Страница:
За спиной взвыла сработавшая противоугонная сигнализация, но ему было уже не до того – его атаковал здоровенный пес. Владимир оперся спиной на ворота, сунул псу поперек пасти металлическую табличку и рубанул охотничьим ножом. Пес всей тушей налетел на Владимира. На руку, державшую нож, горячим потоком хлынула кровь. Псина заскрипела челюстями о железо, задергалась, но вскоре затихла. Тем не менее высвободить рукав из ее пасти удалось не сразу.
Выдернув-таки рукав, Владимир рванул к двери. Успел он как раз вовремя – на крыльце, еле держась на ногах, показался первый бандит.
Бандит, сильно шатаясь, окинул машину осоловелым взглядом. Он долго щурился на нее, будто сквозь густую узорную решетку мог разглядеть причину срабатывания сигнализации. Наконец, не придя ни к какому выводу, вытер нос рукой, в которой держал пистолет, и надавил кнопку отмены сигнализации. Владимир дал ему послать сигнал на выключение сирены, но больше ничего не позволил. Вынув из ослабевшей руки бандита пистолет, он быстро сунул его в глубокий карман куртки, после чего тихо затащил труп в дом.
Начало было хорошим. Он мельком бросил взгляд на лицо бандита. На нем застыло удивленное выражение. Видно, он так и не сообразил, что это сломало ему шею.
Какой-то особенной жалости или еще чего-то там к поверженному противнику, что часто любят приписывать писатели своим героям, Владимир не почувствовал. Перед глазами встал образ той девчушки, которую когда-то он не успел спасти. Она так и осталась у него в памяти стоящей посреди дороги, подпрыгивающей от радости и ослепительно улыбающейся. Не истерзанное бандитами тело, а вот этот светлый образ. Владимир стиснул зубы, осторожно заглянул из коридора сквозь щель приоткрытой двери внутрь дома. Глубоко вдохнул и сделал первый шаг – через первый труп.
Дальше была просто бойня.
Бандиты так и не успели понять, что происходит – они либо замертво валились со сломанными шейными позвонками, либо захлебывались собственной кровью. Алкоголь сильно замедлил их реакцию…
Последних двух он убил ударом ножа в голые спины.
Он знал, куда надо бить, чтобы негодяи больше никогда не поднялись на ноги.
Все. Бой закончен. Короткий. Страшный.
На разных этажах, в разных комнатах лежало шесть трупов.
Трупов, быстро холодеющих и пропитывающих ковры собственной кровью.
Леночка, суча ногами, попыталась как можно дальше забиться в угол от последнего из них, стеклянным взглядом уставившегося на ту, кто несколько минут назад был его жертвой. Пускавшего кровавые пузыри и сотрясаемого последними смертными судорогами. Было непонятно, что ей сейчас страшнее – то, что с ней сделали, или вот эти трупы, только что бывшие живыми…
Людьми их язык не поворачивался назвать, но они только что были живыми, дышащими существами.
Неописуемый ужас застыл в ее глазах. Крик застрял в горле.
Владимир устало прислонился к стенке и обвел взглядом комнату.
Кровь. Трупы. Разгром.
Аккуратно вытерев нож о простыню, Владимир вложил его в ножны и поднял с пола синий лыжный комбинезон.
Так как он для ношения уже не годился, потому что был порванным, Владимир аккуратно свернул его и сунул под мышку. Взгляд привлекли джинсы, лежавшие поодаль, рядом с почти целым сине-зеленым пуховиком. Это были джинсы одного из здешних мерзавцев. Теперь они этому мерзавцу вряд ли пригодятся.
Он поднял штаны и кинул на кровать.
– Оденься… – сказал он, но Лена, казалось, его не слышала.
Она еще больше расширила глаза и съежилась в своем углу.
Тут до Владимира дошло, что у него самого вид наверняка страшный.
Он придирчиво осмотрел себя и обнаружил, что комбинезон прилично забрызган кровью.
Чертыхнувшись, он простыней, как мог, затер пятна, но, не удовлетворившись этим, пошел в душ и кое-как замыл остатки крови.
Он уже было закончил, но тут внезапно взвыла сирена все того же «вездехода». Спешно, как мог, Владимир выжал потяжелевший синтепон, вытащил пистолет, метнулся к стене и замер.
Минуты две не было слышно ничего, кроме завывавшего на улице «вездехода».
Наконец откуда-то от порога дома раздался знакомый голос:
– Владимир, я знаю, что вы здесь. Это я, Донцова.
Владимир слегка расслабился и осторожно выглянул в коридор.
Там, подбоченясь, стояла Юля.
– Впечатляет! Весьма впечатляет. И как это вам удалось их перебить?
– Пьяны они были. Вусмерть, – мрачно ответил Владимир. – А ты не выполнила приказ.
– Да! – дерзко ответила Юля. – Потому что вы поступили безрассудно! На такое дело в одиночку не ходят.
– А ты думала, что можешь мне помочь?
– Помогла бы, – уверенно и твердо ответила Юля.
Владимир поднял правую бровь и скептически посмотрел на Донцову. Та выдержала взгляд и в свою очередь агрессивно зыркнула на него.
– Ладно, раз пришла… помоги Лене одеться…
– А вы уверены, что никого больше здесь нет? – Юля сделала круговой жест пальцем в воздухе.
– Уверен. Нет. А тебе повоевать захотелось? – скептически скривившись, спросил Владимир.
Но Юля промолчала.
– Я тут пошарю слегка… – продолжил он. – И надо отсюда уходить побыстрее.
Лена все еще пребывала в шоковом состоянии. Пришлось потратить некоторое время на приведение ее в чувство. Когда Юля заметила, что та начала соображать, она снова повторила просьбу одеться. Лена закивала и, скуля, медленно стала натягивать на себя одежду. Убедившись, что дальше процесс одевания может идти и без ее помощи, Юля отправилась по бандитскому особняку.
Она вошла в соседнюю комнату и огляделась, чтобы составить представление о том, что же тут недавно произошло.
Как было видно, бандита застали за поглощением алкоголя – в руке трупа так и осталась зажатой бутылка какого-то иностранного спиртного. Спиртное разлилось по дорогому резному столику, заваленному объедками, и все еще капало в здоровенную лужу на паркете. Бандит же лежал головой на столике, и было хорошо видно, что у него сломана шея.
«Я бы сделала так же», – кровожадно отметила Юля и отправилась наверх.
