Страница:
— Конечно, разразился бы большой, скандал, — понимающе кивнула Джоселин.
— Скандал, как бы не так, — фыркнула Флора. — Это закон не давал им соединиться. Хотя между ними и не было кровного родства, в глазах закона графиня продолжала оставаться его мачехой, — скорбно покачала головой она. — Какая трагедия для обоих!
— Грустно… — Конечно, именно об этом умолчал Рэнд тогда в галерее. Джоселин понимала теперь, почему он ничего не сказал, хотя ей не пришло бы в голову осуждать его дядю и бабушку за любовь, Но Рэнд недостаточно хорошо знал ее, чтобы быть в этом уверенным. — Но потом какое-то время они жили под одной крышей?
— То-то и оно. До конца ее дней они оставались добрыми друзьями. Ни разу не позволили себе ничего такого, что говорило бы о чем-то другом, насколько мы могли судить. — Флора смахнула неожиданно набежавшую на глаза слезу. — Но по тому, как они смотрели друг на друга, можно было догадаться, насколько сильны их чувства. Они оставались неизменными с самой первой их встречи до дня ее смерти. — Экономка шмыгнула носом. — Никогда прежде мне не доводилось видеть такую любовь и вряд ли еще доведется.
Флора кончила рассказ, и долгое время обе женщины молчали. Джоселин решила, что впервые слышит такую печальную историю. Она не могла вообразить сильную любовь, которую возможно утаивать на протяжении целой жизни. У нее защемило сердце от жалости к Найджелу. И отчасти к себе самой. Способен ли племянник на такую любовь? А она сама? Внезапно Джоселин осознала, что хочет добиться от Рэнда большего, чем просто физическое влечение. Она хотела его любви и сама хотела любить.
— Ну что же, миледи. — Деловитый голос Флоры отвлек Джоселин от этих мыслей. Женщина кивнула на платье, которое все еще лежало у Джоселин на коленях. — Что-то требует починки?
— Не совсем. — Джоселин расправила платье. — Я захватила с собой совсем мало вещей и прикидываю теперь, нельзя ли сделать из этого что-нибудь… поинтереснее. — И быстро высказала экономке свои соображения.
— Понимаю… — Флора посмотрела на молодую хозяйку с любопытством. — Хотя сомневаюсь, так ли уж это необходимо, ведь вы только что повенчались. Но лучше поддерживать интерес к себе с самого начала, чем потерять его и начинать заново на пустом месте.
— Я считаю так же, — рассмеялась Джоселин.
Флора взяла у нее платье и внимательно оглядела его. — Достаточно отпороть кружева — вот и весь фокус. Это займет всего несколько минут. — Она пытливо взглянула на Джоселин. — В замке по-прежнему хранятся платья бабушки вашего супруга. Ростом она была пониже вас, но, может быть, что-то придется вам по душе. Конечно, те платья давно вышли из моды — им, должно быть, не меньше сорока лет, но они необыкновенно красивые. Шелк, атлас и все такое прочее. Если вам интересно, ..
— Ой, очень! — оживленно воскликнула Джоселин. Она немедленно вообразила себя в наряде минувшей эпохи. Широченная юбка, тончайшая ткань, глубокий вырез. Это будет потрясающее зрелище. Ни один мужчина не сможет перед ней устоять, и, конечно, интересующий ее мужчина тоже. Они еще немного поболтали о всякой всячине, и Флора ушла, пообещав немедленно заняться платьем и вернуться через час, после чего они вместе с Джоселин отправятся исследовать старые шкафы. Джоселин рассеянно закончила завтрак, продолжая думать о печальной любви Найджела. Ей страстно захотелось, чтобы и ее вот так же любили! Как странно, всего неделю назад она была готова выйти замуж без любви. С тех пор ее жизнь, ее будущее, ее желания изменились самым коренным образом. Как и она сама…
Решимость переполняла девушку, и она улыбнулась лукавой улыбкой. Может быть, она изменилась не так уж сильно? И может быть, если мужчина, любви которого она решила добиться, — ее муж, то лучшее место, откуда следует начать за него борьбу — их собственная спальня?
— Похоже, что, хотя вы выведали обо мне все, что только можно было, я о вас так и не узнала практически ничего. — Джоселин взглянула на Рэнда из-под полей изящного соломенного капора, который захватила с собой из Лондона потому, что шляпка — она это точно знала — была необычайно ей к лицу.
Джоселин сидела на одеяле под старым дубом на поросшей травой горке недалеко от замка. Рэнд полулежал рядом, опершись на локоть. Джоселин попросила его показать ей окрестности, решив, что, раз она собирается добиться привязанности этого человека, следует проводить в его обществе как можно больше времени. Он без колебаний согласился и даже пошел так далеко, что попросил кухарку собрать кое-какую провизию в корзинку для пикника.
Яства были восхитительные, погода тоже. Они мило болтали о всяких пустяках. Джоселин узнала, что Рэнд любит Шекспира и больших собак и терпеть не может спаржи. Еще она обнаружила в темных глазах Рэнда любопытные зеленые точки, которые появлялись, когда солнце светило ему в лицо.
Но теперь настало время для более серьезного разговора.
Рэнд весело рассмеялся.
— Что именно вы хотели бы знать?
— Дайте подумать, — произнесла она прежним беспечным тоном, словно разговор ничего для нее не значил. На самом деле она хотела узнать все что только возможно об этом человеке, который стал ее мужем.
Девушка опустила руку в корзину, покопалась в еще остававшихся там сладких пирожках и других лакомствах, выудила яблоко и фруктовый ножичек.
— Расскажите, как вы были секретным агентом.
— Не могу, — улыбнулся он.
— Почему?
— Прежде всего ни один секретный агент не сознается в том, что он агент. Это провалило бы его работу.
— Но вы им все-таки были?
— С чего вы это взяли? — поднял он брови.
— Ну как же, я… — Джоселин обиженно втянула в себя воздух. — Наверное, я и в самом деле ничего об этом не знаю. — Тут ее лицо прояснилось. — Но я знаю точно, что вы выполняли какое-то правительственное поручение всего неделю назад!
— Можно выполнять всевозможные правительственные поручения и не будучи агентом, — уклончиво сказал Рэндалл.
Джоселин бросила на него негодующий взгляд:
— Вам известно, что вы невыносимы?
— А вы — невозможно любопытное создание. — Он взял у нее яблоко, нож и начал снимать с плода кожицу.
— Вы хотя бы перестали считать меня меркантильной, — пробормотала она, наблюдая, как ловко он обращается с ножом.
— Я не уверен, что любопытство намного лучше. — Бомон ровно нажимал на тупой край лезвия, непрерывно поворачивая яблоко, так что кожура отделялась тонкой длинной спиралью.
