Забирко Виталий. Статус человека

   - Ты предлагаешь сидеть сложа руки? - с трудом сдерживаясь, процедил он. - Думаешь, это их внутреннее дело? Или только надеешься?
   - Во-вторых, не надо пороть горячку, - продолжал Берзен. - У нас есть полномочия забрать Кирша Алихари с планеты. Уж он-то в курсе событий, происходящих на Сказочном Королевстве. Но даже если он и погиб в этой заварухе, у нас есть человек, который уже контактировал с народцем Сказочного Королевства, имеет там друзей и знакомых и которому будет легче, чем нам, установить во время акции изъятия с планеты Кирша, что же там происходит.
   Донован сидел съежившись, его трясло. Лицо было серо-белым, как мраморным, на нем застыли крупные капли пота.
   Нордвик скрипнул зубами и отвернулся.
   - Что ж, - недовольно сказал он Берзену. - Командуешь теперь ты...
   2
   Это была дорога. Самая настоящая, будто земная, биостеклопластовая дорога. Чуть уже, чем магистральное шоссе. Она выползала из-за бархана, текла по песку серебряным речным руслом и кончалась тут, чуть ли не в центре пустыни, зарывшись в кучу песка.
   Феликс осадил "богомола" и удивленно уставился на нее.
   -Донован, - растерянно спросил он, - это что - их дороги? Они умеют строить?
   Донован зло глянул на него, но ничего не сказал. Рывком распахнул спектрогласовый фонарь "богомола" и выпрыгнул на шоссе.
   "Шоссе как шоссе, - подумал он с тоской. - Откуда ты здесь?"
   Шоссе звенело под каблуками настоящим земным стеклопластом, и было заметно, как занесенные на него ветром песчинки медленно ползут к обочине. Дорога самоочищалась.
   Донован опустился на колени и руками разгреб песок на обочине. Край дороги был неровен и бугрист, местами в него, как в леденец, вкрапились полурасплавленные песчинки:
   - Что там такое? - громко спросил Ратмир и тоже выпрыгнул из "богомола".
   - Да так... - Донован обернулся. - Собственно, ничего.
   Он провел ладонью по краю дорожного полотна и засыпал его песком. Как рашпиль. Брак. А фактура-то земная... Ратмир остановился рядом.
   - Нашел что-то?
   Донован покачал головой.
   Ратмир потоптался на месте, присматриваясь к полотну дороги, и снова спросил:
   - Ты думаешь, Кирш?
   - Ничего я не думаю! - огрызнулся Донован и резко поднялся с колен. Он отряхнул песок с брюк, вытер руки о куртку и посмотрел на Ратмира.
   Задумчиво выпятив нижнюю толстую губу, Берзен ковырял каблуком ботинка биосиликетную поверхность дороги.
   - У Кирша было что-нибудь для ее постройки? - спросил он.
   Донован отвернулся. Пошел бы ты со своими расспросами...
   - Было, - буркнул он. - Все, что мы здесь сделали и что оставили, полностью изложено в нашем отчете Комиссии.
   - Ах да. Большой синтезатор, - вспомнил Ратмир. - Я, кстати, был очень удивлен, когда узнал, что в экипировке вашего корабля оказался большой синтезатор, - словно вы летели не обыкновенными исследователями, а колонистами. или, по крайней мере, строителями курортных городков.
   Он стукнул каблуком по дороге. Полотно дороги отрывисто звякнуло.
   - Похожа на земную, не находишь?
   У Донована перехватило горло. Он поднял глаза и посмотрел на дорогу. Расплавленный ручеек песка, вытекающий из-за бархана.
   - Похожа. - Он зябко повел плечами. "Почему я не могу врать? Почему я не умею врать?! Не похожа она, в том-то все и дело! Она - земная... - Донован провел рукой по лицу. - А как бы мне хотелось уметь врать... Спокойно так, глядя в глаза, уверенно... врать улыбаясь, веря самому себе, своей лжи. Пожалуй, это самое главное - чтобы самому верить своей лжи! Ничего бы я не хотел так сильно, как то, что я вижу, что я чувствую, что предчувствую, оказалось самой обыкновенной ложью. Слышишь, Кирш, - самой обыкновенной ложью! Самой заурядной..."
