Страница:
на воздушном корабле, но зато бесплатно и один в целом троллейбусе! Я
сел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам.
- Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешь
сидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Для
этого тебе и подали отдельный троллейбус!
- Я люблю немного потрястись, - ответил я. - Так приятно подскакивать
на одном месте!..
- Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша.
И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-то неловко разгули-
вать по троллейбусу и пересаживаться с места на место.
- Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша.
Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всег-
да, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно, и непонятно
было, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил, остановился.
- До свидания, милый! - сказала кондукторша.
Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры меди-
цинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ре-
монт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не может
быть никакого настоящего ремонта.
"Должно быть, это просто такой пароль", - решил я.
И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочил
массовик дядя Гоша, я коротко и таинственно произнес:
- Ремонт!
- Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю...
Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках.
И мы с ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из це-
лых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо,
вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не мо-
жет быть никаких горестей, печалей и бед.
Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос его
был все так же весел и бодр:
- Пожалуйте в Страну Вечных Каникул!
И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще нака-
нуне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был в
сверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек.
А на лестнице, как и вчера, стояли лисы, зайцы, медведи и целый духовой
оркестр.
- Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша.
- Кого?! - не понял я.
- Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и канику-
лярками, - объяснил дядя Гоша.
- А где же они - каникуляры и каникулярки?
- Никого нет... Все население на данном этапе состоит из тебя одного!
- А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители?
Дядя Гоша виновато развел руками:
- Все в школе. Учатся... - И он снова воскликнул: - Давайте попри-
ветствуем нашего единственного юного каникуляра!
И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственным
зрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накану-
не, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю.
А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетые
зверями артисты...
Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
Но, впрочем, я тут же оправился от смущения. В ту пору я вообще редко
смущался и всегда очень быстро приходил в себя.
Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне
я попросил Деда-Мороза: "Пусть всегда будет Елка!" - и массовик вел ут-
ренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова.
Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: "Сейчас вы, друзья,
подниметесь в большой зал!" И я поднимался. "Сейчас вы, друзья, посмот-
рите акробатический номер!" И я смотрел.
Я был горд тем, что меня называют так уважительно: "Вы, друзья!" Мне
очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтени-
ем обращается ко мне сам главный помощник Деда-Мороза. Но потом я сооб-
разил, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении "Вы,
друзья"! уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле
было бы двое!
Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и сти-
хах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не до-
читывал до конца - он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные
зрители.
В то утро дядя Гоша воскликнул: Ну, а сейчас с огромным чувством Мы
познакомимся с...
- Искусством! - угадал я.
- Хорошо, хорошо! Тоже будешь поэтом! - похвалил меня дядя Гоша.
И сразу начался концерт... Мне казалось, что песен и танцев в то утро
было гораздо больше, чем накануне, потому что раньше они как бы распре-
делялись на сотни юных зрителей, а в то утро доставались мне одному. И я
был просто в восторге!
"Все ребята сейчас сидят в классе, - радовался я, - зубрят, потеют у
доски. А я - снова на Елочном празднике, как их полномочный представи-
тель, или, сокращенно говоря, полпред!"
Для меня одного пели певцы, и аккомпанировали аккомпаниаторы, и тан-
цевали танцоры. Потом артисты кланялись (тоже мне одному!) и ждали, пока
я аплодисментами попрошу их исполнить что-нибудь еще. Но я хлопать не
торопился... Я на несколько мгновений задумывался, как бы размышляя над
увиденным и услышанным, а затем уже аплодировал. Разным артистам я хло-
пал по-разному - одним погромче, другим потише, чтобы все видели, что у
меня есть свой вкус и свои взгляды на искусство.
Потом дядя Гоша вновь перешел на стихи:
Ну, а сейчас с большим задором
Все будем петь!
Что значит...
- Хором! - подхватил я.
И мне действительно пришлось петь, потому что это входило в программу
утренника. На несколько минут я даже пожалел, что со мной рядом не было,
как вчера, других школьников и школьниц, потому что петь "хором" одному
очень трудно. Особенно, если у человека такой ужасный слух, как у меня.
Накануне голоса ребят как бы заслоняли собой мой голос, но в то утро
заслонять было некому...
И я запел. Песня была очень длинной, и я не мог остановиться посреди-
не, потому что мне аккомпанировал целый оркестр. Все шло по вчерашней
программе, и поэтому, когда я, наконец, закрыл рот, зайцы, медведи и ли-
сы захлопали мне очень громко, как и полагалось.
А сам массовик опять перешел на рифмы: Собирайся, весь народ, Соби-
райся в...
- Хоровод! - угадал я.
И один пошел "хороводом" вокруг елки. Это тоже было не очень приятно,
но все же легче, чем петь.
Зато потом грянул туш, и появился Дед-Мороз в окружении своей свиты.
Впереди на легких серебристых роликах кружилась Снегурочка. Она подкати-
ла прямо ко мне, и я взволнованно вскочил со своего места, потому что
она была внучкой Деда-Мороза, а внучка волшебника, конечно, и сама тоже
хоть немного волшебница.
- Дедушка поручил мне оформлять прописку в Стране Вечных Каникул. Но
до сих пор я была без всякой работы: прописывать было некого! - сказала
она. - У тебя есть паспорт?
Она спросила это так деловито, словно была паспортисткой из нашего
домоуправления.
- Пока еще нету... - ответил я.
- Тогда мне некуда поставить штамп о прописке, - сказала она.
- Меня при рождении, кажется, вписали в мамин паспорт, - тихо сообщил
я.
- Но туда я не могу поставить свой штамп, - возразила Снегурочка, -
ведь твоя мама не выразила желания быть жительницей Страны Вечных Кани-
кул. Ты - первый каникуляр в вашей семье, и во всей вашей школе, и во
всем вашем городе...
- А как же тогда быть? - пробормотал я.
- Ничего! Считай, что ты все равно прописан. Мы отметим это в твоем
пригласительном билете. Билет-то хоть у тебя есть?
