Алферова Марианна Владимировна. Елена Прекрасная

   - Я тут отыскал десяток шикарных виртуальных красоток на секс-сайте, - сообщил Дерпфельд. - Заказать для тебя какую-нибудь киску?
   - Оставь себе всех... Что-то не сходится. Я чувствую - тут загадка.
   - Твоя Елена на сайте тоже есть. Секс с виртуальной Еленой Прекрасной, стоимостью двадцать пять кредитов. Ого! Может быть, она именно так заработала десять миллиардов для твоего друга Кормана? Учитывая численность населения Галактики, то...
   - Что ты хочешь сказать?
   - Виртуально ее трахало все мужское население Галактики. И часть женского. А физически - ты и Корман. Или, вернее, Корман и ты. Нет, гипотеза не срабатывает... на сайте есть счетчик. Рейтинг виртуального вожделения. Елену заказывали всего тысячу семьдесят два раза. Виртуально она не столь сексапильна, как живая.
   - Она прилетала на свидание к Брегену, - сообщил Атлантида.
   - Я знаю. А ты, кажется, не доволен ее успехом?
   - Найди себе сиреневого осьминога из созвездия Ориона, получишь кучу удовольствия.
   - Межзвездная клубничка не в моем вкусе.
   - Тогда не отвлекай меня. И не мешай думать.
   - Ты не о том думаешь.
   - Над чем же, по-твоему, я должен размышлять?
   - Ни над чем. Расслабься. Или прикинь, все ли мы учли...
   Все ли учли? Платон нахмурился. А что они учитывали? Путешествие по хрустальному лабиринту. Разрыв в два года. Корман был на Эгейском море... Корман нашел ... Стоп... Что он нашел, неизвестно. Нашел то, что стоит десять миллиардов. Пробыл на планете месяц, взял охрану... Карта... Остров Дальний... Таинственный Джи-джиду... Стоп!
   Вернемся к началу. Хрустальный лабиринт. Корман почему-то уничтожил все данные о лабиринте в своем архиве. Причем совсем недавно - после того, как вернулся с Эгеиды. Значит, в материалах что-то было. Какой-то намек.
   - Мне нужна статья Кормана о Хрустальном лабиринте.
   - Зачем? Ты же там был и все знаешь не хуже Кормана.
   - Нужна!
   Дерпфельд, сообразив, что у археолога явилась какая-то светлая мысль, спорить не тал. Через несколько минут у профессора Рассольникова был текст. С первой же фразы Платону читать расхотелось: смесь таинственных намеков и дилетантского хвастовства. Стиль был не плох. Но у кого в Тридцатом веке плохой стиль?! Вот образец кормановского рассказа: "Красная полоса - это жизнь, движение лабиринта рассекало ее на части". Блуждания, жажда, голод, все было преувеличено и не походили ни на настоящий голод, ни на настоящую жажду. Даже страх, описываемый Корманом, был фальшивым. Их блуждания казались выдумкой. "Хрустальный лабиринт - это плывущая информационная ловушка. Тот, кто прошел сквозь него, способен видеть мир в иной плоскости..."
   Информационный лабиринт... Да, такое мог придумать только Корман.
   "Наконец я сделал то, о чем догадывался с самого начала. Лабиринт не выпускает людей из-за своей пустоты. Ему нужен кто-то. И если его населить, он нас отпустит. И тогда я сделал статую и нарек ее Еленой Прекрасной".
   Да уж, прекрасная... Уродина... Елена Пр... А не слишком ли часто встречается это имя? Красавица на Райском уголке, статуя и... Да! Ведь еще была записка Кормана. Кусок оплавленного гроба. И два слова на карточке отеля с Райского уголка. "Елена Прекрасная".
   Платон никак не учел эту записку Кормана. Он даже не рассказал о ней сержанту. Решил, что так шутник Корман сообщил о свой женитьбе. А что если он намекал на что-то другое, очень важное. Посылку отправил срочно с курьером, статью уничтожил...
   - Елена Прекрасная! - произнес Платон вслух. - Тебе это что-нибудь говорит?
