Страница:
К сожалению, приходится признать, всё вышло почти по Ленину: «Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе, значит забывать азбуку марксизма. … Другими словами. Политический подход, это значит: если подойти к профсоюзам неправильно, это погубит Советскую власть, диктатуру пролетариата». (В.Ленин, «Ещё раз о профсоюзах», собр. соч. в четырёх томах, том 4, стр. 241)
А ещё говорят, что нет пророков в родном Отечестве!
Профсоюзные организации, десятилетиями варившиеся в марксистско-ленинских идеях социального равноправия и объективно не способные в одночасье по команде перенять взгляды профсоюзов стран развитого капитализма, в ряде случаев вполне могли выступать тормозом ускоренной реализации перестроечных планов команды Горбачёва. Однако по прошествии более чем пятнадцати лет, придаваясь кабинетным рассуждениям, невозможно не предположить, что наверняка это было бы разумное торможение, способствовавшее спокойному, взвешенному, эволюционному изменению общественного сознания гражданского общества, так как всегда необходимо время, в течение которого вода точит камень, а жизнь меняет мировоззрения людей.
Прошло всего каких-нибудь три года от первого упоминания о Перестройке, как в нормативно-правовых актах, регламентировавших ход проведения реформ, интересы всех работников государственных предприятий и объединений принялись представлять именно советы трудовых коллективов. Профсоюзы же остались последовательными защитниками трудовых прав каждого конкретного работника, группы работников, корреспондируя эти права с соответствующими обязанностями директоров предприятий – работодателей, в свою очередь также являвшихся членами трудовых коллективов. Когда же перестроечные реформы приводили к многомесячным задержкам выплат заработной платы и отпускных, профсоюзные организации, не договорившись с руководством предприятий, призывали своих членов и сторонников к протесту, вплоть до объявления забастовок, тогда как советы трудовых коллективов, в большинстве своём представленные руководителями и ведущими управленцами предприятий, по понятным причинам противились этому (!).
Практически любая конфликтная ситуация, вызванная нарушениями трудовых прав работников, непосредственно или косвенно являвшаяся следствием проводившихся в стране экономических реформ, противопоставляла стремления профсоюзных организаций целям и задачам, стоявшим перед советами трудовых коллективов. Избегая в данном случае излишних подробностей, приведём сугубо отвлечённый, обобщающий, но очень типичный для того времени пример различного подхода к одной и той же проблеме обеих этих структур, одновременно представлявших интересы трудящихся, допустим, реструктуризируемого производственного объединения:
1) профсоюзы зачастую выражали категорическое несогласие с социально недостаточно обеспеченным сокращением численности или штата работников какого-либо градообразующего производственно-хозяйственного объединения, пусть даже вызванные необходимостью его технического перевооружения. Причём их позиция подкреплялась доводом, что трудовое законодательство страны не в полной мере учитывало особенности труда, сложность трудоустройства при проживании в географически удалённых зонах, где государственные градообразующие промышленные предприятия и объединения являлись естественным образом основными, а иногда и единственными нанимателями рабочей силы на территориях их месторасположения. В связи с этим профсоюзы справедливо и настойчиво ставили вопрос об усилении материальной ответственности работодателя в случае проведения сокращения численности или штата работников, что обязательно отражалось в коллективном договоре, заключавшемся представителями трудящихся с руководством производственно-хозяйственного объединения;
2) совет трудового коллектива этого же градообразующего производственно-хозяйственного объединения, отстаивавший интересы всех без исключения трудящихся, включая руководителей, зачастую поддерживал сокращение численности или штата работников, единственно настаивая на обязательном соблюдении требований правовых норм действовавшего трудового законодательства. При этом аргументация строилась на основе того, что указанные мероприятия направлены на оптимизацию производственных затрат, формирующих себестоимость единицы готовой продукции. Это позволяло за счёт снижения суммарного количества производственных затрат, сохраняя на прежнем уровне объём выпускаемой готовой товарной продукции, добиваться при прежних доходах роста прибылей объединения, что предполагало выплату премиальных оставшимся работникам, а также закладывало основу для последующего роста абсолютных значений их заработной платы. В этой связи совет трудового коллектива, разумеется, никак не был заинтересован предпринимать активные действия, направленные на усиление материальной ответственности фактически не только руководства объединения, а всего трудового коллектива перед теми работниками, которые подлежали увольнению по сокращению численности или штата, то есть перед теми, кто реально покидал трудовой коллектив.
И в одном, и в другом случае имела место защита интересов трудящихся. С одной лишь принципиальной разницей. Профессиональные союзы защищали права работников как остававшихся на производстве, так и подлежавших сокращению, не особенно беря в расчёт интересы работодателя – руководства предприятия. Совет же трудового коллектива исходил из необходимости защиты интересов всего трудового коллектива, остававшегося работать на производстве, включая и руководство предприятия, не слишком заботясь о работниках, кто в результате сокращения численности или штата объединения переставал входить в состав его трудового коллектива.
Не вызывает сомнений, своим союзником скорейшего проведения экономических реформ, направленных на осуществление смены (перестройки) социалистической модели производственно-хозяйственных отношений на капиталистический лад, государственная власть изначально видела не профсоюзные организации, а совет трудового коллектива – игрушку, «китайского болванчика», беспримерно послушного рукам «демократизаторов» всей страны.
