новый костюм и, наняв автомобиль, отправился к Гедде Люкс.
- Мисс Люкс, - сказал Престо, увидав Гедду. - Я пришел поздравить
вас. Вы нашли своего бога?
- Да, нашла, - ответила она.
- Еще раз поздравляю вас и желаю всяческих радостей... Я примирился
со своей участью человека, потерявшего лицо. Вы верите мне, верите, что я
действительно Антонио Престо, ваш старый товарищ и друг?
Люкс кивнула головою.
- Так вот... к вам у меня есть одна большая просьба. Я хотел бы
устроить... прощальный ужин и пригласить на него всех моих бывших друзей.
Их это ни к чему не обяжет. Просто мне хотелось бы еще раз, в последний
раз, побывать в их милой компании, а потом... потом ваш Антонио займет
подобающее ему скромное место в жизни. - Люкс боялась сцен и, видя Престо
таким покорным, охотно приняла его приглашение.
- Но этого мало, - продолжал Престо. - Я прошу вас обеспечить успех
моему прощальному ужину. Вот список приглашенных. В нем вы найдете фамилии
мистера Питча и счастливца Лоренцо Марра, Драйтон, Гренли и Пайн,
декоратора Булинга, осветителя Мориса и кое-кого из второстепенных
киноартистов. Мне хотелось бы, чтобы вы взялись за это дело. Когда вы
получите принципиальное согласие приглашенных, я разошлю им
пригласительные карточки. Итак, в понедельник, в восемь часов вечера, в
круглом зале отеля "Империаль".
Вечер удался на славу. Все приглашенные явились полностью. Престо мог
убедить самых недоверчивых людей, что он, хоть и в новой оболочке, но все
тот же старый Престо, не только изумительный актер, но и прекрасный
режиссер. Новую актерскую игру Престо гости оценили, впрочем, только
впоследствии. Зато режиссерские способности были в полной мере оценены во
время самого ужина, который был обставлен чрезвычайно декоративно. Зал
освещался нежным розовым светом, а через открытую на веранду широкую дверь
падал лунный свет, создавая красивый световой контраст. Все было заранее
рассчитано. Невидимый оркестр играл прекрасные мелодии. На ужин было
приглашено и несколько представителей печати, для которых нашлось немало
материала и работы.
На почетном месте были усажены Гедда Люкс, ее жених - по левую руку и
мистер Питч - по правую. Мистеру Питчу нравилась затея Престо. Попивая
тонкое вино, мистер Питч, чуть склонив голову к Гедде Люкс, с улыбкой
говорил:
- Кто бы он ни был, этот новый Престо, он неплохо начинает свою новую
жизнь. Пожалуй, из него выйдет толк. И притом... - Питч отхлебнул из
бокала, - его сказочное превращение и его фантастический судебный процесс
послужили для него отличной рекламой. Такую рекламу не сделаешь и за
полмиллиона долларов. Да, он-таки сделает себя. И если он действительно
обладает талантом старого Престо, то с ним, пожалуй, стоит повозиться.
Люкс слушала, с интересом поглядывая на Престо, а ее жених
прислушивался к словам Питча со скрытым беспокойством. Престо мог
оказаться опасным конкурентом на экране и в жизни. Лоренцо казалось, что
Люкс смотрит на Престо не только с любопытством, но и с нежностью.
Престо поднял бокал вина, желтого и прозрачного, как янтарь, и сказал
маленький спич:
- Леди и сэры! Известно ли вам, что в Китае существует такое
выражение: "человек, потерявший лицо"? Так говорят о каком-нибудь
человеке, совершившем неблаговидный поступок. "Человек, потерявший лицо"
там подвергается гражданской смерти. Правда, в Китае... А Китай -
азиатская страна... У нас, в культурнейшей стране мира, совершенно иное. У
нас наше лицо крепко спаяно с нашим кошельком. И пока кошелек толст, нам
не грозит потеря лица, в китайском смысле слова, какими бы проделками мы
ни занимались. Но горе тем, кто осмеливается, как я, изменить свое
физическое лицо. Тогда их лишают всего: денег, имени, дружбы, работы,
любви. Да и может ли быть иначе в стране, где царит доллар? Да не подумают
мои почтенные гости, что я критикую прекрасные законы нашей великолепной
страны. О, нет! Я вполне признаю разумность этих законов и обычаев. Я
подчиняюсь им. Я преклоняюсь перед ними. Я сделал ошибку, роковую ошибку,
переменив свое лицо, и теперь приношу публичное покаяние. Я едва ли смогу,
даже с помощью доктора Цорна, вернуть себе мой прежний вид. Но даю
торжественное обещание не менять больше своего лица и прошу общество
простить мне мою ошибку, совершенную по неопытности, и принять меня в свое
лоно, как библейский отец принял блудного сына. И увидите, я буду
достойным сыном!
Речь эта, несколько странная в середине, под конец понравилась всем.
Престо аплодировали. Корреспонденты быстро строчили.
Антонио выпил бокал вина, поклонился и вышел на веранду.
- Нет, прямо молодец! - говорил восхищенный Питч. - Такой способности
к саморекламированию я не знавал даже у старого Престо. Решительно из него
стоит сделать человека с именем. Да где же он? Я хочу с ним чокнуться.
- Я тоже! - неожиданно подхватила Гедда Люкс и поднялась вместе с
Питчем.
Они прошли на веранду. Там Престо не было.
- Престо! Тонио Престо! Где же вы? - кричал мистер Питч, расплескивая
вино в бокале. - Тонио! Мальчик мой!
- Тонио! - мелодично звала и Люкс.
Но Тонио не было. Тонио как сквозь землю провалился. Обошли весь сад,
принадлежащий отелю, на этот вечер предоставленный в полное и
исключительное распоряжение пирующих, - Тонио не было. Вернулись в зал.
Наконец, гости, потерявшие терпение, начали незаметно расходиться один за
другим, обсуждая странное поведение хозяина.
- Может быть, это тоже для рекламы? - сказал Питч, возвращавшийся
домой в своем автомобиле вместе с Люкс. - Но он перестарался, этот
проказник Тонио. Все надо делать в меру. - И, не смущаясь присутствием
Люкс, Питч сладко зевнул.
