- A это точно ее кости? - простодушно переспросил Гробослав.
- Ее, не ее, какая разница, - расплылся Альберт в клыкастой ухмылке. Наша задача - предать их земле с должными почестями, дабы раз и навсегда прекратить зловредные толки о том, что якобы Марфа жива до сих пор в облике, прости господи, лягушки. - C этими словами барон даже перекрестился, правда, не той рукой и не в том направлении. - Ну как, подготовили вы соображения насчет того, где и как предать покою сии бренные останки?
- Ну, соображениев-то предостаточно, - вздохнул Гробослав, - да токмо все никак не придем к общему мнению. То ли дело при покойнике князе Григории - у всех было единое мнение...
- Эти времена ушли, - твердо проговорил Альберт. - Пора своим умом думать. - Барон привычно схватился за кружку, но, к разочарованию своего собеседника, поставил ее на прежнее место. - Так в чем же разномыслия?
- Разномыслия в том, что имеются аж три предложения, где хоронить, откашлявшись, приступил Гробослав к докладу. - В родовой усыпальнице Шушков, в усадьбе Старо-Даниловское и на погосте села Заборье.
- Причем тут Заборье? - удивился Альберт.
- При том, что как раз через Заборье Марфа бежала в Новую Ютландию. Это было последнее селение на земле нашего княжества, которое она видела перед своею кончиной.
- Ну, разве что... - с сомнением пожал плечами Альберт. A Гробослав уверенно продолжал:
- У Заборья есть и хорошие, и плохие стороны. Хорошее - то, что село находится в дальнем и глухоманном краю нашего княжества, почти что среди болот, и могила Марфы не будет нам каждодневным напоминанием о Шушках. A плохое - это то, что если мы похороним кости в Заборье, то тем самым как бы признаем, что Марфа бежала в Новую Ютландию, а князь Григорий ее преследовал и убил. Или заколдовал. В общем, дадим новый повод для вредных сказок о княжне-лягушке.
- Ну, эти сказки долго еще будут сказываться, - заметил Альберт. - A насчет Григория мы должны наконец признать, что и он был в своих деяниях отнюдь не безгрешным...
Этого Гробослав уже выдержать не мог. Подавшись вперед и вцепившись барону в белоснежное жабо, он злобно зашипел:
- Да что ж ты, гад!.. Да Григорий тебя из дерьма вытащил, а ты его...
- Не шуми, - с трудом высвободившись, ответил Альберт. - Успокойся, на вот водицы испей. - Он пододвинул Гробославу свою кружку, но тот испуганно замотал головой. - A ты думаешь, мне все это не претит - церкви, княжеские кости, Семиупырщина? Еще как претит! Но мы должны считаться с тем, что у нас есть и чего нет. Нет князя Григория с его железной волей и непререкаемым влиянием, а есть необходимость сохранить власть. Тут вот Анна Сергеевна как-то говорила - дескать, что за перестройку мы затеяли. Она это слово произнесла, помнится, очень презрительно, а мне оно понравилось, потому как весьма точно отражает стоящие перед нами задачи.
- Извини, погорячился, - пробурчал Гробослав.
- Чего уж там, я не сержусь, - махнул рукой Альберт. - Да, так что же насчет остальных двух предложений?
- Второе - это похоронить Марфины останки в родовой усыпальнице в Белой Пуще, - сообщил Гробослав. - Хотя и здесь имеются свои трудности.
- A кстати сказать, где она, эта усыпальница? - переспросил Альберт. Признаться, я о ней даже и не слыхивал.
- И немудрено, - подхватил Гробослав, - ты же всего сто лет при князе Григории, а я все помню, как тут прежде было. До Григория на месте кремля стояла большая усадьба князей Шушков. Ну и при ней, вестимо, усыпальница. A когда князь Григорий начал на сем месте могучий кремль возводить, то усыпальница оказалась как раз между крепостной стеной и конюшней. Ну, он все оставил как есть, только прикрыл забором. Так что эта усыпальница уж века полтора стоит в полном запустении и небрежении.
- Ну так может быть уберем забор, приведем усыпальницу в порядок, а конюшню переставим в другое место? - предложил Альберт. - И Марфины кости честь по чести похороним.
- Ну, не знаю, - с сомнением покачал головой Гробослав. - Я ведь так понимаю, что Григорий усыпальницу нарочно с глаз подальше убрал. Ведь в кремле гости иноземные бывают, а зачем напоминать им о Шушках? Да и нам это тем паче ни к чему.
- Ну да, - подтвердил Альберт. - Собственно и Марфу-то мы хороним для того токмо, чтобы пресечь непристойные слухи, а не ради какого-то глупого покаяния, как тут кое-кто выдумывает. Нам не в чем каяться, мы выполняли приказы!.. Ну ладно, а что же третье предложение?
- Третье - Старо-Даниловская усадьба. До Григория она принадлежала князю Ярославу Шушку, коий приходился как раз родителем Марфе, а Ольге, супруге князя Григория, соответственно двоюродным дядей.
- И что же Ярослав, тоже погиб?
- Вестимо, погиб, - плотоядно проурчал Гробослав. - Как сейчас помню, сам я его, родимого, и ухайдакал, а кровушку выпил...
- Прекрати! - замахал руками Альберт. - Этого я слушать не желаю. И что же усадьба?
- В усадьбе его и похоронили, на родовом погосте. Так что рядом с ним можно было бы и Марфины кости упокоить. Теперь в Даниловской помеществует некто князь Рассельский, вот он особливо и хлопочет, чтобы кости там захоронили. Зело тщеславный князь оказался, - ухмыльнулся Гробослав, так сильно жаждет их заполучить, как будто это не Марфины, а его собственные кости!
- A может, разделить их поровну и похоронить во всех трех местах? предложил Альберт. - Чтобы никому не обидно.
- A хватит ли на всех? - озабоченно спросил Гробослав.
- C лихвой! - Барон заглянул в бумажку. - Там одних черепов три штуки. A не достанет на всех, так еще отыщем! - Однако, поняв, что уже хватил малость лишку, поспешно добавил: - Ну ладно, Гробослав, я вижу, что вопрос действительно сложный. Мы тебя пригласим на заседание Семиупырщины, ты все это изложишь, и тогда уж будем решать, что делать. - Альберт привстал за столом, показывая, что разговор окончен.
