Страница:
Рука неожиданно сама поймала ритм, запястье гибко изогнулось, подстраиваясь под скользящие движения мастера, успевающего следить еще и за другими учениками. Клинки соприкоснулись, и ноги в затейливом па увели тело с линии атаки. Раз два три, ап, ловим на кинжал! И ускользаем в сторону…
– Неплохо. Но, – раздался спокойный голос мастера, когда наваждение рассеялось, – работай предплечьем, и всей рукой целиком, а не только кистью. У тебя по определению не хватит силы принять удар только запястьем.
– А выскользнуть? – сердце бешено выстукивало в ритме паланки(польки), неожиданное понимание придавало сил.
– Попробуй. Повторим… в позицию!
Дальше пошло легче. Танец послужил ключом к вдохновению. Красивый, гармоничный поединок ложился на давно затвержденные движения, создавая совершенно особый, динамичный стиль, машинальный и ставший совершенно естественным продолжением знаний, заложенных в мышцы учителем танцев. И разумеется, она не сделалась мастером во мгновение ока. Просто атаки и защиты, уходы и повторы обрели совершенно особый ритм, который могла видеть только она. И легче стало исполнять все нарастающие требования, которые считал необходимым предъявить к ней мастер. Уже не чужим платьем стало укладывающееся в глубины сознания умение, а своим, родным, только предназначенным как бы на вырост.
И хотя порой хотелось плакать от осознания несовершенства и нехватки сил, но ясно стало, куда следует стремиться, чтобы видение соприкоснулось с реальностью.
Дней через десять после начала занятий Лина решила завести реестр странностей. Своих собственных. И еще начала серьезное расследование причин появления странных способностей. Для начала выяснилось, что заклинание Разума наградило ее кроме знания языка еще и абсолютной памятью. Дословное цитирование учебников никогда не являлось ее главным достоинством. А уж способность сохранять самое невинное выражение лица, наивно хлопать глазами и очень вежливым тоном говорить вещи, вызывающие судорожную оторопь у преподавателей… Потом стало ясно, что четырех – пяти часов, с боем вырванных у занятий, для полноценного отдыха вполне хватает. Припомнив, с каким наслаждением она еще полгода назад прогуливала первое, а то и второе занятие, как сладко нежилась по утрам в кровати, не желая вставать, Лин задумалась…
Подумав еще немного, в сей список она внесла три очень странные телепортации, пару не менее странных подарков и прощальную фразу Повелителя. Самое интересное, перевести ее не получилось. Ну, то есть, "hanii" переводилось как "половина", нечто неполное… а вот уточняющие приставки не поддавались истолкованию, хотя это вряд ли что-то приятное. Знание языка, которым ее наградил мастер-алхимик, оказалось не абсолютным.
Чуть не забыла сны, до жути реальные, полные мрачной музыки и крови… примерно раз в пять– шесть дней ведьмочка просыпалась с головной болью, дрожью в руках и облегченно понимала, что это случилось с кем-то другим.
Некоторую вспыльчивость, нездоровую наклонность к мрачным шуткам и способность к мгновенному сопоставлению разрозненных фактов, со скрипом, но пришлось записать в неожиданно выявившиеся после практики в Тирите.
Занятия с мастером Ромашем добавили бы в список быстрые, но неадекватные реакции, и неестественный прогресс в усвоении искусства боя, если бы он посчитал нужным доложить о своих выводах ученице.
Картина вырисовывалась неутешительная. Вместо немного ленивой, чуточку закомплексованной, желающей вернуться к размеренному беззаботному существованию в одном из многочисленных замков студентки, на свет вылезло мрачное целеустремленное существо, поглощающее информацию в неимоверных количествах. С недоумением Лина обнаружила, что от нее самой годичной давности осталась только память, неуемное любопытство и любовь к бурной, ненастной осени. Что случилось? И какой частью благоприобретенных качеств она обязана случившемуся в Тирите?
Это требовало срочного и серьезного расследования. И первым подозреваемым, естественно, оказался Повелитель Тирита Сьерриан дель Дрошелл'Шенан, вливший неизвестное количество собственной крови в жилы любопытной практикантки, да еще лично заклинавший ее. Зачем? Неужели под рукой не оказалось других любителей сомнительных экспериментов?
Если продолжить цепочку странностей, то следует заметить, что само по себе желание разобраться в происходящем вовсе даже не свойственно пятнадцатилетней девице из высшего общества.
Телепортация окажется успешной тогда, когда будут выполнены следующие условия: пентаграмма перемещения начерчена безошибочно и ровно, с соблюдением ориентации север-юг, сила, ее напитывающая, поступает равномерным потоком и полностью заполняет линии пентаграммы, и, наконец, четко указано место назначения. При несоблюдении этих условий никаких гарантий успешного перемещения не имеется, именно поэтому все разумные люди, являются они магами или нет, должны пользоваться готовыми амулетами перемещения, обеспечивающими по меньшей мере два из трех необходимых условий. Если перемещение готовит маг, ни в коем случае не следует отвлекать его, иначе вы рискуете оказаться в другом месте, и это в лучшем случае.
В качестве ориентиров перемещения лучше всего использовать специально предназначенные для этого помещения, или станционарные, неподвижные объекты, гарантированно не перемещавшиеся в пространстве в течение десяти и более лет. Если ориентир указан неверно, вы, скорее всего, никуда не переместитесь, а использованная сила заденет вас отдачей. Если перемещение состоялось без указания ориентиров, и вы остались живы, возблагодарите богов, и никогда больше такого не делайте! Бывали случаи, когда неудачливые путешественники заканчивали свой путь внутри скал или стен…
Ни в коем случае не используйте для ориентации живых существ. Это чревато прерыванием телепортации и рассеиванием тела в пространстве, если человек находится слишком далеко или хорошо заблокирован. К тому же объем информации, полученный заклинанием от описания человека, для составления матрицы перемещения чаще всего недостаточен… конечно, имеются и исключения, но они скорее относятся к разделу магии крови, и явлению магического резонанса, которые здесь рассматриваться не будут.
( из введения в теорию телепортации).
