Никки озадаченно нахмурилась.
— Кэл, — подозрительно спросила она. — Что ты опять задумал?
— Могу я сделать то, что хочу?!
Кэл никогда не умел лгать — особенно собственной жене — и с опозданием сообразил, что этих слов лучше было бы не говорить. Она наверняка слышала их слишком часто, и каждый раз они причиняли ей невыносимую боль.
— Я знаю, о чем ты подумала, — торопливо заговорил он, — но честное слово, ты ошибаешься. Просто мне нужно выполнить одно поручение.
— Какое? — потребовала она.
— Как только вернусь, сразу же расскажу. — Неплохо бы написать ей записку, подумал Кэл, но ведь Винсент может не только подслушивать, но и подглядывать. А если даже и нет, непонятная пауза может вызвать подозрения.
— Я хочу знать сейчас! — повысила голос Никки. — Ты всю неделю разглагольствовал, что у тебя нет ни каких секретов от меня.А ну, давай-ка выкладывай.
— Я не могу, — через силу выдавил Кэл. Произнести эти слова было для него все равно что отсечь собственную руку, однако он ясно понимал, что в противном случае и он, и Никки скоро будут мертвы. — Пожалуйста, поверь мне, — добавил он, сам понимая, как жалко и неубедительно это прозвучало.
Никки смерила его презрительным взглядом и непроизвольно сжала кулаки.
— Поверить тебе? Тебе, Кэл? Да я в жизни теперь тебе не поверю!
Кэл шагнул к ней, но она отшатнулась, закрылась руками и, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла. Когда дверь закрылась, Кэлу показалось, что между ними встала каменная стена; он вновь почувствовал тошноту: душевная боль оказалась намного сильнее боли физической.
Полностью опустошенный, Кэл устало опустился на краешек кровати. Он попытался было сосредоточиться на послании «от Джама» и на Винсенте, чтобы выкинуть Никки из головы, но это не помогло.
Теперь Никки никогда уже не вернется к нему… Память вновь ожила — на него нахлынули старые, очень старые воспоминания, и почему-то они постоянно возвращались к одному моменту…
…В тот день он ушел на работу пораньше, чтобы успеть выполнить срочное поручение. Примерно через час позвонил Том и напомнил, что Кэл опаздывает на совещание в главном конференц-зале.
Кэл бросился вниз, удивляясь, как это он умудрился напрочь забыть о такой важной вещи, но в конференц-зале его ждал лишь один человек — Никки. С бутылкой вина и легкой закуской. Оказывается, она уже успела переговорить с Томом и выпросить выходной для Кэла.
Он даже не стал возвращаться в кабинет; они с Никки вышли из здания и отправились в парк.
— Проклятие, — вслух произнес Кэл, пытаясь избавиться от докучливого воспоминания.
— Это вы мне? — поинтересовался Винсент.
— Нет, просто расстроился; хотел объяснить ей, что иду на встречу с Джонсом, да не смог. Слишком уж важная встреча, нельзя рисковать.
«Интересно, а сам Винсент верит в эту отговорку», — внезапно подумалось ему. С другой стороны, компьютер может и не подозревать о том, что делает — уж кто-кто, а Кэл хорошо знал возможности современного программирования. Программа-вирус могла не только заставлять Винсента транслировать всю аудиоинформацию, но и воздействовать на его память и обратные связи.
И все же гипотеза о том, что Винсент шпионил за ним все эти годы, представлялась Кэлу совершенно невероятной. Скорее всего это началось пять дней назад — в ту ночь, когда погиб Доминго.
Кэл невесело усмехнулся про себя: за какие-то восемь часов был убит Доминго, он, Кэл, лишился собственной памяти, а Винсент стал предателем. Жаль только, что он не может сказать, в чью пользу шпионит.
Кстати, этим человеком вполне мог оказаться и Толбор — если он заранее знал обо всех действиях Кэла и, в частности, о подслушивающей аппаратуре, которую тот установил, ему нетрудно было изобразить святую невинность и дружеское расположение к Кэлу. И наверняка он не мог удержаться от смеха, когда подслушивал человека, который сам пытался подслушивать его. Да и в компьютерах Толбор разбирался вполне достаточно, чтобы суметь загрузить в Винсента дополнительную программу.
Но в принципе у каждой медали есть обратная сторона, и сложившуюся ситуацию легко можно было бы обратить себе на пользу, но для этого требовалось время, а как раз его-то у Кэла не было. Кроме того, он еще слишком многого не понял. Оставалось надеяться лишь на собственную находчивость, да на счастливый случай.
Кэл резко поднялся с кровати.
— Пора идти, а то опоздаю.
— Как самочувствие? — спросил Винсент.
— Нормально.
Выйдя в коридор, Кэл ненадолго задумался. Если свернуть направо, можно было выйти из здания через служебный вход, но Кэл вспомнил свой предыдущий визит в клинику и повернул налево.
Сделав в конце коридора еще один поворот, он оказался у поста дежурного медперсонала. С каждым шагом походка его становилась все увереннее, но Кэл сознательно напустил на себя болезненный вид.
Как он и ожидал, медбрат — невысокий пухлый юноша со светлыми волосами — сам вышел ему навстречу.
— Мистер Донли, если не ошибаюсь?
— Верно. — Кэл резко свернул к стойке.
— Куда вы собрались?
— Я ухожу.
— Но доктор Бартум еще не разрешал вам вставать.
— Я не в тюрьме.
— Конечно, сэр. Но в отсутствие разрешения на выписку я должен взять с вас справку об отказе от возможных претензий.
Наконец-то! Кэл подошел вплотную к стойке и вытянул руки по швам, чтобы рукава закрыли запястья.
Медбрат протянул ему листок бумаги и ручку на цепочке. Не сводя с юноши глаз, Кэл принялся писать.
— А что это вообще означает? — спросил он как бы между делом. — Если я, допустим, помру у вас на пороге, доктора ни за что нельзя будет привлечь к ответственности?
— Это простая формальность, мистер Донли. Чтобы пациенты лишний раз подумали, прежде чем пренебречь врачебными рекомендациями.
— Вообще-то доктор Бартум разрешил покинуть клинику, но, наверное, просто не успел поставить в известность вас. — Кэл писал не переставая.
— Я не могу выяснить это у него прямо сейчас. Пожалуйста, подпишите вот этот бланк.
— Хорошо, хорошо. Где — вот здесь, где «пациент ознакомлен»?
— Да, сэр. — Парень явно считал, что ни к чему разводить такую суету из-за простой подписи.
Кэл размашисто расписался и сунул листок обратно в окошечко; медбрат даже не пошевелился.
