Заколебанский Опанасий
Правосудие с короткими ногами
ОПАНАСИЙ ЗАКОЛЕБАНСКИЙ
ПРАВОСУДИЕ С КОРОТКИМИ НОГАМИ
(с вкраплениями гиперболизма история)
"Зри в корень"
Козьма Прутков
Глава 1.
Ой, как голова трещит, нет сил терпеть. Ох, давненько я не упивался по самые баклажаны, прямо не знаю, что делать. Остается надеяться, что ноги сами выведут меня куда нужно. Емеля официант пристал и что-то шепчет на ухо, наверное просит чаевых добавить. Да пошел ты!!!... Козьма Прутиков никогда таким козлам много не дает. Ты свое уже заработал...
На улице сыро и холодно. От взрыва ветра с крыши слетела густая струюя и прямо за шиворот. У-у-у! Бр-р-р. Будь все проклято!..
А дождь кончился совсем недавно - даже толпа под тополями на площади не рассосалась. Так, где мой личный транспорт? Не-е, я на машине не езжу. Ростом не вышел. У меня ноги до педалей не достают. А даже если и достанут, то что я - носом рулить буду, что ли?
...Ой, перепил! Может быть - наследственное. Ну да. Мама родная моя пила много, вот я и уродился -любитель выпить. Папа тоже, небось, алкаш был тот еще. Однажды пошел за бутылкой, да так и не вернулся. Ну мама долго дожидаться не стала - нашла доброго дядю, а меня сбагрила к родственничкам. Так что рос я без родительской ласки. Может и поэтому ростом не вышел. Да еще болел много...Так, о чем это я? Ах да. Где же мой м-мо-ци-цикл?..
Там где я его кинул - пустота. Нет, конечно асфальт и бордюр на месте и птичье дерьмо тоже никуда не делось, а транспорт отсутствует.
...Угнали!?
Вот суки. Среди бела дня. И у кого!? Уж этого я так просто не оставлю.
Разворачиваюсь и быстрым шагом (чтобы не свалиться) обратно в ресторан.
В "Айсберге" дым коромыслом. Оказывается и без меня может быть весело. Музыканты давно все ноты позабыли, пюпитры по чьей-то хребтине прошлись молотком выправляй. Один лабух в пьяном порыве обнял контрабас и полез на него. Так и есть, сломал. Но это мне не интересно. Я ищу Петровича. Взгляд мой натыкается на противные, липкие, розовые, черные, мятые, грязные, похотливые, косые пьяные рожи. Тьфу, чтоб вы все провалились. Нет Петровича.
- Алле, где Петрович? - еле живого бармена за галстук поднимаю с пола. Тот тычет пальчиком в сторону кухни.
Какая все-таки жуткая штука - круглые даты. Все съезжают с катушек и начинают жадно поглощать огненную воду в немеренных количествах. Так сказать, перевыполняют план. Годовую норму. Как будто завтра произойдет конец света и никогда больше водка не промочит иссохшееся горло страждущего. И наплевать, что поутру будет хуже, чем в аду: и головка бо-бо, и в печенке колики и конечности замерзнут, и в сердце клин.
А я? Чего же я так нажрался? Я вроде к этому празднику отношения не имею. Как бишь его название? Ах да - у тети Айсберга сегодня золотая свадьба. Точно. А причем тут я? И кто меня приглашал? Не помню. Ладно. Воспоминания можно отложить до завтра. А сейчас есть дела поважнее.
На кухне повар в засаленом колпаке снимает пробу. Кругом вертятся айсбергова охрана - как бы не отравили кого из гостей. Один, рослый такой (два меня) подходит:
- А тебе, малявка чего надо?
Это я малявка? Ну насчет роста может и так. Да только я не очень люблю, когда мне про него напоминают.
- Дурик, ты что, новенький?
Еще один детина подходит к первому, шепчет. У того мозга видать зашевелилась, потом покрылся, напыжился, как карась на нересте - сейчас икру метать начнут.
- Вы, извините, господин Прутиков. Это у нас новичок, он постоянных клиентов не знает.
Ладно, ладно, Валера. Я сегодня добрый. Где Петрович, лучше говори.
- Он на склад пошел. Туда. - и пухленькой ручкой в сторону коридора машет.
- Ну, спасибо, - говорю. "Ух, попадись ты мне в другой момент".
Кто-то вызвался меня проводить, но я отказался - что я ребенок. Эх, знал бы, что ждет меня там, непременно согласился. Силком бы поволок. Но что поделаешь - не судьба.
Я кажется отвлекся.
В общем иду по коридору. Навстречу телка. Ну не корова, в смысле. А ТЕЛКА!!!. У меня даже язык к ботинкам свалился.
Давно не видал такой красоты. Дамочка прет не глядя, чуть не растоптала меня. Да ничего, я привык прощать женщинам их маленькие шалости. Лицо у нее платком прикрыто, движения энергичные. Как будто напугана. Одно странно, - что ей в таком вонючем месте делать. Посмотрел тоскливо ей вслед. Да, шик! Нет слов. Замечтался я, и чуть в трубу отопительную не влетел.
Склад от холодильника тонкой перегородкой отделен и холод стоит собачий. Зову Петровича.
- Эй, козел сраный. Ты куда спрятался? Штаны найти не можешь? Не бойся, свои!
Тишина. Непонятно, однако.
Прохожу мимо коробок, контейнеров, банок-склянок.
- Ты чего брат с девками в такой холодрыге занимаешься? Так и ревматим заработать недолго.
Не отзывается. Это похоже на хамство.
Повернув за стеллажи, даже будучи нескромно пьяным, я понял, почему Петрович не отзывался на мои лосиные вопли.
Он уже остывал.
Действительно, не дышит. Во, попал!
Его воловья шея вся в крови. На полу черная лужа. Ботинки вымазал, чтоб тебя. Они же не меньше сотни стоят.
Что это у него в руке? Профессиональное любопытство пересилило осторожность. Крепко держит, гад.
Хм, интересно. Обрывок сигареты. Ладно, возьмем с собой. Что еще? Осматриваю пол. Достаю из кармана мешочек. Там у меня всегда есть лишняя пара хирургических перчаток. Неохота в крови возиться, да что поделаешь. Удивительно, куда только хмель пропал. Вот что значит заняться родным делом. Про бабу я даже и не вспомнил. Главное для меня - труп. И все, что представляет интерес для детектива. Итак, обшариваю рукой еще теплую лужу. Натыкаюсь на что-то. Вот это да - пистолет. Надо же Петрович, сколько кровищи с тебя натекло. Сразу и не приметишь. Откладываю в сторону. Не успеваю выпрямиться - шум, крики.
- Руки вверх! - в спину уперлось что-то твердое, а логика подсказала, что это наверняка ствол.
- А, Козьма. Давненько не виделись, - До боли знакомые руки щупают мои ляжки, ягодицы. Ну конечно. Это же Потап. его манера.
- Повернись.
- Здорово Потап, - я пытаюсь не терять нервного равновесия, хотя его похотливые движения жутко неприятны.
- Здорово-то здорово. Ты лучше объясни, какого хрена здесь делаешь? Потап густо сморкнулся и с наслаждением сглотнул. Мне стало дурно.
