Майлс почувствовал тревогу Джим и сжал ее руку. Джим слабо улыбнулась, пытаясь показать ему, что все в порядке.
В большом зале они потерялись. К Майлсу подошел Богард и увлек его разговором, а к Джим – Ричи Леблан, которому срочно понадобилось показать ей какую-то картину, Джим посмотрела на удаляющуюся спину Майлса, и сердце ее болезненно сжалось. Без него она чувствовала себя маленькой девочкой, затерявшейся в огромном взрослом мире. Ричи повел ее смотреть на картину, и Джим пошла лишь из вежливости, без всякого желания.
Ричи открыл перед ней большую деревянную дверь и галантно поклонился:
– Прошу вас, леди...
Джим вошла в просторную комнату, по стенам которой было развешено более десятка картин. Она улыбнулась Леблану:
– Так какую именно вы хотели мне показать?
Ричи вел себя как-то странно. Он прятал глаза и переминался с ноги на ногу. Джим подумала, что это она чем-то смутила молодого человека, и поспешила спросить:
– Что-то не так?
Ричи поднял на нее взгляд, полный какой-то неизъяснимой тоски, и вздохнул.
– Если бы вы знали, Джим... – робко начал он и тут же замолчал.
– Знала что? – удивленно спросила Джим. Ричи снова вздохнул. Джим уже начали раздражать его постоянные вздохи. – Да в чем же дело, Ричи?
– Неужели вы не понимаете, что я чувствую к вам?
– Чувствуете? – озадаченно переспросила Джим. – Откуда я могу знать?
– А вы угадайте...
– Послушайте, Ричи, – Джим уж начала терять терпение, – я же не бабка-угадка. Вы собирались мне что-то показать. Так показывайте... Иначе я уйду.
Ричи напряженно засопел и опустил глаза.
– Я люблю вас, Джим, – почти прошептал он. – Выходите за меня замуж...
Джим ожидала чего угодно, но только не этого. Она звонко расхохоталась, и ее смех разнесся под сводами комнаты. Ричи побледнел и уставился на нее округлившимися от недоумения глазами.
– Ох, простите, – вовремя опомнилась она, осознав, что это не шутка. – Все так неожиданно... Но, боюсь, я не смогу выйти за вас замуж, я... люблю... Но не вас, а другого человека...
– Другого! – в отчаянии воскликнул Ричи. – Как это может быть?!
Да, действительно, как это может быть?! Ричи Леблан видел ее всего один раз в жизни, влюбился в нее и делает ей предложение! Бред какой-то... Джим никогда не оказывалась в столь нелепом положении. Сама не своя от волнения, она подошла к Ричи и хлопнула его по плечу.
– Не волнуйся, приятель. Выкинь эту глупость из головы. Пойди освежись. Тебе поможет...
Джим вышла из комнаты, краем глаза заметив, что у Ричи еще больше округлились глаза. Уж лучше было молчать. Ей нужно непременно найти Майлса, чтобы рассказать ему о том, что случилось. Она огляделась по сторонам. Вокруг было полно народу, но ни Майлса, ни Богарда нигде не было видно.
Джим прошлась по залу, лавируя между дамских сумочек, пышных кружев и бокалов шампанского. Наконец впереди замаячило что-то, похожее на пиджак Майлса. Джим облегченно вздохнула. Наконец-то... Она уж думала, что никогда не найдет его в этой блестящей толпе...
Но что это? Майлс, кажется, не один. Джим нахмурилась. Рядом с ним мелькало чье-то красное платье. Хотела бы она знать, что за блондинка крутится вокруг Майлса? Она пригляделась к женщине в красном платье. Это ведь та самая Виктория Исприн, которая была в числе гостей Майлса в тот ужасный вечер, когда Джим сбежала из его дома... Та самая блондинка, с которой он флиртовал, которой поглаживал руку. Да и сейчас они ведут себя почти так же... Красотка Виктория просто повисла на нем. А как она смотрит в его глаза!