   - Говорит... ты сам говорил. Пять минут назад мы с тобой обсуждали вдову Кормана. Или ты уже забыл?
   Елена Прекрасная и оплавленный кусок гроба. Если Альфред так хотел сообщить о своей женитьбе, то даже для него шутка слишком странная.
   - Елена Прекрасная! - сообщил Платон своему исследовательскому компу. - Все под таким названием. Все, что найдешь!
   Комп порылся в интернете. Ровно тринадцать две минуты.
   - Пять миллионов, сто сорок две тысячи пятьсот одно название... Начать перечисление?
   - Нет, нет, погоди... - профессор Рассольников на секунду закрыл ладонями лицо, сосредотачиваясь. - Нет! - он выбросил вверх руку с поднятым указательным пальцем. Современный комп обычно видит своего владельца (когда тот находит это нужным), и комп Платона оценил жест хозяина. Молчал, ожидая дальнейшего развития событий, вернее, нового поворота мыслей.
   - Мне нужно все... да... так... Ищи связку Елена Прекрасная Эгейское море... Не просто Эгейское море. А планета Эгейское море. Задача ясна?
   - Ясна, - подтвердил комп и таинственно урчал ровно три минуты.
   - Ни одного названия.
   - Не может быть! Елена Прекрасная так не популярна на Эгеиде?
   - Измените задачу...
   Изменить? Но каким образом?
   Итак, что у нас есть? Алмаз, остров "Дальний", Елена Прекрасная... И настоящая Елена, которая вручила ему какой-то пакет...
   Платон хотел его выбросить... Но... развернул. Внутри была бумага два серых небольших листа, склеенных в один и на нем... карта. Контуром был нанесен остров, рядом еще два крошечных, проведены от руки меридиан и параллель, рядом с ними нанесены цифры долготы и широты. На шельфе к северо-западу от острова, вблизи двух крошечных островков, стоял крестик.
   Где-то он видел эти листы толстой серой бумаги...
   - Что это? - спросил Дерпфельд.
   - Посылка от Елены. Видимо, эту карту она нашла среди вещей Фреда.
   - Если судить по контуру и по координатам меридиана и параллели, то это остров Дальний, - предположил сержант.
   На бумаге жирное пятно... Ну конечно! Эти листы подавали для еды в таверне. Возможно, прямо там и была нарисована эта пиратская карта. Стато говорил, что последние дни свой экспедиции Фред провел в таверне.
   - И в этом месте Корман нашел свой клад, - предположил сержант.
   - Точно! Теперь весь вопрос лишь в том, как избавиться от Стато...
   - Я что-нибудь придумаю, - пообещал Дерпфельд. - Дня через два... А ты пока готовься к заплыву.
   Глава 6. Подводный мир.
   Документ 6
   Островитянин 7 - центру.
   (Совершенно секретно)
   Жду подкреплений. Повторяю: жизни гостей в опасности. Объект внимательно следит за всеми действиями гостей. Его цель - Джи-джиду. Архонт и стражи явно обеспокоены. Однако эгейцы - безынициативные существа, которые ничего не предпринимают без указаний властей. Не следует ожидать от них неординарных поступков. Все внимание сосредоточено на объекте и на гостях.
   1
   Профессор Рассольников был почти уверен, что Корман отыскал сокровища храма. Но вряд ли он захватил все. Камень, найденный Платоном - тому подтверждение. Наверняка большая часть сокровищ все еще на планете. Надо попасть на остров Дальний и попробовать искать там, где указано на карте. Недаром Корман написал на карте слово "Пергам". Недаром Крто не хотел, чтобы там искали.
   Рельеф, найденный на дне, был ключом к другой тайне. Но к какой? Какую дверь мог открыть этот ключ? Друг мой Тони, ты слишком разбрасываешься... То ищешь алмазы, то пытаешься разгадать тайны рельефов. И еще ломаешь голову над загадкой Кормана. Итак... Итак, решено. След Кормана - главная цель. Как говорит философ Стато, чтобы выбраться из лабиринта, надо поставить цель.
