Адамс Кайли. Как в кино

   – Я читала описание любовной сцены, оно никуда не годится! Я бы не смогла принять все эти позы, даже если бы была супергибкой.
   Грег ухмыльнулся:
   – Ты что, пробовала?
   Татьяна притворилась рассерженной:
   – Нет! – Она вздохнула. – Послушай, эту сцену можно сделать очень сексуальной и страстной. Можно сделать ее не слабее, чем у Джулии Кристи с Дональдом Сазерлендом в фильме «А теперь не смотри» или у Тома Круза с Ребеккой Де Морнэ в «Рискованном бизнесе».
   У Грега заблестели глаза.
   – Или как оргия в фильме «Широко закрытые глаза», – предложил он.
   – Тебе везет, что ты знаменитость, иначе бы ты ни одну женщину не удержал больше чем на три свидания. – Татьяна глубоко вздохнула. – Ты видел хоть раз «Любовника» с Джейн Марч и Тони Ленгом?
   Грег задумался.
   – Кажется, нет. Но я видел «Сердце Ангела» с Микки Рурком и Лайзой Бонет.
   – Это где кукла Буду и кровь цыпленка? Брр, гадость! Грег цинично усмехнулся:
   – А что, необузданная страсть...
   – Нам не нужен примитив или сентиментальщина, нам нужна эротика.
   Неожиданно Грег встал.
   – Тебе нужно выпить.
   Он пошел к бару – да-да, в его трейлере имелся и бар. А у Татьяны был только грязный умывальник, который плевался ржавой водой.
   – Но еще и десяти часов нет.
   – Как там в поговорке? «Где-то сейчас уже одиннадцать»...
   – Вообще-то поговорка, по-моему, звучит по-другому: «Где-то сейчас уже пять».
   – Кому охота ждать до пяти?
   – Тем, у кого телефон реабилитационной клиники Бетти Форд не запрограммирован на быстрый набор.
   Грег налил дорогое виски в два широких низких стакана, тоже явно дорогих.
   – Выпей, это поможет тебе немного расслабиться. «Какого черта, – подумала Татьяна, – через час или около того мне предстоит появиться обнаженной (слава Богу, не совсем, самые интимные места будут прикрыты лоскутками ткани) перед целой толпой человек в семьдесят пять. Немного выпивки не повредит». Она взяла стакан и сделала большой глоток.
   – Ты, конечно, можешь меня напоить, но это не поможет. Я все равно не смогу сделать мостик у тебя на коленях.
   Грег поставил стакан.
   – В таком случае, может, покажешь, какой ты бы хотела видеть эту сцену?
   Татьяна лишь молча уставилась на него. Давным-давно, в школе актерского мастерства, когда Грег Тэппер еще был бедным, серьезным и таким сексуальным, что приходилось пальцы кусать, чтобы сдержать желание, она бы не задумываясь отдала право первородства за возможность порепетировать с ним постельную сцену. Но сейчас предложение Грега казалось ей не таким уж заманчивым. Более того, она чуть было не поперхнулась елеем, которым был прямо-таки пропитан воздух трейлера.
   – У меня есть идея получше, – сказала она. – Давай позвоним Дэвиду Уолшу.
   Взгляд Грега чуть заметно изменился, стал более суровым.
   – Меня это устраивает. – Он взял мобильный и набрал номер. – Дэвид, это Грег. Я тут с Татьяной, у нес возникли кое-какие сомнения насчет любовной сцены, которую мы сегодня снимаем... Да, с удовольствием.
   Грег протянул Татьяне телефон, весь его облик без слов кричал о легкой победе.
   – Он хочет с тобой поговорить.
   Татьяна немного запаниковала, но попыталась этого не показать.
   – Привет, Дэвид.
   – Как поживает моя новая звезда? Она улыбнулась:
   – Кажется, она создаст проблемы.
   – Уже? Я ожидал, что это начнется только на втором фильме.
   В голосе Дэвида чувствовалась доброта, и это придало Татьяне уверенности.
