Страница:
– Пат, ну, наконец-то!
На крикуна зашикали и император, взяв руки большой золотой кубок со "Старым Роантиром", торжественно сказал:
– Братья, выпьем на добрую дорогу.
Патрик поднял свой кубок и в его могучей груди гулко застучало сердце. Архиепископ Иезекия, стоявший между ним и Сорквиком, как и все с обнаженным торсом, одетый в чёрные годолайтары, на которых были вышиты серебряные кресты, поднял свой кубок и сказал:
– Благословляю вас братья на этот полёт в небесах Варкена, который мы совершим в честь воплощённой Матидейнахш, и пусть Создатель наш небесный, какими бы именами вы его не называли, обратит на нас всех свой взор. Аминь.
Годойоны дружно подняли кубки и осушили их до дна, после чего стали поодиночке и целыми группами телепортом покидать огромный зал, в который им ещё предстояло вернуться позднее, и занимать свои места на ещё более огромной, многоступенчатой сцене, размещённой внутри золотого флайера, имевшего форму колокола. В самом центре стояли на главной площадке три Великих алмазных годо, Энимон, что значит громкоголосый, Зиуномон – звонкоголосый и Занамон, сладкоголосый. Эти барабаны были такими огромными, что для них было изготовлено по семь специальных трёхэтажных площадок, оснащённых индивидуальными гравитационными решетками. Только так перед ними могло встать по триста пятьдесят годойонов.
Справа и слева от Великих годо стояли их младшие братья, Большие годо, которых насчитывалось шестьдесят штук, а выше и ниже них стояли все прочие барабаны-годо, в число которых входил Золотой годо Сиссара и Синий годо Микки. На широких ступенях ниже строя барабанов-годо стояли широкие раломаны, на которых сидели жены и подруги годойонов любви, одетые в национальные костюмы своих миров, но все с рилонами в руках и у самого края сцены стояли по стойке смирно флайкойоны. Каждый годойон, который умел танцевать флайк и фламму, флакке и фламко, записался ещё и в этот танцевальный ансамбль, чтобы хоть несколько минут, танцуя этот танец, который имел для варкенцев сугубо ритуальное значение, посмотреть на брачный полёт своей бывшей любовницы.
Как только все заняли свои места, золотой флайер, ведомый лучшими пилотами империи, плавно поднялся в воздух и бесшумно полетел от дворца Сорквика к дворцу императрицы Лариты. Там, в её больших парадных покоях остановилась всего на несколько дней воплощённая Матидейнахш, леди Рита, Звёздная императрица Сирианы. Преданные ей муллы-огнепоклонники настояли-таки на том, чтобы она была коронована ещё до своего брачного полёта архиепископом Иезекией. Одна, без её законного уже мужа, с которым леди Рита подписала брачный контракт ещё неделю назад на Галане. Спорить с этими бородатыми громилами в белых чалмах было невозможно и потому днём ранее под торжественный рокот ста больших барабанов-годо, в которые били годойоны-священники, архиепископ Иезекия, этот главный коронователь Звёздных императоров и планетарных королей, возложил на её белокурую головку бриллиантовую корону.
После этого вредные муллы тут же успокоились и сказали, что отныне их обожаемая Аштар вольна делать что угодно со своей Звёздной империей и ими самими, хоть резать их на куски. Они завалились всей толпой в кафедральный собор Универсальной Церкви и благословили свою Аштар на бракосочетание по своим собственным канонам, под звуки труб и бой барабанов, с громкими песнями, огненными плясками и фейерверками. Похоже, что на остров Данин перебралась вся Сириана, таким шумным и многолюдным вышел этот праздник, за которым внимательно наблюдали все остальные гости, готовясь к самой грандиозной пьянке в истории Варкена, население которого за эти несколько дней практически утроилось. Оставалось только удивляться тому, как леди Рита смогла уснуть в эту ночь, ведь архо Матидейнахш смогли загнать всех в дома только под самое утро.
Жано Коррель лежал в этот предутренний час на огромной кровати и делал вид, что спит. Он чутко вслушивался в ночную тишину и время от времени поглядывал через полуприкрытые веки на широкий дверной проём, за которым ему был виден большой атриум, освещённый одними только звёздами. Низа и Луиза, прижавшись к нему с обоих сторон, то ли крепко спали, то ли тоже делали вид, что они спят и ждали той минуты, когда проснётся их младшенькая, спальная которой была расположена на противоположной стороне, за атриумом. Тихо журчала вода в фонтанах, звенели в ночной тишине цикады, которых специально для этой ночи привезли с Галана, и спальную заполняли ароматы ночных цветов с острова Равелнаштарам.
Жано, как это ни странно, волновался и даже побаивался всяких неожиданностей. Хотя разрешение на их брачный полёт уже было выдано всеми девятью столпами престола, сиречь семью лордами-хранителями чести и Марцио с Роджером, леди Рита могла запросто облачиться в свою Защитницу Аниту и Антала и упорхнуть из дворца. В храм, естественно, она уже не могла вернуться, так как передала бразды правления своей дарованной свыше дочери Ракель, но мало ли что могло взбрести в её очаровательную головку, ведь после того, как Рита сложила с себя полномочия Верховной жрицей и осталась всего лишь воплощённой Матидейнахш, она превратилась в такую озорную и бесшабашную девчонку, что Жано просто диву давался.
Ей ничего не стоило взять и отправиться одной, одев на себя только Серебряную Тунику, без каких-либо сопровождающих чуть ли не к черту на рога и завалиться там в какую-нибудь кантину рудокопов или золотоискателей, чтобы выпить пару рюмок экзотического ликёра и вскружить головы всем тем парням, которые там оттягивались. Более того, она могла взять в руки сирафу и спеть им парочку таких песенок, что после этого парни её уже ни за что не хотели отпускать и требовали продолжения концерта. И везде, где только не появлялась Марго Нивер, она влюбляла в себя всех мужчин до единого и если бы не то обстоятельство, что уже очень скоро в ней узнавали воплощённую Матидейнахш, её очередной визит заканчивался без массовых потасовок и кровопролития.