Дни идут за днями, а о Тонио Престо ничего не слышно, - он словно в
воду канул. Мистер Питч некоторое время поджидал появления блудного сына,
но потом махнул рукой: время и работа не ждут Лоренцо Марр боялся
возвращения Престо не только как артиста-конкурента, но и как
соперника-претендента на руку и сердце Гедды Люкс. После знаменитого
прощального ужина Люкс неожиданно заявила своему жениху, блистательному
Лоренцу Марру, что он не должен торопить ее с замужеством. Неужели новый
Престо околдовал ее, и она ждет его возвращения? С нею творится что-то
неладное. Даже мистер Питч заметил, что Люкс изменилась, стала какая-то
вялая, задумчивая, рассеянная, временами раздражительная. Впрочем, и сам
Питч в последнее время чувствует себя нехорошо: какое-то недомогание,
одышка. Но работать надо! Мистер Питч задумал ставить большой новый фильм
под названием "Торжество любви" с Лоренцо Марром и Геддой Люкс в главных
ролях. Мистер Питч деятельно готовится к этой постановке. В его кабинете с
утра совещаются главные персонажи, режиссеры, операторы, архитекторы.
Мисс Люкс только что приехала. Она вошла в кабинет, подошла к столу
мистера Питча и, протягивая ему руку через стол, сказала:
- Здравствуйте, мистер. Вы все полнеете.
- Чертовски полнею, - ответил мистер Питч.
Каждый день он прибавлял в весе несколько фунтов и теперь выглядел
ожиревшим боровом.
- А вы, кажется, перещеголяли моду? - спросил Питч, глядя на юбку
мисс Люкс. Юбка была действительно слишком коротка.
Гедда смущенно посмотрела на свою юбку.
- Я не укорачивала ее, - ответила она. - Я сама не понимаю, что
случилось с моими платьями. Они как будто сами укорачиваются.
- Или вы растете, - шутя сказал Питч. - А вы, Лоренцо, худеете не по
дням, а по часам!
Лоренцо тяжело вздохнул и развел руками. Он выглядел очень плохо,
похудел так, что костюм висел на нем мешком. Красавец Марр даже как будто
стал меньше ростом, брюки его удлинились и ложились буфами на ботинки.
- Я уже обращался к врачу. Прописал усиленное питание.
- У вас щеки провалились. Если так пойдет дальше, вы не в состоянии
будете сниматься. Никакой грим не поможет. Вам придется взять отпуск и
полечиться.
Поговорив еще о делах и ролях, они отправились в ателье. Оператор
Джонсон хлопотал около аппарата. Он попросил Люкс стать у отмеченной черты
на полу, посмотрел в визир и заявил:
- Вы режетесь.
Люкс посмотрела на аппарат и на пол вокруг себя. Этого не могло быть.
Она стояла почти в центре фокуса.
- Ваша прическа не видна. Вы выросли, мисс Люкс.
В ателье послышался смех.
- Я не шучу, - добавил Джонсон. - В пятницу я снимал вас на этом
самом месте, вот черта, аппарат стоит неподвижно. Тогда вы входили в кадр,
а теперь режетесь вверху почти до половины лба.
Люкс побледнела. Она с испугом смотрела на свою короткую юбку.
Неужели она, Гедда, начала расти? Но ведь это немыслимо. Она не девочка. И
тем не менее не только юбка, но и укоротившиеся рукава говорили о том, что
она вырастает из своего платья, как подросток.
Наметанный глаз Джонсона сделал еще одно открытие. Джонсон заявил,
что Лоренцо не только похудел, но стал меньше сантиметра на три. Это уже
было совершенно невероятным, и тем не менее Джонсон доказал, что это так.
Все с недоумением переглянулись. Артисты на вторых ролях, бывшие на
ужине у Престо, осмелились заявить, что с ними также происходит что-то
непонятное. Одни из них полнели с такою же быстротой, как и мистер Питч,
другие худели, иные начинали расти, другие уменьшаться. Всех
"пострадавших" охватил панический ужас. Люкс упала в обморок. Лоренцо
хныкал.
Срочно был вызван врач, и все стали по рангу: впереди Питч, - он даже
Гедде не уступил своей очереди, - за ним Гедда, приведенная в чувство,
Лоренцо, за ним прочие артисты в живой очереди. Амбулаторный прием был
открыт в кабинете Питча.
Врач внимательно осмотрел своих пациентов, но не нашел никаких
органических заболеваний. Он неопределенно качал головой и разводил
руками. Все органы здоровы. Как будто все в порядке. Только у мистера
Питча доктор нашел ожирение сердца, что неизбежно при такой полноте.
- Надо лечиться от ожирения. Диета, гимнастика, прогулки...
- Пробовал. Не помогает, - безнадежно отвечал Питч. - Уж не отравил
ли меня чем-нибудь на ужине Престо? - Доктор протестующе махнул рукой. -
Ничего нет удивительного, - продолжал Питч. - Обратите внимание: полнеют,
худеют, вырастают и уменьшаются в росте все, кто был на ужине у Престо.
- Но медицине неизвестны такие яды, - ответил доктор.
Мистер Питч не удовлетворился советами врача и через несколько дней
созвал консилиум. Но и консилиум не утешил Питча. Ему посоветовали уехать
на воды или лечь в специальную лечебницу, где лечат от ожирения.
Мистер Питч интересовался, как чувствуют себя Гедда Люкс и Лоренцо, и
позвонил им. Гедда Люкс, голосом, прерывающимся от слез, ответила, что она
продолжает расти, что не успевает переделывать платья.
- Чем же это кончится? О съемках нечего и думать, - говорила она,
всхлипывая. - Если так пойдет дальше, то скоро меня можно будет показывать
на ярмарках.
- Вы тоже не можете себе представить, как я изменился, - хрипел Питч.
- Я уже не могу сесть в кресло и сижу на трех стульях. Мое тело напоминает
студень. Я засыпаю во время разговора, меня душит жир.
Мистер Питч не узнал голоса Лоренцо в телефоне. Лоренцо говорил таким
пронзительно-тонким голоском, что Питч два раза переспросил, кто говорит с
ним. У Лоренцо было свое горе. И что хуже всего - лицо его изменилось:
переносица впала, кончик носа сделался широким и приподнялся, уши
оттопырились, рот сделался широким.
- Я похож на жабу, - пищал Лоренцо. - Это Престо заколдовал меня.
- И я о том же говорю. Но как он мог это сделать?
- Может быть, ему помогал доктор Цорн, у которого Престо лечился.
- Цорн! - закричал Питч. - Помогал ли он Престо околдовывать нас, я
не знаю, но Цорн может помочь нам! И никто, кроме Цорна. Как это я раньше
не подумал о нем! Сейчас же позвоню ему по телефону. Едем к нему!
Странный кортеж приближался к лечебнице доктора Цорна. Целая вереница
автомобилей ввозила во владения Цорна необычайных уродцев, как будто
переезжал бродячий цирк. Мистер Питч едва вмещал свое разбухшее
шарообразное тело в кузове огромного автомобиля. Мисс Люкс возвышалась над
всеми. Зато Лоренцо, потерявшего все свое великолепие, совсем не было
видно. Он сделался так мал, что голова его не поднималась над кузовом
открытого автомобиля. В одном автомобиле ехало страшное чудовище -
подававший виды молодой актер с признаками акромегалии.
