Страница:
осн. – основной
о., о-ва – остров, острова
отд. – отдельный
отн. – относится, относящийся, отношения
перв. – первый
перен. – в переносном смысле, перенесенный
перс. – персидский
пл. – площадь
полаб. – полабский
полесск. – полесский
пол. – половина
п-ов – полуостров
польск. – польский
пос. – поселок
проч. – прочий
прусск. – прусский
разл. – различные
р-н – район
р., рр. – река, реки
рим. – римский (-кие, – кая, – кое), римляне
род. п. – родительный падеж
рукоп. – рукопись, рукописи
русск. – русский, русские
санскр. – санскрит, санскритский
см – сантиметр
сб. – сборник
С. – север
сев. – северный
С.-З. – северо-запад
С.-В. – северо-восток
с. – село
серб. – сербы, сербский
сербохорв. – сербохорватский
сер. – середина
сканд. – скандинавский
слав. – славянский, славяне
слвц. – словацкий
словен. – словенский
см. – смотри
совр. – современный
сост. – составитель
соч. – сочинение, сочинения
ср. – сравни
ср. – век. – средневековый
среднеперс. – среднеперсидский
средн. – средний
Срезн. – Срезневский
ст. – слав. – старославянский
ст.ст. – старый стиль
ст. – статья
с.-х. – сельскохозяйственный
т. д. – так далее
т. о. – таким образом
т. к. – так как
т. н. – так называемый
терр. – территория
т. е. – то есть
т., тт. – том, тома
т. п. – тому подобный
т – тонн
тыс. – тысяча, тысячелетие
у. – уезд
ук. – указанный, указание, указывает, указано
Укр. – Украина
укр. – украинский
ул. – улица
уп. – упоминается, упоминание
франц. – французский
хет. – хеттский
хорв. – хорватский
христ. – христианин, христианство, христианский
хр. – хроника
центр. – центральный (-ная, – ное)
ч. – часть, частично
четв. – четверть
чех. – чехи
чеш. – чешский
шир. – ширина
энц. – энциклопедия
Ю. – юг
Ю.-В. – юго-восток
Ю.-З. – юго-запад
юж. – южный, южнее
юж. – слав. – южнославянский
яз. – язык
Реконструкция славянской мифологии по индоевропейским источникам
Словарь
А
о., о-ва – остров, острова
отд. – отдельный
отн. – относится, относящийся, отношения
перв. – первый
перен. – в переносном смысле, перенесенный
перс. – персидский
пл. – площадь
полаб. – полабский
полесск. – полесский
пол. – половина
п-ов – полуостров
польск. – польский
пос. – поселок
проч. – прочий
прусск. – прусский
разл. – различные
р-н – район
р., рр. – река, реки
рим. – римский (-кие, – кая, – кое), римляне
род. п. – родительный падеж
рукоп. – рукопись, рукописи
русск. – русский, русские
санскр. – санскрит, санскритский
см – сантиметр
сб. – сборник
С. – север
сев. – северный
С.-З. – северо-запад
С.-В. – северо-восток
с. – село
серб. – сербы, сербский
сербохорв. – сербохорватский
сер. – середина
сканд. – скандинавский
слав. – славянский, славяне
слвц. – словацкий
словен. – словенский
см. – смотри
совр. – современный
сост. – составитель
соч. – сочинение, сочинения
ср. – сравни
ср. – век. – средневековый
среднеперс. – среднеперсидский
средн. – средний
Срезн. – Срезневский
ст. – слав. – старославянский
ст.ст. – старый стиль
ст. – статья
с.-х. – сельскохозяйственный
т. д. – так далее
т. о. – таким образом
т. к. – так как
т. н. – так называемый
терр. – территория
т. е. – то есть
т., тт. – том, тома
т. п. – тому подобный
т – тонн
тыс. – тысяча, тысячелетие
у. – уезд
ук. – указанный, указание, указывает, указано
Укр. – Украина
укр. – украинский
ул. – улица
уп. – упоминается, упоминание
франц. – французский
хет. – хеттский
хорв. – хорватский
христ. – христианин, христианство, христианский
хр. – хроника
центр. – центральный (-ная, – ное)
ч. – часть, частично
четв. – четверть
чех. – чехи
чеш. – чешский
шир. – ширина
энц. – энциклопедия
Ю. – юг
Ю.-В. – юго-восток
Ю.-З. – юго-запад
юж. – южный, южнее
юж. – слав. – южнославянский
яз. – язык
Реконструкция славянской мифологии по индоевропейским источникам
Словарь
А
АВЕСТА – одна из древнейших книг и.-е. (а конкретно – ир. ариев, чья прародина, вместе с индо-славами, была вначале в Приполярье, с наступлением ледников перекочевала на материковые евразийские просторы. Там, широко расселившись и прожив несколько тыс. лет, потомки ариев создали Персидское, а затем Иранское государства). А. написана на терр. России и этим особенно ценна для нас; интересна не столько религиозным учением Зороостра (среди русск. и слав. оно не популярно и почти не известно), сколько находящимися в ней сведениями об общей прародине и.е.; пути их от Сев. Ледовитого океана до истоков Волги и евразийской степной полосы; о мировоззрении родственников наших пращуров; о системе их ценностей. Хотя гл. священные книги индо-славов – веды, их знание для нас особенно ценно, но и с А. необходимо познакомиться, тем более что она поражает богатством яз. и возвышенностью мыслей.
Слово «авеста» значит «первая весть (Бога)», «первовесть»; есть и др. варианты перевода: «первичное знание»; «белая весть»; «идущий впереди (на острие зари)»; «ведущий к солнцу, к свету, к дню». Изначально А. – собрание священных книг арийца по происхождению Зороостра (острый взором; ясно видящий; видящий далекое; видящий глубокое; видящий невидимое для др.) или (в ир. транскрипции) Заратустры, жившего в кон. VII – нач. VI вв. до н. э. в г. Гдани или Гедани Бактрийской, а родившегося или на Юж. Волге (мнения исследователей расходятся), или на Юж. Урале, недалеко от того места, где обнаружен древ. г. Аркаим. Вместе с Зороостром и его продолжателями книга составлялась в теч. VII в. до н. э. – IV в. н. э. Сохранилась лишь небольшая ч. А. Ее большая ч. (записанная на бычьих шкурах) погибла во время македонского и арабского завоеваний Ближнего Вост. Яз. А. собрал несколько древ. языковых пластов. На более древ. записаны гимны – гаты (автором их считается Зороостр). Согласно преданию, до гибели А. состояла из 21 ч. («наск»), 7 из которых излагали происхождение мира, историю человеческого рода (белого человека; др. А. не знала); 7 – перечисляли предписания морали, гражданские законы, религиозные обязанности; 7 – представляли собой трактаты по медицине, астрономии. При Аршакидах (250 до н. э. – 224 н. э.) А. начали восстанавливать, собранные отрывки объединять, дополнять новым материалом; процесс собирания, реконструкции был завершен при Сасанидах (III–IV вв.). В результате вторичная полная А. составилась из 3 книг на авест. яз. и 1 книги на пехлевийском яз.; книга «Яшт» иногда шла отдельно, а порой включалась в «Младшую А.».
