Страница:
"Ну ничего, недолго вам прыгать! - думал я, повторяя про себя номер
"Стола заказов". - Вот сейчас приду домой, наберу две двойки - и ни одна
шайба больше никогда не залетит ко мне в ворота!.."
Мишка Парфенов предложил мне:
- Хочешь сыграть на бильярде? Сейчас как раз моя очередь. Я тебе ус-
тупаю!
- Нет... я уже наигрался...
Дед-Мороз продолжал действовать: развлечения наступали на меня со
всех сторон.
Даже Мишка Парфенов, довольно-таки жадный и завистливый паренек, ко-
торый и на пять минут не давал никому поносить на руке свой знаменитый
"будильник", - даже Мишка уступал мне сейчас очередь.
- Слушай, Мишка, а учительница заметила, что меня сегодня не было в
школе? - спросил я тихо, предварительно оглядевшись по сторонам. - Или
не заметила?
- Ну как же! Заметила!.. И знаешь, что нам сказала?
- Что я прогуливаю!
- Нет...
- А что же?
- Она сказала, что ты отсутствуешь по вполне уважительной причине!
- По уважительной?
- Ну да. Она сказала, что ты проходишь какой-то "курс лечения".
- Как? Как?!
- Курс лечения! Что-то она, наверно, перепутала.
Мишкино сообщение так поразило меня, что я сразу пошел в красный уго-
лок переодеваться. "Почему курс лечения? - недоумевал я. - Какой же та-
кой курс лечения? А может быть, Дед-Мороз внушил ей, что я тяжело бо-
лен?"
Я стянул с себя свитер с цифрой "1" на груди, накинул на плечи пальто
и задумчиво поплелся домой.
Уже в парадном, на лестнице, меня догнал Мишка Парфенов:
- Ты забыл, Петя... там, в красном уголке...
И он вновь нагрузил меня тремя моими пакетами и жестяной коробкой.
- Хочешь шоколадку? - ласково спросил я у Мишки.
- Что ты, Петя! Тебе самому не хватит!
Дед-Мороз был на страже моих интересов! И я уверенно зашагал по лест-
нице, радостно размышляя: "Все ребята сейчас пойдут делать уроки, а я
буду делать что захочу: мои каникулы продолжаются! Позвоню вот сейчас
Снегурочке!.." И позвонил.
- "Стоя заказов"! - ответила мне Снегурочка.
- Я бы очень хотел стать лучшим вратарем у нас во дворе...
- Принимаем заказы только на развлечения. Игре в футбол не обучаем!
- А в хоккей?
- И в хоккей тоже.
- А справки вы даете?
- Какие?
- Я бы вот очень хотел узнать... Почему наша учительница сказала, что
я прохожу курс лечения?
- Твоя бывшая учительница просто оговорилась...
"Бывшая? - удивился я. - Ах, да! Я же навек распрощался со школой!.."
- Она хотела сказать: курс развлечения, - продолжала Снегурочка, - а
случайно сказала: курс лечения. Вот и все. Заявок на развлечения нету?
- Нету... - ответил я. И повесил трубку.
То, что я не хотел развлекаться, видимо, огорчило моего покровителя
Деда-Мороза, и он решил доставить мне удовольствие сам, по собственной
инициативе, чтобы я позабыл о своих хоккейных неприятностях.
Правда, преподнесен был подарок волшебника в несколько необычной фор-
ме, - папа торжественно усадил меня на диван и сказал:
- Слушай! Мама сообщит тебе от нашего общего имени нечто очень и
очень важное.
- Безобразие! - начала мама. - Ты не съел еще всех пряников и кон-
фет?! Чтобы навести порядок в этом деле, мы решили, что я не буду отныне
готовить завтраки, обеды и ужины: нельзя отвлекать тебя от основной пи-
щи! - Она указала на мои пакеты. - Нельзя портить тебе аппетит! Мы с па-
пой будем питаться в столовой или в кафе, которое у нас на первом этаже.
А для тебя мы разработали особое меню. Я отпечатала его у себя на работе
на пишущей машинке...
Слушай внимательно! На завтрак у тебя теперь будут мятные пряники с
кофе. Обед будет, конечно, из трех блюд: на первое - пастила, на второе
- тульские пряники, а на третье - медальки из шоколада. На ужин - медо-
вые пряники с чаем!.. И не вздумай нарушить или хоть чутьчуть изменить
это меню! Слышишь, Петр?
И тут я понял, что ни один волшебник на всем белом свете не сможет
сделать так, чтобы я повелевал своими родителями, - всегда и всюду они
будут командовать мной.
"Но пусть их команды и повеления всегда будут такими, как сейчас", -
мечтал я.
Все шло прекрасно! "Буду есть что захочу! - торжествовал я. - Буду
ходить куда захочу!" На радостях мне вдруг очень захотелось пойти в
цирк, и я снова набрал две двойки.
- Заказ принят! - ответила внучка Деда-Мороза. - Номер заказа: один
дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.
Я уже привык поздно вставать. Сквозь сон я слышал, как мама упрекала
папу:
- Топаешь своими ножищами! А он не должен слышать, что мы так рано
поднимаемся: нельзя подавать ему дурных примеров!
Папа снимал ботинки и ходил по комнате в носках и на цыпочках.
Будильник в нашем доме по приказу мамы онемел и просто молча показы-
вал время, как самые обыкновенные безголосые часы.
Но в то утро мама сама разбудила меня.
- Петр, - шепотом сказала мама, - ты окончательно не просыпайся: тебе
еще спать да спать! Но я не могу уйти на работу, не предупредив тебя о
том, что в цирке бывает несколько представлений в день... Если понравит-
ся, можешь остаться и на второе и на третье.
Когда Дед-Мороз успел сообщить маме, что я собираюсь в цирк? И почему
она не спрашивает, на какие деньги я туда пойду? И не волнуется, как я
туда доберусь, хотя цирк находится совсем в другом конце города?
Никто, конечно, не смог бы ответить мне на эти вопросы. Да и вообще,
когда дело касается сказки, лишних вопросов лучше не задавать.
Днем, выйдя на улицу, я не успел даже подумать, на чем бы мне доб-
раться до цирка... Я не успел об этом подумать, потому что прямо к
подъезду подкатил тот самый пустой троллейбус с дощечкой "В ремонт!" на
заднем стекле.
В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор
завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли
"персональной". Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса.
Тот легковой автомобиль марки "эмка", высокий и прямой, точно карета с
мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не
пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время "эмка" казалась мне
роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей пер-
сональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не
больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь че-
ловек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки
пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.