   Но как определить, что именно относится к цели? А что если рельеф на дне оставлен Корманом? И это тоже своего рода указание. Еще один камешек, брошенный намеренно. Тогда...
   Прежде, чем отправляться на остров Дальний, надо еще раз осмотреть дно. Вдруг храм с сокровищами вовсе не за сотни миль, а тут рядом, под боком. Еще одним днем можно пожертвовать. К тому же за это время сержант уломает стража. Вчера он уже был готов согласится на десять тысяч кредитов. Но потом опять уперся и принялся твердить: "Нет..." и пищал так пронзительно, что стража пришлось выставить из домус-блока.
   Если сегодня сержант предложит пятнадцать тысяч, эгеец устоять не сможет.
   Храма с сокровищами профессор Рассольников вновь не нашел. Вместо этого он отыскал новый подводный город. Именно подводный город, а не развалины. Укрепленные рядами на дне капсулы занимали весь южный склон нового шельфа. Белые яйцеобразные строения, накрытые синими и зелеными шляпками многолетних наслоений. Когда-то эти блоки имели мембранные входы, но время и морская вода, животные и растения уничтожили почти все тонкостенные двери, и теперь лишь кое-где виднелись красноватые жабры разрушенных мембран. Платон проник в один из блоков. Внутри обосновались мелкие рыбешки. Толстые самки и тощие самцы испуганно мельтешили над пухлыми студенистыми шарами оплодотворенной икры, и испуганно сновали вокруг нарушителя их семейной идиллии. Несомненно, эгейцы построили этот подводный город уже после затопления планеты, рассчитывая навсегда перебраться в море. Но почему-то передумали. Археолог обследовал один за другим три домика. Ничего интересного. Абсолютно ничего. Судя по всему, здесь никто так и не поселился. Все, что сумел найти Атлантида - это многочисленные обломки мембран.
   Он покинул новый город и решил вернуться к старому.
   Что-то заставило Платона оглянуться. Как будто он услышал крик. Но какой к черту крик под водой? А переговорного устройства у него не было.
   Стато мчался стрелой, а за ним двигалось нечто вытянутое, коричневое, снабженное десятком ног-присосок. Тварь настигла эгейца, присоски приклеились в спине стража. Мгновенно ленты-щупальца эгейца обездвижились и Стато замер, будто лишился чувств. Платон вытащил бластер и поплыл, стараясь зайти сбоку, чтобы выстрелом не причинить стражу вреда. А тварь одним ударом мощного рогового клюва вскрыла грудную клетку и принялась пожирать мясо еще живой жертвы.
   Атлантида выстрелил... Красный луч прошил воду, вспенив курчавый след. Будто торпеда взрыла воду. Слишком велики потери энергии. Хищник даже не заметил, что в него стреляют. Черт! Платон забыл переключить бластер на подводный режим. Спешно щелкнул выключателем и вновь нажал на спусковой крючок. Тварь выпустила свою жертву, голова мотнулась в сторону и безжизненно повисла... Червь дернулся и выпустил облако черной жидкости. Платон выстрелил еще дважды и практически перерезал тварь пополам. Ножки-присоски опали. Археолог ухватил Стато за одно из щупальцев и рванул к себе, пытаясь отлепить от мертвого хищника. Не получилось: присоски держались крепко. Пришлось перерезать их молекулярным резаком. Профессор торопился, терзая мертвую плоть хищника: кровь из раненого текла струей. Как на эгейских рельефах... Отодрав наконец червя от жертвы, Атлантида помог эгейцу всплыть. Стато смог глотнуть воздух, но это все, на что он был способен.
   2
   Когда Атлантида на подъемнике-антиграве затащил эгейца в домус-блок, раненый не подавал признаков жизни.
   - Что делать? - спросил Платон, глядя на распростертое бездвижное тело стража. - У них тут есть медицинская служба?
   - Мне показалось, что нет. Он должен сам выкарабкаться. - Сержант, казалось, не был ни удивлен, ни опечален случившимся.