Еще одного со сломанной шеей она увидела лежавшим возле лестницы. От трупа сильно воняло. Только по этой специфической вони опорожненного кишечника можно было понять, что у этого бандита сломан позвоночник. А так, с виду, просто мертвецки пьяная мразь улеглась отдохнуть на пол прямо поперек прохода.
Юля аккуратно перешагнула через труп и заглянула в следующую комнату. Владимир стоял напротив вделанного в стену массивного сейфа и изучал его.
– Хочешь открыть? – спросила Юля.
– Да. Код замка есть.
– Зачем?
– Все просто: мы сейчас одни в этом мире. У нас нет ни денег, ни документов. Чтобы выжить, нужно и то, и другое. В условиях ТАКОГО бандитизма достать документы можно только у бандитов же и за большие деньги.
– Но ведь это грабеж, мародерство, – спокойно заметила Юля.
– А вот это убийство! – Владимир указал на труп очень толстого человека, лежавшего на ковре и пропитавшего его своей кровью.
– Но это самооборона. Самооборона для спасения человека.
– А вот это, – указал Владимир на сейф, – необходимая мера для спасения многих людей. «Экспроприация экспроприаторов», – мрачно процитировал он, развернул свою шапочку, скрыв лицо, и жестом попросил Юлю выйти из комнаты.
Та кивнула и отправилась вниз посмотреть, что делает Лена.
Оказалось, что та опять впала в ступор и ее снова надо приводить в чувство, заставлять одеваться.
Пока Юля была занята этим неблагодарным делом, вниз спустился Владимир, таща с собой два больших и тяжелых на вид баула. Бросив их на пол, он распрямился и скатал маску, закрывавшую его лицо.
– А это зачем? – Юля указала на маску.
– Там камера в сейфе была, – кратко пояснил Владимир.
– Уходим?
– Еще нет. Идем со мной.
– А она?
– Сейчас заберем.
Владимир и Юля спустились в гараж, вытащили канистры с бензином и полили во всех комнатах. По зданию стремительно стал распространяться резкий дух паров бензина.
Увидев, что все готово, Владимир и Юля спустились к Лене и, подхватив под руки, со всей возможной скоростью потащили прочь.
Когда они вышли за ворота, открыв их ключами бандита-водителя, того самого, что пал первым, в окнах первого этажа уже плясали языки пламени.
Через некоторое время раздался хлопок, и все стекла в окнах вылетели наружу. Огонь принялся жадно и яростно поглощать строение.
На подходе к магазину их встретил тот же ветеран. Он без слов провел их внутрь и запер за собой дверь.
– Слава богу! Все живы! – закудахтала смертельно напуганная продавщица.
– Но не все целы, – мрачно и зло ответил Владимир, прислоняя Лену к стене.
– А те?.. – кивнул ветеран куда-то через плечо.
– Тех больше не увидите… – ответил Владимир, запихивая в рюкзак принесенные баулы. – Слышь, отец, ты хорошо помнишь, что я просил тебя сделать?
– Сделаю, товарищ полковник, сделаю!
– Дай вам бог здоровья! – присовокупила продавщица.
– И вам того же, уважаемые! – ответил вежливо Владимир, но все-таки добавил: – И будет у нас оно, если вы постараетесь сделать так, как я сказал. Чтобы никто и никому, даже ближним своим, не сказал, что нас видел, и тем более не описал, как мы выглядели. Бандиты за нами охоту тогда устроят. Теперь все от вас зависит. К тому же если вы «ничего не видели», то и спрос с вас по-любому маленький – никто с расспросами и принуждениями к вам соваться не будет.
Продавщица еще больше побледнела и лихорадочно закивала.
– Ну, все! Уходим в город, и быстро! – сказал Владимир, вскинув на спину сильно потяжелевший рюкзак.
– Дык до трассы ведь километров двадцать пять отсюда, – изумился дед, – и снег не разгребали.
– Не впервой… Все, на выход! – Владимир взял Лену под локоть, схватил лыжи и решительно зашагал к выходу. – Бывайте здоровы, живите богато!
Чтобы сбить с толку возможных наблюдателей и доносчиков, они действительно пошли по дороге, идущей к главной трассе. Поглазели на весело пылающий особняк и только после этого свернули к лесу.
Скоро снова пошел снег, и на окружающие пейзажи опустилась муть, окрашенная на этот раз в багровые тона пожарища от догоравшего бандитского дома.
– Юля, – сказал Владимир, когда последние дома деревни скрылись за деревьями леса, – о грузе, – Владимир красноречиво показал себе за спину, на рюкзак, – помалкиваем! Особенно в присутствии хозяина. Мы его не знаем.
Бегство
Выдернув-таки рукав, Владимир рванул к двери. Успел он как раз вовремя – на крыльце, еле держась на ногах, показался первый бандит.
Бандит, сильно шатаясь, окинул машину осоловелым взглядом. Он долго щурился на нее, будто сквозь густую узорную решетку мог разглядеть причину срабатывания сигнализации. Наконец, не придя ни к какому выводу, вытер нос рукой, в которой держал пистолет, и надавил кнопку отмены сигнализации. Владимир дал ему послать сигнал на выключение сирены, но больше ничего не позволил. Вынув из ослабевшей руки бандита пистолет, он быстро сунул его в глубокий карман куртки, после чего тихо затащил труп в дом.
Начало было хорошим. Он мельком бросил взгляд на лицо бандита. На нем застыло удивленное выражение. Видно, он так и не сообразил, что это сломало ему шею.
Какой-то особенной жалости или еще чего-то там к поверженному противнику, что часто любят приписывать писатели своим героям, Владимир не почувствовал. Перед глазами встал образ той девчушки, которую когда-то он не успел спасти. Она так и осталась у него в памяти стоящей посреди дороги, подпрыгивающей от радости и ослепительно улыбающейся. Не истерзанное бандитами тело, а вот этот светлый образ. Владимир стиснул зубы, осторожно заглянул из коридора сквозь щель приоткрытой двери внутрь дома. Глубоко вдохнул и сделал первый шаг – через первый труп.
Дальше была просто бойня.
Бандиты так и не успели понять, что происходит – они либо замертво валились со сломанными шейными позвонками, либо захлебывались собственной кровью. Алкоголь сильно замедлил их реакцию…
Последних двух он убил ударом ножа в голые спины.
Он знал, куда надо бить, чтобы негодяи больше никогда не поднялись на ноги.
Все. Бой закончен. Короткий. Страшный.
