Страница:
Но по этому делу процедура была обычной. В рассмотрении дела участвовал государственный обвинитель Р.А. Руденко и адвокаты. В. Сталина все это не коснулось.
Так что судебная система, в которую попал он, впрочем как и миллионы его предшественников, ставила Василия в трудные условия. Главным образом из-за того, что в этих делах Василий, хоть и был генерал-лейтенантом, не понимал ничего.
В ходе судебного заседания секретарем1 велся протокол, куда почти дословно записывалось все то, что происходило в суде, какие вопросы задавались подсудимому и свидетелям, что они отвечали.
Я приведу некоторые, наиболее интересные на мой взгляд, отрывки из этого протокола судебного заседания.
Показания В. Сталина:
...На следствии в 1953 г. на свидетелей было оказано давление, и эти обвинения основаны на таких вынужденных показаниях...
...Я ничего не понимаю в юридических тонкостях, я не понимаю различия пунктов "а" и "б" в ст. 193-17...
...Мне трудно давать показания по каждому пункту акта ревизии, но считаю, что все пункты являются правильными.
...Я считал и считаю, это строительство спортивного Центра ВВС МВО было необходимым. Стройка была законсервирована из-за возникших трудностей. Мне трудно судить, почему строительство было заморожено. С 1950 г. прошло более 4-х лет и за это время можно было бы закончить строительство спортивного Центра. Он бы себя уже окупил и никакого ущерба государству не было бы.
Вопрос суда:
Вам оглашаются Ваши показания, что при строительстве Спортивного Центра Вы уподобились собаке на сене. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Вы сами понимаете, что это не моя формулировка. Я эти показания подписывал, не читая их.
Не согласен, что о строительстве бассейна никто не знал. Все знали. Сейчас бассейн достроен2. Главком ВВС Жигарев ежедневно бывал на строительстве.
Вопрос суда:
...Вам оглашаются Ваши показания о том, что Вы хотели этим строительством популяризировать свое имя.
В. Сталин:
Это глупость. Протоколы 1953 года являются неверными. Следователь Козлов составлял протоколы, которые я отказывался подписывать. Меня довели до припадков.
...Полигон Академии им. Жуковского закрыл главком Жигарев. Землю под охотхозяйство выделил Ярославский облисполком. Был я там 1 раз. По одному разу были там генерал Батицкий, авиаконструктор Ильюшин, 2 раза - министр тяжелой промышленности Казаков. Покупка оленей была произведена не по моей инициативе. Их нам предложил один Дальневосточный питомник.
...На даче было 2 бани. Я лечил там ногу. Да, я употреблял квас для пара и не считаю это излишеством. Квас для пара употребляется издавна. Думаю, что брать это для моей характеристики было бы неправильно.
...Две лошади принадлежали отцу. На них отпускался фураж. Для ухода за ними выделялся коновод.
Вопрос суда:
Оглашаются показания о том, что Васильева продавала продукты, выращенные у Вас на даче. Это правда?
В. Сталин:
Кто это показал?
Суд:
Вы!
В.Сталин:
Я? Это, очевидно, протокол 1953 г.?
Вопрос суда:
Берег на реке стал оползать потому, что Вы срубили деревья на даче?
В. Сталин:
Срубленные деревья на даче не имели значения для укрепления берега.
Ведь Вы не были там и не можете судить, можно ли было рубить деревья и какое значение это имело.
...Машину из Германии мне устроил Кобулов. Я отдал за неё две свои автомашины. Радиолу мне подарил тоже Кобулов.
...Товарищ Сталин вызвал меня и приказал создать спорт в ВВС. Я был по этому вопросу у Маленкова на заседании в ЦК КПСС. Был у Булганина. Он создал команды.
Вопрос суда:
Нужен ли конный спорт офицерам авиации?
В. Сталин:
Эта команда была создана по инициативе Булганина, а в 1952 г. была передана в Высшую кавалерийскую школу.
...Все команды были узаконены Министром обороны.
...Обмундирование выдавалось с разрешения Министра обороны.
...Банкет в "Астории" был проведен на "заигранные деньги", т.е. процентные отчисления от игрового сбора.
...Показания начальника АХО Касабиева об оформлении расходов по фиктивным документам я не подтверждаю.
...Адъютант Дагаев врет. Он от моего имени занимал в Германии деньги для себя и покупал там вещи. Теперь мне ясно, где он брал деньги.
...Фиктивное награждение спортсменов и присвоение денег - сплошная клевета.
...Военный Совет без меня вообще не мог собраться. Неправильно указано в акте, что я их не посещал. Есть протоколы заседаний и это можно проверить. Все приказы Министра Обороны я знал и не мог не знать. Партсобрания я не посещал только в нескольких случаях. Что касается катастроф, то скрыть их было невозможно, т.к. ПВО докладывало о каждом летном происшествии.
...Я считал, что сидеть нянькой над командиром дивизии не следует. Три раза в году я находился в частях безвыездно по месяцу и более. Это май-июнь-июль и перед октябрьскими праздниками1.
Вопрос суда:
Оглашается лист 23 том 6 - выдержки из акта проверки. "В. Сталин партийно-политической работой не руководил, партсобрания не посещал, членские взносы платил через адъютантов, причем не регулярно. Преследовал подчиненных за критические выступления. На 3-й окружной партконференции ВВС МВО резко оборвал выступавшего с критикой полковника Травникова, а после конференции приказал убрать его из округа.
В. Сталин:
Его фамилия "Травкин", а не "Травников". Он был заместителем начальника отдела контрразведки2 .
...Когда я принимал округ, он был на шестнадцатом месте, а на следующий год - на первом.
...О пьянках знали и Жигарев и Вершинин. Вершинин сам приглашал меня с ним выпивать.
...За Симоняном посылал самолет в Минводы. За Старостиным - в Орел. Мерецков подарил мне двух медвежат.
