Страница:
Как-то легко я смирился с новой реальностью, легко переметнулся со стороны закона и порядка на сторону беззакония и хаоса. Учился, тренировался, воспитывал в себе новые ценности и совершенно забыл, что когда-то был другим. В суете криминальной жизни я потерял себя, позабыл все прежние ценности и идеалы, превратился в иное существо. Даже радовался новой жизни. Большие деньги, широкие возможности, почти полная безнаказанность, и душа, душа, данная свыше, почернела и затвердела, как остывающий поток лавы. Не Василий Красников проклял меня, изорвав до полусмерти. Нет его вины в гибели души. Лишь моя вина... Не вирус портит человека, а он сам себя портит, отрекаясь от прежних ценностей и жадно принимая новые, потому что они более красивые и блестящие. Каждый человек – пахарь своей души: как выпашет он свою почву и что пожелает посеять, то и прорастет, заколышется морем стеблей.
Погрузившись в пучину авантюрной бандитской жизни, я перестал считать себя солдатом. Утерял значения слов "независимость" и "свобода", вывернул наизнанку понятия справедливости и закона, ошибочно считал чёрный цвет белым, и наоборот. Потерял контроль над своими стремлениями и мыслями, в результате чего превратился в фигуру на шахматном поле, стал частью чужой, зловещей и непонятной игры. Поддавшись групповому инстинкту, я стал частью толпы, потерял индивидуальность. Волк в волчьей стае. Кто отличит одного волка от другого? Я никогда не задумывался над самым главным фактом своей новой жизни, никогда не задавал вопрос: "Кто я теперь?".Преступник? Чудовище? Демон?
И лишь сейчас, когда всё опять встало с ног на голову, я наконец понял, кем являлся всё это время...
Да, демон. Да, чудовище. Да, преступник. Легионер Дьявола. Солдат Преисподней. Противник Света. Я стал человеком в ту ноябрьскую ночь, а потом, спустя несколько месяцев, предал сослуживцев. Затем предал ещё раз. И теперь спешу повторить вновь. Но почему?
Потому что я боец Тьмы, имею право предавать даже своих...
Но кто для меня теперь "свой"?..
Вспомнив маленького сына Славы, я нажал педаль газа до упора.
Кто знает, какие события произойдут дальше и произойдут ли они вообще. Кто знает, умру я сегодня в Замке или все же выживу. Кто знает, что нужно Диерсу и какова в этом моя роль. А я знал, чувствовал, подозревал, знал – жизнь круто изменилась вновь. Мне чужд стал свет, потому что рядом со мной сидел его грязный луч; мне чужда стала тьма, потому что она затронула мои личные интересы, мою личную жизнь. Закрыв глаза и уши, отстранившись от внешнего мира, перекрыв поток невеселых мыслей, я нырнул вниз головой в глубокий омут лишь с одним желанием: поскорее коснуться дна и узнать, каково оно.
Диерс что-то говорил, но я не слушал.
– Когда же ты исчезнешь из моей жизни, – ненавистно шепнул я вампиру.
– Не раньше чем всё успешно закончится.
Впереди на дороге образовалась автомобильная пробка, движение в оба направления было парализовано. Я выругался и свернул во дворы, петляя на манер горнолыжника среди припаркованных машин, углов многоэтажек и ограждений детских садов и школ. Когда же, наконец, по обочинам стали проноситься особняки Рассветных холмов, Диерс сказал:
– Я надеюсь, тебе эта машина не дорога как память. Въезжай прямо в ворота – пробьем. Затем делай в точности то же, что буду делать я. Есть шанс сработать оперативно, тогда мы спасём заложников, отыщем артефакт и при удаче свалим до приезда полиции.
– Вряд ли кто-то приедет, – усомнился я в появлении правоохранительных органов у дома депутата Николаева. – Здесь всё давно куплено оборотнями.
– Приедут, – уверенно заявил Диерс. – Не каждый день штурмуют правительственные виллы, так что зуб даю – приедут.
– Ты же крутой как яйцо из стали. Испугался ментов? – усмехнулся я.
– Они не дадут нам так просто уйти, придурок. Не думай, штурм Замка дастся не так легко, как хотелось бы, и не завершится в тридцать секунд. Понаедут полицейские, в которых я не имею права стрелять, но которые имеют право стрелять и в меня, и в тебя. Поверь, лучше уйти до приезда полиции.
– Почему ты не имеешь права стрелять в них?
– Потому что я служу Ордену Света, если ты забыл. Просто взять и завалить человека, не выяснив предварительно, лежит ли на нем смертный грех, я не могу, хоть иногда и хочется.
– Другими словами, ты вправе убить лишь того, кто уже совершил убийство?
– Угу. Затем и нужны Ордену вампиры да оборотни. Кстати, мы уже приехали. Start the beat!
За мгновение до того, как я круто рванул руль влево, направляя машину на чёрные ворота Волчьего Замка, Диерс ткнул пальцем кнопку переключения трэков на панели магнитолы и прибавил громкость до максимума. Глаза его пылали сумасшедшим азартом. Покрышки запрели пронзительную песню крутого заноса, и "крузер" на полном ходу врезался в створки ворот, вырывая их из стен. Отлично помня дорогу, я направил автомобиль прямо в закрытый ещё одними воротами гараж под особняком. Диерс уже стрелял из окна по мечущимся охранникам, а я отстранённо вспомнил, что за музыка десятками децибел изрыгается из аудиосистемы: "исправленная" Вячеславом композиция "Том ждёт" Бутусова и "Deadушек", с убранными словами песни, ускоренная и продлённая до настоящего "драйва". Хобби моего соседа – ремиксы. На обычном персональном компьютере с десятком различных программок он может сделать ремикс из любой композиции. И часто результат "переделки" оказывается много лучше оригинала. Создавая мощный психологический эффект, внедорожник вышиб вторые ворота и промчался по парковочному боксу. Во мне, как и в вампире, бурлил азарт, подогреваемый адреналином и громкой музыкой. Прочертив гараж стремительным снарядом, "крузер" замер у дверей лифта.