Как только кто-нибудь узнавал её и произносил вслух, – воплощённая Матидейнахш, все парни тотчас брали себя в руки, так как в сознании каждого немедленно проявлялось три кодовых слова, Варкен, Галан и Сириана. Варкен с его архо, Галан с жрицами храма и Сириана с её муллами-огнепоклонниками были очень серьёзным препятствием на пути каждого парня, который захотел бы заключить эту белокурую красотку в свои объятья. Да, к тому же и её ответ на вопрос, как же это она забралась в такую даль, убивал всех наповал, когда леди Рита говорила: – "Очень просто, милый, шажочками. С Галана я прыгнула на Ахав, с Ахава на Денеру, с Денеры на Ромин, а оттуда прямиком сюда". Прикинув, какое расстояние преодолела эта высокая девушка, самые крутые мачо мгновенно выпадали в осадок.
Жано очень любил, когда кто-нибудь рассказывал ему об очередной такой вылазке его невесты или она рассказывала им об этом сама, зато Луиза жутко сердилась на неё за это. Правда, не долго потому, что на Риту вообще нельзя было долго сердиться. Жано не раз предлагал ей отправиться куда-нибудь вчетвером, чтобы закатить там шумную вечеринку, но Рита всегда отказывалась, говоря ему: – "Ну, ты придумал, Жано. Если ты будешь рядом, то уже не один парень не отважится подойти ко мне и угостить бокалом шампанского". В этом не было никакого наигрыша и Жано видел в таком поведении своей жены-невесты прежде всего то, что она полностью отрешилась от храма и сделала это так легко и естественно, что у него отлегло от сердца, ведь даже ему было трудно свыкнуться с мыслью, что он уже не секонд ордена, а без пяти минут Звёздный император, к которому каждый день идут за распоряжениями сотни людей.
Жано лежал на кровати и ждал той минуты, когда их Рита выбежит в атриум, чтобы взмыть в небеса Варкена. Ну, а леди Рита в этот момент терпеливо дожидалась того момента, когда крохотный золотистый диск Золото Лорда отразится в зеркале трельяжа, стоявшего напротив её кровати. Она ещё вчера утром повернула и наклонила его так, чтобы увидеть рассвет ещё лёжа в кровати. Ей было одновременно радостно в эти предутренние часы и немного грустно, ведь она прощалась со своей прежней жизнью. О храме она почти не думала, так как знала, что ей было суждено его покинуть. Не думала она и о том, как воцарится на престоле и станет матерью-хранительницей многих народов Сирианской звёздной империи. Она и так была ею долгие годы и давно уже привыкла к тому, что в первую очередь должна заботится о людях, а потому уже о своей семье и о себе.
Наконец, из-за цепочки гор, отражающихся в зеркале, на небо стал медленно всходить Золотой Лорд, маленький, золотистый диск которого давал света не больше, чем любая из Трёх Сестёр в небе Галана. Она быстро вскочила с кровати и, выпив бокал джуса, привела в порядок волосы и сделал утренний макияж, в котором, впрочем, не было никакой необходимости. Её щёки и без того заливал яркий румянец, а глаза сияли от радости и предвкушения брачного полёта. Рита часто расспрашивала своих подруг, с чем его можно сравнить и всякий раз слышала в ответ, что только с ещё одним брачным полётом. Она уже привыкла к тому, что в их брачном союзе именно она является предметом всеобщего обожания, отчего ей зачастую казалось, что у неё три мужа, а не один. Жано она любила в первую очередь потому, что он воплощал в себе всех её любовников-паломников и был вместе с тем единственным и неповторимым, ради которого стоило жить.
Рита, одетая в Серебряную Тунику, которая изображала из себя длинный, ажурный пеньюар тёмно-лилового цвета, распахнутый спереди, который прекрасно оттенял в этом мягком, зыбком полумраке молочно-серебристую белизну её тела, выбежала в атриум и остановилась на площадке между фонтанов. Тихонечко смеясь, Рита сняла с себя пеньюар и он плавно полетел в спальную, а она, взмахнув руками, закружилась в центре большой, золотой семилучевой звезды, врезанной в тёмно-синие лазуритовые плиты. На этом фоне её нагота показалась годойонам любви, стоящим коленопреклонённо и сцепив пальцы в замок обожания, божественной и непорочно чистой. Внезапно на небосклоне вспыхнул огромный золотой диск Звёздного королевства, спустившегося на предельно низкую высоту, и залившего ярким светом весь остров Данин.
Рита подняла глаза и, увидев всех своих паломников, радостно рассмеялась и послала им воздушные поцелуи. Три главных годойона, стоявших на самых верхних горизонтальных площадках, Сиссар возле центрального, а Сорквик и Веридор возле правого и левого, молча встали и поклонились ей в пояс, после чего круто развернулись на каблуках, выхватили свои большущие ойтоны, коротко разбежались и взмыли в воздух. Ойтоны замелькали с непостижимой быстротой, но они едва касались мембраны и оттого Рита услышала не оглушительную барабанную дробь, а чуть слышный шепот Великих алмазных годо. Три годойона плавно опустились вниз, но справа и слева от них уже взмыло шестеро других годойонов, удары ойтонов которых заставили годо запеть чуть-чуть громче.
Вслед за ними все остальные годойоны стали будить свои годо, а на самой ближней к Рите площадке вскочили на ноги два старых соперника-флайкойона, Нейзер и Тефалд, взмыли в воздух, выписывая головокружительные пируэты и, приземлившись, тотчас принялись выбивать каблуками сапожек бешеную дробь. В ту же минуту к ней подбежали с двух сторон смеющиеся Низа и Луиза, а Жано бросился к её ногам и покрыл их поцелуями. В это же время громко зазвенели рилорны в руках жен годойонов, очень многие из которых были подругами Риты, среди которых сидела Анита, её самая лучшая подруга и наставница. Как только губы Жано коснулись её коленок, она громко взвизгнула и плавно взмыла вверх в объятьях Низы и Луизы. Тысячи звонких женских голосов немедленно затянули древнюю песню:
– Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Этот пронзительный крик заставил Риту немедленно устремиться в небо и полететь на восток. Пилоты золотого флайера, пропустив вперёд Жано, бросили его в погоню за воплощённой Матидейнахш, а громкий рокот барабанов-годо заставил этого здоровенного, загорело парня быстро догнать её и лететь метрах в тридцати позади. В считанные секунды они поднялись на высоту около десяти километров и Жано пришлось соткать защитный кокон. Женский хор громко запел:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Белой голубкой взлетела в небо наша Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
К любви и счастью стремится наша Матидейнахш!
Эти звонкие песенные возгласы сопровождала бешенная барабанная дробь сложнейшего рисунка и дробь сапожек нескольких сотен флайкойонов, к которым присоединились, положив руки на плечи друг другу, Сорквик, Веридор и Сиссар. Женский хор продолжал:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Черный сокол Жано, летит за нашей Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Ах, неужели догонит он нашу Матидейнахш!