Вопрос суда:
Оглашаются показания Касабиева о том, как в 1944 г. В. Сталин поехал на тракторе в г. Шауляй, наехал на шлагбаум и сломал его. В Шауляе устроил дебош, был задержан, связан, посажен на гауптвахту. Будучи освобожденным, хотел поджечь комендатуру. Избивал Полянского, Горяченкова. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Инцидент на КПП в Шауляе был, но никто меня не связывал, на гауптвахте я не сидел и не пытался поджечь комендатуру. Меня задержали в Шауляе потому, что я прилетел в штатском платье и этим вызвал недоумение работников комендатуры. К тому же у меня не было пропуска. С аэродрома я поехал в штаб дивизии. Никакого шлагбаума не ломал и задержали меня только ввиду отсутствия пропуска.
Вопрос суда:
А что за случай был на фронте с изнасилованием армянской артистки, о чем показывал на следствии Касабиев?
В. Сталин:
Показания Касабиева не имеют под собой никакой почвы. Дня рождения Черепова1 мы тогда не праздновали, армянский ансамбль я не вызывал, а он прибыл по приглашению Баграмяна. Соответствует только то, что я и Горбатюк оставались ужинать с артистами, а утром отправили их в штаб фронта самолетом.
...6.VII. 1950 г. Кашина, который готовил в Большом театре террористический акт на отца, у себя дома я не бил. Его били Капелькин, Степанян, Голованов и Лаврентьев.
Вопрос суда:
Оглашаются показания Голованова о том, что Вы потеряли моральный облик, имели трех жен. Проживая с...2 , сожительствовали с её сестрами. Кроме этого сожительствовали с женами подчиненных2, а также сожительствовали с сотрудницами штаба ВВС...2 , имея половые связи с ними у себя в кабинете. Что скажете на это?
В. Сталин:
Одна ложь...
Вопрос суда:
Ваши показания (т. 2, л.д.1 62) о том, что мысль построить водный бассейн возникла у Вас под влиянием сожительницы мастера спорта по плаванию К. Васильевой. Что, кроме этого, Вы рассчитывали популяризировать свое имя и с этой целью добились ассигнований, введя в заблуждение Военного Министра. Что можете показать об этом суду?
В. Сталин:
Это глупость. Записано неправильно. Я ещё раз докладываю, что протоколы следствия 1953 г. являются неверными. Там записано много вещей, за которые я не могу нести ответственность. Следователь Козлов составлял протоколы, которые я отказывался подписывать. В 1953 г. я узнал о судьбе Влодзимирского и остальных. Я сделал заявление полковнику Козлову в устной и письменной форме о том, что следствие в 1953 г. велось неправильно.
В 1955 г. дело вел Каллистов, которому я заявил, что материалы 1953 г. не соответствуют действительности. Однако мое заявление учтено не было. Я написал заявление в ЦК с подробным изложением причин, но ответа не получил2.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Теренченко С.Д. (т. 4, л.д. 86) о том, что строительство водного бассейна осуществлялось обманным путем за счет интересов аэродромного строительства.
В. Сталин:
Эти показания неправильны и я их не подтверждаю.
Вопрос суда:
Расскажите об использовании ангаров.
В. Сталин:
Ангары были маленькими, на 2 самолета, старыми, деревянными. Требовали ремонта. Они пустовали. Их все равно нужно было сносить. Я их отдал для нужд спорта.
Вопрос суда:
Вы признаете, что охотхозяйство - это не только Ваша вольность, но и преступная прихоть?
В. Сталин:
Нет, не согласен. Охотхозяйство - дело полезное. Хотели развести там оленей, куропаток, рыбу. Я запретил охоту там и сам не охотился. (Был только один раз.) Дичь не стреляли и не давали стрелять другим.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Василькевича (т. 3, л.д. 168-169) о том, что охотхозяйство не было нигде зарегистрировано. На его организацию были затрачены значительные суммы и все это скрывалось от советского правительства. Именно поэтому Вы запретили регистрировать охотхозяйство. Вы хотели один там властвовать. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Это глупость. В таком случае я не допустил бы туда высшее командование ВВС. И потом Василькевич сам занимался выделением земли для охотхозяйства в Ярославском облисполкоме.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Полянского (т.3, л.д. 67) следующего содержания:
"В. Сталин вел развратный образ жизни, он потерял счет любовницам. Состоя в браке с...1, сожительствовал с её тремя сестрами, причем муж одной из них приходил жаловаться. Кроме того, он пытался склонить к сожительству мать своей жены...1 - старушку 1889 г.р.
В 1952 г., воспользовавшись отсутствием своего адъютанта...1 , пришел к нему на квартиру и принудил его жену к сожительству. Когда адъютант...1 пришел к нему с требованием объясниться, В. Сталин вызвал старшину Гуменюка - атлетического сложения - и тот выбросил адъютанта...1 за дверь".
Что сможете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Могу сказать, что меня удивляет наглость Полянского. Не понимаю, как он мог подписать эту ложь. Его показания не соответствуют действительности.
Вопрос суда:
Оглашается заявление гражданки Кармен Н.И. о том, что в Новый 1943 год Вы обманным путем привезли её к себе домой и 3-4 дня насильно удерживали у себя дома, добиваясь близости. Будучи пьяным, стреляли по картинам, бутылкам, люстрам. После этого увезли её на дачу и держали там более 4-х дней. Освободили только после вмешательства сверху. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Это было в 1942 г. и в значительной степени вымышлено. Интересно, кто вызвал Кармен и заставил её дать показания о том, что происходило более 10 лет назад? Я дружил с Кармен. Когда она была у меня, её муж пожаловался отцу через Ярославского на то, что я незаконно задерживаю её. Отец приказал арестовать меня на 10 суток. Когда разобрались, то оказалось, что я также "насильно" возил Кармен на самолете, водил её во МХАТ и в Большой театр.
Вопрос суда:
Были ли случаи, когда Вы не выходили на работу и принимали подчиненных дома в нетрезвом состоянии?
В. Сталин:
Случалось, что я принимал работников оперативного отдела штаба у себя на квартире. Это бывало 3 раза в год перед парадами, т.к. окончательную сводку о состоянии парадных частей к 7 часам утра надо было доставить Министру Обороны.
Вопрос суда:
Почему были прекращены строительные работы на спортивном Центре и бассейне?
В. Сталин:
Маршал Василевский сказал: "Подожди до конца года, я сам доложу в Совет Министров и средства выделят".
Вопрос суда:
Вы вели антисоветские разговоры?
