передачу сцен из оперы по радио и по проводам, причем слушатели видели
исполнителей. Американская радиокорпорация открывает телепередачу со своей
радиостанции в Нью-Йорке, а компания Вестингауза в 1928 году начала
передавать кинофильмы. В том же 1928 году создана специальная корпорация
Дженкинса с капиталом в десять миллионов долларов.
- Меня абсолютно не интересует эта история развития телевидения, -
перебил Скотт.
- К сожалению, на этом "история" и заканчивается, - ответил Поуэрс. -
Экономический кризис, наступивший в это время, задержал дальнейшее развитие
телевидения в Европе и Америке. Советские же ученые и изобретатели
продолжали работать и... очевидно, опередили нас.
- Постойте, Поуэрс. Я вот чего не пойму: ведь вы приняли радиосообщение
о будущей телевизионной трансляции. Очевидно, наша станция примет и самую
трансляцию. Почему же мы не могли до сих пор поймать не только
телевизионную, но обычную радиопередачу с этих судов в штаб, - в Москву, и
из штаба сюда?
Поуэрс пожал плечами.
- Значит, они перехитрили нас, и я никогда не увижу и не услышу того,
что они передают секретно?
- Очевидно, так.
- Нет, с этим я не могу примириться! - закричал Скотт. - Я выпишу
лучших специалистов из Америки, Англии, Италии и добьюсь своего. Послушаем и
посмотрим их трансляцию.
Увы, когда эти трансляции начались, Скотт вынужден был согласиться, что
Поуэрс говорил резонно.
Первой шла лекция инженера-изобретателя Борина о достижениях советской
радиотехники. Борин почти слово в слово повторил кое-какие фразы Поуэрса.
- В технике телевидения, - говорил Борин, - мы продолжали работу с того
места, на котором она остановилась на Западе и в Америке вследствие кризиса.
Как вам известно, в первый период развития телевидения применялись
механические методы разложения изображения с помощью так называемого "диска
Нипкова", многогранных зеркал, "барабана Вейлера", зеркального винта и тому
подобное. Сама оптико-механическая система телевидения имела в себе
органический порок, вследствие которого телевизор задыхался от недостатка
света. Именно поэтому первые экраны имели микроскопические размеры - девять
на двенадцать сантиметров, максимум - двенадцать на восемнадцать. Выход из
этого был найден - это катодное телевидение...
Далее Борин популярно изложил принципы построения иконоскопа...
кинескопа... Миша вспомнил о своей "сказке". Да, он многое представлял себе
неточно. Лектор, который учил миллионы слушателей, - его отец, а он, Миша,
плохо знает радио... И он принял решение в будущем наладить "близкое
знакомство" с одним из лучших советских ученых и изобретателей.
- ...Свет, отраженный от передаваемого предмета, - продолжал Борин, - с
помощью объектива киноаппарата попадает на мозаику иконоскопа, действует на
его микроскопические фотоэлементы и с помощью электронных лучей претворяется
в электрические колебания, которые на ультракороткой волне поступают в
приемник. Все механические приспособления: диски, моторы, оптические системы
- становятся излишними. Телевизор насыщается светом в тысячу раз сильнее,
чем при механических системах передачи разложения и передачи светового луча.
Изображения могут быть значительно больших размеров.
Теперь о приеме. И здесь диски Нипкова стали не нужны. Приемная часть -
кинескоп, что означает "наблюдающий движение". Кинескоп - это та же катодная
трубка, имеющая на дне экран, который светится, флуоресцирует под влиянием
электронного пучка. Это изображение можно наблюдать и в зеркале, укрепленном
на внутренней стенке покрышки приемника, можно проектировать и на большой
экран.
Надо отметить также, что при прежних системах передачи на большие
расстояния - то ли на длинных, то ли на коротких волнах - приходилось
ограничиваться незначительным количеством элементов разложения изображения:
тысяча двести - тысяча четыреста. Катодное же телевидение дает нам семьдесят
тысяч и больше элементов. Справедливость заставляет меня сказать, что
катодное телевидение, как законченное изобретение, разработано на Западе и
главным образом в Америке до мельчайших подробностей.
Но на это готовое изобретение обрушился мировой кризис, который не
затронул, да и не мог затронуть нас. Таким образом, это изобретение не могло
развиваться дальше в капиталистических странах и получило развитие у нас...
- Одним словом, большевики попользовались готовеньким, - пробурчал
Скотт.
И, словно отвечая на это, Борин продолжал:
- В процессе освоения иностранной техники, товарищи, мы ее основательно
реконструировали, усовершенствовали, иногда переделывали почти наново. Мы не
являлись простыми копировальщиками. К опыту иностранной техники наши
изобретатели прилагали свою сметку. И в результате телевидение, одно время
сильно у нас хромавшее, теперь идет впереди телевидения многих буржуазных
стран.
Мы вправе гордиться и тем, чего не показываем сейчас на экране, но что
вам должно быть известно: широкое применение телевидения. У нас телевизоры
служат не только для передачи изображений на расстояние. Они водят наши суда
в опасных местах, будучи нашими бдительными вахтенными, которые
предупреждают о приближении подводных камней, плавучих льдин, подводных
лодок. Телеглазами вооружены наши пилоты. А приходилось ли вам слышать о
применении телевизора для лова глубоководных морских рыб? Телевизор дает нам
возможность видеть даже в абсолютной темноте с помощью невидимых
инфракрасных лучей, проходимость которых в шестнадцать раз больше, чем
проходимость белого света. Это изобретение Берда, не возражаю. Но пусть
посмотрел бы сам Берд, что осталось от его изобретения и что внесли в него
мы. И, главное, как широко мы внедрили это изобретение в практику жизни.
Я уж не говорю о применении телевидения в оборонной технике. Значение
его огромно. Однако подчеркиваю: для нас это оборонная, а не
военно-наступательная техника. Телевизоры - наши стражи, охраняющие наши
границы.
Катодное телевидение сделало человека почти всевидящим. Уже теперь вы
видите на экране, как сооружают плотину на Енисее, как работает солнечная
установка в Туркменистане, газовые двигатели на сопках Камчатки. Близок
момент, когда переносные телевизионные передатчики проникнут в отдаленнейшие
точки земного шара, и тогда воистину весь мир будет перед нашими глазами.
Начало этой эры наступило. Вы, сидящие в Саратове, Бобруйске, Вязьме, в
степном совхозе! Смотрите! Сейчас перед вами откроется далекий Атлантический
океан. Вы спуститесь "на дно морское" и будете путешествовать под водой, не
замочив ног. Слушайте, смотрите! Мы начинаем!