- Нет это ты объясни, - пришел я в чувство, - Я вроде ментов не вызывал.
- До тебя это сделали другие - более лояльные и законопослушные граждане, - Потап щурил глазки на заплывшем от жира лице.
- Кто же если не секрет?
Потап мне не ответил, а прикрикнув на дебила-помощника, скомандовал:
- Раздеть его и обшарить с ног до головы.
- Но шеф, вы же только что его обыскали.
Для меня всегда было загадкой - где он только подбирает себе в шестерки таких откровенных дегенератов?
- Этот тип хитрее двадцати таких как ты. Разговор-р-рчики.
Когда Потап визжит - значит он злой и спорить с ним не надо. Вот только дебил обшаривает почему-то не одежду, а меня, хотя я перед ним в трусах стою. Но могучий пинок шефа заставил его принять верное решение. Холодно. Я теперь похож на свежеощипанного гуся. Фотограф суетится, вспышкой своей глаза портит.
- Ты что, на бычки перешел? - Потап вырвал из рук мента-практиканта найденный мной обрывок и бросил его на пол. Хорошо, что не в кровавую лужу. Ужас как мне не хотелось в ней снова ковыряться. Да и вещдок жалко.
- Я конечно не дурак, - (вот это сказал!) - и понимаю, что не ты его ухлопал. Но от меня так просто не отделаешься. Митрофан - надень на него наручники. Пускай люди полюбуются.
- Если ты такой умный, - хамства мне не занимать, - то может быть сразу и убийцу назовешь?
- Ты шуточки брось. Я серьезно говорю.
Я понял, что дело зашло далеко. Но мне нет никакого интереса показываться перед публикой в неприглядном виде. Иду на краюнюю меру. Что делать, придется расстаться с цигаркой.
- Давай меняться. Я тебе что-то подарю, а ты меня отпустишь.
- Я взяток не беру.
Так, еще не сообразил. Ладно, попробуем со второй попытки, я забыл, что у него позднее зажигание.
- Баба хоть что сказала?
- Какая баба?
Вот те на! Сыщик хренов.
- Слушай, что-то не врубаюсь? Ты сказал, что тебе сообщили об убийстве? Но кто? Когда я входил сюда, какая-то красотка выпорхнула, меня чуть не раздавила. Я думал это она и позвонила в милицию.
Я готов любую чушь нести, лишь бы Потап забыл про мои слова о подарке. А дамочка та в голове засела. Выходит не она сообщила. Тогда кто? Мысли в голове вертятся, я стою зубами стучу.
- Одевайся, - спохватился Потап. А сам извилины напрягает.
- Ладно, пойдешь без конвоя. Только расскажешь, все что видел.
- Ладно.
Ну положим не все, что видел, а кое что не утаю.
Выходим. На всякий случай Потап ведет меня впереди, наблюдатель.
Увидев нас зал притих. Половина народа паркет облизывает, остальные еще держатся. Но веселье прервано. Лица грустные и тупые. Еще не соображают, но уже искорки в глазах появились...
...Боже, кто так дурно наблевал?...Неужели я?..
Глава 2.
- Я тебе в тысячу первый раз объясняю - я пошел искать Петровича, потому что у меня угнали мотоцикл. Кому как не ему отвечать за то, что на стоянке творится.
Потапова секретарша на стуле как блоха вертится, стучит по клавиатуре, аж в мозгах эхом отдается, мои показания стенографирует.
Потап пыхтит, слюни пускает. Он так думает. Еще может в носу колупаться при этом, так, что ноздри наружу выворачиваются. Если хорошенько присмотреться, то пятнышки на кресле - это не рисунок, а...
- Слушай, Козьма, - голосок у Потапа стал липкий и вкрадчивый, не иначе как подлость задумал, - а я ведь могу на тебя всех собак повесить.
Вот простота. Нашел чем удивить.
- Ты сам посуди - никого кроме тебя мы не видели. Женщина твоя мифическая, а может ты ее сам придумал. Мы допросили всех, никто про бабу не упоминал.
- А звонок? Кто звонил, ты мне так и не ответил.
- Здесь я задаю вопросы, - Но так и быть - скажу. Говорил мужской голос. Он сказал, что в "Айсберге" готовится жестокое убийство начальника охраны.
- Когда это было?
- За полчаса до того как мы подъехали. Чего ты лыбишся?
- Да нет ничего.
- Хочешь сказать - неоперативно?
Ничего я не хочу сказать. И улыбаюсь я потому, что смеюсь над собой. Только сейчас, к утру, башка моя пришла в норму, ну почти в норму, и соображаловка действовать начала. Ведь когда я зашел на склад, кровь-то еще теплая была. А там холодильник, сквозняки. Выходит убили его почти в тот же момент. А никого кроме красотки и меня не было. Ну я Петровича не убивал, это точно. Я пьяный еще подраться могу, а убить - увольте. Выходит цыпочка и порешила Петровича. Ну ладно. Дело это мне начинает нравится и я пытаюсь найти повод, чтобы смыться из этого сортира поскорей.
- Еще вопросы будут, гражданин начальничок?
- Ты, Козьма, не ехидничай. Не в цирке. Давно небо в клетку не видел?
Ну напугал. Прямо обдрищусь сейчас.
- Потап, как говориться: ближе к телу. Какие у тебя ко мне претензии? Я тебе ситуацию обрисовал как мог, а ты делай заключения и ищи преступника.
Потапу видать со мной возиться уже спала охота, тем более что ночь не спал. Жена наверное в постели до сих пор ждет - не дождется.
- Ладно, подпиши здесь. Как только понадобишся из под земли достанем. лениво поднимая задницу, он протянул мне бумагу и изгрызанную ручку. А все-таки прикус у него - неправильный!
- Пожалуйста, - я оставил автограф и быстро к выходу. Воздух здесь больно тяжелый. Скорей бы на волю.
Спустился вниз, а там толпа народу. Очевидно недавно облава закончилась. Проститутки, бомжи, наркоманы, ворье мелкое. Рожи по большей части знакомые.
А это...Ой, кого я ви-и-ижу!..
- Здраствуй, милая моя! - попку эту я ни с чем на свете не спутаю. С завязанными глазами определю ее обладательницу.
Полуголая девица оборачивается. Губки скривились, слезки потекли, ресницы отклеились.
- Кузенька, помоги, а? В долгу не останусь.
...А голосок!.. М-м-м...
Сержант сердитый одернул ее, как будто жена ему.
- Ты что, козел, не видишь, я с человеком разговариваю. - и куда только плаксивый вид делся. Не баба - фурия.
Снова ко мне. Сама вежливость и доброта.
- Кто тебя взял, Долорес?
- Абрамчук.
О, старый знакомый. Из непробиваемых.
- Тяжелый случай. За что?
- Среди наркоманов повязали.
- Я сколько раз говорил, не связывайся с отребьем.
Ждет. В глазах надежда. Господи, почему такая женщина и проститутка? Впрочем, наверное так оно и должно быть.
- Ладно, что-нибудь придумаю, - шепчу. А сам мозги раскручиваю, что же я могу сделать. - Ты пока, гляди, первой в журнал не лезь.
Разворачиваюсь. Черт дернул меня наобещать. Я же теперь не прощу себе, если ничего не выйдет.