В. Сталин:
Даже мыслей таких не было. Могу лишь предположить, что некоторые мои высказывания истолковывались как антисоветские.
Говоря о неудовлетворительной организации похорон в присутствии врача Мартынушкиной, я резко выразился в адрес Берии и милиции и выразил сожаление в адрес Хрущева.
Высказал недовольство, что Берия и Маленков не сняли шапки. Булганина я знаю хорошо. Многим ему обязан, но все же сказал Васильевой, которой он дал квартиру:
- Какой же он благодетель, если уволил меня? Убить его мало, такого благодетеля!
Это не было ни террористическим намерением, ни агитацией. Это безобразное, циничное, просто похабное выражение и только.
Я сам рассказал о нем Каллистову, но не на допросе, а в беседе, и он внес это потом в протокол.
...Меня вызвал Желтов1 и вручил мне приказ об увольнении. Что мне делать дальше, я не знал. Я позвонил Зам. министра авиапромышленности Хруничеву и попросил его взять меня к себе на работу как генерала запаса. Он сказал, что может дать мне работу, но только надо сначала позвонить министру Устинову.
Когда я позвонил Устинову, он начал мне читать мораль. Я попросил его прямо мне ответить, возьмет он меня на работу или нет. Он сказал, что позвонит через два дня.
Тем временем у меня на квартире сняли "вертушку" и я не смог связаться с Устиновым. После этого я выражал недовольство и ругал Устинова.
... Булганин меня принял, у него был Желтов. Булганин сказал: "Поедешь начальником аэроклуба в Моршанск2". Я ответил, что это должность для старшего лейтенанта и на неё я пойти не могу.
Булганин тогда ответил:
- Тогда у меня для тебя места в армии нет.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Полянского о том, что во время болезни И.В. Сталина Вы говорили, что руководители партии и правительства только и ждут смерти вождя. Это правда?
В. Сталин:
Это абсолютно не соответствует действительности. Это выдумка, клевета со стороны Полянского. Я прошу дать очную ставку с ним3.
Вопрос суда:
Вам оглашаются Ваши показания о том, что в присутствии своих сослуживцев Макарова, Луцкого, Лебедева, Василькевича, Полянского, Степаняна, Капелькина, Дагаева, жены - Е. Тимошенко, шофера Выборнова и машинисток Вдовиной и Ефимовой Вы высказывали клевету в отношении руководителей КПСС и Советского правительства, вели антисоветские разговоры с моряками, прибывшими в Москву на парад, с которыми случайно познакомились в "Коктейль-Холле" (т. 2, л.д. 100).
В. Сталин:
Эти показания сплошная ложь. Они были составлены в 1953 г. не в моем присутствии1, подписывал я их не читая и не признаю их.
Следователь Козлов писал протоколы без меня, а затем предлагал подписывать их. За эти показания я не отвечаю.
Вопрос суда:
Зачем Вам столько охотничьих патронов?
В. Сталин:
Патроны мне передали в подарок из Германии. Они мне были не нужны. Ни один охотник не будет охотиться прошлогодними патронами.
Показания в суде свидетеля Полянского В.В.:
...Я давал показания на предварительном следствии под давлением Влодзимирского. По поводу хозяйственной деятельности давления не было.
Показания в суде свидетеля Лебедева B.C.:
...Я что-то не помню такого разговора.
...Вообще подсудимый как выпьет стопочку, так и начинает выражать недовольство.
Показания в суде свидетеля Февралева А.З.:
...Я работал в Смольном, возил Свердлова, Калинина, Сталина. После 1953 г. меня не допрашивали, я ничего не помню.
Показания в суде свидетеля Капелькина С.М.:
...Это не мои показания. Я таких показаний не давал. Не было такого ничего. Один раз подсудимый пытался забрать мотоцикл у сотрудника ОРУД, который остановил нас на Минском шоссе. Был случай ещё на Ленинградском шоссе, когда он забрал милиционера и увез его в штаб. Кашина он не бил. А мы били его со Степаняном.
Вопрос суда:
Что Вы знаете о футболисте Никите Симоняне2? Правда ли, что его хотели убить?
Полянский B.C.:
За Симоняном я ездил в Кисловодск. Он приезжал к В.И. Сталину, который уговаривал его перейти в команду ВВС. Но он был парень твердый и отказался. Подсудимый сказал ему, что он молодец и пожал ему руку. О том, что его хотели "убрать", я ничего не знаю.
В. Сталин:
...Я с 28 апреля 1953 г. нахожусь в одиночном заключении. Полтора месяца находился в госпитале. Потом был на даче около года, но опять-таки под арестом.
В день смерти отца у меня был сердечный приступ. Я упал, сломал ребро и поэтому шел на похоронах в конце процессии.
У меня был гастрит, перешедший в язву 12-перстной кишки, лечился в госпитале. Сейчас здоровье улучшилось, нервы отказывают. Спать - не сплю. Переживаю.
На этом 2 сентября 1955 года судебное следствие было закончено Согласно нормам уголовно-процессуального законодательства после окончания судебного следствия подсудимому предоставляется "последнее слово". Это значит, он может сказать суду то, что наболело у него на душе, что он думает, хочет.
Последнее слово подсудимого дословно записывается в протокол судебного заседания. Записано оно и в уголовном деле Василия Сталина. Вот выдержки из него:
...Это не значит, что я снимаю с себя вину за проявленные мною в ряде случаев резкость, вспышки гнева, но все это не является антисоветской агитацией и террористическими высказываниями.
Мои показания, заявления Войтехова1 и показания других свидетелей на суде могут быть подтверждением того, что в 1953 году следствие велось необъективно, с упором на обвинение меня в несовершенных преступлениях. Я не могу не быть благодарен суду за полное исследование всех материалов и за предоставление мне возможности изложить свое мнение по существу дела. По обвинению по ст. 193-17 п. "б" я считаю необходимым доложить следующее.
Обвинения, содержащиеся в актах проверки, в общем справедливы. Я не могу противопоставить им что-либо. Однако и там имеются противоречия, вызванные тенденциозностью следствия. Составление акта проверки происходило под председательством генерала Карпинского под непосредственным воздействием Влодзимирского. Только его воздействием я могу объяснить изменение точки зрения генерала Красовского на состояние дел в частях ВВС МВО. Влодзимирский давал указания и генералу Карпинскому по материалам хозяйственной деятельности.
