— Да, — отозвался Вайнер. Он повернулся, глядя на нее через угол стола. — Конечно в семейных делах, вроде этого, отпечатки каждого можно найти повсюду и эти находки ничего не доказывают. Возьмите, к примеру, ручку этой двери — там сплошное пятно. В тот вечер к ней прикасались Лейн, мистер Пирсон, мистер Рей и миссис Рей, не говоря уже о самом мистере Парадайне.
Мисс Силвер кашлянула.
— И девушке, которая разводила огонь.
— Да, — кивнул Вайнер.
— Она была здесь в девять вечера, — продолжала мисс Силвер.
— Хм! Слишком рано, чтобы представлять интерес, — сказал полковник Босток. — Все остальные побывали здесь после девяти — нам это известно.
— То же самое практически везде, — продолжал Вайнер. — Лейн, эта девушка Полли, мистер Парадайн, мистер Пирсон, мистер и миссис Рей — отпечатки их всех имеются в кабинете. И, благодаря этому, мы выяснили только то, что Полли лазила в ящик, где мистер Парадайн хранил конфеты.
Значит, вот почему Полли покраснела и убежала? Мисс Силвер задумалась над этим, одновременно слушая Вайнера.
— Ей я ничего об этом не сказал. Но нам нужно поймать убийцу, А мы пока что поймали только девчонку, ворующую сладости. Хотя это не совсем все, так как здесь есть и отпечатки мистера Марка Парадайна, которые не так легко объяснить. Отпечатки его и мистера Ричарда имеются на стуле, где сидит главный констебль, и на краю письменного стола, А отпечатки мистера Марка — на карманной книжечке-календаре. Мистер Ричард еще днем приходил повидать мисс Парадайн, и он говорит, что заглянул к дяде перед уходом. Тут мы можем полагаться только на его слова, хотя это достаточно вероятно и объяснило бы наличие его отпечатков. А вот объяснить отпечатки пальцев мистера Марка Парадайна задача потруднее. Его не было здесь ни в среду, ни во вторник, ни в понедельник. Он прибыл в канун Нового года, но увидел дядю только перед обедом, так как мистер Парадайн закрылся в кабинете с мистером Реем и уверяет, как и все остальные, что даже не подходил к кабинету после обеда. Мистер Марк ушел с мистером Ричардом без четверти десять и вернулся в свою квартиру в Берлтон-Меншинс, но потом ходил прогуляться. Примерно в десять двадцать дежурный констебль видел, как он шел через мост в сторону Ривер-хауса. Мистер Марк утверждает, что немного прошел по дороге и повернул назад. Его возвращения никто не видел, но Хардинг ушел с дежурства в половине одиннадцатого, А сменивший ею констебль был новичком и мог не обратить на мистера Марка внимания. Мне кажется, что мистер Марк мог оставить в кабинете отпечатки пальцев только после десяти двадцати, когда Хардинг видел его идущим в направлении Ривер-хауса.
— Кто же впустил его в дом? — спросил полковник Босток. — Лейн этого не делал.
— Дверь не была закрыта на засов, сэр. Мистер Марк и мистер Ричард жили здесь всего несколько лет назад. Вполне вероятно, что у них могли остаться ключи, А если нет, то мистер Марк мог подняться на террасу и постучать в стеклянную дверь. Все члены семьи знали, что мистер Парадайн будет ждать в кабинете до полуночи. Так что эти отпечатки могли появиться здесь только в четверг после десяти двадцати вечера и ни в какое другое время.
Мисс Силвер кашлянула.
— А вы спрашивали у него объяснений, суперинтендант? Он откровенно заявил мне, что находится под подозрением, когда просил меня заняться этим делом. Я информировала его, что не могу участвовать ни в каком сокрытии улик и что моей единственной обязанностью будет сделать все, от меня зависящее, чтобы открыть правду. Он ответил, что именно с этой целью просит меня о профессиональных услугах. Вам известно, что эта книжечка-календарь принадлежит ему?
— Что?! — воскликнул полковник Босток. . — Новогодний подарок от мисс Парадайн, — объяснила мисс Силвер. — Мистер Эмброуз, мистер Пирсон и оба ее племянника получили по такой книжечке. Их раздавали в гостиной после обеда в четверг вечером. Книжечки были четырех разных цветов. Голубая досталась мистеру Марку.
— Господи!
— Ну, это, кажется, довершает дело, — заметил Вайнер.
Мисс Силвер подобрала книжечку.
— Одну минуту, полковник Босток. Книжечка совсем новая, но, как видите, раскрывается сама собой. Если вы и суперинтендант обследуете ее, то, думаю, согласитесь, что угол страницы загнули специально, чтобы книжечка открывалась на этой странице — с датой первое февраля.
— Да, мы это заметили, — кивнул Вайнер. — В книжечке сохранились очень хорошие отпечатки пальцев. Я как раз к этому подходил, так как довольно странно, что отпечатки мистера Марка и мистера Парадайна есть и внутри и снаружи, причем на обложке отпечатки мистера Марка находятся поверх отпечатков его дяди. Выглядит так, будто они говорили об этой дате, и мистер Марк передал дяде книжечку, чтобы он сам в нее заглянул. Что касается того, чтобы потребовать у него объяснений, то, думаю, мы могли бы сделать это сейчас. Мне придется спросить его, не возражает ли он против вашего присутствия, но так как он сам вас пригласил, едва ли у него найдется повод для возражений. Если мистер Марк согласится, то это подействует и на остальных членов семьи.
— Это очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила мисс Силвер.
Пришедшего на звонок дворецкого попросили позвать мистера Марка Парадайна. Он вошел с видом человека, который не спал всю ночь, но старается сохранять спокойствие. Если Марк ожидал ареста, то он ничем этого не обнаружил.
— Здравствуйте, Парадайн, — сказал полковник Босток. — Проходите и садитесь.
Вайнер ограничился «добрым утром». Никто из мужчин не встал. С самого начала было ясно, что разговор предстоит сугубо официальный.
Марк сел лицом к мисс Силвер. Из четверых людей сидящих за столом, трое служили закону, А четвертому грозила скамья подсудимых.
Выражение лица Бостока свидетельствовало о том, что вся эта история его крайне шокирует.
— Вы не возражаете ответить на несколько вопросов? — осведомился он, прочистив горло.
— Разумеется, нет.
— И против присутствия мисс Силвер?
— Тоже не возражаю.
Полковник Босток посмотрел на своею подчиненного.
— Ладно, Вайнер, приступайте.
Суперинтендант повернулся к Марку с книжечкой в руке.
— Это принадлежит вам, мистер Парадайн?
Марк, нахмурившись, посмотрел на книжечку.