Диерс выскочил из машины ещё до того, как она остановилась. Затрещали "Спектры" в его руках – самые популярные пистолеты-пулеметы в мире нечисти и охотников. Мне пришлось открыть заднюю дверцу, чтобы достать сумку, и, сделав это, я тут же нырнул под днище автомобиля, спасаясь от выстрелов бегущих со всех сторон охранников. Если я и хотел сохранить внедорожник как память о былой роскоши, то упустил такую возможность: в блестящих, помятых от двух лобовых ударов поверхностях "крузера" зияли многочисленные уже пулевые отверстия.
Диерс стрелял метко. Он отходил к лифту, и к тому времени, как я оказался подле, успел убить не меньше десяти охранников, в том числе и оборотней. На счастье, кабина лифта стояла внизу, и едва двери открылись, мы, не сговариваясь, ввалились внутрь. Пронзительно засвистели отскакивающие от бетонной поверхности парковки пули, грозясь зацепить нас рикошетом, но через секунду створки лифта беззвучно закрылись. Диерс нажал кнопку второго этажа, затем поднял оба "Спектра" стволами вверх, зажал гашетки и прокрутился на триста шестьдесят градусов, натурально вырезая в матовой потолочной поверхности люк. Я закашлял от едкого порохового дыма, но Диерсу было всё нипочём. Он присел на одно колено, вмиг сгруппировался и сильнейшим усилием бросил своё тело вверх, пробивая насквозь дыру в потолке лифта. Я не успел хорошенько подумать над тем, насколько возможно вообще-то провернуть такой фокус, потому что из дыры свесилась лапища вампира. "Хватайся", буркнул он, и, когда я схватился, выдернул меня на крышу кабины как какой-нибудь килограмм картошки.
Кабина двигалась вверх и уже почти достигла высшей высоты, но Диерс не ждал её остановки. В полутьме короткой шахты он проворно дополз до верхнего её конца, цепляясь за коммуникации и металлические балки. Там, прямо над выходом на последний этаж находилась решетка вентиляционного хода, которую вампир без особого труда вырвал с корнем.
– Живее тащи свой зад! – рявкнул Диерс, заглушив равномерное гудение подъемного механизма, прерываемое время от времени противным лязгом.
Диерс протиснулся в вентиляционный ход, следом, выронив сумку (но успев достать "Спектр") полез я. В следующую секунду кабина лифта прекратила движение, двери её раскрылись, и внутрь ударил шквальный ливень автоматных очередей. Оборотни, встречавшие нас на втором этаже, поняли, что в лифте никого нет, и возбуждённо загалдели. Они ещё не успели заметить дыру в потолке кабины, а Диерс уже выбил локтём решетку в коридоре второго этажа и нырнул в образовавшееся отверстие. Пистолеты-пулеметы в голос заработали подобно отбойным молоткам, пока вампир стремительно падал на вишнёвую ковровую дорожку позади оборотней. рухнув на плечи, Диерс отбросил опустевшие "Спектры", ловко выхватил из-за спины два "Пустынных орла" и добил уцелевших волков, так и не успевших ни единого раза выстрелить в появившуюся за спиной смерть.
– Где сумка? – требовательно спросил охотник, когда я куском мяса свалился вниз из вентиляционной шахты.
В сумке остался не только комплект одежды, но и запасные обоймы для "Спектров". Не смотря на то, что на поясе у меня также были обоймы, Диерс, рыча, поднял оброненный врагом автомат "Штейр". Насколько я знал, волки Ирикона предпочитали штурмовые винтовки именно этого австрийского производителя, а не отечественные "калаши". "Steyr AUG[43] 77" прекрасно подходит и для ближнего, и для дальнего боя, обладает высокой точностью стрельбы и гораздо меньшими, чем у аналогичного оружия других производителей, габаритами за счёт магазина, расположенного в прикладе. Диерс убрал переднюю рукоятку винтовки параллельно стволу, поднял несколько магазинов и рванул к лестнице, по которой – я отчетливо слышал – приближалась толпа оборотней.
– Твои друзья на первом этаже, – крикнул вампир, послав вниз по лестнице короткую очередь. – Артефакт там же.
– Откуда ты знаешь? – удивился я такой проницательности.
– Чую! – осклабился охотник.
Перестрелка на лестнице продолжалась минут пять. Попеременно постреливая вниз, нам удалось ранить двух противников и отвоевать целый пролёт. Затем Диерс схлопотал подряд две пули в левую руку и полным бешеной ярости криком сразу на девяти языках в самых отборных непечатных выражениях пообещал, насколько я понял, жесточайшую расправу над всеми оборотнями мира.
– Серебром стреляют, суки! – закончил он свою гневную тираду, обращаясь уже непосредственно ко мне. Не секрет, что серебро причиняет вампирам гораздо больший вред, нежели любой другой металл. Раны от простых пуль на вампирах заживают быстро, а раны же от пуль серебряных затягиваются так же медленно, как раны на теле простого смертного. Оборотни не так чувствительны к серебру, как кровососы, но тоже не жалуют особо этот благородный металл.
Многоэтажный полиморфный мат подействовал на врагов лучше автоматных очередей, и они стали отступать. Вскоре мы отвоевали второй лестничный пролёт и уже бились за контроль над коридором второго этажа.
Наконец Диерс резюмировал:
– Они забаррикадировались в дальней комнате. Что там?
– Конференц-зал, – вспомнил я. – Двери бронированные.
– Бронированные, говоришь? – задумался вампир. – Скажи-ка, а где здесь арсенал?
– Ниже, за комнатой охраны.
Диерс кивнул.
– Смотри, чтоб пташки не разлетелись, – зыркнул он глазищами на обитые деревом стальные панели дверей. – Я сейчас.
Вампир нырнул обратно на лестницу, оставив меня в одиночестве посреди длинного коридора, ветвящегося в трёх направлениях. Напротив лифта расположен кабинет почившего ныне Ивана Алексеевича Николаева, бывшего депутата Государственной Думы и по совместительству – вожака стаи оборотней. Слева от кабинета резные двери вели в библиотеку, а с правой стороны сразу за репликой рыцарских доспехов XVI века была дверь в жилые апартаменты депутата. Правое ответвление коридора упиралось в секцию общежития боевиков Ирикона, куда вел десяток дверей. Левое ответвление заканчивалось конференц-залом.
