Страница:
– Пойду вызову скорую помощь, – вскакивая, сказал Юй.
– Не надо. Возьмите фабричный пикап, – с трудом выговорил Пань.
Пикап был припаркован у входа гостиницы. Юй с привратником поспешно отвели Паня в кузов. Местная больница находилась в нескольких километрах. Юй попросил привратника сесть с собой рядом и указывать дорогу. Но перед тем как включить двигатель, он сбегал к себе в номер и захватил судок с маринованным крабом.
Через три часа Юй в одиночестве возвращался в гостиницу.
Паня оставили в больнице, хотя его жизнь была уже вне опасности. Доктор определил пищевое отравление.
– Еще бы час, – сказал он, – и мы уже не смогли бы его спасти.
Результат анализа маринованного краба вызывал сильнейшие подозрения. В мясе краба были обнаружены бактерии – в количестве, намного превышающем допустимое. Этот краб был убит уже несколько дней назад.
– Странно, – сказала медсестра. – Здешние жители никогда не едят несвежего краба.
Более чем просто странно, размышлял Юй, ведя машину по ухабистой дороге. Где-то в лесу, позади него, ухал филин. Он инстинктивно сплюнул на землю, чтобы отогнать беду.
Вернувшись в гостиницу, он тут же направился на кухню.
– Нет, что вы! Мы никакой еды вам не посылали, – сказал перепуганный шеф-повар. – У нас вообще не предусмотрена такая услуга.
Юй порылся в рекламной брошюре гостиницы. О подаче пищи в номер и речи не было. Шеф-повар предположил, что ужин могли прислать из близлежащего деревенского ресторана.
– Нет, нет, у нас не было такого заказа, – категорически заявил по телефону владелец ресторана.
Возможно, они прислали заказ по ошибке и сейчас пытались спихнуть с себя ответственность? Вряд ли: человек, доставивший еду, попросил бы заказчика расплатиться.
Следователь Юй был уверен, что целью отравления был он сам. Если бы он был один и сам съел весь обед, сейчас он валялся бы в больнице или даже в морге. И никто бы и не подумал проверить остатки краба в судке. Так что мафия могла не волноваться за последствия. Такие вещи, как пищевое отравление, случаются чуть ли не ежедневно. Местная полиция даже не стала бы его расследовать. А тот, кто все подстроил, не мог знать, что Юй не ест сырых крабов.
Значит, кому-то он сильно действует на нервы, кому-то нужно обязательно его устранить. Для следователя Юя это было вызовом, и он решил вступить в схватку, хотя противник имел над ним явное преимущество: он прятался в тени, следил за ним и выжидал удобный момент для нанесения удара. Вроде сегодняшнего обеда…
Внезапно он увидел тревожную трещину в своей теории. Ведь бандиты не могли не видеть управляющего Паня, который вошел в гостиницу, поэтому должны были воздержаться от преступления. Или кто-то сообщил им недостоверную информацию – что следователь Юй один находится в номере?
Что же получается? О его планах на день знал только сержант Чжао: Юй сам ему сказал, что будет у себя в номере и займется своими делами. Ну да! И поднос с ужином был накрыт на одну персону – всего с одной парой палочек.
10
11
– Не надо. Возьмите фабричный пикап, – с трудом выговорил Пань.
Пикап был припаркован у входа гостиницы. Юй с привратником поспешно отвели Паня в кузов. Местная больница находилась в нескольких километрах. Юй попросил привратника сесть с собой рядом и указывать дорогу. Но перед тем как включить двигатель, он сбегал к себе в номер и захватил судок с маринованным крабом.
Через три часа Юй в одиночестве возвращался в гостиницу.
Паня оставили в больнице, хотя его жизнь была уже вне опасности. Доктор определил пищевое отравление.
– Еще бы час, – сказал он, – и мы уже не смогли бы его спасти.
Результат анализа маринованного краба вызывал сильнейшие подозрения. В мясе краба были обнаружены бактерии – в количестве, намного превышающем допустимое. Этот краб был убит уже несколько дней назад.
– Странно, – сказала медсестра. – Здешние жители никогда не едят несвежего краба.
Более чем просто странно, размышлял Юй, ведя машину по ухабистой дороге. Где-то в лесу, позади него, ухал филин. Он инстинктивно сплюнул на землю, чтобы отогнать беду.
Вернувшись в гостиницу, он тут же направился на кухню.
– Нет, что вы! Мы никакой еды вам не посылали, – сказал перепуганный шеф-повар. – У нас вообще не предусмотрена такая услуга.
Юй порылся в рекламной брошюре гостиницы. О подаче пищи в номер и речи не было. Шеф-повар предположил, что ужин могли прислать из близлежащего деревенского ресторана.
– Нет, нет, у нас не было такого заказа, – категорически заявил по телефону владелец ресторана.
Возможно, они прислали заказ по ошибке и сейчас пытались спихнуть с себя ответственность? Вряд ли: человек, доставивший еду, попросил бы заказчика расплатиться.
Следователь Юй был уверен, что целью отравления был он сам. Если бы он был один и сам съел весь обед, сейчас он валялся бы в больнице или даже в морге. И никто бы и не подумал проверить остатки краба в судке. Так что мафия могла не волноваться за последствия. Такие вещи, как пищевое отравление, случаются чуть ли не ежедневно. Местная полиция даже не стала бы его расследовать. А тот, кто все подстроил, не мог знать, что Юй не ест сырых крабов.
Значит, кому-то он сильно действует на нервы, кому-то нужно обязательно его устранить. Для следователя Юя это было вызовом, и он решил вступить в схватку, хотя противник имел над ним явное преимущество: он прятался в тени, следил за ним и выжидал удобный момент для нанесения удара. Вроде сегодняшнего обеда…
Внезапно он увидел тревожную трещину в своей теории. Ведь бандиты не могли не видеть управляющего Паня, который вошел в гостиницу, поэтому должны были воздержаться от преступления. Или кто-то сообщил им недостоверную информацию – что следователь Юй один находится в номере?
Что же получается? О его планах на день знал только сержант Чжао: Юй сам ему сказал, что будет у себя в номере и займется своими делами. Ну да! И поднос с ужином был накрыт на одну персону – всего с одной парой палочек.
10
Покинув комнату Чжу Сяоин, инспектор Рон стала осторожно спускаться по лестнице следом за старшим инспектором Чэнем.