Оставшись один, Альберт взял недопитую кружку, понюхал, чуть поморщился и, подойдя к окну, выплеснул содержимое. Барон окинул взором внутренний двор кремля и, заметив прогуливающуюся на крыше амбара черную кошку, вздрогнул и захлопнул окно. A в дверях уже смущенно топталась делегация сельских старост, с которыми Альберт собирался обсудить вопросы предстоящего весеннего сева. Государственные дела не отпускали барона ни на мгновение.
***
Василий Дубов и Надежда Чаликова сидели на продавленном диване в Рыцарской зале Беовульфова замка и внимали яркому и образному рассказу хозяина о том, как они с Гренделем освободили их из темницы. Если верить радушному хозяину, то им вдвоем пришлось сразиться чуть ли не с легионом вооруженных до зубов наемников.
- И тогда я - раз, два, и все валяются вповалку! - азартно вещал Беовульф, потягивая вино из огромного кубка. - И тут чувствую, еще дюжина сзади. A я их мечом, мечом!
- Какая дюжина? - не выдержал честный Грендель, который скромно сидел в сторонке и тоже слушал разглагольствования Беовульфа. - И было-то их всего трое, к тому же сильно пьяных...
- Ну уж и слегка преувеличить нельзя, - с явным неудовольствием пробурчал хозяин. - Что я, должен тебя учить искусству поэтического вымысла?
- Ну, разве что поэтического, - с сомнением покачал головой Грендель, только ведь и тут своя мера...
- Скажите лучше, что за муха укусила короля Александра? - прервала спор о допустимых пределах поэтического вымысла Надежда Чаликова. Журналистка продолжала исполнять роль пажа Перси и красовалась все в том же камзоле с малиновым беретом. - Чего ради Его Величество кинул нас в темницу?
- A вы еще не знаете? - Беовульф опрокинул в себя очередной кубок. Его Величество Александра свергли с престола, и теперь делами заправляет его племянник Виктор.
- Вот так вот взяли и свергли? - недоверчиво переспросил Василий.
- Вот так и свергли! Приехал из Белой Пущи князь Длиннорукий вместе с Соловьем-разбойником, а следом за ними - какие-то лиходеи. Эти упыри даже свои войска не стали присылать - хватило и десятка наймитов, чтобы короля согнать. Говорил же я: "Не доверяйте, Ваше Величество, Виктору, ненадежный он". - Беовульф шумно вздохнул. - A Его Величество отвечает: "Что делать, дружище Беовульф! Ну, отставлю я Виктора от дел, а кто хозяйственными вопросами займется - может быть, ты?". Умнейший был человек!
- Почему был? - возмутился Грендель. - Я уверен, что он жив и здоров!
- A у вас есть основания полагать иное? - Дубов пристально глянул на Беовульфа.
- Ну, на днях созвал Виктор нас, доблестных рыцарей, в королевский замок и давай заливать - мол, пора поднимать королевство из руин, развивать кустарное производство, осушать болота - дались ему эти болота! - и всякое такое прочее. И, дескать, пора вам, славные рыцари, забыть свои распри и включиться в общее дело, дабы наше королевство встало в один ряд с передовыми странами мира. Мы, конечно же, киваем, да-да-да, надо, пора, а про себя думаем: мели себе на здоровье, Ваше Высочество, а мы как жили триста лет на болоте, так еще столько же проживем!.. - Хозяин обвел своих гостей слегка замутненным взором. - Да вы угощайтесь, господа, а то я, дурак, всякими баснями вас потчую, а винца-то подлить и некому!
- Спасибо, мы сыты, - невпопад ответила Надя, которая с некоторым изумлением слушала рассказ радушного хозяина, пытаясь извлечь из него некое "рациональное зерно". - Но разве это так плохо, что Виктор хочет вытащить страну из болота?
- Нет, это, конечно, не плохо, - задумчиво промолвил Грендель, - только вот едва завершил Виктор свою речь, как встает один из наших рыцарей, не помню кто, и спрашивает: "Виктор, а где твой дядя Александр?"...
- Ну, это воще было! - с хохотом перебил Беовульф. - Виктор весь аж побелел, хотел что-то ответить, но тут выскочил этот его прихлебатель князь Длиннорукий, весь красный, ручки трясутся, глазки воровасто по сторонам бегают, да как зачастил: "Господа славные рыцари, Его Величество малость захворал, находится в какой-то там усадьбе, но мы с ним большие друзья, все время поддерживаем связь, и как только он поправится, так сразу вернется в замок". Ну и все в том же духе. A хорошо было сказано: "Виктор, где твой дядя Александр?" - И Беовульф захохотал пуще прежнего.
- A кстати, где? - заинтересовался Дубов. - Вот бы его найти!
- Кто знает! - вздохнул Беовульф. - Поначалу, как я слышал, короля содержали в его же горницах, что называется, под домашним заточением, а потом в одно прекрасное утро слуги явились - а Его Величества нет. Ну, Длиннорукий сразу своих наемников за задницу - где король? A те, как всегда, лыка не вяжут.
- Уж не учинили ли они чего с Его Величеством? - горестно покачал головой Грендель.
- A может быть, вы же и его похитили? - хитро прищурился Василий. - Так же как нас.
- Да мы хотели, - протянул Беовульф, - даже записки к нему посылали через Кузьку. Кстати сказать, именно Кузьма Иваныч нам и про вас стукнул... Да, так вот, послали это мы Его Величеству записку - дескать, готовы помочь вам бежать из заточения, а затем встать под ваше начало, дабы изгнать из Мухоморья вурдалаческих прислужников, этих жалких наемников...
- A король что? - не выдержала Надя.
- A он тоже прислал записку. Да вот она. - Хозяин пошарил под не совсем чистой скатертью, небрежно постланной на столе, и извлек мятый листок: "Благодарю вас, верные рыцари, за заботу обо мне, но обстоятельства к нам неблагоприятны. Оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем". Ну, мы решили, что Его Величеству виднее. A чуть не на следующее утро он исчез.
- Может быть, они узнали о его переписке с вами и сплавили куда подальше? - предположила Надя. - A объявили, что исчез.
- C них станется, - проворчал Грендель.
- Король - не иголка, - глубокомысленно заметил Дубов, в котором уже пробудился детектив высокой квалификации. - Будем искать. Если его, конечно, не вывезли тайно в Белую Пущу.
- A кстати, что в Белой Пуще? - спросила Чаликова. - Установилась там стабильная власть, или нет? То есть я хотела сказать - устойчивая.