Снаружи светило жаркое полуденное солнце, но Кэла бил легкий озноб — то ли давали о себе знать полученные раны, то ли он чересчур нервничал. Кэл с сожалением вспомнил о пистолете — с ним ему наверняка было бы спокойнее.
Конечно, можно было пойти и купить новый, но тогда неизвестный противник сразу заподозрил бы неладное — с чего бы это Кэлу покупать оружие перед встречей с Джонсом?
— Винсент, — сказал он по дороге к трубе, — на звание лаборатории, где назначена встреча, кажется мне знакомым. Я бывал там раньше?
— Не знаю; возможно, но еще до того, как попросили меня хранить большие объемы информации. Если вы были там на этой неделе — значит, мне уже пора немного разгрузиться.
— Что, картинок слишком много?
— Как сельдей в бочке — приходится каждый электрон на счету держать.
— Вот и держи, — сухо ответил Кэл.
— Бьюсь об заклад — вы решили, что я шучу?
— Ты бы лучше делом занялся; скажи, успею ли я к ближайшему поезду, если буду идти с такой скоростью?
Винсент мгновение помолчал — наверное, определял скорость Кэла.
— Нет. Вы опоздаете примерно на пятнадцать секунд.
— А если так? — поврежденные ребра стали болеть сильнее.
— Придете с опережением секунд в двадцать. Но это, конечно, все очень приблизительно. Я учел среднюю частоту и продолжительность остановок.
— Замечательно, Винсент. Я и не думал, что ты бываешь прав во всем.
— Подождите-ка, сэр, я никогда ничего подобного не говорил.
— Хорошо, хорошо. Ты прав всегда, когда это возможно.
— Ну, с этим я готов согласиться.
Кэл все же чуть-чуть опоздал, и на перроне ему пришлось ускорить шаг. Тяжело дыша, он ввалился в вагончик, рухнул на свободное сиденье, и поезд пополз в гору.
Немного отдышавшись, Кэл осмотрелся. Пара человек, вышедших на следующей остановке, привлекла его внимание без всяких на то оснований; некоторое время Кэл прокручивал в голове это странное ощущение, а затем наступило озарение.
Кэл мягко улыбнулся; теперь у него была еще одна линия обороны на тот случай, если в лаборатории его поджидает Расс Толбор — или кто-то еще, выдающий себя за Джонса.
Однако ликование вскоре прошло, и мысли его вновь вернулись к Никки. На южном полюсе Кэл вышел из вагона и направился по коридору, ведущему к оси вращения.
Во вращающемся диске он оказался задолго до назначенного времени; и когда спустился на нужный уровень, у него в запасе оставались еще две минуты.
Коридор, который вел к лаборатории, был точно таким же, как и все остальные, но при одном взгляде на дверь память мгновенно ожила.
Большие синие буквы извещали:
D8: ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯ ЛАЙНВОЛДА
Дверь была незаперта. За ней открылось огромное помещение; по всей его длине тянулись рядами двухсторонние лабораторные столы. С противоположной стороны имелась еще одна дверь — такая же огромная, как и первая.
На мгновение Кэл явственно увидел стоящего перед ней Габриэля: возможно, это было в ту ночь, когда Доминго погиб.
Кэл подошел поближе; шаги отдавались от стен гулким эхом. За дверью, вероятно, находилась исследовательская камера; вдоль всего проема тянулся герметизирующий сальник, а закрыта она была большим колесным замком.
— Телеграмма, — сказал Винсент, и Кэл чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Ты меня напугал.
— А что вы хотели, чтобы я сперва откашлялся?
— Нет. Что там у тебя?
— Мишель.
— Соединяй.
— Спасти записи не удалось, — сказала она. — Но зато я узнала кое-что любопытное о Толборе. Если хочешь, я еще кого-нибудь проверю, пока я здесь.
— Нет, пока никаких идей нет, — сказал Кэл, надеясь, что неведомый противник его услышит. — Ну, рассказывай.
— Его квартира на Дедале оплачена еще на месяц после отлета «Виттории». Предполагается, видно, что там будет жить его племянник, но мне что-то слабо в это верится.
Кэл осторожно подвигал рукой, чтобы дать Винсенту хороший обзор: в случае чего, Мишель сможет сказать, где видела его в последний раз.
— Это все?
— Еще один факт, тоже показавшийся мне необычным. Год назад Толбор арендовал для своего друга кучу промышленного оборудования — вакуумные насосы, источники питания, стерилизаторы, моторы, лебедки, солнечные батареи и еще уйму всякой мелочи. Этот его приятель собирался разработать солнечную батарею новой конструкции.
— И что в этом необычного?
— Может, и ничего — просто меня удивило, почему оборудование заказывал Толбор, а не сам конструктор.
— Ясно. Вообще-то я не вижу здесь изощренного коварства. Что еще?
— Сегодня у него прием.
— Может, я тоже загляну.
— Ты в порядке? — внезапно спросила Мишель.
— Конечно, — соврал Кэл. — А почему ты спросила?
— Просто так, — ответила она. — Ну, довстречи.
Кэл надеялся, что Мишель запомнила место, хотя выглядела эта лаборатория точнотак же, как и все остальные. Внезапно в противоположном конце помещения послышался слабый шорох — словно там кто-то очень осторожно двигался. Сперва Кэл решил, что ему почудилось, но шорох повторился, и он с опаской пошел на звук.
На лабораторных столах лежал толстый слой пыли, но пол был намного чище, и Кэл шел по нему, не оставляя следов. Сердце его учащенно забилось.
Оборудование в основном здесь было незнакомое — кроме разве что нескольких электронных измерительных приборов. Странный звук пропал так же внезапно, как и появился, и больше не возобновлялся.
На всякий случай Кэл нагнулся и заглянул под столы; он никого не увидел, но там было так темно, что это еще ни о чем не говорило.
Кэл дошел до противоположной стены, но никого не обнаружил. Здесь тоже имелась дверь, но не такая маленькая, как та другая, и вряд ли рассчитанная на большой перепад давления.
Внезапно опять послышался шум, Кэл внимательно прислушался. Звук доносился из-за двери.
Кэл заколебался, но затем взялся за колесо и повернул. Оно подалось без труда, и Кэл открыл дверь. Внутри было абсолютно темно.
Он хотел уже снова закрыть дверь, но внезапно вдалеке вспыхнул прожектор — направлен он был прямо на Кэла. Еще через мгновение в поток лучей вошел человек; Кэл мог видеть только его четкий силуэт.
— Заходи, Кэл, и дверь за собой закрой, — сказал человек. Голос был мужской и показался Кэлу знакомым, но из-за сильного эха определить, кому он принадлежал, не было никакой возможности.
