Страница:
– Кто-нибудь из них свободен и может сыграть эту роль?
Китти поняла намек.
– Что, все настолько плохо?
– Хуже некуда. В этом направлении нам лучше не копать.
Китти захихикала:
– Милая, как-нибудь мы с тобой напьемся и обменяемся семейными историями. Готова поспорить на сто баксов, что моя история будет похлеще твоей.
– Договорились!
Татьяна подтолкнула Китти к двери, пока близнецы не проснулись. Едва они вышли из спальни, как у Китти зазвонил мобильный.
– Китти Бишоп. Ты можешь говорить спокойнее? Я тебя не понимаю... это тот же подонок?.. Не волнуйся... нет... я об этом позабочусь.
Китти отключила связь и вздохнула:
– Это моя клиентка-лесбиянка. Одному фотографу из «желтой» газеты втемяшилось в голову ее разоблачить, и он повсюду ее преследует. Он только что сумел сфотографировать, как она целуется со своей любовницей. Это уже не в первый раз.
– Я ее знаю?
– Думаю, ты каждый четверг смотришь по телевизору ее передачу.
– И что ты собираешься предпринять?
– Раздобыть пленку.
– Как?
– Одно время я встречалась с гангстером. У меня есть свои методы. – Китти заторопилась уходить. – Я позвоню, как только дата съемки будет назначена. Удачи на съемочной площадке! – Она помахала Джеку. – Пока, Джон!
Джек, стоявший возле кухонной раковины, поднял голову и раздраженно поправил:
– Меня зовут Джек.
– Что ж, по крайней мере я честно попыталась запомнить имя. Обычно я с обслугой не разговариваю.
С этими словами Китти удалилась и закрыла за собой дверь. Татьяна видела, что реплика Китти больно задела Джека. Она почувствовала себя ужасно.
– Когда-то у меня тоже был рекламный агент, – вспылил Джек, краснея, – но такого она себе никогда не позволяла. У этой особы совершенно нет такта. И ты хочешь, чтобы она официально выступала от твоего имени?
– Я понимаю, она немножко резковата...
– Резковата? Да она вся в зазубринах, как китобойный гарпун.
Джек зашел в кладовку и достал крекеры в форме фигурок животных, ванильные вафли и сырное печенье в форме золотых рыбок. Татьяна улыбнулась: в том, что он старался давать Итану и Эверсон именно те лакомства, которые они любят, было нечто невероятно трогательное.
– А что насчет романа с Грегом Тэппером? Я думал, этот тип – придурок.
– Так и есть, – мягко сказала Татьяна. – Но Китти считает, что если публика будет думать, что у нас с ним роман, это будет полезно и для фильма, и для моего имиджа в прессе.
Джек промолчал. Татьяна заметила, что его лицо напряжено.
– Ты ведь не ревнуешь? Он сверкнул глазами:
– К чему, к твоему бутафорскому роману? Ни в коем случае. Чего ревновать, если я в любой момент могу закрутить настоящий?..
– Ну, в этом я не сомневаюсь. Вопрос в другом – насколько настоящим будет твой роман? Это, знаешь ли, Лос-Анджелес. Ты собираешься рассказывать девушке, с которой только что встретился, что работаешь няней?
– Мэнни. – Джек немного подумал и твердо сказал: – Да. На самом деле, я думаю, это будет отличной приманкой для девушек. Сама подумай, мужчина зарабатывает себе на жизнь тем, что заботится о детях и защищает их... Да женщины с ума сойдут от восторга. Это значит, что я очень чуткий. Быть мэнни – это даже лучше, чем иметь щенка. Ты же знаешь, девушкам нравится, когда у парня есть, скажем, шоколадный Лабрадор шести недель от роду. А это будет даже лучше. Пожалуй, мне надо будет положить в бумажник фотографию близнецов. У тебя найдется приличный снимок?
Татьяне захотелось пнуть Джека побольнее.
– Я не позволю, чтобы Итан и Эверсон работали для тебя сводниками. Это отвратительно!
Джек рассмеялся.
– Над чем смеемся? – спросил Энрике, входя в комнату. Он вручил Татьяне белый пакет из аптеки. – Неужели для тебя нет ничего святого?
Она заглянула внутрь:
– Противозачаточные таблетки? Велика важность! Энрике усмехнулся:
– Вчера я покупал тебе тампоны... я начинаю чувствовать себя твоим гинекологом.
– Кстати, о гинекологе. Узнай, можно ли записать меня на эпиляцию зоны бикини. Через несколько дней начинаются съемки, и первой снимается большая любовная сцена. Ах да, увези к себе домой всю еду, которую ты накупил для вечеринки «Мэри Кэй», она занимает слишком много места в холодильнике. Думаю, твои соседи по квартире будут только рады.
– Затея Керра провалилась, – сказал Энрике, – пришли всего шесть женщин. У меня иной раз в постели бывало больше. – Поймав на себе странные взгляды Татьяны и Джека, Энрике уточнил: – Только после изрядной порции текилы. – Он похлопал себя по щеке и подмигнул. – Зато какая у меня теперь гладкая кожа!
Татьяна усмехнулась:
– Может, тебе стоит увести его у Джейрона?
– Могут возникнуть проблемы, потому что формально он все еще женат на тебе.
Джек засмеялся. Татьяна притворилась рассерженной.
– Развод скоро будет оформлен, и тогда я стану свободной женщиной. – Она шутливо покосилась на Джека. – Пожалуй, я даже могла бы выйти за Грега Тэппера.
– Грега Тэппера? – ужаснулся Энрике. – Тогда надо внести номер телефона адвоката в список быстрого набора.
– Хватит болтать, лучше запиши меня на эпиляцию! – приказала Татьяна.
Энрике равнодушно пожал плечами:
– Ладно...
– Энрике! – позвал Джек. В его дружелюбном тоне чуткое ухо Татьяны уловило заговорщические нотки. – Может, встретимся как-нибудь, выпьем вместе? Я хочу познакомиться с красивой девушкой, и у меня почему-то такое чувство, что ты знаешь, где они водятся в этом городе.
Татьяна посмотрела на него с негодованием. Энрике удовлетворенно кивнул, мысль Джека явно пришлась ему по душе, еще больше ему понравилось, что Джек признал его авторитет как первоклассного жеребца.
– Да, я могу показать тебе хорошие места. Татьяне захотелось хоть немного омрачить этот момент трогательной мужской солидарности.
– Джек думает, что если он будет рассказывать женщинам, что работает мэнни, они не смогут перед ним устоять.
Энрике ахнул:
– Блестящая идея, старик! Это почти также хорошо, как работать пожарным. Гарантирую, у тебя от женщин отбоя не будет!
Татьяна потеряла дар речи, а Джек просиял:
– Знаешь, я тут подумал, может, носить с собой сумку с детскими подгузниками – чтобы уж совсем вжиться в роль?..
