Страница:
Но пьянство продолжалось, и встал вопрос - что же с ним делать? А тут ещё его обращение к китайцам. Поведение его непредсказуемо. Тогда было доложено в ЦК. ЦК принял решение - вернуть его в следственный изолятор отбывать до конца наказание, которое было определено Военной коллегией Верховного суда в 1955 г.".
По "старому делу", говоря полублатным языком, Василий "задолжал 1 год с хвостиком". Долг платежом красен. С 16 апреля 1960 года по 27 апреля 1961-го Василий досиживает свой год. ИТЛ - забыт. Владимирская тюрьма с деревянным полом - тоже. Лефортово - это попроще и поближе. Следственный отдел рядом - в одном здании. Следователи ходят на допросы к арестованным через коридор или к ним приводят их через 15 минут после заявки. Удобно. Законность? А зачем мелочиться, когда здесь все с самого начала незаконно!
С 1 мая 1960 года в Лефортово у Василия Сталина стали появляться соседи-пилоты. Сначала в соседнюю камеру из-под Свердловска доставили американца Пауэрса1, сбитого нашими средствами ПВО с известными ошибками, допущенными при наведении на цель. (По своим сначала отстрелялись.) Кстати, руководил той неудачной стрельбой и перехватом цели сам "Дракон". Это позывной для радиообмена тогдашнего главкома ПВО генерал-полковника авиации Е. Савицкого - старого командира и сослуживца Василия Сталина. Летом в Баренцевом море "выловили" ещё двух летчиков-шпионов со сбитого там самолета. Их тоже сюда же.
Короче, не политический следственный изолятор, а эскадрилья какая-то, точнее, звено. К Василию приходит на свидания его тетка - сестра матери Анна Сергеевна Аллилуева. Надо сказать, эта женщина заслуживает особого уважения. Ее муж С.Ф.Реденс - был репрессирован и расстрелян ещё в 1940 году, сама она просидела во Владимирской тюрьме 6 лет по политическим статьям и вполне могла бы обижаться и на Сталина, и на все его семейство. Но она - единственный, пожалуй, человек, для которого Василий всегда оставался любимым племянником. Еще с детства. Помните письмо от 12 сентября 1933 года И.В. Сталина коменданту дачи в Зубалово С.А. Ефимову:
"Держите Васю подальше от Анны Сергеевны: она развращает его вредными и опасными уступками".
О времени, проведенном Василием Сталиным в 1960-1961 годах в Лефортово, вспоминает Н.Ф. Чистяков:
"В Лефортовском изоляторе он, безусловно, был лишен всех доступных простым людям вещей. Вино там не подносят. Он сидел в одиночке. Дали ему работу. Он любил работу на токарном станке. Давали ему литературу. Он хотел читать - пожалуйста. К нему часто приходила его тетка Анна Сергеевна Аллилуева. Я её принимал несколько раз. И, откровенно говоря, у меня осталось прекрасное впечатление об этой старушке. Она любила этого несчастного человека, считала его непутевым. В то же время любовно очень к нему относилась и всячески стремилась к тому, чтобы Василия освободили. Она и к Шелепину обращалась с этими просьбами.
Однажды приходит ко мне начальник отделения, который ведает тюремными делами, и говорит: "Николай Федорович, Василий просит дать ему средств для укрепления волос". Я говорю: "Ну и что, в чем проблема-то? Я знаю, у него волосы вылезают, уже реденькие. Пусть укрепляет". Я говорю: "Скажите Анне Сергеевне, пусть в передаче привезет ему средство для укрепления волос". Прошло несколько дней, прибегают этот же сотрудник и начальник следственного изолятора и говорят: "Николай Федорович, Васька пьяный". Как пьяный? В изоляторе? Кто ему подносил?" А они говорят: "Выпил средство для укрепления волос". И спрашивают у меня: "Шелепину надо докладывать?" Я говорю: "А зачем? Ну, пройдет несколько часов, он проспится, и все. Скажите Анне Сергеевне и ему, что средство для укрепления волос он больше не получит. И все". Больше никаких событий, которые бы заставляли его упрекнуть, не было до окончания срока.
Год пролетел почти незаметно. 1961 год. Осенью должен быть ХХII съезд КПСС. Планируется вынести тело И.В. Сталина из Мавзолея. Приедут иностранные гости, не только друзья, но и враги. Как быть с Василием? Он ведь может стать "подспорьем" для недругов, которые будут с его помощью обливать грязью советский строй и руководство страны. Да и Василия, как подменили. Вот архивный документ:
Р.А. РУДЕНКО и А.Н. ШЕЛЕПИН в ЦК КПСС
7 апреля 1961 г.
СОВ.СЕКРЕТНО
ЦК КПСС
28 апреля 1961 года подлежит освобождению из тюрьмы в связи с отбытием срока наказания Сталин В.И.
За период пребывания в местах заключения В.И. Сталин не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми он пользовался при жизни отца.
На предложение, сделанное ему о том, чтобы после освобождения из тюрьмы выехать на постоянное жительство в гг.Казань или Куйбышев, Сталин В.И. заявил, что добровольно из Москвы он никуда не поедет.
На предложение о смене фамилии он также категорически отказался и заявил, что если ему не будут созданы соответствующие условия (дача, квартира, пенсия и т.д.), то он "молчать не будет, а станет всем говорить о том, что осудили его в свое время необоснованно и что в отношении его чинится произвол". В неоднократных беседах с ним он постоянно подчеркивал, что по выходе из тюрьмы будет добиваться приема у товарища Н.С. Хрущева и у других членов Президиума ЦК КПСС, а также писать письма и заявления в различные инстанции. При этом он высказал мысль о том, что, возможно, снова обратится в китайское посольство с просьбой отправить его в Китай, где он будет лечиться и работать.
Прокуратура СССР и Комитет госбезопасности убеждены, что Сталин В.И., выйдя на свободу, будет снова вести себя по-прежнему неправильно.
В связи с этим считаем целесообразным Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, в порядке исключения из действующего законодательства, направить В.И. Сталина после отбытия наказания в ссылку сроком на 5 лет в гор. Казань (в этот город запрещен въезд иностранцам). В случае самовольного выезда из указанного места, согласно закону, он может быть привлечен к уголовной ответственности. В гор. Казани предоставить ему отдельную однокомнатную квартиру.
По заключению врачей состояние здоровья В.И. Сталина плохое и он нуждается в длительном лечении и пенсионном обеспечении. Как прослужившему в армии более 25 лет в льготном исчислении В.И. Сталину была назначена пенсия в размере 300 рублей (новыми деньгами). Однако, учитывая, что он своими действиями дискредитировал высокое звание советского генерала, предлагается установить для него по линии Министерства Обороны СССР пенсию в размере 150 рублей в месяц.