Основным объектом замораживания государственных средств является Спортивный Центр. Василькевич и Теренченко показали, что это была моя прихоть, но это неверно. Действительно, нарушения финансовой дисциплины были допущены. Но не к лицу им преувеличивать и тенденциозно освещать факты. Все это опять-таки влияние Влодзимирского. Комиссии я был представлен как враг народа, и она не могла не исходить из того, что в течение 5 лет округом командовал враг. Я виновен по ст. 193-17, но не стоило все возводить в квадрат. Я не жалуюсь на строгость подхода. Но терпеть ложь я не мог, требовал очных ставок, пытался делать заявления в ЦК КПСС, но мне отказывали в этом. Я считаю это грубым нарушением моих прав и порядка ведения следствия...
Я два с половиной года "проверял" свое прошлое поведение. Да, я во многом виноват и достоин сурового наказания...
В течение всего дня совещались судьи Военной коллегии Верховного суда СССР и в 19.45 2 сентября 1955 года огласили приговор - 8 лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях с поражением политических прав на 2 года.
В соответствии с действовавшим тогда законодательством Василий Сталин был лишен права кассационного обжалования приговора. Но это не значит, что человек не может письменно изложить свое мнение о справедливости и законности решения суда.
Сидя в подвале в одиночной камере внутренней тюрьмы КГБ на Лубянке, куда его доставили из здания Верховного суда СССР с улицы Воровского в ночь с 2 на 3 сентября 1955 года, сразу же после суда, Василий попросил листок бумаги, ручку с чернилами и написал:
"Председателю Верховного суда СССР1
А.А. Волину 2 сентября 1955 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила меня к 8 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях с поражением в правах на 2 года по ст.ст. 58-10 и 193-17 п. "б" УК РСФСР.
Приговор гласит: "Считать, что показания свидетелей Февралева и Капелькина подтверждают виновность Сталина по ст. 58-10".
Свидетель Февралев А.З. - пожилой, больной, перепуганный человек твердил только одно: "Да, да! От показаний 1953 г. не отказываюсь!" и 90% своих свидетельских показаний посвятил рассказу, как его при аресте во времена Ежова били, и о том, что в то время у него погибли жена и дети. Что он (Февралев) - запуган.
Из объяснений Февралева можно было понять только то, что он рад, что выпутался из тюрьмы в 1953 г., и поэтому подтверждает свои показания того времени.
Я категорически отрицал и отрицаю, т.к. всего этого не было.
Свидетель Капелькин С.М. (хотя и завербован при аресте 1953 г.2) не дал показаний о моих антисоветских словах или действиях. По вопросу об иностранных корреспондентах Капелькин сослался на Полянского, сказав: "При этом был Полянский".
Свидетельствующий на заседании суда Полянский не подтвердил показания Капелькина. Да если бы и подтвердил, то они, эти высказывания, ничего общего с антисоветской агитацией не имеют и подробно излагаются в моих показаниях и заявлениях Президиуму ЦК КПСС в феврале 1955 г.
Виновным себя в преступлении, предусмотренном ст. 58-10, не признаю.
Решение суда о моей виновности по cт. 58-10 состоялось благодаря тенденциозно составленному обвинительному заключению, которое ввело суд в заблуждение.
Следователь КГБ Каллистов Н.Д., благодаря своему личному ложному "патриотизму" (чисто ведомственному), встал на путь замазывания "дел" следствия 1953 г., чем ввел в заблуждение, вернее, обманул лиц, утвердивших обвинительное заключение и суд.
Фальсификацию следствия Влодзимирским в 1953 г. полностью подтверждают заявления Войтехова и показания на суде свидетеля Полянского В.С.
Обвинительное заключение, составленное Каллистовым, почти целиком (99%) составлено на основании показаний при Влодзимирском в 1953 г. (апрель-май-июнь). Фальсификацию этих показаний Каллистов не знать не мог. Но Каллистову показалось и этого мало. Я сам, и более никто, в дальнейшей беседе о своих грехах рассказал Каллистову, что был со мной нехороший, безобразный случай, когда я в адрес уважаемого мною человека1, не подумав, бросил фразу: "Убить его мало, такого благодетеля". Рассказал Каллистову, что это случилось благодаря провокации Берии2.
Каллистов прервал разговор: "Теперь беседа окончена. Я следователь, а Вы - подследственный".
И заставил меня подписать протокол со словами в адрес одного из членов правительства "убить его мало".
Вообще-то, говоря такие слова Каллистову, я их не из пальца высосал, но вряд ли честно было так поступать.
Между мною и Каллистовым проходило немало частных разговоров, которые я тоже мог бы и могу употребить не в пользу для Каллистова. Суть не в том. Даже эта имевшая место беседа не давала права Каллистову утверждать о моих террористических намерениях и тем более строить на них обвинение по ст. 58-10.
Суд происходил вполне объективно, но незнание юриспруденции мною и отсутствие квалифицированной защиты, с одной стороны, а также нагромождение фальсифицированных обвинений, с другой стороны, направили суд по ложному пути.
Прошу Вашего рассмотрения моей виновности по ст. 58-10 и исключения этой статьи из обвинения.
Виновным в преступлении, предусмотренном ст. 193-17 УК, себя признаю. Действительно виноват.
Прошу, если сочтете возможным, изменить меру наказания по cт. 193-17 п. "б", определив наказание условно. Обращаюсь к Вам с просьбой изменить наказание по ст. 193-17, т.к. за 2 года и 6 месяцев одиночного заключения вину свою полностью осознал. Считаю себя не потерянным для Советского государства человеком. Заверяю Вас, что честным трудом оправдаю доверие Верховного Совета и Советского правительства. Только трудом на благо Родины я смогу смыть с себя действительную вину и доказать свою преданность Родине, Партии, Народу.
Внутренняя тюрьма КГБ
В.И. Сталин 3.9.55 г."
Такое письмо написал осужденный В.И. Сталин руководителю судебной власти нашей страны - председателю Верховного суда СССР А.А. Волину. И что же?