Я протянул свой измятый и замусоленный вчерашний билет, где был уже
оторван корешок с заветным словом: "Подарок". Снегурочка повертела билет
в руках, что-то пошептала, на миг крепко зажала его между ладонями и
вернула мне. Я взглянул на билет - и увидел новое чудо: билет стал но-
веньким, даже вновь запах типографской краской. Корешок с "Подарком"
опять был на своем месте, а наверху красовался прямоугольный штамп, на
котором было написано: "Прописан постоянно. По адресу: Страна Вечных Ка-
никул".
- В конце утренника дай билет на подпись Деду-Морозу, - сказала Сне-
гурочка. - Без его подписи недействительно.
И Снегурочка-паспортистка умчалась на своих легких серебристых роли-
ках.
Дед-Мороз, как и накануне, встал в центре зала с секундомером в руке,
будто судья на стадионе, и объявил соревнования "Кто всех быстрее? Кто
всех ловчее? Кто всех умнее?"
Снова ко мне подвели под уздцы "старого, но боевого коня" - облезлый
зеленый велосипед (должно быть, дядя Гоша возил его с Елки на Елку), я
опять взобрался на кожаное седло и нажал на педали. Но, на этот раз я не
очень торопился - мне было ясно, что я все равно буду "всех быстрее",
потому что соревновался я сам с собой.
Я ехал счастливый, заранее видя себя двукратным велосипедным чемпио-
ном медицинской Елки. "Как это здорово: быть абсолютно уверенным в своей
победе! - думал я, от удовольствия совсем уже замедляя ход. - Никто не
может меня догнать и обойти!"
О спортсменах-гонщиках в газетах часто пишут примерно гак: "У них не
оставалось времени ни для каких мыслей, кроме одной: "К финишу! Скорей к
финишу!.." А у меня для мыслей времени было вполне достаточно. И я раз-
мышлял о том, какие призы вручит мне Дед-Мороз за то, что я бесспорно
окажусь "всех быстрее, всех ловчее и всех умнее". И еще я думал: "Ведь
праздник идет точно так, как вчера... Может, и подарков в конце принесут
столько же? А получать их буду я один!"
Размечтавшись, я подъехал к финишу на самой медленной скорости. Сразу
же было объявлено, что я "быстрее всех", и мне был вручен победный приз.
Конечно, не такой, как накануне. Самый необычайный приз может быть вру-
чен только один раз, иначе он не был бы "самым необычайным".
На этот раз Дед-Мороз вручил мне красивый бумажный пакет, раскрашен-
ный в красный и зеленый цвета. Я заглянул внутрь и с радостью увидел,
что в пакете мои любимые белые и розовые брусочки пастилы, шоколадная
медаль в золотой обертке и мятные пряники.
Я успел засунуть в рот одну конфету, откусить кусочек сладкой корич-
невой медали и ощутить во рту охлаждающий, словно зубной порошок, вкус
мяты: в конце концов, спортсмен должен подкрепить свои силы после одного
ответственного состязания и накануне другого!
- Кто всех ловчее?! - провозгласил Дед-Мороз.
И я вышел вперед, готовый вновь ринуться в соревнование с самим со-
бой!
Нужно было запомнить, где дядя Гоша расставил три металлических
кольца, и потом с завязанными глазами пролезть или прыгнуть сквозь
кольца, как через тоннель, не задев их и не стронув с места.
Дядя Гоша вообще очень любил, чтобы юные зрители закрывали или завя-
зывали глаза: в эти-то минуты он и совершал все самое загадочное и чу-
десное. "Вы видите: я - в черной куртке! - восклицал дядя Гоша. - Теперь
закройте глаза! Откройте!.. Я - уже в красной!.. Закройте глаза! - ко-
мандовал он. - Теперь быстро откройте! Вот и зажглась наша зеленая кра-
савица!
Мальчишки редко подчинялись дяде Гоше или закрывали только один раз.
Поэтому они видели, что массовик просто сбрасывал одну куртку, под кото-
рой была другая. Но зато они улавливали и тот в самом деле прекрасный
миг, когда заливалась огнями елка, будто кто-то высыпал на нее сверху
горсть драгоценных камней.
А девочки, всегда более исполнительные, по команде дяди Гоши аккурат-
но моргали ресницами, словно куклы с закрывающимися и открывающимися
глазами.
Я пристально, чтобы хорошенько запомнить, посмотрел, где дядя Гоша
расставлял металлические кольца. Мне завязали глаза носовым платком... Я
стремительно прыгнул - и ничего не задел. Но оказалось, что я прыгнул
мимо кольца. Второе кольцо повисло у меня на шее. А через третье я про-
лез как полагалось: не задев и не тронув с места. Таким образом, я наб-
рал одно очко из трех возможных. И тут же на весь Дом медицинских работ-
ников торжественно объявили, что я "всех ловчее".
Дед-Мороз вручил мне еще один приз: пергаментный конверт, раскрашен-
ный в голубой и желтый цвета. Я заглянул внутрь и увидел, что там - бе-
лые и розовые прямоугольнички пастилы, шоколадная медаль в серебряной
обертке и медовые пряники.
Я еще немного закусил перед третьим, самым ответственным состязанием
"Кто всех умнее?"
Говорят: "Один ум хорошо, а два - лучше!" Но в то утро мне было очень
приятно, что мой ум один-одинешенек участвовал в соревновании: победа
ему, таким образом, была обеспечена!
Нужно было отгадать три загадки... Дядя Гоша, обвязав свою блестящую
лысину чалмой на манер восточного факира, скрестил руки на груди и про-
изнес:
- Два кольца, "два конца, а посредине - гвоздик!
И, хотя разгадка была хорошо известна мне еще в детском саду, я отве-
тил не сразу. Сперва я погрузился в глубокую задумчивость, потом потер
немного ладонями виски - и, наконец, не вполне уверенно ответил:
- Кажется, ножницы...