Они поговорили уже с несколькими одноклассниками Вэнь, которых назвал им Лихуа: с Цяо Сяодуном в школе Цзинлин, с Ян Хуэем в бакалейном магазинчике «Красный флаг» и, наконец, с Чжу Сяоин у нее дома. Никто из них не сообщил им ничего существенного. Недавняя встреча с одноклассниками, естественно, пробудила давние воспоминания, они были возбуждены и живо интересовались судьбой тех, кто не смог на нее прийти. Но затем снова наступили суровые будни с их насущными домашними и деловыми заботами, и они забыли о подруге, с которой давно уже потеряли всякую связь. Только Чжу по-прежнему посылала Вэнь поздравительные открытки к Новому году, но и она уже много лет не получала от нее никаких вестей. Единственное, что им удалось узнать, – это причину, по которой Вэнь не вернулась в Шанхай после культурной революции. Чжу винила во всем брата Вэнь, Лихуа, который не хотел, чтобы Вэнь жила с его семьей в маленькой комнатушке, где им и самим негде повернуться.
Кэтрин собиралась шагнуть на очередную ступеньку, когда предыдущая внезапно провалилась у нее под ногой. Она споткнулась, потеряла равновесие и стала падать вперед, но налетела на спину старшего инспектора Чэня. Он остановил ее падение, с силой ухватившись за перила. Кэтрин с трудом выпрямилась, а он повернулся к ней и подхватил ее.
– Вы не ушиблись, инспектор Рон? – встревоженно спросил он.
– Нет, нет, не волнуйтесь. – Она высвободилась из его рук. – Наверное, я еще не пришла в себя после длинного перелета.
По лестнице сбежала Чжу с фонариком в руке.
– Ох, старые ступеньки совсем сгнили!
Одна из ступеней оказалась сломанной. Непонятно было, споткнулась ли сначала инспектор Рон, или ступенька внезапно треснула, когда она на нее ступила.
Чэнь хотел что-то сказать, но вместо этого машинально произнес:
– Извините, пожалуйста, инспектор Рон.
– За что, старший инспектор Чэнь? – сказала она, увидев его нахмуренное лицо. – Я бы наверняка разбилась, если бы вы снова не спасли меня.
Она сделала шаг и покачнулась. Чэнь обхватил ее за талию. Тяжело опираясь на него, Кэтрин медленно спустилась вниз. Добравшись до нижней площадки, она стала осматривать поврежденную ногу и тут же вскрикнула от неожиданно пронзившей ее боли в лодыжке.
– Вам нужно к доктору.
– Нет, нет, ничего страшного.
– Не стоило мне сегодня брать вас с собой, инспектор Рон.
– Но я же сама настояла, – с некоторой резкостью возразила она.
– Я придумал, что нам делать, – решительно сказал Чэнь. – Поедемте в аптеку, где продаются лекарственные травы. Она принадлежит господину Ма. Китайская медицина живо поставит вас на ноги.
Аптека господина Ма находилась в старом центре Шанхая. На золотой вывеске над дверью два больших иероглифа извещали клиентов: «Старый Ма», что также означало «Старая Лошадь».
– Любопытное название для аптеки, – заметила Кэтрин.
– Здесь намек на старую китайскую пословицу: «Старая лошадь знает дорогу» – нечто вроде вашей «Старый конь борозды не портит». Старый и опытный мистер Ма знает, что делает, хотя он не врач и не фармацевт в общепринятом представлении.
Навстречу им вышла пожилая женщина в длинном белом форменном платье и расплылась в радостной улыбке.
– Как поживаете, товарищ старший инспектор Чэнь?
– Спасибо, отлично, госпожа Ма. Это Кэтрин Рон, моя американская коллега. – Чэнь познакомил женщин, пока они направлялись в просторное помещение, обставленное как деловой офис. Вдоль белых стен стояли большие шкафы из дуба с множеством маленьких выдвижных ящичков, снабженных табличками.
– Каким ветром занесло вас к нам, Чэнь? – Господин Ма, благообразный старик с седой бородкой, в очках с серебряной оправой и с длинной ниткой резных четок, встал из кресла.
– Сегодня этот ветер – мой друг Кэтрин, ветер, который примчался к нам из-за океана. Как ваша торговля, господин Ма?
– Неплохо, спасибо. А что случилось с вашей подругой?
– Кажется, она растянула лодыжку.
– Что ж, давайте посмотрим.
Кэтрин сбросила туфли и дала ему осмотреть лодыжку, хотя сомневалась, что этот старик сможет назначить нужное лечение без рентгена. Он нажал пальцем, и ей стало больно.
– На первый взгляд ничего страшного, но кто его знает! Сейчас нанесем на ногу мазь. А через два-три часа нужно будет обязательно ее удалить. Если внутреннее повреждение проступит наружу, тогда можно будет не беспокоиться.
Мистер Ма намазал густой желтоватой мазью кожу вокруг поврежденного места. Она сразу почувствовала там холод. Госпожа Ма помогла ей забинтовать лодыжку.
– Кроме того, у нее слабое головокружение, – сказал Чэнь. _ Она проделала длинное путешествие и сразу по приезде окунулась в работу. Может, какой-нибудь растительный отвар придаст ей энергии.
– Дайте-ка мне взглянуть на ваш язык. – Господин Ма осмотрел ее язык и несколько минут слушал ее пульс, прикрыв глаза, словно в медитации. – Ничего серьезного, только чуть больше ян. Видимо, вы переутомились. Я выпишу вам рецепт. Несколько травок для восстановления равновесия и несколько – для улучшения циркуляции крови.
– Замечательно, – кивнул Чэнь.
Господин Ма выписал рецепт скунсовой кисточкой на листе бамбуковой бумаги и протянул его госпоже Ма.
– Выбери для нее самые свежие растения.
– Мог бы и не говорить, старик. Друзья старшего инспектора Чэня – наши друзья. – Госпожа Ма стала отмерять различные снадобья из маленьких ящичков: щепотку белого порошка, похожего на снег, щепотку другого цвета, вроде высушенных лепестков, и еще щепотку фиолетовых зерен, напоминающих изюминки. – Где вы остановились, Кэтрин?
– В отеле «Мир».
– Не очень-то легко приготовить в отеле традиционное китайское лекарство. Нужно иметь специальный глиняный горшочек и наблюдать за процессом приготовления. Лучше мы сами его приготовим и пришлем к вам с посыльным.
– Правильно, так будет лучше. – Господин Ма с одобрительным видом погладил бородку.
– Спасибо, – сказала Кэтрин. – Вы такая заботливая!
– Огромное вам спасибо, господин Ма, – сказал Чэнь. – Кстати, у вас, случайно, нет книги о триаде или о подпольных преступных организациях Китая?
– Сейчас посмотрю. – Господин Ма встал и прошел в дальнюю комнату. Вскоре вернулся с толстой книгой. – Вот, нашел. Можете оставить ее себе. Я больше не торгую книгами.