- Тьфу, тьфу, и смотреть не буду! - Скотт ругался последними словами.
Взволнованный, он ходил по радиорубке, отплевывался, закуривал и бросал
сигары, в то же время, помимо своей воли посматривал на небольшой экран
телевизора. Поганенький экран с тусклым изображением... Старая калоша...
Разве не обидно?
Скотт подошел к иллюминатору и смотрел, как советские матросы под
руководством Гинзбурга бережно опускали в воду большой металлический шар,
поблескивавший стеклами объектива и прожекторов.
Скотт не утерпел и взглянул на экран своего телевизора. Он увидел
слабенькое мигающее изображение... Скотт вновь отвернулся и посмотрел в
иллюминатор. Шар спущен. Плавно углубляется в воду трос...
"Экскурсия по дну океана" началась. Теперь Миша мог разделить свою
радость со всеми товарищами и миллионами зрителей, которые, как и он,
впивались глазами в экраны телевизоров. В огромных кинотеатрах, вмещающих
двадцать тысяч человек, зрители смотрели на экран. Они видели голубизну
океана, белые барашки волн, темные силуэты пароходов, желтые трубы с черными
краями, мачты судовых радиостанций. Многие узнавали наши пароходы и
спрашивали:
- А четвертый откуда взялся? Под иностранным флагом? Что он делает там?
Но вот и море, и небо, и корабли словно взмыли вверх. Телеоко
опустилось в воду, экран заполнила зеленоватая мгла. Везде мелькали
серебристые мелкие рыбки. Они летали меж водорослей. Настоящий подводный
лес! Одни водоросли тянутся вверх, разбросав свои листья, словно струи
фонтана, другие, словно длинные ленты, тянутся во все стороны. И все это
плавно всплывало кверху. На смену маленьким рыбам появились большие,
водоросли становились бурыми, темно-красными, подводный лес густел. И вдруг
среди густых водорослей поднялась белая колонна с обломанной капителью.
Рядом с ней - вторая, еще и еще - целый лес колонн. Остатки храма или
площади, обрамленной колоннадою.
Колонны, казалось, летят вверх. Появился пьедестал. Потом колоннада
начала уходить в сторону... И зрители - "подводные путешественники" -
увидели узкую улицу. На дороге, некогда вымощенной плитами, лежал толстый
слой ила. Небольшие здания, сложенные из камня, были без крыш. Возможно,
катастрофу опускания в бездну сопровождал взрыв вулкана. Раскаленная лава
сожгла стропила крыш, и они обвалились... Телеглаз завернул в небольшой
дворик. Портик, колоннады, остатки фонтана, статуи...
- Мы снова на улице среди маленьких домиков, - долетел голос
"экскурсовода" археолога Чудинова, - улица выводит на площадь перед храмом.
Он хорошо сохранился. Лишь глубокая трещина расколола здание наискось от
верхнего угла до нижнего. Архитектура немного напоминает египетскую.
Эта часть города лежит на срезанной вершине горы. Солнечный свет еще
доходит сюда, и вам все видно без прожекторов. Когда мы станем опускаться
ниже, придется путешествовать с фонарями... Вы видите один из затонувших
городов. Таких немало в морях и океанах. У нас на Черном море возле
Херсонеса на дне моря давно найден такой город. С помощью телеглаза мы
достаточно хорошо его изучили. В 1933 году доктор Гартман обнаружил
телеглазом подводный город между Сицилией и Африкой. Теперь нам удалось
найти еще один затонувший город.
Вы знаете, что материки поднимались из морских глубин и опускались.
Процесс этот не прекратился и в наши дни. В Тихом океане когда-то
существовал огромный материк, который назван учеными Пацифидой. Он занимал
почти всю впадину между Австралией и Южной Америкой. Африка простиралась
далеко на восток и на запад и, возможно, соединялась с восточными берегами
Южной Америки. Континент между Африкой и Австралией назывался Гендванной.
Азия в незапамятные времена соединялась с Северной Америкой. И все эти
материки опускались на дна океана. Но особенно заинтересовала ученых
Атлантида...
Древний философ Платон, живший за четыреста лет до нашей эры, сберег
для нас рассказ об исчезнувшем острове Атлантиде, который размерами был
больше "Ливии и Азии, взятых вместе", - иначе говоря, все известные древнему
миру части Азии и Африки, - и лежал на запад от Геркулесовых столбов -
теперешнего Гибралтара.
По свидетельству Платона, Атлантида погибла "в один день и бедственную
ночь". Это был великий остров, целый континент. Были здесь гигантские леса,
огромные табуны слонов и других животных. Как писал Платон, жители Атлантиды
"дважды в год пожинали произведения земли, пользуясь в течение зимы водами
небесными, а летом привлекая воду, которую дает земля через каналы".
Вся Атлантида была разделена на десять царств, которые находились под
властью одного рода. Таким образом, в Атлантиде мы видим древнейшую,
существовавшую много тысяч лет назад, доарийскую культуру.
Десятки, сотни ученых делали удачные догадки о том, где была
полумифическая Атлантида. И геологи, и ботаники, и лингвисты, и зоологи
вносили свой вклад в изучение этого чрезвычайно интересного вопроса. Нам
удалось открыть еще один затонувший город и таким образом перевернуть очень
древнюю страницу человеческой истории. Мы, советские ученые, становимся в
строй атлантидологов, и, возможно, нам удастся осветить темные уголки
древней истории точно так же, как освещаем мы прожектором телеглаза темные
глубины океана...
Оратор смолк. В это время телеоко плавно двигалось вниз по горному
склону между величественными статуями. Постепенно темнело. Вдруг вспыхнули
огни прожекторов. Появились красные водоросли. Длинные широкие полосы их
стояли неподвижно. Ветер водной стихии - движение воды - почти не доходил
сюда, как и естественный свет.
Зрители видели широкую дорогу, которая шла на вершину горы - к крепости
или царскому дворцу. По обе стороны дороги стояли громадные статуи, грубо
высеченные из камней. Длинноголовые герои или божества сидели на широких
постаментах и угрожающе смотрели на восток. Возможно, оттуда затонувшему
городу некогда угрожала опасность и статуи-стражи должны были пугать врага.
- Мы постараемся расшифровать эти надписи, - сказал Чудинов.