— Почему вы так думаете?
— Нам известно, что мисс Парадайн подарила на Новый год гостям-мужчинам четыре таких книжечки и что голубая досталась вам. Это правильно?
Марк слегка напрягся.
— Абсолютно, — ответил он.
— Книжечки вручали в гостиной после того, как вы присоединились к дамам?
— Да.
— И вы не заходили в этот кабинет между получением подарка и уходом из дома около без четверти десять?
— Нет.
— Тогда, мистер Парадайн, может быть, вы объясните, каким образом книжечку обнаружили на этом столе, когда полиция прибыла сюда на следующее утро в четверть девятого? На обложке и страничке с датой первое февраля, уголок которой был загнут, чтобы книжечка открывалась в этом месте, найдены отпечатки пальцев ваши и покойного мистера Парадайна. У вас имеется объяснение?
Марк посмотрел на мисс Силвер. Ее взгляд был спокойным и ободряющим. Это было ободрение учителем робкого ученика, и Марк почувствовал, что оно, как ни странно, возымело эффект.
— Думаю, — промолвил он, — мне лучше рассказать вам, что произошло.
Полковник снова откашлялся.
— Должен предупредить вас, Парадайн, что все, сказанное вами, может быть запротоколировано и использовано в качестве улики против вас.
Во взгляде Марка мелькнуло нечто, весьма похожее на улыбку.
— Благодарю вас, сэр, но я собираюсь объяснить, А не признаваться. Я вернулся в свою квартиру в Берлтон-Меншинс и вышел снова, как говорил суперинтенданту. Правда, я не сказал ему, куда ходил, но полагаю, это так или иначе станет известным. Я вернулся сюда, чтобы повидать моего дядю, но не хотел, чтобы об этом знали остальные члены семьи.
— И вы видели мистера Парадайна?
— Да.
— Каким же образом вы вошли в дом?
— Я воспользовался моим старым ключом.
Полковник Босток не удержался от возгласа.
— Зачем вам понадобилось видеть мистера Парадайна? — спросил Вайнер.
Марк нахмурился.
— Я уже давно хотел уйти из фирмы и поступить в авиацию, но дядя отказывался меня отпускать. Конечно решение зависело не от него, но было мало шансов, что правительство позволило бы мне уйти, если бы дядя заявил, что не может без меня обойтись.
Полковник бросил на него резкий взгляд.
— Кажется, вы занимаетесь исследовательской работой?
— Да, сэр.
— Продолжайте.
— Прошлой ночью я пришел сюда сказать дяде, что он должен меня отпустить.
— Почему?
— По личным причинам.
— И вы сообщите нам, что это за причины?
— Нет, сэр. Смерть моего дяди все изменила. Теперь мне нечего надеяться выбраться отсюда.
Вайнер внимательно посмотрел на него.
— Что за беседа состоялась у вас с мистером Парадайном? Она была дружеской?
— Да. Он согласился отпустить меня. Вот почему книжечка была открыта на первом февраля. Я работал над кое-чем, и мне требовалось еще около месяца. Дядя попросил меня подождать месяц и потом поговорить с ним снова. «Четыре недели, начиная с сегодняшнего дня?» — спросил я. «Нет, календарный месяц». Вспомнив о книжечке, подаренной мне тетей, я вынул ее из кармана и отыскал в ней первое февраля, чтобы посмотреть, какой это день недели.
Потом я передал книжечку дяде, и он сказал: «Хорошо, если ты к тому времени не изменишь свое решение».
— Что произошло потом?
— Я пошел домой. Я не знал, что оставил книжечку здесь — просто не вспоминал о ней больше.
— В какое время вы ушли отсюда?
— Не знаю. Думаю, около половины двенадцатого.
— И никто не видел, как вы приходили или уходили?
— Насколько мне известно, нет.
Вайнер сделал небольшую паузу.
— В одиннадцать тридцать мистер Рей и мистер Пирсон спустились в столовую выпить, — снова заговорил он. — По словам мистера Рея, ему показалось, будто парадная дверь закрывалась, когда он входил в холл. Это совпадает с названным вами временем.
— Очевидно.
— Вы сказали, мистер Парадайн, что ваш разговор с дядей был дружеским. А расстались вы с ним тоже дружески?
Мисс Силвер увидела, как на смуглой щеке Марка дрогнул мускул, А черные брови сдвинулись.
— Да, — ответил он.
— Он был жив, когда вы уходили?
Из-под нахмуренных бровей сверкнули глаза. Последовала едва заметная пауза, прежде чем Марк снова ответил:
— Да.
Мисс Силвер нарушила затянувшееся молчание, слегка кашлянув.
— Можете вы рассказать нам, мистер Парадайн, что было на письменном столе, когда вы приходили сюда в четверг ночью?
— Что вы имеете в виду?
— Просто постарайтесь вспомнить, каким вы увидели тогда этот стол и какие на нем лежали предметы?
Марк снова нахмурился — на сей раз задумчиво.
— Не знаю — я не обратил внимания. По-моему, все выглядело почти так же, как сейчас.
— Попробуйте перечислить вещи, мистер Парадайн. Тогда вы, может быть, что-то вспомните.
Марк полунасмешливо-полураздражепно приподнял верхнюю губу.
— Ну, на столе были те же вещи, что и сейчас, — чернильница, ручка, карандаши, промокательная бумага, блокнот…
— Его сейчас здесь нет.
— Блокнота? Он лежал раскрытым перед дядей, когда мы с ним говорили. Бумага была чистой.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Больше ничего не припоминаю.
— А календарь? Мисс Парадайн упоминала, что ваш дядя всегда пользовался настольным календарем.
Марк покачал головой.
— Нет, календаря здесь не было, иначе мне бы не пришлось доставать свой. Правда, это был последний день прошлого года. Очевидно, дядя выбросил старый календарь, А новый еще не положили.
— А что-нибудь находилось в этом углу стола между мной и суперинтендантом?
— Только газета.
— Вот как? Газета занимала весь угол?
— Да, «Таймс». Должно быть, он читал ее.
— Не можете ли вы припомнить, мистер Парадайн, выглядела ли газета плоской? Не могли ли под ней лежать, скажем, чертежи мистера Рея? Насколько я понимаю, они хранились в картонном цилиндре. Было ли для него место под газетой?
Лицо Марка приняло испуганное выражение. Он посмотрел на Вайнера, потом на главного констебля.
— Значит, чертежи пропали? Это имел в виду мой дядя?
— Вам это только сейчас пришло в голову? — осведомился полковник Босток.
Марк попытался встать, но тут же снова опустился на стул, переводя взгляд с одного на другого.
— Что, по-вашему, имел в виду ваш дядя, Парадайн, говоря, что один из вас предал интересы семьи? — продолжал полковник.