Первая книга А. (второй редакции) «Вендидад» (закон против дэвов) состоит из 22 гл. («фаргардов», или «фрагардов»). Первые две гл. содержат мифол. материал, не имеющий общего с содержанием «Вендидада». Они представляют остатки древ. эпической и космогонической поэзии. Первая гл. – по существу маленькая географическая поэма, повествующая о 16 странах арийцев под общим названием «Ариан Вайджа» – Арийский простор, – по которым странствовали и где жили протоиндоевропейцы, в т. ч. и ир. арьи. Вторая гл. – миф об Ийме – основателе цивилизации (вариант ир. арьев; у инд. арьев это Яма). Дальше – кодекс моральных, гражданских, религиозных предписаний. В основании «Вендидад» – свод законов очищения. 13 и 14 гл. о собаке – священном животном ир.; есть гл., посвященная петуху. Три гл. (мифол. характера и о происхождении медицины) включены в кон. книги.
Вторая книга А. – «Висперед» (познание всего; «виспе» – все) делится на ч. («карде»), их 25 (по др. интерпретациям – 23, 24, 26). В них описываются владыки различных обл. бытия; качества женщины; характеристика справедливого человека; молитва к Богу, который знает будущее; к первой чистой мысли; к уму, который всеведущ; к земле; к солнцу.
Третья книга А. – «Ясна» (моление). Важнейшими в ней являются «гаты» Зороостра. «Ясна» состоит из 72 гл., в т. ч. 17 гат. Здесь гл. литургические обращения к богам: молитва властелину природы и творцу всей чистой природы; богу, который повелевает мыслить, говорить и делать благое; похвала слову, существовавшему раньше всего бытия; призыв быть твердым в добре; молитвы духам предков; огню; воде; о моральных обязательствах; о загробной жизни, восхваление души быка; «вопль души коров»; призыв к морю Ворукашта, всем водам, источникам и т. д. Название молитвы «Символ веры» позднее взято христ., молитва с этим названием (но содержание ее др.) стала гл. при крестильном обряде. Взяли христ. отсюда мысль: вначале было слово. Потому что в РВ, созданной раньше А., – вначале была мысль, воплощенная силой жара, а слово появилось вместе с теми, кто умел говорить, – с людьми. Из сюжетов А. о загробной жизни христ. взято представление об аде. В РВ и в древ. вере индо-славов смерти нет, есть преображение.
Четвертая книга А. – «Яшт» (почитания). Некоторые «яшты» древнее «гат». 22 хвалебных гимна, посвященных различным божествам, содержат особенно много мифол. элементов. Здесь же судьба души после смерти. «Яшт» иногда включается в «Младшую А.».
Пятая книга – «Младшая А.» – заключает в себе религиозное учение, молитвы, установления культа, а также философию и науку – космогонию, астрономию, медицину, историю, мораль и право. Кроме молитв, здесь гимны, благословения, тридцатидневники – длинные реестры всех почитаемых богов и духов для 30 дней солнечного месяца; жреческие кодексы; собрания цитат авестийской и пехлевийской литературы. Поздние толкования А. («зенда») написаны на среднеперсидском (пехлевийском) яз.
Ч. А. (более древ.) сохранилась в устной передаче, впервые записана на арамейском алфавите, затем для нее изобретен специальный алфавит (I в. н. э.). Тщательного изучения А. в России, особенно в сравнении с культурами, мифологией и яз. др. и.-е. народов, не производилось.
АВОСЬ И НЕБОСЬ – духи судьбы. Русск. надеются на А. и Н. в самых разнообразных, как роковых, судьбоносных, так и мелких бытовых случаях. Мн. поговорок, пословиц отразили необыкновенную надежду на эти загадочные понятия, чаяния к ним: «Авось живы будем», «Авось не помрем», «Авось одолеем (преодолеем)», «Авось сделаем (что-либо)», «Надейся на авось», «Надейся на русское авось», «Вывезет и авоська, да не знаю куда», «Надейся на авось, вывезет, небось», «Небось, успеем», «Небось, увидим (-ся)», «Небось, узнаем», «Небось, поймем», «Небось, полюбим», «Небось, выживем», «Авось – вся надежда наша», «Вся надежда на авось», «Авось Бог поможет!», «Русак на авось и возрос», «Авось – не Бог, а с полбога есть» и т. д., ряд можно продолжить. Многие – увы! – не знают, на что они надеются, на чью помощь, продолжая при этом интуитивно из поколения в поколение, из тысячелетия в тысячелетие уповать на А. и Н. Остается только удивляться, сколь притягательны и мощны эти древ. понятия! Видно помогают людям, иначе не было бы столько о них пословиц.
Первая ч. слова «авось» («ав») близка к санскр. «аватара». «Ав» – святость. Кроме этого, означает способствовать, насыщать, защищать, желать, любить, питать благосклонность. «Тара» – звезда, земля в смысле твердого тела – тверди, терр. Лат. «терра» – земля. Плюс «ось» земная, как опора, стержень бытия. Ось незримая – точка (канал, путь) нисхождения Божественной энергии через каждого из нас. Н. – неба ось (небесная ось) – нисхождение небесной благодати на землю и на каждого из нас.
Нравственная чистота, подвижнический труд, доброделание притягивают божественную энергию. Говорят: «Кто авосьничает, тот и постничает». Не только свой духовный канал (ось, ось небесную) человек должен содержать в порядке, но и тело – земной аккумулятор, сам приемник. В народе есть поговорки, намекающие на это: «Авось с небосем водились, да в яму свалились» (т. е. земная ч. канала – оси – не соответствовала небесной, оказалась просто ямой, дырой, чем-то худым), «Держалась авоська за небоську, да оба упали», «Тянули авоська с небоськой, да жилы надорвали» – это примерно о том же. В поговорке «Наше авось не с дуба сорвалось» подчеркивается неземное происхождение энергии или духовной помощи, дающейся человеку в моменты трудных испытаний, и ее древ. (старше долгоживущего дуба), вечность. В формулах: «С авоськи ни письма, ни записки», «Авосевы города не горожены» – намек на качество божественной энергии или благодати, ее невидимость, тонкую структуру, а также непредсказуемость ее поведения. В поговорке «Авоська веревку вьет, небоська – петлю» имеется в виду: только на одни А. и Н. будешь надеяться, тоже ничего путного не выйдет. Видимо, А. и Н. не так уж будничны, повсеместны: помогают человеку лишь в неожиданно критических ситуациях и не каждому. Выражение «Держись за авось, пока не сорвалось» призывает держать удачу в своих руках, умело распоряжаясь небесными дарами, дающимися человеку в виде энергетической подпитки, духовной благодати, догадки, провидения, творческого импульса. «Пока авось не сорвалось» – удача, здоровые силы человека не покидают. В «Авесте» есть воплощение удачи Аша, Аша Вахишта, моральный закон мироздания, овеществленный в свете и огне (субстанции вполне космические). Безусловно, А. и Н. в русск. сознании ассоциируются с судьбой, долей, участью, удачей. А. и Н. встречаются в русск. сказках в связи со счастливым случаем, везением. Да помогут нам авось и небось!