По улучшении состояния здоровья его можно было бы трудоустроить на одном из авиационных заводов гор. Казани.
Считаем также необходимым при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию.
Перед освобождением из заключения тт.Руденко и Шелепину провести с ним соответствующую беседу.
Проекты Постановлений ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР прилагаются. Просим рассмотреть.
Генеральный Прокурор Союза ССР
Р. Руденко Председатель Комитета госбезопасности А. Шелепин 7 апреля 1961 года Нельзя забывать, что в Казани тогда находилась ещё и печально знаменитая психиатрическая больница специального типа, где тоже держали инакомыслящих.
На заседании Президиума ЦК КПСС от 24 апреля 1961 года все предложения генерального прокурора и председателя Комитета государственной безопасности СССР - очередной образец полного беззакония - были приняты. И Василий с документом, подписанным новым Председателем Президиума Верховного Совета СССР Л.И.Брежневым, уезжает 28 апреля 1961 года вместе с новой спутницей жизни - М.И. Нузберг (Шевергиной) (точнее, перевозится, фактически насильно этапируется) в Казань, в ссылку на 5 лет. Без суда и следствия, без приговора. В город, "куда запрещен въезд иностранцам". С указанием о новой фамилии "Джугашвили". Хорошо хоть так, а могли бы дать какую-нибудь типа "Шлагбаум". Со сниженной на 50 процентов пенсией. Это тоже что-то новое в пенсионном законодательстве.
Присвоение неугодным насильственным способом новых фамилий для нашего руководства того времени было дело не новое.
Например, Серго Берия - сын министра внутренних дел, а ранее наркома НКВД, - отсидев неизвестно за что полтора года в Лефортово и Бутырке, в 1954 году при освобождении неожиданно узнал, что теперь его фамилия будет не Берия, а Гегечкори (по матери), а отчество будет не "Лаврентьевич", а почему-то "Алексеевич".
Тогда же он, Серго, узнал, что из полковников он "произведен" в рядовые, лишен орденов Ленина и Красной Звезды, медали "За оборону Кавказа" и направляется в ссылку на Урал.
И все без судебного решения и без приговора, только при наличии которых допускаются подобные вещи.
В Казани Василию выделяется однокомнатная квартира на ул. Гагарина, в доме 105, где он и поселяется с Марией Нузберг (Шевергиной) и её двумя дочерьми. Позже, 11 января 1962 года, в Ленинском районом загсе г. Казани он заключит с ней брак и удочерит детей.
Василий вновь попал в тяжелые условия. Город чужой. Знакомых нет, работы нет. Новая семья. Очевидцы и соседи в Казани вспоминают, что ходил Василий этот год чаще в военной форме. Другой одежды у него не было.
Сохранилось заявление Василия Сталина от 5 января 1962 года в ЦК КПСС, переправленное председателю Верховного суда СССР А.Ф. Горкину и доложенное ему 14 февраля 1962 года, накануне смерти Василия. Забегая вперед, скажу, что Василий умер 19 марта 1962 года, пробыв "на свободе" менее года. Заявление так и осталось не рассмотренным, а в апреле 1962 года в связи со смертью заявителя списано в архив.
ЗАЯВЛЕНИЕ
С апреля 1961 г. проживаю с новой семьей по вышеуказанному адресу без прописки и документов.
Согласно метрики, а также всех документов я числился В.И. Сталиным.
Однако, в течение более полугода паспорт, военный билет, пенсионную книжку и другие документы на новую фамилию Джугашвили не выдают. В сложной обстановке вынужден ставить этот вопрос перед Вами.
Прошу Ваших указаний о переоформлении всех имеющихся в КГБ моих документов (паспорт, пенсионная книжка, военный билет и т.д.) на новую фамилию Джугашвили В.И. Прошу учесть то, что не имея указанных документов на эту фамилию, я лишен права работать, права прописки, оформления брака и других жизненно важных вопросов.
Вопрос с личным имуществом затянулся настолько долго, несмотря на свою ясность и простоту, что вызывает удивление (под личным имуществом понимаются не только вещи, находящиеся на складах Министерства Вооруженных Сил, а также личное имущество, находящееся на складах КГБ, квартире: Гоголевский бульвар, 7 и даче).
Одновременно довожу до Вас свое мнение по поводу смены фамилии. Прожил я под фамилией Сталин более 40 лет. Арестовывался в 1953 году под фамилией Сталин (хотя в первый же день ареста, чтобы не позорить память отца, ставил вопрос о смене фамилии на Джугашвили, в чем было отказано Серовым). При первом же допросе вновь поставил этот вопрос: прошу вести дело под фамилией "Джугашвили". Отказано следователем Козловым. Такой же вопрос ставил перед судом. Отказали. Во всех случаях меня оставляли Сталиным и все документы в 1960 г. были выданы на эту фамилию.
Но последние два документа в 1961 г.:
1. Справка на получение паспорта за подписью начальника тюрьмы полковника Троян.
2. Документ о ссылке за подписью Председателя Президиума Верховного Совета СССР Брежнева. Л.И. - оформлены на фамилию "Джугашвили".
И все другие распоряжения даны на эту новую фамилию.
Если до XXII съезда КПСС и последующих мероприятий смена фамилии на Джугашвили для кого-то имела принципиальное значение, то сейчас я этого не вижу.
И вполне мог бы жить и работать под той старой фамилией, под которой прожил и проработал более 40 лет - Сталин.
Прошу понять меня правильно.
Прошу Вашего вмешательства в разрешение вышеуказанных вопросов.
В.И. Джугашвили Из этого письма видно, что одному Василию Сталину с нашим махровым бюрократизмом не справиться.
В борьбу вступает его 70-летняя тетка А.С. Аллилуева.
Вот одно из её писем председателю Верховного суда СССР А.Ф.Горкину, написанное ею ещё в 1957 году. Из текста чувствуется, что последствия 6 лет, проведенных Анной Сергеевной во Владимирской тюрьме, ещё сказываются.
6.V.1957г.
Многоуважаемый Александр Федорович!
Я очень переживаю и за Васю. Я вернулась из тюрьмы - его уже не было. У него была очень сложная семейная жизнь с его 3-мя женами. Это первое его несчастье, которое и дает все остальные сложности.
К счастью, все семьи после смерти И.В.Сталина обеспечены.
Я знаю Васю, по головке его за все не погладишь. Но это человек не без заслуг личных. Этого у него нельзя отнять. Но имел он очень сложные отношения со своим отцом, со всеми нашими близкими и по линии родни, а также и новой родни. У него, конечно, были большие причины так идти. Это также все знают. Он также многого ещё боялся и шел по линии иной, но это не он один так поступал. Ошибались многие другие в силу партийных традиций и дисциплины, а также и в силу того положения, которое они заняли. Клевета не сразу ясна.