Энрике на секунду заключил Джека в свои медвежьи объятия:
– Ну все, парень, ты – мой новый идол.
Энрике и Джек подняли вверх ладони с растопыренными пальцами, потом как-то хитро пожали друг другу руки – прижали, схватили, потянули, то есть исполнили некий чисто мужской ритуал, распространенный среди взрослых мачо с ограниченными умственными способностями.
Татьяна не могла на это смотреть и потому направилась к телевизору, где уже началась очередная серия «Дерзких и красивых».
Магазинотерапия – иногда это единственное средство от плохого настроения.
– Черный цвет распродан, но у нас есть эта модель красного, коричневого и белого цвета.
Констанс Энн хмуро посмотрела на пустоголовую продавщицу в бутике «Прада», высокую и тощую, возмутительно маленького размера. Таких, как она, надо привязывать к стульям и насильно кормить биг-маками и жареной картошкой.
– Отлично.
Отсутствующая улыбка.
– Какой цвет вы предпочитаете? До чего же тупая девица!
– Все три! – прорычала Констанс Энн.
Улыбка на лице продавщицы стала еще шире и еще тупее.
– Должно быть, вы покупаете подарки. Вам их завернуть?
Констанс Энн шлепнула на прилавок кредитную карточку – платиновую «Амсрикан экспресс».
– Нет. Я беру все три для себя. Бездумный кивок одобрения.
– Вы правы, себя надо баловать.
– И на обед надо есть что-то помимо «Тик-така», Кали ста.
Идиотка улыбнулась:
– Вообще-то меня зовут Кристал, меня назвали в честь героини Линды Эванс из «Династии». – Несколько секунд продавщица тупо таращила глаза. – Вы решили, какой вам нужен цвет?
– Все три.
Кристал совсем растерялась. Констанс Энн процедила сквозь зубы:
– Коричневый, красный и белый. Кристал склонила голову набок.
– Странно, что вы не выбрали черный, это самый популярный цвет у нас.
– Знаете, я передумала. К черту!
Констанс Энн схватила свою кредитную карточку и выскочила из бутика на Родео-драйв, улицу, которая считается сердцем Беверли-Хиллз. Теперь она направилась в сторону бутика Луи Вюиттона в надежде, что хотя бы там ей удастся найти продавщицу, которая не будет безнадежно тупой.
Прохожие на нее поглядывали, но не останавливали. Без ее фирменного голубого платья и панды Пеппи в ней не узнавали знаменитость, вероятнее всего, глядя на нее, прохожие думали, что точно где-то ее видели, но не могли вспомнить где.
Пока Констанс Энн шла по улице, ее пылающая ярость постепенно угасла до уровня тлеющего гнева, и она почувствовала, что ей нужны две вещи: выпивка и мужчина, последний – предпочтительно тупой, но сильный, например, вполне сгодился бы полицейский или военный, получивший увольнительную. Вдруг она увидела впереди такое, что заставило ее резко остановиться. Прямо навстречу ей шла Татьяна Фокс, а с ней – два ребятенка в двухместной прогулочной коляске и потрясающий мужчина лет двадцати пяти. Чтобы избежать встречи, Констанс Энн хотела было перейти на другую сторону, но машины, сплошь дорогие, шли по улице плотным потоком. Попытаться перейти улицу было бы равносильно самоубийству. И после недолгих колебаний Констанс Энн решила принять вызов.
Она поймала взгляд Татьяны Фокс. На лице Татьяны отразилась сложная гамма меняющихся чувств: удивление, горечь воспоминаний, ненависть и, наконец, фальшивая улыбка и готовность к незначащим вежливым фразам, подобающим воспитанной взрослой женщине.
– Констанс Энн! – пропищала Татьяна таким голосом, словно встретила давнюю подругу по колледжу. – Ты потрясающе выглядишь. Сколько же мы с тобой не виделись?
– О, я видела тебя на прошлой неделе – в газетах.
Чтобы смягчить колкость, Констанс Энн приправила ее легким смешком, рассудив, что незачем демонстрировать свою стервозность перед сексуальным незнакомцем.
Татьяна небрежно отмахнулась, тем самым выражая свое отношение к скандалу, и улыбнулась:
– Зря ты читаешь эту макулатуру. Там сплошное вранье, вранье и еще раз вранье. Если хочешь прочитать о своих старых товарищах по актерской школе правду, загляни в «Дейли верайети».
Констанс Энн с ледяным взглядом проглотила завуалированную шпильку. Больше всего ее задело, как эта хитрая потаскушка упомянула о «старых товарищах» во множественном числе, косвенно упомянув таким образом и Грега Тэппера. Она скользнула небрежным взглядом по близнецам и с преувеличенным восторгом воскликнула:
– Какие прелестные малютки! Совсем не похожи на тебя.
Татьяна крепче сжала ручку коляски, у нее даже побелели костяшки пальцев.
– Ну разве не прелесть? – продолжала Констанс Энн все тем же фальшивым тоном. – Честное слово, я восхищаюсь женщинами, которые открывают свои сердца чужим детям, когда не могут завести своих собственных.
– Я здорова и могу завести детей когда угодно! – ощетинилась Татьяна.
– О, конечно, конечно, я говорила вообще, не имея в виду тебя лично. – Констанс Энн улыбнулась потрясающему мужчине. – Меня зовут Констанс Энн.
– Джек Торп. – Джек протянул ей крупную, загорелую, ухоженную руку. – Но вы можете звать меня Синти.
Констанс Энн пожала его руку с подобающим смешком, отметив про себя, что кожа у него теплая и гладкая, и отпустила руку с явной неохотой.
– Насколько я понимаю, вы ведь не ее муж-гей?
– Нет. Я ее гетеросексуальный мэнни и личный тренер.
– Мэнни? – Задавая свой риторический вопрос, Констанс Энн коснулась его руки выше локтя. – Это значит – мужчина-нянька? Какая прелесть, как необычно!
– Спасибо.
Джек не скрывал, что ее одобрение ему приятно. Татьяна решительно шагнула вперед и практически вклинилась между ними.
– Это была моя идея.
Констанс Энн полностью се проигнорировала, словно глухая.
– Знаете, Джек, мне бы не помешало поработать с тренером один на один. Я, конечно, занимаюсь, но, уверена, в паре с крепким тренером дело пошло бы лучше. – Пауза. – Вы практикуете парные тренировки?
Черты Татьяны сложились в гримасу отвращения. Джек подыграл, он никогда не отказывался пофлиртовать.
– Про меня говорят, что я оставляю своих партнерш совсем без сил, но в прекрасном настроении.
Констанс Энн сунула руку в боковой кармашек сумочки и достала визитную карточку.
– Здесь мой личный телефон, которого нет в справочниках. Позвоните.
– Обязательно.
