул его. – Сейчас мы запустим голову и избавимся от скафандра. Вначале сделаем эти две вещи, а после поговорим. Идет?
Он принялся облачаться в скафандр. Возник довольно опасный момент – с наполовину натянутыми штанинами, он был сейчас почти беззащитен. Но нападения не последовало, и Линдсей тут же понял, что сумел-таки купить некоторую отсрочку.
Вдвоем они втащили голову в шлюз. Фазиль застегнул клапан, а Линдсей открыл люк.
На стеклянно-гладкую стену кольца упал луч света; медные направляющие тускло блеснули. Железные брусья бадьи были слегка подернуты инеем – конденсированной влагой, испарившейся из упакованного в контейнер тела.
Шагнув в туннель кольца, Линдсей пихнул голову Паоло в бадью и закрепил.
Свет, падавший из проема, заслонила тень. Фазиль закрывал люк. Линдсей, развернувшись, прыгнул.
Он успел сунуть в щель правую руку. Крышка перемолола мышцы и кости, в скафандр хлынула кровь.
Рыча от натуги, Линдсей протиснул в щель голову и плечи. Левой рукой он поймал ногу Фазиля. Кончики пальцев глубоко вонзились в лодыжку шейпера. Линдсей изо всех сил ударил ногой Фазиля об острый косяк. Кость хрустнула. Фазиль, обмякнув, завалился назад.
Не отпуская врага, Линдсей влетел в шлюз и ногой ударил Фазиля в промежность. Тот согнулся пополам; тогда Линдсей перехватил его ногу и согнул, подставив под сгиб колена предплечье. Навалившись на шейпера, он рванул его ногу вверх, выламывая бедренную кость из сустава.
Фазиль в агонии бестолково размахивал руками, ища точку опоры. Рука его зацепила крышку люка. Люк захлопнулся, замкнув контакт. Загорелось зеленое табло.
Линдсей продолжал выкручивать ногу противника. Два шарика его собственной крови попали ему под визор. Он чихнул, на миг зажмурив глаза, – и тут же Фазиль достал ногой его шею. Линдсей разжал захват, и шейпер напал.
В панике с отчаянной силой Фазиль сдавил ему грудь. Воздух со свистом ушел из легких; сквозь черную пелену, застилающую глаза, Линдсей услышал четыре оглушительных удара своего сердца. Он взбрыкнул ногами – и подошва уперлась в стояк, поддерживающий пленку шлюза.
Сцепившись, они кружились в воздухе. Ударив локтем, Линдсей попал Фазилю в висок. Хватка ослабла. Тогда, забросив руку за голову шейпера, он взял его шею в замок. Фазиль снова стиснул объятья. Ребра прогнулись, уступая нечеловеческой силе перестроенных мускулов.
Сквозь запятнанный кровью визор он взглянул Фазилю в глаза. Лицевые мышцы мгновенно отреагировали, смяв лицо в ужасной гримасе. Глаза шейпера побелели. Отшатнувшись, он попытался вырваться – и Линдсей сломал ему шею.
Он задыхался. Баллонов на этих скафандрах не было, долго ими не пользовались. Нужно выбираться на воздух.
Он повернулся к выходу. У шлюза стояла Клео. Глаза ее потемнели от страха и возбуждения. Пальцы Клео сомкнулись на язычке молнии.
Не отрываясь, Линдсей смотрел на нее, моргая от липнущих к ресницам кровяных шариков. Клео выдернула из лацкана блузы свое излюбленное оружие. Иголку с ниткой.
Оттолкнувшись ногой от тела Фазиля, Линдсей метну лея к выходу. В несколько ловких движений Клео зашила молнию.
Линдсей яростно рванул застежку со своей стороны, но тончайшее розовое волокно не уступало в прочности стальной проволоке. Он замотал головой:
– Не надо!!!
Его окружал вакуум. Путь был отрезан. Слова, всегда его выручавшие, не могли одолеть этой преграды.
Клео ждала его смерти. На табло над головой мелькали цифры. Свет померк – запуск вне плоскости эклиптики требовал много энергии.
Левой рукой он толкнул крышку люка. Пальцы ощутили едва уловимую вибрацию. В ярости он пнул крышку – раз, другой, третий – и она подалась. Он нажал на нее изо всех сил. Крышка отошла – на ширину пальца. Сработало аварийное отключение. Свет погас.
Крышка отвалилась легко. Темнота вокруг была полной.
Линдсей не знал, когда бадья должна остановиться. Если она все еще движется по кольцу, делая клик в секунду, то руку или же ногу отхватит почище лазера.
Ждать он не мог. Воздух внутри скафандра сделался совсем спертым от углекислоты и запаха крови. Решившись, он сунул голову в люк…
…и остался жив.
Теперь перед ним возникла новая задача. Бадья остановилась где-то в кольце, закупорив туннель. Наткнувшись на нее по пути наружу, придется поворачивать и тратить лишний воздух… Куда же идти – налево или направо?
Налево. Тяжело дыша, он сложил руки на груди и прыгнул вдоль туннеля. Еще раз, еще…
Триста метров – половина окружности кольца. Столько и нужно пройти. А если жерло уже затянуто камуфляжной пленкой? Если он уже миновал его, проглядев в темноте?
Звезды! Линдсей отчаянно рванулся вперед, лишь в последний момент вспомнив, что нужно ухватиться за кромку жерла. Притяжение астероида было настолько слабым, что подобный прыжок вывел бы его, Линдсея, на гелиоцентрическую орбиту…
Он снова оказался на поверхности астероида, среди угольно-черных и грязно-белых выжженных ям.
Перепрыгнув продолговатый кратер, он едва не промахнулся и не свалился вниз. Пемза под пальцами раскрошилась, осколки медленно поплыли над поверхностью.
Почти задыхаясь, он добрел до второго шлюза. Пятнистая маскировочная пленка закрывала вход в самую первую шахту, пробуренную здесь Мавридесами. Сорвав пленку, он крутанул запор люка. Правая рука продолжала кровоточить. Похоже, опять сломана.
