Страница:
Панкрат спросил, можно ли закурить.
– Да-да, – спохватился Слава. – Вот пепельница, курите.
И он поставил на стол жестяную банку из-под пива со срезанным верхом. Панкрат достал свой «Жиган», прикурил от купленной в гостиничном киоске бензиновой зажигалки и, отхлебнув горячего кофе, с наслаждением затянулся, – Началось все три с половиной недели назад… – заговорил он, выдохнув синий дым. – У подъезда своего дома я наткнулся на каких-то типов, собиравшихся ее, – Панкрат кивнул в сторону спальни, – убить.
В ответ получил сдержанные улыбки: откуда же им быть, когда все бандиты в округе знают, что в этом доме больше половины жителей работают в силовых структурах. Угнать отсюда машину, вернее, попытаться это сделать, могли только отморозки или угонщики со скрытыми суицидальными наклонностями.
С подземного уровня Олег лифтом поднялся на свой этаж, открыл дверь квартиры, вошел и устало привалился плечом к стене в прихожей. Все-таки выпитый алкоголь давал о себе знать некоторой расслабленностью в теле, а вот голова, наоборот, потяжелела. «Он хочет с тобой встретиться, – слова отца отчетливо прозвучали где-то под сводом черепа. – У тебя дома, сегодня вечером».
Больше всего Олегу сейчас хотелось спать. На то, чтобы дожидаться прихода Марка, не было практически никаких сил.
Продолжая упираться плечом в стену, он подумал, что подождет каких-нибудь пятнадцать минут, а потом завалится в койку. Веки уже наливались свинцовой тяжестью и слипались.
В конце концов он заставил себя оттолкнуться от стенки и разуться. Прошел в зал и только протянул свою руку к выключателю, как знакомый голос, прозвучавший из темноты, быстро произнес:
– Не надо света.
– Марк? – машинально отреагировал Олег. – Ты как здесь оказался?
– Ладно тебе, – в голосе брата послышалась усмешка. – Все-таки в одной конторе работаем. Мог бы и не задавать глупых вопросов. Или ты ставишь под сомнение мой профессионализм?
– Нет-нет, – быстро ответил Олег, лихорадочно вспоминая рекомендации штатного психолога Конторы насчет общения с психически неуравновешенными людьми. – Ты профессионал хоть куда, брат…
– И не надо говорить со мной как с ненормальным! – резко повысил голос тот. – Садись, не маячь. Я вооружен, так что не пытайся вытащить волыну из-под мышки. Просто слушай.
Вопросы задашь потом.., если я буду расположен к ответам.
Олег кивнул и сел в кресло, сделанное из причудливо выгнутых брусьев крепчайшего железного дерева по дизайну какого-то очень модного в этом году голландца. Марк расположился в глубоком кожаном кресле прямо напротив него.
В темноте ничего нельзя было разглядеть толком, и виден был только размытый силуэт.
– Надеюсь, ты не вызвал сюда группу захвата? – саркастически поинтересовался Марк. – Отец говорил мне, что ты способен.., но я лучше знаю тебя, братишка. Ты ведь на самом деле честный и благородный парень, без двойного дна и камня за пазухой. Так ведь?
Олег молчал.
– Я уверен, ты чертовски долго мучился, думая, что делать с братцем-маньяком, – продолжал Марк. – Да только я не маньяк, Олежка. Все немного не так, как ты себе представляешь.
– Тогда расскажи мне, – пожал плечами Олег.
– Расскажу, – кивнул Марк. – В обмен на паспорт и визу в Швейцарию. Насчет подданства отец позаботится, это не займет много времени… Так как, ты согласен?
– Не хочу покупать кота в мешке, – усмехнулся Олег. – Где гарантия, что твой рассказ меня убедит?
– Никаких гарантий, – в голосе Марка прозвучали раздраженные нотки. – Да и паспорт я от тебя сию минуту не требую. Просто пообещай, я тебе поверю.
Олег молчал долго. Брат не торопил его, понимая, что в процесс принятия решения лучше не вмешиваться Иначе можно все испортить.
Наконец Олег негромко произнес:
– Согласен, Марк. Но запомни, я делаю это не ради тебя, а ради отца. И хочу, чтобы ты никогда не забывал об этом.
– Я запомню, Олег, – холодно ответил тот. – Это не сложно. А теперь послушай, как все было на самом деле…
Он запнулся: видимо, начать было непросто. Как бы ни хорохорился Марк, а на руках у него была кровь двоих человек, его коллег… С таким грузом на душе сложно строить собственную защиту.
Пока Марк размышлял о том, как лучше начать свой рассказ, Олег осторожно поднял правую руку, сделав вид, будто хочет почесать грудь. На самом деле он беззвучно расстегнул подмышечную кобуру, и теперь пистолет готов был в любой момент оказаться в его руке.
Нет, он не собирался стрелять в брата. Но на всякий случай хотел иметь возможность отстреливаться, если тому самому вдруг взбредет в голову такая идея. Знатоком психопатологий Олег никогда не был, поэтому предпочел перестраховаться. Марк, судя по всему, был слишком занят своими мыслями и на его действия не обратил внимания.
– Да, у меня было не все в порядке с головой, – наконец произнес Марк. – Это правда. В школе я переспал с девчонкой, которая оказалась больна эпилепсией. И в тот момент, когда она кончала, начался припадок. Ощущения были непередаваемые, брат, и я очень серьезно на это подсел, – в голосе Марка послышалась горькая усмешка. – В смысле, на эту девчонку.., или, быть может, на эпилепсию вообще.
Он остановился, ожидая, что Олег хоть как-нибудь отреагирует на его слова, но тот молчал.
– Она уехала, куда-то исчезла. Я даже пробовал найти ее, но безрезультатно. Дело в том, что другие меня уже не заводили, и заниматься с ними обычным сексом мне было неинтересно. И на этой почве я, наверное, тронулся.
– И твое внезапное увлечение медициной… – вспомнил Олег. – Оно тоже имело к этому какое-то отношение, да?
– Самое прямое, брат, самое прямое, – Марк утвердительно кивнул. – Я собирал все, что касалось эпилепсии, всевозможных психосоматических расстройств и вполне серьезно намеревался поступить в медицинский университет, чтобы там изучать эту болезнь. – И все потому, что одна только мысль о ней вызывала у меня эрекцию.