Дядя Гоша вновь скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку, уви-
тому гирляндами и хвоей.
- Без окон, без дверей - полна горница людей!
Я снова наморщил лоб, опять потер ладонями виски и тем же неуверенным
голосом сказал:
- По-моему, огурец...
Вообще-то говоря, первые две загадки дядя Гоша всегда задавал дошко-
лятам. Но так как он не менял в своей вчерашней программе ни единого
слова, а я как бы представлял в этот день в зале школьников всех возрас-
тов, то мне за мои ответы были засчитаны сразу два очка.
Третья загадка была потруднее и не такая известная - ее дядя Гоша
обычно задавал ребятам постарше. Но тут уж мой ум жил, как говорится,
"чужим умом": ответ я запомнил еще накануне. И повторил его...
Но тоже, конечно, не сразу, а глубоко поразмыслив и потерев виски ла-
донями.
Мне был вручен третий приз: целлофановый пакет, раскрашенный в корич-
невый и синий цвета. Я даже не стал заглядывать внутрь, я уже заранее
знал, что там пастила, шоколадная медаль и пряники...
Таким образом, я стал абсолютным чемпионом: победил во всех трех со-
ревнованиях! Зайцы, лисы и медведи танцевали вокруг меня, воспевали мои
достижения и протягивали свои лапы для крепкого дружеского "лапопожа-
тия".
Но потом все расступились: ко мне своей степенной дед-морозовской по-
ходкой подошел Дед-Мороз.
В руках у него был мешок, из которого он всегда в конце праздника
доставал самые желанные для ребят, самые заветные новогодние подарки.
Мне только казалось немного странным, что он, волшебник и чародей, од-
новременно, как какой-нибудь контролер у входа, отрывал от билета коре-
шок со словом "Подарок".
"Отдал бы мне весь мешок сразу! - подумал я. - Ведь, кроме меня, да-
рить подарки здесь абсолютно некому".
И хоть я с трудом удерживал в руках три пакета со своими призами, но
как-то, сам того не замечая, потянулся еще и к мешку.
- Нет, - остановил меня Дед-Мороз, - призы ты уже получил... А пода-
рок я могу дать тебе только один: бухгалтерия выписывает подарки по чис-
лу зрителей. И тут даже волшебная сила бессильна! В бухгалтерские дела и
расчеты мы, честные волшебники, не вмешиваемся. Так что, хоть ты и заме-
нял сегодня целый зрительный зал, получай всего-навсего одну коробку.
Я взял жестяную коробку, мельком заглянул в нее. Так и есть: пастила,
шоколадная медаль и тульские пряники. Сбывались мои самые заветные жела-
ния и мечты!
Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет, чтоб он, как всегда,
оторвал корешок со словом "Подарок". Он оторвал. Потом положил билет на
одну рукавицу, накрыл сверху другой, на миг крепко зажал его между рука-
вицами - и корешки со словами "Подарок" и "Контроль" снова оказались на
своих местах, будто никто их и не отрывал.
- Это чтобы ты завтра снова мог прийти сюда и опять получить свой по-
дарок, - объяснил Дед-Мороз.
- И сколько еще раз будут эта утренники? - спросил я.
- О, сколько захочешь! Ведь ты прописан в Стране Вечных Каникул на-
вечно! А если пожелаешь развлекаться как-нибудь еще - только обратись,
только сообщи, и твое желание будет исполнено! Слово каникуляра для нас
- закон!
- Но куда же я обращусь?
- В старых сказках обращались к разным неодушевленным предметам, ко-
торые назывались талисманами. Или, например, брали в руки зеркальце и
просили его: "Ты мне, зеркальце, скажи да всю правду доложи!.." Этот
способ давно устарел. Теперь для получения заявок на исполнение желаний
мы, волшебники, используем новейшие средства связи. Лучше всего - теле-
фон. Ты наберешь две двойки - и тебе сразу ответит "Стол заказов"...
Я поморщится:
- Странный немного... телефонный номер. Одна двойка - и то как-то
неприятно, а тут целых две!
- О, ты не прав! - воскликнул Дед-Мороз. - Мы специально подобрали
именно такой номер: чтобы он был привычен и близок сердцу каникуляра.
Наберешь - и сразу ответит "Стол заказов"!
- Как в магазине?
- О нет, это совсем другое дело. Там принимают заказы на продукты, а
тут на исполнение желаний. Так что звони, не стесняйся! Но только по по-
воду развлечений! Других желаний мы выполнять не можем. А отвечать тебе
будет Снегурочка. Она заведет этим "Столом".
- Но ведь она - паспортистка...
- А там работает по совместительству. Страна Вечных Каникул была в
вынужденном простое... Из-за отсутствия каникуляров. И у нас произвели
сокращение штатов. Теперь благодаря тебе мы опять заработали! Подавай
заявки на любые развлечения... Будем удовлетворять!
- А как же школа? - спросят я.
- О, об этом ты не волнуйся, - авторитетно заверил меня Дед-Мороз. -
Учителя будут только довольны.
- А папа с мамой?
- И они тоже!
Я, конечно, не мог усомниться в его словах: ведь он уже на деле дока-
зал мне, что может запросто совершать чудеса!
"Как это замечательно! - размышлял я. - Если пожелаю, каждый день бу-
ду веселиться, получать призы и подарки! Ходить куда захочу и смотреть
что захочу!.."
- Значит, Страна Вечных Каникул - не только здесь, не только в этом
доме? - на всякий случай еще раз решил удостовериться я.
- Нет, здесь только столица этого государства. Она называется Докме-
раб, что в расшифрованном виде обозначает: Дом культуры медицинских ра-
ботников. Запомни на всякий случай: Докмераб! А сама Страна Вечных Кани-
кул отныне будет для тебя всюду: и дома и на улице...
- И во дворе?
- Во дворе тоже!
