Абби Линн. Мироходец

   Ксанча не заставила себя ждать. Взявшись за ложку, она вопросительно взглянула на Урзу.
   – Ешь, – кивнул он, – пахнет восхитительно.
   Второй миски не предложили, будто знали, что Мироходец не нуждается в пище. Похлебка и правда оказалась вкусной, но постной. Пока девушка наслаждалась горячей пищей, взрослые члены семьи окружили Урзу и заговорили о чем-то так тихо, что Ксанча едва разбирала слова.
   Мужчину, встретившего их возле деревни звали Ромом, женщину у очага – Тессу. Остальных имен Ксанча не запомнила.
   Встав из-за стола, она подошла к беседующим. Урза сделал ей знак молчать. Семейство обсуждало миры, звезды и древние легенды. Они использовали незнакомые названия, но говорили в основном на аргивском, хотя по еле заметному акценту было ясно, что это не их родной язык.
   После того, как детей отправили спать, беседа приняла другой оборот. Все подошли к высокому креслу, Ромом разбудил дремлющего старика.
   – У вас есть вопросы? – полувопросительно-полуутвердительно произнес он. Слабый голос дрожал, Ксанча едва разбирала слова. – Никто не приходит в Эквилор без вопросов.
   – Я пришел узнать о слабостях моих врагов, – ответил Урза, вежливо поклонившись.
   Тессу и Ромом обменялись многозначительными взглядами, как будто в эту секунду разрешился их давний трудный спор. Сомнений быть не могло, здесь ждали именно их: Урзу из Аргива и его спутника, который обрадуется горячей пище в конце трудного дня. Но Ксанче показалось странным, что они знали Урзу: ведь тогда они наверняка должны знать и о его намерениях.
   – Эквилор не может быть твоим врагом. А если бы и был, то ты просто не нашел бы к нам дорогу.
   – Я просто ищу, – проговорил Мироходец.
   – Старейшины встретятся с тобой. – Казалось, старик устал говорить. Прикрыв дряблые веки, он пожевал губами и замер.
   – Я хочу спросить их о Фирексии. Вы слышали о ней?
   Слова Мироходца вызвали заметное оживление. О Фирексии здесь знали. Не открывая глаз, старик прошептал в ответ лишь одно:
   – Черная мана…
   – Не просто черная мана, – воскликнул Урза. – Они – воплощение зла, разрушений и смерти. Они пытались захватить мой мир, и я поклялся отомстить им за моего брата, мой народ и транов.
   Упоминание о транах заставило присутствующих переглянуться.
   – Черная мана, – повторил старец. – Бесполезная и обреченная. Старейшины скажут тебе больше.
   – Так вы знаете о них! Я уверен, что они были изгнаны из их родного мира прежде, чем создали Фирексию. Я ищу этот мир, и если это не Эквилор, то я прошу вас сказать мне, как его найти. Ведь вы знаете все. Здесь собирается вся мудрость вселенной.
   Старик кивнул.
   – Те, кого ты ищешь, никогда не бывали на Эквилоре. Они, как и ты, слишком молоды…
   – Но ведь они сражались с транами шесть тысяч лет назад! – недоумевал Урза. – А я ищу их уже больше двух тысячелетий…
   Старец обратился к Ромому на своем языке, и, взглянув на Урзу, Ксанча поняла, что он не может читать мысли этих на первый взгляд простых людей.
   – Ты слишком молод, Урза, – продолжал старец. – А наш мир слишком стар и мудр, чтобы бояться кого бы то ни было…
   – Вы будете думать по-другому, когда фирексийцы придут сюда.
   Старик покачал головой.
   – Они слишком маленький народ, с ничтожными амбициями и еще меньшими мечтами. Нам нечего им предложить… Возможно, мы ошибались относительно тебя, Урза. – Старец пристально взглянул на гостя, снова покачал головой и сделал знак Ромому.
   – Уже поздно, – обратился тот к Мироходцу, давая понять, что разговор окончен. – Время отправляться спать.