— Майк, это ты? — спросил Кэл.
— Да, я. Заходи, нам нужно поговорить.
Кэл заколебался, но потом решительно вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Справа он разглядел неясные очертания еще одной двери.
— Кэл, — вдруг сказал Винсент, но он оборвал его:
— Не сейчас.
— Кэл это очень важно!
Он сделал несколько шагов вперед, раздумывая над его словами.
— Ну ладно, давай.
— Это помещение заэкранировано! Я ни с кем не могу отсюда связаться.
Кэл замер, но было поздно.
— Проходи, Кэл, — вновь послышался голос, — я вынужден настаивать на своей просьбе. — Человек вынул руку из-за спины, и Кэл увидел в ней пистолет. — Твой наручный компьютер чересчур старомоден; слышал ты уже такую, например, фразу: «Как в бочке с селедкой»?
— Да, — сказал Кэл и снова пошел вперед. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Кэл был уже примерно на полпути к незнакомцу, когда он произнес:
— Вот теперь достаточно, пожалуй.
— Достаточно для чего? — спросил Кэл; в душе его шевельнулись подозрения.
— Стой где стоишь, — сказал голос. Кэл наконец-то узнал его, и внутри у него все похолодело.
— Что тебе нужно от меня, Расс?
Толбор помолчал, а потом с ужасающим спокойствием сказал:
— Многое, и когда ты узнаешь что, тебе это не понравится. Я очень разочарован тобой, Кэл. Я первый раз вижу, чтобы такой талантливый человек, как ты, поставил бы свой талант на службу людям.
— Людям? — удивленно переспросил Кэл.
— Дьявол заполучает каждого, кто ему нужен. А ты, я думаю, представляешь для него большой интерес.
— Расс, я тебя совершенно не понимаю. В церковь я хожу, конечно, нерегулярно, но…
— Молчать! — рявкнул Толбор. Кэл никогда не слышал у него таких интонаций. Это был голос страстного проповедника. Очевидно, Кэл недооценивал степень его фанатизма.
— Зачем тывызвал меня сюда?
— Чтобы остановить твое вмешательство.
— Вмешательство — во что?
— В помыслы Всевышнего! Это он решил твою судьбу, Кэл, не я. — Голос Толбора вновь стал спокойным, как обычно.
Кэл не знал, что ответить; последовала долгая пауза.
— Прости, но я должен оставить умирать тебя здесь, — нарушил молчание Толбор.
— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросил Кэл.
— Узнаешь, через день-другой.
Кэл почувствовал на шее прохладное дуновение. Сначала он подумал, что это шевелятся от страха его волосы, но затем сообразил, что это всего лишь простой вентилятор.
Но именно он послужил спусковым крючком его интуиции.
Наконец-то все кусочки мозаики сложились в единую картину; но как Толбор мог докатиться до такого безумия?
Пока Лот путешествовал к своему новому дому, Господь уничтожил Содом и Гоморру. Кэл останется в хорошо проветриваемом помещении, потому что позволить ему умереть от удушья не входило в планы Толбора.
Только теперь Кэл понял, какое значение имели фотографии Земли и Дедала, висящие рядом — когда Толбор смотрел на них, он видел новые Содом и Гоморру.
Глава 19. БЕСПОМОЩНОСТЬ
— Кэл, — подозрительно спросила она. — Что ты опять задумал?
— Могу я сделать то, что хочу?!
Кэл никогда не умел лгать — особенно собственной жене — и с опозданием сообразил, что этих слов лучше было бы не говорить. Она наверняка слышала их слишком часто, и каждый раз они причиняли ей невыносимую боль.
— Я знаю, о чем ты подумала, — торопливо заговорил он, — но честное слово, ты ошибаешься. Просто мне нужно выполнить одно поручение.
— Какое? — потребовала она.
— Как только вернусь, сразу же расскажу. — Неплохо бы написать ей записку, подумал Кэл, но ведь Винсент может не только подслушивать, но и подглядывать. А если даже и нет, непонятная пауза может вызвать подозрения.
— Я хочу знать сейчас! — повысила голос Никки. — Ты всю неделю разглагольствовал, что у тебя нет ни каких секретов от меня.А ну, давай-ка выкладывай.
— Я не могу, — через силу выдавил Кэл. Произнести эти слова было для него все равно что отсечь собственную руку, однако он ясно понимал, что в противном случае и он, и Никки скоро будут мертвы. — Пожалуйста, поверь мне, — добавил он, сам понимая, как жалко и неубедительно это прозвучало.
Никки смерила его презрительным взглядом и непроизвольно сжала кулаки.
— Поверить тебе? Тебе, Кэл? Да я в жизни теперь тебе не поверю!
Кэл шагнул к ней, но она отшатнулась, закрылась руками и, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла. Когда дверь закрылась, Кэлу показалось, что между ними встала каменная стена; он вновь почувствовал тошноту: душевная боль оказалась намного сильнее боли физической.
Полностью опустошенный, Кэл устало опустился на краешек кровати. Он попытался было сосредоточиться на послании «от Джама» и на Винсенте, чтобы выкинуть Никки из головы, но это не помогло.
Теперь Никки никогда уже не вернется к нему… Память вновь ожила — на него нахлынули старые, очень старые воспоминания, и почему-то они постоянно возвращались к одному моменту…
…В тот день он ушел на работу пораньше, чтобы успеть выполнить срочное поручение. Примерно через час позвонил Том и напомнил, что Кэл опаздывает на совещание в главном конференц-зале.
Кэл бросился вниз, удивляясь, как это он умудрился напрочь забыть о такой важной вещи, но в конференц-зале его ждал лишь один человек — Никки. С бутылкой вина и легкой закуской. Оказывается, она уже успела переговорить с Томом и выпросить выходной для Кэла.
Он даже не стал возвращаться в кабинет; они с Никки вышли из здания и отправились в парк.
— Проклятие, — вслух произнес Кэл, пытаясь избавиться от докучливого воспоминания.
— Это вы мне? — поинтересовался Винсент.
— Нет, просто расстроился; хотел объяснить ей, что иду на встречу с Джонсом, да не смог. Слишком уж важная встреча, нельзя рисковать.
«Интересно, а сам Винсент верит в эту отговорку», — внезапно подумалось ему. С другой стороны, компьютер может и не подозревать о том, что делает — уж кто-кто, а Кэл хорошо знал возможности современного программирования. Программа-вирус могла не только заставлять Винсента транслировать всю аудиоинформацию, но и воздействовать на его память и обратные связи.
И все же гипотеза о том, что Винсент шпионил за ним все эти годы, представлялась Кэлу совершенно невероятной. Скорее всего это началось пять дней назад — в ту ночь, когда погиб Доминго.