Пилотам флайера приходилось зорко следить за обстановкой в небе над островом Данин. Буквально изо всех небоскрёбов Ларитандейра вылетали десятки тысяч больших проулочных флайеров, пилоты которых, стремительными манёврами обгоняя друг друга, старались приблизиться к леди Рите. На их борту сидели за праздничными столами миллионы гостей, приглашенных для того, чтобы увидеть этот брачный полёт. Вскоре в небе образовался из флайеров, которые летели практически вплотную машина к машине, огромный, вытянутый кокон с окном вверху на тот случай, если кому-то вздумается пальнуть в космос пирокинетическим разрядом. Такое было возможным только благодаря мастерству пилотов-варкенцев. Грохот барабанов-годо был таким, что их было слышно даже на борту флайеров.
Пределы острова Данин леди Рита покинула на высоте двадцати километров, для чего воздушные диспетчеры быстро открыли, а потом захлопнули окно в силовом куполе, закрывавшем его от лютой стужи зимы одного Лорда. Никаких неприятностей от того, что она оказалась на сильном морозе, воплощённая Матидейнахш не почувствовала. Миллионы мужчин и женщин делали всё, чтобы её брачный полёт проходил в самых комфортных условиях. Как только Низа и Луиза увидели внизу океан ледяного крошева, они тотчас принялись покрывать свою любовницу поцелуями, что тотчас отметил хор и она сама, исторгнув радостный крик и огромный огненный факел:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Какие нежные подружки у нашей Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Как же ты горяча, наша славная Матидейнахш!
Веридор Мерк, которому Рита родила дочь, перешел к своему новому Бирюзовому годо и буквально неистовствовал возле него, вертясь чертом и выстукивая дробь в новой фехтовальной манере и его любовница, летевшая вниз спиной, просто залюбовалась им и осыпала его сотнями горячих поцелуев и не только его одного. Все остальные годойоны также, как и он, всем своим мастерством и энергией выражали ей свою любовь. Между тем в брачном полёте её сопровождали не одни только мощные, скоростные прогулочные флайеры повышенной защиты. Внутри этого плотно строя, имевшего в поперечнике около шести километров, словно мошки сновали на микрошниках космические гусары и жрицы храма. Как только леди Рита достигла экватора и легла на курс, она резко увеличила скорость, словно проверяя этим мастерство пилотов, но ни одна машина в этом тесно сомкнутом строю не дрогнула.
Выйдя на финишную прямую, она стала и сама целовать и ласкать своих любовниц, отчего овальный кокон тотчас превратился в огнедышащий фонтан, а когда своими теле и прирокинетическими поцелуями их троих стал одаривать Жано, этот фонтан превратился в нечто колоссальное и величественное. Вскоре он догнал Риту и втроём они зажали её жемчужно-белое тело в смуглые тиски своих молодых, сильных и красивых тел. Сделав один полный оборот вокруг Варкена, этот семейный союз снизил скорость, подлетел к острову Любви и буквально замер над ним на высоте двадцати километров. Плотный строй флайеров рассыпался и встал вокруг них стеной, но смотреть было уже собственно не на что, так как Жано соткал плотный золотистый кокон, который скрыл их от любопытных глаз, но это вовсе не означало, что брачный полёт окончился. Наоборот, он только начался.
Жано Коррель готовился к этому брачному полёту самым основательным образом и в этом ему помогали его новые друзья из Золотого Антала, Зак Лугарш, Ратмир Ветер и Гарри Томпсон. Естественно, что ему помогал и Нейзер, но это был старый друг. Контора Зака выявила всех самых горячих поклонников леди Риты и все они получили приглашения, а Жано краткую характеристику о том, кто есть кто и как он относится к его жене. То, что все эти мужчины и женщины её просто обожали и боготворили, заставило его пересмотреть все свои взгляды на внешние эффекты, сопровождающие брачный полёт. Он решил в отличие от всех остальных своих друзей, уже совершивших брачные полёты и от прежних своих полётов не разрушать, а созидать. Причём созидать самым основательным образом, чтобы память об этом брачном полёте осталась навсегда.
Для этого он заказал у своего старого друга, в прошлом космошахтёра, а теперь вольного торговца герцога Лидо Ардийского двадцать пять миллионов кубов из молочно-белой смальты, к верхней части которых он попросил его прикрепить пластину самого светлого золота, какое тот только сможет отыскать, сделать в ней углубление, насыпать в него пригоршню самоцветов и поставить всё это на постамент из какого-нибудь красивого камня. Всё это нужно было доставить ко дню его брачного полёта на Варкен и выгрузить на острове Любви. Получилась весьма внушительная пирамида. Именно поэтому флайеры, прилетев к острову, встали над вокруг него кольцом и наблюдали преимущественно за тем, как били в барабаны годойоны, танцевали флайкойоны и пели их жены.
Поднимая бокалы, кубки и солдатские кружки, до краёв наполненные "Ракетным топливом" в честь самой обольстительной девушки галактики и самого счастливого парня, гости у удивлением обнаруживали, что в просторных салонах флайеров, внезапно, появились скульптурные изображения воплощённой Матидейнахш, из одежды на которой были только драгоценные украшения. Леди Рита, изваянная из смальты, с золотыми волосами, лежала, сидела, стояла, извивалась в танце в тысячах поз. Как только на золотом флайере появились первые изваяния, годойоны издали восторженный рёв и принялись бить в барабаны с удвоенной силой. Для каждого из них Жано каким-то непостижимым образом изготовил целую дюжину смальтовых Матидейнахш и все они были именно в тех позах, памятных только каждому из них. О лучшем подарке на память никто и не мечтал.
Увы, но всё рано или поздно кончается и вскоре закончился и этот брачный полёт. Жано телепортом отправился вместе со своими женами в Ларитандейр, а через несколько минут исчезли и флайеры. Гости, а вместе с ними годойоны любви направились к пиршественным столам. Воплощённая Матидейнахш, как об этом и говорилось в древнем варкенском пророчестве, вышла замуж за великого архо и теперь для неё началась совсем другая жизнь.
Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, открытый космос вблизи темпорального коллапсара "Галан", Звездное княжество "Звездный Антал".
