Страница:
— г Тут с вами хотят поговорить… В общем…
Тот же резкий голос быстро заговорил:
— Пускай приезжает прямо сейчас!
— В общем, Лариса Викторовна, у меня здесь московский журналист, он хочет с вами перебеседовать, — закончил фразу Ястребов.
Лариса не стала долго раздумывать, положила трубку и быстренько собралась в дорогу. Через полчаса ее «Вольво» припарковался у одного из двухэтажных старых особнячков в центре города, где размещался офис регионального представительства движения «Яблоко» в Тарасове.
Рядом с белоснежным, отутюженным Ястребовым за столом сидел маленький коренастенький бородатый человек в очень демократическом одеянии, резко контрастирующем с официозным прикидом хозяина кабинета. Бородач, по виду лет тридцати, был одет в летнюю майку не первой свежести, джинсы и кроссовки. Лариса отметила, что все вещи тем не менее были фирменными. На руке у незнакомца были дорогие часы, а прямо перед ним лежала пачка легких «Мальборо». Как только Лариса вошла в кабинет, он тут же вскочил и бросился навстречу ей.
— Александр Вампилов, — без лишних преамбул представился бородач и вручил визитку.
На ней было написано, что Вампилов работал в секторе региональных исследований Центра гуманитарно-политического мониторинга города Москвы.
— Котова Лариса Викторовна, — в ответ представилась Лариса.
— Очень приятно, вы — частный детектив? — быстро спросил Вампилов, не давая Ястребову вставить свое слово.
— Я — любительский частный детектив, — уточнила Котова.
— Можно не скромничать, мне уже рассказали про ваши успехи. Дело в том, что это дело для меня носит некоторый личный оттенок. Одна из жертв была моим близким другом. Я очень заинтересован в раскрытии этого преступления, — темп речи Вампилова походил на скороговорку. — Если вы возьметесь, это будет лучше всего, потому что милиция — все это несерьезно. Они…
— Подождите, — Лариса остановила жестом словоизлияния Вампилова. — Давайте по порядку.
— Вы присаживайтесь, — в свою очередь не растерялся Вампилов, выдвинул стул и придвинул к Ларисе сигареты. — Курите…
Создавалось впечатление, что не Ястребов является хозяином кабинета, а Вампилов. Причем Ястребов, не страдающий особой стеснительностью и апатичностью, в данной ситуации не мог вставить ни слова: для этого просто не оставалось времени — Вампилов цепким коршуном завладел вниманием Ларисы. Он вперил в нее свой взгляд, и Кетовой показалось даже, что этот человек обладает каким-то нездоровым магнетизмом. Последующий разговор навел ее на мысль, что более соответствующей ему была бы фамилия «Вампиров». Как только они присели за стол, московский журналист начал быстро излагать свои мысли по поводу происшедшего.
— Элис убили первой, а этого бизнесмена, забыл его фамилию, после, — скороговоркой произносил Вампилов. — Потом еще выкинули из окна чиновника. Эти два убийства — лишь для отвода глаз. Если вам кажется это абсурдным, то это только на первый взгляд.
Вы займетесь этим делом, и поймете, что я прав. Для меня отношения с Элис очень много значили. Я могу вам рассказать многое, что вам будет полезно для вашей работы. Я расскажу вам…
— Но почему вы считаете, что мишенью была Элис? — перебив Вампилова, спросила Лариса.
— Потому что ее убили первой. Киллер там был довольно профессиональный. Николай, — Вампилов небрежно кивнул в сторону функционера местного «Яблока», — узнал кое-что по своим каналам в ментуре. Ему сказали, что киллер — профессионал. Вы покажите мне профессионала, который не попадает с первого раза? Не покажете? Вот так…
— Но зачем нужно было выкидывать из окна Парамонова? — Ларису начинал занимать этот полемический разговор. — Не кажется ли вам, что вы слишком возбуждены смертью подруги и не принимаете другие жертвы всерьез?
— Нет, нет! — раздраженно отмахнулся Вампилов. — Все эти Парамоновы и этот…
— Ростовцев, — подсказал фамилию третьей жертвы Ястребов.
— Да-да, Ростовцев… Так вот, смерть этих людей никому не нужна. Это мелкие сошки.
Заметив скептическое выражение на лице Ларисы, Вампилов тут же объяснил:
— Для вас, возможно, они что-то представляют.
Для вас, в Тарасове. Но тут масштаб другой, поймите!
Преступление серьезное. Поэтому я настаиваю на том, что преступление было направлено против Элис. Остальные выстрелы и выкидыш из окна — для отвода глаз.
— Ваши аргументы? — коротко спросила Лариса, поняв, что дискутировать с Вампиловым бесполезно.
— Пожалуйста, — с готовностью ответил москвич. — Может быть две версии. Одна — террористическая, политическая. Другая — бытовая. В первой версии, к сожалению, вам, наверное, делать нечего. Потому что очень опасно.
— Почему?
— А я вам объясню! Если это все делалось с какими-то политическими целями, то здесь задействованы мощные организации, против которых частный детектив слаб. У нас не Голливуд, у нас — Тарасов на Волге.
— Кому нужна была смерть Элис?
— Левым, правым, анархистам, антиглобалистам, кому угодно! — воскликнул Вампилов. — Вы посмотрите, какие сейчас времена! Америка — уже не наш друг номер один, и это убийство, про которое сейчас говорят в самом начале новостных выпусков в США, может омрачить отношения с Россией. Это же неслыханно! Одно дело — обворовать негра-баскетболиста, приехавшего играть за ваш клуб за средненькую по американским меркам зарплату, другое дело — убить представителя крупнейшего фонда, которая прибыла в провинцию для развития демократических институтов.
— Кто же, по-вашему, стоит за этим всем? Давайте покончим с политической версией, скажите прямо, на кого вы думаете!
— Спецслужбы, — коротко ответил журналист. — Причем это могут быть как наши, так и американцы.
Там тоже много всяких грязных дел делается. Конференция, кстати, на другой день закончилась без принятия каких-либо решений, — поднял палец вверх Вампилов. — Никаких грантов фонд выделять не будет. Российский бизнес, несмотря на красивые слова, показал, насколько он коррумпирован и криминализирован.
— Другими словами, убийцы хотели сорвать планы американцев?
— Совершенно верно, — мгновенно согласился Вампилов. — И губернатора вашего тоже выставить идиотом, кстати… Вот вам и еще один политический подтекст. Так что ищите…
— Направления поиска, если опираться на ваши слова, безграничны.
