Вайнин Валерий. Но Змей родится снова?

Валерий Вайнин
Но Змей родится снова?

   Семь заповедей Одиноких Мангустов
   1. Найди Змея и убей его.
   2. Храни в тайне свою Сущность.
   3. Не используй свою Силу без крайней необходимости.
   4. Не вмешивайся в дела Человечества.
   5. Не принимай от людей помощи.
   6. Воспитай ученика.
   7. Если устал — уйди.

ПРОЛОГ

 
   Цепляясь за скалы, солнце сползало в океан. Под скалами, на песчаном берегу, пожилой господин в синей шляпе с белым пером, в синем плаще и в синих ботфортах бросал в воду камешки. Плоская галька, вылетая из его руки, весело скакала по зеркальной глади. Чеканный профиль господина в синем мог бы украсить золотые монеты, и подобное пустое занятие явно ему не подходило.
   Меж тем вдоль берега, по щиколотку в воде, неторопливо шел молодой человек в плавках — стройный, мускулистый и загорелый. Лицо его пряталось в тени широкополого сомбреро. Приблизившись к господину в синем, молодой человек молча встал рядом.
   — Ты опять опоздал, — проворчал пожилой господин, и брошенный им камешек подпрыгнул в воде двенадцать раз.
   — Неплохо, — с улыбкой прокомментировал молодой человек. — Стив, ей-богу, я торопился.
   Пожилой хмуро окинул его взглядом.
   — Вижу. Прими надлежащий вид.
   — О, нет! — простонал молодой человек. — В такую жару! Стив, ты садист…
   — Прими надлежащий вид! — возвысил голос пожилой господин. — Сейчас мы проведем посвящение!
   Молодой человек на миг замер и обеспокоенно спросил:
   — С чего такая спешка?
   — У тебя есть возражения?
   — Нет, но… Стив, зачем так торопиться?
   Пожилой господин гневно сверкнул глазами.
   — Делай, что тебе сказано!
   Молодой человек со вздохом поклонился.
   — Да, учитель, — смиренно проговорил он. И тут же оказался точь-в-точь в таких же плаще, шляпе и ботфортах какие были на пожилом господине.
   Тот окинул его придирчивым взглядом.
   — Смотришься нормально. Хотя до Неудержимого тебе далеко.
   Молодой человек был очевидно задет.
   — Да ну? Это почему же?
   — Ты самый легкомысленный Мангуст всех времен.
   — У тебя есть доказательства, учитель?
   — Более чем достаточно. — Пожилой господин загнул на руке палец. — Ты использовал свою Силу, чтобы изменить свое тело.
   — Усовершенствовать, — деловито уточнил молодой человек, — Зато теперь я сильнейший даже среди Мангустов.
   — Это запрещено, безумец! — притопнул ногой учитель. — Ты мог разрушить свою Сущность!
   Молодой человек отмахнулся.
   — Стив, я не идиот. Все было под контролем.
   Бросив на него негодующий взгляд, пожилой господин загнул второй палец.
   — Твои проказы с видеофильмами — это… это просто… Скажи сам, как это назвать.
   Молодой человек опустил глаза.
   — Называй, как хочешь. Но это не проказы.
   Учитель вздохнул.
   — Знаю, — сказал он с неожиданной теплотой. — Именно это меня и беспокоит. Ты очень уязвим с этой стороны. И наконец, — он загнул третий палец, — тебе двести двадцать девять лет, из которых более ста пятидесяти ты потратил на различные академии, университеты и прочую дребедень. Ты воин или школяр?
   — Что ты несешь! — возмутился вдруг молодой человек. — Мы должны освоить третий уровень: сочетание магии с наукой и техникой! А уж потом…
   — Есть только два уровня! — в гневе перебил его учитель. — Человеческая жизнь и чистая магия! И для Мангуста, черт тебя дери, второй уровень — самый главный! Никакого третьего просто не существует!
   Молодой человек покачал головой.