Крышка отскочила. Скользнув в шлюз, он захлопнул ее за собой. Оставалась еще одна. Каждый вдох нес в легкие все меньше кислорода. Капли крови превратились в густую, мелкую взвесь.
Вот отошла и вторая крышка. Выплыв из шлюза, он почувствовал в темноте какое-то стремительное движение. Скафандр затрещал. Холодный стальной клинок кольнул горло. Линдсея схватили за ноги, а затем кто-то выкрутил ему правую руку, и он закричал от боли.
– Говори!
– Господин президент, – выдохнул он. – Господин президент!
Нож исчез. Линдсей услышал звонкое, оглушительное гудение пилы и увидел сноп искр. В их свете он разглядел лица президента, спикера парламента, верховного судьи и третьего сенатора.
Искры погасли. Спикер отвела диск электропилы от обрезка трубы.
Президент сорвал с Линдсея шлем.
– Рука! – завопил Линдсей.
Верховный судья отпустил руку, а сенатор-три – ноги. Линдсей глубоко вдохнул – легкие истосковались по воздуху.
– Ох уж мне эти треклятые упреждающие удары, – сказал президент. – Ненавижу.
– Меня пытались убить, – объяснил Линдсей. – Вы уничтожили оборудование? Можем лететь?
– Нас что-то выдало, – буркнул президент. – Мы были с Паоло в пусковой. Выясняли, как вывести эту хрень из строя. Тут появились Нора с Агнессой… А ведь они должны были спать. И вдруг – темнотища…
– Затемнение, – сказала спикер.
– Я закричал: «Бей!», только вот темень… У них вышло преимущество – их было меньше. Меньше шансов задеть своего. Я – сразу к машинам. Поковырял там ножом в проводке. Потом второй сенатор как заорет – порезали его, мясо в стороны…
– Мне в лицо попало что-то мокрое, – сказал Верховный судья. В его старческом голосе звучало тяжеловесное, зловещее удовлетворение. – Воздух был полон крови.
– Они были вооружены, – продолжал президент. – Вот что я поймал в свалке. Ну-ка, секретарь, оцени.
В темноте президент вложил что-то в левую ладонь Линдсея. Плоский, твердый каменный диск размером с раскрытую кисть, обмотанный витым шнурком. Камень был вымазан в чем-то липком.
– За пазухой прятали, не иначе. Хочешь – крути, хочешь – бей, хочешь – души. Волоконца тоненькие, враз глотку перехватит. Я, когда поймал эту штуку, палец порезал до кости.
– А где остальные наши? – спросил Линдсей.
– По плану мы разделились. Двое депов убирали после Иана, они сейчас на борту, готовят «Консенсус» к отлету.
– Зачем было убивать Иана?
– Что значит «убивать»? – сказала спикер. – Где доказательства? Он сам испарился!
– Кто наносит рану ГДФ, получает в ответ то же! – сказал президент. – Мы-то полагали улететь еще утром и подумали: «Пусть считают, что он убежал с нами!» Здорово, верно? – Он довольно хрюкнул. – Куда-то потерялись двое сенаторов. Здесь – точка рандеву; должны подойти.
– Судьи второй и третий пошли прихватить малость этого хитрого ветвэра. Хорошая добыча. Мы поразмыслили и решили, что нужно занять выход. Теперь можем добраться до «Консенсуса» прямо так, без скафандров. Обойдется только кровью из носа, да животы поболят. Подумаешь, полминуты в вакууме.
Издали донеслось слабое постукивание. Раньше, за звуками голосов, ничего слышно не было. Стук был отчетливым и ритмичным; пластик глуховато стучал о камень.
– Вот же мать твою, – сказал президент.
– Я схожу, – предложил Верховный судья.
– Да ерунда, – возразила сенатор-три. – Это воздуходувка.
Послышался лязг ее инструментального пояса.
– Я ушел, – сказал Верховный судья.
Старый механист проплыл мимо Линдсея – тот ощутил легкое движение воздуха.
Секунд пятнадцать прошли в безмолвии мрака.
– Нужно посветить, – шепнула спикер. – Сейчас я пилой…
Постукиванье прекратилось.
– Нашел! – крикнул Верховный судья. – Это – кусок…
Послышался громкий тошнотворный хруст. Речь его оборвалась.
– Судья! – крикнул Линдсей.
Все ринулись по коридору, слепо натыкаясь на стены и друг на друга. Добравшись до нужного места, спикер включила пилу. Посыпались искры. Источником шума оказалась простая полоска твердого пластика, приклеенная к зеву туннеля-ответвления. К полоске тянулась длинная нить. Там, в глубине хода, и засел убийца. Паоло. Услышав голос старого механиста, он выстрелил на звук из своего оружия. Из рогатки. Увесистый каменный кубик – шестигранная кость – наполовину вошел в пробитый череп пирата.
В короткой вспышке искр Линдсей увидел голову старика, покрытую кровавой массой – поверхностное натяжение удерживало ее на коже вокруг раны.
– Можно уходить, – сказал Линдсей.
– Своих бросать нельзя, – отвечал президент. – И тому, кто это сделал, тоже нельзя так спустить. Их всего-то пятеро и осталось.
– Четверо, – поправил Линдсей. – Я убил Фазиля. А если сумею договориться с Норой, трое.
– Некогда договариваться. Ты у нас раненый – оставайся, охраняй шлюз. Придут наши – скажешь, что мы пошли кончать тех четверых.
– Если Нора сдастся, – с трудом выговорил Линдсей, – надеюсь, что вы, господин президент…
– Миловать – его профессия. – Президент кивнул на тело Верховного судьи. – Оружие у тебя есть?
– Нет.
– Держи. – Он подал Линдсею протез убитого. – Если кто из них сунется – убьешь дедовым кулаком.