— Выходит, он потерял чертежи?
— Я спрашиваю, что вы подумали тогда?
Марк выпрямился на стуле.
— Сожалею, сэр, но о чертежах я не думал до сих пор.
— В самом деле? Тогда о чем же вы думали?
Марк молчал примерно полминуты. Пауза казалась очень долгой.
— Понимаете, сэр, — заговорил он наконец, — слова дяди явились для нас шоком — слушать такое не слишком приятно. Но мне и в голову не пришли чертежи. Я был поглощен собственными делами и подумал, что он имел в виду меня. Конечно это звучало немного преувеличенно, но его всегда возмущало мое намерение уйти из фирмы. Когда мы говорили об этом в прошлый раз, его слова не слишком отличались от тех, которые он произнес в четверг вечером.
— А вы помните какие-нибудь из них?
— Ну, дядя сказал, что я предаю фирму и страну ради грошовой славы.
— Поэтому вы решили, что в четверг вечером он говорил о вас?
Марк покачал головой.
— Не то чтобы твердо решил. Но мне казалось, что все зашло слишком далеко. Я чувствовал, что так больше не может продолжаться, и вернулся, чтобы сказать ему об этом.
В глазах полковника мелькнуло недоверие.
— И вы утверждаете, что беседа была дружеской?
Лицо Марка внезапно покраснело.
— Да. Я смог заставить дядю понять мою точку зрения. Как я говорил, он согласился отпустить меня через месяц.
— Да, вы так говорили. — Голос полковника Востока был таким же недоверчивым, как и взгляд. Марк напрягся.
— Итак, вы не знали об исчезновении чертежей, — сказал Вайнер. — Когда вы видели их в последний раз?
— Я вообще их не видел.
— Но вы знали о них, о том, что мистер Рей принес их сюда?
— Да, знал.
— Вы были в служебном кабинете покойного мистера Парадайна в четверг во второй половине дня?
— Да.
— В какое время и как долго?
— Я пришел туда вместе с Фрэнком Эмброузом без нескольких минут четыре и пробыл там около четверти часа.
— А вы оставались там один?
— Да. Мой дядя отсутствовал большую часть времени, а Эмброуз ушел раньше меня. Я дождался дядю и тоже ушел.
— Вы заметили портфель на столе?
— По-моему, он там был. Дядя обычно носил в нем бумаги.
— Вы прикасались к нему?
Марк нахмурился.
— Возможно — когда опирался руками на стол.
— А чем был занят мистер Эмброуз?
— Право, не знаю. Мы просто немного поболтали.
— Вы сказали, что опирались руками на стол. Вы все время так стояли, пока в комнате находился мистер Эмброуз?
— Нет. Один раз я подходил к окну.
— Что вы там делали?
— Просто смотрел в окно. Мы убивали время, поджидая ДЯДЮ. В итоге Эмброуз так его и не дождался.
— Значит, какое-то время вы стояли спиной к комнате?
— Да.
— И после ухода мистера Эмброуза вы остались в кабинете один?
— На минуту или две.
— При этом портфель лежал на столе?
— Да.
— Вы открывали его?
— Конечно нет. — В голосе Марка звучало презрение.
— Не открывали портфель и не брали чертежи?
— Я даже не знал, что их кто-то взял.
Вайнер посмотрел на полковника Востока.
— Вы не знали, что чертежи кто-то взял, — сказал полковник. — А вам известно, что их вернули?
— Вернули? — Выражение лица Марка изменилось.
Босток кивнул.
— Когда, сэр?
— Это мы и пытаемся выяснить, мистер Парадайн, — заговорила мисс Силвер. — Мы были бы рады вашей помощи. Чертежи хранились в картонном цилиндре. Этот цилиндр был найден мистером Реем, когда он вошел в кабинет в пятницу рано утром, узнав о смерти мистера Парадайна. Цилиндр лежал в этом углу стола. Как по-вашему, возможно, что он уже был там, когда вы приходили к вашему дяде в четверг ночью?
Марк задумчиво нахмурился.
— Вообще-то возможно, — неуверенно отозвался он. — Но если цилиндр у вас, на нем должны быть отпечатки пальцев того, кто его взял.
Марк переводил испытующий взгляд с полковника на суперинтенданта.
— Пока нет речи об отпечатках на цилиндре, мистер Парадайн, — спокойно произнес Вайнер.
Марк отодвинул стул и поднялся.
— Ну, моих отпечатков вы там не найдете, — сказал он.
Когда дверь за Марком закрылась, полковник Босток посмотрел на Вайнера и осведомился:
— Что вы об этом думаете?
— Ну, сэр, вся беда с этим цилиндром, что на нем слишком много отпечатков и все нечеткие, за исключением мистера Рея. То же самое с лежащими внутри бумага ми. По словам мистера Рея, мистер Парадайн говорил ему что работал над ними вместе с мистером Моффатом и мистером Эмброузом. Очевидно, они вытаскивали бумаги из цилиндра и передавали друг другу. У нас нет отпечатков мистера Моффата для сравнения, но там присутствуют отпечатки мистера Парадайна, мистера Эмброуза и еще одного человека — наверняка это он. На поверхности цилиндра все отпечатки смазаны — только кое-где удалось идентифицировать отпечатки мистера Парадайна, А также большого и указательного пальцев мистера Рея.
Полковник Босток повернулся к мисс Силвер.
— У вас есть какие-нибудь идеи? — спросил он. — Мне кажется, это дело рук Марка Парадайна и Айрин — миссис Эмброуз.
— Неужели? — мисс Силвер с интересом посмотрела на него.
Ожидавший, что ему придется иметь дело с болтливой старой девой, полковник почувствовал облегчение.
— Возьмем Марка, — продолжал он. — Вы слышали, как он признался, что возвращался сюда и виделся со своим дядей. Однако Марк не объяснил причину, по которой ему это понадобилось делать среди ночи. Далее, он признает, что подумал, будто замечание насчет предательства семейных интересов может относиться к нему. Если поразмыслить, то история выглядит довольно странной. Как бы то ни было, Марк вернулся и утверждает, что разговор был дружеским, хотя тема, которую они обсуждали, до сих пор всегда приводила его дядю в бешенство. Но на сей раз все прошло гладко — дядя согласился его отпустить. Вся история полна противоречий. Что вы о ней думаете?
Мисс Силвер улыбнулась.
— Коль скоро вы спрашиваете меня об этом, я думаю, что мистер Марк способен выдумать историю получше, если бы ему это понадобилось.
— Хм! Календарь сбил его с толку. Ему не хватило времени на размышления.
Мисс Силвер покачала головой.