АВСЕНЬ [АВСЕНЬКА, АУСЕНЬ, АУШАУТС, АУШРА, БАУСЕНЬ (БАУЦЕН зап. слав.), ГОВСЕНЬ, ЗАРЯ, ЗАРЯЗАРЕНИЦА, ЗАРЯ УТРЕННЯЯ, ЗАРЯ ВЕЧЕРНЯЯ, ЗИРКА, ЗОРЬКА, ЗОРЯ, КОБЫЛА, КОБЫЛКА, КОНИ, МАТУТА, МАТЬ, ОБВЕСЕНЬ, ОВСЕЙ, ОВСЕНЬ, ОУСИНЬ, ОУТРИЙ, ПРОСИНЕЦ, ПРОСИНЬ, РОЖЕНИЦА, РОЖЕНИЦЫ, ТААОСИН, ТАУСЕНЬ, ТУСЕНЬ, УСЕНИЦА, УСЕНЬ, УСЕНЬШ, УСИНЬШ, УТРИЯ, УТРИЙ, ОУТРИЙ, ЮСИНЬ] – имя Богини света, новогодней (утра г.) и утренней (утра дня) зари у всех слав. народов, слившееся с именем ее сыновей-близнецов, утренней и вечерней зари (г. и дня) – всадников или коней – в РВ и всей вед. литературе Ушас (санскр. usе – гореть, светить, блистать) и Ашвинов («обладающие конями» или «рожденные от коня»; санскр. açvâs – конь; açvâ – кобылица). В А. воплощена идея света (его начала как импульса для творения) и движения, идея плодородия (и его начала – оплодотворения). Совпадение-слияние утра г. и утра дня не случайно. Пращуры и.-е. жили до наступления ледникового периода в Приполярье, где утро г. совпадало с утром единственного в г. дня. В троице богов: Ушас и Ашвины в мифол. форме хранятся воспоминания о древ. ист. протоиндоевропейцев. В книге «Законы Ману» (М., 1960) находим: «Солнце отделяет день и ночь – человеческие и божественные… У Богов день и ночь – (человеческий) г., опять разделенный надвое: день период движения солнца к сев., ночь – период движения к югу» (гл. 1). Это могло означать только полярную ночь и полярный день. В ряде вед. гимнов воспевается период «мерцающего полумрака», называемого зарей, которая бывает дважды в г. и длится примерно 50–60 дней. Эти периоды именуются в ведах рассветом и закатом дня богов. Т. о., тьма рассеивалась в течение 50–60 зорь, проступавших все отчетливей. В апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» на утреннее время, рассвет ук. еще одно русск. имя троицы Ушас-Ашвины – Утрия: «те, которые почитали Утрия, Трояна, Хорса, Велеса, превратив… в богов». По др. списку: «вероваша, юже ны бе тварь Бог… створил… члвечь окамента Оутрия, Трояна, Хорса, Велеса, на Богы обратиня». Ушас часто воспевается в ведах во мн.ч.: «Из этих прежних сестер в течение (многих) дней она идет последней вслед за прежней», или «Вот появилась она, самая первая из многих,… красуясь незапятнанным телом… Сестра уступила место старшей сестре… пламенея лучами Сурьи» (солнца). Ушас побеждала тьму и ежедневно рождала солнце, подобно тому, как птица рождает яйцо. Поэтому иногда по ее бокам так называемые «коньки». Например, на русск. вышивках, кружевах. Или – резьбе по дереву, железу, кости, камню. «Коньки» на крышах домов, носах лодей, ручках ковшей, братин, воротах, калитках, расписных нарядных или ритуальных повозках, ладьях и т. д. Это были сыновья Ушас – кони или всадники. Иногда их символизировали олени, птицы. Или Ушас держала птиц руками, или сама оказывалась похожей на птицу; или – в христ. времена – Ушас и Ашвины зашифровывались в символы – ветвистые растения, цветы. Потому что у Ушас было мн. сестер – зорь, в русск. преданиях и во всяких «поучениях против язычества» слово «роженица» (одно из гл. определений-метафор богини Ушас) употреблялось во мн. ч. – «роженицы». Больше всего христ. идеологи негодовали против «Рода и рожениц».
Традиционное символическое изображение роженицы Ушас. По книге «Мифы древних славян»
Роженицами (суденицами) называли богинь судьбы, сопровождавших человека от рождения до смерти. В «Слове об идолах» (XII в.) христ. автор отмечал: «Мнози бо от крестьян трапезы ставят идолом и наполняют черпала… Се первый – Рожаница»; в др. списке: «…и ныня по украинам их молятся проклятому богу их Перуну, Хорсу и Мокоши и вилам, но творят акы оттай… Не могут ся лишити… даже и доселе – проклятого того ставления вторыя трапезы Роду и рожаницам…». В XII в. в вопросах Кирика читаем: «аже се Роду и Рожанице крають (кроить – резать. – А.Б.) хлебы и сиры и мед? Броняще вельми (епископ)… молвить: горе пьющим Рожанице!» Упрек содержится в «Слове Исайи пророка о поставляющих вторую трапезу Роду и рожаницам» (XII–XIII вв.): т. е. христ. в XII–XIII вв., поставляя первую трапезу (миску с едой) Христу или богородице, вторую тут же ставили Роду и роженицам. Еще в XIV в. о священниках-двоеверах писали: «Череву работни (чревоугодливые) попове уставиша трепарь прикладати рождества богородицы к рожаничьне трапезе, отклады деючи…». Даже священники в средневековье (будучи русск.) чтили Рода и рожениц (делали «отклады» еды для второй трапезы от трапезы первой – богородичной) и «смешивали» (приравнивали к нему) это почитание с богородичным.
