Заколебанский Опанасий. Правосудие с короткими ногами

   - Ну тогда конечно. - Я кивнул и покрутил пальцем у виска.
   Жалко, если Мося тоже окажется сумасшедшим. С ними дел лучше не иметь.
   Мы возвращаемся обратно к ребятам, которые снова ржут, теперь над моим кислым видом. А Эна все-таки вырвало. Он упал на корточки на душистое сено и долго сидел согнувшись и подрагивая плечами.
   Едва раздались шаги, как все бросились прятаться. Ефим схватил меня, я Эна и мы запрыгнули в закуток, где стояли тяжелые бочки с запахом перебродившего молока. Сквозь щели я видел, как прошел мимо директор, на ходу застегивающий ремень на брюках, из карманов которых торчали носки. Все вышли из укрытий, один выглянул наружу, убедившись, что толстячок не собирается возвращаться.
   - Отбой.
   - А чего прятались? - спрашивает любопытный Эн.
   - Да на всякий случай. Одно дело за глаза - в глаза совсем другое.
   Появился и Мося. Его фотоаппарат бесстыдно болтался на лямке ниже живота.
   - Мося, это до тебя.
   Он кивнул и махнул рукой: дескать, следуйте за мной.
   Мы молча дошли до уютной беседки рядом с памятником в виде преодолевающего препятствие коня, с точно переданным скульптором рельефом могучих мышц и со всеми атрибутами рода мужского.
   - Только не надо на меня так глядеть. Я-то как раз в своем уме.
   Эн смутился и отвел взгляд.
   - Просто другой возможности заработать пока не представляется. А так сделаю хороший снимок, подретуширую и пара сотен в кармане. Да я и не такое видал...
   Я не позволил перейти Мосе к подробностям и решительно прервал его. Впрочем, он не обиделся.
   - Мы от Тамары.
   Он вздрогнул, потом поправил осанку, глянул по сторонам.
   - Где она? С вами?
   - Нет.
   - Она нашла человека, который готов взяться за дело? - Мося перешел на шепот.
   - Я так понимаю, речь идет об Амбулатории.
   - Ну да.
   - Это мы и есть.
   - Если не секрет - что вам этот вонючка сделал? - Мося приблизился настолько близко, что можно было разглядеть каждый прыщик на его шнобеле.
   - Пока я не могу сказать, - заговорщицки прошептал я.
   В ответ почему-то раздается грубое хихиканье.
   - Ну да, понимаю.
   Я не стал распрашивать, что же он понял такого, а задал тот же самый вопрос.
   - Я его так ненавижу. - Мося сорвал вдруг с нависавшей яблони рясную ветвь и начал выворачивать ее, пока не растер листья и юные яблочки в зеленую кашицу и не оголился до свежего дерева прутик. - Вот что я хотел бы с ним сделать.
   Видимо настолько сильна была неприязнь, что мне даже стало жалко несчастное растение, с такой злобой он растерзал его. Пожалуй, будет хорошим союзником.
   - Когда мы можем начать? - Мося встал и забросил фотоаппарат за спину.
   - Прямо сейчас. Мы отправимся в бар на причале. Там подождем еще двоих. Это наши друзья.
   - Отлично. - В нетерпении Альперт зачесал подбородок. - Уже даже команда есть. Вот это я понимаю.
   - Скажи, а кто тебе Тамара? - Встрял вдруг Эн.
   Нашел время.
   - Сестра она мне двоюродная. А ты что - влюбился? - Словно поддразнил Мося, но тут же сник, заметив как у моего напарника сжались кулаки.
   - Ну пошутил я. А вообще она ничего. - В воздухе он описал некое подобие женской фигуры. - Все, все, все. Больше не буду.
   - Хватит. - Отрезал я. Хотелось вмазать обоим по ушам...
   Глава 11.
   Обратно к причалу мы добрались без проблем: дождались рейсового теплохода. Когда я поднялся на палубу, то заметил как на берегу возился с лодкой рыжий рыбачок. Хотелось крикнуть ему что-нибудь гадкое, когда мы проплывали мимо, но я удовлетворился его озабоченным видом.