Завтрак студента
Директор продолжал исподволь наблюдать за студенткой Эйден, оправдываясь желанием написать серьезный трактат по психологии. Изменения в ее поведении, скоре благоприятные, чем вызывающие опасения, действительно могли послужить темой для диссертации. Из брезгливо игнорируемой почти всем курсом мрачной лентяйки, она превратилась в не менее мрачное, но до жути целеустремленное создание. Так же игнорируемое. Только теперь ей некогда стало обращать внимания на это, как и переживать по поводу своей ничтожности.
Господина директора также интересовали туманные дали, в которые был устремлен озабоченный взгляд Лины. В первые же дни учебы на третьем курсе выяснилось, что она стала необыкновенно усидчива, посещая все положенные занятия и лекции. Кроме, пожалуй, групповых тренировок (по общей физической подготовке). Но этим грешили даже Охотники, предпочитающие индивидуальные программы у магистров – охотников. Прочее время девушка проводила вне Школы, каждый вечер ловко ускользая от любопытных глаз в столицу. К ночи она все же возвращалась, усталая, потная и довольная.
После виртуозной защиты курсовой магистр Леснид, вынужденный две недели пугать студентов и преподавателей ярко-зеленой расцветкой кожи, начал холодную войну. Дополнительные вопросы, самые сложные задания, самые неприятные поручения, внеплановые ночные дежурства в морге, ежемесячные зачеты… Но девушка просто не замечала этого, или умело игнорировала проблемы, сдавая все зачеты вовремя и безупречно выполняя любые задачи. Даже полугодовое подведение итогов, куда она явилась с вежливой, доводящей магистра до исступления улыбкой, не смутило ее внешнего покоя. Она просто окинула присутствующих рассеянным взором, и дословно процитировала три раздела "Общей алхимии" с примечаниями.
Этой зимой завкафедрой алхимии выглядел как большой ленивец, проглотивший жабу, думая, что это апельсин.
Совершенно случайно (Верим!) директор Айран стал свидетелем первого появления девушки в школьной столовой. По его скромному мнению, в шоке оказались все, начиная от поваров и заканчивая нечаянными соседями по обеденному столу.
Это заведение располагалось на первом этаже жилого корпуса, а проще говоря, общежития, и преподавателями посещалось не часто. В основном потому, что главную часть меню составляли овсянка и кукурузные лепешки. На сей раз господин директор, придерживая за ухо, отчитывал отловленного с трудом аспиранта – стихийника, забывшего запереть лабораторию. После этой промашки второй этаж общежития, где проживали первокурсники, наводнили материализованные кошмары… и кошмарики. Зубастые, клыкастые, пушистые зверьки всех мыслимых расцветок ползали, прыгали, летали по коридорам, атакуя любого, кто появится в поле их видимости. Пока обходилось без жертв, но уборщица схлопотала сердечный приступ, а парочка старшекурсниц лишилась модных причесок. Визг последних вполне соперничал с воем атакующей их полосатой нежити.
Выяснить, кто вылакал полный кувшин зелья, предназначенного для занятий алхимиков, и призванное бороться с ночными кошмарами, не представлялось возможным. А эксперимент можно считать практически удавшимся, ведь метод материализации дурных снов и уничтожения их в Физическом плане себя вполне оправдал. Трудность была в другом. Кто бы ни являлся создателем этих конкретных кошмаров, в своих питомцев он заложил один единственный метод возвращения их в мир снов. А так как хозяин не спешил объявиться, способ уничтожения этих монстров размером с мелкую дыньку, так и не был найден. Ни молнии, ни дематериализация, ни синее пламя, столь любимое некромантами, их не брали… как и попытки сжечь, обливания водой, кислотой и всеми доступными ядами. В результате второй этаж стал походить на поле битвы – прошлепины кислоты, разъевшей полы, подпалины на стенах и вздыбленный паркет. Ладно, через пару дней они исчезнут сами, или станут более ручными, если концентрация зелья была слишком велика, и они не смогут убраться обратно в мир снов. А вот общежитию потребуется капитальный ремонт
Так вот, директор как раз дошел до ответственности, которую понесет данный безалаберный аспирант, когда шум за его спиной подозрительно затих и мгновенно возобновился с прежним энтузиазмом.
Ничего особенного. На пороге столовой, уткнувшись носом в книгу, стояла студентка Эйден, в рубашке и холщовых штанах не отличаясь от сотен других посетителей этого убогого подобия ресторана. На мгновение, оторвавшись от чтения, она взглядом обежала уставленное столами и скамьями помещение с низким светлым потолком, насмешливо вздернула губу и вежливо кивнула директору. Вновь опустив глаза в книгу, проследовала мимо ряда узких окон к перегородке, за которой прятались повара. В прямом смысле, ибо иногда студенты, возмущенные особо изощренным издевательством над их желудками, устраивали неприцельный обстрел мелькающих над перегородкой белых колпаков.
Лина небрежно подхватила поднос из стопки. Народу в виду раннего часа было не много, и гомонящей, переругивающейся очереди не наблюдалось. Поэтому на ехавший по длинному столу предмет обихода немедленно опустилась тарелка сомнительного вида варева, именуемого овсянкой. Зеленовато-серая масса с плавающими в ней ошметками какой-то травы не внушала аппетита. Как и салат из вялых позавчерашних овощей, а также обозванные компотом помои.
Пока девушка балансировала подносом на кончиках пальцев, неторопливо вышагивая до ближайшего стола, половина зала гадала, уронит или нет? Обошлось.
Не обратив внимания на соседей, поспешно отодвинувшихся от неустойчивой конструкции, опускающейся на стол, Лина принялась было за еду. Но не обнаружила ни одного столового прибора, ни поблизости, ни у котлов с неаппетитным варевом, а, так как есть пальцами она была не приучена… Нахмурившись, отложила книжку. Забавно потерла переносицу, индифферентно глядя в пространство. На лице у нее явно проступило нежелание вставать, идти к поварам, скандалить из-за отсутствующих на положенном месте ложек… лень – матушка, двигатель прогресса!