На разных этажах, в разных комнатах лежало шесть трупов.
Трупов, быстро холодеющих и пропитывающих ковры собственной кровью.
Леночка, суча ногами, попыталась как можно дальше забиться в угол от последнего из них, стеклянным взглядом уставившегося на ту, кто несколько минут назад был его жертвой. Пускавшего кровавые пузыри и сотрясаемого последними смертными судорогами. Было непонятно, что ей сейчас страшнее – то, что с ней сделали, или вот эти трупы, только что бывшие живыми…
Людьми их язык не поворачивался назвать, но они только что были живыми, дышащими существами.
Неописуемый ужас застыл в ее глазах. Крик застрял в горле.
Владимир устало прислонился к стенке и обвел взглядом комнату.
Кровь. Трупы. Разгром.
Аккуратно вытерев нож о простыню, Владимир вложил его в ножны и поднял с пола синий лыжный комбинезон.
Так как он для ношения уже не годился, потому что был порванным, Владимир аккуратно свернул его и сунул под мышку. Взгляд привлекли джинсы, лежавшие поодаль, рядом с почти целым сине-зеленым пуховиком. Это были джинсы одного из здешних мерзавцев. Теперь они этому мерзавцу вряд ли пригодятся.
Он поднял штаны и кинул на кровать.
– Оденься… – сказал он, но Лена, казалось, его не слышала.
Она еще больше расширила глаза и съежилась в своем углу.
Тут до Владимира дошло, что у него самого вид наверняка страшный.
Он придирчиво осмотрел себя и обнаружил, что комбинезон прилично забрызган кровью.
Чертыхнувшись, он простыней, как мог, затер пятна, но, не удовлетворившись этим, пошел в душ и кое-как замыл остатки крови.
Он уже было закончил, но тут внезапно взвыла сирена все того же «вездехода». Спешно, как мог, Владимир выжал потяжелевший синтепон, вытащил пистолет, метнулся к стене и замер.
Минуты две не было слышно ничего, кроме завывавшего на улице «вездехода».
Наконец откуда-то от порога дома раздался знакомый голос:
– Владимир, я знаю, что вы здесь. Это я, Донцова.
Владимир слегка расслабился и осторожно выглянул в коридор.
Там, подбоченясь, стояла Юля.
– Впечатляет! Весьма впечатляет. И как это вам удалось их перебить?
– Пьяны они были. Вусмерть, – мрачно ответил Владимир. – А ты не выполнила приказ.
– Да! – дерзко ответила Юля. – Потому что вы поступили безрассудно! На такое дело в одиночку не ходят.
– А ты думала, что можешь мне помочь?
– Помогла бы, – уверенно и твердо ответила Юля.
Владимир поднял правую бровь и скептически посмотрел на Донцову. Та выдержала взгляд и в свою очередь агрессивно зыркнула на него.
– Ладно, раз пришла… помоги Лене одеться…
– А вы уверены, что никого больше здесь нет? – Юля сделала круговой жест пальцем в воздухе.
– Уверен. Нет. А тебе повоевать захотелось? – скептически скривившись, спросил Владимир.
Но Юля промолчала.
– Я тут пошарю слегка… – продолжил он. – И надо отсюда уходить побыстрее.
Лена все еще пребывала в шоковом состоянии. Пришлось потратить некоторое время на приведение ее в чувство. Когда Юля заметила, что та начала соображать, она снова повторила просьбу одеться. Лена закивала и, скуля, медленно стала натягивать на себя одежду. Убедившись, что дальше процесс одевания может идти и без ее помощи, Юля отправилась по бандитскому особняку.
Она вошла в соседнюю комнату и огляделась, чтобы составить представление о том, что же тут недавно произошло.
Как было видно, бандита застали за поглощением алкоголя – в руке трупа так и осталась зажатой бутылка какого-то иностранного спиртного. Спиртное разлилось по дорогому резному столику, заваленному объедками, и все еще капало в здоровенную лужу на паркете. Бандит же лежал головой на столике, и было хорошо видно, что у него сломана шея.
«Я бы сделала так же», – кровожадно отметила Юля и отправилась наверх.
Еще одного со сломанной шеей она увидела лежавшим возле лестницы. От трупа сильно воняло. Только по этой специфической вони опорожненного кишечника можно было понять, что у этого бандита сломан позвоночник. А так, с виду, просто мертвецки пьяная мразь улеглась отдохнуть на пол прямо поперек прохода.
Юля аккуратно перешагнула через труп и заглянула в следующую комнату. Владимир стоял напротив вделанного в стену массивного сейфа и изучал его.
– Хочешь открыть? – спросила Юля.
– Да. Код замка есть.
– Зачем?
– Все просто: мы сейчас одни в этом мире. У нас нет ни денег, ни документов. Чтобы выжить, нужно и то, и другое. В условиях ТАКОГО бандитизма достать документы можно только у бандитов же и за большие деньги.
– Но ведь это грабеж, мародерство, – спокойно заметила Юля.
– А вот это убийство! – Владимир указал на труп очень толстого человека, лежавшего на ковре и пропитавшего его своей кровью.
– Но это самооборона. Самооборона для спасения человека.
– А вот это, – указал Владимир на сейф, – необходимая мера для спасения многих людей. «Экспроприация экспроприаторов», – мрачно процитировал он, развернул свою шапочку, скрыв лицо, и жестом попросил Юлю выйти из комнаты.
Та кивнула и отправилась вниз посмотреть, что делает Лена.
Оказалось, что та опять впала в ступор и ее снова надо приводить в чувство, заставлять одеваться.
Пока Юля была занята этим неблагодарным делом, вниз спустился Владимир, таща с собой два больших и тяжелых на вид баула. Бросив их на пол, он распрямился и скатал маску, закрывавшую его лицо.
– А это зачем? – Юля указала на маску.
– Там камера в сейфе была, – кратко пояснил Владимир.
– Уходим?
– Еще нет. Идем со мной.
– А она?
– Сейчас заберем.
Владимир и Юля спустились в гараж, вытащили канистры с бензином и полили во всех комнатах. По зданию стремительно стал распространяться резкий дух паров бензина.
Увидев, что все готово, Владимир и Юля спустились к Лене и, подхватив под руки, со всей возможной скоростью потащили прочь.
Когда они вышли за ворота, открыв их ключами бандита-водителя, того самого, что пал первым, в окнах первого этажа уже плясали языки пламени.