Мой отец и мой муж и я шли в этих вопросах смелее, но даже и для нас это было не без риска. Но депутатство дало больше права нам, но кроме прав надо было много трудиться для того, чтобы помогать людям. Но кроме труда нужны были и знания.
Все это оказывается не просто. Говорят, что у него какое-то строительство водного бассейна, имелся перерасход.
Моя просьба, посмотрите, может, можно кое-что ему простить, иначе у него усыхает нога и он может остаться инвалидом. У нас их так много.
Если можно, простите ему его ошибки и реабилитируйте его, принимая во внимание его военные заслуги.
Буду очень Вам признательна. Он останется в семье.
О нем я писала Генеральному прокурору Р.А. Руденко, писала Серову И.А. в Гос. безопасность, писала К.Е. Ворошилову, Н.А.Булганину, Н.М. Швернику.
Но писала так не ясно, а как писать ясно сама не знаю. Хотя его жена у него бывает. Он вернулся к ней. Но она помочь ему также не может, а Светлана также не знает, как и кого просить.
Сами понимаете, все для нас это не просто. Очень прошу помогите ему, в память о моей сестре и о матери.
Я думаю, что он достаточно уже понял и в дальнейшем ошибок постарается не делать.
А.С. Аллилуева P.S. Простите за неряшливое письмо. Нахожусь в ужасном нервном состоянии. В голове страшнейший хаос. Еще раз прошу меня простить за беспокойство. Если сможете, придите к нам на помощь.
Мои сыновья: Леонид - работает, уже скоро 3 года. Здоровье неважное. Младший сын моряк. Учится в морском училище на кораблестроителя в Ленинграде.
Василия дети у Гали - 1-ой жены. Саша и Надя 15-16 лет. Хорошие дети. Заканчивают семилетку. Также слабенькие. Но все живут прилично. Светлана и я помогаем. Но, конечно, нужно бы больше. Нет возможности.
А.С. Аллилуева По мнению современных психиатров, письмо написано человеком, находящимся в болезненном состоянии. Но существо вопроса от этого не меняется.
А вот резолюция на этом же письме вполне здорового человека.
Тов. Борисоглебскому В.В.1
Посылаю Вам переданное на мое имя заявление Аллилуевой А.С. Прошу переговорить.
А. Горкин 7. V. 1957 г.
Письмо пролежало без движения в Верховном суде СССР около 7 лет. Только 10 февраля 1964 года списано в архив.
Последнее письмо А.С. Аллилуевой, направленное ею в ЦК КПСС Н.С. Хрущеву, написано незадолго до смерти Василия.
В ЦК КПСС
Секретарю Центрального Комитета КПСС товарищу ХРУЩЕВУ Никите Сергеевичу от А.С. Аллилуевой - персональной пенсионерки, автора книги "Воспоминания о семье Аллилуевых". Жены Станислава Францевича Реденса Народного Комиссара НКВД Казахской республики, комиссара 1-го ранга Госбезопасности. Матери двух его сыновей - Леонида и Владимира Реденс-Аллилуевых, инженеров-специалистов.
Дорогой Никита Сергеевич!
Спустя 23 года я получила реабилитацию моего мужа Станислава Францевича Реденса от Верховного суда СССР. Я поблагодарила товарищей через Вашего секретаря.
Приношу лично Вам глубокую благодарность от себя и своих детей. Я позволю себе напомнить о нашем знакомстве. Это было в Серебряном Бору на даче, в связи с награждением работников НКВД Москвы и области наградами за добросовестную работу. Это было в 1937 году.
Второй раз я с Вами встретилась на Одинцовском шоссе, наши семьи возвращались с несостоявшегося парада по случаю грозы.
Следующая наша встреча была в Огареве. Куда мы были приглашены на встречу Нового года. Вскоре мы уехали в Казахстан.
Вместе с Вашей семьей мы жили в Куйбышеве в ПриВО, где я немного ближе познакомилась с Вашей женой. Последний раз я виделась с Вашей женой на съезде писателей.
Коротко о себе. Я просидела 6 лет и 4 месяца в тюрьме. Была полностью реабилитирована и освобождена в 1954 году. По мере сил принимала участие в общественной работе города, была Председателем шефской комиссии Красного креста города Москвы, занималась детством, сиротством, была доверенным лицом, а также попутно занималась писательской деятельностью.
Мой муж - член партии с 1911 года, революционный стаж его с 1907 года. Он был членом ЦК, имел большие правительственные награды, человек он был тихий, безобразий никаких не делал, был немногословен, в этом и есть его вина. Дети мои также тихие, молчаливые, старший сын так и остался в комсомоле, в партию не вступил, младший сын - член КПСС. Старшему сыну 33 года - работает инженером в Гидроэнергопроекте по строительству. Младший в Министерстве Обороны. Я подала заявление в ЦК о партийной реабилитации моего мужа. Оба мои сына семейные, я имею двух внуков.
Я очень больна и на моем сердце тяжелым бременем лежит очень сложный семейный вопрос. Я имею в виду Василия - моего племянника - сына моей сестры Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной. Он очень тяжело болен, поражена нога, заражение крови, сильнейшее общее истощение. Вызывал меня в Казань, где он сейчас проживает. Жизнь его находится в опасности. В Президиум ЦК он послал заявление об очень тяжелом своем положении, копия этого заявления находится у меня.
Я пыталась узнать по телефону в ЦК, получено ли это заявление, но пока результатов нет, хотя уведомление он имеет.
Я обращалась к депутату Бакулеву и он дал нам фамилию профессора, который должен был его там осматривать и помочь ему, дальнейшее мне пока неизвестно.
Лично я живу не плохо, не считая болезнь, но мой бюджет подрывается тяжелым материальным положением Василия и его некоторых родственников, несмотря на то, что все имеют пенсию от государства, но причина истощения болезни.
Самый же тяжелый и больной вопрос это Василий, помочь которому на таком расстоянии я не имею возможности ни физически, ни материально, как я это делала, когда он был в тюрьме.
О его тяжелой жизни я получила сведения от семьи Марии Николаевны1 члена партии г. Казань ул. Баумана, которая специально ко мне приехала, чтоб убедиться действительно ли он мой родственник и просила помочь ему. Он нуждается в серьезной медицинской помощи.
Прошу Вас, дорогой Никита Сергеевич, сделать все зависящее от Вас, чтоб его перевести на лечение в одну из московских больниц, если он будет находиться в домашних условиях в Казани, он погибнет. Если нужно, то я его возьму к себе домой, все-таки он будет находиться в семье под присмотром. Ему угрожает ампутация ноги или больше.