Он сделал паузу.
– Извини за натуралистические подробности, – голос Марка неожиданно сел. – У меня все хуже получалось с другими девчонками, а потом перестало получаться вообще.
– А к психиатру ты ни разу не пробовал обратиться? – спросил Олег.
– Нет, – Марк покачал головой. – Но в моменты просветления я перерыл кучу специальной литературы, пытаясь разыскать описание схожей патологии. Все было напрасно, я оказался единственным в своем роде. Можно сказать, совершенно уникальным психом.
Олег почесал переносицу.
– Самолечение психических отклонений, – пробормотал он. – Ну-ну. Триппер я еще понимаю, но это…
Марк его будто не слышал.
– Я искал больных эпилепсией девчонок всю свою жизнь. Это приходилось делать втайне, запрашивая по служебным каналам медицинские карты в больницах города. Я знакомился с ними, даже если выглядели они отталкивающе.
Занимался с ними сексом и получал-таки оргазм.., не чаще двух раз в год. А я был нормальным, здоровым мужиком с гораздо большими потребностями..
– Насчет нормального я бы не торопился, – не смог удержаться от комментария Олег.
– Брось, ты понял, о чем я, – махнул рукой Марк. – Из-за всего этого моя крыша съезжала еще больше. Посуди сам: десять раз потрахаться за пять лет – это нормально?
– Не очень, – Олег постарался, чтобы в его голосе не было слышно издевки.
– Я тоже так думаю. Старик Фрейд много чего сказал по поводу воздержания, ну да ладно, – Марк глубоко вздохнул. – Когда я стал во главе отдела, у меня появилась одна замечательная идея. Относительно того, как обеспечить себе безопасный секс именно с теми, кто мне был нужен. И сделать это с пользой для работы, чтобы никто ничего не заподозрил – Операция «Иглоукалывание»? – сразу же догадался Олег, в памяти которого все еще свеж был ночной разговор в кабинете Анатолия Грехова.
– Она самая, осведомленный ты наш, – в голосе Марка не было веселости. – Однако Крот подкорректировал мой план…
– Кто? – быстро переспросил Эрдман-старший и тут же выругал себя за несдержанность.
– Какая тебе разница? – морщась от досады на самого себя за то, что проговорился, вопросом на вопрос ответил Марк.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Знаешь, – медленно проговорил Олег. – Тебе больше незачем быть патриотом отдела «ноль». Ты открыто объявлен в федеральный розыск по инициативе своих сослуживцев. Не к кому быть лояльным, брат. Так что теперь совершенно спокойно можешь назвать мне имя вашего крестного папы.
– А я практически назвал, – тут же отозвался Марк. – Крот – он везде крот. Могу только добавить, что подбирал наш кадровый состав папин сослуживец и вечный соперник – да-да, тот самый Горелко.
Некоторое время они молчали. Олег обдумывал услышанное, но мысли сегодня вечером двигались как-то особенно вяло. То, что он сейчас узнал, лишь подтвердило его собственные догадки, о том, что создать нелегальную – или полулегальную – спецслужбу могли лишь правительственные чиновники, особо приближенные к первому лицу государства.
Участие в этом старого пня Горелко, который отошел от дел еще раньше, чем их отец, для Олега стало в какой-то степени сюрпризом. Впрочем, нельзя было назвать эту информацию такой уж значительной.
В сложившейся ситуации наверняка можно было утверждать только одно: в ближайшее же время от отдела «ноль» постараются избавиться, поскольку действия его руководителя – то бишь Марка – поставили под угрозу существование всей организации. А следовательно, и ее создателей.
Самого Марка это сейчас заботило меньше всего. Первым делом он думал о спасении собственной задницы. Олег почти физически ощущал исходившее от него желание выжить любой ценой. Обострившийся инстинкт плотоядного зверя, загнанного в угол стаей более крупных хищников.
– Если честно, мне никогда не нравились методы вашего отдела… – отстраненно проговорил Олег. – Но вдаваться в дискуссию мы не будем. Давай заканчивай эту свою историю и вали на все четыре стороны. Я устал, спать хочу. Новый паспорт и визу гарантирую – получишь завтра. В деньгах, насколько я понимаю, ты особого стеснения не испытываешь.
– Грубо, братец, грубо, – в голосе Марка ясно слышалась злость. – Этак у меня пропадут к тебе все родственные чувства. Да, согласен, я вдоволь поизмывался над этой девчонкой.
Ты внимательно посмотрел видеодиск, я не сомневаюсь. И не один раз… – Олегу показалось, что он усмехнулся. – Но сейчас все по-другому, брат. Я изменился и стал совсем другим человеком.
– Так не бывает, – резко проговорил Олег. – Если ты пытаешься убедить меня в том, что твоя съехавшая крыша сама встала на место, не надейся, что я тебе поверю.
– Не сама, нет, – Марк подался вперед, ухватившись за подлокотники кресла. – У меня была особая терапия. Я перевернулся в БМВ, мчавшейся на скорости более ста километров в час, и как следует врезался черепушкой в потолок салона. Если уж совсем точно и подробно, то я врезался еще несколько раз.., во всякие выступающие детали интерьера. Это, собственно, неважно. Но в результате повреждений, полученных вот этой головой, – он аккуратно постучал себя по макушке, – в ней лопнуло несколько тысяч микроскопических сосудиков. А наша психика, братишка, это продукт химических реакций и молекулярных взаимодействий. Что-то в этом сложном механизме пошло не так после аварии. Я не врач, но могу сложить два и два. Я донял, что изменения на химическом уровне кое-что изменили в моем сознании… И знаешь, что именно?
Он сделал эффектную паузу.
Олег молча пожал плечами. Говорить не хотелось. Слишком уж это не укладывалось в узкие рамки здравого смысла. Слишком уж рассказ его брата походил на искусную выдумку.
И в то же время… Марк вздохнул.
– Я начал получать удовольствие от нормального секса.
От секса со здоровыми тетками, а не с худосочными девчонками. Моя одержимость эпилепсией исчезла напрочь, понимаешь? Я вернулся домой и выбросил весь свой медицинский архив, собранный за пятнадцать лет. А это не мало, братишка. У меня было ощущение, что я выбрасываю к чертям здоровый кусок своей жизни. Но именно тогда и началась моя настоящая жизнь, – в голосе Марка, однако, совсем не было радости. – Я взглянул на мир по-другому.., и тут-то началось все это. Надо мной – тень моего прошлого, Олег. И так будет всегда, я знаю. Смерть Еремы мне не простится.., сам себе не прощу.