Др. церковный автор возмущался: «…смешаемь с идольскою трапезою трисвятыя богородици с рожаницами в прогневанье богу». Люди тогда искренне верили: Богородица и Роженица – одно и то же. «Слово св. отца нашего Иоанна Златоустого» предостерегало: «Уклоняйся молящих человек Роду и роженицам, Порену и Аполлину, и Мокоши, и берегыни и всяким богам…» В списке XIV в. «Слова об идолах» Григория Богослова находим: «Тем же богомъ требу кладуть и творять и словенскый языкъ кланяется виламъ и Мокошьи, Диве, Перуну, Хърсу, Роду и рожаници, упиремъ и берегынямъ и Переплуту». В «Слове и поучении против язычества» (XIV в.) русск. обвиняли: «Паче бо согрешенья… ставленье трапезы рожаницамъ… требы, кладомыя виламъ». В многочисленных списках сб. «Златоустов» пересказывается перевод мысли LXV гл. Исайи с осуждением почитания рожениц: «…вы ж взалчете, и той сыти есте трапезу, еже готовасте рожаницам…» Христ. ненавидели жизнеутверждающий смысл идеи Рода и рожениц, которые были наиболее омерзительны для их сознания, презирающего, снижающего до самых темных бездн падения всякую плоть как изначально грязную, грешную. Хотя Род и роженицы отнюдь не только воплощение плоти, они и воплощение некоей нематериальной силы, энергии жизни. В слове христолюбца зловозмущение это также отчетливо прорывается: «молятся… Мокоши и Симу и Рглу и Перуну и Роду и Рожанице… иже ставят лише кутьяины трапезы законного обеда, иже нарицаеться беззаконная трапеза, мнимая Роду и рожаницам». По др. списку христолюбцева слова: «То суть идолослужители, иже ставять трапезу рожаницям, короваи молять, вилам и огневи под овином… не тако же простотою зле служим, но смешаем с идольскою трапезой тропарь святыя богородиця с рожаницями в прогневание Богу». Получается, что трапеза Роду и роженицам «беззаконная», незаконная, а христ. богам, или, вернее, святым, – законная. В «Слове о твари» XII–XIII вв. считается, что «всего горе – ставленье трапезы рожаницам». В рукописи Волоколамского монастыря (сб. Леонида, епископа рязанского) сказано (по Афан. 3, 207): «аще ли кто крестит вторую трапезу родству (Роду) и рожаницам тропарем св. богородицы, а кто яст и пиет, да будет проклят». Христ. объявили отеческую многотысячелетнюю веру праотцов русск. вне закона. Но люди «смешивали»-соединяли почитание Рода и рожениц с почитанием богородицы (а что им оставалось делать при железном давлении христ. интернационала?!). Ставили тем и др. кутью, сыр, мед, соль, «кроили»-резали намоленные караваи хлеба. Сами вкушали той трапезы, чтоб причаститься к делам Рода и рожениц, их мощному духу.
Афан. анализировал (3, 166, 208): «…наравне с другими богами Роду и роженицам воссылались молитвы, приносились жертвы, учреждались законные (обрядовые) трапезы. Пиршества, на которых присутствующие вкушали, пили от жертвенных приношений, возглашали песни в честь Рода и рожениц, молили их быть благосклонными к новорожденному младенцу, взять его под свой покров, наделить счастьем. Так после принятия христианства древняя богиня… сменилась… Пречистою Девою, то роженичные трапезы стали сопровождаться славословием богородицы… В сборнике прошлого столетия в числе суеверий упомянуто: «с ребят первые волосы стригут и бабы каши варят на собрание рожаницам». Богородицу представляли «человекородицей» (христ. выражение из постановления Лаодикийского собора), что возмущало христ.: «По святем крещении… попове оуставиша тропарь прикладати рождества богородици к рожаничьне трапезе». Рожениц, с одной стороны, считали рождающими солнце, небесными богинями-сестрами, с др. – богинями судьбы, доли, суденицами (суженицами). В русск. средневековых астрономических текстах Роженицы – семь планет, влияющих на судьбы людей. Афан. продолжал: «Собственно о роженицах мы не встречаем свидетельств, чтобы они пряли жизненную нить; думаем, однако, что и с ними в старину соединялось подобное же представление и только позабыто в течение последующих веков»; «в отдаленной древности обряд постригов имел религиозное значение, ребенка постригали его роженице, отдавая под покров его гения хранителя или счастливой доброй Доли…».
Что характерно, в Др. Руси малоупотребительно слово «женщина» (хотя в слове «жена» оно сокрыто, но это уже др., как и слово «бабы» в смысле женщины). В полной мере, во всяком случае в мифопоэтических представлениях русск. и слав., распространилось определение роженицы. Это связано с пониманием мироощущения самой женщины, которое всегда считалось тайной тайн. Жизнь женщины и жизнь мужчины далеко не одно и то же. Мужчина (кроме возрастных изменений) никогда не меняется, с момента рождения до смерти. Его тело остается неизменным. Женщина после первой близости с мужчиной становится др. Ее близость с мужчиной, когда она зачинает, раскалывает ее надвое. Появляется нечто, что не покидает ее сознание всю жизнь. Это останется, даже если ее ребенок умрет, даже если умрут все ее дети. Ибо останется осознание времени, когда она носила под сердцем дитя. Это чувство никогда не покидает ее душу.
Женщина уважает себя, осознавая ответственность за двоих. Она всегда остается порядочной. Перед каждой близостью она девственница, после каждой близости она мать. Поэтому в мифол. есть уважаемые богини Девы, есть уважаемые богини Матери – и в какой-то степени это одно и то же – у древ. слав. воплощенное в собирательное понятие «роженицы». Безымянным роженицам нет числа, им делали маленькие памятники, воплощенные в крошечных фигурках из дерева, глины, камня, которые втыкались в засеянные поля или хранились в домах, хлевах, конюшнях и проч. Рыбаков писал (Слав. 466): «Во всех поучениях против язычества все славянские божества… упоминаются обычно общим перечнем, но Род и роженицы выделяются особо; к трапезам в честь этих божеств авторы поучений возвращаются повторно, что выдвигает… (их) на видное место… Вплоть до XVIII в. переписывались статьи с перечнем запрещенных… обрядов и обычаев, среди которых есть и такой: «… каши варят на собрание рожаницам». Здесь прямо говорится о публичном, общественном культе рожениц, осуществлявшемся на «собраниях». Такие собрания были после рождества богородицы (8 сентября) 9 сентября. Для всех вост. слав. областей это праздник урожая – завершения гл. цикла земледельческих работ: роженицы уже все в этом г. нарожали. Рыбаков писал (Слав. 469): «Вплоть до наших дней православная церковь на праздник рождества богородицы производит «благословение хлебов». Языческая сущность праздника урожая вошла в конце концов в церковную практику, несмотря на долгие протесты средневековых ригористов. И точно так же, как делали попы XII–XIV вв., прилагая к роженичной трапезе тропарь рождества богородицы, так и теперь полагается «на благословении хлебов – тропарь праздника трижды».
Ушас (гл. роженица) покровительствовала путникам и певцам, приносила богатство, счастье. Эта богиня и в последующие времена никуда не исчезла, просто в одних регионах слав. и русск. мира она слилась в некую троицу с всадниками-сыновьями и стала называться общим с ними именем – Авсень, Аусень, Баусень, Говсень, Овсень, Просинец, Таусень, Усеница, Усень, Усеньш и проч.; в др. регионах называлась Заря, Заря утренняя (Утрия, Оутрия), Зори; в третьих – Дева, Мать, Матута, Роженица, роженицы; в четвертых – она частично слилась с функциями богини судьбы Макошь (Мать Судьбы) и др. богинями судьбы (их мн., см.). Даже с наступлением христ. яркий образ солнечной богини в алых одеждах не исчез из памяти наших предков. В новгородской Хлудовской псалтири кон. ХIII в. есть миниатюра: огнеподобная дева несет в руках солнце (не могли же христ. изобразить деву, рожающую солнце!), имя ее, как гласит надпись, «Зоря утренняя».