Новые пациенты были быстро размещены в коттеджах лечебницы.
Как и всюду, мистер Питч был первым на приеме Цорна.
Цорн сообщил мистеру Питчу очень интересную новость. Накануне
злополучного вечера кто-то похитил из его лаборатории банки, в которых
хранились препараты из различных желез. Теперь мистер Питч не сомневался в
том, что все их злоключения - дело рук Престо, который, очевидно, хотел
отомстить таким своеобразным способом тем, кто легкомысленно отвернулся от
него.
- Но есть надежда на излечение? - спросил мистер Питч.
- Полная, - уверенно ответил Цорн. - Довольно будет воздействовать на
ваш мозговой придаток, как вы быстро станете сбавлять в весе.
И Цорн оказался прав. В три недели Питч потерял треть своего веса,
причем Цорн заявил, что "до жира мы еще не добрались, а спустили только
воду".
Вообще с мистером Питчем было меньше всего хлопот. Болезнь его легко
поддавалась лечению. Более сложною была болезнь Лоренцо и Гедды Люкс.
Лоренцо стал настолько маленьким, что когда он стоял рядом с Геддой Люкс,
то его можно было принять за ее сына.
- Вы не смущайтесь, бывают люди и повыше, - сказал Цорн Гедде Люкс. -
Наибольший рост, достоверно известный науке, - двести пятьдесят пять
сантиметров. Правда, русский великан Махнов, говорят, был еще выше и
достигал двухсот восьмидесяти пяти сантиметров.
- Я буду счастлива только тогда, когда мне вернут мой рост.
- Хорошо, постараемся вернуть ваш прежний рост, - успокоил ее Цорн.
Больше всех доставлял Цорну хлопот Лоренцо Марр. Он совсем пал духом,
плакал, капризничал, как ребенок, умолял, требовал, грозил самоубийством.
Цорн потратил много труда, чтобы утешить его.
Остальные больные из киностудии покорно ожидали своей судьбы.
Большинству из них лечение у Цорна на свой счет было недоступно, и они
радовались тому, что Питч принял расходы на себя, заявив, однако, "после
сочтемся". Питч не мог допустить, чтобы и второй незаконченный фильм бы
выброшен.
Похудевший мистер Питч уговаривал Лоренцо и Люкс остаться такими,
какими их сделали "яды", влитые Престо в вино.
- Вы будете производить фурор не меньше, чем производил старый
Престо. - Питч сулил им миллионы, и Лоренцо уже начал колебаться. Но,
посмотрев на Люкс, отказался от заманчивого предложения.
Лечение продолжалось, и все начали понемногу принимать свой прежний
вид. Гедда Люкс уменьшалась в росте, малыш Лоренцо заметно подрастал, а
Питч уже почти дошел до своей обычной полноты. Все поговаривали о скором
отъезде.
За несколько дней до их выписки в лечебницу прибыли новые больные:
судья, прокурор и губернатор. Но в каком виде! Прокурор сделался малышом,
наподобие Лоренцо, судья растолстел, как мистер Питч, а губернатор
выглядел настоящим негром. А быть негром в Америке совсем невесело, в
особенности губернатору. Он перенес кучу всяческих неприятностей, прежде
чем добрался до Цорна.
Губернатору пришлось познакомиться со всеми прелестями джим-кроуизма.
Возмущенные дерзостью "негра", пассажиры едва не выбросили губернатора в
окно, когда он явился в вагон-ресторан. На вокзале также произошел ряд
столкновений. В эти горькие минуты у губернатора даже начали появляться
необычные для него мысли о том, что американские законы о неграх, быть
может, и не совсем справедливы и гуманны и что их, пожалуй, следовало бы
отменить.
Он ужасно боялся того, как бы ему не остаться негром на всю жизнь. Он
не отпускал от себя двух преданных слуг, на глазах которых он постепенно
превращался в негра, и во всех столкновениях и недоразумениях они
свидетельствовали, что губернатор - не негр. Да, Престо сделал большую
неприятность губернатору, заставив его побыть в шкуре негра. Губернатор
несколько раз в день принимал горячие ванны, намыливался, остервенело тер
себя мочалкой, но кожа его не белела. Приглашенный врач нашел, что кожа
губернатора не окрашена сверху, а имеет темную пигментную окраску, как у
негров.
Мистер Питч, выслушав печальные истории новых больных, заявил, что
они, очевидно, также пали жертвой мщения Престо.
- Но как он мог это сделать? - недоумевал губернатор.
- Он мог подкупить слуг, и они подмешали порошки в питье, - высказал
предположение Цорн. - Это все работа гипофиза - мозгового придатка.
Гипофиз выделяет особое вещество, обладающее любопытным свойством.
Ничтожное количество этого вещества, впрыснутое в кровь, вызывает
расширение клеток, содержащих красящее вещество. Ученые уже несколько лет
тому назад делали такой опыт: впрыскивали вытяжку в кровь светлокожей
лягушке, и кожа лягушки очень быстро темнела. Лягушка становилась негром.
Губернатор сделал гримасу, ему не понравилось сравнение. Эти ученые
способны ставить на одну доску губернатора и какую-то светлокожую лягушку!
- Гипофиз оказывает действие и на цвет кожи человека, - продолжал
Цорн. - Вам, вероятно, известно, что у беременных женщин часто появляются
пятна на лице. Появление этих пятен находится в связи с циркулированием в
крови гормона задней доли гипофиза, вызывающего это темное окрашивание.
Час от часу не легче! Теперь его сравнивают с беременной женщиной! И,
чтобы прекратить эти неприятные научные пояснения, губернатор спросил:
- А лечение?
- Воздействие на тот же гипофиз.
- Так воздействуйте же на него! - воскликнул губернатор с таким
жаром, как будто гипофиз был его смертельным врагом.
- Я все-таки не понимаю цели, которую преследовал Престо, - пропищал
прокурор. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на свои короткие ноги,
которые не достигали пола. - Неужели только месть?
- Что же еще может быть? - спросил губернатор.
Все замолчали.
Мистер Питч, который был умнее, высказал предположение:
- А не имеет ли это связи с вашим законодательным предложением в
Конгресс и с вашим публичным выступлением, осуждающим изменение внешности
взрослыми людьми?
Прокурор некоторое время с недоумением и вопросом смотрел на Питча,
потом вдруг ударил себя ладонью по лбу.
- Тысяча чертей! - запищал он. - Вы правы. Престо загнал нас в
мышеловку, которую я сооружал для него собственными руками! Он заставил
всех нас совершить то же преступление, в котором обвиняли его мы, -
изменение внешности, лица. И что, если Конгресс примет мой законопроект? Я
сам настаивал на том, чтобы закон имел обратное действие.