   - Нет... при таких ранах шансов у него нет. Надо что-то сделать. Попытаюсь выяснить у Крто.
   - Лучше у Брегена. Не стоит ставить в известность Крто. Пока.
   Выяснить удалось немногое. Указания были простые: поймать в Океане морского зайца - гигантского слизня длиной до полуметра. Голова с двумя рожками, вместо раковины - перламутровая пластинка, вокруг "ноги" мантия, как крылья. Главное - лиловая жидкость, которую выделяет заяц. Надо собрать ее в раковину и залепить раны на теле эгейца. В это случае, если важные органы не повреждены, Стато выживет. А если задето что-то важное... Ну, тогда его тело надо отвезти на "кладбище" и сдать на утилизацию. Десять кредитов передать самке Стато, иначе она поднимет страшный визг. И вещи, и жетоны, которые страж хранил в кармашке броненагрудника - тоже самке. Оружие вернуть Крто.
   Таковы были указания.
   - И эта планета входит в Лигу Миров? - изумился профессор Рассольников. - Может, они и медицинскую страховку еще платят? На подкормку этих самых морских зайцев?!
   Ничего не оставалось, как отправиться на охоту за слизнем. Бреген сообщил, что зайцы водятся на южных отмелях от острова Волка и посоветовал поймать сразу пять или шесть штук: рану надо залепить так, чтобы воздух не попадал внутрь. Платону повезло. Вернее, повезло Стато. Археолог собрал в свою сетку пять голожаберных моллюсков и поднял на поверхность. Их слизи хватило с избытком, чтобы залепить раны Стато и измазать Платона с ног до головы. И еще осталось. Пол домус-блока стал скользким, как каток. На этом катке Дерпфельд с грохотом растянулся. Сержант вскочил и тут же растянулся вновь. До своей комнатушки он полз на четвереньках.
   - А ведь это шанс, - заявил Дерпфельд, когда они поместили раненого в камеру с морской водой и оставили так то ли выживать, то ли умирать - по усмотрению местного медицинского бога Кси. - Пока Стато ранен и не может за нами следить, ты можешь отправиться на Дальний.
   - А если Крто потребует со мной связи?
   - Ответишь. Но не напрямую. Я помещу на месте затопленного города передатчик, ты будешь отвечать через него. И все, что сможет засечь Крто, так это то, что ты под водой, и обследуешь развалины города около острова Волка. Так что не теряй времени.
   Может быть, именно там находится сокровищница с алмазами?
   Атлантида вновь ощутил биение крови в ушах. Странно только, что Фред хранил эту карту после того, как нашел сокровище... Очень странно.
   Но ведь бывают совпадения... И кстати о совпадениях.
   - Вил, как ты думаешь, кто натравил червя на Стато?
   - Тебе не все равно?
   Платон нахмурился.
   - Я думал, мы с этим парнем... друзья.
   - Не спорю, Стато - симпатичное существо. Но он - твой страж, чиновник, и он нам мешает.
   - Он бы взял пятнадцать тысяч.
   - Нет... Он не взял бы и сто пятьдесят. Неужели ты не видишь, что он чего-то смертельно боится? Как Имма. Как Крто. Как Корман. А теперь у тебя развязаны руки.
   - Но ты чуть не убил его! - возмутился профессор. Больше всего его злило, что придется воспользоваться плодами ловушки.
   - Я действую по обстоятельствам. И не нарушая закона. Это мой принцип: чтить законы на всех планетах Галактики. Ты сам знаешь: любой может купить червя для своих нужд - были бы деньги. - В голосе Дерпфельда не было и тени сомнения. Во взгляде серых прозрачных глаз - неколебимая твердость.
   - Значит, ты можешь убить любого из них - Крто, Имму и Стато? Платон злился все сильнее - когда человек смотрит на тебя таким взглядом, возражать ему бесполезно.
   - Без необходимости я не буду никого убивать.
   "А меня тоже отдашь на корм червям?" - хотел спросить Атлантида. Но почему-то не спросил. Потому что сам вопрос по сути был подл. Потому что таким вопросом он ставил себя выше эгейцев.