— А тут есть и еще одна версия, — Вампилов перед этой фразой выдержал паузу, чем удивил Ларису.
— Какая же? Бытовая? — Лариса чуть усмехнулась.
— Да, — Вампилов неожиданно погрустнел и опустил голову. — Но она может смыкаться и с политической.
— Это как?
— А я вам объясню, — поднял брови московский журналист. — У Элис был муж, Мозес Шварц. Могу вам сразу сказать, что, во-первых, он шизофреник, во-вторых, еврей, — Вампилов скосил многозначительный взгляд в сторону Ларисы, — а в-третьих, он яро ненавидит русских.
— То есть он еще и параноик? — решил уточнить Ястребов, который до сих пор просто присутствовал при беседе, выполняя роль статиста.
— Может быть, — не поворачивая головы к Ястребову, сказал Вампилов. — Во всяком случае, ревнивец он редкостный. Очень не похож на демократичного американца. Впрочем, янки — они туповаты. Только говорят о том, что они все такие умные, а на самом деле… Это не относилось к Элис. — Александр тяжело вздохнул и закурил еще одну сигарету.
Красиво выпустив в потолок дым, он продолжил:
— Кстати, забыл еще упомянуть, что этот Мозес — еще, кажется, и педик. Скрытый…
— Какое это имеет отношение к делу? — скривилась Лариса.
— Может быть, и никакого. Гораздо важнее, что Мозес угрожал ей на протяжении последнего времени много раз. Я же говорил, что он — ненормальный, но одновременно и очень опасный.
— И вы думаете, что этот самый Мозес нанял киллера в России, чтобы убить свою бывшую жену?
— Вполне правдоподобно, — нисколько не смутившись скепсисом Ларисы, отреагировал Вампилов. — Никто бы не подумал.
— Кроме вас…
— Ну не хотите принимать эту версию — не надо, — обиделся Александр.
— Нет, почему же. Вы рассказывайте. Все, что вы говорите — очень интересно, — успокоила его Лариса.
— В таком случае слушайте!
И Лариса услышала красочную историю взаимоотношений Элис Симпсон с Мозесом Шварцем, в которые злым гением потом вклинился русский Дон Жуан по имени Александр Вампилов.
Мозес Шварц был тридцатипятилетним владельцем радиостанции. Его отец имел богатые связи в еврейской общине Нью-Йорка и в Израиле. Он занимался обустройством евреев, прибывающих из Израиля в Штаты. И состояние его в основном базировалось на деньгах тех евреев, которые не желали служить идеям процветания Земли обетованной и пытались устроить свою обеспеченную жизнь в более спокойных и богатых Соединенных Штатах. Среди них, кстати, было много выходцев из России, которые свою эмиграцию в Израиль рассматривали только как этап на пути к внедрению в самое прогрессивное и богатое общество планеты. А именно — американское.
Старик Элиаху Шварц, увешанный пейсами, «растусовывал» своих соплеменников, подыскивал для них подходящую работу в Америке, улаживал дела с эмиграционной службой. Порой его действия были не совсем законны, но благодаря национальной пронырливости и изворотливости никаких проблем с ФБР и полицией он не имел. Его сын Мозес придерживался правых взглядов и с молодости был убежден, что Советский Союз является империей зла. Свою недоверчивость к СССР Мозес перенес и на русских в целом.
Ко всему прочему, он знал, что в России недолюбливают евреев, а отдельные «продвинутые» доморощенные антропологи с маниакальной подозрительностью вглядываются в лица людей с русскими фамилиями и, обнаружив малейший намек на семитские черты, делают однозначный вывод — «еврей». А Мозес Шварц любил свою национальность. Он был уверен в богоизбранности нации.
Единственный прокол в его ортодоксальном подходе к жизни случился в сфере личных отношений.
Он влюбился в чисто англосаксонскую девушку Элис Симпсон, хотя ему надлежало искать свою избранницу в «своей» общине, посещать по субботам синагогу и слушать разглагольствования раввина.
Но Элис, не обладавшая, кстати, по мнению мамы Мозеса, ни красотой, ни особым умом и, главное, не бывшая иудейкой, почему-то приворожила владельца радиостанции. И он пошел — неслыханное дело! — на брак с ней. Но Элис, бывшая по своему характеру несколько легкомысленной девицей, скоро начала понимать, что ее раздражает консерватизм мужа. Ко всему прочему, она по роду своей работы много разъезжала по миру, а это не способствовало прочности семьи.
А когда талантливая русистка влюбилась в несколько экстравагантного московского журналиста Вампилова, браку с Мозесом пришел конец, Элис прибыла из России в приподнятом настроении, счастливая, и первое, на что наткнулся ее взгляд на родине, было недовольное лицо Мозеса. Его в очередной раз против Элис накрутила любимая мама. Элис терпеть не могла этой семейственности, когда старшие родители вмешиваются в дела взрослых детей. Собственно, в большинстве американских семей такого не было. Но семья Шварц была не совсем американской — а евреи любят оглядываться на мнение своей мамочки.
Элис вспыхнула как спичка и заявила мужу, что встретила мужчину своей мечты.
— В России? — поигрывая желваками на скулах, спросил Мозес.
— Да, в России. Он русский и с удовольствием ест гамбургеры со свининой, — уколола Элис мужа, который был вегетарианцем.
После этого признания разразился жуткий скандал, который не имел ничего общего со знаменитой американской политкорректностью. Было разбито много посуды, телефонный аппарат и несколько бутылок из бара. Несдержанность Мозеса поразила Элис.
После того, как скандал немного угас, муж признался Элис, что чувствует явное ухудшение своего психического здоровья. Он весь дрожал от негодования и на следующий день запил, что ранее у него не наблюдалось.
Жизнь, однако, продолжала идти своим чередом.
Элис снова поехала в Россию на несколько месяцев.
В Москве она сожительствовала с Вампиловым, чего не скрывала от своего мужа. А тот вынужден был обратиться к психотерапевту. Однако навязчивая идея не проходила. Мозес вскоре пробил бизнес-тур в Россию и отправился на разговор с соперником.
Вампилов ему совершенно не понравился. Колкие, ехидные реплики по поводу американцев привели Мозеса в состояние повышенной возбужденности.
Встречи было всего две, и обе происходили по инициативе Мозеса. Он хотел лично посмотреть на чудо, которое овладело мыслями и душой его жены, и был крайне разочарован: в Вампилове он не обнаружил ни грана подобострастности и зависти по отношению к нему, более богатому и преуспевающему американцу.