Кэл невесело усмехнулся про себя: за какие-то восемь часов был убит Доминго, он, Кэл, лишился собственной памяти, а Винсент стал предателем. Жаль только, что он не может сказать, в чью пользу шпионит.
Кстати, этим человеком вполне мог оказаться и Толбор — если он заранее знал обо всех действиях Кэла и, в частности, о подслушивающей аппаратуре, которую тот установил, ему нетрудно было изобразить святую невинность и дружеское расположение к Кэлу. И наверняка он не мог удержаться от смеха, когда подслушивал человека, который сам пытался подслушивать его. Да и в компьютерах Толбор разбирался вполне достаточно, чтобы суметь загрузить в Винсента дополнительную программу.
Но в принципе у каждой медали есть обратная сторона, и сложившуюся ситуацию легко можно было бы обратить себе на пользу, но для этого требовалось время, а как раз его-то у Кэла не было. Кроме того, он еще слишком многого не понял. Оставалось надеяться лишь на собственную находчивость, да на счастливый случай.
Кэл резко поднялся с кровати.
— Пора идти, а то опоздаю.
— Как самочувствие? — спросил Винсент.
— Нормально.
Выйдя в коридор, Кэл ненадолго задумался. Если свернуть направо, можно было выйти из здания через служебный вход, но Кэл вспомнил свой предыдущий визит в клинику и повернул налево.
Сделав в конце коридора еще один поворот, он оказался у поста дежурного медперсонала. С каждым шагом походка его становилась все увереннее, но Кэл сознательно напустил на себя болезненный вид.
Как он и ожидал, медбрат — невысокий пухлый юноша со светлыми волосами — сам вышел ему навстречу.
— Мистер Донли, если не ошибаюсь?
— Верно. — Кэл резко свернул к стойке.
— Куда вы собрались?
— Я ухожу.
— Но доктор Бартум еще не разрешал вам вставать.
— Я не в тюрьме.
— Конечно, сэр. Но в отсутствие разрешения на выписку я должен взять с вас справку об отказе от возможных претензий.
Наконец-то! Кэл подошел вплотную к стойке и вытянул руки по швам, чтобы рукава закрыли запястья.
Медбрат протянул ему листок бумаги и ручку на цепочке. Не сводя с юноши глаз, Кэл принялся писать.
— А что это вообще означает? — спросил он как бы между делом. — Если я, допустим, помру у вас на пороге, доктора ни за что нельзя будет привлечь к ответственности?
— Это простая формальность, мистер Донли. Чтобы пациенты лишний раз подумали, прежде чем пренебречь врачебными рекомендациями.
— Вообще-то доктор Бартум разрешил покинуть клинику, но, наверное, просто не успел поставить в известность вас. — Кэл писал не переставая.
— Я не могу выяснить это у него прямо сейчас. Пожалуйста, подпишите вот этот бланк.
— Хорошо, хорошо. Где — вот здесь, где «пациент ознакомлен»?
— Да, сэр. — Парень явно считал, что ни к чему разводить такую суету из-за простой подписи.
Кэл размашисто расписался и сунул листок обратно в окошечко; медбрат даже не пошевелился.
Снаружи светило жаркое полуденное солнце, но Кэла бил легкий озноб — то ли давали о себе знать полученные раны, то ли он чересчур нервничал. Кэл с сожалением вспомнил о пистолете — с ним ему наверняка было бы спокойнее.
Конечно, можно было пойти и купить новый, но тогда неизвестный противник сразу заподозрил бы неладное — с чего бы это Кэлу покупать оружие перед встречей с Джонсом?
— Винсент, — сказал он по дороге к трубе, — на звание лаборатории, где назначена встреча, кажется мне знакомым. Я бывал там раньше?
— Не знаю; возможно, но еще до того, как попросили меня хранить большие объемы информации. Если вы были там на этой неделе — значит, мне уже пора немного разгрузиться.
— Что, картинок слишком много?
— Как сельдей в бочке — приходится каждый электрон на счету держать.
— Вот и держи, — сухо ответил Кэл.
— Бьюсь об заклад — вы решили, что я шучу?
— Ты бы лучше делом занялся; скажи, успею ли я к ближайшему поезду, если буду идти с такой скоростью?
Винсент мгновение помолчал — наверное, определял скорость Кэла.
— Нет. Вы опоздаете примерно на пятнадцать секунд.
— А если так? — поврежденные ребра стали болеть сильнее.
— Придете с опережением секунд в двадцать. Но это, конечно, все очень приблизительно. Я учел среднюю частоту и продолжительность остановок.
— Замечательно, Винсент. Я и не думал, что ты бываешь прав во всем.
— Подождите-ка, сэр, я никогда ничего подобного не говорил.
— Хорошо, хорошо. Ты прав всегда, когда это возможно.
— Ну, с этим я готов согласиться.
Кэл все же чуть-чуть опоздал, и на перроне ему пришлось ускорить шаг. Тяжело дыша, он ввалился в вагончик, рухнул на свободное сиденье, и поезд пополз в гору.
Немного отдышавшись, Кэл осмотрелся. Пара человек, вышедших на следующей остановке, привлекла его внимание без всяких на то оснований; некоторое время Кэл прокручивал в голове это странное ощущение, а затем наступило озарение.
Кэл мягко улыбнулся; теперь у него была еще одна линия обороны на тот случай, если в лаборатории его поджидает Расс Толбор — или кто-то еще, выдающий себя за Джонса.
Однако ликование вскоре прошло, и мысли его вновь вернулись к Никки. На южном полюсе Кэл вышел из вагона и направился по коридору, ведущему к оси вращения.
Во вращающемся диске он оказался задолго до назначенного времени; и когда спустился на нужный уровень, у него в запасе оставались еще две минуты.
Коридор, который вел к лаборатории, был точно таким же, как и все остальные, но при одном взгляде на дверь память мгновенно ожила.
Большие синие буквы извещали:
D8: ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯ ЛАЙНВОЛДА
Дверь была незаперта. За ней открылось огромное помещение; по всей его длине тянулись рядами двухсторонние лабораторные столы. С противоположной стороны имелась еще одна дверь — такая же огромная, как и первая.
На мгновение Кэл явственно увидел стоящего перед ней Габриэля: возможно, это было в ту ночь, когда Доминго погиб.
Кэл подошел поближе; шаги отдавались от стен гулким эхом. За дверью, вероятно, находилась исследовательская камера; вдоль всего проема тянулся герметизирующий сальник, а закрыта она была большим колесным замком.
— Телеграмма, — сказал Винсент, и Кэл чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Ты меня напугал.