   - Донован? - осторожно тронул его за локоть Ратмир.
   - Что? - встрепенулся Малышев. - Да, сейчас поедем.
   И он быстро зашагал к "богомолу".
   Ратмир проводил его взглядом, но ничего не сказал.
   У самого борта "богомола" Донован остановился, пропуская Берзена вперед, и оглянулся.
   Пустыня. Серо-желтые барханы, песок, песок... До самого горизонта. А над песками зеленоватое небо с еле заметными нитевидными облаками и солнце. Жгучее, пылающее. И дорога. Сказочное Королевство, почему ты сегодня невесело? Ему вдруг вспомнился тот самый день, когда Айя дала ему прозвище...
   ...В тот день он ушел на "попрыгунчике" в Лески брать пробы. Алеша тоже ушел куда-то: то ли в океан, то ли вдоль побережья, и в Деревне остался один Кирш. Он, наверное, купался с человечками в Лагуне и играл с ними в мяч, потому что, когда Донован вернулся, все они тесным кругом лежали на песке и затаив дыхание слушали побасенки Кирша, а чуть в стороне сиротливо лежал мокрый, вывалянный в песке волейбольный мяч.
   Донован выбрался из "попрыгунчика", но все были настолько увлечены рассказом Кирша, что его никто не заметил. Он очень удивился таким небывалым способностям Кирша и, вместо приветствия, заулюлюкал на манер сустеков с Патагоны, собирающихся на ночное пиршество. На Земле, когда он работал в детском саду, на его воспитанников это производило впечатление.
   Все, как по команде, подняли головы, и тотчас из кучи тел выскочила золотистая фигурка Айи и со всех ног бросилась к нему. Она бежала ему навстречу, радостная и довольная, растрепанная, крича на все побережье:
   - Ды-ы-ылда! Дылда-приехал!
   Затем, подпрыгнув, повисла у него на шее и, уткнувшись носом в ухо, чуть задыхаясь от быстрого бега, выпалила:
   -Милый мой, хороший мой Дылда!
   Донован остолбенел.
   - Ведь ты Дылда, да? - Она отстранилась и взъерошила ему волосы.
   Донован ошарашенно посмотрел на Кирша. Тот, ехидно сощурившись, смотрел куда-то в сторону и что-то весело насвистывал.
   - Это он тебя научил ? - кивнул Донован в сторону Кирша.
   - Ага! Я спросила его, как будет по-земному: "Самый добрый, самый умный, самый сильный, и хороший, и красивый, самый длинный из людей" -и он сказал, что Дылда... А что - неправда?
   Донован представил, как Айя пробовала на язык предложенное Киршем слово, долго катала на языке, прищелкивала... И как оно ей понравилось. Он улыбнулся.
   - Правда.
   Ратмир высунулся из "богомола" и посмотрел в пустыню. Туда, куда смотрел Донован. Ничего не обнаружив, он осторожно окликнул Малышева.
   - Да? - очнулся Донован. Затем тяжело вздохнул и полез через борт. Поехали...
   Феликс вывел "богомола" на шоссе, и сразу же по дну, как ножом по сковородке, завизжали растираемые в пыль песчинки. Он поморщился, приподнял машину над шоссе и пустил ее в нескольких сантиметрах над поверхностью.
   Дорога, изгибаясь, шла вокруг бархана. Чувствовалось, что на этом участке ее биосиликетное квазиживое змеиное тело расслабилось, растеклось по песку, готовясь сократиться, сжаться и вползти на вершину бархана, пока песок не успел
   засыпать шоссе. Далее дорога ныряла между двумя горбами и круто взбиралась на вершину следующего бархана. И, казалось, так до бесконечности. Было жарко и сухо. Необыкновенно сухо. И пустынно. Пески. Континент песков. Целая планета песков.
   - Ну и сушь! - просипел Феликс. От одного вида крупнозернистого песка, пропитанного солнцем, першило в горле и все время хотелось пить. Он поляризовал козырек светофильтра. - Лично я никогда бы не назвал все это Сказочным Королевством. Разве что в сравнении с детской песочницей...