А, впрочем, есть выход. Надо выйти на Федюню.
Бегу на третий этаж, времени в обрез. Сейчас сержант вновь прибывших оформлять начнет.
Ворвался я в кабинет, в зальчике никого, весь пол стопками бумаг заставлен, из-за одной - рожа знакомая торчит.
- Митяй, привет. Где Федор?
- На совещании.
Вот те на.
- Надолго?
- Уже должно кончиться. Он сразу собирался уйти.
Бегу обратно на первый этаж. На удачу, прямо на лестнице столкнулся с Федором.
- Здорово, живчик!
- Привет, старый пирдун. Дело есть.
Федюня - добрый малый. Всегда войдет в положение.
- Ладно. Я твой вечный должник, помогу.
Не забыл, значит, как мы во времена приснопамятные устраивали облаву на очистных сооружениях. Его тогда известный международный бандит Стойко Раков в чан с дерьмом спустил. Если бы не я - не жить Федюне. Вот, что значит хороший человек. Другой спасенный после такого купания не стал бы якшаться со мной. Шутка ли - каждый раз вспоминать, кто тебя из говна вытащил. А Федя не такой. За что и люблю его, стервеца.
- Пойдем.
Двери железные стучат, ключи гремят - идем к задержанным. Вон и Абрамчук сидит, гнида пузатая.
Федя к нему полошел и осторожно так намекает: выйдем на минутку. А сержант шустрый - ушко навострил: нет ли какого заговора. Но дверь закрыли и кино кончилось. Я уже издергался весь, прежде чем они наговорились.
Наконец появился Федя и вывел мою Долорес.
- Федя, теперь дело за мной.
- Да, ладно, - смутился мой бывший соратник и на подружку мою уставился, красный как рак.
- Что, Федюня, как с зарплатой? - надо отвлечь его, а то штаны порвет, вишь как выперло.
- Да так же. На пять процентов повысили.
Немного же я потерял с той поры, когда меня из этих стен выпнули. Врочем насчет денег и я не богат. Зато свободен.
- Ну, прощевай. Спасибо за услугу.
Долорес меня своей нежной ручкой обняла, прижалась. Благодарность выражает. В таком виде по улице неприлично вышагивать - дети в школу пошли, почтенные мамы своих чад в садик повели, а тут идет герла по улице, почти в чем на свет появилась. Я прощупал карманы. Все-таки не все деньги просадил, кое-что после вчерашней гулянки осталось - на такси хватит.
- Ты смотри вперед, а не в зеркало. Нечего пялиться. - и таксист туда же рот разинул, сейчас слюни потекут.
Что и говорить, а красивей моей спутницы я баб не видел. Или видел? Ах, да. та самая цыпочка из "Айсберга". Впрочем я бы не стал утверждать так категорично. Она тоже ничего. Но Долорес все-таки лучше. Может быть потому что рядом, а та неизвестно где. М-да, придется делом всерьез заняться. Уж очень я заинтересовался этой красоткой.
Девочка моя уже сопит вовсю, голову на мое плечо склонила, устала, бедняжка. Куда ее везти? Домой? Да она же меня изнасилует сегодня. Как я сразу не подумал. Ну да, ладно. Я имею полное право сегодня обо всем забыть и расслабиться. Опохмелку устроить не помешало бы.
- Через два квартала остановись, - скомандовал я таксисту, - В магазин забегу на минутку.
...Это плохо, когда женщина выше тебя ростом. Плохо. С той точки зрения, если надо тащить ее на второй этаж. Но моя Долорес -умничка, она хоть ножками не дрыгает - только за перила цепляется. Видать все-таки что-то употребила, раз так развезло.
Потащил я ее в ванную, быстренько раздел, хотя что там было раздевать, и под душ ее.
Нет, милая. Не брыкайся. Да, холодно, что поделаешь. Так. Вот, теперь совсем другой вид. На человека похоже. Не стоит благодарностей.
...Нет я сдаюсь. Спать вдруг захотелось, до ужаса. Долорес, делай со мной что хочешь, мне уже все равно. Нет? Ладно. Тогда я баиньки.
Подружка за мной. Теплая, гладкая кожа ее пытается меня возбудить, но я в отрубе, сейчас усну. Легла рядом, волосы ее в последний раз меня пощекотали. Тоже стихла. Спим...
Глава 3.
Не знаю, за что меня бабы любят? Вроде не урод, но и ничего такого сверхестественного нет. Взять хотя бы Долорес - на другого не кинется, а с меня живого не слезет. Ах, хороша! Изгибы, кожа, волосы, и все остальное прямо картины с нее писать всяким Леонардам, да Винчам. У любого импотента домкрат сработает. Хороша девка. И не дура. Если бы не ее нимфоманская сущность, ей богу, женился бы. Где еще такую найти?
Проснулась, милая?
- Ты что, любовь моя, делала в дурной кампании? Опять на риск потянуло? Я тебя уже предупреждал.
Потягивается. Нет я сейчас не выдержу. Только начал серьезный разговор...
...Все, я в ауте. Все соки из меня выжала. Да уж, сегодня ничем заниматься не придется. Лежу, прихожу в себя.
Девочка моя на кухне что-то готовит. И как в ней соединяется похотливая сучка, бесподобная домохозяйка, изумительная собеседница - в голове не укладывается. Мечта поэта.
Хватит лирики. Надо обмозговать ситуацию.
Пытаюсь привести в порядок мысли. Анализирую.
Итак, что мы имеем?
Первое: угнаный мотоцикл. Точнее его отсутсвие.
Второе: труп Петровича. Беднягу, конечно, жалко, но эмоции пока оставим.
Третье: пистолет и сигарету. Да, ведь, только не могли его из пистолета грохнуть - горло разрезано было. Ну и бабочка - человека зарезать как червя зарубить.
Четвертое: звонок по телефону. Это вообще странно. Кто-то навел милицию на то, что должно было случиться только через полчаса.
Есть ли связь между первым и остальными пунктами?
Не думаю, что кто-то хотел меня подставить. Не настолько я приметная личность, чтобы кто-нибудь имел на меня зуб. Но ведь если бы я не пошел за Петровичем, а спокойно уехал домой (ничего что пьяный, я даже с завязанными глазами дам фору любому мотогонщику), то и не наткнулся бы на труп. Надо прояснить ситуацию в "Айсберге". Отложим на завтра. Чую, такое дело спешки не требует. А руки у меня чешутся. Это значит попалось настоящее дельце. Такое редко выпадает. Грех не воспользоваться.
Ну вот и завтрак. Или обед? Сколько время?
- Скоро час.
Значит еще завтрак.
Помогаю Долорес расставить посуду с сервировочного столика.
- Детка, ты мне так и не ответила.
- А что говорить?
- Выкладывай что есть.
- Я ведь случайно туда попала. Ты же знаешь - я тебе никогда не вру.
Вот так. Ни больше, ни меньше. Это серьезное заявление. Не такая дура, моя ласточка, чтобы случайно куда-то забредать.
- Говори, - настойчиво давлю я.