– Нет, нет, я ее верну. Вы избавили меня от необходимости тащиться в шанхайскую библиотеку.
– Очень рад, что мои запылившиеся книги кому-то пригодились, старший инспектор Чэнь. Для вас я сделаю все, что угодно, вы знаете, после…
– Не говорите так, господин Ма, – прервал его Чэнь. – А не то я не решусь снова к вам прийти.
– У вас так много книг, мистер Ма, и не только медицинских. – Кэтрин заинтриговал непонятный ей разговор.
– Дело в том, что раньше мы держали книжный магазин. А теперь, благодаря полиции Шанхая, – сказал господин Ма с нескрываемым сарказмом, протаскивая свою бородку между пальцев, – вместо него у нас аптека с лекарственными травами.
– О, дела у нас идут очень хорошо, – поспешно вмешалась госпожа Ма. – Иногда бывает больше пятидесяти пациентов в день. И богатые, и бедные. Так что нам не на что жаловаться.
– Пятьдесят пациентов в день! Довольно много для аптеки, которая не принимает государственных медицинских полисов. – Чэнь обернулся к мистеру Ма с новым интересом: – И какие же у вас пациенты?
– Люди приходят к нам по разным причинам. Например, если их не могут вылечить в государственной больнице, или те, кто не может обратиться туда за помощью из-за своих проблем. В частности, когда их ранили во время бандитских разборок. Государственная больница обязана сообщить о них полиции. А я просто помогаю. – Господин Ма взглянул на Чэня и добавил извиняющимся тоном: – Если они преступники, ловить их – ваша работа, старший инспектор Чэнь. Ко мне же они приходят как пациенты, поэтому я отношусь к ним как доктор.
– Понятно, доктор Живаго.
– Не надо меня так называть! – Господин Ма замахал руками, словно отгоняя невидимую муху. – «Укушенный змеей будет бояться и свернутого провода».
– Должно быть, раненые вам очень благодарны, – заметил Чэнь.
– По-разному, но, как в боевиках, они всегда обещают заплатить свой долг благодарности. – Господин Ма помолчал, перебирая бусины, затем добавил: – В наше время они на все способны, уж слишком у них длинные руки. Мне приходится им помогать, иначе у меня будут проблемы с торговлей.
– Я понимаю, господин Ма. Вы могли бы и не объяснять мне все это, но я должен попросить вас еще об одной услуге.
– Все, что угодно!
– Мы разыскиваем одну женщину, беременную женщину из провинции Фуцзянь. Ее может искать здесь и фуцзяньская триада «Летающие топоры», – много лет назад, окончив школу, она уехала из Шанхая. Если вы вдруг что-нибудь узнаете о ней, пожалуйста, дайте мне знать.
– «Летающие топоры»… кажется, с ними я еще не встречался. Ведь здешние края контролирует «Голубая триада», вы же знаете. Но я могу порасспрашивать знакомых.
– Ваша помощь будет для нас неоценимой, господин Ма, или, лучше сказать, доктор Живаго? – Чэнь встал, собираясь уйти.
– Тогда вы должны быть генералом, – улыбнулся господин Ма.
Кэтрин была заинтригована их разговором, особенно насчет доктора Живаго. Много лет назад мать подарила Кэтрин музыкальную шкатулку, которая исполняла «Песню Лары» из фильма «Доктор Живаго». После этого Кэтрин купила роман. Она с увлечением много раз перечитывала трагическую историю честного интеллигента, вынужденного жить в авторитарном обществе. Теперь Советский Союз почти совсем развалился, в отличие от Китая. Было нечто завораживающее в подоплеке их разговора, почти как свиток традиционной китайской живописи, в которой пустое пространство подчас подразумевает больше, чем само изображение.
Они возвратились в гостиницу уже около шести. Она слышала, как Чэнь отпустил Малыша Чжоу:
– Не надо меня ждать. Я вернусь домой на такси.
В комнате горничная уже все приготовила ко сну. Постель была раскрыта, окна задернуты шторами. На ночном столике у кровати стояла хрустальная пепельница и пачка сигарет «Вирджиния слимс», импортируемая роскошь, которая соответствовала ее статусу. Он помог ей усесться на диван, и она сказала:
– Благодарю вас, старший инспектор Чэнь, за все, что вы для меня сделали.
– Не стоит. Как вы себя чувствуете сейчас?
– Намного лучше. Мистер Ма хороший доктор. – Она жестом пригласила его присесть на диван. – А почему вы называете его доктор Живаго?
– Ну, это длинная история.
– Но на сегодня мы уже закончили с делами, верно? Так, пожалуйста, расскажите мне эту историю.
– Вряд ли она будет вам интересна.
– Я занималась изучением Китая. Что может быть для меня интереснее, чем рассказ о китайском докторе Живаго!
– Вам нужно как следует отдохнуть, инспектор Рон.
– Как сказал ваш секретарь парткома Ли, вы должны удовлетворять мои просьбы, старший инспектор Чэнь!
– Но если завтра вы заболеете, секретарь Ли взвалит ответственность на меня.
– Я же не могу сегодня погулять по набережной Вайтань, – взмолилась она с насмешливой серьезностью, но в глубине души ей действительно стало грустно. – Представляете, я весь вечер вынуждена буду провести в одиночестве, и не дома, а в гостиничном номере. Вы просто обязаны меня развлечь.
Возможно, он понял, как она себя чувствует, с больной лодыжкой, с расстроенной системой ян, одна в казенном номере, в незнакомом городе, где не с кем поговорить, поэтому уступил ее просьбе:
– Ну хорошо, только ложитесь поудобнее.
Она сбросила туфли, прилегла на диван и положила ноги на подушку, которую он протянул ей. Натянув платье на колени, она сочла, что ее поза достаточно скромна и прилична.
– Да, я совершенно забыл об инструкции господина Ма! – спохватился Чэнь. – Дайте-ка взглянуть на вашу лодыжку.
– Сейчас уже гораздо меньше болит.
– Нужно стереть мазь.
Когда повязку сняли, Кэтрин с удивлением увидела, что кожа на лодыжке стала темно-багровой.
– Когда мы были у господина Ма, такого не было!
– Эта желтоватая мазь называется «Хуанчжичжи». Она выносит внутреннее повреждение наружу, чтобы повреждение быстрее залечивалось.
Чэнь прошел в ванную и вернулся оттуда с двумя мокрыми полотенцами.
– Больше мазь не нужна. – Он встал на колени около дивана, стер мазь с кожи и помассировал ей лодыжку. – Ну как, больно?
– Нет, – покачала она головой, глядя, как Чэнь внимательно осматривает кожу, проверяя, не осталось ли на ней мази.