   В баре было немного народу - пять человек: в основном все предпочли сидеть под навесом на улице, а свободных мест там не оказалось и нам пришлось устроиться у одного из раскрых настеж окон. Все остальные столики в глубине зала были пусты. Внутри висел уже знакомый мне рекламный плакат "Крови мертвеца".
   Для приличия стоило чего-нибудь заказать, тем более что у Моси оказались лишние деньги, а мы с Эном, да и Альперт, впрочем, тоже, были жутко голодны.
   - А "кровь мертвеца" у вас есть?
   - Это только реклама. Обещают поставить после презентации.
   - Там и попробуем.
   - Хм, - усмехнулся официант. - Это только так в песне поется. На самом деле его будут пить только отцы города - те, кто приглашен официально. Так всегда делается.
   - Ну и ладно, обойдемся. Давай тащи, что есть.
   Официант, с пылающим от духоты лицом принес нам газированную воду, какую-то мерзкую слизь, которую в меню почему-то назвали фруктовым салатом, еще два блюда насоветовал Мося - они оказались недурны.
   Утолив и голод и жажду мы стали ждать.
   Вскоре показались и ребята. Я обратил внимание на шум, доносившийся с улицы. Люди, шедшие по тротуару, оборачивались и торопились прижаться к затейливо кованому заборчику, опоясывающему бар и навес. Потом вдруг с ревом выскочил наш видавший виды пикап, перемахнул одним колесом через бордюр, и, напугав людей, врезался в зад припаркованного автомобиля, сработавшая сигнализация которого завопила так, что заложило уши. Надо было ожидать появления хозяев.
   - Идем скорей. - Я схватил присосавшегося к стакану Эна за локоть и потянул к выходу. Он поперхнулся и залил соком рубашку, но обтираться было некогда.
   Когда мы подошли к месту аварии, я понял, что мои подозрения насчет здоровья наших сыщиков не беспочвенны: оба были пьяные в дупель и еле стояли на ногах. Какой-то рослый брюнет, видимо хозяин джипа, держал Хулейкина за галстук, одновременно удерживая его в вертикальном положении и пытаясь вмазать своим загорелым кулаком промеж глаз. И то и другое ему удавалось одинаково плохо: тот непроизвольно подгибал ноги и кулак каждый раз пролетал мимо. Маркел оперся о столб и безучастно наблюдал за происходящим.
   Тут поспешил вмешаться я.
   Наши с Эном разбитые хари привели разбушевавшегося хозяина и его подоспевшего приятеля в замешательство, особенно когда он понял, что мы некоторым образом явились защищать "этих двоих ублюдков", хотя они оба продолжали набыченно стоять, готовые жизнь положить за свой кусок штампованного железа. Я отобрал у Хулейкина ключи и бросил их брюнету.
   - Это в качестве компенсации.
   Пока тот соображал, что к чему, я схватил Маркела за шкирку, Эн Хулейкина, и мы поволокли провинившихся в бар. Брюнет промычал в след что-то недовольное, но его приятель посоветовал согласиться хоть на такой вариант.
   Толпа, чье любопытство хотя и не было удовлетворено в полной мере: обошлось без драки, потихоньку начала рассасываться.
   К нашему приходу на столе было накрыто по-новой: постарался Мося. Официант посоветовал нам напоить товарищей особым коктейлем, который тут же и приготовил. Через пять минут после приема внутрь у обоих прорезались глазки.
   - Что же вы наделали? - Эн дергал меня за руку, опасаясь что я разобью бутылку об одну из дрянных голов.
   Я был вне себя от бешенства. Дело, по сути, на грани провала из-за двух ублюдков, говорил я, размахивая пустой бутылкой, которую вытащил из кармана пиджака Хулейкина.
   - Шеф, мы все сделали, как было велено, - его морда упала в салат. Раздалось бульканье - по видимому он собирал жидкость в рот. Потом поднял голову и, причмокивая, раздавил зубами захваченную ртом вишенку.
   - Все, - подтвердил Маркел и потребовал повторную порцию коктейля.
   - Налей еще. Обоим.