И я отправился во двор. Я шел по улице, жуя попеременно то пастилу,
то шоколад, то пряник. Я был горд тем, что стал единственным в нашем го-
роде каникуляром. И что теперь, если захочу, каждый день буду "всех
быстрее" и "всех ловчее". Но главное - "всех умнее"! Хорошо было бы, ко-
нечно, чтобы это заметили мама и папа. И все мои приятели тоже. И Вале-
рик... Ведь когда наших успехов никто не замечает, это очень обидно. Тем
более, что самому рассказывать о них как-то неудобно.
Я шел во двор, чувствуя себя чемпионом, рекордсменом и победителем!
У нас был большой двор. Конечно, он остался таким и сейчас, но я те-
перь старше - и то, что в детстве казалось мне огромным, стало большим,
а то, что казалось большим, стало просто немалым.
В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была "комиссия по работе
среди детей". Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о
нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще
она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеива-
лись на столбах: "Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и
убегать, не дождавшись, пока откроют!", "Запрещается становиться ногами
на скамейки, где люди должны сидеть!", "Запрещается переговариваться
друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать! "
Валерик не входил в "комиссию по работе", по он придумал устроить во
дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось
хоккейным.
Валерки уже давно здесь нет... А то футбольное поле есть и сейчас. И
крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спек-
такли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда,
много лет назад, пьесой Валерика "Ах вы, тени, мои тени!".
Управдом называл Валерика "фантазером", и это слово звучало в его ус-
тах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам,
когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он
рассказывал нам страшные истории "с продолжением". Это были сюжеты
фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик
всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто
не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой за-
рывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.
А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он
тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не
было скучно.
Помню, "комиссия по работе" приобрела для ребят бильярд, который ус-
тановили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: "Сукно
не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не ки-
дать!" Все стали сражаться за звание лучшего бильярдисга. И тогда однаж-
ды Валерик сказал:
- Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? "Первой ракеткой"! А луч-
шего боксера? "Первой перчаткой". У нас во дворе теперь есть хоккей,
футбол, бильярд и крокет... Давайте установим почетные звания: "Первая
клюшка", "Первая бутса", "Первый кий", "Первый молоток"! И будем бо-
роться за эти звания.
Мы стали бороться!
Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я
несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже,
не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни
у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта,
и я вскоре завоевал почетное звание "Первого молотка".
Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно "Первой клюшкой",
"Первой бутсой" и "Первым кием"! Я пытался участвовать во всех матчах и
состязаниях, но меня не принимали.
- Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного
крокета. Совершенствуйся! - говорил мне самый длинный парень во дворе -
Жора, у которого было целых два почетных звания: "Первая клюшка" и "Жо-
ра, достань воробушка!".
Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на
любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его
потом стали звать "Жора, достань билетик!".
Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решал-
ся. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!
Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята
бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.
- Хотите? - протянул я им свои призы и подарок.
- Что ты, Петенька? Что ты? - в ужасе шарахнулись от меня ребята. -
Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе са-
мому не хватит? Подумать страшно!
Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого
еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали
Петькой, а тут... Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал,
заколдованы Дедом-Морозом.
- Очень хорошо, что ты пришел, - ласково сказал Жора. В обычные дни
он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. - Пойди в крас-
ный уголок и поскорей переоденься, - продолжал он. - Ты будешь у нас
вратарем.
Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали - Жора го-
ворил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый
корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И
вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не ста-
нет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще
сильнее.
- Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя...
Тут уж я не мог сомневаться!
"Ага! Узнали силу Деда-Мороза? - мысленно возликовал я. - Он вас еще
и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может
быть, и тренером!.."
Я сделал вид, что ничуть не удивился Жориному решению: приглашение в
команду мастеров первого корпуса я принял как должное. И не спеша отпра-
вился в красный уголок. Там меня поджидали самодельные наколенники из
старой стеганки, которые Валерик и Жора смастерили для того, чтобы вра-
тарь не расшибал себе коленки. На скамейке лежали клюшка и свитер с циф-
рой "1" на груди - это значило, что я буду защищать хоккейную честь пер-
вого корпуса.
Потом профессиональной спортивной походочкой, которую я перенял у Жо-
ры, я вышел во двор и встал у заветных ворот. Валерик, как самый спра-
ведливый во всех трех корпусах нашего дома, был судьей. Да, его все ува-
жали... Жора мог "достать воробушка", а Валерик едва доставал Жоре до
плеча, но, когда они разговаривали, Валерик не тянулся на цыпочках
вверх, а, наоборот, длинный Жора всегда наклонялся, чтобы маленькому и
худенькому Валерику было удобней его слушать.
Валерик дал свисток - и игра началась.
Я бы не сказал, что она, как пишут в спортивных обозрениях, "шла с
переменным успехом. Нет, даже переменного успеха у нашей команды не бы-
ло, потому что за два тайма я пропустил в ворота максимально возможное
количество" шайб. И еще две шайбы загнал в свои ворота сам.
Но моя команда меня не ругала. Наоборот, все старались доказать, что
я ровным счетом ни в чем не виноват.
И все меня успокаивали, словно я был каким-то нервнобольным.
- Не расстраивайся! - говорил Жора. - Первый блин комом, а первый
матч голом!
Я представлял себе, что бы сказал мне Жора, если б за его спиной не
маячила незримо борода моего покровителя Деда-Мороза.
- Даже про иного гроссмейстера, знаешь ли, пишут:
"Сыграл не лучшим образом!" - утешал меня Мишка Парфенов, который то-
же жил в нашем доме. - Не огорчайся!
Ну, что для тебя сделать? Хочешь, я скажу тебе, сколько сейчас време-
ни?..
Я подошел к Валерику и спросил:
- Ужасно, да? Ты меня презираешь, да?
- Почему же? - ответил Валерик. - Ты ведь давно хотел поиграть в хок-
кей. И не как-нибудь, а в сборной команде. Вот ребята и доставили тебе
удовольствие. Как говорят, исполнение желаний!