– Завтра вы снова сможете скакать, как антилопа.
– Спасибо. Ну-с, а теперь принимайтесь за рассказ.
– Может, сначала что-нибудь выпьете?
– Бокал вина, пожалуй. А что желаете вы?
– То же самое.
Он подошел к холодильнику, достал бутылку и вернулся к ней с двумя бокалами.
– Вы устраиваете мне настоящий вечер. – Она подперлась локтем и отпила глоток вина.
– Эта история началась еще в начале шестидесятых, – начал Чэнь, сидя на стуле, придвинутом к дивану, и глядя в свой бокал, – когда я учился в начальной школе…
В то время супруги Ма держали букинистический магазин. Мальчишкой Чэнь частенько забегал туда за комиксами. И вдруг как гром среди ясного неба разнеслась новость о том, что местные власти объявили их магазин «подпольным центром антисоциалистической деятельности». Обвинение основывалось на найденном на полке романе «Доктор Живаго» на английском языке. Господина Ма заключили в тюрьму и разрешили взять с собой только медицинский словарь. К концу восьмидесятых его освободили и реабилитировали. Старики не пожелали снова открывать букинистический магазин. Господин Ма решил завести аптеку лекарственных трав, о свойствах которых он получил основательные сведения, сидя в заключении. Он подал заявление о выдаче ему лицензии, но оно передавалось из кабинета в кабинет без всякого прогресса.
В то время Чэнь только начинал работать в полиции; естественно, таким, как он, не поручали дела о «реабилитации несправедливо осужденных». Однако, услышав о ситуации с заявлением господина Ма, он ухитрился замолвить за него словечко перед секретарем парткома Ли, и тому срочно выдали лицензию на право торговли лечебными травами.
Позднее Чэню пришлось как-то давать интервью корреспондентке «Вэньхуэй дейли», и он рассказал об иронии судьбы, когда благодаря «Доктору Живаго» господин Ма и сам стал доктором. К его удивлению, она опубликовала в газете статью под названием «Спасибо «Доктору Живаго». Эта публикация очень помогла популярности магазинчика господина Ма.
– Так вот почему он и его жена вам так благодарны, – сказала она.
– Я сделал очень мало, принимая во внимание, сколько им пришлось пережить за все те годы.
– А теперь, когда вы стали старшим инспектором, вы еще больше чувствуете свою ответственность перед людьми?
– Ну, люди частенько жалуются на проблемы с нашей системой, и я считаю необходимым помогать таким людям, как супруги Ма.
– С вашими связями… – Она прервалась, чтобы сделать глоток вина, – в число которых входит знакомство с корреспонденткой «Вэньхуэй дейли».
– Входило, – коротко уточнил он, осушая свой бокал. – Она переехала жить в Японию.
– О!
Раздался звонок его сотового телефона.
– А, Старый Охотник! Что случилось? – Несколько минут он молча слушал, потом сказал: – Значит, там что-то серьезное. Я перезвоню вам позже, дядюшка Юй. – Выключив телефон, он пояснил: – Это Старый Охотник, отец следователя Юя.
– Его отец тоже у вас работает?
– Нет, он уже на пенсии и помогает мне в другом деле. – Он встал. – Ну что ж, мне пора идти.
Он не мог больше задерживаться. Кэтрин не знает о том, другом деле, и он не собирался рассказывать ей о нем. Ее это не касается.
Она попыталась встать, но он остановил ее, слегка нажав ей на плечо:
– Отдыхайте, инспектор Рон. Завтра нам предстоит много работы. Спокойной ночи.
Он закрыл за собой дверь.
Звук его шагов затих в коридоре.
Слышно было, как лифт затормозил на площадке, а затем медленно пошел вниз.
Как бы настороженно ни относилась Кэтрин к своему китайскому партнеру, подозревая его в участии в дымовой завесе, она испытывала к нему благодарность за сегодняшний вечер.
Они поговорили уже с несколькими одноклассниками Вэнь, которых назвал им Лихуа: с Цяо Сяодуном в школе Цзинлин, с Ян Хуэем в бакалейном магазинчике «Красный флаг» и, наконец, с Чжу Сяоин у нее дома. Никто из них не сообщил им ничего существенного. Недавняя встреча с одноклассниками, естественно, пробудила давние воспоминания, они были возбуждены и живо интересовались судьбой тех, кто не смог на нее прийти. Но затем снова наступили суровые будни с их насущными домашними и деловыми заботами, и они забыли о подруге, с которой давно уже потеряли всякую связь. Только Чжу по-прежнему посылала Вэнь поздравительные открытки к Новому году, но и она уже много лет не получала от нее никаких вестей. Единственное, что им удалось узнать, – это причину, по которой Вэнь не вернулась в Шанхай после культурной революции. Чжу винила во всем брата Вэнь, Лихуа, который не хотел, чтобы Вэнь жила с его семьей в маленькой комнатушке, где им и самим негде повернуться.
Кэтрин собиралась шагнуть на очередную ступеньку, когда предыдущая внезапно провалилась у нее под ногой. Она споткнулась, потеряла равновесие и стала падать вперед, но налетела на спину старшего инспектора Чэня. Он остановил ее падение, с силой ухватившись за перила. Кэтрин с трудом выпрямилась, а он повернулся к ней и подхватил ее.
– Вы не ушиблись, инспектор Рон? – встревоженно спросил он.
– Нет, нет, не волнуйтесь. – Она высвободилась из его рук. – Наверное, я еще не пришла в себя после длинного перелета.
По лестнице сбежала Чжу с фонариком в руке.
– Ох, старые ступеньки совсем сгнили!
Одна из ступеней оказалась сломанной. Непонятно было, споткнулась ли сначала инспектор Рон, или ступенька внезапно треснула, когда она на нее ступила.
Чэнь хотел что-то сказать, но вместо этого машинально произнес:
– Извините, пожалуйста, инспектор Рон.
– За что, старший инспектор Чэнь? – сказала она, увидев его нахмуренное лицо. – Я бы наверняка разбилась, если бы вы снова не спасли меня.
Она сделала шаг и покачнулась. Чэнь обхватил ее за талию. Тяжело опираясь на него, Кэтрин медленно спустилась вниз. Добравшись до нижней площадки, она стала осматривать поврежденную ногу и тут же вскрикнула от неожиданно пронзившей ее боли в лодыжке.
– Вам нужно к доктору.
– Нет, нет, ничего страшного.
– Не стоило мне сегодня брать вас с собой, инспектор Рон.
– Но я же сама настояла, – с некоторой резкостью возразила она.