По лестнице загрохотали быстрые шаги. Я развернулся, приготовился к стрельбе, но в коридор выскочил Диерс. На плечах у него висели чёрные пистолеты-пулеметы "Штейр MPi 69" с уникальным спусковым механизмом: если сильно дёрнуть за плечевой ремень (например, надавить на автомат локтем), то он выстрелит. Таким образом, руки могут оставаться свободными.[44] У Диерса поврежденная левая рука как раз была свободна, зато в правой он держал трубу гранатомета.
Я и не знал, что в арсенале стаи имеется такое вооружение...
– Бронированные, говоришь, – повторно оскалился череп на лице вампира. – Сейчас мы это подправим.
Когда Диерс встал на одно колено и водрузил на правое плечо гранатомёт, я опасливо спросил:
– А потолок не рухнет на хрен?
– Ultimum refugium[45], – хмыкнул охотник непонятно что, а потом на более знакомом мне языке добавил зло: – Eat this![46]
Раздался хлопок. Шипящий снаряд огненным болидом пересек коридор и, так и не успев набрать полную скорость полёта, врезался в двери. Полыхнуло пламя, взрывной волной нас отбросило чуть ли не в преисподнюю. Потерявшийся во времени и пространстве, я шарил руками в дыму и совершенно ничего не слышал. Диерс, конечно же, оправился быстрее. Рванув меня за шкирку, он побежал сквозь дым прямо в горящее пекло разорванной брони. Сгибаясь от боли в ушах, я поспешил прикрывать вампира, что, впрочем, оказалось излишним. Едва он ступил на усыпанный щепой палас конференц-зала, тут же высоко прыгнул обратным сальто с прямыми ногами. В другое время я бы похвалил вампира за такой эффектный акробатический трюк, но сейчас едва ли видел его. Диерс летел прямо на середину конференц-зала и стрелял из двух автоматов сразу в обе стороны, а длинный плащ, как хвост кометы, следовал за ним. Тридцати двух зарядные магазины быстро пустели, "Штейры" изрыгали огонь почище газовых резаков по металлу, и к тому времени, как облегченные армейские ботинки охотника грохнулись о длинную взлётно-посадочную полосу стола для заседаний, в конференц-зале не осталось ни одного способного сражаться оборотня.
Шестидесятью четырьмя выстрелами в двухсекундном полном обратном сальто охотник умудрился положить двенадцать боевиков.
Жуть!..
Диерс на мгновение замер в позе, гасящей кинетическую энергию прыжка, потом отбросил "Штейры", заменив их пистолетами. Оба ствола тут же направились в голову единственного уцелевшего оборотня.
Ксио.
Я остолбенел, когда увидел, что Катя держит одной рукой рыдающего Игорька, а другой прижимает к его маленькой голове ствол "Узи". Рядом с девушкой сидели прямо на полу связанные Света и её дочь.
– Отпусти ребенка, – промолвил я, когда вернулась способность внятно говорить.
– Ещё что попросишь? – зло зашипела Ксио.
– Отпусти ребенка! – потребовал я увереннее, направляя на неё оружие.
Ксио, некогда бывшая такой нежной, такой красивой и доброй, теперь казалась дьявольской фурией. Она понизила голос до не свойственного молодым девушкам баса и сказала:
– Ты кем себя возомнил, Винтэр? Богом? Или, быть может, Дьяволом? Ты думаешь, никто не знает, что это ты убил Лаозорда, Сиорна и Марлима тогда, в Суриковском сквере! Я знала всё в тот же вечер! И Ирикон знал, что это твоих рук дело, но простил, потому что... потому что пошёл навстречу: нет смысла терять четырех волков, когда можно обойтись тремя. А помнишь, как ты просил убрать из схемы твоих соседей? Помнишь это, говнюк?! – Последний вопрос Ксио не проговорила, а провизжала. Автомат сильнее впился в голову Игорька, отчего ребенок зарыдал ещё громче и невыносимей.
– Помню, – тихо ответил я, не зная, что делать.
– Тогда какого хрена ты предал стаю!
– Я не предавал! Чёрт, Катя, я понятия не имел, что этот... – взгляд в сторону хищно скалящегося Диерса, – этот человек убьет твоего отца!
– Врешь!
– Клянусь! Отпусти их!
Ксио медленно перевела горящий лютой ненавистью взгляд на негра.
– Что тебе надо? Чего ты добиваешься?
– Коготь Шивы, – честно ответил Диерс, чуть пожав плечами. – И я не уйду, пока не получу его.
– Ты никогда его не получишь, упырь, – заверила девушка. – Винтэр, если ты по-прежнему верен стае, докажи это!
– Отпусти...
– Докажи!! – крикнула Ксио.
Я задышал чаще. Если был какой-то выход из создавшегося положения, определить его было вне моих умственных способностей. Поэтому я осторожно, посчитав сие единственным возможным путём, переместил прицел "Спектра" с Ксио на Диерса.
Негр не смотрел на меня, но определил перестановку сил. Его левая бровь на вытатуированном черепе медленно поползла вверх.
– Убей его! – приказала Ксио.
Диерс хмыкнул:
– Смотри, приятель. Если ты пальнешь в меня, я пальну в неё, а она может пальнуть в ребёнка. К тому же, Винтэр, ты ведь заинтересован в том, чтобы поскорее закончить свои приключения. А это случится не раньше, чем найдётся Коготь Шивы. Решай сам.
Последние слова Диерс сказал таким приторно-сладким голосом, что стало противно. Обращаясь к девушке, я попросил:
– Скажи, где артефакт, Ксио. Нам всего лишь нужен артефакт.
Зря я сказал последнюю фразу. Вернее, зря так сказал. Потому что Ксио расценила мои слова по-своему. Стремительно теряя цвет лица, она... нажала на спуск. Голова Игорька взорвалась точно спелый арбуз. Девушка крутанулась на месте, не отпуская гашетки, так что "Узи" успел смертельно ранить и Свету, и Наташу. Диерс, не смотря на свою меткость, не успел сразу поразить Ксио и попал в неё лишь тогда, когда она молниеносно превратилась в пантеру. Взвизгнув от серии попаданий, девушка вновь приняла человеческий облик и обнаженная повалилась в лужу крови.