Я видел, как прыгала от счастья команда второго корпуса.
сел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам.
- Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешь
сидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Для
этого тебе и подали отдельный троллейбус!
- Я люблю немного потрястись, - ответил я. - Так приятно подскакивать
на одном месте!..
- Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша.
И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-то неловко разгули-
вать по троллейбусу и пересаживаться с места на место.
- Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша.
Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всег-
да, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно, и непонятно
было, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил, остановился.
- До свидания, милый! - сказала кондукторша.
Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры меди-
цинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ре-
монт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не может
быть никакого настоящего ремонта.
"Должно быть, это просто такой пароль", - решил я.
И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочил
массовик дядя Гоша, я коротко и таинственно произнес:
- Ремонт!
- Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю...
Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках.
И мы с ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из це-
лых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо,
вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не мо-
жет быть никаких горестей, печалей и бед.
Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос его
был все так же весел и бодр:
- Пожалуйте в Страну Вечных Каникул!
И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще нака-
нуне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был в
сверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек.
А на лестнице, как и вчера, стояли лисы, зайцы, медведи и целый духовой
оркестр.
- Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша.
- Кого?! - не понял я.
- Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и канику-
лярками, - объяснил дядя Гоша.
- А где же они - каникуляры и каникулярки?
- Никого нет... Все население на данном этапе состоит из тебя одного!
- А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители?
Дядя Гоша виновато развел руками:
- Все в школе. Учатся... - И он снова воскликнул: - Давайте попри-
ветствуем нашего единственного юного каникуляра!
И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственным
зрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накану-
не, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю.
А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетые
зверями артисты...
Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
Но, впрочем, я тут же оправился от смущения. В ту пору я вообще редко
смущался и всегда очень быстро приходил в себя.
Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне
я попросил Деда-Мороза: "Пусть всегда будет Елка!" - и массовик вел ут-
ренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова.
Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: "Сейчас вы, друзья,
подниметесь в большой зал!" И я поднимался. "Сейчас вы, друзья, посмот-
рите акробатический номер!" И я смотрел.
Я был горд тем, что меня называют так уважительно: "Вы, друзья!" Мне
очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтени-
ем обращается ко мне сам главный помощник Деда-Мороза. Но потом я сооб-
разил, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении "Вы,
друзья"! уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле
было бы двое!
Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и сти-
хах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не до-
читывал до конца - он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные
зрители.
В то утро дядя Гоша воскликнул: Ну, а сейчас с огромным чувством Мы
познакомимся с...
- Искусством! - угадал я.
- Хорошо, хорошо! Тоже будешь поэтом! - похвалил меня дядя Гоша.
И сразу начался концерт... Мне казалось, что песен и танцев в то утро
было гораздо больше, чем накануне, потому что раньше они как бы распре-
делялись на сотни юных зрителей, а в то утро доставались мне одному. И я
был просто в восторге!
"Все ребята сейчас сидят в классе, - радовался я, - зубрят, потеют у
доски. А я - снова на Елочном празднике, как их полномочный представи-
тель, или, сокращенно говоря, полпред!"
Для меня одного пели певцы, и аккомпанировали аккомпаниаторы, и тан-
цевали танцоры. Потом артисты кланялись (тоже мне одному!) и ждали, пока
я аплодисментами попрошу их исполнить что-нибудь еще. Но я хлопать не
торопился... Я на несколько мгновений задумывался, как бы размышляя над
увиденным и услышанным, а затем уже аплодировал. Разным артистам я хло-
пал по-разному - одним погромче, другим потише, чтобы все видели, что у
меня есть свой вкус и свои взгляды на искусство.
Потом дядя Гоша вновь перешел на стихи:
Ну, а сейчас с большим задором
Все будем петь!
Что значит...
- Хором! - подхватил я.
И мне действительно пришлось петь, потому что это входило в программу
утренника. На несколько минут я даже пожалел, что со мной рядом не было,
как вчера, других школьников и школьниц, потому что петь "хором" одному
очень трудно. Особенно, если у человека такой ужасный слух, как у меня.
Накануне голоса ребят как бы заслоняли собой мой голос, но в то утро
заслонять было некому...
И я запел. Песня была очень длинной, и я не мог остановиться посреди-
не, потому что мне аккомпанировал целый оркестр. Все шло по вчерашней
программе, и поэтому, когда я, наконец, закрыл рот, зайцы, медведи и ли-
сы захлопали мне очень громко, как и полагалось.
А сам массовик опять перешел на рифмы: Собирайся, весь народ, Соби-
райся в...
- Хоровод! - угадал я.
И один пошел "хороводом" вокруг елки. Это тоже было не очень приятно,
но все же легче, чем петь.
Зато потом грянул туш, и появился Дед-Мороз в окружении своей свиты.
Впереди на легких серебристых роликах кружилась Снегурочка. Она подкати-
ла прямо ко мне, и я взволнованно вскочил со своего места, потому что
она была внучкой Деда-Мороза, а внучка волшебника, конечно, и сама тоже
хоть немного волшебница.
- Дедушка поручил мне оформлять прописку в Стране Вечных Каникул. Но
до сих пор я была без всякой работы: прописывать было некого! - сказала
она. - У тебя есть паспорт?
Она спросила это так деловито, словно была паспортисткой из нашего
домоуправления.
- Пока еще нету... - ответил я.
- Тогда мне некуда поставить штамп о прописке, - сказала она.
- Меня при рождении, кажется, вписали в мамин паспорт, - тихо сообщил
я.
- Но туда я не могу поставить свой штамп, - возразила Снегурочка, -
ведь твоя мама не выразила желания быть жительницей Страны Вечных Кани-
кул. Ты - первый каникуляр в вашей семье, и во всей вашей школе, и во
всем вашем городе...
- А как же тогда быть? - пробормотал я.
- Ничего! Считай, что ты все равно прописан. Мы отметим это в твоем
пригласительном билете. Билет-то хоть у тебя есть?