Мало того, этот выскочка осмеливался поучать Мозеса и критиковать его воззрения. Шварц покидал Москву крайне недовольным и озадаченным.
— Ты — самая тупая дура, которую я видел в этой жизни! — заявил Мозес своей уже бывшей жене, отправляясь назад в Америку.
Элис пожала плечами. Ей было нечего сказать человеку, в котором она совершенно разочаровалась.
А Мозес полетел через океан, обдумывая планы мести своей неверной возлюбленной. Он ничего не мог поделать с овладевшей им ревностью.
— Ну, хорошо, все понятно, но все же попытки обвинить Мозеса в причастности к смерти Элис выглядят натянутыми, — после паузы, образовавшейся после рассказа Вампилова, сказала Лариса.
— Я же вам говорю, что этот человек психически ненормален.
— Будь он трижды ненормален, все это сомнительно. Кого он мог нанять в Америке для убийства своей жены на другом конце света?
— У него есть связи в России. И не исключаю, что связи эти криминальные. Он был здесь два раза, — упрямо повторил Александр. — И, кстати, собирается в Москву через неделю. Не знаю, правда, поедет ли сейчас или нет. Я имею в виду — после этих всех событий…
Если виноват — значит, не прилетит. Или, наоборот…
В общем, это уже ваша прерогатива. Все, что знал, я рассказал вам.
— По идее, если он такой ревнивец, логичнее было предположить, что он будет покушаться на вас, — заметила Лариса.
— А он пытался. Он пытался, — повторил Вампилов, видимо, для пущей убедительности. — Каких-то отморозков нашел, И сразу после его отъезда из Москвы в прошлом году на меня наехали.
— Как это произошло?
— Встретили около подъезда. Не учли только, что вышел мой сосед — он работает в ФСБ, — так он выхватил пистолет, и они разбежались.
— Неужели никого не задержали?
— Убежали, — вздохнул Вампилов.
— А вы уверены, что то происшествие — его рук дело?
— А кого же?
— Возможно, какие-нибудь политические дела.
У нас же принято нападать на неугодных журналистов. А вы, надо понимать, именно из таких…
— Да, до сих пор шутят, что Вампилов — вечный оппозиционер. Может находиться в оппозиции даже к стулу, — насмешливо подал реплику Ястребов.
— А ты, Николай — вечный оппортунист, — похоже, самолюбивый Вампилов снова обиделся.
— Ну, господа, вы можете продолжать свой идеологический спор и без меня. — Лариса поднялась со стула и собралась уходить.
— Так вот, — остановил ее жестом Вампилов. — То происшествие осталось нераскрытым. Но это, оказывается, были цветочки. А ягодки выросли сейчас…
— Спасибо вам за информацию, — сказала Лариса. — А вы надолго в Тарасов?
— Сегодня вечером отбываю в Москву, — вздохнул Вампилов. — Я приехал только для того, чтобы узнать, как продвигается расследование, и в случае каких-то ступоров со стороны милиции содействовать гласности происшедшего через центральную прессу.
— И что же, на ваш взгляд, милиция энергична?
— Энергична, как быки в брачный период, — сострил неожиданно журналист. — Я же уже говорил, что они найдут кого угодно, чтобы засадить и отчитаться. А вам я желаю успеха в разработке всех версий, — сказал Вампилов. — Но в Москву вам лучше наведаться. О приезде или неприезде Мозеса Шварца я вам сообщу.
— Почему бы вам не познакомить с вашими предположениями и милицию? — спросила Лариса.
Вампилов вытаращил на нее непонимающие глаза.
— Провинциальной милиции? — уточнил он вызывающе. — Благодарю покорно! Они же не будут этим заниматься! Я уверен, что это дело только для частного детектива. Менты или вообще запутаются в деле из-за своей непроходимой тупости, или посадят кого-нибудь первого подвернувшегося. А против американца руку поднять не отважится, может быть, даже ФСБ.
Кстати, Николай, они подключились к делу?
— Да, но толку мало, — вяло ответил Ястребов. — Руководство заявляет, что через неделю всех найдут и посадят.
— Найдут. И посадят, — сразу же согласился Вампилов и упрямо повторил:
— Только не того, кого нужно. Посадят, кого нужно им.
Последнее слово он произнес, особо акцентируя на нем. А Лариса, уходя из офиса «Яблока», внутренне не согласилась с Вампиловым. Поскольку разобраться в деле и помочь посадить именно того, кто действительно виноват, становилось делом ее чести. Позади было слишком много криминальных историй и ее успехов в распутывании сложных дел, чтобы Котова не стала этим заниматься только потому, что никто ей в этом случае не платит за работу. Она любила выигрывать всегда и быть первой. А это дело было именно из тех, которое может проверить ее на соответствие своим жизненным принципам.
Глава 4
После разговора с возбужденным «вечным оппозиционером» Вампиловым Лариса посмотрела на часы и пришла к выводу, что еще успеет в этот день заняться и другими версиями дела. Следующим в списке Кетовой, которая решила действовать методично и спокойно, стоял бизнесмен Игорь Ростовцев. Он был убит вторым выстрелом неизвестного киллера, через секунду после Элис Симпсон.
Посещение главного супермаркета «Планета» в центре города мало что прояснило. Заместитель Ростовцева, некто Михаил Полубейцев, принял Ларису довольно радушно, но узнав о цели визита, только пожал плечами, сохраняя приличествующий случаю траурный вид.
— Мы все ломаем голову, кому это было надо, — сказал он. — У нас нет никаких проблем ни с криминалом, ни с властями и вообще ни с кем. Конкуренты, конечно, есть, но они здесь ни при чем. Я и в милиции так сказал.
— А личные дела?
— Там тоже вы ничего не найдете, — убежденно заявил Полубейцев. — Хотя попробовать, конечно, можно. К жене съездите, адрес я вам дам. Но мы думаем, что не в Ростовцеве дело. Американку, наверное, хотели убить — не знаю уж, правда, зачем. Может, политика какая замешана. Мы все убеждены, что это случайность. Парамонова, может, грохнуть хотели, а может, и американку. А Игорь — он никому был не нужен. В смысле, его смерть никому не была нужна, — поспешно поправился он.
Ларисе ничего не оставалось, как взять предложенный адрес жены Ростовцева, Инги, и удалиться.
Полубейцев предлагал еще съездить к матери Игоря, но, сочтя это лишним, Лариса от адреса отказалась.