Неожиданно ведьмочка подняла руку, затейливо щелкая пальцами, и заглядывая одним глазом в книгу. Директор уловил слабое колебание магического поля. Мгновение ничего не происходило, затем на стол с мелодичным звоном обрушился ливень столовых приборов. Ножи столовые, тесаки поварские, половники суповые, вилки трезубые, двузубые и двусторонние, ложки чайные, десертные и столовые…
Задумчиво глядя на ряд острейших ножей, частоколом воткнувшихся перед сильно побледневшим соседом напротив, Лина пробормотала:
– Переборщила, – и невозмутимо приступила к еде, не отрываясь уже от завлекательного чтения. Это, по крайней мере, должно отвлечь от вкуса поглощаемой бурды.
Сосед, пятикурсник из огненных, пробормотал ругательство и бросился вон из столовой.
Директор, отличавшийся, несмотря на возраст, прекрасным зрением, отлично разглядел не только название книги ("Теоретические основы телепортации и работы с пространством" магистрессы Вринии, курс лекций для аспирантов пси-кафедры), но и клеймо на ручках неожиданного сюрприза. Нефритовый василиск очень красиво смотрелся на черном полированном обсидиане, тонкая инкрустация дополнялась выгравированным на серебряных лезвиях и остриях узором из когтей и клыков. Лучшая ювелирная мастерская Тирит-та-Рит, поставляющая предметы домашнего обихода в добрую сотню Домов темных эльфов, включая, естественно, и самый знатный.
Не дожидаясь окончания завтрака, директор покинул заведение общественного питания.
– Господин Айран, ухо отпустите!
– Нет, нет, с тобой, – выделил он последнее слово, – мы еще не закончили!
Позже директор выяснил, что половники, тесаки и консервные нож были сданы ошеломленным поварам с убедительными пожеланиями успехов на ниве обеспечения безопасности королевства путем отравления главных возмутителей спокойствия. А ложки, вилки и прочий столовый инвентарь всплывают время от времени у перекупщиков из восточных трущоб, и мгновенно оседают у собирателей редкостей.
Стоит ли сообщать о значительном улучшении качества подаваемых одной конкретной студентке обедов и ужинов?
Где-то в подземельях Тирита.
– Дорогая, а где же… – недоуменно нахмурился сидящий за длинным столом смуглый золотоглазый эльф в черном камзоле.
– Что? – оторвалась от мечтательного разглядывания потолков прекрасная красноглазая эльфа в белом открытом платье.
– Столовые приборы!
Эльфа посмотрела на стол, сервированный по высшему классу, и тоже нахмурилась. Тарелки из синего стекла, тончайшие хрустальные бокалы, полные густого вина, исходящее аппетитными ароматами жаркое в глубоких керамических горшочках, фаршированные зеленью панцири улиток… но не вилок, ни ножей на белоснежных кружевных салфетках. Эльфа сосредоточенно обратилась разумом к заклинанию, встроенному прямо в столешницу. Очень, очень давно с ней не случалось подобных промахов… но ничего не произошло.
– Странно, – пробормотала она, вставая из-за стола, и торопливо идя к нише, затянутой тонкой черно-золотой пленкой под цвет стен, – создается впечатление, будто… – красавица коснулась ее пальцем, заглянула…
– Шшшссссс, – эльф обернулся на невнятное шипение супруги, которым она имела привычку заменять самые грязные ругательства из свого арсенала.
Ниша, устланная бархатной тканью, была абсолютно и непоправимо пуста.
– Ограбили, – равнодушно промолвил эльф, искренне сожалея, что сегодня ему не удастся насладиться жарким из ножек вельской ящерки. Судя по запаху, повара "Дворцовой кухни" превзошли в этот раз самое себя.
– Кто посссмел?!! – резко развернулась эльфа, пронзая мужа испепеляющим взглядом. Она искренне возмутилась спокойствию темного. Он только пожал плечами, невозмутимо загасив ладонью вспыхнувшее было в бокале вино.
– Здесь еще никогда… – с протяжным яростным всхлипом женщина метнулась к окну, распахивая витражные окна, – такого не случалось!!! Стража!!! – заорала она так пронзительно, что на столе жалобно звякнули бокалы. – И не повториться, потому что я лично оторву голову сотворившему это! – уж тише добавила она.
Эльф наконец встал, неторопливо подошел к женщине, и, обнимая ее за плечи, прошептал:
– Разве подобает столь прекрасной особе впадать в неконтролируемое буйство?
Она только передернула плечами. Подумать только, первый за десять лет романтический вечер с отсутствовавшим более полугода супругом! И такой провал! Хотя если вспомнить, прошлый раз был не менее катастрофичен…
Из ежемесячного доклада, отправленного с магическим вестником в столицу.
… касательно неприятного происшествия, случившегося в резиденции дель Солан'Равен. Вызванный на место маг установил, что исчезновение неустановленного количества столовых приборов связано со случайным возмущением магического поля, вызванным близостью человеческих поселений. Установить, чьи действия повлекли за собой подобные последствия, не представляется возможным, так как остаточные магические следы полностью рассеялись под действием времени. Можно предположить, что это один из неопытных человеческих магов из близлежащих поселений опробовал заклинание телепортации мертвой материи.
( нашему гарнизону пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать от необдуманного рейда по территории суверенного государства Рония Вьеанну дель Солан'Равен).
С почтением, комендант Восточного форпоста Сьергран дель Ха'Исс.
Ночное дежурство.
Морг, естественно, располагался в подвале Лабораторного корпуса. Туда надо было спускаться по неприметной лесенке в конце длинного полутемного коридора. Студенты – алхимики, нервно оглядываясь, гуськом двинулись вниз. Насчитав двадцать две неровные ступеньки, Лина тихонько встала в уголке тесного предбанника, дабы более крупногабаритные студенты ее не затоптали.
Антураж был соответствующий. Дрожащее пламя единственной лампы освещало затянутый фигурной паутиной потолок и две двери. На одной из них, толстой, обитой железными полосами, красовалась надпись крупным косым шрифтом: "Практикум по некромантии. Посторонним вход воспрещен". Из-за нее доносились тоскливые подвывания и, время от времени, глухое ритмичное уханье. Довершал картину тяжелый заговоренный засов из железного дерева.