   — Нет, Стив, имеется еще и четвертый. На нем происходит осмысление нашей Сущности. Что есть Мангуст в этом мире? Какова природа его способностей? Где граница между живой и неживой материей? Когда мы это поймем, наша Сила возрастет неизмеримо. И должен тебе возразить, учитель…
   — Боже, что за чушь!
   — …для Мангуста главный вовсе не второй уровень — и даже не третий и не четвертый, — а самый первый. Именно потому, Стив, что, как ты справедливо заметил, это и есть человеческая жизнь.
   После этих слов в воздухе повисло молчание Пожилой господин выгреб из кармана штанов оставшиеся камешки и швырнул в песок. Пунцовое солнце висело над океаном, будто не решаясь окунуться. Под стерильно синим небом стояли двое мужчин в архаичных синих одеждах.
   — Да ты у нас философ, — произнес наконец пожилой господин. — И с такими нелепыми речами ты думаешь одолеть Змея?
   — Запросто.
   — Хвастун. Тебе далеко до Неудержимого, а он…
   — А он плохо кончил.
   — Но Змея убил!
   — И где он теперь? Что с ним стало?!
   Пожилой господин как-то вдруг сник, плечи его опустились, и стало заметна, что он очень-очень стар.
   — Жаль, ты его не знал, — произнес он тихо. — Он был Воин. Думаю, вы могли бы стать друзьями. А что с ним стало?.. Этого, боюсь, мы никогда не узнаем. Я не должен был отпускать его: он не вполне еще окреп.
   Молодой человек дотронулся до плеча учителя.
   — Брось, ты же не мог все время его опекать.
   В глазах пожилого господина гнездилась тоска.
   — Разумеется, — усмехнулся он криво, — то же и с тобой. Совершу ритуал посвящения и уйду.
   — Какого черта! — воскликнул молодой человек. — Стив, я же не в том смысле..
   — Все, пора заканчивать, — жестко перебил его учитель. — Сократим обряд до предела. Выдержишь испытания, выберешь имя своей Сущности, затем я нареку тебя Мангустом и уйду. Это мое право: я устал. Я невыразимо устал.
   — Но, Стив…
   — Приступим! — Пожилой господин властно поднял руку, оторвался вдруг от земли и повис в воздухе, словно сидя в кресле. — Готов ли ты к посвящению?
   Молодой человек поклонился.
   — Да, учитель.
   — По традиции ты должен отразить воду, отразить камень и отразить огонь. С чего начнем?
   — Можно все сразу.
   — Прекрати наконец паясничать.
   — Послушай, Стив… ей-богу, для меня эти испытания — просто тьфу!
   Учитель, не меняя позы, переместился по воздуху ближе к воде.
   — Ладно же, хвастун! Сам напросился! — сказал он сердито, затем закрыл глаза — и лицо его будто окаменело.
   Наступила какая-то неестественная жуткая тишина. И вслед за этим в океане вдруг выросла гигантская, чуть ли не до небес, волна и с огромной скоростью понеслась к берегу.
   — Отрази воду! — торжественно прозвучал сверху голос учителя.
   И в это время прибрежные скалы затряслись, загрохотали и стали быстро надвигаться на молодого человека.
   — Отрази камень! — проговорил его учитель.
   И часть берега объяло внезапно высоченное пламя, которое подобно разъяренному быку устремилось на испытуемого. И учитель, кружа в воздухе над его головой, приказал:
   — Отрази огонь!
   Меж тем гигантская волна, заслоняя полнеба, была уже неподалеку. Громыхающие скалы приближались с фатальной неотвратимостью. И жуткое пламя бушевало уже совсем рядом, опаляя нестерпимым жаром.
   — Можно хоть плащ снять? — попросил молодой человек.
   — Нет! — в гневе отрезал учитель. — Почему ты медлишь, хвастунишка?!
   Молодой человек принялся обмахиваться шляпой.
   — Тяну удовольствие, сэр, — пробормотал он и, повернувшись лицом к волне, крикнул: — Привет, Блу! — Затем обратился к скалам: — Как поживаешь, Пьер? — И бросил быстрый взгляд на пламя: — Угомонись, Плясун!