   Домочадцы почтительно склонили головы, когда Тессу и Ромом подняли старца из кресла и повели в комнату.
   – Я уверен, что это – то самое место, – прозвучал голос Урзы прямо в голове Ксанчи.
   – Старик утверждает обратное, – парировала девушка.
   – Она проверяет нас, – улыбнулся Мироходец. – Завтра я встречусь со старейшинами и узнаю все, что меня интересует.
   Ксанча не могла понять, как Урза определил, что старый человек – женщина, но это было и не важно. Мироходец оказался прав в такой мелочи, заблуждаясь во всем остальном. Старуха говорила с Урзой тем тоном, каким он сам обычно разговаривал с Ксанчей, – снисходительно, с легким презрением.
   Вернулись Тессу и Ромом. Женщина проводила гостью в ее комнату, предложив перед сном искупаться в бассейне. Ксанча не желала демонстрировать свое тело, а Потому поинтересовалась:
   – А можно сделать это в одиночестве?
   – Горы все равно увидят тебя, – пожала плечами хозяйка.
   – Ну, это не проблема…
   Вода оказалась приятно теплой, и Ксанча расслабилась, положив голову на край бассейна. У подножия гор мерцали сотни крохотных огоньков. В темноте они казались глазами, пристально наблюдающими за всем, что творится в долине. Теперь девушка поняла, что имела в виду Тессу. Поспешно выбравшись из воды, она оделась в чистую длинную рубаху, приготовленную хозяйкой, и прошла в свою комнату. Женщина стелила постель.
   – Тебе плохо? – спросила она, заметив, как побледнела после купания девушка.
   – Они смотрели на меня, – зябко поежившись, ответила Ксанча.
   – Не бойся. Здесь никто не причинит тебе вреда. Ложись спать.
   Девушка послушно легла в чистую прохладную постель и мгновенно заснула.
   Утром ее разбудила возня детей в коридоре. Ксанча поднялась и выглянула за дверь. Увидев ее, мальчик поманил гостью во двор, где все семейство уже собралось за большим столом. Восточный горизонт только начинал светлеть. Взгляды всех домочадцев были устремлены к пологим горным вершинам. Тессу пододвинула девушке табурет и вернулась к созерцанию пейзажа. «Вероятно, – думала Ксанча, – это какой-то ритуал». Но ритуал затягивался. К тому же, оглядевшись, девушка не обнаружила за столом ни Ромома, ни Урзы.
   Первые солнечные лучи упали на горные склоны, и черные провалы многочисленных пещер засияли нестерпимо ярким светом, будто в каждом из них было установлено по зеркалу. У девушки зарябило в глазах, и она прикрыла их рукой.
   – Со временем ты привыкнешь к этому, – успокоила ее старуха.
   – С добрым утром, – проговорила Тессу, с улыбкой глядя на то, как гостья часто моргает и вытирает слезы.
   Вскоре домочадцы разошлись по своим делам и за столом остались только Ксанча и хозяйка.
   – Ты привыкнешь, – повторила Тессу.
   – Да, старушка говорила мне…
   – Старушка? Ах да… Пакуя. Скоро она поднимется на гору, чтобы соединиться со своими предками.
   – Скоро?
   – После того как вы с Урзой покинете нас.
   – Урза в одной из пещер? – догадалась Ксанча.
   – У Кеодоза, я думаю. Ромом расскажет нам, как все прошло, когда вернется.
   Ксанча терялась в догадках, был ли Кеодоз одним из старейшин, или так называлась пещера.
   – А когда спустится Урза?
   – Завтра или послезавтра. Когда поговорит обо всем с Кеодозом.
   Мироходец появился лишь на двадцатый день. За время его отсутствия Ксанча узнала, что старейшины обитают в пещерах, а семья Ромома – единственная на Эквилоре – живет в ожидании того дня, когда они смогут подняться на гору и соединиться с предками.