– С-сука, – искренне выругался Диерс, наступая Ксио на руку. – Винтэр, ты хочешь её прикончить?
Но я не слышал. Я парализованно смотрел на место, где должна была быть голова ребёнка, прикованный чудовищной картиной расправы над Игорьком, Наташей и Светланой. Перед глазами всплыло унылое лицо Вячеслава...
– Сука, – повторил охотник, прежде чем направил на хрипящую девушку пистолет и выстрелил точно в голову.
Сердце гулко билось в ушах. Перед глазами плыли круги. Я не мог, всё ещё не мог поверить, что Ксио убила троих совершенно невинных и безобидных людей.
А Диерс, привычный ко всему на свете, лишь вздохнул и тихо сказал, разведя руками:
– Primum edere, deinde filosophari[47]. – Он встал на колени над остывающим телом Наташи. – Mortiu sunt ut nos bene edamus[48].
Затем вампир припал губами к хрупкой шее Наташи и стал с противным хлюпающим звуком сосать её кровь. До меня дошло не сразу, что делает Диерс. Вначале я подумал, что он хочет путём искусственного дыхания вернуть девочку к жизни. Однако истина оказалась страшнее...
– Эй, тварь, отойди прочь!
Автоматная очередь прошлась в сантиметре от ног Диерса. Негр вскочил как ужаленный и заорал:
– Ты чего делаешь! Я вампир, не забыл?! Pecco, ergo sum, et nihil obscoenum a me alienum puto![49]
– Не прикасайся к ним! – не своим голосом сказал я, вкладывая в интонацию максимум угрозы.
Но Диерс и не думал более пытаться насытиться кровью Ахимовых. Почернев пуще прежнего, он схватился за пистолеты. В глазах его я первый и единственный раз в жизни заметил тревогу.
– Fucking shit! – прошептали его губы. – We have a guest![50]
– Чего?
– Gerado is here, – ещё тише сказал Диерс, непроизвольно сгибая ноги в коленях, что означает высокую степень готовности к бою, – werewolfs' master.[51]
Уж не знаю, как охотник почувствовал присутствие главнейшего из оборотней, повелителя всех вервольфов-берсерков-люпенов-волкодлаков, но, определенно, он и не думал шутить. Я сразу понял, что вампир совершенно серьезен, когда он кинулся к валяющимся вокруг трупам боевиков рикона и стал быстро собирать неиспользованные магазины от "Штейров", а заодно прихватил две винтовки.
– Надо скорее валить, Винтэр!
– А как же Коготь?!
– Его здесь нет.
– Что? – мне подумалось, Диерс сказал нечто другое. Просто послышалось...
– Когтя Шивы в Замке нет, – повторил охотник, затем многословно выругался на неизвестном мне языке. Кажется, испанском. – Не знаю, что за дерьмо, но мой медальон, – Диерс вытащил похожий на опал камень из-под футболки, – мой медальон погас... Oh, shit.
Я проследил за взглядом Диерса и побледнел, едва увидел, как из лестничного прохода показалась сначала голова, а потом и всё тело пепельно-серого волка размером с молодого быка. сбившаяся шерсть клочьями свисала с брюха; длинные лианы слюны покачивались под скалящейся пастью; из алых глаз исходили лазерные лучи ненавидящего взгляда. Нос монстра подрагивал, когда он издавал глухой утробный рык. Герадо был крупнее любого виденного мною оборотня; длинные черные когти его лап стучали по обломкам бронированной двери, пока он кошачьей походкой приближался к нам.
Собака Баскервиллей, чёрт...
Я всё знал о Герадо. Знал, что перед нами сильнейший волк Срединного мира, умеющий телепатически управлять любым другим волком-оборотнем. Знал, что родина Герадо – Преисподняя, и он один из древнейших демонов Яугона. Знал, что Герадо неуязвим для любого оружия, для любого противника. Знал я и то, что монстра может убить лишь оборотень, вступивший с ним в схватку, но уверенности в собственных силах у меня не было ни на грамм. Наоборот, я твердо верил, что не сумею одолеть Герадо.
Точно также всё это знал Диерс. Он вместе со мной медленно отступал к противоположной стене, к пластиковым окнам, чудом уцелевшим после взрыва. Охотник не спускал прицелов с демона, а Герадо переводил лазеры взгляда то на меня, то на Диерса. Должно быть, демон решал, за кого взяться вначале, а затем закусить после. Наконец-таки выбрав, Герадо прыгнул в мою сторону.
Ожидавший этого Диерс затрещал двумя "Штейрами" одновременно. Серебряные пули впились в мускулистое тело зверя серией хлюпающих звуков и отбросили его назад. Герадо взвизгнул, зарычал, после чего совершено невредимый, бросился в новую атаку. На этот раз его затормозили пули моего "Спектра", но демон не отступал. Вмиг оказавшись на четырех лапах, он прыгнул в третий раз. Прыгнул так стремительно и неожиданно, что ни я, ни Диерс не успели ответить огнём.
Я почувствовал, как десяток длинных когтей впился в грудную клетку. В ушах засвистел воздух, а лицо обдало зловонием, разящим из пасти демона. Затем на спину пришёлся удар такой силы, что в глазах на минуту потемнело, а дыхание оборвалось на выдохе...
Погрузившись в пучину авантюрной бандитской жизни, я перестал считать себя солдатом. Утерял значения слов "независимость" и "свобода", вывернул наизнанку понятия справедливости и закона, ошибочно считал чёрный цвет белым, и наоборот. Потерял контроль над своими стремлениями и мыслями, в результате чего превратился в фигуру на шахматном поле, стал частью чужой, зловещей и непонятной игры. Поддавшись групповому инстинкту, я стал частью толпы, потерял индивидуальность. Волк в волчьей стае. Кто отличит одного волка от другого? Я никогда не задумывался над самым главным фактом своей новой жизни, никогда не задавал вопрос: "Кто я теперь?".Преступник? Чудовище? Демон?
И лишь сейчас, когда всё опять встало с ног на голову, я наконец понял, кем являлся всё это время...