Линдсей стиснул в ладони ребрящийся тягами протез. Пираты канули в темноту – постукивая, шурша одеждой, шелестя о камень мозолистыми ладонями. Линдсей поплыл назад, к шлюзу, отталкиваясь от стен коленями и плечами. Мысли его были заняты Норой.
Старуха – пираты называли ее судьей-два – оказалась на удивление жилистой. Шейные хрящи ее под обманчиво мягкой кожей были тверже стальной проволоки. Два раза Hope казалось, что враг наконец-то мертв, но старуха, надсадно всхрипывая во тьме, вновь возвращалась к жизни. Запястья Норы сильно кровоточили, изодранные грязными, ломаными ногтями. Тело воняло потом.
Нора чувствовала и свой собственный запах. Подмышки ее были сплошной массой болезненной сыпи. Она недвижно парила в угольно-черной темноте пусковой, упираясь босыми ступнями в плечи мертвой старухи, и в руках сжимала концы шнура.
Когда на них во внезапной темноте напали пираты, она выглядела не лучшим образом. Кого-то ей удалось зацепить каменным кистенем, но почти тут же оружие выскользнуло из руки и затерялось в свалке. Яростно дравшаяся Агнесса была ранена ручной пилой спикера. А вот Паоло бился как бог…
От дверей послышался голос Клео. Она пробормотала пароль, и через несколько секунд в помещении загорелся свет.
– Я же говорил, что получится, – сказал Паоло. Клео держала свечу на отлете – натрии запала на кончике все еще продолжал искрить. Воскоподобный пластик оплывал каплями по мере сгорания фитиля.
– Я взяла весь твой запас, – сказала Клео. – Ты у нас талант, милый.
Паоло гордо кивнул:
– Моя удача перешибла случай. И я убил двоих!
– Ты сделал свечи, – сказала Агнесса. – А я говорила, что ничего у тебя не выйдет… – Во взгляде ее ясно читалось преклонение перед Паоло. – Ты – главный. Приказывай.
В свете свечи Нора увидела лицо мертвой. Сняв с нее удавку, она обвязала шнур вокруг пояса.
Она снова чувствовала размягчающую слабость. На глаза навернулись слезы. Ужас и жалость к убитой охватили ее.
Это все – те препараты, что дал Абеляр… Глупо было соглашаться на тот, первый, укол. Инъекция афродизиака была капитуляцией. Не просто перед врагом, но – перед крохами сомнений и соблазнов, прячущихся в глубинах сознания. Всю ее жизнь чем ярче сияла уверенность в себе, тем чернее становились эти глубоко спрятанные, но неотступные тени.
Сама по себе она могла бы выстоять. Но печальный пример других дипломатов… Тех, изменников… Академия никогда и нигде не упоминала о них официально, оставив тему скрытому миру слухов и сплетен, непрестанно кипевших во всех шейперских колониях. Слухи множились и росли, неизбежно искажаясь, подобно всему запретному.
Как казалось Hope, она совершила преступление. Сексуальное, идеологическое и профессиональное. О том, что произошло, она не отваживалась рассказать даже Клео. Семья ничего не знала о диптренинге, о жгучем пламени в каждой мышце, о целенаправленном штурме лица и мозга, превратившем ее тело в нечто совершенно чужеродное еще до того, как ей исполнилось шестнадцать.
Будь то любой другой, а не подобный ей дипломат, она дралась бы и умерла с непоколебимой решимостью, достойной самой Клео. Но, столкнувшись с ним лицом к лицу, поняв его… Абеляр был не столь талантлив, как она, зато обладал твердостью и быстрой реакцией. Она могла бы стать такой же. Иных альтернатив ей до сих пор не встречалось.
– Я обеспечил нам свет, – хвастливо сказал Паоло, закручивая кистень восьмеркой и ловя шнур рукой. – Я выиграл! Перекрыл Иана и Фазиля и убил двоих! – Шнуры рукава взвились в воздух – он ударил себя в грудь. – И я говорю: засада, засада и только засада!
Кистень его свистнул в воздухе; он дал шнуру намотаться на руку и выхватил из-за пояса рогатку.
– Они не должны уйти, – сказала Клео. Лицо ее в обрамлении бахромчатой золотистой сетки для волос дышало спокойствием и теплотой. – Если они уйдут, то вернутся и приведут других. Милые мои, мы можем жить здесь и дальше. Они – тупицы. И они раскололи свои силы. Мы потеряли двоих, а они – семерых. – Отсвет боли мелькнул на ее лице. – Дипломат был из них самый бойкий, но он наверняка погиб в пусковом кольце. Остальных мы изловим, как изловили судей.
– А где депутаты? – сказала Агнесса. Пила спикера задела ее левую ногу выше колена; она была смертельно бледна, однако полна боевого духа. – Этот генетический сорняк нужно выполоть. Он опасен.
– Что с ветвэром? – спросила Нора. – Если не наладим подачу энергии, он перестоится.
– Тогда они узнают, что мы на энергостанции! – заявил Паоло. – Один из нас пойдет запускать реактор, а остальные сядут в засаду. Удар – отход! Удар – отход!
– Сначала спрячем тела.
Упершись ногами в стену у двери, Клео принялась выбирать линь. Из туннеля выплыл третий судья. Морщинистая шея его была почти перерезана тонкой гарротой Клео. На поясе судьи висели шприцы с краденым ветвэром. Его, вместе с судьей-два, застали на месте преступления.
Паоло снял маскировку с потайной ниши. Там уже помещались тела первого и второго сенаторов, убитых им и Агнессой. Брезгливо морщась, они втолкнули туда и третий труп.
– Найдут, – сказала Агнесса, громко чихнув. – Унюхают.
– Ничего, примут за собственную вонь, – сказал Паоло, устанавливая фальшивую стену на место.
– Теперь – к токамаку, – скомандовала Клео. – Я понесу свечи. Агнесса идет первой.
– Хорошо.