   После второго сеанса подсудимым стало заметно лучше.
   - Где вы так набрались?
   - Да мы тут...это...когда за Хряком следили, на склад с водкой забрели ну и взяли по бутылочке...- затянул Маркел.
   - По бутылочке?! - заорал я. - По бутылочке?!
   Мои пальцы потянулись к маркелову горлу. Хотелось крикнуть: "я тебя породил..."
   Эн и Мося оттащили меня, не дав состояться братоубийству. Напуганные официанты уже не знали, что делать и, поохивая, шныряли взад-вперед возле стойки. Их разрывало желание вызвать наряд и, в то же время, боязнь лишиться статус-кво тихого заведения не позволяла сделать этого.
   - Надо убираться, - прорычал я, смирясь с произошедшим.
   Схватив подлецов в охапку, мы, провожаемые радостными взглядами, потянулись к выходу.
   Путь наш лежал обратно в парк, но с затеей этой пришлось расстаться: тащить двух здоровых лбов было задачей не из легких. Пристроившись на газоне, мы аккуратно положили их тела на траву и перевели дух.
   - Черт, я как чувствовал, - моему расстройству не было предела.
   - Как теперь быть? - Эн ногой пнул Хулейкина в бок - в ответ раздалось пьяное мычание.
   - Может попробовать хотя бы вытянуть из них информацию, - с надеждой произнес Мося.
   Я с недоверием посмотрел на его серьезное лицо. А чем черт не шутит?
   Начнем с братца. Он вроде получше выглядит.
   После похлопывания по щекам и потряхивания головы он раскрыл глаза.
   - Кто там?
   - Я тебе потом объясню. Попозже, - зло проговорил я. - Выкладывай, чем вы занимались?
   Он заговорил как механический манекен, в одной интонации, проглатывая слова, а порой и предложения почти целиком, но все же смысл сказанного был отчасти понятен.
   - Сначала мы...за Хряком...ты велел...маршрут...эдельвейс... звезда востока...там...по бутылочке...не помню...
   - Так. "Эдельвейс" и "Звезда Востока" - это рестораны. Это тебе ни о чем не говорит? - спросил я.
   - Это его рестораны, - уточнил Мося.
   - Может он добавит? - я пихнул Хулейкина.
   - Давай попробуем.
   Втроем мы, кто за что, ухватили зеленого Гену и поставили его на ноги. Он удивленно наблюдал за тем, как мы это проделывали, но не произнес ни слова, только мычал. Задавать вопросы оказалось бессмысленно: словно язык отрезало. Потом я сообразил в чем загвоздка и, схватив его за челюсть, резко дернул - по видимому мы ее повредили во время перетаскивания бренного тела.
   - Спасибо, - в ответ прошелестел он.
   - Ну, может от тебя услышим что-нибудь вразумительное.
   В отличие от братца, Хулейкин, хотя и выглядел крайне плохо, окончательно соображения не потерял, но и из его слов выходило, что след Хряка они потеряли в районе "Звезды Востока". После описания того, как они взяли "по бутылочке" шел асолютно непонятный бред.
   - Придется туда съездить.
   - На чем? Ты же нашу машину подарил.
   Я сделал вид, что не обратил внимания на язвительное замечание Эна.
   - Я конечно извиняюсь, - кашлянул Мося, покосившись на стоявший в густой тени серый джип.
   - По этой статье мы загремим минимум на год. Точнее - вы. Для меня, думаю, снисхождения не будет, как для лица предавшего органы. - предупредил я и сделал шаг к машине: мне просто интересно - нет ли в ней кого.
   С другой стороны, ситуация не ждет отлагательства. А то обстоятельство, что машина так и просится в руки, окончательно сбивает меня с праведного пути.
   - Эн, Мося - на стрему.
   Отключить сигнализацию - дело нескольких минут: механик был - не талант. Сломать замок - и того быстрее. Значительно больше времени ушло на перетаскивание живых трупов.