Да, демон. Да, чудовище. Да, преступник. Легионер Дьявола. Солдат Преисподней. Противник Света. Я стал человеком в ту ноябрьскую ночь, а потом, спустя несколько месяцев, предал сослуживцев. Затем предал ещё раз. И теперь спешу повторить вновь. Но почему?
Потому что я боец Тьмы, имею право предавать даже своих...
Но кто для меня теперь "свой"?..
Вслед за остальным я утратил значения слов "свой" и "чужой". Сидящий рядом жестокий и деспотичный ублюдок не имеет права причинять зло человеку, потому что присягнул в верности Актарсису. Но он может причинять зло любой сущности Тьмы и делает это с нескрываемым удовольствием, хоть сам демон и будет им вечно. За какие же идеалы, за какую высшую цель может бороться существо, парадоксальное уже самим своим существованием? Что толку охотнику-вампиру до Актарсиса, в котором он никогда не окажется? Можно вывернуться наизнанку, можно прыгнуть выше головы, можно отгрызть себе локти, но нельзя повернуть время вспять. Нельзя стать светлым, когда душа твоя черна. Диерс отлично понимает это, отлично понимаю и я. Но, тем не менее, мы вместе приближаемся к Волчьему Замку, чтобы выступить против стаи; Диерс – во имя интересов всего живого, я...
Спиной к ветру, и всё же
Вырваться может
Чья-то душа.
Спасён, но не поможет.
Чувствую кожей -
Пропащая...
Я осознал, что всю жизнь следовал совсем не тем путём. Стая Ирикон – выбор, навязанный мне незнанием, а не сердцем. Диерс, каким бы жестоким он ни был к демонам, разобрался во всём лучше меня и гораздо раньше – триста лет назад. И теперь я понял, как и почему проклятые всё же переходят на сторону Света.
Не помнят слов, не видят снов,
Переросли своих отцов.
И, кажется, рука бойцов
Колоть устала...
Теперь я сломя голову мчался выручать потерявших мужа и отца Ахимовых и не знал, правильно ли поступаю. Если есть хоть какая-то возможность реабилитироваться в глазах стаи, я не видел её. Плевать на Коготь Шивы, плевать на Джонатана Диерса, плевать на Ксио, в конце концов. Я не хотел смерти её отца и сожаленю не меньше, но Ахимовы вовсе ни в чем не виноваты. Втягивать посторонних в конфликт – недостойное дело, а убивать невиновных – вовсе уж подлость хуже не бывает. Ни Вячеслав, ни Света, ни Наташа, ни маленький Игорёк не должны платить за чужие ошибки...
Позор и слава в их крови,
Хватает смерти и любви,
Но сколько волка не корми -
Ему всё мало...
Вспомнив маленького сына Славы, я нажал педаль газа до упора.
Кто знает, какие события произойдут дальше и произойдут ли они вообще. Кто знает, умру я сегодня в Замке или все же выживу. Кто знает, что нужно Диерсу и какова в этом моя роль. А я знал, чувствовал, подозревал, знал – жизнь круто изменилась вновь. Мне чужд стал свет, потому что рядом со мной сидел его грязный луч; мне чужда стала тьма, потому что она затронула мои личные интересы, мою личную жизнь. Закрыв глаза и уши, отстранившись от внешнего мира, перекрыв поток невеселых мыслей, я нырнул вниз головой в глубокий омут лишь с одним желанием: поскорее коснуться дна и узнать, каково оно.
– Ты со мной согласен?
Спиной к ветру, и всё же
Вырваться может
Чья-то душа.
Спасён, но не поможет.
Чувствую кожей -
Пропащая...
Диерс что-то говорил, но я не слушал.
– Когда же ты исчезнешь из моей жизни, – ненавистно шепнул я вампиру.
– Не раньше чем всё успешно закончится.
Впереди на дороге образовалась автомобильная пробка, движение в оба направления было парализовано. Я выругался и свернул во дворы, петляя на манер горнолыжника среди припаркованных машин, углов многоэтажек и ограждений детских садов и школ. Когда же, наконец, по обочинам стали проноситься особняки Рассветных холмов, Диерс сказал:
– Я надеюсь, тебе эта машина не дорога как память. Въезжай прямо в ворота – пробьем. Затем делай в точности то же, что буду делать я. Есть шанс сработать оперативно, тогда мы спасём заложников, отыщем артефакт и при удаче свалим до приезда полиции.
– Вряд ли кто-то приедет, – усомнился я в появлении правоохранительных органов у дома депутата Николаева. – Здесь всё давно куплено оборотнями.
– Приедут, – уверенно заявил Диерс. – Не каждый день штурмуют правительственные виллы, так что зуб даю – приедут.
– Ты же крутой как яйцо из стали. Испугался ментов? – усмехнулся я.
– Они не дадут нам так просто уйти, придурок. Не думай, штурм Замка дастся не так легко, как хотелось бы, и не завершится в тридцать секунд. Понаедут полицейские, в которых я не имею права стрелять, но которые имеют право стрелять и в меня, и в тебя. Поверь, лучше уйти до приезда полиции.
– Почему ты не имеешь права стрелять в них?
– Потому что я служу Ордену Света, если ты забыл. Просто взять и завалить человека, не выяснив предварительно, лежит ли на нем смертный грех, я не могу, хоть иногда и хочется.
– Другими словами, ты вправе убить лишь того, кто уже совершил убийство?
– Угу. Затем и нужны Ордену вампиры да оборотни. Кстати, мы уже приехали. Start the beat!