— А что вы хотели, чтобы я сперва откашлялся?
— Нет. Что там у тебя?
— Мишель.
— Соединяй.
— Спасти записи не удалось, — сказала она. — Но зато я узнала кое-что любопытное о Толборе. Если хочешь, я еще кого-нибудь проверю, пока я здесь.
— Нет, пока никаких идей нет, — сказал Кэл, надеясь, что неведомый противник его услышит. — Ну, рассказывай.
— Его квартира на Дедале оплачена еще на месяц после отлета «Виттории». Предполагается, видно, что там будет жить его племянник, но мне что-то слабо в это верится.
Кэл осторожно подвигал рукой, чтобы дать Винсенту хороший обзор: в случае чего, Мишель сможет сказать, где видела его в последний раз.
— Это все?
— Еще один факт, тоже показавшийся мне необычным. Год назад Толбор арендовал для своего друга кучу промышленного оборудования — вакуумные насосы, источники питания, стерилизаторы, моторы, лебедки, солнечные батареи и еще уйму всякой мелочи. Этот его приятель собирался разработать солнечную батарею новой конструкции.
— И что в этом необычного?
— Может, и ничего — просто меня удивило, почему оборудование заказывал Толбор, а не сам конструктор.
— Ясно. Вообще-то я не вижу здесь изощренного коварства. Что еще?
— Сегодня у него прием.
— Может, я тоже загляну.
— Ты в порядке? — внезапно спросила Мишель.
— Конечно, — соврал Кэл. — А почему ты спросила?
— Просто так, — ответила она. — Ну, довстречи.
Кэл надеялся, что Мишель запомнила место, хотя выглядела эта лаборатория точнотак же, как и все остальные. Внезапно в противоположном конце помещения послышался слабый шорох — словно там кто-то очень осторожно двигался. Сперва Кэл решил, что ему почудилось, но шорох повторился, и он с опаской пошел на звук.
На лабораторных столах лежал толстый слой пыли, но пол был намного чище, и Кэл шел по нему, не оставляя следов. Сердце его учащенно забилось.
Оборудование в основном здесь было незнакомое — кроме разве что нескольких электронных измерительных приборов. Странный звук пропал так же внезапно, как и появился, и больше не возобновлялся.
На всякий случай Кэл нагнулся и заглянул под столы; он никого не увидел, но там было так темно, что это еще ни о чем не говорило.
Кэл дошел до противоположной стены, но никого не обнаружил. Здесь тоже имелась дверь, но не такая маленькая, как та другая, и вряд ли рассчитанная на большой перепад давления.
Внезапно опять послышался шум, Кэл внимательно прислушался. Звук доносился из-за двери.
Кэл заколебался, но затем взялся за колесо и повернул. Оно подалось без труда, и Кэл открыл дверь. Внутри было абсолютно темно.
Он хотел уже снова закрыть дверь, но внезапно вдалеке вспыхнул прожектор — направлен он был прямо на Кэла. Еще через мгновение в поток лучей вошел человек; Кэл мог видеть только его четкий силуэт.
— Заходи, Кэл, и дверь за собой закрой, — сказал человек. Голос был мужской и показался Кэлу знакомым, но из-за сильного эха определить, кому он принадлежал, не было никакой возможности.
— Майк, это ты? — спросил Кэл.
— Да, я. Заходи, нам нужно поговорить.
Кэл заколебался, но потом решительно вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Справа он разглядел неясные очертания еще одной двери.
— Кэл, — вдруг сказал Винсент, но он оборвал его:
— Не сейчас.
— Кэл это очень важно!
Он сделал несколько шагов вперед, раздумывая над его словами.
— Ну ладно, давай.
— Это помещение заэкранировано! Я ни с кем не могу отсюда связаться.
Кэл замер, но было поздно.
— Проходи, Кэл, — вновь послышался голос, — я вынужден настаивать на своей просьбе. — Человек вынул руку из-за спины, и Кэл увидел в ней пистолет. — Твой наручный компьютер чересчур старомоден; слышал ты уже такую, например, фразу: «Как в бочке с селедкой»?
— Да, — сказал Кэл и снова пошел вперед. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Кэл был уже примерно на полпути к незнакомцу, когда он произнес:
— Вот теперь достаточно, пожалуй.
— Достаточно для чего? — спросил Кэл; в душе его шевельнулись подозрения.
— Стой где стоишь, — сказал голос. Кэл наконец-то узнал его, и внутри у него все похолодело.
— Что тебе нужно от меня, Расс?
Толбор помолчал, а потом с ужасающим спокойствием сказал:
— Многое, и когда ты узнаешь что, тебе это не понравится. Я очень разочарован тобой, Кэл. Я первый раз вижу, чтобы такой талантливый человек, как ты, поставил бы свой талант на службу людям.
— Людям? — удивленно переспросил Кэл.
— Дьявол заполучает каждого, кто ему нужен. А ты, я думаю, представляешь для него большой интерес.
— Расс, я тебя совершенно не понимаю. В церковь я хожу, конечно, нерегулярно, но…
— Молчать! — рявкнул Толбор. Кэл никогда не слышал у него таких интонаций. Это был голос страстного проповедника. Очевидно, Кэл недооценивал степень его фанатизма.
— Зачем тывызвал меня сюда?
— Чтобы остановить твое вмешательство.
— Вмешательство — во что?
— В помыслы Всевышнего! Это он решил твою судьбу, Кэл, не я. — Голос Толбора вновь стал спокойным, как обычно.
Кэл не знал, что ответить; последовала долгая пауза.
— Прости, но я должен оставить умирать тебя здесь, — нарушил молчание Толбор.
— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросил Кэл.
— Узнаешь, через день-другой.
Кэл почувствовал на шее прохладное дуновение. Сначала он подумал, что это шевелятся от страха его волосы, но затем сообразил, что это всего лишь простой вентилятор.
Но именно он послужил спусковым крючком его интуиции.
Наконец-то все кусочки мозаики сложились в единую картину; но как Толбор мог докатиться до такого безумия?
Пока Лот путешествовал к своему новому дому, Господь уничтожил Содом и Гоморру. Кэл останется в хорошо проветриваемом помещении, потому что позволить ему умереть от удушья не входило в планы Толбора.
Только теперь Кэл понял, какое значение имели фотографии Земли и Дедала, висящие рядом — когда Толбор смотрел на них, он видел новые Содом и Гоморру.
Глава 19. БЕСПОМОЩНОСТЬ
Внезапное прозрение ошеломило Кэла: Толбор был совершенно невменяем. Последние сомнения в этом отпали, и теперь Кэл понял причину своего беспокойства за Никки. Они могли умереть все.