— Мистер Марк знал, что находится под подозрением — он с самого начала предупредил меня об этом, понимая, что дежурный констебль на мосту, должно быть, видел я узнал его. Мистер Марк мог приготовить куда лучшую историю. К тому же календарь подтверждает его слова таким способом, какой он никак не мог предвидеть. Расположение отпечатков пальцев соответствует его словам о том, что он вынул календарь, чтобы взглянуть на дату, и затем передал его дяде. Отсутствие на столе другого календаря также говорит в пользу его рассказа.
— Все равно это выглядит более чем сомнительно, — возразил полковник Босток. — Парадайн заявил семье, что один из них преступник, что ему известно, кто это, и что он будет ожидать признания в кабинете до полуночи. По-вашему, разумно предположить, будто Марк сначала замел следы, попрощавшись и уйдя из дома вместе со своим кузеном, А потом вернулся сюда по какой-либо другой причине, кроме признания?
Мисс Силвер снова покачала головой.
— Я думаю, что он вернулся, чтобы признаться, но не в краже чертежей мистера Рея.
Полковник уставился на нее. Мисс Силвер улыбнулась.
— Существует очень простое объяснение. Мистер Марк влюблен в мисс Пеннингтон, хотя едва ли говорил ей об этом. У меня сложилось такое впечатление, когда я видела их вместе. От миссис Эмброуз я узнала, что семья рассчитывает на брак мисс Пеннингтон с мистером Ричардом Парадайном, который неоднократно делал ей предложение. За обедом в четверг вечером они сидели рядом, и в одном из тостов мистер Парадайн сделал прозрачный намек на их будущее. Легко себе представить, что все это заставило мистера Марка счесть свое положение невыносимым. Мистер Ричард мог что-нибудь сказать своему кузену по пути домой — мы не в состоянии это подтвердить, но я хорошо себе представляю, что мистеру Марку было не до сна. Вы скажете, что невинный человек не станет стремиться к разговору, который может его скомпрометировать, но не забывайте, что мистер Марк понятия не имел о краже. У него легко могло сложиться смутное впечатление, будто слова дяди относятся к его желанию покинуть фирму, — в таком случае выглядит вполне естественно, что он решил вернуться и уладить дело. Если мистер Марк, как я подозреваю, сообщил мистеру Парадайну истинную причину своего намерения, то факт, что беседа протекала Дружески, не должен удивлять. Судя по тому, что мистер Парадайн попросил племянника подождать месяц, прежде чем принять окончательное решение, я полагаю, что он смотрел на перспективы отношений мистера Марка с мисс Пеннингтон не столь пессимистически, как сам мистер Марк. Это все объясняет — не так ли, полковник Босток?
— Хм! — произнес главный констебль тоном человека, предпочитающего держать свое мнение при себе.
Вайнер, встретив вопрошающий взгляд мисс Силвер заметил:
— В этом что-то есть.
Шеф метнул на него сердитый взгляд.
— Что толку в догадках? Мы ведь ничего не знаем наверняка. По словам Марка, он пробыл здесь до половины двенадцатого. Марк мог уйти, оставив своего дядю живым и здоровым, как он и утверждает, но мог и столкнуть его.
— Он ведь наследует основную часть имущества… — с сомнением промолвил Вайнер.
Полковник Босток снова повернулся к мисс Силвер:
— Я по-прежнему уверен, что это дело рук либо его, либо Айрин. Звучит жутко, но если одна девочка столкнула со скалы другую, нельзя быть уверенным, что она не проделает то же самое во взрослом состоянии. Это произошло, когда Айрин училась в школе с моими дочерьми. Она принесла в школу приблудного котенка. Это было против правил, и другая девочка, которой до всего было дело, пригрозила, что пожалуется и котенка утопят. Айрин столкнула ее в реку. К счастью, она не утонула, но история была весьма неприятная.
— О миссис Эмброуз говорят, что она поглощена своими детьми, — подхватил Вайнер. — Предположим, мистер Эмброуз взял эти чертежи — он был одним из тех, кто знал о них все. Мы знаем, что мистер Эмброуз держал чертежи в руках и мог взять цилиндр из портфеля мистера Парадайна, покуда мистер Марк смотрел в окно. О таких вещах неприятно думать, но его мать, кажется, была немкой, так что его могли завербовать. В городе говорят, что они живут не по средствам. Миссис Эмброуз не умеет вести хозяйство. У них много неоплаченных счетов — я не утверждаю, что они не в состоянии их оплатить, но факт остается фактом. Мистеру Эмброузу могли предложить хорошую цену за возможность сфотографировать чертежи. Он мог рассчитывать, что вернет их ночью и никто ничего не заметит. Но перед обедом мистер Парадайн встает и заявляет, что один из членов семьи — преступник и он знает, кто именно. Это затрудняет возвращение чертежей. Если вы взглянете на показания мистера Эмброуза, то увидите, что он говорил меньше всех остальных. Насколько я понял, он вообще предпочитает помалкивать.
— Нельзя обвинять человека только потому, что он мало говорит, — фыркнул полковник Босток.
— Я и не обвиняю его, сэр, А просто излагаю версию. Если мистер Эмброуз взял чертежи, то он должен был быстро продумать, как ему поступить. Единственное, что он мог сделать — отдаться на милость мистера Парадайна. Мы знаем, что мистер Эмброуз со своими спутницами ушел отсюда без четверти десять и что он и его жена снова выходили из дому. Миссис Эмброуз утверждает, что ходила за доктором Хортоном, А мистер Эмброуз — что пошел искать ее. Никто не знает, когда они вернулись. Предположим, мистер Эмброуз отправился в Ривер-хаус, А его жена последовала за ним — он мог что-то ей рассказать, или она догадалась сама. Эмброузы живут в Медоукрофте — прямо через реку отсюда. По шоссе это долгий кружной путь, но по пешеходному мосту и крутой тропинке его можно проделать всего за семь-восемь минут. Мистер Эмброуз не стал бы входить через парадную дверь, рискуя быть замеченным, — по крайней мере, я бы на его месте так не поступил. Я бы поднялся на террасу и постучал в стеклянную дверь, которая сейчас позади меня. Если бы мистер Эмброуз сделал так, отчим впустил бы его и они бы поговорили. А если миссис Эмброуз шла следом за мужем, то ничего бы ей не помешало открыть дверь кабинета и подслушать их разговор. Отпечатки пальцев ничего не доказывают, так как все открывали эту дверь, прежде чем мы сюда вошли. Предположим, она узнала, что ее муж собирается лишиться работы — А это самое меньшее, что бы ему грозило, если бы выяснилось, что он продал военную тайну. Как минимум, им угрожало разорение. Мы знаем, что миссис Эмброуз в первую очередь думает о детях. Когда ей было двенадцать лет и другая девочка грозила утопить ее котенка, она столкнула ее в реку. Как, по-вашему, она бы поступила сейчас, узнав, что ее детям грозит беда?