– Я придумал, что нам делать, – решительно сказал Чэнь. – Поедемте в аптеку, где продаются лекарственные травы. Она принадлежит господину Ма. Китайская медицина живо поставит вас на ноги.
Аптека господина Ма находилась в старом центре Шанхая. На золотой вывеске над дверью два больших иероглифа извещали клиентов: «Старый Ма», что также означало «Старая Лошадь».
– Любопытное название для аптеки, – заметила Кэтрин.
– Здесь намек на старую китайскую пословицу: «Старая лошадь знает дорогу» – нечто вроде вашей «Старый конь борозды не портит». Старый и опытный мистер Ма знает, что делает, хотя он не врач и не фармацевт в общепринятом представлении.
Навстречу им вышла пожилая женщина в длинном белом форменном платье и расплылась в радостной улыбке.
– Как поживаете, товарищ старший инспектор Чэнь?
– Спасибо, отлично, госпожа Ма. Это Кэтрин Рон, моя американская коллега. – Чэнь познакомил женщин, пока они направлялись в просторное помещение, обставленное как деловой офис. Вдоль белых стен стояли большие шкафы из дуба с множеством маленьких выдвижных ящичков, снабженных табличками.
– Каким ветром занесло вас к нам, Чэнь? – Господин Ма, благообразный старик с седой бородкой, в очках с серебряной оправой и с длинной ниткой резных четок, встал из кресла.
– Сегодня этот ветер – мой друг Кэтрин, ветер, который примчался к нам из-за океана. Как ваша торговля, господин Ма?
– Неплохо, спасибо. А что случилось с вашей подругой?
– Кажется, она растянула лодыжку.
– Что ж, давайте посмотрим.
Кэтрин сбросила туфли и дала ему осмотреть лодыжку, хотя сомневалась, что этот старик сможет назначить нужное лечение без рентгена. Он нажал пальцем, и ей стало больно.
– На первый взгляд ничего страшного, но кто его знает! Сейчас нанесем на ногу мазь. А через два-три часа нужно будет обязательно ее удалить. Если внутреннее повреждение проступит наружу, тогда можно будет не беспокоиться.
Мистер Ма намазал густой желтоватой мазью кожу вокруг поврежденного места. Она сразу почувствовала там холод. Госпожа Ма помогла ей забинтовать лодыжку.
– Кроме того, у нее слабое головокружение, – сказал Чэнь. _ Она проделала длинное путешествие и сразу по приезде окунулась в работу. Может, какой-нибудь растительный отвар придаст ей энергии.
– Дайте-ка мне взглянуть на ваш язык. – Господин Ма осмотрел ее язык и несколько минут слушал ее пульс, прикрыв глаза, словно в медитации. – Ничего серьезного, только чуть больше ян. Видимо, вы переутомились. Я выпишу вам рецепт. Несколько травок для восстановления равновесия и несколько – для улучшения циркуляции крови.
– Замечательно, – кивнул Чэнь.
Господин Ма выписал рецепт скунсовой кисточкой на листе бамбуковой бумаги и протянул его госпоже Ма.
– Выбери для нее самые свежие растения.
– Мог бы и не говорить, старик. Друзья старшего инспектора Чэня – наши друзья. – Госпожа Ма стала отмерять различные снадобья из маленьких ящичков: щепотку белого порошка, похожего на снег, щепотку другого цвета, вроде высушенных лепестков, и еще щепотку фиолетовых зерен, напоминающих изюминки. – Где вы остановились, Кэтрин?
– В отеле «Мир».
– Не очень-то легко приготовить в отеле традиционное китайское лекарство. Нужно иметь специальный глиняный горшочек и наблюдать за процессом приготовления. Лучше мы сами его приготовим и пришлем к вам с посыльным.
– Правильно, так будет лучше. – Господин Ма с одобрительным видом погладил бородку.
– Спасибо, – сказала Кэтрин. – Вы такая заботливая!
– Огромное вам спасибо, господин Ма, – сказал Чэнь. – Кстати, у вас, случайно, нет книги о триаде или о подпольных преступных организациях Китая?
– Сейчас посмотрю. – Господин Ма встал и прошел в дальнюю комнату. Вскоре вернулся с толстой книгой. – Вот, нашел. Можете оставить ее себе. Я больше не торгую книгами.
– Нет, нет, я ее верну. Вы избавили меня от необходимости тащиться в шанхайскую библиотеку.
– Очень рад, что мои запылившиеся книги кому-то пригодились, старший инспектор Чэнь. Для вас я сделаю все, что угодно, вы знаете, после…
– Не говорите так, господин Ма, – прервал его Чэнь. – А не то я не решусь снова к вам прийти.
– У вас так много книг, мистер Ма, и не только медицинских. – Кэтрин заинтриговал непонятный ей разговор.
– Дело в том, что раньше мы держали книжный магазин. А теперь, благодаря полиции Шанхая, – сказал господин Ма с нескрываемым сарказмом, протаскивая свою бородку между пальцев, – вместо него у нас аптека с лекарственными травами.
– О, дела у нас идут очень хорошо, – поспешно вмешалась госпожа Ма. – Иногда бывает больше пятидесяти пациентов в день. И богатые, и бедные. Так что нам не на что жаловаться.
– Пятьдесят пациентов в день! Довольно много для аптеки, которая не принимает государственных медицинских полисов. – Чэнь обернулся к мистеру Ма с новым интересом: – И какие же у вас пациенты?
– Люди приходят к нам по разным причинам. Например, если их не могут вылечить в государственной больнице, или те, кто не может обратиться туда за помощью из-за своих проблем. В частности, когда их ранили во время бандитских разборок. Государственная больница обязана сообщить о них полиции. А я просто помогаю. – Господин Ма взглянул на Чэня и добавил извиняющимся тоном: – Если они преступники, ловить их – ваша работа, старший инспектор Чэнь. Ко мне же они приходят как пациенты, поэтому я отношусь к ним как доктор.
– Понятно, доктор Живаго.
– Не надо меня так называть! – Господин Ма замахал руками, словно отгоняя невидимую муху. – «Укушенный змеей будет бояться и свернутого провода».
– Должно быть, раненые вам очень благодарны, – заметил Чэнь.
– По-разному, но, как в боевиках, они всегда обещают заплатить свой долг благодарности. – Господин Ма помолчал, перебирая бусины, затем добавил: – В наше время они на все способны, уж слишком у них длинные руки. Мне приходится им помогать, иначе у меня будут проблемы с торговлей.
– Я понимаю, господин Ма. Вы могли бы и не объяснять мне все это, но я должен попросить вас еще об одной услуге.
– Все, что угодно!