- Я теперь с серьезными господами вожусь. Вот и вчера пошла с одним, а он говорит, заедем в одно место, мне там кое-что забрать надо. Понятное дело, наркотики. Компания незнакомая, но я не боялась. Все-таки с серьезным представительным мужиком. Ему главный скидку хорошую сделал, так мой обрадовался как младенец и прямо на месте сигаретку выкурил. Пока не развезло, он домой засобирался, а меня забыл. Но эти поганки меня не тронули. Им до бабы все равно как до луны.
- Все ясно. Эх, рыбка. Кончишь ты плохо.
- А ты Кузенька меня при себе держи. Мне много не надо.
- Да уж. С тобой поживешь - через месяц усохнешь. Ты же тварь ненасытная.
Обиделась, почему-то. И чего я такого сказал?...
- Ладно, крошка. Прости. Я дерьмо.
- Нет ты хуже дерьма. - и набросилась на меня.
Ну началось...
- У меня между прочим, мотоцикл угнали. Так что я теперь без транспорта. лежу, в потолок гляжу.
- Бедненький. - ее голова нависает над моей.
- Прошу тебя. Не начинай сначала. - а корень мой все же закопошился. Вот гад. Я же устал...
-...Нет, это меня доконает...
...Ну наконец-то. Уснула. Странно. На этот раз я крепче оказался. Заработалась, бедняжка. А впрочем я уже давно ее не видел - соскучился.
Чем же заняться. Главное так чтобы тихо - а то, не дай бог, проснется.
Звонок. Вот черт. Не вовремя.
Бегу к телефону.
- Прутиков? Есть дело. Насчет твоего мотоцикла. - раздался незнакомый тенорок. - Если хочешь встретиться, жду на бульваре ровно через час, возле статуи мирового вождя.
- Кто это был?
Киса моя, с постели встала, волосами грудь прикрыта - Афродита, только моря нет и пены.
...Нет, так просто я уйти не могу...
Маленькая стрелка на часах скоро закроет цифру "5", а никого, кто бы мог привлечь мое внимание, нет. Может он видел, как я в кустах затаился? Да нет я ведь профессионал, не школьник. Хорошо иметь малый рост, сидишь себе, как мышка-норушка, никто тебя не видит, зато все как на ладони.
Ага, вот он. Чутье меня никогда не подводило. Один. Ладно, можно показаться. Отползаю чуть назад, отряхиваюсь.
Шум автомобиля. Шаги. Хлопок. Еще один. Этот неприятный звук мне хорошо знаком. В самого пару раз стреляли. Я обратно в кусты. Вот те на! Мой-то лежит на асфальте и ногами дрыгает. Затих. Я выскочил на дорогу. Машина далеко, - марку, увы, не разглядеть.
Женщина - многодетная мамаша закричала так, как будто ее мужа шлепнули, дети тоже зашумели. Не успел я сообразить, как поступить в сложившейся ситуации, как за каких-то десять секунд вокруг тела собралась толпа. Пойти посмотреть, что-ли, кто хоть ко мне приходил. Пробираюсь, пихая локтями всех подряд. Это им делать нечего, а у меня времени в обрез: не хватало еще, чтобы милиция задержала. Потап нагрянет - вот будет музыка. Он, конечно, свою смену закончил, но ради того, чтобы меня уесть на все пойдет.
Да, скажу прямо, покойный - несимпатичный субъект. Может от того, что у него половины черепа нет? Хотя морда вроде целая. У меня зрительная память хорошая, как компьютер - я его в первый раз вижу.
Если бы не народ, я обшарил бы его, до прихода правоохранников.
- Я иду. Вдруг молодой человек меня обгоняет подходит к нему, потом тот вдруг осел и упал, а тот убежал и запрыгнул в машину. - усатая толстуха делится впечатлениями.
- А машину вы запомнили? - встряла другая. - милиция всегда про это спрашивает.
- Запомила только, что она серая. Мокрый асфальт что ли, называется. А в марках я не разбираюсь.
- А я видела, что у нее на стекле полоса от этих щеточек, которые дождь разбрызгивают. - добавила крайне наблюдательная маленькая девочка.
Ну что же и на том спасибо. Собрался я уже отчаливать, бросил на мертвеца прощальный взгляд. Но, что такое?! Нагибаюсь.
- Молодой человек, нельзя труп трогать. - завозмущалась усатая.
Спохватился я. Нервы.
У него же в руке зажата сигарета!
И снова обломаная.
А теперь пора валить отсюда. Толстуха поганая сверлит меня своим подозрительным взглядом. Видать старая сексотка. У меня на таких нюх. Уношу ноги, попутно ругая себя за оплошность. Я и так достаточно засветился, чтобы меня эта бестия выдала с потрохами. После этого каждый умный легавый вычислит по ее показаниям. Скажет: был такой, коротышка любопытный, премерзкий тип. А Потап проведает - сразу на меня насядет. Влип.
И вообще ситуация странная. Сразу два убийства. И в обоих фигурирует обрывок сигареты. Кстати, я свой не потерял?
Нашел с трудом свободную скамейку, вывернул карманы. Вот он.
Осмотрел его со всех сторон и ничего особенного не обнаружил. Обыкновенный кусок сигареты. Оторван как раз по фильтру. Название неизвестно. Оно осталось в руках убийцы.
Где оно записывается? Я сам не курю и не знаю. Вот идет парень, сейчас определим.
- Простите, лишней сигаретки не найдется?
- Свои иметь надо.
Хам. Счастливчик: не знает, что в обычных ситуациях я такого не спускаю. Сейчас же настроение не то.
Обратился с тем же вопросом к дугому прохожему. На этот раз попался вежливый. Он протянул мне сигаретку, а сам плюхнулся рядом. Подал зажигалку, но я отказался.
- Спасибо, я потом. А вот, вы не знаете, случайно, как на сигаретах название марки пишется - одинаково или у всех по разному?
- Бывает что по разному, но обычно возле фильтра. Кольцом.
Спасибо за информацию...Значит возле фильтра. А у этой его как раз нет. У обоих нет.
Похоже, что человек держал ее в руках, а подошедший оборвал. А может быть обломил? Случайно? Нет, все-таки оборвал. Края помяты. Я не мог ее раздавить, иначе она была бы сплюснута вся. Что же за причина такая, что ее вырвали из рук. И ведь не отобрали всю, а только название.
Такую роскошь, как лаборатория не могу себе позволить, а без нее мне не разобраться, что это за марка.
- Маркел! Точно.- Хлопаю себя по лбу. Уж он спец старый. Безошибочно определит. Жалко только сигарету. А впрочем большего толку от нее нет. Пускай выкуривает. Только сначала где-то надо бутылку филипинского виски купить...
...От магазина я побежал наперерез автобусу и еле успел запрыгнуть в брюхо старого рыжего ящика.
Маркел живет в трущобах. Районы дикие и неизведанные. Менты сюда почти не лазят. И, не дай бог, чужаку забрести.
На предыдущей остановке в вечернее время водитель всегда предупреждает пассажиров, что если их застанут без билета и высадят в окрестных местах шансов выжить мало. Салон сразу освобождается наполовину. Если зайцы и остаются, то только те кому либо терять нечего, или которые знают этот район как свои яйца, - типы вроде меня.
Сразу видно, что люди здесь живут небогатые. Домишки все облупленые, крыши ржавые, запах стоит как в нечищенном свинарнике. Здесь рядом городская свалка находится.