Татьяна предприняла отчаянную попытку вмешаться:
– Джек очень занят. Ему нужно заботиться о близнецах и к съемкам фильма привести мою фигуру в норму... кстати, я не говорила, что собираюсь сниматься в паре с Грегом Тэппером в картине «Грех греха»? Кажется, нет. Ну так вот, я буду сниматься в новом фильме. Это замечательно. Только на питание актеров во время съемок предусмотрено больше денег, чем все бюджеты фильмов «Женщина-полицейский под прикрытием», в которых я снималась.
Констанс Энн притворилась удивленной:
– Правда? Я и не знала, что ты снимаешься в кино! «Женщина-полицейский перед закрытием»? Никогда не слышала о таком фильме. Мне кто-то говорил, что ты работаешь в парфюмерном отделе «Ниман Маркус». Я решила, что ты бросила актерскую карьеру.
Татьяна вскипела:
– Не «перед закрытием», а «под прикрытием»! А в «Ниман Маркус» я работала всего один рождественский сезон, это было семь лет назад!
– Дорогая, тебе нечего стыдиться, – проворковала Констанс Энн. – Работа в торговле – вполне пристойное занятие.
Татьяна чуть не взвилась от ярости:
– Я и не стыжусь!
Констанс Энн посмотрела на нее как-то странно:
– Но и гордиться особенно нечем. Подрабатывать сезонным рабочим – не самое большое достижение в жизни. – Она снова повернулась к Джеку: – Между прочим, я не даю свой телефон всем подряд, так что лучше воспользуйтесь случаем.
– Как я уже говорила, – вмешалась Татьяна, – Джек...
– Наемный работник и не сидит под домашним арестом, – перебил Джек. – Я обязательно выкрою время.
Татьяна опешила.
Констанс Энн наслаждалась моментом. И тут вдруг она заметила, что в нескольких ярдах от них какая-то маленькая девчонка показывает на нее пальцем. Мамаша девчонки просияла, и обе быстро направились к ним. «Черт! Поклонники!» – подумала Констанс Энн. Она терпеть их не могла и легко предсказывала каждое их движение. Непременно попросят автограф. Констанс Энн стала рыться в сумочке в поисках ручки.
Мамаша с дочкой подбежали и заговорили, даже не извинившись предварительно.
«Проститутки у дороги и те воспитаны лучше!»
– Боже, какая прелесть! Вблизи они еще симпатичнее! – воскликнула мамаша.
«Минуточку! Они?»
Констанс Энн оценила обстановку. Оказывается, эти две идиотки восторгаются дурацкими близнецами!
– Спасибо, – вежливо сказала Татьяна. Эта жалкая пародия на актрису улыбается с таким видом, будто это ее заслуга. – Как тебя зовут? – спросила Татьяна, наклонившись к девочке.
– Келли.
Она скромно потупилась и улыбнулась. Сразу стало заметно, что ей надо не по Родео-драйв болтаться, а срочно бежать к ортодонту и ставить пластинки на зубы.
– Красивое имя, – мягко сказала Татьяна. – А моих малышей зовут Итан и Эверсон.
Мамаша девчонки схватилась за сердце.
– Ангелочки, просто ангелочки! – Она повернулась к Констанс Энн: – Вы когда-нибудь видели таких очаровательных малышей?
– Вообще-то только вчера. Я...
– Мама! – закричала девчонка. – Это же та противная тетенька из передачи!
Татьяна хихикнула и прикрыла рот рукой. Мамаша густо покраснела.
– Келли!
Констанс Энн испытала острейшее желание толкнуть девчонку под колеса машин.
– Панда Пеппи тупой, а вы большая и противная!
– Келли! – еще громче закричала мамаша в ужасе. Она схватила дочку за руку и потащила в ближайший магазин, оставляя за собой след из повисших в воздухе извинений.
Весь инцидент оставил у Констанс Энн крайне неприятный осадок. Сначала ей предпочли дурацких Татьяниных двойняшек. А потом ей наговорила гадостей какая-то глупая невоспитанная девчонка с кривыми зубами.
– Не переживайте, – сказал Джек. – В меня однажды плюнул игрок «Эссекса», когда они пропустили гол.
Констанс Энн едва взглянула в его сторону.
– Я был профессиональным футболистом в Англии. «Гм, не просто какой-то робот из тренажерного зала, а настоящий спортсмен. Еще лучше...»
– Есть ли что-нибудь, в чем вы не преуспели?
«Он не умеет выбирать себе менеджеров», – подумала Татьяна и быстро сказала:
– Он потерял все деньги в земельной шахте. Констанс Энн посмотрела на Джека, ожидая подтверждения. Тот повернулся к Татьяне:
– На сделке с недвижимостью! А шахта – это то место, куда бы я тебя сейчас с удовольствием столкнул.
Татьяна понюхала воздух:
– Кажется, Итану нужно, сменить подгузник. Джек покатил коляску дальше и пробурчал под нос:
– Тут припахивает не только подгузником Итана. – Пройдя несколько шагов, он оглянулся и крикнул: – Констанс Энн, ждите моего звонка. Я хорошо знаю, что делать с таким телом, как ваше.
Татьяна надула губы. Констанс Энн улыбнулась:
– Тебе очень повезло с помощником. Казалось, Татьяна мысленно приказывает себе не реагировать.
– Да, Джек – настоящий подарок судьбы, особенно теперь, когда у меня столько дел: «Ин стайл» готовит обо мне и близнецах статью на разворот, и надо успеть все закончить до начала съемок.
Констанс Энн продолжала улыбаться. Возможно, в другое время такая новость ее бы разозлила, но сегодня она была довольна как слон, потому что все это отлично вписывалось в ее план.
Глава 10
Китти поняла намек.
– Что, все настолько плохо?
– Хуже некуда. В этом направлении нам лучше не копать.
Китти захихикала:
– Милая, как-нибудь мы с тобой напьемся и обменяемся семейными историями. Готова поспорить на сто баксов, что моя история будет похлеще твоей.
– Договорились!
Татьяна подтолкнула Китти к двери, пока близнецы не проснулись. Едва они вышли из спальни, как у Китти зазвонил мобильный.
– Китти Бишоп. Ты можешь говорить спокойнее? Я тебя не понимаю... это тот же подонок?.. Не волнуйся... нет... я об этом позабочусь.
Китти отключила связь и вздохнула:
– Это моя клиентка-лесбиянка. Одному фотографу из «желтой» газеты втемяшилось в голову ее разоблачить, и он повсюду ее преследует. Он только что сумел сфотографировать, как она целуется со своей любовницей. Это уже не в первый раз.
– Я ее знаю?
– Думаю, ты каждый четверг смотришь по телевизору ее передачу.
– И что ты собираешься предпринять?
– Раздобыть пленку.
– Как?
– Одно время я встречалась с гангстером. У меня есть свои методы. – Китти заторопилась уходить. – Я позвоню, как только дата съемки будет назначена. Удачи на съемочной площадке! – Она помахала Джеку. – Пока, Джон!