Так что судебная система, в которую попал он, впрочем как и миллионы его предшественников, ставила Василия в трудные условия. Главным образом из-за того, что в этих делах Василий, хоть и был генерал-лейтенантом, не понимал ничего.
В ходе судебного заседания секретарем1 велся протокол, куда почти дословно записывалось все то, что происходило в суде, какие вопросы задавались подсудимому и свидетелям, что они отвечали.
Я приведу некоторые, наиболее интересные на мой взгляд, отрывки из этого протокола судебного заседания.
Показания В. Сталина:
...На следствии в 1953 г. на свидетелей было оказано давление, и эти обвинения основаны на таких вынужденных показаниях...
...Я ничего не понимаю в юридических тонкостях, я не понимаю различия пунктов "а" и "б" в ст. 193-17...
...Мне трудно давать показания по каждому пункту акта ревизии, но считаю, что все пункты являются правильными.
...Я считал и считаю, это строительство спортивного Центра ВВС МВО было необходимым. Стройка была законсервирована из-за возникших трудностей. Мне трудно судить, почему строительство было заморожено. С 1950 г. прошло более 4-х лет и за это время можно было бы закончить строительство спортивного Центра. Он бы себя уже окупил и никакого ущерба государству не было бы.
Вопрос суда:
Вам оглашаются Ваши показания, что при строительстве Спортивного Центра Вы уподобились собаке на сене. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Вы сами понимаете, что это не моя формулировка. Я эти показания подписывал, не читая их.
Не согласен, что о строительстве бассейна никто не знал. Все знали. Сейчас бассейн достроен2. Главком ВВС Жигарев ежедневно бывал на строительстве.
Вопрос суда:
...Вам оглашаются Ваши показания о том, что Вы хотели этим строительством популяризировать свое имя.
В. Сталин:
Это глупость. Протоколы 1953 года являются неверными. Следователь Козлов составлял протоколы, которые я отказывался подписывать. Меня довели до припадков.
...Полигон Академии им. Жуковского закрыл главком Жигарев. Землю под охотхозяйство выделил Ярославский облисполком. Был я там 1 раз. По одному разу были там генерал Батицкий, авиаконструктор Ильюшин, 2 раза - министр тяжелой промышленности Казаков. Покупка оленей была произведена не по моей инициативе. Их нам предложил один Дальневосточный питомник.
...На даче было 2 бани. Я лечил там ногу. Да, я употреблял квас для пара и не считаю это излишеством. Квас для пара употребляется издавна. Думаю, что брать это для моей характеристики было бы неправильно.
...Две лошади принадлежали отцу. На них отпускался фураж. Для ухода за ними выделялся коновод.
Вопрос суда:
Оглашаются показания о том, что Васильева продавала продукты, выращенные у Вас на даче. Это правда?
В. Сталин:
Кто это показал?
Суд:
Вы!
В.Сталин:
Я? Это, очевидно, протокол 1953 г.?
Вопрос суда:
Берег на реке стал оползать потому, что Вы срубили деревья на даче?
В. Сталин:
Срубленные деревья на даче не имели значения для укрепления берега.
Ведь Вы не были там и не можете судить, можно ли было рубить деревья и какое значение это имело.
...Машину из Германии мне устроил Кобулов. Я отдал за неё две свои автомашины. Радиолу мне подарил тоже Кобулов.
...Товарищ Сталин вызвал меня и приказал создать спорт в ВВС. Я был по этому вопросу у Маленкова на заседании в ЦК КПСС. Был у Булганина. Он создал команды.
Вопрос суда:
Нужен ли конный спорт офицерам авиации?
В. Сталин:
Эта команда была создана по инициативе Булганина, а в 1952 г. была передана в Высшую кавалерийскую школу.
...Все команды были узаконены Министром обороны.
...Обмундирование выдавалось с разрешения Министра обороны.
...Банкет в "Астории" был проведен на "заигранные деньги", т.е. процентные отчисления от игрового сбора.
...Показания начальника АХО Касабиева об оформлении расходов по фиктивным документам я не подтверждаю.
...Адъютант Дагаев врет. Он от моего имени занимал в Германии деньги для себя и покупал там вещи. Теперь мне ясно, где он брал деньги.
...Фиктивное награждение спортсменов и присвоение денег - сплошная клевета.
...Военный Совет без меня вообще не мог собраться. Неправильно указано в акте, что я их не посещал. Есть протоколы заседаний и это можно проверить. Все приказы Министра Обороны я знал и не мог не знать. Партсобрания я не посещал только в нескольких случаях. Что касается катастроф, то скрыть их было невозможно, т.к. ПВО докладывало о каждом летном происшествии.
...Я считал, что сидеть нянькой над командиром дивизии не следует. Три раза в году я находился в частях безвыездно по месяцу и более. Это май-июнь-июль и перед октябрьскими праздниками1.
Вопрос суда:
Оглашается лист 23 том 6 - выдержки из акта проверки. "В. Сталин партийно-политической работой не руководил, партсобрания не посещал, членские взносы платил через адъютантов, причем не регулярно. Преследовал подчиненных за критические выступления. На 3-й окружной партконференции ВВС МВО резко оборвал выступавшего с критикой полковника Травникова, а после конференции приказал убрать его из округа.
В. Сталин:
Его фамилия "Травкин", а не "Травников". Он был заместителем начальника отдела контрразведки2 .
...Когда я принимал округ, он был на шестнадцатом месте, а на следующий год - на первом.
...О пьянках знали и Жигарев и Вершинин. Вершинин сам приглашал меня с ним выпивать.
...За Симоняном посылал самолет в Минводы. За Старостиным - в Орел. Мерецков подарил мне двух медвежат.
Вопрос суда:
Оглашаются показания Касабиева о том, как в 1944 г. В. Сталин поехал на тракторе в г. Шауляй, наехал на шлагбаум и сломал его. В Шауляе устроил дебош, был задержан, связан, посажен на гауптвахту. Будучи освобожденным, хотел поджечь комендатуру. Избивал Полянского, Горяченкова. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Инцидент на КПП в Шауляе был, но никто меня не связывал, на гауптвахте я не сидел и не пытался поджечь комендатуру. Меня задержали в Шауляе потому, что я прилетел в штатском платье и этим вызвал недоумение работников комендатуры. К тому же у меня не было пропуска. С аэродрома я поехал в штаб дивизии. Никакого шлагбаума не ломал и задержали меня только ввиду отсутствия пропуска.