Поперек дороги лежал затонувший пароход. Его корпус был облеплен
ракушками. Телевизор, перепрыгнув через корабль, продолжал блуждать по
улицам и площадям затонувшего города. Дорогу пересекла огромнейшая
расщелина, из которой торчали мачты другого затонувшего корабля. По обе
стороны расщелины лежали статуи...
"РТ-118" - иначе говоря, рыболовный траулер "Серго Орджоникидзе" -
плавно подвигался вперед, маневрировал влево, вправо, туда, куда указывал
Чудинов, который теперь был "капитаном".
Затонувший город раскинулся на огромном пространстве, опускаясь все
далее по пологой равнине.
И вот, наконец, телевизор достиг границы города - большой гавани с
каменной набережной и волнорезом.
- Посмотрите, - продолжал голос лектора, - в гавани стоит несколько
кораблей! Разве не удивительно? Они затонули одновременно с городом и
гаванью. Возможно, они окаменели. Ведь с тех пор, как они под водой, прошли
тысячелетия.
Тут раздался другой голос:
- Товарищи! Пока вы любуетесь гаванью на дне океана, позвольте геологу
поговорить с вами...
"Это Правдин", - подумал Миша.
- Товарищ Чудинов уже кое-что сказал вам о колебаниях земной коры.
Изучение этих колебаний имеет не только исторический интерес. Поднятия и
опускания земной коры совершаются в течение срока более короткого, чем
многие из нас думают. В Мурманске, например, мне приходилось слышать
сетования моряков на неточность морских карт: на них, говорят, не обозначены
кое-какие подводные мели, скалы, и по этой причине потерпели аварию
несколько наших рыболовных судов. Я принужден был встать на защиту старых
лоцманских карт. Для своего времени карты были правильны, но менее чем за
сотню лет берега Мурмана и морское дно поднялись. И возможно, что в
недалеком геологическом будущем на Мурмане появятся большие новые участки
суши, которые сейчас покрыты морем. Широкая водная полоса, которая прилегает
к северной части мурманского побережья, была некогда сушей. Измеряя морское
дно, мы выявили широкие русла рек, которые когда-то текли по поверхности
земли...
Или другой пример. На Новой Земле, на верховьях гор, находят
сравнительно свежий лес - плавунец, который обычно приносится на острова
морскими течениями. Как мог этот лес попасть на вершины гор? Ясно, что в
сравнительно недалеком прошлом эти горы едва виднелись над поверхностью
воды. Стало быть, на нашем Севере геология работает на нас. Зато в
северо-западной части Европы совершается обратный процесс - снижение
материка. Об этом мало кто знает, и европейские ученые замалчивают этот
факт. А тем временем Голландии и части Бельгии угрожает опасность. Если
процесс будет продолжаться с той же быстротой и далее, то вероятно, что
через полтораста-двести лет эти страны окажутся под водой...
Во время последней фразы Миша явственно услышал какой-то необычный шум.
И тотчас будто у него за спиной зашептались Чудинов и Маковский. Потом
Чудинов сказал громко:
- Товарищи! На этом нам придется окончить сегодняшнее путешествие. Над
океаном начинается гроза. Барометр резко падает. Вы, конечно, не промокнете
от дождя в этом подводном путешествии, но дело в том, что ветер крепчает и
на траулере, с которого спущено телеоко, начинается сильная качка. Трос
телеглаза может оборваться. Мы поднимаем его...
Гавань на дне океана вместе с затонувшими кораблями стала быстро
уходить вниз, в темную бездну. На мгновение мелькнула поверхность океана -
бушующие волны, качавшиеся на них корабли, блеснула молния, и экран погас.
- До свидания, товарищи, - прозвучал голос Чудинова. - О следующем
нашем путешествии мы сообщим.
Никакой фильм не производил на зрителей такого огромного впечатления,
как это "подводное путешествие".
Все это время, не отрываясь, смотрел на экран судового телевизора и
мистер Скотт. Как только экран погас, Скотт поднялся, зажег сигару и сказал:
- Черт побери, сколько в Америке можно было бы нажить денег на этом!
Тысячи радиолюбителей приобрели бы телевизоры. Кинотеатры трещали бы от
наплыва зрителей! Проклятый кризис...
Он пошел в свою каюту, выпил сода-виски, сел и задумался.
Снова заговорил радиорепродуктор: парижская радиостанция передавала
мнение известного французского ученого о затонувшем городе.
- Открытие советской экспедицией подводного города не является в
буквальном понимании открытием. Это результат научного расчета, основанного
на достоверных сопоставлениях и выкладках.
Далее оратор привел примеры того, как ученые заранее предупреждали о
существовании еще неизвестных химических элементов, планет и как эти
предвидения оправдывались.
- Такова сила правильных научных методов. Геолог проходит сотни
километров по пустыне. Неожиданно он останавливается на месте и, основываясь
на непонятных неосведомленному признаках, говорит: "Здесь должно быть
золото, нефть, вода, железо". Рабочие копают и находят. Точно так же была
открыта и Атлантида. Советские пароходы плывут из заполярного Мурманска в
Атлантический океан, бороздят его неизмеримые пространства, выбирают одну
точку, опускают лот, затем телевизор: здесь должен находиться затонувший
материк с остатками человеческой культуры. И находят то, что искали...
Если бы Скотт мог слышать, как смеялись Чудинов и Правдин, слушая эту
информацию!
- Прекрасно! - воскликнул Чудинов. - Профессор Мишо льет воду на нашу
мельницу. Я был скромен и не говорил о том, что открытие подводного города -
результат расчета и научного предвидения. Ну что ж, тем больше чести для
нас!
Смеялись и в Москве, в штабе. Барковский говорил:
- Теперь наша экспедиция оправдана перед мировым общественным мнением.
Мы создали всемирную сенсацию. За нашими работами будет следить весь мир. Мы
будем все сильнее возбуждать интерес, время от времени оповещая о новых
археологических открытиях, а в них не будет недостатка. А главная цель
экспедиции останется в тени.
- Я побаиваюсь только одного, - вставил эпроновец Кириллов, - как бы
это "открытие" не привлекло на место экспедиции иностранные корабли с
археологами. Они могут помешать нам. Довольно с нас и одного Скотта.
- Ваши опасения преувеличены, - ответил Барковский. - Какая из
буржуазных стран станет расходовать сейчас деньги на подобную экспедицию?
Taм, где закрываются университеты, не до экспедиций...
- Однако ведь этот Скотт...
- Ну, Скотт - иное дело. Цель его нами не разгадана. Он, конечно, ищет
не подводный город. Скорей всего, он тоже охотится за пластинками Хургеса.