Агнесса, сорвав блузу и тяжелую сетку для волос, связала их обрывком шнура. Развеваясь в невесомости, в полумраке ее конструкция вполне могла сойти за человека. Она скользнула в узкий коридор, неся перед собой обманку на вытянутой руке.
Остальные последовали за ней. Нора шла замыкающей.
У каждого перекрестка они замирали, прислушиваясь и принюхиваясь. Затем Агнесса выставляла вперед тряпичное чучело, после чего быстро заглядывала за угол, в ответвления. Клео держала наготове свечу.
Приближаясь к энергостанции токамака, Агнесса опять чихнула. В тот же миг и Нора почуяла запах – незнакомое, отталкивающее зловоние.
– Что это? – шепнула она шедшей впереди Клео.
– Огонь, наверное. Дым. – Клео помрачнела. – Шейпер сообразительна. Думаю, это она добралась до токамака.
– Смотрите! – громко шепнула Агнесса.
Из левого ответвления ползла, клубясь в неверном свете свечи, тонкая струйка серого дыма. Агнесса сунула в нее руку, и струйка рассеялась, рассыпалась на едва заметные облачка. Зайдясь в приступе кашля, Агнесса прислонилась к стене. Обнаженная грудь ее тяжело вздымалась.
Клео задула свечу. На стенах туннеля мерцали слабые отсветы далекого пламени.
– Огонь, – проговорила Клео. В первый раз в голосе старшей звучал страх. – Я пойду первой.
– Нет!
Прижавшись к ее уху губами, Агнесса что-то быстро ей зашептала. Женщины обнялись, и Агнесса, оставив чучело и прижимаясь к стене, скользнула вперед. Двигаясь за остальными, Нора нащупала на камне пятно остывшего пота.
– Давайте-ка кое-что обсудим.
– Опять ты со своей оргией?
– Мы подготовили запуск. – Линдсей небрежно махнул рукой в сторону контейнера. – Если придем к соглашению, запусков может быть два. – Он улыбнулся. – Услуга за услугу. Я организую вам запуск. Взамен вы поддержите мое предложение по поводу Карнавала.
Поморщившись, Паоло осторожно почесал мокнущие болячки под подбородком.
– Торговать телом ради искусства… Забудь, секретарь. Остальные ни за что не согласятся. Ты только представь, – он понизил голос, – Клео, раздвигающую нога перед этим вашим головорезом капитаном.
– Я же не говорю, что все это будет на самом деле. Я прошу лишь меня поддержать. Вы хотите запустить свою голову, или как?
Паоло оглянулся.
– Я – за, – послышался голос Фазиля.
– Тогда пусть кто-то из вас идет в пусковую и готовит все к запуску. Другой пойдет со мной и поможет зарядить кольцо. А про нашу договоренность – ни слова. Цикому. Ясно?
– Значит, ты организуешь нам запуск, а мы тебя поддерживаем перед остальными. Вроде бы – ты нас обаял и убедил. Так?
– Условия такие. Вы сохраняете мою тайну, а я – вашу. Ну, кто пойдет в пусковую?
– Я, – сказал Паоло.
Скользнув мимо Линдсея в туннель, он исчез в темноте. Из лаза показался Фазиль.
– Что в коробке?
– Улики, – объяснил Линдсей. – Сувениры из прошлых рейдов и тому подобное. Чтобы уж не смущало, если мы здесь осели надолго.
Собственно говоря, это была полуправда. На астероиде нечего было смущаться. Иное дело – картель, где пиратам придется вести себя крайне добропорядочно. Крупнейшие картели, наподобие Фемиды, были довольно щепетильны, и открытое пиратство не поощряли даже в бардачных кварталах – догтаунах.
Пираты загрузили контейнер без его ведома – и велели запустить. Верная примета, что скоро конец.
Фазиль со свечой выплыл в туннель.
– Можно посмотреть?
Миновав Линдсея, он положил руку на контейнер. Между пластиковых полос высунулся, поводя усиками в локоть длиной, угольно-черный таракан. Зашипев от отвращения, Фазиль отдернул руку. Линдсей хотел поймать таракана, но промахнулся.
– Гр-рязь, – тихо пробормотал Фазиль. – Помоги мне с головой.
Линдсей вплыл за ним в мастерскую. Вдвоем они вытолкали массивную скульптуру в коридор. Она едва помещалась в узком туннеле.
– Наверное, надо бы смазать, – сказал Линдсей.
– Лицо Паоло не отправится в вечность с сопливым носом.
Фазиль задул свечу, задвинул заслонку и поплыл вперед, толкая голову перед собой. Линдсей, волоча контейнер, двинулся следом.
Маршрут оказался извилистым. То и дело в стороны отходили старые выработки с застоявшимся, спертым воздухом. Загрузочная камера кольца располагалась близ поверхности астероида, примыкая к главному производственному центру. Здесь, по соседству с кольцом, изготовлялись пустышки.
Пустышечный цех представлял собою связку ферментационных бурдюков, похожую на гроздь винограда. Бурдюки соединялись гибкими трубами, были заякорены тросами и окружены грубыми стойками с голубыми ультрафиолетовыми лампами. Гроздь висела в воздухе; полупрозрачные бурдюки тихонько журчали.
Комплекс не был полностью остановлен – это означало бы смерть ветвэра, – но продукции почти не выпускал. Трубы для выдувания были отсоединены от выходов в пусковое кольцо, и вместо тонкой пленки из них текла густая бесцветная пена. В воздухе стояла невыносимая, резкая вонь горячего пластика.
Дежурство нес семейный робот. Когда появился Фазиль с головой Паоло, он на мгновение замер. При приближении Линдсея – шевельнулся, сомкнув передние манипуляторы на мехах с порошком. Единственный громадный глаз его наклонился, наблюдая за Линдсеем, с клацаньем затвора.