   – Я тут пыталась объяснить и Кипу, и Грегу, что в постельной сцене жуткая хореография. От меня требуются такие позы, что, боюсь, мне не обойтись без помощи дублерши.
   Татьяна засмеялась. Дэвид не засмеялся.
   – Татьяна, тебе это будет проще простого. В «Женщине-полицейском» ты раздевалась даже для того, чтобы почистить зубы.
   У Татьяны возникло ощущение, что она получила удар в солнечное сплетение.
   – Я не о том...
   – У каждого своя работа, – жестко сказал Дэвид. – Твое дело – играть. Просто сыграй эту сцену. Щелчок и тишина.
   Поначалу Татьяна не поверила, но разговор действительно был закончен. Ошеломленная, она вернула телефон Грегу.
   – Любые изменения потребуют времени, задержки ударят по бюджету, а Дэвид за расходами очень следит. И пусть образ славного парня не вводит тебя в заблуждение, Дэвид не позволит им вертеть.
   Татьяна кивнула, смотря перед собой невидящим взглядом. Ситуация была ей знакома до отвращения: отрывистые распоряжения, атмосфера сексуальной эксплуатации. Отличие было только в одном: считалось, что настал ее звездный час. Так почему она чувствовала себя такой ничтожной?
   – В прошлом году у меня была роль с текстом в сериале «Место преступления», я играла стервозную танцовщицу.
   Джек кивнул и вопросительно поднял брови, показывая, что слушает.
   Кара – начинающая актриса, недавно закончившая ЛАКУ, – продолжала:
   – Один парень, кажется, его зовут Джордж Иде, но в сериале его звали Ником, спрашивал меня, что я знаю о другой танцовщице, которую зарезали, и я отвечала: «Однажды я брала у нее помаду. У нее был ужасный вкус по части косметики».
   – Эй, да эта девушка заслуживает премии «Эмми»! – закричал Энрике.
   Он в это время сидел в обнимку с Мэнди, подружкой Кары. Мэнди днем работала продавщицей в бутике «Армани», а по вечерам пела в некоей рок-группе под названием «Подписка о невыезде».
   Все рассмеялись и снова принялись за мартини с карамелью и яблоком.
   Кара наклонилась к Джеку так, чтобы он имел полную возможность лицезреть ее грудь в вырезе блузки.
   – А знаешь, по-моему, ты довольно сексапильный. Джек отпрянул, притворяясь оскорбленным.
   – «Довольно»? Что за чушь! Я очень сексапильный! Кара захихикала и медленно облизнула губы.
   – Я с тобой спорить не собираюсь.
   Другая парочка их не слышала – возможно, отчасти потому, что язык Энрике в это время находился где-то глубоко во рту Мэнди.
   – Ну, Джек... чем ты занимаешься? – Кара показала на Энрике. – Он вот агент.
   Улыбка Джека чуть было не переросла в смех.
   – А ты, наверное, важный адвокат или какой-нибудь крутой менеджер.
   – На самом деле, Кара, у меня еще более важная работа.
   Девушка расширила глаза.
   – Неужели ты продюсер? Джек помялся.
   – В каком-то смысле. Иногда я ставлю небольшие пьесы и кукольные спектакли – для детей.
   – А знаешь, меня один раз чуть было не взяли на роль розового рейнджера в «Могучих рейнджерах», они вызывали меня три раза, но в конце концов отдали роль девушке, которая брала уроки карате.
   – Не повезло.
   – Да ладно, не важно.
   Кара стучала кулаком по столу в такт грохочущей рок-музыке, не чувствуя боли.
   Джек спросил себя, что он вообще здесь делает. Модный клуб «Эбби» был уже третьим злачным местом, где они побывали за эту ночь, а Кара – уже третьей начинающей актрисой, которую он пытался закадрить. Первой была Дэниел (оказалось, что она слишком дружит с химией), следующей – Сиси (она бросила Джека ради жеребца из комедийного шоу), а теперь вот Кара (эта вроде бы подавала надежды). И все-таки на уме у Джека была одна Татьяна, которая вернулась домой со съемок в черной меланхолии и обронила от силы пару слов. Более того, когда Джек объявил о своих планах на вечер, она лишь молча послала ему обиженный взгляд.