   Наконец мы рассаживаемся. Я уступил место водителя Эну, а сам обойдя машину, собрался сесть с другой стороны. Не успел я открыть дверцу, как что-то уперлось мне в спину и я, признаюсь, испугался не на шутку. Не за себя, нет, от того, что делу конец, от того, что по глупости попался, от того, что не увижу больше Долорес, от того, что может и не узнаю никогда, что же это была за история.
   - Сдаюсь, - поднял я руки и плавно обернулся.
   Передо мной стоял пацан лет семи и держал в руке бумажный листок. Это его палец я принял за ствол пистолета.
   - Что это? - мальчишка не отвечает: немой, что ли, а терпеливо держит вытянутой руку.
   Я принял записку из его рук.
   " Ты хотел бы знать, где Амбулаторий: он там, куда ты собираешься. Ты многое узнаешь и поймешь, если проявишь наблюдательность. С твоей женщиной все в порядке. Она находится..."
   Прочитав два раза, я оторвался от записки с тщательно выведенными печатными буквами. Малыша словно ветром сдуло.
   - Что там такое? - подгоняет меня Эн.
   - А ты ничего не видел?
   - Нет.
   Я вручил ему листок.
   - За нами давно кто-то следит. И очень давно. И может быть не один. А самое интересное - он знает куда мы собрались.
   На ком-то из нас "жучок" - это однозначно. Я пока даже не пытался заподозрить кого-нибудь. Сейчас это бессмысленно - к чему лишняя нервотрепка. Тем более, что это не опасно - эта записка дает наводку, то есть помогает нам. Но все же придется теперь быть осторожным в разговорах.
   Эн потихоньку вырулил с тротуара, стараясь не привлекать внимание тех, кто давно припарковался. Но никто даже не взглянул в нашу сторону. Мне казалось, что под личинами добропорядочных водителей прячутся матерые шпионы, не чета моим, а только прикидываются, что им жутко интересно читать газетенки или книги. А те, что спят - и не спят вовсе, а только делают вид. А еще я жутко зол на себя - какая-то темная личность сопровождает меня незаметно весь день, а может и со вчерашнего дня , меня - человека, которого еще ни разу не удалось обвести вокруг пальца, меня - профессионала, способного спрятаться на ровном месте и которому так позорно сегодня набили два раза морду. У которого свидетели мрут как мухи, а он даже не в состоянии воспрепятствовать этому. А ведь всего два дня назад со стопроцентной уверенностью я мог бы похвастаться, что нет в городе детектива лучше меня. А теперь я сам себе противен обыкновеный самоуверенный дурак...
   Выехав на дорогу, Эн прибавил газ и повернул накрасный. А за перекрестком стоял постовой. Я почувствовал, что Эн сейчас дрогнет и заметается - моя рука уверенно сжимала руль, а губы шептали: "спокойно". С тоскливым взглядом, человек в форме поднял жезл и дает знак остановиться, но не нам, а нетерпеливому джигиту, в обогнавшем нас "жигуле".
   - Вот и все, а ты боялась... - пропел я. Мося обернулся и глядя на удаляющегося постового пропел туш.
   - Выезжай на магистраль, - командую я. - Через десять минут будем на месте.
   Только невероятное усилие воли не позволило мне дать команду развернуться и последовать по указанному в записке адресу. Кто бы ни был незнакомец, отправивший послание, я заставляю себя довериться его словам - с Долорес ничего не случится.
   Глава 12.
   Вот мы и на пустыре. Первое впечатление, что у Маркела с Хулейкиным поехала крыша - какие тут могут быть склады. Но ощущение, что здесь что-то не так, подкрепленное уверенным советом из записки, не дает оснований для сомнения - надо искать.
   Выгружать пьяных поганцев мы не стали, загнали машину в густой кустарник и закрыли двери.
   - Надо чуть опустить стекла, пусть проветривается.
   - Может пройдемся до "Звезды"? - я навострил лыжи в сторону одноэтажного здания, ядовито зеленая задняя стена которого из-за забора выглядывает на пустырь.
   - Я не понимаю - мы собираемся заняться Амбулаторием или искать какой-то непонятный склад? - в словах Моси чувствовалось уязвленное самолюбие. - Зачем я тут?