Дом, в котором жила вдова Игоря Ростовцева, представлял собой новую кирпичную девятиэтажку, выстроенную недавно в западных традициях. Квартиры в ней, естественно, были самой улучшенной планировки и очень дорогие. Однако домофона в доме не оказалось, вместо него на металлической двери красовался просто кодовый замок. Лариса не стала методом тыка пытаться набрать нужный номер, а отошла чуть в сторонку — возле дома остановился автомобиль, из которого вышел высокий мужчина в легком дорогом костюме спортивного покроя. Он уверенно двинулся к подъезду, набрал код и распахнул дверь. Лариса спокойно прошла следом: ее внешний вид не позволил мужчине заподозрить, что она пришла сюда с какими-то дурными намерениями. Поднявшись в лифте на седьмой этаж, Лариса позвонила в нужную дверь. Через некоторое время хрипловатый низкий голос спросил:
— Кто там?
— Могу я видеть Ингу Ростовцеву? — спросила в ответ Лариса.
Дверь приоткрылась, но не до конца — она была на цепочке. В образовавшемся прогале Лариса увидела высокую худую женщину с узким лицом, резкими чертами и большим ртом.
— Вы кто? — спросила она, в упор глядя на Ларису глубокими черными глазами.
— Моя фамилия Котова, я директор ресторана «Чайка», — представилась Лариса. — А зовут меня Лариса Викторовна. Дело в том, что мой муж тоже бизнесмен, и он присутствовал на конференции, так же как и ваш. Более того, в тот самый момент, когда прозвучали выстрелы, он находился рядом.
— Ну и что? — неприязненно спросила Инга. Дверь до конца она так и не открыла и не приглашала Ларису войти.
— Вы, наверное, слышали, что в тот вечер погиб еще один человек, присутствовавший на конференции, — Виталий Парамонов?
— Ну и что? — снова спросила Инга.
— Дело в том, что я выясняю обстоятельства этого дела, потому что это так или иначе связано с моим мужем.
— Ну и выясняйте, я-то тут при чем? — пожала узкими плечами Инга.
— Я хотела бы попросить вас о помощи, чтобы вы рассказали мне о своем муже, о его делах, — не смутилась Лариса от такого, мягко говоря, холодного приема. — Ведь вы жена и лучше других должны его знать.
Мне бы это очень помогло разобраться, ведь вы наверняка тоже заинтересованы в том, чтобы убийца вашего мужа был найден? Мы могли бы стать союзниками.
— Расследованием занимается милиция, — четко проговорила Инга. — И я не понимаю, для чего в него лезете вы? Вы же, кажется, директор ресторана.
— О, это долго объяснять, но я могла бы рассказать, если вам интересно, — сказала Лариса в надежде, что Инга все-таки пригласит ее войти, а уж там она постарается построить разговор так, чтобы вывести ее на откровенность. Но взгляд Инги не смягчился ни на йоту.
— Я не стану с вами разговаривать, — проговорила она, и голос ее стал еще более хриплым. — С какой стати? Мне вам нечего сказать, тем более что я вас не знаю и не доверяю вам. Проходимцев сейчас хватает.
Ишь, какая добренькая нашлась — убийцу мужа она мне найдет! Да кто ты такая?
Лицо Инги постепенно начало стервенеть, и она на глазах превращалась в базарную хабалку.
— Я уже сказала, — стараясь держаться спокойно, ответила Лариса. — Вы можете проверить.
— Ничего я проверять не стану. И уходите отсюда, все равно ничего не скажу!
И, уже не сдерживаясь, прокричала вслед Ларисе:
— Убирайтесь вон отсюда! Человека похоронить не успели, а вы лезете! А то сейчас милицию вызову!
И она с силой захлопнула дверь. Лариса, не ожидавшая подобного приема и ошарашенная им, медленно стала спускаться по лестнице вниз…
На улице она села в свою машину, отъехала подальше и закурила. Жаль, конечно, что так получилось с женой Ростовцева, но в конце концов это не смертельно, у него еще есть мать, может быть, она окажется более разговорчивой? Зря Лариса не взяла ее адрес, придется теперь снова звонить в «Планету».
Лариса достала сотовый телефон. Трубку взял Полубейцев.
— Я опрометчиво отказалась от адреса матери Игоря Сергеевича и теперь очень прошу вас сообщить его мне, — проговорила Лариса.
— Что, к Инге зря съездили? — спросил он.
— Да, разговора не получилось.
— Я так и предполагал, — вздохнул Полубейцев. — Но не отчаивайтесь, она все равно вряд ли могла сказать что-то полезное. Записывайте адрес Ольги Константиновны, думаю, что она с вами побеседует с удовольствием.
Ольга Константиновна жила в пяти минутах езды от апартаментов своего сына, правда, ее дом был не таким шикарным — обычная панельная девятиэтажка. Лариса остановила машину у подъезда и, поднявшись на третий этаж, позвонила в дверь. На этот раз дверь открылась без вопроса «кто там», и Лариса увидела пожилую полную женщину с красными заплаканными глазами. Она была одета в простой домашний халат с крупными цветами, стоптанные тапочки, короткие волосы с химической завивкой почти все были седыми.
— Здравствуйте, вы Ольга Константиновна? — спросила Лариса.
— Да, я, — тихо ответила женщина. — А…
Она не закончила вопрос, и Лариса сама торопливо проговорила:
— Я Лариса Котова, директор ресторана «Чайка».
Мой муж, как и ваш сын, занимается бизнесом, он был рядом с ним в тот момент, когда…
— Господи! — женщина судорожно всхлипнула. — Да что же это такое? Вот торе-то… И вы такая молодая, чуть постарше Игоря моего, наверное. Да за что же это? И ваш муж тоже погиб?
— Нет, — ответила Лариса, ощущая какую-то неловкость, словно она была виновата, что ее муж не погиб и что горе обошло ее стороной, а вот эту женщину нет. И тихо добавила:
— Его ранили…
— А-а, — кивнула женщина, вытирая слезы. — Ну, слава богу, обошлось. Хоть кому-то повезло. Да вы проходите, проходите, что ж я вас на пороге держу?
Лариса разулась в прихожей и прошла за женщиной в кухню. Ольга Константиновна не плакала, но Лариса видела, что она держится из последних сил и в любой момент может разрыдаться снова. Ларисе было очень неприятно от осознания того, что сейчас ей придется бередить рану этой женщины, заставлять говорить о том, что причинит ей боль, но она успокаивала себя тем, что сделать это необходимо для ее же блага.
Пусть сына ей никто не вернет, но хотя бы виновник его смерти будет наказан.
Ольга Константиновна, видимо, интуитивно почувствовала, что ей сейчас придется много говорить о сыне, и старалась оттянуть этот момент.