   Поскольку Урза задерживался у старейшин, в доме начали шутить, что Кеодоз нашел родственную душу и достойного собеседника. Ксанчу подобные шутки расстраивали, потому что она вовсе не желала провести остаток дней в этом старом мире. Услышав от детей, играющих на крыше, что у подножия гор показалась высокая фигура Урзы, девушка выбежала ему навстречу, надеясь поговорить с ним без свидетелей.
   – Ты узнал все что хотел? – спросила Ксанча, переводя дух после быстрого бега. – Я могу собраться еще до заката.
   – Я только начал кое-что понимать, – покачал головой Мироходец. – Мудрость, собранная в этом месте, безгранична!
   – Ты хоть помнишь, зачем мы явились сюда?! Как же твоя месть, твой брат, Фирексия?
   – Кеодоз знает так много, Ксанча! – Урза опять не слушал ее. – Помнишь, я говорил тебе, что не могу вернуться в мой родной мир? Оказывается, когда я опустошил силекс, вселенная начала сжиматься вокруг Доминарии. Это был сложный и долгий процесс, который завершился, когда мы с тобой отправились в Фирексию! Мой мир в безопасности!
   – Но Фирексия…
   – Она обречена. А сейчас есть более важные вопросы. Я нашел свое место здесь, в Эквилоре. Здесь собрано так много знаний, но их не используют! Этим людям нужен лидер, который способен превратить Эквилор в жемчужину вселенной. Я хочу и могу сделать это!
   Ксанча вспомнила слова Тессу о том, что они живут в ожидании дня соединения с предками, и сказала:
   – Не думаю, что этого же хочет кто-нибудь еще…
   – Они не могут видеть своего будущего. Кеодоз только заглянул в него. Потребуется очень много времени, и, хотя они небессмертны, я в силах изменить даже это!
   – Урза, – печально проговорила Ксанча, – ты не нашел свое место. Ты потерял его. Мы пришли сюда, чтобы найти мир, откуда выгнали фирексийцев. Здесь их никогда не было, а значит, и нам пора уходить, чтобы продолжить поиски.
   – Ерунда! – воскликнул Мироходец и направился к дому.
   То же сказала и Пакуя, услышав восторженные речи Урзы. Остальные вежливо молчали до того момента, пока Мироходец не отправился обратно в пещеру к Кеодозу, а затем долго обсуждали услышанное на своем языке.
   – Будет лучше, – проговорила Тессу, входя в комнату Ксанчи, – если ты сама поговоришь с ним.
   – Я пыталась, но он ничего не желает слушать. На вашем месте я послала бы кого-нибудь поговорить с самим Кеодозом.
   – Кеодоз такой же, как Урза. Он тоже мало кого слушает, – вздохнула Тессу.
   – Тогда у нас проблемы.
   – Нет, Ксанча. Это у Урзы проблемы. Рано или поздно другие старейшины встретятся с Кеодозом…
   – Урза в опасности? – испугалась Ксанча.
   – Видишь ли, не все, кто поднимается в горы, может спуститься в долину. – Тессу сказала это таким спокойным и уверенным тоном, что фирексийка испугалась еще больше. По своему опыту она знала, что самые спокойные и уверенные люди часто оказываются самыми безжалостными.
   – Хорошо, я попытаюсь поговорить с ним еще раз.
   – Вот и отлично, – улыбнулась хозяйка, закрывая за собой дверь.
   Урза появился в долине только на сороковой день. Собрав за столом всю семью, он показал будущее Эквилора, наколдовав объемные миражи процветающих многолюдных городов и невиданных механизмов. Но никто не сказал ему ни слова. Поужинав, все молча разошлись по своим комнатам.
   – Им неинтересно то, что ты предлагаешь, – вздохнула Ксанча. – Я достаточно хорошо выучила их язык и знаю, о чем они говорят, когда тебя нет. Старейшины недовольны тем, что Ромом и Тессу позволили нам жить у них так долго. Мы злоупотребляем их гостеприимством.
   – Забудь о них. Кеодоз колеблется. Мне почти удалось склонить его на свою сторону. Теперь я оставил его одного подумать. Если мы с ним объединим наши усилия, то сможем переубедить и остальных старейшин. Понимаешь, что это значит?
