Альбано Питер. Испытание седьмого авианосца (Седьмой авианосец - 6)

   - Да. Воздушная диверсия исключается.
   - Но вы находитесь в кольце арабских военно-воздушных баз. "Хейнкель-111" может доставить этот страшный груз в любой из крупных центров.
   Израильтянин промолчал.
   - Что могло бы устрашить арабов? - настаивал Фудзита.
   - У нас есть хорошее средство.
   - Какое?
   Бернштейн огляделся, дернул себя за бородку.
   - Это строжайшая тайна. Термоядерное оружие. Вчера арабских лидеров уведомили, что любая попытка газовой атаки приведет к немедленному ответному удару.
   Воцарилось напряженное молчание.
   - Да что ж это за война такая! - всплеснул руками Фудзита. - Газ, атомные бомбы, люди нажимают кнопку и сметают с лица земли целые города, население захлебывается в собственной крови! Ни чести, ни славы!
   Карие глаза израильтянина вспыхнули.
   - Сверхдержавы сорок лет сдерживали друг друга такими угрозами, почему же вы нам отказываете в этом праве? По-вашему, мы должны сидеть и ждать, пока нас всех не перетравят? Не забывайте, действие газа евреям хорошо знакомо. Шесть миллионов "научены" горьким опытом Циклона Б. Я сам в Освенциме чудом избежал этой науки. - Он ударил кулаком по раскрытой ладони. - Хватит! Больше у них не пройдет! Могу вам гарантировать: как только арабы пустят в ход газ, они тоже лишатся своих промышленных городов.
   - Мексиканская защита, - вставил Реджинальд.
   - Да. Нам есть чему поучиться у мексиканцев.
   - Ваша позиция мне понятна, - сказал Фудзита. - Иное дело - предприятие в Рабте. Отравляющие газы угрожают также Японии. А быть может, и всему человечеству, - если из-за них вспыхнет ядерная война. Мы вырвем с корнем этот сорняк. - Он повернулся к Дэйл. - Так вы говорите, предприятие в шестидесяти милях от Триполи.
   - Совершенно верно, адмирал.
   Сухонький кулачок ударил по тиковой столешнице.
   - Израильтяне останутся в стороне. Мы нанесем удар только японскими самолетами. Мы так уже сделали однажды - в восемьдесят четвертом. Разрушили их аэродромы в Эль-Карариме и Мисратахе, а кэптен Файт пробрался на борт "Маеда Мару" в гавани Триполи. Почему бы не повторить спектакль? Уничтожим завод и военно-воздушные силы Каддафи, а потом нанесем удар по гавани и разрушим все, что держится на плаву.
   Мацухара крикнул "банзай", но Брент не присоединился к нему. Вместо этого он с сомнением произнес:
   - Да, но есть такой пустячок, как арабские войска на Томонуто и Марианах.
   Фудзита склонился к карте.
   - Мы потопим их корабли, захватим их острова и самих арабов сотрем в порошок. Потом вернемся в Средиземное море и нападем на Рабту и Триполи.
   На сей раз и Брент стал вторить громогласным "банзай" Мацухары. Уильямс и Дэйл опять вытаращились на американца. Бернштейн не сводил глаз с карты.
   Раздался стук; писарь Накамура просунул голову в дверь.
   - Господин адмирал, прибыл командир эскорта.
   Фудзита кивнул, и в каюту ввалился Тяжеловес Джон Файт. За год кэптен сильно сдал. Ни голоса, от которого трясутся переборки, ни озорного блеска в глазах ирландской синевы. Больше всего поразила Брента его бледность ни кровинки в лице. Иссиня-черные круги под глазами, морщины, точно трещины на старинном полотне, присыпанные перцем волосы, иней на висках, во взгляде настороженность дикого зверя, нападающего из засады. Он сильно исхудал, но в походке сохранилась медвежья неуклюжесть.
   Выпускник Аннаполиса, тридцать один год прослуживший на флоте, кэптен Файт прославился своим бесстрашием. Всем известно, что в бою он не считается с потерями. Только в этой войне его эскадра лишилась пяти эсминцев, а два получили серьезные повреждения. Пятеро командиров лежат на дне почти со всем экипажем. Лица погибших навсегда отпечатались в памяти Брента: Уорнер и Огрен, бросившиеся в самоубийственные торпедные атаки на крейсер типа "Бруклин" в Средиземном море; Фортино, Филбин и Джиллилэнд, пожертвовавшие собой ради спасения "Йонаги" в Южно-Китайском море.