Тот же резкий голос быстро заговорил:
— Пускай приезжает прямо сейчас!
— В общем, Лариса Викторовна, у меня здесь московский журналист, он хочет с вами перебеседовать, — закончил фразу Ястребов.
Лариса не стала долго раздумывать, положила трубку и быстренько собралась в дорогу. Через полчаса ее «Вольво» припарковался у одного из двухэтажных старых особнячков в центре города, где размещался офис регионального представительства движения «Яблоко» в Тарасове.
Рядом с белоснежным, отутюженным Ястребовым за столом сидел маленький коренастенький бородатый человек в очень демократическом одеянии, резко контрастирующем с официозным прикидом хозяина кабинета. Бородач, по виду лет тридцати, был одет в летнюю майку не первой свежести, джинсы и кроссовки. Лариса отметила, что все вещи тем не менее были фирменными. На руке у незнакомца были дорогие часы, а прямо перед ним лежала пачка легких «Мальборо». Как только Лариса вошла в кабинет, он тут же вскочил и бросился навстречу ей.
— Александр Вампилов, — без лишних преамбул представился бородач и вручил визитку.
На ней было написано, что Вампилов работал в секторе региональных исследований Центра гуманитарно-политического мониторинга города Москвы.
— Котова Лариса Викторовна, — в ответ представилась Лариса.
— Очень приятно, вы — частный детектив? — быстро спросил Вампилов, не давая Ястребову вставить свое слово.
— Я — любительский частный детектив, — уточнила Котова.
— Можно не скромничать, мне уже рассказали про ваши успехи. Дело в том, что это дело для меня носит некоторый личный оттенок. Одна из жертв была моим близким другом. Я очень заинтересован в раскрытии этого преступления, — темп речи Вампилова походил на скороговорку. — Если вы возьметесь, это будет лучше всего, потому что милиция — все это несерьезно. Они…
— Подождите, — Лариса остановила жестом словоизлияния Вампилова. — Давайте по порядку.
— Вы присаживайтесь, — в свою очередь не растерялся Вампилов, выдвинул стул и придвинул к Ларисе сигареты. — Курите…
Создавалось впечатление, что не Ястребов является хозяином кабинета, а Вампилов. Причем Ястребов, не страдающий особой стеснительностью и апатичностью, в данной ситуации не мог вставить ни слова: для этого просто не оставалось времени — Вампилов цепким коршуном завладел вниманием Ларисы. Он вперил в нее свой взгляд, и Кетовой показалось даже, что этот человек обладает каким-то нездоровым магнетизмом. Последующий разговор навел ее на мысль, что более соответствующей ему была бы фамилия «Вампиров». Как только они присели за стол, московский журналист начал быстро излагать свои мысли по поводу происшедшего.
— Элис убили первой, а этого бизнесмена, забыл его фамилию, после, — скороговоркой произносил Вампилов. — Потом еще выкинули из окна чиновника. Эти два убийства — лишь для отвода глаз. Если вам кажется это абсурдным, то это только на первый взгляд.
Вы займетесь этим делом, и поймете, что я прав. Для меня отношения с Элис очень много значили. Я могу вам рассказать многое, что вам будет полезно для вашей работы. Я расскажу вам…
— Но почему вы считаете, что мишенью была Элис? — перебив Вампилова, спросила Лариса.
— Потому что ее убили первой. Киллер там был довольно профессиональный. Николай, — Вампилов небрежно кивнул в сторону функционера местного «Яблока», — узнал кое-что по своим каналам в ментуре. Ему сказали, что киллер — профессионал. Вы покажите мне профессионала, который не попадает с первого раза? Не покажете? Вот так…
— Но зачем нужно было выкидывать из окна Парамонова? — Ларису начинал занимать этот полемический разговор. — Не кажется ли вам, что вы слишком возбуждены смертью подруги и не принимаете другие жертвы всерьез?
— Нет, нет! — раздраженно отмахнулся Вампилов. — Все эти Парамоновы и этот…
— Ростовцев, — подсказал фамилию третьей жертвы Ястребов.
— Да-да, Ростовцев… Так вот, смерть этих людей никому не нужна. Это мелкие сошки.
Заметив скептическое выражение на лице Ларисы, Вампилов тут же объяснил:
— Для вас, возможно, они что-то представляют.
Для вас, в Тарасове. Но тут масштаб другой, поймите!
Преступление серьезное. Поэтому я настаиваю на том, что преступление было направлено против Элис. Остальные выстрелы и выкидыш из окна — для отвода глаз.
— Ваши аргументы? — коротко спросила Лариса, поняв, что дискутировать с Вампиловым бесполезно.
— Пожалуйста, — с готовностью ответил москвич. — Может быть две версии. Одна — террористическая, политическая. Другая — бытовая. В первой версии, к сожалению, вам, наверное, делать нечего. Потому что очень опасно.
— Почему?
— А я вам объясню! Если это все делалось с какими-то политическими целями, то здесь задействованы мощные организации, против которых частный детектив слаб. У нас не Голливуд, у нас — Тарасов на Волге.
— Кому нужна была смерть Элис?
— Левым, правым, анархистам, антиглобалистам, кому угодно! — воскликнул Вампилов. — Вы посмотрите, какие сейчас времена! Америка — уже не наш друг номер один, и это убийство, про которое сейчас говорят в самом начале новостных выпусков в США, может омрачить отношения с Россией. Это же неслыханно! Одно дело — обворовать негра-баскетболиста, приехавшего играть за ваш клуб за средненькую по американским меркам зарплату, другое дело — убить представителя крупнейшего фонда, которая прибыла в провинцию для развития демократических институтов.
— Кто же, по-вашему, стоит за этим всем? Давайте покончим с политической версией, скажите прямо, на кого вы думаете!
— Спецслужбы, — коротко ответил журналист. — Причем это могут быть как наши, так и американцы.
Там тоже много всяких грязных дел делается. Конференция, кстати, на другой день закончилась без принятия каких-либо решений, — поднял палец вверх Вампилов. — Никаких грантов фонд выделять не будет. Российский бизнес, несмотря на красивые слова, показал, насколько он коррумпирован и криминализирован.
— Другими словами, убийцы хотели сорвать планы американцев?
— Совершенно верно, — мгновенно согласился Вампилов. — И губернатора вашего тоже выставить идиотом, кстати… Вот вам и еще один политический подтекст. Так что ищите…
— Направления поиска, если опираться на ваши слова, безграничны.
— А тут есть и еще одна версия, — Вампилов перед этой фразой выдержал паузу, чем удивил Ларису.