Вопрос суда:
А что за случай был на фронте с изнасилованием армянской артистки, о чем показывал на следствии Касабиев?
В. Сталин:
Показания Касабиева не имеют под собой никакой почвы. Дня рождения Черепова1 мы тогда не праздновали, армянский ансамбль я не вызывал, а он прибыл по приглашению Баграмяна. Соответствует только то, что я и Горбатюк оставались ужинать с артистами, а утром отправили их в штаб фронта самолетом.
...6.VII. 1950 г. Кашина, который готовил в Большом театре террористический акт на отца, у себя дома я не бил. Его били Капелькин, Степанян, Голованов и Лаврентьев.
Вопрос суда:
Оглашаются показания Голованова о том, что Вы потеряли моральный облик, имели трех жен. Проживая с...2 , сожительствовали с её сестрами. Кроме этого сожительствовали с женами подчиненных2, а также сожительствовали с сотрудницами штаба ВВС...2 , имея половые связи с ними у себя в кабинете. Что скажете на это?
В. Сталин:
Одна ложь...
Вопрос суда:
Ваши показания (т. 2, л.д.1 62) о том, что мысль построить водный бассейн возникла у Вас под влиянием сожительницы мастера спорта по плаванию К. Васильевой. Что, кроме этого, Вы рассчитывали популяризировать свое имя и с этой целью добились ассигнований, введя в заблуждение Военного Министра. Что можете показать об этом суду?
В. Сталин:
Это глупость. Записано неправильно. Я ещё раз докладываю, что протоколы следствия 1953 г. являются неверными. Там записано много вещей, за которые я не могу нести ответственность. Следователь Козлов составлял протоколы, которые я отказывался подписывать. В 1953 г. я узнал о судьбе Влодзимирского и остальных. Я сделал заявление полковнику Козлову в устной и письменной форме о том, что следствие в 1953 г. велось неправильно.
В 1955 г. дело вел Каллистов, которому я заявил, что материалы 1953 г. не соответствуют действительности. Однако мое заявление учтено не было. Я написал заявление в ЦК с подробным изложением причин, но ответа не получил2.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Теренченко С.Д. (т. 4, л.д. 86) о том, что строительство водного бассейна осуществлялось обманным путем за счет интересов аэродромного строительства.
В. Сталин:
Эти показания неправильны и я их не подтверждаю.
Вопрос суда:
Расскажите об использовании ангаров.
В. Сталин:
Ангары были маленькими, на 2 самолета, старыми, деревянными. Требовали ремонта. Они пустовали. Их все равно нужно было сносить. Я их отдал для нужд спорта.
Вопрос суда:
Вы признаете, что охотхозяйство - это не только Ваша вольность, но и преступная прихоть?
В. Сталин:
Нет, не согласен. Охотхозяйство - дело полезное. Хотели развести там оленей, куропаток, рыбу. Я запретил охоту там и сам не охотился. (Был только один раз.) Дичь не стреляли и не давали стрелять другим.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Василькевича (т. 3, л.д. 168-169) о том, что охотхозяйство не было нигде зарегистрировано. На его организацию были затрачены значительные суммы и все это скрывалось от советского правительства. Именно поэтому Вы запретили регистрировать охотхозяйство. Вы хотели один там властвовать. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Это глупость. В таком случае я не допустил бы туда высшее командование ВВС. И потом Василькевич сам занимался выделением земли для охотхозяйства в Ярославском облисполкоме.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Полянского (т.3, л.д. 67) следующего содержания:
"В. Сталин вел развратный образ жизни, он потерял счет любовницам. Состоя в браке с...1, сожительствовал с её тремя сестрами, причем муж одной из них приходил жаловаться. Кроме того, он пытался склонить к сожительству мать своей жены...1 - старушку 1889 г.р.
В 1952 г., воспользовавшись отсутствием своего адъютанта...1 , пришел к нему на квартиру и принудил его жену к сожительству. Когда адъютант...1 пришел к нему с требованием объясниться, В. Сталин вызвал старшину Гуменюка - атлетического сложения - и тот выбросил адъютанта...1 за дверь".
Что сможете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Могу сказать, что меня удивляет наглость Полянского. Не понимаю, как он мог подписать эту ложь. Его показания не соответствуют действительности.
Вопрос суда:
Оглашается заявление гражданки Кармен Н.И. о том, что в Новый 1943 год Вы обманным путем привезли её к себе домой и 3-4 дня насильно удерживали у себя дома, добиваясь близости. Будучи пьяным, стреляли по картинам, бутылкам, люстрам. После этого увезли её на дачу и держали там более 4-х дней. Освободили только после вмешательства сверху. Что можете показать по этому поводу?
В. Сталин:
Это было в 1942 г. и в значительной степени вымышлено. Интересно, кто вызвал Кармен и заставил её дать показания о том, что происходило более 10 лет назад? Я дружил с Кармен. Когда она была у меня, её муж пожаловался отцу через Ярославского на то, что я незаконно задерживаю её. Отец приказал арестовать меня на 10 суток. Когда разобрались, то оказалось, что я также "насильно" возил Кармен на самолете, водил её во МХАТ и в Большой театр.
Вопрос суда:
Были ли случаи, когда Вы не выходили на работу и принимали подчиненных дома в нетрезвом состоянии?
В. Сталин:
Случалось, что я принимал работников оперативного отдела штаба у себя на квартире. Это бывало 3 раза в год перед парадами, т.к. окончательную сводку о состоянии парадных частей к 7 часам утра надо было доставить Министру Обороны.
Вопрос суда:
Почему были прекращены строительные работы на спортивном Центре и бассейне?
В. Сталин:
Маршал Василевский сказал: "Подожди до конца года, я сам доложу в Совет Министров и средства выделят".
Вопрос суда:
Вы вели антисоветские разговоры?
В. Сталин:
Даже мыслей таких не было. Могу лишь предположить, что некоторые мои высказывания истолковывались как антисоветские.