Губернатор-негр простонал. Он тоже понял хитрый ход Престо.
Безвыходное положение! Несмотря на все искусство Цорна, после лечения они
все же могут несколько отличаться от прежнего вида. А если изменится лицо,
на них также должен распространиться закон, и губернатор, прокурор, судья,
Питч, Люкс, Марр будут лишены имущества, разорены...
- Нам остается только одно, - прохрипел толстый судья, - или
отказаться от лечения...
- Ни в коем случае! - воскликнул губернатор. - Остаться негром на всю
жизнь? Никогда! И потом, ведь мы все равно уже потеряли свое лицо, хотя и
невольно. Я не хочу подвергать свою судьбу капризам судебной казуистики!
- Ясно! Нам остается одно, - заключил прокурор. - Необходимо
немедленно взять обратно наш законопроект. Тем более, что не один
миллионер уже переменил свое лицо. Об этом я раньше тоже как-то не
подумал. И Престо будет восстановлен в своих имущественных правах. Что
делать? Он перехитрил нас.
Так окончилось это совещание, и Цорн принялся за лечение.
Все больные были на пути к полному выздоровлению. Мисс Люкс
уменьшилась до своего нормального роста и вернула былую красоту. Подрос и
Лоренцо. Но он был огорчен тем, что нос его стал как будто несколько толще
прежнего. Он опасался, что ему не удастся досняться в начатом фильме и что
вообще публика не признает его. Однако скоро исчез и этот недостаток.
Все больные решили выписаться в один день. Цорн одобрил это решение.
Он мог проверять результаты лечения взаимным сравнением; к тому же
излечившимся не мешало пробыть несколько контрольных дней для того, чтобы
проверить стойкость достигнутых результатов.
Наконец настал и этот желанный день. Все исцеленные из группы
"пострадавших от Престо" собрались в курзале. Несмотря на то, что Цорн был
косвенно виноват в их злоключениях, больные сердечно благодарили его за
успешное лечение. Особенно прочувственную речь сказал губернатор, который
был бесконечно рад своему превращению из негра в белого человека.
По пути домой он с удовольствием приказал вышвырнуть негра, который
имел дерзость войти в вагон для белых.
Престо сидел на бочонке в тени старой сосны, курил трубку и читал
Уолта Уитмена. "Это интересно", - подумал Тонио Престо. Вынул вечное перо
и записную книжку, сел на траву и, превратив дно бочонка в письменный
стол, начал записывать:
"Признайтесь, что для острого глаза все эти города, кишащие
ничтожными гротесками, калеками, бессмысленно кривляющимися шутами и
уродами, представляются какой-то безрадостной Сахарой..."
- Ничтожные гротески, калеки, шуты и уроды!.. Вот материал! Это может
быть почище уродца Престо! - воскликнул Тонио. Он хотел продолжать
записывать, но молодой сенбернар Пип, услышав голос хозяина, просительно
залаял. Он сидел против Тонио, от нетерпения перебирал передними лапами,
ворочал головой и приподнимал то одно, то другое ухо. Престо улыбнулся.
- Больше нет. Все! - сказал Тонио. По утрам он угощал Пипа остатками
завтрака.
Пип отрывисто залаял, подскочил и запрыгал возле Престо. Он звал на
прогулку. Это был удивительно смышленый пес. Пип любил по утрам, после
завтрака, ходить с Престо к Изумрудному озеру. Тонио забрасывал удочки, а
Пип впивался глазами в поплавок. Он повизгивал и начинал дрожать, когда
рыба клевала. Первая добыча доставалась ему. Иногда Престо носил пойманную
рыбу к ближайшему горячему гейзеру и, опустив сетку в кипящую воду, варил,
приготовляя себе второй завтрак. Пип неодобрительно относился к этой
затее: он не мог победить страх перед клокочущим, шипящим, дышащим паром
гейзером и не подходил близко.
Престо посмотрел на Изумрудное озеро, на синевшие вдали горы, потом
на книгу и записную книжку и, наконец, на белый домик сторожа. Окна и
дверь были открыты. Эллен еще убирала его комнату.
- Нет, Пип, сегодня я не пойду с тобой гулять. Вот лягу здесь под
сосной и буду смотреть на небо, - сказал Престо.
Пип шумно вздохнул. Он знал привычки Престо: уж если тот лег под
сосной, то кончено: никуда он не пойдет. Пропала утренняя прогулка.
А Тонио Престо, к неудовольствию четвероногого друга, часто часами
лежал под сосной. После необычайных треволнений последнего времени он
нуждался в отдыхе, хотя приехал сюда и не для того, чтобы отдыхать.
Особенно суматошными были последние дни перед прощальным ужином,
столь памятным для всех его участников.
Еще во время судебного процесса к Престо обращались крупнейшие юристы
Америки, предлагая свою помощь. Официально представительствовать на суде
за Престо в обычном порядке они не могли: для этого нужна была
нотариальная доверенность. Престо же находился на положении
недееспособного. Суд не принял бы такой доверенности. Поэтому адвокаты
предлагали только неофициальное, закулисное воздействие на чиновников и
судей. Лучшим способом этого воздействия были деньги и личные связи
адвокатов. Денег же Престо был лишен, - по крайней мере, не мог
распоряжаться ими, - на его имущество был наложен арест. Крупные адвокаты
имели собственные деньги, могли прибегнуть и к займам. Их расходы на
негласное воздействие нельзя было учесть. И они могли ставить дутые счета.
Притом за риск они требовали от Престо чудовищные гонорары. Тонио
колебался.
За несколько дней до памятного ужина его посетил личный секретарь и
помощник знаменитого нью-йоркского адвоката Пирса. Пирс некогда был членом
Верховного суда, но затем сменил свою почетную должность на более
доходную, перейдя в адвокатуру Он считался крупнейшим юристом-законоведом
страны Главное же - у него сохранились личные связи с виднейшими судебными
деятелями. Ему не надо было зазывать клиентов, - они сами шли к нему. Но
Пирс принимал только дела о миллионных исках и наследствах, причем
большинство из этих дел поручал своим многочисленным помощникам. Это было
широко поставленное коммерческое предприятие, и Пирс быстро составил себе
крупное состояние. И вот знаменитый адвокат прислал своего посла к Престо,
якобы заинтересовавшись казусным делом. Это, впрочем, не помешало Пирсу
поставить Престо такие условия, которые Тонио в душе назвал
грабительскими. Состояние Престо должно было растаять чуть ли не
наполовину. Несколько дней Престо вел переговоры с представителем Пирса,
который шел только на незначительные уступки. Совершенно изнуренный
изворотливостью адвоката, Престо принужден был принять все условия и
подписаться под всевозможнейшими обязательствами, вплоть до вексельных.