ПРАВОСУДИЕ С КОРОТКИМИ НОГАМИ
(с вкраплениями гиперболизма история)
"Зри в корень"
Козьма Прутков
Глава 1.
Ой, как голова трещит, нет сил терпеть. Ох, давненько я не упивался по самые баклажаны, прямо не знаю, что делать. Остается надеяться, что ноги сами выведут меня куда нужно. Емеля официант пристал и что-то шепчет на ухо, наверное просит чаевых добавить. Да пошел ты!!!... Козьма Прутиков никогда таким козлам много не дает. Ты свое уже заработал...
На улице сыро и холодно. От взрыва ветра с крыши слетела густая струюя и прямо за шиворот. У-у-у! Бр-р-р. Будь все проклято!..
А дождь кончился совсем недавно - даже толпа под тополями на площади не рассосалась. Так, где мой личный транспорт? Не-е, я на машине не езжу. Ростом не вышел. У меня ноги до педалей не достают. А даже если и достанут, то что я - носом рулить буду, что ли?
...Ой, перепил! Может быть - наследственное. Ну да. Мама родная моя пила много, вот я и уродился -любитель выпить. Папа тоже, небось, алкаш был тот еще. Однажды пошел за бутылкой, да так и не вернулся. Ну мама долго дожидаться не стала - нашла доброго дядю, а меня сбагрила к родственничкам. Так что рос я без родительской ласки. Может и поэтому ростом не вышел. Да еще болел много...Так, о чем это я? Ах да. Где же мой м-мо-ци-цикл?..
Там где я его кинул - пустота. Нет, конечно асфальт и бордюр на месте и птичье дерьмо тоже никуда не делось, а транспорт отсутствует.
...Угнали!?
Вот суки. Среди бела дня. И у кого!? Уж этого я так просто не оставлю.
Разворачиваюсь и быстрым шагом (чтобы не свалиться) обратно в ресторан.
В "Айсберге" дым коромыслом. Оказывается и без меня может быть весело. Музыканты давно все ноты позабыли, пюпитры по чьей-то хребтине прошлись молотком выправляй. Один лабух в пьяном порыве обнял контрабас и полез на него. Так и есть, сломал. Но это мне не интересно. Я ищу Петровича. Взгляд мой натыкается на противные, липкие, розовые, черные, мятые, грязные, похотливые, косые пьяные рожи. Тьфу, чтоб вы все провалились. Нет Петровича.
- Алле, где Петрович? - еле живого бармена за галстук поднимаю с пола. Тот тычет пальчиком в сторону кухни.
Какая все-таки жуткая штука - круглые даты. Все съезжают с катушек и начинают жадно поглощать огненную воду в немеренных количествах. Так сказать, перевыполняют план. Годовую норму. Как будто завтра произойдет конец света и никогда больше водка не промочит иссохшееся горло страждущего. И наплевать, что поутру будет хуже, чем в аду: и головка бо-бо, и в печенке колики и конечности замерзнут, и в сердце клин.
А я? Чего же я так нажрался? Я вроде к этому празднику отношения не имею. Как бишь его название? Ах да - у тети Айсберга сегодня золотая свадьба. Точно. А причем тут я? И кто меня приглашал? Не помню. Ладно. Воспоминания можно отложить до завтра. А сейчас есть дела поважнее.
На кухне повар в засаленом колпаке снимает пробу. Кругом вертятся айсбергова охрана - как бы не отравили кого из гостей. Один, рослый такой (два меня) подходит:
- А тебе, малявка чего надо?
Это я малявка? Ну насчет роста может и так. Да только я не очень люблю, когда мне про него напоминают.
- Дурик, ты что, новенький?
Еще один детина подходит к первому, шепчет. У того мозга видать зашевелилась, потом покрылся, напыжился, как карась на нересте - сейчас икру метать начнут.
- Вы, извините, господин Прутиков. Это у нас новичок, он постоянных клиентов не знает.
Ладно, ладно, Валера. Я сегодня добрый. Где Петрович, лучше говори.
- Он на склад пошел. Туда. - и пухленькой ручкой в сторону коридора машет.
- Ну, спасибо, - говорю. "Ух, попадись ты мне в другой момент".
Кто-то вызвался меня проводить, но я отказался - что я ребенок. Эх, знал бы, что ждет меня там, непременно согласился. Силком бы поволок. Но что поделаешь - не судьба.
Я кажется отвлекся.
В общем иду по коридору. Навстречу телка. Ну не корова, в смысле. А ТЕЛКА!!!. У меня даже язык к ботинкам свалился.
Давно не видал такой красоты. Дамочка прет не глядя, чуть не растоптала меня. Да ничего, я привык прощать женщинам их маленькие шалости. Лицо у нее платком прикрыто, движения энергичные. Как будто напугана. Одно странно, - что ей в таком вонючем месте делать. Посмотрел тоскливо ей вслед. Да, шик! Нет слов. Замечтался я, и чуть в трубу отопительную не влетел.
Склад от холодильника тонкой перегородкой отделен и холод стоит собачий. Зову Петровича.
- Эй, козел сраный. Ты куда спрятался? Штаны найти не можешь? Не бойся, свои!
Тишина. Непонятно, однако.
Прохожу мимо коробок, контейнеров, банок-склянок.
- Ты чего брат с девками в такой холодрыге занимаешься? Так и ревматим заработать недолго.
Не отзывается. Это похоже на хамство.
Повернув за стеллажи, даже будучи нескромно пьяным, я понял, почему Петрович не отзывался на мои лосиные вопли.
Он уже остывал.
Действительно, не дышит. Во, попал!
Его воловья шея вся в крови. На полу черная лужа. Ботинки вымазал, чтоб тебя. Они же не меньше сотни стоят.
Что это у него в руке? Профессиональное любопытство пересилило осторожность. Крепко держит, гад.
Хм, интересно. Обрывок сигареты. Ладно, возьмем с собой. Что еще? Осматриваю пол. Достаю из кармана мешочек. Там у меня всегда есть лишняя пара хирургических перчаток. Неохота в крови возиться, да что поделаешь. Удивительно, куда только хмель пропал. Вот что значит заняться родным делом. Про бабу я даже и не вспомнил. Главное для меня - труп. И все, что представляет интерес для детектива. Итак, обшариваю рукой еще теплую лужу. Натыкаюсь на что-то. Вот это да - пистолет. Надо же Петрович, сколько кровищи с тебя натекло. Сразу и не приметишь. Откладываю в сторону. Не успеваю выпрямиться - шум, крики.
- Руки вверх! - в спину уперлось что-то твердое, а логика подсказала, что это наверняка ствол.
- А, Козьма. Давненько не виделись, - До боли знакомые руки щупают мои ляжки, ягодицы. Ну конечно. Это же Потап. его манера.
- Повернись.
- Здорово Потап, - я пытаюсь не терять нервного равновесия, хотя его похотливые движения жутко неприятны.
- Здорово-то здорово. Ты лучше объясни, какого хрена здесь делаешь? Потап густо сморкнулся и с наслаждением сглотнул. Мне стало дурно.
- Нет это ты объясни, - пришел я в чувство, - Я вроде ментов не вызывал.