— Почему?
Его пальцы были длинными и сильными, движения уверенными, точными и одновременно неторопливыми.
— Любопытная женщина может навлечь на себя всякого рода неприятности.
— Неужели?
Ярко-красная спираль упала на светлое одеяло.
— Есть такая примета или детская игра — буква, в которую складывается очищенная кожура, является первой буквой имени будущего супруга или супруги. — Рэнд ткнул в кожуру ножом, — Не очень-то она похожа на букву, разве что на какое-то ущербное «П».
— Наверное, Пруденс. Или Паула.
— Или Патриция, — рассмеялся он. — Есть и другие имена, но мне больше ничего не приходит в голову.
— Пенелопа, — с улыбкой подсказала Джоселин. — И еще Прюнелла.
Он изобразил на лице ужас.
— Спаси меня, Боже, от дамы по имени Прюнелла!
— Смею сказать, сэр, что вы спасены, поскольку уже женаты на женщине с другим именем, — засмеялась Джоселин.
— Именно. — Он придал кожуре приблизительную форму буквы «Д». — Так гораздо лучше.
— Правда лучше? — Она заглянула ему в глаза.
— Думаю, да, — кивнул он.
Джоселин медленно наклонилась, так что их губы оказались совсем рядом. Он хотел поцеловать ее! Джоселин поняла это по выражению его глаз. И все-таки не достаточно сильно. Пока.
Она забрала из его левой руки яблоко, а из правой нож и снова выпрямилась. Он прерывисто выдохнул, а Джоселин чуть заметно улыбнулась. Начало очень даже неплохое.
— Расскажите мне, Рэнд, еще о своей семье. — Она отрезала от яблока кусочек. — О вашей маме.
— О моей матери?
Он озадаченно сдвинул брови, и возникшее напряжение мгновенно исчезло. Джоселин мысленно застонала. Его мать! Довольно глупо было спрашивать об этом. В такие моменты мужчина меньше всего нуждается в напоминании о матери.
А ведь до сих пор все шло довольно гладко.
— Да, — сдавленно вздохнула Джоселин. Раз уж она заговорила об этом, следовало продолжать. — Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, и я едва ее помню. Мне не терпится познакомиться с вашей.
— Вы ей понравитесь. — Рэнд некоторое время пристально смотрел на Джоселин. — Как я подозреваю, она всегда боялась, что я женюсь на кисейной барышне.
— А ей это не понравилось бы? — Джоселин откусила кусочек яблока и отметила взгляд, которым Рэнд посмотрел на ее губы. Она начала жевать медленно и тщательно.
— Ни в коем случае. Она сама очень независимая женщина. — Джоселин откусила еще раз, и Рэнд проглотил слюну. — До свадьбы, насколько мне известно, она хорошенько помучила отца.
Джоселин отрезала еще кусочек и поднесла его к губам, затем как бы передумала и протянула Рэнду. Он взял, коснувшись пальцами ее пальцев, и между ними пробежала искра. Рэнд сунул яблоко в рот, и по его губам потекла капелька сока. Джоселин машинально потянулась и вытерла ее. Но Рэнд схватил ее руку и слизал сок с пальчика, затем перевернул руку ладонью вверх и поцеловал. Джоселин пронизала дрожь. Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах отражение собственного желания.
Он медленно как во сне привлек ее к себе. Их губы слились, и время словно остановилось. Они отбросили всякую сдержанность. Рэнд порывисто прижал ее к себе, а она обхватила его руками с неведомой ей доселе пылкостью. Его поцелуи были жесткими и требовательными, и охваченная восторгом Джоселин отвечала ему не менее страстно. Его губы были сладкими, как яблоко, и горячими. Она жаждала его во всем откровенном смысле этого слова.
Он с силой провел руками по ее спине, по бедрам, и они скатились с одеяла на траву. Оказавшись сверху, Джоселин с наслаждением ощущала каждый дюйм его мускулистого тела. Она оторвала губы от его рта и принялась покрывать поцелуями его щеки, лоб, жилку, бившуюся у основания шеи. Его запах, его прикосновения переполняли ее, окружали, покоряли. Его руки двинулись вниз по юбке вдоль ее ног. Юбка завернулась, и он коснулся ее обнаженной кожи. Джоселин прерывисто вздохнула и соскользнула на траву. Он осторожно коленом раздвинул ей ноги. На краткий миг ей стало страшно, но испуг тут же исчез, сметенный более могучим чувством.
Он обхватил ее бедра и плотнее прижал к себе, склонил голову к ее груди, едва прикрытой низко вырезанным лифом, и Джоселин непроизвольно выгнула спину, самозабвенно подставляя грудь под его поцелуи. Рука Рэнда скользнула под платьем по ее ногам вверх, и Джоселин ощутила его прикосновение в таком интимном месте, к которому никогда никто не прикасался. Она содрогнулась от непередаваемого ощущения.
— Ради всего святого, Рэнд!
Он замер.
— Рэнд? — Она откинула голову и отыскала его взгляд.
— Нет. — Его лицо окаменело. Он одернул на ней платье и поднялся. — Тут не место… и не время.
— А когда же, где? — Джоселин села, с трудом приходя в чувство. — Почему, почему нет?
— Не годится так начинать супружескую жизнь. — Он с явным разочарованием провел рукой по волосам.
— Разве не так ее начинает большинство людей? — Она схватилась за его протянутую руку, и он рывком поставил ее на ноги. Джоселин гневно взглянула на него. — Ведь вы мой муж и в конце концов, и у вас есть права!
Рэндалл посмотрел на нее и улыбнулся уголком рта.
— Знаю.
— Ну так что же? — Подбоченившись, она мрачно сверкнула глазами. — Разве вы не собираетесь ими воспользоваться?
Он неторопливо шагнул к ней и аккуратно поправил лиф ее платья.
— Слишком глубокое декольте.
— Знаю! — Спасибо доброй Флоре. Правда, пользы это принесло мало. Поведение Бомона раздражало ее до крайности. Джоселин оттолкнула его руку. — Не уклоняйтесь от темы.
— Я не уклоняюсь. Когда и вы, и я будем готовы вступить в брачные отношения, я хочу, чтобы все между нами было как следует. — Он приподнял ей подбородок и слегка коснулся губами ее губ.
— По-моему, все и так шло как следует, — пробормотала она.
— Мне нужно от вас большее, чем просто минутная вспышка страсти на вершине холма, где любой может нас увидеть.
— Думаю, это была не просто минутная вспышка на вершине… — Девушка отодвинулась и посмотрела на него с недоумением. — Что значит — любой может увидеть?