Стандартное галактическое время:
20 декабря, 11 часов 27 минут
Стинко и Юм сидели на зелёной лужайке перед своим домом на острове в окружении двадцати четырёх смальтовых Рит и то и дело прикладывались к горлышку оранжевой семилитровой канистрочки, в которую был залит знаменитый зелёный коктейль Жано Корреля, который и язык-то не поворачивался назвать "Ракетным топливом". Они первыми покинули Ларитандейр даже не дождавшись того момента, когда леди Рита заплетёт волосы их доброго друга в тысячу косичек. У Стинко, почему-то, срочно появились дела. Юм сидел на траве и молча наблюдал за тем, как его напарник то и дело переставляет изваяния, пытаясь, видимо, найти какой-то особый ритм. Когда прямо напротив него встала леди Рита, стоящая на коленях и протягивающая ему как когда-то большую ягоду-фуа, он не выдержал и воскликнул:
– Брателла, помнишь, как мы из-за этой ягодки тянулись на мизинцах? Я тогда тебе спецом проиграл.
Этим воспоминанием он окончательно настроил своего друга на рабочий лад и тот, отхлебнув ещё пару глотков напитка, сказал:
– По-моему их можно поставить в любом порядке. – После чего решительно встал, подтянул шорты и добавил – Всё, Юмми, мы нашли недостающий компонент. Теперь у нас с тобой всё получится. Пошли.
Юм Хью с сомнением посмотрел на смальтовых Рит, присосался к канистрочке, утёр рукой рот и спросил:
– Братан, а ты уверен?
– Уверен, не уверен, какая разница! – Воскликнул Стинко – Всё равно пока мы не занесём эти статуи в ледяную пещеру и не напустим в неё матидейтина, мы ничего не узнаем.
В следующее мгновение Юм уже сидел в ледяном гроте неподалёку от стены и без канистрочки в руках, смальтовые Риты выстроились вокруг сугроба, на котором лежали инфокристаллы, а Стинко стоял у закрывающейся двери. Как только она закрылась, он открыл кран и, быстро отскочив к стене, плюхнулся на ледяной пол. И на этот раз он вошел в состояние ледовой медитации очень быстро, но только теперь уже не увидел в ней, как всегда, архангелов. Вместо этого в самом центре сверкающей ледяной арены, окруженной густой синевой, на фоне которой смальтовые изваяния воплощённой Матидейнахш казались живыми, быстро вырос ледяной кристалл-цветок очень сложной формы, который стал мерцать и, словно таять, на глазах превращаясь в золотистую, искрящуюся пыльцу, которая вскоре окутала собой и эту круглую ледяную арену, и изваяния и его вместе с Юмом.
Они словно бы оказались парящими внутри большого шара, заполненного золотистой пыльцой, которая струилась и завивалась причудливыми узорами. Вскоре Стинко стал понимать, что каждая пылинка это частица знаний их друзей, подобная файлу, и убедился в том, что он может эти частицы заставить двигаться. Сообразив, наконец, что нужно делать, он, как бы стал притягивать их глазами к себе, и они послушно потекли к нему, коснулись его глаз, вызвав тем самым яркую вспышку у него перед самым носом и вошли в его сознание миллионами вопросов и ответов, диалогов, образов, ощущений, запахов и математических символов. Заставив их все пройти через свой мозг и поняв, что каждая такая золотинка оставила не нём свой отпечаток, он сфокусировал свой взгляд на Юме, сидящем с умиротворённым лицом, и послал в него все эти знания мощным потоком. Тот даже не вздрогнул, но Стинко знал, что они отпечатались навечно и в его мозгу. Не зная, что делать дальше, он открыл рот и вдохнул их в себя, наполняя пыльцой знаний всё своё тело, после чего незаметно для себя погрузился в сон.
Когда Стинко проснулся, то с удивлением обнаружил, что и он, и Юм находятся не в ледяной пещере, а в своём доме, причём он лежал на большой кровати, а его друг на диване. Юм к тому же всё ещё спал и он не стал его будить, а телепортом отправился в ледяной грот. Все статуи и инфокристаллы были на месте. Оставив статуи в ледяном гроте, Стинко забрал инфокристаллы и вернулся в дом. Там, сунув один из них в гнездо считывающего устройства, он убедился в том, что всё осталось, как и прежде и уже хотел было расстроиться, как, вдруг, увидел, что кто-то установил на его письменном столе очень хитроумный жучок, который состоял из прекрасно знакомых ему предметов и трёх едва заметных проводков. В этом жучке он сразу же узнал работу Нейзера и весело рассмеялся. Теперь ему стало понятно, кто регулярно вытаскивал его Юма из ледяной пещеры. В следующее мгновение он понял, что у него всё получилось.
Все те знания, которые хранились на тысячах инфокристаллов большой ёмкости, действительно перекочевали в виде золотой пыльцы в его сознание и запечатлелись в памяти, но теперь их нужно было как-то активировать и как только Стинко подумал об этом, то сразу же понял, как это сделать. Радуясь своей сообразительности, он пошел на первый этаж, будить Юма. Растолкать того оказалось не просто, но когда он проснулся и увидел сияющую физиономию друга, тотчас всё понял, так как Стинко сделав рукой и бровью чуть заметное движение, предупредил его о том, что их пасут. Широко зевая, Юм сказал:
– Брателла, пора заканчивать со всей этой хренотенью. Давай сделаем вот как. Корыто у нас с тобой уже есть, темпоральник в нём тоже. Грузимся на корапь вместе с этой долиной, ставим его в положение закрыто для всех, залезаем в темпоральник и учимся, учимся, учимся и ещё раз учимся по старым, добрым методикам, а как чему-нибудь научимся, то тихонько сваливаем и отправляемся в большой поиск. Ну, что ты на это мне скажешь, братан?
– А что нам ещё остаётся делать, Юмми? – Воскликнул Стинко и добавил – Не вышло чудесным образом получить профессию архангела, изучим её обычным, дедовским способом.
Они демонстративно вышли из дома, Стинко достал из кармана шортов небольшой пульт и над их головами высоко в небе появился большой космический корабль, который можно было отнести по размерам к классу тяжелых крейсеров, по внешнему виду и внутренней отделки к самым роскошным лайнерам, а по простоте управления к космояхтам. На этом корабле, имеющем в плане форму вытянутого треугольника длиной в семь с половиной километров, шириной в пять и высотой в три с половиной, в самом центре находился темпоральный ускоритель диаметром в четыре километра и высотой в полтора, куда с лёгкостью помещалась большая часть их острова, которая уже была не только вырезана, но и помещена на специальный поддон. Телепортировать его на борт лайнера, у которого даже не было названия, не говоря уже о порте приписки, не составило для Стинко никакого труда.