Прошу Вас великодушно простить за беспокойство и не оставить нас в нашем семейном горе.
А.С. Аллилуева 5.1.1962 г.
При подготовке этой книги в архивах я нашел обращения Василия и его тетки А. С. Аллилуевой к Хрущеву, Швернику, Ворошилову, Булганину, Серову, Горкину с просьбой разобраться в его деле. Письма эти явно некстати: состоялся и XX съезд КПСС, и XXII. Ответы не даны, некоторые письма даже не зарегистрированы.
В письме Хрущеву Анна Сергеевна Аллилуева, как видите, умоляет вернуть Василия из Казани. Она пишет, что Василий тяжело болен, может погибнуть. Письмо датировано 5 января 1962 года. Прошел XXII съезд КПСС, тело И.В. Сталина вынесено из Мавзолея. Реакции властей на письма никакой. Через 2,5 месяца, 19 марта 1962 года, Василий умер.
Вспоминают его близкие.
К.Г.Васильева:
Корр. - Капитолина Георгиевна, историки все откровеннее говорят, что Василий Сталин умер не своей смертью. В свой последний приезд в Москву (1984 год) Светлана Аллилуева хлопотала перед правительством о перезахоронении её брата на Новодевичье кладбище, где могилы её и Василия матери, их няни, второй жены Василия - Екатерины Тимошенко, их сына Васи, погибшего от передозировки наркотиков... Вы были последней, кто видел Василия Иосифовича на смертном одре...
К.В. - И до сих пор уверена, что в этой истории не все чисто. Последние полгода в казанской ссылке Василий жил с медсестрой Марией Нузберг и двумя её дочерьми. Он умер 19 марта, за несколько дней до своего дня рождения. Я планировала приехать в Казань на его день рождения. Думала, остановлюсь в гостинице, привезу ему деликатесов. Была рада, что он не один, что есть кому за ним присмотреть. Отношения наши к тому времени давно кончились, собиралась к нему как к брату.
А тут звонок из Казани: приезжайте хоронить Василия Иосифовича Сталина.
Я подхватила Сашу и Надю. Приехали. Василий лежит на столе. Спросила Машу, от чего он умер. Говорит, накануне пьянствовал с гостями из Грузии, выпил бочонок вина. Алкогольная интоксикация. Но при интоксикации делают промывание желудка, а он лежал и мучился 12 часов, как и его отец в свое время. "Скорую помощь" не вызвали. Почему? Эта дама говорит, что сама медик и сделала ему укол. Украдкой я осмотрела кухню, заглянула под столы, шкафы, тумбы, в мусорное ведро - никакой ампулы, подтверждающей, что делали укол, не нашла.
Спросила, было ли вскрытие и что оно показало? Да, говорят, было. Отравился вином...
Попросила Сашу постоять "на стреме" возле дверей комнаты, в которой лежал Василий, чтобы никто внезапно не вошел. Саша прикрыл плотно дверь. Я подошла к гробу. Василий был в кителе, распухший. Ощупала его грудь, живот. Характерного шва не нашла. Решила расстегнуть китель, чтобы окончательно убедиться в догадке. Расстегиваю... Руки трясутся... Расстегнула пуговицу, другую... Нет следов вскрытия. И тут в комнату врываются два мордоворота, отшвырнули Сашу так, что он ударился о косяк, Надю едва не сбили с ног. Оттолкнули меня... Кричат: "Что вы делаете?! Не имеете права!"
Хоронили Васю без почестей, положенных генералу. Собралось человек 30 казанских зевак с авоськами да кошелками. Несмотря на весну, в Казани не было цветов, а Вася их любил, я объехала цветочные магазины, купила цветы в горшочках. Медсестра Маша принесла куцый искусственный венок. Ни одного военного! Только один мальчик пришел, курсант в форме летчика... Накрыли гроб какой-то пошлой тюлью, мне хотелось к Васе, сорвать её, но одумалась: "Зачем? К чему? Кто это поймет?"...
Корр. - Подозреваете, что новая подруга Василия выполняла задание спецслужб?
К.В. - Утверждать не могу, но не исключаю этого.
Александр Бурдонский1:
Корр. - А вы знаете, почему он действительно умер?
А.Б. - На похороны в Казань я, конечно, приехал. Это был 62-й год. Там был чиновник из КГБ и мачеха моя, Капитолина Васильева, все его спрашивала: какой диагноз? Почему умер? Он отвечал что-то невнятное. Размягчение мозга... Пил... Упал и разбился на мотоцикле... Сердце... Никаких бумаг и документов нам не дали. Но за ним ведь тянулся шлейф того, что он пил. Поэтому легко говорить, что это естественная смерть. За год до смерти его смотрел Бакулев, знаменитый врач, который лечил его с детства. У него отец был вместе с моей сестрой. И когда отец переодевался после осмотра, Бакулев вдруг заплакал. И Надежда жутко перепугалась. А Бакулев говорит: подумать только, у него совершенно умирают ноги. И сердце бычье. У курильщиков такое бывает.
Когда мы приехали в Казань, он лежал ещё даже не в гробу, и когда Капитолина подняла простыню, я сначала заметил, что вскрытие уже было сделано, но было странно, что у него синяки на запястьях. И лицо было разбито - будто он ударился перед смертью. Мне почему-то бросились в глаза эти синяки на руках.
Корр. - Наручники?
А.B. - He думаю. Впрочем, в России стольким царским детям помогали уйти из этой жизни...
Корр. - А чем мог быть опасен ваш отец?
А.Б. - Не знаю. Но все обвинения, которые ему предъявляли, выеденного яйца не стоят.
Все это подтверждает и дочь Василия Надежда1. Ей тогда было 19 лет.
Она рассказывает, что хоронили его тайком. На кладбище никого не было. Гроб поручили нести местным, неизвестным ей молодым мужчинам, и несли они гроб не так, как принято у нас - на плечах, а как-то на полотенцах, опущенных вниз. Объяснили, что это так положено по местным обычаям. Капитолина Васильева пыталась возмущаться. Почетного караула, трехразовой стрельбы не было. Прохождения маршем солдат и оркестра не было тоже. В квартиру, когда он лежал в гробу, приходили местные авиаторы. Надежда запомнила, что военную форму они все почему-то усиленно скрывали гражданскими пальто или куртками.
На кладбище военных не пустили. Присутствовал один из руководителей местного КГБ - Салахов. Он возглавлял "организацию" похорон.
Светлана Аллилуева в своей книге "Двадцать писем к другу" пишет иначе:
"На похороны собралась чуть ли не вся Казань... На детей и Капитолину смотрели с удивлением, медсестра Маша, незаконно успевшая зарегистрировать с ним брак, уверяла всех, что она-то и была всю жизнь его "верной подругой". Она еле подпустила к гробу детей".