   Не дойдя до забора двадцати шагов мы остановились.
   - Одно другому не помеха. Стоит пощупать этого субчика. Но как его выцепить? Тут наверняка полно лютых телохранителей - нас сразу кончат.
   - А я на что? Вы еще не знаете Мосю Альперта. - он гордо задрал подбородок. - Я здесь уже бывал и не однажды. Первым делом нужно незаметно проникнуть на кухню - оттуда есть проход в тайный бункер Амбулатория. Там-то мы его пощупаем.
   - А охрана? Даже в бункере он может быть не один. - справедливо заметил Эн.
   По мосиному виду стало ясно, что мы оба - болваны жалкие. Недолго он стоял, подбоченясь, упиваясь своим превосходством в знании повадков своего врага.
   - В свою каморку он никого и никогда не пускает! Вы не представляете, как он любит деньги. Я люблю деньги, ты любишь деньги, ты любишь - все любят деньги. Но как любит он! Золото, камушки, разноцветные бумажки - все это он держит здесь и каждый раз, когда заходит в свой кабинет - запирается на несколько часов. Уж наверное не для того, чтобы сидеть умирая от скуки.
   - Откуда ты все это знаешь?
   - Да Мося Альперт когда-то был лучшим другом Амбулатория.
   - Что ты говоришь? - неподдельно удивился я.
   - Ну так мы идем? - Мося направился к забору и прильнул к щели между досками.
   Мы с Эном последовали его примеру.
   На территории очень тихо. Можно сказать, что никого нет вовсе. Но наметанным глазом я засек движение в трех местах: в тени у навеса с емкостями с отходами; в нише возле двери с нарисованными молнией и черепом; в глубине участка, между гаражом и самим зданием. Мося подсказал еще один вариант - я увидел в чердачном проеме двоих: очкастую физиономию и еще одного типа повернувшегося к нам спиной. Оба яростно резались в карты.
   - Хорошо, что они так заняты - оттуда нас далеко видать.
   Эн занял выжидательную позицию, готовый в любой момент сигануть через забор.
   - Скажи - я на кухне народу много?
   - Повара. Шесть человек - все китайцы. Проворные как кошки. Всякие виды борьбы знают.
   - Мы тоже не лыком шиты.
   Похоже незаметно проникнуть - очень серьезная задача.
   - Придется, наверное, нейтрализовывать каждого по-одиночке, - советуюсь с Эном, - как думаешь?
   - Тех, кто не крыше можно не трогать: если вон оттуда пройти прижавшись к стене, - Эн показывает на гараж, - то они не увидят. А по пути можно хлопнуть того, который у электрощитка.
   - Все-равно услышат, - сомневаюсь я, но ничего другого придумать не удается.
   В этот момент, все равно как счастливый случай, распахнулась служебная дверь. Из нее вышел коротконогий китаец с большой кастрюлей и, не закрывая за собой двери, направился в сторону гаража. Вместе с ним на улицу вырвалась китайская музыка - не настолько громкая, чтобы заглушить любые звуки, но идеально подходящая для нашего случая - любой стук может быть принят за игру инструментов. Видимо повара таким образом решали проблему ностальгии.
   - За рисом пошел, - торжествующе потер руки Мося, видя как вдвоем с охранником они скрылись в гараже.
   Мы с Эном срываемся с места как кошки. Напротив гаража перемахнули забор. Я встал возле раскрытых ворот, присматривая за кухонной дверью. Эн скользнул дальше.
   Из гаража донесся звук сыплющегося риса. Я осторожно заглянул. Оба стояли ко мне спиной. Китаец нагребал ладонями и осторожно ссыпал рис в подставленную охранником кастрюлю. Тихонько я поднял лежащую на полу деревянную киянку и обрушил ее на голову китайца: почему-то он нравился мне больше. Второй удар настигнул охранника, прежде чем он успел повернуться лицом. Взлетевшие в воздух рисинки еще продолжали скакать по бетонному полу и вскоре замерли.
   Ну что же. По-моему, дело пошло неплохо. Теперь дело за тем, что возле помоев.
   Я помог Мосе перебраться во двор, а Эн уже вернулся довольный и показал клок волос.