Пожалуй, впервые Джим почувствовала настоящую ревность. Ей захотелось подойти к Виктории, ударить ее по лицу или сделать что-то из ряда вон выходящее. Но она понимала, что должна вести себя прилично. Хватит того, что она сказала бедняге Ричи... Но что же ей делать со своей ревностью, которая раздирает ее душу на тысячу кусочков?
Джим стояла, закусив губу, и пыталась придумать, как ей себя вести. Но вдруг кто-то тронул ее за плечо. Джим раздраженно обернулась – она решила, что навязчивый Ричи снова ищет ее внимания. Но за ее спиной стоял Богард.
Интересно, что ему от нее надо? Джим не очень-то нравился этот тип – у него на лице было написано презрение ко всему окружающему, – но он был другом Майлса. Во всяком случае, Джим могла быть уверена, что Богард Гампшир уж точно не признается ей в любви...
– Джим, почему вы здесь одна? – вкрадчиво начал он. – И почему у вас такое грустное лицо? Что-то случилось?
Джим не знала, как отвечать на этот фейерверк вопросов. Богард Гампшир всегда был очень внимателен к ней, но сейчас Джим хотелось избежать чьего-либо внимания.
– Ничего, – замялась она. – Я просто... Просто ищу Майлса.
Проницательный Богард сразу все понял. Его пытливый взгляд нащупал и Майлса, и блондинку, повисшую у него на руке. Он указал Джим на то, что девушка и без него отлично видела.
– Кажется, это Майлс и Вик... – Богард замолчал, а потом добавил: – А я-то думал, эта сладкая парочка уже рассталась...
– Что? – Джим не верила своим ушам. – Что значит – рассталась?
– Майлс ведь влюблен в нее, – задумчиво произнес Богард, не сводя глаз с Майлса и Виктории. – И не мог жениться на ней, потому что... был не очень богат. Но теперь, получив дядюшкино наследство, думаю, осуществит свое намерение...
Джим почувствовала, как к горлу подступает ком, а к глазам слезы. Как же это так? Почему Майлс никогда не говорил ей об этом? Почему?! – внезапно осеклась Джим. Но это же ясно как день... Он хотел довести до конца это представление, а Джим могла отказаться участвовать в нем... Ведь именно Майлсу нужен был этот прием. Его судьба зависит от того, как пройдет это мероприятие. Неожиданно все встало на свои места. Вот почему Майлс, такой изящный и неприступный, оказался у ее ног. Вот почему на Джим неожиданно свалилось столько счастья. Вот почему Виктория Исприн вращается вокруг Майлса, как земля вокруг солнца...
– Что-то не так, Джим? – участливо поинтересовался Богард, увидев, что девушка побледнела. – Вам нехорошо?
– Не-ет, – протянула Джим, с трудом сдерживая слезы. – Все в порядке. Только глаза слепнут от яркого света. Пойду-ка я прогуляюсь...
Богард улыбнулся удаляющейся спине Джим. Все даже лучше, чем он предполагал. Адвокат Слоутли будет доволен...
12
В большом зале они потерялись. К Майлсу подошел Богард и увлек его разговором, а к Джим – Ричи Леблан, которому срочно понадобилось показать ей какую-то картину, Джим посмотрела на удаляющуюся спину Майлса, и сердце ее болезненно сжалось. Без него она чувствовала себя маленькой девочкой, затерявшейся в огромном взрослом мире. Ричи повел ее смотреть на картину, и Джим пошла лишь из вежливости, без всякого желания.
Ричи открыл перед ней большую деревянную дверь и галантно поклонился:
– Прошу вас, леди...
Джим вошла в просторную комнату, по стенам которой было развешено более десятка картин. Она улыбнулась Леблану:
– Так какую именно вы хотели мне показать?