Мне очень хотелось, чтобы ребята или хотя бы взрослые соседи увидели,
как я сажусь в свой персональный троллейбус. Но уж так всегда получает-
ся: если хочешь, чтоб тебя увидели, то как раз в эту минуту рядом никого
не оказывается. Только один незнакомый пешеход сказал другому:
- Посмотри-ка, здесь теперь сделали остановку троллейбуса!
Я повернулся и гордо сообщил:
- Здесь нет остановки. Это за мной приехали!..
И поднялся по ступенькам навстречу той же самой приветливой кондук-
торше.
Как и в первый раз, кондукторша стала предлагать мне:
- А не пересядешь ли ты лучше вперед, поближе к водителю? Там меньше
трясет. А не перейдешь ли ты лучше на другую сторону? Там солнце не бьет
в глаза. А может быть, ты хочешь посидеть на моем, на кондукторском мес-
те?
Я уже не стеснялся доброй кондукторши. К тому же путь был более дол-
гим, чем в первый раз, и я успел прогуляться по всему троллейбусу: поси-
дел возле кабины шофера, и на кондукторском месте, спиной к окну, и под
белой табличкой "Для пассажиров с детьми и инвалидов". А троллейбус ка-
тил вперся без всяких остановок, и даже светофоры светили ему всюду сво-
им самым нижним, зеленым, глазом: наверно, Дед-Мороз считал, что на моем
пути к развлечениям не должно быть никаких препятствий!
Никаких!..
- До скорой встречи, - прощаясь, сказала кондукторша.
"Ага, значит, она приедет сюда за мной после представления", - сооб-
разил я. Спрыгнул на тротуар, побежал к цирку, и тут услышал за спиной
голос какого-то гражданина:
- Когда это здесь пустили троллейбус?
- Не знаю, - ответил другой. - Должно быть, поставили столбы, провели
провода и пустили.
- В том-то и дело, что никаких проводов нету! Посмотрите-ка вверх!
Посмотрите!
На тротуаре уже собрались любопытные. Я вместе с ними задрал голову
вверх: никаких проводов действительно не было.
- А теперь взгляните туда, взгляните! - не успокаивался все тот же
гражданин.
Я вместе с другими повернулся в ту сторону, куда он изумленно тыкал
пальцем, и увидел вдали свой персональный троллейбус, длинные "усы" ко-
торого свободно болтались, словно плясали в воздухе над крышей.
- Никогда не видел ничего подобного, - протирая глаза, сказал ка-
кой-то старичок. - Чтобы троллейбус ездил без проводов, как автобус...
- И не грузовой троллейбус (тот и без проводов может на одном мото-
ре), а самый обыкновенный, пассажирский... Не-во-о-бра-зи-мо! - медленно
произнес гражданин в шляпе. И надел на нос очки, чтобы получше разгля-
деть это чудо.
"И не то еще увидите, если я захочу вас удивить! Стоит только мне
зайти хотя бы вон в ту автоматную будку, набрать две двойки и попросить
Деда-Мороза..." - с этими мыслями, счастливый и гордый, я покинул прохо-
жих, не привыкших вот так запросто, прямо на тротуаре, встречаться со
сказкой.
По вечерам здание цирка выглядело наряднее, чем в дневное время: ве-
чером фамилии акробатов, укротителей и клоунов были написаны разноцвет-
ными огнями. А сейчас, днем, кое-какие фамилии даже трудно было разоб-
рать: утром на буквах налипли снежинки, а потом потеплело - и буквы вы-
тянулись, потекли вниз. Но я все же сумел прочитать, что в представлении
участвует знаменитый клоун-богатырь.
Остальные фамилии я прочитать не успел, потому что на меня наскочила
какая-то дама, державшая за руку маленькую девочку:
- У тебя нет лишнего билета?
- У меня нету... - ответил я.
Маленькая девочка, которая совсем уже приготовилась попасть в цирк (я
видел это по ее празднично заплетенным косичкам), скривила губы, еле-еле
удерживаясь от плача. И меня тоже стала тревожить мысль: "Как же пройти
мимо контролеров туда, где скоро загремит музыка, и забегают по арене
светящиеся круги, и будет показывать свои номера знаменитый клоун-бога-
тырь? Тут ведь не Докмераб, не столищ Страны Вечных Каникул. И дядя Гоша
не встречает меня у входа..."
Так думал я, потихоньку, боязливо приближаясь к тому месту, где широ-
кий поток зрителей словно бы входил в искусственный шлюз - в узкий про-
ход, по обеим сторонам которого стояли контролерши в форменных костюмах
с серебряными полосками на рукавах. Неужели Дед-Мороз забыл обо мне?..
Когда до опасного шлюза оставалось всего несколько шагов, я услышал
осторожный шепот:
- Вниз, направо, вторая дверь... Не оглядывайся! Мы с тобой не знако-
мы!
Выбравшись из общего потока, я все-таки обернулся и увидел того чело-
века, который шепнул мне на ухо: "вниз, направо, вторая дверь..." Он то-
же был в форменном костюме с серебряной полоской на рукаве и, стало
быть, тоже работал в цирке. Но ведь он, значит, мог бы просто так, без
билета пропустить меня в зал! И почему я не должен смотреть в его сторо-
ну? Почему должен подчеркивать, что мы не знакомы?
"Вниз, направо, вторая дверь!" - повторил я про себя. Вниз?.. Может
быть, Дед-Мороз хочет, чтобы я проник в здание цирка подземным ходом? Но
на той самой второй двери справа не было напитано "Подземный ход", а бы-
ло написано "Служебный вход".
Я вошел... И ко мне сразу кинулось трое или четверо людей в форменных
костюмах с серебряными полосками.
- Никто не видел, как ты сюда зашел? Никто не слышал, как тебя сюда
послали?
- Никто, - ответил я. - А что такого особенного, если б кто-нибудь и
услышал?
- Это невозможно! - раздался громовой голос. - Тогда бы все погибло.
- Что погибло? - тихо спросил я, отступая назад перед огромным чело-
веком в ярком и нелепом клоунском костюме. - Что бы тогда погибло?
- Тогда бы весь мой номер сегодня в зале помер!
Эти стихи почему-то очень напомнили мне стихи дяди Гоши.
- Нет, никто ничего не видел, - тихо сообщил я.
- Тогда все будет гладко: ведь ты - моя "подсадка"!