   Кара под столом положила руку на бедро Джека. Несколькими дюймами выше Джек ощутил действие законов сексуальной гравитации.
   – Ты мне так и не сказал, чем конкретно ты занимаешься или хотя бы какая у тебя машина.
   Джек покосился на Энрике. Тот все еще играл с Мэнди в реслинг языками. В отличие от этого «агента» он не собирался придумывать себе другую жизнь только для того, чтобы уложить в постель девушку. Он никогда этого не делал и не собирался начинать сейчас.
   – Ты поверишь, если я скажу, что когда-то я был в Англии звездой футбола и ездил на «БМВ зет-8»?
   У Кары прямо-таки дух захватило от восторга.
   – Конечно, поверю!
   – Заметь, что я использовал прошедшее время. Я повредил колено и потерял все деньги, которые заработал, и теперь я езжу на взятом в аренду «таурусе» и зарабатываю тем, что ухаживаю за детьми одной актрисы. Ты, конечно, знаешь, что бывают няньки? Так вот, узнай новое слово – мэнни, так мы называем няню мужского пола.
   Кара неуверенно засмеялась, не вполне понимая, полагается ли ей над этим смеяться.
   – Что-то не пойму, ты шутишь или говоришь серьезно?
   Джек накрыл ее руку своей.
   – Я совершенно серьезен.
   Как ни странно, Кара не отпрянула.
   – Но это ненормально. В этом городе никто не говорит правду, тем более в клубе.
   – Кара, ты особенная девушка, я не могу тебе врать. Она немного отстранилась от него: не интеллектуалка, но и не дура.
   – А вот теперь ты врешь!
   – Самую малость, вот столечко. – Джек показал большим и указательным пальцами, что, мол, совсем чуть-чуть. – Я уверен, что ты действительно особенная – для кого-то другого, может, для своей матери. Ведь я тебя почти не знаю, так что не могу сказать точно. Но мне показалось, что это подходящая к случаю фраза.
   Кара посмотрела на Джека с озадаченным видом, как будто все еще не поняла, как к нему относиться. Потом она взглянула на Энрике.
   – Все-таки не понимаю, что общего может быть у агента и бебиситтера?
   – Во-первых, я не бебиситтер. Эта работа подразумевает, что я просто сижу с ребенком, пока моя работодательница в кино или в ресторане. А у мэнни более серьезные обязанности. Я практически отвечаю за общее развитие моих подопечных. А во-вторых – я знаю, это противоречит всем правилам мужской солидарности, но я просто не могу участвовать в мошенничестве, – Энрике никакой не агент. Он – личный помощник.
   – Я сразу подумала, что он на вид слишком молодой, чтобы представлять интересы, к примеру, Гаррисона Форда или Тома Хэнкса. – Кара покачала головой. – А Мэнди, дурочка, что бы ей парень ни сказал, она почти всему верит.
   Джек посмотрел на распалившуюся парочку. Энрике и Мэнди тискали друг друга как сумасшедшие. Он пожал плечами:
   – Кажется, на этот раз от его вранья никто не пострадал.
   Кара придвинулась к Джеку еще ближе, теперь она почти сидела у него на коленях.
   – Давай поедем к тебе. – Она дотронулась пальцем до его нижней губы. – Почитаешь мне сказку на ночь.
   Джек тихонько застонал, как будто оплакивая свою бездомность.
   – Вообще-то у меня нет квартиры. Есть только раскладной диван.
   Кара провела пальцем вниз по его подбородку и шее до груди.
   – Твой хотя бы раскладывается.
   – Как, и ты без квартиры?
   – Я жутко схлестнулась с соседкой по квартире, и пришлось съехать. Теперь вот перебиваюсь у Мэнди, пока не найду ничего другого.
   – Энрике утверждает, что здесь вполне приличные сортиры, – сказал Джек.
   Кара засмеялась:
   – Сортиры? Что это такое?
   – Туалеты.