   Файт прихрамывал; левая рука на перевязи. Во время обмена световыми сигналами он упомянул об ущербе, нанесенном судну, и ни словом не обмолвился о своем ранении. Брент еще удивился, как ему удалось остаться невредимым после двух попаданий в мостик. Выходит, не удалось.
   - Я не ждал вас до завтра, кэптен Файт, - Фудзита озабоченно посмотрел на него. - Почему вы не сообщили, что ранены?
   - Пара царапин, адмирал, ничего серьезного. В моем лазарете мне заштопали руку, и санитар чуть не силой навертел дурацкую повязку. - Он осторожно подвигал рукой. - Даже перелома нет.
   - Почему санитар? У вас же есть судовой врач?
   - Убит.
   - А с ногой что?
   - Тоже несколько швов. Ерунда.
   - Санитар Эйити Хорикоси вас осмотрит. Он даст сто очков вперед всем врачам на свете.
   - Благодарю, адмирал, я совершенно здоров.
   Все переглянулись. Но голословное заявление кэптена ни у кого не вызвало улыбки. Файт - не Кога, он не потерпит, чтобы над ним смеялись. К тому же какой тут юмор, когда человеку так плохо!
   - Приказываю пройти осмотр в моем лазарете! - отчеканил Фудзита.
   Файт сжал зубы.
   - Есть пройти осмотр, сэр.
   - После совещания.
   - Слушаюсь.
   - Может быть, нам уйти, адмирал? - спросил Бернштейн.
   Фудзита глянул на Файта, а тот улыбнулся Бернштейну.
   - Рад вас видеть, полковник. С позволения адмирала, я бы хотел, чтоб вы остались. - Синие глаза Файта устремились на Дэйл Макинтайр. - Я слышал о вас, мадам. Вы сотрудник ЦРУ. - Затем он тепло поздоровался с Йоси и наконец протянул руку Бренту. - Здорово, дружище!
   Брент вскочил, стиснул лапищу кэптена и тут же представил ему лейтенанта Уильямса.
   Файт повернулся к адмиралу Фудзите.
   - Эти парни спасли мою жо... - Он порозовел и покосился на женщину. Простите, мисс Макинтайр.
   Улыбаясь, она махнула рукой.
   - Если верить мистеру Уильямсу и мистеру Россу, наоборот, вы спасли их... мм... весь их организм.
   Послышались смешки.
   Адмирал пригласил Файта садиться. Файт неловко опустился на кожаное сиденье. Левая нога не гнулась и он вытянул ее перед собой.
   - Нет, адмирал, - возразил он, - нам от проклятого "Тубару" крепко досталось. А они... - он кивнул на Брента и Уильямса, - его торпедировали. Доложу вам, такой грандиозной атаки я еще не видел. Черт побери, ведь сами еле держались на плаву, даже "выстрелили" горизонтальные рули!
   - Но именно благодаря вам араб сбросил скорость, - заявил Уильямс. Кто бы в него попал на тридцати двух узлах?.. А вообще-то, - он ткнул Брента в плечо, - лодкой командовал лейтенант Росс. Именно он руководил атакой.
   Расслышав тепло в его голосе, Брент подумал, что, может быть, им все же суждено подружиться.
   - Брент у нас молодчина, - подтвердил Файт и обратился к адмиралу. - Я составил предварительный рапорт.
   Фудзита нацепил очки и стал вслух читать поданный документ:
   - "Вторая артиллерийская установка разрушена. Вторая труба повреждена. Восемнадцать попаданий в надстройку..."
   - Восемнадцать! - хором ахнули Брент и Реджинальд.
   - "Уничтожено шесть двадцатимиллиметровых и два сорокамиллиметровых пулемета. Попадание в первый котельный отсек, два котла выведены из строя. Пробоина в корпусе между тридцать первым и тридцать вторым шпангоутами на уровне ватерлинии. Убитых тридцать три, раненых сорок два..." - Он посмотрел на забинтованную руку Файта и уточнил: - Сорок три. Да, кэптен, вам, видно, придется распрощаться с эсминцем.