Дядя Гоша декламировал только во время представлений, а этот знамени-
тый клоун-богатырь (конечно же, это был он!) все время разговаривал в
рифму. "Наверно, не все люди, которые пишут и даже говорят стихами, на-
зываются поэтами", - неожиданно подумал я.
У клоуна-богатыря было свирепое лицо: насупленные брови, огнен-
но-красные щеки, которые напоминали две раскрашенные тыквы, глаза состо-
яли из одних только круглых черных зрачков, а белков совсем не было. Но
это была маска. А под ней, мне казалось, должно было скрываться лицо,
очень похожее на лицо массовика дяди Гоши - вечно ликующее, неизвестно
чему улыбающееся. И лысина, наверно, была такая же блестящая, словно от-
полированная, хотя над маской торчала мохнатая и густая щетка чьих-то
чужих волос.
Да, будет все в порядке:
Ведь в зале - три "подсадки"!
Заметив, что я ничего не могу понять, клоун подтвердил:
Да, все должно быть гладко:
Ведь ты - моя "подсадка"!
- Кто, Я?
- "Подсадка"! Одна, как говорится, из трех. Значит, он иногда все-та-
ки переходил на прозу.
- И куда я должен подсаживаться?
Не в поезд, конечно, ведь здесь не вокзал!
А просто как зритель в наш зрительный зал!
Ты тихо подсядешь у всех на виду На пятое место в десятом ряду!
Я молчал.
- Опять не понимаешь? Это, вероятно, из-за стихов, - прогремел над
самым моим ухом клоун-богатырь. - Давай поговорим, как нормальные люди.
- Очень хорошо! - обрадовался я.
- Главное - секретность, или, как говорится, конспирация. Никто не
должен знать, что ты - моя "подсадка". Соображаешь?
Я по-прежнему соображал довольно туго.
- Слушай дальше! Ты тихонечко, чтобы никто, как говорится, ничего не
заметил, выйдешь отсюда в фойе. Походишь туда-сюда, как самый обыкновен-
ный зритель. Даже можешь купить мороженое: обыкновенные зрители всегда
едят мороженое. А потом, когда прозвенит третий звонок, войдешь вместе
со всеми, в общей, как говорится, массе, в зал и сядешь на пятое место в
десятом ряду. Сиди и жди, когда я начну выступать. Мой, как говорится,
коронный номер: поднятие тяжестей. Чтобы доказать, что мои тяжести очень
тяжелые, я вызову трех самых, как говорится, обыкновенных зрителей из
зала на арену. Первым будешь ты!
Только не вздумай поднять мои тяжести...
- Я не смогу, - тихо сказал я.
Клоун-богатырь перешел на шепот. Но и от его шепота подрагивал графин
на столе:
- Ты вполне сможешь поднять мои тяжести, потому что они очень легкие.
Но ты должен делать вид, что их невозможно не только поднять, но даже,
как говорится, сдвинуть с места. Соображаешь?
- Как говорится, ага... - ответил я, невольно подражая богатырю, ко-
торый поднимал легкие тяжести. - Только одно мне не совсем понятно.
- Что именно?
- На какие деньги я куплю мороженое?
Клоун загремел своим богатырским хохотом. Он хохотал очень долго. Но
лицо его при этом ничуть не менялось: оно по-прежнему было свирепым, по-
тому что это было не лицо, а маска.
- Кто, как говорится, получает на орехи, а кто - на мороженое!
Клоун протянул мне деньги. "Какой добрый, благородный богатырь! - по-
думал я. - Совсем как в легендах или былинах!.." Значит, именно с его
богатырской помощью.
Дед-Мороз решил бесплатно провести меня в цирк, да еще и угостить мо-
роженым! Мороженое я любил не меньше, чем пастилу, шоколад и пряники.
Ни на одном стуле, ни в одном зрительном зале мне не было так приятно
сидеть, как на пятом месте в десятом ряду.
Ведь я был не просто зрителем - я был участником представления, но
тайным участником, и никто вокруг об этом не знал.
Сперва на арену вышита четыре медведя. Тяжелые и с виду неповоротли-
вые, они ловко вскакивали на ходу в мотоциклетные коляски, объезжали
арену на самокатах и даже разгуливали на передних лапах, задрав задние
вверх. Я не хлопал, не визжал от восторга, как мои соседи, сидевшие в
десятом ряду, - я все время пристально вглядывался в медведей и думал: а
может быть, это не настоящие звери? Если тяжести могут быть легкими, то
и медведи могут быть не медведями. Может, какие-нибудь артисты залезли в
бурые шкуры и нацепили медвежьи маски?
Медведи свободно расхаживали по арене... А тигры не пользовались та-
ким доверием: они были в клетках. Но там, за стальными прутьями, они вы-
делывали такие номера, что я опять стал сомневаться: может быть, это
вовсе не тигры? Катаются на шарах, прыгают сквозь горящие обручи. Гораз-
до ловчее, чем я сквозь обручи дяди Гоши... Вот если бы меня послали
проверить: настоящие они или не настоящие? Я представил себе, как дрес-
сировщик провозглашает на весь цирк: "Сейчас обыкновенный зритель, сидя-
щий на пятом месте в десятом ряду, проверит моих зверей. Если он выйдет
обратно из клетки, значит, звери не настоящие, а если не выйдет - зна-
чит, все в порядке". От одной этой мысли все мои сомнения сразу рассея-
лись: нет, конечно, тигры не нуждаются ни в какой проверке! Я готов был
подтвердить это прямо со своего места в десятом ряду, даже не подходя к
клеткам.
Когда чего-нибудь ждешь, время тянется томительномедленно. Я не заме-
чал, какой интересной и разнообразной была цирковая программа, потому
что с нетерпением ждал выхода на арену знаменитого клоуна.
И вот наконец на арене загремели стихи: Сегодня в цирк вы пришли не
зря: Увидите клоуна-богатыря!
Вслед за клоуном появились две тележки с такими гирями, что казалось,
упади они - и на манеже образуются глубокие воронки. Люди в форменных
костюмах с серебряными полосками на рукавах везли тележки медленно, тя-
жело отдуваясь, то и дело останавливаясь для отдыха.
- Мои помощники, или, как говорится, ассистенты! - сообщил клоун. И
стал заниматься гимнастикой, готовясь к поднятию тяжестей. Он вытягивал
руки - и мускулы его вздымались, как крутые пригорки на ровной дороге.
"Наверно, клоун пошутил, что тяжести легкие", - подумал я, видя, как ес-
тественно выбиваются из сил, надрываются и вытирают пот со лба ассистен-
ты, катившие по арене повозки с гирями.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Никто не сможет в мире
Поднять такие гири!