   Глаза Мироходца горели лихорадочным огнем. «Сумасшедший», – напомнила себе Ксанча, размышляя о том, сможет ли она перебраться в какой-нибудь другой мир, если Урза не вернется из пещер.
   В этот же вечер Мироходец снова исчез, а на небе засияла новая звезда, намного крупнее и ярче соседних.
   – Что это? – поинтересовалась Ксанча, когда семья собралась на утренний ритуал.
   – Предзнаменование, – ответила Тессу.
   – Урза? С ним что-нибудь случилось?
   – Нет. – Женщина покачала головой. – Грядут перемены. Больше я ничего не могу сказать. Посмотрим, что принесет нам рассвет.
   – Вы знаете гораздо больше. Скажите мне… пожалуйста.
   – Я не знаю, Ксанча, я догадываюсь. Старейшины встретились с Кеодозом. С Урзой скоро все станет ясно.
   Ксанча опустила голову. Для нее ничего не становилось ясно. И даже наоборот.
   – Не думай о плохом. – Тессу накинула на плечи девушки широкий шарф. – Подождем рассвета, – спокойно повторила она.
   Вскоре первые лучи солнца засияли в пещерах. Но теперь в утреннем блеске что-то неуловимо изменилось. Ксанча поняла это по тому, с каким напряжением следили за происходящим все, кто сидел за столом.
   – Что все это означает? – спросила фирексийка.
   – Это означает, – прошептала Пакуя, – что старейшины наконец-то договорились. Если этот дурак хочет изменить мир, пусть меняет свой.
   – Скоро вы покинете нас, – добавила Тессу.
   – Урза жив? – беспокоилась Ксанча.
   – Не больше, чем вчера, – ворчала старуха. – Сомневаюсь, что он понял хоть что-нибудь. Да и Кеодоз тоже.
   Через некоторое время появился Урза. Бледный и расстроенный, он решительно подошел к Ксанче.
   – Будущее закончилось, не успев начаться, – хрипло проговорил он. – Я не могу помочь им сделать Эквилор процветающим миром. Кеодоз почти согласился со мной, но обстоятельства резко изменились не в лучшую сторону. Старейшины сказали, что защита, образовавшаяся вокруг Доминарии, разрушена черной маной. Понимаешь, что это значит? Фирексия снова хочет начать завоевание моего мира. Теперь я могу вернуться домой.
   Узнав о том, что гости покидают их дом, хозяева предложили отпраздновать возвращение Урзы на родину, но тот, к облегчению Ксанчи, отказался.
   Путь от Эквилора до Доминарии занял сто лет. И вот, весной 3210 года со дня рождения Урзы, Ксанча вновь вступила в мир, о котором мечтала еще в Храме Плоти.

Глава 21

   «Если бы Джикс хотел, он бы уже давно нашел меня», – размышляла Ксанча, сидя на ветке огромного дуба. Со дня ее бегства из храма Авохира прошло уже несколько дней.
   Солнце постепенно скрылось за грозовыми тучами, набежавшими со стороны моря. Стрелы молний то и дело сверкали в тревожной темноте. Броня Урзы имела неприятное свойство притягивать разряды, поэтому оставаться на вершине высокого дерева становилось небезопасно. Когда первые тяжелые капли застучали по листве, девушка спустилась на землю, чтобы поискать более подходящее укрытие. Мысль о том, что Джикс вряд ли решится рисковать своим металлическим телом под таким ливнем, успокаивала ее. «Он удивился, узнав, что мы с Урзой в Доминарии. И не вспомнил меня, пока не обнаружил зеленую искру в моей голове». Искра. По спине Ксанчи пробежала холодная дрожь, и все тело отозвалось тупой ноющей болью. В храме Джикс проникал в ее сознание. Теперь она боялась только одного – что он найдет Урзу или Ратипа. «Мироходец сможет позаботиться о себе, а вот Рат…»
   Дождь усиливался, и Ксанча спряталась в кустах. «Интересно, что имел в виду Джикс, когда сказал, что это он создал камни, Урзу и его брата?» Вопросов было больше, чем ответов. Капли мерно барабанили по листьям, девушку клонило в сон.