Мисс Силвер кашлянула.
— И девушке, которая разводила огонь.
— Да, — кивнул Вайнер.
— Она была здесь в девять вечера, — продолжала мисс Силвер.
— Хм! Слишком рано, чтобы представлять интерес, — сказал полковник Босток. — Все остальные побывали здесь после девяти — нам это известно.
— То же самое практически везде, — продолжал Вайнер. — Лейн, эта девушка Полли, мистер Парадайн, мистер Пирсон, мистер и миссис Рей — отпечатки их всех имеются в кабинете. И, благодаря этому, мы выяснили только то, что Полли лазила в ящик, где мистер Парадайн хранил конфеты.
Значит, вот почему Полли покраснела и убежала? Мисс Силвер задумалась над этим, одновременно слушая Вайнера.
— Ей я ничего об этом не сказал. Но нам нужно поймать убийцу, А мы пока что поймали только девчонку, ворующую сладости. Хотя это не совсем все, так как здесь есть и отпечатки мистера Марка Парадайна, которые не так легко объяснить. Отпечатки его и мистера Ричарда имеются на стуле, где сидит главный констебль, и на краю письменного стола, А отпечатки мистера Марка — на карманной книжечке-календаре. Мистер Ричард еще днем приходил повидать мисс Парадайн, и он говорит, что заглянул к дяде перед уходом. Тут мы можем полагаться только на его слова, хотя это достаточно вероятно и объяснило бы наличие его отпечатков. А вот объяснить отпечатки пальцев мистера Марка Парадайна задача потруднее. Его не было здесь ни в среду, ни во вторник, ни в понедельник. Он прибыл в канун Нового года, но увидел дядю только перед обедом, так как мистер Парадайн закрылся в кабинете с мистером Реем и уверяет, как и все остальные, что даже не подходил к кабинету после обеда. Мистер Марк ушел с мистером Ричардом без четверти десять и вернулся в свою квартиру в Берлтон-Меншинс, но потом ходил прогуляться. Примерно в десять двадцать дежурный констебль видел, как он шел через мост в сторону Ривер-хауса. Мистер Марк утверждает, что немного прошел по дороге и повернул назад. Его возвращения никто не видел, но Хардинг ушел с дежурства в половине одиннадцатого, А сменивший ею констебль был новичком и мог не обратить на мистера Марка внимания. Мне кажется, что мистер Марк мог оставить в кабинете отпечатки пальцев только после десяти двадцати, когда Хардинг видел его идущим в направлении Ривер-хауса.
— Кто же впустил его в дом? — спросил полковник Босток. — Лейн этого не делал.
— Дверь не была закрыта на засов, сэр. Мистер Марк и мистер Ричард жили здесь всего несколько лет назад. Вполне вероятно, что у них могли остаться ключи, А если нет, то мистер Марк мог подняться на террасу и постучать в стеклянную дверь. Все члены семьи знали, что мистер Парадайн будет ждать в кабинете до полуночи. Так что эти отпечатки могли появиться здесь только в четверг после десяти двадцати вечера и ни в какое другое время.
Мисс Силвер кашлянула.
— А вы спрашивали у него объяснений, суперинтендант? Он откровенно заявил мне, что находится под подозрением, когда просил меня заняться этим делом. Я информировала его, что не могу участвовать ни в каком сокрытии улик и что моей единственной обязанностью будет сделать все, от меня зависящее, чтобы открыть правду. Он ответил, что именно с этой целью просит меня о профессиональных услугах. Вам известно, что эта книжечка-календарь принадлежит ему?
— Что?! — воскликнул полковник Босток. . — Новогодний подарок от мисс Парадайн, — объяснила мисс Силвер. — Мистер Эмброуз, мистер Пирсон и оба ее племянника получили по такой книжечке. Их раздавали в гостиной после обеда в четверг вечером. Книжечки были четырех разных цветов. Голубая досталась мистеру Марку.
— Господи!
— Ну, это, кажется, довершает дело, — заметил Вайнер.
Мисс Силвер подобрала книжечку.
— Одну минуту, полковник Босток. Книжечка совсем новая, но, как видите, раскрывается сама собой. Если вы и суперинтендант обследуете ее, то, думаю, согласитесь, что угол страницы загнули специально, чтобы книжечка открывалась на этой странице — с датой первое февраля.
— Да, мы это заметили, — кивнул Вайнер. — В книжечке сохранились очень хорошие отпечатки пальцев. Я как раз к этому подходил, так как довольно странно, что отпечатки мистера Марка и мистера Парадайна есть и внутри и снаружи, причем на обложке отпечатки мистера Марка находятся поверх отпечатков его дяди. Выглядит так, будто они говорили об этой дате, и мистер Марк передал дяде книжечку, чтобы он сам в нее заглянул. Что касается того, чтобы потребовать у него объяснений, то, думаю, мы могли бы сделать это сейчас. Мне придется спросить его, не возражает ли он против вашего присутствия, но так как он сам вас пригласил, едва ли у него найдется повод для возражений. Если мистер Марк согласится, то это подействует и на остальных членов семьи.
— Это очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила мисс Силвер.
Пришедшего на звонок дворецкого попросили позвать мистера Марка Парадайна. Он вошел с видом человека, который не спал всю ночь, но старается сохранять спокойствие. Если Марк ожидал ареста, то он ничем этого не обнаружил.
— Здравствуйте, Парадайн, — сказал полковник Босток. — Проходите и садитесь.
Вайнер ограничился «добрым утром». Никто из мужчин не встал. С самого начала было ясно, что разговор предстоит сугубо официальный.
Марк сел лицом к мисс Силвер. Из четверых людей сидящих за столом, трое служили закону, А четвертому грозила скамья подсудимых.
Выражение лица Бостока свидетельствовало о том, что вся эта история его крайне шокирует.
— Вы не возражаете ответить на несколько вопросов? — осведомился он, прочистив горло.
— Разумеется, нет.
— И против присутствия мисс Силвер?
— Тоже не возражаю.
Полковник Босток посмотрел на своею подчиненного.
— Ладно, Вайнер, приступайте.
Суперинтендант повернулся к Марку с книжечкой в руке.
— Это принадлежит вам, мистер Парадайн?
Марк, нахмурившись, посмотрел на книжечку.
— Почему вы так думаете?
— Нам известно, что мисс Парадайн подарила на Новый год гостям-мужчинам четыре таких книжечки и что голубая досталась вам. Это правильно?
Марк слегка напрягся.