   - Мы расследуем убийства и убиваем... - проговорил Платон задумчиво. - И все потому, что в одном случае убивать можно, а в другом нельзя.
   - Слушай, засунь куда-нибудь подальше свою иронию...
   - А кто знает, может, Корман проглотил личинку червя, червь вырос, выжрал внутренности Фреда, рассек клювом грудную клетку и вылез наружу. По-моему, в этой гипотезе что-то есть... - Профессор глянул сержанту в глаза. Почему-то надеялся, что тот смутится. - Не хочешь проверить мою догадку?
   - Хочу, чтобы ты отвалил на остров Дальний. И чем скорей, тем лучше.
   Философ Стато прав. Жизнь похожа на хрустальный лабиринт. Видишь все галереи насквозь, но никак не можешь отыскать выход.
   Ладно, философ, не философствуй пока, а постарайся выжить.
   3
   Профессор Рассольников и сержант подробно разработали план путешествия на остров Дальний. Вокруг Северного архипелага и мимо острова Волка проходило кольцо непрерывного пути подводного поезда, что день за днем, из года в год мчался по кругу, используя неизменность Большого Океанского течения, его неослабевающую энергию. Кольцо замыкалось вокруг Столичного архипелага, спускалось вниз, ослабевая, пересекало экватор, и, охватив массив Южных архипелагов, возвращалось к исходной точке своего зарождения, одаривая северные острова теплыми южными водами. Поезду было лет триста. Многие его конструкции износились, их заменяли время от времени после очередной катастрофы. В радиальных ветках, по которым только и можно было покидать поезд или проникнуть в него, постоянно случались заторы или разрывы пузырьковых капсул. И все же поездом пользовались. Но чаще пассажирских по кольцу гнали грузовые ожерелья - плоды безустальной деятельности филиала всемогущего "Гибрида".
   Билетов не требовалось - проезд был бесплатным. Как рыба в Океане. За нее тоже никто не требовал денег. Что поймал - все твое. Съел и радуйся, что не отравился.
   Платон по радиану добрался он до посадочной точки. Притопленный буй нагловато-оранжевого цвета плавал в мутноватой воде. Другие буйки бледно-голубые и светящиеся, скованные друг с другом цепями неподвижности Морта-Ларсена, отмечали путь подводного экспресса. Платон разумеется, не собирался на Южный архипелаг - поезд он покинет ровно через десять часов езды, миновав уже Дальний, и вернется к острову по безопасной траектории с севера, откуда никто не ждет появления дерзкого разведчика.
   План был неплох, путешествие в подводной пузырьковой капсуле - почти комфортно, течение несло поезд незаметно; вот только Платон ошибся с выбором нужного радиана в момент выхода и угодил вовсе не к острову Дальнему, а к Двум Клыкам. Два клыка - это два островка и отмель, где нынче Бреген особенно яростно вгрызался в остатки старого шельфа. Едва выйдя из радиана, профессор Рассольников повстречался с десятком эгейцев. Они только что закончили работу на шельфе и теперь преследовали косяк рыбы, выбирая для себя экземпляры пожирнее. Лентяи постреливали из маломощных гарпунчиков. А молодняк, из тех, кому удалось сохранить силы после рабочего дня, гнались за рыбой и захлестывали добычу, как лассо, своими щупальцами. Увидев Платона, эгейцы окружили археолога плотным кольцом и, отчаянно жестикулируя щупальцами, увлекли его за собой. Атлантида решил шахтерам не перечить. Вскоре он увидел в плотной синей воде грозди светящих воздушных капсул. Перед ним был подводный городок шахтеров. Эгейцы затащили гостя в одну из капсул и принялись устраивать его в гамаке из водорослей, угощать пивом и пихать в рот чуть ли не насильно таблетки само-само. Платон скинул подводный костюм. Воздух в капсуле был влажный и спертый, но все же пригодный для дыхания. Час поздний по здешним подводным понятиям. Время отдыха и время ужина, приготовление которого занимало всего несколько минут: рыбину, нечищеную и непотрошеную, кидали в черный закопченный чемоданчик, закрывали крышку, тыкали в красную кнопку и ап... сквозь щели старинной "жаровни" валил густой пар. Крышку откидывали, и на плоскую раковину падала жареная рыба. Платон съел кусок, отказавшись от своей доли кожи и чешуи. Рыба горчила, но совсем чуть-чуть: косяк пришел издалека, и рыбины не успели наглотаться "кротовой" черной отравы. А эгейцы лопали рыбин целиком, запивая дешевым пивом, от которого куда сильнее несло водорослями, чем от подобного напитка в таверне стражей.