Ричи вел себя как-то странно. Он прятал глаза и переминался с ноги на ногу. Джим подумала, что это она чем-то смутила молодого человека, и поспешила спросить:
– Что-то не так?
Ричи поднял на нее взгляд, полный какой-то неизъяснимой тоски, и вздохнул.
– Если бы вы знали, Джим... – робко начал он и тут же замолчал.
– Знала что? – удивленно спросила Джим. Ричи снова вздохнул. Джим уже начали раздражать его постоянные вздохи. – Да в чем же дело, Ричи?
– Неужели вы не понимаете, что я чувствую к вам?
– Чувствуете? – озадаченно переспросила Джим. – Откуда я могу знать?
– А вы угадайте...
– Послушайте, Ричи, – Джим уж начала терять терпение, – я же не бабка-угадка. Вы собирались мне что-то показать. Так показывайте... Иначе я уйду.
Ричи напряженно засопел и опустил глаза.
– Я люблю вас, Джим, – почти прошептал он. – Выходите за меня замуж...
Джим ожидала чего угодно, но только не этого. Она звонко расхохоталась, и ее смех разнесся под сводами комнаты. Ричи побледнел и уставился на нее округлившимися от недоумения глазами.
– Ох, простите, – вовремя опомнилась она, осознав, что это не шутка. – Все так неожиданно... Но, боюсь, я не смогу выйти за вас замуж, я... люблю... Но не вас, а другого человека...
– Другого! – в отчаянии воскликнул Ричи. – Как это может быть?!
Да, действительно, как это может быть?! Ричи Леблан видел ее всего один раз в жизни, влюбился в нее и делает ей предложение! Бред какой-то... Джим никогда не оказывалась в столь нелепом положении. Сама не своя от волнения, она подошла к Ричи и хлопнула его по плечу.
– Не волнуйся, приятель. Выкинь эту глупость из головы. Пойди освежись. Тебе поможет...
Джим вышла из комнаты, краем глаза заметив, что у Ричи еще больше округлились глаза. Уж лучше было молчать. Ей нужно непременно найти Майлса, чтобы рассказать ему о том, что случилось. Она огляделась по сторонам. Вокруг было полно народу, но ни Майлса, ни Богарда нигде не было видно.
Джим прошлась по залу, лавируя между дамских сумочек, пышных кружев и бокалов шампанского. Наконец впереди замаячило что-то, похожее на пиджак Майлса. Джим облегченно вздохнула. Наконец-то... Она уж думала, что никогда не найдет его в этой блестящей толпе...
Но что это? Майлс, кажется, не один. Джим нахмурилась. Рядом с ним мелькало чье-то красное платье. Хотела бы она знать, что за блондинка крутится вокруг Майлса? Она пригляделась к женщине в красном платье. Это ведь та самая Виктория Исприн, которая была в числе гостей Майлса в тот ужасный вечер, когда Джим сбежала из его дома... Та самая блондинка, с которой он флиртовал, которой поглаживал руку. Да и сейчас они ведут себя почти так же... Красотка Виктория просто повисла на нем. А как она смотрит в его глаза!
Пожалуй, впервые Джим почувствовала настоящую ревность. Ей захотелось подойти к Виктории, ударить ее по лицу или сделать что-то из ряда вон выходящее. Но она понимала, что должна вести себя прилично. Хватит того, что она сказала бедняге Ричи... Но что же ей делать со своей ревностью, которая раздирает ее душу на тысячу кусочков?
Джим стояла, закусив губу, и пыталась придумать, как ей себя вести. Но вдруг кто-то тронул ее за плечо. Джим раздраженно обернулась – она решила, что навязчивый Ричи снова ищет ее внимания. Но за ее спиной стоял Богард.
Интересно, что ему от нее надо? Джим не очень-то нравился этот тип – у него на лице было написано презрение ко всему окружающему, – но он был другом Майлса. Во всяком случае, Джим могла быть уверена, что Богард Гампшир уж точно не признается ей в любви...