По "старому делу", говоря полублатным языком, Василий "задолжал 1 год с хвостиком". Долг платежом красен. С 16 апреля 1960 года по 27 апреля 1961-го Василий досиживает свой год. ИТЛ - забыт. Владимирская тюрьма с деревянным полом - тоже. Лефортово - это попроще и поближе. Следственный отдел рядом - в одном здании. Следователи ходят на допросы к арестованным через коридор или к ним приводят их через 15 минут после заявки. Удобно. Законность? А зачем мелочиться, когда здесь все с самого начала незаконно!
С 1 мая 1960 года в Лефортово у Василия Сталина стали появляться соседи-пилоты. Сначала в соседнюю камеру из-под Свердловска доставили американца Пауэрса1, сбитого нашими средствами ПВО с известными ошибками, допущенными при наведении на цель. (По своим сначала отстрелялись.) Кстати, руководил той неудачной стрельбой и перехватом цели сам "Дракон". Это позывной для радиообмена тогдашнего главкома ПВО генерал-полковника авиации Е. Савицкого - старого командира и сослуживца Василия Сталина. Летом в Баренцевом море "выловили" ещё двух летчиков-шпионов со сбитого там самолета. Их тоже сюда же.
Короче, не политический следственный изолятор, а эскадрилья какая-то, точнее, звено. К Василию приходит на свидания его тетка - сестра матери Анна Сергеевна Аллилуева. Надо сказать, эта женщина заслуживает особого уважения. Ее муж С.Ф.Реденс - был репрессирован и расстрелян ещё в 1940 году, сама она просидела во Владимирской тюрьме 6 лет по политическим статьям и вполне могла бы обижаться и на Сталина, и на все его семейство. Но она - единственный, пожалуй, человек, для которого Василий всегда оставался любимым племянником. Еще с детства. Помните письмо от 12 сентября 1933 года И.В. Сталина коменданту дачи в Зубалово С.А. Ефимову:
"Держите Васю подальше от Анны Сергеевны: она развращает его вредными и опасными уступками".
О времени, проведенном Василием Сталиным в 1960-1961 годах в Лефортово, вспоминает Н.Ф. Чистяков:
"В Лефортовском изоляторе он, безусловно, был лишен всех доступных простым людям вещей. Вино там не подносят. Он сидел в одиночке. Дали ему работу. Он любил работу на токарном станке. Давали ему литературу. Он хотел читать - пожалуйста. К нему часто приходила его тетка Анна Сергеевна Аллилуева. Я её принимал несколько раз. И, откровенно говоря, у меня осталось прекрасное впечатление об этой старушке. Она любила этого несчастного человека, считала его непутевым. В то же время любовно очень к нему относилась и всячески стремилась к тому, чтобы Василия освободили. Она и к Шелепину обращалась с этими просьбами.
Однажды приходит ко мне начальник отделения, который ведает тюремными делами, и говорит: "Николай Федорович, Василий просит дать ему средств для укрепления волос". Я говорю: "Ну и что, в чем проблема-то? Я знаю, у него волосы вылезают, уже реденькие. Пусть укрепляет". Я говорю: "Скажите Анне Сергеевне, пусть в передаче привезет ему средство для укрепления волос". Прошло несколько дней, прибегают этот же сотрудник и начальник следственного изолятора и говорят: "Николай Федорович, Васька пьяный". Как пьяный? В изоляторе? Кто ему подносил?" А они говорят: "Выпил средство для укрепления волос". И спрашивают у меня: "Шелепину надо докладывать?" Я говорю: "А зачем? Ну, пройдет несколько часов, он проспится, и все. Скажите Анне Сергеевне и ему, что средство для укрепления волос он больше не получит. И все". Больше никаких событий, которые бы заставляли его упрекнуть, не было до окончания срока.
Год пролетел почти незаметно. 1961 год. Осенью должен быть ХХII съезд КПСС. Планируется вынести тело И.В. Сталина из Мавзолея. Приедут иностранные гости, не только друзья, но и враги. Как быть с Василием? Он ведь может стать "подспорьем" для недругов, которые будут с его помощью обливать грязью советский строй и руководство страны. Да и Василия, как подменили. Вот архивный документ:
Р.А. РУДЕНКО и А.Н. ШЕЛЕПИН в ЦК КПСС
7 апреля 1961 г.
СОВ.СЕКРЕТНО
ЦК КПСС
28 апреля 1961 года подлежит освобождению из тюрьмы в связи с отбытием срока наказания Сталин В.И.
За период пребывания в местах заключения В.И. Сталин не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми он пользовался при жизни отца.
На предложение, сделанное ему о том, чтобы после освобождения из тюрьмы выехать на постоянное жительство в гг.Казань или Куйбышев, Сталин В.И. заявил, что добровольно из Москвы он никуда не поедет.
На предложение о смене фамилии он также категорически отказался и заявил, что если ему не будут созданы соответствующие условия (дача, квартира, пенсия и т.д.), то он "молчать не будет, а станет всем говорить о том, что осудили его в свое время необоснованно и что в отношении его чинится произвол". В неоднократных беседах с ним он постоянно подчеркивал, что по выходе из тюрьмы будет добиваться приема у товарища Н.С. Хрущева и у других членов Президиума ЦК КПСС, а также писать письма и заявления в различные инстанции. При этом он высказал мысль о том, что, возможно, снова обратится в китайское посольство с просьбой отправить его в Китай, где он будет лечиться и работать.
Прокуратура СССР и Комитет госбезопасности убеждены, что Сталин В.И., выйдя на свободу, будет снова вести себя по-прежнему неправильно.
В связи с этим считаем целесообразным Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, в порядке исключения из действующего законодательства, направить В.И. Сталина после отбытия наказания в ссылку сроком на 5 лет в гор. Казань (в этот город запрещен въезд иностранцам). В случае самовольного выезда из указанного места, согласно закону, он может быть привлечен к уголовной ответственности. В гор. Казани предоставить ему отдельную однокомнатную квартиру.
По заключению врачей состояние здоровья В.И. Сталина плохое и он нуждается в длительном лечении и пенсионном обеспечении. Как прослужившему в армии более 25 лет в льготном исчислении В.И. Сталину была назначена пенсия в размере 300 рублей (новыми деньгами). Однако, учитывая, что он своими действиями дискредитировал высокое звание советского генерала, предлагается установить для него по линии Министерства Обороны СССР пенсию в размере 150 рублей в месяц.
По улучшении состояния здоровья его можно было бы трудоустроить на одном из авиационных заводов гор. Казани.