Марк уронил было голову на грудь, но тут же вскинул ее.
– Думаешь – вру? – резко спросил он.
Олег почему-то еще раз нащупал пистолет.
– Не знаю, – ответил он наконец. Чуть позже добавил:
– Звучит не совсем обычно, но убедительно.
– И на том спасибо, – отозвался Марк.
В его голосе прозвучало нескрываемое облегчение.
– Не за что, – устало произнес Олег. – Задал ты мне задачку, брат. Как завтра с документами быть? Встретимся или…
– Или, – быстро ответил Марк. – Извини, но сегодня мы видимся в последний раз. Если ты действительно согласен мне помочь, разумеется.
– Я уже говорил об этом, – сдержанно произнес Олег. – Не тебе. Отцу. Так как? Что будем делать?
– Позвоню тебе завтра на мобильный, – по уверенному голосу Марка было ясно, что этот вариант действий он обдумал заранее. – Назову вокзал и номер камеры хранения, в которой ты должен будешь оставить документы. По-моему, проще простого.
«Он был уверен, что я соглашусь ему помочь, – догадался Олег. – Все-таки ты неплохой психолог, братец».
Вслух он произнес совсем другое:
– Хорошо. А теперь – уходи.
Олег Эрдман находился не в том состоянии, чтобы заметить слежку. Да и с чего Гранд-Стукачу было опасаться, что кто-то сядет ему на хвост?
Между тем оба его разговора с отцом по мобильному телефону уже стали известны людям в фургоне. Их технические возможности позволяли без труда прослушивать любой номер мобильной связи. Достаточно было его всего лишь знать.
К воротнику рубашки человека, сидевшего на переднем сиденье рядом с водителем, был пришпилен крошечный микрофон, который издалека можно было принять за запонку.
Не сводя глаз с автомобиля Эрдмана, человек вынул из нагрудного кармана небольшой металлический цилиндрик, внешне похожий на ручку. Повернув одну его половину по часовой стрелке несколько раз, он выдвинул из верхнего торца антенну в виде иглы с металлическим конусом на острие и крепко сжал сам цилиндрик. Потом проговорил, чуть наклонившись к микрофону:
– Эрдману недавно звонил отец. Факт встречи подтверждается. В данный момент он едет домой. Какие будут распоряжения?
Его собеседник ограничился одним предложением.
– Понял вас, – ответил человек. – Обоих. Так точно.
Он нажал на цилиндрике скрытую кнопку, и антенна спряталась.
– Крот сказал – ликвидировать всех, – пряча цилиндрик обратно в карман, сообщил человек водителю, внимательно следившему за дорогой.
– Старшего-то зачем? – безразлично поинтересовался тот.
– Да так, – отозвался его напарник, – ради ровного счета.
Отец семейства который год загибается на Крите, да все никак не загнется. А когда узнает, что оба его сына погибли, всенепременно кончится. Желание жить потеряет как пить дать.
– Жестоко, – тон водителя ничуть не изменился.
Дальше ехали молча.
На одном из поворотов они обогнали автомобиль Эрдмана и свернули в совершенно другую сторону. Преследовать его слишком уж нагло все-таки не стоило. От этого путь их несколько удлинился, но вывел все к той же цели – элитному дому с подземным гаражом и охраняемой парковкой.
– Уже внутри, – уверенно произнес пассажир в кабине, поглядев на экран миниатюрного компьютера, где в одном из квадратов крупноячеистой разметки замерла подмигивающая точка.
В машине начальника ОВД еще вчера вечером был установлен маячок, передававший точечный радиосигнал, который практически невозможно было засечь, не зная его частоты. Естественно, сам Эрдман понятия не имел об этом устройстве, не входившем в стандартную комплектацию его автомобиля.
– Где встанем? – спросил водитель.
– Точно знаю, что не на стоянке, – ответил его спутник. – А вообще можно прямо здесь. Техник отлично сориентируется: окна квартиры старшего смотрят как раз на улицу.
– О'кей, – кивнул водитель, притормаживая.
Когда он заглушил двигатель и зафиксировал ручной тормоз, пассажир обернулся и снял со стены кабины небольшой микрофон на спиральном проводе. Щелкнув тумблером, спросил:
– Техник, как вы там?
– Живы, – послышался голос. – Готовы.
– Можешь разворачивать свою аппаратуру, – сообщил он. – Целься в окно, потому что «жучков» в квартире нет.
Не успели пока что, к сожалению.
– Вас понял, – ответил ему голос. – Есть разворачивать аппаратуру.
В грузовом отсеке минивэна тоже сидели двое. За день его железная коробка успела раскалиться на солнце, но внутри сохранялась приятная прохлада. На полную мощность работал скрытый кондиционер, установленный в режим «холод».
На одной из внутренних стен фургона помещался видеоблок из четырех плоских экранов, на которые транслировалось изображение со скрытых видеокамер, находящихся снаружи. Поскольку уже стемнело, изображение было переведено в инфракрасный диапазон.
Другую стену грузового отсека полностью занимали пульты и маленькие мониторы, по которым время от времени пробегали замысловатые кривые разных цветов.
Один из людей следил за экранами наружного наблюдения, другой – его прозвище было Техник – работал за одним из пультов, что-то настраивая. Наконец он ткнул худым пальцем в какую-то кнопку, и на крыше минивэна приоткрылся замаскированный люк. С тихим жужжанием из него поднялось небольшое блюдце параболической антекны, выполненное из полупрозрачной коричневой пластмассы.
Это был так называемый узконаправленный лазер. Не тот, которым в научно-фантастических романах и фильмах вроде «Звездных войн» вооружены космические корабли инопланетян, а тот, что был разработан специалистами секретных лабораторий исключительно для наружного прослушивания. Он, в отличие от своего выдуманного собрата, ничего не разрушал, но обладал высокой чувствительностью к малейшим колебаниям той поверхности, на которую попадал его невидимый луч.
Техник запустил мини-генератор, и энергетический импульс, отраженный поверхностью блюдца, ушел в направлении дома.