– Джим, почему вы здесь одна? – вкрадчиво начал он. – И почему у вас такое грустное лицо? Что-то случилось?
Джим не знала, как отвечать на этот фейерверк вопросов. Богард Гампшир всегда был очень внимателен к ней, но сейчас Джим хотелось избежать чьего-либо внимания.
– Ничего, – замялась она. – Я просто... Просто ищу Майлса.
Проницательный Богард сразу все понял. Его пытливый взгляд нащупал и Майлса, и блондинку, повисшую у него на руке. Он указал Джим на то, что девушка и без него отлично видела.
– Кажется, это Майлс и Вик... – Богард замолчал, а потом добавил: – А я-то думал, эта сладкая парочка уже рассталась...
– Что? – Джим не верила своим ушам. – Что значит – рассталась?
– Майлс ведь влюблен в нее, – задумчиво произнес Богард, не сводя глаз с Майлса и Виктории. – И не мог жениться на ней, потому что... был не очень богат. Но теперь, получив дядюшкино наследство, думаю, осуществит свое намерение...
Джим почувствовала, как к горлу подступает ком, а к глазам слезы. Как же это так? Почему Майлс никогда не говорил ей об этом? Почему?! – внезапно осеклась Джим. Но это же ясно как день... Он хотел довести до конца это представление, а Джим могла отказаться участвовать в нем... Ведь именно Майлсу нужен был этот прием. Его судьба зависит от того, как пройдет это мероприятие. Неожиданно все встало на свои места. Вот почему Майлс, такой изящный и неприступный, оказался у ее ног. Вот почему на Джим неожиданно свалилось столько счастья. Вот почему Виктория Исприн вращается вокруг Майлса, как земля вокруг солнца...
– Что-то не так, Джим? – участливо поинтересовался Богард, увидев, что девушка побледнела. – Вам нехорошо?
– Не-ет, – протянула Джим, с трудом сдерживая слезы. – Все в порядке. Только глаза слепнут от яркого света. Пойду-ка я прогуляюсь...
Богард улыбнулся удаляющейся спине Джим. Все даже лучше, чем он предполагал. Адвокат Слоутли будет доволен...
12
Майлс трясущимися руками повернул ключ зажигания. Что могло случиться?! Почему Джим сбежала с приема?! Может быть, ее кто-то обидел? А может быть, она слишком переволновалась и плохо себя почувствовала? Но, в любом случае, она должна была поставить в известность его, Майлса. И он, конечно же, отвез бы ее домой...
Еще эта Виктория, которая разве что не висла у него на шее! Майлсу было смешно вспоминать, что несколько месяцев назад он был влюблен в нее и считал своим идеалом. Как выяснилось, этот идеал интересовался лишь его деньгами...
Майлс вспомнил ехидное лицо Рэйнольда Слоутли, с которым он столкнулся на ступенях особняка. Адвокат поинтересовался у него, где Джим, и довольно нахально заявил ему, что он не получит наследства, если не заставит девушку вернуться обратно и познакомиться с местным обществом. Но не это волновало Майлса. Сейчас ему было наплевать на наследство. Он беспокоился за Джим, которая исчезла, не сказав ему ни слова...
В голове Майлса кружился калейдоскоп догадок, но ни одна из них не могла успокоить его. Где она?! Что с ней?! Майлс уповал только на то, что застанет Джим дома. Он настолько погрузился в собственные мысли, что перестал следить за дорогой. Какая-то тень мелькнула за стеклом машины. Майлсу посигналили. Он понял, что только что чуть не сбил пешехода.
Черт возьми! – выругался он про себя. Надо быть внимательнее. Если, конечно, он хочет доехать до дома без приключений и увидеть Джим. Живую и невредимую...
Майлс открыл ворота. Он не стал загонять «ниссан» в гараж и сразу побежал к дому.