Я протянул свой измятый и замусоленный вчерашний билет, где был уже
оторван корешок с заветным словом: "Подарок". Снегурочка повертела билет
в руках, что-то пошептала, на миг крепко зажала его между ладонями и
вернула мне. Я взглянул на билет - и увидел новое чудо: билет стал но-
веньким, даже вновь запах типографской краской. Корешок с "Подарком"
опять был на своем месте, а наверху красовался прямоугольный штамп, на
котором было написано: "Прописан постоянно. По адресу: Страна Вечных Ка-
никул".
- В конце утренника дай билет на подпись Деду-Морозу, - сказала Сне-
гурочка. - Без его подписи недействительно.
И Снегурочка-паспортистка умчалась на своих легких серебристых роли-
ках.
Дед-Мороз, как и накануне, встал в центре зала с секундомером в руке,
будто судья на стадионе, и объявил соревнования "Кто всех быстрее? Кто
всех ловчее? Кто всех умнее?"
Снова ко мне подвели под уздцы "старого, но боевого коня" - облезлый
зеленый велосипед (должно быть, дядя Гоша возил его с Елки на Елку), я
опять взобрался на кожаное седло и нажал на педали. Но, на этот раз я не
очень торопился - мне было ясно, что я все равно буду "всех быстрее",
потому что соревновался я сам с собой.
Я ехал счастливый, заранее видя себя двукратным велосипедным чемпио-
ном медицинской Елки. "Как это здорово: быть абсолютно уверенным в своей
победе! - думал я, от удовольствия совсем уже замедляя ход. - Никто не
может меня догнать и обойти!"
О спортсменах-гонщиках в газетах часто пишут примерно гак: "У них не
оставалось времени ни для каких мыслей, кроме одной: "К финишу! Скорей к
финишу!.." А у меня для мыслей времени было вполне достаточно. И я раз-
мышлял о том, какие призы вручит мне Дед-Мороз за то, что я бесспорно
окажусь "всех быстрее, всех ловчее и всех умнее". И еще я думал: "Ведь
праздник идет точно так, как вчера... Может, и подарков в конце принесут
столько же? А получать их буду я один!"
Размечтавшись, я подъехал к финишу на самой медленной скорости. Сразу
же было объявлено, что я "быстрее всех", и мне был вручен победный приз.
Конечно, не такой, как накануне. Самый необычайный приз может быть вру-
чен только один раз, иначе он не был бы "самым необычайным".
На этот раз Дед-Мороз вручил мне красивый бумажный пакет, раскрашен-
ный в красный и зеленый цвета. Я заглянул внутрь и с радостью увидел,
что в пакете мои любимые белые и розовые брусочки пастилы, шоколадная
медаль в золотой обертке и мятные пряники.
Я успел засунуть в рот одну конфету, откусить кусочек сладкой корич-
невой медали и ощутить во рту охлаждающий, словно зубной порошок, вкус
мяты: в конце концов, спортсмен должен подкрепить свои силы после одного
ответственного состязания и накануне другого!
- Кто всех ловчее?! - провозгласил Дед-Мороз.
И я вышел вперед, готовый вновь ринуться в соревнование с самим со-
бой!
Нужно было запомнить, где дядя Гоша расставил три металлических
кольца, и потом с завязанными глазами пролезть или прыгнуть сквозь
кольца, как через тоннель, не задев их и не стронув с места.
Дядя Гоша вообще очень любил, чтобы юные зрители закрывали или завя-
зывали глаза: в эти-то минуты он и совершал все самое загадочное и чу-
десное. "Вы видите: я - в черной куртке! - восклицал дядя Гоша. - Теперь
закройте глаза! Откройте!.. Я - уже в красной!.. Закройте глаза! - ко-
мандовал он. - Теперь быстро откройте! Вот и зажглась наша зеленая кра-
савица!
Мальчишки редко подчинялись дяде Гоше или закрывали только один раз.
Поэтому они видели, что массовик просто сбрасывал одну куртку, под кото-
рой была другая. Но зато они улавливали и тот в самом деле прекрасный
миг, когда заливалась огнями елка, будто кто-то высыпал на нее сверху
горсть драгоценных камней.
А девочки, всегда более исполнительные, по команде дяди Гоши аккурат-
но моргали ресницами, словно куклы с закрывающимися и открывающимися
глазами.
Я пристально, чтобы хорошенько запомнить, посмотрел, где дядя Гоша
расставлял металлические кольца. Мне завязали глаза носовым платком... Я
стремительно прыгнул - и ничего не задел. Но оказалось, что я прыгнул
мимо кольца. Второе кольцо повисло у меня на шее. А через третье я про-
лез как полагалось: не задев и не тронув с места. Таким образом, я наб-
рал одно очко из трех возможных. И тут же на весь Дом медицинских работ-
ников торжественно объявили, что я "всех ловчее".
Дед-Мороз вручил мне еще один приз: пергаментный конверт, раскрашен-
ный в голубой и желтый цвета. Я заглянул внутрь и увидел, что там - бе-
лые и розовые прямоугольнички пастилы, шоколадная медаль в серебряной
обертке и медовые пряники.
Я еще немного закусил перед третьим, самым ответственным состязанием
"Кто всех умнее?"
Говорят: "Один ум хорошо, а два - лучше!" Но в то утро мне было очень
приятно, что мой ум один-одинешенек участвовал в соревновании: победа
ему, таким образом, была обеспечена!
Нужно было отгадать три загадки... Дядя Гоша, обвязав свою блестящую
лысину чалмой на манер восточного факира, скрестил руки на груди и про-
изнес:
- Два кольца, "два конца, а посредине - гвоздик!
И, хотя разгадка была хорошо известна мне еще в детском саду, я отве-
тил не сразу. Сперва я погрузился в глубокую задумчивость, потом потер
немного ладонями виски - и, наконец, не вполне уверенно ответил:
- Кажется, ножницы...