Считаем также необходимым при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию.
Перед освобождением из заключения тт.Руденко и Шелепину провести с ним соответствующую беседу.
Проекты Постановлений ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР прилагаются. Просим рассмотреть.
Генеральный Прокурор Союза ССР
Р. Руденко Председатель Комитета госбезопасности А. Шелепин 7 апреля 1961 года Нельзя забывать, что в Казани тогда находилась ещё и печально знаменитая психиатрическая больница специального типа, где тоже держали инакомыслящих.
На заседании Президиума ЦК КПСС от 24 апреля 1961 года все предложения генерального прокурора и председателя Комитета государственной безопасности СССР - очередной образец полного беззакония - были приняты. И Василий с документом, подписанным новым Председателем Президиума Верховного Совета СССР Л.И.Брежневым, уезжает 28 апреля 1961 года вместе с новой спутницей жизни - М.И. Нузберг (Шевергиной) (точнее, перевозится, фактически насильно этапируется) в Казань, в ссылку на 5 лет. Без суда и следствия, без приговора. В город, "куда запрещен въезд иностранцам". С указанием о новой фамилии "Джугашвили". Хорошо хоть так, а могли бы дать какую-нибудь типа "Шлагбаум". Со сниженной на 50 процентов пенсией. Это тоже что-то новое в пенсионном законодательстве.
Присвоение неугодным насильственным способом новых фамилий для нашего руководства того времени было дело не новое.
Например, Серго Берия - сын министра внутренних дел, а ранее наркома НКВД, - отсидев неизвестно за что полтора года в Лефортово и Бутырке, в 1954 году при освобождении неожиданно узнал, что теперь его фамилия будет не Берия, а Гегечкори (по матери), а отчество будет не "Лаврентьевич", а почему-то "Алексеевич".
Тогда же он, Серго, узнал, что из полковников он "произведен" в рядовые, лишен орденов Ленина и Красной Звезды, медали "За оборону Кавказа" и направляется в ссылку на Урал.
И все без судебного решения и без приговора, только при наличии которых допускаются подобные вещи.
В Казани Василию выделяется однокомнатная квартира на ул. Гагарина, в доме 105, где он и поселяется с Марией Нузберг (Шевергиной) и её двумя дочерьми. Позже, 11 января 1962 года, в Ленинском районом загсе г. Казани он заключит с ней брак и удочерит детей.
Василий вновь попал в тяжелые условия. Город чужой. Знакомых нет, работы нет. Новая семья. Очевидцы и соседи в Казани вспоминают, что ходил Василий этот год чаще в военной форме. Другой одежды у него не было.
Сохранилось заявление Василия Сталина от 5 января 1962 года в ЦК КПСС, переправленное председателю Верховного суда СССР А.Ф. Горкину и доложенное ему 14 февраля 1962 года, накануне смерти Василия. Забегая вперед, скажу, что Василий умер 19 марта 1962 года, пробыв "на свободе" менее года. Заявление так и осталось не рассмотренным, а в апреле 1962 года в связи со смертью заявителя списано в архив.
ЗАЯВЛЕНИЕ
С апреля 1961 г. проживаю с новой семьей по вышеуказанному адресу без прописки и документов.
Согласно метрики, а также всех документов я числился В.И. Сталиным.
Однако, в течение более полугода паспорт, военный билет, пенсионную книжку и другие документы на новую фамилию Джугашвили не выдают. В сложной обстановке вынужден ставить этот вопрос перед Вами.
Прошу Ваших указаний о переоформлении всех имеющихся в КГБ моих документов (паспорт, пенсионная книжка, военный билет и т.д.) на новую фамилию Джугашвили В.И. Прошу учесть то, что не имея указанных документов на эту фамилию, я лишен права работать, права прописки, оформления брака и других жизненно важных вопросов.
Вопрос с личным имуществом затянулся настолько долго, несмотря на свою ясность и простоту, что вызывает удивление (под личным имуществом понимаются не только вещи, находящиеся на складах Министерства Вооруженных Сил, а также личное имущество, находящееся на складах КГБ, квартире: Гоголевский бульвар, 7 и даче).
Одновременно довожу до Вас свое мнение по поводу смены фамилии. Прожил я под фамилией Сталин более 40 лет. Арестовывался в 1953 году под фамилией Сталин (хотя в первый же день ареста, чтобы не позорить память отца, ставил вопрос о смене фамилии на Джугашвили, в чем было отказано Серовым). При первом же допросе вновь поставил этот вопрос: прошу вести дело под фамилией "Джугашвили". Отказано следователем Козловым. Такой же вопрос ставил перед судом. Отказали. Во всех случаях меня оставляли Сталиным и все документы в 1960 г. были выданы на эту фамилию.
Но последние два документа в 1961 г.:
1. Справка на получение паспорта за подписью начальника тюрьмы полковника Троян.
2. Документ о ссылке за подписью Председателя Президиума Верховного Совета СССР Брежнева. Л.И. - оформлены на фамилию "Джугашвили".
И все другие распоряжения даны на эту новую фамилию.
Если до XXII съезда КПСС и последующих мероприятий смена фамилии на Джугашвили для кого-то имела принципиальное значение, то сейчас я этого не вижу.
И вполне мог бы жить и работать под той старой фамилией, под которой прожил и проработал более 40 лет - Сталин.
Прошу понять меня правильно.
Прошу Вашего вмешательства в разрешение вышеуказанных вопросов.
В.И. Джугашвили Из этого письма видно, что одному Василию Сталину с нашим махровым бюрократизмом не справиться.
В борьбу вступает его 70-летняя тетка А.С. Аллилуева.
Вот одно из её писем председателю Верховного суда СССР А.Ф.Горкину, написанное ею ещё в 1957 году. Из текста чувствуется, что последствия 6 лет, проведенных Анной Сергеевной во Владимирской тюрьме, ещё сказываются.
6.V.1957г.
Многоуважаемый Александр Федорович!
Я очень переживаю и за Васю. Я вернулась из тюрьмы - его уже не было. У него была очень сложная семейная жизнь с его 3-мя женами. Это первое его несчастье, которое и дает все остальные сложности.
К счастью, все семьи после смерти И.В.Сталина обеспечены.
Я знаю Васю, по головке его за все не погладишь. Но это человек не без заслуг личных. Этого у него нельзя отнять. Но имел он очень сложные отношения со своим отцом, со всеми нашими близкими и по линии родни, а также и новой родни. У него, конечно, были большие причины так идти. Это также все знают. Он также многого ещё боялся и шел по линии иной, но это не он один так поступал. Ошибались многие другие в силу партийных традиций и дисциплины, а также и в силу того положения, которое они заняли. Клевета не сразу ясна.