Через некоторое время раздался хлопок, и все стекла в окнах вылетели наружу. Огонь принялся жадно и яростно поглощать строение.
На подходе к магазину их встретил тот же ветеран. Он без слов провел их внутрь и запер за собой дверь.
– Слава богу! Все живы! – закудахтала смертельно напуганная продавщица.
– Но не все целы, – мрачно и зло ответил Владимир, прислоняя Лену к стене.
– А те?.. – кивнул ветеран куда-то через плечо.
– Тех больше не увидите… – ответил Владимир, запихивая в рюкзак принесенные баулы. – Слышь, отец, ты хорошо помнишь, что я просил тебя сделать?
– Сделаю, товарищ полковник, сделаю!
– Дай вам бог здоровья! – присовокупила продавщица.
– И вам того же, уважаемые! – ответил вежливо Владимир, но все-таки добавил: – И будет у нас оно, если вы постараетесь сделать так, как я сказал. Чтобы никто и никому, даже ближним своим, не сказал, что нас видел, и тем более не описал, как мы выглядели. Бандиты за нами охоту тогда устроят. Теперь все от вас зависит. К тому же если вы «ничего не видели», то и спрос с вас по-любому маленький – никто с расспросами и принуждениями к вам соваться не будет.
Продавщица еще больше побледнела и лихорадочно закивала.
– Ну, все! Уходим в город, и быстро! – сказал Владимир, вскинув на спину сильно потяжелевший рюкзак.
– Дык до трассы ведь километров двадцать пять отсюда, – изумился дед, – и снег не разгребали.
– Не впервой… Все, на выход! – Владимир взял Лену под локоть, схватил лыжи и решительно зашагал к выходу. – Бывайте здоровы, живите богато!
Чтобы сбить с толку возможных наблюдателей и доносчиков, они действительно пошли по дороге, идущей к главной трассе. Поглазели на весело пылающий особняк и только после этого свернули к лесу.
Скоро снова пошел снег, и на окружающие пейзажи опустилась муть, окрашенная на этот раз в багровые тона пожарища от догоравшего бандитского дома.
– Юля, – сказал Владимир, когда последние дома деревни скрылись за деревьями леса, – о грузе, – Владимир красноречиво показал себе за спину, на рюкзак, – помалкиваем! Особенно в присутствии хозяина. Мы его не знаем.
Бегство
Петляние по задворкам и обход деревни далось нелегко. Пришлось делать несколько привалов. Да и Лена шла очень плохо. Приходилось часто останавливаться, чтобы подвигнуть ее на дальнейшее продвижение вперед.
Было видно, что окружающее ее вообще не интересует. В глазах Лены застыли ужас и вселенская тоска. Двигалась она как сомнамбула, и то если ее постоянно понукали. Это сильно выматывало вместе с тем, что рюкзак у Владимира был намного тяжелее обычной туристской нормы. Но не только это тяготило.
Тяготили воспоминания о только что свершившемся. В голове с трудом укладывалось, до какой мерзости и гнусности может дойти человеческое существо. До мерзости, за гранью которой о человеческом облике убитых и говорить уже невозможно. Но тем не менее Владимир никак не мог выбросить из головы этих моральных уродов и думал о мотивах их поведения. На привалах он нет-нет да и начинал размышлять вслух, вполголоса, чтобы не тревожить Лену.
Юля слушала внимательно, периодически вставляя свое мнение. Она не прерывала Владимира, так как хорошо понимала, что тому необходимо выговориться.
– Почему они напали на Лену? Почему именно на нее позарились? Ведь перед этим они прошли мимо Эли… но не тронули.
– А ты посмотри при случае внимательно на Элю. Из нее харизма – прет! Она же лидер. А эти… шакалы, – злобно прошипела Юля, – таких боятся. Неосознанно. Она их загнет одним взглядом. А Леночка… Леночка – эльф, Лада… Она перед такими… мррразью… она беззащитна.
Как ни странно, Владимир спокойно говорил о том, что физическое уничтожение этих бандитов было необходимо. Юля сделала зарубку на память, чтобы потом выяснить подробности прошлого этого человека. Такое отношение было характерно не для ученого и инженера, а для воина. Причем воина с весьма конкретной подготовкой и опытом.
В двух километрах от Выселок их встретили Юрий и Николай, за что получили нагоняй от Владимира.
– Какого черта?! Вас еще там не хватало!
– Но мы не собирались туда идти… – попытался оправдаться Николай – явный инициатор этого выхода.
Когда подходили к дому, снегопад еще более усилился, погрузив в белую муть даже ближайшие дома. Стало ясно, что если так продолжится, то к следующему утру навалит весьма прилично. И укроет их недавнюю лыжню в деревню.
У калитки дома их встретила Эля. Она подбежала к Лене, подхватила под руку и заглянула в глаза. То, что она там увидела, наполнило ее жалостью и отчаянием. Она с надеждой оглянулась на замыкавшую колонну возвращавшихся Юлю, но та не нашлась, что сказать приободряющего. Будущее и для нее было сокрыто мраком.
Через полчаса все собрались в той же комнате, где еще вчера Владимир выдавал свой рассказ, на «военный совет». Не было только Лены и Эли, которая осталась с истерзанной подругой.
Перво-наперво воспроизвели полную картину событий – каждый рассказал то, что видел и знает.
Правда, Владимир и Юля, по ранее заключенному договору, опустили некоторые детали.
Но и то, что они рассказали, повергло всех слушавших в шок.
Особенно сильно рассказ Владимира повлиял на впечатлительного Бориса Ефимовича.
– И вы их всех убили?! – пораженно вопросил он, когда Владимир закончил рассказ.
– А у вас есть другой вариант действий против вооруженной банды, чтобы самому уцелеть и человека спасти? – ответил вопросом на вопрос Владимир.
– Нет… но… – начал Каменский, – это же антигуманно…
– В этом деле было всего три варианта, – сказал Владимир и начал загибать пальцы. – Первый: гибнет Лена. Второй: гибну я и Лена. И третий: гибнут бандиты, но остаются живыми вышеназванные.
– Он прав, Борис Ефимыч, – вступилась за него Юля. – И вообще мы считаем, что Владимир сделал большое одолжение этому миру, избавив его от такой мрази. По нашим законам, его бы еще и наградили, а тех негодяев, если бы они остались живы, все равно бы расстреляли.
– Подтверждаю все сказанное, – кивнул Николай, так как взгляд Бориса Ефимовича упал на него, ища поддержки.