Дядя Гоша вновь скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку, уви-
тому гирляндами и хвоей.
- Без окон, без дверей - полна горница людей!
Я снова наморщил лоб, опять потер ладонями виски и тем же неуверенным
голосом сказал:
- По-моему, огурец...
Вообще-то говоря, первые две загадки дядя Гоша всегда задавал дошко-
лятам. Но так как он не менял в своей вчерашней программе ни единого
слова, а я как бы представлял в этот день в зале школьников всех возрас-
тов, то мне за мои ответы были засчитаны сразу два очка.
Третья загадка была потруднее и не такая известная - ее дядя Гоша
обычно задавал ребятам постарше. Но тут уж мой ум жил, как говорится,
"чужим умом": ответ я запомнил еще накануне. И повторил его...
Но тоже, конечно, не сразу, а глубоко поразмыслив и потерев виски ла-
донями.
Мне был вручен третий приз: целлофановый пакет, раскрашенный в корич-
невый и синий цвета. Я даже не стал заглядывать внутрь, я уже заранее
знал, что там пастила, шоколадная медаль и пряники...
Таким образом, я стал абсолютным чемпионом: победил во всех трех со-
ревнованиях! Зайцы, лисы и медведи танцевали вокруг меня, воспевали мои
достижения и протягивали свои лапы для крепкого дружеского "лапопожа-
тия".
Но потом все расступились: ко мне своей степенной дед-морозовской по-
ходкой подошел Дед-Мороз.
В руках у него был мешок, из которого он всегда в конце праздника
доставал самые желанные для ребят, самые заветные новогодние подарки.
Мне только казалось немного странным, что он, волшебник и чародей, од-
новременно, как какой-нибудь контролер у входа, отрывал от билета коре-
шок со словом "Подарок".
"Отдал бы мне весь мешок сразу! - подумал я. - Ведь, кроме меня, да-
рить подарки здесь абсолютно некому".
И хоть я с трудом удерживал в руках три пакета со своими призами, но
как-то, сам того не замечая, потянулся еще и к мешку.
- Нет, - остановил меня Дед-Мороз, - призы ты уже получил... А пода-
рок я могу дать тебе только один: бухгалтерия выписывает подарки по чис-
лу зрителей. И тут даже волшебная сила бессильна! В бухгалтерские дела и
расчеты мы, честные волшебники, не вмешиваемся. Так что, хоть ты и заме-
нял сегодня целый зрительный зал, получай всего-навсего одну коробку.
Я взял жестяную коробку, мельком заглянул в нее. Так и есть: пастила,
шоколадная медаль и тульские пряники. Сбывались мои самые заветные жела-
ния и мечты!
Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет, чтоб он, как всегда,
оторвал корешок со словом "Подарок". Он оторвал. Потом положил билет на
одну рукавицу, накрыл сверху другой, на миг крепко зажал его между рука-
вицами - и корешки со словами "Подарок" и "Контроль" снова оказались на
своих местах, будто никто их и не отрывал.
- Это чтобы ты завтра снова мог прийти сюда и опять получить свой по-
дарок, - объяснил Дед-Мороз.
- И сколько еще раз будут эта утренники? - спросил я.
- О, сколько захочешь! Ведь ты прописан в Стране Вечных Каникул на-
вечно! А если пожелаешь развлекаться как-нибудь еще - только обратись,
только сообщи, и твое желание будет исполнено! Слово каникуляра для нас
- закон!
- Но куда же я обращусь?
- В старых сказках обращались к разным неодушевленным предметам, ко-
торые назывались талисманами. Или, например, брали в руки зеркальце и
просили его: "Ты мне, зеркальце, скажи да всю правду доложи!.." Этот
способ давно устарел. Теперь для получения заявок на исполнение желаний
мы, волшебники, используем новейшие средства связи. Лучше всего - теле-
фон. Ты наберешь две двойки - и тебе сразу ответит "Стол заказов"...
Я поморщится:
- Странный немного... телефонный номер. Одна двойка - и то как-то
неприятно, а тут целых две!
- О, ты не прав! - воскликнул Дед-Мороз. - Мы специально подобрали
именно такой номер: чтобы он был привычен и близок сердцу каникуляра.
Наберешь - и сразу ответит "Стол заказов"!
- Как в магазине?
- О нет, это совсем другое дело. Там принимают заказы на продукты, а
тут на исполнение желаний. Так что звони, не стесняйся! Но только по по-
воду развлечений! Других желаний мы выполнять не можем. А отвечать тебе
будет Снегурочка. Она заведет этим "Столом".
- Но ведь она - паспортистка...
- А там работает по совместительству. Страна Вечных Каникул была в
вынужденном простое... Из-за отсутствия каникуляров. И у нас произвели
сокращение штатов. Теперь благодаря тебе мы опять заработали! Подавай
заявки на любые развлечения... Будем удовлетворять!
- А как же школа? - спросят я.
- О, об этом ты не волнуйся, - авторитетно заверил меня Дед-Мороз. -
Учителя будут только довольны.
- А папа с мамой?
- И они тоже!
Я, конечно, не мог усомниться в его словах: ведь он уже на деле дока-
зал мне, что может запросто совершать чудеса!
"Как это замечательно! - размышлял я. - Если пожелаю, каждый день бу-
ду веселиться, получать призы и подарки! Ходить куда захочу и смотреть
что захочу!.."
- Значит, Страна Вечных Каникул - не только здесь, не только в этом
доме? - на всякий случай еще раз решил удостовериться я.
- Нет, здесь только столица этого государства. Она называется Докме-
раб, что в расшифрованном виде обозначает: Дом культуры медицинских ра-
ботников. Запомни на всякий случай: Докмераб! А сама Страна Вечных Кани-
кул отныне будет для тебя всюду: и дома и на улице...
- И во дворе?
- Во дворе тоже!