Совет трудового коллектива автоматически терял всякую актуальность своего существования, переставал быть представительным органом трудящихся, как рабочих, так и их руководителей, являвшихся полноправными работодателями, сразу же по завершению приватизации государственного предприятия или объединения, на котором функционировал этот совет трудового коллектива (!).
После полной приватизации любого государственного предприятия или объединения, предварительно реорганизованного, как правило, в открытое акционерное общество, его реальным (генеральным) работодателем становился частный собственник (группа собственников), ставший обладателем контрольного пакета акций компании, разумеется, никоим образом не входивший в состав трудового коллектива. Всё вставало на свои места: интересы людей труда продолжали представлять и защищать профсоюзы, а интересы частного капитала – менеджеры, нанимаемые капиталистом для управления текущей деятельностью компании.
Наверняка всё проходило бы несколько иначе, если бы страна пошла не по пути революционного отрицания и разрушения старого, а – эволюционного преобразования, оставляя всё лучшее от старого миропорядка и постепенно привнося в него нечто новое, прогрессивное, отвечавшее идеям демократии и прогресса. Вот тогда пригодился бы и огромный организаторский потенциал профсоюзных организаций, последовательно, этапами перенимавших всё лучшее, что есть в профсоюзных движениях развитых капиталистических стран мира.
Сегодня можно всего лишь констатировать, в 1988 году Генеральный секретарь Коммунистической партии СССР Михаил Горбачёв случайно или преднамеренно забыл ленинское предупреждение, что, «если подойти к профсоюзам неправильно, это погубит Советскую власть», в итоге Советская власть действительно перестала существовать в исторически судьбоносном для народов Советского Союза 1991 году. После чего, правда, не только не улучшилась жизнь абсолютного большинства граждан бывшего Союза ССР, сумевших выжить в многочисленных межнациональных конфликтах, но также и темпы экономического развития некогда братских союзных республик во многом до сих пор оставляют желать лучшего! В то время как за последние полтора десятка лет верные идеям марксизма жители Поднебесной (китайцы), постепенно и эволюционно приобщившиеся к товарно-денежным капиталистическим отношениям, во многом не только догнали, но и перегнали тех, с кого они ещё недавно брали пример, как надо жить, работать и учиться по-ленински!
Выходит, правду жизни стоило бы поискать не на зазнавшемся Западе, а на мудром Востоке, ведь вся прогрессивная история человечества успешно развивалась как раз с Востока на Запад, а не наоборот!
1.4. Анализ опроса членов трудового коллектива государственного промобъединения Норильский комбинат по выбору ими варианта приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель»
А ещё говорят, что нет пророков в родном Отечестве!
Профсоюзные организации, десятилетиями варившиеся в марксистско-ленинских идеях социального равноправия и объективно не способные в одночасье по команде перенять взгляды профсоюзов стран развитого капитализма, в ряде случаев вполне могли выступать тормозом ускоренной реализации перестроечных планов команды Горбачёва. Однако по прошествии более чем пятнадцати лет, придаваясь кабинетным рассуждениям, невозможно не предположить, что наверняка это было бы разумное торможение, способствовавшее спокойному, взвешенному, эволюционному изменению общественного сознания гражданского общества, так как всегда необходимо время, в течение которого вода точит камень, а жизнь меняет мировоззрения людей.
Прошло всего каких-нибудь три года от первого упоминания о Перестройке, как в нормативно-правовых актах, регламентировавших ход проведения реформ, интересы всех работников государственных предприятий и объединений принялись представлять именно советы трудовых коллективов. Профсоюзы же остались последовательными защитниками трудовых прав каждого конкретного работника, группы работников, корреспондируя эти права с соответствующими обязанностями директоров предприятий – работодателей, в свою очередь также являвшихся членами трудовых коллективов. Когда же перестроечные реформы приводили к многомесячным задержкам выплат заработной платы и отпускных, профсоюзные организации, не договорившись с руководством предприятий, призывали своих членов и сторонников к протесту, вплоть до объявления забастовок, тогда как советы трудовых коллективов, в большинстве своём представленные руководителями и ведущими управленцами предприятий, по понятным причинам противились этому (!).