   Он хотел что-то добавить, но тут "богомол" вылетел на бархан, и прямо перед ним выросла ярко-оранжевая громада дорогозаливочного комбайна. "Богомол" прыгнул, перелетел через него, и Феликс сразу же затормозил.
   - Ну, вот, - сказал Ратмир и посмотрел на Донована. - Кажется, теперь мы знаем, как делалось это шоссе.
   Комбайн был новенький, можно сказать, с иголочки. Он стоял, половина на шоссе, носом в песке, и слепил глаза люминофорной окраской. Ни царапинки, ни облупинки. А рядом, на обочине, в полусогнутом состоянии замерли два универсальных кибера. Руки у них странно скрючились на животах, головы опущены - ни дать ни взять каменные бабы в Голодной степи.
   Феликс выпрыгнул на шоссе, обошел комбайн вокруг, постучал по цистерне, залез в кабину. Было слышно, как он там ворочается, чем-то звякает, чертыхается, очевидно пытаясь завести. Комбайн не заводился.
   Не заведется, тоскливо подумал Донован. Он вдруг почувствовал, что ему стало все безразлично - абсолютная пустота в душе. Апатия. А вокруг тишина, но не такая, как на Земле, а необычная, глухая... неживая какая-то, даже песок не шуршит... Странно и одиноко. Стоит заглохший новенький комбайн, зарывшись носом в песок, стоят обесточенные кибе-ры... Буднично, обыденно, заброшенно. И жутко.
   Из кабины комбайна наконец выбрался Феликс.
   - Черт... - Он пнул ногой машину. - Не заводится. А цистерна, между прочим, полная. По самую завязку.
   - Да? - Донован неприязненно проследил глазами за Ратмиром и отвернулся. Ратмир обошел комбайн и остановился у киберов.
   - Такое впечатление, - продолжал Феликс, - будто комбайн только что заправили, вывели на дорогу, а здесь бросили.
   - Донован, - позвал вдруг Ратмир. Он заинтересованно копался во внутренностях одного из киберов. - Подойди-ка, пожалуйста, сюда.
   Донован оторвал взгляд от пустыни и, неторопливо выбравшись из "богомола", пошел к Берзену,
   Кибер был несерийным, без заводского номера. Сразу видно, что это продукт местного производства: пластхитин шероховатый, неотполированный, - и на глазок заметно, что ки-бер сделан наспех.
   - Посмотри, - сказал Ратмир и с трудом отогнул клешню кибера от живота.
   Донован поежился. "Даже так", - подумал он, глядя на развороченный, с оплавленными краями, вспоротый живот.
   - Как ты думаешь, что бы это значило?
   "А ты не понимаешь? - зло подумал Донован. - Неужели ты такой дурак, что не понимаешь? Или ты просто хочешь позлить, показать, во что обошлась Сказочному Королевству наша беспечность?"
   Феликс протиснулся вперед, ощупал рваные края на корпусе кибера.
   - Деструктором... - пробурчал он. Затем заглянул под кожух. - А сделано, между прочим, лишь бы как... Словно только для того, чтобы вспороть им животы.
   Ратмир вскинул брови.
   - По-твоему, это бутафория? - быстро спросил он.
   - Бутафория? - Феликс удивленно посмотрел на него. - Нет, почему же... Я вовсе так не думаю. Просто впечатление такое, будто их делали топором: тяп-ляп - и готово.
   Ратмир потер подбородок.
   - Значит, по-твоему, они могли передвигаться?
   - По-моему, они здесь работали.
   -Да?
   "С каким глубокомысленным видом ты здесь копался", - подумал Донован. Он сцепил зубы, чтобы не сорваться.
   - Ладно. Разберемся позже, - проговорил Ратмир. - Поехали.
   Феликс пожал плечами. Мол, в чем, собственно, разбираться?
   - Поехали... - согласился Донован, и у него сразу же почему-то перехватило горло.
   Они забрались в "богомол", задвинули фонарь, и Ратмир заставил всех заново проверить индивидуальную защиту. Все было нормально, комплекты новенькие, только что заряженные. Феликс снова поднял машину над дорогой, и они двинулись дальше.
   Донован обернулся и проводил взглядом дорогозаливоч-ный комбайн. Первая веха...