Громогласно объявив об этом, клоун обвел застывшим свирепым взглядом
ряды зрителей и в рифму спросил:
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите!
Сразу вверх потянулись руки.
- Возьмем с каждой трибуны первых попавшихся зрителей, - объявил кло-
ун-богатырь.
- Ребенок! Он, ясное дело, не поднимет! - запротестовал кто-то в за-
ле.
- Вес моих гирь испытают представители разных поколений! - объявил
клоун-богатырь. - Как говорится, и старые и малые!..
И тут же ему на глаза "случайно" попался я...
Я был в десятом ряду, но очутился внизу на арене так быстро, будто
сидел в первом. Однако, очутившись там, внизу, я вдруг понял, как это
страшно - выступать перед зрителями. Сотни глаз со всех сторон устави-
лись на меня и на гири. И все ждали... Только обычно от человека, стоя-
щего на арене, рядом с гирями, ждут, чтобы он их поднял, а от меня жда-
ли, чтобы я не сумел их поднять. Все было наоборот.
Я смотрел на клоуна, как на самого настоящего богатыря и героя: он
расхаживал по арене совершенно спокойно, будто вокруг не было никаких
зрителей и никто с трибун на него не глазел. А у меня тряслись коленки,
и я со страху чуть было не поднял гири, которые были такими легкими,
что, казалось, прямо-таки прилипали к моим ладоням и тянулись за ними
вверх. Но я вовремя опомнился, напряг все свои силы и сумел не поднять!
Я даже не сдвинул их с места. Потом я, подражая ассистентам клоуна-бога-
тыря, стал вытирать пот со лба. Пот у меня действительно выступил...
- Что, не под силу? - над самым моим ухом прогремел голос.
- Не под силу, - растерянно ответил я.
- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - торжественно
провозгласил клоун. - Теперь вызовем первых попавшихся зрителей с другой
трибуны. Начали мы с ребенка, а сейчас вызовем мужчину. Да покрепче,
поздоровее!
Я вернулся на свое пятое место в десятом ряду. Представление продол-
жалось... А мне хотелось, чтобы оно уже кончилось: не терпелось поскорее
вернуться домой и позвонить Деду-Морозу. У меня была к нему одна очень
важная просьба!..
Я снова набрал две двойки. И снова мне ответил знакомый Снегурочкин
голос:
- "Стол заказов" слушает!
- Это я... Петя-каникуляр!
- Оформить заказ на выполнение желаний?
- Да, пожалуйста. Если не трудно...
- Такая наша работа.
- Я бы очень хотел, чтоб все мои друзья очутились в цирке на дневном
представлении!
- Обслуживаем только каникуляров! - строго ответил "Стол заказов".
- Но ведь меня это очень развлечет. Мне доставит огромное удо-
вольствие, прямо-таки наслаждение, если все мои приятели окажутся в цир-
ке!
- Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Может быть, он разрешит...
в порядке исключения. Соединяю!
Я начал повторять свою просьбу, но Дед-Мороз перебил меня:
- О, не затрудняй себя: я слышал ваш разговор по отводной трубке. Во-
обще-то говоря, Снегурочка абсолютно права: по правилам я должен развле-
кать только каникуляров. У сказки ведь тоже есть свои законы. Если, зна-
ешь ли, волшебники начнут делать все, что им взбредет в голову, они та-
кое натворят на белом свете... Но в порядке исключения, так уж и быть,
пойду тебе навстречу: организую для всех твоих приятелей культпоход в
цирк.
- Завтра? - обрадовался я.
- Нет, не завтра, а в ближайшее воскресенье.
- Почему-у? Мне бы очень хотелось...
Дед-Мороз опять перебил меня:
- Я дисциплинированный волшебник и не могу отрывать ребят от занятий.
И от всяких общественных дел. Особенно сейчас, когда они в школе гото-
вятся ко дню открытия...
- Что это они там собираются открывать? - лениво перебил я волшебни-
ка.
- Вот видишь, я нечаянно нарушил законы сказки: каникуляру нельзя да-
же рассказывать о том, что делается в школе. Ни о каких занятиях, ни о
каких делах! Он должен только отдыхать и развлекаться. Так что больше я
ничего не расскажу. А просьбу твою насчет цирка выполню.
И сразу же в трубке раздался голос дед-морозовской внучки:
- Заказ принят! Номер заказа: два дробь семь. Приняла и оформила Сне-
гурочка.
Я уже говорил о том, что мне в ту далекую пору очень нравились выход-
ные дни.
Но, пожалуй, никогда еще я не ждал воскресенья с таким нетерпением,
как после разговора с Дедом-Морозом. Ведь на дневном воскресном предс-
тавлении в цирке должна была осуществиться одна моя необыкновенная за-
тея! Необыкновенная!..
"Будет так... - размышлял я. - Выкатят огромные гири, выйдет кло-
ун-богатырь, а потом уж спущусь на арену и я. Спущусь тихо и скромно,
будто первый раз в жизни...
Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от
изумления. "Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - восклик-
нет клоун. И обратится ко мне:
- Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири?" А я возьму и подниму
их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что
я великий силач! Ведь остальные "подсадки" не будут подводить клоуна и
не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда
все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном по-
ле! Забудут обо всех моих неудачах!.. Обо всех!"
И вот наступил долгожданный день.
Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной
трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно
быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону.
А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Миш-
кой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то
неприятно на это смотреть...
Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длинню-
щего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от
Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Ва-
лерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это
Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?
"Ну ничего, Валерик, - думал я. - Скоро, буквально через каких-нибудь
полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые
приятели!"
Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо
длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем
в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих
тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.
- Сколько можно смотреть на этих зверей! - тихонько ворчал я. - Зоо-
парк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что
ли?
- Все-то тебе не нравится, - рассердилась женщина, сидевшая рядом. -
Вышел бы сам на арену да и выступал!
Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действи-
тельно появлюсь на арене.
И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите
клоуна-богатыря!
"Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это
точно!" - говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже
Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както
по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты,
отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите?
Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх.
Только один Валерик не рвался проверить клоуна... Жорина ручища тянулась
ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не
заметил. Взгляд его опять совершенно "случайно" наткнулся на мою руку.
После первого представления клоун за кулисами сказал мне:
- Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди
себя естественней!
И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего
стула и робко спросил:
- Вы вызываете меня?
- Ну да, тебя!
- Именно меня?
- Тебя! Тебя, мальчик!
- И я могу спуститься вниз, на арену?