Дверь напротив и стены были покрыты маслянистыми потеками и разводами самого подозрительного вида. За тонкой фанерой со скромной табличкой "Морг" скрывалось светлое помещение, выложенное белым кафелем. Посреди длинной комнаты стоял широкий стол с зажимами, а вдоль стен в лотках были разложены инструменты устрашающего назначения. Скальпели, пилы, разъемы и топорики. Целый стеллаж с реактивами украшала надпись черным крупным шрифтом: "Яд". Проем в дальнем конце был занавешен темной пленкой. На неуверенный окрик преподавателя, Сергия, оттуда выглянут сухонький старичок:
– Кто тут? – и близоруко сощурился. – А, студенты… добро пожаловать!! У вас занятие?
– Д-да, – неуверенным хором ответили студенты, скромно столпившиеся в углу.
– Сейчас, сейчас, – засуетился старичок, вывозя каталку, прикрытую серой простыней, – помогите-ка старому человеку…
– Не прибедняйтесь, магистр Мелар, вы еще нас переживете, – бледно усмехнулся Сергий, помогая перевалить на стол негнущееся закоченевшее тело. Простыня свалилась, и алхимики дружно вздрогнули при виде многочисленных ран, украшавших практическое пособие.
– Ближе, ближе подходите, – дружелюбно поманил студентов магистр, – я здешний смотритель, магистр некромантии Мелар, можно без магистра. Сегодня у нас наемник с ножевыми ранениями, – вооружившись длинным скальпелем, он указал на крупное, хорошо сложенное тело с явно орочьими чертами лица. – Поверхностные ранения нанесены коротким кинжалом – крисом, и легко поддаются излечению. Причиной же смерти стала потеря крови от глубокого, проникающего ранения в левый бок, скоре всего, от длинной тонкой шпаги. Обратите внимание на характерную трехгранную форму проникающего отверстия. Это редкость, при желании можно даже найти владельца этого редкого антиквариата…
– Кхм, магистр, у нас сегодня практикум по штопке… – тихо заметил Сергий.
– Что? – оторвался от увлекательного рассказа некромант – анатом.
– Конечно, конечно, – засуетился он,– подайте, пожалуйста, шовный материал… полагаю, порезов хватит на всех.
Он окинул цепким взглядом погрустневшую компанию. На сухом морщинистом лице под густыми седыми бровями прятались неожиданно умные черные глаза. И, дожидаясь своей очереди, что бы наложить на закоченевшее тело кривоватый шов, Лиина решила, что этот образ недалекого рассеянного старичка – всего лишь маска. И лысый сияющий череп, в котором отражался свет многочисленных ламп, и не совсем чистый халат, покрытый красочными кровавыми полосами, и тихий, чуть захлебывающийся от восторга какой-нибудь особо изощренной пакостью голос…. Не вписывались в образ уверенные жесты холеных рук, щегольские сапоги с шелковыми кисточками и гибкие, как у кошки движения.
Но работу свою магистр любил. Когда все, наконец, закончилось, и никто не упал в обморок, хотя многие бледнели от ехидных комментариев вроде "ровнее, ровнее шов веди, ты же не хочешь, что бы завтра он явился к тебе с претензиями", магистр потер руки:
– Ну и кто сегодня останется на дежурство?
Сергий заглянул в список:
– Эйден, Лина…
Анатом посмотрел в сторону скромно притулившейся в углу девушки. Она, услышав новость, подняла карие глаза на преподавателя и буркнула:
– Ну, разумеется, – Сергия передернуло от ощущения незаслуженно обиженной невинности, прямо таки изливающейся из этих выразительных очей. Да, как говорил магистр Леснид, за "посмотреть" в карцер не сажают, а то бы…
– Приходи сегодня к закату, девочка…
Лин покладисто кивнула.
Уже выходя из прозекторской, они услышали веселый голос магистра:
– … а уж как надорвут животики мои аспиранты, поднимая тебя, дорогой, заштопанного точно старые портки…
Кто бы мог подумать, что дежурство в столь интересном заведении окажется зубодробительно скучным?! Явившись в положенное время к заветной двери, она застала торопливо куда-то собирающегося магистра. Он скороговоркой выдал инструкции, сводившиеся к краткому: "ничего не трогай, сиди тихо и в дверь напротив не залазь", после чего быстро скрылся…
Погасив свет в прозекторской, Лин прошла в глубину помещения. С интересом оглядела лари, набитые сухим льдом, выставленные в ряд вдоль серой каменной стены. Из двух десятков выставленных в шахматном порядке гробов заполнены были только два: там покоились тот самый наемник и потрепанная утопленница с удавкой на шее. Небогато.
В дальнем, освещенном единственной свечой, углу обнаружилась старинный деревянный секретер, набитый непонятного вида коробками. Заглянув в одну, девушка обнаружила засушены человеческие глаза, аккуратно разложенные по ячейкам. Дальше смотреть не захотелось.
Передернувшись, она присела в продавленное облезлое кресло и достала пыльный фолиант, найденный в библиотеке. "Мхи, травы и кустарники, произрастающие в Болотистых горах, и прилегающих к ним болотах" с прекрасными объемными иллюстрациями в натуральную величину. Проживавший на этих самых болотах травник не поленился описать три сотни видов, включая мутировавших после многочисленных магических сражений. В конце концов, очередной экземпляр и убил его, уколов отравленной иглой, когда травник пересчитывал количество разветвлений на стебле ядовитой омелы. Полюбовавшись на сантиметровые шипы этого кустика, объемно иллюстрирующие глупость попыток познакомиться с ним поближе, Лин закрыла книгу.
Пролистала пособие по трепанации черепа, затесавшееся среди ящиков картотеки. Полюбовалась на своих молчаливых собеседников – мертвецов. Повторила весь комплекс упражнений с тенями, по которому гонял ее мастер Ромаш…
Скучно-о-о… ароматная осенняя ночь вступила во вторую половину, безлунную. Чем заняться?!!
И, конечно, Лина не удержалась. Тем более засов на двери напротив так и не был задвинут. Приоткрыв тяжелую створку, девушка обнаружила за ней большой темный каменный мешок. Багрово светились затейливые линии гексаграммы с малознакомыми рунами. В дальнем углу вычерченной на каменном полу фигуры ей почудилось какое-то движение.
– Кто здесь? – вопросила она оживающую тьму.
На слабый свет выступил здешний обитатель. Того, кто находился в центре гексы, с некоторой натяжкой можно было бы назвать человеком… Но пепельно-серая кожа, сияющие ярко-изумрудным светом раскосые глаза, занимающие пол-лица, длинный и тонкий чешуйчатый хвост с иглой на конце и черный, перламутрово переливающийся наряд выдавали в нем обитателя Нижних планов.