   - Но у меня еще шесть на плаву и два в резерве.
   - Это не резерв, а склад запчастей!
   - Сэр, дайте мне сухой док, три недели, и я верну эсминец в строй.
   - Вам нужен отдых.
   - Я бы с радостью, да террористы отпуск не дают. Их оперативное соединение почти готово к выходу в море. Четыре недели, от силы пять. Спросите любого ребенка в Гинзе...
   - Вы ранены, кэптен.
   - Да что вы, адмирал! - Командир эскорта старался держаться как можно бодрее. - Комариные укусы!
   - Скорей уж, тигриные. - Фудзита повернулся к Дэйл. - ЦРУ, я слышал, ведет переговоры о закупке новых "Флетчеров".
   - Да, сэр. Два у Филиппин, один у Греции. А во всем мире мы насчитали сорок шесть судов этого типа и думаем о новых приобретениях.
   - В каком состоянии те три?
   - Греческий - в приличном, филиппинские вообще новенькие.
   - Ну и как идут переговоры?
   - Примерно через месяц "Флетчеры" с Филиппин будут вам доставлены.
   По каюте пронесся одобрительный ропот.
   - Это хорошо, - кивнул Фудзита.
   Файт, не присутствовавший при начале разговора, задал вопрос Дэйл:
   - У вас есть сведения о том, что арабы оснащают свои "Джиринги" радарами управления оружием?
   Дэйл покачала головой.
   - Нет. В отношении радаров и самонаводящихся торпед Штаты и Россия держатся твердо.
   - Ну слава Богу! - обрадовался Тяжеловес.
   - Лейтенант Уильямс, а сколько, по вашим расчетам, нужно времени на приведение "Блэкфина" в боевую готовность? - спросил Фудзита.
   - Примерно четыре недели, сэр. Мы уже обсуждали...
   Волна смущения вновь прокатилась по лицу старика. Неужто забыл? Ведь и часа не прошло.
   - Мм... ну да, конечно.
   Лицо Уильямса вдруг исказила мучительная гримаса.
   - Адмирал... Есть еще один вопрос... О пленных...
   - Пленных мы берем... Иногда.
   Бернштейн и Файт обменялись беглыми улыбками. Это не укрылось от Дэйл Макинтайр, и она сразу насторожилась.
   - Мой старший помощник и кэптен Файт расстреливали беспомощных людей в воде. - Голос его упал до шепота. - И сам я в Токийском заливе повел себя не лучше. Автоматными очередями снес голову террористу. Я словно обезумел.
   - Нет, лейтенант, - возразил Файт, - вы не обезумели, вы просто учитесь.
   - Чему? - вскинулась Дэйл. - Дикости? Закону джунглей?.. Кстати, ЦРУ не поставили в известность...
   - А насчет "Маеда Мару" вас поставили в известность? - встрял Фудзита. - Или про то, как убийца Каддафи удушил тысячу с лишним японских туристов, вы тоже не знаете?
   - Знаю, - тихо ответила она. - Я сама в прошлом году застрелила одного у входа в док. - Она кивнула на Брента. - Он там был и может подтвердить. Но одно дело самозащита, а другое - истребление.
   - Насчет истребления, мисс Макинтайр, в присутствии евреев лучше не рассуждать, - подал голос Бернштейн. - А то я могу рассказать вам про Освенцим.
   - При чем тут Освенцим?
   - При том, что "истребление" и Освенцим - синонимы. Вы разве не в курсе?
   - Не морочьте мне голову! Между прочим, Израиль обменивает пленных.
   - Буду морочить. Из нынешних евреев почти никто не видел концлагеря. Они забыли историю, оттого и совершают ошибку. Вера учит быть гуманными, и в этом наша слабость. "Подставь другую щеку", - проповедуют раввины. А у меня после сорок пятого щек не осталось. Вот вы сказали, арабы имеют химическое оружие. Неужели вы думаете, они бы его не применили, если б не боялись наших бомб?
   Риторический вопрос повис в воздухе.
   - Гнусь надо истреблять. Это единственный выход, - заключил израильтянин.