Говоря о неудовлетворительной организации похорон в присутствии врача Мартынушкиной, я резко выразился в адрес Берии и милиции и выразил сожаление в адрес Хрущева.
Высказал недовольство, что Берия и Маленков не сняли шапки. Булганина я знаю хорошо. Многим ему обязан, но все же сказал Васильевой, которой он дал квартиру:
- Какой же он благодетель, если уволил меня? Убить его мало, такого благодетеля!
Это не было ни террористическим намерением, ни агитацией. Это безобразное, циничное, просто похабное выражение и только.
Я сам рассказал о нем Каллистову, но не на допросе, а в беседе, и он внес это потом в протокол.
...Меня вызвал Желтов1 и вручил мне приказ об увольнении. Что мне делать дальше, я не знал. Я позвонил Зам. министра авиапромышленности Хруничеву и попросил его взять меня к себе на работу как генерала запаса. Он сказал, что может дать мне работу, но только надо сначала позвонить министру Устинову.
Когда я позвонил Устинову, он начал мне читать мораль. Я попросил его прямо мне ответить, возьмет он меня на работу или нет. Он сказал, что позвонит через два дня.
Тем временем у меня на квартире сняли "вертушку" и я не смог связаться с Устиновым. После этого я выражал недовольство и ругал Устинова.
... Булганин меня принял, у него был Желтов. Булганин сказал: "Поедешь начальником аэроклуба в Моршанск2". Я ответил, что это должность для старшего лейтенанта и на неё я пойти не могу.
Булганин тогда ответил:
- Тогда у меня для тебя места в армии нет.
Вопрос суда:
Вам оглашаются показания Полянского о том, что во время болезни И.В. Сталина Вы говорили, что руководители партии и правительства только и ждут смерти вождя. Это правда?
В. Сталин:
Это абсолютно не соответствует действительности. Это выдумка, клевета со стороны Полянского. Я прошу дать очную ставку с ним3.
Вопрос суда:
Вам оглашаются Ваши показания о том, что в присутствии своих сослуживцев Макарова, Луцкого, Лебедева, Василькевича, Полянского, Степаняна, Капелькина, Дагаева, жены - Е. Тимошенко, шофера Выборнова и машинисток Вдовиной и Ефимовой Вы высказывали клевету в отношении руководителей КПСС и Советского правительства, вели антисоветские разговоры с моряками, прибывшими в Москву на парад, с которыми случайно познакомились в "Коктейль-Холле" (т. 2, л.д. 100).
В. Сталин:
Эти показания сплошная ложь. Они были составлены в 1953 г. не в моем присутствии1, подписывал я их не читая и не признаю их.
Следователь Козлов писал протоколы без меня, а затем предлагал подписывать их. За эти показания я не отвечаю.
Вопрос суда:
Зачем Вам столько охотничьих патронов?
В. Сталин:
Патроны мне передали в подарок из Германии. Они мне были не нужны. Ни один охотник не будет охотиться прошлогодними патронами.
Показания в суде свидетеля Полянского В.В.:
...Я давал показания на предварительном следствии под давлением Влодзимирского. По поводу хозяйственной деятельности давления не было.
Показания в суде свидетеля Лебедева B.C.:
...Я что-то не помню такого разговора.
...Вообще подсудимый как выпьет стопочку, так и начинает выражать недовольство.
Показания в суде свидетеля Февралева А.З.:
...Я работал в Смольном, возил Свердлова, Калинина, Сталина. После 1953 г. меня не допрашивали, я ничего не помню.
Показания в суде свидетеля Капелькина С.М.:
...Это не мои показания. Я таких показаний не давал. Не было такого ничего. Один раз подсудимый пытался забрать мотоцикл у сотрудника ОРУД, который остановил нас на Минском шоссе. Был случай ещё на Ленинградском шоссе, когда он забрал милиционера и увез его в штаб. Кашина он не бил. А мы били его со Степаняном.
Вопрос суда:
Что Вы знаете о футболисте Никите Симоняне2? Правда ли, что его хотели убить?
Полянский B.C.:
За Симоняном я ездил в Кисловодск. Он приезжал к В.И. Сталину, который уговаривал его перейти в команду ВВС. Но он был парень твердый и отказался. Подсудимый сказал ему, что он молодец и пожал ему руку. О том, что его хотели "убрать", я ничего не знаю.
В. Сталин:
...Я с 28 апреля 1953 г. нахожусь в одиночном заключении. Полтора месяца находился в госпитале. Потом был на даче около года, но опять-таки под арестом.
В день смерти отца у меня был сердечный приступ. Я упал, сломал ребро и поэтому шел на похоронах в конце процессии.
У меня был гастрит, перешедший в язву 12-перстной кишки, лечился в госпитале. Сейчас здоровье улучшилось, нервы отказывают. Спать - не сплю. Переживаю.
На этом 2 сентября 1955 года судебное следствие было закончено Согласно нормам уголовно-процессуального законодательства после окончания судебного следствия подсудимому предоставляется "последнее слово". Это значит, он может сказать суду то, что наболело у него на душе, что он думает, хочет.
Последнее слово подсудимого дословно записывается в протокол судебного заседания. Записано оно и в уголовном деле Василия Сталина. Вот выдержки из него:
...Это не значит, что я снимаю с себя вину за проявленные мною в ряде случаев резкость, вспышки гнева, но все это не является антисоветской агитацией и террористическими высказываниями.
Мои показания, заявления Войтехова1 и показания других свидетелей на суде могут быть подтверждением того, что в 1953 году следствие велось необъективно, с упором на обвинение меня в несовершенных преступлениях. Я не могу не быть благодарен суду за полное исследование всех материалов и за предоставление мне возможности изложить свое мнение по существу дела. По обвинению по ст. 193-17 п. "б" я считаю необходимым доложить следующее.
Обвинения, содержащиеся в актах проверки, в общем справедливы. Я не могу противопоставить им что-либо. Однако и там имеются противоречия, вызванные тенденциозностью следствия. Составление акта проверки происходило под председательством генерала Карпинского под непосредственным воздействием Влодзимирского. Только его воздействием я могу объяснить изменение точки зрения генерала Красовского на состояние дел в частях ВВС МВО. Влодзимирский давал указания и генералу Карпинскому по материалам хозяйственной деятельности.