На крикуна зашикали и император, взяв руки большой золотой кубок со "Старым Роантиром", торжественно сказал:
– Братья, выпьем на добрую дорогу.
Патрик поднял свой кубок и в его могучей груди гулко застучало сердце. Архиепископ Иезекия, стоявший между ним и Сорквиком, как и все с обнаженным торсом, одетый в чёрные годолайтары, на которых были вышиты серебряные кресты, поднял свой кубок и сказал:
– Благословляю вас братья на этот полёт в небесах Варкена, который мы совершим в честь воплощённой Матидейнахш, и пусть Создатель наш небесный, какими бы именами вы его не называли, обратит на нас всех свой взор. Аминь.
Годойоны дружно подняли кубки и осушили их до дна, после чего стали поодиночке и целыми группами телепортом покидать огромный зал, в который им ещё предстояло вернуться позднее, и занимать свои места на ещё более огромной, многоступенчатой сцене, размещённой внутри золотого флайера, имевшего форму колокола. В самом центре стояли на главной площадке три Великих алмазных годо, Энимон, что значит громкоголосый, Зиуномон – звонкоголосый и Занамон, сладкоголосый. Эти барабаны были такими огромными, что для них было изготовлено по семь специальных трёхэтажных площадок, оснащённых индивидуальными гравитационными решетками. Только так перед ними могло встать по триста пятьдесят годойонов.
Справа и слева от Великих годо стояли их младшие братья, Большие годо, которых насчитывалось шестьдесят штук, а выше и ниже них стояли все прочие барабаны-годо, в число которых входил Золотой годо Сиссара и Синий годо Микки. На широких ступенях ниже строя барабанов-годо стояли широкие раломаны, на которых сидели жены и подруги годойонов любви, одетые в национальные костюмы своих миров, но все с рилонами в руках и у самого края сцены стояли по стойке смирно флайкойоны. Каждый годойон, который умел танцевать флайк и фламму, флакке и фламко, записался ещё и в этот танцевальный ансамбль, чтобы хоть несколько минут, танцуя этот танец, который имел для варкенцев сугубо ритуальное значение, посмотреть на брачный полёт своей бывшей любовницы.
Как только все заняли свои места, золотой флайер, ведомый лучшими пилотами империи, плавно поднялся в воздух и бесшумно полетел от дворца Сорквика к дворцу императрицы Лариты. Там, в её больших парадных покоях остановилась всего на несколько дней воплощённая Матидейнахш, леди Рита, Звёздная императрица Сирианы. Преданные ей муллы-огнепоклонники настояли-таки на том, чтобы она была коронована ещё до своего брачного полёта архиепископом Иезекией. Одна, без её законного уже мужа, с которым леди Рита подписала брачный контракт ещё неделю назад на Галане. Спорить с этими бородатыми громилами в белых чалмах было невозможно и потому днём ранее под торжественный рокот ста больших барабанов-годо, в которые били годойоны-священники, архиепископ Иезекия, этот главный коронователь Звёздных императоров и планетарных королей, возложил на её белокурую головку бриллиантовую корону.
После этого вредные муллы тут же успокоились и сказали, что отныне их обожаемая Аштар вольна делать что угодно со своей Звёздной империей и ими самими, хоть резать их на куски. Они завалились всей толпой в кафедральный собор Универсальной Церкви и благословили свою Аштар на бракосочетание по своим собственным канонам, под звуки труб и бой барабанов, с громкими песнями, огненными плясками и фейерверками. Похоже, что на остров Данин перебралась вся Сириана, таким шумным и многолюдным вышел этот праздник, за которым внимательно наблюдали все остальные гости, готовясь к самой грандиозной пьянке в истории Варкена, население которого за эти несколько дней практически утроилось. Оставалось только удивляться тому, как леди Рита смогла уснуть в эту ночь, ведь архо Матидейнахш смогли загнать всех в дома только под самое утро.
Жано Коррель лежал в этот предутренний час на огромной кровати и делал вид, что спит. Он чутко вслушивался в ночную тишину и время от времени поглядывал через полуприкрытые веки на широкий дверной проём, за которым ему был виден большой атриум, освещённый одними только звёздами. Низа и Луиза, прижавшись к нему с обоих сторон, то ли крепко спали, то ли тоже делали вид, что они спят и ждали той минуты, когда проснётся их младшенькая, спальная которой была расположена на противоположной стороне, за атриумом. Тихо журчала вода в фонтанах, звенели в ночной тишине цикады, которых специально для этой ночи привезли с Галана, и спальную заполняли ароматы ночных цветов с острова Равелнаштарам.
Жано, как это ни странно, волновался и даже побаивался всяких неожиданностей. Хотя разрешение на их брачный полёт уже было выдано всеми девятью столпами престола, сиречь семью лордами-хранителями чести и Марцио с Роджером, леди Рита могла запросто облачиться в свою Защитницу Аниту и Антала и упорхнуть из дворца. В храм, естественно, она уже не могла вернуться, так как передала бразды правления своей дарованной свыше дочери Ракель, но мало ли что могло взбрести в её очаровательную головку, ведь после того, как Рита сложила с себя полномочия Верховной жрицей и осталась всего лишь воплощённой Матидейнахш, она превратилась в такую озорную и бесшабашную девчонку, что Жано просто диву давался.
Ей ничего не стоило взять и отправиться одной, одев на себя только Серебряную Тунику, без каких-либо сопровождающих чуть ли не к черту на рога и завалиться там в какую-нибудь кантину рудокопов или золотоискателей, чтобы выпить пару рюмок экзотического ликёра и вскружить головы всем тем парням, которые там оттягивались. Более того, она могла взять в руки сирафу и спеть им парочку таких песенок, что после этого парни её уже ни за что не хотели отпускать и требовали продолжения концерта. И везде, где только не появлялась Марго Нивер, она влюбляла в себя всех мужчин до единого и если бы не то обстоятельство, что уже очень скоро в ней узнавали воплощённую Матидейнахш, её очередной визит заканчивался без массовых потасовок и кровопролития.
Как только кто-нибудь узнавал её и произносил вслух, – воплощённая Матидейнахш, все парни тотчас брали себя в руки, так как в сознании каждого немедленно проявлялось три кодовых слова, Варкен, Галан и Сириана. Варкен с его архо, Галан с жрицами храма и Сириана с её муллами-огнепоклонниками были очень серьёзным препятствием на пути каждого парня, который захотел бы заключить эту белокурую красотку в свои объятья. Да, к тому же и её ответ на вопрос, как же это она забралась в такую даль, убивал всех наповал, когда леди Рита говорила: – "Очень просто, милый, шажочками. С Галана я прыгнула на Ахав, с Ахава на Денеру, с Денеры на Ромин, а оттуда прямиком сюда". Прикинув, какое расстояние преодолела эта высокая девушка, самые крутые мачо мгновенно выпадали в осадок.