Он замялся.
— Рэнд, — медленно проговорила Джоселин, — мне казалось, что замок Уортингтон стоит очень уединенно, потому-то мы и приехали сюда. Ближайшая деревня довольно далеко, а сейчас и мы достаточно далеко от самого замка. А вы беспокоитесь, как бы нас не увидел — кто?
Он сдержанно вздохнул.
— Несколько человек по моему приказу патрулируют…
— Несколько человек? Здесь? — Джоселин недоверчиво хлопала глазами. — Кажется, вы говорили, что стоит нам выбраться из Лондона, и мы окажемся вне опасности.
— Да, я так говорил.
— Но сами в это не верили?
— Нет, верил, — не раздумывая сказал он. — Я просто хотел исключить всякий риск.
Джоселин скрестила руки на груди.
— И что еще вы от меня скрыли?
— Ровным счетом ничего, — покачал он головой, сжав губы.
Джоселин некоторое время сверлила его взглядом. Так она ему и поверила! Должно быть, он утаил от нее уйму, вещей. Не рассказал же он ей историю своего дяди и бабушки, хотя Джоселин и не винила его за это. Он хранил верность дорогим ему людям, оберегал их от стороннего любопытства. Он был, должно быть, превосходным секретным агентом. Потому что, собирался он признать это или нет, Рэнд, несомненно, был агентом и привык гладко лгать, когда обстоятельства того требовали. И он, очевидно, считал, что вправе это делать. Там, где речь шла о ее безопасности.
— Я вам не верю. — Девушка подняла с травы одеяло и корзинку и сунула ему в руки. — Но в данный момент не собираюсь приставать к вам с расспросами.
И она легко побежала вниз по холму.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, догоняя ее.
— Вы сами сказали, Рэнд, что с любопытной женщиной непременно случаются всякие неприятности.
— Джоселин! — В его голосе отчетливо послышалось предостережение, но она не придала этому значения. Пусть секреты, касающиеся его прежней агентурной деятельности или недавней работы на пользу государства, и представляли несомненный интерес, сейчас ее больше волновало другое. Внезапно Джоселин почувствовала, что полностью доверяет ему. Несмотря на все его тщательно оберегаемые тайны, она доверила бы Рэнду свою жизнь без рассуждений, А в один прекрасный день, возможно, доверит и свое сердце.
Сейчас же ее больше всего интересовал ответ на другой вопрос — как завлечь его в свою постель? Какое время и место считает он подходящим? И будет ли все так прекрасно, как ей представляется?
И что именно все-таки он хочет от нее, кроме страсти?
Глава 9
— Скандал, как бы не так, — фыркнула Флора. — Это закон не давал им соединиться. Хотя между ними и не было кровного родства, в глазах закона графиня продолжала оставаться его мачехой, — скорбно покачала головой она. — Какая трагедия для обоих!
— Грустно… — Конечно, именно об этом умолчал Рэнд тогда в галерее. Джоселин понимала теперь, почему он ничего не сказал, хотя ей не пришло бы в голову осуждать его дядю и бабушку за любовь, Но Рэнд недостаточно хорошо знал ее, чтобы быть в этом уверенным. — Но потом какое-то время они жили под одной крышей?
— То-то и оно. До конца ее дней они оставались добрыми друзьями. Ни разу не позволили себе ничего такого, что говорило бы о чем-то другом, насколько мы могли судить. — Флора смахнула неожиданно набежавшую на глаза слезу. — Но по тому, как они смотрели друг на друга, можно было догадаться, насколько сильны их чувства. Они оставались неизменными с самой первой их встречи до дня ее смерти. — Экономка шмыгнула носом. — Никогда прежде мне не доводилось видеть такую любовь и вряд ли еще доведется.
Флора кончила рассказ, и долгое время обе женщины молчали. Джоселин решила, что впервые слышит такую печальную историю. Она не могла вообразить сильную любовь, которую возможно утаивать на протяжении целой жизни. У нее защемило сердце от жалости к Найджелу. И отчасти к себе самой. Способен ли племянник на такую любовь? А она сама? Внезапно Джоселин осознала, что хочет добиться от Рэнда большего, чем просто физическое влечение. Она хотела его любви и сама хотела любить.
— Ну что же, миледи. — Деловитый голос Флоры отвлек Джоселин от этих мыслей. Женщина кивнула на платье, которое все еще лежало у Джоселин на коленях. — Что-то требует починки?
— Не совсем. — Джоселин расправила платье. — Я захватила с собой совсем мало вещей и прикидываю теперь, нельзя ли сделать из этого что-нибудь… поинтереснее. — И быстро высказала экономке свои соображения.
— Понимаю… — Флора посмотрела на молодую хозяйку с любопытством. — Хотя сомневаюсь, так ли уж это необходимо, ведь вы только что повенчались. Но лучше поддерживать интерес к себе с самого начала, чем потерять его и начинать заново на пустом месте.
— Я считаю так же, — рассмеялась Джоселин.
Флора взяла у нее платье и внимательно оглядела его. — Достаточно отпороть кружева — вот и весь фокус. Это займет всего несколько минут. — Она пытливо взглянула на Джоселин. — В замке по-прежнему хранятся платья бабушки вашего супруга. Ростом она была пониже вас, но, может быть, что-то придется вам по душе. Конечно, те платья давно вышли из моды — им, должно быть, не меньше сорока лет, но они необыкновенно красивые. Шелк, атлас и все такое прочее. Если вам интересно, ..
— Ой, очень! — оживленно воскликнула Джоселин. Она немедленно вообразила себя в наряде минувшей эпохи. Широченная юбка, тончайшая ткань, глубокий вырез. Это будет потрясающее зрелище. Ни один мужчина не сможет перед ней устоять, и, конечно, интересующий ее мужчина тоже. Они еще немного поболтали о всякой всячине, и Флора ушла, пообещав немедленно заняться платьем и вернуться через час, после чего они вместе с Джоселин отправятся исследовать старые шкафы. Джоселин рассеянно закончила завтрак, продолжая думать о печальной любви Найджела. Ей страстно захотелось, чтобы и ее вот так же любили! Как странно, всего неделю назад она была готова выйти замуж без любви. С тех пор ее жизнь, ее будущее, ее желания изменились самым коренным образом. Как и она сама…
Решимость переполняла девушку, и она улыбнулась лукавой улыбкой. Может быть, она изменилась не так уж сильно? И может быть, если мужчина, любви которого она решила добиться, — ее муж, то лучшее место, откуда следует начать за него борьбу — их собственная спальня?