Практически любая конфликтная ситуация, вызванная нарушениями трудовых прав работников, непосредственно или косвенно являвшаяся следствием проводившихся в стране экономических реформ, противопоставляла стремления профсоюзных организаций целям и задачам, стоявшим перед советами трудовых коллективов. Избегая в данном случае излишних подробностей, приведём сугубо отвлечённый, обобщающий, но очень типичный для того времени пример различного подхода к одной и той же проблеме обеих этих структур, одновременно представлявших интересы трудящихся, допустим, реструктуризируемого производственного объединения:
1) профсоюзы зачастую выражали категорическое несогласие с социально недостаточно обеспеченным сокращением численности или штата работников какого-либо градообразующего производственно-хозяйственного объединения, пусть даже вызванные необходимостью его технического перевооружения. Причём их позиция подкреплялась доводом, что трудовое законодательство страны не в полной мере учитывало особенности труда, сложность трудоустройства при проживании в географически удалённых зонах, где государственные градообразующие промышленные предприятия и объединения являлись естественным образом основными, а иногда и единственными нанимателями рабочей силы на территориях их месторасположения. В связи с этим профсоюзы справедливо и настойчиво ставили вопрос об усилении материальной ответственности работодателя в случае проведения сокращения численности или штата работников, что обязательно отражалось в коллективном договоре, заключавшемся представителями трудящихся с руководством производственно-хозяйственного объединения;
2) совет трудового коллектива этого же градообразующего производственно-хозяйственного объединения, отстаивавший интересы всех без исключения трудящихся, включая руководителей, зачастую поддерживал сокращение численности или штата работников, единственно настаивая на обязательном соблюдении требований правовых норм действовавшего трудового законодательства. При этом аргументация строилась на основе того, что указанные мероприятия направлены на оптимизацию производственных затрат, формирующих себестоимость единицы готовой продукции. Это позволяло за счёт снижения суммарного количества производственных затрат, сохраняя на прежнем уровне объём выпускаемой готовой товарной продукции, добиваться при прежних доходах роста прибылей объединения, что предполагало выплату премиальных оставшимся работникам, а также закладывало основу для последующего роста абсолютных значений их заработной платы. В этой связи совет трудового коллектива, разумеется, никак не был заинтересован предпринимать активные действия, направленные на усиление материальной ответственности фактически не только руководства объединения, а всего трудового коллектива перед теми работниками, которые подлежали увольнению по сокращению численности или штата, то есть перед теми, кто реально покидал трудовой коллектив.
И в одном, и в другом случае имела место защита интересов трудящихся. С одной лишь принципиальной разницей. Профессиональные союзы защищали права работников как остававшихся на производстве, так и подлежавших сокращению, не особенно беря в расчёт интересы работодателя – руководства предприятия. Совет же трудового коллектива исходил из необходимости защиты интересов всего трудового коллектива, остававшегося работать на производстве, включая и руководство предприятия, не слишком заботясь о работниках, кто в результате сокращения численности или штата объединения переставал входить в состав его трудового коллектива.
Не вызывает сомнений, своим союзником скорейшего проведения экономических реформ, направленных на осуществление смены (перестройки) социалистической модели производственно-хозяйственных отношений на капиталистический лад, государственная власть изначально видела не профсоюзные организации, а совет трудового коллектива – игрушку, «китайского болванчика», беспримерно послушного рукам «демократизаторов» всей страны.
Совет трудового коллектива автоматически терял всякую актуальность своего существования, переставал быть представительным органом трудящихся, как рабочих, так и их руководителей, являвшихся полноправными работодателями, сразу же по завершению приватизации государственного предприятия или объединения, на котором функционировал этот совет трудового коллектива (!).
После полной приватизации любого государственного предприятия или объединения, предварительно реорганизованного, как правило, в открытое акционерное общество, его реальным (генеральным) работодателем становился частный собственник (группа собственников), ставший обладателем контрольного пакета акций компании, разумеется, никоим образом не входивший в состав трудового коллектива. Всё вставало на свои места: интересы людей труда продолжали представлять и защищать профсоюзы, а интересы частного капитала – менеджеры, нанимаемые капиталистом для управления текущей деятельностью компании.
Наверняка всё проходило бы несколько иначе, если бы страна пошла не по пути революционного отрицания и разрушения старого, а – эволюционного преобразования, оставляя всё лучшее от старого миропорядка и постепенно привнося в него нечто новое, прогрессивное, отвечавшее идеям демократии и прогресса. Вот тогда пригодился бы и огромный организаторский потенциал профсоюзных организаций, последовательно, этапами перенимавших всё лучшее, что есть в профсоюзных движениях развитых капиталистических стран мира.
Сегодня можно всего лишь констатировать, в 1988 году Генеральный секретарь Коммунистической партии СССР Михаил Горбачёв случайно или преднамеренно забыл ленинское предупреждение, что, «если подойти к профсоюзам неправильно, это погубит Советскую власть», в итоге Советская власть действительно перестала существовать в исторически судьбоносном для народов Советского Союза 1991 году. После чего, правда, не только не улучшилась жизнь абсолютного большинства граждан бывшего Союза ССР, сумевших выжить в многочисленных межнациональных конфликтах, но также и темпы экономического развития некогда братских союзных республик во многом до сих пор оставляют желать лучшего! В то время как за последние полтора десятка лет верные идеям марксизма жители Поднебесной (китайцы), постепенно и эволюционно приобщившиеся к товарно-денежным капиталистическим отношениям, во многом не только догнали, но и перегнали тех, с кого они ещё недавно брали пример, как надо жить, работать и учиться по-ленински!
Выходит, правду жизни стоило бы поискать не на зазнавшемся Западе, а на мудром Востоке, ведь вся прогрессивная история человечества успешно развивалась как раз с Востока на Запад, а не наоборот!
1.4. Анализ опроса членов трудового коллектива государственного промобъединения Норильский комбинат по выбору ими варианта приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель»
На этой пессимистичной ноте вернёмся к событиям, последовавшим за изданием приказа по Российскому государственному концерну «Норильский никель» за№ КН-10 от 31 августа 1992 года «О проведении собраний в структурных подразделениях предприятий концерна для сбора подписей на выбор варианта льгот при акционировании концерна «Норильский никель».