Дверь ему открыла насмерть перепуганная Грэмси. Душа Майлса заныла от жутких предчувствий.
– В чем дело, Грэмси?! – спросил он кухарку. Но Грэмси только бормотала что-то себе под нос и осеняла себя крестным знамением. Губы у нее дрожали. – Скажи наконец, что случилось! – прикрикнул на нее Майлс.
– Покойный мистер Вондерхэйм... – пролепетала она, не переставая креститься. – Мистер Патрик Вондерхэйм...
– Да что же, Грэмси?!
– Его призрак бродит по дому... Он утащил с собой Джим...
– Чего-чего?! – спросил Майлс, в точности, как Джим, когда она удивлялась. – Ты ничего не перепутала? Патрик Вондерхэйм? Мой дядя?
– Д-да... – от страха зубы Грэмси стучали друг от друга. Женщина явно не шутила, когда говорила о призраке. – П-призрак П-патрика В-вондерхэйма. Ай, мамочка! Храни нас всех Господь! – завопила она, вперив испуганный взгляд в пространство позади Майлса. – Господи, спаси!
Майлс обернулся. Позади него стоял его дядя, Патрик Вондерхэйм. Он улыбался Майлсу и был совсем не похож на призрака. А позади него стояла взволнованная Джим, щеки которой алели, как два огромных маковых лепестка. Майлс был слишком уверен в собственном рассудке, чтобы счесть себя сумасшедшим. Но все же удивлению его не было границ.
– Чтоб я сдох! – воскликнул он, чем вызвал широкую улыбку на лице «призрака». – Дядя Патрик! Не может быть!
– Ну-ну, племянничек... Не стоит терять сознание при виде воскресшего дяди. К тому же я вовсе и не воскрес. Потому что не умирал...
Патрик Вондерхэйм подошел к племяннику и стиснул его в объятиях. Майлс тоже неуверенно обнял дядю. Он все еще не мог поверить в то, что все это происходит с ним наяву.
– Ну что, теперь ты веришь, что я не призрак?
Майлс кивнул.
– Дядя Патрик! – искренне улыбнулся он. – Если бы вы знали, как я рад вас видеть!
– Я почему-то не сомневался в этом. Что-то подсказывало мне, что твоя жизнь изменится... И ты изменишься тоже...
– Но почему? Почему вы все это устроили?
– Почему? – Патрик обнял одной рукой смущенную Джим, а другую руку положил на плечо Майлсу. – Потому что всю свою жизнь я вел себя, как трус и глупец. Я жил только для себя... Хотя нет, даже не для себя... Я не знаю, для кого я жил... И мне хотелось сделать что-то для своих близких, для тех людей, которые останутся после меня... У которых впереди еще целая жизнь... Надеюсь, – улыбнулся он, глядя на Майлса и Джим, – светлая и счастливая... Я сделал это для тебя и для Джим. Ты был неустроенным молодым человеком, таким же сомневающимся, как я. И таким же одержимым деньгами... А Джим – маленькой неопытной девочкой, которая не смогла бы выжить в этом огромном мире, полном акул... Я не был уверен в том, что она примет меня после того, что я сделал с ее матерью... И тогда решил «умереть». Мертвым прощают многое, не так ли? – лукаво улыбнулся Патрик, глядя на Джим. – Умереть и оставить завещание... Честно говоря, адвокату Слоутли я не доверял с самого начала. А когда он взял себе в помощники твоего друга, Богарда, я сразу понял, что к чему.
– Богарда?! Не может быть... – Майлс нахмурился, вспомнив лицо Богарда после ужина у его матери.
– Очень даже может, мой юный друг... – покачал головой Патрик Вондерхэйм. – Богард сделал все, чтобы о Джим в обществе ходили самые некрасивые сплетни. Но твоя мать поразила меня – она с удивительным тактом старалась нейтрализовать эти сплетни и обелить Джим... Я наблюдал за вами все это время. И убедился – моя затея была ненапрасной. Надеюсь, вы не сердитесь на меня?