— Какая же? Бытовая? — Лариса чуть усмехнулась.
— Да, — Вампилов неожиданно погрустнел и опустил голову. — Но она может смыкаться и с политической.
— Это как?
— А я вам объясню, — поднял брови московский журналист. — У Элис был муж, Мозес Шварц. Могу вам сразу сказать, что, во-первых, он шизофреник, во-вторых, еврей, — Вампилов скосил многозначительный взгляд в сторону Ларисы, — а в-третьих, он яро ненавидит русских.
— То есть он еще и параноик? — решил уточнить Ястребов, который до сих пор просто присутствовал при беседе, выполняя роль статиста.
— Может быть, — не поворачивая головы к Ястребову, сказал Вампилов. — Во всяком случае, ревнивец он редкостный. Очень не похож на демократичного американца. Впрочем, янки — они туповаты. Только говорят о том, что они все такие умные, а на самом деле… Это не относилось к Элис. — Александр тяжело вздохнул и закурил еще одну сигарету.
Красиво выпустив в потолок дым, он продолжил:
— Кстати, забыл еще упомянуть, что этот Мозес — еще, кажется, и педик. Скрытый…
— Какое это имеет отношение к делу? — скривилась Лариса.
— Может быть, и никакого. Гораздо важнее, что Мозес угрожал ей на протяжении последнего времени много раз. Я же говорил, что он — ненормальный, но одновременно и очень опасный.
— И вы думаете, что этот самый Мозес нанял киллера в России, чтобы убить свою бывшую жену?
— Вполне правдоподобно, — нисколько не смутившись скепсисом Ларисы, отреагировал Вампилов. — Никто бы не подумал.
— Кроме вас…
— Ну не хотите принимать эту версию — не надо, — обиделся Александр.
— Нет, почему же. Вы рассказывайте. Все, что вы говорите — очень интересно, — успокоила его Лариса.
— В таком случае слушайте!
И Лариса услышала красочную историю взаимоотношений Элис Симпсон с Мозесом Шварцем, в которые злым гением потом вклинился русский Дон Жуан по имени Александр Вампилов.
Мозес Шварц был тридцатипятилетним владельцем радиостанции. Его отец имел богатые связи в еврейской общине Нью-Йорка и в Израиле. Он занимался обустройством евреев, прибывающих из Израиля в Штаты. И состояние его в основном базировалось на деньгах тех евреев, которые не желали служить идеям процветания Земли обетованной и пытались устроить свою обеспеченную жизнь в более спокойных и богатых Соединенных Штатах. Среди них, кстати, было много выходцев из России, которые свою эмиграцию в Израиль рассматривали только как этап на пути к внедрению в самое прогрессивное и богатое общество планеты. А именно — американское.
Старик Элиаху Шварц, увешанный пейсами, «растусовывал» своих соплеменников, подыскивал для них подходящую работу в Америке, улаживал дела с эмиграционной службой. Порой его действия были не совсем законны, но благодаря национальной пронырливости и изворотливости никаких проблем с ФБР и полицией он не имел. Его сын Мозес придерживался правых взглядов и с молодости был убежден, что Советский Союз является империей зла. Свою недоверчивость к СССР Мозес перенес и на русских в целом.
Ко всему прочему, он знал, что в России недолюбливают евреев, а отдельные «продвинутые» доморощенные антропологи с маниакальной подозрительностью вглядываются в лица людей с русскими фамилиями и, обнаружив малейший намек на семитские черты, делают однозначный вывод — «еврей». А Мозес Шварц любил свою национальность. Он был уверен в богоизбранности нации.
Единственный прокол в его ортодоксальном подходе к жизни случился в сфере личных отношений.
Он влюбился в чисто англосаксонскую девушку Элис Симпсон, хотя ему надлежало искать свою избранницу в «своей» общине, посещать по субботам синагогу и слушать разглагольствования раввина.
Но Элис, не обладавшая, кстати, по мнению мамы Мозеса, ни красотой, ни особым умом и, главное, не бывшая иудейкой, почему-то приворожила владельца радиостанции. И он пошел — неслыханное дело! — на брак с ней. Но Элис, бывшая по своему характеру несколько легкомысленной девицей, скоро начала понимать, что ее раздражает консерватизм мужа. Ко всему прочему, она по роду своей работы много разъезжала по миру, а это не способствовало прочности семьи.
А когда талантливая русистка влюбилась в несколько экстравагантного московского журналиста Вампилова, браку с Мозесом пришел конец, Элис прибыла из России в приподнятом настроении, счастливая, и первое, на что наткнулся ее взгляд на родине, было недовольное лицо Мозеса. Его в очередной раз против Элис накрутила любимая мама. Элис терпеть не могла этой семейственности, когда старшие родители вмешиваются в дела взрослых детей. Собственно, в большинстве американских семей такого не было. Но семья Шварц была не совсем американской — а евреи любят оглядываться на мнение своей мамочки.
Элис вспыхнула как спичка и заявила мужу, что встретила мужчину своей мечты.
— В России? — поигрывая желваками на скулах, спросил Мозес.
— Да, в России. Он русский и с удовольствием ест гамбургеры со свининой, — уколола Элис мужа, который был вегетарианцем.
После этого признания разразился жуткий скандал, который не имел ничего общего со знаменитой американской политкорректностью. Было разбито много посуды, телефонный аппарат и несколько бутылок из бара. Несдержанность Мозеса поразила Элис.
После того, как скандал немного угас, муж признался Элис, что чувствует явное ухудшение своего психического здоровья. Он весь дрожал от негодования и на следующий день запил, что ранее у него не наблюдалось.
Жизнь, однако, продолжала идти своим чередом.
Элис снова поехала в Россию на несколько месяцев.
В Москве она сожительствовала с Вампиловым, чего не скрывала от своего мужа. А тот вынужден был обратиться к психотерапевту. Однако навязчивая идея не проходила. Мозес вскоре пробил бизнес-тур в Россию и отправился на разговор с соперником.
Вампилов ему совершенно не понравился. Колкие, ехидные реплики по поводу американцев привели Мозеса в состояние повышенной возбужденности.
Встречи было всего две, и обе происходили по инициативе Мозеса. Он хотел лично посмотреть на чудо, которое овладело мыслями и душой его жены, и был крайне разочарован: в Вампилове он не обнаружил ни грана подобострастности и зависти по отношению к нему, более богатому и преуспевающему американцу.
Мало того, этот выскочка осмеливался поучать Мозеса и критиковать его воззрения. Шварц покидал Москву крайне недовольным и озадаченным.