Совет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, осознавая, что он вправе представлять интересы более чем стачетырнадцатитысячного коллектива трудящихся в соответствии со статьёй 235 со значком один Кодекса законов о труде РСФСР, являясь «полноправным хозяином на предприятии», принял решение за № 207 от 14 сентября 1992 года. Последнее буквально через день, 16 сентября 1992 года, было опубликовано на страницах местного периодического печатного издания – газеты «Заполярная правда».
Из указанного решения, увидевшего свет ещё до начала самого процесса сбора подписей в поддержку какого-либо из трёх вариантов приватизационных льгот, следовало, чтоСовет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат счёл все предложенные Государственной программой приватизации варианты приватизационных льгот неприемлемыми. Далее следовала информация о направлении в адрес Верховного Совета и Правительства России требования о передаче собственности государственного объединения Норильский комбинат в полное хозяйственное ведение его трудового коллектива.
В общем-то, это полностью соответствовало положению вещей того времени, исходя из пропитанных демократическими идеями социалистического самоуправления норм права Кодекса законов о труде РСФСР, по которым трудовой коллектив комбината, не являясь собственником промобъединения, считался его полноправным хозяином. Перестроечная пропаганда способствовала тому, что Совет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, во многом состоявший из тех же руководителей и ведущих управленцев комбината, позволил себе надеяться на более основательное закрепление за собой на будущее прав на средства производства и природно-сырьевую базу этого промобъединения.
Получился своеобразный «тяни-толкай»: по Указу Президента России от 1 июля 1992 года за № 721 руководители государственного объединения Норильский комбинат были обязаны в принципе поддерживать промышленную приватизацию, если, конечно, дорожили своими рабочими местами, но те же руководители, входившие в состав Совета трудового коллектива комбината, были вправе принципиально выступать против самой приватизации.
Только после принятия Советом трудового коллектива соответствующего решения, а также его обнародования (16 сентября 1992 года), был дан старт проведению опроса работников комбината, продолжавшегося вплоть до 1 октября того же года. Совет трудового коллектива объединения дал необходимый толчок кампании сбора подписей в поддержку какого-либо из вариантов приватизационных льгот.
Интересно, как в этом случае относиться к решению Совета трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, чей председатель, Виктор Ситнов, одновременно являлся и депутатом Верховного Совета Российской Федерации? Что это? – реальное отражение воли подавляющего большинства трудящихся или завуалированная позиция руководителей, подсознательно опасавшихся неизвестного, не имевших достаточно времени разобраться и донести до подчинённых смысл и предполагаемые последствия акционирования и приватизации. В какой-то степени в данном шаге просматривалась надежда на лоббизм, основывавшийся на личных связях парламентария Ситнова, на возможное получение со временем весомой поддержки со стороны некоторых депутатов парламента или федеральных министерских чиновников, курировавших деятельность концерна «Норильский никель» и прекрасно лично знавших его руководителей.
Итоги опроса показали, то ли позиция Совета трудового коллектива действительно отражала мнение большей части работников комбината, то ли она предопределила выбор тех, кто, не будучи в состоянии самостоятельно и очень быстро разобраться в смысловом содержании предлагавшихся вариантов приватизационных льгот, предпочёл доверительно положиться на мнение своих многоуважаемых представителей. Но, из 107245 работников государственного объединения Норильский комбинат, включённых в опросные листы, которые автору данной книги лично удалось держать в руках, 28908 либо заявили о своём категоричном несогласии с приватизацией вообще, либо, поддержав решение Совета трудового коллектива, посчитали все предложенные варианты приватизационных льгот неприемлемыми. Доля численности отказников составила 26,95% от списочного состава работников, указанных в опросных листах.
Часть опрошенных лиц, ознакомившись с предложенной им информацией об акционировании и приватизации, предпочла воздержаться от какого-либо выбора, сделав об этом соответствующую письменную отметку. Таких воздержавшихся нашлось 10370 человек, что соответствовало 9,67% от всей списочной численности опрашивавшихся работников.
Суммарно же, то ли активно – открыто, то ли пассивно – воздержавшись, но своё непринятие предложенной модели промышленной приватизации выразили 39278 работников государственного объединения Норильский комбинат, то есть – 36,62% от списочной численности.
Почти столько же, 39185 работников, вообще не участвовали в опросе по каким-либо уважительным, а, возможно, и просто надуманным причинам: очередной отпуск, отпуск по беременности и родам, по уходу за ребенком, командировка, болезнь и тому подобное, что составило 36,54% от общего количества лиц, включённых в опросные листы.
Безоговорочно поддержали первый вариант приватизационных льгот 21445 работников государственного объединения Норильский комбинат, то есть почти 20% от списочной численности. В поддержку второго варианта льгот высказались 7189, а третьего – 148 работников, что соответственно составляло 6,70% и 0,14% от списочной численности работников комбината, включённых в опросные листы.
Из чего следовало, что в общей сложности предложенную схему приватизации принципиально, независимо от вариантов льгот, поддержали 28782 работника или 26,84% от отражённой в опросных листах списочной численности трудящихся крупнейшего дочернего производственно-хозяйственного объединения Российского государственного концерна «Норильский никель».