– Нет... – пробормотал Майлс, потрясенный услышанным. «Воскресший» дядя, предательство Богарда, Джим... – Кстати, это ты увез Джим с приема? – спросил он у дяди Патрика.
Дядя покачал головой и подтолкнул Джим к Майлсу.
– Кажется, ты что-то хотела сказать ему, дочка?
Джим подошла к Майлсу. Ее раскосые глаза были прикрыты ресницами, но Майлс чувствовал, что она смущена и взволнована.
– Что случилось, Джим? Почему ты уехала? Я так волновался, что сорвался с приема и прилетел сюда...
– Прости меня, Майлс... – прошептала Джим, поднимая блестящие глаза. – Богард сказал мне, что ты и Виктория Исприн близки. А я поверила ему... Прости... Я больше никогда не буду в тебе сомневаться.
Майлс обнял ее и поцеловал в глаза, соленые от набегающих слез.
– Ничего... Ты тоже имеешь право на ошибку. Главное, что ты здесь и мы вместе...
Старый чудак Патрик Вондерхэйм смотрел на своих детей и сам чуть не плакал от умиления. Как хорошо, когда то, что ты сделал, приносит кому-то пользу. И хорошо знать, что ты прощен...
– Не дури, Джим! Если ты закажешь больше цветов, хуже не будет! – с пеной у рта доказывал Гарри Смуллит. – По-моему, будет только красивше!
– Красивее, Гарри, – поправила его Джим.
– Не важно. Смысл-то от этого не меняется! Это же откры-ытие, – протянул Малыш Гарри, – и цветов должно быть много!
– А ты как думаешь, Майлс? – поинтересовалась Джим у своего мужа, Майлса Вондерхэйма. – Тебе не кажется, что Гарри слишком горячится с количеством цветов?
Но, Майлс, похоже, не слышал, о чем спорят Гарри и Джим. Он любовался своей молодой женой, которая казалась ему самой красивой женщиной на свете. Ее зеленые глаза, по цвету напоминающие жадеит, заставляли его забыть обо всем на свете. Но Джим напомнила Майлсу о том, что они не просто так собрались впятером перед днем открытия детского парка развлечений – «Колеса Счастья», как она его назвала.
– Эй, Майлс, – сердито позвала она мужа. – Ты что же, спишь?
– Нет, – усмехнулась миссис Смуллит, тетя Гарри. – Похоже, он просто в тебя влюблен.
– Да-да, – Подтвердил дядя Патрик, задорно поглядывая на удивительно похорошевшую миссис Смуллит, – я с вами совершенно согласен.
Миссис Смуллит улыбнулась. Какой же привлекательный мужчина, этот Патрик Вондерхэйм. Удивительно, но Майлс похож на него, хоть и неродной племянник...
– Ну простите меня, миссис Вондерхэйм... – жалостливо посмотрел на жену Майлс.
Джим улыбнулась. У Майлса был такой виноватый вид, что она тут же простила ему все прегрешения. Да и как Джим могла устоять, когда он смотрел на нее таким влюбленным взглядом и так очаровательно называл ее «миссис Вондерхэйм»?
Еще эта Виктория, которая разве что не висла у него на шее! Майлсу было смешно вспоминать, что несколько месяцев назад он был влюблен в нее и считал своим идеалом. Как выяснилось, этот идеал интересовался лишь его деньгами...
Майлс вспомнил ехидное лицо Рэйнольда Слоутли, с которым он столкнулся на ступенях особняка. Адвокат поинтересовался у него, где Джим, и довольно нахально заявил ему, что он не получит наследства, если не заставит девушку вернуться обратно и познакомиться с местным обществом. Но не это волновало Майлса. Сейчас ему было наплевать на наследство. Он беспокоился за Джим, которая исчезла, не сказав ему ни слова...