Джек, стоявший возле кухонной раковины, поднял голову и раздраженно поправил:
– Меня зовут Джек.
– Что ж, по крайней мере я честно попыталась запомнить имя. Обычно я с обслугой не разговариваю.
С этими словами Китти удалилась и закрыла за собой дверь. Татьяна видела, что реплика Китти больно задела Джека. Она почувствовала себя ужасно.
– Когда-то у меня тоже был рекламный агент, – вспылил Джек, краснея, – но такого она себе никогда не позволяла. У этой особы совершенно нет такта. И ты хочешь, чтобы она официально выступала от твоего имени?
– Я понимаю, она немножко резковата...
– Резковата? Да она вся в зазубринах, как китобойный гарпун.
Джек зашел в кладовку и достал крекеры в форме фигурок животных, ванильные вафли и сырное печенье в форме золотых рыбок. Татьяна улыбнулась: в том, что он старался давать Итану и Эверсон именно те лакомства, которые они любят, было нечто невероятно трогательное.
– А что насчет романа с Грегом Тэппером? Я думал, этот тип – придурок.
– Так и есть, – мягко сказала Татьяна. – Но Китти считает, что если публика будет думать, что у нас с ним роман, это будет полезно и для фильма, и для моего имиджа в прессе.
Джек промолчал. Татьяна заметила, что его лицо напряжено.
– Ты ведь не ревнуешь? Он сверкнул глазами:
– К чему, к твоему бутафорскому роману? Ни в коем случае. Чего ревновать, если я в любой момент могу закрутить настоящий?..
– Ну, в этом я не сомневаюсь. Вопрос в другом – насколько настоящим будет твой роман? Это, знаешь ли, Лос-Анджелес. Ты собираешься рассказывать девушке, с которой только что встретился, что работаешь няней?
– Мэнни. – Джек немного подумал и твердо сказал: – Да. На самом деле, я думаю, это будет отличной приманкой для девушек. Сама подумай, мужчина зарабатывает себе на жизнь тем, что заботится о детях и защищает их... Да женщины с ума сойдут от восторга. Это значит, что я очень чуткий. Быть мэнни – это даже лучше, чем иметь щенка. Ты же знаешь, девушкам нравится, когда у парня есть, скажем, шоколадный Лабрадор шести недель от роду. А это будет даже лучше. Пожалуй, мне надо будет положить в бумажник фотографию близнецов. У тебя найдется приличный снимок?
Татьяне захотелось пнуть Джека побольнее.
– Я не позволю, чтобы Итан и Эверсон работали для тебя сводниками. Это отвратительно!
Джек рассмеялся.
– Над чем смеемся? – спросил Энрике, входя в комнату. Он вручил Татьяне белый пакет из аптеки. – Неужели для тебя нет ничего святого?
Она заглянула внутрь:
– Противозачаточные таблетки? Велика важность! Энрике усмехнулся:
– Вчера я покупал тебе тампоны... я начинаю чувствовать себя твоим гинекологом.
– Кстати, о гинекологе. Узнай, можно ли записать меня на эпиляцию зоны бикини. Через несколько дней начинаются съемки, и первой снимается большая любовная сцена. Ах да, увези к себе домой всю еду, которую ты накупил для вечеринки «Мэри Кэй», она занимает слишком много места в холодильнике. Думаю, твои соседи по квартире будут только рады.
– Затея Керра провалилась, – сказал Энрике, – пришли всего шесть женщин. У меня иной раз в постели бывало больше. – Поймав на себе странные взгляды Татьяны и Джека, Энрике уточнил: – Только после изрядной порции текилы. – Он похлопал себя по щеке и подмигнул. – Зато какая у меня теперь гладкая кожа!
Татьяна усмехнулась:
– Может, тебе стоит увести его у Джейрона?
– Могут возникнуть проблемы, потому что формально он все еще женат на тебе.
Джек засмеялся. Татьяна притворилась рассерженной.
– Развод скоро будет оформлен, и тогда я стану свободной женщиной. – Она шутливо покосилась на Джека. – Пожалуй, я даже могла бы выйти за Грега Тэппера.
– Грега Тэппера? – ужаснулся Энрике. – Тогда надо внести номер телефона адвоката в список быстрого набора.
– Хватит болтать, лучше запиши меня на эпиляцию! – приказала Татьяна.
Энрике равнодушно пожал плечами:
– Ладно...
– Энрике! – позвал Джек. В его дружелюбном тоне чуткое ухо Татьяны уловило заговорщические нотки. – Может, встретимся как-нибудь, выпьем вместе? Я хочу познакомиться с красивой девушкой, и у меня почему-то такое чувство, что ты знаешь, где они водятся в этом городе.
Татьяна посмотрела на него с негодованием. Энрике удовлетворенно кивнул, мысль Джека явно пришлась ему по душе, еще больше ему понравилось, что Джек признал его авторитет как первоклассного жеребца.
– Да, я могу показать тебе хорошие места. Татьяне захотелось хоть немного омрачить этот момент трогательной мужской солидарности.
– Джек думает, что если он будет рассказывать женщинам, что работает мэнни, они не смогут перед ним устоять.
Энрике ахнул:
– Блестящая идея, старик! Это почти также хорошо, как работать пожарным. Гарантирую, у тебя от женщин отбоя не будет!
Татьяна потеряла дар речи, а Джек просиял:
– Знаешь, я тут подумал, может, носить с собой сумку с детскими подгузниками – чтобы уж совсем вжиться в роль?..
Энрике на секунду заключил Джека в свои медвежьи объятия:
– Ну все, парень, ты – мой новый идол.
Энрике и Джек подняли вверх ладони с растопыренными пальцами, потом как-то хитро пожали друг другу руки – прижали, схватили, потянули, то есть исполнили некий чисто мужской ритуал, распространенный среди взрослых мачо с ограниченными умственными способностями.
Татьяна не могла на это смотреть и потому направилась к телевизору, где уже началась очередная серия «Дерзких и красивых».
Магазинотерапия – иногда это единственное средство от плохого настроения.
– Черный цвет распродан, но у нас есть эта модель красного, коричневого и белого цвета.
Констанс Энн хмуро посмотрела на пустоголовую продавщицу в бутике «Прада», высокую и тощую, возмутительно маленького размера. Таких, как она, надо привязывать к стульям и насильно кормить биг-маками и жареной картошкой.
– Отлично.
Отсутствующая улыбка.
– Какой цвет вы предпочитаете? До чего же тупая девица!
– Все три! – прорычала Констанс Энн.
Улыбка на лице продавщицы стала еще шире и еще тупее.
– Должно быть, вы покупаете подарки. Вам их завернуть?
Констанс Энн шлепнула на прилавок кредитную карточку – платиновую «Амсрикан экспресс».