   - Удрать хотел.
   Третий боец вообще не доставил особых проблем: когда мы подошли он сладко спал, устроившись на подпорченном молью тулупе. Мы не стали его трогать: уж больно у него был ангельский вид, жалко очень.
   Впереди была кухня и пятеро шаолиньцев.
   На удивление все прошло тихо-мирно. Мы с Эном ворвались на кухню, ожидая сурового сопротивления, но никого там не оказалось. Это было более чем подозрительно. Я еще не успел подумать, как Мося заторопил нас:
   - Скорее! Слышите - машина подъезжает. Они пока еще ничего не расчухали и Амбулаторий спокойно войдет сюда. Тут мы его и зацепим.
   Он толкнул нас к плакату с весовыми мерами различных приправ и круп, отдернул его - за ним оказалась дверь.
   Не знаю, почему так произошло, но только в последний момент я вдруг понял, что мы пролетели. Попались! Засыпались! Просрались! Но только двое - третий был враг. Хитрый, подлый, умный.
   Он втолкнул нас внутрь. У комнаты не было ни крылечка, ни приступка и мы упали вниз, на пыльный пол. Не знаю, как Эн, а я разбил себе губы и отозвалась в ребрах боль. Шум закрывающейся двери отрезал нас от внешнего мира и мы очутились в липкой тьме.
   - Кто здесь? - раздался испуганный голос.
   - Боже мой! - застонал я проклиная свою в который раз проявленную неосторожность и глупость и задал не менее глупый вопрос. - Долорес! Что ты здесь делаешь?
   - Отдыхаю! - с достоинством ответила моя девочка.
   Она приблизилась ко мне: я не видел ее лица, но слышал тревожное дыхание. Потом она осыпала мое лицо поцелуями и заревела, уткнувшись в мою разбитую грудь.
   - Ай. Здесь кто-то еще, - она едва не раздавила мне палец, от страха дернувшись и наступив на руку острыми каблучками.
   - Это Эн. Ты как?
   - Нога. - Эн тихо всхлипнул.
   - Дай посмотрю.
   - Если сможешь, - сквозь стон проскользнула ирония.
   Нога оказалась целой, но неестественно вывернутой. Я попытался проделать то же самое, что с хулейкинской челюстью, но моих сил оказалось явно недостаточно.
   - Долорес, помогай.
   Вдвоем мы дернули лучше. Эн вскрикнул и начал ругаться. В этот момент в комнатушку ворвался неожиданно яркий свет. Я заметил с какой высоты мы рухнули и присвистнул. Один из двоих, силуэты которых дрожали наверху видимо оценил мою реакцию.
   - Ну как вам понравилось десантирование?
   Не получив ни слова в ответ, он добавил:
   - Молчите и ладно. Лишние слова ни к чему.
   Тот, второй, был Мося. Это я определил по носу, когда он повернулся боком.
   - А Томка с ними?
   - Нет, не было, - заискивающе пропел Мося.
   - Надо будет это выяснить, когда приступите к делу.
   - А что делать с девчонкой?
   - Да то же, что и с ними. А что те двое? - этот вопрос был задан так тихо, что я едва расслышал.
   Мося что-то шепнул в ответ - это уже не дошло до моего слуха.
   - Кстати, можете потрахаться перед началом сеанса. Я это люблю. Амбулаторий, а я уже не сомневался, что это был он, затрясся от смеха и едва не свалился к нам, но успел уцепиться за косяк. Он поправил на себе одежду, сердито крякнул и ушел. Мося протянул руку к выключателю и комнатушка осветилась настолько тусклой лампочкой, торчавшей из стены, что можно было смотреть на ее дрожащую спираль, не опасаясь за здоровье глаз.
   - Ну как вам бункер? - хихикнул он и хлопнул дверью.
   Зашелестел плакат и вскоре стало тихо.
   - Я боюсь. - Долорес снова пустила слезы.
   Я оглядел ловушку. Голые полы и стены. В самом низу противоположной от входа стены был маленький лючок. Я подошел ближе, чтобы рассмотреть его. Створка была настолько плотно подогнана, что даже ноготь невозможно было засунуть между ней и стеной.