— Абсолютно, — ответил он.
— Книжечки вручали в гостиной после того, как вы присоединились к дамам?
— Да.
— И вы не заходили в этот кабинет между получением подарка и уходом из дома около без четверти десять?
— Нет.
— Тогда, мистер Парадайн, может быть, вы объясните, каким образом книжечку обнаружили на этом столе, когда полиция прибыла сюда на следующее утро в четверть девятого? На обложке и страничке с датой первое февраля, уголок которой был загнут, чтобы книжечка открывалась в этом месте, найдены отпечатки пальцев ваши и покойного мистера Парадайна. У вас имеется объяснение?
Марк посмотрел на мисс Силвер. Ее взгляд был спокойным и ободряющим. Это было ободрение учителем робкого ученика, и Марк почувствовал, что оно, как ни странно, возымело эффект.
— Думаю, — промолвил он, — мне лучше рассказать вам, что произошло.
Полковник снова откашлялся.
— Должен предупредить вас, Парадайн, что все, сказанное вами, может быть запротоколировано и использовано в качестве улики против вас.
Во взгляде Марка мелькнуло нечто, весьма похожее на улыбку.
— Благодарю вас, сэр, но я собираюсь объяснить, А не признаваться. Я вернулся в свою квартиру в Берлтон-Меншинс и вышел снова, как говорил суперинтенданту. Правда, я не сказал ему, куда ходил, но полагаю, это так или иначе станет известным. Я вернулся сюда, чтобы повидать моего дядю, но не хотел, чтобы об этом знали остальные члены семьи.
— И вы видели мистера Парадайна?
— Да.
— Каким же образом вы вошли в дом?
— Я воспользовался моим старым ключом.
Полковник Босток не удержался от возгласа.
— Зачем вам понадобилось видеть мистера Парадайна? — спросил Вайнер.
Марк нахмурился.
— Я уже давно хотел уйти из фирмы и поступить в авиацию, но дядя отказывался меня отпускать. Конечно решение зависело не от него, но было мало шансов, что правительство позволило бы мне уйти, если бы дядя заявил, что не может без меня обойтись.
Полковник бросил на него резкий взгляд.
— Кажется, вы занимаетесь исследовательской работой?
— Да, сэр.
— Продолжайте.
— Прошлой ночью я пришел сюда сказать дяде, что он должен меня отпустить.
— Почему?
— По личным причинам.
— И вы сообщите нам, что это за причины?
— Нет, сэр. Смерть моего дяди все изменила. Теперь мне нечего надеяться выбраться отсюда.
Вайнер внимательно посмотрел на него.
— Что за беседа состоялась у вас с мистером Парадайном? Она была дружеской?
— Да. Он согласился отпустить меня. Вот почему книжечка была открыта на первом февраля. Я работал над кое-чем, и мне требовалось еще около месяца. Дядя попросил меня подождать месяц и потом поговорить с ним снова. «Четыре недели, начиная с сегодняшнего дня?» — спросил я. «Нет, календарный месяц». Вспомнив о книжечке, подаренной мне тетей, я вынул ее из кармана и отыскал в ней первое февраля, чтобы посмотреть, какой это день недели.
Потом я передал книжечку дяде, и он сказал: «Хорошо, если ты к тому времени не изменишь свое решение».
— Что произошло потом?
— Я пошел домой. Я не знал, что оставил книжечку здесь — просто не вспоминал о ней больше.
— В какое время вы ушли отсюда?
— Не знаю. Думаю, около половины двенадцатого.
— И никто не видел, как вы приходили или уходили?
— Насколько мне известно, нет.
Вайнер сделал небольшую паузу.
— В одиннадцать тридцать мистер Рей и мистер Пирсон спустились в столовую выпить, — снова заговорил он. — По словам мистера Рея, ему показалось, будто парадная дверь закрывалась, когда он входил в холл. Это совпадает с названным вами временем.
— Очевидно.
— Вы сказали, мистер Парадайн, что ваш разговор с дядей был дружеским. А расстались вы с ним тоже дружески?
Мисс Силвер увидела, как на смуглой щеке Марка дрогнул мускул, А черные брови сдвинулись.
— Да, — ответил он.
— Он был жив, когда вы уходили?
Из-под нахмуренных бровей сверкнули глаза. Последовала едва заметная пауза, прежде чем Марк снова ответил:
— Да.
Мисс Силвер нарушила затянувшееся молчание, слегка кашлянув.
— Можете вы рассказать нам, мистер Парадайн, что было на письменном столе, когда вы приходили сюда в четверг ночью?
— Что вы имеете в виду?
— Просто постарайтесь вспомнить, каким вы увидели тогда этот стол и какие на нем лежали предметы?
Марк снова нахмурился — на сей раз задумчиво.
— Не знаю — я не обратил внимания. По-моему, все выглядело почти так же, как сейчас.
— Попробуйте перечислить вещи, мистер Парадайн. Тогда вы, может быть, что-то вспомните.
Марк полунасмешливо-полураздражепно приподнял верхнюю губу.
— Ну, на столе были те же вещи, что и сейчас, — чернильница, ручка, карандаши, промокательная бумага, блокнот…
— Его сейчас здесь нет.
— Блокнота? Он лежал раскрытым перед дядей, когда мы с ним говорили. Бумага была чистой.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Больше ничего не припоминаю.
— А календарь? Мисс Парадайн упоминала, что ваш дядя всегда пользовался настольным календарем.
Марк покачал головой.
— Нет, календаря здесь не было, иначе мне бы не пришлось доставать свой. Правда, это был последний день прошлого года. Очевидно, дядя выбросил старый календарь, А новый еще не положили.
— А что-нибудь находилось в этом углу стола между мной и суперинтендантом?
— Только газета.
— Вот как? Газета занимала весь угол?
— Да, «Таймс». Должно быть, он читал ее.
— Не можете ли вы припомнить, мистер Парадайн, выглядела ли газета плоской? Не могли ли под ней лежать, скажем, чертежи мистера Рея? Насколько я понимаю, они хранились в картонном цилиндре. Было ли для него место под газетой?
Лицо Марка приняло испуганное выражение. Он посмотрел на Вайнера, потом на главного констебля.
— Значит, чертежи пропали? Это имел в виду мой дядя?
— Вам это только сейчас пришло в голову? — осведомился полковник Босток.
Марк попытался встать, но тут же снова опустился на стул, переводя взгляд с одного на другого.
— Что, по-вашему, имел в виду ваш дядя, Парадайн, говоря, что один из вас предал интересы семьи? — продолжал полковник.
— Выходит, он потерял чертежи?
— Я спрашиваю, что вы подумали тогда?
Марк выпрямился на стуле.