   Висящий в воздухе учитель в изумлении произнес:
   — Что, черт возьми, все это значит?
   — Четвертый уровень, сэр, — ответил испытуемый. Гигантская волна тем временем застыла. Скалы перестали грохотать и замерли. Пламя остановилось.
   Пожилой господин пожал плечами.
   — Остановить — не значит отразить.
   — Не спеши с выводами, учитель.
   Волна стала опадать. Она пластично меняла форму и вскоре превратилась в голубовато-прозрачную женщину, как бы одетую в длинное вечернее платье. Женщина неторопливо двинулась к берегу, скользя по воде.
   Скалы треснули и начали осыпаться. Из их недр вылез грубо отесанный каменный великан и шагнул в сторону молодого человека.
   А бушующее пламя трансформировалось в косматого огненного мужика, который шел, беспрестанно танцуя.
   Водяная женщина, выбравшись на берег, без видимых усилий подошла к молодому человеку. Сквозь нее просвечивало закатное солнце.
   — Приветик! — высоким чистым голосом проговорила Она. — Давненько не собирались!
   — Ты скучала, Блу? — улыбнулся испытуемый.
   — Век бы ее не видать! — встрял в разговор скачущий огненный мужик. — Компанию только портит!
   — Ах, извините! — огрызнулась Блу. — Похоже, я не из тех, кто способен оценить ваше изысканное общество!
   Каменный великан навис над ними и прогрохотал:
   — Хорош собачиться!
   Молодой человек заткнул пальцами уши.
   — Тише, Пьер, — попросил он. — Будь проще, не слишком выделяйся.
   Великан кивнул и моментально уменьшился в размерах. Теперь он был выше испытуемого всего на голову.
   — Хорош собачиться! — повторил он значительно тише. — Достали уже!
   Огненный мужик и водяная женщина обиженно примолкли.
   Висящий в воздухе пожилой господин в синих одеждах обалдело взирал на происходящее.
   — Знакомьтесь, — указал на него испытуемый, — Стивен Пирс — мой учитель.
   Каменный великан, задрав бугристую голову, шаркнул ногой так, что вздрогнула земля.
   — Рад знакомству, мистер. Меня зовут Пьер.
   — А я — Плясун, — сообщил огненный мужик, дергаясь и подскакивая. — Другого имечка для меня не нашлось.
   Водяная женщина сделала грациозный реверанс.
   — Блу, — представилась она. — Весьма польщена.
   — Я тоже, — хмуро отозвался учитель. — И что теперь? — обратился он к молодому человеку.
   Тот в ответ улыбнулся:
   — Теперь минута отдыха. Ребята, станцуем для учителя?
   Водяная женщина беззвучно захлопала в ладоши.
   — О да! С удовольствием!
   — А я уже начал, — заявил огненный мужик.
   — Нашу? — уточнил каменный великан. — Валяй заводи!
   Молодой человек щелкнул пальцами, и неведомо откуда брызнула музыка. Задорный диксиленд, словно прячась где-то рядом, наяривал “Хэлло, Долли!”. И все, так сказать, заинтересованные лица принялись отплясывать кто во что горазд. Блу изящно двигалась, слегка приподняв платье. Сквозь нее сверкал и переливался искрами скачущий под музыку Плясун. Тяжеловесный Пьер топал и кряхтел, стараясь попасть в такт. Не отставал от них и испытуемый: плащ его лихо развевался, шляпа съехала на затылок. Все четверо, очевидно, получали от этой пляски большое удовольствие.
   Парящий в воздухе учитель глубоко вздохнул.
   “Отрази воду! Отрази камень! Отрази огонь! — пробормотал он растерянно. — Черт возьми, что здесь происходит?!”
   Уловив его настроение, молодой человек громко хлопнул в ладоши.
   — Всё, ребята! Спасибо! — проговорил он, и музыка оборвалась. — Пора по домам! Рад был повидаться!
   — Как это?.. Уже? — выразил общее огорчение Пьер. Молодой человек развел руками:
   — Сегодня мало времени.