   – Ну и дешевое свидание получается!
   – Когда-то я был очень щедрым парнем – естественно, до моего личного финансового кризиса. Если бы все было нормально, я бы пригласил тебя в шикарную комнату.
   – В отеле «Беверли-Хиллз»?
   – Никак не меньше. А то и в бунгало.
   – Гм... – Кара задумалась. Джеку показалось, что она почти готова согласиться на туалет. – А у кого ты работаешь? У какой-нибудь знаменитости?
   – У Татьяны Фокс.
   – Никогда о такой не слышала.
   – Скоро услышишь. Она нацелилась стать большой звездой.
   – Она красивая?
   – Очень.
   Кара опустила взгляд и снова подняла.
   – Намного красивее меня?
   На этот раз Джеку точно нужно было убедительно соврать. Кара была хорошенькая, но до Татьяны и ее очарования ей было как до луны.
   – Она чуть-чуть менее красивая, чем ты.
   Кара, по-видимому, поверила, потому что она встала, взяла его за руку и повела через набитый народом зал, мимо Джанет Джексон с ее буйной спитой к туалетам, где они могли уединиться. Там она втащила Джека в свободную кабинку и заперла дверь.
   Джек положил руки на стройные бедра Кары и улыбнулся:
   – Забавно, ты ведешь себя так, как будто это для тебя не впервые.
   Он качнулся к ней, и их губы соприкоснулись – но только на долю секунды, а потом Кара неожиданно отпрянула.
   – Сколько детям лет?
   – Моим? – Плохая оговорка. Фрейдистская. – Я хотел сказать, Татьяниным?
   Кара кивнула.
   Джек представлял себе постельные разговоры несколько иначе, но он мог и проявить гибкость.
   – Они близнецы. Кажется, им по шестнадцать месяцев.
   Неожиданно налицо Кары набежала тень непередаваемой грусти.
   – Они знают, что она их мама?
   Было в облике Кары нечто такое, отчего Джеку вдруг захотелось ее утешить. Он бережно обхватил ее лицо ладонями.
   – К чему этот разговор? Кара натужно сглотнула.
   – У меня есть ребенок. Девочка. Ей три года. Она тихо заплакала. Джек обнял ее и мягко сказал:
   – Вес в порядке.
   Кара вцепилась в него и заплакала сильнее.
   – Она... она почти все время живет с моей мамой, а меня... меня почти не знает.
   Пытаясь успокоить Кару, Джек погладил ее по спине.
   – Где живет твоя мать?
   – В Вэлли.
   – Ты имеешь в виду Сан-Фернандо-Вэлли? Кара кивнула.
   – Я не могу одновременно делать карьеру и быть хорошей матерью для Клаудии. – Она отстранилась и посмотрела ему в лицо, ее глаза опухли от слез. – У меня совершенно сумасшедший график. С утра тренажерный зал, солярий, не успеешь оглянуться, уже полдень, и мне надо тащиться на очередное прослушивание. Вдобавок меня почти каждый день кто-нибудь приглашает в бар или клуб, и я каждый раз соглашаюсь, потому что надеюсь, что эта встреча поможет мне получить роль.
   Джек вздохнул, слегка обескураженный. Если бы он не погнушался соврать и выдал бы себя за большую шишку со студни, они бы сейчас оба курили одну сигарету на двоих после хорошего секса. Вообще-то это далеко не первый случай, когда его манера вести себя как мудрый и добрый старший брат стоила ему ночи страстного секса.
   Он жестом предложил Каре сесть на крышку унитаза. Она плюхнулась.
   – Извини, что я раскисла. Сейчас мы должны были бы трахаться как сумасшедшие, правда? – Она посмотрела на Джека красными глазами в разводах туши. – Ты еще хочешь? – Не дожидаясь ответа, Кара начала расстегивать блузку. – Ладно, давай.
   Джек мягко убрал ее руки с застежки.
   – Предложение заманчивое, но, думаю, подходящий момент прошел. – Он помассировал плечи Кары, снимая напряжение. – Давай лучше поговорим о твоем сумасшедшем расписании.