За мгновение до того, как я круто рванул руль влево, направляя машину на чёрные ворота Волчьего Замка, Диерс ткнул пальцем кнопку переключения трэков на панели магнитолы и прибавил громкость до максимума. Глаза его пылали сумасшедшим азартом. Покрышки запрели пронзительную песню крутого заноса, и "крузер" на полном ходу врезался в створки ворот, вырывая их из стен. Отлично помня дорогу, я направил автомобиль прямо в закрытый ещё одними воротами гараж под особняком. Диерс уже стрелял из окна по мечущимся охранникам, а я отстранённо вспомнил, что за музыка десятками децибел изрыгается из аудиосистемы: "исправленная" Вячеславом композиция "Том ждёт" Бутусова и "Deadушек", с убранными словами песни, ускоренная и продлённая до настоящего "драйва". Хобби моего соседа – ремиксы. На обычном персональном компьютере с десятком различных программок он может сделать ремикс из любой композиции. И часто результат "переделки" оказывается много лучше оригинала. Создавая мощный психологический эффект, внедорожник вышиб вторые ворота и промчался по парковочному боксу. Во мне, как и в вампире, бурлил азарт, подогреваемый адреналином и громкой музыкой. Прочертив гараж стремительным снарядом, "крузер" замер у дверей лифта.
Диерс выскочил из машины ещё до того, как она остановилась. Затрещали "Спектры" в его руках – самые популярные пистолеты-пулеметы в мире нечисти и охотников. Мне пришлось открыть заднюю дверцу, чтобы достать сумку, и, сделав это, я тут же нырнул под днище автомобиля, спасаясь от выстрелов бегущих со всех сторон охранников. Если я и хотел сохранить внедорожник как память о былой роскоши, то упустил такую возможность: в блестящих, помятых от двух лобовых ударов поверхностях "крузера" зияли многочисленные уже пулевые отверстия.
Диерс стрелял метко. Он отходил к лифту, и к тому времени, как я оказался подле, успел убить не меньше десяти охранников, в том числе и оборотней. На счастье, кабина лифта стояла внизу, и едва двери открылись, мы, не сговариваясь, ввалились внутрь. Пронзительно засвистели отскакивающие от бетонной поверхности парковки пули, грозясь зацепить нас рикошетом, но через секунду створки лифта беззвучно закрылись. Диерс нажал кнопку второго этажа, затем поднял оба "Спектра" стволами вверх, зажал гашетки и прокрутился на триста шестьдесят градусов, натурально вырезая в матовой потолочной поверхности люк. Я закашлял от едкого порохового дыма, но Диерсу было всё нипочём. Он присел на одно колено, вмиг сгруппировался и сильнейшим усилием бросил своё тело вверх, пробивая насквозь дыру в потолке лифта. Я не успел хорошенько подумать над тем, насколько возможно вообще-то провернуть такой фокус, потому что из дыры свесилась лапища вампира. "Хватайся", буркнул он, и, когда я схватился, выдернул меня на крышу кабины как какой-нибудь килограмм картошки.
Кабина двигалась вверх и уже почти достигла высшей высоты, но Диерс не ждал её остановки. В полутьме короткой шахты он проворно дополз до верхнего её конца, цепляясь за коммуникации и металлические балки. Там, прямо над выходом на последний этаж находилась решетка вентиляционного хода, которую вампир без особого труда вырвал с корнем.
– Живее тащи свой зад! – рявкнул Диерс, заглушив равномерное гудение подъемного механизма, прерываемое время от времени противным лязгом.
Диерс протиснулся в вентиляционный ход, следом, выронив сумку (но успев достать "Спектр") полез я. В следующую секунду кабина лифта прекратила движение, двери её раскрылись, и внутрь ударил шквальный ливень автоматных очередей. Оборотни, встречавшие нас на втором этаже, поняли, что в лифте никого нет, и возбуждённо загалдели. Они ещё не успели заметить дыру в потолке кабины, а Диерс уже выбил локтём решетку в коридоре второго этажа и нырнул в образовавшееся отверстие. Пистолеты-пулеметы в голос заработали подобно отбойным молоткам, пока вампир стремительно падал на вишнёвую ковровую дорожку позади оборотней. рухнув на плечи, Диерс отбросил опустевшие "Спектры", ловко выхватил из-за спины два "Пустынных орла" и добил уцелевших волков, так и не успевших ни единого раза выстрелить в появившуюся за спиной смерть.
– Где сумка? – требовательно спросил охотник, когда я куском мяса свалился вниз из вентиляционной шахты.
В сумке остался не только комплект одежды, но и запасные обоймы для "Спектров". Не смотря на то, что на поясе у меня также были обоймы, Диерс, рыча, поднял оброненный врагом автомат "Штейр". Насколько я знал, волки Ирикона предпочитали штурмовые винтовки именно этого австрийского производителя, а не отечественные "калаши". "Steyr AUG[43] 77" прекрасно подходит и для ближнего, и для дальнего боя, обладает высокой точностью стрельбы и гораздо меньшими, чем у аналогичного оружия других производителей, габаритами за счёт магазина, расположенного в прикладе. Диерс убрал переднюю рукоятку винтовки параллельно стволу, поднял несколько магазинов и рванул к лестнице, по которой – я отчетливо слышал – приближалась толпа оборотней.
– Твои друзья на первом этаже, – крикнул вампир, послав вниз по лестнице короткую очередь. – Артефакт там же.
– Откуда ты знаешь? – удивился я такой проницательности.
– Чую! – осклабился охотник.
Перестрелка на лестнице продолжалась минут пять. Попеременно постреливая вниз, нам удалось ранить двух противников и отвоевать целый пролёт. Затем Диерс схлопотал подряд две пули в левую руку и полным бешеной ярости криком сразу на девяти языках в самых отборных непечатных выражениях пообещал, насколько я понял, жесточайшую расправу над всеми оборотнями мира.
– Серебром стреляют, суки! – закончил он свою гневную тираду, обращаясь уже непосредственно ко мне. Не секрет, что серебро причиняет вампирам гораздо больший вред, нежели любой другой металл. Раны от простых пуль на вампирах заживают быстро, а раны же от пуль серебряных затягиваются так же медленно, как раны на теле простого смертного. Оборотни не так чувствительны к серебру, как кровососы, но тоже не жалуют особо этот благородный металл.
Многоэтажный полиморфный мат подействовал на врагов лучше автоматных очередей, и они стали отступать. Вскоре мы отвоевали второй лестничный пролёт и уже бились за контроль над коридором второго этажа.
Наконец Диерс резюмировал:
– Они забаррикадировались в дальней комнате. Что там?
– Конференц-зал, – вспомнил я. – Двери бронированные.
– Бронированные, говоришь? – задумался вампир. – Скажи-ка, а где здесь арсенал?