Мой отец и мой муж и я шли в этих вопросах смелее, но даже и для нас это было не без риска. Но депутатство дало больше права нам, но кроме прав надо было много трудиться для того, чтобы помогать людям. Но кроме труда нужны были и знания.
Все это оказывается не просто. Говорят, что у него какое-то строительство водного бассейна, имелся перерасход.
Моя просьба, посмотрите, может, можно кое-что ему простить, иначе у него усыхает нога и он может остаться инвалидом. У нас их так много.
Если можно, простите ему его ошибки и реабилитируйте его, принимая во внимание его военные заслуги.
Буду очень Вам признательна. Он останется в семье.
О нем я писала Генеральному прокурору Р.А. Руденко, писала Серову И.А. в Гос. безопасность, писала К.Е. Ворошилову, Н.А.Булганину, Н.М. Швернику.
Но писала так не ясно, а как писать ясно сама не знаю. Хотя его жена у него бывает. Он вернулся к ней. Но она помочь ему также не может, а Светлана также не знает, как и кого просить.
Сами понимаете, все для нас это не просто. Очень прошу помогите ему, в память о моей сестре и о матери.
Я думаю, что он достаточно уже понял и в дальнейшем ошибок постарается не делать.
А.С. Аллилуева P.S. Простите за неряшливое письмо. Нахожусь в ужасном нервном состоянии. В голове страшнейший хаос. Еще раз прошу меня простить за беспокойство. Если сможете, придите к нам на помощь.
Мои сыновья: Леонид - работает, уже скоро 3 года. Здоровье неважное. Младший сын моряк. Учится в морском училище на кораблестроителя в Ленинграде.
Василия дети у Гали - 1-ой жены. Саша и Надя 15-16 лет. Хорошие дети. Заканчивают семилетку. Также слабенькие. Но все живут прилично. Светлана и я помогаем. Но, конечно, нужно бы больше. Нет возможности.
А.С. Аллилуева По мнению современных психиатров, письмо написано человеком, находящимся в болезненном состоянии. Но существо вопроса от этого не меняется.
А вот резолюция на этом же письме вполне здорового человека.
Тов. Борисоглебскому В.В.1
Посылаю Вам переданное на мое имя заявление Аллилуевой А.С. Прошу переговорить.
А. Горкин 7. V. 1957 г.
Письмо пролежало без движения в Верховном суде СССР около 7 лет. Только 10 февраля 1964 года списано в архив.
Последнее письмо А.С. Аллилуевой, направленное ею в ЦК КПСС Н.С. Хрущеву, написано незадолго до смерти Василия.
В ЦК КПСС
Секретарю Центрального Комитета КПСС товарищу ХРУЩЕВУ Никите Сергеевичу от А.С. Аллилуевой - персональной пенсионерки, автора книги "Воспоминания о семье Аллилуевых". Жены Станислава Францевича Реденса Народного Комиссара НКВД Казахской республики, комиссара 1-го ранга Госбезопасности. Матери двух его сыновей - Леонида и Владимира Реденс-Аллилуевых, инженеров-специалистов.
Дорогой Никита Сергеевич!
Спустя 23 года я получила реабилитацию моего мужа Станислава Францевича Реденса от Верховного суда СССР. Я поблагодарила товарищей через Вашего секретаря.
Приношу лично Вам глубокую благодарность от себя и своих детей. Я позволю себе напомнить о нашем знакомстве. Это было в Серебряном Бору на даче, в связи с награждением работников НКВД Москвы и области наградами за добросовестную работу. Это было в 1937 году.
Второй раз я с Вами встретилась на Одинцовском шоссе, наши семьи возвращались с несостоявшегося парада по случаю грозы.
Следующая наша встреча была в Огареве. Куда мы были приглашены на встречу Нового года. Вскоре мы уехали в Казахстан.
Вместе с Вашей семьей мы жили в Куйбышеве в ПриВО, где я немного ближе познакомилась с Вашей женой. Последний раз я виделась с Вашей женой на съезде писателей.
Коротко о себе. Я просидела 6 лет и 4 месяца в тюрьме. Была полностью реабилитирована и освобождена в 1954 году. По мере сил принимала участие в общественной работе города, была Председателем шефской комиссии Красного креста города Москвы, занималась детством, сиротством, была доверенным лицом, а также попутно занималась писательской деятельностью.
Мой муж - член партии с 1911 года, революционный стаж его с 1907 года. Он был членом ЦК, имел большие правительственные награды, человек он был тихий, безобразий никаких не делал, был немногословен, в этом и есть его вина. Дети мои также тихие, молчаливые, старший сын так и остался в комсомоле, в партию не вступил, младший сын - член КПСС. Старшему сыну 33 года - работает инженером в Гидроэнергопроекте по строительству. Младший в Министерстве Обороны. Я подала заявление в ЦК о партийной реабилитации моего мужа. Оба мои сына семейные, я имею двух внуков.
Я очень больна и на моем сердце тяжелым бременем лежит очень сложный семейный вопрос. Я имею в виду Василия - моего племянника - сына моей сестры Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной. Он очень тяжело болен, поражена нога, заражение крови, сильнейшее общее истощение. Вызывал меня в Казань, где он сейчас проживает. Жизнь его находится в опасности. В Президиум ЦК он послал заявление об очень тяжелом своем положении, копия этого заявления находится у меня.
Я пыталась узнать по телефону в ЦК, получено ли это заявление, но пока результатов нет, хотя уведомление он имеет.
Я обращалась к депутату Бакулеву и он дал нам фамилию профессора, который должен был его там осматривать и помочь ему, дальнейшее мне пока неизвестно.
Лично я живу не плохо, не считая болезнь, но мой бюджет подрывается тяжелым материальным положением Василия и его некоторых родственников, несмотря на то, что все имеют пенсию от государства, но причина истощения болезни.
Самый же тяжелый и больной вопрос это Василий, помочь которому на таком расстоянии я не имею возможности ни физически, ни материально, как я это делала, когда он был в тюрьме.
О его тяжелой жизни я получила сведения от семьи Марии Николаевны1 члена партии г. Казань ул. Баумана, которая специально ко мне приехала, чтоб убедиться действительно ли он мой родственник и просила помочь ему. Он нуждается в серьезной медицинской помощи.
Прошу Вас, дорогой Никита Сергеевич, сделать все зависящее от Вас, чтоб его перевести на лечение в одну из московских больниц, если он будет находиться в домашних условиях в Казани, он погибнет. Если нужно, то я его возьму к себе домой, все-таки он будет находиться в семье под присмотром. Ему угрожает ампутация ноги или больше.
Прошу Вас великодушно простить за беспокойство и не оставить нас в нашем семейном горе.