– Мы разыскиваем одну женщину, беременную женщину из провинции Фуцзянь. Ее может искать здесь и фуцзяньская триада «Летающие топоры», – много лет назад, окончив школу, она уехала из Шанхая. Если вы вдруг что-нибудь узнаете о ней, пожалуйста, дайте мне знать.
– «Летающие топоры»… кажется, с ними я еще не встречался. Ведь здешние края контролирует «Голубая триада», вы же знаете. Но я могу порасспрашивать знакомых.
– Ваша помощь будет для нас неоценимой, господин Ма, или, лучше сказать, доктор Живаго? – Чэнь встал, собираясь уйти.
– Тогда вы должны быть генералом, – улыбнулся господин Ма.
Кэтрин была заинтригована их разговором, особенно насчет доктора Живаго. Много лет назад мать подарила Кэтрин музыкальную шкатулку, которая исполняла «Песню Лары» из фильма «Доктор Живаго». После этого Кэтрин купила роман. Она с увлечением много раз перечитывала трагическую историю честного интеллигента, вынужденного жить в авторитарном обществе. Теперь Советский Союз почти совсем развалился, в отличие от Китая. Было нечто завораживающее в подоплеке их разговора, почти как свиток традиционной китайской живописи, в которой пустое пространство подчас подразумевает больше, чем само изображение.
Они возвратились в гостиницу уже около шести. Она слышала, как Чэнь отпустил Малыша Чжоу:
– Не надо меня ждать. Я вернусь домой на такси.
В комнате горничная уже все приготовила ко сну. Постель была раскрыта, окна задернуты шторами. На ночном столике у кровати стояла хрустальная пепельница и пачка сигарет «Вирджиния слимс», импортируемая роскошь, которая соответствовала ее статусу. Он помог ей усесться на диван, и она сказала:
– Благодарю вас, старший инспектор Чэнь, за все, что вы для меня сделали.
– Не стоит. Как вы себя чувствуете сейчас?
– Намного лучше. Мистер Ма хороший доктор. – Она жестом пригласила его присесть на диван. – А почему вы называете его доктор Живаго?
– Ну, это длинная история.
– Но на сегодня мы уже закончили с делами, верно? Так, пожалуйста, расскажите мне эту историю.
– Вряд ли она будет вам интересна.
– Я занималась изучением Китая. Что может быть для меня интереснее, чем рассказ о китайском докторе Живаго!
– Вам нужно как следует отдохнуть, инспектор Рон.
– Как сказал ваш секретарь парткома Ли, вы должны удовлетворять мои просьбы, старший инспектор Чэнь!
– Но если завтра вы заболеете, секретарь Ли взвалит ответственность на меня.
– Я же не могу сегодня погулять по набережной Вайтань, – взмолилась она с насмешливой серьезностью, но в глубине души ей действительно стало грустно. – Представляете, я весь вечер вынуждена буду провести в одиночестве, и не дома, а в гостиничном номере. Вы просто обязаны меня развлечь.
Возможно, он понял, как она себя чувствует, с больной лодыжкой, с расстроенной системой ян, одна в казенном номере, в незнакомом городе, где не с кем поговорить, поэтому уступил ее просьбе:
– Ну хорошо, только ложитесь поудобнее.
Она сбросила туфли, прилегла на диван и положила ноги на подушку, которую он протянул ей. Натянув платье на колени, она сочла, что ее поза достаточно скромна и прилична.
– Да, я совершенно забыл об инструкции господина Ма! – спохватился Чэнь. – Дайте-ка взглянуть на вашу лодыжку.
– Сейчас уже гораздо меньше болит.
– Нужно стереть мазь.
Когда повязку сняли, Кэтрин с удивлением увидела, что кожа на лодыжке стала темно-багровой.
– Когда мы были у господина Ма, такого не было!
– Эта желтоватая мазь называется «Хуанчжичжи». Она выносит внутреннее повреждение наружу, чтобы повреждение быстрее залечивалось.
Чэнь прошел в ванную и вернулся оттуда с двумя мокрыми полотенцами.
– Больше мазь не нужна. – Он встал на колени около дивана, стер мазь с кожи и помассировал ей лодыжку. – Ну как, больно?
– Нет, – покачала она головой, глядя, как Чэнь внимательно осматривает кожу, проверяя, не осталось ли на ней мази.
– Завтра вы снова сможете скакать, как антилопа.
– Спасибо. Ну-с, а теперь принимайтесь за рассказ.
– Может, сначала что-нибудь выпьете?
– Бокал вина, пожалуй. А что желаете вы?
– То же самое.
Он подошел к холодильнику, достал бутылку и вернулся к ней с двумя бокалами.
– Вы устраиваете мне настоящий вечер. – Она подперлась локтем и отпила глоток вина.
– Эта история началась еще в начале шестидесятых, – начал Чэнь, сидя на стуле, придвинутом к дивану, и глядя в свой бокал, – когда я учился в начальной школе…
В то время супруги Ма держали букинистический магазин. Мальчишкой Чэнь частенько забегал туда за комиксами. И вдруг как гром среди ясного неба разнеслась новость о том, что местные власти объявили их магазин «подпольным центром антисоциалистической деятельности». Обвинение основывалось на найденном на полке романе «Доктор Живаго» на английском языке. Господина Ма заключили в тюрьму и разрешили взять с собой только медицинский словарь. К концу восьмидесятых его освободили и реабилитировали. Старики не пожелали снова открывать букинистический магазин. Господин Ма решил завести аптеку лекарственных трав, о свойствах которых он получил основательные сведения, сидя в заключении. Он подал заявление о выдаче ему лицензии, но оно передавалось из кабинета в кабинет без всякого прогресса.
В то время Чэнь только начинал работать в полиции; естественно, таким, как он, не поручали дела о «реабилитации несправедливо осужденных». Однако, услышав о ситуации с заявлением господина Ма, он ухитрился замолвить за него словечко перед секретарем парткома Ли, и тому срочно выдали лицензию на право торговли лечебными травами.
Позднее Чэню пришлось как-то давать интервью корреспондентке «Вэньхуэй дейли», и он рассказал об иронии судьбы, когда благодаря «Доктору Живаго» господин Ма и сам стал доктором. К его удивлению, она опубликовала в газете статью под названием «Спасибо «Доктору Живаго». Эта публикация очень помогла популярности магазинчика господина Ма.
– Так вот почему он и его жена вам так благодарны, – сказала она.
– Я сделал очень мало, принимая во внимание, сколько им пришлось пережить за все те годы.
– А теперь, когда вы стали старшим инспектором, вы еще больше чувствуете свою ответственность перед людьми?