При детальном изучении опросных листов опора делалась на существовавшую тогда внутреннюю структуру государственного объединения Норильский комбинат, состоявшую из производственных подразделений и управлений, функциональных управлений, центров, отделов и служб. Выяснилось, что до конца дня 1 октября 1992 года, соответствовавшего самому предельному сроку, установленному президентским указом, по тем или иным причинам в распоряжение комиссии по приватизации не поступили опросные листы двух структурных подразделений: строительно-монтажного треста «Спецфундаментстрой» и Дудинского морского порта. Не были обнаружены также опросные листы управления главного энергетика и основного состава финансового управления центрального аппарата управления комбината.
По всей видимости, очень сжатые сроки не позволили вовремя выполнить приказ по концерну за № КН-10 от 31 августа 1992 года и обособленным структурным подразделениям комбината, расположенным на значительном территориальном отдалении от его основных производственных структур. К крупнейшим из них относились: аграрно-строительный комплекс (АСК) «Тесь» (Минусинский район Красноярского края), объединённый санаторно-курортный комплекс (ОСКК) «Озеро Белое» (Московская область) и санаторный комплекс «Заполярье» (город Сочи).
Суммарная списочная численность работников перечисленных структурных подразделений и управлений, не учтённых при подведении итогов опроса, составляла около семи тысяч человек, задействованных как в производственной, так и в непроизводственной, непрофильной деятельности комбината. Это всё же позволяет утверждать, что в случае участия этих работников в опросе учёт их мнений никоим образом не повлёк бы за собой серьёзных изменений сформировавшейся при подведении общих итогов пропорции, отражавшей степень поддержки трудящимися предложенных им на выбор вариантов приватизации.
Следовательно, является ничтожно малой и сама вероятность сколько-нибудь существенной корректировки результатов проведённой опросной кампании, что даёт право считать их максимально приближенными к истине, наиболее точно отражавшими далеко не однозначное мнение трудового коллектива комбината. Неоднозначность заключалась в разнообразии мнений, сформировавшихся за какие-нибудь три-четыре недели сентября 1992 года у десятков тысяч в основном социально равноправных людей.
Уверенность автора книги в том, что специфика профессиональной деятельности работников не могла не повлиять на выработку и принятие ими тех или иных решений, продиктованных вопросами опросной кампании, привело к необходимости условно разделить структурные подразделения и управления государственного объединения Норильский комбинат на группы по определённым характерным функциональным признакам. Это позволило попытаться взглянуть на проведённый опрос глазами людей различных профессий и родов занятий.
До сентября 1992 года подавляющее большинство трудящихся, участвовавших в опросе, в своей обыденной повседневной жизни ни разу не притрагивались к экономико-правовой литературе, не мучили себя вопросами теории акционирования и содержания права собственности. Их профессиональная и служебная деятельность на комбинате была связана с добычей, переработкой и реализацией природных полезных ископаемых, транспортным и энергетическим обеспечением, строительством и ремонтами, торговлей и коммунальным хозяйством. Тогда насколько осознанными могли быть их решения в пользу того или иного варианта промышленной приватизации, ведь в течение отведённых президентским указом нескольких недель они успели получить лишь самое общее, поверхностное представление о сути предложенного им выбора и никакого понятия о возможных последствиях, вытекающих из него?
К факторам, влияющим на формирование мнений людей, побуждающих их делать какой-либо выбор, относятся пол, возраст, образование, опыт и характер работы, место и условия жительства, состав семьи, её обеспеченность, социальная защищённость и так далее. Конечно, было бы интересно проанализировать, например, мнения всех женщин, сравнив их с мнениями всех мужчин, составлявших тогда вместе трудовой коллектив государственного объединения Норильский комбинат, или рассмотреть результаты опроса сначала работников с высшим образованием, затем средне-специальным и, наконец, средним. Правда, тогда этому социологическому исследованию пришлось бы посвятить всю книгу целиком, поэтому всё же, поскольку в данном случае речь шла о выборе варианта промышленной приватизации государственного объединения Норильский комбинат в составе Российского государственного концерна «Норильский никель», то наиболее интересным представляется изучение мнений людей различных профессий.
Независимо от трудовых обязанностей, возложенных на работников, последние, прежде чем принять какое-либо решение относительно выбора варианта приватизации, были вынуждены в течение нескольких недель рабочего времени фактически вариться в котле обсуждений, где тон задавали либо руководители структур, либо выборные лидеры профсоюзных организаций или структурных советов трудовых коллективов.
Данные опроса показали, насколько велико было влияние авторитета руководства, профсоюзных лидеров и председателей советов трудовых коллективов на формирование общественного мнения каждой конкретной бригады, участка, отдела и управления.
Результаты опроса общественного мнения, сформированного в шахтёрской среде, показали, что первый вариант приватизационных льгот поддержало всего лишь 1546 работников, или 13,44% от общей списочной численности опрошенных трудящихся. За второй вариант льгот подписалось 1017, а за третий – 33 работника, что соответственно составляло 8,84% и 0,29% от общей списочной численности. Суммарный же уровень поддержки горняками всех предложенных вариантов промышленной приватизации не достиг и четверти, составив всего-то 22,57% от общей списочной численности работников двенадцати опрошенных структурных подразделений комбината.
В то же время категорически отрицательно отнеслись ко всем трём вариантам приватизационных льгот, а иногда и собственно к промышленной приватизации как таковой, письменно выразив своё несогласие в опросных листах, 3417 работников, что составляло 29,72% от общих списков трудящихся горнодобывающих подразделений.