На экране перед Техником возникло изображение здания, переданное наружной видеокамерой. Он запустил программу распознавания и наведения, отчего картинка разделилась на мелкие клеточки и стала похожа на плохо сохранившуюся мозаику, а затем на нее наложилась фигура, напоминающая перекрестье прицела.
Техник аккуратно, большим и указательным пальцами, взялся за верньер управления антенной-излучателем. Блюдце на крыше минивэна начало двигаться, издавая все то же тихое жужжание. Наконец «прицел» замер, и в точке пересечения вертикальных линий оказалось нужное окно.
Включив цифровой усилитель и микрофон, Техник увеличил мощность импульса. Отраженный от поверхности окна, он возвращался, но уже в измененном виде. Эти изменения регистрировались сложными устройствами и преобразовывались в звуки человеческой речи – слова, произнесенные теми, кто находился в квартире. Цифровая техника удаляла помехи и восстанавливала обертоны человеческого голоса, используя богатую аналоговую библиотеку речевых образцов, Распознавание занимало некоторое время, поэтому иногда «снятый» лазером звук воспроизводился с задержками, в зависимости от уровня помех на пути сигнала.
Техник нахмурился: на этот раз из динамиков не доносилось ни звука.
– Опять барахлит чертова штуковина, – не слишком уверенно пробормотал он, обращаясь к пульту, мигающему разноцветными огоньками.
Он еще повернул регулятор громкости. Тишина.
– Может, там никого нет, – предположил его напарник, у которого оказался красивый, хорошо поставленный голос, сделавший бы честь даже диктору национального телевидения. – Сидим здесь, как кильки в банке…
– Говорят, что есть, – Техник мотнул головой в направлении кабины. – Разведка дело знает.
Напарник собирался ответить на это что-нибудь саркастическое, но тут из динамиков, поставленных чуть ли не на максимальную громкость, громыхнуло:
– Извини за натуралистические подробности… У меня все хуже получалось с другими девчонками, а потом перестало получаться вообще.
Техник рывком дотянулся к регулятору громкости и повернул его в обратную сторону, да так резко, что последние слова они едва расслышали.
Его напарник тем не менее округлил глаза:
– Ты, часом, окна не перепутал? Может, это частная приемная сексопатолога?
Прыснув в кулак, Техник на всякий случай вывел на экран схему, по которой настраивал лазер, сверился.
– Все в порядке, окно то самое, – наконец произнес он. – Давай слушать.
Человек в кабине минивэна тоже слушал: «снятый» лазером звук транслировался на динамик в раковине его уха. Он узнал голоса – ошибки быть не могло.
Дальнейшее содержание разговора его не интересовало.
Те, кому это нужно, прослушают потом запись, сделанную Техником. Ему же предстояло дать сигнал к началу операции под названием «Тени исчезают в полночь».
Звучало как римейк известного сериала.
Почему-то это его коробило.
Человек вынул из кармана серебристый цилиндрик, проделал те же манипуляции и произнес всего лишь два слова:
– Занимайте места.
Казалось, можно было услышать, как бьются два усталых сердца.
– Негостеприимный ты какой-то, – проговорил наконец Марк.
Он встал из кресла, и на фоне освещенного полной луной окна его фигура приобрела четкие очертания. Был хорошо виден опущенный стволом в пол пистолет в его правой руке.
– Может, выпивкой угостишь, братец? – поинтересовался Марк. – Ладно, ладно – шучу. Прощай.., а впрочем, можешь в любое время навестить меня в Швейцарии.
Он сделал шаг к двери, мимо Олега, все так же сидевшего в кресле, и тут оконное стекло за его спиной осыпалось водопадом осколков.
Все, что произошло потом, показалось Олегу каким-то кошмарным сном.
Две черные фигуры с растопыренными руками и ногами – это зрелище напомнило Олегу рекламный ролик голливудского блокбастера «Человек-паук» – в мгновение ока очутились в комнате, вышибив собственными телами оконное стекло. Осколки захрустели под толстыми подошвами армейских ботинок, когда они, выпустив из рук тонкие фалы, по которым опустились с крыши, приземлились на пол.
Марк, не оборачиваясь, прыгнул вперед с того места, где его застал звук бьющегося стекла. И правильно сделал: гости были настроены так решительно, что не замедлили подтвердить свои намерения выстрелами на поражение. Если бы Марк замешкался хоть на мгновение, две пули прошили бы его насквозь.
В недлинном списке незваных гостей ликвидация Олега была на втором месте. Может быть, потому, что для него путь к отступлению был отрезан. Кресло стояло слишком далеко от двери, и требовалось сделать как минимум несколько шагов, чтобы оказаться в коридоре и уйти с линии огня.
Марк же расценил это по-своему.
– Ну и сука ты, братец! – заорал он, отстреливаясь наугад из темноты коридора. – Не ожидал от тебя.., не ожидал!.
Не слушая его воплей, Олег резко оттолкнулся ногами от пола и опрокинулся на спину вместе с креслом. Вовремя – еще две пули вонзились в сиденье, отколов несколько щепок железного дерева.
Оказавшись на полу, Олег что было сил толкнул кресло обеими ногами – и выиграл секунду на то, чтобы выхватить оружие.
Стул поехал вперед по гладкому паркету и ударил одного из нападавших по ногам. Тот отскочил, едва не потеряв равновесие, а в это время в руках у второго невесть откуда появился «узи». Но использовать его неизвестный так и не успел: Олег выстрелил с пола, и пуля, попав в горло человеку с пистолетом-пулеметом, отбросила его к стене.
Марк, в темноте пытавшийся открыть замок входной двери, слышал звук упавшего тела, но впопыхах даже не стал задумываться о том, кто это мог быть.
– Черт, черт, черт! – ругался он, ковыряясь в хитром двухстороннем замке, который так легко сдался поначалу. – Да открывайся же ты, с-с-сука!
– Да-да, – спохватился Слава. – Вот пепельница, курите.
И он поставил на стол жестяную банку из-под пива со срезанным верхом. Панкрат достал свой «Жиган», прикурил от купленной в гостиничном киоске бензиновой зажигалки и, отхлебнув горячего кофе, с наслаждением затянулся, – Началось все три с половиной недели назад… – заговорил он, выдохнув синий дым. – У подъезда своего дома я наткнулся на каких-то типов, собиравшихся ее, – Панкрат кивнул в сторону спальни, – убить.