– Ниже, за комнатой охраны.
Диерс кивнул.
– Смотри, чтоб пташки не разлетелись, – зыркнул он глазищами на обитые деревом стальные панели дверей. – Я сейчас.
Вампир нырнул обратно на лестницу, оставив меня в одиночестве посреди длинного коридора, ветвящегося в трёх направлениях. Напротив лифта расположен кабинет почившего ныне Ивана Алексеевича Николаева, бывшего депутата Государственной Думы и по совместительству – вожака стаи оборотней. Слева от кабинета резные двери вели в библиотеку, а с правой стороны сразу за репликой рыцарских доспехов XVI века была дверь в жилые апартаменты депутата. Правое ответвление коридора упиралось в секцию общежития боевиков Ирикона, куда вел десяток дверей. Левое ответвление заканчивалось конференц-залом.
По лестнице загрохотали быстрые шаги. Я развернулся, приготовился к стрельбе, но в коридор выскочил Диерс. На плечах у него висели чёрные пистолеты-пулеметы "Штейр MPi 69" с уникальным спусковым механизмом: если сильно дёрнуть за плечевой ремень (например, надавить на автомат локтем), то он выстрелит. Таким образом, руки могут оставаться свободными.[44] У Диерса поврежденная левая рука как раз была свободна, зато в правой он держал трубу гранатомета.
Я и не знал, что в арсенале стаи имеется такое вооружение...
– Бронированные, говоришь, – повторно оскалился череп на лице вампира. – Сейчас мы это подправим.
Когда Диерс встал на одно колено и водрузил на правое плечо гранатомёт, я опасливо спросил:
– А потолок не рухнет на хрен?
– Ultimum refugium[45], – хмыкнул охотник непонятно что, а потом на более знакомом мне языке добавил зло: – Eat this![46]
Раздался хлопок. Шипящий снаряд огненным болидом пересек коридор и, так и не успев набрать полную скорость полёта, врезался в двери. Полыхнуло пламя, взрывной волной нас отбросило чуть ли не в преисподнюю. Потерявшийся во времени и пространстве, я шарил руками в дыму и совершенно ничего не слышал. Диерс, конечно же, оправился быстрее. Рванув меня за шкирку, он побежал сквозь дым прямо в горящее пекло разорванной брони. Сгибаясь от боли в ушах, я поспешил прикрывать вампира, что, впрочем, оказалось излишним. Едва он ступил на усыпанный щепой палас конференц-зала, тут же высоко прыгнул обратным сальто с прямыми ногами. В другое время я бы похвалил вампира за такой эффектный акробатический трюк, но сейчас едва ли видел его. Диерс летел прямо на середину конференц-зала и стрелял из двух автоматов сразу в обе стороны, а длинный плащ, как хвост кометы, следовал за ним. Тридцати двух зарядные магазины быстро пустели, "Штейры" изрыгали огонь почище газовых резаков по металлу, и к тому времени, как облегченные армейские ботинки охотника грохнулись о длинную взлётно-посадочную полосу стола для заседаний, в конференц-зале не осталось ни одного способного сражаться оборотня.
Шестидесятью четырьмя выстрелами в двухсекундном полном обратном сальто охотник умудрился положить двенадцать боевиков.
Жуть!..
Диерс на мгновение замер в позе, гасящей кинетическую энергию прыжка, потом отбросил "Штейры", заменив их пистолетами. Оба ствола тут же направились в голову единственного уцелевшего оборотня.
Ксио.
Я остолбенел, когда увидел, что Катя держит одной рукой рыдающего Игорька, а другой прижимает к его маленькой голове ствол "Узи". Рядом с девушкой сидели прямо на полу связанные Света и её дочь.
– Отпусти ребенка, – промолвил я, когда вернулась способность внятно говорить.
– Ещё что попросишь? – зло зашипела Ксио.
– Отпусти ребенка! – потребовал я увереннее, направляя на неё оружие.
Ксио, некогда бывшая такой нежной, такой красивой и доброй, теперь казалась дьявольской фурией. Она понизила голос до не свойственного молодым девушкам баса и сказала:
– Ты кем себя возомнил, Винтэр? Богом? Или, быть может, Дьяволом? Ты думаешь, никто не знает, что это ты убил Лаозорда, Сиорна и Марлима тогда, в Суриковском сквере! Я знала всё в тот же вечер! И Ирикон знал, что это твоих рук дело, но простил, потому что... потому что пошёл навстречу: нет смысла терять четырех волков, когда можно обойтись тремя. А помнишь, как ты просил убрать из схемы твоих соседей? Помнишь это, говнюк?! – Последний вопрос Ксио не проговорила, а провизжала. Автомат сильнее впился в голову Игорька, отчего ребенок зарыдал ещё громче и невыносимей.
– Помню, – тихо ответил я, не зная, что делать.
– Тогда какого хрена ты предал стаю!
– Я не предавал! Чёрт, Катя, я понятия не имел, что этот... – взгляд в сторону хищно скалящегося Диерса, – этот человек убьет твоего отца!
– Врешь!
– Клянусь! Отпусти их!
Ксио медленно перевела горящий лютой ненавистью взгляд на негра.
– Что тебе надо? Чего ты добиваешься?
– Коготь Шивы, – честно ответил Диерс, чуть пожав плечами. – И я не уйду, пока не получу его.
– Ты никогда его не получишь, упырь, – заверила девушка. – Винтэр, если ты по-прежнему верен стае, докажи это!
– Отпусти...
– Докажи!! – крикнула Ксио.
Я задышал чаще. Если был какой-то выход из создавшегося положения, определить его было вне моих умственных способностей. Поэтому я осторожно, посчитав сие единственным возможным путём, переместил прицел "Спектра" с Ксио на Диерса.
Негр не смотрел на меня, но определил перестановку сил. Его левая бровь на вытатуированном черепе медленно поползла вверх.
– Убей его! – приказала Ксио.
Диерс хмыкнул:
– Смотри, приятель. Если ты пальнешь в меня, я пальну в неё, а она может пальнуть в ребёнка. К тому же, Винтэр, ты ведь заинтересован в том, чтобы поскорее закончить свои приключения. А это случится не раньше, чем найдётся Коготь Шивы. Решай сам.