Жано очень любил, когда кто-нибудь рассказывал ему об очередной такой вылазке его невесты или она рассказывала им об этом сама, зато Луиза жутко сердилась на неё за это. Правда, не долго потому, что на Риту вообще нельзя было долго сердиться. Жано не раз предлагал ей отправиться куда-нибудь вчетвером, чтобы закатить там шумную вечеринку, но Рита всегда отказывалась, говоря ему: – "Ну, ты придумал, Жано. Если ты будешь рядом, то уже не один парень не отважится подойти ко мне и угостить бокалом шампанского". В этом не было никакого наигрыша и Жано видел в таком поведении своей жены-невесты прежде всего то, что она полностью отрешилась от храма и сделала это так легко и естественно, что у него отлегло от сердца, ведь даже ему было трудно свыкнуться с мыслью, что он уже не секонд ордена, а без пяти минут Звёздный император, к которому каждый день идут за распоряжениями сотни людей.
Жано лежал на кровати и ждал той минуты, когда их Рита выбежит в атриум, чтобы взмыть в небеса Варкена. Ну, а леди Рита в этот момент терпеливо дожидалась того момента, когда крохотный золотистый диск Золото Лорда отразится в зеркале трельяжа, стоявшего напротив её кровати. Она ещё вчера утром повернула и наклонила его так, чтобы увидеть рассвет ещё лёжа в кровати. Ей было одновременно радостно в эти предутренние часы и немного грустно, ведь она прощалась со своей прежней жизнью. О храме она почти не думала, так как знала, что ей было суждено его покинуть. Не думала она и о том, как воцарится на престоле и станет матерью-хранительницей многих народов Сирианской звёздной империи. Она и так была ею долгие годы и давно уже привыкла к тому, что в первую очередь должна заботится о людях, а потому уже о своей семье и о себе.
Наконец, из-за цепочки гор, отражающихся в зеркале, на небо стал медленно всходить Золотой Лорд, маленький, золотистый диск которого давал света не больше, чем любая из Трёх Сестёр в небе Галана. Она быстро вскочила с кровати и, выпив бокал джуса, привела в порядок волосы и сделал утренний макияж, в котором, впрочем, не было никакой необходимости. Её щёки и без того заливал яркий румянец, а глаза сияли от радости и предвкушения брачного полёта. Рита часто расспрашивала своих подруг, с чем его можно сравнить и всякий раз слышала в ответ, что только с ещё одним брачным полётом. Она уже привыкла к тому, что в их брачном союзе именно она является предметом всеобщего обожания, отчего ей зачастую казалось, что у неё три мужа, а не один. Жано она любила в первую очередь потому, что он воплощал в себе всех её любовников-паломников и был вместе с тем единственным и неповторимым, ради которого стоило жить.
Рита, одетая в Серебряную Тунику, которая изображала из себя длинный, ажурный пеньюар тёмно-лилового цвета, распахнутый спереди, который прекрасно оттенял в этом мягком, зыбком полумраке молочно-серебристую белизну её тела, выбежала в атриум и остановилась на площадке между фонтанов. Тихонечко смеясь, Рита сняла с себя пеньюар и он плавно полетел в спальную, а она, взмахнув руками, закружилась в центре большой, золотой семилучевой звезды, врезанной в тёмно-синие лазуритовые плиты. На этом фоне её нагота показалась годойонам любви, стоящим коленопреклонённо и сцепив пальцы в замок обожания, божественной и непорочно чистой. Внезапно на небосклоне вспыхнул огромный золотой диск Звёздного королевства, спустившегося на предельно низкую высоту, и залившего ярким светом весь остров Данин.
Рита подняла глаза и, увидев всех своих паломников, радостно рассмеялась и послала им воздушные поцелуи. Три главных годойона, стоявших на самых верхних горизонтальных площадках, Сиссар возле центрального, а Сорквик и Веридор возле правого и левого, молча встали и поклонились ей в пояс, после чего круто развернулись на каблуках, выхватили свои большущие ойтоны, коротко разбежались и взмыли в воздух. Ойтоны замелькали с непостижимой быстротой, но они едва касались мембраны и оттого Рита услышала не оглушительную барабанную дробь, а чуть слышный шепот Великих алмазных годо. Три годойона плавно опустились вниз, но справа и слева от них уже взмыло шестеро других годойонов, удары ойтонов которых заставили годо запеть чуть-чуть громче.
Вслед за ними все остальные годойоны стали будить свои годо, а на самой ближней к Рите площадке вскочили на ноги два старых соперника-флайкойона, Нейзер и Тефалд, взмыли в воздух, выписывая головокружительные пируэты и, приземлившись, тотчас принялись выбивать каблуками сапожек бешеную дробь. В ту же минуту к ней подбежали с двух сторон смеющиеся Низа и Луиза, а Жано бросился к её ногам и покрыл их поцелуями. В это же время громко зазвенели рилорны в руках жен годойонов, очень многие из которых были подругами Риты, среди которых сидела Анита, её самая лучшая подруга и наставница. Как только губы Жано коснулись её коленок, она громко взвизгнула и плавно взмыла вверх в объятьях Низы и Луизы. Тысячи звонких женских голосов немедленно затянули древнюю песню:
– Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Этот пронзительный крик заставил Риту немедленно устремиться в небо и полететь на восток. Пилоты золотого флайера, пропустив вперёд Жано, бросили его в погоню за воплощённой Матидейнахш, а громкий рокот барабанов-годо заставил этого здоровенного, загорело парня быстро догнать её и лететь метрах в тридцати позади. В считанные секунды они поднялись на высоту около десяти километров и Жано пришлось соткать защитный кокон. Женский хор громко запел:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Белой голубкой взлетела в небо наша Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
К любви и счастью стремится наша Матидейнахш!
Эти звонкие песенные возгласы сопровождала бешенная барабанная дробь сложнейшего рисунка и дробь сапожек нескольких сотен флайкойонов, к которым присоединились, положив руки на плечи друг другу, Сорквик, Веридор и Сиссар. Женский хор продолжал:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Черный сокол Жано, летит за нашей Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Ах, неужели догонит он нашу Матидейнахш!