   Кара расслабилась и глубоко вздохнула:
   – Ладно...
   – Ты ходишь в тренажерный зал каждый день? Она решительно кивнула.
   – Я могу составить для тебя более эффективную программу тренировок, которая позволит тебе заниматься всего четыре раза в неделю и при этом быть в лучшей форме.
   Кара лукаво посмотрела на Джека, разглядывая его фигуру более внимательно.
   – Серьезно?
   – Серьезно. Что касается солярия, то это дело надо вообще бросить.
   – Но...
   – Сколько тебе лет?
   Еще до того, как Кара ответила, Джек сурово уточнил:
   – Меня интересует твой возраст по документам. Он знал про «голливудский» возраст Татьяны.
   – Двадцать четыре.
   – Я бы дал тебе двадцать шесть. Кара ахнула.
   – Так что больше никаких соляриев.
   – Но с загаром я лучше...
   – Бывший муж Татьяны торгует косметикой «Мэри Кэй», он может подобрать тебе крем для автозагара. Я дам тебе его телефон.
   На лице Кары отразилось недоумение.
   – Таким образом, у тебя будет оставаться три утра в неделю, чтобы проводить время с Клаудией. А если вычеркнуть из расписания солярий, то в оставшиеся четыре дня ты будешь успевать заглянуть домой на часок-другой перед очередным прослушиванием.
   Кара просияла:
   – А ведь и правда!
   – Главное в этом деле – хорошая организация, – резонно заметил Джек. – Имея двух близнецов в доме, поневоле научишься распределять время. Мне пришлось научиться этому в экстренном порядке.
   Кара повернулась к нему:
   – Как их зовут?
   – Итан и Эверсон. – При мысли о близнецах Джек улыбнулся. – Удивительные ребята. И очень сообразительные.
   Во взгляде Кары появилось не что иное, как обожание.
   – Ты говоришь как гордый отец.
   – Ничего подобного, – быстро сказал Джек, гоня от себя саму эту мысль. – К чужим детям лучше не привязываться слишком сильно.
   Но по сосущей пустоте, которую он ощутил при мысли о разлуке с близнецами, Джек понял, что поздно: он уже к ним привязался.
   – Я так много важного упустила в жизни моей девочки, – прошептала Кара. – Ради чего, спрашивается? Ради дурацких прослушиваний на роли, которые я никогда не получу? Ради придурка с «Никоном», который пообещал показать мои фотографии главе студии?
   – Не думай о том, что ты упустила, лучше лови те моменты, которые еще можешь.
   Кара вскочила и поцеловала Джека в щеку.
   – Ты не только милый, но еще и умный! Ох, где бы мне тоже найти такого мэнни?
   Джек улыбнулся, , но улыбка получилась вымученной – грусть, которая закралась в его душу, никуда не делась.

Глава 12

   Козел!
   Тебе перезванивала Констанс Энн.
   Т.
   Эту записку Джек увидел в ванной – она была прилеплена скотчем к зеркалу над раковиной. Он не стал ее отлеплять и взялся за зубную нить.
   Неожиданно в дверном проеме возникла автор записки – одновременно и агрессивная, и подавленная. Было уже за полночь, и Джек не знал, почему у нее красные глаза – то ли спросонья, то ли от плача.
   Татьяна ткнула пальцем в записку с таким видом, словно это был мусор на лужайке перед Белым домом, и громко прошептала:
   – Сегодня вечером мне для полного счастья не хватало только звонка от этой особы!
   Невольно перенимая ее тон, Джек ответил свистящим шепотом:
   – Нужна же мне хоть какая-то личная жизнь! Ты не можешь пожаловаться, что мне трезвонят целыми днями.
   – Констанс Энн заменяет тебе личную жизнь? Ну, дорогой, у тебя серьезные проблемы.
   Джек сорвал с зеркала записку, скатал ее в шарик и бросил в стальную корзину для бумаг. И промахнулся. Позорище! Он списал свой промах на поздний час, выпитое мартини (два, если быть точным) и тот факт, что запланированная ночь страстного секса с Карой обернулась на деле душеспасительной беседой о правильном распределении времени и уходе за кожей. Джек мысленно ужаснулся, представив, что бы подумали о нем его бывшие товарищи по команде – они бы его просто не узнали.