– Нет. Я беру все три для себя. Бездумный кивок одобрения.
– Вы правы, себя надо баловать.
– И на обед надо есть что-то помимо «Тик-така», Кали ста.
Идиотка улыбнулась:
– Вообще-то меня зовут Кристал, меня назвали в честь героини Линды Эванс из «Династии». – Несколько секунд продавщица тупо таращила глаза. – Вы решили, какой вам нужен цвет?
– Все три.
Кристал совсем растерялась. Констанс Энн процедила сквозь зубы:
– Коричневый, красный и белый. Кристал склонила голову набок.
– Странно, что вы не выбрали черный, это самый популярный цвет у нас.
– Знаете, я передумала. К черту!
Констанс Энн схватила свою кредитную карточку и выскочила из бутика на Родео-драйв, улицу, которая считается сердцем Беверли-Хиллз. Теперь она направилась в сторону бутика Луи Вюиттона в надежде, что хотя бы там ей удастся найти продавщицу, которая не будет безнадежно тупой.
Прохожие на нее поглядывали, но не останавливали. Без ее фирменного голубого платья и панды Пеппи в ней не узнавали знаменитость, вероятнее всего, глядя на нее, прохожие думали, что точно где-то ее видели, но не могли вспомнить где.
Пока Констанс Энн шла по улице, ее пылающая ярость постепенно угасла до уровня тлеющего гнева, и она почувствовала, что ей нужны две вещи: выпивка и мужчина, последний – предпочтительно тупой, но сильный, например, вполне сгодился бы полицейский или военный, получивший увольнительную. Вдруг она увидела впереди такое, что заставило ее резко остановиться. Прямо навстречу ей шла Татьяна Фокс, а с ней – два ребятенка в двухместной прогулочной коляске и потрясающий мужчина лет двадцати пяти. Чтобы избежать встречи, Констанс Энн хотела было перейти на другую сторону, но машины, сплошь дорогие, шли по улице плотным потоком. Попытаться перейти улицу было бы равносильно самоубийству. И после недолгих колебаний Констанс Энн решила принять вызов.
Она поймала взгляд Татьяны Фокс. На лице Татьяны отразилась сложная гамма меняющихся чувств: удивление, горечь воспоминаний, ненависть и, наконец, фальшивая улыбка и готовность к незначащим вежливым фразам, подобающим воспитанной взрослой женщине.
– Констанс Энн! – пропищала Татьяна таким голосом, словно встретила давнюю подругу по колледжу. – Ты потрясающе выглядишь. Сколько же мы с тобой не виделись?
– О, я видела тебя на прошлой неделе – в газетах.
Чтобы смягчить колкость, Констанс Энн приправила ее легким смешком, рассудив, что незачем демонстрировать свою стервозность перед сексуальным незнакомцем.
Татьяна небрежно отмахнулась, тем самым выражая свое отношение к скандалу, и улыбнулась:
– Зря ты читаешь эту макулатуру. Там сплошное вранье, вранье и еще раз вранье. Если хочешь прочитать о своих старых товарищах по актерской школе правду, загляни в «Дейли верайети».
Констанс Энн с ледяным взглядом проглотила завуалированную шпильку. Больше всего ее задело, как эта хитрая потаскушка упомянула о «старых товарищах» во множественном числе, косвенно упомянув таким образом и Грега Тэппера. Она скользнула небрежным взглядом по близнецам и с преувеличенным восторгом воскликнула:
– Какие прелестные малютки! Совсем не похожи на тебя.
Татьяна крепче сжала ручку коляски, у нее даже побелели костяшки пальцев.
– Ну разве не прелесть? – продолжала Констанс Энн все тем же фальшивым тоном. – Честное слово, я восхищаюсь женщинами, которые открывают свои сердца чужим детям, когда не могут завести своих собственных.
– Я здорова и могу завести детей когда угодно! – ощетинилась Татьяна.
– О, конечно, конечно, я говорила вообще, не имея в виду тебя лично. – Констанс Энн улыбнулась потрясающему мужчине. – Меня зовут Констанс Энн.
– Джек Торп. – Джек протянул ей крупную, загорелую, ухоженную руку. – Но вы можете звать меня Синти.
Констанс Энн пожала его руку с подобающим смешком, отметив про себя, что кожа у него теплая и гладкая, и отпустила руку с явной неохотой.
– Насколько я понимаю, вы ведь не ее муж-гей?
– Нет. Я ее гетеросексуальный мэнни и личный тренер.
– Мэнни? – Задавая свой риторический вопрос, Констанс Энн коснулась его руки выше локтя. – Это значит – мужчина-нянька? Какая прелесть, как необычно!
– Спасибо.
Джек не скрывал, что ее одобрение ему приятно. Татьяна решительно шагнула вперед и практически вклинилась между ними.
– Это была моя идея.
Констанс Энн полностью се проигнорировала, словно глухая.
– Знаете, Джек, мне бы не помешало поработать с тренером один на один. Я, конечно, занимаюсь, но, уверена, в паре с крепким тренером дело пошло бы лучше. – Пауза. – Вы практикуете парные тренировки?
Черты Татьяны сложились в гримасу отвращения. Джек подыграл, он никогда не отказывался пофлиртовать.
– Про меня говорят, что я оставляю своих партнерш совсем без сил, но в прекрасном настроении.
Констанс Энн сунула руку в боковой кармашек сумочки и достала визитную карточку.
– Здесь мой личный телефон, которого нет в справочниках. Позвоните.
– Обязательно.
Татьяна предприняла отчаянную попытку вмешаться:
– Джек очень занят. Ему нужно заботиться о близнецах и к съемкам фильма привести мою фигуру в норму... кстати, я не говорила, что собираюсь сниматься в паре с Грегом Тэппером в картине «Грех греха»? Кажется, нет. Ну так вот, я буду сниматься в новом фильме. Это замечательно. Только на питание актеров во время съемок предусмотрено больше денег, чем все бюджеты фильмов «Женщина-полицейский под прикрытием», в которых я снималась.
Констанс Энн притворилась удивленной:
– Правда? Я и не знала, что ты снимаешься в кино! «Женщина-полицейский перед закрытием»? Никогда не слышала о таком фильме. Мне кто-то говорил, что ты работаешь в парфюмерном отделе «Ниман Маркус». Я решила, что ты бросила актерскую карьеру.
Татьяна вскипела:
– Не «перед закрытием», а «под прикрытием»! А в «Ниман Маркус» я работала всего один рождественский сезон, это было семь лет назад!
– Дорогая, тебе нечего стыдиться, – проворковала Констанс Энн. – Работа в торговле – вполне пристойное занятие.
Татьяна чуть не взвилась от ярости:
– Я и не стыжусь!
Констанс Энн посмотрела на нее как-то странно:
– Но и гордиться особенно нечем. Подрабатывать сезонным рабочим – не самое большое достижение в жизни. – Она снова повернулась к Джеку: – Между прочим, я не даю свой телефон всем подряд, так что лучше воспользуйтесь случаем.