В голове Майлса кружился калейдоскоп догадок, но ни одна из них не могла успокоить его. Где она?! Что с ней?! Майлс уповал только на то, что застанет Джим дома. Он настолько погрузился в собственные мысли, что перестал следить за дорогой. Какая-то тень мелькнула за стеклом машины. Майлсу посигналили. Он понял, что только что чуть не сбил пешехода.
Черт возьми! – выругался он про себя. Надо быть внимательнее. Если, конечно, он хочет доехать до дома без приключений и увидеть Джим. Живую и невредимую...
Майлс открыл ворота. Он не стал загонять «ниссан» в гараж и сразу побежал к дому.
Дверь ему открыла насмерть перепуганная Грэмси. Душа Майлса заныла от жутких предчувствий.
– В чем дело, Грэмси?! – спросил он кухарку. Но Грэмси только бормотала что-то себе под нос и осеняла себя крестным знамением. Губы у нее дрожали. – Скажи наконец, что случилось! – прикрикнул на нее Майлс.
– Покойный мистер Вондерхэйм... – пролепетала она, не переставая креститься. – Мистер Патрик Вондерхэйм...
– Да что же, Грэмси?!
– Его призрак бродит по дому... Он утащил с собой Джим...
– Чего-чего?! – спросил Майлс, в точности, как Джим, когда она удивлялась. – Ты ничего не перепутала? Патрик Вондерхэйм? Мой дядя?
– Д-да... – от страха зубы Грэмси стучали друг от друга. Женщина явно не шутила, когда говорила о призраке. – П-призрак П-патрика В-вондерхэйма. Ай, мамочка! Храни нас всех Господь! – завопила она, вперив испуганный взгляд в пространство позади Майлса. – Господи, спаси!
Майлс обернулся. Позади него стоял его дядя, Патрик Вондерхэйм. Он улыбался Майлсу и был совсем не похож на призрака. А позади него стояла взволнованная Джим, щеки которой алели, как два огромных маковых лепестка. Майлс был слишком уверен в собственном рассудке, чтобы счесть себя сумасшедшим. Но все же удивлению его не было границ.
– Чтоб я сдох! – воскликнул он, чем вызвал широкую улыбку на лице «призрака». – Дядя Патрик! Не может быть!
– Ну-ну, племянничек... Не стоит терять сознание при виде воскресшего дяди. К тому же я вовсе и не воскрес. Потому что не умирал...
Патрик Вондерхэйм подошел к племяннику и стиснул его в объятиях. Майлс тоже неуверенно обнял дядю. Он все еще не мог поверить в то, что все это происходит с ним наяву.
– Ну что, теперь ты веришь, что я не призрак?
Майлс кивнул.
– Дядя Патрик! – искренне улыбнулся он. – Если бы вы знали, как я рад вас видеть!
– Я почему-то не сомневался в этом. Что-то подсказывало мне, что твоя жизнь изменится... И ты изменишься тоже...
– Но почему? Почему вы все это устроили?
– Почему? – Патрик обнял одной рукой смущенную Джим, а другую руку положил на плечо Майлсу. – Потому что всю свою жизнь я вел себя, как трус и глупец. Я жил только для себя... Хотя нет, даже не для себя... Я не знаю, для кого я жил... И мне хотелось сделать что-то для своих близких, для тех людей, которые останутся после меня... У которых впереди еще целая жизнь... Надеюсь, – улыбнулся он, глядя на Майлса и Джим, – светлая и счастливая... Я сделал это для тебя и для Джим. Ты был неустроенным молодым человеком, таким же сомневающимся, как я. И таким же одержимым деньгами... А Джим – маленькой неопытной девочкой, которая не смогла бы выжить в этом огромном мире, полном акул... Я не был уверен в том, что она примет меня после того, что я сделал с ее матерью... И тогда решил «умереть». Мертвым прощают многое, не так ли? – лукаво улыбнулся Патрик, глядя на Джим. – Умереть и оставить завещание... Честно говоря, адвокату Слоутли я не доверял с самого начала. А когда он взял себе в помощники твоего друга, Богарда, я сразу понял, что к чему.