Что делать? Волчий закон: на раненого набрасывается вся стая. Пирс еще
- Мисс Люкс, - сказал Престо, увидав Гедду. - Я пришел поздравить
вас. Вы нашли своего бога?
- Да, нашла, - ответила она.
- Еще раз поздравляю вас и желаю всяческих радостей... Я примирился
со своей участью человека, потерявшего лицо. Вы верите мне, верите, что я
действительно Антонио Престо, ваш старый товарищ и друг?
Люкс кивнула головою.
- Так вот... к вам у меня есть одна большая просьба. Я хотел бы
устроить... прощальный ужин и пригласить на него всех моих бывших друзей.
Их это ни к чему не обяжет. Просто мне хотелось бы еще раз, в последний
раз, побывать в их милой компании, а потом... потом ваш Антонио займет
подобающее ему скромное место в жизни. - Люкс боялась сцен и, видя Престо
таким покорным, охотно приняла его приглашение.
- Но этого мало, - продолжал Престо. - Я прошу вас обеспечить успех
моему прощальному ужину. Вот список приглашенных. В нем вы найдете фамилии
мистера Питча и счастливца Лоренцо Марра, Драйтон, Гренли и Пайн,
декоратора Булинга, осветителя Мориса и кое-кого из второстепенных
киноартистов. Мне хотелось бы, чтобы вы взялись за это дело. Когда вы
получите принципиальное согласие приглашенных, я разошлю им
пригласительные карточки. Итак, в понедельник, в восемь часов вечера, в
круглом зале отеля "Империаль".
Вечер удался на славу. Все приглашенные явились полностью. Престо мог
убедить самых недоверчивых людей, что он, хоть и в новой оболочке, но все
тот же старый Престо, не только изумительный актер, но и прекрасный
режиссер. Новую актерскую игру Престо гости оценили, впрочем, только
впоследствии. Зато режиссерские способности были в полной мере оценены во
время самого ужина, который был обставлен чрезвычайно декоративно. Зал
освещался нежным розовым светом, а через открытую на веранду широкую дверь
падал лунный свет, создавая красивый световой контраст. Все было заранее
рассчитано. Невидимый оркестр играл прекрасные мелодии. На ужин было
приглашено и несколько представителей печати, для которых нашлось немало
материала и работы.
На почетном месте были усажены Гедда Люкс, ее жених - по левую руку и
мистер Питч - по правую. Мистеру Питчу нравилась затея Престо. Попивая
тонкое вино, мистер Питч, чуть склонив голову к Гедде Люкс, с улыбкой
говорил:
- Кто бы он ни был, этот новый Престо, он неплохо начинает свою новую
жизнь. Пожалуй, из него выйдет толк. И притом... - Питч отхлебнул из
бокала, - его сказочное превращение и его фантастический судебный процесс
послужили для него отличной рекламой. Такую рекламу не сделаешь и за
полмиллиона долларов. Да, он-таки сделает себя. И если он действительно
обладает талантом старого Престо, то с ним, пожалуй, стоит повозиться.
Люкс слушала, с интересом поглядывая на Престо, а ее жених
прислушивался к словам Питча со скрытым беспокойством. Престо мог
оказаться опасным конкурентом на экране и в жизни. Лоренцо казалось, что
Люкс смотрит на Престо не только с любопытством, но и с нежностью.
Престо поднял бокал вина, желтого и прозрачного, как янтарь, и сказал
маленький спич:
- Леди и сэры! Известно ли вам, что в Китае существует такое
выражение: "человек, потерявший лицо"? Так говорят о каком-нибудь
человеке, совершившем неблаговидный поступок. "Человек, потерявший лицо"
там подвергается гражданской смерти. Правда, в Китае... А Китай -
азиатская страна... У нас, в культурнейшей стране мира, совершенно иное. У
нас наше лицо крепко спаяно с нашим кошельком. И пока кошелек толст, нам
не грозит потеря лица, в китайском смысле слова, какими бы проделками мы
ни занимались. Но горе тем, кто осмеливается, как я, изменить свое
физическое лицо. Тогда их лишают всего: денег, имени, дружбы, работы,
любви. Да и может ли быть иначе в стране, где царит доллар? Да не подумают
мои почтенные гости, что я критикую прекрасные законы нашей великолепной
страны. О, нет! Я вполне признаю разумность этих законов и обычаев. Я
подчиняюсь им. Я преклоняюсь перед ними. Я сделал ошибку, роковую ошибку,
переменив свое лицо, и теперь приношу публичное покаяние. Я едва ли смогу,
даже с помощью доктора Цорна, вернуть себе мой прежний вид. Но даю
торжественное обещание не менять больше своего лица и прошу общество
простить мне мою ошибку, совершенную по неопытности, и принять меня в свое
лоно, как библейский отец принял блудного сына. И увидите, я буду
достойным сыном!
Речь эта, несколько странная в середине, под конец понравилась всем.
Престо аплодировали. Корреспонденты быстро строчили.
Антонио выпил бокал вина, поклонился и вышел на веранду.
- Нет, прямо молодец! - говорил восхищенный Питч. - Такой способности
к саморекламированию я не знавал даже у старого Престо. Решительно из него
стоит сделать человека с именем. Да где же он? Я хочу с ним чокнуться.
- Я тоже! - неожиданно подхватила Гедда Люкс и поднялась вместе с
Питчем.
Они прошли на веранду. Там Престо не было.
- Престо! Тонио Престо! Где же вы? - кричал мистер Питч, расплескивая
вино в бокале. - Тонио! Мальчик мой!
- Тонио! - мелодично звала и Люкс.
Но Тонио не было. Тонио как сквозь землю провалился. Обошли весь сад,
принадлежащий отелю, на этот вечер предоставленный в полное и
исключительное распоряжение пирующих, - Тонио не было. Вернулись в зал.
Наконец, гости, потерявшие терпение, начали незаметно расходиться один за
другим, обсуждая странное поведение хозяина.
- Может быть, это тоже для рекламы? - сказал Питч, возвращавшийся
домой в своем автомобиле вместе с Люкс. - Но он перестарался, этот
проказник Тонио. Все надо делать в меру. - И, не смущаясь присутствием
Люкс, Питч сладко зевнул.
Дни идут за днями, а о Тонио Престо ничего не слышно, - он словно в
воду канул. Мистер Питч некоторое время поджидал появления блудного сына,
но потом махнул рукой: время и работа не ждут Лоренцо Марр боялся
возвращения Престо не только как артиста-конкурента, но и как
соперника-претендента на руку и сердце Гедды Люкс. После знаменитого
прощального ужина Люкс неожиданно заявила своему жениху, блистательному
Лоренцу Марру, что он не должен торопить ее с замужеством. Неужели новый
Престо околдовал ее, и она ждет его возвращения? С нею творится что-то
неладное. Даже мистер Питч заметил, что Люкс изменилась, стала какая-то
вялая, задумчивая, рассеянная, временами раздражительная. Впрочем, и сам
Питч в последнее время чувствует себя нехорошо: какое-то недомогание,
одышка. Но работать надо! Мистер Питч задумал ставить большой новый фильм
под названием "Торжество любви" с Лоренцо Марром и Геддой Люкс в главных
ролях. Мистер Питч деятельно готовится к этой постановке. В его кабинете с
утра совещаются главные персонажи, режиссеры, операторы, архитекторы.