- Какая уж там власть, - хмыкнул Беовульф. - Одно название. Я, конечно, не знаю подробностей, но один мой хороший приятель, купец Авелат, ездил туда по своим торговым делам и даже встречался с кем-то из Семиупырщины...
- Чего-чего? - удивленно переспросил Дубов.
- Ну, Семиупырщина - так теперь называется ихняя шайка. То есть вообще-то она зовется более красиво - Временный Совет по управлению Белой Пущей, или черт его там знает как. Но все зовут их Семиупырщиной, это и короче, и суть точно отражает.
- И кто же эти семь упырей? - заинтересовалась Чаликова.
- Да нет, упырей среди них Авелат насчитал только двоих - самого барона Альберта и воеводу. A остальные - какие-то бояре, потомки еще тех, шушковских, недорезанные князем Григорием, да парочка богатеев. Но заправляют, конечно же, упыри во главе с Альбертом. A барон будто бы после смерти князя Григория совсем с крыши спрыгнул - верит во все приметы и собственной тени боится. Хотя пардон - у вурдалаков тени не бывает...
- Ну хорошо, вероятность того, что короля вывезли в Белую Пущу, мы рассматривать не будем, - задумчиво промолвил Дубов, - тем более что у них там, как я понимаю, и своих проблем хватает. Значит, Его Величество либо держат где-то в тайном месте, либо похитили, условно говоря, "третьи силы".
- A ну как убили? - ахнул Грендель.
- Не думаю, - покачал головой Василий. - Король им нужен живым, во всяком случае до того момента, пока не подпишет отречения в пользу Виктора. Да и каким бы Виктор ни был, но титул убийцы собственного дяди ему совершенно ни к чему.
- Да уж, это вам не королевич Георг, - заметил хозяин. - Тот, говорят, на своего дядюшку чуть не с ножом кидался!
- Теперь относительно предположения, что его могли перевести в более закрытое место, чем королевский замок, - продолжал детектив. - Я знаю Его Величество Александра как человека отнюдь не глупого, он не мог не понимать, что его положение более чем ненадежное, и тот факт, что он отказался от вашего предложения о побеге, может означать только одно: Его Величество уже ждал помощи совсем с другой стороны. Это подтверждает и его исчезновение сразу после вашего письма. Так что скорее всего король жив, здоров и находится в надежном месте.
- Боюсь, боярин Василий, что вы просто пытаетесь нас успокоить, пристально глянул на Дубова Грендель. - A заодно и самого себя.
- Не без этого, - развел руками детектив.
Тут в залу заглянула горничная. Вид у нее был весьма растерянный:
- Господин Беовульф, к вам гость...
- Гость? Прекрасно. Ну так ведите его сюда, - прогудел радушный хозяин. - A заодно и винца принесите.
Но когда объявленный гость появился на пороге, то все непроизвольно вскочили из-за стола и почтительно склонились перед ним, хотя тот был одет очень скромно, по-крестьянски. Нежданный гость был король Новой Ютландии Его Величество Александр.
***
Петрович со спущенными штанами стоял посреди длинноруковской комнаты, а князь, макая тряпочку в миску с водкой, собственноручно протирал бывшему Грозному Атаману царапины на заднице.
- Что, шибко больно? - участливо спросил Длиннорукий, когда Петрович, не выдержав, слегка визгнул.
- Все с того раза, - проворчал Петрович. - Котяра проклятый. Так меня цапнул, что до сих пор ни сесть, ни встать. A нынче ночью снова на меня броситься хотел, хорошо я успел удрапать!
- Ничего, скоро поймаем твоего кота, - обнадежил Длиннорукий. - Ну все, можешь одеваться.
Но тут в неплотно закрытой двери появилась благообразная фигура Теофила. Старый слуга держал в руке небольшое блюдечко с молоком. Завидев сию двусмысленную сцену, он несколько смутился и деликатно кашлянул.
- Извините, господа, - почтительно проговорил Теофил и снова было повернулся к двери, но тут его как ни в чем не бывало окликнул Длиннорукий:
- Постой, любезнейший, как там тебя, Теодор?
- Теофил, Ваше Сиятельство, - с достоинством ответил слуга, проходя внутрь. Петрович едва успел натянуть штаны.
- Послушай, Теофил, - немного смущаясь, заговорил князь, - тут ведь у вас в замке живет кот, белый такой, пушистый?.. - При этом князь покосился на блюдечко, которое держал слуга.
Теофил непринужденно отпил немного молока и поставил блюдечко на комод:
- Жил, Ваше Сиятельство. Но вот как Его Величество исчезли, так и Уильям пропал. Должно быть, ушел вместе с Его Величеством.
- A кто же тогда меня ночью?.. - начал было Петрович.
- A-а-а, так это призрак! - радостно подхватил Теофил. - Еще чуть ли не во времена достославного королевича Георга тут поселился какой-то злой дух в облике кота, и он все эти годы по ночам преследует тех, кто злоупотребляет хмельным зельем. Но вы не опасайтесь, он совсем безобидный, уверяю вас.
- Ничего себе безобидный! - потер задницу Петрович.
- A я вам вот еще что скажу, - доверительно понизил голос Теофил. - Этот Уильям, пока Его Величество находились в домашнем заточении, служил ему верным письмоносцем: разносил куда надо записки, кои король привязывал ему к хвосту. Умная бестия!
- Что-о? - вытаращился на Теофила Петрович, а Длиннорукий зло проговорил:
- По-моему, он над нами смеется.
- A ты только сейчас заметил?! - истерично взвизгнул Петрович.
- Ну что вы, господа, - скорбно покачал головой Теофил, - разве я позволил бы себе смеяться над столь почтенными особами?
- Ничего, дайте с делами разобраться, я еще этого кота поймаю и шкуру спущу! - пообещал Длиннорукий. - Вот, как сейчас помню, в бытность мою градоначальником учинили мы как-то отлов бродячих котов - любо-дорого! Уж мы их душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили... Князь аж прикрыл глаза, а на его лоснящейся физиономии заиграла блаженная усмешка.
- Извините, Ваше Сиятельство, - деликатно кашлянул Теофил, - что же вы делали с этими несчастными задушенными котами?
- Шубейки боярыням шили, - осклабился князь. - Собольи...
- O темпоре, о морес, - горестно вздохнул старый слуга и, взяв блюдечко, покинул комнату.
- Чего он сказал? - скривился Петрович.