- Можешь!
- А мое место тут без меня не займут?
"Стола заказов". - Вот сейчас приду домой, наберу две двойки - и ни одна
шайба больше никогда не залетит ко мне в ворота!.."
Мишка Парфенов предложил мне:
- Хочешь сыграть на бильярде? Сейчас как раз моя очередь. Я тебе ус-
тупаю!
- Нет... я уже наигрался...
Дед-Мороз продолжал действовать: развлечения наступали на меня со
всех сторон.
Даже Мишка Парфенов, довольно-таки жадный и завистливый паренек, ко-
торый и на пять минут не давал никому поносить на руке свой знаменитый
"будильник", - даже Мишка уступал мне сейчас очередь.
- Слушай, Мишка, а учительница заметила, что меня сегодня не было в
школе? - спросил я тихо, предварительно оглядевшись по сторонам. - Или
не заметила?
- Ну как же! Заметила!.. И знаешь, что нам сказала?
- Что я прогуливаю!
- Нет...
- А что же?
- Она сказала, что ты отсутствуешь по вполне уважительной причине!
- По уважительной?
- Ну да. Она сказала, что ты проходишь какой-то "курс лечения".
- Как? Как?!
- Курс лечения! Что-то она, наверно, перепутала.
Мишкино сообщение так поразило меня, что я сразу пошел в красный уго-
лок переодеваться. "Почему курс лечения? - недоумевал я. - Какой же та-
кой курс лечения? А может быть, Дед-Мороз внушил ей, что я тяжело бо-
лен?"
Я стянул с себя свитер с цифрой "1" на груди, накинул на плечи пальто
и задумчиво поплелся домой.
Уже в парадном, на лестнице, меня догнал Мишка Парфенов:
- Ты забыл, Петя... там, в красном уголке...
И он вновь нагрузил меня тремя моими пакетами и жестяной коробкой.
- Хочешь шоколадку? - ласково спросил я у Мишки.
- Что ты, Петя! Тебе самому не хватит!
Дед-Мороз был на страже моих интересов! И я уверенно зашагал по лест-
нице, радостно размышляя: "Все ребята сейчас пойдут делать уроки, а я
буду делать что захочу: мои каникулы продолжаются! Позвоню вот сейчас
Снегурочке!.." И позвонил.
- "Стоя заказов"! - ответила мне Снегурочка.
- Я бы очень хотел стать лучшим вратарем у нас во дворе...
- Принимаем заказы только на развлечения. Игре в футбол не обучаем!
- А в хоккей?
- И в хоккей тоже.
- А справки вы даете?
- Какие?
- Я бы вот очень хотел узнать... Почему наша учительница сказала, что
я прохожу курс лечения?
- Твоя бывшая учительница просто оговорилась...
"Бывшая? - удивился я. - Ах, да! Я же навек распрощался со школой!.."
- Она хотела сказать: курс развлечения, - продолжала Снегурочка, - а
случайно сказала: курс лечения. Вот и все. Заявок на развлечения нету?
- Нету... - ответил я. И повесил трубку.
То, что я не хотел развлекаться, видимо, огорчило моего покровителя
Деда-Мороза, и он решил доставить мне удовольствие сам, по собственной
инициативе, чтобы я позабыл о своих хоккейных неприятностях.
Правда, преподнесен был подарок волшебника в несколько необычной фор-
ме, - папа торжественно усадил меня на диван и сказал:
- Слушай! Мама сообщит тебе от нашего общего имени нечто очень и
очень важное.
- Безобразие! - начала мама. - Ты не съел еще всех пряников и кон-
фет?! Чтобы навести порядок в этом деле, мы решили, что я не буду отныне
готовить завтраки, обеды и ужины: нельзя отвлекать тебя от основной пи-
щи! - Она указала на мои пакеты. - Нельзя портить тебе аппетит! Мы с па-
пой будем питаться в столовой или в кафе, которое у нас на первом этаже.
А для тебя мы разработали особое меню. Я отпечатала его у себя на работе
на пишущей машинке...
Слушай внимательно! На завтрак у тебя теперь будут мятные пряники с
кофе. Обед будет, конечно, из трех блюд: на первое - пастила, на второе
- тульские пряники, а на третье - медальки из шоколада. На ужин - медо-
вые пряники с чаем!.. И не вздумай нарушить или хоть чутьчуть изменить
это меню! Слышишь, Петр?
И тут я понял, что ни один волшебник на всем белом свете не сможет
сделать так, чтобы я повелевал своими родителями, - всегда и всюду они
будут командовать мной.
"Но пусть их команды и повеления всегда будут такими, как сейчас", -
мечтал я.
Все шло прекрасно! "Буду есть что захочу! - торжествовал я. - Буду
ходить куда захочу!" На радостях мне вдруг очень захотелось пойти в
цирк, и я снова набрал две двойки.
- Заказ принят! - ответила внучка Деда-Мороза. - Номер заказа: один
дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.
Я уже привык поздно вставать. Сквозь сон я слышал, как мама упрекала
папу:
- Топаешь своими ножищами! А он не должен слышать, что мы так рано
поднимаемся: нельзя подавать ему дурных примеров!
Папа снимал ботинки и ходил по комнате в носках и на цыпочках.
Будильник в нашем доме по приказу мамы онемел и просто молча показы-
вал время, как самые обыкновенные безголосые часы.
Но в то утро мама сама разбудила меня.
- Петр, - шепотом сказала мама, - ты окончательно не просыпайся: тебе
еще спать да спать! Но я не могу уйти на работу, не предупредив тебя о
том, что в цирке бывает несколько представлений в день... Если понравит-
ся, можешь остаться и на второе и на третье.
Когда Дед-Мороз успел сообщить маме, что я собираюсь в цирк? И почему
она не спрашивает, на какие деньги я туда пойду? И не волнуется, как я
туда доберусь, хотя цирк находится совсем в другом конце города?
Никто, конечно, не смог бы ответить мне на эти вопросы. Да и вообще,
когда дело касается сказки, лишних вопросов лучше не задавать.
Днем, выйдя на улицу, я не успел даже подумать, на чем бы мне доб-
раться до цирка... Я не успел об этом подумать, потому что прямо к
подъезду подкатил тот самый пустой троллейбус с дощечкой "В ремонт!" на
заднем стекле.
В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор
завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли
"персональной". Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса.
Тот легковой автомобиль марки "эмка", высокий и прямой, точно карета с
мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не
пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время "эмка" казалась мне
роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей пер-
сональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не
больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь че-
ловек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки
пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.