- До тебя это сделали другие - более лояльные и законопослушные граждане, - Потап щурил глазки на заплывшем от жира лице.
- Кто же если не секрет?
Потап мне не ответил, а прикрикнув на дебила-помощника, скомандовал:
- Раздеть его и обшарить с ног до головы.
- Но шеф, вы же только что его обыскали.
Для меня всегда было загадкой - где он только подбирает себе в шестерки таких откровенных дегенератов?
- Этот тип хитрее двадцати таких как ты. Разговор-р-рчики.
Когда Потап визжит - значит он злой и спорить с ним не надо. Вот только дебил обшаривает почему-то не одежду, а меня, хотя я перед ним в трусах стою. Но могучий пинок шефа заставил его принять верное решение. Холодно. Я теперь похож на свежеощипанного гуся. Фотограф суетится, вспышкой своей глаза портит.
- Ты что, на бычки перешел? - Потап вырвал из рук мента-практиканта найденный мной обрывок и бросил его на пол. Хорошо, что не в кровавую лужу. Ужас как мне не хотелось в ней снова ковыряться. Да и вещдок жалко.
- Я конечно не дурак, - (вот это сказал!) - и понимаю, что не ты его ухлопал. Но от меня так просто не отделаешься. Митрофан - надень на него наручники. Пускай люди полюбуются.
- Если ты такой умный, - хамства мне не занимать, - то может быть сразу и убийцу назовешь?
- Ты шуточки брось. Я серьезно говорю.
Я понял, что дело зашло далеко. Но мне нет никакого интереса показываться перед публикой в неприглядном виде. Иду на краюнюю меру. Что делать, придется расстаться с цигаркой.
- Давай меняться. Я тебе что-то подарю, а ты меня отпустишь.
- Я взяток не беру.
Так, еще не сообразил. Ладно, попробуем со второй попытки, я забыл, что у него позднее зажигание.
- Баба хоть что сказала?
- Какая баба?
Вот те на! Сыщик хренов.
- Слушай, что-то не врубаюсь? Ты сказал, что тебе сообщили об убийстве? Но кто? Когда я входил сюда, какая-то красотка выпорхнула, меня чуть не раздавила. Я думал это она и позвонила в милицию.
Я готов любую чушь нести, лишь бы Потап забыл про мои слова о подарке. А дамочка та в голове засела. Выходит не она сообщила. Тогда кто? Мысли в голове вертятся, я стою зубами стучу.
- Одевайся, - спохватился Потап. А сам извилины напрягает.
- Ладно, пойдешь без конвоя. Только расскажешь, все что видел.
- Ладно.
Ну положим не все, что видел, а кое что не утаю.
Выходим. На всякий случай Потап ведет меня впереди, наблюдатель.
Увидев нас зал притих. Половина народа паркет облизывает, остальные еще держатся. Но веселье прервано. Лица грустные и тупые. Еще не соображают, но уже искорки в глазах появились...
...Боже, кто так дурно наблевал?...Неужели я?..
Глава 2.
- Я тебе в тысячу первый раз объясняю - я пошел искать Петровича, потому что у меня угнали мотоцикл. Кому как не ему отвечать за то, что на стоянке творится.
Потапова секретарша на стуле как блоха вертится, стучит по клавиатуре, аж в мозгах эхом отдается, мои показания стенографирует.
Потап пыхтит, слюни пускает. Он так думает. Еще может в носу колупаться при этом, так, что ноздри наружу выворачиваются. Если хорошенько присмотреться, то пятнышки на кресле - это не рисунок, а...
- Слушай, Козьма, - голосок у Потапа стал липкий и вкрадчивый, не иначе как подлость задумал, - а я ведь могу на тебя всех собак повесить.
Вот простота. Нашел чем удивить.
- Ты сам посуди - никого кроме тебя мы не видели. Женщина твоя мифическая, а может ты ее сам придумал. Мы допросили всех, никто про бабу не упоминал.
- А звонок? Кто звонил, ты мне так и не ответил.
- Здесь я задаю вопросы, - Но так и быть - скажу. Говорил мужской голос. Он сказал, что в "Айсберге" готовится жестокое убийство начальника охраны.
- Когда это было?
- За полчаса до того как мы подъехали. Чего ты лыбишся?
- Да нет ничего.
- Хочешь сказать - неоперативно?
Ничего я не хочу сказать. И улыбаюсь я потому, что смеюсь над собой. Только сейчас, к утру, башка моя пришла в норму, ну почти в норму, и соображаловка действовать начала. Ведь когда я зашел на склад, кровь-то еще теплая была. А там холодильник, сквозняки. Выходит убили его почти в тот же момент. А никого кроме красотки и меня не было. Ну я Петровича не убивал, это точно. Я пьяный еще подраться могу, а убить - увольте. Выходит цыпочка и порешила Петровича. Ну ладно. Дело это мне начинает нравится и я пытаюсь найти повод, чтобы смыться из этого сортира поскорей.
- Еще вопросы будут, гражданин начальничок?
- Ты, Козьма, не ехидничай. Не в цирке. Давно небо в клетку не видел?
Ну напугал. Прямо обдрищусь сейчас.
- Потап, как говориться: ближе к телу. Какие у тебя ко мне претензии? Я тебе ситуацию обрисовал как мог, а ты делай заключения и ищи преступника.
Потапу видать со мной возиться уже спала охота, тем более что ночь не спал. Жена наверное в постели до сих пор ждет - не дождется.
- Ладно, подпиши здесь. Как только понадобишся из под земли достанем. лениво поднимая задницу, он протянул мне бумагу и изгрызанную ручку. А все-таки прикус у него - неправильный!
- Пожалуйста, - я оставил автограф и быстро к выходу. Воздух здесь больно тяжелый. Скорей бы на волю.
Спустился вниз, а там толпа народу. Очевидно недавно облава закончилась. Проститутки, бомжи, наркоманы, ворье мелкое. Рожи по большей части знакомые.
А это...Ой, кого я ви-и-ижу!..
- Здраствуй, милая моя! - попку эту я ни с чем на свете не спутаю. С завязанными глазами определю ее обладательницу.
Полуголая девица оборачивается. Губки скривились, слезки потекли, ресницы отклеились.
- Кузенька, помоги, а? В долгу не останусь.
...А голосок!.. М-м-м...
Сержант сердитый одернул ее, как будто жена ему.
- Ты что, козел, не видишь, я с человеком разговариваю. - и куда только плаксивый вид делся. Не баба - фурия.
Снова ко мне. Сама вежливость и доброта.
- Кто тебя взял, Долорес?
- Абрамчук.
О, старый знакомый. Из непробиваемых.
- Тяжелый случай. За что?
- Среди наркоманов повязали.
- Я сколько раз говорил, не связывайся с отребьем.
Ждет. В глазах надежда. Господи, почему такая женщина и проститутка? Впрочем, наверное так оно и должно быть.
- Ладно, что-нибудь придумаю, - шепчу. А сам мозги раскручиваю, что же я могу сделать. - Ты пока, гляди, первой в журнал не лезь.
Разворачиваюсь. Черт дернул меня наобещать. Я же теперь не прощу себе, если ничего не выйдет.
А, впрочем, есть выход. Надо выйти на Федюню.