- Умник, - фыркнул Длиннорукий. И, немного подумав, добавил: - A кота я изведу - теперь это для меня дело княжеской чести!
***
В корчме, как обычно, было тихо и малолюдно. Лишь корчмарь-леший за стойкой протирал посуду, а водяной за столиком потягивал свою любимую болотную водицу.
- Ну что, опять без работы остался? - сочувственно спросил водяной, опрокинув в себя очередную кружку.
Леший со стуком поставил тарелку на стойку:
- Да какая уж работа в нашей глухомани! Боюсь, совсем придется корчму закрывать. Тут вот на ночь глядя боярин Василий пожаловал, да не один, а с двумя спутниками. - Леший тяжко вздохнул. - Думал, погостят хотя б денек какой, так нет же - ни свет ни заря отъехали. Тебе хоть работенка подвалила, и то неплохо.
- Ну да, - важно кивнул водяной. - Вел по болотам этого, как бишь его, Ивана.
- По болотам? - несколько удивился корчмарь. - И чего он там потерял?
- A кто его знает! - отхлебнул водицы водяной. - Должно быть, тоже по делам боярина Василия.
- Ох, не к добру все эти дела боярина Василия, - озабоченно проворчал леший. - В тот раз приехал тоже якобы по своим делам, а князь Григорий погиб.
- Ну так чего ж ты не радуешься?
- A я и радуюсь! Да только едва Григория не стало, так его вурдалаки сразу сюда полезли.
- Какие вурдалаки? - удивился водяной.
- Да, ты прав, вурдалаки пока еще не полезли, - согласился корчмарь, да князь Длиннорукий с наемниками хоть и не вурдалаки, а того навроде. Ну а короля Александра, скажи, зачем с престола согнали?
- Но не боярин же Василий в этом виноват, - возразил водяной. - Он ведь хочет чтобы как лучше, чтобы жить по людским законам, а не по вурдалачьим.
- Хочет-то как лучше, - протянул леший, - а что выходит? A ежели еще и Иван тут по делам боярина Василия... Он тебе что-нибудь по дороге рассказывал?
- Не, все больше молчал, - горделиво приосанился водяной. - Меня слушал. Сразу видно, умнейший человек.
- От этого ума одно горе, - проворчал леший. - Вот и Виктор, говорят, умный человек, а с кем связался!
- Ну, мы еще не знаем всех обстоятельств, - чуть понизил голос водяной. - Кто знает, может быть, он просто вынужден был идти с ними, чтобы всем нам не стало еще хуже!
- Пока что я вижу только одно - ежели и дальше так будет продолжаться, то очень скоро сюда придут настоящие упыри, и мне опять придется убираться не знаю куда! - чуть не выкрикнул леший. И, пристально глянув на своего друга, тихо добавил: - Да и тебе тоже.
Тут за дверью послышались какие-то крики и грохот.
- Ну, вот и тебе работенка подвалила, - обрадовался водяной. Однако леший отнюдь не разделял оптимизма своего приятеля.
- Это они, - зло проворчал корчмарь.
- Кто, упыри? - удивился водяной.
- Хуже. Те, когда кровь пускают, то только чтоб насытиться, а эти... Бес их знает, ради удовольствия что ли?
Тем временем дверь опрокинулась вовнутрь, и в корчму с гиканьем ввалились несколько человек в черных накидках и капюшонах, закрывающих лицо. Один из них выхватил из-под плаща какую-то чудную длинную палку и направил один конец в потолок. Леший поспешно зажал уши пальцами, и тут же раздался оглушительный тарахтящий звук, а с деревянного потолка посыпались щепки. Водяной от неожиданности аж сполз под стол, а леший, уже привыкший к подобным набегам, вытащил из-под прилавка бутыль с мутной жидкостью и молча поставил на стойку. Один из налетчиков схватил бутыль в охапку, и вся ватага с радостными криками покинула корчму.
Водяной выполз из-под стола и с трясущимися руками отправился ставить дверь на место.
- И вот так чуть ли не каждый день, - вновь вздохнул леший. - A попробуй не дать - убьют!
- Кто они такие? - дрожащим голосом спросил водяной.
- Да наемники, кто ж еще, - проворчал корчмарь. - Никакой на них управы...
- A может, Виктору пожаловаться? - предложил водяной. - Он, говорят, беспорядка не терпит.
- Виктор-то, может, беспорядка и не терпит, - подумав, ответил леший, да он и сам от этих наемников целиком зависит. Так что жаловаться - себе дороже.
Но тут дверь вновь отворилась, и в корчму вернулся совсем молодой парень из числа наемников - во время налета он стоял у входной двери. Подойдя к стойке, он неловко сунул лешему пару смятых бумажек.
- Нет, вы не подумайте, мы же не бандиты какие, - смущенно пробормотал парень. - Мы только ради справедливости, против всяких антинародных режимов. - Сказав это, он поспешно вышел вон.
Водяной подошел поближе к стойке, и они вдвоем принялись разглядывать бумажки - те были зелененькие и расписаны разными непонятными буквицами. Кроме того, на обоих наличествовал вытянутый круг с каким-то бородатым мужиком.
- Ты что-нибудь понял из того, что он сказал? - удивленно спросил водяной, осмотрев необычные листки.
- Все очень странно, - озабоченно покачал головой леший. - И бумажки какие-то непонятные суют, и изъясняются вроде как по-нашему, да ничего не поймешь. Совсем как боярин Василий со своим парнишкой.
- A ведь и Иван так же само говорит, - вставил водяной, - только, пожалуй, еще мудренее.
- Не к добру все это, ох не к добру, - прокряхтел леший и, заняв привычное место за стойкой, вновь принялся протирать тарелки. Водяной вернулся за столик и, налив себе из кувшина очередную кружку, залпом выпил. В корчме опять воцарилась сонная тишина, и лишь несколько щепок на полу напоминали о налете.
***
Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:
- Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.
- И кто помог вам бежать? - не без скрытой ревности вопросил Беовульф. Уж не...
- Нет-нет, - вздохнул король, - все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.
Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась - наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.
- Вот оно что, - протянул Беовульф, - то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!
- A по-моему, это необычайно поэтично, - закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. - Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую... Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!
- Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? вопросил Беовульф. - Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть... То есть я хотел сказать - кинуть боевой клич.
- A что толку! - безнадежно махнул рукой Александр. - Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.
- Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? - удивился Дубов. - Не вижу логики.
- Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, - не очень уверенно ответил король. - Вот все и шло как бы по накатанной.