— Ты — самая тупая дура, которую я видел в этой жизни! — заявил Мозес своей уже бывшей жене, отправляясь назад в Америку.
Элис пожала плечами. Ей было нечего сказать человеку, в котором она совершенно разочаровалась.
А Мозес полетел через океан, обдумывая планы мести своей неверной возлюбленной. Он ничего не мог поделать с овладевшей им ревностью.
— Ну, хорошо, все понятно, но все же попытки обвинить Мозеса в причастности к смерти Элис выглядят натянутыми, — после паузы, образовавшейся после рассказа Вампилова, сказала Лариса.
— Я же вам говорю, что этот человек психически ненормален.
— Будь он трижды ненормален, все это сомнительно. Кого он мог нанять в Америке для убийства своей жены на другом конце света?
— У него есть связи в России. И не исключаю, что связи эти криминальные. Он был здесь два раза, — упрямо повторил Александр. — И, кстати, собирается в Москву через неделю. Не знаю, правда, поедет ли сейчас или нет. Я имею в виду — после этих всех событий…
Если виноват — значит, не прилетит. Или, наоборот…
В общем, это уже ваша прерогатива. Все, что знал, я рассказал вам.
— По идее, если он такой ревнивец, логичнее было предположить, что он будет покушаться на вас, — заметила Лариса.
— А он пытался. Он пытался, — повторил Вампилов, видимо, для пущей убедительности. — Каких-то отморозков нашел, И сразу после его отъезда из Москвы в прошлом году на меня наехали.
— Как это произошло?
— Встретили около подъезда. Не учли только, что вышел мой сосед — он работает в ФСБ, — так он выхватил пистолет, и они разбежались.
— Неужели никого не задержали?
— Убежали, — вздохнул Вампилов.
— А вы уверены, что то происшествие — его рук дело?
— А кого же?
— Возможно, какие-нибудь политические дела.
У нас же принято нападать на неугодных журналистов. А вы, надо понимать, именно из таких…
— Да, до сих пор шутят, что Вампилов — вечный оппозиционер. Может находиться в оппозиции даже к стулу, — насмешливо подал реплику Ястребов.
— А ты, Николай — вечный оппортунист, — похоже, самолюбивый Вампилов снова обиделся.
— Ну, господа, вы можете продолжать свой идеологический спор и без меня. — Лариса поднялась со стула и собралась уходить.
— Так вот, — остановил ее жестом Вампилов. — То происшествие осталось нераскрытым. Но это, оказывается, были цветочки. А ягодки выросли сейчас…
— Спасибо вам за информацию, — сказала Лариса. — А вы надолго в Тарасов?
— Сегодня вечером отбываю в Москву, — вздохнул Вампилов. — Я приехал только для того, чтобы узнать, как продвигается расследование, и в случае каких-то ступоров со стороны милиции содействовать гласности происшедшего через центральную прессу.
— И что же, на ваш взгляд, милиция энергична?
— Энергична, как быки в брачный период, — сострил неожиданно журналист. — Я же уже говорил, что они найдут кого угодно, чтобы засадить и отчитаться. А вам я желаю успеха в разработке всех версий, — сказал Вампилов. — Но в Москву вам лучше наведаться. О приезде или неприезде Мозеса Шварца я вам сообщу.
— Почему бы вам не познакомить с вашими предположениями и милицию? — спросила Лариса.
Вампилов вытаращил на нее непонимающие глаза.
— Провинциальной милиции? — уточнил он вызывающе. — Благодарю покорно! Они же не будут этим заниматься! Я уверен, что это дело только для частного детектива. Менты или вообще запутаются в деле из-за своей непроходимой тупости, или посадят кого-нибудь первого подвернувшегося. А против американца руку поднять не отважится, может быть, даже ФСБ.
Кстати, Николай, они подключились к делу?
— Да, но толку мало, — вяло ответил Ястребов. — Руководство заявляет, что через неделю всех найдут и посадят.
— Найдут. И посадят, — сразу же согласился Вампилов и упрямо повторил:
— Только не того, кого нужно. Посадят, кого нужно им.
Последнее слово он произнес, особо акцентируя на нем. А Лариса, уходя из офиса «Яблока», внутренне не согласилась с Вампиловым. Поскольку разобраться в деле и помочь посадить именно того, кто действительно виноват, становилось делом ее чести. Позади было слишком много криминальных историй и ее успехов в распутывании сложных дел, чтобы Котова не стала этим заниматься только потому, что никто ей в этом случае не платит за работу. Она любила выигрывать всегда и быть первой. А это дело было именно из тех, которое может проверить ее на соответствие своим жизненным принципам.
Глава 4
После разговора с возбужденным «вечным оппозиционером» Вампиловым Лариса посмотрела на часы и пришла к выводу, что еще успеет в этот день заняться и другими версиями дела. Следующим в списке Кетовой, которая решила действовать методично и спокойно, стоял бизнесмен Игорь Ростовцев. Он был убит вторым выстрелом неизвестного киллера, через секунду после Элис Симпсон.
Посещение главного супермаркета «Планета» в центре города мало что прояснило. Заместитель Ростовцева, некто Михаил Полубейцев, принял Ларису довольно радушно, но узнав о цели визита, только пожал плечами, сохраняя приличествующий случаю траурный вид.
— Мы все ломаем голову, кому это было надо, — сказал он. — У нас нет никаких проблем ни с криминалом, ни с властями и вообще ни с кем. Конкуренты, конечно, есть, но они здесь ни при чем. Я и в милиции так сказал.
— А личные дела?
— Там тоже вы ничего не найдете, — убежденно заявил Полубейцев. — Хотя попробовать, конечно, можно. К жене съездите, адрес я вам дам. Но мы думаем, что не в Ростовцеве дело. Американку, наверное, хотели убить — не знаю уж, правда, зачем. Может, политика какая замешана. Мы все убеждены, что это случайность. Парамонова, может, грохнуть хотели, а может, и американку. А Игорь — он никому был не нужен. В смысле, его смерть никому не была нужна, — поспешно поправился он.
Ларисе ничего не оставалось, как взять предложенный адрес жены Ростовцева, Инги, и удалиться.
Полубейцев предлагал еще съездить к матери Игоря, но, сочтя это лишним, Лариса от адреса отказалась.