   Услышав голос Мироходца, Ксанча встрепенулась и с удивлением обнаружила, что заснула прямо под кустами. Дождь закончился, но небо все еще было затянуто серыми тучами. Свежий, промытый недавним ливнем воздух приятно холодил грудь.
   – Ты готова? – Голос Урзы раздался прямо над головой Ксанчи.
   Она поспешила выбраться из-под мокрых веток.
   – А где твой мешок? – Мироходец явно находился в дурном расположении духа, и девушка решила признаться во всем позже, когда представится подходящий момент. – Разве ты не запаслась едой для… него? – Он старательно избегал называть Ратипа по имени.
   – Урза, мне нужно поговорить с тобой… – внезапно решилась Ксанча.
   – Что-то не так в Руссворе? У них что, голод?
   – Нет. У меня не было времени доставать еду. Кое-что произошло…
   – Поговорим дома, – прервал ее Урза и, схватив спутницу за руку, шагнул в межмирие.
   Уже через секунду они стояли перед горной хижиной.
   – Урза, нам нужно поговорить, – настаивала Ксанча. – Возникла проблема. Ты… твой брат… пауки… – Все заготовленные фразы словно куда-то делись.
   – Я уже обдумывал это. Всю работу по сборке механизмов я смогу делать сам. Это лишь вопрос времени: я буду жить быстрее. Пауки не положат конец этой войне, Ксанча, но они помогут нам выиграть время.
   Урза все еще бредил прошлым, но теперь хотел пойти еще дальше. Он решил найти способ вернуться назад и принять участие в решающей битве транов с фирексийцами, узнать, в какой мир их вытеснили из Доминарии, и уничтожить его. В памяти Ксанчи всплыли слова Джикса о том, что Урза скоро встретится с транами.
   – Я встретила… я нашла… – Она до сих пор не могла подобрать нужных слов.
   Мироходец обернулся и приготовился внимательно слушать.
   – Нам нужно вернуться в Пинкар…
   – Нет, – отрезал Урза таким тоном, что Ксанче расхотелось продолжать. – Там слишком опасно. Хотя вам и придется уехать на время. Я хочу, чтобы мне никто не мешал, пока я буду работать. Скажи мне, куда вас переместить, и я отведу вас туда на рассвете. Мне потребуется девять дней. По истечении этого срока я найду вас и верну домой.
   «Девять дней наедине с Ратипом! Рассказать ему все будет так же трудно, как и Урзе».
   – Я посоветуюсь с ним, – выдохнула Ксанча, – и мы вместе решим, куда отправиться.
   На пороге дома появился улыбающийся Рат. Пока Мироходец объявлял ему о своих намерениях, он бросил на девушку несколько вопросительных взглядов, но та притворилась, что ничего не замечает.
   – Ты что, все ему рассказала?! – прошептал юноша, как только они остались вдвоем.
   Девушка молчала.
   – Ты все сделала, как я просил?
   – Мне удалось прикрепить пауков к алтарю храма. – Ксанча потупилась и разглядывала свои руки. – Там были тритоны, переодетые шраттами. А настоящих шраттов я нашла в подземном склепе святилища. Они все мертвы, Рат… Но я не добралась до казарм краснополосых… – Самое время было рассказать о Джиксе, но что-то вновь остановило ее.
   – О чем ты только думала?! – Ратип выругался и заходил по комнате. – Храм Авохира рухнет, а казармы краснополосых останутся стоять? А что ты сказала Урзе?
   – Ничего я ему не говорила! – крикнула Ксанча.
   – Тихо!
   – Хватит командовать!
   Еще секунда – и они вцепились бы друг в друга, но внезапно девушка развернулась и выбежала из дома. Она бродила по окрестностям до наступления темноты, а затем, успокоившись, вернулась к хижине. Свет в ее комнате не горел, дверь была распахнута, и в тусклом свете луны она разглядела фигуру Ратипа, уснувшего прямо за столом. Прокравшись на цыпочках мимо спящего юноши, Ксанча забралась в кровать.