В РВ Ушас посвящено 20 гимнов и уп. еще более чем в 300. Ни в одном произведении мировой поэзии нет таких восторженных красочных описаний Зари, как в РВ. Ее называют сияющей, блестящей, яркой, золотистой, одетой в свет. После ужасной, длинной полярной ночи, вызывающей страх, тяжесть на душе, отчаянье поверженных во мрак людей, Ушас-Роженица-Заря казалась особенно желанной. С «ярким знаменем» она выезжала перед восходом Солнца на ослепительной колеснице, запряженной алыми конями или быками, отворяла небесные врата, наполняла поднебесный мир «широким светом», освещала дороги, приготавливала, осматривала их, прокладывала путь людям. Она освещала пастбища, сокровища. Пробуждала всех. Приносила жизнь, славу, убежище, защиту, богатства, дары, коров, коней, детей, в частности, сыновей, героев: «Ушас да пошлет нам обильную героями ваджу (санскр. семя в семеннике мужчины)!» – так обращались к богине древ. индоарии. Ушас покровительствовала певцам, даровала мастерство. Готовя путь солнцу, она как бы производила его на свет (рожала). Сама Ушас, дочь Неба, жила в твердыне на горе. Мчась на колеснице, отмечала дни смертных. Она же воскресительница уснувших на зимнее время (как бы умерших на этот период), спасающая людей от дурных сновидений.
В РВ к ней обращаются: «К Трите, к Двите увези, о, Ушас, дурной сон»; «О, Ушас, какого дурного сна мы боялись, пусть он погаснет». Люди просили Ушас «стереть» дурной сон лучом утреннего света, «погасить» его, как ночь или луну. Сон приравнивали к мраку, тьме; будучи тьмой, он противопоставлялся свету. Свет рождала Ушас, борющаяся с демонами ночи, зла, кошмаров, видений, дурных снов, сомнений, смерти. Ушас ведала сферами подсознательного и бессознательного, календарем и сторонами света. Об этом в РВ сказано так: «Части света родились, выйдя из Роженицы», причем слово «Роженица» ст. – слав. и др. – русск., появилось вследствие перевода, санскр. эквивалент его буквально такой: «из той, у кого ноги вытянуты, как при человеческих родах». Ушас покровительствовала роженицам. Прямостоящая, она ассоциировалась также с Древом Жизни и Осью Земли. Ее отличительной чертой было прямостояние. Те, кто почитали Ушас (не сжигали умерших), хоронили покойников прямыми (так, как сейчас хороним. Так хороним в ее честь). Протоиндоевропейцы ставили ей жертвенные могильные столбы, символизировавшие Ось или Мировое Древо, а позже – стелы и кресты, к ним приходили поминать богов и предков, совершали жертвоприношения молитвами, подаянием еды и трапезами. Из гимнов РВ узнаем: Ушас утром на востоке отворяла врата небес. Одетая в платье из света, она высоко поднимала пламенное знамя и, как заботливая мать, гнала перед собой стадо облаков – коров небесных. Один из эпитетов этой богини – «владычица стад». Прикрывая розовую грудь воздушным хитоном, она привлекала взоры смертных, пробуждала их ото сна ночного (или зимнего), звала к повседневным и творческим делам.
Слово «авеста» значит «первая весть (Бога)», «первовесть»; есть и др. варианты перевода: «первичное знание»; «белая весть»; «идущий впереди (на острие зари)»; «ведущий к солнцу, к свету, к дню». Изначально А. – собрание священных книг арийца по происхождению Зороостра (острый взором; ясно видящий; видящий далекое; видящий глубокое; видящий невидимое для др.) или (в ир. транскрипции) Заратустры, жившего в кон. VII – нач. VI вв. до н. э. в г. Гдани или Гедани Бактрийской, а родившегося или на Юж. Волге (мнения исследователей расходятся), или на Юж. Урале, недалеко от того места, где обнаружен древ. г. Аркаим. Вместе с Зороостром и его продолжателями книга составлялась в теч. VII в. до н. э. – IV в. н. э. Сохранилась лишь небольшая ч. А. Ее большая ч. (записанная на бычьих шкурах) погибла во время македонского и арабского завоеваний Ближнего Вост. Яз. А. собрал несколько древ. языковых пластов. На более древ. записаны гимны – гаты (автором их считается Зороостр). Согласно преданию, до гибели А. состояла из 21 ч. («наск»), 7 из которых излагали происхождение мира, историю человеческого рода (белого человека; др. А. не знала); 7 – перечисляли предписания морали, гражданские законы, религиозные обязанности; 7 – представляли собой трактаты по медицине, астрономии. При Аршакидах (250 до н. э. – 224 н. э.) А. начали восстанавливать, собранные отрывки объединять, дополнять новым материалом; процесс собирания, реконструкции был завершен при Сасанидах (III–IV вв.). В результате вторичная полная А. составилась из 3 книг на авест. яз. и 1 книги на пехлевийском яз.; книга «Яшт» иногда шла отдельно, а порой включалась в «Младшую А.».
Первая книга А. (второй редакции) «Вендидад» (закон против дэвов) состоит из 22 гл. («фаргардов», или «фрагардов»). Первые две гл. содержат мифол. материал, не имеющий общего с содержанием «Вендидада». Они представляют остатки древ. эпической и космогонической поэзии. Первая гл. – по существу маленькая географическая поэма, повествующая о 16 странах арийцев под общим названием «Ариан Вайджа» – Арийский простор, – по которым странствовали и где жили протоиндоевропейцы, в т. ч. и ир. арьи. Вторая гл. – миф об Ийме – основателе цивилизации (вариант ир. арьев; у инд. арьев это Яма). Дальше – кодекс моральных, гражданских, религиозных предписаний. В основании «Вендидад» – свод законов очищения. 13 и 14 гл. о собаке – священном животном ир.; есть гл., посвященная петуху. Три гл. (мифол. характера и о происхождении медицины) включены в кон. книги.
Вторая книга А. – «Висперед» (познание всего; «виспе» – все) делится на ч. («карде»), их 25 (по др. интерпретациям – 23, 24, 26). В них описываются владыки различных обл. бытия; качества женщины; характеристика справедливого человека; молитва к Богу, который знает будущее; к первой чистой мысли; к уму, который всеведущ; к земле; к солнцу.
Третья книга А. – «Ясна» (моление). Важнейшими в ней являются «гаты» Зороостра. «Ясна» состоит из 72 гл., в т. ч. 17 гат. Здесь гл. литургические обращения к богам: молитва властелину природы и творцу всей чистой природы; богу, который повелевает мыслить, говорить и делать благое; похвала слову, существовавшему раньше всего бытия; призыв быть твердым в добре; молитвы духам предков; огню; воде; о моральных обязательствах; о загробной жизни, восхваление души быка; «вопль души коров»; призыв к морю Ворукашта, всем водам, источникам и т. д. Название молитвы «Символ веры» позднее взято христ., молитва с этим названием (но содержание ее др.) стала гл. при крестильном обряде. Взяли христ. отсюда мысль: вначале было слово. Потому что в РВ, созданной раньше А., – вначале была мысль, воплощенная силой жара, а слово появилось вместе с теми, кто умел говорить, – с людьми. Из сюжетов А. о загробной жизни христ. взято представление об аде. В РВ и в древ. вере индо-славов смерти нет, есть преображение.
Четвертая книга А. – «Яшт» (почитания). Некоторые «яшты» древнее «гат». 22 хвалебных гимна, посвященных различным божествам, содержат особенно много мифол. элементов. Здесь же судьба души после смерти. «Яшт» иногда включается в «Младшую А.».