- Ее, не ее, какая разница, - расплылся Альберт в клыкастой ухмылке. Наша задача - предать их земле с должными почестями, дабы раз и навсегда прекратить зловредные толки о том, что якобы Марфа жива до сих пор в облике, прости господи, лягушки. - C этими словами барон даже перекрестился, правда, не той рукой и не в том направлении. - Ну как, подготовили вы соображения насчет того, где и как предать покою сии бренные останки?
- Ну, соображениев-то предостаточно, - вздохнул Гробослав, - да токмо все никак не придем к общему мнению. То ли дело при покойнике князе Григории - у всех было единое мнение...
- Эти времена ушли, - твердо проговорил Альберт. - Пора своим умом думать. - Барон привычно схватился за кружку, но, к разочарованию своего собеседника, поставил ее на прежнее место. - Так в чем же разномыслия?
- Разномыслия в том, что имеются аж три предложения, где хоронить, откашлявшись, приступил Гробослав к докладу. - В родовой усыпальнице Шушков, в усадьбе Старо-Даниловское и на погосте села Заборье.
- Причем тут Заборье? - удивился Альберт.
- При том, что как раз через Заборье Марфа бежала в Новую Ютландию. Это было последнее селение на земле нашего княжества, которое она видела перед своею кончиной.
- Ну, разве что... - с сомнением пожал плечами Альберт. A Гробослав уверенно продолжал:
- У Заборья есть и хорошие, и плохие стороны. Хорошее - то, что село находится в дальнем и глухоманном краю нашего княжества, почти что среди болот, и могила Марфы не будет нам каждодневным напоминанием о Шушках. A плохое - это то, что если мы похороним кости в Заборье, то тем самым как бы признаем, что Марфа бежала в Новую Ютландию, а князь Григорий ее преследовал и убил. Или заколдовал. В общем, дадим новый повод для вредных сказок о княжне-лягушке.
- Ну, эти сказки долго еще будут сказываться, - заметил Альберт. - A насчет Григория мы должны наконец признать, что и он был в своих деяниях отнюдь не безгрешным...
Этого Гробослав уже выдержать не мог. Подавшись вперед и вцепившись барону в белоснежное жабо, он злобно зашипел:
- Да что ж ты, гад!.. Да Григорий тебя из дерьма вытащил, а ты его...
- Не шуми, - с трудом высвободившись, ответил Альберт. - Успокойся, на вот водицы испей. - Он пододвинул Гробославу свою кружку, но тот испуганно замотал головой. - A ты думаешь, мне все это не претит - церкви, княжеские кости, Семиупырщина? Еще как претит! Но мы должны считаться с тем, что у нас есть и чего нет. Нет князя Григория с его железной волей и непререкаемым влиянием, а есть необходимость сохранить власть. Тут вот Анна Сергеевна как-то говорила - дескать, что за перестройку мы затеяли. Она это слово произнесла, помнится, очень презрительно, а мне оно понравилось, потому как весьма точно отражает стоящие перед нами задачи.
- Извини, погорячился, - пробурчал Гробослав.
- Чего уж там, я не сержусь, - махнул рукой Альберт. - Да, так что же насчет остальных двух предложений?
- Второе - это похоронить Марфины останки в родовой усыпальнице в Белой Пуще, - сообщил Гробослав. - Хотя и здесь имеются свои трудности.
- A кстати сказать, где она, эта усыпальница? - переспросил Альберт. Признаться, я о ней даже и не слыхивал.
- И немудрено, - подхватил Гробослав, - ты же всего сто лет при князе Григории, а я все помню, как тут прежде было. До Григория на месте кремля стояла большая усадьба князей Шушков. Ну и при ней, вестимо, усыпальница. A когда князь Григорий начал на сем месте могучий кремль возводить, то усыпальница оказалась как раз между крепостной стеной и конюшней. Ну, он все оставил как есть, только прикрыл забором. Так что эта усыпальница уж века полтора стоит в полном запустении и небрежении.
- Ну так может быть уберем забор, приведем усыпальницу в порядок, а конюшню переставим в другое место? - предложил Альберт. - И Марфины кости честь по чести похороним.
- Ну, не знаю, - с сомнением покачал головой Гробослав. - Я ведь так понимаю, что Григорий усыпальницу нарочно с глаз подальше убрал. Ведь в кремле гости иноземные бывают, а зачем напоминать им о Шушках? Да и нам это тем паче ни к чему.
- Ну да, - подтвердил Альберт. - Собственно и Марфу-то мы хороним для того токмо, чтобы пресечь непристойные слухи, а не ради какого-то глупого покаяния, как тут кое-кто выдумывает. Нам не в чем каяться, мы выполняли приказы!.. Ну ладно, а что же третье предложение?
- Третье - Старо-Даниловская усадьба. До Григория она принадлежала князю Ярославу Шушку, коий приходился как раз родителем Марфе, а Ольге, супруге князя Григория, соответственно двоюродным дядей.
- И что же Ярослав, тоже погиб?
- Вестимо, погиб, - плотоядно проурчал Гробослав. - Как сейчас помню, сам я его, родимого, и ухайдакал, а кровушку выпил...
- Прекрати! - замахал руками Альберт. - Этого я слушать не желаю. И что же усадьба?
- В усадьбе его и похоронили, на родовом погосте. Так что рядом с ним можно было бы и Марфины кости упокоить. Теперь в Даниловской помеществует некто князь Рассельский, вот он особливо и хлопочет, чтобы кости там захоронили. Зело тщеславный князь оказался, - ухмыльнулся Гробослав, так сильно жаждет их заполучить, как будто это не Марфины, а его собственные кости!
- A может, разделить их поровну и похоронить во всех трех местах? предложил Альберт. - Чтобы никому не обидно.
- A хватит ли на всех? - озабоченно спросил Гробослав.
- C лихвой! - Барон заглянул в бумажку. - Там одних черепов три штуки. A не достанет на всех, так еще отыщем! - Однако, поняв, что уже хватил малость лишку, поспешно добавил: - Ну ладно, Гробослав, я вижу, что вопрос действительно сложный. Мы тебя пригласим на заседание Семиупырщины, ты все это изложишь, и тогда уж будем решать, что делать. - Альберт привстал за столом, показывая, что разговор окончен.