   - Довольно дискуссий. - Фудзита хлопнул по столу ладонью. - Запомните, мадам, пораженчество неприемлемо для самурая. Высший позор - быть взятым в плен. Мы оказываем честь нашим врагам, убивая их в бою.
   - Велика честь!
   Черные глаза полыхнули гневом; старик едва сдержался.
   - Несмотря на все резоны и на мировое общественное мнение, полную ответственность за моих людей несу я. Пусть мир знает: я приказываю им убивать врага по мере возможности. Моих людей, смытых за борт, выпрыгнувших с парашютами, тоже расстреливают. Они будут пользоваться такой же прерогативой.
   - Хочу напомнить, что за убийство беззащитных людей по приговору Нюрнбергского процесса удостоились виселицы и те, кто отдавали приказы, и те, кто их выполняли, - не унималась женщина.
   Фудзита нацелил в нее палец, как ствол.
   - Меня не интересует ваш Нюрнбергский процесс, равно как и Трибунал для Дальнего Востока. Я занят ведением определенной войны и уничтожением конкретных врагов.
   - Значит, вы ведете тотальную войну?
   - Вы разве не знали?
   - Не знала. И весь мир не знает. - Она метнула взгляд в сторону Бернштейна. - Даже большинство израильтян.
   - По-вашему, бывает другая война?
   - Существует такое понятие, как человечность.
   Фудзита невесело рассмеялся.
   - Неужели? Где - покажите! Я за "сто лет с этим понятием не сталкивался.
   - Когда мое задание будет выполнено, я подам рапорт о переводе.
   - Как угодно, мадам. - Фудзита сгорбил плечи, глаза его превратились в щелочки. - Но если женщины добиваются равноправия, они должны быть готовы драться и умирать наравне с мужчинами.
   - Я готова, иначе бы здесь не служила. Но я никогда не буду готова убивать.
   - Значит, вам не место там, где вы служите, бесстрастно заметил Фудзита. - Война - мужское дело.
   - Вы это уже говорили, адмирал. И теперь я убедилась, что вы правы. Она встала.
   Фудзита поднял руку.
   - Я вас не отпускал.
   Она смотрела на него сверху вниз холодными, вполне соответствующими тону глазами.
   - Прошу разрешения удалиться.
   - Вы прибыли сюда одна?
   - Одна.
   - И остановились, как всегда, в "Империале"? Кажется, ЦРУ именно там бронирует номера.
   - Да.
   - Ездить без охраны опасно, и вы это знаете. - Он взглянул на Брента. Возьмите двух охранников, штабную машину и проводите мисс Макинтайр до двери номера.
   - Я возьму такси. Я в состоянии сама о себе позаботиться. - Она похлопала по чемоданчику (Брент знал, что она всегда носит с собой "Беретту"), потом испепелила молодого лейтенанта взглядом. - Он мне не нужен.
   Надо быть дураком, чтоб не понять: она имеет в виду вовсе не сопровождение.
   - Это приказ. - Фудзита повернулся к Файту и Уильямсу. - Вы оба немедленно отправитесь в лазарет. Писарь Накамура вас проводит. Потом я потребую от главного санитара Хорикоси рапорт о состоянии вашего здоровья. - Адмирал медленно поднялся с кресла. - Совещание закрыто.
   7
   Брент и Дэйл спустились по забортному трапу, в ледяном молчании прошли мимо бетонных ограждений, воздвигнутых после провокационной вылазки Кэтрин Судзуки. Направляясь к воротам мимо огромных складов и мастерских, увидели по меньшей мере дюжину обложенных мешками пулеметов. Слухи об уничтожении подводной лодкой "Блэкфин" авианосца "Гефара" и эсминца "Тубару" распространились, как лесной пожар. Хотя официальных сообщений еще не было, каждый встречный приветствовал и поздравлял Брента:
   - С возвращением, лейтенант!
   - Банзай "Блэкфин"!
   - Добрая была охота, мистер Росс!.
   - Здорово вы их разделали!
   Слова были предназначены ему, а взгляды тянулись за плавно покачивающимися бедрами и стройными ногами Дэйл Макинтайр.
   - Здорово вы их разделали! - передразнила она.
   - Тебе не понять, - устало отозвался Брент.