— Сожалею, сэр, но о чертежах я не думал до сих пор.
— В самом деле? Тогда о чем же вы думали?
Марк молчал примерно полминуты. Пауза казалась очень долгой.
— Понимаете, сэр, — заговорил он наконец, — слова дяди явились для нас шоком — слушать такое не слишком приятно. Но мне и в голову не пришли чертежи. Я был поглощен собственными делами и подумал, что он имел в виду меня. Конечно это звучало немного преувеличенно, но его всегда возмущало мое намерение уйти из фирмы. Когда мы говорили об этом в прошлый раз, его слова не слишком отличались от тех, которые он произнес в четверг вечером.
— А вы помните какие-нибудь из них?
— Ну, дядя сказал, что я предаю фирму и страну ради грошовой славы.
— Поэтому вы решили, что в четверг вечером он говорил о вас?
Марк покачал головой.
— Не то чтобы твердо решил. Но мне казалось, что все зашло слишком далеко. Я чувствовал, что так больше не может продолжаться, и вернулся, чтобы сказать ему об этом.
В глазах полковника мелькнуло недоверие.
— И вы утверждаете, что беседа была дружеской?
Лицо Марка внезапно покраснело.
— Да. Я смог заставить дядю понять мою точку зрения. Как я говорил, он согласился отпустить меня через месяц.
— Да, вы так говорили. — Голос полковника Востока был таким же недоверчивым, как и взгляд. Марк напрягся.
— Итак, вы не знали об исчезновении чертежей, — сказал Вайнер. — Когда вы видели их в последний раз?
— Я вообще их не видел.
— Но вы знали о них, о том, что мистер Рей принес их сюда?
— Да, знал.
— Вы были в служебном кабинете покойного мистера Парадайна в четверг во второй половине дня?
— Да.
— В какое время и как долго?
— Я пришел туда вместе с Фрэнком Эмброузом без нескольких минут четыре и пробыл там около четверти часа.
— А вы оставались там один?
— Да. Мой дядя отсутствовал большую часть времени, а Эмброуз ушел раньше меня. Я дождался дядю и тоже ушел.
— Вы заметили портфель на столе?
— По-моему, он там был. Дядя обычно носил в нем бумаги.
— Вы прикасались к нему?
Марк нахмурился.
— Возможно — когда опирался руками на стол.
— А чем был занят мистер Эмброуз?
— Право, не знаю. Мы просто немного поболтали.
— Вы сказали, что опирались руками на стол. Вы все время так стояли, пока в комнате находился мистер Эмброуз?
— Нет. Один раз я подходил к окну.
— Что вы там делали?
— Просто смотрел в окно. Мы убивали время, поджидая ДЯДЮ. В итоге Эмброуз так его и не дождался.
— Значит, какое-то время вы стояли спиной к комнате?
— Да.
— И после ухода мистера Эмброуза вы остались в кабинете один?
— На минуту или две.
— При этом портфель лежал на столе?
— Да.
— Вы открывали его?
— Конечно нет. — В голосе Марка звучало презрение.
— Не открывали портфель и не брали чертежи?
— Я даже не знал, что их кто-то взял.
Вайнер посмотрел на полковника Востока.
— Вы не знали, что чертежи кто-то взял, — сказал полковник. — А вам известно, что их вернули?
— Вернули? — Выражение лица Марка изменилось.
Босток кивнул.
— Когда, сэр?
— Это мы и пытаемся выяснить, мистер Парадайн, — заговорила мисс Силвер. — Мы были бы рады вашей помощи. Чертежи хранились в картонном цилиндре. Этот цилиндр был найден мистером Реем, когда он вошел в кабинет в пятницу рано утром, узнав о смерти мистера Парадайна. Цилиндр лежал в этом углу стола. Как по-вашему, возможно, что он уже был там, когда вы приходили к вашему дяде в четверг ночью?
Марк задумчиво нахмурился.
— Вообще-то возможно, — неуверенно отозвался он. — Но если цилиндр у вас, на нем должны быть отпечатки пальцев того, кто его взял.
Марк переводил испытующий взгляд с полковника на суперинтенданта.
— Пока нет речи об отпечатках на цилиндре, мистер Парадайн, — спокойно произнес Вайнер.
Марк отодвинул стул и поднялся.
— Ну, моих отпечатков вы там не найдете, — сказал он.
Когда дверь за Марком закрылась, полковник Босток посмотрел на Вайнера и осведомился:
— Что вы об этом думаете?
— Ну, сэр, вся беда с этим цилиндром, что на нем слишком много отпечатков и все нечеткие, за исключением мистера Рея. То же самое с лежащими внутри бумага ми. По словам мистера Рея, мистер Парадайн говорил ему что работал над ними вместе с мистером Моффатом и мистером Эмброузом. Очевидно, они вытаскивали бумаги из цилиндра и передавали друг другу. У нас нет отпечатков мистера Моффата для сравнения, но там присутствуют отпечатки мистера Парадайна, мистера Эмброуза и еще одного человека — наверняка это он. На поверхности цилиндра все отпечатки смазаны — только кое-где удалось идентифицировать отпечатки мистера Парадайна, А также большого и указательного пальцев мистера Рея.
Полковник Босток повернулся к мисс Силвер.
— У вас есть какие-нибудь идеи? — спросил он. — Мне кажется, это дело рук Марка Парадайна и Айрин — миссис Эмброуз.
— Неужели? — мисс Силвер с интересом посмотрела на него.
Ожидавший, что ему придется иметь дело с болтливой старой девой, полковник почувствовал облегчение.
— Возьмем Марка, — продолжал он. — Вы слышали, как он признался, что возвращался сюда и виделся со своим дядей. Однако Марк не объяснил причину, по которой ему это понадобилось делать среди ночи. Далее, он признает, что подумал, будто замечание насчет предательства семейных интересов может относиться к нему. Если поразмыслить, то история выглядит довольно странной. Как бы то ни было, Марк вернулся и утверждает, что разговор был дружеским, хотя тема, которую они обсуждали, до сих пор всегда приводила его дядю в бешенство. Но на сей раз все прошло гладко — дядя согласился его отпустить. Вся история полна противоречий. Что вы о ней думаете?
Мисс Силвер улыбнулась.
— Коль скоро вы спрашиваете меня об этом, я думаю, что мистер Марк способен выдумать историю получше, если бы ему это понадобилось.
— Хм! Календарь сбил его с толку. Ему не хватило времени на размышления.
Мисс Силвер покачала головой.