– Ну, люди частенько жалуются на проблемы с нашей системой, и я считаю необходимым помогать таким людям, как супруги Ма.
– С вашими связями… – Она прервалась, чтобы сделать глоток вина, – в число которых входит знакомство с корреспонденткой «Вэньхуэй дейли».
– Входило, – коротко уточнил он, осушая свой бокал. – Она переехала жить в Японию.
– О!
Раздался звонок его сотового телефона.
– А, Старый Охотник! Что случилось? – Несколько минут он молча слушал, потом сказал: – Значит, там что-то серьезное. Я перезвоню вам позже, дядюшка Юй. – Выключив телефон, он пояснил: – Это Старый Охотник, отец следователя Юя.
– Его отец тоже у вас работает?
– Нет, он уже на пенсии и помогает мне в другом деле. – Он встал. – Ну что ж, мне пора идти.
Он не мог больше задерживаться. Кэтрин не знает о том, другом деле, и он не собирался рассказывать ей о нем. Ее это не касается.
Она попыталась встать, но он остановил ее, слегка нажав ей на плечо:
– Отдыхайте, инспектор Рон. Завтра нам предстоит много работы. Спокойной ночи.
Он закрыл за собой дверь.
Звук его шагов затих в коридоре.
Слышно было, как лифт затормозил на площадке, а затем медленно пошел вниз.
Как бы настороженно ни относилась Кэтрин к своему китайскому партнеру, подозревая его в участии в дымовой завесе, она испытывала к нему благодарность за сегодняшний вечер.
11
Чэню не удалось дозвониться до Старого Охотника: увлекшись рассказом о китайском докторе Живаго внимающей ему аудитории в лице одной американки, он забыл спросить, откуда старик звонил. Поэтому он решил пойти домой, рассчитывая, что Старый Охотник перезвонит ему по дороге.
И действительно, когда он дошел до угла улицы Сычуаньлу, раздался звонок, но это оказался следователь Юй.
– Шеф, мы напали на след!
– Что?
Юй рассказал ему о пищевом отравлении в гостинице и заключил:
– Теперь ясно, что ее похитители связаны с фуцзяньской полицией.
– Наверное, вы правы, – медленно сказал Чэнь, утаив свое соображение: «И не только с фуцзяньской». – Значит, так: хотя у нас и совместная операция, но мы не обязаны постоянно отчитываться перед фуцзяньским управлением. В дальнейшем любые свои соображения проверяйте самостоятельно, и пусть вас не беспокоит их реакция. Я сам буду отвечать за все.
– Понятно, старший инспектор Чэнь.
– С сегодняшнего дня в случае необходимости звоните мне домой или на сотовый. Факсы тоже шлите мне на дом. В срочных случаях свяжитесь с Малышом Чжоу. И поосторожнее там!
– Хорошо, шеф, вы и сами остерегайтесь.
Известие о пищевом отравлении вызвало у Чэня еще большую тревогу за Кэтрин Рон. Сперва мотоцикл, теперь еще инцидент со сломанной ступенькой.
Наверняка за ними следили, и, пока они беседовали в комнате с Чжу, вполне можно было подпилить ту злосчастную ступеньку. При обычных обстоятельствах Чэнь воспринял бы эту мысль как очередную небылицу из «Ляочжая» Пу Сунлина, но в данном случае они имели дело с триадой.
А от нее можно было ожидать все, что угодно.
Должно быть, триада орудует одновременно на двух фронтах: в Шанхае и в Фуцзяни. У нее гораздо больше источников сведений, чем он думал, ее бандиты действуют умно и осторожно. Если это действительно были покушения на жизнь инспектора Рон, то они провернули их так, чтобы все выглядело как несчастный случай, не оставив никаких следов своего участия.
Чэню захотелось предостеречь инспектора Рон, но затем он передумал. Что он ей скажет? Признание факта повсеместного проникновения мафии отнюдь не поможет ей составить о современном Китае положительное мнение. Как бы ни складывались обстоятельства, ему нельзя забывать, что он работает в интересах родины.
Взглянув на часы, он позвонил секретарю Ли, который пригласил его зайти к нему домой и обсудить возникшие проблемы.
Квартира Ли находилась на улице Усинлу, в жилом комплексе для руководящих кадров, огороженном стеной. У ворот стоял вооруженный охранник, который по-военному отдал честь Чэню.
Ли ждал его в просторной гостиной своей трехкомнатной квартиры. Эта скромно обставленная комната размерами превосходила все жилище Лихуа. Чэнь опустился на стул рядом с изысканной орхидеей, слегка колеблющейся под легким ветерком из окон и наполняющей помещение тонким ароматом.
На стене был укреплен длинный шелковый свиток с двустишием, исполненный каллиграфией кай: «Старая кляча, отдыхающая от трудов в конюшне, все равно мечтает о том, чтобы бежать тысячи ли». Эти строки из стихотворения Чао Цао «Глядя в море» содержали скрытый намек на положение самого Ли. До середины восьмидесятых годов высокопоставленные служащие Китая не уходили на пенсию, до самой смерти цеплялись за свое положение, но благодаря изменениям, внесенным в систему Дэн Сяопином, с наступлением пенсионного возраста им, как и остальным гражданам Китая, полагалось оставить свой пост. Через пару лет Ли предстояло покинуть свой кабинет. Чэнь узнал и красную печать известного каллиграфа, приложенную под строками. Его свитки на международных аукционах стоили целое состояние.
– Извините, что так поздно потревожил вас, товарищ Ли, – сказал Чэнь.
– Ничего, ничего, я сегодня в одиночестве. Моя жена поехала к сыну.
– Ваш сын переехал?
У Ли было двое детей, дочь и сын, оба в возрасте лет двадцати двух – двадцати трех. В прошлом году дочь благодаря высокому рангу отца получила от управления отдельную квартиру. Высокопоставленным членам партии разрешалось иметь дополнительную жилую площадь, чтобы они могли работать и дома на благо социалистической родины. И хотя люди ворчали за спиной Ли, ни один член жилкомитета не посмел проголосовать против. Было просто поразительно, что и сын Ли, только что закончивший колледж, получил собственную квартиру.
– Да, переехал в прошлом месяце. Жена помогает ему обставить новую квартиру.
– Поздравляю, товарищ секретарь Ли! Такое событие стоит отметить.
– Да просто его дядя внес первоначальный взнос за маленькую квартирку и разрешил ему жить в ней, – пояснил Ли. – Экономические реформы многое изменили в нашем городе.
– Понятно, – сказал Чэнь. Действительно, государство стало поощрять людей приобретать себе жилье помимо тех квартир, которые давались им на работе, но лишь немногим это было по карману. – Должно быть, дела у его дядюшки идут как нельзя лучше.