Мисс Люкс только что приехала. Она вошла в кабинет, подошла к столу
мистера Питча и, протягивая ему руку через стол, сказала:
- Здравствуйте, мистер. Вы все полнеете.
- Чертовски полнею, - ответил мистер Питч.
Каждый день он прибавлял в весе несколько фунтов и теперь выглядел
ожиревшим боровом.
- А вы, кажется, перещеголяли моду? - спросил Питч, глядя на юбку
мисс Люкс. Юбка была действительно слишком коротка.
Гедда смущенно посмотрела на свою юбку.
- Я не укорачивала ее, - ответила она. - Я сама не понимаю, что
случилось с моими платьями. Они как будто сами укорачиваются.
- Или вы растете, - шутя сказал Питч. - А вы, Лоренцо, худеете не по
дням, а по часам!
Лоренцо тяжело вздохнул и развел руками. Он выглядел очень плохо,
похудел так, что костюм висел на нем мешком. Красавец Марр даже как будто
стал меньше ростом, брюки его удлинились и ложились буфами на ботинки.
- Я уже обращался к врачу. Прописал усиленное питание.
- У вас щеки провалились. Если так пойдет дальше, вы не в состоянии
будете сниматься. Никакой грим не поможет. Вам придется взять отпуск и
полечиться.
Поговорив еще о делах и ролях, они отправились в ателье. Оператор
Джонсон хлопотал около аппарата. Он попросил Люкс стать у отмеченной черты
на полу, посмотрел в визир и заявил:
- Вы режетесь.
Люкс посмотрела на аппарат и на пол вокруг себя. Этого не могло быть.
Она стояла почти в центре фокуса.
- Ваша прическа не видна. Вы выросли, мисс Люкс.
В ателье послышался смех.
- Я не шучу, - добавил Джонсон. - В пятницу я снимал вас на этом
самом месте, вот черта, аппарат стоит неподвижно. Тогда вы входили в кадр,
а теперь режетесь вверху почти до половины лба.
Люкс побледнела. Она с испугом смотрела на свою короткую юбку.
Неужели она, Гедда, начала расти? Но ведь это немыслимо. Она не девочка. И
тем не менее не только юбка, но и укоротившиеся рукава говорили о том, что
она вырастает из своего платья, как подросток.
Наметанный глаз Джонсона сделал еще одно открытие. Джонсон заявил,
что Лоренцо не только похудел, но стал меньше сантиметра на три. Это уже
было совершенно невероятным, и тем не менее Джонсон доказал, что это так.
Все с недоумением переглянулись. Артисты на вторых ролях, бывшие на
ужине у Престо, осмелились заявить, что с ними также происходит что-то
непонятное. Одни из них полнели с такою же быстротой, как и мистер Питч,
другие худели, иные начинали расти, другие уменьшаться. Всех
"пострадавших" охватил панический ужас. Люкс упала в обморок. Лоренцо
хныкал.
Срочно был вызван врач, и все стали по рангу: впереди Питч, - он даже
Гедде не уступил своей очереди, - за ним Гедда, приведенная в чувство,
Лоренцо, за ним прочие артисты в живой очереди. Амбулаторный прием был
открыт в кабинете Питча.
Врач внимательно осмотрел своих пациентов, но не нашел никаких
органических заболеваний. Он неопределенно качал головой и разводил
руками. Все органы здоровы. Как будто все в порядке. Только у мистера
Питча доктор нашел ожирение сердца, что неизбежно при такой полноте.
- Надо лечиться от ожирения. Диета, гимнастика, прогулки...
- Пробовал. Не помогает, - безнадежно отвечал Питч. - Уж не отравил
ли меня чем-нибудь на ужине Престо? - Доктор протестующе махнул рукой. -
Ничего нет удивительного, - продолжал Питч. - Обратите внимание: полнеют,
худеют, вырастают и уменьшаются в росте все, кто был на ужине у Престо.
- Но медицине неизвестны такие яды, - ответил доктор.
Мистер Питч не удовлетворился советами врача и через несколько дней
созвал консилиум. Но и консилиум не утешил Питча. Ему посоветовали уехать
на воды или лечь в специальную лечебницу, где лечат от ожирения.
Мистер Питч интересовался, как чувствуют себя Гедда Люкс и Лоренцо, и
позвонил им. Гедда Люкс, голосом, прерывающимся от слез, ответила, что она
продолжает расти, что не успевает переделывать платья.
- Чем же это кончится? О съемках нечего и думать, - говорила она,
всхлипывая. - Если так пойдет дальше, то скоро меня можно будет показывать
на ярмарках.
- Вы тоже не можете себе представить, как я изменился, - хрипел Питч.
- Я уже не могу сесть в кресло и сижу на трех стульях. Мое тело напоминает
студень. Я засыпаю во время разговора, меня душит жир.
Мистер Питч не узнал голоса Лоренцо в телефоне. Лоренцо говорил таким
пронзительно-тонким голоском, что Питч два раза переспросил, кто говорит с
ним. У Лоренцо было свое горе. И что хуже всего - лицо его изменилось:
переносица впала, кончик носа сделался широким и приподнялся, уши
оттопырились, рот сделался широким.
- Я похож на жабу, - пищал Лоренцо. - Это Престо заколдовал меня.
- И я о том же говорю. Но как он мог это сделать?
- Может быть, ему помогал доктор Цорн, у которого Престо лечился.
- Цорн! - закричал Питч. - Помогал ли он Престо околдовывать нас, я
не знаю, но Цорн может помочь нам! И никто, кроме Цорна. Как это я раньше
не подумал о нем! Сейчас же позвоню ему по телефону. Едем к нему!
Странный кортеж приближался к лечебнице доктора Цорна. Целая вереница
автомобилей ввозила во владения Цорна необычайных уродцев, как будто
переезжал бродячий цирк. Мистер Питч едва вмещал свое разбухшее
шарообразное тело в кузове огромного автомобиля. Мисс Люкс возвышалась над
всеми. Зато Лоренцо, потерявшего все свое великолепие, совсем не было
видно. Он сделался так мал, что голова его не поднималась над кузовом
открытого автомобиля. В одном автомобиле ехало страшное чудовище -
подававший виды молодой актер с признаками акромегалии.