— Похоже, что, хотя вы выведали обо мне все, что только можно было, я о вас так и не узнала практически ничего. — Джоселин взглянула на Рэнда из-под полей изящного соломенного капора, который захватила с собой из Лондона потому, что шляпка — она это точно знала — была необычайно ей к лицу.
Джоселин сидела на одеяле под старым дубом на поросшей травой горке недалеко от замка. Рэнд полулежал рядом, опершись на локоть. Джоселин попросила его показать ей окрестности, решив, что, раз она собирается добиться привязанности этого человека, следует проводить в его обществе как можно больше времени. Он без колебаний согласился и даже пошел так далеко, что попросил кухарку собрать кое-какую провизию в корзинку для пикника.
Яства были восхитительные, погода тоже. Они мило болтали о всяких пустяках. Джоселин узнала, что Рэнд любит Шекспира и больших собак и терпеть не может спаржи. Еще она обнаружила в темных глазах Рэнда любопытные зеленые точки, которые появлялись, когда солнце светило ему в лицо.
Но теперь настало время для более серьезного разговора.
Рэнд весело рассмеялся.
— Что именно вы хотели бы знать?
— Дайте подумать, — произнесла она прежним беспечным тоном, словно разговор ничего для нее не значил. На самом деле она хотела узнать все что только возможно об этом человеке, который стал ее мужем.
Девушка опустила руку в корзину, покопалась в еще остававшихся там сладких пирожках и других лакомствах, выудила яблоко и фруктовый ножичек.
— Расскажите, как вы были секретным агентом.
— Не могу, — улыбнулся он.
— Почему?
— Прежде всего ни один секретный агент не сознается в том, что он агент. Это провалило бы его работу.
— Но вы им все-таки были?
— С чего вы это взяли? — поднял он брови.
— Ну как же, я… — Джоселин обиженно втянула в себя воздух. — Наверное, я и в самом деле ничего об этом не знаю. — Тут ее лицо прояснилось. — Но я знаю точно, что вы выполняли какое-то правительственное поручение всего неделю назад!
— Можно выполнять всевозможные правительственные поручения и не будучи агентом, — уклончиво сказал Рэндалл.
Джоселин бросила на него негодующий взгляд:
— Вам известно, что вы невыносимы?
— А вы — невозможно любопытное создание. — Он взял у нее яблоко, нож и начал снимать с плода кожицу.
— Вы хотя бы перестали считать меня меркантильной, — пробормотала она, наблюдая, как ловко он обращается с ножом.
— Я не уверен, что любопытство намного лучше. — Бомон ровно нажимал на тупой край лезвия, непрерывно поворачивая яблоко, так что кожура отделялась тонкой длинной спиралью.
— Почему?
Его пальцы были длинными и сильными, движения уверенными, точными и одновременно неторопливыми.
— Любопытная женщина может навлечь на себя всякого рода неприятности.
— Неужели?
Ярко-красная спираль упала на светлое одеяло.
— Есть такая примета или детская игра — буква, в которую складывается очищенная кожура, является первой буквой имени будущего супруга или супруги. — Рэнд ткнул в кожуру ножом, — Не очень-то она похожа на букву, разве что на какое-то ущербное «П».
— Наверное, Пруденс. Или Паула.
— Или Патриция, — рассмеялся он. — Есть и другие имена, но мне больше ничего не приходит в голову.
— Пенелопа, — с улыбкой подсказала Джоселин. — И еще Прюнелла.
Он изобразил на лице ужас.
— Спаси меня, Боже, от дамы по имени Прюнелла!
— Смею сказать, сэр, что вы спасены, поскольку уже женаты на женщине с другим именем, — засмеялась Джоселин.
— Именно. — Он придал кожуре приблизительную форму буквы «Д». — Так гораздо лучше.
— Правда лучше? — Она заглянула ему в глаза.
— Думаю, да, — кивнул он.
Джоселин медленно наклонилась, так что их губы оказались совсем рядом. Он хотел поцеловать ее! Джоселин поняла это по выражению его глаз. И все-таки не достаточно сильно. Пока.
Она забрала из его левой руки яблоко, а из правой нож и снова выпрямилась. Он прерывисто выдохнул, а Джоселин чуть заметно улыбнулась. Начало очень даже неплохое.
— Расскажите мне, Рэнд, еще о своей семье. — Она отрезала от яблока кусочек. — О вашей маме.
— О моей матери?
Он озадаченно сдвинул брови, и возникшее напряжение мгновенно исчезло. Джоселин мысленно застонала. Его мать! Довольно глупо было спрашивать об этом. В такие моменты мужчина меньше всего нуждается в напоминании о матери.
А ведь до сих пор все шло довольно гладко.
— Да, — сдавленно вздохнула Джоселин. Раз уж она заговорила об этом, следовало продолжать. — Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, и я едва ее помню. Мне не терпится познакомиться с вашей.
— Вы ей понравитесь. — Рэнд некоторое время пристально смотрел на Джоселин. — Как я подозреваю, она всегда боялась, что я женюсь на кисейной барышне.
— А ей это не понравилось бы? — Джоселин откусила кусочек яблока и отметила взгляд, которым Рэнд посмотрел на ее губы. Она начала жевать медленно и тщательно.
— Ни в коем случае. Она сама очень независимая женщина. — Джоселин откусила еще раз, и Рэнд проглотил слюну. — До свадьбы, насколько мне известно, она хорошенько помучила отца.
Джоселин отрезала еще кусочек и поднесла его к губам, затем как бы передумала и протянула Рэнду. Он взял, коснувшись пальцами ее пальцев, и между ними пробежала искра. Рэнд сунул яблоко в рот, и по его губам потекла капелька сока. Джоселин машинально потянулась и вытерла ее. Но Рэнд схватил ее руку и слизал сок с пальчика, затем перевернул руку ладонью вверх и поцеловал. Джоселин пронизала дрожь. Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах отражение собственного желания.
Он медленно как во сне привлек ее к себе. Их губы слились, и время словно остановилось. Они отбросили всякую сдержанность. Рэнд порывисто прижал ее к себе, а она обхватила его руками с неведомой ей доселе пылкостью. Его поцелуи были жесткими и требовательными, и охваченная восторгом Джоселин отвечала ему не менее страстно. Его губы были сладкими, как яблоко, и горячими. Она жаждала его во всем откровенном смысле этого слова.
Он с силой провел руками по ее спине, по бедрам, и они скатились с одеяла на траву. Оказавшись сверху, Джоселин с наслаждением ощущала каждый дюйм его мускулистого тела. Она оторвала губы от его рта и принялась покрывать поцелуями его щеки, лоб, жилку, бившуюся у основания шеи. Его запах, его прикосновения переполняли ее, окружали, покоряли. Его руки двинулись вниз по юбке вдоль ее ног. Юбка завернулась, и он коснулся ее обнаженной кожи. Джоселин прерывисто вздохнула и соскользнула на траву. Он осторожно коленом раздвинул ей ноги. На краткий миг ей стало страшно, но испуг тут же исчез, сметенный более могучим чувством.