Пилотам флайера приходилось зорко следить за обстановкой в небе над островом Данин. Буквально изо всех небоскрёбов Ларитандейра вылетали десятки тысяч больших проулочных флайеров, пилоты которых, стремительными манёврами обгоняя друг друга, старались приблизиться к леди Рите. На их борту сидели за праздничными столами миллионы гостей, приглашенных для того, чтобы увидеть этот брачный полёт. Вскоре в небе образовался из флайеров, которые летели практически вплотную машина к машине, огромный, вытянутый кокон с окном вверху на тот случай, если кому-то вздумается пальнуть в космос пирокинетическим разрядом. Такое было возможным только благодаря мастерству пилотов-варкенцев. Грохот барабанов-годо был таким, что их было слышно даже на борту флайеров.
Пределы острова Данин леди Рита покинула на высоте двадцати километров, для чего воздушные диспетчеры быстро открыли, а потом захлопнули окно в силовом куполе, закрывавшем его от лютой стужи зимы одного Лорда. Никаких неприятностей от того, что она оказалась на сильном морозе, воплощённая Матидейнахш не почувствовала. Миллионы мужчин и женщин делали всё, чтобы её брачный полёт проходил в самых комфортных условиях. Как только Низа и Луиза увидели внизу океан ледяного крошева, они тотчас принялись покрывать свою любовницу поцелуями, что тотчас отметил хор и она сама, исторгнув радостный крик и огромный огненный факел:
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Какие нежные подружки у нашей Матидейнахш!
Аа-й-ю, аа-й-ю, аа-й-ю, ай-яа-х!
Как же ты горяча, наша славная Матидейнахш!
Веридор Мерк, которому Рита родила дочь, перешел к своему новому Бирюзовому годо и буквально неистовствовал возле него, вертясь чертом и выстукивая дробь в новой фехтовальной манере и его любовница, летевшая вниз спиной, просто залюбовалась им и осыпала его сотнями горячих поцелуев и не только его одного. Все остальные годойоны также, как и он, всем своим мастерством и энергией выражали ей свою любовь. Между тем в брачном полёте её сопровождали не одни только мощные, скоростные прогулочные флайеры повышенной защиты. Внутри этого плотно строя, имевшего в поперечнике около шести километров, словно мошки сновали на микрошниках космические гусары и жрицы храма. Как только леди Рита достигла экватора и легла на курс, она резко увеличила скорость, словно проверяя этим мастерство пилотов, но ни одна машина в этом тесно сомкнутом строю не дрогнула.
Выйдя на финишную прямую, она стала и сама целовать и ласкать своих любовниц, отчего овальный кокон тотчас превратился в огнедышащий фонтан, а когда своими теле и прирокинетическими поцелуями их троих стал одаривать Жано, этот фонтан превратился в нечто колоссальное и величественное. Вскоре он догнал Риту и втроём они зажали её жемчужно-белое тело в смуглые тиски своих молодых, сильных и красивых тел. Сделав один полный оборот вокруг Варкена, этот семейный союз снизил скорость, подлетел к острову Любви и буквально замер над ним на высоте двадцати километров. Плотный строй флайеров рассыпался и встал вокруг них стеной, но смотреть было уже собственно не на что, так как Жано соткал плотный золотистый кокон, который скрыл их от любопытных глаз, но это вовсе не означало, что брачный полёт окончился. Наоборот, он только начался.
Жано Коррель готовился к этому брачному полёту самым основательным образом и в этом ему помогали его новые друзья из Золотого Антала, Зак Лугарш, Ратмир Ветер и Гарри Томпсон. Естественно, что ему помогал и Нейзер, но это был старый друг. Контора Зака выявила всех самых горячих поклонников леди Риты и все они получили приглашения, а Жано краткую характеристику о том, кто есть кто и как он относится к его жене. То, что все эти мужчины и женщины её просто обожали и боготворили, заставило его пересмотреть все свои взгляды на внешние эффекты, сопровождающие брачный полёт. Он решил в отличие от всех остальных своих друзей, уже совершивших брачные полёты и от прежних своих полётов не разрушать, а созидать. Причём созидать самым основательным образом, чтобы память об этом брачном полёте осталась навсегда.
Для этого он заказал у своего старого друга, в прошлом космошахтёра, а теперь вольного торговца герцога Лидо Ардийского двадцать пять миллионов кубов из молочно-белой смальты, к верхней части которых он попросил его прикрепить пластину самого светлого золота, какое тот только сможет отыскать, сделать в ней углубление, насыпать в него пригоршню самоцветов и поставить всё это на постамент из какого-нибудь красивого камня. Всё это нужно было доставить ко дню его брачного полёта на Варкен и выгрузить на острове Любви. Получилась весьма внушительная пирамида. Именно поэтому флайеры, прилетев к острову, встали над вокруг него кольцом и наблюдали преимущественно за тем, как били в барабаны годойоны, танцевали флайкойоны и пели их жены.
Поднимая бокалы, кубки и солдатские кружки, до краёв наполненные "Ракетным топливом" в честь самой обольстительной девушки галактики и самого счастливого парня, гости у удивлением обнаруживали, что в просторных салонах флайеров, внезапно, появились скульптурные изображения воплощённой Матидейнахш, из одежды на которой были только драгоценные украшения. Леди Рита, изваянная из смальты, с золотыми волосами, лежала, сидела, стояла, извивалась в танце в тысячах поз. Как только на золотом флайере появились первые изваяния, годойоны издали восторженный рёв и принялись бить в барабаны с удвоенной силой. Для каждого из них Жано каким-то непостижимым образом изготовил целую дюжину смальтовых Матидейнахш и все они были именно в тех позах, памятных только каждому из них. О лучшем подарке на память никто и не мечтал.
Увы, но всё рано или поздно кончается и вскоре закончился и этот брачный полёт. Жано телепортом отправился вместе со своими женами в Ларитандейр, а через несколько минут исчезли и флайеры. Гости, а вместе с ними годойоны любви направились к пиршественным столам. Воплощённая Матидейнахш, как об этом и говорилось в древнем варкенском пророчестве, вышла замуж за великого архо и теперь для неё началась совсем другая жизнь.
Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, открытый космос вблизи темпорального коллапсара "Галан", Звездное княжество "Звездный Антал".