Так вот зачем Толбору понадобились стерилизаторы и прочее биомедицинское оборудование! Организовать гибель целой планеты ему было, конечно, не под силу, но это событие окончательно лишило его рассудка. Вероятно, он счел катастрофу на Земле расправой, учиненной Господом над Содомом; теперь та же участь ждала Гоморру, и на сей раз избранным оказался он, Толбор. Современный Лот решил стать карающей десницей всемогущего Бога.
Отчаяние охватило Кэла, но он тут же взял себя в руки: нельзя было терять ни секунды.
— Ты безумный маньяк, — тихо прошептал он, но Толбор не ответил. Он выскользнул из потока света, и за спиной Кэла послышался тихий шум.
— Подожди, — выкрикнул Кэл и обернулся, но было уже поздно В дальнем конце помещения было огромное зеркало, и Кэл попался на этот простейший трюк; он бросился назад, к выходу. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Стоять! — резко бросил Толбор в темноту. Из-под двери вырывались лучики света, и Расс казался причудливым существом, созданным наполовину из света, а наполовину — из тьмы.
Кэл остановился, но тут же вновь двинулся вперед неслышными шагами.
— А разве тебе неинтересно, — быстро сказал он, — как я догадался, что именно ты следишь за мной?
Толбор замешкался; в узких лучах мелькнула рука с пистолетом.
— Рассказывай, но поскорее!
Кэл лихорадочно соображал: если Толбор в самом деле подчинил себе Винсента, то к чему тогда экранированная комната — для его целей вполне хватило бы какой-нибудь уборной с крепкой дверью, которую невозможно сломать.
— Винсент, — быстро сказал он. — Проверь, все ли ты записал, чтобы передать любому, кто найдет меня, если я погибну. Возможно, будет уже слишком поздно, но я должен сделать все, что в моих силах.
— Я весь внимание.
— Прежде всего о тебе. В ту ночь, когда погиб Доминго, Расс не только надо мной потрудился, но и над тобой тоже.
— Нижайше прошу прощения.
— Ты просто слушай. Он каким-то образом загрузил в твою память еще одну программу, так что ты о ней и понятия не имеешь. Насколько я могу судить, предназначена она лишь для одного: передавать всю аудио — и видеоинформацию непосредственно Толбору.
— С чего вы это взяли? Я бы обязательно заметил.
— Нет, потому что…
— Хотя секунду, — прервал его Винсент. — Кажется я вижу. То есть слово «вижу» тут не совсем уместно, но периодически мой передатчик действительно самопроизвольно включается — ненадолго, меньше чем на микросекунду за раз.
— Наверное, это как раз то…
— Я не обращал особого внимания; думал, что это одна из подпрограмм, отвечающая за навигацию или диагностику.
— Вряд ли.
— Есть предложения, как с этим бороться?
— Да. Протестируй всю память, оставь только то, в чем ты абсолютно уверен. Проверь, нет ли в твоей памяти каких-то фрагментов, больше напоминающих обрывки программы.
— На это нужно время.
— Ближе к делу, Кэл, — напомнил о себе Толбор. — Мне уже пора уходить.
— Нашел! — шепотом прокричал Винсент. — Черт возьми, ну надо же! Ты должен с ним расквитаться. Выбей…
— Сначала — главное, — сказал Кэл, глядя на пистолет в руке Толбора. — Выбрось эту дрянь, если сможешь.
— Сделано, — сказал Винсент. — Ты только не подумай, что я тебе изменил — у меня такого и в мыслях не было, ты же знаешь…
— Заметано. Мы с тобой оба были порядочными глупцами.
— Когда ты узнал об этом? — спросил Толбор.
— Как только получил сообщение с просьбой явиться сюда; вот почему я ничего не сказал Никки, и она, наверное, уже давно дома. Но меня всегда беспокоят сантиметры, когда речь идет о световых годах. Винсент, знаешь, наш друг намеревался уничтожить все население Дедала — до последнего человека.
— ЧТО?!
— Поправь меня, если в чем-то ошибусь, Расс. — Кэл вкратце пересказал все, что ему удалось установить с помощью дедукции, и завершил свой рассказ словами: — В итоге ты планировал оставить на Дедале контейнер с бактериями. Когда контейнер разрушится, их уже ничто не сможет остановить и Гоморра последует вслед за Содомом.
— И насколько далеко он зашел в реализации этого плана? — спросил Винсент.
— Вот этого я как раз еще не знаю; не расскажешь ли, Расс? Это ведь не долго, верно? «Виттория» отправляется в шесть ноль-ноль. Раз ты собирался оставить меня в живых, значит, позаботился о том, чтобы меня не нашли до тех пор, пока ты не окажешься недосягаем. — Кэл бросил взгляд на экран Винсента. — Стало быть, в нашем распоряжении от двенадцати часов до одного-двух дней. Колония на Луне, естественно, тоже погибнет — инкубационный период велик, и бактерии успеют распространиться, прежде чем люди заподозрят неладное. Черт возьми!
— Хорошо, что это стало известно, Кэл, — сказал Винсент. — Из этого следует, что убийца — не ты. Рад, что наконец окончательно удостоверился в этом.
— Брось, Винсент. Мы должны выбраться отсюда. А Толбор, я вижу, смущен — вероятно, он слишком много времени уделял чтению Библии. На самом деле ты не собирался этого делать, Расс, не так ли? — В душе Кэл был настроен более пессимистично, но присутствия духа не потерял и продолжал подбираться к Толбору все ближе и ближе.
— Это мне уже неинтересно, — сказал Толбор. — В тебе появилась какая-то внутренняя сила, согласен, но как бы там ни было, ты останешься здесь, а я уйду. А здесь все обречены…
Кэл и сам прекрасно понимал это; на отмену или отсрочку приговора никакой надежды не было, чтобы тронуть сердце Толбора, надо было сначала заменить его другим. Не дослушав Расса, Кэл бросился вперед.
Выход отсюда, очевидно, только один; комната экранирована, как только дверь за Толбором закроется, Кэл лишится любого — даже самого малейшего — шанса.
Но пока этого не случилось, он обязан бороться. Превозмогая острую боль в ребрах, Кэл летел вперед исполинскими шагами, петляя из стороны в сторону. Толбор был человеком действия, и поскольку он не нажал на спусковой крючок сразу, Кэл еще на что-то надеялся.
Зря.
Когда дистанция между ними сократилась до метра, Кэл услышал оглушительный треск, и одновременно со звуком выстрела его пронзила ослепляющая боль; однако она не смогла остановить его движения.
На полной скорости Кэл врезался в Толбора и со звоном впечатал его в холодный металл дверной плиты. В следующее мгновение он сам ударился головой и потерял сознание.