Робот словно бы весь состоял из сочленений и тяг. Шесть конечностей его были сделаны из легкого пенометалла. Размерами он превосходил Линдсея. Мозг и двигатель были упрятаны внутрь торса, в бочкообразную грудь. Спереди он нес на себе сенсоры и две длинные, суставчатые руки с захватами. Сзади располагалось крестообразное сочленение четырех вращающихся ног – робот был сконструирован для работы в невесомости. Был у него и хвост, выполнявший функции бура.
Робот не отличался изяществом механистских машин, однако казался до жути живым. Наподобие скелета из мультиков или животного, распятого на лабораторном столе для демонстрации мышечных рефлексов.
Линдсей вышел из поля зрения робота, и тот снова принялся за работу, резко оттолкнувшись от стены и подсоединив мехи к влажному клапану очередного ферментационного бурдюка.
Перебравшись через голову Паоло, Фазиль остановил ее, упираясь в стену.
Пусковое кольцо было оборудовано полупрозрачным пластиковым шлюзом. Вынув из ниши в стене плотно свернутый зеленый скафандр, Фазиль встряхнул его. Облачившись и застегнув молнию, он расстегнул клапан шлюза и вошел внутрь.
Линдсей толкнул к нему контейнер.
Застегнув клапаны шлюза, Фазиль открыл загрузочную камеру. Изогнутая, прямоугольная секция отошла от стены на наружных пружинных петлях. Воздух со свистом рванулся в вакуум пускового кольца. Пленка шлюза прогнулась, словно мыльный пузырь, облепив стояки. Из контейнера вырвались в вакуум и тут же лопнули пять громадных тараканов и целая туча тех, что помельче. Лицо Фазиля за прозрачным забралом скривилось в брезгливой гримасе, он смахнул корчащихся насекомых в сторону. Тонкие крылышки тараканов судорожно трепетали, из лопнувших подбрюший, суставов и щелей панциря сочилась пена.
Один таракан прилип к стенке шлюза прямо перед лицом Линдсея. Должно быть, он что-то там, в контейнере, ел. Что-то густое и красное.
Из контейнера вырвались облачка пара. Фазиль, отгонявший останки насекомых в туннель кольца, ничего не заметил.
Шагнув за порог, он вытащил за собой контейнер и с усилием погрузил в бадью.
Поднявшись обратно в шлюз, он смахнул в люк последнего таракана и установил крышку. Крышка люка замкнула контакт, загорелось зеленое табло. На магниты пошел ток, и на зеленом экранчике замелькали цифры обратного отсчета.
Фазиль расстегнул молнию шлюза, впуская воздух из туннеля. Пластик издал хлопок, словно парус, поймавший ветер. Фазиля била дрожь.
– Ты видел?! – глухо крикнул он из-под визора шлема, расстегивая молнию на груди. – Что там было?! Что они ели?!
– Я не знаю, что туда складывали, – ответил Линдсей. – Могли упаковать что угодно.
Фазиль осмотрел испачканный рукав скафандра:
– Похоже на кровь.
Линдсей склонился ниже:
– Запах другой.
– Это – улика. – Фазиль свернул скафандр.
Линдсей задумался. Пираты его обманули. Решили сравняться умом с шейперами. И сделать так, чтобы кто-то исчез.
– Знаешь, Фазиль, лучше запустить этот скафандр.
– Ты Иана сегодня видел? – спросил Фазиль.
– Да как-то было без надобности.
Они мерили друг друга взглядами. Линдсей молчал. Фазиль вдруг резко обернулся и посмотрел на светодиодное табло.
– Все, – сказал он.
– Запусти ты этот скафандр, – сказал Линдсей. – А я отчищу шлюз.
– Вместе с головой я скафандр запускать не стану.
– Можно скормить какому-нибудь ферментатору. – Линдсей махнул рукой в сторону цеха. – Если ты это сделаешь, я помогу тебе пустить оборудование на полный ход. И можешь снова делать пустышки. – Вынув из ниши еще один скафандр, Линдсей встряхнул его. – Сейчас мы запустим голову и избавимся от скафандра. Вначале сделаем эти две вещи, а после поговорим. Идет?
Он принялся облачаться в скафандр. Возник довольно опасный момент – с наполовину натянутыми штанинами, он был сейчас почти беззащитен. Но нападения не последовало, и Линдсей тут же понял, что сумел-таки купить некоторую отсрочку.
Вдвоем они втащили голову в шлюз. Фазиль застегнул клапан, а Линдсей открыл люк.
На стеклянно-гладкую стену кольца упал луч света; медные направляющие тускло блеснули. Железные брусья бадьи были слегка подернуты инеем – конденсированной влагой, испарившейся из упакованного в контейнер тела.
Шагнув в туннель кольца, Линдсей пихнул голову Паоло в бадью и закрепил.
Свет, падавший из проема, заслонила тень. Фазиль закрывал люк. Линдсей, развернувшись, прыгнул.
Он успел сунуть в щель правую руку. Крышка перемолола мышцы и кости, в скафандр хлынула кровь.
Рыча от натуги, Линдсей протиснул в щель голову и плечи. Левой рукой он поймал ногу Фазиля. Кончики пальцев глубоко вонзились в лодыжку шейпера. Линдсей изо всех сил ударил ногой Фазиля об острый косяк. Кость хрустнула. Фазиль, обмякнув, завалился назад.
Не отпуская врага, Линдсей влетел в шлюз и ногой ударил Фазиля в промежность. Тот согнулся пополам; тогда Линдсей перехватил его ногу и согнул, подставив под сгиб колена предплечье. Навалившись на шейпера, он рванул его ногу вверх, выламывая бедренную кость из сустава.
Фазиль в агонии бестолково размахивал руками, ища точку опоры. Рука его зацепила крышку люка. Люк захлопнулся, замкнув контакт. Загорелось зеленое табло.
Линдсей продолжал выкручивать ногу противника. Два шарика его собственной крови попали ему под визор. Он чихнул, на миг зажмурив глаза, – и тут же Фазиль достал ногой его шею. Линдсей разжал захват, и шейпер напал.