   Таким был ужин и вчера, и позавчера, и десять дней назад, и двадцать дней назад. Весь год, с того дня, как стадо вернулось после краткого перерыва обратно на шельф. Как и дни были похожи своим распорядком: работа, поиск рыбы, еда и смерть... пардон, сон... вызванный после тяжкой работой спасительными и губительными таблетками само-само.
   Почти никто из шахтеров не знал космолингва, но археолог включил транслейтор, и отрывки однообразного разговора, многие шуточки из которого оставались для человека непонятными, ретранслятор услужливо переводил с усердием машины. Никто из эгейцев не возмущался. Все воспринимали происходящее как нечто само собой разумеющееся. О "Кротовой" отраве не упоминали, хотя, пока плыли к подводному городку, вода сделалась серо-фиолетовой от мелкой взвеси. На всякий случай Платон принял сразу две экотаблетки. О Брегене почти не говорили. О добыче тоже. Каждый - все больше о себе и своих маленьких проблемах. А что Бреген? Бреген - он сильный. И работу дает. И таблетки само-само...
   - Глубоко здесь, я все время кашляю. Ждать надо, пока на мелководье перейдем...
   - Поймал зайца?
   - Нет. Зайцев на такой глубине нет. Или не знаешь?
   - Надо попросить сотника, чтоб отправил кого-нибудь на старый шельф за зайцами...
   - Римо умер...
   - У тебя сколько таблеток?
   - Сорок. В долг не даю. Только за золото.
   - Кальмар семирукий...
   - Восемь ног у кальмара...
   - А я говорю - семирукий...
   В ответ рвотные позывы - то есть смех. Никак не привыкнуть к этим звукам. Всякий раз приходится напомнить себе, что это смех. Только смех...
   - А здесь на старом шельфе есть какие-нибудь находки? - спросил Платон на космолингве, и транслейтор перевел. Эгейцы не поняли. - Ну, к примеру, корабли... старые корабли на дне.
   - Есть один... давно затонул, - сообщил эгеец. - Очень давно. Еще во времена Восьми материков.
   - Проводите туда?
   - Сейчас? Нет, сейчас мы отдыхаем. После работы никуда из капсулы. Наплавались.
   - Ну а завтра?
   - Завтра у нас чистка. Завтра сотник на поверхность отпускает - от паразитов чиститься. К рассвету зазывалы всплывут чавиков кликать, а потом уж и мы. А то на глубине все паразитами обзавелись, житья от них нет. Такой день никто не пропустит: а то жди потом два месяца, да сам жироедов ножом по вечерам выковыривай.
   - Я покажу. Сейчас... - предложил молодой эгеец с какими-то странными зеленоватыми, будто подернутыми бельмами глазами.
   - Эй, куда ты, Тмим! - закричали все хором.
   - Будешь так усердствовать, до нового гона не доживешь, - предрек эгеец, толстый даже по меркам Эгеиды.
   - А чем заплатишь? - спросил доброволец, глядя в упор на археолога белесыми неживыми глазами.
   Они и в самом деле были неживыми - уже потом профессор Рассольников узнал, что глаза у эгейцев подергиваются белой пленкой за несколько дней до смерти - если смерть, конечно, наступает от болезни.
   Платон протянул Тмиму пластиковую карточку.
   - Кредиты?
   Белоглазый заколебался. Но Платон уже вновь облачился в подводный костюм и подтолкнул добровольца к выходу. Лучи мощного фонаря прорезали мутную воду. Эгеец знаком указал, куда плыть. Археолог дышал с трудом: в воде было слишком много примесей, преобразователи даже в режиме турбо не успевали готовить дыхательную смесь.