…На коленях у него сидела Линн; она заглянула отцу в глаза и улыбнулась. Рядом на полу лежал рюкзачок, с которым она всегда ходила в походы. Никки сидела неподалеку, и ее вещи тоже были уже упакованы.
Потом Кэл обнаружил, что стоит перед дверью и всматривается в большие синие буквы.
ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯЛАЙНВОЛДА
Сзади стоял человек. Его звали Габриэль Доминго.
— Нужно идти, Гэйб, — сказал Кэл.
После краткого обмена репликами, который даже нельзя назвать спором, они открыли дверь. В комнате, заставленной лабораторными столами, было совершенно темно, но Гэйб быстро нашел выключатель. После этого они разделились и внимательно осмотрели каждый свою половину лаборатории.
То, что они искали, конечно же, обнаружить не удалось, но Кэл убедил Доминго, что нужно продолжить поиски. Поскольку в этой лаборатории ничего интересного явно не было, Кэл направился к тяжелой металлической двери в противоположной стене, которая, судя по всему, вела в следующее помещение.
Встряхнув головой, Гэйб направил пистолет на дверь, а Кэл попытался провернуть колесо замка, однако это ему не удалось, и пришлось позвать Гэйба на помощь.
Тот насмешливо отстранил Кэла, но замок не поддался и ему; он поднатужился, напряг мускулы до дрожи и всем телом налег на колесо. Медленно, со скрипом, оно стало вращаться.
Последнее, что сделал Гэйб в своей жизни, — это улыбнулся Кэлу снисходительной, но дружелюбной улыбкой. Замок ослаб, и теперь он без труда вращал колесо одной рукой.
Затем случилось нечто абсолютно непредвиденное. Без всякого предупреждения, совершенно беззвучно дверь распахнулась настежь — Кэл никогда бы не поверил, что цельнометаллическая плита способна двигаться с таким ускорением.
Увернуться Гэйб не успел, и она на полной скорости врезалась ему в грудь, отшвырнув его на Кэла. Кэл стукнулся головой о стену и тяжело осел на пол.
Боль была совершенно невыносимой; несколько мгновений Кэл не в силах был даже пошевельнуться, но потом вспомнил о Доминго и нечеловеческим усилием заставил себя подползти к товарищу.
Гэйб был уже мертв, на лице его застыло изумление, грудная клетка представляла собой одну сплошную рану, из которой торчали обломки ребер.
Кэл ошеломленно смотрел на друга, не в силах поверить в случившееся.
— Гэйб, — прошептал он сдавленным голосом. — Гэйб, что же я натворил! — Если бы он сам открывал эту проклятую дверь! Если бы он вообще не взял с собой Гэйба!
Несколько мучительно долгих секунд Кэл не осознавал, что делает, но затем немного пришел в себя и увидел, что пытается оттащить тело подальше от двери, словно это могло хоть что-то изменить.
— Винсент? — сказал Кэл.
— Да.
— Сотри все записи о моей предыдущей деятельности.
— Прошу подтверждения.
Кэл заколебался, но потом укрепился в мысли, что сведения не должны попасть в чужие руки.
— Стирай. — Сказав это, он остановился и свалился без чувств.
Через некоторое время Кэл вдруг понял, что рыдает над телом погибшего друга, которого сам же обрек на смерть. Он выключил Винсента и огляделся.
Так вот зачем Толбору понадобились стерилизаторы и прочее биомедицинское оборудование! Организовать гибель целой планеты ему было, конечно, не под силу, но это событие окончательно лишило его рассудка. Вероятно, он счел катастрофу на Земле расправой, учиненной Господом над Содомом; теперь та же участь ждала Гоморру, и на сей раз избранным оказался он, Толбор. Современный Лот решил стать карающей десницей всемогущего Бога.
Отчаяние охватило Кэла, но он тут же взял себя в руки: нельзя было терять ни секунды.
— Ты безумный маньяк, — тихо прошептал он, но Толбор не ответил. Он выскользнул из потока света, и за спиной Кэла послышался тихий шум.
— Подожди, — выкрикнул Кэл и обернулся, но было уже поздно В дальнем конце помещения было огромное зеркало, и Кэл попался на этот простейший трюк; он бросился назад, к выходу. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Стоять! — резко бросил Толбор в темноту. Из-под двери вырывались лучики света, и Расс казался причудливым существом, созданным наполовину из света, а наполовину — из тьмы.
Кэл остановился, но тут же вновь двинулся вперед неслышными шагами.
— А разве тебе неинтересно, — быстро сказал он, — как я догадался, что именно ты следишь за мной?
Толбор замешкался; в узких лучах мелькнула рука с пистолетом.
— Рассказывай, но поскорее!
Кэл лихорадочно соображал: если Толбор в самом деле подчинил себе Винсента, то к чему тогда экранированная комната — для его целей вполне хватило бы какой-нибудь уборной с крепкой дверью, которую невозможно сломать.
— Винсент, — быстро сказал он. — Проверь, все ли ты записал, чтобы передать любому, кто найдет меня, если я погибну. Возможно, будет уже слишком поздно, но я должен сделать все, что в моих силах.
— Я весь внимание.
— Прежде всего о тебе. В ту ночь, когда погиб Доминго, Расс не только надо мной потрудился, но и над тобой тоже.
— Нижайше прошу прощения.
— Ты просто слушай. Он каким-то образом загрузил в твою память еще одну программу, так что ты о ней и понятия не имеешь. Насколько я могу судить, предназначена она лишь для одного: передавать всю аудио — и видеоинформацию непосредственно Толбору.
— С чего вы это взяли? Я бы обязательно заметил.
— Нет, потому что…
— Хотя секунду, — прервал его Винсент. — Кажется я вижу. То есть слово «вижу» тут не совсем уместно, но периодически мой передатчик действительно самопроизвольно включается — ненадолго, меньше чем на микросекунду за раз.
— Наверное, это как раз то…
— Я не обращал особого внимания; думал, что это одна из подпрограмм, отвечающая за навигацию или диагностику.
— Вряд ли.
— Есть предложения, как с этим бороться?
— Да. Протестируй всю память, оставь только то, в чем ты абсолютно уверен. Проверь, нет ли в твоей памяти каких-то фрагментов, больше напоминающих обрывки программы.
— На это нужно время.
— Ближе к делу, Кэл, — напомнил о себе Толбор. — Мне уже пора уходить.
— Нашел! — шепотом прокричал Винсент. — Черт возьми, ну надо же! Ты должен с ним расквитаться. Выбей…
— Сначала — главное, — сказал Кэл, глядя на пистолет в руке Толбора. — Выбрось эту дрянь, если сможешь.