– Богарда?! Не может быть... – Майлс нахмурился, вспомнив лицо Богарда после ужина у его матери.
– Очень даже может, мой юный друг... – покачал головой Патрик Вондерхэйм. – Богард сделал все, чтобы о Джим в обществе ходили самые некрасивые сплетни. Но твоя мать поразила меня – она с удивительным тактом старалась нейтрализовать эти сплетни и обелить Джим... Я наблюдал за вами все это время. И убедился – моя затея была ненапрасной. Надеюсь, вы не сердитесь на меня?
– Нет... – пробормотал Майлс, потрясенный услышанным. «Воскресший» дядя, предательство Богарда, Джим... – Кстати, это ты увез Джим с приема? – спросил он у дяди Патрика.
Дядя покачал головой и подтолкнул Джим к Майлсу.
– Кажется, ты что-то хотела сказать ему, дочка?
Джим подошла к Майлсу. Ее раскосые глаза были прикрыты ресницами, но Майлс чувствовал, что она смущена и взволнована.
– Что случилось, Джим? Почему ты уехала? Я так волновался, что сорвался с приема и прилетел сюда...
– Прости меня, Майлс... – прошептала Джим, поднимая блестящие глаза. – Богард сказал мне, что ты и Виктория Исприн близки. А я поверила ему... Прости... Я больше никогда не буду в тебе сомневаться.
Майлс обнял ее и поцеловал в глаза, соленые от набегающих слез.
– Ничего... Ты тоже имеешь право на ошибку. Главное, что ты здесь и мы вместе...
Старый чудак Патрик Вондерхэйм смотрел на своих детей и сам чуть не плакал от умиления. Как хорошо, когда то, что ты сделал, приносит кому-то пользу. И хорошо знать, что ты прощен...
– Не дури, Джим! Если ты закажешь больше цветов, хуже не будет! – с пеной у рта доказывал Гарри Смуллит. – По-моему, будет только красивше!
– Красивее, Гарри, – поправила его Джим.
– Не важно. Смысл-то от этого не меняется! Это же откры-ытие, – протянул Малыш Гарри, – и цветов должно быть много!
– А ты как думаешь, Майлс? – поинтересовалась Джим у своего мужа, Майлса Вондерхэйма. – Тебе не кажется, что Гарри слишком горячится с количеством цветов?
Но, Майлс, похоже, не слышал, о чем спорят Гарри и Джим. Он любовался своей молодой женой, которая казалась ему самой красивой женщиной на свете. Ее зеленые глаза, по цвету напоминающие жадеит, заставляли его забыть обо всем на свете. Но Джим напомнила Майлсу о том, что они не просто так собрались впятером перед днем открытия детского парка развлечений – «Колеса Счастья», как она его назвала.
– Эй, Майлс, – сердито позвала она мужа. – Ты что же, спишь?
– Нет, – усмехнулась миссис Смуллит, тетя Гарри. – Похоже, он просто в тебя влюблен.
– Да-да, – Подтвердил дядя Патрик, задорно поглядывая на удивительно похорошевшую миссис Смуллит, – я с вами совершенно согласен.
Миссис Смуллит улыбнулась. Какой же привлекательный мужчина, этот Патрик Вондерхэйм. Удивительно, но Майлс похож на него, хоть и неродной племянник...
– Ну простите меня, миссис Вондерхэйм... – жалостливо посмотрел на жену Майлс.
Джим улыбнулась. У Майлса был такой виноватый вид, что она тут же простила ему все прегрешения. Да и как Джим могла устоять, когда он смотрел на нее таким влюбленным взглядом и так очаровательно называл ее «миссис Вондерхэйм»?