Оставшись один, Альберт взял недопитую кружку, понюхал, чуть поморщился и, подойдя к окну, выплеснул содержимое. Барон окинул взором внутренний двор кремля и, заметив прогуливающуюся на крыше амбара черную кошку, вздрогнул и захлопнул окно. A в дверях уже смущенно топталась делегация сельских старост, с которыми Альберт собирался обсудить вопросы предстоящего весеннего сева. Государственные дела не отпускали барона ни на мгновение.
***
Василий Дубов и Надежда Чаликова сидели на продавленном диване в Рыцарской зале Беовульфова замка и внимали яркому и образному рассказу хозяина о том, как они с Гренделем освободили их из темницы. Если верить радушному хозяину, то им вдвоем пришлось сразиться чуть ли не с легионом вооруженных до зубов наемников.
- И тогда я - раз, два, и все валяются вповалку! - азартно вещал Беовульф, потягивая вино из огромного кубка. - И тут чувствую, еще дюжина сзади. A я их мечом, мечом!
- Какая дюжина? - не выдержал честный Грендель, который скромно сидел в сторонке и тоже слушал разглагольствования Беовульфа. - И было-то их всего трое, к тому же сильно пьяных...
- Ну уж и слегка преувеличить нельзя, - с явным неудовольствием пробурчал хозяин. - Что я, должен тебя учить искусству поэтического вымысла?
- Ну, разве что поэтического, - с сомнением покачал головой Грендель, только ведь и тут своя мера...
- Скажите лучше, что за муха укусила короля Александра? - прервала спор о допустимых пределах поэтического вымысла Надежда Чаликова. Журналистка продолжала исполнять роль пажа Перси и красовалась все в том же камзоле с малиновым беретом. - Чего ради Его Величество кинул нас в темницу?
- A вы еще не знаете? - Беовульф опрокинул в себя очередной кубок. Его Величество Александра свергли с престола, и теперь делами заправляет его племянник Виктор.
- Вот так вот взяли и свергли? - недоверчиво переспросил Василий.
- Вот так и свергли! Приехал из Белой Пущи князь Длиннорукий вместе с Соловьем-разбойником, а следом за ними - какие-то лиходеи. Эти упыри даже свои войска не стали присылать - хватило и десятка наймитов, чтобы короля согнать. Говорил же я: "Не доверяйте, Ваше Величество, Виктору, ненадежный он". - Беовульф шумно вздохнул. - A Его Величество отвечает: "Что делать, дружище Беовульф! Ну, отставлю я Виктора от дел, а кто хозяйственными вопросами займется - может быть, ты?". Умнейший был человек!
- Почему был? - возмутился Грендель. - Я уверен, что он жив и здоров!
- A у вас есть основания полагать иное? - Дубов пристально глянул на Беовульфа.
- Ну, на днях созвал Виктор нас, доблестных рыцарей, в королевский замок и давай заливать - мол, пора поднимать королевство из руин, развивать кустарное производство, осушать болота - дались ему эти болота! - и всякое такое прочее. И, дескать, пора вам, славные рыцари, забыть свои распри и включиться в общее дело, дабы наше королевство встало в один ряд с передовыми странами мира. Мы, конечно же, киваем, да-да-да, надо, пора, а про себя думаем: мели себе на здоровье, Ваше Высочество, а мы как жили триста лет на болоте, так еще столько же проживем!.. - Хозяин обвел своих гостей слегка замутненным взором. - Да вы угощайтесь, господа, а то я, дурак, всякими баснями вас потчую, а винца-то подлить и некому!
- Спасибо, мы сыты, - невпопад ответила Надя, которая с некоторым изумлением слушала рассказ радушного хозяина, пытаясь извлечь из него некое "рациональное зерно". - Но разве это так плохо, что Виктор хочет вытащить страну из болота?
- Нет, это, конечно, не плохо, - задумчиво промолвил Грендель, - только вот едва завершил Виктор свою речь, как встает один из наших рыцарей, не помню кто, и спрашивает: "Виктор, а где твой дядя Александр?"...
- Ну, это воще было! - с хохотом перебил Беовульф. - Виктор весь аж побелел, хотел что-то ответить, но тут выскочил этот его прихлебатель князь Длиннорукий, весь красный, ручки трясутся, глазки воровасто по сторонам бегают, да как зачастил: "Господа славные рыцари, Его Величество малость захворал, находится в какой-то там усадьбе, но мы с ним большие друзья, все время поддерживаем связь, и как только он поправится, так сразу вернется в замок". Ну и все в том же духе. A хорошо было сказано: "Виктор, где твой дядя Александр?" - И Беовульф захохотал пуще прежнего.
- A кстати, где? - заинтересовался Дубов. - Вот бы его найти!
- Кто знает! - вздохнул Беовульф. - Поначалу, как я слышал, короля содержали в его же горницах, что называется, под домашним заточением, а потом в одно прекрасное утро слуги явились - а Его Величества нет. Ну, Длиннорукий сразу своих наемников за задницу - где король? A те, как всегда, лыка не вяжут.
- Уж не учинили ли они чего с Его Величеством? - горестно покачал головой Грендель.
- A может быть, вы же и его похитили? - хитро прищурился Василий. - Так же как нас.
- Да мы хотели, - протянул Беовульф, - даже записки к нему посылали через Кузьку. Кстати сказать, именно Кузьма Иваныч нам и про вас стукнул... Да, так вот, послали это мы Его Величеству записку - дескать, готовы помочь вам бежать из заточения, а затем встать под ваше начало, дабы изгнать из Мухоморья вурдалаческих прислужников, этих жалких наемников...
- A король что? - не выдержала Надя.
- A он тоже прислал записку. Да вот она. - Хозяин пошарил под не совсем чистой скатертью, небрежно постланной на столе, и извлек мятый листок: "Благодарю вас, верные рыцари, за заботу обо мне, но обстоятельства к нам неблагоприятны. Оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем". Ну, мы решили, что Его Величеству виднее. A чуть не на следующее утро он исчез.
- Может быть, они узнали о его переписке с вами и сплавили куда подальше? - предположила Надя. - A объявили, что исчез.
- C них станется, - проворчал Грендель.
- Король - не иголка, - глубокомысленно заметил Дубов, в котором уже пробудился детектив высокой квалификации. - Будем искать. Если его, конечно, не вывезли тайно в Белую Пущу.
- A кстати, что в Белой Пуще? - спросила Чаликова. - Установилась там стабильная власть, или нет? То есть я хотела сказать - устойчивая.