Кроме того, значительная часть горняков, бегло ознакомившись с основными, характерными условиями каждого из вариантов льгот, предоставлявшихся в процессе промышленной приватизации, предпочла вообще воздержаться от выбора, сославшись на необходимость более подробного изучения самого процесса приватизации. Перечень таких воздержавшихся включал в себя 1842 труженика горного производства, или 16,02% от их общей списочной численности.
В итоге количество осознанно отказавших в поддержке всем предложенным вариантам приватизации государственного объединения Норильский комбинат, несмотря на соблазн льгот, предоставлявшихся членам трудового коллектива, достигло 5259 работников, или 45,74% от списочной численности трудящихся, профессиональная деятельность которых была связана с основополагающим, горнодобывающим звеном основной производственной цепочки комбината.
Приблизительно одна треть горняков, 3644 человека, – 31,69% от всего списка, в основном находившихся в отпусках и командировках, а также отсутствовавших по причине заболеваний, объективно не смогла принять участие в проводимом опросе.
Для того чтобы понять атмосферу того времени, причины, побудившие трудящихся сделать тот или иной выбор, приведём лишь несколько наиболее примечательных записей, сделанных в виде комментариев прямо на опросных листах. Так, к примеру, начальник подземного участка очистных работ № 7 рудника «Октябрьский» Вадим Тимохин, поясняя, почему 43 из 75 подчинённых ему работников подписались против всех вариантов приватизационных льгот, сделал запись о том, что «необходимо разъяснение каждого варианта». Практически то же самое имел в виду начальник подземного участка горно-капитальных работ № 9 рудника «Октябрьский» Евгений Ермилин, совместно с ещё 29 своими подчиненными подписавшийся против всех вариантов приватизации, объясняя причину того, что ещё 36 его работников, воздержавшись,«отказались подписывать, так как нет никаких пояснений, расчётов по приватизации».
Совсем не менее интересными показались и результаты опроса горняков рудника «Комсомольский», где после всего услышанного о приватизационных льготах, после соответствующих обсуждений и дискуссий на проведённых собраниях трудящихся, из 1296 работников списочной численности 952 отказались от подписания предложенных опросных листов. В списках воздержавшихся от выбора всех трёх приватизационных льгот был и весь руководящий состав рудника, кроме заместителя главного инженера по технике безопасности Ивана Штылёва, поддержавшего приватизацию комбината по первому варианту приватизационных льгот.
Совет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, осознавая, что он вправе представлять интересы более чем стачетырнадцатитысячного коллектива трудящихся в соответствии со статьёй 235 со значком один Кодекса законов о труде РСФСР, являясь «полноправным хозяином на предприятии», принял решение за № 207 от 14 сентября 1992 года. Последнее буквально через день, 16 сентября 1992 года, было опубликовано на страницах местного периодического печатного издания – газеты «Заполярная правда».
Из указанного решения, увидевшего свет ещё до начала самого процесса сбора подписей в поддержку какого-либо из трёх вариантов приватизационных льгот, следовало, чтоСовет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат счёл все предложенные Государственной программой приватизации варианты приватизационных льгот неприемлемыми. Далее следовала информация о направлении в адрес Верховного Совета и Правительства России требования о передаче собственности государственного объединения Норильский комбинат в полное хозяйственное ведение его трудового коллектива.
В общем-то, это полностью соответствовало положению вещей того времени, исходя из пропитанных демократическими идеями социалистического самоуправления норм права Кодекса законов о труде РСФСР, по которым трудовой коллектив комбината, не являясь собственником промобъединения, считался его полноправным хозяином. Перестроечная пропаганда способствовала тому, что Совет трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, во многом состоявший из тех же руководителей и ведущих управленцев комбината, позволил себе надеяться на более основательное закрепление за собой на будущее прав на средства производства и природно-сырьевую базу этого промобъединения.
Получился своеобразный «тяни-толкай»: по Указу Президента России от 1 июля 1992 года за № 721 руководители государственного объединения Норильский комбинат были обязаны в принципе поддерживать промышленную приватизацию, если, конечно, дорожили своими рабочими местами, но те же руководители, входившие в состав Совета трудового коллектива комбината, были вправе принципиально выступать против самой приватизации.
Только после принятия Советом трудового коллектива соответствующего решения, а также его обнародования (16 сентября 1992 года), был дан старт проведению опроса работников комбината, продолжавшегося вплоть до 1 октября того же года. Совет трудового коллектива объединения дал необходимый толчок кампании сбора подписей в поддержку какого-либо из вариантов приватизационных льгот.
Интересно, как в этом случае относиться к решению Совета трудового коллектива государственного объединения Норильский комбинат, чей председатель, Виктор Ситнов, одновременно являлся и депутатом Верховного Совета Российской Федерации? Что это? – реальное отражение воли подавляющего большинства трудящихся или завуалированная позиция руководителей, подсознательно опасавшихся неизвестного, не имевших достаточно времени разобраться и донести до подчинённых смысл и предполагаемые последствия акционирования и приватизации. В какой-то степени в данном шаге просматривалась надежда на лоббизм, основывавшийся на личных связях парламентария Ситнова, на возможное получение со временем весомой поддержки со стороны некоторых депутатов парламента или федеральных министерских чиновников, курировавших деятельность концерна «Норильский никель» и прекрасно лично знавших его руководителей.