Основным объектом замораживания государственных средств является Спортивный Центр. Василькевич и Теренченко показали, что это была моя прихоть, но это неверно. Действительно, нарушения финансовой дисциплины были допущены. Но не к лицу им преувеличивать и тенденциозно освещать факты. Все это опять-таки влияние Влодзимирского. Комиссии я был представлен как враг народа, и она не могла не исходить из того, что в течение 5 лет округом командовал враг. Я виновен по ст. 193-17, но не стоило все возводить в квадрат. Я не жалуюсь на строгость подхода. Но терпеть ложь я не мог, требовал очных ставок, пытался делать заявления в ЦК КПСС, но мне отказывали в этом. Я считаю это грубым нарушением моих прав и порядка ведения следствия...
Я два с половиной года "проверял" свое прошлое поведение. Да, я во многом виноват и достоин сурового наказания...
В течение всего дня совещались судьи Военной коллегии Верховного суда СССР и в 19.45 2 сентября 1955 года огласили приговор - 8 лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях с поражением политических прав на 2 года.
В соответствии с действовавшим тогда законодательством Василий Сталин был лишен права кассационного обжалования приговора. Но это не значит, что человек не может письменно изложить свое мнение о справедливости и законности решения суда.
Сидя в подвале в одиночной камере внутренней тюрьмы КГБ на Лубянке, куда его доставили из здания Верховного суда СССР с улицы Воровского в ночь с 2 на 3 сентября 1955 года, сразу же после суда, Василий попросил листок бумаги, ручку с чернилами и написал:
"Председателю Верховного суда СССР1
А.А. Волину 2 сентября 1955 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила меня к 8 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях с поражением в правах на 2 года по ст.ст. 58-10 и 193-17 п. "б" УК РСФСР.
Приговор гласит: "Считать, что показания свидетелей Февралева и Капелькина подтверждают виновность Сталина по ст. 58-10".
Свидетель Февралев А.З. - пожилой, больной, перепуганный человек твердил только одно: "Да, да! От показаний 1953 г. не отказываюсь!" и 90% своих свидетельских показаний посвятил рассказу, как его при аресте во времена Ежова били, и о том, что в то время у него погибли жена и дети. Что он (Февралев) - запуган.
Из объяснений Февралева можно было понять только то, что он рад, что выпутался из тюрьмы в 1953 г., и поэтому подтверждает свои показания того времени.
Я категорически отрицал и отрицаю, т.к. всего этого не было.
Свидетель Капелькин С.М. (хотя и завербован при аресте 1953 г.2) не дал показаний о моих антисоветских словах или действиях. По вопросу об иностранных корреспондентах Капелькин сослался на Полянского, сказав: "При этом был Полянский".
Свидетельствующий на заседании суда Полянский не подтвердил показания Капелькина. Да если бы и подтвердил, то они, эти высказывания, ничего общего с антисоветской агитацией не имеют и подробно излагаются в моих показаниях и заявлениях Президиуму ЦК КПСС в феврале 1955 г.
Виновным себя в преступлении, предусмотренном ст. 58-10, не признаю.
Решение суда о моей виновности по cт. 58-10 состоялось благодаря тенденциозно составленному обвинительному заключению, которое ввело суд в заблуждение.
Следователь КГБ Каллистов Н.Д., благодаря своему личному ложному "патриотизму" (чисто ведомственному), встал на путь замазывания "дел" следствия 1953 г., чем ввел в заблуждение, вернее, обманул лиц, утвердивших обвинительное заключение и суд.
Фальсификацию следствия Влодзимирским в 1953 г. полностью подтверждают заявления Войтехова и показания на суде свидетеля Полянского В.С.
Обвинительное заключение, составленное Каллистовым, почти целиком (99%) составлено на основании показаний при Влодзимирском в 1953 г. (апрель-май-июнь). Фальсификацию этих показаний Каллистов не знать не мог. Но Каллистову показалось и этого мало. Я сам, и более никто, в дальнейшей беседе о своих грехах рассказал Каллистову, что был со мной нехороший, безобразный случай, когда я в адрес уважаемого мною человека1, не подумав, бросил фразу: "Убить его мало, такого благодетеля". Рассказал Каллистову, что это случилось благодаря провокации Берии2.
Каллистов прервал разговор: "Теперь беседа окончена. Я следователь, а Вы - подследственный".
И заставил меня подписать протокол со словами в адрес одного из членов правительства "убить его мало".
Вообще-то, говоря такие слова Каллистову, я их не из пальца высосал, но вряд ли честно было так поступать.
Между мною и Каллистовым проходило немало частных разговоров, которые я тоже мог бы и могу употребить не в пользу для Каллистова. Суть не в том. Даже эта имевшая место беседа не давала права Каллистову утверждать о моих террористических намерениях и тем более строить на них обвинение по ст. 58-10.
Суд происходил вполне объективно, но незнание юриспруденции мною и отсутствие квалифицированной защиты, с одной стороны, а также нагромождение фальсифицированных обвинений, с другой стороны, направили суд по ложному пути.
Прошу Вашего рассмотрения моей виновности по ст. 58-10 и исключения этой статьи из обвинения.
Виновным в преступлении, предусмотренном ст. 193-17 УК, себя признаю. Действительно виноват.
Прошу, если сочтете возможным, изменить меру наказания по cт. 193-17 п. "б", определив наказание условно. Обращаюсь к Вам с просьбой изменить наказание по ст. 193-17, т.к. за 2 года и 6 месяцев одиночного заключения вину свою полностью осознал. Считаю себя не потерянным для Советского государства человеком. Заверяю Вас, что честным трудом оправдаю доверие Верховного Совета и Советского правительства. Только трудом на благо Родины я смогу смыть с себя действительную вину и доказать свою преданность Родине, Партии, Народу.
Внутренняя тюрьма КГБ
В.И. Сталин 3.9.55 г."
Такое письмо написал осужденный В.И. Сталин руководителю судебной власти нашей страны - председателю Верховного суда СССР А.А. Волину. И что же?