Стандартное галактическое время:
785 236 год Эры Галактического Союза
20 декабря, 11 часов 27 минут
Стинко и Юм сидели на зелёной лужайке перед своим домом на острове в окружении двадцати четырёх смальтовых Рит и то и дело прикладывались к горлышку оранжевой семилитровой канистрочки, в которую был залит знаменитый зелёный коктейль Жано Корреля, который и язык-то не поворачивался назвать "Ракетным топливом". Они первыми покинули Ларитандейр даже не дождавшись того момента, когда леди Рита заплетёт волосы их доброго друга в тысячу косичек. У Стинко, почему-то, срочно появились дела. Юм сидел на траве и молча наблюдал за тем, как его напарник то и дело переставляет изваяния, пытаясь, видимо, найти какой-то особый ритм. Когда прямо напротив него встала леди Рита, стоящая на коленях и протягивающая ему как когда-то большую ягоду-фуа, он не выдержал и воскликнул:
– Брателла, помнишь, как мы из-за этой ягодки тянулись на мизинцах? Я тогда тебе спецом проиграл.
Этим воспоминанием он окончательно настроил своего друга на рабочий лад и тот, отхлебнув ещё пару глотков напитка, сказал:
– По-моему их можно поставить в любом порядке. – После чего решительно встал, подтянул шорты и добавил – Всё, Юмми, мы нашли недостающий компонент. Теперь у нас с тобой всё получится. Пошли.
Юм Хью с сомнением посмотрел на смальтовых Рит, присосался к канистрочке, утёр рукой рот и спросил:
– Братан, а ты уверен?
– Уверен, не уверен, какая разница! – Воскликнул Стинко – Всё равно пока мы не занесём эти статуи в ледяную пещеру и не напустим в неё матидейтина, мы ничего не узнаем.
В следующее мгновение Юм уже сидел в ледяном гроте неподалёку от стены и без канистрочки в руках, смальтовые Риты выстроились вокруг сугроба, на котором лежали инфокристаллы, а Стинко стоял у закрывающейся двери. Как только она закрылась, он открыл кран и, быстро отскочив к стене, плюхнулся на ледяной пол. И на этот раз он вошел в состояние ледовой медитации очень быстро, но только теперь уже не увидел в ней, как всегда, архангелов. Вместо этого в самом центре сверкающей ледяной арены, окруженной густой синевой, на фоне которой смальтовые изваяния воплощённой Матидейнахш казались живыми, быстро вырос ледяной кристалл-цветок очень сложной формы, который стал мерцать и, словно таять, на глазах превращаясь в золотистую, искрящуюся пыльцу, которая вскоре окутала собой и эту круглую ледяную арену, и изваяния и его вместе с Юмом.
Они словно бы оказались парящими внутри большого шара, заполненного золотистой пыльцой, которая струилась и завивалась причудливыми узорами. Вскоре Стинко стал понимать, что каждая пылинка это частица знаний их друзей, подобная файлу, и убедился в том, что он может эти частицы заставить двигаться. Сообразив, наконец, что нужно делать, он, как бы стал притягивать их глазами к себе, и они послушно потекли к нему, коснулись его глаз, вызвав тем самым яркую вспышку у него перед самым носом и вошли в его сознание миллионами вопросов и ответов, диалогов, образов, ощущений, запахов и математических символов. Заставив их все пройти через свой мозг и поняв, что каждая такая золотинка оставила не нём свой отпечаток, он сфокусировал свой взгляд на Юме, сидящем с умиротворённым лицом, и послал в него все эти знания мощным потоком. Тот даже не вздрогнул, но Стинко знал, что они отпечатались навечно и в его мозгу. Не зная, что делать дальше, он открыл рот и вдохнул их в себя, наполняя пыльцой знаний всё своё тело, после чего незаметно для себя погрузился в сон.
Когда Стинко проснулся, то с удивлением обнаружил, что и он, и Юм находятся не в ледяной пещере, а в своём доме, причём он лежал на большой кровати, а его друг на диване. Юм к тому же всё ещё спал и он не стал его будить, а телепортом отправился в ледяной грот. Все статуи и инфокристаллы были на месте. Оставив статуи в ледяном гроте, Стинко забрал инфокристаллы и вернулся в дом. Там, сунув один из них в гнездо считывающего устройства, он убедился в том, что всё осталось, как и прежде и уже хотел было расстроиться, как, вдруг, увидел, что кто-то установил на его письменном столе очень хитроумный жучок, который состоял из прекрасно знакомых ему предметов и трёх едва заметных проводков. В этом жучке он сразу же узнал работу Нейзера и весело рассмеялся. Теперь ему стало понятно, кто регулярно вытаскивал его Юма из ледяной пещеры. В следующее мгновение он понял, что у него всё получилось.
Все те знания, которые хранились на тысячах инфокристаллов большой ёмкости, действительно перекочевали в виде золотой пыльцы в его сознание и запечатлелись в памяти, но теперь их нужно было как-то активировать и как только Стинко подумал об этом, то сразу же понял, как это сделать. Радуясь своей сообразительности, он пошел на первый этаж, будить Юма. Растолкать того оказалось не просто, но когда он проснулся и увидел сияющую физиономию друга, тотчас всё понял, так как Стинко сделав рукой и бровью чуть заметное движение, предупредил его о том, что их пасут. Широко зевая, Юм сказал:
– Брателла, пора заканчивать со всей этой хренотенью. Давай сделаем вот как. Корыто у нас с тобой уже есть, темпоральник в нём тоже. Грузимся на корапь вместе с этой долиной, ставим его в положение закрыто для всех, залезаем в темпоральник и учимся, учимся, учимся и ещё раз учимся по старым, добрым методикам, а как чему-нибудь научимся, то тихонько сваливаем и отправляемся в большой поиск. Ну, что ты на это мне скажешь, братан?
– А что нам ещё остаётся делать, Юмми? – Воскликнул Стинко и добавил – Не вышло чудесным образом получить профессию архангела, изучим её обычным, дедовским способом.
Они демонстративно вышли из дома, Стинко достал из кармана шортов небольшой пульт и над их головами высоко в небе появился большой космический корабль, который можно было отнести по размерам к классу тяжелых крейсеров, по внешнему виду и внутренней отделки к самым роскошным лайнерам, а по простоте управления к космояхтам. На этом корабле, имеющем в плане форму вытянутого треугольника длиной в семь с половиной километров, шириной в пять и высотой в три с половиной, в самом центре находился темпоральный ускоритель диаметром в четыре километра и высотой в полтора, куда с лёгкостью помещалась большая часть их острова, которая уже была не только вырезана, но и помещена на специальный поддон. Телепортировать его на борт лайнера, у которого даже не было названия, не говоря уже о порте приписки, не составило для Стинко никакого труда.