   — Всегда у нас так! — Огненный мужик в досаде топнул красно-желтой ногой и, дергаясь, двинулся прочь. — Даже не размялся толком! — проворчал он, уменьшаясь и улетая белым дымком.
   Каменный человек, наоборот, увеличился до прежних размеров, шагнул к скалам и пропал среди огромных обломков. Скалы зашевелились, загрохотали и возвратились на обычное место.
   Водяная женщина, покачивая прозрачными бедрами, подошла к океану. Коснувшись его поверхности, она стала медленно оседать и растекаться, однако успела помахать рукой:
   — Не забудь позвать на следующую вечеринку!
   — Будь уверена, Блу! — отозвался молодой человек. И вновь повисла тишина.
   Учитель прочистил горло кашлем.
   — Как ты это сделал? — спросил он угрюмо.
   Молодой человек торжествующе улыбнулся.
   — Четвертый уровень, Стив. Я проник в их Сущность и…
   — Брось трепаться! — Резко опустившись на землю, пожилой господин сдернул с головы шляпу и отшвырнул. — Силой своей магии ты вылепил из них фигуры и сам произносил слова за каждого.
   — Нет, Стив, я…
   — Не скрою, все это впечатляет. Разумеется, ты затратил уйму энергии. Гораздо проще было их уничтожить, да уж ладно… И я не хочу слышать ни о каком четвертом уровне!
   Испытуемый упрямо качнул головой.
   — Я проник в их Сущность и помог им обрести облик. Теперь они способны принимать его сами. Я обучил их человеческой речи, и теперь они говорят на любом языке. А энергии, Стив, я на это ничуть не потратил: я их только позвал. Увы, я не могу пока объяснить этого научно…
   — Да пошел ты со своей наукой! — вскричал учитель, и его седые кудри гневно взметнулись вверх. — Поздно мне играть в эти игры!
   — Но, Стив, тысяча шестьсот лет для Мангуста…
   — Тысяча шестьсот сорок семь! Мне бы твои двести двадцать девять, дружок… Короче, становись на колено!
   Молодой человек топтался в нерешительности.
   — Может, в другой раз, Стив? Право слово, я еще не…
   — На колено, болтун!
   Гнев учителя был явно нарочитым, однако молодой человек опустился на левое колено и покорно склонил голову. Положив ладонь на его плечо, учитель торопливо проговорил:
   — Я, Мангуст по имени Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом… Ты выбрал имя своей Сущности?
   — Да, сэр. Я выбрал имя Ученик.
   В прозрачных небесах громыхнул гром. Из океана торчал краешек багрового солнца.
   Учитель со стоном схватился за голову.
   — Шут гороховый! С таким имечком ты собираешься одолеть Змея?
   Молодой человек застыл на одном колене.
   — Да, сэр. Именно с таким.
   Пожилой господин безнадежно махнул рукой.
   — Ладно, слово произнесено. Я, Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом по имени Ученик. Ты должен найти Змея, убить его и… Опасайся женщин! Ради Бога, опасайся женщин!
   Ученик удивленно взглянул из-под шляпы, встал и отряхнул колено.
   — А что, — улыбнулся он, — я как-то неправильно себя веду?
   Учитель смущенно отвел взгляд.
   — Это я так… на всякий случай. Чтоб ты не очень увлекался… Прощай, мальчик. Ты остаешься один.
   Тело его мелко задрожало и словно осветилось изнутри, затем поднялось в воздух и стало быстро, как надувная игрушка, увеличиваться в размерах.
   — Стив! — заорал Ученик. — Черт тебя дери, Стив!
   — Устал… Ухожу… — тихо прозвучало будто со всех сторон. На фоне закатного чистого неба учитель распадался на светящиеся кусочки мозаики, которые, разлетаясь, продолжали сохранять зыбкий его облик. “Ухожу”, — прошелестел ветерок, и Мангуст по имени Повелитель Стихий бесследно растворился в природе.
   — Зря ты, Стив… — пробормотал Ученик. — Я бы тебя так не бросил.