Мне очень хотелось, чтобы ребята или хотя бы взрослые соседи увидели,
как я сажусь в свой персональный троллейбус. Но уж так всегда получает-
ся: если хочешь, чтоб тебя увидели, то как раз в эту минуту рядом никого
не оказывается. Только один незнакомый пешеход сказал другому:
- Посмотри-ка, здесь теперь сделали остановку троллейбуса!
Я повернулся и гордо сообщил:
- Здесь нет остановки. Это за мной приехали!..
И поднялся по ступенькам навстречу той же самой приветливой кондук-
торше.
Как и в первый раз, кондукторша стала предлагать мне:
- А не пересядешь ли ты лучше вперед, поближе к водителю? Там меньше
трясет. А не перейдешь ли ты лучше на другую сторону? Там солнце не бьет
в глаза. А может быть, ты хочешь посидеть на моем, на кондукторском мес-
те?
Я уже не стеснялся доброй кондукторши. К тому же путь был более дол-
гим, чем в первый раз, и я успел прогуляться по всему троллейбусу: поси-
дел возле кабины шофера, и на кондукторском месте, спиной к окну, и под
белой табличкой "Для пассажиров с детьми и инвалидов". А троллейбус ка-
тил вперся без всяких остановок, и даже светофоры светили ему всюду сво-
им самым нижним, зеленым, глазом: наверно, Дед-Мороз считал, что на моем
пути к развлечениям не должно быть никаких препятствий!
Никаких!..
- До скорой встречи, - прощаясь, сказала кондукторша.
"Ага, значит, она приедет сюда за мной после представления", - сооб-
разил я. Спрыгнул на тротуар, побежал к цирку, и тут услышал за спиной
голос какого-то гражданина:
- Когда это здесь пустили троллейбус?
- Не знаю, - ответил другой. - Должно быть, поставили столбы, провели
провода и пустили.
- В том-то и дело, что никаких проводов нету! Посмотрите-ка вверх!
Посмотрите!
На тротуаре уже собрались любопытные. Я вместе с ними задрал голову
вверх: никаких проводов действительно не было.
- А теперь взгляните туда, взгляните! - не успокаивался все тот же
гражданин.
Я вместе с другими повернулся в ту сторону, куда он изумленно тыкал
пальцем, и увидел вдали свой персональный троллейбус, длинные "усы" ко-
торого свободно болтались, словно плясали в воздухе над крышей.
- Никогда не видел ничего подобного, - протирая глаза, сказал ка-
кой-то старичок. - Чтобы троллейбус ездил без проводов, как автобус...
- И не грузовой троллейбус (тот и без проводов может на одном мото-
ре), а самый обыкновенный, пассажирский... Не-во-о-бра-зи-мо! - медленно
произнес гражданин в шляпе. И надел на нос очки, чтобы получше разгля-
деть это чудо.
"И не то еще увидите, если я захочу вас удивить! Стоит только мне
зайти хотя бы вон в ту автоматную будку, набрать две двойки и попросить
Деда-Мороза..." - с этими мыслями, счастливый и гордый, я покинул прохо-
жих, не привыкших вот так запросто, прямо на тротуаре, встречаться со
сказкой.
По вечерам здание цирка выглядело наряднее, чем в дневное время: ве-
чером фамилии акробатов, укротителей и клоунов были написаны разноцвет-
ными огнями. А сейчас, днем, кое-какие фамилии даже трудно было разоб-
рать: утром на буквах налипли снежинки, а потом потеплело - и буквы вы-
тянулись, потекли вниз. Но я все же сумел прочитать, что в представлении
участвует знаменитый клоун-богатырь.
Остальные фамилии я прочитать не успел, потому что на меня наскочила
какая-то дама, державшая за руку маленькую девочку:
- У тебя нет лишнего билета?
- У меня нету... - ответил я.
Маленькая девочка, которая совсем уже приготовилась попасть в цирк (я
видел это по ее празднично заплетенным косичкам), скривила губы, еле-еле
удерживаясь от плача. И меня тоже стала тревожить мысль: "Как же пройти
мимо контролеров туда, где скоро загремит музыка, и забегают по арене
светящиеся круги, и будет показывать свои номера знаменитый клоун-бога-
тырь? Тут ведь не Докмераб, не столищ Страны Вечных Каникул. И дядя Гоша
не встречает меня у входа..."
Так думал я, потихоньку, боязливо приближаясь к тому месту, где широ-
кий поток зрителей словно бы входил в искусственный шлюз - в узкий про-
ход, по обеим сторонам которого стояли контролерши в форменных костюмах
с серебряными полосками на рукавах. Неужели Дед-Мороз забыл обо мне?..
Когда до опасного шлюза оставалось всего несколько шагов, я услышал
осторожный шепот:
- Вниз, направо, вторая дверь... Не оглядывайся! Мы с тобой не знако-
мы!
Выбравшись из общего потока, я все-таки обернулся и увидел того чело-
века, который шепнул мне на ухо: "вниз, направо, вторая дверь..." Он то-
же был в форменном костюме с серебряной полоской на рукаве и, стало
быть, тоже работал в цирке. Но ведь он, значит, мог бы просто так, без
билета пропустить меня в зал! И почему я не должен смотреть в его сторо-
ну? Почему должен подчеркивать, что мы не знакомы?
"Вниз, направо, вторая дверь!" - повторил я про себя. Вниз?.. Может
быть, Дед-Мороз хочет, чтобы я проник в здание цирка подземным ходом? Но
на той самой второй двери справа не было напитано "Подземный ход", а бы-
ло написано "Служебный вход".
Я вошел... И ко мне сразу кинулось трое или четверо людей в форменных
костюмах с серебряными полосками.
- Никто не видел, как ты сюда зашел? Никто не слышал, как тебя сюда
послали?
- Никто, - ответил я. - А что такого особенного, если б кто-нибудь и
услышал?
- Это невозможно! - раздался громовой голос. - Тогда бы все погибло.
- Что погибло? - тихо спросил я, отступая назад перед огромным чело-
веком в ярком и нелепом клоунском костюме. - Что бы тогда погибло?
- Тогда бы весь мой номер сегодня в зале помер!
Эти стихи почему-то очень напомнили мне стихи дяди Гоши.
- Нет, никто ничего не видел, - тихо сообщил я.
- Тогда все будет гладко: ведь ты - моя "подсадка"!
Дядя Гоша декламировал только во время представлений, а этот знамени-
тый клоун-богатырь (конечно же, это был он!) все время разговаривал в
рифму. "Наверно, не все люди, которые пишут и даже говорят стихами, на-
зываются поэтами", - неожиданно подумал я.