   - Где уж нам! Зато я другое понимаю. Фудзита нарочно послал тебя со мной.
   - Ты против?
   - Он уже не первый раз проделывает этот трюк. В прошлом году тоже приказал тебе проводить меня "до двери номера".
   - По-моему, в прошлом году у тебя не было возражений, - через силу улыбнулся Брент.
   - Заботится о тебе, не так ли? Ну еще бы, мальчик полгода в походе истомился небось по бабе! Отчего же опять не воспользоваться услугами старой шлюхи?
   Обида и гнев точно хлыстом обожгли Брента, коснулись оголенных нервов. Глаза сверкнули, как стальные штыки; краска медленно сползла с лица. Он грубо развернул ее к себе, чувствуя, как сотни взглядов со всех сторон впиваются в них.
   - Врезать бы тебе пару раз для ума!
   - За чем же дело стало? В постели ты не больно со мной церемонился. Ну давай, сукин сын, разделай меня, как всех остальных! Одной жизнью больше, одной меньше - кто их считает!
   Брент схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
   - Господи, ты что, уже забыла, как они хотели убить нас вон там?! - Он махнул рукой в сторону автостоянки за воротами, где они вдвоем сражались против красной банды. - А французский ресторан, где моторист Ацума Куросу отдал жизнь, спасая тебя от арабских собак?..
   - Я все помню. Но тогда была честная схватка.
   - Честная?! На нас напали из засады!
   - Да уж, они не протягивали к тебе из воды руки за помощью.
   Он повел глазами по сторонам. Пулеметчики и охранники у ворот открыто пялятся на них.
   - Пошли! Мне приказано доставить тебя в отель.
   Перед воротами их ждал черный "Мерседес". По обеим сторонам его стояли двое охранников с винтовками.
   Бок о бок они быстро проследовали к машине.
   Дэйл сняла номер на тридцатом этаже отеля "Империал". Зданию уже больше ста лет, но его так модернизировали, что оно кажется самым современным в Токио. Бассейн, восемь ресторанов, гимнастические залы, множество сувенирных лотков в огромном вестибюле. Брент довел женщину до двери; один из охранников остался на часах у лифта, пугая народ своим воинственным видом. По нынешним временам чего только не бывает, однако матрос в каске, при полном боевом обмундировании и с винтовкой в отеле "Империал" - это все же перебор.
   Брент отпер дверь и отступил в сторону. Дэйл вошла и повернулась к нему, загораживая проход.
   - Спасибо, - проронила она. - Теперь я в полной безопасности. Можешь убираться восвояси.
   Он выставил ногу, не давая ей захлопнуть дверь у него перед носом.
   - Дело не только в убийстве безоружных людей, не правда ли, Дэйл? сказал он, пристально глядя в зеленые глаза.
   - То есть?
   - Я не верю, что в ЦРУ ничего не знали. Нет, тут что-то другое, между мной и тобой...
   - Ты себя переоцениваешь.
   Хватит, подумал он, больше я на твои провокации не поддамся! И проговорил с олимпийским спокойствием:
   - Так что стряслось? У тебя кто-то есть? Что ж, дело житейское. Пока я был в море...
   - Пока ты был в море, я нашла с кем трахаться - ты это хотел сказать? В зеленых глазах стояли непролитые слезы.
   - Зачем же так вульгарно?
   - Вы меня задерживаете, лейтенант.
   - Я еще вернусь.
   - Разумеется. За кодировщиком.
   - "Синий Альфа" засвечен. В Триполи в Дамаске его раскололи. Вот видишь, ЦРУ в курсе всего.
   - Кодировщик и программы уже в посольстве. Сам явишься или пришлешь кого?
   - Это моя работа. Я единственный представитель ВМР на "Йонаге". Ты передашь мне кодировщик из рук в руки и возьмешь с меня расписку в получении.
   - Во всяком случае, лейтенант, кроме кодировщика, вам в этом номере ничего не светит.
   Дэйл оттолкнула его ногу и захлопнула дверь. Он круто повернулся и прошагал к лифту.
   Сквозь жалюзи просачивалось сияние неоновых реклам Гинзы, поэтому она не стала зажигать свет в номере, а сразу кинулась в спальню, рухнула на постель и завыла в подушку:
   - Мальчик мой, Брент, я люблю тебя! О Боже, как я тебя люблю!