– Но сейчас вопрос не о моральной стороне дела, – вмешался в разговор Михаил.
Было видно, что говорить ему трудно – болела голова.
– Сейчас, – продолжил он, – вопрос о выборе тактики и стратегии нашего здесь выживания. Мы очень сожалеем, Борис Ефимович, но мы, не подозревая о том, втянули в это дело вас. Вы оказались посвящены в нашу тайну, и мы считаем себя ответственными за ваше благополучие и безопасность. Поэтому мы вас и пригласили на наше совещание.
Немного помолчав и поморщившись от головной боли, он продолжил:
– Итак, мы имеем. Первое: в результате аварии на Полигоне мы попадаем в параллельный мир. Второе: в отличие от нашего мира, политическая ситуация в этом мире зеркальная – победили США, а СССР уничтожен, развален, и в его бывших республиках построен капитализм. Третье: мы не имеем документов, и для этого мира, для этого государства нас как бы и нет. Также у нас нет денег. Четвертое: для нас этот мир оказался слишком враждебен – мы уже понесли потери. Удастся ли восстановить душевное и физическое здоровье Лены, мы не знаем, и, как подсказывают мне самые элементарные познания в этой области, – сомнительно, что удастся. Здесь нужны достижения именно нашей медицины, и последние достижения.
При этих словах командира многие вздрогнули и поежились.
– Что следует из этого расклада? – продолжил он. – По первому пункту, что очевидно, мы либо должны как-то дождаться спасателей, а они будут, так как наше исчезновение обнаружат в ближайшие сутки, либо попытаться построить аналогичную установку и исхитриться подать сигнал. На большее рассчитывать не стоит. По второму пункту. Фактически мы на вражеской территории, а это значит, что организация нашей группы должна выстраиваться по второй базовой модели.
– Извините, можно вопрос? – подал голос Борис Ефимович, когда Михаил переводил дух.
– Конечно!
– Что это значит, – вторая базовая модель?
– Миша, я объясню, – остановила Михаила Юля, – отдохни пока.
Михаил с благодарностью кивнул, и Юля начала объяснение:
– Наше общество очень отличается от современного капиталистического, да и от старого социалистического тоже, каким, наверное, вы его помните. Оно очень сильно усложнилось, и ныне его деятельность и управление основывается на группах разных моделей функционирования. Каждая группа создается и формируется часто совершенно самостоятельно, под выполнение какой-то вполне определенной задачи или группы задач.
Так как цели и задачи бывают разные, то люди очень часто в них меняются ролями. При выполнении одной задачи – человек руководит группой, а в другой раз он может стать обычным исполнителем. Все определяется целесообразностью, личными талантами членов группы и их компетенцией.
Для выполнения больших проектов группы избирают себе координатора или, если проект достаточно сложный, совет координаторов.
Таким образом наше общество получило возможность очень быстро перестраиваться и подстраивать свою структуру под решение конкретных текущих задач.
Функционированию групп, работе группы и взаимодействию в них нас обучают с детства. Сначала в играх, потом в школе, ПТУ, вузах. Потому каждый досконально знает роли в группе.
Я почему так подробно рассказываю? Мы включили вас в нашу группу, потому что считаем обязанными максимально обезопасить вас от возможных неприятностей. Это нам диктует закон нашей морали. А раз так, то вы имеете право голоса при определении нашей дальнейшей судьбы.
Что такое вторая базовая?
Вообще моделей много, есть исследовательские, есть игровые, есть военные. Вот сейчас Михаил предлагает нам одну из военных моделей.
Грубо, суть ее – действие группы в глубоком тылу врага.
Она, правда, изначально «не заточена» именно под военную тематику, но, в общем, предназначена для автономных действий группы в условиях серьезной опасности для жизни. То есть условий, требующих максимальной дисциплины.
Но я предлагаю гибридную – вторую базовую и исследовательскую… ну, например, шестую. Я ее сразу же предложила, когда узнала, куда мы попали. Раз мы здесь оказались, то имеем уникальный случай воочию увидеть и изучить один из исторических вариантов на тему «что было бы, если бы…».
– А предполагают ли ваши модели включение в работу группы человека, который в их работе ни уха ни рыла?
– Вы слишком скромничаете, Борис Ефимович. Наши модели – просто формализация вполне естественных форм взаимодействия людей. А раз так, то вам объясняют смысл действий и цель группы. Вы выбираете тот тип деятельности, который, по вашему мнению, наиболее вам подходит, а после мы уже подстраиваемся в работе к вам.
– А если я заявлю, например, что наиболее подходящая работа для меня – это руководить? – лукаво улыбнулся Каменский.
– Ну, здесь есть одно «но»: руководителя или координатора выбирает вся группа, а не отдельный человек. С тем, что кто-то будет им руководить, должен быть согласен каждый человек в группе. А так все в ваших руках.
– И так просто?
– Кому как… – философски заметил Михаил, и все засмеялись. – Но по-любому получается, – продолжил Михаил, когда все снова затихли, – что из-за происшествия с бандитами мы просто обязаны подумать не только о своей безопасности, но и о вашей, так как при разбирательстве как бандитов, так и милиции в происшедшем может всплыть то, что люди приходили в деревню с этой стороны. Значит, вы под подозрение попадете неизбежно. Поэтому нам надо продумать комплекс мер, как максимально сбить с толку возможных дознавателей и преследователей. Нас-то при любом раскладе искать будут, но надо сделать так, чтобы вы тут вообще ни при чем оказались. А если вы окажетесь ни при чем, то и мы благополучно потеряемся.
Получается так: из третьего и четвертого пункта следуют большие задачи для нашей группы.
Первое: уйти отсюда, и так, чтобы максимально замести следы.
Второе, и это непосредственно связано с первой задачей: куда уходить?
Третье: как здесь, в этом мире, осесть, смешаться с толпой, добыть материалы и построить Врата в наш мир. Или подать сигнал.
Четвертое: у нас на руках тяжело раненный товарищ… вот исходя из этого я и предлагаю вторую базовую модель. Высказывайтесь.
Первой вылезла опять Юля.
– Ну, – начала она, – начну с последнего… с последней задачи. У Лены тяжелейший психический шок. Тех медикаментов, что есть у меня, надолго не хватит. Чтобы хоть как-то ее поставить на ноги, нужны местные аналоги. Поэтому я предлагаю уходить в город, пытаться там выжить и добыть медикаменты.
– Не пытаться… – жестко поправил ее Владимир, – а выжить.