Итоги опроса показали, то ли позиция Совета трудового коллектива действительно отражала мнение большей части работников комбината, то ли она предопределила выбор тех, кто, не будучи в состоянии самостоятельно и очень быстро разобраться в смысловом содержании предлагавшихся вариантов приватизационных льгот, предпочёл доверительно положиться на мнение своих многоуважаемых представителей. Но, из 107245 работников государственного объединения Норильский комбинат, включённых в опросные листы, которые автору данной книги лично удалось держать в руках, 28908 либо заявили о своём категоричном несогласии с приватизацией вообще, либо, поддержав решение Совета трудового коллектива, посчитали все предложенные варианты приватизационных льгот неприемлемыми. Доля численности отказников составила 26,95% от списочного состава работников, указанных в опросных листах.
Часть опрошенных лиц, ознакомившись с предложенной им информацией об акционировании и приватизации, предпочла воздержаться от какого-либо выбора, сделав об этом соответствующую письменную отметку. Таких воздержавшихся нашлось 10370 человек, что соответствовало 9,67% от всей списочной численности опрашивавшихся работников.
Суммарно же, то ли активно – открыто, то ли пассивно – воздержавшись, но своё непринятие предложенной модели промышленной приватизации выразили 39278 работников государственного объединения Норильский комбинат, то есть – 36,62% от списочной численности.
Почти столько же, 39185 работников, вообще не участвовали в опросе по каким-либо уважительным, а, возможно, и просто надуманным причинам: очередной отпуск, отпуск по беременности и родам, по уходу за ребенком, командировка, болезнь и тому подобное, что составило 36,54% от общего количества лиц, включённых в опросные листы.
Безоговорочно поддержали первый вариант приватизационных льгот 21445 работников государственного объединения Норильский комбинат, то есть почти 20% от списочной численности. В поддержку второго варианта льгот высказались 7189, а третьего – 148 работников, что соответственно составляло 6,70% и 0,14% от списочной численности работников комбината, включённых в опросные листы.
Из чего следовало, что в общей сложности предложенную схему приватизации принципиально, независимо от вариантов льгот, поддержали 28782 работника или 26,84% от отражённой в опросных листах списочной численности трудящихся крупнейшего дочернего производственно-хозяйственного объединения Российского государственного концерна «Норильский никель».
При детальном изучении опросных листов опора делалась на существовавшую тогда внутреннюю структуру государственного объединения Норильский комбинат, состоявшую из производственных подразделений и управлений, функциональных управлений, центров, отделов и служб. Выяснилось, что до конца дня 1 октября 1992 года, соответствовавшего самому предельному сроку, установленному президентским указом, по тем или иным причинам в распоряжение комиссии по приватизации не поступили опросные листы двух структурных подразделений: строительно-монтажного треста «Спецфундаментстрой» и Дудинского морского порта. Не были обнаружены также опросные листы управления главного энергетика и основного состава финансового управления центрального аппарата управления комбината.
По всей видимости, очень сжатые сроки не позволили вовремя выполнить приказ по концерну за № КН-10 от 31 августа 1992 года и обособленным структурным подразделениям комбината, расположенным на значительном территориальном отдалении от его основных производственных структур. К крупнейшим из них относились: аграрно-строительный комплекс (АСК) «Тесь» (Минусинский район Красноярского края), объединённый санаторно-курортный комплекс (ОСКК) «Озеро Белое» (Московская область) и санаторный комплекс «Заполярье» (город Сочи).
Суммарная списочная численность работников перечисленных структурных подразделений и управлений, не учтённых при подведении итогов опроса, составляла около семи тысяч человек, задействованных как в производственной, так и в непроизводственной, непрофильной деятельности комбината. Это всё же позволяет утверждать, что в случае участия этих работников в опросе учёт их мнений никоим образом не повлёк бы за собой серьёзных изменений сформировавшейся при подведении общих итогов пропорции, отражавшей степень поддержки трудящимися предложенных им на выбор вариантов приватизации.
Следовательно, является ничтожно малой и сама вероятность сколько-нибудь существенной корректировки результатов проведённой опросной кампании, что даёт право считать их максимально приближенными к истине, наиболее точно отражавшими далеко не однозначное мнение трудового коллектива комбината. Неоднозначность заключалась в разнообразии мнений, сформировавшихся за какие-нибудь три-четыре недели сентября 1992 года у десятков тысяч в основном социально равноправных людей.
Уверенность автора книги в том, что специфика профессиональной деятельности работников не могла не повлиять на выработку и принятие ими тех или иных решений, продиктованных вопросами опросной кампании, привело к необходимости условно разделить структурные подразделения и управления государственного объединения Норильский комбинат на группы по определённым характерным функциональным признакам. Это позволило попытаться взглянуть на проведённый опрос глазами людей различных профессий и родов занятий.
До сентября 1992 года подавляющее большинство трудящихся, участвовавших в опросе, в своей обыденной повседневной жизни ни разу не притрагивались к экономико-правовой литературе, не мучили себя вопросами теории акционирования и содержания права собственности. Их профессиональная и служебная деятельность на комбинате была связана с добычей, переработкой и реализацией природных полезных ископаемых, транспортным и энергетическим обеспечением, строительством и ремонтами, торговлей и коммунальным хозяйством. Тогда насколько осознанными могли быть их решения в пользу того или иного варианта промышленной приватизации, ведь в течение отведённых президентским указом нескольких недель они успели получить лишь самое общее, поверхностное представление о сути предложенного им выбора и никакого понятия о возможных последствиях, вытекающих из него?