— Мистер Марк знал, что находится под подозрением — он с самого начала предупредил меня об этом, понимая, что дежурный констебль на мосту, должно быть, видел я узнал его. Мистер Марк мог приготовить куда лучшую историю. К тому же календарь подтверждает его слова таким способом, какой он никак не мог предвидеть. Расположение отпечатков пальцев соответствует его словам о том, что он вынул календарь, чтобы взглянуть на дату, и затем передал его дяде. Отсутствие на столе другого календаря также говорит в пользу его рассказа.
— Все равно это выглядит более чем сомнительно, — возразил полковник Босток. — Парадайн заявил семье, что один из них преступник, что ему известно, кто это, и что он будет ожидать признания в кабинете до полуночи. По-вашему, разумно предположить, будто Марк сначала замел следы, попрощавшись и уйдя из дома вместе со своим кузеном, А потом вернулся сюда по какой-либо другой причине, кроме признания?
Мисс Силвер снова покачала головой.
— Я думаю, что он вернулся, чтобы признаться, но не в краже чертежей мистера Рея.
Полковник уставился на нее. Мисс Силвер улыбнулась.
— Существует очень простое объяснение. Мистер Марк влюблен в мисс Пеннингтон, хотя едва ли говорил ей об этом. У меня сложилось такое впечатление, когда я видела их вместе. От миссис Эмброуз я узнала, что семья рассчитывает на брак мисс Пеннингтон с мистером Ричардом Парадайном, который неоднократно делал ей предложение. За обедом в четверг вечером они сидели рядом, и в одном из тостов мистер Парадайн сделал прозрачный намек на их будущее. Легко себе представить, что все это заставило мистера Марка счесть свое положение невыносимым. Мистер Ричард мог что-нибудь сказать своему кузену по пути домой — мы не в состоянии это подтвердить, но я хорошо себе представляю, что мистеру Марку было не до сна. Вы скажете, что невинный человек не станет стремиться к разговору, который может его скомпрометировать, но не забывайте, что мистер Марк понятия не имел о краже. У него легко могло сложиться смутное впечатление, будто слова дяди относятся к его желанию покинуть фирму, — в таком случае выглядит вполне естественно, что он решил вернуться и уладить дело. Если мистер Марк, как я подозреваю, сообщил мистеру Парадайну истинную причину своего намерения, то факт, что беседа протекала Дружески, не должен удивлять. Судя по тому, что мистер Парадайн попросил племянника подождать месяц, прежде чем принять окончательное решение, я полагаю, что он смотрел на перспективы отношений мистера Марка с мисс Пеннингтон не столь пессимистически, как сам мистер Марк. Это все объясняет — не так ли, полковник Босток?
— Хм! — произнес главный констебль тоном человека, предпочитающего держать свое мнение при себе.
Вайнер, встретив вопрошающий взгляд мисс Силвер заметил:
— В этом что-то есть.
Шеф метнул на него сердитый взгляд.
— Что толку в догадках? Мы ведь ничего не знаем наверняка. По словам Марка, он пробыл здесь до половины двенадцатого. Марк мог уйти, оставив своего дядю живым и здоровым, как он и утверждает, но мог и столкнуть его.
— Он ведь наследует основную часть имущества… — с сомнением промолвил Вайнер.
Полковник Босток снова повернулся к мисс Силвер:
— Я по-прежнему уверен, что это дело рук либо его, либо Айрин. Звучит жутко, но если одна девочка столкнула со скалы другую, нельзя быть уверенным, что она не проделает то же самое во взрослом состоянии. Это произошло, когда Айрин училась в школе с моими дочерьми. Она принесла в школу приблудного котенка. Это было против правил, и другая девочка, которой до всего было дело, пригрозила, что пожалуется и котенка утопят. Айрин столкнула ее в реку. К счастью, она не утонула, но история была весьма неприятная.
— О миссис Эмброуз говорят, что она поглощена своими детьми, — подхватил Вайнер. — Предположим, мистер Эмброуз взял эти чертежи — он был одним из тех, кто знал о них все. Мы знаем, что мистер Эмброуз держал чертежи в руках и мог взять цилиндр из портфеля мистера Парадайна, покуда мистер Марк смотрел в окно. О таких вещах неприятно думать, но его мать, кажется, была немкой, так что его могли завербовать. В городе говорят, что они живут не по средствам. Миссис Эмброуз не умеет вести хозяйство. У них много неоплаченных счетов — я не утверждаю, что они не в состоянии их оплатить, но факт остается фактом. Мистеру Эмброузу могли предложить хорошую цену за возможность сфотографировать чертежи. Он мог рассчитывать, что вернет их ночью и никто ничего не заметит. Но перед обедом мистер Парадайн встает и заявляет, что один из членов семьи — преступник и он знает, кто именно. Это затрудняет возвращение чертежей. Если вы взглянете на показания мистера Эмброуза, то увидите, что он говорил меньше всех остальных. Насколько я понял, он вообще предпочитает помалкивать.
— Нельзя обвинять человека только потому, что он мало говорит, — фыркнул полковник Босток.
— Я и не обвиняю его, сэр, А просто излагаю версию. Если мистер Эмброуз взял чертежи, то он должен был быстро продумать, как ему поступить. Единственное, что он мог сделать — отдаться на милость мистера Парадайна. Мы знаем, что мистер Эмброуз со своими спутницами ушел отсюда без четверти десять и что он и его жена снова выходили из дому. Миссис Эмброуз утверждает, что ходила за доктором Хортоном, А мистер Эмброуз — что пошел искать ее. Никто не знает, когда они вернулись. Предположим, мистер Эмброуз отправился в Ривер-хаус, А его жена последовала за ним — он мог что-то ей рассказать, или она догадалась сама. Эмброузы живут в Медоукрофте — прямо через реку отсюда. По шоссе это долгий кружной путь, но по пешеходному мосту и крутой тропинке его можно проделать всего за семь-восемь минут. Мистер Эмброуз не стал бы входить через парадную дверь, рискуя быть замеченным, — по крайней мере, я бы на его месте так не поступил. Я бы поднялся на террасу и постучал в стеклянную дверь, которая сейчас позади меня. Если бы мистер Эмброуз сделал так, отчим впустил бы его и они бы поговорили. А если миссис Эмброуз шла следом за мужем, то ничего бы ей не помешало открыть дверь кабинета и подслушать их разговор. Отпечатки пальцев ничего не доказывают, так как все открывали эту дверь, прежде чем мы сюда вошли. Предположим, она узнала, что ее муж собирается лишиться работы — А это самое меньшее, что бы ему грозило, если бы выяснилось, что он продал военную тайну. Как минимум, им угрожало разорение. Мы знаем, что миссис Эмброуз в первую очередь думает о детях. Когда ей было двенадцать лет и другая девочка грозила утопить ее котенка, она столкнула ее в реку. Как, по-вашему, она бы поступила сейчас, узнав, что ее детям грозит беда?