Если бы нам посчастливилось узнать, как он открыл эту тайну...
- Не взяться ли мне за это? - предложил Азорес. - Я уже приобрел
некоторую "изыскательскую практику". Дайте мне гидроплан, и я полечу в
Америку искать следы мистера Скотта.
- Не гидроплан, а цельнометаллический дирижабль "Ц-шесть", - неожиданно
прозвучал в микрофоне чей-то незнакомый голос по-английски.
- Что за передача? - воскликнул Азорес и посмотрел на Маковского. На
лице капитана отразилась тревога. Неужели их радиопередачу перехватили и
Скотт слушает эту конспиративную беседу в эфире?
Но Гинзбург усмехался загадочно.
- Кто вы? - спросил Азорес в микрофон.
- Я человек, летящий в небе, - донесся тот же голос.
- Карпиловский, ты? - крикнул в микрофон из-за плеча Азореса Гинзбург.
- Я, - уже по-русски ответил голос.
- Это наш океанограф, - пояснил Гинзбург. - Он летит к нам на дирижабле
"Циолковский-шесть". Собирается изучать океанографию. Я два часа назад
установил связь с "Ц-шесть".
- И мы, сидя в дирижабле, имели удовольствие уже совершить вместе с
вами подводное путешествие, - откликнулся Карпиловский. - Прекрасная
передача!
- Ну и как же с моим путешествием в Америку? - спросил Азорес.
- Что ж, ты можешь попытать счастья, - ответил из Москвы Барковский. -
Дирижабль идет в трансатлантический рейс. Высадит Карпиловского на ваш
корабль, а ты займешь его место и полетишь.
- Согласен! - Азорес потер руки: он очень любил приключения.
Тревоги советских исследователей были напрасны: радиостанция Хургеса
сохранила свою тайну. Ни Скотт, ни кто другой в буржуазном мире не имел
понятия о пластинках Хургеса.
Скотт все еще сидел, глубоко задумавшись. Телевизионная передача с
морского дна, из затонувшего города, и лекция археолога не убедили Скотта в
том, что советская экспедиция ставит только научную цель.
Кто теперь станет расходовать огромные деньги на археологию? Но черт их
поймет, этих большевиков! Может быть, они действительно не знают о
существовании затонувших сокровищ! Да и откуда им знать!
Скотт повеселел и выпил еще одну стопку сода-виски, на этот раз уже не
с горя, а с радости. Красные его веки слипались. Под качку он начал дремать.
Неожиданный толчок, от которого пароход содрогнулся, разбудил Скотта. "Что
такое?" От сонливости и хмеля не осталось и следа. Скотт умел владеть собой
при любых неожиданностях. Он поспешно встал, подошел к умывальнику, облил
голову холодной водой и, хватаясь за стены, - качало все сильней, - выбежал
на палубу.
Высокий вал поднялся над бортом. Гребень белой пены с шипением обдал
Скотта брызгами с ног до головы. Шкипер "Урании" перебрасывался
ругательствами со шкипером советского траулера.
- Что ты горло дерешь, чумная крыса? - кричал шкипер с траулера. - Ведь
ваш же пароход наскочил на траулер. Не видите, откуда ветер! Давно надо было
отойти.
Ссора длилась еще некоторое время, затем затихла: шум волн и ветер
заглушали голоса. Все четыре парохода стояли под парами. Ветер рвал густые
клубы дыма, расстилал их на длинных валах волн, и дым смешивался с брызгами
пены. Куда девалась голубизна океана! Небо и поверхность моря до самого
горизонта приобрели зловещий темно-синий цвет. Дождя еще не было, но молнии
то и дело рвали тучи, гром грохотал почти беспрерывно. Его удары отражались
от высоких волн, и казалось, что это рычит разлютовавшийся океан. Плавучие
якори уже не держали корабли. В такую бурю им небезопасно находиться друг
возле друга - волнами и порывами ветра их может столкнуть и разбить. И
корабли торопились быстрее разойтись в разные стороны.
Качка крепчала. Капитаны пароходов распорядились стать против ветра и
идти полным ходом.
Ветер был почти горячим. За несколько часов он высушил костюм Скотта.
- Начался шторм, - сообщил Маковский в штаб. - Идем на всех парах
навстречу ветру.
- А как у вас? - спросил Гинзбург Карпиловского.
- Можешь полюбоваться, - ответил Карпиловский.
И на судовом экране Гинзбург увидел часть пассажирской каюты дирижабля.
Через большое окно виднелось безоблачное небо. Солнце ярко освещало лицо
молодого океанографа. Его золотистые волосы казались огненными, глаза
жмурились от яркого света.
- Летел бы я на дирижабле, если бы не нога, - вздохнул Миша, который
также видел Карпиловского.
- Вот как у нас, - отвечал Карпиловский. - Под нами буря. Если хочешь,
могу показать. - Карпиловский повернул объектив, и Гинзбург в океане, а Миша
в Москве увидели тучи, клубившиеся под дирижаблем. Змеистые молнии пробегали
между ними. Изредка гремел гром.
- Мы тоже попали в грозу, - продолжал Карпиловский. - Но нам легче
выбраться из нее, чем вам. Мы поднялись над тучами и вот, как видишь, снова
летим в безоблачном небе. Нашли попутное течение воздуха и летим без
моторов. Вообрази только, что и в глубине океана такая же точно тишина, даже
еще тише. Не колыхнется ни один листочек водорослей. Не зря говорят, что
крайности сходятся.
- А у нас такая кутерьма... Слышишь? - Карпиловский и Миша услышали,
как свистит ветер в снастях, как гремит гром и волны глухо ударяют о борт
парохода.
- Словно черти готовят обед на тысяче сковородок!..
Экран погас, смолкли звуки. В комнате Миши наступила такая тишина, что
стало слышно, как стучат в углу большие стенные часы. Все члены штаба уже
разошлись.
Миша откинулся на подушки и закрыл глаза. Впечатления этого дня утомили
его. Подводное путешествие, буря в океане... Полет над облаками... беседа
людей, находящихся за тысячи километров друг от друга... Все это напоминало
сказку. И Миша стал мечтать.
Когда во всем мире народы установят социалистический строй, у Миши
будут друзья в Южной Америке, в Австралии, на Шпицбергене, в Зеландии и на
Огненной Земле. Школьники будут изучать географию на экране телевизора.