   Сев на песок, он прикрыл лицо шляпой. Солнце утонуло в океане, и сразу стемнело. Наступила душная тропическая ночь.
 
 
 
 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ

 

Глава первая

   Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.
   Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:
   — Привет, Глеб! Тебе как обычно?
   Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.
   — Как обычно, Кать, — ответил вошедший парень. — У тебя проблемы?
   Барменша — молоденькая хорошенькая блондинка — поспешно качнула головой.
   — Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…
   — Мы плохие, мы просто гадкие! — гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. — А ты чё, сильно крутой, да?
   Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.
   — Они расплатились? — поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.
   Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.
   — Ну и чё? Какие будут предложения?
   — Щас изжогу начнет нагонять, — ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.
   — Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.
   Опухший ухмыльнулся.
   — А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?
   Глеб пожал плечами.
   — Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?
   Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.
   Приятель опухшего взглянул на часы.
   — Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.
   Опухший искоса глянул на Глеба:
   — Считай, напугал, — и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: — Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.
   — Обязательно, — пообещала девушка.
   Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:
   — Где твой амбал, Катерина?
   — А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. — Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. — За счет заведения.
   — Брось, — Глеб попробовал кофе, — так вы быстро прогорите.
   Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.
   — Ну и страна, мать вашу! — возопил он, тряся газетой.
   — Что случилось? — вежливо полюбопытствовал Глеб.
   — В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!
   — Ужас какой! — вздрогнула барменша. — Просто беспредел!
   Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.
   — Вы знакомы с ее статьями? — обратился он к мужчине за столиком.
   — Еще как знаком! — визгливо отозвался тот. — Готов поспорить, ей все это организовали!
   — Кто? — спросил Глеб.
   — Да кто угодно! У нас это дело плевое!
   — Ужас! — повторила барменша.
   Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.
   — Извини за опоздание, — сказал он, протягивая руку.
   — Извиняю, — ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.
   — Толян, ты чего не здороваешься? — возмутилась барменша.
   Толян виновато тряхнул круглой головой.
   — Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, — обратился он к Глебу, — твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.
   — Понятное дело, блин! — в досаде отреагировал Глеб. — Ничего, что ли, нельзя придумать?!
   Толян прищурил маленькие глазки.
   — Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…
   — Нет уж, хрен! — перебил Глеб. — Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!
   Толян удовлетворенно хмыкнул.
   — Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…
   — Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!
   — Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. — Толян подмигнул барменше. — Замолвишь, Кэт?
   Девушка улыбнулась.
   — А как же! — отозвалась она, протирая бокал. — Употреблю все свое влияние.
   — Вот и о'кей. — Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. — Короче, подгребай к трем.
   Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.
   — Откуда ты его знаешь? — полюбопытствовала барменша.
   Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.
   — В кабаке познакомились, — ответил он. — Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?
   — Да так… — вздохнула барменша. — Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.
   Глеб поправил темные очки.
   — Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.
   Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос:
   — Ты хоть знаешь, к кому нанимаешься? Этот Виталий Лосев такая сволочь…
   — А мне по барабану, — перебил Глеб. — Он платит такие бабки, что… Пусть будет хоть крокодилом.
   — Ну конечно, главное — бабки! А что за них делать надо?!
   — Как это что? Охранять, блин… Кать, мне деньги нужны.
   Барменша вздохнула и вернулась к протирке бокалов.
   — А что… ты сейчас без работы? — поинтересовалась она. — Заходишь вроде часто, а я ничего о тебе не знаю. Кто ты по профессии?
   — Да какая там профессия, — отмахнулся Глеб. — Восемь классов с трудом окончил. Служил в Морфлоте коком…
   — Поваром то есть? — удивилась барменша. Глеб хмуро кивнул.
   — И теперь вот в свои тридцать два года…
   — Тебе тридцать два? — вновь удивилась девушка. — Никогда бы не дала.
   Глеб усмехнулся.
   — Просто я молодо выгляжу. Драться и стрелять — вот все, что я умею, — проговорил он, направляясь к выходу. — Буду ровно в три.
   Мужчина за столиком ткнул пальцем в газету.