– Существенная поправочка, – согласилась Юля. – Так вот, продолжу… насчет «идти в город»… Здесь сидеть бессмысленно, а возвращаться в «Круг» глупо. Как я понимаю, после серьезных аварий минимум месяц будут разбирать обстоятельства и принимать меры к недопущению этого впредь. И только потом снова запустят установку. Я верно говорю, Юра?
– Да, так!
– К тому же мы можем и высидеть там месяц, что, правда, сомнительно, но Лену можно потерять. Поэтому я считаю, надо идти только в город.
– А почему ты считаешь, что здесь сидеть бессмысленно? – спросил Вадик.
– Тут мы ничего не высидим, – вклинился Николай. – Если все так, как описывают Владимир и Юля, то путь в деревню для нас заказан. Опознают и сдадут полиции или бандитам. А где мы еще сможем достать медикаменты и пропитание?
– И еще один аргумент, – добавил Михаил. – Отсюда надо уходить, чтобы не было неприятностей у Бориса Ефимовича.
Тут поднял руку Владимир.
– У меня есть некоторые соображения, но нужно посоветоваться с Ефимычем, – так дело здесь обстоит или не так.
– Говорите, всегда готов помочь!
– Так вот, как я думаю… От одного местного жителя я слышал следующее. Цитирую: «Там живет главный бандит. Он всех торгашей района обложил данью».
И, обратите внимание, – Владимир поднял палец и сделал секундную паузу, – он сказал: «И судьи у него на кормлении»! Вот! Это значит, что в стране дичайший уровень взяточничества. Если можно покупать и судей. По взяточничеству это так? – обратился он к Каменскому.
– Да, – подтвердил тот, – судей и милицию покупают свободно. А чиновники, так те вообще почти в открытую таксу за услуги выставляют.
– Ага… Значит, – тут Владимир замедлил речь, будто боялся, что мысль убежит или, наоборот, не дойдет до слушателей, – в стране по имени Россия, в которой мы находимся сейчас, выстроен периферийный капитализм с дополняющей экономикой.
– А что это такое? – удивился Каменский.
– И что из этого следует? – совершенно по-другому задал встречный вопрос Михаил. В отличие от Каменского, он хорошо знал, что такое «периферийный капитализм с дополняющей экономикой», но совершенно не понимал, куда клонит Владимир и зачем ему понадобился такой экскурс в дебри политологии.
– Интересное у вас образование, – обратился Владимир к Каменскому и усмехнулся. – Не в обиду будь вам сказано. Терпение, – бросил он Михаилу, и тот потер повязку на голове. – Отвечу сначала Ефимычу, так как он явно этого в школе не проходил. Так вот, Борис Ефимович, по нашим понятиям, такой капитализм отличается от капитализма метрополии тем, что в стране-жертве полностью уничтожается все производство, которое может составить конкуренцию фирмам страны-метрополии. Развиваются только сырьевые направления. А для обеспечения слабости таких стран с дополняющей экономикой насаждается взяточничество и стремление к потребительству среди населения. Главный признак таких экономик – тотальное взяточничество, – подчеркнул Владимир.
– Все равно не понимаю… – начал было Михаил, но был прерван Владимиром:
– Вопрос! Во времена социализма в городе было много предприятий, выпускающих электронику и высокоточное оборудование?
– Да, – подтвердил Каменский.
– А сейчас от них остались наверняка только пустые бетонные коробки?
– Истинно так!
– И все население занято либо на рудниках в восьмидесяти километрах отсюда, либо торгует, либо уехало… Я прав?
– Ну… да… Но есть еще несколько предприятий ВПК, которые продолжают работать… Ну, некоторые предприятия лес заготавливают… А так все, как вы сказали.
– Спасибо. Значит, логика меня не подвела.
– Какой ужас! – поразилась Юля. – И что, не понимаю, тебя здесь радует?!
Владимир улыбнулся мрачной улыбкой:
– Это значит, что есть общежития со свободными местами и, на крайний случай, заброшенные корпуса заводов и фабрик.
– Ну, положим, по общежитиям не совсем так. Там, особенно летом, живут торговцы из южных республик, – возразил Борис Ефимович.
– Но сейчас там могут быть свободные места?
– Да, но…
– Черт! Владимир! Теперь я окончательно понял, почему ты на Марсе не загнулся! – воскликнул Михаил. – Я об этом даже и не подумал! Ведь это ж надо, из такой дали вывод сделать! Я только под конец понял, к чему ты ведешь.
Было видно, что окружающее ее вообще не интересует. В глазах Лены застыли ужас и вселенская тоска. Двигалась она как сомнамбула, и то если ее постоянно понукали. Это сильно выматывало вместе с тем, что рюкзак у Владимира был намного тяжелее обычной туристской нормы. Но не только это тяготило.
Тяготили воспоминания о только что свершившемся. В голове с трудом укладывалось, до какой мерзости и гнусности может дойти человеческое существо. До мерзости, за гранью которой о человеческом облике убитых и говорить уже невозможно. Но тем не менее Владимир никак не мог выбросить из головы этих моральных уродов и думал о мотивах их поведения. На привалах он нет-нет да и начинал размышлять вслух, вполголоса, чтобы не тревожить Лену.
Юля слушала внимательно, периодически вставляя свое мнение. Она не прерывала Владимира, так как хорошо понимала, что тому необходимо выговориться.
– Почему они напали на Лену? Почему именно на нее позарились? Ведь перед этим они прошли мимо Эли… но не тронули.
– А ты посмотри при случае внимательно на Элю. Из нее харизма – прет! Она же лидер. А эти… шакалы, – злобно прошипела Юля, – таких боятся. Неосознанно. Она их загнет одним взглядом. А Леночка… Леночка – эльф, Лада… Она перед такими… мррразью… она беззащитна.
Как ни странно, Владимир спокойно говорил о том, что физическое уничтожение этих бандитов было необходимо. Юля сделала зарубку на память, чтобы потом выяснить подробности прошлого этого человека. Такое отношение было характерно не для ученого и инженера, а для воина. Причем воина с весьма конкретной подготовкой и опытом.
В двух километрах от Выселок их встретили Юрий и Николай, за что получили нагоняй от Владимира.
– Какого черта?! Вас еще там не хватало!
– Но мы не собирались туда идти… – попытался оправдаться Николай – явный инициатор этого выхода.