   "Не имеем мы права быть сейчас здесь, - с тоской подумал он. - Сюда нужно умных людей, которые смогли бы во всем разобраться, сделать что-то... Наконец, имели бы право что-то сделать! А мы всего-навсего обыкновенный патруль со строго ограниченными полномочиями: забрать с планеты Кирша и дожидаться на орбите экспедиции КВВЦ. Да еще охранять планету от самовольных коммуникаторов..."
   Донован скрипнул зубами и вдруг почувствовал, что в кабине необычайно тихо. Он отбросил в сторону воспоминания и увидел, что спины у Ратмира и Феликса напряженные и застывшие. Он чуть приподнялся и через их головы увидел развалины.
   В первом же квартале их обстреляли, и Ратмир приказал остановиться. Стреляли из-за обуглившихся руин, гнилыми зубами торчавших на перекрестке, пули с неприятным чмоканьем вонзались в силовую защиту и лепешками сползали на засыпанную гарью и обломками кирпича землю.
   - Хорошо нас встречают, - нервно улыбнулся Берзен. - Как вы считаете?
   Феликс зябко повел плечами.
   Донован встал с кресла, выпрямился. В груди чувствовался неприятный холодок, он шумно вдохнул воздух и, распахнув фонарь "богомола", выпрыгнул на мостовую. Стрелять сразу перестали.
   Из "богомола" выбрался Ратмир и стал настороженно осматриваться.
   На что же это похоже? - думал Донован. Ведь похоже на что-то. Ужасно похоже... Глубина улицы была непривычно светлой, затянутой белым спокойным туманом, вокруг звенела тишина, неестественная какая-то, как после побоища. И он понял, почему там, за перекрестком, так светло. Не было там ничего. Ни домов, ни улицы. Пустота. Тихо и спокойно... Как на кладбище.
   Краем глаза Донован уловил, как сбоку, на оплавленной стене, за насыпью из строительного хлама, зашевелилась кучка пестрого тряпья. Он резко повернулся, но уже ничего не увидел. И тогда его захлестнула злость. Ах, даже так! В кошки-мышки, в казаков-разбойников играем! Он оглянулся на Ратмира, все еще топчущегося у "богомола", и стал быстро взбираться по насыпи из битого кирпича.
   - Донован, ты куда?! - закричал Ратмир. - Стой! Малышев не обернулся. Он почувствовал, как за стеной снова кто-то закопошился, рванулся туда, одним махом перепрыгнул кирпичную кладку и успел поймать за руку всклокоченного, перемазанного сажей и грязью с головы до ног человечка.
   - Пусти! - заверещал тот и, извернувшись, ударил Донована прикладом деструктора. - Я кому говорю, пусти!
   - Это еще почему? - переведя дух, спросил Донован и, всмотревшись в закопченное лицо, узнал человечка. - Олли?
   - Ну, пусти, - взмолился человечек. - Просят же тебя по-хорошему, пусти!
   Донован вскипел.
   - Что за глупости?! - заорал он. - Быстро отвечай, что у вас здесь творится? Где Кирш?!
   - Ну прошу тебя!.. - завизжал Олли и вдруг, извернувшись, укусил его за руку,
   Донован - больше от неожиданности, чем от боли, - разжал пальцы, и Олли стремглав бросился к полуразрушенной гранитной лестнице, ведущей куда-то вниз, в подвал. И уже казалось, что сейчас он нырнет в темный провал подземелья и скроется с глаз... Но не успел. Сбоку, из-за шлакоблочной кладки, встал золоченный от загара, голый человечек с автоматом у бедра и прошил Олли очередью.
   Донован окаменел. А человечек быстро перепрыгнул через кладку, через еще шевелящегося Олли и исчез в проломе стены.
   - Дурак, - сказал Олли и захныкал. - Ты, Дылда, дурак. В такую игру помешал играть...
   Он согнулся и костенеющими пальцами начал вытаскивать пулю из рваной раны.
   Боже, простонал Донован. Ведь они не чувствуют боли... Ведь они совсем не чувствуют боли! Они и не знают, что это такое!
   Его замутило.
   И в этот момент появился запыхавшийся Ратмир.
   - У-ух! - облегченно выдохнул он, увидев Донована. Он опустился на обломок стены и вытер платком потное лицо.