Увидят, как в Атласских горах люди прокладывают огромные трубы для создания
искусственных ураганов, "вечных" ветряных двигателей, как пробиваются
исполнителей. Американская радиокорпорация открывает телепередачу со своей
радиостанции в Нью-Йорке, а компания Вестингауза в 1928 году начала
передавать кинофильмы. В том же 1928 году создана специальная корпорация
Дженкинса с капиталом в десять миллионов долларов.
- Меня абсолютно не интересует эта история развития телевидения, -
перебил Скотт.
- К сожалению, на этом "история" и заканчивается, - ответил Поуэрс. -
Экономический кризис, наступивший в это время, задержал дальнейшее развитие
телевидения в Европе и Америке. Советские же ученые и изобретатели
продолжали работать и... очевидно, опередили нас.
- Постойте, Поуэрс. Я вот чего не пойму: ведь вы приняли радиосообщение
о будущей телевизионной трансляции. Очевидно, наша станция примет и самую
трансляцию. Почему же мы не могли до сих пор поймать не только
телевизионную, но обычную радиопередачу с этих судов в штаб, - в Москву, и
из штаба сюда?
Поуэрс пожал плечами.
- Значит, они перехитрили нас, и я никогда не увижу и не услышу того,
что они передают секретно?
- Очевидно, так.
- Нет, с этим я не могу примириться! - закричал Скотт. - Я выпишу
лучших специалистов из Америки, Англии, Италии и добьюсь своего. Послушаем и
посмотрим их трансляцию.
Увы, когда эти трансляции начались, Скотт вынужден был согласиться, что
Поуэрс говорил резонно.
Первой шла лекция инженера-изобретателя Борина о достижениях советской
радиотехники. Борин почти слово в слово повторил кое-какие фразы Поуэрса.
- В технике телевидения, - говорил Борин, - мы продолжали работу с того
места, на котором она остановилась на Западе и в Америке вследствие кризиса.
Как вам известно, в первый период развития телевидения применялись
механические методы разложения изображения с помощью так называемого "диска
Нипкова", многогранных зеркал, "барабана Вейлера", зеркального винта и тому
подобное. Сама оптико-механическая система телевидения имела в себе
органический порок, вследствие которого телевизор задыхался от недостатка
света. Именно поэтому первые экраны имели микроскопические размеры - девять
на двенадцать сантиметров, максимум - двенадцать на восемнадцать. Выход из
этого был найден - это катодное телевидение...
Далее Борин популярно изложил принципы построения иконоскопа...
кинескопа... Миша вспомнил о своей "сказке". Да, он многое представлял себе
неточно. Лектор, который учил миллионы слушателей, - его отец, а он, Миша,
плохо знает радио... И он принял решение в будущем наладить "близкое
знакомство" с одним из лучших советских ученых и изобретателей.
- ...Свет, отраженный от передаваемого предмета, - продолжал Борин, - с
помощью объектива киноаппарата попадает на мозаику иконоскопа, действует на
его микроскопические фотоэлементы и с помощью электронных лучей претворяется
в электрические колебания, которые на ультракороткой волне поступают в
приемник. Все механические приспособления: диски, моторы, оптические системы
- становятся излишними. Телевизор насыщается светом в тысячу раз сильнее,
чем при механических системах передачи разложения и передачи светового луча.
Изображения могут быть значительно больших размеров.
Теперь о приеме. И здесь диски Нипкова стали не нужны. Приемная часть -
кинескоп, что означает "наблюдающий движение". Кинескоп - это та же катодная
трубка, имеющая на дне экран, который светится, флуоресцирует под влиянием
электронного пучка. Это изображение можно наблюдать и в зеркале, укрепленном
на внутренней стенке покрышки приемника, можно проектировать и на большой
экран.
Надо отметить также, что при прежних системах передачи на большие
расстояния - то ли на длинных, то ли на коротких волнах - приходилось
ограничиваться незначительным количеством элементов разложения изображения:
тысяча двести - тысяча четыреста. Катодное же телевидение дает нам семьдесят
тысяч и больше элементов. Справедливость заставляет меня сказать, что
катодное телевидение, как законченное изобретение, разработано на Западе и
главным образом в Америке до мельчайших подробностей.
Но на это готовое изобретение обрушился мировой кризис, который не
затронул, да и не мог затронуть нас. Таким образом, это изобретение не могло
развиваться дальше в капиталистических странах и получило развитие у нас...
- Одним словом, большевики попользовались готовеньким, - пробурчал
Скотт.
И, словно отвечая на это, Борин продолжал:
- В процессе освоения иностранной техники, товарищи, мы ее основательно
реконструировали, усовершенствовали, иногда переделывали почти наново. Мы не
являлись простыми копировальщиками. К опыту иностранной техники наши
изобретатели прилагали свою сметку. И в результате телевидение, одно время
сильно у нас хромавшее, теперь идет впереди телевидения многих буржуазных
стран.
Мы вправе гордиться и тем, чего не показываем сейчас на экране, но что
вам должно быть известно: широкое применение телевидения. У нас телевизоры
служат не только для передачи изображений на расстояние. Они водят наши суда
в опасных местах, будучи нашими бдительными вахтенными, которые
предупреждают о приближении подводных камней, плавучих льдин, подводных
лодок. Телеглазами вооружены наши пилоты. А приходилось ли вам слышать о
применении телевизора для лова глубоководных морских рыб? Телевизор дает нам
возможность видеть даже в абсолютной темноте с помощью невидимых
инфракрасных лучей, проходимость которых в шестнадцать раз больше, чем
проходимость белого света. Это изобретение Берда, не возражаю. Но пусть
посмотрел бы сам Берд, что осталось от его изобретения и что внесли в него
мы. И, главное, как широко мы внедрили это изобретение в практику жизни.
Я уж не говорю о применении телевидения в оборонной технике. Значение
его огромно. Однако подчеркиваю: для нас это оборонная, а не
военно-наступательная техника. Телевизоры - наши стражи, охраняющие наши
границы.
Катодное телевидение сделало человека почти всевидящим. Уже теперь вы
видите на экране, как сооружают плотину на Енисее, как работает солнечная
установка в Туркменистане, газовые двигатели на сопках Камчатки. Близок
момент, когда переносные телевизионные передатчики проникнут в отдаленнейшие
точки земного шара, и тогда воистину весь мир будет перед нашими глазами.
Начало этой эры наступило. Вы, сидящие в Саратове, Бобруйске, Вязьме, в
степном совхозе! Смотрите! Сейчас перед вами откроется далекий Атлантический
океан. Вы спуститесь "на дно морское" и будете путешествовать под водой, не
замочив ног. Слушайте, смотрите! Мы начинаем!