Он обхватил ее бедра и плотнее прижал к себе, склонил голову к ее груди, едва прикрытой низко вырезанным лифом, и Джоселин непроизвольно выгнула спину, самозабвенно подставляя грудь под его поцелуи. Рука Рэнда скользнула под платьем по ее ногам вверх, и Джоселин ощутила его прикосновение в таком интимном месте, к которому никогда никто не прикасался. Она содрогнулась от непередаваемого ощущения.
— Ради всего святого, Рэнд!
Он замер.
— Рэнд? — Она откинула голову и отыскала его взгляд.
— Нет. — Его лицо окаменело. Он одернул на ней платье и поднялся. — Тут не место… и не время.
— А когда же, где? — Джоселин села, с трудом приходя в чувство. — Почему, почему нет?
— Не годится так начинать супружескую жизнь. — Он с явным разочарованием провел рукой по волосам.
— Разве не так ее начинает большинство людей? — Она схватилась за его протянутую руку, и он рывком поставил ее на ноги. Джоселин гневно взглянула на него. — Ведь вы мой муж и в конце концов, и у вас есть права!
Рэндалл посмотрел на нее и улыбнулся уголком рта.
— Знаю.
— Ну так что же? — Подбоченившись, она мрачно сверкнула глазами. — Разве вы не собираетесь ими воспользоваться?
Он неторопливо шагнул к ней и аккуратно поправил лиф ее платья.
— Слишком глубокое декольте.
— Знаю! — Спасибо доброй Флоре. Правда, пользы это принесло мало. Поведение Бомона раздражало ее до крайности. Джоселин оттолкнула его руку. — Не уклоняйтесь от темы.
— Я не уклоняюсь. Когда и вы, и я будем готовы вступить в брачные отношения, я хочу, чтобы все между нами было как следует. — Он приподнял ей подбородок и слегка коснулся губами ее губ.
— По-моему, все и так шло как следует, — пробормотала она.
— Мне нужно от вас большее, чем просто минутная вспышка страсти на вершине холма, где любой может нас увидеть.
— Думаю, это была не просто минутная вспышка на вершине… — Девушка отодвинулась и посмотрела на него с недоумением. — Что значит — любой может увидеть?
Он замялся.
— Рэнд, — медленно проговорила Джоселин, — мне казалось, что замок Уортингтон стоит очень уединенно, потому-то мы и приехали сюда. Ближайшая деревня довольно далеко, а сейчас и мы достаточно далеко от самого замка. А вы беспокоитесь, как бы нас не увидел — кто?
Он сдержанно вздохнул.
— Несколько человек по моему приказу патрулируют…
— Несколько человек? Здесь? — Джоселин недоверчиво хлопала глазами. — Кажется, вы говорили, что стоит нам выбраться из Лондона, и мы окажемся вне опасности.
— Да, я так говорил.
— Но сами в это не верили?
— Нет, верил, — не раздумывая сказал он. — Я просто хотел исключить всякий риск.
Джоселин скрестила руки на груди.
— И что еще вы от меня скрыли?
— Ровным счетом ничего, — покачал он головой, сжав губы.
Джоселин некоторое время сверлила его взглядом. Так она ему и поверила! Должно быть, он утаил от нее уйму, вещей. Не рассказал же он ей историю своего дяди и бабушки, хотя Джоселин и не винила его за это. Он хранил верность дорогим ему людям, оберегал их от стороннего любопытства. Он был, должно быть, превосходным секретным агентом. Потому что, собирался он признать это или нет, Рэнд, несомненно, был агентом и привык гладко лгать, когда обстоятельства того требовали. И он, очевидно, считал, что вправе это делать. Там, где речь шла о ее безопасности.
— Я вам не верю. — Девушка подняла с травы одеяло и корзинку и сунула ему в руки. — Но в данный момент не собираюсь приставать к вам с расспросами.
И она легко побежала вниз по холму.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, догоняя ее.
— Вы сами сказали, Рэнд, что с любопытной женщиной непременно случаются всякие неприятности.
— Джоселин! — В его голосе отчетливо послышалось предостережение, но она не придала этому значения. Пусть секреты, касающиеся его прежней агентурной деятельности или недавней работы на пользу государства, и представляли несомненный интерес, сейчас ее больше волновало другое. Внезапно Джоселин почувствовала, что полностью доверяет ему. Несмотря на все его тщательно оберегаемые тайны, она доверила бы Рэнду свою жизнь без рассуждений, А в один прекрасный день, возможно, доверит и свое сердце.
Сейчас же ее больше всего интересовал ответ на другой вопрос — как завлечь его в свою постель? Какое время и место считает он подходящим? И будет ли все так прекрасно, как ей представляется?
И что именно все-таки он хочет от нее, кроме страсти?
Глава 9
Все складывалось не так, как он задумал. Джоселин сидела за обеденным столом рядом с дядей Найджелом и болтала без умолку, заразительно смеялась и использовала все свое мастерство, чтобы вскружить голову старому джентльмену. Найджел ничего не имел против. Наоборот, он с радость включился в игру и помолодел на добрых двадцать лет.
Если бы это происходило в другом месте и в другой компании, Рэнд был бы крайне уязвлен вниманием к его жены как и тем, что она оказывает внимание кому-то другому. Особенно если бы она при этом выглядела так, как сегодня.
А выглядела Джоселин как фея из страны грез. Его грез, если говорить точнее.
Обычно девушка закалывала свои светлые волосы макушке, но сегодня мягкие упругие локоны свободно падали ей на плечи. Ее глаза, в которых отражались огоньки свечей, искрились озорством, щеки разрумянились, словно ее переполняла радость или тайна. Кроме того, она надела потрясающий наряд из шелка и атласа. Даже Рэнд понимал, что это платье уже лет тридцать как вышло и моды, но оно необыкновенно шло Джоселин. Стоило ей вздохнуть, как широкая юбка вызывающе шуршала, хотя Рэнд решительно не понимал, как она вообще умудряется дышать. Узкий лиф плотно облегал тело, подчеркивал талию. Весь лиф был обшит легкомысленными бантиками. Атлас цвета слоновой кости почти в точности повторял персиковый. и кремовый оттенки ее кожи. И если вырез на ее утреннем платье показался ему слишком смелым, то оно могло считаться верхом скромности по сравнению с тем, что она надела вечером. Декольте было возмутительным, неприличным и вместе с тем просто восхитительным.