– У него свой небольшой бар.
Чэнь вспомнил рассказ Старого Охотника о неприкосновенном зяте Ли. Новые богачи процветали не столько благодаря своим деловым способностям, сколько благодаря связям, гуаньси.
– Чай или кофе? – с улыбкой спросил Ли.
– Кофе.
– У меня только растворимый.
Затем Чэнь коротко пересказал Ли историю с пищевым отравлением в Фуцзяни.
Ли ответил:
– Не стоит быть слишком подозрительным. Некоторые из наших фуцзяньских коллег, возможно, не очень довольны присутствием следователя Юя. Это их территория, и я могу их понять. Но обвинять их в связях с мафией – это уже слишком. Ведь у вас нет никаких доказательств, старший инспектор Чэнь.
– Я вовсе не говорю, что все они связаны с триадой, но и один может натворить бед.
И действительно, когда он дошел до угла улицы Сычуаньлу, раздался звонок, но это оказался следователь Юй.
– Шеф, мы напали на след!
– Что?
Юй рассказал ему о пищевом отравлении в гостинице и заключил:
– Теперь ясно, что ее похитители связаны с фуцзяньской полицией.
– Наверное, вы правы, – медленно сказал Чэнь, утаив свое соображение: «И не только с фуцзяньской». – Значит, так: хотя у нас и совместная операция, но мы не обязаны постоянно отчитываться перед фуцзяньским управлением. В дальнейшем любые свои соображения проверяйте самостоятельно, и пусть вас не беспокоит их реакция. Я сам буду отвечать за все.
– Понятно, старший инспектор Чэнь.
– С сегодняшнего дня в случае необходимости звоните мне домой или на сотовый. Факсы тоже шлите мне на дом. В срочных случаях свяжитесь с Малышом Чжоу. И поосторожнее там!
– Хорошо, шеф, вы и сами остерегайтесь.
Известие о пищевом отравлении вызвало у Чэня еще большую тревогу за Кэтрин Рон. Сперва мотоцикл, теперь еще инцидент со сломанной ступенькой.
Наверняка за ними следили, и, пока они беседовали в комнате с Чжу, вполне можно было подпилить ту злосчастную ступеньку. При обычных обстоятельствах Чэнь воспринял бы эту мысль как очередную небылицу из «Ляочжая» Пу Сунлина, но в данном случае они имели дело с триадой.
А от нее можно было ожидать все, что угодно.
Должно быть, триада орудует одновременно на двух фронтах: в Шанхае и в Фуцзяни. У нее гораздо больше источников сведений, чем он думал, ее бандиты действуют умно и осторожно. Если это действительно были покушения на жизнь инспектора Рон, то они провернули их так, чтобы все выглядело как несчастный случай, не оставив никаких следов своего участия.
Чэню захотелось предостеречь инспектора Рон, но затем он передумал. Что он ей скажет? Признание факта повсеместного проникновения мафии отнюдь не поможет ей составить о современном Китае положительное мнение. Как бы ни складывались обстоятельства, ему нельзя забывать, что он работает в интересах родины.
Взглянув на часы, он позвонил секретарю Ли, который пригласил его зайти к нему домой и обсудить возникшие проблемы.
Квартира Ли находилась на улице Усинлу, в жилом комплексе для руководящих кадров, огороженном стеной. У ворот стоял вооруженный охранник, который по-военному отдал честь Чэню.
Ли ждал его в просторной гостиной своей трехкомнатной квартиры. Эта скромно обставленная комната размерами превосходила все жилище Лихуа. Чэнь опустился на стул рядом с изысканной орхидеей, слегка колеблющейся под легким ветерком из окон и наполняющей помещение тонким ароматом.
На стене был укреплен длинный шелковый свиток с двустишием, исполненный каллиграфией кай: «Старая кляча, отдыхающая от трудов в конюшне, все равно мечтает о том, чтобы бежать тысячи ли». Эти строки из стихотворения Чао Цао «Глядя в море» содержали скрытый намек на положение самого Ли. До середины восьмидесятых годов высокопоставленные служащие Китая не уходили на пенсию, до самой смерти цеплялись за свое положение, но благодаря изменениям, внесенным в систему Дэн Сяопином, с наступлением пенсионного возраста им, как и остальным гражданам Китая, полагалось оставить свой пост. Через пару лет Ли предстояло покинуть свой кабинет. Чэнь узнал и красную печать известного каллиграфа, приложенную под строками. Его свитки на международных аукционах стоили целое состояние.
– Извините, что так поздно потревожил вас, товарищ Ли, – сказал Чэнь.
– Ничего, ничего, я сегодня в одиночестве. Моя жена поехала к сыну.
– Ваш сын переехал?
У Ли было двое детей, дочь и сын, оба в возрасте лет двадцати двух – двадцати трех. В прошлом году дочь благодаря высокому рангу отца получила от управления отдельную квартиру. Высокопоставленным членам партии разрешалось иметь дополнительную жилую площадь, чтобы они могли работать и дома на благо социалистической родины. И хотя люди ворчали за спиной Ли, ни один член жилкомитета не посмел проголосовать против. Было просто поразительно, что и сын Ли, только что закончивший колледж, получил собственную квартиру.
– Да, переехал в прошлом месяце. Жена помогает ему обставить новую квартиру.
– Поздравляю, товарищ секретарь Ли! Такое событие стоит отметить.
– Да просто его дядя внес первоначальный взнос за маленькую квартирку и разрешил ему жить в ней, – пояснил Ли. – Экономические реформы многое изменили в нашем городе.
– Понятно, – сказал Чэнь. Действительно, государство стало поощрять людей приобретать себе жилье помимо тех квартир, которые давались им на работе, но лишь немногим это было по карману. – Должно быть, дела у его дядюшки идут как нельзя лучше.
– У него свой небольшой бар.
Чэнь вспомнил рассказ Старого Охотника о неприкосновенном зяте Ли. Новые богачи процветали не столько благодаря своим деловым способностям, сколько благодаря связям, гуаньси.
– Чай или кофе? – с улыбкой спросил Ли.
– Кофе.
– У меня только растворимый.
Затем Чэнь коротко пересказал Ли историю с пищевым отравлением в Фуцзяни.
Ли ответил:
– Не стоит быть слишком подозрительным. Некоторые из наших фуцзяньских коллег, возможно, не очень довольны присутствием следователя Юя. Это их территория, и я могу их понять. Но обвинять их в связях с мафией – это уже слишком. Ведь у вас нет никаких доказательств, старший инспектор Чэнь.
– Я вовсе не говорю, что все они связаны с триадой, но и один может натворить бед.