— Сделано, — сказал Винсент. — Ты только не подумай, что я тебе изменил — у меня такого и в мыслях не было, ты же знаешь…
— Заметано. Мы с тобой оба были порядочными глупцами.
— Когда ты узнал об этом? — спросил Толбор.
— Как только получил сообщение с просьбой явиться сюда; вот почему я ничего не сказал Никки, и она, наверное, уже давно дома. Но меня всегда беспокоят сантиметры, когда речь идет о световых годах. Винсент, знаешь, наш друг намеревался уничтожить все население Дедала — до последнего человека.
— ЧТО?!
— Поправь меня, если в чем-то ошибусь, Расс. — Кэл вкратце пересказал все, что ему удалось установить с помощью дедукции, и завершил свой рассказ словами: — В итоге ты планировал оставить на Дедале контейнер с бактериями. Когда контейнер разрушится, их уже ничто не сможет остановить и Гоморра последует вслед за Содомом.
— И насколько далеко он зашел в реализации этого плана? — спросил Винсент.
— Вот этого я как раз еще не знаю; не расскажешь ли, Расс? Это ведь не долго, верно? «Виттория» отправляется в шесть ноль-ноль. Раз ты собирался оставить меня в живых, значит, позаботился о том, чтобы меня не нашли до тех пор, пока ты не окажешься недосягаем. — Кэл бросил взгляд на экран Винсента. — Стало быть, в нашем распоряжении от двенадцати часов до одного-двух дней. Колония на Луне, естественно, тоже погибнет — инкубационный период велик, и бактерии успеют распространиться, прежде чем люди заподозрят неладное. Черт возьми!
— Хорошо, что это стало известно, Кэл, — сказал Винсент. — Из этого следует, что убийца — не ты. Рад, что наконец окончательно удостоверился в этом.
— Брось, Винсент. Мы должны выбраться отсюда. А Толбор, я вижу, смущен — вероятно, он слишком много времени уделял чтению Библии. На самом деле ты не собирался этого делать, Расс, не так ли? — В душе Кэл был настроен более пессимистично, но присутствия духа не потерял и продолжал подбираться к Толбору все ближе и ближе.
— Это мне уже неинтересно, — сказал Толбор. — В тебе появилась какая-то внутренняя сила, согласен, но как бы там ни было, ты останешься здесь, а я уйду. А здесь все обречены…
Кэл и сам прекрасно понимал это; на отмену или отсрочку приговора никакой надежды не было, чтобы тронуть сердце Толбора, надо было сначала заменить его другим. Не дослушав Расса, Кэл бросился вперед.
Выход отсюда, очевидно, только один; комната экранирована, как только дверь за Толбором закроется, Кэл лишится любого — даже самого малейшего — шанса.
Но пока этого не случилось, он обязан бороться. Превозмогая острую боль в ребрах, Кэл летел вперед исполинскими шагами, петляя из стороны в сторону. Толбор был человеком действия, и поскольку он не нажал на спусковой крючок сразу, Кэл еще на что-то надеялся.
Зря.
Когда дистанция между ними сократилась до метра, Кэл услышал оглушительный треск, и одновременно со звуком выстрела его пронзила ослепляющая боль; однако она не смогла остановить его движения.
На полной скорости Кэл врезался в Толбора и со звоном впечатал его в холодный металл дверной плиты. В следующее мгновение он сам ударился головой и потерял сознание.
…На коленях у него сидела Линн; она заглянула отцу в глаза и улыбнулась. Рядом на полу лежал рюкзачок, с которым она всегда ходила в походы. Никки сидела неподалеку, и ее вещи тоже были уже упакованы.
Потом Кэл обнаружил, что стоит перед дверью и всматривается в большие синие буквы.
ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯЛАЙНВОЛДА
Сзади стоял человек. Его звали Габриэль Доминго.
— Нужно идти, Гэйб, — сказал Кэл.
После краткого обмена репликами, который даже нельзя назвать спором, они открыли дверь. В комнате, заставленной лабораторными столами, было совершенно темно, но Гэйб быстро нашел выключатель. После этого они разделились и внимательно осмотрели каждый свою половину лаборатории.
То, что они искали, конечно же, обнаружить не удалось, но Кэл убедил Доминго, что нужно продолжить поиски. Поскольку в этой лаборатории ничего интересного явно не было, Кэл направился к тяжелой металлической двери в противоположной стене, которая, судя по всему, вела в следующее помещение.
Встряхнув головой, Гэйб направил пистолет на дверь, а Кэл попытался провернуть колесо замка, однако это ему не удалось, и пришлось позвать Гэйба на помощь.
Тот насмешливо отстранил Кэла, но замок не поддался и ему; он поднатужился, напряг мускулы до дрожи и всем телом налег на колесо. Медленно, со скрипом, оно стало вращаться.
Последнее, что сделал Гэйб в своей жизни, — это улыбнулся Кэлу снисходительной, но дружелюбной улыбкой. Замок ослаб, и теперь он без труда вращал колесо одной рукой.
Затем случилось нечто абсолютно непредвиденное. Без всякого предупреждения, совершенно беззвучно дверь распахнулась настежь — Кэл никогда бы не поверил, что цельнометаллическая плита способна двигаться с таким ускорением.
Увернуться Гэйб не успел, и она на полной скорости врезалась ему в грудь, отшвырнув его на Кэла. Кэл стукнулся головой о стену и тяжело осел на пол.
Боль была совершенно невыносимой; несколько мгновений Кэл не в силах был даже пошевельнуться, но потом вспомнил о Доминго и нечеловеческим усилием заставил себя подползти к товарищу.
Гэйб был уже мертв, на лице его застыло изумление, грудная клетка представляла собой одну сплошную рану, из которой торчали обломки ребер.
Кэл ошеломленно смотрел на друга, не в силах поверить в случившееся.
— Гэйб, — прошептал он сдавленным голосом. — Гэйб, что же я натворил! — Если бы он сам открывал эту проклятую дверь! Если бы он вообще не взял с собой Гэйба!
Несколько мучительно долгих секунд Кэл не осознавал, что делает, но затем немного пришел в себя и увидел, что пытается оттащить тело подальше от двери, словно это могло хоть что-то изменить.
— Винсент? — сказал Кэл.
— Да.
— Сотри все записи о моей предыдущей деятельности.
— Прошу подтверждения.
Кэл заколебался, но потом укрепился в мысли, что сведения не должны попасть в чужие руки.
— Стирай. — Сказав это, он остановился и свалился без чувств.
Через некоторое время Кэл вдруг понял, что рыдает над телом погибшего друга, которого сам же обрек на смерть. Он выключил Винсента и огляделся.