Джоселин о чем-то спросила его, и Рэнд машинально поддакнул. Найджел вскинул бровь.
— Ты и правда так считаешь, мой мальчик?
— Конечно, — буркнул Рэнд, не имея ни малейшего представления о том, с чем только что согласился. Найджел и Джоселин переглянулись и засмеялись. Не очень-то приятно было чувствовать, что тебя не принимают в разговор, хотя в данный момент это не слишком его тревожило. После того как их утренний пикник прервался, Рэнд не мог сосредоточиться ни на чем. Он сам не знал, почему остановился тогда, хотя и не сомневался, что впереди их ожидал упоительный день, наполненный любовными ласками под открытым небом. Можно было подумать, что он — пугливый девственник, а Джоселин — многоопытная гетера. Хотя Рэнд и сослался на страх быть увиденными, его остановило вовсе не это. Его люди расположились вдоль границ поместья, довольно далеко от замка и определенно вне пределов видимости. Вероятность, что за ними наблюдают, была ничтожной.
— Вы, конечно, тоже так считаете? — снова обернулась к нему Джоселин. Ее золотисто-медовые глаза лучились смехом.
— Разумеется, — рассеянно кивнул Рэнд.
— Я так и знала. — Джоселин повернулась к Найджелу, и разговор возобновился без его участия.
Сегодня на склоне холма Рэнд осознал главное: он хотел, чтобы все было как положено не только ради нее, но и ради них обоих. Потому что течение всей их дальнейшей семейной жизни зависело от того, чтобы начать ее правильно с женщиной, которую он… что? Любил?.
Чепуха. Джоселин была всего лишь женщиной, на которой он женился. На которой вынужден был жениться, и любовь не играла тут никакой роли.
Джоселин наклонилась к Найджелу, и Рэнд еще раз отметил, что вырез на ее платье ужасающе глубок. Оставалось только радоваться, что она так вырядилась не ради кого-то наподобие Алексиса…
Откуда появилась эта мысль? Она подозрительно напоминала ревность. А что, если, несмотря на заверения Джоселин, Алексис интересовал ее больше, чем она делала вид? Может быть, принц был нужен ей не только ради титула и богатства?
Хотя теперь, когда она принадлежала ему, это вряд ли существенно…
— Я надеюсь, что Рэнд поучит меня, — произнесла Джоселин, искоса взглянув на мужа.
До чего он хотел эту женщину!
— Да, в этом деле Рэнд достиг совершенства, — кивнул Найджел. — Я бы сказал, у него врожденный талант. Неужели вы еще ни разу?..
Хотел ощутить тепло ее тела…
— Увы, — вздохнула Джоселин. — Мне пока не представилось возможности. А это, похоже, такое захватывающее занятие — оно меня всегда очень привлекало. Все лет пока мы жили в Эффингтон-Хаусе, я мечтала попробовать. — Джоселин встряхнула головой. — Многие из моих знакомых джентльменов с радостью поучили бы меня…
Хотел, чтобы она изгибалась от наслаждения в его oбъятиях, выкрикивала его имя в экстазе любви…
— Рэнд завоевал себе репутацию непревзойденного мастера, по крайней мере среди своих друзей. Я однажды случайно подслушал, как он кричал от восторга в момент кульминации… — вспомнил Найджел.
Смысл сказанного внезапно дошел до Рэнда, и он потрясенно содрогнулся.
— Дядя! — Разумеется, возраст Найджела требовал снисхождения, но это было уж слишком. — Ничего подобное никогда не могло быть. А говорить такие вещи в присутствии женщины, тем более моей жены, это… — Рэнд перевел глаз, с недоуменного дядиного лица на растерянную Джоселин. — О чем вы разговаривали? — спросил он подозрительно.
— О бильярде, Рэнд. — Джоселин посмотрела на него как на сумасшедшего, каковым он, видимо, и являлся.
— Джоселин хочет, чтобы ты научил ее играть, — невинно пояснил Найджел, но уголки его губ дрогнули, словно он сдержал улыбку, а в глазах заискрился смех.
— Я обнаружила здесь бильярдную комнату, и мне очень захотелось освоить эту игру. — Джоселин продолжала пристально смотреть на него. — В этом нет ничего плохого для женщины. Я знаю, что вдовствующая герцогиня Роксборо играет на бильярде, так же как когда-то играла королева Мария Антуанетта.
— Обворожительные женщины — они обе. Кажется, мне как-то довелось играть с герцогиней… или это была королева? Возможно, я играл с ними обеими. — Найджел доверительно наклонился к племяннику. — Я все еще имею в виду бильярд, Рэнд, не хотелось бы, чтобы ты превратно истолковал мои слова. — Он лукаво улыбнулся. — Еще раз.
— Я принял это к сведению, — пробормотал Рэнд.
— Значит, займемся этим после обеда? — Джоселин не водила с него заинтересованного взгляда.
— После обеда? — Рэнд уставился на нее через стол. До чего же она прелестна, просто дух захватывало.
— Бильярдом, Рэнд, — многозначительно произнес Найджел. — Она все еще говорит о бильярде.
— Разумеется, о бильярде, — невозмутимо кивнул Рэнд, оваченный странным волнением. — После обеда? Прекрасная мысль.
Он сделал попытку сосредоточиться на разговоре в остававшееся до конца обеда время, даже сумел вставить одно-два членораздельных замечания и к месту засмеяться. Но подавить эмоциональную бурю, бушевавшую в его груди, не представлялось возможным.
Что сделала с ним эта женщина? Он всегда был трезвым, рассудительным человеком. Конечно, страсть, чувственность имели место в его жизни, но никогда прежде не бывало такого, чтобы он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Никакой женщине не удавалось поколебать его здравомыслие…
Вот чертовка! Во всем виновата только она. Если бы Джоселин не выглядела так соблазнительно и сама не изъявляла такой охоты… А она была явно не прочь. Судя по всему, ее влекло к нему не меньше, чем его к ней.
А если так, возможно ли, что она любит его?
— Итак, — проговорил Рэнд тоном учителя, — цель игры заключается…
— В чем заключается цель игры, мне известно, Рэнд. — Джоселин возвела глаза к потолку. — Есть один красный шар и два белых. В них надо ударять палочкой…
— Она называется кий.
— Все равно. — Джоселин пожала плечами. — Я наблюдала, как играют другие. Очень похоже на крокет, только на столе и без ворот.
— Да, что-то в этом роде. — Он кивнул на стол. — Приступим?
— Хорошо.
Джоселин нагнулась над столом, поудобнее ухватила кий, подражая знакомым джентльменам, за игрой которых она наблюдала, и попыталась поразить ближайший белый шар. Но кий лишь скользнул по нему, и шар тяжело откатился в сторону.