   Утром на пироге появился Урза:
   – Ну, вы готовы?
   Открыв глаза, Ксанча обнаружила, что юноша лежит рядом, и немного смутилась. Рат потер веки, поднялся и, буркнув что-то недовольным голосом, пошел умываться к колодцу.
   – Не надо нас никуда вести, – сказала Ксанча, садясь на кровати.
   – Вы будете мне мешать.
   – Мы улетим сами, в моем шаре.
   – Тогда поторопитесь. Хочу поскорее начать работу. – Урза возбужденно потер руки и скрылся в своей комнате.
   Ксанча набила кошелек золотыми и серебряными монетами, сунула в мешок краюху хлеба и потянулась было к охотничьему луку, но передумала. Выйдя во двор, она увидела Ратипа, уныло слоняющегося около дома, и жестом подозвала его. Тот послушно подошел, и вскоре шар уже возносил обоих путешественников над горными вершинами.
   Утреннее солнце золотило легкие белоснежные облака, неподвижно висящие в бездонной синеве летнего неба. Внизу ярким ковром раскинулась цветущая долина, рассеченная серебристым потоком полноводной реки. Глядя на такую красоту, трудно было оставаться хмурым, но ни Ксанча, ни Ратип не хотели начинать разговор первыми. Юго-западный ветер сносил их в сторону королевства Коврия, и к полудню изумрудные луга предгорья сменились пустынными просторами бесплодных земель.
   – Куда мы летим? – спросил Рат, не глядя на спутницу.
   – А ты как думаешь?
   – Никуда.
   – Значит, никуда. Мне здесь нравится.
   – Давай приземлимся, – примирительно предложил юноша. – С тех пор как ты вернулась из Эфуана, ты будто сама не своя. Что там произошло?
   Девушка направила сферу к земле, и, когда они опустились, Рат повторил вопрос:
   – Что произошло? Обычные тритоны не могли бы тебя так напугать. Я думал, что ты вообще ничего не боишься.
   Ксанча печально покачала головой.
   – Страх постоянно живет во мне, Ратип. Иногда меня пугает Урза, иногда ты… Я боюсь межмирия, демонов…
   – Ты видела в храме демона? – догадался юноша. – Фирексийского демона?
   Девушка лишь вздохнула, теребя край одежды.
   – Великий Авохир! Ведь ни ты, ни Урза больше нигде не встречали их, так?
   – Я не встречала.
   – Но почему, – всплеснул руками Ратип, – почему из всей Доминарии демон выбрал именно Эфуан Пинкар?! После того как мои предки покинули Аргив, они не оглядывались в прошлое. Они поселились на северном побережье Гульмани, потому что это был самый отдаленный уголок нашего мира. Мы небогаты, не тревожим соседей, да и они нас тоже. У нас даже армии нет – поэтому, наверное, так случилось со шраттами и краснополосыми. Что здесь понадобилось Фирексии? Я не понимаю. А ты?
   – Я что, должна была спросить его об этом? – Она снова начинала раздражаться. – Я просто убежала.
   «Вот сейчас нужно все ему рассказать».
   – Помнишь, когда ты купила меня, я сказал, что ты совсем не умеешь лгать.
   Ксанча подняла на Рата полные страха глаза и неожиданно для самой себя быстро заговорила, словно хотела избавиться от мучивших ее мыслей:
   – Это был Джикс. Я почувствовала запах масла в храме. Он привел меня в подземный склеп. Там были темнота и страх. Там были проход в Фирексию и Джикс.
   – Ты говорила, что Джикса убили в Шестой Сфере.
   – В Седьмой. Нас учили, что оттуда нет выхода.
   – Опять фирексийские сказки? А ты уверена, что это был именно Джикс, а не кто-нибудь другой?
   – Да.
   – Он сделал тебе больно?
   Ксанча отрицательно покачала головой, не желая описывать подробности неприятной встречи.