* * *
Олег Эрдман приехал домой к одиннадцати вечера. Поставил машину в подземный гараж, охраняемый двумя крепкими парнями из вневедомственного объединения «Сокол» и десятком видеокамер, отслеживавших каждый укромный уголок просторного зала на восемьдесят автомобилей. Олег привычно кивнул ребятам в серой, под цвет стен, униформе и по привычке поинтересовался, не было ли происшествий.В ответ получил сдержанные улыбки: откуда же им быть, когда все бандиты в округе знают, что в этом доме больше половины жителей работают в силовых структурах. Угнать отсюда машину, вернее, попытаться это сделать, могли только отморозки или угонщики со скрытыми суицидальными наклонностями.
С подземного уровня Олег лифтом поднялся на свой этаж, открыл дверь квартиры, вошел и устало привалился плечом к стене в прихожей. Все-таки выпитый алкоголь давал о себе знать некоторой расслабленностью в теле, а вот голова, наоборот, потяжелела. «Он хочет с тобой встретиться, – слова отца отчетливо прозвучали где-то под сводом черепа. – У тебя дома, сегодня вечером».
Больше всего Олегу сейчас хотелось спать. На то, чтобы дожидаться прихода Марка, не было практически никаких сил.
Продолжая упираться плечом в стену, он подумал, что подождет каких-нибудь пятнадцать минут, а потом завалится в койку. Веки уже наливались свинцовой тяжестью и слипались.
В конце концов он заставил себя оттолкнуться от стенки и разуться. Прошел в зал и только протянул свою руку к выключателю, как знакомый голос, прозвучавший из темноты, быстро произнес:
– Не надо света.
– Марк? – машинально отреагировал Олег. – Ты как здесь оказался?
– Ладно тебе, – в голосе брата послышалась усмешка. – Все-таки в одной конторе работаем. Мог бы и не задавать глупых вопросов. Или ты ставишь под сомнение мой профессионализм?
– Нет-нет, – быстро ответил Олег, лихорадочно вспоминая рекомендации штатного психолога Конторы насчет общения с психически неуравновешенными людьми. – Ты профессионал хоть куда, брат…
– И не надо говорить со мной как с ненормальным! – резко повысил голос тот. – Садись, не маячь. Я вооружен, так что не пытайся вытащить волыну из-под мышки. Просто слушай.
Вопросы задашь потом.., если я буду расположен к ответам.
Олег кивнул и сел в кресло, сделанное из причудливо выгнутых брусьев крепчайшего железного дерева по дизайну какого-то очень модного в этом году голландца. Марк расположился в глубоком кожаном кресле прямо напротив него.
В темноте ничего нельзя было разглядеть толком, и виден был только размытый силуэт.
– Надеюсь, ты не вызвал сюда группу захвата? – саркастически поинтересовался Марк. – Отец говорил мне, что ты способен.., но я лучше знаю тебя, братишка. Ты ведь на самом деле честный и благородный парень, без двойного дна и камня за пазухой. Так ведь?
Олег молчал.
– Я уверен, ты чертовски долго мучился, думая, что делать с братцем-маньяком, – продолжал Марк. – Да только я не маньяк, Олежка. Все немного не так, как ты себе представляешь.
– Тогда расскажи мне, – пожал плечами Олег.
– Расскажу, – кивнул Марк. – В обмен на паспорт и визу в Швейцарию. Насчет подданства отец позаботится, это не займет много времени… Так как, ты согласен?
– Не хочу покупать кота в мешке, – усмехнулся Олег. – Где гарантия, что твой рассказ меня убедит?
– Никаких гарантий, – в голосе Марка прозвучали раздраженные нотки. – Да и паспорт я от тебя сию минуту не требую. Просто пообещай, я тебе поверю.
Олег молчал долго. Брат не торопил его, понимая, что в процесс принятия решения лучше не вмешиваться Иначе можно все испортить.
Наконец Олег негромко произнес:
– Согласен, Марк. Но запомни, я делаю это не ради тебя, а ради отца. И хочу, чтобы ты никогда не забывал об этом.
– Я запомню, Олег, – холодно ответил тот. – Это не сложно. А теперь послушай, как все было на самом деле…
Он запнулся: видимо, начать было непросто. Как бы ни хорохорился Марк, а на руках у него была кровь двоих человек, его коллег… С таким грузом на душе сложно строить собственную защиту.
Пока Марк размышлял о том, как лучше начать свой рассказ, Олег осторожно поднял правую руку, сделав вид, будто хочет почесать грудь. На самом деле он беззвучно расстегнул подмышечную кобуру, и теперь пистолет готов был в любой момент оказаться в его руке.
Нет, он не собирался стрелять в брата. Но на всякий случай хотел иметь возможность отстреливаться, если тому самому вдруг взбредет в голову такая идея. Знатоком психопатологий Олег никогда не был, поэтому предпочел перестраховаться. Марк, судя по всему, был слишком занят своими мыслями и на его действия не обратил внимания.
– Да, у меня было не все в порядке с головой, – наконец произнес Марк. – Это правда. В школе я переспал с девчонкой, которая оказалась больна эпилепсией. И в тот момент, когда она кончала, начался припадок. Ощущения были непередаваемые, брат, и я очень серьезно на это подсел, – в голосе Марка послышалась горькая усмешка. – В смысле, на эту девчонку.., или, быть может, на эпилепсию вообще.
Он остановился, ожидая, что Олег хоть как-нибудь отреагирует на его слова, но тот молчал.
– Она уехала, куда-то исчезла. Я даже пробовал найти ее, но безрезультатно. Дело в том, что другие меня уже не заводили, и заниматься с ними обычным сексом мне было неинтересно. И на этой почве я, наверное, тронулся.
– И твое внезапное увлечение медициной… – вспомнил Олег. – Оно тоже имело к этому какое-то отношение, да?
– Самое прямое, брат, самое прямое, – Марк утвердительно кивнул. – Я собирал все, что касалось эпилепсии, всевозможных психосоматических расстройств и вполне серьезно намеревался поступить в медицинский университет, чтобы там изучать эту болезнь. – И все потому, что одна только мысль о ней вызывала у меня эрекцию.
Он сделал паузу.
– Извини за натуралистические подробности, – голос Марка неожиданно сел. – У меня все хуже получалось с другими девчонками, а потом перестало получаться вообще.