У клоуна-богатыря было свирепое лицо: насупленные брови, огнен-
но-красные щеки, которые напоминали две раскрашенные тыквы, глаза состо-
яли из одних только круглых черных зрачков, а белков совсем не было. Но
это была маска. А под ней, мне казалось, должно было скрываться лицо,
очень похожее на лицо массовика дяди Гоши - вечно ликующее, неизвестно
чему улыбающееся. И лысина, наверно, была такая же блестящая, словно от-
полированная, хотя над маской торчала мохнатая и густая щетка чьих-то
чужих волос.
Да, будет все в порядке:
Ведь в зале - три "подсадки"!
Заметив, что я ничего не могу понять, клоун подтвердил:
Да, все должно быть гладко:
Ведь ты - моя "подсадка"!
- Кто, Я?
- "Подсадка"! Одна, как говорится, из трех. Значит, он иногда все-та-
ки переходил на прозу.
- И куда я должен подсаживаться?
Не в поезд, конечно, ведь здесь не вокзал!
А просто как зритель в наш зрительный зал!
Ты тихо подсядешь у всех на виду На пятое место в десятом ряду!
Я молчал.
- Опять не понимаешь? Это, вероятно, из-за стихов, - прогремел над
самым моим ухом клоун-богатырь. - Давай поговорим, как нормальные люди.
- Очень хорошо! - обрадовался я.
- Главное - секретность, или, как говорится, конспирация. Никто не
должен знать, что ты - моя "подсадка". Соображаешь?
Я по-прежнему соображал довольно туго.
- Слушай дальше! Ты тихонечко, чтобы никто, как говорится, ничего не
заметил, выйдешь отсюда в фойе. Походишь туда-сюда, как самый обыкновен-
ный зритель. Даже можешь купить мороженое: обыкновенные зрители всегда
едят мороженое. А потом, когда прозвенит третий звонок, войдешь вместе
со всеми, в общей, как говорится, массе, в зал и сядешь на пятое место в
десятом ряду. Сиди и жди, когда я начну выступать. Мой, как говорится,
коронный номер: поднятие тяжестей. Чтобы доказать, что мои тяжести очень
тяжелые, я вызову трех самых, как говорится, обыкновенных зрителей из
зала на арену. Первым будешь ты!
Только не вздумай поднять мои тяжести...
- Я не смогу, - тихо сказал я.
Клоун-богатырь перешел на шепот. Но и от его шепота подрагивал графин
на столе:
- Ты вполне сможешь поднять мои тяжести, потому что они очень легкие.
Но ты должен делать вид, что их невозможно не только поднять, но даже,
как говорится, сдвинуть с места. Соображаешь?
- Как говорится, ага... - ответил я, невольно подражая богатырю, ко-
торый поднимал легкие тяжести. - Только одно мне не совсем понятно.
- Что именно?
- На какие деньги я куплю мороженое?
Клоун загремел своим богатырским хохотом. Он хохотал очень долго. Но
лицо его при этом ничуть не менялось: оно по-прежнему было свирепым, по-
тому что это было не лицо, а маска.
- Кто, как говорится, получает на орехи, а кто - на мороженое!
Клоун протянул мне деньги. "Какой добрый, благородный богатырь! - по-
думал я. - Совсем как в легендах или былинах!.." Значит, именно с его
богатырской помощью.
Дед-Мороз решил бесплатно провести меня в цирк, да еще и угостить мо-
роженым! Мороженое я любил не меньше, чем пастилу, шоколад и пряники.
Ни на одном стуле, ни в одном зрительном зале мне не было так приятно
сидеть, как на пятом месте в десятом ряду.
Ведь я был не просто зрителем - я был участником представления, но
тайным участником, и никто вокруг об этом не знал.
Сперва на арену вышита четыре медведя. Тяжелые и с виду неповоротли-
вые, они ловко вскакивали на ходу в мотоциклетные коляски, объезжали
арену на самокатах и даже разгуливали на передних лапах, задрав задние
вверх. Я не хлопал, не визжал от восторга, как мои соседи, сидевшие в
десятом ряду, - я все время пристально вглядывался в медведей и думал: а
может быть, это не настоящие звери? Если тяжести могут быть легкими, то
и медведи могут быть не медведями. Может, какие-нибудь артисты залезли в
бурые шкуры и нацепили медвежьи маски?
Медведи свободно расхаживали по арене... А тигры не пользовались та-
ким доверием: они были в клетках. Но там, за стальными прутьями, они вы-
делывали такие номера, что я опять стал сомневаться: может быть, это
вовсе не тигры? Катаются на шарах, прыгают сквозь горящие обручи. Гораз-
до ловчее, чем я сквозь обручи дяди Гоши... Вот если бы меня послали
проверить: настоящие они или не настоящие? Я представил себе, как дрес-
сировщик провозглашает на весь цирк: "Сейчас обыкновенный зритель, сидя-
щий на пятом месте в десятом ряду, проверит моих зверей. Если он выйдет
обратно из клетки, значит, звери не настоящие, а если не выйдет - зна-
чит, все в порядке". От одной этой мысли все мои сомнения сразу рассея-
лись: нет, конечно, тигры не нуждаются ни в какой проверке! Я готов был
подтвердить это прямо со своего места в десятом ряду, даже не подходя к
клеткам.
Когда чего-нибудь ждешь, время тянется томительномедленно. Я не заме-
чал, какой интересной и разнообразной была цирковая программа, потому
что с нетерпением ждал выхода на арену знаменитого клоуна.
И вот наконец на арене загремели стихи: Сегодня в цирк вы пришли не
зря: Увидите клоуна-богатыря!
Вслед за клоуном появились две тележки с такими гирями, что казалось,
упади они - и на манеже образуются глубокие воронки. Люди в форменных
костюмах с серебряными полосками на рукавах везли тележки медленно, тя-
жело отдуваясь, то и дело останавливаясь для отдыха.
- Мои помощники, или, как говорится, ассистенты! - сообщил клоун. И
стал заниматься гимнастикой, готовясь к поднятию тяжестей. Он вытягивал
руки - и мускулы его вздымались, как крутые пригорки на ровной дороге.
"Наверно, клоун пошутил, что тяжести легкие", - подумал я, видя, как ес-
тественно выбиваются из сил, надрываются и вытирают пот со лба ассистен-
ты, катившие по арене повозки с гирями.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Никто не сможет в мире
Поднять такие гири!