В панике с отчаянной силой Фазиль сдавил ему грудь. Воздух со свистом ушел из легких; сквозь черную пелену, застилающую глаза, Линдсей услышал четыре оглушительных удара своего сердца. Он взбрыкнул ногами – и подошва уперлась в стояк, поддерживающий пленку шлюза.
Сцепившись, они кружились в воздухе. Ударив локтем, Линдсей попал Фазилю в висок. Хватка ослабла. Тогда, забросив руку за голову шейпера, он взял его шею в замок. Фазиль снова стиснул объятья. Ребра прогнулись, уступая нечеловеческой силе перестроенных мускулов.
Сквозь запятнанный кровью визор он взглянул Фазилю в глаза. Лицевые мышцы мгновенно отреагировали, смяв лицо в ужасной гримасе. Глаза шейпера побелели. Отшатнувшись, он попытался вырваться – и Линдсей сломал ему шею.
Он задыхался. Баллонов на этих скафандрах не было, долго ими не пользовались. Нужно выбираться на воздух.
Он повернулся к выходу. У шлюза стояла Клео. Глаза ее потемнели от страха и возбуждения. Пальцы Клео сомкнулись на язычке молнии.
Не отрываясь, Линдсей смотрел на нее, моргая от липнущих к ресницам кровяных шариков. Клео выдернула из лацкана блузы свое излюбленное оружие. Иголку с ниткой.
Оттолкнувшись ногой от тела Фазиля, Линдсей метну лея к выходу. В несколько ловких движений Клео зашила молнию.
Линдсей яростно рванул застежку со своей стороны, но тончайшее розовое волокно не уступало в прочности стальной проволоке. Он замотал головой:
– Не надо!!!
Его окружал вакуум. Путь был отрезан. Слова, всегда его выручавшие, не могли одолеть этой преграды.
Клео ждала его смерти. На табло над головой мелькали цифры. Свет померк – запуск вне плоскости эклиптики требовал много энергии.
Левой рукой он толкнул крышку люка. Пальцы ощутили едва уловимую вибрацию. В ярости он пнул крышку – раз, другой, третий – и она подалась. Он нажал на нее изо всех сил. Крышка отошла – на ширину пальца. Сработало аварийное отключение. Свет погас.
Крышка отвалилась легко. Темнота вокруг была полной.
Линдсей не знал, когда бадья должна остановиться. Если она все еще движется по кольцу, делая клик в секунду, то руку или же ногу отхватит почище лазера.
Ждать он не мог. Воздух внутри скафандра сделался совсем спертым от углекислоты и запаха крови. Решившись, он сунул голову в люк…
…и остался жив.
Теперь перед ним возникла новая задача. Бадья остановилась где-то в кольце, закупорив туннель. Наткнувшись на нее по пути наружу, придется поворачивать и тратить лишний воздух… Куда же идти – налево или направо?
Налево. Тяжело дыша, он сложил руки на груди и прыгнул вдоль туннеля. Еще раз, еще…
Триста метров – половина окружности кольца. Столько и нужно пройти. А если жерло уже затянуто камуфляжной пленкой? Если он уже миновал его, проглядев в темноте?
Звезды! Линдсей отчаянно рванулся вперед, лишь в последний момент вспомнив, что нужно ухватиться за кромку жерла. Притяжение астероида было настолько слабым, что подобный прыжок вывел бы его, Линдсея, на гелиоцентрическую орбиту…
Он снова оказался на поверхности астероида, среди угольно-черных и грязно-белых выжженных ям.
Перепрыгнув продолговатый кратер, он едва не промахнулся и не свалился вниз. Пемза под пальцами раскрошилась, осколки медленно поплыли над поверхностью.
Почти задыхаясь, он добрел до второго шлюза. Пятнистая маскировочная пленка закрывала вход в самую первую шахту, пробуренную здесь Мавридесами. Сорвав пленку, он крутанул запор люка. Правая рука продолжала кровоточить. Похоже, опять сломана.
Крышка отскочила. Скользнув в шлюз, он захлопнул ее за собой. Оставалась еще одна. Каждый вдох нес в легкие все меньше кислорода. Капли крови превратились в густую, мелкую взвесь.
Вот отошла и вторая крышка. Выплыв из шлюза, он почувствовал в темноте какое-то стремительное движение. Скафандр затрещал. Холодный стальной клинок кольнул горло. Линдсея схватили за ноги, а затем кто-то выкрутил ему правую руку, и он закричал от боли.
– Говори!
– Господин президент, – выдохнул он. – Господин президент!
Нож исчез. Линдсей услышал звонкое, оглушительное гудение пилы и увидел сноп искр. В их свете он разглядел лица президента, спикера парламента, верховного судьи и третьего сенатора.
Искры погасли. Спикер отвела диск электропилы от обрезка трубы.
Президент сорвал с Линдсея шлем.
– Рука! – завопил Линдсей.
Верховный судья отпустил руку, а сенатор-три – ноги. Линдсей глубоко вдохнул – легкие истосковались по воздуху.
– Ох уж мне эти треклятые упреждающие удары, – сказал президент. – Ненавижу.
– Меня пытались убить, – объяснил Линдсей. – Вы уничтожили оборудование? Можем лететь?
– Нас что-то выдало, – буркнул президент. – Мы были с Паоло в пусковой. Выясняли, как вывести эту хрень из строя. Тут появились Нора с Агнессой… А ведь они должны были спать. И вдруг – темнотища…
– Затемнение, – сказала спикер.
– Я закричал: «Бей!», только вот темень… У них вышло преимущество – их было меньше. Меньше шансов задеть своего. Я – сразу к машинам. Поковырял там ножом в проводке. Потом второй сенатор как заорет – порезали его, мясо в стороны…
– Мне в лицо попало что-то мокрое, – сказал Верховный судья. В его старческом голосе звучало тяжеловесное, зловещее удовлетворение. – Воздух был полон крови.