- Какая уж там власть, - хмыкнул Беовульф. - Одно название. Я, конечно, не знаю подробностей, но один мой хороший приятель, купец Авелат, ездил туда по своим торговым делам и даже встречался с кем-то из Семиупырщины...
- Чего-чего? - удивленно переспросил Дубов.
- Ну, Семиупырщина - так теперь называется ихняя шайка. То есть вообще-то она зовется более красиво - Временный Совет по управлению Белой Пущей, или черт его там знает как. Но все зовут их Семиупырщиной, это и короче, и суть точно отражает.
- И кто же эти семь упырей? - заинтересовалась Чаликова.
- Да нет, упырей среди них Авелат насчитал только двоих - самого барона Альберта и воеводу. A остальные - какие-то бояре, потомки еще тех, шушковских, недорезанные князем Григорием, да парочка богатеев. Но заправляют, конечно же, упыри во главе с Альбертом. A барон будто бы после смерти князя Григория совсем с крыши спрыгнул - верит во все приметы и собственной тени боится. Хотя пардон - у вурдалаков тени не бывает...
- Ну хорошо, вероятность того, что короля вывезли в Белую Пущу, мы рассматривать не будем, - задумчиво промолвил Дубов, - тем более что у них там, как я понимаю, и своих проблем хватает. Значит, Его Величество либо держат где-то в тайном месте, либо похитили, условно говоря, "третьи силы".
- A ну как убили? - ахнул Грендель.
- Не думаю, - покачал головой Василий. - Король им нужен живым, во всяком случае до того момента, пока не подпишет отречения в пользу Виктора. Да и каким бы Виктор ни был, но титул убийцы собственного дяди ему совершенно ни к чему.
- Да уж, это вам не королевич Георг, - заметил хозяин. - Тот, говорят, на своего дядюшку чуть не с ножом кидался!
- Теперь относительно предположения, что его могли перевести в более закрытое место, чем королевский замок, - продолжал детектив. - Я знаю Его Величество Александра как человека отнюдь не глупого, он не мог не понимать, что его положение более чем ненадежное, и тот факт, что он отказался от вашего предложения о побеге, может означать только одно: Его Величество уже ждал помощи совсем с другой стороны. Это подтверждает и его исчезновение сразу после вашего письма. Так что скорее всего король жив, здоров и находится в надежном месте.
- Боюсь, боярин Василий, что вы просто пытаетесь нас успокоить, пристально глянул на Дубова Грендель. - A заодно и самого себя.
- Не без этого, - развел руками детектив.
Тут в залу заглянула горничная. Вид у нее был весьма растерянный:
- Господин Беовульф, к вам гость...
- Гость? Прекрасно. Ну так ведите его сюда, - прогудел радушный хозяин. - A заодно и винца принесите.
Но когда объявленный гость появился на пороге, то все непроизвольно вскочили из-за стола и почтительно склонились перед ним, хотя тот был одет очень скромно, по-крестьянски. Нежданный гость был король Новой Ютландии Его Величество Александр.
***
Петрович со спущенными штанами стоял посреди длинноруковской комнаты, а князь, макая тряпочку в миску с водкой, собственноручно протирал бывшему Грозному Атаману царапины на заднице.
- Что, шибко больно? - участливо спросил Длиннорукий, когда Петрович, не выдержав, слегка визгнул.
- Все с того раза, - проворчал Петрович. - Котяра проклятый. Так меня цапнул, что до сих пор ни сесть, ни встать. A нынче ночью снова на меня броситься хотел, хорошо я успел удрапать!
- Ничего, скоро поймаем твоего кота, - обнадежил Длиннорукий. - Ну все, можешь одеваться.
Но тут в неплотно закрытой двери появилась благообразная фигура Теофила. Старый слуга держал в руке небольшое блюдечко с молоком. Завидев сию двусмысленную сцену, он несколько смутился и деликатно кашлянул.
- Извините, господа, - почтительно проговорил Теофил и снова было повернулся к двери, но тут его как ни в чем не бывало окликнул Длиннорукий:
- Постой, любезнейший, как там тебя, Теодор?
- Теофил, Ваше Сиятельство, - с достоинством ответил слуга, проходя внутрь. Петрович едва успел натянуть штаны.
- Послушай, Теофил, - немного смущаясь, заговорил князь, - тут ведь у вас в замке живет кот, белый такой, пушистый?.. - При этом князь покосился на блюдечко, которое держал слуга.
Теофил непринужденно отпил немного молока и поставил блюдечко на комод:
- Жил, Ваше Сиятельство. Но вот как Его Величество исчезли, так и Уильям пропал. Должно быть, ушел вместе с Его Величеством.
- A кто же тогда меня ночью?.. - начал было Петрович.
- A-а-а, так это призрак! - радостно подхватил Теофил. - Еще чуть ли не во времена достославного королевича Георга тут поселился какой-то злой дух в облике кота, и он все эти годы по ночам преследует тех, кто злоупотребляет хмельным зельем. Но вы не опасайтесь, он совсем безобидный, уверяю вас.
- Ничего себе безобидный! - потер задницу Петрович.
- A я вам вот еще что скажу, - доверительно понизил голос Теофил. - Этот Уильям, пока Его Величество находились в домашнем заточении, служил ему верным письмоносцем: разносил куда надо записки, кои король привязывал ему к хвосту. Умная бестия!
- Что-о? - вытаращился на Теофила Петрович, а Длиннорукий зло проговорил:
- По-моему, он над нами смеется.
- A ты только сейчас заметил?! - истерично взвизгнул Петрович.
- Ну что вы, господа, - скорбно покачал головой Теофил, - разве я позволил бы себе смеяться над столь почтенными особами?
- Ничего, дайте с делами разобраться, я еще этого кота поймаю и шкуру спущу! - пообещал Длиннорукий. - Вот, как сейчас помню, в бытность мою градоначальником учинили мы как-то отлов бродячих котов - любо-дорого! Уж мы их душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили... Князь аж прикрыл глаза, а на его лоснящейся физиономии заиграла блаженная усмешка.
- Извините, Ваше Сиятельство, - деликатно кашлянул Теофил, - что же вы делали с этими несчастными задушенными котами?
- Шубейки боярыням шили, - осклабился князь. - Собольи...
- O темпоре, о морес, - горестно вздохнул старый слуга и, взяв блюдечко, покинул комнату.
- Чего он сказал? - скривился Петрович.