– А к психиатру ты ни разу не пробовал обратиться? – спросил Олег.
– Нет, – Марк покачал головой. – Но в моменты просветления я перерыл кучу специальной литературы, пытаясь разыскать описание схожей патологии. Все было напрасно, я оказался единственным в своем роде. Можно сказать, совершенно уникальным психом.
Олег почесал переносицу.
– Самолечение психических отклонений, – пробормотал он. – Ну-ну. Триппер я еще понимаю, но это…
Марк его будто не слышал.
– Я искал больных эпилепсией девчонок всю свою жизнь. Это приходилось делать втайне, запрашивая по служебным каналам медицинские карты в больницах города. Я знакомился с ними, даже если выглядели они отталкивающе.
Занимался с ними сексом и получал-таки оргазм.., не чаще двух раз в год. А я был нормальным, здоровым мужиком с гораздо большими потребностями..
– Насчет нормального я бы не торопился, – не смог удержаться от комментария Олег.
– Брось, ты понял, о чем я, – махнул рукой Марк. – Из-за всего этого моя крыша съезжала еще больше. Посуди сам: десять раз потрахаться за пять лет – это нормально?
– Не очень, – Олег постарался, чтобы в его голосе не было слышно издевки.
– Я тоже так думаю. Старик Фрейд много чего сказал по поводу воздержания, ну да ладно, – Марк глубоко вздохнул. – Когда я стал во главе отдела, у меня появилась одна замечательная идея. Относительно того, как обеспечить себе безопасный секс именно с теми, кто мне был нужен. И сделать это с пользой для работы, чтобы никто ничего не заподозрил – Операция «Иглоукалывание»? – сразу же догадался Олег, в памяти которого все еще свеж был ночной разговор в кабинете Анатолия Грехова.
– Она самая, осведомленный ты наш, – в голосе Марка не было веселости. – Однако Крот подкорректировал мой план…
– Кто? – быстро переспросил Эрдман-старший и тут же выругал себя за несдержанность.
– Какая тебе разница? – морщась от досады на самого себя за то, что проговорился, вопросом на вопрос ответил Марк.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Знаешь, – медленно проговорил Олег. – Тебе больше незачем быть патриотом отдела «ноль». Ты открыто объявлен в федеральный розыск по инициативе своих сослуживцев. Не к кому быть лояльным, брат. Так что теперь совершенно спокойно можешь назвать мне имя вашего крестного папы.
– А я практически назвал, – тут же отозвался Марк. – Крот – он везде крот. Могу только добавить, что подбирал наш кадровый состав папин сослуживец и вечный соперник – да-да, тот самый Горелко.
Некоторое время они молчали. Олег обдумывал услышанное, но мысли сегодня вечером двигались как-то особенно вяло. То, что он сейчас узнал, лишь подтвердило его собственные догадки, о том, что создать нелегальную – или полулегальную – спецслужбу могли лишь правительственные чиновники, особо приближенные к первому лицу государства.
Участие в этом старого пня Горелко, который отошел от дел еще раньше, чем их отец, для Олега стало в какой-то степени сюрпризом. Впрочем, нельзя было назвать эту информацию такой уж значительной.
В сложившейся ситуации наверняка можно было утверждать только одно: в ближайшее же время от отдела «ноль» постараются избавиться, поскольку действия его руководителя – то бишь Марка – поставили под угрозу существование всей организации. А следовательно, и ее создателей.
Самого Марка это сейчас заботило меньше всего. Первым делом он думал о спасении собственной задницы. Олег почти физически ощущал исходившее от него желание выжить любой ценой. Обострившийся инстинкт плотоядного зверя, загнанного в угол стаей более крупных хищников.
– Если честно, мне никогда не нравились методы вашего отдела… – отстраненно проговорил Олег. – Но вдаваться в дискуссию мы не будем. Давай заканчивай эту свою историю и вали на все четыре стороны. Я устал, спать хочу. Новый паспорт и визу гарантирую – получишь завтра. В деньгах, насколько я понимаю, ты особого стеснения не испытываешь.
– Грубо, братец, грубо, – в голосе Марка ясно слышалась злость. – Этак у меня пропадут к тебе все родственные чувства. Да, согласен, я вдоволь поизмывался над этой девчонкой.
Ты внимательно посмотрел видеодиск, я не сомневаюсь. И не один раз… – Олегу показалось, что он усмехнулся. – Но сейчас все по-другому, брат. Я изменился и стал совсем другим человеком.
– Так не бывает, – резко проговорил Олег. – Если ты пытаешься убедить меня в том, что твоя съехавшая крыша сама встала на место, не надейся, что я тебе поверю.
– Не сама, нет, – Марк подался вперед, ухватившись за подлокотники кресла. – У меня была особая терапия. Я перевернулся в БМВ, мчавшейся на скорости более ста километров в час, и как следует врезался черепушкой в потолок салона. Если уж совсем точно и подробно, то я врезался еще несколько раз.., во всякие выступающие детали интерьера. Это, собственно, неважно. Но в результате повреждений, полученных вот этой головой, – он аккуратно постучал себя по макушке, – в ней лопнуло несколько тысяч микроскопических сосудиков. А наша психика, братишка, это продукт химических реакций и молекулярных взаимодействий. Что-то в этом сложном механизме пошло не так после аварии. Я не врач, но могу сложить два и два. Я донял, что изменения на химическом уровне кое-что изменили в моем сознании… И знаешь, что именно?
Он сделал эффектную паузу.
Олег молча пожал плечами. Говорить не хотелось. Слишком уж это не укладывалось в узкие рамки здравого смысла. Слишком уж рассказ его брата походил на искусную выдумку.
И в то же время… Марк вздохнул.
– Я начал получать удовольствие от нормального секса.
От секса со здоровыми тетками, а не с худосочными девчонками. Моя одержимость эпилепсией исчезла напрочь, понимаешь? Я вернулся домой и выбросил весь свой медицинский архив, собранный за пятнадцать лет. А это не мало, братишка. У меня было ощущение, что я выбрасываю к чертям здоровый кусок своей жизни. Но именно тогда и началась моя настоящая жизнь, – в голосе Марка, однако, совсем не было радости. – Я взглянул на мир по-другому.., и тут-то началось все это. Надо мной – тень моего прошлого, Олег. И так будет всегда, я знаю. Смерть Еремы мне не простится.., сам себе не прощу.