– Неплохо. Но, – раздался спокойный голос мастера, когда наваждение рассеялось, – работай предплечьем, и всей рукой целиком, а не только кистью. У тебя по определению не хватит силы принять удар только запястьем.
– А выскользнуть? – сердце бешено выстукивало в ритме паланки(польки), неожиданное понимание придавало сил.
– Попробуй. Повторим… в позицию!
Дальше пошло легче. Танец послужил ключом к вдохновению. Красивый, гармоничный поединок ложился на давно затвержденные движения, создавая совершенно особый, динамичный стиль, машинальный и ставший совершенно естественным продолжением знаний, заложенных в мышцы учителем танцев. И разумеется, она не сделалась мастером во мгновение ока. Просто атаки и защиты, уходы и повторы обрели совершенно особый ритм, который могла видеть только она. И легче стало исполнять все нарастающие требования, которые считал необходимым предъявить к ней мастер. Уже не чужим платьем стало укладывающееся в глубины сознания умение, а своим, родным, только предназначенным как бы на вырост.
И хотя порой хотелось плакать от осознания несовершенства и нехватки сил, но ясно стало, куда следует стремиться, чтобы видение соприкоснулось с реальностью.
Дней через десять после начала занятий Лина решила завести реестр странностей. Своих собственных. И еще начала серьезное расследование причин появления странных способностей. Для начала выяснилось, что заклинание Разума наградило ее кроме знания языка еще и абсолютной памятью. Дословное цитирование учебников никогда не являлось ее главным достоинством. А уж способность сохранять самое невинное выражение лица, наивно хлопать глазами и очень вежливым тоном говорить вещи, вызывающие судорожную оторопь у преподавателей… Потом стало ясно, что четырех – пяти часов, с боем вырванных у занятий, для полноценного отдыха вполне хватает. Припомнив, с каким наслаждением она еще полгода назад прогуливала первое, а то и второе занятие, как сладко нежилась по утрам в кровати, не желая вставать, Лин задумалась…
Подумав еще немного, в сей список она внесла три очень странные телепортации, пару не менее странных подарков и прощальную фразу Повелителя. Самое интересное, перевести ее не получилось. Ну, то есть, "hanii" переводилось как "половина", нечто неполное… а вот уточняющие приставки не поддавались истолкованию, хотя это вряд ли что-то приятное. Знание языка, которым ее наградил мастер-алхимик, оказалось не абсолютным.
Чуть не забыла сны, до жути реальные, полные мрачной музыки и крови… примерно раз в пять– шесть дней ведьмочка просыпалась с головной болью, дрожью в руках и облегченно понимала, что это случилось с кем-то другим.
Некоторую вспыльчивость, нездоровую наклонность к мрачным шуткам и способность к мгновенному сопоставлению разрозненных фактов, со скрипом, но пришлось записать в неожиданно выявившиеся после практики в Тирите.
Занятия с мастером Ромашем добавили бы в список быстрые, но неадекватные реакции, и неестественный прогресс в усвоении искусства боя, если бы он посчитал нужным доложить о своих выводах ученице.
Картина вырисовывалась неутешительная. Вместо немного ленивой, чуточку закомплексованной, желающей вернуться к размеренному беззаботному существованию в одном из многочисленных замков студентки, на свет вылезло мрачное целеустремленное существо, поглощающее информацию в неимоверных количествах. С недоумением Лина обнаружила, что от нее самой годичной давности осталась только память, неуемное любопытство и любовь к бурной, ненастной осени. Что случилось? И какой частью благоприобретенных качеств она обязана случившемуся в Тирите?
Это требовало срочного и серьезного расследования. И первым подозреваемым, естественно, оказался Повелитель Тирита Сьерриан дель Дрошелл'Шенан, вливший неизвестное количество собственной крови в жилы любопытной практикантки, да еще лично заклинавший ее. Зачем? Неужели под рукой не оказалось других любителей сомнительных экспериментов?
Если продолжить цепочку странностей, то следует заметить, что само по себе желание разобраться в происходящем вовсе даже не свойственно пятнадцатилетней девице из высшего общества.
Телепортация окажется успешной тогда, когда будут выполнены следующие условия: пентаграмма перемещения начерчена безошибочно и ровно, с соблюдением ориентации север-юг, сила, ее напитывающая, поступает равномерным потоком и полностью заполняет линии пентаграммы, и, наконец, четко указано место назначения. При несоблюдении этих условий никаких гарантий успешного перемещения не имеется, именно поэтому все разумные люди, являются они магами или нет, должны пользоваться готовыми амулетами перемещения, обеспечивающими по меньшей мере два из трех необходимых условий. Если перемещение готовит маг, ни в коем случае не следует отвлекать его, иначе вы рискуете оказаться в другом месте, и это в лучшем случае.
В качестве ориентиров перемещения лучше всего использовать специально предназначенные для этого помещения, или станционарные, неподвижные объекты, гарантированно не перемещавшиеся в пространстве в течение десяти и более лет. Если ориентир указан неверно, вы, скорее всего, никуда не переместитесь, а использованная сила заденет вас отдачей. Если перемещение состоялось без указания ориентиров, и вы остались живы, возблагодарите богов, и никогда больше такого не делайте! Бывали случаи, когда неудачливые путешественники заканчивали свой путь внутри скал или стен…
Ни в коем случае не используйте для ориентации живых существ. Это чревато прерыванием телепортации и рассеиванием тела в пространстве, если человек находится слишком далеко или хорошо заблокирован. К тому же объем информации, полученный заклинанием от описания человека, для составления матрицы перемещения чаще всего недостаточен… конечно, имеются и исключения, но они скорее относятся к разделу магии крови, и явлению магического резонанса, которые здесь рассматриваться не будут.
( из введения в теорию телепортации).
Завтрак студента
Директор продолжал исподволь наблюдать за студенткой Эйден, оправдываясь желанием написать серьезный трактат по психологии. Изменения в ее поведении, скоре благоприятные, чем вызывающие опасения, действительно могли послужить темой для диссертации. Из брезгливо игнорируемой почти всем курсом мрачной лентяйки, она превратилась в не менее мрачное, но до жути целеустремленное создание. Так же игнорируемое. Только теперь ей некогда стало обращать внимания на это, как и переживать по поводу своей ничтожности.