   – Ты была не в духе задолго до того, как позвонила Констанс Энн. Признавайся, в чем дело?
   Татьяна прищурилась.
   – За такие разговоры я плачу доктору Джи. А люди вроде тебя нужны мне для того, чтобы несправедливо перекладывать на них вину. Так что давай не будем смешивать роли.
   Джек продолжил чистить зубы зубной нитью.
   – На это я не нанимался, так что нам придется обсудить прибавку к моему жалованью.
   Татьяна села на крышку унитаза и скрестила ноги.
   – Где ты был сегодня вечером? Мне, конечно, это безразлично, просто я не могла уснуть. Пыталась читать мемуары Энн Хеч «Если бы я была безумной» – не могу сказать, что это оказалось очень интересно. По телевизору ничего стоящего нет. Я пыталась смотреть Шину Истон, но она нагоняет на меня тоску. – Татьяна вздохнула. – Такие дела...
   Джек покосился в ее сторону и принялся за верхние зубы.
   – Сомневаюсь, смогу ли я тягаться с Энн Хеч и с исполнительницей шлягера «Утренний поезд», но мы с Энрике ходили по клубам. Если быть точным, мы с ним побывали в четырех.
   – И мой помешанный на сексе помощник притащил домой...
   – Мэнди. Славная девушка. Работает в бутике «Армани» и уже пообещала ему скидку.
   – Тогда ему лучше сделать покупку в ближайшие три дня. – Татьяна смерила Джека взглядом снизу вверх. – А ты, как я вижу, упражняешься в чистке зубов.
   – Мое положение вовсе не такое жалкое, как может показаться. На самом деле я одержал одну многообещающую победу, девушка ловила каждое мое слово, но дело приняло сложный оборот. Зато есть хорошая новость: вероятнее всего, у Керра появилась новая покупательница «Мэри Кэй».
   Татьяна рассмеялась, качая головой, ее глаза заблестели от искреннего удовольствия.
   – А я думала, что вы с Энрике собирались показывать в клубах альбом с детскими фотографиями, после чего женщины должны были бегать за вами, как поклонницы за «Битлз».
   Джек взял в руки тюбик зубной пасты.
   – Мы пытались, но, оказывается, в Лос-Анджелесе такой подход не срабатывает. Женщины хотят видеть фотографии твоего бассейна, а не младенца.
   Татьяна наблюдала, как Джек выдавливает на щетку зубную пасту (с улучшенными отбеливающими свойствами!).
   – Не выдавливай тюбик с середины.
   Джек поднял на нее взгляд, однако подчинился и стал выдавливать пасту из тюбика с конца.
   – Может, ты зря бросила мемуары? Татьяна порывисто встала.
   – Извини, наверное, мне не надо тебе мешать. Она шагнула к двери. Джек взял ее за руку.
   – Да ладно тебе, я пошутил. С каких это пор ты стала такой чувствительной?
   Татьяна посмотрела на его руку, но не попыталась от нее освободиться.
   – На съемках сегодня был ужасный день.
   – Что случилось?
   – Вообще-то мне бы не стоило забивать тебе голову моими проблемами, у тебя своих достаточно. Я имею в виду – ты не можешь вернуться в спорт из-за травмы, у тебя нет денег, ты...
   Джек ее перебил:
   – Ради Бога, забей мне голову своими проблемами. Мне нужно отвлечься от моих собственных.
   Он включил воду и начал чистить зубы.
   – Понимаешь, я думала, что поднимаюсь на ступеньку выше в этой жизни. То есть что я ухожу от паршивых дешевых фильмов, в которых снималась раньше. В новом фильме и бюджет гораздо больше, и люди рангом повыше, но в итоге получается, что хрен редьки не слаще. Я – сексапильная цыпочка, и от меня требуется только вовремя раздеться. А если у меня есть даже самая блестящая идея, это никого не интересует. Ни моего звездного партнера, ни режиссера, ни продюсера – никого.