— Кажется, получилось не слишком удачно.
— Это точно, — усмехнулся он. — Но вы неправильно держите кий. Посмотрите, как надо. — Он придирчиво оглядел расположение шаров на столе, прицелился и аккуратно ударил. Выбранный им шар покатился к красному шару, толкнул его, а тот, в свою очередь отправился прямехонько в ближайшую лузу.
Джоселин вскинула бровь.
— Ваш дядя абсолютно прав. Вы знаете толк в игре.
— Мне нравится бильярд.
Рэнд неторопливо обошел стол, изучая два оставшиеся шара. Джоселин залюбовалась его уверенной походкой. Вот человек, который знал, чего хочет и как этого добиться! У нее екнуло сердце.
— В последний свой приезд сюда я много упражнялся. Рэнд ударил еще раз и загнал другой шар в лузу. Затем достал шары из сеток и снова раскатил их по столу.
— Я оставался здесь довольно долго, до тех пор, пока дяде не стало лучше. Конечно, занимался и разными хозяйственными вопросами, но других развлечений не было, а Найджел по большей части спал.
Рэнд ходил вокруг стола, ударял по шарам и почти всегда удачно. Наблюдать за его грациозными движениями было одно удовольствие.
— Найджел как-то упомянул, что в молодости увлекался бильярдом, вот я и выписал из Лондона стол в надежде, что после выздоровления он снова им займется. Когда дядя почувствовал себя лучше, мы несколько раз играли вдвоем. Флора говорит, что он катал шары и в мое отсутствие. — Рэнд отправил в лузу очередной шар и выпрямился. — Хотите попробовать еще?
— Со стороны это кажется несложным.
Джоселин оглядела стол, выбрала два шара и снова попытала счастья. В этот раз ей удалось попасть в красный шар, и девушка радостно улыбнулась.
— Думаю, это уже лучше!
— Мы сделаем из вас завзятого бильярдиста, — усмехнулся Рэнд. — А сейчас, если позволите, я покажу вам еще раз…
Они играли долго. Рэнд по ходу дела объяснял правила и приемы. Джоселин поняла, что игра требует гораздо больше сноровки, чем ей представлялось вначале. Но несмотря на частые промахи, играть было очень весело.
Закрепленный над столом канделябр освещал стол, но остальная часть комнаты оставалась в тени. Было необыкновенно уютно. Возможно, если бы не близость Рэнда, ей удалось бы лучше концентрировать свое внимание. Джоселин поймала себя на том, что, проходя мимо, слегка касается его то плечом, то рукой, хотя в этом не было надобности. Интересно, заметил ли он?
Если бы это происходило в другом месте и в другой компании, Рэнд был бы крайне уязвлен вниманием к его жены как и тем, что она оказывает внимание кому-то другому. Особенно если бы она при этом выглядела так, как сегодня.
А выглядела Джоселин как фея из страны грез. Его грез, если говорить точнее.
Обычно девушка закалывала свои светлые волосы макушке, но сегодня мягкие упругие локоны свободно падали ей на плечи. Ее глаза, в которых отражались огоньки свечей, искрились озорством, щеки разрумянились, словно ее переполняла радость или тайна. Кроме того, она надела потрясающий наряд из шелка и атласа. Даже Рэнд понимал, что это платье уже лет тридцать как вышло и моды, но оно необыкновенно шло Джоселин. Стоило ей вздохнуть, как широкая юбка вызывающе шуршала, хотя Рэнд решительно не понимал, как она вообще умудряется дышать. Узкий лиф плотно облегал тело, подчеркивал талию. Весь лиф был обшит легкомысленными бантиками. Атлас цвета слоновой кости почти в точности повторял персиковый. и кремовый оттенки ее кожи. И если вырез на ее утреннем платье показался ему слишком смелым, то оно могло считаться верхом скромности по сравнению с тем, что она надела вечером. Декольте было возмутительным, неприличным и вместе с тем просто восхитительным.
Джоселин о чем-то спросила его, и Рэнд машинально поддакнул. Найджел вскинул бровь.
— Ты и правда так считаешь, мой мальчик?
— Конечно, — буркнул Рэнд, не имея ни малейшего представления о том, с чем только что согласился. Найджел и Джоселин переглянулись и засмеялись. Не очень-то приятно было чувствовать, что тебя не принимают в разговор, хотя в данный момент это не слишком его тревожило. После того как их утренний пикник прервался, Рэнд не мог сосредоточиться ни на чем. Он сам не знал, почему остановился тогда, хотя и не сомневался, что впереди их ожидал упоительный день, наполненный любовными ласками под открытым небом. Можно было подумать, что он — пугливый девственник, а Джоселин — многоопытная гетера. Хотя Рэнд и сослался на страх быть увиденными, его остановило вовсе не это. Его люди расположились вдоль границ поместья, довольно далеко от замка и определенно вне пределов видимости. Вероятность, что за ними наблюдают, была ничтожной.
— Вы, конечно, тоже так считаете? — снова обернулась к нему Джоселин. Ее золотисто-медовые глаза лучились смехом.
— Разумеется, — рассеянно кивнул Рэнд.
— Я так и знала. — Джоселин повернулась к Найджелу, и разговор возобновился без его участия.
Сегодня на склоне холма Рэнд осознал главное: он хотел, чтобы все было как положено не только ради нее, но и ради них обоих. Потому что течение всей их дальнейшей семейной жизни зависело от того, чтобы начать ее правильно с женщиной, которую он… что? Любил?.
Чепуха. Джоселин была всего лишь женщиной, на которой он женился. На которой вынужден был жениться, и любовь не играла тут никакой роли.
Джоселин наклонилась к Найджелу, и Рэнд еще раз отметил, что вырез на ее платье ужасающе глубок. Оставалось только радоваться, что она так вырядилась не ради кого-то наподобие Алексиса…
Откуда появилась эта мысль? Она подозрительно напоминала ревность. А что, если, несмотря на заверения Джоселин, Алексис интересовал ее больше, чем она делала вид? Может быть, принц был нужен ей не только ради титула и богатства?
Хотя теперь, когда она принадлежала ему, это вряд ли существенно…
— Я надеюсь, что Рэнд поучит меня, — произнесла Джоселин, искоса взглянув на мужа.
До чего он хотел эту женщину!
— Да, в этом деле Рэнд достиг совершенства, — кивнул Найджел. — Я бы сказал, у него врожденный талант. Неужели вы еще ни разу?..