Громогласно объявив об этом, клоун обвел застывшим свирепым взглядом
ряды зрителей и в рифму спросил:
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите!
Сразу вверх потянулись руки.
- Возьмем с каждой трибуны первых попавшихся зрителей, - объявил кло-
ун-богатырь.
- Ребенок! Он, ясное дело, не поднимет! - запротестовал кто-то в за-
ле.
- Вес моих гирь испытают представители разных поколений! - объявил
клоун-богатырь. - Как говорится, и старые и малые!..
И тут же ему на глаза "случайно" попался я...
Я был в десятом ряду, но очутился внизу на арене так быстро, будто
сидел в первом. Однако, очутившись там, внизу, я вдруг понял, как это
страшно - выступать перед зрителями. Сотни глаз со всех сторон устави-
лись на меня и на гири. И все ждали... Только обычно от человека, стоя-
щего на арене, рядом с гирями, ждут, чтобы он их поднял, а от меня жда-
ли, чтобы я не сумел их поднять. Все было наоборот.
Я смотрел на клоуна, как на самого настоящего богатыря и героя: он
расхаживал по арене совершенно спокойно, будто вокруг не было никаких
зрителей и никто с трибун на него не глазел. А у меня тряслись коленки,
и я со страху чуть было не поднял гири, которые были такими легкими,
что, казалось, прямо-таки прилипали к моим ладоням и тянулись за ними
вверх. Но я вовремя опомнился, напряг все свои силы и сумел не поднять!
Я даже не сдвинул их с места. Потом я, подражая ассистентам клоуна-бога-
тыря, стал вытирать пот со лба. Пот у меня действительно выступил...
- Что, не под силу? - над самым моим ухом прогремел голос.
- Не под силу, - растерянно ответил я.
- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - торжественно
провозгласил клоун. - Теперь вызовем первых попавшихся зрителей с другой
трибуны. Начали мы с ребенка, а сейчас вызовем мужчину. Да покрепче,
поздоровее!
Я вернулся на свое пятое место в десятом ряду. Представление продол-
жалось... А мне хотелось, чтобы оно уже кончилось: не терпелось поскорее
вернуться домой и позвонить Деду-Морозу. У меня была к нему одна очень
важная просьба!..
Я снова набрал две двойки. И снова мне ответил знакомый Снегурочкин
голос:
- "Стол заказов" слушает!
- Это я... Петя-каникуляр!
- Оформить заказ на выполнение желаний?
- Да, пожалуйста. Если не трудно...
- Такая наша работа.
- Я бы очень хотел, чтоб все мои друзья очутились в цирке на дневном
представлении!
- Обслуживаем только каникуляров! - строго ответил "Стол заказов".
- Но ведь меня это очень развлечет. Мне доставит огромное удо-
вольствие, прямо-таки наслаждение, если все мои приятели окажутся в цир-
ке!
- Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Может быть, он разрешит...
в порядке исключения. Соединяю!
Я начал повторять свою просьбу, но Дед-Мороз перебил меня:
- О, не затрудняй себя: я слышал ваш разговор по отводной трубке. Во-
обще-то говоря, Снегурочка абсолютно права: по правилам я должен развле-
кать только каникуляров. У сказки ведь тоже есть свои законы. Если, зна-
ешь ли, волшебники начнут делать все, что им взбредет в голову, они та-
кое натворят на белом свете... Но в порядке исключения, так уж и быть,
пойду тебе навстречу: организую для всех твоих приятелей культпоход в
цирк.
- Завтра? - обрадовался я.
- Нет, не завтра, а в ближайшее воскресенье.
- Почему-у? Мне бы очень хотелось...
Дед-Мороз опять перебил меня:
- Я дисциплинированный волшебник и не могу отрывать ребят от занятий.
И от всяких общественных дел. Особенно сейчас, когда они в школе гото-
вятся ко дню открытия...
- Что это они там собираются открывать? - лениво перебил я волшебни-
ка.
- Вот видишь, я нечаянно нарушил законы сказки: каникуляру нельзя да-
же рассказывать о том, что делается в школе. Ни о каких занятиях, ни о
каких делах! Он должен только отдыхать и развлекаться. Так что больше я
ничего не расскажу. А просьбу твою насчет цирка выполню.
И сразу же в трубке раздался голос дед-морозовской внучки:
- Заказ принят! Номер заказа: два дробь семь. Приняла и оформила Сне-
гурочка.
Я уже говорил о том, что мне в ту далекую пору очень нравились выход-
ные дни.
Но, пожалуй, никогда еще я не ждал воскресенья с таким нетерпением,
как после разговора с Дедом-Морозом. Ведь на дневном воскресном предс-
тавлении в цирке должна была осуществиться одна моя необыкновенная за-
тея! Необыкновенная!..
"Будет так... - размышлял я. - Выкатят огромные гири, выйдет кло-
ун-богатырь, а потом уж спущусь на арену и я. Спущусь тихо и скромно,
будто первый раз в жизни...
Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от
изумления. "Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - восклик-
нет клоун. И обратится ко мне:
- Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири?" А я возьму и подниму
их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что
я великий силач! Ведь остальные "подсадки" не будут подводить клоуна и
не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда
все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном по-
ле! Забудут обо всех моих неудачах!.. Обо всех!"
И вот наступил долгожданный день.
Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной
трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно
быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону.
А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Миш-
кой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то
неприятно на это смотреть...
Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длинню-
щего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от
Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Ва-
лерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это
Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?
"Ну ничего, Валерик, - думал я. - Скоро, буквально через каких-нибудь
полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые
приятели!"
Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо
длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем
в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих
тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.
- Сколько можно смотреть на этих зверей! - тихонько ворчал я. - Зоо-
парк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что
ли?
- Все-то тебе не нравится, - рассердилась женщина, сидевшая рядом. -
Вышел бы сам на арену да и выступал!
Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действи-
тельно появлюсь на арене.
И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите
клоуна-богатыря!
"Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это
точно!" - говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже
Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както
по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты,
отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите?
Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх.
Только один Валерик не рвался проверить клоуна... Жорина ручища тянулась
ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не
заметил. Взгляд его опять совершенно "случайно" наткнулся на мою руку.
После первого представления клоун за кулисами сказал мне:
- Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди
себя естественней!
И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего
стула и робко спросил:
- Вы вызываете меня?
- Ну да, тебя!
- Именно меня?
- Тебя! Тебя, мальчик!
- И я могу спуститься вниз, на арену?
- Можешь!
- А мое место тут без меня не займут?