   – Тогда в чем дело? И куда мы летим? Стой, я, кажется, начинаю понимать. Урза заставил нас уехать, а сам вернется в Эфуан и сразится с Джиксом…
   – Нет. Я ничего не рассказала ему, – выдавила Ксанча.
   – Ты встретила фирексийского демона под храмом Авохира и не рассказала об этом Урзе?!
   Девушка покраснела и отвернулась. Рат обнял ее за плечи.
   – Я понимаю тебя, Ксанча, – вздохнул он. – И не виню. Ты боялась рассказать ему правду. Ведь это Джикс подкупил Мишру, а тот слишком поздно все понял. Странно. Они боролись за камни, Урза победил, но не слышит их пения…
   – Ты никогда не задумывался, почему ты слышишь камни?
   – Только один – Камень слабости. Демон что-нибудь говорил об этом?
   Ксанча вздохнула.
   – Да. Джикс утверждает, что это он создал камни. А затем сказал кое-что о тебе.
   «И об Урзе», – добавила про себя девушка, но вслух ничего не сказала. Ратип побледнел.
   – Он мог прочитать твое имя в моем сознании. Я старалась быть осторожной, но потом случилось такое… – У девушки задрожали руки. Казалось, она вот-вот расплачется. – Он подчинил меня себе, Рат. И заставил пойти за собой. И я пошла. – Ксанча обернулась и ткнулась в грудь юноши. – Я сама пошла к своей смерти, но вдруг подумала о тебе.
   – Обо мне? – Ратип пытался успокоить спутницу, ласково поглаживая ее по голове.
   – Ты первый смертный человек, которого я узнала так близко. Ты… Мысль о тебе остановила меня на самом краю пропасти. Но в этот момент Джикс мог выкрасть твое имя из моей памяти.
   – Что он говорил обо мне? Может, все это очередная ложь. Он говорил что-нибудь о Мишре и транах?
   – Демон как будто знал, что я должна была найти тебя… то есть аватару Мишры…
   – А о транах?
   Девушка кивнула.
   – Когда я вспоминала, что рассказывал мне Урза о битве транов с фирексийцами, Джикс рассмеялся и сказал: «Скоро он сам отправится к транам. Они вернут себе то, что принадлежит им по праву». Я запомнила эти слова очень хорошо и думаю, что он говорил о силовых камнях.
   – Скорее всего, ты права. Камень слабости – это память. В большей степени память Мишры, а не Урзы. Но иногда я слышу в его пении и о транах. И знаешь, что я тебе скажу: я рад, что никогда не встречу живого Мишру, потому что он непременно убил бы меня. Это Камень слабости привел меня к Урзе, это он призывал аватару Мишры. Но он ненавидит фирексийцев, а в особенности Джикса.
   – Часть Урзы не любит меня?
   – Нет. Извини. Я хочу сказать, что Урза не доверяет тебе по вине Камня.
   – То есть у Камня слабости есть свое мнение?
   – Влияние.
   Ксанча подумала о том, что каждый раз, когда они с Ратипом уединялись в ее комнате, Урза мог наблюдать за ними.
   – А что ты узнал от Мишры о транах и фирексийцах?
   – Они ненавидят друг друга лютой ненавистью. Но признаюсь тебе честно: когда я видел последнюю битву, я не смог отличить их друг от друга. Траны состоят из плоти и крови не больше, чем фирексийцы. Уверенность Урзы в том, что траны пожертвовали собой ради Доминарии, внушена Камнем. На самом деле это неправда.
   – Возможно, когда-нибудь Урзе удастся вернуться в прошлое. Мне и самой хочется знать, что же на самом деле случилось на Койлосе.
   Ратип задумался. Заложив руки за спину, он покачивался с пятки на носок, время от времени поглядывая на спутницу.
   – Когда-то давно отец показывал мне старинные рукописи, – начал он издалека. – Там были карты старого Терисиара. Я могу вспомнить, где находится Койлос. Но нам придется перелететь через Море Скорби, а это очень опасно. Да и за девять дней мы вряд ли успеем… – Юноша заговорщицки посмотрел на Ксанчу.