– Они были вооружены, – продолжал президент. – Вот что я поймал в свалке. Ну-ка, секретарь, оцени.
В темноте президент вложил что-то в левую ладонь Линдсея. Плоский, твердый каменный диск размером с раскрытую кисть, обмотанный витым шнурком. Камень был вымазан в чем-то липком.
– За пазухой прятали, не иначе. Хочешь – крути, хочешь – бей, хочешь – души. Волоконца тоненькие, враз глотку перехватит. Я, когда поймал эту штуку, палец порезал до кости.
– А где остальные наши? – спросил Линдсей.
– По плану мы разделились. Двое депов убирали после Иана, они сейчас на борту, готовят «Консенсус» к отлету.
– Зачем было убивать Иана?
– Что значит «убивать»? – сказала спикер. – Где доказательства? Он сам испарился!
– Кто наносит рану ГДФ, получает в ответ то же! – сказал президент. – Мы-то полагали улететь еще утром и подумали: «Пусть считают, что он убежал с нами!» Здорово, верно? – Он довольно хрюкнул. – Куда-то потерялись двое сенаторов. Здесь – точка рандеву; должны подойти.
– Судьи второй и третий пошли прихватить малость этого хитрого ветвэра. Хорошая добыча. Мы поразмыслили и решили, что нужно занять выход. Теперь можем добраться до «Консенсуса» прямо так, без скафандров. Обойдется только кровью из носа, да животы поболят. Подумаешь, полминуты в вакууме.
Издали донеслось слабое постукивание. Раньше, за звуками голосов, ничего слышно не было. Стук был отчетливым и ритмичным; пластик глуховато стучал о камень.
– Вот же мать твою, – сказал президент.
– Я схожу, – предложил Верховный судья.
– Да ерунда, – возразила сенатор-три. – Это воздуходувка.
Послышался лязг ее инструментального пояса.
– Я ушел, – сказал Верховный судья.
Старый механист проплыл мимо Линдсея – тот ощутил легкое движение воздуха.
Секунд пятнадцать прошли в безмолвии мрака.
– Нужно посветить, – шепнула спикер. – Сейчас я пилой…
Постукиванье прекратилось.
– Нашел! – крикнул Верховный судья. – Это – кусок…
Послышался громкий тошнотворный хруст. Речь его оборвалась.
– Судья! – крикнул Линдсей.
Все ринулись по коридору, слепо натыкаясь на стены и друг на друга. Добравшись до нужного места, спикер включила пилу. Посыпались искры. Источником шума оказалась простая полоска твердого пластика, приклеенная к зеву туннеля-ответвления. К полоске тянулась длинная нить. Там, в глубине хода, и засел убийца. Паоло. Услышав голос старого механиста, он выстрелил на звук из своего оружия. Из рогатки. Увесистый каменный кубик – шестигранная кость – наполовину вошел в пробитый череп пирата.
В короткой вспышке искр Линдсей увидел голову старика, покрытую кровавой массой – поверхностное натяжение удерживало ее на коже вокруг раны.
– Можно уходить, – сказал Линдсей.
– Своих бросать нельзя, – отвечал президент. – И тому, кто это сделал, тоже нельзя так спустить. Их всего-то пятеро и осталось.
– Четверо, – поправил Линдсей. – Я убил Фазиля. А если сумею договориться с Норой, трое.
– Некогда договариваться. Ты у нас раненый – оставайся, охраняй шлюз. Придут наши – скажешь, что мы пошли кончать тех четверых.
– Если Нора сдастся, – с трудом выговорил Линдсей, – надеюсь, что вы, господин президент…
– Миловать – его профессия. – Президент кивнул на тело Верховного судьи. – Оружие у тебя есть?
– Нет.
– Держи. – Он подал Линдсею протез убитого. – Если кто из них сунется – убьешь дедовым кулаком.
Линдсей стиснул в ладони ребрящийся тягами протез. Пираты канули в темноту – постукивая, шурша одеждой, шелестя о камень мозолистыми ладонями. Линдсей поплыл назад, к шлюзу, отталкиваясь от стен коленями и плечами. Мысли его были заняты Норой.
* * *
Самым ужасным было то, что старуха никак не умирала… Пройди все быстро и аккуратно, как обещала Клео, Нора вынесла бы это, вместе со всем остальным. Но там, во мраке, когда она захлестнула шнуром шею пиратки и затянула удавку, ни быстроты, ни аккуратности не получилось.Старуха – пираты называли ее судьей-два – оказалась на удивление жилистой. Шейные хрящи ее под обманчиво мягкой кожей были тверже стальной проволоки. Два раза Hope казалось, что враг наконец-то мертв, но старуха, надсадно всхрипывая во тьме, вновь возвращалась к жизни. Запястья Норы сильно кровоточили, изодранные грязными, ломаными ногтями. Тело воняло потом.
Нора чувствовала и свой собственный запах. Подмышки ее были сплошной массой болезненной сыпи. Она недвижно парила в угольно-черной темноте пусковой, упираясь босыми ступнями в плечи мертвой старухи, и в руках сжимала концы шнура.
Когда на них во внезапной темноте напали пираты, она выглядела не лучшим образом. Кого-то ей удалось зацепить каменным кистенем, но почти тут же оружие выскользнуло из руки и затерялось в свалке. Яростно дравшаяся Агнесса была ранена ручной пилой спикера. А вот Паоло бился как бог…
От дверей послышался голос Клео. Она пробормотала пароль, и через несколько секунд в помещении загорелся свет.
– Я же говорил, что получится, – сказал Паоло. Клео держала свечу на отлете – натрии запала на кончике все еще продолжал искрить. Воскоподобный пластик оплывал каплями по мере сгорания фитиля.
– Я взяла весь твой запас, – сказала Клео. – Ты у нас талант, милый.
Паоло гордо кивнул:
– Моя удача перешибла случай. И я убил двоих!