Хотел ощутить тепло ее тела…
— Увы, — вздохнула Джоселин. — Мне пока не представилось возможности. А это, похоже, такое захватывающее занятие — оно меня всегда очень привлекало. Все лет пока мы жили в Эффингтон-Хаусе, я мечтала попробовать. — Джоселин встряхнула головой. — Многие из моих знакомых джентльменов с радостью поучили бы меня…
Хотел, чтобы она изгибалась от наслаждения в его oбъятиях, выкрикивала его имя в экстазе любви…
— Рэнд завоевал себе репутацию непревзойденного мастера, по крайней мере среди своих друзей. Я однажды случайно подслушал, как он кричал от восторга в момент кульминации… — вспомнил Найджел.
Смысл сказанного внезапно дошел до Рэнда, и он потрясенно содрогнулся.
— Дядя! — Разумеется, возраст Найджела требовал снисхождения, но это было уж слишком. — Ничего подобное никогда не могло быть. А говорить такие вещи в присутствии женщины, тем более моей жены, это… — Рэнд перевел глаз, с недоуменного дядиного лица на растерянную Джоселин. — О чем вы разговаривали? — спросил он подозрительно.
— О бильярде, Рэнд. — Джоселин посмотрела на него как на сумасшедшего, каковым он, видимо, и являлся.
— Джоселин хочет, чтобы ты научил ее играть, — невинно пояснил Найджел, но уголки его губ дрогнули, словно он сдержал улыбку, а в глазах заискрился смех.
— Я обнаружила здесь бильярдную комнату, и мне очень захотелось освоить эту игру. — Джоселин продолжала пристально смотреть на него. — В этом нет ничего плохого для женщины. Я знаю, что вдовствующая герцогиня Роксборо играет на бильярде, так же как когда-то играла королева Мария Антуанетта.
— Обворожительные женщины — они обе. Кажется, мне как-то довелось играть с герцогиней… или это была королева? Возможно, я играл с ними обеими. — Найджел доверительно наклонился к племяннику. — Я все еще имею в виду бильярд, Рэнд, не хотелось бы, чтобы ты превратно истолковал мои слова. — Он лукаво улыбнулся. — Еще раз.
— Я принял это к сведению, — пробормотал Рэнд.
— Значит, займемся этим после обеда? — Джоселин не водила с него заинтересованного взгляда.
— После обеда? — Рэнд уставился на нее через стол. До чего же она прелестна, просто дух захватывало.
— Бильярдом, Рэнд, — многозначительно произнес Найджел. — Она все еще говорит о бильярде.
— Разумеется, о бильярде, — невозмутимо кивнул Рэнд, оваченный странным волнением. — После обеда? Прекрасная мысль.
Он сделал попытку сосредоточиться на разговоре в остававшееся до конца обеда время, даже сумел вставить одно-два членораздельных замечания и к месту засмеяться. Но подавить эмоциональную бурю, бушевавшую в его груди, не представлялось возможным.
Что сделала с ним эта женщина? Он всегда был трезвым, рассудительным человеком. Конечно, страсть, чувственность имели место в его жизни, но никогда прежде не бывало такого, чтобы он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Никакой женщине не удавалось поколебать его здравомыслие…
Вот чертовка! Во всем виновата только она. Если бы Джоселин не выглядела так соблазнительно и сама не изъявляла такой охоты… А она была явно не прочь. Судя по всему, ее влекло к нему не меньше, чем его к ней.
А если так, возможно ли, что она любит его?
— Итак, — проговорил Рэнд тоном учителя, — цель игры заключается…
— В чем заключается цель игры, мне известно, Рэнд. — Джоселин возвела глаза к потолку. — Есть один красный шар и два белых. В них надо ударять палочкой…
— Она называется кий.
— Все равно. — Джоселин пожала плечами. — Я наблюдала, как играют другие. Очень похоже на крокет, только на столе и без ворот.
— Да, что-то в этом роде. — Он кивнул на стол. — Приступим?
— Хорошо.
Джоселин нагнулась над столом, поудобнее ухватила кий, подражая знакомым джентльменам, за игрой которых она наблюдала, и попыталась поразить ближайший белый шар. Но кий лишь скользнул по нему, и шар тяжело откатился в сторону.
— Кажется, получилось не слишком удачно.
— Это точно, — усмехнулся он. — Но вы неправильно держите кий. Посмотрите, как надо. — Он придирчиво оглядел расположение шаров на столе, прицелился и аккуратно ударил. Выбранный им шар покатился к красному шару, толкнул его, а тот, в свою очередь отправился прямехонько в ближайшую лузу.
Джоселин вскинула бровь.
— Ваш дядя абсолютно прав. Вы знаете толк в игре.
— Мне нравится бильярд.
Рэнд неторопливо обошел стол, изучая два оставшиеся шара. Джоселин залюбовалась его уверенной походкой. Вот человек, который знал, чего хочет и как этого добиться! У нее екнуло сердце.
— В последний свой приезд сюда я много упражнялся. Рэнд ударил еще раз и загнал другой шар в лузу. Затем достал шары из сеток и снова раскатил их по столу.
— Я оставался здесь довольно долго, до тех пор, пока дяде не стало лучше. Конечно, занимался и разными хозяйственными вопросами, но других развлечений не было, а Найджел по большей части спал.
Рэнд ходил вокруг стола, ударял по шарам и почти всегда удачно. Наблюдать за его грациозными движениями было одно удовольствие.
— Найджел как-то упомянул, что в молодости увлекался бильярдом, вот я и выписал из Лондона стол в надежде, что после выздоровления он снова им займется. Когда дядя почувствовал себя лучше, мы несколько раз играли вдвоем. Флора говорит, что он катал шары и в мое отсутствие. — Рэнд отправил в лузу очередной шар и выпрямился. — Хотите попробовать еще?
— Со стороны это кажется несложным.
Джоселин оглядела стол, выбрала два шара и снова попытала счастья. В этот раз ей удалось попасть в красный шар, и девушка радостно улыбнулась.
— Думаю, это уже лучше!
— Мы сделаем из вас завзятого бильярдиста, — усмехнулся Рэнд. — А сейчас, если позволите, я покажу вам еще раз…
Они играли долго. Рэнд по ходу дела объяснял правила и приемы. Джоселин поняла, что игра требует гораздо больше сноровки, чем ей представлялось вначале. Но несмотря на частые промахи, играть было очень весело.
Закрепленный над столом канделябр освещал стол, но остальная часть комнаты оставалась в тени. Было необыкновенно уютно. Возможно, если бы не близость Рэнда, ей удалось бы лучше концентрировать свое внимание. Джоселин поймала себя на том, что, проходя мимо, слегка касается его то плечом, то рукой, хотя в этом не было надобности. Интересно, заметил ли он?