   В мрачном расположении духа Брент подошел к каюте подполковника Мацухары. Обратный путь по темным, блестящим от дождя улицам заставил его еще острее почувствовать свое одиночество. Картины давних ночей в нью-йоркской квартире преследовали его, точно призраки. Дэйл, конечно, покоробила их жестокость в отношении уцелевших, но наверняка есть и другая причина. Она вдруг люто возненавидела его... или хочет возненавидеть? Как ни странно, в яростных тирадах, в холодных глазах промелькнула былая нежность.
   В Нью-Йорке они говорили о любви, о том что всегда будут вместе, но ее голос при этом звучал как-то обреченно, тоскливо. Однажды они лежали, измученные любовью, и вдруг она повернулась к нему со словами:
   - Милый, ты отдаешь себе отчет, что когда тебе исполнится столько, сколько сейчас мне, я уже буду старухой?
   Он пытался возражать: мол, она никогда не состарится, - но Дэйл засмеялась в ответ.
   - Ненасытный мой мальчик. Меня уже сейчас после секса с тобой ноги не держат, а что будет дальше?
   Он показал, что будет дальше, снова опрокинув ее на спину, и теперь не может отделаться от мучительных воспоминаний.
   Мацухара поджидал его. Брент понял это, увидев на столике крохотной каюты, рядом с его собственной, бутылку виски и два стакана.
   - Заходи, Брент-сан, - улыбнулся Йоси.
   Брент вздохнул и уселся напротив.
   - Чистый, без льда, как ты любишь. - Он подал Бренту стакан и чокнулся с ним. - За женщин. За самых странных созданий на Земле.
   Рука со стаканом замерла в воздухе.
   - Как ты догадался, Йоси-сан?
   - Чего тут догадываться? Пей!
   Они залпом опрокинули виски. Йоси тут же налил еще.
   - Ну и как?
   - Плохо.
   - Любишь ее?
   - Не знаю. - На этот раз Брент задержал виски во рту, чтобы почувствовать жгучий вкус. - Нет, правда, откуда ты узнал про меня и Дэйл?
   Йоси фыркнул.
   - Да что я, слепой? Видно же, с какой рожей ты от нее возвращался. Два раза жизнью за нее рисковал. И потом, никто не знает тебя так, как я. Все-таки столько лет вместе.
   - Все кончено, Йоси.
   - Ну уж! Она тебя любит, Брент-сан.
   Брент поперхнулся и чуть не выронил стакан.
   - Она ненавидит меня. Обозвала сукиным сыном.
   Мацухара покачал головой.
   - Э-э, меня не проведешь. Она специально настроила против себя адмирала - знает, что он не выносит баб, а ей только того и надо. Очень даже умно сыграла на его предрассудках. И насчет того, что ей не известен принцип "на войне как на войне", тоже игра. В конце концов, она служит не где-нибудь, а в ЦРУ. - Он помолчал, задумчиво глядя на Брента. - Нет, здесь другое. Она так на тебя смотрит, что о ненависти не может быть и речи. Просто эта женщина сама с собой не в ладах.
   Йоси подтвердил подозрения Брента, хотя по вине Дэйл он, кажется, потерял способность рассуждать здраво. Разумеется, война и все связанное с ней известны Дэйл гораздо лучше, чем она хочет показать. А насчет того, что она его любит, Йоси вряд ли прав. За что же отбрила?.. Стараясь скрыть смущение, Брент одним махом хватил полстакана. Душу опалило огнем, а утешение так и не приходит.
   - Но тогда почему, почему?!
   Японец улыбнулся и подмигнул.
   - Эх, дружище, легче промерить Марианский желоб, чем женскую душу. Может, дело в возрасте. У женщин годы текут быстрей, чем у нас.
   - Да брось ты! - тряхнул головой Брент. - Во всяком случае, в Нью-Йорке нам ее возраст не мешал.
   - А что же в таком случае? Ревновать она тебя не может - ведь ты был в море... Нет, помяни мое слово, все-таки возраст. Когда женщина ревнует, она злится на тебя, а тут словно бы на себя.