   К счастью, плыть было недалеко - между двух рифов обозначился едва заметный выступ - бок затонувшего много сотен лет назад корабля. Весь покрытый толстым слоем отложений, корабль этот еще во времена Восьми материков напоролся на риф и пошел на дно. Долгие годы он покоился здесь, пока на него случайно не натолкнулись шахтеры-эгейцы. Первым делом они обыскали скалы вокруг в поисках золота, но обнаружили лишь бронзовые слитки и бронзовые монеты - добычу не слишком великую. Корабль был очень древний и намертво врос в подводные скалы. Раскапывать здесь - если всерьез - надо не день и не два. Месяцы и месяцы нужны, и не одному археологу, а целой команде. А у Платона времени было - чуть, да и то незаконное. Желание преуспеть и сознание, что сделать что-то серьезное невозможно вызывало суетливую лихорадку и - как ни странно - чем-то походило на эйфорию. Или это чип, регулирующий состав газовой смеси, барахлил?
   Профессор наудачу вырезал из отложений несколько блоков, в которые намертво были вмурованы какие-то останки древнего мира Эгеиды.
   С разрозненной и жалкой добычей он вернулся в шахтерский поселок, всплыл под купол воздушной капсулы и из мира безмолвия, где шелестели лишь пузырьки воздуха, вдруг окунулся в мир пронзительных звуков. Шахтеры пели. Хором. Бессмысленно вылупив глаза и разевая рты - все разом. Атлантида чуть не соскользнул назад в Океан - звук резал барабанные перепонки. Так острие лезвия скребет по стеклу.
   Но пение внезапно смолкло. Издав еще несколько писклявых звуков, шахтеры разбрелись по своим гамакам. Каждый засунул под язык по таблетке само-само и отключился почти мгновенно.
   - А я сегодня не смог попеть, - вздохнул белоглазый. - Кашлять буду до утра. - И запихал под язык сразу два зеленоватых кругляка.
   Атлантида принялся аккуратно очищать от наслоений свою добычу. В первом блоке нашлись какие-то обломки металла. В другом куске - косточки растений, похожих на маслины, рыбьи кости и несколько хворостин - все, что осталось от древнего камбуза. Какой-нибудь археолог мог прослезиться, отыскав эти милые подробности древнего быта. Профессор Рассольников безжалостно выбросил их назад в море. И занялся третьим блоком. Неужели ему так не повезло? А ведь Атлантида верил, что он везунчик.
   И не ошибся. Из плена многолетний отложений явился осколок какой-то керамики, опять же бесполезный по причине своей одинокости. И осколок рельефа. Платон не мог его датировать - но что это эпоха Восьми Материков тут не было никаких сомнений.
   На рельефе был изображен мужчина. Короткие ноги. И не щупальца руки. Лицо точно не определить... что-то среднее между человеческим и нынешним обликом эгейцев. Протоэгеец лежал на каком-то плоском коротком камне так, что голова его и руки свешивались с одной стороны, а ноги - с другой. У эгейца были длинные волосы - они стекали с его головы волной. И все. Ни подписи. Ни каких-то других изображений. Только камень (может, жертвенный?) и на нем эгеец. Мужчина? Или женщина? Не сразу поймешь. Элемент какого-то древнего обряда. Рельеф напомнил голограммы, присланные из музея. Только этот, несомненно, древнее. И на нем нет льющейся изо рта крови и пик, протыкающих тело. Эгеец лежит на камне. Вместо струящейся крови - волны длинных волос. Или это кровь хлещет из шеи? Платон достал цифровую лупу, внимательно оглядел изображение. Волосы. Несомненно волосы. И над головой лежащего эгейца - цветок с восьмью лепестками. Вроде бы чья-то ладонь держит этот странный цветок и протягивает его лежащему. Но чья ладонь, кто протягивает - не поймешь. Кусок рельефа как раз в этом месте отколот.