Когда подходили к дому, снегопад еще более усилился, погрузив в белую муть даже ближайшие дома. Стало ясно, что если так продолжится, то к следующему утру навалит весьма прилично. И укроет их недавнюю лыжню в деревню.
У калитки дома их встретила Эля. Она подбежала к Лене, подхватила под руку и заглянула в глаза. То, что она там увидела, наполнило ее жалостью и отчаянием. Она с надеждой оглянулась на замыкавшую колонну возвращавшихся Юлю, но та не нашлась, что сказать приободряющего. Будущее и для нее было сокрыто мраком.
Через полчаса все собрались в той же комнате, где еще вчера Владимир выдавал свой рассказ, на «военный совет». Не было только Лены и Эли, которая осталась с истерзанной подругой.
Перво-наперво воспроизвели полную картину событий – каждый рассказал то, что видел и знает.
Правда, Владимир и Юля, по ранее заключенному договору, опустили некоторые детали.
Но и то, что они рассказали, повергло всех слушавших в шок.
Особенно сильно рассказ Владимира повлиял на впечатлительного Бориса Ефимовича.
– И вы их всех убили?! – пораженно вопросил он, когда Владимир закончил рассказ.
– А у вас есть другой вариант действий против вооруженной банды, чтобы самому уцелеть и человека спасти? – ответил вопросом на вопрос Владимир.
– Нет… но… – начал Каменский, – это же антигуманно…
– В этом деле было всего три варианта, – сказал Владимир и начал загибать пальцы. – Первый: гибнет Лена. Второй: гибну я и Лена. И третий: гибнут бандиты, но остаются живыми вышеназванные.
– Он прав, Борис Ефимыч, – вступилась за него Юля. – И вообще мы считаем, что Владимир сделал большое одолжение этому миру, избавив его от такой мрази. По нашим законам, его бы еще и наградили, а тех негодяев, если бы они остались живы, все равно бы расстреляли.
– Подтверждаю все сказанное, – кивнул Николай, так как взгляд Бориса Ефимовича упал на него, ища поддержки.
– Но сейчас вопрос не о моральной стороне дела, – вмешался в разговор Михаил.
Было видно, что говорить ему трудно – болела голова.
– Сейчас, – продолжил он, – вопрос о выборе тактики и стратегии нашего здесь выживания. Мы очень сожалеем, Борис Ефимович, но мы, не подозревая о том, втянули в это дело вас. Вы оказались посвящены в нашу тайну, и мы считаем себя ответственными за ваше благополучие и безопасность. Поэтому мы вас и пригласили на наше совещание.
Немного помолчав и поморщившись от головной боли, он продолжил:
– Итак, мы имеем. Первое: в результате аварии на Полигоне мы попадаем в параллельный мир. Второе: в отличие от нашего мира, политическая ситуация в этом мире зеркальная – победили США, а СССР уничтожен, развален, и в его бывших республиках построен капитализм. Третье: мы не имеем документов, и для этого мира, для этого государства нас как бы и нет. Также у нас нет денег. Четвертое: для нас этот мир оказался слишком враждебен – мы уже понесли потери. Удастся ли восстановить душевное и физическое здоровье Лены, мы не знаем, и, как подсказывают мне самые элементарные познания в этой области, – сомнительно, что удастся. Здесь нужны достижения именно нашей медицины, и последние достижения.
При этих словах командира многие вздрогнули и поежились.
– Что следует из этого расклада? – продолжил он. – По первому пункту, что очевидно, мы либо должны как-то дождаться спасателей, а они будут, так как наше исчезновение обнаружат в ближайшие сутки, либо попытаться построить аналогичную установку и исхитриться подать сигнал. На большее рассчитывать не стоит. По второму пункту. Фактически мы на вражеской территории, а это значит, что организация нашей группы должна выстраиваться по второй базовой модели.
– Извините, можно вопрос? – подал голос Борис Ефимович, когда Михаил переводил дух.
– Конечно!
– Что это значит, – вторая базовая модель?
– Миша, я объясню, – остановила Михаила Юля, – отдохни пока.
Михаил с благодарностью кивнул, и Юля начала объяснение:
– Наше общество очень отличается от современного капиталистического, да и от старого социалистического тоже, каким, наверное, вы его помните. Оно очень сильно усложнилось, и ныне его деятельность и управление основывается на группах разных моделей функционирования. Каждая группа создается и формируется часто совершенно самостоятельно, под выполнение какой-то вполне определенной задачи или группы задач.
Так как цели и задачи бывают разные, то люди очень часто в них меняются ролями. При выполнении одной задачи – человек руководит группой, а в другой раз он может стать обычным исполнителем. Все определяется целесообразностью, личными талантами членов группы и их компетенцией.
Для выполнения больших проектов группы избирают себе координатора или, если проект достаточно сложный, совет координаторов.
Таким образом наше общество получило возможность очень быстро перестраиваться и подстраивать свою структуру под решение конкретных текущих задач.
Функционированию групп, работе группы и взаимодействию в них нас обучают с детства. Сначала в играх, потом в школе, ПТУ, вузах. Потому каждый досконально знает роли в группе.
Я почему так подробно рассказываю? Мы включили вас в нашу группу, потому что считаем обязанными максимально обезопасить вас от возможных неприятностей. Это нам диктует закон нашей морали. А раз так, то вы имеете право голоса при определении нашей дальнейшей судьбы.
Что такое вторая базовая?
Вообще моделей много, есть исследовательские, есть игровые, есть военные. Вот сейчас Михаил предлагает нам одну из военных моделей.
Грубо, суть ее – действие группы в глубоком тылу врага.
Она, правда, изначально «не заточена» именно под военную тематику, но, в общем, предназначена для автономных действий группы в условиях серьезной опасности для жизни. То есть условий, требующих максимальной дисциплины.
Но я предлагаю гибридную – вторую базовую и исследовательскую… ну, например, шестую. Я ее сразу же предложила, когда узнала, куда мы попали. Раз мы здесь оказались, то имеем уникальный случай воочию увидеть и изучить один из исторических вариантов на тему «что было бы, если бы…».
– А предполагают ли ваши модели включение в работу группы человека, который в их работе ни уха ни рыла?
– Вы слишком скромничаете, Борис Ефимович. Наши модели – просто формализация вполне естественных форм взаимодействия людей. А раз так, то вам объясняют смысл действий и цель группы. Вы выбираете тот тип деятельности, который, по вашему мнению, наиболее вам подходит, а после мы уже подстраиваемся в работе к вам.