- Тьфу, тьфу, и смотреть не буду! - Скотт ругался последними словами.
Взволнованный, он ходил по радиорубке, отплевывался, закуривал и бросал
сигары, в то же время, помимо своей воли посматривал на небольшой экран
телевизора. Поганенький экран с тусклым изображением... Старая калоша...
Разве не обидно?
Скотт подошел к иллюминатору и смотрел, как советские матросы под
руководством Гинзбурга бережно опускали в воду большой металлический шар,
поблескивавший стеклами объектива и прожекторов.
Скотт не утерпел и взглянул на экран своего телевизора. Он увидел
слабенькое мигающее изображение... Скотт вновь отвернулся и посмотрел в
иллюминатор. Шар спущен. Плавно углубляется в воду трос...
"Экскурсия по дну океана" началась. Теперь Миша мог разделить свою
радость со всеми товарищами и миллионами зрителей, которые, как и он,
впивались глазами в экраны телевизоров. В огромных кинотеатрах, вмещающих
двадцать тысяч человек, зрители смотрели на экран. Они видели голубизну
океана, белые барашки волн, темные силуэты пароходов, желтые трубы с черными
краями, мачты судовых радиостанций. Многие узнавали наши пароходы и
спрашивали:
- А четвертый откуда взялся? Под иностранным флагом? Что он делает там?
Но вот и море, и небо, и корабли словно взмыли вверх. Телеоко
опустилось в воду, экран заполнила зеленоватая мгла. Везде мелькали
серебристые мелкие рыбки. Они летали меж водорослей. Настоящий подводный
лес! Одни водоросли тянутся вверх, разбросав свои листья, словно струи
фонтана, другие, словно длинные ленты, тянутся во все стороны. И все это
плавно всплывало кверху. На смену маленьким рыбам появились большие,
водоросли становились бурыми, темно-красными, подводный лес густел. И вдруг
среди густых водорослей поднялась белая колонна с обломанной капителью.
Рядом с ней - вторая, еще и еще - целый лес колонн. Остатки храма или
площади, обрамленной колоннадою.
Колонны, казалось, летят вверх. Появился пьедестал. Потом колоннада
начала уходить в сторону... И зрители - "подводные путешественники" -
увидели узкую улицу. На дороге, некогда вымощенной плитами, лежал толстый
слой ила. Небольшие здания, сложенные из камня, были без крыш. Возможно,
катастрофу опускания в бездну сопровождал взрыв вулкана. Раскаленная лава
сожгла стропила крыш, и они обвалились... Телеглаз завернул в небольшой
дворик. Портик, колоннады, остатки фонтана, статуи...
- Мы снова на улице среди маленьких домиков, - долетел голос
"экскурсовода" археолога Чудинова, - улица выводит на площадь перед храмом.
Он хорошо сохранился. Лишь глубокая трещина расколола здание наискось от
верхнего угла до нижнего. Архитектура немного напоминает египетскую.
Эта часть города лежит на срезанной вершине горы. Солнечный свет еще
доходит сюда, и вам все видно без прожекторов. Когда мы станем опускаться
ниже, придется путешествовать с фонарями... Вы видите один из затонувших
городов. Таких немало в морях и океанах. У нас на Черном море возле
Херсонеса на дне моря давно найден такой город. С помощью телеглаза мы
достаточно хорошо его изучили. В 1933 году доктор Гартман обнаружил
телеглазом подводный город между Сицилией и Африкой. Теперь нам удалось
найти еще один затонувший город.
Вы знаете, что материки поднимались из морских глубин и опускались.
Процесс этот не прекратился и в наши дни. В Тихом океане когда-то
существовал огромный материк, который назван учеными Пацифидой. Он занимал
почти всю впадину между Австралией и Южной Америкой. Африка простиралась
далеко на восток и на запад и, возможно, соединялась с восточными берегами
Южной Америки. Континент между Африкой и Австралией назывался Гендванной.
Азия в незапамятные времена соединялась с Северной Америкой. И все эти
материки опускались на дна океана. Но особенно заинтересовала ученых
Атлантида...
Древний философ Платон, живший за четыреста лет до нашей эры, сберег
для нас рассказ об исчезнувшем острове Атлантиде, который размерами был
больше "Ливии и Азии, взятых вместе", - иначе говоря, все известные древнему
миру части Азии и Африки, - и лежал на запад от Геркулесовых столбов -
теперешнего Гибралтара.
По свидетельству Платона, Атлантида погибла "в один день и бедственную
ночь". Это был великий остров, целый континент. Были здесь гигантские леса,
огромные табуны слонов и других животных. Как писал Платон, жители Атлантиды
"дважды в год пожинали произведения земли, пользуясь в течение зимы водами
небесными, а летом привлекая воду, которую дает земля через каналы".
Вся Атлантида была разделена на десять царств, которые находились под
властью одного рода. Таким образом, в Атлантиде мы видим древнейшую,
существовавшую много тысяч лет назад, доарийскую культуру.
Десятки, сотни ученых делали удачные догадки о том, где была
полумифическая Атлантида. И геологи, и ботаники, и лингвисты, и зоологи
вносили свой вклад в изучение этого чрезвычайно интересного вопроса. Нам
удалось открыть еще один затонувший город и таким образом перевернуть очень
древнюю страницу человеческой истории. Мы, советские ученые, становимся в
строй атлантидологов, и, возможно, нам удастся осветить темные уголки
древней истории точно так же, как освещаем мы прожектором телеглаза темные
глубины океана...
Оратор смолк. В это время телеоко плавно двигалось вниз по горному
склону между величественными статуями. Постепенно темнело. Вдруг вспыхнули
огни прожекторов. Появились красные водоросли. Длинные широкие полосы их
стояли неподвижно. Ветер водной стихии - движение воды - почти не доходил
сюда, как и естественный свет.
Зрители видели широкую дорогу, которая шла на вершину горы - к крепости
или царскому дворцу. По обе стороны дороги стояли громадные статуи, грубо
высеченные из камней. Длинноголовые герои или божества сидели на широких
постаментах и угрожающе смотрели на восток. Возможно, оттуда затонувшему
городу некогда угрожала опасность и статуи-стражи должны были пугать врага.
- Мы постараемся расшифровать эти надписи, - сказал Чудинов.