   - Я за тобой по всем развалинам гоняться не намерен, - сердито сказал он. - У меня не тот возраст, чтобы в жмурки играть.
   Он перевел дух и спросил:
   - Что тут было? Я слышал: стреляли...
   Донован неверной походкой двинулся прочь.
   - Пошли, - сказал он Ратмиру. - Здесь все заняты... Очень заняты. Здесь нам никто ничего не скажет. Поехали в Деревню.
   Ратмир хотел что-то возразить, но осекся. Лицо его вытянулось. До сих пор Донован закрывал своей фигурой вход в подвал, но сейчас, когда он отошел, Берзен наконец увидел на выщербленных гранитных ступенях скорченный, окровавленный труп маленького человечка.
   Донован пошатнулся, словно оступился.
   - Что же это я... - Он побледнел и, опустившись на груду мусора, стал усиленно растирать виски. Во всей своей страшной наготе он представил, что где-то в этом отвратительном городе, вот так же, на исковерканных, припорошенных серой штукатуркой ступенях, лежит Айя.
   - Ну что же это я... - простонал он. - Прямо как последний подлец... Похоронить бы его надо... а?
   3
   Сверху Деревня выглядела большой песчаной поляной в редколесье; хижины казались аккуратными стожками из тростника. По центральному проходу ветер заводил песчаные волчки, и они маленькими смерчиками мчались от хижины к хижине еле заметными сверху полутенями. Деревня была пуста. Ветер давно замел все следы, насыпал песка на стены хижин, и его никто не убирал. Тростник местами разлезся, и хижины зияли черными прорехами.
   Феликс медленно провел "богомола" над крышами кампалл и завис над самым центром Деревни.
   - Пусто. - Он посмотрел на Донована и отвел взгляд. Донован сидел, скрючившись в кресле, глаза его лихорадочно блестели из-под козырька шлема, желваки перекатывались по скулам.
   - Здесь сядем? - неуверенно предложил Феликс.
   - Что? - просипел Донован и прокашлялся. Он вытянул ноги, расслабился. Одернул куртку. Струсил с колен несуществующие крошки.
   - Сядем? Да, да, сядем, - у него было что-то с горлом. В гортани застрял сухой, горький ком. Он мотнул головой, пытаясь проглотить его. - Давай на том конце Деревни, - указал он рукой.
   Феликс кивнул, развернул "богомола" и, проведя его на окраину Деревни, опустил на песок. Донован неподвижно застыл, только тик дергал правую щеку.
   - Пойдем? - предложил Ратмир.
   Донован ничего не ответил. Вскочил с кресла и, выпрыгнув из машины, зашагал к ближайшей хижине, оставляя на сухом сером песке бугристые воронки следов.
   Он дошел до хижины и бессильно уцепился за косяк. Сердце бешено колотилось.
   "Айя, - с болью подумал он. - Где ты сейчас, Айя?"
   Хижину бросили. Не так давно - месяца два назад, - но запах жилья уже успел выветриться, стены обветшали, на циновках лежал ровный слой песка и пыди, со стоек свешивались обрывки гамаков. Веяло безлюдьем и запустением.
   Донован потоптался на пороге, отвернулся и поплелся назад. Километрах в пятнадцати к юго-востоку что-то урчало, стрекотало, бухало. Изредка, сопровождаемая громовыми раскатами, над горизонтом среди бела дня мигала зарница. А сзади, в черном провале хижины, шепеляво насвистывал сквозняк и раскачивались огрызки веревок...
   Донован подошел к "богомолу", сорвал с головы шлем и бросил на дно машины. Лицо у него осунулось и потемнело, будто он успел загореть за эти несколько минут.
   -- Пошли купаться, - хрипло, ни на кого не глядя, сказал он и, не ожидая согласия, пошел сквозь рощу к Лагуне. На ходу расстегивая куртку.
   Феликс встревоженно глянул на Берзена.
   - Иди тоже искупайся, - сказал Ратмир. - И заодно присмотри за ним. А я пока переговорю с Нордвиком.
   - Хорошо, - кивнул Феликс. Он спрыгнул на песок и зашагал вслед за Донованом.