– Как я уже говорила, – вмешалась Татьяна, – Джек...
– Наемный работник и не сидит под домашним арестом, – перебил Джек. – Я обязательно выкрою время.
Татьяна опешила.
Констанс Энн наслаждалась моментом. И тут вдруг она заметила, что в нескольких ярдах от них какая-то маленькая девчонка показывает на нее пальцем. Мамаша девчонки просияла, и обе быстро направились к ним. «Черт! Поклонники!» – подумала Констанс Энн. Она терпеть их не могла и легко предсказывала каждое их движение. Непременно попросят автограф. Констанс Энн стала рыться в сумочке в поисках ручки.
Мамаша с дочкой подбежали и заговорили, даже не извинившись предварительно.
«Проститутки у дороги и те воспитаны лучше!»
– Боже, какая прелесть! Вблизи они еще симпатичнее! – воскликнула мамаша.
«Минуточку! Они?»
Констанс Энн оценила обстановку. Оказывается, эти две идиотки восторгаются дурацкими близнецами!
– Спасибо, – вежливо сказала Татьяна. Эта жалкая пародия на актрису улыбается с таким видом, будто это ее заслуга. – Как тебя зовут? – спросила Татьяна, наклонившись к девочке.
– Келли.
Она скромно потупилась и улыбнулась. Сразу стало заметно, что ей надо не по Родео-драйв болтаться, а срочно бежать к ортодонту и ставить пластинки на зубы.
– Красивое имя, – мягко сказала Татьяна. – А моих малышей зовут Итан и Эверсон.
Мамаша девчонки схватилась за сердце.
– Ангелочки, просто ангелочки! – Она повернулась к Констанс Энн: – Вы когда-нибудь видели таких очаровательных малышей?
– Вообще-то только вчера. Я...
– Мама! – закричала девчонка. – Это же та противная тетенька из передачи!
Татьяна хихикнула и прикрыла рот рукой. Мамаша густо покраснела.
– Келли!
Констанс Энн испытала острейшее желание толкнуть девчонку под колеса машин.
– Панда Пеппи тупой, а вы большая и противная!
– Келли! – еще громче закричала мамаша в ужасе. Она схватила дочку за руку и потащила в ближайший магазин, оставляя за собой след из повисших в воздухе извинений.
Весь инцидент оставил у Констанс Энн крайне неприятный осадок. Сначала ей предпочли дурацких Татьяниных двойняшек. А потом ей наговорила гадостей какая-то глупая невоспитанная девчонка с кривыми зубами.
– Не переживайте, – сказал Джек. – В меня однажды плюнул игрок «Эссекса», когда они пропустили гол.
Констанс Энн едва взглянула в его сторону.
– Я был профессиональным футболистом в Англии. «Гм, не просто какой-то робот из тренажерного зала, а настоящий спортсмен. Еще лучше...»
– Есть ли что-нибудь, в чем вы не преуспели?
«Он не умеет выбирать себе менеджеров», – подумала Татьяна и быстро сказала:
– Он потерял все деньги в земельной шахте. Констанс Энн посмотрела на Джека, ожидая подтверждения. Тот повернулся к Татьяне:
– На сделке с недвижимостью! А шахта – это то место, куда бы я тебя сейчас с удовольствием столкнул.
Татьяна понюхала воздух:
– Кажется, Итану нужно, сменить подгузник. Джек покатил коляску дальше и пробурчал под нос:
– Тут припахивает не только подгузником Итана. – Пройдя несколько шагов, он оглянулся и крикнул: – Констанс Энн, ждите моего звонка. Я хорошо знаю, что делать с таким телом, как ваше.
Татьяна надула губы. Констанс Энн улыбнулась:
– Тебе очень повезло с помощником. Казалось, Татьяна мысленно приказывает себе не реагировать.
– Да, Джек – настоящий подарок судьбы, особенно теперь, когда у меня столько дел: «Ин стайл» готовит обо мне и близнецах статью на разворот, и надо успеть все закончить до начала съемок.
Констанс Энн продолжала улыбаться. Возможно, в другое время такая новость ее бы разозлила, но сегодня она была довольна как слон, потому что все это отлично вписывалось в ее план.
Глава 10
Татьяна заглянула в два магазина и только в третьем нашла Джека. Отыскать его в торговом зале оказалось проще простого – нужно было всего лишь идти на звук восхищенных женских вздохов и голосов.
– Как у вас хорошо получается! – восторгалась одна.
– Если бы я дала своему мужу подгузник, он бы даже не понял, что это такое, – посетовала другая.
Татьяна решительно прошла через магазин к месту, где разыгрывалась эта сцена.
– Не смей никогда больше так уходить! Мне пришлось искать тебя буквально по всем магазинам на этой улице! – Она вытянула вперед руку с маленьким пакетом. – Вот, купила из-за тебя браслет, который мне совсем не нужен. Я вычту эти триста долларов из твоего жалованья.
Женщины в магазине бросали в сторону Татьяны неприязненные взгляды, словно пытаясь ее оттолкнуть, а Джек просто не обратил на нее внимания.
– Может, вам помочь? – предложила одна продавщица.
Подтекст ее реплики был совершенно ясен: «Пошла вон, стерва!» По-видимому, наличие мужа, который ничего не знает о подгузниках, сделало ее крайне грубой. Татьяна смотрела только на Джека и близнецов.
– Я с ним... то есть с ними, – поспешно исправилась она, но слово уже было произнесено.
– О! – Тон женщины мгновенно изменился на заискивающий. – Вам так повезло, у вас такой внимательный мужчина. Мой муж...
– Он мне не муж, – перебила Татьяна.
– Это точно, – подтвердил Джек. – Я гетеросексуальный, а она выходит только за голубых.
Женщины захихикали.
– Я выходила замуж всего один раз, – сказала Татьяна. – Мой муж оказался геем, но это случайность, а не закономерность.
Женщины пожали плечами.
– Вы можете нас ненадолго оставить? – не столько спросила, сколько потребовала Татьяна. – Ваша витрина не впечатляет, может быть, вам стоит над ней поработать, а мы пока поговорим.
Женщины пошли к витрине. Татьяна слышала, как одна говорит другой: «Я же тебе сказала, что нужно сделать поярче...» Тем временем Джек застегнул подгузник и без труда всунул Итана обратно в штанишки. Татьяна испытала необъяснимый всплеск раздражения.
– Я думала, что мы договорились насчет Констанс Энн, ты же прекрасно знаешь, как я к ней отношусь.
Джек посмотрел на нее таким взглядом, как будто она заявила, что Сибилл Шеперд – хорошая певица. Он выпрямился и повернулся к ней:
– А я тут при чем? Татьяна вздохнула:
– У меня есть свидетельница, Септембер Мур, она готова подтвердить на суде, что мы с тобой разговаривали в кухне и я запретила тебе иметь дело с Констанс Энн.