Новые пациенты были быстро размещены в коттеджах лечебницы.
Как и всюду, мистер Питч был первым на приеме Цорна.
Цорн сообщил мистеру Питчу очень интересную новость. Накануне
злополучного вечера кто-то похитил из его лаборатории банки, в которых
хранились препараты из различных желез. Теперь мистер Питч не сомневался в
том, что все их злоключения - дело рук Престо, который, очевидно, хотел
отомстить таким своеобразным способом тем, кто легкомысленно отвернулся от
него.
- Но есть надежда на излечение? - спросил мистер Питч.
- Полная, - уверенно ответил Цорн. - Довольно будет воздействовать на
ваш мозговой придаток, как вы быстро станете сбавлять в весе.
И Цорн оказался прав. В три недели Питч потерял треть своего веса,
причем Цорн заявил, что "до жира мы еще не добрались, а спустили только
воду".
Вообще с мистером Питчем было меньше всего хлопот. Болезнь его легко
поддавалась лечению. Более сложною была болезнь Лоренцо и Гедды Люкс.
Лоренцо стал настолько маленьким, что когда он стоял рядом с Геддой Люкс,
то его можно было принять за ее сына.
- Вы не смущайтесь, бывают люди и повыше, - сказал Цорн Гедде Люкс. -
Наибольший рост, достоверно известный науке, - двести пятьдесят пять
сантиметров. Правда, русский великан Махнов, говорят, был еще выше и
достигал двухсот восьмидесяти пяти сантиметров.
- Я буду счастлива только тогда, когда мне вернут мой рост.
- Хорошо, постараемся вернуть ваш прежний рост, - успокоил ее Цорн.
Больше всех доставлял Цорну хлопот Лоренцо Марр. Он совсем пал духом,
плакал, капризничал, как ребенок, умолял, требовал, грозил самоубийством.
Цорн потратил много труда, чтобы утешить его.
Остальные больные из киностудии покорно ожидали своей судьбы.
Большинству из них лечение у Цорна на свой счет было недоступно, и они
радовались тому, что Питч принял расходы на себя, заявив, однако, "после
сочтемся". Питч не мог допустить, чтобы и второй незаконченный фильм бы
выброшен.
Похудевший мистер Питч уговаривал Лоренцо и Люкс остаться такими,
какими их сделали "яды", влитые Престо в вино.
- Вы будете производить фурор не меньше, чем производил старый
Престо. - Питч сулил им миллионы, и Лоренцо уже начал колебаться. Но,
посмотрев на Люкс, отказался от заманчивого предложения.
Лечение продолжалось, и все начали понемногу принимать свой прежний
вид. Гедда Люкс уменьшалась в росте, малыш Лоренцо заметно подрастал, а
Питч уже почти дошел до своей обычной полноты. Все поговаривали о скором
отъезде.
За несколько дней до их выписки в лечебницу прибыли новые больные:
судья, прокурор и губернатор. Но в каком виде! Прокурор сделался малышом,
наподобие Лоренцо, судья растолстел, как мистер Питч, а губернатор
выглядел настоящим негром. А быть негром в Америке совсем невесело, в
особенности губернатору. Он перенес кучу всяческих неприятностей, прежде
чем добрался до Цорна.
Губернатору пришлось познакомиться со всеми прелестями джим-кроуизма.
Возмущенные дерзостью "негра", пассажиры едва не выбросили губернатора в
окно, когда он явился в вагон-ресторан. На вокзале также произошел ряд
столкновений. В эти горькие минуты у губернатора даже начали появляться
необычные для него мысли о том, что американские законы о неграх, быть
может, и не совсем справедливы и гуманны и что их, пожалуй, следовало бы
отменить.
Он ужасно боялся того, как бы ему не остаться негром на всю жизнь. Он
не отпускал от себя двух преданных слуг, на глазах которых он постепенно
превращался в негра, и во всех столкновениях и недоразумениях они
свидетельствовали, что губернатор - не негр. Да, Престо сделал большую
неприятность губернатору, заставив его побыть в шкуре негра. Губернатор
несколько раз в день принимал горячие ванны, намыливался, остервенело тер
себя мочалкой, но кожа его не белела. Приглашенный врач нашел, что кожа
губернатора не окрашена сверху, а имеет темную пигментную окраску, как у
негров.
Мистер Питч, выслушав печальные истории новых больных, заявил, что
они, очевидно, также пали жертвой мщения Престо.
- Но как он мог это сделать? - недоумевал губернатор.
- Он мог подкупить слуг, и они подмешали порошки в питье, - высказал
предположение Цорн. - Это все работа гипофиза - мозгового придатка.
Гипофиз выделяет особое вещество, обладающее любопытным свойством.
Ничтожное количество этого вещества, впрыснутое в кровь, вызывает
расширение клеток, содержащих красящее вещество. Ученые уже несколько лет
тому назад делали такой опыт: впрыскивали вытяжку в кровь светлокожей
лягушке, и кожа лягушки очень быстро темнела. Лягушка становилась негром.
Губернатор сделал гримасу, ему не понравилось сравнение. Эти ученые
способны ставить на одну доску губернатора и какую-то светлокожую лягушку!
- Гипофиз оказывает действие и на цвет кожи человека, - продолжал
Цорн. - Вам, вероятно, известно, что у беременных женщин часто появляются
пятна на лице. Появление этих пятен находится в связи с циркулированием в
крови гормона задней доли гипофиза, вызывающего это темное окрашивание.
Час от часу не легче! Теперь его сравнивают с беременной женщиной! И,
чтобы прекратить эти неприятные научные пояснения, губернатор спросил:
- А лечение?
- Воздействие на тот же гипофиз.
- Так воздействуйте же на него! - воскликнул губернатор с таким
жаром, как будто гипофиз был его смертельным врагом.
- Я все-таки не понимаю цели, которую преследовал Престо, - пропищал
прокурор. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на свои короткие ноги,
которые не достигали пола. - Неужели только месть?
- Что же еще может быть? - спросил губернатор.
Все замолчали.
Мистер Питч, который был умнее, высказал предположение:
- А не имеет ли это связи с вашим законодательным предложением в
Конгресс и с вашим публичным выступлением, осуждающим изменение внешности
взрослыми людьми?
Прокурор некоторое время с недоумением и вопросом смотрел на Питча,
потом вдруг ударил себя ладонью по лбу.
- Тысяча чертей! - запищал он. - Вы правы. Престо загнал нас в
мышеловку, которую я сооружал для него собственными руками! Он заставил
всех нас совершить то же преступление, в котором обвиняли его мы, -
изменение внешности, лица. И что, если Конгресс примет мой законопроект? Я
сам настаивал на том, чтобы закон имел обратное действие.
Губернатор-негр простонал. Он тоже понял хитрый ход Престо.