К факторам, влияющим на формирование мнений людей, побуждающих их делать какой-либо выбор, относятся пол, возраст, образование, опыт и характер работы, место и условия жительства, состав семьи, её обеспеченность, социальная защищённость и так далее. Конечно, было бы интересно проанализировать, например, мнения всех женщин, сравнив их с мнениями всех мужчин, составлявших тогда вместе трудовой коллектив государственного объединения Норильский комбинат, или рассмотреть результаты опроса сначала работников с высшим образованием, затем средне-специальным и, наконец, средним. Правда, тогда этому социологическому исследованию пришлось бы посвятить всю книгу целиком, поэтому всё же, поскольку в данном случае речь шла о выборе варианта промышленной приватизации государственного объединения Норильский комбинат в составе Российского государственного концерна «Норильский никель», то наиболее интересным представляется изучение мнений людей различных профессий.
Независимо от трудовых обязанностей, возложенных на работников, последние, прежде чем принять какое-либо решение относительно выбора варианта приватизации, были вынуждены в течение нескольких недель рабочего времени фактически вариться в котле обсуждений, где тон задавали либо руководители структур, либо выборные лидеры профсоюзных организаций или структурных советов трудовых коллективов.
Данные опроса показали, насколько велико было влияние авторитета руководства, профсоюзных лидеров и председателей советов трудовых коллективов на формирование общественного мнения каждой конкретной бригады, участка, отдела и управления.
* * *
1. Итак, в первую группу вошли двенадцать структурных подразделений государственного объединения Норильский комбинат, специализировавшихся как на добыче сульфидных медно-никелевых руд (шесть рудников), так и на добыче других полезных ископаемых, а также на обеспечении горного производства транспортными услугами. Суммарная численность трудящихся рассматриваемых производственных структур на день проведения опроса составляла 11499 человек, преимущественно являвшихся горняками.Результаты опроса общественного мнения, сформированного в шахтёрской среде, показали, что первый вариант приватизационных льгот поддержало всего лишь 1546 работников, или 13,44% от общей списочной численности опрошенных трудящихся. За второй вариант льгот подписалось 1017, а за третий – 33 работника, что соответственно составляло 8,84% и 0,29% от общей списочной численности. Суммарный же уровень поддержки горняками всех предложенных вариантов промышленной приватизации не достиг и четверти, составив всего-то 22,57% от общей списочной численности работников двенадцати опрошенных структурных подразделений комбината.
В то же время категорически отрицательно отнеслись ко всем трём вариантам приватизационных льгот, а иногда и собственно к промышленной приватизации как таковой, письменно выразив своё несогласие в опросных листах, 3417 работников, что составляло 29,72% от общих списков трудящихся горнодобывающих подразделений.
Кроме того, значительная часть горняков, бегло ознакомившись с основными, характерными условиями каждого из вариантов льгот, предоставлявшихся в процессе промышленной приватизации, предпочла вообще воздержаться от выбора, сославшись на необходимость более подробного изучения самого процесса приватизации. Перечень таких воздержавшихся включал в себя 1842 труженика горного производства, или 16,02% от их общей списочной численности.
В итоге количество осознанно отказавших в поддержке всем предложенным вариантам приватизации государственного объединения Норильский комбинат, несмотря на соблазн льгот, предоставлявшихся членам трудового коллектива, достигло 5259 работников, или 45,74% от списочной численности трудящихся, профессиональная деятельность которых была связана с основополагающим, горнодобывающим звеном основной производственной цепочки комбината.
Приблизительно одна треть горняков, 3644 человека, – 31,69% от всего списка, в основном находившихся в отпусках и командировках, а также отсутствовавших по причине заболеваний, объективно не смогла принять участие в проводимом опросе.
Для того чтобы понять атмосферу того времени, причины, побудившие трудящихся сделать тот или иной выбор, приведём лишь несколько наиболее примечательных записей, сделанных в виде комментариев прямо на опросных листах. Так, к примеру, начальник подземного участка очистных работ № 7 рудника «Октябрьский» Вадим Тимохин, поясняя, почему 43 из 75 подчинённых ему работников подписались против всех вариантов приватизационных льгот, сделал запись о том, что «необходимо разъяснение каждого варианта». Практически то же самое имел в виду начальник подземного участка горно-капитальных работ № 9 рудника «Октябрьский» Евгений Ермилин, совместно с ещё 29 своими подчиненными подписавшийся против всех вариантов приватизации, объясняя причину того, что ещё 36 его работников, воздержавшись,«отказались подписывать, так как нет никаких пояснений, расчётов по приватизации».
Совсем не менее интересными показались и результаты опроса горняков рудника «Комсомольский», где после всего услышанного о приватизационных льготах, после соответствующих обсуждений и дискуссий на проведённых собраниях трудящихся, из 1296 работников списочной численности 952 отказались от подписания предложенных опросных листов. В списках воздержавшихся от выбора всех трёх приватизационных льгот был и весь руководящий состав рудника, кроме заместителя главного инженера по технике безопасности Ивана Штылёва, поддержавшего приватизацию комбината по первому варианту приватизационных льгот.