Пятая книга – «Младшая А.» – заключает в себе религиозное учение, молитвы, установления культа, а также философию и науку – космогонию, астрономию, медицину, историю, мораль и право. Кроме молитв, здесь гимны, благословения, тридцатидневники – длинные реестры всех почитаемых богов и духов для 30 дней солнечного месяца; жреческие кодексы; собрания цитат авестийской и пехлевийской литературы. Поздние толкования А. («зенда») написаны на среднеперсидском (пехлевийском) яз.
Ч. А. (более древ.) сохранилась в устной передаче, впервые записана на арамейском алфавите, затем для нее изобретен специальный алфавит (I в. н. э.). Тщательного изучения А. в России, особенно в сравнении с культурами, мифологией и яз. др. и.-е. народов, не производилось.
АВОСЬ И НЕБОСЬ – духи судьбы. Русск. надеются на А. и Н. в самых разнообразных, как роковых, судьбоносных, так и мелких бытовых случаях. Мн. поговорок, пословиц отразили необыкновенную надежду на эти загадочные понятия, чаяния к ним: «Авось живы будем», «Авось не помрем», «Авось одолеем (преодолеем)», «Авось сделаем (что-либо)», «Надейся на авось», «Надейся на русское авось», «Вывезет и авоська, да не знаю куда», «Надейся на авось, вывезет, небось», «Небось, успеем», «Небось, увидим (-ся)», «Небось, узнаем», «Небось, поймем», «Небось, полюбим», «Небось, выживем», «Авось – вся надежда наша», «Вся надежда на авось», «Авось Бог поможет!», «Русак на авось и возрос», «Авось – не Бог, а с полбога есть» и т. д., ряд можно продолжить. Многие – увы! – не знают, на что они надеются, на чью помощь, продолжая при этом интуитивно из поколения в поколение, из тысячелетия в тысячелетие уповать на А. и Н. Остается только удивляться, сколь притягательны и мощны эти древ. понятия! Видно помогают людям, иначе не было бы столько о них пословиц.
Первая ч. слова «авось» («ав») близка к санскр. «аватара». «Ав» – святость. Кроме этого, означает способствовать, насыщать, защищать, желать, любить, питать благосклонность. «Тара» – звезда, земля в смысле твердого тела – тверди, терр. Лат. «терра» – земля. Плюс «ось» земная, как опора, стержень бытия. Ось незримая – точка (канал, путь) нисхождения Божественной энергии через каждого из нас. Н. – неба ось (небесная ось) – нисхождение небесной благодати на землю и на каждого из нас.
Нравственная чистота, подвижнический труд, доброделание притягивают божественную энергию. Говорят: «Кто авосьничает, тот и постничает». Не только свой духовный канал (ось, ось небесную) человек должен содержать в порядке, но и тело – земной аккумулятор, сам приемник. В народе есть поговорки, намекающие на это: «Авось с небосем водились, да в яму свалились» (т. е. земная ч. канала – оси – не соответствовала небесной, оказалась просто ямой, дырой, чем-то худым), «Держалась авоська за небоську, да оба упали», «Тянули авоська с небоськой, да жилы надорвали» – это примерно о том же. В поговорке «Наше авось не с дуба сорвалось» подчеркивается неземное происхождение энергии или духовной помощи, дающейся человеку в моменты трудных испытаний, и ее древ. (старше долгоживущего дуба), вечность. В формулах: «С авоськи ни письма, ни записки», «Авосевы города не горожены» – намек на качество божественной энергии или благодати, ее невидимость, тонкую структуру, а также непредсказуемость ее поведения. В поговорке «Авоська веревку вьет, небоська – петлю» имеется в виду: только на одни А. и Н. будешь надеяться, тоже ничего путного не выйдет. Видимо, А. и Н. не так уж будничны, повсеместны: помогают человеку лишь в неожиданно критических ситуациях и не каждому. Выражение «Держись за авось, пока не сорвалось» призывает держать удачу в своих руках, умело распоряжаясь небесными дарами, дающимися человеку в виде энергетической подпитки, духовной благодати, догадки, провидения, творческого импульса. «Пока авось не сорвалось» – удача, здоровые силы человека не покидают. В «Авесте» есть воплощение удачи Аша, Аша Вахишта, моральный закон мироздания, овеществленный в свете и огне (субстанции вполне космические). Безусловно, А. и Н. в русск. сознании ассоциируются с судьбой, долей, участью, удачей. А. и Н. встречаются в русск. сказках в связи со счастливым случаем, везением. Да помогут нам авось и небось!
АВСЕНЬ [АВСЕНЬКА, АУСЕНЬ, АУШАУТС, АУШРА, БАУСЕНЬ (БАУЦЕН зап. слав.), ГОВСЕНЬ, ЗАРЯ, ЗАРЯЗАРЕНИЦА, ЗАРЯ УТРЕННЯЯ, ЗАРЯ ВЕЧЕРНЯЯ, ЗИРКА, ЗОРЬКА, ЗОРЯ, КОБЫЛА, КОБЫЛКА, КОНИ, МАТУТА, МАТЬ, ОБВЕСЕНЬ, ОВСЕЙ, ОВСЕНЬ, ОУСИНЬ, ОУТРИЙ, ПРОСИНЕЦ, ПРОСИНЬ, РОЖЕНИЦА, РОЖЕНИЦЫ, ТААОСИН, ТАУСЕНЬ, ТУСЕНЬ, УСЕНИЦА, УСЕНЬ, УСЕНЬШ, УСИНЬШ, УТРИЯ, УТРИЙ, ОУТРИЙ, ЮСИНЬ] – имя Богини света, новогодней (утра г.) и утренней (утра дня) зари у всех слав. народов, слившееся с именем ее сыновей-близнецов, утренней и вечерней зари (г. и дня) – всадников или коней – в РВ и всей вед. литературе Ушас (санскр. usе – гореть, светить, блистать) и Ашвинов («обладающие конями» или «рожденные от коня»; санскр. açvâs – конь; açvâ – кобылица). В А. воплощена идея света (его начала как импульса для творения) и движения, идея плодородия (и его начала – оплодотворения). Совпадение-слияние утра г. и утра дня не случайно. Пращуры и.-е. жили до наступления ледникового периода в Приполярье, где утро г. совпадало с утром единственного в г. дня. В троице богов: Ушас и Ашвины в мифол. форме хранятся воспоминания о древ. ист. протоиндоевропейцев. В книге «Законы Ману» (М., 1960) находим: «Солнце отделяет день и ночь – человеческие и божественные… У Богов день и ночь – (человеческий) г., опять разделенный надвое: день период движения солнца к сев., ночь – период движения к югу» (гл. 1). Это могло означать только полярную ночь и полярный день. В ряде вед. гимнов воспевается период «мерцающего полумрака», называемого зарей, которая бывает дважды в г. и длится примерно 50–60 дней. Эти периоды именуются в ведах рассветом и закатом дня богов. Т. о., тьма рассеивалась в течение 50–60 зорь, проступавших все отчетливей. В апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» на утреннее время, рассвет ук. еще одно русск. имя троицы Ушас-Ашвины – Утрия: «те, которые почитали Утрия, Трояна, Хорса, Велеса, превратив… в богов». По др. списку: «вероваша, юже ны бе тварь Бог… створил… члвечь окамента Оутрия, Трояна, Хорса, Велеса, на Богы обратиня». Ушас часто воспевается в ведах во мн.ч.: «Из этих прежних сестер в течение (многих) дней она идет последней вслед за прежней», или «Вот появилась она, самая первая из многих,… красуясь незапятнанным телом… Сестра уступила место старшей сестре… пламенея лучами Сурьи» (солнца). Ушас побеждала тьму и ежедневно рождала солнце, подобно тому, как птица рождает яйцо. Поэтому иногда по ее бокам так называемые «коньки». Например, на русск. вышивках, кружевах. Или – резьбе по дереву, железу, кости, камню. «Коньки» на крышах домов, носах лодей, ручках ковшей, братин, воротах, калитках, расписных нарядных или ритуальных повозках, ладьях и т. д. Это были сыновья Ушас – кони или всадники. Иногда их символизировали олени, птицы. Или Ушас держала птиц руками, или сама оказывалась похожей на птицу; или – в христ. времена – Ушас и Ашвины зашифровывались в символы – ветвистые растения, цветы. Потому что у Ушас было мн. сестер – зорь, в русск. преданиях и во всяких «поучениях против язычества» слово «роженица» (одно из гл. определений-метафор богини Ушас) употреблялось во мн. ч. – «роженицы». Больше всего христ. идеологи негодовали против «Рода и рожениц».