Джек рассмеялся:
– Ты неподражаема!
– У меня очень хорошая память, и я этим горжусь.
– У меня тоже хорошая. И насколько я помню, ты только запретила близнецам смотреть ее передачу. Но ты даже не заикалась о том, что я не имею права ее тренировать, приглашать ее на свидания или просто встречаться с ней среди дня, чтобы заняться потрясающим сексом.
Татьяна покраснела, начиная от шеи.
– Я имела в виду, что ты при любых обстоятельствах должен держаться от нее подальше.
– Забавно. Я этого не понял.
– Но теперь-то ты понял. – Татьяна посмотрела на часы: – Нам надо идти – мне сегодня еще к доктору Джи.
Джек достал из кармана визитку Констанс Энн и помахал ею перед Татьяной.
– Я собираюсь ей позвонить.
Татьяне стоило большого труда скрыть раздражение.
– И что ты хочешь этим доказать? Что у тебя нет вкуса?
– Не втягивай меня в самую середину своей драки с Констанс Энн. – Джек лукаво подмигнул. – Если только ты не хочешь именно этого.
– Какой же ты противный! – Татьяна выхватила у Джека карточку и порвала на мелкие кусочки. – И ты ей не позвонишь.
– Эй!
– Констанс Энн для тебя не существует. Встречайся с другими, разве мало актрис? Кармен Электра, Тоня Хардинг, Хейди Флейс...
Джек состроил кислую мину:
– И из этого списка мне выбирать?
– Татьяна!
Она повернулась на женский голос и увидела Тори Валентайн. Позади нее маячил Муки. Энрике говорил, что они расстались, но, похоже, парочка решила интриговать публику вопросом, вместе они или нет, как Памелла и Томми Ли.
– А-а, Тори, привет.
Татьяна вяло улыбнулась, не разжимая губ. Тори бросилась к ней и быстро обняла.
– Господи, а я как раз собиралась тебе позвонить, чтобы сказать, какая это честь для меня – стать новой «Женщиной-полицейским под прикрытием». Нелегко, знаешь ли, принять от тебя эстафету и примерить на себя твой плащ.
– Наверное, ты имеешь в виду трусики-стринги? – уточнила Татьяна. – Добсоны стараются экономить на костюмах, как и на всем остальном.
Тори потребовалось время, чтобы осмыслить шутку. Татьяна почти слышала, как ее слова со звоном падают в пустую голову девушки. Тори взяла Муки за руку и потянула вперед.
– Это мой друг Муки.
– Да, я узнала его по фотографиям из сводки происшествий.
Тори явно не поняла, о чем речь.
– Ее часто показывают в вечернем шоу «Энтертейнмент тунайт».
Муки хмыкнул:
– Ну, виноват, было дело, ну, перебрал. Ну, забрани меня в участок, блин!..
Тори захихикаю и прижалась к нему крепче.
– Он такой плохой мальчик! Ну ладно, я просто хотела поздороваться. Вчера мы снимали сцену, когда я заглядываю в мусорный контейнер и делаю вид, что нашла твой труп, так что, когда я увидела тебя живую, я была в шоке.
Муки зажег крошечную папироску и глубоко затянулся. Татьяне достаточно было вдохнуть воздух один раз, чтобы понять, что это марихуана. Она стремительно повернулась к Джеку и жестом приказала ему выводить близнецов из магазина, потом снова обратилась к Муки:
– Ты что, спятил? Тут рядом мои дети. Муки пожал плечами и рассмеялся:
– Расслабься, детка! Похоже, тебе тоже не мешает затянуться.
Он протянул Татьяне самокрутку. К ним подошла продавщица.
– Извините, сэр, в нашем магазине нельзя курить. Это была та из двух продавщиц, которая показалась Татьяне более стервозной. Но вся ее стервозность мигом улетучилась, как только она узнала нарушителя. Она тут же сменила тон на заискивающий:
– О, Муки, это вы... принести вам пепельницу? Тори просияла:
– Муки все обожают!
Татьяна с отвращением отвернулась и собралась уйти, но Тори ее окликнула:
– Подожди! Может, встретимся как-нибудь за ленчем? Я хотела спросить твоего совета. Я имею в виду... мне бы хотелось, чтобы в твоем возрасте меня все еще снимали.
Татьяна замерла, срочно придумывая, как ей отплатить, потом приторно улыбнулась Тори:
– Теперь, когда ты об этом упомянула, я бы, пожалуй, поболтала с тобой еще немного. Но сначала мне нужно кое-что взять за углом. Стой на месте, я сейчас вернусь.
Тори возбужденно закивала:
– С места не двинусь!
Выйдя из магазина, Татьяна тут же достала мобильный и набрала 911. Она донесла, что в бутике «Шиммер» курят марихуану, и мысленно взяла себе на заметку, что нужно будет сегодня посмотреть «Энтертейнмент тунайт».
– Мне кажется странным, что у вас вызывает столь сильные эмоции личная жизнь няни. – Доктор Джи подняла брови. – Думаю, вы понимаете, что за этим кроется нечто большее, чем вы готовы признать?
– Я понимаю только, что ненавижу Констанс Энн! Я бы разозлилась точно так же, если бы с ней стал встречаться, к примеру, наш почтальон!
Доктор Джи что-то записала в своем блокноте.
– Вы с ней вместе учились в актерской школе?
Татьяна нетерпеливо кивнула. Ее раздражала кропотливая работа, которую нужно было проделывать, чтобы обозначить проблему. Она бы предпочла мгновенное решение. Неужели она хочет слишком многого?
– Как у вас хорошо получается! – восторгалась одна.
– Если бы я дала своему мужу подгузник, он бы даже не понял, что это такое, – посетовала другая.
Татьяна решительно прошла через магазин к месту, где разыгрывалась эта сцена.
– Не смей никогда больше так уходить! Мне пришлось искать тебя буквально по всем магазинам на этой улице! – Она вытянула вперед руку с маленьким пакетом. – Вот, купила из-за тебя браслет, который мне совсем не нужен. Я вычту эти триста долларов из твоего жалованья.
Женщины в магазине бросали в сторону Татьяны неприязненные взгляды, словно пытаясь ее оттолкнуть, а Джек просто не обратил на нее внимания.
– Может, вам помочь? – предложила одна продавщица.
Подтекст ее реплики был совершенно ясен: «Пошла вон, стерва!» По-видимому, наличие мужа, который ничего не знает о подгузниках, сделало ее крайне грубой. Татьяна смотрела только на Джека и близнецов.
– Я с ним... то есть с ними, – поспешно исправилась она, но слово уже было произнесено.
– О! – Тон женщины мгновенно изменился на заискивающий. – Вам так повезло, у вас такой внимательный мужчина. Мой муж...