   Донован разбросал одежду по всей роще, с отвращением сдирая ее с себя и швыряя на кусты, на песок, себе под ноги, вышел на пляж уже в одних плавках и забрел в воду. Вода в Лагуне была теплой, парной, вечерней. Не то. Сейчас бы холодную, ледяную, отрезвляющую, чтобы встряхнуться, промерзнуть до костей, поработать как следует - взмах-гребок, взмах-гребок, голову под волну, - сбить дыхание, устать, безмерно физически устать... Нет, не получится так. Не хочется.
   Донован остановился, перевернулся на спину. Сзади, ужом скользя по воде, догонял Феликс. Он подплыл поближе, фыркнул, тоже лег на спину и затих. Вода была туманно-зеркальной и почти неощутимой. Она легонько баюкала, усыпляла, чувствовалось, что она куда-то ненавязчиво тянет, уносит от берега, и это было приятно, и противиться ей не хотелось.
   Их снесло на песчаную косу. Донован задел затылком дно, поначалу не понял, что это так назойливо трет голову, удивился, затем перевернулся и встал на ноги. Воды было по колено. Над тихим гладким океаном за косой висел сиренево-зеленый мягкий закат.- будто свежая, еще мокрая акварель, - а на песке, буквально в двух шагах от Донована, спиной к нему, сидел, словно вырезанный из черной бумаги, человечек и строил вокруг себя песочный городок.
   Донован остолбенел. Сзади шумно забарахтался в воде Феликс, выскочил на берег и тоже застыл от неожиданности.
   Человечек обернулся.
   - Дылда, - удивился он. - Ты вернулся? Здравствуй. Я всегда знал, что ты вернешься...
   Он отвернулся и снова принялся что-то сооружать из песка.
   - Иди сюда, - позвал он, - помоги. У меня что-то не получается.
   Донован проковылял к нему на негнущихся ногах и пал на колени прямо на песочные постройки.
   - Ты что?! - Человечек вскочил. - Не видишь, что ли? Ты...
   - Обожди, - поймал его за руки Донован и усадил на песок.
   Человечек дрожал от обиды и негодования.
   - Извини, Раин, - сказал Донован. Губы его прыгали. - Ну, извини. Сегодня сумасшедший день... Где вы все? Куда, почему ушли из Деревни?
   - А-а... - скривился человечек. - Все ушли в Войнуху играть. - Он махнул рукой в сторону развалин. Феликс подошел ближе.
   - Что он говорит? - спросил он. Донован досадливо отмахнулся.
   - Что это такое? Что у вас тут вообще творится?!.
   - Войнуха? - удивился Раин. - Это игра такая. Только шумная и длинная очень... Мне она не понравилась, и я ушел. Он стал поправлять растоптанные домики.
   - Ее Кирш придумал, - сказал он. Донован зажмурился. "Кирш, - подумал он. - Все-таки это ты, Кирш. Что же ты тут натворил..."
   - А ты надолго вернулся? - спросил Раин, прихорашивая песочную пирамидку. - Мы вас ждали: и тебя, и Алешу... и Айя тебя ждала... - Он разгладил песок. - Скажи, что бы мне в центре соорудить?
   Донован не слышал. Внутри все оледенело. В висках стучала кровь: ждала... Она его ждала! Горло перехватило стальным обручем. Только почему ждала? Почему - ждала, а не ждет?!
   - Что с ней? - прохрипел он.
   - С кем? - Раин удивился. - С Айей? А ты разве не видел ее? Она в Деревне...
   Донован обомлел. Он вскочил, засуетился, но сразу же сник, обмяк.
   - Неправда, - с болью сказал он. - Неправда это. Зачем ты врешь, Раин?
   - Вру? - обиделся Раин. - Я не вру...
   - Ее нет в Деревне. Я был там - кампалла ее пуста. Давно пуста.
   - А-а... Вот ты о чем. - Раин начал лепить песочную башню. - Она сейчас живет в кампалле Йио. Как вернулась из Города, так перебралась туда и живет.
   Донован непонимающе уставился на него.
   - Ты... Это правда?
   - Правда? А почему нет?
   Донован рванулся к Лагуне, прыгнул и, бешено взбивая в пену воду, поплыл к берегу. Феликс недоуменно посмотрел на Раина, затем вслед Доновану и, поминутно оглядываясь, тоже вошел в воду.