   Брент усмехнулся. Наконец-то он начинает оттаивать, все-таки спиртное сделало свое дело.
   - Боюсь, Йоси-сан, мне скоро не только твое слово, а и вообще нечего будет поминать.
   - А я говорю, она тебя любит, - упорствовал Мацухара.
   Брент уставился в стакан. Наверное, с минуту в каюте слышался только ровный гул вспомогательных моторов: Встретившись наконец с глазами летчика, он увидел в них озабоченность. Надо ведь, за него переживает!
   - Знаешь, Йоси-сан, такого друга, как ты, у меня в жизни не было. Вот я увидел твой "Зеро" над подлодкой и сразу понял: теперь, что бы ни случилось, мы прорвемся. Брент умолк, осененный новой мыслью. - Слушай, твои англичане отличные ребята.
   - Ну так! Побольше бы нам отличных ребят. - Он поболтал в стакане золотистую жидкость. - Кого-то ведь надо сажать в пустые кабины.
   - В Японии добровольцев хоть отбавляй.
   - И не только в Японии. Теперь к нам рвутся пилоты из Франции, Америки, Германии... даже из Греции и Турции.
   - Так ведь это же хорошо. Вот их и посадишь.
   - Да, конечно. Но смешанная эскадрилья... не знаю даже. Гусь свинье не товарищ. Правда, на "Сифайры" грех жаловаться - хорошая машина. А теперь у нас есть еще "Грумманы".
   - "Хеллкэт F6F"? И сколько? Один? Два?
   - Эскадрилья. Двенадцать машин. А в них лучшие морские летчики США. Все добровольцы. Их уже зачислили в штат Департамента мемориалов.
   - Когда они будут здесь?
   - Через месяц, думаю. Они заканчивают обучение в Пенсаколе. - Йоси негромко хмыкнул. - Что-то вроде АДО наоборот.
   - "Американский добровольческий отряд"? "Летучие тигры" из Китая?
   - Угу. Я сам с ними дрался в сороковом и в сорок первом. Ирония судьбы!
   Брент знал еще из первоначального опроса на борту "Йонаги", что Йоси Мацухара воевал в Китае и сбил три китайских самолета. Но с тех пор он ни разу не упоминал об этом в разговорах. Тема деликатная, он чувствовал, что летчик ее избегает. За мыслями о друге собственные беды показались уже не столь тяжкими.
   - Да, действительно... - Он решил отвлечь Мацухару. - Скажи, Йоси-сан, а у тебя есть женщина?
   Японец покачал головой и сделал большущий глоток из стакана.
   - Не можешь забыть Кимио?
   Йоси стиснул зубы.
   - Я виноват в ее смерти.
   - Что за бред?
   Карие глаза грозно сверкнули.
   - Не смей так со мной говорить!
   - А ты болтай больше. Я тоже, между прочим, там был. Это я привел вас в засаду. Увязался за шлюхой, вместо того чтобы...
   - Нет! Я должен был ее защитить, а не смог! Вместо меня ей всадили шесть пуль в грудь! - Он залпом осушил стакан.
   - Тебя не переубедишь.
   - Нет, Брент-сан, не переубедишь.
   - До сих пор ищешь смерти?
   - Адмирал Фудзита отказал мне в моей просьбе.
   - И мне отказал.
   - Ты-то тут при чем? Вот это действительно бред - американец делает себе харакири!
   - Я думал, ты меня считаешь самураем.
   - Считаю.
   - Тогда это не бред.
   Глаза Йоси потеплели.
   - Может, и не бред, Брент-сан.
   - Ты хочешь умереть там? - Брент потыкал пальцем в потолок.
   - Разве есть лучшее место?
   - Розенкранц и Ватц будут рады тебе услужить.
   - Еще чего! Я первый их убью и только потом отправлюсь к предкам.
   - Я бы тоже хотел удостоиться такой чести. - Бренту вдруг вспомнились слова Дэйл. - Мы живем в безумном мире, Йоси-сан.
   - А мы и есть безумцы.
   - Почему? Из-за того, что самураи?
   - Не только. Просто наш образ жизни несовместим с "тачками", магнитофонами, кино... Адмирал даже телевизоры запретил.
   - И это, по-твоему, безумие?