Господина директора также интересовали туманные дали, в которые был устремлен озабоченный взгляд Лины. В первые же дни учебы на третьем курсе выяснилось, что она стала необыкновенно усидчива, посещая все положенные занятия и лекции. Кроме, пожалуй, групповых тренировок (по общей физической подготовке). Но этим грешили даже Охотники, предпочитающие индивидуальные программы у магистров – охотников. Прочее время девушка проводила вне Школы, каждый вечер ловко ускользая от любопытных глаз в столицу. К ночи она все же возвращалась, усталая, потная и довольная.
После виртуозной защиты курсовой магистр Леснид, вынужденный две недели пугать студентов и преподавателей ярко-зеленой расцветкой кожи, начал холодную войну. Дополнительные вопросы, самые сложные задания, самые неприятные поручения, внеплановые ночные дежурства в морге, ежемесячные зачеты… Но девушка просто не замечала этого, или умело игнорировала проблемы, сдавая все зачеты вовремя и безупречно выполняя любые задачи. Даже полугодовое подведение итогов, куда она явилась с вежливой, доводящей магистра до исступления улыбкой, не смутило ее внешнего покоя. Она просто окинула присутствующих рассеянным взором, и дословно процитировала три раздела "Общей алхимии" с примечаниями.
Этой зимой завкафедрой алхимии выглядел как большой ленивец, проглотивший жабу, думая, что это апельсин.
Совершенно случайно (Верим!) директор Айран стал свидетелем первого появления девушки в школьной столовой. По его скромному мнению, в шоке оказались все, начиная от поваров и заканчивая нечаянными соседями по обеденному столу.
Это заведение располагалось на первом этаже жилого корпуса, а проще говоря, общежития, и преподавателями посещалось не часто. В основном потому, что главную часть меню составляли овсянка и кукурузные лепешки. На сей раз господин директор, придерживая за ухо, отчитывал отловленного с трудом аспиранта – стихийника, забывшего запереть лабораторию. После этой промашки второй этаж общежития, где проживали первокурсники, наводнили материализованные кошмары… и кошмарики. Зубастые, клыкастые, пушистые зверьки всех мыслимых расцветок ползали, прыгали, летали по коридорам, атакуя любого, кто появится в поле их видимости. Пока обходилось без жертв, но уборщица схлопотала сердечный приступ, а парочка старшекурсниц лишилась модных причесок. Визг последних вполне соперничал с воем атакующей их полосатой нежити.
Выяснить, кто вылакал полный кувшин зелья, предназначенного для занятий алхимиков, и призванное бороться с ночными кошмарами, не представлялось возможным. А эксперимент можно считать практически удавшимся, ведь метод материализации дурных снов и уничтожения их в Физическом плане себя вполне оправдал. Трудность была в другом. Кто бы ни являлся создателем этих конкретных кошмаров, в своих питомцев он заложил один единственный метод возвращения их в мир снов. А так как хозяин не спешил объявиться, способ уничтожения этих монстров размером с мелкую дыньку, так и не был найден. Ни молнии, ни дематериализация, ни синее пламя, столь любимое некромантами, их не брали… как и попытки сжечь, обливания водой, кислотой и всеми доступными ядами. В результате второй этаж стал походить на поле битвы – прошлепины кислоты, разъевшей полы, подпалины на стенах и вздыбленный паркет. Ладно, через пару дней они исчезнут сами, или станут более ручными, если концентрация зелья была слишком велика, и они не смогут убраться обратно в мир снов. А вот общежитию потребуется капитальный ремонт
Так вот, директор как раз дошел до ответственности, которую понесет данный безалаберный аспирант, когда шум за его спиной подозрительно затих и мгновенно возобновился с прежним энтузиазмом.
Ничего особенного. На пороге столовой, уткнувшись носом в книгу, стояла студентка Эйден, в рубашке и холщовых штанах не отличаясь от сотен других посетителей этого убогого подобия ресторана. На мгновение, оторвавшись от чтения, она взглядом обежала уставленное столами и скамьями помещение с низким светлым потолком, насмешливо вздернула губу и вежливо кивнула директору. Вновь опустив глаза в книгу, проследовала мимо ряда узких окон к перегородке, за которой прятались повара. В прямом смысле, ибо иногда студенты, возмущенные особо изощренным издевательством над их желудками, устраивали неприцельный обстрел мелькающих над перегородкой белых колпаков.
Лина небрежно подхватила поднос из стопки. Народу в виду раннего часа было не много, и гомонящей, переругивающейся очереди не наблюдалось. Поэтому на ехавший по длинному столу предмет обихода немедленно опустилась тарелка сомнительного вида варева, именуемого овсянкой. Зеленовато-серая масса с плавающими в ней ошметками какой-то травы не внушала аппетита. Как и салат из вялых позавчерашних овощей, а также обозванные компотом помои.
Пока девушка балансировала подносом на кончиках пальцев, неторопливо вышагивая до ближайшего стола, половина зала гадала, уронит или нет? Обошлось.
Не обратив внимания на соседей, поспешно отодвинувшихся от неустойчивой конструкции, опускающейся на стол, Лина принялась было за еду. Но не обнаружила ни одного столового прибора, ни поблизости, ни у котлов с неаппетитным варевом, а, так как есть пальцами она была не приучена… Нахмурившись, отложила книжку. Забавно потерла переносицу, индифферентно глядя в пространство. На лице у нее явно проступило нежелание вставать, идти к поварам, скандалить из-за отсутствующих на положенном месте ложек… лень – матушка, двигатель прогресса!
Неожиданно ведьмочка подняла руку, затейливо щелкая пальцами, и заглядывая одним глазом в книгу. Директор уловил слабое колебание магического поля. Мгновение ничего не происходило, затем на стол с мелодичным звоном обрушился ливень столовых приборов. Ножи столовые, тесаки поварские, половники суповые, вилки трезубые, двузубые и двусторонние, ложки чайные, десертные и столовые…
Задумчиво глядя на ряд острейших ножей, частоколом воткнувшихся перед сильно побледневшим соседом напротив, Лина пробормотала:
– Переборщила, – и невозмутимо приступила к еде, не отрываясь уже от завлекательного чтения. Это, по крайней мере, должно отвлечь от вкуса поглощаемой бурды.