Дом, в котором жила вдова Игоря Ростовцева, представлял собой новую кирпичную девятиэтажку, выстроенную недавно в западных традициях. Квартиры в ней, естественно, были самой улучшенной планировки и очень дорогие. Однако домофона в доме не оказалось, вместо него на металлической двери красовался просто кодовый замок. Лариса не стала методом тыка пытаться набрать нужный номер, а отошла чуть в сторонку — возле дома остановился автомобиль, из которого вышел высокий мужчина в легком дорогом костюме спортивного покроя. Он уверенно двинулся к подъезду, набрал код и распахнул дверь. Лариса спокойно прошла следом: ее внешний вид не позволил мужчине заподозрить, что она пришла сюда с какими-то дурными намерениями. Поднявшись в лифте на седьмой этаж, Лариса позвонила в нужную дверь. Через некоторое время хрипловатый низкий голос спросил:
— Кто там?
— Могу я видеть Ингу Ростовцеву? — спросила в ответ Лариса.
Дверь приоткрылась, но не до конца — она была на цепочке. В образовавшемся прогале Лариса увидела высокую худую женщину с узким лицом, резкими чертами и большим ртом.
— Вы кто? — спросила она, в упор глядя на Ларису глубокими черными глазами.
— Моя фамилия Котова, я директор ресторана «Чайка», — представилась Лариса. — А зовут меня Лариса Викторовна. Дело в том, что мой муж тоже бизнесмен, и он присутствовал на конференции, так же как и ваш. Более того, в тот самый момент, когда прозвучали выстрелы, он находился рядом.
— Ну и что? — неприязненно спросила Инга. Дверь до конца она так и не открыла и не приглашала Ларису войти.
— Вы, наверное, слышали, что в тот вечер погиб еще один человек, присутствовавший на конференции, — Виталий Парамонов?
— Ну и что? — снова спросила Инга.
— Дело в том, что я выясняю обстоятельства этого дела, потому что это так или иначе связано с моим мужем.
— Ну и выясняйте, я-то тут при чем? — пожала узкими плечами Инга.
— Я хотела бы попросить вас о помощи, чтобы вы рассказали мне о своем муже, о его делах, — не смутилась Лариса от такого, мягко говоря, холодного приема. — Ведь вы жена и лучше других должны его знать.
Мне бы это очень помогло разобраться, ведь вы наверняка тоже заинтересованы в том, чтобы убийца вашего мужа был найден? Мы могли бы стать союзниками.
— Расследованием занимается милиция, — четко проговорила Инга. — И я не понимаю, для чего в него лезете вы? Вы же, кажется, директор ресторана.
— О, это долго объяснять, но я могла бы рассказать, если вам интересно, — сказала Лариса в надежде, что Инга все-таки пригласит ее войти, а уж там она постарается построить разговор так, чтобы вывести ее на откровенность. Но взгляд Инги не смягчился ни на йоту.
— Я не стану с вами разговаривать, — проговорила она, и голос ее стал еще более хриплым. — С какой стати? Мне вам нечего сказать, тем более что я вас не знаю и не доверяю вам. Проходимцев сейчас хватает.
Ишь, какая добренькая нашлась — убийцу мужа она мне найдет! Да кто ты такая?
Лицо Инги постепенно начало стервенеть, и она на глазах превращалась в базарную хабалку.
— Я уже сказала, — стараясь держаться спокойно, ответила Лариса. — Вы можете проверить.
— Ничего я проверять не стану. И уходите отсюда, все равно ничего не скажу!
И, уже не сдерживаясь, прокричала вслед Ларисе:
— Убирайтесь вон отсюда! Человека похоронить не успели, а вы лезете! А то сейчас милицию вызову!
И она с силой захлопнула дверь. Лариса, не ожидавшая подобного приема и ошарашенная им, медленно стала спускаться по лестнице вниз…
На улице она села в свою машину, отъехала подальше и закурила. Жаль, конечно, что так получилось с женой Ростовцева, но в конце концов это не смертельно, у него еще есть мать, может быть, она окажется более разговорчивой? Зря Лариса не взяла ее адрес, придется теперь снова звонить в «Планету».
Лариса достала сотовый телефон. Трубку взял Полубейцев.
— Я опрометчиво отказалась от адреса матери Игоря Сергеевича и теперь очень прошу вас сообщить его мне, — проговорила Лариса.
— Что, к Инге зря съездили? — спросил он.
— Да, разговора не получилось.
— Я так и предполагал, — вздохнул Полубейцев. — Но не отчаивайтесь, она все равно вряд ли могла сказать что-то полезное. Записывайте адрес Ольги Константиновны, думаю, что она с вами побеседует с удовольствием.
Ольга Константиновна жила в пяти минутах езды от апартаментов своего сына, правда, ее дом был не таким шикарным — обычная панельная девятиэтажка. Лариса остановила машину у подъезда и, поднявшись на третий этаж, позвонила в дверь. На этот раз дверь открылась без вопроса «кто там», и Лариса увидела пожилую полную женщину с красными заплаканными глазами. Она была одета в простой домашний халат с крупными цветами, стоптанные тапочки, короткие волосы с химической завивкой почти все были седыми.
— Здравствуйте, вы Ольга Константиновна? — спросила Лариса.
— Да, я, — тихо ответила женщина. — А…
Она не закончила вопрос, и Лариса сама торопливо проговорила:
— Я Лариса Котова, директор ресторана «Чайка».
Мой муж, как и ваш сын, занимается бизнесом, он был рядом с ним в тот момент, когда…
— Господи! — женщина судорожно всхлипнула. — Да что же это такое? Вот торе-то… И вы такая молодая, чуть постарше Игоря моего, наверное. Да за что же это? И ваш муж тоже погиб?
— Нет, — ответила Лариса, ощущая какую-то неловкость, словно она была виновата, что ее муж не погиб и что горе обошло ее стороной, а вот эту женщину нет. И тихо добавила:
— Его ранили…
— А-а, — кивнула женщина, вытирая слезы. — Ну, слава богу, обошлось. Хоть кому-то повезло. Да вы проходите, проходите, что ж я вас на пороге держу?
Лариса разулась в прихожей и прошла за женщиной в кухню. Ольга Константиновна не плакала, но Лариса видела, что она держится из последних сил и в любой момент может разрыдаться снова. Ларисе было очень неприятно от осознания того, что сейчас ей придется бередить рану этой женщины, заставлять говорить о том, что причинит ей боль, но она успокаивала себя тем, что сделать это необходимо для ее же блага.
Пусть сына ей никто не вернет, но хотя бы виновник его смерти будет наказан.
Ольга Константиновна, видимо, интуитивно почувствовала, что ей сейчас придется много говорить о сыне, и старалась оттянуть этот момент.