Поперек дороги лежал затонувший пароход. Его корпус был облеплен
ракушками. Телевизор, перепрыгнув через корабль, продолжал блуждать по
улицам и площадям затонувшего города. Дорогу пересекла огромнейшая
расщелина, из которой торчали мачты другого затонувшего корабля. По обе
стороны расщелины лежали статуи...
"РТ-118" - иначе говоря, рыболовный траулер "Серго Орджоникидзе" -
плавно подвигался вперед, маневрировал влево, вправо, туда, куда указывал
Чудинов, который теперь был "капитаном".
Затонувший город раскинулся на огромном пространстве, опускаясь все
далее по пологой равнине.
И вот, наконец, телевизор достиг границы города - большой гавани с
каменной набережной и волнорезом.
- Посмотрите, - продолжал голос лектора, - в гавани стоит несколько
кораблей! Разве не удивительно? Они затонули одновременно с городом и
гаванью. Возможно, они окаменели. Ведь с тех пор, как они под водой, прошли
тысячелетия.
Тут раздался другой голос:
- Товарищи! Пока вы любуетесь гаванью на дне океана, позвольте геологу
поговорить с вами...
"Это Правдин", - подумал Миша.
- Товарищ Чудинов уже кое-что сказал вам о колебаниях земной коры.
Изучение этих колебаний имеет не только исторический интерес. Поднятия и
опускания земной коры совершаются в течение срока более короткого, чем
многие из нас думают. В Мурманске, например, мне приходилось слышать
сетования моряков на неточность морских карт: на них, говорят, не обозначены
кое-какие подводные мели, скалы, и по этой причине потерпели аварию
несколько наших рыболовных судов. Я принужден был встать на защиту старых
лоцманских карт. Для своего времени карты были правильны, но менее чем за
сотню лет берега Мурмана и морское дно поднялись. И возможно, что в
недалеком геологическом будущем на Мурмане появятся большие новые участки
суши, которые сейчас покрыты морем. Широкая водная полоса, которая прилегает
к северной части мурманского побережья, была некогда сушей. Измеряя морское
дно, мы выявили широкие русла рек, которые когда-то текли по поверхности
земли...
Или другой пример. На Новой Земле, на верховьях гор, находят
сравнительно свежий лес - плавунец, который обычно приносится на острова
морскими течениями. Как мог этот лес попасть на вершины гор? Ясно, что в
сравнительно недалеком прошлом эти горы едва виднелись над поверхностью
воды. Стало быть, на нашем Севере геология работает на нас. Зато в
северо-западной части Европы совершается обратный процесс - снижение
материка. Об этом мало кто знает, и европейские ученые замалчивают этот
факт. А тем временем Голландии и части Бельгии угрожает опасность. Если
процесс будет продолжаться с той же быстротой и далее, то вероятно, что
через полтораста-двести лет эти страны окажутся под водой...
Во время последней фразы Миша явственно услышал какой-то необычный шум.
И тотчас будто у него за спиной зашептались Чудинов и Маковский. Потом
Чудинов сказал громко:
- Товарищи! На этом нам придется окончить сегодняшнее путешествие. Над
океаном начинается гроза. Барометр резко падает. Вы, конечно, не промокнете
от дождя в этом подводном путешествии, но дело в том, что ветер крепчает и
на траулере, с которого спущено телеоко, начинается сильная качка. Трос
телеглаза может оборваться. Мы поднимаем его...
Гавань на дне океана вместе с затонувшими кораблями стала быстро
уходить вниз, в темную бездну. На мгновение мелькнула поверхность океана -
бушующие волны, качавшиеся на них корабли, блеснула молния, и экран погас.
- До свидания, товарищи, - прозвучал голос Чудинова. - О следующем
нашем путешествии мы сообщим.
Никакой фильм не производил на зрителей такого огромного впечатления,
как это "подводное путешествие".
Все это время, не отрываясь, смотрел на экран судового телевизора и
мистер Скотт. Как только экран погас, Скотт поднялся, зажег сигару и сказал:
- Черт побери, сколько в Америке можно было бы нажить денег на этом!
Тысячи радиолюбителей приобрели бы телевизоры. Кинотеатры трещали бы от
наплыва зрителей! Проклятый кризис...
Он пошел в свою каюту, выпил сода-виски, сел и задумался.
Снова заговорил радиорепродуктор: парижская радиостанция передавала
мнение известного французского ученого о затонувшем городе.
- Открытие советской экспедицией подводного города не является в
буквальном понимании открытием. Это результат научного расчета, основанного
на достоверных сопоставлениях и выкладках.
Далее оратор привел примеры того, как ученые заранее предупреждали о
существовании еще неизвестных химических элементов, планет и как эти
предвидения оправдывались.
- Такова сила правильных научных методов. Геолог проходит сотни
километров по пустыне. Неожиданно он останавливается на месте и, основываясь
на непонятных неосведомленному признаках, говорит: "Здесь должно быть
золото, нефть, вода, железо". Рабочие копают и находят. Точно так же была
открыта и Атлантида. Советские пароходы плывут из заполярного Мурманска в
Атлантический океан, бороздят его неизмеримые пространства, выбирают одну
точку, опускают лот, затем телевизор: здесь должен находиться затонувший
материк с остатками человеческой культуры. И находят то, что искали...
Если бы Скотт мог слышать, как смеялись Чудинов и Правдин, слушая эту
информацию!
- Прекрасно! - воскликнул Чудинов. - Профессор Мишо льет воду на нашу
мельницу. Я был скромен и не говорил о том, что открытие подводного города -
результат расчета и научного предвидения. Ну что ж, тем больше чести для
нас!
Смеялись и в Москве, в штабе. Барковский говорил:
- Теперь наша экспедиция оправдана перед мировым общественным мнением.
Мы создали всемирную сенсацию. За нашими работами будет следить весь мир. Мы
будем все сильнее возбуждать интерес, время от времени оповещая о новых
археологических открытиях, а в них не будет недостатка. А главная цель
экспедиции останется в тени.
- Я побаиваюсь только одного, - вставил эпроновец Кириллов, - как бы
это "открытие" не привлекло на место экспедиции иностранные корабли с
археологами. Они могут помешать нам. Довольно с нас и одного Скотта.
- Ваши опасения преувеличены, - ответил Барковский. - Какая из
буржуазных стран станет расходовать сейчас деньги на подобную экспедицию?
Taм, где закрываются университеты, не до экспедиций...
- Однако ведь этот Скотт...
- Ну, Скотт - иное дело. Цель его нами не разгадана. Он, конечно, ищет
не подводный город. Скорей всего, он тоже охотится за пластинками Хургеса.