   Джек выплюнул в раковину пену.
   – Это хреново.
   Он продолжил чистить зубы.
   – Я знаю, что потрясающе занимаюсь сексом на экране.
   Джек вскинул брови:
   – Да-да, это так. Но вот насчет секса в реальной жизни я не могу этого сказать, потому что последние несколько лет я была верной женой мужа, который, как выяснилось, был геем. Но что касается секса в кино, то тут я настоящий профессионал. Ты видел фильм «Женщина-полицейский под прикрытием-3: Служба эскорта»?
   Джек кивнул. Он был уверен, что посмотрел абсолютно все кассеты. Все сюжеты обычно укладывались в одну и ту же схему – героиня раздевается, героиня гоняется за убийцей, героиня снова раздевается, героиня настигает убийцу. Скорее, они даже не укладывались в общую схему, а просто повторялись раз за разом.
   – Ту сцену, в которой мы с детективом занимаемся сексом в ванне, я поставила сама. Эффектно получилось, правда?
   – Угу... ага... – С полным ртом зубной пасты Джек не мог сказать ничего более вразумительного.
   – Так вот, постельная сцена в «Грехе греха» по сравнению с моей – просто пародия. Но кто меня станет слушать, разве я могу что-нибудь в этом смыслить? Я же просто пустоголовая цыпочка с классными сиськами.
   Джек снова выплюнул пену, прополоскал горло и вытер губы. Теперь он закончил.
   – Не продавай себя задешево. У тебя еще есть классная задница.
   Татьяна слабо улыбнулась:
   – Не забывай про фантастические ножки. Не зря же я занималась политесом и всякой такой всячиной.
   Джек пристально посмотрел на нее:
   – И ослепительные глаза.
   Татьяна твердо выдержала его взгляд.
   – А как насчет моего ума?
   – Он у тебя магнетический. Меня всегда неотразимо притягивает к женщине се безумство.
   – В таком случае Констанс Энн точно тебе понравится.
   Джек присел на бортик ванны.
   – Из-за чего вы с ней враждуете?
   – Мыс ней знакомы сто лет, еще с актерской школы Бейсли. Грег Тэппер учился с нами в одном классе. В него были влюблены все девушки и некоторые из парней. Но он уже тогда предпочитал молоденьких начинающих актрис, сокурсницы его не интересовали. – Татьяна коротко рассмеялась. – Но дело не в этом. Наш курс ставил в качестве дипломного спектакля «Трамвай «Желание»». Мы были вторым составом к основным исполнителям. Я была дублершей на роль Бланш, а Констанс Энн – на роль Стеллы. Мне повезло, девушка, которая играла Бланш, заболела, и я два вечера играла в спектакле. А бедняжке Констанс Энн досталась на редкость здоровая актриса, и ей так и не удалось выйти на сцену. С тех пор она меня ненавидит. Я плачу ей тем же. Я хочу сказать, ведь если тебя кто-то ненавидит, надо отвечать тем же, это справедливо.
   Джек покачал головой:
   – Это нелепо.
   Татьяна посмотрела на него как на бестолкового.
   – Джек, мы женщины, мы актрисы, и мы живем в Лос-Анджелесе, и здесь это вполне логично. Теперь-то я могу смеяться, вспоминая ту историю, а тогда это была душераздирающая драма, посильнее, чем сцена в больнице в фильме «Стальные магнолии».
   Джек поставил локти на колени, оперся подбородком на раскрытые ладони и улыбнулся:
   – Татьяна, ты хоть немного представляешь, что происходит за пределами твоего маленького мирка?
   Татьяна вздохнула:
   – Представляю. Я знаю, что там много жареной пиши и плохой одежды.
   Джека вдруг осенило, что он уже второй раз за один вечер сидит в туалете – ну пусть в ванной – с красивой, но отягощенной множеством проблем женщиной, которая выбалтывает ему свои секреты, как будто он ловкий ведущий какого-нибудь ток-шоу.