   - Ну вот, - сказал Раин, - пришли, напакостили...
   Он отвернулся и принялся поправлять разрушенный песочный городок.
   Донован выбрался на берег. Сзади, где-то посередине Лагуны, безнадежно отстал Феликс, но Донован забыл о нем и, не оглядываясь, побежал в Деревню. Быстрее, быстрее, подгонял он себя, не замечая, что ветки кустов хлещут по голому телу. Остановился он только у кампаллы Йио. Перевел дух, вытер локтем лицо и только тогда отважился заглянуть внутрь хижины.
   В кампалле было чисто прибрано, тихо и уютно. Пахло морем и листьями тмитянного дерева. На потолке уже начинал светиться большой оранжевый светляк, а стены мерцали голубыми искрами. Кампалла была жилой.
   Донован свыкся с полумраком и увидел, что в углу, закуклившись в паутину гамака, как в кокон, чуть слышно посапывает Айя. "Сплюх ты мой милый", - по-детски умиленно подумал он и тихонько позвал:
   - Айя... Айюшка!
   Айя сладко чмокнула, потянулась и открыла глаза.
   - Доновен, - удивилась она ему как видению и встала, закачавшись в гамаке. Он шагнул к ней.
   - Дылда... - все еще не веря, прошептала Айя и кончиками пальцев коснулась его мокрой груди. Поверила. - Дылда, - сказала она счастливо, - ты мне сегодня снился... - И она, обхватив его шею тоненькими прутиками рук, уткнулась носом в соленое плечо.
   "Милая ты моя, - подумал Донован. - Хорошая ты моя, Золушка, принцесса с льняными волосами... Как я тебя нашел... Нет, как я тебя искал, боже, как я тебя искал... Чего я не передумал, как я за тебя боялся..."
   Она легонько оттолкнула его, отстранилась.
   - Доновен, - сказала она по-своему, чуть искажая его имя. - Ну, здравствуй, Доновен. Как я по тебе соскучилась... Ты купался в Лагуне? Мокрый весь...
   Она провела ладонью по его щеке. Донован снова привлек ее и поцеловал в висок возле левого глаза.
   - Здравствуй, Айя...
   - И все? - лукаво спросила она. Он поцеловал ее в правый висок.
   - И все? - Она сделала вид, что обиделась, надула губы. - А дырку?
   - Что - дырку?
   - В пузе! - звонко крикнула она, цыкнула сквозь зубы и неумело, по-детски, провертела пальцем ему живот.
   - Ах ты, проказница! - Он подхватил ее на руки и закружил по кампалле.
   - Ой-ей! Бешеный, бешеный! - счастливо захлебывалась она смехом, а он кружил ее по кампалле, закрыв глаза, зарывшись лицом в ее волосы.
   - Обожди, - вдруг затеребила она его. - Остановись...
   Донован перестал кружить и открыл глаза. В дверях черным силуэтом стоял Ратмир. Донован смутился и опустил Айю на пол.
   - Возьми одежду, - протянул Ратмир узел. - Разбросал по всему берегу.
   Донован машинально взял узел.
   - Это Ратмир, - сказал он Айе. - Познакомься.
   - Он вместо Алеши?
   - Нет, - усмехнулся Ратмир. - Я сам по себе. Не помешаю?
   - Ты можешь говорить? - удивилась Айя...- Доновен как прилетел, так сразу не мог...
   Ратмир пожал плечами и прошел в кампаллу.
   - Можно я сяду?
   - Пожалуйста...
   Айя вдруг стала тихой какой-то, собранной, будто сразу подросла. Как-будто она могла подрасти...
   Ратмир осмотрелся. Сесть, собственно, было не на что. Пол был аккуратно застелен серыми квадратами циновок, и хоть на нем и стояли четыре махоньких детских пуфика, пушистых, как одуванчики, но уж настолько миниатюрных, что салиться на них было боязно, а сидеть и того более - неудобно. И тогда он сел просто на пол, на тонкий, как бумага, коврик.
   "Спрашивать будешь, - тоскливо подумал Донован. - Неужели ты ничего не понял, тебе ничего не ясно? Впрочем, конечно ничего..."