Последние слова Диерс сказал таким приторно-сладким голосом, что стало противно. Обращаясь к девушке, я попросил:
– Скажи, где артефакт, Ксио. Нам всего лишь нужен артефакт.
Зря я сказал последнюю фразу. Вернее, зря так сказал. Потому что Ксио расценила мои слова по-своему. Стремительно теряя цвет лица, она... нажала на спуск. Голова Игорька взорвалась точно спелый арбуз. Девушка крутанулась на месте, не отпуская гашетки, так что "Узи" успел смертельно ранить и Свету, и Наташу. Диерс, не смотря на свою меткость, не успел сразу поразить Ксио и попал в неё лишь тогда, когда она молниеносно превратилась в пантеру. Взвизгнув от серии попаданий, девушка вновь приняла человеческий облик и обнаженная повалилась в лужу крови.
– С-сука, – искренне выругался Диерс, наступая Ксио на руку. – Винтэр, ты хочешь её прикончить?
Но я не слышал. Я парализованно смотрел на место, где должна была быть голова ребёнка, прикованный чудовищной картиной расправы над Игорьком, Наташей и Светланой. Перед глазами всплыло унылое лицо Вячеслава...
– Сука, – повторил охотник, прежде чем направил на хрипящую девушку пистолет и выстрелил точно в голову.
Сердце гулко билось в ушах. Перед глазами плыли круги. Я не мог, всё ещё не мог поверить, что Ксио убила троих совершенно невинных и безобидных людей.
А Диерс, привычный ко всему на свете, лишь вздохнул и тихо сказал, разведя руками:
– Primum edere, deinde filosophari[47]. – Он встал на колени над остывающим телом Наташи. – Mortiu sunt ut nos bene edamus[48].
Затем вампир припал губами к хрупкой шее Наташи и стал с противным хлюпающим звуком сосать её кровь. До меня дошло не сразу, что делает Диерс. Вначале я подумал, что он хочет путём искусственного дыхания вернуть девочку к жизни. Однако истина оказалась страшнее...
– Эй, тварь, отойди прочь!
Автоматная очередь прошлась в сантиметре от ног Диерса. Негр вскочил как ужаленный и заорал:
– Ты чего делаешь! Я вампир, не забыл?! Pecco, ergo sum, et nihil obscoenum a me alienum puto![49]
– Не прикасайся к ним! – не своим голосом сказал я, вкладывая в интонацию максимум угрозы.
Но Диерс и не думал более пытаться насытиться кровью Ахимовых. Почернев пуще прежнего, он схватился за пистолеты. В глазах его я первый и единственный раз в жизни заметил тревогу.
– Fucking shit! – прошептали его губы. – We have a guest![50]
– Чего?
– Gerado is here, – ещё тише сказал Диерс, непроизвольно сгибая ноги в коленях, что означает высокую степень готовности к бою, – werewolfs' master.[51]
Уж не знаю, как охотник почувствовал присутствие главнейшего из оборотней, повелителя всех вервольфов-берсерков-люпенов-волкодлаков, но, определенно, он и не думал шутить. Я сразу понял, что вампир совершенно серьезен, когда он кинулся к валяющимся вокруг трупам боевиков рикона и стал быстро собирать неиспользованные магазины от "Штейров", а заодно прихватил две винтовки.
– Надо скорее валить, Винтэр!
– А как же Коготь?!
– Его здесь нет.
– Что? – мне подумалось, Диерс сказал нечто другое. Просто послышалось...
– Когтя Шивы в Замке нет, – повторил охотник, затем многословно выругался на неизвестном мне языке. Кажется, испанском. – Не знаю, что за дерьмо, но мой медальон, – Диерс вытащил похожий на опал камень из-под футболки, – мой медальон погас... Oh, shit.
Я проследил за взглядом Диерса и побледнел, едва увидел, как из лестничного прохода показалась сначала голова, а потом и всё тело пепельно-серого волка размером с молодого быка. сбившаяся шерсть клочьями свисала с брюха; длинные лианы слюны покачивались под скалящейся пастью; из алых глаз исходили лазерные лучи ненавидящего взгляда. Нос монстра подрагивал, когда он издавал глухой утробный рык. Герадо был крупнее любого виденного мною оборотня; длинные черные когти его лап стучали по обломкам бронированной двери, пока он кошачьей походкой приближался к нам.
Собака Баскервиллей, чёрт...
Я всё знал о Герадо. Знал, что перед нами сильнейший волк Срединного мира, умеющий телепатически управлять любым другим волком-оборотнем. Знал, что родина Герадо – Преисподняя, и он один из древнейших демонов Яугона. Знал, что Герадо неуязвим для любого оружия, для любого противника. Знал я и то, что монстра может убить лишь оборотень, вступивший с ним в схватку, но уверенности в собственных силах у меня не было ни на грамм. Наоборот, я твердо верил, что не сумею одолеть Герадо.
Точно также всё это знал Диерс. Он вместе со мной медленно отступал к противоположной стене, к пластиковым окнам, чудом уцелевшим после взрыва. Охотник не спускал прицелов с демона, а Герадо переводил лазеры взгляда то на меня, то на Диерса. Должно быть, демон решал, за кого взяться вначале, а затем закусить после. Наконец-таки выбрав, Герадо прыгнул в мою сторону.
Ожидавший этого Диерс затрещал двумя "Штейрами" одновременно. Серебряные пули впились в мускулистое тело зверя серией хлюпающих звуков и отбросили его назад. Герадо взвизгнул, зарычал, после чего совершено невредимый, бросился в новую атаку. На этот раз его затормозили пули моего "Спектра", но демон не отступал. Вмиг оказавшись на четырех лапах, он прыгнул в третий раз. Прыгнул так стремительно и неожиданно, что ни я, ни Диерс не успели ответить огнём.
Я почувствовал, как десяток длинных когтей впился в грудную клетку. В ушах засвистел воздух, а лицо обдало зловонием, разящим из пасти демона. Затем на спину пришёлся удар такой силы, что в глазах на минуту потемнело, а дыхание оборвалось на выдохе...