Марк уронил было голову на грудь, но тут же вскинул ее.
– Думаешь – вру? – резко спросил он.
Олег почему-то еще раз нащупал пистолет.
– Не знаю, – ответил он наконец. Чуть позже добавил:
– Звучит не совсем обычно, но убедительно.
– И на том спасибо, – отозвался Марк.
В его голосе прозвучало нескрываемое облегчение.
– Не за что, – устало произнес Олег. – Задал ты мне задачку, брат. Как завтра с документами быть? Встретимся или…
– Или, – быстро ответил Марк. – Извини, но сегодня мы видимся в последний раз. Если ты действительно согласен мне помочь, разумеется.
– Я уже говорил об этом, – сдержанно произнес Олег. – Не тебе. Отцу. Так как? Что будем делать?
– Позвоню тебе завтра на мобильный, – по уверенному голосу Марка было ясно, что этот вариант действий он обдумал заранее. – Назову вокзал и номер камеры хранения, в которой ты должен будешь оставить документы. По-моему, проще простого.
«Он был уверен, что я соглашусь ему помочь, – догадался Олег. – Все-таки ты неплохой психолог, братец».
Вслух он произнес совсем другое:
– Хорошо. А теперь – уходи.
* * *
Когда руководитель отдела внутренней безопасности ФСБ покинул свой рабочий кабинет и отправился на личном автомобиле домой, со служебной стоянки «федералов» почти одновременно с ним выехал синий минивэн «Дженерал моторе» с темными стеклами, за которыми нельзя было разглядеть лица сидевших в кабине людей. Впрочем, гораздо больший интерес представляли не пассажиры этой машины, а ее суперсовременная компьютерная и радиотехническая начинка, делавшая этот не самый приметный внешне фургон совершенно уникальным в своем роде. Достаточно сказать, что в нем было установлено разнообразных подслушивающих и подсматривающих устройств на сумму, вполне достаточную для покупки двух больших квартир улучшенной планировки в центре Москвы.Олег Эрдман находился не в том состоянии, чтобы заметить слежку. Да и с чего Гранд-Стукачу было опасаться, что кто-то сядет ему на хвост?
Между тем оба его разговора с отцом по мобильному телефону уже стали известны людям в фургоне. Их технические возможности позволяли без труда прослушивать любой номер мобильной связи. Достаточно было его всего лишь знать.
К воротнику рубашки человека, сидевшего на переднем сиденье рядом с водителем, был пришпилен крошечный микрофон, который издалека можно было принять за запонку.
Не сводя глаз с автомобиля Эрдмана, человек вынул из нагрудного кармана небольшой металлический цилиндрик, внешне похожий на ручку. Повернув одну его половину по часовой стрелке несколько раз, он выдвинул из верхнего торца антенну в виде иглы с металлическим конусом на острие и крепко сжал сам цилиндрик. Потом проговорил, чуть наклонившись к микрофону:
– Эрдману недавно звонил отец. Факт встречи подтверждается. В данный момент он едет домой. Какие будут распоряжения?
Его собеседник ограничился одним предложением.
– Понял вас, – ответил человек. – Обоих. Так точно.
Он нажал на цилиндрике скрытую кнопку, и антенна спряталась.
– Крот сказал – ликвидировать всех, – пряча цилиндрик обратно в карман, сообщил человек водителю, внимательно следившему за дорогой.
– Старшего-то зачем? – безразлично поинтересовался тот.
– Да так, – отозвался его напарник, – ради ровного счета.
Отец семейства который год загибается на Крите, да все никак не загнется. А когда узнает, что оба его сына погибли, всенепременно кончится. Желание жить потеряет как пить дать.
– Жестоко, – тон водителя ничуть не изменился.
Дальше ехали молча.
На одном из поворотов они обогнали автомобиль Эрдмана и свернули в совершенно другую сторону. Преследовать его слишком уж нагло все-таки не стоило. От этого путь их несколько удлинился, но вывел все к той же цели – элитному дому с подземным гаражом и охраняемой парковкой.
– Уже внутри, – уверенно произнес пассажир в кабине, поглядев на экран миниатюрного компьютера, где в одном из квадратов крупноячеистой разметки замерла подмигивающая точка.
В машине начальника ОВД еще вчера вечером был установлен маячок, передававший точечный радиосигнал, который практически невозможно было засечь, не зная его частоты. Естественно, сам Эрдман понятия не имел об этом устройстве, не входившем в стандартную комплектацию его автомобиля.
– Где встанем? – спросил водитель.
– Точно знаю, что не на стоянке, – ответил его спутник. – А вообще можно прямо здесь. Техник отлично сориентируется: окна квартиры старшего смотрят как раз на улицу.
– О'кей, – кивнул водитель, притормаживая.
Когда он заглушил двигатель и зафиксировал ручной тормоз, пассажир обернулся и снял со стены кабины небольшой микрофон на спиральном проводе. Щелкнув тумблером, спросил:
– Техник, как вы там?
– Живы, – послышался голос. – Готовы.
– Можешь разворачивать свою аппаратуру, – сообщил он. – Целься в окно, потому что «жучков» в квартире нет.
Не успели пока что, к сожалению.
– Вас понял, – ответил ему голос. – Есть разворачивать аппаратуру.
В грузовом отсеке минивэна тоже сидели двое. За день его железная коробка успела раскалиться на солнце, но внутри сохранялась приятная прохлада. На полную мощность работал скрытый кондиционер, установленный в режим «холод».
На одной из внутренних стен фургона помещался видеоблок из четырех плоских экранов, на которые транслировалось изображение со скрытых видеокамер, находящихся снаружи. Поскольку уже стемнело, изображение было переведено в инфракрасный диапазон.
Другую стену грузового отсека полностью занимали пульты и маленькие мониторы, по которым время от времени пробегали замысловатые кривые разных цветов.
Один из людей следил за экранами наружного наблюдения, другой – его прозвище было Техник – работал за одним из пультов, что-то настраивая. Наконец он ткнул худым пальцем в какую-то кнопку, и на крыше минивэна приоткрылся замаскированный люк. С тихим жужжанием из него поднялось небольшое блюдце параболической антекны, выполненное из полупрозрачной коричневой пластмассы.