– Ты сделал свечи, – сказала Агнесса. – А я говорила, что ничего у тебя не выйдет… – Во взгляде ее ясно читалось преклонение перед Паоло. – Ты – главный. Приказывай.
В свете свечи Нора увидела лицо мертвой. Сняв с нее удавку, она обвязала шнур вокруг пояса.
Она снова чувствовала размягчающую слабость. На глаза навернулись слезы. Ужас и жалость к убитой охватили ее.
Это все – те препараты, что дал Абеляр… Глупо было соглашаться на тот, первый, укол. Инъекция афродизиака была капитуляцией. Не просто перед врагом, но – перед крохами сомнений и соблазнов, прячущихся в глубинах сознания. Всю ее жизнь чем ярче сияла уверенность в себе, тем чернее становились эти глубоко спрятанные, но неотступные тени.
Сама по себе она могла бы выстоять. Но печальный пример других дипломатов… Тех, изменников… Академия никогда и нигде не упоминала о них официально, оставив тему скрытому миру слухов и сплетен, непрестанно кипевших во всех шейперских колониях. Слухи множились и росли, неизбежно искажаясь, подобно всему запретному.
Как казалось Hope, она совершила преступление. Сексуальное, идеологическое и профессиональное. О том, что произошло, она не отваживалась рассказать даже Клео. Семья ничего не знала о диптренинге, о жгучем пламени в каждой мышце, о целенаправленном штурме лица и мозга, превратившем ее тело в нечто совершенно чужеродное еще до того, как ей исполнилось шестнадцать.
Будь то любой другой, а не подобный ей дипломат, она дралась бы и умерла с непоколебимой решимостью, достойной самой Клео. Но, столкнувшись с ним лицом к лицу, поняв его… Абеляр был не столь талантлив, как она, зато обладал твердостью и быстрой реакцией. Она могла бы стать такой же. Иных альтернатив ей до сих пор не встречалось.
– Я обеспечил нам свет, – хвастливо сказал Паоло, закручивая кистень восьмеркой и ловя шнур рукой. – Я выиграл! Перекрыл Иана и Фазиля и убил двоих! – Шнуры рукава взвились в воздух – он ударил себя в грудь. – И я говорю: засада, засада и только засада!
Кистень его свистнул в воздухе; он дал шнуру намотаться на руку и выхватил из-за пояса рогатку.
– Они не должны уйти, – сказала Клео. Лицо ее в обрамлении бахромчатой золотистой сетки для волос дышало спокойствием и теплотой. – Если они уйдут, то вернутся и приведут других. Милые мои, мы можем жить здесь и дальше. Они – тупицы. И они раскололи свои силы. Мы потеряли двоих, а они – семерых. – Отсвет боли мелькнул на ее лице. – Дипломат был из них самый бойкий, но он наверняка погиб в пусковом кольце. Остальных мы изловим, как изловили судей.
– А где депутаты? – сказала Агнесса. Пила спикера задела ее левую ногу выше колена; она была смертельно бледна, однако полна боевого духа. – Этот генетический сорняк нужно выполоть. Он опасен.
– Что с ветвэром? – спросила Нора. – Если не наладим подачу энергии, он перестоится.
– Тогда они узнают, что мы на энергостанции! – заявил Паоло. – Один из нас пойдет запускать реактор, а остальные сядут в засаду. Удар – отход! Удар – отход!
– Сначала спрячем тела.
Упершись ногами в стену у двери, Клео принялась выбирать линь. Из туннеля выплыл третий судья. Морщинистая шея его была почти перерезана тонкой гарротой Клео. На поясе судьи висели шприцы с краденым ветвэром. Его, вместе с судьей-два, застали на месте преступления.
Паоло снял маскировку с потайной ниши. Там уже помещались тела первого и второго сенаторов, убитых им и Агнессой. Брезгливо морщась, они втолкнули туда и третий труп.
– Найдут, – сказала Агнесса, громко чихнув. – Унюхают.
– Ничего, примут за собственную вонь, – сказал Паоло, устанавливая фальшивую стену на место.
– Теперь – к токамаку, – скомандовала Клео. – Я понесу свечи. Агнесса идет первой.
– Хорошо.
Агнесса, сорвав блузу и тяжелую сетку для волос, связала их обрывком шнура. Развеваясь в невесомости, в полумраке ее конструкция вполне могла сойти за человека. Она скользнула в узкий коридор, неся перед собой обманку на вытянутой руке.
Остальные последовали за ней. Нора шла замыкающей.
У каждого перекрестка они замирали, прислушиваясь и принюхиваясь. Затем Агнесса выставляла вперед тряпичное чучело, после чего быстро заглядывала за угол, в ответвления. Клео держала наготове свечу.
Приближаясь к энергостанции токамака, Агнесса опять чихнула. В тот же миг и Нора почуяла запах – незнакомое, отталкивающее зловоние.
– Что это? – шепнула она шедшей впереди Клео.
– Огонь, наверное. Дым. – Клео помрачнела. – Шейпер сообразительна. Думаю, это она добралась до токамака.
– Смотрите! – громко шепнула Агнесса.
Из левого ответвления ползла, клубясь в неверном свете свечи, тонкая струйка серого дыма. Агнесса сунула в нее руку, и струйка рассеялась, рассыпалась на едва заметные облачка. Зайдясь в приступе кашля, Агнесса прислонилась к стене. Обнаженная грудь ее тяжело вздымалась.
Клео задула свечу. На стенах туннеля мерцали слабые отсветы далекого пламени.
– Огонь, – проговорила Клео. В первый раз в голосе старшей звучал страх. – Я пойду первой.
– Нет!
Прижавшись к ее уху губами, Агнесса что-то быстро ей зашептала. Женщины обнялись, и Агнесса, оставив чучело и прижимаясь к стене, скользнула вперед. Двигаясь за остальными, Нора нащупала на камне пятно остывшего пота.