– А если я заявлю, например, что наиболее подходящая работа для меня – это руководить? – лукаво улыбнулся Каменский.
– Ну, здесь есть одно «но»: руководителя или координатора выбирает вся группа, а не отдельный человек. С тем, что кто-то будет им руководить, должен быть согласен каждый человек в группе. А так все в ваших руках.
– И так просто?
– Кому как… – философски заметил Михаил, и все засмеялись. – Но по-любому получается, – продолжил Михаил, когда все снова затихли, – что из-за происшествия с бандитами мы просто обязаны подумать не только о своей безопасности, но и о вашей, так как при разбирательстве как бандитов, так и милиции в происшедшем может всплыть то, что люди приходили в деревню с этой стороны. Значит, вы под подозрение попадете неизбежно. Поэтому нам надо продумать комплекс мер, как максимально сбить с толку возможных дознавателей и преследователей. Нас-то при любом раскладе искать будут, но надо сделать так, чтобы вы тут вообще ни при чем оказались. А если вы окажетесь ни при чем, то и мы благополучно потеряемся.
Получается так: из третьего и четвертого пункта следуют большие задачи для нашей группы.
Первое: уйти отсюда, и так, чтобы максимально замести следы.
Второе, и это непосредственно связано с первой задачей: куда уходить?
Третье: как здесь, в этом мире, осесть, смешаться с толпой, добыть материалы и построить Врата в наш мир. Или подать сигнал.
Четвертое: у нас на руках тяжело раненный товарищ… вот исходя из этого я и предлагаю вторую базовую модель. Высказывайтесь.
Первой вылезла опять Юля.
– Ну, – начала она, – начну с последнего… с последней задачи. У Лены тяжелейший психический шок. Тех медикаментов, что есть у меня, надолго не хватит. Чтобы хоть как-то ее поставить на ноги, нужны местные аналоги. Поэтому я предлагаю уходить в город, пытаться там выжить и добыть медикаменты.
– Не пытаться… – жестко поправил ее Владимир, – а выжить.
– Существенная поправочка, – согласилась Юля. – Так вот, продолжу… насчет «идти в город»… Здесь сидеть бессмысленно, а возвращаться в «Круг» глупо. Как я понимаю, после серьезных аварий минимум месяц будут разбирать обстоятельства и принимать меры к недопущению этого впредь. И только потом снова запустят установку. Я верно говорю, Юра?
– Да, так!
– К тому же мы можем и высидеть там месяц, что, правда, сомнительно, но Лену можно потерять. Поэтому я считаю, надо идти только в город.
– А почему ты считаешь, что здесь сидеть бессмысленно? – спросил Вадик.
– Тут мы ничего не высидим, – вклинился Николай. – Если все так, как описывают Владимир и Юля, то путь в деревню для нас заказан. Опознают и сдадут полиции или бандитам. А где мы еще сможем достать медикаменты и пропитание?
– И еще один аргумент, – добавил Михаил. – Отсюда надо уходить, чтобы не было неприятностей у Бориса Ефимовича.
Тут поднял руку Владимир.
– У меня есть некоторые соображения, но нужно посоветоваться с Ефимычем, – так дело здесь обстоит или не так.
– Говорите, всегда готов помочь!
– Так вот, как я думаю… От одного местного жителя я слышал следующее. Цитирую: «Там живет главный бандит. Он всех торгашей района обложил данью».
И, обратите внимание, – Владимир поднял палец и сделал секундную паузу, – он сказал: «И судьи у него на кормлении»! Вот! Это значит, что в стране дичайший уровень взяточничества. Если можно покупать и судей. По взяточничеству это так? – обратился он к Каменскому.
– Да, – подтвердил тот, – судей и милицию покупают свободно. А чиновники, так те вообще почти в открытую таксу за услуги выставляют.
– Ага… Значит, – тут Владимир замедлил речь, будто боялся, что мысль убежит или, наоборот, не дойдет до слушателей, – в стране по имени Россия, в которой мы находимся сейчас, выстроен периферийный капитализм с дополняющей экономикой.
– А что это такое? – удивился Каменский.
– И что из этого следует? – совершенно по-другому задал встречный вопрос Михаил. В отличие от Каменского, он хорошо знал, что такое «периферийный капитализм с дополняющей экономикой», но совершенно не понимал, куда клонит Владимир и зачем ему понадобился такой экскурс в дебри политологии.
– Интересное у вас образование, – обратился Владимир к Каменскому и усмехнулся. – Не в обиду будь вам сказано. Терпение, – бросил он Михаилу, и тот потер повязку на голове. – Отвечу сначала Ефимычу, так как он явно этого в школе не проходил. Так вот, Борис Ефимович, по нашим понятиям, такой капитализм отличается от капитализма метрополии тем, что в стране-жертве полностью уничтожается все производство, которое может составить конкуренцию фирмам страны-метрополии. Развиваются только сырьевые направления. А для обеспечения слабости таких стран с дополняющей экономикой насаждается взяточничество и стремление к потребительству среди населения. Главный признак таких экономик – тотальное взяточничество, – подчеркнул Владимир.
– Все равно не понимаю… – начал было Михаил, но был прерван Владимиром:
– Вопрос! Во времена социализма в городе было много предприятий, выпускающих электронику и высокоточное оборудование?
– Да, – подтвердил Каменский.
– А сейчас от них остались наверняка только пустые бетонные коробки?
– Истинно так!
– И все население занято либо на рудниках в восьмидесяти километрах отсюда, либо торгует, либо уехало… Я прав?
– Ну… да… Но есть еще несколько предприятий ВПК, которые продолжают работать… Ну, некоторые предприятия лес заготавливают… А так все, как вы сказали.
– Спасибо. Значит, логика меня не подвела.
– Какой ужас! – поразилась Юля. – И что, не понимаю, тебя здесь радует?!
Владимир улыбнулся мрачной улыбкой:
– Это значит, что есть общежития со свободными местами и, на крайний случай, заброшенные корпуса заводов и фабрик.
– Ну, положим, по общежитиям не совсем так. Там, особенно летом, живут торговцы из южных республик, – возразил Борис Ефимович.
– Но сейчас там могут быть свободные места?
– Да, но…
– Черт! Владимир! Теперь я окончательно понял, почему ты на Марсе не загнулся! – воскликнул Михаил. – Я об этом даже и не подумал! Ведь это ж надо, из такой дали вывод сделать! Я только под конец понял, к чему ты ведешь.