   Я вернулся к месту нашего падения. Если бы Эн встал мне на плечи, то он достал бы до двери, но врядли это было так просто - выйти туда, откуда пришел.
   А наверху, на самом потолке виднелась камера. Ее глазок сопровождал меня, передавая хозяину каждое движение.
   Эн и Долорес равнодушно сели под дверью, а я принялся наворачивать круги, как будто пытаясь таким наивным способом усилить мозговую деятельность.
   Примерно на двадцатом круге раздался неприятный скрежет. Он шел из стены, прямо напротив люка и прекратился, когда добрался до самого пола, при этом створка выпала наружу и из образовавшейся ниши выполз поднос. Бутылка вина с тремя рюмками, гроздья винограда, мелко нарезанные кусочни дыни и на каждого по бутерброду с икрой - видимо Амбулаторий заботился, чтобы мы не померли с голоду прежде времени.
   - Ну что же - помирать так с музыкой. - Эн подхватил пальцами бутылку за горлышко и подбросив ее, поймал в раскрытую ладонь.
   - Хо! "Кровь мертвеца". Козьма, ты хотел попробовать. Добрый дядя Амбулаторий оказывается филантроп.
   Вот только штопора не оказалось и пришлось воспользоваться шпильками Долорес. Пробка с трудом ушла внутрь и аромат вина не замедлил вырваться на свободу.
   Эн нетерпеливо разлил, сунул рюмку в руку аппатично сидевшей Долорес, протянул мне. Они оба выпили и Эн поспешил наполнить еще.
   - А ты чего тянешь?
   Не нравилась мне эта щедрость.
   Я посмотрел наверх. Камера почему-то уставилась на меня, словно ожидая, когда приму и я. Это меня жутко задело, но я не подал вида и осторожно отвел взгляд, чтобы наблюдавший не заметил моей нервозности.
   Я запрокинул голову и вплеснул янтарную жидкость в рот.
   - Ты как будто водку пьешь.
   Мне пришлось отвернуться и, незаметно для ребят, а тем более, чтобы ничего не понял враг, осторожно выплюнуть вино прямо в рукав.
   Вторую дозу я отправил в люк, сделав вид, что интересуюсь его конструкцией. Ну не хочу я пить подарок Амбулатория! Я понял, что слишком много совершил безоглядных ошибок, и теперь оценивал каждый шаг.
   Возникшее вначале желание распросить Долорес я подавил. Что-то зловещее замышлялось там наверху и я собрал максимум воли, что бы не зажаться трусливо в угол, как моя несчастная подружка и не раскиснуть, как Эн.
   - И никто не узнает, где могилка моя...- тихо запел он, потом вдруг почему-то перешел на английский язык, я уловил смысл первых слов.
   При чем тут монолог Гамлета? Какие-то английские пословицы. И вдруг до меня дошло: он же бредит. Я посмотрел на Долорес - та расплылась в сексуально-вампирской улыбке, какой обычно сопровождает минуты близости. С ума сошли оба.
   Это вино!
   А я? Я ведь тоже должен вести себя каким-то образом, раз тоже "пил". Ну уж я вам покажу, какой артист во мне умер.
   Задрал к потолку широко раскрытые глаза и зашелся в идиотском смехе, так что стены завибрировали. Меня и вправду разобрал такой смех, что я испугался как бы не переборщить. Опрокинувшись на пол, я задрал в "припадке" ноги, я начал дрыгать ими - чем не пляска святого Витта. Смех мой вскоре превратился в стон, а дерганья не прекращались до тех пор пока не скрипнула дверь и на пол не опустилась лестница. Только тогда я позволил себе передохнуть, хотя не перестал идиотски хихикать. Я вспомнил, что однажды мне приходилось проделывать нечто подобное в интернате, когда среди учеников тайно проводился конкурс на лучшее изображение психической патологии. Я тогда занял второе место, а первое досталось моему однокласнику - потом оказалось, что он не играл: с ним случился настоящий припадок. Так что, школа у меня была.