Бегу на третий этаж, времени в обрез. Сейчас сержант вновь прибывших оформлять начнет.
Ворвался я в кабинет, в зальчике никого, весь пол стопками бумаг заставлен, из-за одной - рожа знакомая торчит.
- Митяй, привет. Где Федор?
- На совещании.
Вот те на.
- Надолго?
- Уже должно кончиться. Он сразу собирался уйти.
Бегу обратно на первый этаж. На удачу, прямо на лестнице столкнулся с Федором.
- Здорово, живчик!
- Привет, старый пирдун. Дело есть.
Федюня - добрый малый. Всегда войдет в положение.
- Ладно. Я твой вечный должник, помогу.
Не забыл, значит, как мы во времена приснопамятные устраивали облаву на очистных сооружениях. Его тогда известный международный бандит Стойко Раков в чан с дерьмом спустил. Если бы не я - не жить Федюне. Вот, что значит хороший человек. Другой спасенный после такого купания не стал бы якшаться со мной. Шутка ли - каждый раз вспоминать, кто тебя из говна вытащил. А Федя не такой. За что и люблю его, стервеца.
- Пойдем.
Двери железные стучат, ключи гремят - идем к задержанным. Вон и Абрамчук сидит, гнида пузатая.
Федя к нему полошел и осторожно так намекает: выйдем на минутку. А сержант шустрый - ушко навострил: нет ли какого заговора. Но дверь закрыли и кино кончилось. Я уже издергался весь, прежде чем они наговорились.
Наконец появился Федя и вывел мою Долорес.
- Федя, теперь дело за мной.
- Да, ладно, - смутился мой бывший соратник и на подружку мою уставился, красный как рак.
- Что, Федюня, как с зарплатой? - надо отвлечь его, а то штаны порвет, вишь как выперло.
- Да так же. На пять процентов повысили.
Немного же я потерял с той поры, когда меня из этих стен выпнули. Врочем насчет денег и я не богат. Зато свободен.
- Ну, прощевай. Спасибо за услугу.
Долорес меня своей нежной ручкой обняла, прижалась. Благодарность выражает. В таком виде по улице неприлично вышагивать - дети в школу пошли, почтенные мамы своих чад в садик повели, а тут идет герла по улице, почти в чем на свет появилась. Я прощупал карманы. Все-таки не все деньги просадил, кое-что после вчерашней гулянки осталось - на такси хватит.
- Ты смотри вперед, а не в зеркало. Нечего пялиться. - и таксист туда же рот разинул, сейчас слюни потекут.
Что и говорить, а красивей моей спутницы я баб не видел. Или видел? Ах, да. та самая цыпочка из "Айсберга". Впрочем я бы не стал утверждать так категорично. Она тоже ничего. Но Долорес все-таки лучше. Может быть потому что рядом, а та неизвестно где. М-да, придется делом всерьез заняться. Уж очень я заинтересовался этой красоткой.
Девочка моя уже сопит вовсю, голову на мое плечо склонила, устала, бедняжка. Куда ее везти? Домой? Да она же меня изнасилует сегодня. Как я сразу не подумал. Ну да, ладно. Я имею полное право сегодня обо всем забыть и расслабиться. Опохмелку устроить не помешало бы.
- Через два квартала остановись, - скомандовал я таксисту, - В магазин забегу на минутку.
...Это плохо, когда женщина выше тебя ростом. Плохо. С той точки зрения, если надо тащить ее на второй этаж. Но моя Долорес -умничка, она хоть ножками не дрыгает - только за перила цепляется. Видать все-таки что-то употребила, раз так развезло.
Потащил я ее в ванную, быстренько раздел, хотя что там было раздевать, и под душ ее.
Нет, милая. Не брыкайся. Да, холодно, что поделаешь. Так. Вот, теперь совсем другой вид. На человека похоже. Не стоит благодарностей.
...Нет я сдаюсь. Спать вдруг захотелось, до ужаса. Долорес, делай со мной что хочешь, мне уже все равно. Нет? Ладно. Тогда я баиньки.
Подружка за мной. Теплая, гладкая кожа ее пытается меня возбудить, но я в отрубе, сейчас усну. Легла рядом, волосы ее в последний раз меня пощекотали. Тоже стихла. Спим...
Глава 3.
Не знаю, за что меня бабы любят? Вроде не урод, но и ничего такого сверхестественного нет. Взять хотя бы Долорес - на другого не кинется, а с меня живого не слезет. Ах, хороша! Изгибы, кожа, волосы, и все остальное прямо картины с нее писать всяким Леонардам, да Винчам. У любого импотента домкрат сработает. Хороша девка. И не дура. Если бы не ее нимфоманская сущность, ей богу, женился бы. Где еще такую найти?
Проснулась, милая?
- Ты что, любовь моя, делала в дурной кампании? Опять на риск потянуло? Я тебя уже предупреждал.
Потягивается. Нет я сейчас не выдержу. Только начал серьезный разговор...
...Все, я в ауте. Все соки из меня выжала. Да уж, сегодня ничем заниматься не придется. Лежу, прихожу в себя.
Девочка моя на кухне что-то готовит. И как в ней соединяется похотливая сучка, бесподобная домохозяйка, изумительная собеседница - в голове не укладывается. Мечта поэта.
Хватит лирики. Надо обмозговать ситуацию.
Пытаюсь привести в порядок мысли. Анализирую.
Итак, что мы имеем?
Первое: угнаный мотоцикл. Точнее его отсутсвие.
Второе: труп Петровича. Беднягу, конечно, жалко, но эмоции пока оставим.
Третье: пистолет и сигарету. Да, ведь, только не могли его из пистолета грохнуть - горло разрезано было. Ну и бабочка - человека зарезать как червя зарубить.
Четвертое: звонок по телефону. Это вообще странно. Кто-то навел милицию на то, что должно было случиться только через полчаса.
Есть ли связь между первым и остальными пунктами?
Не думаю, что кто-то хотел меня подставить. Не настолько я приметная личность, чтобы кто-нибудь имел на меня зуб. Но ведь если бы я не пошел за Петровичем, а спокойно уехал домой (ничего что пьяный, я даже с завязанными глазами дам фору любому мотогонщику), то и не наткнулся бы на труп. Надо прояснить ситуацию в "Айсберге". Отложим на завтра. Чую, такое дело спешки не требует. А руки у меня чешутся. Это значит попалось настоящее дельце. Такое редко выпадает. Грех не воспользоваться.
Ну вот и завтрак. Или обед? Сколько время?
- Скоро час.
Значит еще завтрак.
Помогаю Долорес расставить посуду с сервировочного столика.
- Детка, ты мне так и не ответила.
- А что говорить?
- Выкладывай что есть.
- Я ведь случайно туда попала. Ты же знаешь - я тебе никогда не вру.
Вот так. Ни больше, ни меньше. Это серьезное заявление. Не такая дура, моя ласточка, чтобы случайно куда-то забредать.
- Говори, - настойчиво давлю я.