Роженицами (суденицами) называли богинь судьбы, сопровождавших человека от рождения до смерти. В «Слове об идолах» (XII в.) христ. автор отмечал: «Мнози бо от крестьян трапезы ставят идолом и наполняют черпала… Се первый – Рожаница»; в др. списке: «…и ныня по украинам их молятся проклятому богу их Перуну, Хорсу и Мокоши и вилам, но творят акы оттай… Не могут ся лишити… даже и доселе – проклятого того ставления вторыя трапезы Роду и рожаницам…». В XII в. в вопросах Кирика читаем: «аже се Роду и Рожанице крають (кроить – резать. – А.Б.) хлебы и сиры и мед? Броняще вельми (епископ)… молвить: горе пьющим Рожанице!» Упрек содержится в «Слове Исайи пророка о поставляющих вторую трапезу Роду и рожаницам» (XII–XIII вв.): т. е. христ. в XII–XIII вв., поставляя первую трапезу (миску с едой) Христу или богородице, вторую тут же ставили Роду и роженицам. Еще в XIV в. о священниках-двоеверах писали: «Череву работни (чревоугодливые) попове уставиша трепарь прикладати рождества богородицы к рожаничьне трапезе, отклады деючи…». Даже священники в средневековье (будучи русск.) чтили Рода и рожениц (делали «отклады» еды для второй трапезы от трапезы первой – богородичной) и «смешивали» (приравнивали к нему) это почитание с богородичным.
Др. церковный автор возмущался: «…смешаемь с идольскою трапезою трисвятыя богородици с рожаницами в прогневанье богу». Люди тогда искренне верили: Богородица и Роженица – одно и то же. «Слово св. отца нашего Иоанна Златоустого» предостерегало: «Уклоняйся молящих человек Роду и роженицам, Порену и Аполлину, и Мокоши, и берегыни и всяким богам…» В списке XIV в. «Слова об идолах» Григория Богослова находим: «Тем же богомъ требу кладуть и творять и словенскый языкъ кланяется виламъ и Мокошьи, Диве, Перуну, Хърсу, Роду и рожаници, упиремъ и берегынямъ и Переплуту». В «Слове и поучении против язычества» (XIV в.) русск. обвиняли: «Паче бо согрешенья… ставленье трапезы рожаницамъ… требы, кладомыя виламъ». В многочисленных списках сб. «Златоустов» пересказывается перевод мысли LXV гл. Исайи с осуждением почитания рожениц: «…вы ж взалчете, и той сыти есте трапезу, еже готовасте рожаницам…» Христ. ненавидели жизнеутверждающий смысл идеи Рода и рожениц, которые были наиболее омерзительны для их сознания, презирающего, снижающего до самых темных бездн падения всякую плоть как изначально грязную, грешную. Хотя Род и роженицы отнюдь не только воплощение плоти, они и воплощение некоей нематериальной силы, энергии жизни. В слове христолюбца зловозмущение это также отчетливо прорывается: «молятся… Мокоши и Симу и Рглу и Перуну и Роду и Рожанице… иже ставят лише кутьяины трапезы законного обеда, иже нарицаеться беззаконная трапеза, мнимая Роду и рожаницам». По др. списку христолюбцева слова: «То суть идолослужители, иже ставять трапезу рожаницям, короваи молять, вилам и огневи под овином… не тако же простотою зле служим, но смешаем с идольскою трапезой тропарь святыя богородиця с рожаницями в прогневание Богу». Получается, что трапеза Роду и роженицам «беззаконная», незаконная, а христ. богам, или, вернее, святым, – законная. В «Слове о твари» XII–XIII вв. считается, что «всего горе – ставленье трапезы рожаницам». В рукописи Волоколамского монастыря (сб. Леонида, епископа рязанского) сказано (по Афан. 3, 207): «аще ли кто крестит вторую трапезу родству (Роду) и рожаницам тропарем св. богородицы, а кто яст и пиет, да будет проклят». Христ. объявили отеческую многотысячелетнюю веру праотцов русск. вне закона. Но люди «смешивали»-соединяли почитание Рода и рожениц с почитанием богородицы (а что им оставалось делать при железном давлении христ. интернационала?!). Ставили тем и др. кутью, сыр, мед, соль, «кроили»-резали намоленные караваи хлеба. Сами вкушали той трапезы, чтоб причаститься к делам Рода и рожениц, их мощному духу.
Афан. анализировал (3, 166, 208): «…наравне с другими богами Роду и роженицам воссылались молитвы, приносились жертвы, учреждались законные (обрядовые) трапезы. Пиршества, на которых присутствующие вкушали, пили от жертвенных приношений, возглашали песни в честь Рода и рожениц, молили их быть благосклонными к новорожденному младенцу, взять его под свой покров, наделить счастьем. Так после принятия христианства древняя богиня… сменилась… Пречистою Девою, то роженичные трапезы стали сопровождаться славословием богородицы… В сборнике прошлого столетия в числе суеверий упомянуто: «с ребят первые волосы стригут и бабы каши варят на собрание рожаницам». Богородицу представляли «человекородицей» (христ. выражение из постановления Лаодикийского собора), что возмущало христ.: «По святем крещении… попове оуставиша тропарь прикладати рождества богородици к рожаничьне трапезе». Рожениц, с одной стороны, считали рождающими солнце, небесными богинями-сестрами, с др. – богинями судьбы, доли, суденицами (суженицами). В русск. средневековых астрономических текстах Роженицы – семь планет, влияющих на судьбы людей. Афан. продолжал: «Собственно о роженицах мы не встречаем свидетельств, чтобы они пряли жизненную нить; думаем, однако, что и с ними в старину соединялось подобное же представление и только позабыто в течение последующих веков»; «в отдаленной древности обряд постригов имел религиозное значение, ребенка постригали его роженице, отдавая под покров его гения хранителя или счастливой доброй Доли…».