- Умник, - фыркнул Длиннорукий. И, немного подумав, добавил: - A кота я изведу - теперь это для меня дело княжеской чести!
***
В корчме, как обычно, было тихо и малолюдно. Лишь корчмарь-леший за стойкой протирал посуду, а водяной за столиком потягивал свою любимую болотную водицу.
- Ну что, опять без работы остался? - сочувственно спросил водяной, опрокинув в себя очередную кружку.
Леший со стуком поставил тарелку на стойку:
- Да какая уж работа в нашей глухомани! Боюсь, совсем придется корчму закрывать. Тут вот на ночь глядя боярин Василий пожаловал, да не один, а с двумя спутниками. - Леший тяжко вздохнул. - Думал, погостят хотя б денек какой, так нет же - ни свет ни заря отъехали. Тебе хоть работенка подвалила, и то неплохо.
- Ну да, - важно кивнул водяной. - Вел по болотам этого, как бишь его, Ивана.
- По болотам? - несколько удивился корчмарь. - И чего он там потерял?
- A кто его знает! - отхлебнул водицы водяной. - Должно быть, тоже по делам боярина Василия.
- Ох, не к добру все эти дела боярина Василия, - озабоченно проворчал леший. - В тот раз приехал тоже якобы по своим делам, а князь Григорий погиб.
- Ну так чего ж ты не радуешься?
- A я и радуюсь! Да только едва Григория не стало, так его вурдалаки сразу сюда полезли.
- Какие вурдалаки? - удивился водяной.
- Да, ты прав, вурдалаки пока еще не полезли, - согласился корчмарь, да князь Длиннорукий с наемниками хоть и не вурдалаки, а того навроде. Ну а короля Александра, скажи, зачем с престола согнали?
- Но не боярин же Василий в этом виноват, - возразил водяной. - Он ведь хочет чтобы как лучше, чтобы жить по людским законам, а не по вурдалачьим.
- Хочет-то как лучше, - протянул леший, - а что выходит? A ежели еще и Иван тут по делам боярина Василия... Он тебе что-нибудь по дороге рассказывал?
- Не, все больше молчал, - горделиво приосанился водяной. - Меня слушал. Сразу видно, умнейший человек.
- От этого ума одно горе, - проворчал леший. - Вот и Виктор, говорят, умный человек, а с кем связался!
- Ну, мы еще не знаем всех обстоятельств, - чуть понизил голос водяной. - Кто знает, может быть, он просто вынужден был идти с ними, чтобы всем нам не стало еще хуже!
- Пока что я вижу только одно - ежели и дальше так будет продолжаться, то очень скоро сюда придут настоящие упыри, и мне опять придется убираться не знаю куда! - чуть не выкрикнул леший. И, пристально глянув на своего друга, тихо добавил: - Да и тебе тоже.
Тут за дверью послышались какие-то крики и грохот.
- Ну, вот и тебе работенка подвалила, - обрадовался водяной. Однако леший отнюдь не разделял оптимизма своего приятеля.
- Это они, - зло проворчал корчмарь.
- Кто, упыри? - удивился водяной.
- Хуже. Те, когда кровь пускают, то только чтоб насытиться, а эти... Бес их знает, ради удовольствия что ли?
Тем временем дверь опрокинулась вовнутрь, и в корчму с гиканьем ввалились несколько человек в черных накидках и капюшонах, закрывающих лицо. Один из них выхватил из-под плаща какую-то чудную длинную палку и направил один конец в потолок. Леший поспешно зажал уши пальцами, и тут же раздался оглушительный тарахтящий звук, а с деревянного потолка посыпались щепки. Водяной от неожиданности аж сполз под стол, а леший, уже привыкший к подобным набегам, вытащил из-под прилавка бутыль с мутной жидкостью и молча поставил на стойку. Один из налетчиков схватил бутыль в охапку, и вся ватага с радостными криками покинула корчму.
Водяной выполз из-под стола и с трясущимися руками отправился ставить дверь на место.
- И вот так чуть ли не каждый день, - вновь вздохнул леший. - A попробуй не дать - убьют!
- Кто они такие? - дрожащим голосом спросил водяной.
- Да наемники, кто ж еще, - проворчал корчмарь. - Никакой на них управы...
- A может, Виктору пожаловаться? - предложил водяной. - Он, говорят, беспорядка не терпит.
- Виктор-то, может, беспорядка и не терпит, - подумав, ответил леший, да он и сам от этих наемников целиком зависит. Так что жаловаться - себе дороже.
Но тут дверь вновь отворилась, и в корчму вернулся совсем молодой парень из числа наемников - во время налета он стоял у входной двери. Подойдя к стойке, он неловко сунул лешему пару смятых бумажек.
- Нет, вы не подумайте, мы же не бандиты какие, - смущенно пробормотал парень. - Мы только ради справедливости, против всяких антинародных режимов. - Сказав это, он поспешно вышел вон.
Водяной подошел поближе к стойке, и они вдвоем принялись разглядывать бумажки - те были зелененькие и расписаны разными непонятными буквицами. Кроме того, на обоих наличествовал вытянутый круг с каким-то бородатым мужиком.
- Ты что-нибудь понял из того, что он сказал? - удивленно спросил водяной, осмотрев необычные листки.
- Все очень странно, - озабоченно покачал головой леший. - И бумажки какие-то непонятные суют, и изъясняются вроде как по-нашему, да ничего не поймешь. Совсем как боярин Василий со своим парнишкой.
- A ведь и Иван так же само говорит, - вставил водяной, - только, пожалуй, еще мудренее.
- Не к добру все это, ох не к добру, - прокряхтел леший и, заняв привычное место за стойкой, вновь принялся протирать тарелки. Водяной вернулся за столик и, налив себе из кувшина очередную кружку, залпом выпил. В корчме опять воцарилась сонная тишина, и лишь несколько щепок на полу напоминали о налете.
***
Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:
- Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.
- И кто помог вам бежать? - не без скрытой ревности вопросил Беовульф. Уж не...
- Нет-нет, - вздохнул король, - все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.
Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась - наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.
- Вот оно что, - протянул Беовульф, - то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!
- A по-моему, это необычайно поэтично, - закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. - Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую... Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!
- Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? вопросил Беовульф. - Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть... То есть я хотел сказать - кинуть боевой клич.
- A что толку! - безнадежно махнул рукой Александр. - Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.
- Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? - удивился Дубов. - Не вижу логики.
- Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, - не очень уверенно ответил король. - Вот все и шло как бы по накатанной.