Сосед, пятикурсник из огненных, пробормотал ругательство и бросился вон из столовой.
Директор, отличавшийся, несмотря на возраст, прекрасным зрением, отлично разглядел не только название книги ("Теоретические основы телепортации и работы с пространством" магистрессы Вринии, курс лекций для аспирантов пси-кафедры), но и клеймо на ручках неожиданного сюрприза. Нефритовый василиск очень красиво смотрелся на черном полированном обсидиане, тонкая инкрустация дополнялась выгравированным на серебряных лезвиях и остриях узором из когтей и клыков. Лучшая ювелирная мастерская Тирит-та-Рит, поставляющая предметы домашнего обихода в добрую сотню Домов темных эльфов, включая, естественно, и самый знатный.
Не дожидаясь окончания завтрака, директор покинул заведение общественного питания.
– Господин Айран, ухо отпустите!
– Нет, нет, с тобой, – выделил он последнее слово, – мы еще не закончили!
Позже директор выяснил, что половники, тесаки и консервные нож были сданы ошеломленным поварам с убедительными пожеланиями успехов на ниве обеспечения безопасности королевства путем отравления главных возмутителей спокойствия. А ложки, вилки и прочий столовый инвентарь всплывают время от времени у перекупщиков из восточных трущоб, и мгновенно оседают у собирателей редкостей.
Стоит ли сообщать о значительном улучшении качества подаваемых одной конкретной студентке обедов и ужинов?
Где-то в подземельях Тирита.
– Дорогая, а где же… – недоуменно нахмурился сидящий за длинным столом смуглый золотоглазый эльф в черном камзоле.
– Что? – оторвалась от мечтательного разглядывания потолков прекрасная красноглазая эльфа в белом открытом платье.
– Столовые приборы!
Эльфа посмотрела на стол, сервированный по высшему классу, и тоже нахмурилась. Тарелки из синего стекла, тончайшие хрустальные бокалы, полные густого вина, исходящее аппетитными ароматами жаркое в глубоких керамических горшочках, фаршированные зеленью панцири улиток… но не вилок, ни ножей на белоснежных кружевных салфетках. Эльфа сосредоточенно обратилась разумом к заклинанию, встроенному прямо в столешницу. Очень, очень давно с ней не случалось подобных промахов… но ничего не произошло.
– Странно, – пробормотала она, вставая из-за стола, и торопливо идя к нише, затянутой тонкой черно-золотой пленкой под цвет стен, – создается впечатление, будто… – красавица коснулась ее пальцем, заглянула…
– Шшшссссс, – эльф обернулся на невнятное шипение супруги, которым она имела привычку заменять самые грязные ругательства из свого арсенала.
Ниша, устланная бархатной тканью, была абсолютно и непоправимо пуста.
– Ограбили, – равнодушно промолвил эльф, искренне сожалея, что сегодня ему не удастся насладиться жарким из ножек вельской ящерки. Судя по запаху, повара "Дворцовой кухни" превзошли в этот раз самое себя.
– Кто посссмел?!! – резко развернулась эльфа, пронзая мужа испепеляющим взглядом. Она искренне возмутилась спокойствию темного. Он только пожал плечами, невозмутимо загасив ладонью вспыхнувшее было в бокале вино.
– Здесь еще никогда… – с протяжным яростным всхлипом женщина метнулась к окну, распахивая витражные окна, – такого не случалось!!! Стража!!! – заорала она так пронзительно, что на столе жалобно звякнули бокалы. – И не повториться, потому что я лично оторву голову сотворившему это! – уж тише добавила она.
Эльф наконец встал, неторопливо подошел к женщине, и, обнимая ее за плечи, прошептал:
– Разве подобает столь прекрасной особе впадать в неконтролируемое буйство?
Она только передернула плечами. Подумать только, первый за десять лет романтический вечер с отсутствовавшим более полугода супругом! И такой провал! Хотя если вспомнить, прошлый раз был не менее катастрофичен…
Из ежемесячного доклада, отправленного с магическим вестником в столицу.
… касательно неприятного происшествия, случившегося в резиденции дель Солан'Равен. Вызванный на место маг установил, что исчезновение неустановленного количества столовых приборов связано со случайным возмущением магического поля, вызванным близостью человеческих поселений. Установить, чьи действия повлекли за собой подобные последствия, не представляется возможным, так как остаточные магические следы полностью рассеялись под действием времени. Можно предположить, что это один из неопытных человеческих магов из близлежащих поселений опробовал заклинание телепортации мертвой материи.
( нашему гарнизону пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать от необдуманного рейда по территории суверенного государства Рония Вьеанну дель Солан'Равен).
С почтением, комендант Восточного форпоста Сьергран дель Ха'Исс.
Ночное дежурство.
Морг, естественно, располагался в подвале Лабораторного корпуса. Туда надо было спускаться по неприметной лесенке в конце длинного полутемного коридора. Студенты – алхимики, нервно оглядываясь, гуськом двинулись вниз. Насчитав двадцать две неровные ступеньки, Лина тихонько встала в уголке тесного предбанника, дабы более крупногабаритные студенты ее не затоптали.
Антураж был соответствующий. Дрожащее пламя единственной лампы освещало затянутый фигурной паутиной потолок и две двери. На одной из них, толстой, обитой железными полосами, красовалась надпись крупным косым шрифтом: "Практикум по некромантии. Посторонним вход воспрещен". Из-за нее доносились тоскливые подвывания и, время от времени, глухое ритмичное уханье. Довершал картину тяжелый заговоренный засов из железного дерева.
Дверь напротив и стены были покрыты маслянистыми потеками и разводами самого подозрительного вида. За тонкой фанерой со скромной табличкой "Морг" скрывалось светлое помещение, выложенное белым кафелем. Посреди длинной комнаты стоял широкий стол с зажимами, а вдоль стен в лотках были разложены инструменты устрашающего назначения. Скальпели, пилы, разъемы и топорики. Целый стеллаж с реактивами украшала надпись черным крупным шрифтом: "Яд". Проем в дальнем конце был занавешен темной пленкой. На неуверенный окрик преподавателя, Сергия, оттуда выглянут сухонький старичок:
– Кто тут? – и близоруко сощурился. – А, студенты… добро пожаловать!! У вас занятие?