Если бы нам посчастливилось узнать, как он открыл эту тайну...
- Не взяться ли мне за это? - предложил Азорес. - Я уже приобрел
некоторую "изыскательскую практику". Дайте мне гидроплан, и я полечу в
Америку искать следы мистера Скотта.
- Не гидроплан, а цельнометаллический дирижабль "Ц-шесть", - неожиданно
прозвучал в микрофоне чей-то незнакомый голос по-английски.
- Что за передача? - воскликнул Азорес и посмотрел на Маковского. На
лице капитана отразилась тревога. Неужели их радиопередачу перехватили и
Скотт слушает эту конспиративную беседу в эфире?
Но Гинзбург усмехался загадочно.
- Кто вы? - спросил Азорес в микрофон.
- Я человек, летящий в небе, - донесся тот же голос.
- Карпиловский, ты? - крикнул в микрофон из-за плеча Азореса Гинзбург.
- Я, - уже по-русски ответил голос.
- Это наш океанограф, - пояснил Гинзбург. - Он летит к нам на дирижабле
"Циолковский-шесть". Собирается изучать океанографию. Я два часа назад
установил связь с "Ц-шесть".
- И мы, сидя в дирижабле, имели удовольствие уже совершить вместе с
вами подводное путешествие, - откликнулся Карпиловский. - Прекрасная
передача!
- Ну и как же с моим путешествием в Америку? - спросил Азорес.
- Что ж, ты можешь попытать счастья, - ответил из Москвы Барковский. -
Дирижабль идет в трансатлантический рейс. Высадит Карпиловского на ваш
корабль, а ты займешь его место и полетишь.
- Согласен! - Азорес потер руки: он очень любил приключения.
Тревоги советских исследователей были напрасны: радиостанция Хургеса
сохранила свою тайну. Ни Скотт, ни кто другой в буржуазном мире не имел
понятия о пластинках Хургеса.
Скотт все еще сидел, глубоко задумавшись. Телевизионная передача с
морского дна, из затонувшего города, и лекция археолога не убедили Скотта в
том, что советская экспедиция ставит только научную цель.
Кто теперь станет расходовать огромные деньги на археологию? Но черт их
поймет, этих большевиков! Может быть, они действительно не знают о
существовании затонувших сокровищ! Да и откуда им знать!
Скотт повеселел и выпил еще одну стопку сода-виски, на этот раз уже не
с горя, а с радости. Красные его веки слипались. Под качку он начал дремать.
Неожиданный толчок, от которого пароход содрогнулся, разбудил Скотта. "Что
такое?" От сонливости и хмеля не осталось и следа. Скотт умел владеть собой
при любых неожиданностях. Он поспешно встал, подошел к умывальнику, облил
голову холодной водой и, хватаясь за стены, - качало все сильней, - выбежал
на палубу.
Высокий вал поднялся над бортом. Гребень белой пены с шипением обдал
Скотта брызгами с ног до головы. Шкипер "Урании" перебрасывался
ругательствами со шкипером советского траулера.
- Что ты горло дерешь, чумная крыса? - кричал шкипер с траулера. - Ведь
ваш же пароход наскочил на траулер. Не видите, откуда ветер! Давно надо было
отойти.
Ссора длилась еще некоторое время, затем затихла: шум волн и ветер
заглушали голоса. Все четыре парохода стояли под парами. Ветер рвал густые
клубы дыма, расстилал их на длинных валах волн, и дым смешивался с брызгами
пены. Куда девалась голубизна океана! Небо и поверхность моря до самого
горизонта приобрели зловещий темно-синий цвет. Дождя еще не было, но молнии
то и дело рвали тучи, гром грохотал почти беспрерывно. Его удары отражались
от высоких волн, и казалось, что это рычит разлютовавшийся океан. Плавучие
якори уже не держали корабли. В такую бурю им небезопасно находиться друг
возле друга - волнами и порывами ветра их может столкнуть и разбить. И
корабли торопились быстрее разойтись в разные стороны.
Качка крепчала. Капитаны пароходов распорядились стать против ветра и
идти полным ходом.
Ветер был почти горячим. За несколько часов он высушил костюм Скотта.
- Начался шторм, - сообщил Маковский в штаб. - Идем на всех парах
навстречу ветру.
- А как у вас? - спросил Гинзбург Карпиловского.
- Можешь полюбоваться, - ответил Карпиловский.
И на судовом экране Гинзбург увидел часть пассажирской каюты дирижабля.
Через большое окно виднелось безоблачное небо. Солнце ярко освещало лицо
молодого океанографа. Его золотистые волосы казались огненными, глаза
жмурились от яркого света.
- Летел бы я на дирижабле, если бы не нога, - вздохнул Миша, который
также видел Карпиловского.
- Вот как у нас, - отвечал Карпиловский. - Под нами буря. Если хочешь,
могу показать. - Карпиловский повернул объектив, и Гинзбург в океане, а Миша
в Москве увидели тучи, клубившиеся под дирижаблем. Змеистые молнии пробегали
между ними. Изредка гремел гром.
- Мы тоже попали в грозу, - продолжал Карпиловский. - Но нам легче
выбраться из нее, чем вам. Мы поднялись над тучами и вот, как видишь, снова
летим в безоблачном небе. Нашли попутное течение воздуха и летим без
моторов. Вообрази только, что и в глубине океана такая же точно тишина, даже
еще тише. Не колыхнется ни один листочек водорослей. Не зря говорят, что
крайности сходятся.
- А у нас такая кутерьма... Слышишь? - Карпиловский и Миша услышали,
как свистит ветер в снастях, как гремит гром и волны глухо ударяют о борт
парохода.
- Словно черти готовят обед на тысяче сковородок!..
Экран погас, смолкли звуки. В комнате Миши наступила такая тишина, что
стало слышно, как стучат в углу большие стенные часы. Все члены штаба уже
разошлись.
Миша откинулся на подушки и закрыл глаза. Впечатления этого дня утомили
его. Подводное путешествие, буря в океане... Полет над облаками... беседа
людей, находящихся за тысячи километров друг от друга... Все это напоминало
сказку. И Миша стал мечтать.
Когда во всем мире народы установят социалистический строй, у Миши
будут друзья в Южной Америке, в Австралии, на Шпицбергене, в Зеландии и на
Огненной Земле. Школьники будут изучать географию на экране телевизора.
Увидят, как в Атласских горах люди прокладывают огромные трубы для создания
искусственных ураганов, "вечных" ветряных двигателей, как пробиваются