– Он мне не муж, – перебила Татьяна.
– Это точно, – подтвердил Джек. – Я гетеросексуальный, а она выходит только за голубых.
Женщины захихикали.
– Я выходила замуж всего один раз, – сказала Татьяна. – Мой муж оказался геем, но это случайность, а не закономерность.
Женщины пожали плечами.
– Вы можете нас ненадолго оставить? – не столько спросила, сколько потребовала Татьяна. – Ваша витрина не впечатляет, может быть, вам стоит над ней поработать, а мы пока поговорим.
Женщины пошли к витрине. Татьяна слышала, как одна говорит другой: «Я же тебе сказала, что нужно сделать поярче...» Тем временем Джек застегнул подгузник и без труда всунул Итана обратно в штанишки. Татьяна испытала необъяснимый всплеск раздражения.
– Я думала, что мы договорились насчет Констанс Энн, ты же прекрасно знаешь, как я к ней отношусь.
Джек посмотрел на нее таким взглядом, как будто она заявила, что Сибилл Шеперд – хорошая певица. Он выпрямился и повернулся к ней:
– А я тут при чем? Татьяна вздохнула:
– У меня есть свидетельница, Септембер Мур, она готова подтвердить на суде, что мы с тобой разговаривали в кухне и я запретила тебе иметь дело с Констанс Энн.
Джек рассмеялся:
– Ты неподражаема!
– У меня очень хорошая память, и я этим горжусь.
– У меня тоже хорошая. И насколько я помню, ты только запретила близнецам смотреть ее передачу. Но ты даже не заикалась о том, что я не имею права ее тренировать, приглашать ее на свидания или просто встречаться с ней среди дня, чтобы заняться потрясающим сексом.
Татьяна покраснела, начиная от шеи.
– Я имела в виду, что ты при любых обстоятельствах должен держаться от нее подальше.
– Забавно. Я этого не понял.
– Но теперь-то ты понял. – Татьяна посмотрела на часы: – Нам надо идти – мне сегодня еще к доктору Джи.
Джек достал из кармана визитку Констанс Энн и помахал ею перед Татьяной.
– Я собираюсь ей позвонить.
Татьяне стоило большого труда скрыть раздражение.
– И что ты хочешь этим доказать? Что у тебя нет вкуса?
– Не втягивай меня в самую середину своей драки с Констанс Энн. – Джек лукаво подмигнул. – Если только ты не хочешь именно этого.
– Какой же ты противный! – Татьяна выхватила у Джека карточку и порвала на мелкие кусочки. – И ты ей не позвонишь.
– Эй!
– Констанс Энн для тебя не существует. Встречайся с другими, разве мало актрис? Кармен Электра, Тоня Хардинг, Хейди Флейс...
Джек состроил кислую мину:
– И из этого списка мне выбирать?
– Татьяна!
Она повернулась на женский голос и увидела Тори Валентайн. Позади нее маячил Муки. Энрике говорил, что они расстались, но, похоже, парочка решила интриговать публику вопросом, вместе они или нет, как Памелла и Томми Ли.
– А-а, Тори, привет.
Татьяна вяло улыбнулась, не разжимая губ. Тори бросилась к ней и быстро обняла.
– Господи, а я как раз собиралась тебе позвонить, чтобы сказать, какая это честь для меня – стать новой «Женщиной-полицейским под прикрытием». Нелегко, знаешь ли, принять от тебя эстафету и примерить на себя твой плащ.
– Наверное, ты имеешь в виду трусики-стринги? – уточнила Татьяна. – Добсоны стараются экономить на костюмах, как и на всем остальном.
Тори потребовалось время, чтобы осмыслить шутку. Татьяна почти слышала, как ее слова со звоном падают в пустую голову девушки. Тори взяла Муки за руку и потянула вперед.
– Это мой друг Муки.
– Да, я узнала его по фотографиям из сводки происшествий.
Тори явно не поняла, о чем речь.
– Ее часто показывают в вечернем шоу «Энтертейнмент тунайт».
Муки хмыкнул:
– Ну, виноват, было дело, ну, перебрал. Ну, забрани меня в участок, блин!..
Тори захихикаю и прижалась к нему крепче.
– Он такой плохой мальчик! Ну ладно, я просто хотела поздороваться. Вчера мы снимали сцену, когда я заглядываю в мусорный контейнер и делаю вид, что нашла твой труп, так что, когда я увидела тебя живую, я была в шоке.
Муки зажег крошечную папироску и глубоко затянулся. Татьяне достаточно было вдохнуть воздух один раз, чтобы понять, что это марихуана. Она стремительно повернулась к Джеку и жестом приказала ему выводить близнецов из магазина, потом снова обратилась к Муки:
– Ты что, спятил? Тут рядом мои дети. Муки пожал плечами и рассмеялся:
– Расслабься, детка! Похоже, тебе тоже не мешает затянуться.
Он протянул Татьяне самокрутку. К ним подошла продавщица.
– Извините, сэр, в нашем магазине нельзя курить. Это была та из двух продавщиц, которая показалась Татьяне более стервозной. Но вся ее стервозность мигом улетучилась, как только она узнала нарушителя. Она тут же сменила тон на заискивающий:
– О, Муки, это вы... принести вам пепельницу? Тори просияла:
– Муки все обожают!
Татьяна с отвращением отвернулась и собралась уйти, но Тори ее окликнула:
– Подожди! Может, встретимся как-нибудь за ленчем? Я хотела спросить твоего совета. Я имею в виду... мне бы хотелось, чтобы в твоем возрасте меня все еще снимали.
Татьяна замерла, срочно придумывая, как ей отплатить, потом приторно улыбнулась Тори:
– Теперь, когда ты об этом упомянула, я бы, пожалуй, поболтала с тобой еще немного. Но сначала мне нужно кое-что взять за углом. Стой на месте, я сейчас вернусь.
Тори возбужденно закивала:
– С места не двинусь!
Выйдя из магазина, Татьяна тут же достала мобильный и набрала 911. Она донесла, что в бутике «Шиммер» курят марихуану, и мысленно взяла себе на заметку, что нужно будет сегодня посмотреть «Энтертейнмент тунайт».
– Мне кажется странным, что у вас вызывает столь сильные эмоции личная жизнь няни. – Доктор Джи подняла брови. – Думаю, вы понимаете, что за этим кроется нечто большее, чем вы готовы признать?
– Я понимаю только, что ненавижу Констанс Энн! Я бы разозлилась точно так же, если бы с ней стал встречаться, к примеру, наш почтальон!
Доктор Джи что-то записала в своем блокноте.
– Вы с ней вместе учились в актерской школе?
Татьяна нетерпеливо кивнула. Ее раздражала кропотливая работа, которую нужно было проделывать, чтобы обозначить проблему. Она бы предпочла мгновенное решение. Неужели она хочет слишком многого?