А.С. Аллилуева 5.1.1962 г.
При подготовке этой книги в архивах я нашел обращения Василия и его тетки А. С. Аллилуевой к Хрущеву, Швернику, Ворошилову, Булганину, Серову, Горкину с просьбой разобраться в его деле. Письма эти явно некстати: состоялся и XX съезд КПСС, и XXII. Ответы не даны, некоторые письма даже не зарегистрированы.
В письме Хрущеву Анна Сергеевна Аллилуева, как видите, умоляет вернуть Василия из Казани. Она пишет, что Василий тяжело болен, может погибнуть. Письмо датировано 5 января 1962 года. Прошел XXII съезд КПСС, тело И.В. Сталина вынесено из Мавзолея. Реакции властей на письма никакой. Через 2,5 месяца, 19 марта 1962 года, Василий умер.
Вспоминают его близкие.
К.Г.Васильева:
Корр. - Капитолина Георгиевна, историки все откровеннее говорят, что Василий Сталин умер не своей смертью. В свой последний приезд в Москву (1984 год) Светлана Аллилуева хлопотала перед правительством о перезахоронении её брата на Новодевичье кладбище, где могилы её и Василия матери, их няни, второй жены Василия - Екатерины Тимошенко, их сына Васи, погибшего от передозировки наркотиков... Вы были последней, кто видел Василия Иосифовича на смертном одре...
К.В. - И до сих пор уверена, что в этой истории не все чисто. Последние полгода в казанской ссылке Василий жил с медсестрой Марией Нузберг и двумя её дочерьми. Он умер 19 марта, за несколько дней до своего дня рождения. Я планировала приехать в Казань на его день рождения. Думала, остановлюсь в гостинице, привезу ему деликатесов. Была рада, что он не один, что есть кому за ним присмотреть. Отношения наши к тому времени давно кончились, собиралась к нему как к брату.
А тут звонок из Казани: приезжайте хоронить Василия Иосифовича Сталина.
Я подхватила Сашу и Надю. Приехали. Василий лежит на столе. Спросила Машу, от чего он умер. Говорит, накануне пьянствовал с гостями из Грузии, выпил бочонок вина. Алкогольная интоксикация. Но при интоксикации делают промывание желудка, а он лежал и мучился 12 часов, как и его отец в свое время. "Скорую помощь" не вызвали. Почему? Эта дама говорит, что сама медик и сделала ему укол. Украдкой я осмотрела кухню, заглянула под столы, шкафы, тумбы, в мусорное ведро - никакой ампулы, подтверждающей, что делали укол, не нашла.
Спросила, было ли вскрытие и что оно показало? Да, говорят, было. Отравился вином...
Попросила Сашу постоять "на стреме" возле дверей комнаты, в которой лежал Василий, чтобы никто внезапно не вошел. Саша прикрыл плотно дверь. Я подошла к гробу. Василий был в кителе, распухший. Ощупала его грудь, живот. Характерного шва не нашла. Решила расстегнуть китель, чтобы окончательно убедиться в догадке. Расстегиваю... Руки трясутся... Расстегнула пуговицу, другую... Нет следов вскрытия. И тут в комнату врываются два мордоворота, отшвырнули Сашу так, что он ударился о косяк, Надю едва не сбили с ног. Оттолкнули меня... Кричат: "Что вы делаете?! Не имеете права!"
Хоронили Васю без почестей, положенных генералу. Собралось человек 30 казанских зевак с авоськами да кошелками. Несмотря на весну, в Казани не было цветов, а Вася их любил, я объехала цветочные магазины, купила цветы в горшочках. Медсестра Маша принесла куцый искусственный венок. Ни одного военного! Только один мальчик пришел, курсант в форме летчика... Накрыли гроб какой-то пошлой тюлью, мне хотелось к Васе, сорвать её, но одумалась: "Зачем? К чему? Кто это поймет?"...
Корр. - Подозреваете, что новая подруга Василия выполняла задание спецслужб?
К.В. - Утверждать не могу, но не исключаю этого.
Александр Бурдонский1:
Корр. - А вы знаете, почему он действительно умер?
А.Б. - На похороны в Казань я, конечно, приехал. Это был 62-й год. Там был чиновник из КГБ и мачеха моя, Капитолина Васильева, все его спрашивала: какой диагноз? Почему умер? Он отвечал что-то невнятное. Размягчение мозга... Пил... Упал и разбился на мотоцикле... Сердце... Никаких бумаг и документов нам не дали. Но за ним ведь тянулся шлейф того, что он пил. Поэтому легко говорить, что это естественная смерть. За год до смерти его смотрел Бакулев, знаменитый врач, который лечил его с детства. У него отец был вместе с моей сестрой. И когда отец переодевался после осмотра, Бакулев вдруг заплакал. И Надежда жутко перепугалась. А Бакулев говорит: подумать только, у него совершенно умирают ноги. И сердце бычье. У курильщиков такое бывает.
Когда мы приехали в Казань, он лежал ещё даже не в гробу, и когда Капитолина подняла простыню, я сначала заметил, что вскрытие уже было сделано, но было странно, что у него синяки на запястьях. И лицо было разбито - будто он ударился перед смертью. Мне почему-то бросились в глаза эти синяки на руках.
Корр. - Наручники?
А.B. - He думаю. Впрочем, в России стольким царским детям помогали уйти из этой жизни...
Корр. - А чем мог быть опасен ваш отец?
А.Б. - Не знаю. Но все обвинения, которые ему предъявляли, выеденного яйца не стоят.
Все это подтверждает и дочь Василия Надежда1. Ей тогда было 19 лет.
Она рассказывает, что хоронили его тайком. На кладбище никого не было. Гроб поручили нести местным, неизвестным ей молодым мужчинам, и несли они гроб не так, как принято у нас - на плечах, а как-то на полотенцах, опущенных вниз. Объяснили, что это так положено по местным обычаям. Капитолина Васильева пыталась возмущаться. Почетного караула, трехразовой стрельбы не было. Прохождения маршем солдат и оркестра не было тоже. В квартиру, когда он лежал в гробу, приходили местные авиаторы. Надежда запомнила, что военную форму они все почему-то усиленно скрывали гражданскими пальто или куртками.
На кладбище военных не пустили. Присутствовал один из руководителей местного КГБ - Салахов. Он возглавлял "организацию" похорон.
Светлана Аллилуева в своей книге "Двадцать писем к другу" пишет иначе:
"На похороны собралась чуть ли не вся Казань... На детей и Капитолину смотрели с удивлением, медсестра Маша, незаконно успевшая зарегистрировать с ним брак, уверяла всех, что она-то и была всю жизнь его "верной подругой". Она еле подпустила к гробу детей".