- Я теперь с серьезными господами вожусь. Вот и вчера пошла с одним, а он говорит, заедем в одно место, мне там кое-что забрать надо. Понятное дело, наркотики. Компания незнакомая, но я не боялась. Все-таки с серьезным представительным мужиком. Ему главный скидку хорошую сделал, так мой обрадовался как младенец и прямо на месте сигаретку выкурил. Пока не развезло, он домой засобирался, а меня забыл. Но эти поганки меня не тронули. Им до бабы все равно как до луны.
- Все ясно. Эх, рыбка. Кончишь ты плохо.
- А ты Кузенька меня при себе держи. Мне много не надо.
- Да уж. С тобой поживешь - через месяц усохнешь. Ты же тварь ненасытная.
Обиделась, почему-то. И чего я такого сказал?...
- Ладно, крошка. Прости. Я дерьмо.
- Нет ты хуже дерьма. - и набросилась на меня.
Ну началось...
- У меня между прочим, мотоцикл угнали. Так что я теперь без транспорта. лежу, в потолок гляжу.
- Бедненький. - ее голова нависает над моей.
- Прошу тебя. Не начинай сначала. - а корень мой все же закопошился. Вот гад. Я же устал...
-...Нет, это меня доконает...
...Ну наконец-то. Уснула. Странно. На этот раз я крепче оказался. Заработалась, бедняжка. А впрочем я уже давно ее не видел - соскучился.
Чем же заняться. Главное так чтобы тихо - а то, не дай бог, проснется.
Звонок. Вот черт. Не вовремя.
Бегу к телефону.
- Прутиков? Есть дело. Насчет твоего мотоцикла. - раздался незнакомый тенорок. - Если хочешь встретиться, жду на бульваре ровно через час, возле статуи мирового вождя.
- Кто это был?
Киса моя, с постели встала, волосами грудь прикрыта - Афродита, только моря нет и пены.
...Нет, так просто я уйти не могу...
Маленькая стрелка на часах скоро закроет цифру "5", а никого, кто бы мог привлечь мое внимание, нет. Может он видел, как я в кустах затаился? Да нет я ведь профессионал, не школьник. Хорошо иметь малый рост, сидишь себе, как мышка-норушка, никто тебя не видит, зато все как на ладони.
Ага, вот он. Чутье меня никогда не подводило. Один. Ладно, можно показаться. Отползаю чуть назад, отряхиваюсь.
Шум автомобиля. Шаги. Хлопок. Еще один. Этот неприятный звук мне хорошо знаком. В самого пару раз стреляли. Я обратно в кусты. Вот те на! Мой-то лежит на асфальте и ногами дрыгает. Затих. Я выскочил на дорогу. Машина далеко, - марку, увы, не разглядеть.
Женщина - многодетная мамаша закричала так, как будто ее мужа шлепнули, дети тоже зашумели. Не успел я сообразить, как поступить в сложившейся ситуации, как за каких-то десять секунд вокруг тела собралась толпа. Пойти посмотреть, что-ли, кто хоть ко мне приходил. Пробираюсь, пихая локтями всех подряд. Это им делать нечего, а у меня времени в обрез: не хватало еще, чтобы милиция задержала. Потап нагрянет - вот будет музыка. Он, конечно, свою смену закончил, но ради того, чтобы меня уесть на все пойдет.
Да, скажу прямо, покойный - несимпатичный субъект. Может от того, что у него половины черепа нет? Хотя морда вроде целая. У меня зрительная память хорошая, как компьютер - я его в первый раз вижу.
Если бы не народ, я обшарил бы его, до прихода правоохранников.
- Я иду. Вдруг молодой человек меня обгоняет подходит к нему, потом тот вдруг осел и упал, а тот убежал и запрыгнул в машину. - усатая толстуха делится впечатлениями.
- А машину вы запомнили? - встряла другая. - милиция всегда про это спрашивает.
- Запомила только, что она серая. Мокрый асфальт что ли, называется. А в марках я не разбираюсь.
- А я видела, что у нее на стекле полоса от этих щеточек, которые дождь разбрызгивают. - добавила крайне наблюдательная маленькая девочка.
Ну что же и на том спасибо. Собрался я уже отчаливать, бросил на мертвеца прощальный взгляд. Но, что такое?! Нагибаюсь.
- Молодой человек, нельзя труп трогать. - завозмущалась усатая.
Спохватился я. Нервы.
У него же в руке зажата сигарета!
И снова обломаная.
А теперь пора валить отсюда. Толстуха поганая сверлит меня своим подозрительным взглядом. Видать старая сексотка. У меня на таких нюх. Уношу ноги, попутно ругая себя за оплошность. Я и так достаточно засветился, чтобы меня эта бестия выдала с потрохами. После этого каждый умный легавый вычислит по ее показаниям. Скажет: был такой, коротышка любопытный, премерзкий тип. А Потап проведает - сразу на меня насядет. Влип.
И вообще ситуация странная. Сразу два убийства. И в обоих фигурирует обрывок сигареты. Кстати, я свой не потерял?
Нашел с трудом свободную скамейку, вывернул карманы. Вот он.
Осмотрел его со всех сторон и ничего особенного не обнаружил. Обыкновенный кусок сигареты. Оторван как раз по фильтру. Название неизвестно. Оно осталось в руках убийцы.
Где оно записывается? Я сам не курю и не знаю. Вот идет парень, сейчас определим.
- Простите, лишней сигаретки не найдется?
- Свои иметь надо.
Хам. Счастливчик: не знает, что в обычных ситуациях я такого не спускаю. Сейчас же настроение не то.
Обратился с тем же вопросом к дугому прохожему. На этот раз попался вежливый. Он протянул мне сигаретку, а сам плюхнулся рядом. Подал зажигалку, но я отказался.
- Спасибо, я потом. А вот, вы не знаете, случайно, как на сигаретах название марки пишется - одинаково или у всех по разному?
- Бывает что по разному, но обычно возле фильтра. Кольцом.
Спасибо за информацию...Значит возле фильтра. А у этой его как раз нет. У обоих нет.
Похоже, что человек держал ее в руках, а подошедший оборвал. А может быть обломил? Случайно? Нет, все-таки оборвал. Края помяты. Я не мог ее раздавить, иначе она была бы сплюснута вся. Что же за причина такая, что ее вырвали из рук. И ведь не отобрали всю, а только название.
Такую роскошь, как лаборатория не могу себе позволить, а без нее мне не разобраться, что это за марка.
- Маркел! Точно.- Хлопаю себя по лбу. Уж он спец старый. Безошибочно определит. Жалко только сигарету. А впрочем большего толку от нее нет. Пускай выкуривает. Только сначала где-то надо бутылку филипинского виски купить...
...От магазина я побежал наперерез автобусу и еле успел запрыгнуть в брюхо старого рыжего ящика.
Маркел живет в трущобах. Районы дикие и неизведанные. Менты сюда почти не лазят. И, не дай бог, чужаку забрести.
На предыдущей остановке в вечернее время водитель всегда предупреждает пассажиров, что если их застанут без билета и высадят в окрестных местах шансов выжить мало. Салон сразу освобождается наполовину. Если зайцы и остаются, то только те кому либо терять нечего, или которые знают этот район как свои яйца, - типы вроде меня.
Сразу видно, что люди здесь живут небогатые. Домишки все облупленые, крыши ржавые, запах стоит как в нечищенном свинарнике. Здесь рядом городская свалка находится.