И я отправился во двор. Я шел по улице, жуя попеременно то пастилу,
то шоколад, то пряник. Я был горд тем, что стал единственным в нашем го-
роде каникуляром. И что теперь, если захочу, каждый день буду "всех
быстрее" и "всех ловчее". Но главное - "всех умнее"! Хорошо было бы, ко-
нечно, чтобы это заметили мама и папа. И все мои приятели тоже. И Вале-
рик... Ведь когда наших успехов никто не замечает, это очень обидно. Тем
более, что самому рассказывать о них как-то неудобно.
Я шел во двор, чувствуя себя чемпионом, рекордсменом и победителем!
У нас был большой двор. Конечно, он остался таким и сейчас, но я те-
перь старше - и то, что в детстве казалось мне огромным, стало большим,
а то, что казалось большим, стало просто немалым.
В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была "комиссия по работе
среди детей". Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о
нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще
она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеива-
лись на столбах: "Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и
убегать, не дождавшись, пока откроют!", "Запрещается становиться ногами
на скамейки, где люди должны сидеть!", "Запрещается переговариваться
друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать! "
Валерик не входил в "комиссию по работе", по он придумал устроить во
дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось
хоккейным.
Валерки уже давно здесь нет... А то футбольное поле есть и сейчас. И
крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спек-
такли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда,
много лет назад, пьесой Валерика "Ах вы, тени, мои тени!".
Управдом называл Валерика "фантазером", и это слово звучало в его ус-
тах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам,
когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он
рассказывал нам страшные истории "с продолжением". Это были сюжеты
фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик
всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто
не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой за-
рывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.
А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он
тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не
было скучно.
Помню, "комиссия по работе" приобрела для ребят бильярд, который ус-
тановили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: "Сукно
не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не ки-
дать!" Все стали сражаться за звание лучшего бильярдисга. И тогда однаж-
ды Валерик сказал:
- Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? "Первой ракеткой"! А луч-
шего боксера? "Первой перчаткой". У нас во дворе теперь есть хоккей,
футбол, бильярд и крокет... Давайте установим почетные звания: "Первая
клюшка", "Первая бутса", "Первый кий", "Первый молоток"! И будем бо-
роться за эти звания.
Мы стали бороться!
Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я
несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже,
не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни
у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта,
и я вскоре завоевал почетное звание "Первого молотка".
Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно "Первой клюшкой",
"Первой бутсой" и "Первым кием"! Я пытался участвовать во всех матчах и
состязаниях, но меня не принимали.
- Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного
крокета. Совершенствуйся! - говорил мне самый длинный парень во дворе -
Жора, у которого было целых два почетных звания: "Первая клюшка" и "Жо-
ра, достань воробушка!".
Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на
любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его
потом стали звать "Жора, достань билетик!".
Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решал-
ся. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!
Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята
бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.
- Хотите? - протянул я им свои призы и подарок.
- Что ты, Петенька? Что ты? - в ужасе шарахнулись от меня ребята. -
Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе са-
мому не хватит? Подумать страшно!
Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого
еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали
Петькой, а тут... Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал,
заколдованы Дедом-Морозом.
- Очень хорошо, что ты пришел, - ласково сказал Жора. В обычные дни
он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. - Пойди в крас-
ный уголок и поскорей переоденься, - продолжал он. - Ты будешь у нас
вратарем.
Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали - Жора го-
ворил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый
корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И
вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не ста-
нет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще
сильнее.
- Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя...
Тут уж я не мог сомневаться!
"Ага! Узнали силу Деда-Мороза? - мысленно возликовал я. - Он вас еще
и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может
быть, и тренером!.."
Я сделал вид, что ничуть не удивился Жориному решению: приглашение в
команду мастеров первого корпуса я принял как должное. И не спеша отпра-
вился в красный уголок. Там меня поджидали самодельные наколенники из
старой стеганки, которые Валерик и Жора смастерили для того, чтобы вра-
тарь не расшибал себе коленки. На скамейке лежали клюшка и свитер с циф-
рой "1" на груди - это значило, что я буду защищать хоккейную честь пер-
вого корпуса.
Потом профессиональной спортивной походочкой, которую я перенял у Жо-
ры, я вышел во двор и встал у заветных ворот. Валерик, как самый спра-
ведливый во всех трех корпусах нашего дома, был судьей. Да, его все ува-
жали... Жора мог "достать воробушка", а Валерик едва доставал Жоре до
плеча, но, когда они разговаривали, Валерик не тянулся на цыпочках
вверх, а, наоборот, длинный Жора всегда наклонялся, чтобы маленькому и
худенькому Валерику было удобней его слушать.
Валерик дал свисток - и игра началась.
Я бы не сказал, что она, как пишут в спортивных обозрениях, "шла с
переменным успехом. Нет, даже переменного успеха у нашей команды не бы-
ло, потому что за два тайма я пропустил в ворота максимально возможное
количество" шайб. И еще две шайбы загнал в свои ворота сам.
Но моя команда меня не ругала. Наоборот, все старались доказать, что
я ровным счетом ни в чем не виноват.
И все меня успокаивали, словно я был каким-то нервнобольным.
- Не расстраивайся! - говорил Жора. - Первый блин комом, а первый
матч голом!
Я представлял себе, что бы сказал мне Жора, если б за его спиной не
маячила незримо борода моего покровителя Деда-Мороза.
- Даже про иного гроссмейстера, знаешь ли, пишут:
"Сыграл не лучшим образом!" - утешал меня Мишка Парфенов, который то-
же жил в нашем доме. - Не огорчайся!
Ну, что для тебя сделать? Хочешь, я скажу тебе, сколько сейчас време-
ни?..
Я подошел к Валерику и спросил:
- Ужасно, да? Ты меня презираешь, да?
- Почему же? - ответил Валерик. - Ты ведь давно хотел поиграть в хок-
кей. И не как-нибудь, а в сборной команде. Вот ребята и доставили тебе
удовольствие. Как говорят, исполнение желаний!
Я видел, как прыгала от счастья команда второго корпуса.