Что характерно, в Др. Руси малоупотребительно слово «женщина» (хотя в слове «жена» оно сокрыто, но это уже др., как и слово «бабы» в смысле женщины). В полной мере, во всяком случае в мифопоэтических представлениях русск. и слав., распространилось определение роженицы. Это связано с пониманием мироощущения самой женщины, которое всегда считалось тайной тайн. Жизнь женщины и жизнь мужчины далеко не одно и то же. Мужчина (кроме возрастных изменений) никогда не меняется, с момента рождения до смерти. Его тело остается неизменным. Женщина после первой близости с мужчиной становится др. Ее близость с мужчиной, когда она зачинает, раскалывает ее надвое. Появляется нечто, что не покидает ее сознание всю жизнь. Это останется, даже если ее ребенок умрет, даже если умрут все ее дети. Ибо останется осознание времени, когда она носила под сердцем дитя. Это чувство никогда не покидает ее душу.
Женщина уважает себя, осознавая ответственность за двоих. Она всегда остается порядочной. Перед каждой близостью она девственница, после каждой близости она мать. Поэтому в мифол. есть уважаемые богини Девы, есть уважаемые богини Матери – и в какой-то степени это одно и то же – у древ. слав. воплощенное в собирательное понятие «роженицы». Безымянным роженицам нет числа, им делали маленькие памятники, воплощенные в крошечных фигурках из дерева, глины, камня, которые втыкались в засеянные поля или хранились в домах, хлевах, конюшнях и проч. Рыбаков писал (Слав. 466): «Во всех поучениях против язычества все славянские божества… упоминаются обычно общим перечнем, но Род и роженицы выделяются особо; к трапезам в честь этих божеств авторы поучений возвращаются повторно, что выдвигает… (их) на видное место… Вплоть до XVIII в. переписывались статьи с перечнем запрещенных… обрядов и обычаев, среди которых есть и такой: «… каши варят на собрание рожаницам». Здесь прямо говорится о публичном, общественном культе рожениц, осуществлявшемся на «собраниях». Такие собрания были после рождества богородицы (8 сентября) 9 сентября. Для всех вост. слав. областей это праздник урожая – завершения гл. цикла земледельческих работ: роженицы уже все в этом г. нарожали. Рыбаков писал (Слав. 469): «Вплоть до наших дней православная церковь на праздник рождества богородицы производит «благословение хлебов». Языческая сущность праздника урожая вошла в конце концов в церковную практику, несмотря на долгие протесты средневековых ригористов. И точно так же, как делали попы XII–XIV вв., прилагая к роженичной трапезе тропарь рождества богородицы, так и теперь полагается «на благословении хлебов – тропарь праздника трижды».
Ушас (гл. роженица) покровительствовала путникам и певцам, приносила богатство, счастье. Эта богиня и в последующие времена никуда не исчезла, просто в одних регионах слав. и русск. мира она слилась в некую троицу с всадниками-сыновьями и стала называться общим с ними именем – Авсень, Аусень, Баусень, Говсень, Овсень, Просинец, Таусень, Усеница, Усень, Усеньш и проч.; в др. регионах называлась Заря, Заря утренняя (Утрия, Оутрия), Зори; в третьих – Дева, Мать, Матута, Роженица, роженицы; в четвертых – она частично слилась с функциями богини судьбы Макошь (Мать Судьбы) и др. богинями судьбы (их мн., см.). Даже с наступлением христ. яркий образ солнечной богини в алых одеждах не исчез из памяти наших предков. В новгородской Хлудовской псалтири кон. ХIII в. есть миниатюра: огнеподобная дева несет в руках солнце (не могли же христ. изобразить деву, рожающую солнце!), имя ее, как гласит надпись, «Зоря утренняя».
В РВ Ушас посвящено 20 гимнов и уп. еще более чем в 300. Ни в одном произведении мировой поэзии нет таких восторженных красочных описаний Зари, как в РВ. Ее называют сияющей, блестящей, яркой, золотистой, одетой в свет. После ужасной, длинной полярной ночи, вызывающей страх, тяжесть на душе, отчаянье поверженных во мрак людей, Ушас-Роженица-Заря казалась особенно желанной. С «ярким знаменем» она выезжала перед восходом Солнца на ослепительной колеснице, запряженной алыми конями или быками, отворяла небесные врата, наполняла поднебесный мир «широким светом», освещала дороги, приготавливала, осматривала их, прокладывала путь людям. Она освещала пастбища, сокровища. Пробуждала всех. Приносила жизнь, славу, убежище, защиту, богатства, дары, коров, коней, детей, в частности, сыновей, героев: «Ушас да пошлет нам обильную героями ваджу (санскр. семя в семеннике мужчины)!» – так обращались к богине древ. индоарии. Ушас покровительствовала певцам, даровала мастерство. Готовя путь солнцу, она как бы производила его на свет (рожала). Сама Ушас, дочь Неба, жила в твердыне на горе. Мчась на колеснице, отмечала дни смертных. Она же воскресительница уснувших на зимнее время (как бы умерших на этот период), спасающая людей от дурных сновидений.
В РВ к ней обращаются: «К Трите, к Двите увези, о, Ушас, дурной сон»; «О, Ушас, какого дурного сна мы боялись, пусть он погаснет». Люди просили Ушас «стереть» дурной сон лучом утреннего света, «погасить» его, как ночь или луну. Сон приравнивали к мраку, тьме; будучи тьмой, он противопоставлялся свету. Свет рождала Ушас, борющаяся с демонами ночи, зла, кошмаров, видений, дурных снов, сомнений, смерти. Ушас ведала сферами подсознательного и бессознательного, календарем и сторонами света. Об этом в РВ сказано так: «Части света родились, выйдя из Роженицы», причем слово «Роженица» ст. – слав. и др. – русск., появилось вследствие перевода, санскр. эквивалент его буквально такой: «из той, у кого ноги вытянуты, как при человеческих родах». Ушас покровительствовала роженицам. Прямостоящая, она ассоциировалась также с Древом Жизни и Осью Земли. Ее отличительной чертой было прямостояние. Те, кто почитали Ушас (не сжигали умерших), хоронили покойников прямыми (так, как сейчас хороним. Так хороним в ее честь). Протоиндоевропейцы ставили ей жертвенные могильные столбы, символизировавшие Ось или Мировое Древо, а позже – стелы и кресты, к ним приходили поминать богов и предков, совершали жертвоприношения молитвами, подаянием еды и трапезами. Из гимнов РВ узнаем: Ушас утром на востоке отворяла врата небес. Одетая в платье из света, она высоко поднимала пламенное знамя и, как заботливая мать, гнала перед собой стадо облаков – коров небесных. Один из эпитетов этой богини – «владычица стад». Прикрывая розовую грудь воздушным хитоном, она привлекала взоры смертных, пробуждала их ото сна ночного (или зимнего), звала к повседневным и творческим делам.