   — Ну и страна! Опять омоновцев в Чечне уделали! Девятнадцать человек!
   Глеб обернулся в его сторону.
   — А ты отдохни. Не изводи себя так, — сказал он и вышел. Мужчина с газетой запоздало огрызнулся.
   — Да пошел ты… Советчиков тут развелось!
   Барменша вышла из-за стойки, забрала с его стола пустую бутылку и вздохнула.
   — Двигали бы вы, папаша, домой. Нечего тут настроение портить.
 
   Поглядывая на часы, Глеб снова мчался в автомобильном потоке. Дряхлый его “жигуленок”, нагло обгоняя иномарки, проделывал у них под носом рискованные маневры. В результате сумасшедших гонок это чудо техники затормозило у здания районной средней школы за пятнадцать минут до начала четвертого урока. Выскочив из автомобиля, Глеб снял темные очки и сунул их в карман куртки. В его фиолетовых глазах поблескивали веселые искорки. Вбежав в вестибюль школы, он сдернул с себя куртку и взлетел по лестнице на третий этаж. Звонок на перемену еще не прозвенел, и в коридорах было пустынно.
   В учительской оказалась лишь географичка Галина Даниловна — пампушечка лет под тридцать с глазами мечтательной коровы и стрижкой под мальчика. Выставив аппетитный задок, она озабоченно копалась в своей сумочке.
   — Расписание поменяли? — входя, спросил Глеб. Она стрельнула в него глазками.
   — Явился — не запылился. Лично у тебя практически все по-прежнему. Только сперва 9-й “Б”, потом 9-й “А” и напоследок — “В”. Мог бы выяснить это раньше, разгильдяй.
   Глеб похлопал ее по заду.
   — Не ворчи, а то сейчас как…
   — Совсем опупел! — Географичка оттолкнула его руку и вдруг хихикнула. — Дотерпи до вечера.
   Глеб вздохнул:
   — Легко сказать. Попробую, но… Разузнала про Лосева?
   Закрывая сумочку, Галина Даниловна расправила блузку на пышной груди.
   — Ага, только и делов мне задания твои выполнять.
   — Галка, — нахмурился Глеб, — не вредничай: вот-вот звонок.
   — Ой, да тут и узнавать было нечего. Школу нашу он вовсе не финансирует. Просто контачит иногда с Иваном Гавриловичем. Они в каком-то благотворительном фонде вместе подвизаются. У тебя-то что за интерес?
   Зыркнув по сторонам, Глеб с подозрением заглянул под стол.
   — А ты никому не разболтаешь? — спросил он замогильным голосом.
   — Вопрос! — Заинтригованная географичка приблизила к нему ухо. — Ты ж меня знаешь!
   С миной заговорщика Глеб сообщил:
   — Хочу написать его биографию.
   Галина Даниловна малость оторопела, затем хихикнула и попыталась вкатить ему дружеский подзатыльник. Рука ее, однако, задела лишь воздух: Глеб уклонился каким-то совершенно неуловимым движением. И в этот момент прозвенел звонок на перемену.
   — Как называется их фонд? — торопливо спросил Глеб.
   — Ой, да откуда я знаю! — отмахнулась Галина Даниловна. — Их нынче, этих фондов, как собак нерезаных!
   Учительская стала наполняться народом. Послышалась привычная воркотня на погоду, на зарплату и на текущий учебный процесс. Завуч Зинаида Павловна — худосочная сорокалетняя дева с неизменной косой вокруг головы — сурово оглядела коллег по работе.
   — Глеб Михайлович, — произнесла она, неотвратимо приближаясь, — что у вас опять за вид? Сколько я могу с вами бороться?
   Коллеги вокруг примолкли, предвкушая спектакль.
   — А что? — Глеб осмотрел свои джинсы и рубашку. — Нешто я пятен насажал?
   Бесцветные бровки завуча сошлись над переносицей.
   — Не ерничайте, Глеб Михайлович. Я просила вас проводить уроки в чем-нибудь более строгом. В нашей школе существуют правила, с которыми, хотите — не хотите, вам придется считаться.