Безвыходное положение! Несмотря на все искусство Цорна, после лечения они
все же могут несколько отличаться от прежнего вида. А если изменится лицо,
на них также должен распространиться закон, и губернатор, прокурор, судья,
Питч, Люкс, Марр будут лишены имущества, разорены...
- Нам остается только одно, - прохрипел толстый судья, - или
отказаться от лечения...
- Ни в коем случае! - воскликнул губернатор. - Остаться негром на всю
жизнь? Никогда! И потом, ведь мы все равно уже потеряли свое лицо, хотя и
невольно. Я не хочу подвергать свою судьбу капризам судебной казуистики!
- Ясно! Нам остается одно, - заключил прокурор. - Необходимо
немедленно взять обратно наш законопроект. Тем более, что не один
миллионер уже переменил свое лицо. Об этом я раньше тоже как-то не
подумал. И Престо будет восстановлен в своих имущественных правах. Что
делать? Он перехитрил нас.
Так окончилось это совещание, и Цорн принялся за лечение.
Все больные были на пути к полному выздоровлению. Мисс Люкс
уменьшилась до своего нормального роста и вернула былую красоту. Подрос и
Лоренцо. Но он был огорчен тем, что нос его стал как будто несколько толще
прежнего. Он опасался, что ему не удастся досняться в начатом фильме и что
вообще публика не признает его. Однако скоро исчез и этот недостаток.
Все больные решили выписаться в один день. Цорн одобрил это решение.
Он мог проверять результаты лечения взаимным сравнением; к тому же
излечившимся не мешало пробыть несколько контрольных дней для того, чтобы
проверить стойкость достигнутых результатов.
Наконец настал и этот желанный день. Все исцеленные из группы
"пострадавших от Престо" собрались в курзале. Несмотря на то, что Цорн был
косвенно виноват в их злоключениях, больные сердечно благодарили его за
успешное лечение. Особенно прочувственную речь сказал губернатор, который
был бесконечно рад своему превращению из негра в белого человека.
По пути домой он с удовольствием приказал вышвырнуть негра, который
имел дерзость войти в вагон для белых.
Престо сидел на бочонке в тени старой сосны, курил трубку и читал
Уолта Уитмена. "Это интересно", - подумал Тонио Престо. Вынул вечное перо
и записную книжку, сел на траву и, превратив дно бочонка в письменный
стол, начал записывать:
"Признайтесь, что для острого глаза все эти города, кишащие
ничтожными гротесками, калеками, бессмысленно кривляющимися шутами и
уродами, представляются какой-то безрадостной Сахарой..."
- Ничтожные гротески, калеки, шуты и уроды!.. Вот материал! Это может
быть почище уродца Престо! - воскликнул Тонио. Он хотел продолжать
записывать, но молодой сенбернар Пип, услышав голос хозяина, просительно
залаял. Он сидел против Тонио, от нетерпения перебирал передними лапами,
ворочал головой и приподнимал то одно, то другое ухо. Престо улыбнулся.
- Больше нет. Все! - сказал Тонио. По утрам он угощал Пипа остатками
завтрака.
Пип отрывисто залаял, подскочил и запрыгал возле Престо. Он звал на
прогулку. Это был удивительно смышленый пес. Пип любил по утрам, после
завтрака, ходить с Престо к Изумрудному озеру. Тонио забрасывал удочки, а
Пип впивался глазами в поплавок. Он повизгивал и начинал дрожать, когда
рыба клевала. Первая добыча доставалась ему. Иногда Престо носил пойманную
рыбу к ближайшему горячему гейзеру и, опустив сетку в кипящую воду, варил,
приготовляя себе второй завтрак. Пип неодобрительно относился к этой
затее: он не мог победить страх перед клокочущим, шипящим, дышащим паром
гейзером и не подходил близко.
Престо посмотрел на Изумрудное озеро, на синевшие вдали горы, потом
на книгу и записную книжку и, наконец, на белый домик сторожа. Окна и
дверь были открыты. Эллен еще убирала его комнату.
- Нет, Пип, сегодня я не пойду с тобой гулять. Вот лягу здесь под
сосной и буду смотреть на небо, - сказал Престо.
Пип шумно вздохнул. Он знал привычки Престо: уж если тот лег под
сосной, то кончено: никуда он не пойдет. Пропала утренняя прогулка.
А Тонио Престо, к неудовольствию четвероногого друга, часто часами
лежал под сосной. После необычайных треволнений последнего времени он
нуждался в отдыхе, хотя приехал сюда и не для того, чтобы отдыхать.
Особенно суматошными были последние дни перед прощальным ужином,
столь памятным для всех его участников.
Еще во время судебного процесса к Престо обращались крупнейшие юристы
Америки, предлагая свою помощь. Официально представительствовать на суде
за Престо в обычном порядке они не могли: для этого нужна была
нотариальная доверенность. Престо же находился на положении
недееспособного. Суд не принял бы такой доверенности. Поэтому адвокаты
предлагали только неофициальное, закулисное воздействие на чиновников и
судей. Лучшим способом этого воздействия были деньги и личные связи
адвокатов. Денег же Престо был лишен, - по крайней мере, не мог
распоряжаться ими, - на его имущество был наложен арест. Крупные адвокаты
имели собственные деньги, могли прибегнуть и к займам. Их расходы на
негласное воздействие нельзя было учесть. И они могли ставить дутые счета.
Притом за риск они требовали от Престо чудовищные гонорары. Тонио
колебался.
За несколько дней до памятного ужина его посетил личный секретарь и
помощник знаменитого нью-йоркского адвоката Пирса. Пирс некогда был членом
Верховного суда, но затем сменил свою почетную должность на более
доходную, перейдя в адвокатуру Он считался крупнейшим юристом-законоведом
страны Главное же - у него сохранились личные связи с виднейшими судебными
деятелями. Ему не надо было зазывать клиентов, - они сами шли к нему. Но
Пирс принимал только дела о миллионных исках и наследствах, причем
большинство из этих дел поручал своим многочисленным помощникам. Это было
широко поставленное коммерческое предприятие, и Пирс быстро составил себе
крупное состояние. И вот знаменитый адвокат прислал своего посла к Престо,
якобы заинтересовавшись казусным делом. Это, впрочем, не помешало Пирсу
поставить Престо такие условия, которые Тонио в душе назвал
грабительскими. Состояние Престо должно было растаять чуть ли не
наполовину. Несколько дней Престо вел переговоры с представителем Пирса,
который шел только на незначительные уступки. Совершенно изнуренный
изворотливостью адвоката, Престо принужден был принять все условия и
подписаться под всевозможнейшими обязательствами, вплоть до вексельных.
Что делать? Волчий закон: на раненого набрасывается вся стая. Пирс еще