Это был так называемый узконаправленный лазер. Не тот, которым в научно-фантастических романах и фильмах вроде «Звездных войн» вооружены космические корабли инопланетян, а тот, что был разработан специалистами секретных лабораторий исключительно для наружного прослушивания. Он, в отличие от своего выдуманного собрата, ничего не разрушал, но обладал высокой чувствительностью к малейшим колебаниям той поверхности, на которую попадал его невидимый луч.
Техник запустил мини-генератор, и энергетический импульс, отраженный поверхностью блюдца, ушел в направлении дома.
На экране перед Техником возникло изображение здания, переданное наружной видеокамерой. Он запустил программу распознавания и наведения, отчего картинка разделилась на мелкие клеточки и стала похожа на плохо сохранившуюся мозаику, а затем на нее наложилась фигура, напоминающая перекрестье прицела.
Техник аккуратно, большим и указательным пальцами, взялся за верньер управления антенной-излучателем. Блюдце на крыше минивэна начало двигаться, издавая все то же тихое жужжание. Наконец «прицел» замер, и в точке пересечения вертикальных линий оказалось нужное окно.
Включив цифровой усилитель и микрофон, Техник увеличил мощность импульса. Отраженный от поверхности окна, он возвращался, но уже в измененном виде. Эти изменения регистрировались сложными устройствами и преобразовывались в звуки человеческой речи – слова, произнесенные теми, кто находился в квартире. Цифровая техника удаляла помехи и восстанавливала обертоны человеческого голоса, используя богатую аналоговую библиотеку речевых образцов, Распознавание занимало некоторое время, поэтому иногда «снятый» лазером звук воспроизводился с задержками, в зависимости от уровня помех на пути сигнала.
Техник нахмурился: на этот раз из динамиков не доносилось ни звука.
– Опять барахлит чертова штуковина, – не слишком уверенно пробормотал он, обращаясь к пульту, мигающему разноцветными огоньками.
Он еще повернул регулятор громкости. Тишина.
– Может, там никого нет, – предположил его напарник, у которого оказался красивый, хорошо поставленный голос, сделавший бы честь даже диктору национального телевидения. – Сидим здесь, как кильки в банке…
– Говорят, что есть, – Техник мотнул головой в направлении кабины. – Разведка дело знает.
Напарник собирался ответить на это что-нибудь саркастическое, но тут из динамиков, поставленных чуть ли не на максимальную громкость, громыхнуло:
– Извини за натуралистические подробности… У меня все хуже получалось с другими девчонками, а потом перестало получаться вообще.
Техник рывком дотянулся к регулятору громкости и повернул его в обратную сторону, да так резко, что последние слова они едва расслышали.
Его напарник тем не менее округлил глаза:
– Ты, часом, окна не перепутал? Может, это частная приемная сексопатолога?
Прыснув в кулак, Техник на всякий случай вывел на экран схему, по которой настраивал лазер, сверился.
– Все в порядке, окно то самое, – наконец произнес он. – Давай слушать.
Человек в кабине минивэна тоже слушал: «снятый» лазером звук транслировался на динамик в раковине его уха. Он узнал голоса – ошибки быть не могло.
Дальнейшее содержание разговора его не интересовало.
Те, кому это нужно, прослушают потом запись, сделанную Техником. Ему же предстояло дать сигнал к началу операции под названием «Тени исчезают в полночь».
Звучало как римейк известного сериала.
Почему-то это его коробило.
Человек вынул из кармана серебристый цилиндрик, проделал те же манипуляции и произнес всего лишь два слова:
– Занимайте места.
* * *
В темной комнате повисла тишина.Казалось, можно было услышать, как бьются два усталых сердца.
– Негостеприимный ты какой-то, – проговорил наконец Марк.
Он встал из кресла, и на фоне освещенного полной луной окна его фигура приобрела четкие очертания. Был хорошо виден опущенный стволом в пол пистолет в его правой руке.
– Может, выпивкой угостишь, братец? – поинтересовался Марк. – Ладно, ладно – шучу. Прощай.., а впрочем, можешь в любое время навестить меня в Швейцарии.
Он сделал шаг к двери, мимо Олега, все так же сидевшего в кресле, и тут оконное стекло за его спиной осыпалось водопадом осколков.
Все, что произошло потом, показалось Олегу каким-то кошмарным сном.
Две черные фигуры с растопыренными руками и ногами – это зрелище напомнило Олегу рекламный ролик голливудского блокбастера «Человек-паук» – в мгновение ока очутились в комнате, вышибив собственными телами оконное стекло. Осколки захрустели под толстыми подошвами армейских ботинок, когда они, выпустив из рук тонкие фалы, по которым опустились с крыши, приземлились на пол.
Марк, не оборачиваясь, прыгнул вперед с того места, где его застал звук бьющегося стекла. И правильно сделал: гости были настроены так решительно, что не замедлили подтвердить свои намерения выстрелами на поражение. Если бы Марк замешкался хоть на мгновение, две пули прошили бы его насквозь.
В недлинном списке незваных гостей ликвидация Олега была на втором месте. Может быть, потому, что для него путь к отступлению был отрезан. Кресло стояло слишком далеко от двери, и требовалось сделать как минимум несколько шагов, чтобы оказаться в коридоре и уйти с линии огня.
Марк же расценил это по-своему.
– Ну и сука ты, братец! – заорал он, отстреливаясь наугад из темноты коридора. – Не ожидал от тебя.., не ожидал!.
Не слушая его воплей, Олег резко оттолкнулся ногами от пола и опрокинулся на спину вместе с креслом. Вовремя – еще две пули вонзились в сиденье, отколов несколько щепок железного дерева.
Оказавшись на полу, Олег что было сил толкнул кресло обеими ногами – и выиграл секунду на то, чтобы выхватить оружие.
Стул поехал вперед по гладкому паркету и ударил одного из нападавших по ногам. Тот отскочил, едва не потеряв равновесие, а в это время в руках у второго невесть откуда появился «узи». Но использовать его неизвестный так и не успел: Олег выстрелил с пола, и пуля, попав в горло человеку с пистолетом-пулеметом, отбросила его к стене.
Марк, в темноте пытавшийся открыть замок входной двери, слышал звук упавшего тела, но впопыхах даже не стал задумываться о том, кто это мог быть.
– Черт, черт, черт! – ругался он, ковыряясь в хитром двухстороннем замке, который так легко сдался поначалу. – Да открывайся же ты, с-с-сука!