– Д-да, – неуверенным хором ответили студенты, скромно столпившиеся в углу.
– Сейчас, сейчас, – засуетился старичок, вывозя каталку, прикрытую серой простыней, – помогите-ка старому человеку…
– Не прибедняйтесь, магистр Мелар, вы еще нас переживете, – бледно усмехнулся Сергий, помогая перевалить на стол негнущееся закоченевшее тело. Простыня свалилась, и алхимики дружно вздрогнули при виде многочисленных ран, украшавших практическое пособие.
– Ближе, ближе подходите, – дружелюбно поманил студентов магистр, – я здешний смотритель, магистр некромантии Мелар, можно без магистра. Сегодня у нас наемник с ножевыми ранениями, – вооружившись длинным скальпелем, он указал на крупное, хорошо сложенное тело с явно орочьими чертами лица. – Поверхностные ранения нанесены коротким кинжалом – крисом, и легко поддаются излечению. Причиной же смерти стала потеря крови от глубокого, проникающего ранения в левый бок, скоре всего, от длинной тонкой шпаги. Обратите внимание на характерную трехгранную форму проникающего отверстия. Это редкость, при желании можно даже найти владельца этого редкого антиквариата…
– Кхм, магистр, у нас сегодня практикум по штопке… – тихо заметил Сергий.
– Что? – оторвался от увлекательного рассказа некромант – анатом.
– Конечно, конечно, – засуетился он,– подайте, пожалуйста, шовный материал… полагаю, порезов хватит на всех.
Он окинул цепким взглядом погрустневшую компанию. На сухом морщинистом лице под густыми седыми бровями прятались неожиданно умные черные глаза. И, дожидаясь своей очереди, что бы наложить на закоченевшее тело кривоватый шов, Лиина решила, что этот образ недалекого рассеянного старичка – всего лишь маска. И лысый сияющий череп, в котором отражался свет многочисленных ламп, и не совсем чистый халат, покрытый красочными кровавыми полосами, и тихий, чуть захлебывающийся от восторга какой-нибудь особо изощренной пакостью голос…. Не вписывались в образ уверенные жесты холеных рук, щегольские сапоги с шелковыми кисточками и гибкие, как у кошки движения.
Но работу свою магистр любил. Когда все, наконец, закончилось, и никто не упал в обморок, хотя многие бледнели от ехидных комментариев вроде "ровнее, ровнее шов веди, ты же не хочешь, что бы завтра он явился к тебе с претензиями", магистр потер руки:
– Ну и кто сегодня останется на дежурство?
Сергий заглянул в список:
– Эйден, Лина…
Анатом посмотрел в сторону скромно притулившейся в углу девушки. Она, услышав новость, подняла карие глаза на преподавателя и буркнула:
– Ну, разумеется, – Сергия передернуло от ощущения незаслуженно обиженной невинности, прямо таки изливающейся из этих выразительных очей. Да, как говорил магистр Леснид, за "посмотреть" в карцер не сажают, а то бы…
– Приходи сегодня к закату, девочка…
Лин покладисто кивнула.
Уже выходя из прозекторской, они услышали веселый голос магистра:
– … а уж как надорвут животики мои аспиранты, поднимая тебя, дорогой, заштопанного точно старые портки…
Кто бы мог подумать, что дежурство в столь интересном заведении окажется зубодробительно скучным?! Явившись в положенное время к заветной двери, она застала торопливо куда-то собирающегося магистра. Он скороговоркой выдал инструкции, сводившиеся к краткому: "ничего не трогай, сиди тихо и в дверь напротив не залазь", после чего быстро скрылся…
Погасив свет в прозекторской, Лин прошла в глубину помещения. С интересом оглядела лари, набитые сухим льдом, выставленные в ряд вдоль серой каменной стены. Из двух десятков выставленных в шахматном порядке гробов заполнены были только два: там покоились тот самый наемник и потрепанная утопленница с удавкой на шее. Небогато.
В дальнем, освещенном единственной свечой, углу обнаружилась старинный деревянный секретер, набитый непонятного вида коробками. Заглянув в одну, девушка обнаружила засушены человеческие глаза, аккуратно разложенные по ячейкам. Дальше смотреть не захотелось.
Передернувшись, она присела в продавленное облезлое кресло и достала пыльный фолиант, найденный в библиотеке. "Мхи, травы и кустарники, произрастающие в Болотистых горах, и прилегающих к ним болотах" с прекрасными объемными иллюстрациями в натуральную величину. Проживавший на этих самых болотах травник не поленился описать три сотни видов, включая мутировавших после многочисленных магических сражений. В конце концов, очередной экземпляр и убил его, уколов отравленной иглой, когда травник пересчитывал количество разветвлений на стебле ядовитой омелы. Полюбовавшись на сантиметровые шипы этого кустика, объемно иллюстрирующие глупость попыток познакомиться с ним поближе, Лин закрыла книгу.
Пролистала пособие по трепанации черепа, затесавшееся среди ящиков картотеки. Полюбовалась на своих молчаливых собеседников – мертвецов. Повторила весь комплекс упражнений с тенями, по которому гонял ее мастер Ромаш…
Скучно-о-о… ароматная осенняя ночь вступила во вторую половину, безлунную. Чем заняться?!!
И, конечно, Лина не удержалась. Тем более засов на двери напротив так и не был задвинут. Приоткрыв тяжелую створку, девушка обнаружила за ней большой темный каменный мешок. Багрово светились затейливые линии гексаграммы с малознакомыми рунами. В дальнем углу вычерченной на каменном полу фигуры ей почудилось какое-то движение.
– Кто здесь? – вопросила она оживающую тьму.
На слабый свет выступил здешний обитатель. Того, кто находился в центре гексы, с некоторой натяжкой можно было бы назвать человеком… Но пепельно-серая кожа, сияющие ярко-изумрудным светом раскосые глаза, занимающие пол-лица, длинный и тонкий чешуйчатый хвост с иглой на конце и черный, перламутрово переливающийся наряд выдавали в нем обитателя Нижних планов.