Страница:
Девушка взялась за ручку двери и, помедлив, бросила на Джулиана гневный взгляд.
– Я не поеду с тобой, – высокомерно заявила она. – Монтгомери-хаус недалеко. Пешком дойду. – С этими словами Сэм вышла в коридор.
– Под таким дождем? – проворчал маркиз, взял мантилью и последовал за ней. – К тому же уже темно. Ты себя ведешь как обиженный ребенок, Сэм!
– А ты и относишься ко мне как к ребенку, – бросила она через плечо и стала спускаться с лестницы.
Трактирщик, извозчик и два посетителя, жевавшие голубиный пирог и запивавшие его темным элем, с любопытством смотрели на них.
Не желая давать пищу для сплетен, которые могли распространиться и достичь ушей кого-нибудь из представителей высшего общества, Джулиан задержался, размышляя, как выйти из этого затруднительного положения. Сэм тем временем открыла входную дверь и, смерив его на прощание испепеляющим взглядом, выскочила наружу.
Маркизу уже было все равно, что станут говорить о них люди. Он заварил кашу, ему и расхлебывать. Он сбежал по ступенькам, швырнул на стул мантилью и выбежал на улицу.
Оглядевшись, увидел девичью фигурку, направлявшуюся в противоположную от Монтгомери-хауса сторону. И, разразившись проклятиями, кинулся за ней.
Дождь лил как из ведра. Низвергавшаяся с небес вода грозила посрамить потоп, пережитый Ноем. Джулиан бежал, не разбирая дороги, в темноте, дождь заливал глаза. Под ноги то и дело попадались лужи и колдобины с жидкой грязью. Джулиан их не видел, только чувствовал, как ледяная вода обжигает ноги.
Маркиз настиг Сэм всего в десяти ярдах от постоялого двора, оба успели помокнуть до нитки.
– Отпусти меня, ты… ты… ублюдок! – кричала Сэм, пытаясь вырваться из его цепких рук.
– Взрослые себя так не ведут, не говоря уже о благовоспитанных дамах, Сэм, – процедил Джулиан сквозь зубы, сражаясь со строптивой воспитанницей. – Мне казалось, я отучил тебя ругаться.
– Я с тобой не пойду! – орала Сэм, брыкаясь и работая локтями, пока маркиз волок ее к «Герольду». – Ненавижу тебя! – визжала она. – Мерзкий гад, вот ты кто!
– А я думал, мы друзья, – пытался Джулиан успокоить девушку.
Маркиз тащил ее в сторону оставленного под навесом экипажа. Земля была мокрой и скользкой. Когда до коляски оставалось рукой подать, оба поскользнулись. Больно ударившись, Джулиан приземлился посреди огромной лужи, а Сэм упала на него.
Сэм сразу притихла и ошеломленно огляделась. Выскочив из гостиницы разъяренная как тигрица, она не замечала ни темноты, ни дождя, ни бездорожья. Джулиан отказался признаться ей в своих чувствах, и она не желала оставаться с ним под одной крышей ни на минуту. Ей нужно было проветриться, остудить гнев и собраться с мыслями.
Но ситуация, в которую они попали, была более чем нелепой.
Элегантный маркиз Серлинг, сидящий в луже и пышущий гневом, – Сэм не могла не рассмеяться.
– Я просто счастлив, что доставил тебе радость, сорванец, – проворчал лорд, поднимаясь на ноги. Намокшие брюки прилипли к мускулистым ногам, с сюртука скатывались струйки грязной воды. – Думаю, нам пора отправляться домой. Не то схватим простуду.
– О, Джулиан! – воскликнула Сэм сквозь смех. – Ты сейчас на себя не похож.
– Осмелюсь заметить, ты тоже, жаль, зеркала нет, – парировал он, поднимая девушку. До коляски оставалось не больше двух-трех ярдов. – Надеюсь, ты уже повеселилась и не хочешь, чтобы мы искупались еще в одной луже.
Сэм кивнула. От злости не осталось и следа, правда, смеяться тоже расхотелось. В мокрой одежде было холодно и мерзко.
– Ты продрогла до мозга костей, – заметил маркиз, усаживая Сэм в коляску.
Сэм снова кивнула, она даже говорить не могла, зуб на зуб не попадал.
– Я схожу за извозчиком и тотчас вернусь, – сказал маркиз хмуро.
Его не было всего две-три минуты, но они показались девушке вечностью. Наконец дверца открылась, и маркиз залез внутрь с каким-то свертком в руках. Кеб тронулся.
Сэм била дрожь. Она сидела, обняв руками подтянутые к подбородку колени.
– Раздевайся, – услышала она голос Джулиана.
– Ч-что? – Сэм ушам своим не поверила.
– Раздевайся, – повторил он. – Я принес одеяла, но чтобы завернуться в них, надо снять мокрую одежду, иначе не согреешься.
Если бы кровь в жилах девушки не застыла, непременно прилила бы к щекам.
– В чем дело? – протянул Джулиан. – С чего это мы вдруг стали такими скромными? Что сидишь как засватанная, не ты ли только что собиралась передо мной раздеться?
– Эт-то б-было совсем д-другое, – пояснила Сэм.
– Верно, это было бы глупостью. А теперь будет глупостью не раздеться. Сэм, перестань артачиться. Здесь темно, ничего не видно.
Сэм посмотрела на стопку одеял на сиденье. Ей отчаянно хотелось согреться, но как она разденется перед ним в первый раз в столь убогой обстановке, столь далекой от романтической.
Однако Сэм не могла не признать, что совет маркиза весьма разумный. Прерывисто дыша, она закинула руки за спину и попыталась развязать шнуровку, но онемевшие пальцы не слушались.
– Давай я тебе помогу, сорванец. Повернись, – прозвучал голос маркиза.
Сэм повернулась, Джулиан ловко расшнуровал платье и помог ей вытащить из рукавов руки. Она чувствовала прикосновение его теплых пальцев к своему холодному телу. Сэм украдкой взглянула на него. В свете уличных фонарей, проникавшем в коляску с улицы, его точеное лицо казалось высеченным из камня. Раздевая Сэм, Джулиан испытывал волнение, однако не хотел себе в этом признаться.
Маркиз действовал торопливо. Надо было как можно скорее вызволить девушку из ледяного плена, чтобы она не простудилась.
Он старался не смотреть на Сэм и, снимая с нее одежду, тут же накрывал одеялом. Но даже в полутьме экипажа он не мог не заметить соблазнительной красоты ее белой, почти сверкающей кожи.
Сам процесс раздевания был необыкновенно эротичным, особенно когда дело дошло до чулок. Он никогда не видел ее ног. Длинных и стройных, с узкими щиколотками и изящным подъемом. Ему нравился высокий подъем женских…
Перед мысленным взором открылась соблазнительная картина, как он целует эту прелестную ножку, как растягивает удовольствие, поднимаясь все выше и выше, пока не…
Джулиан с трудом стряхнул наваждение и наконец… наконец, завернул ее в одеяло, накинув сверху второе.
– А ты, Джулиан, не замерз? – спросила Сэм, выглядывая из своего кокона, концы которого крепко держала под подбородком.
Джулиан на минуту задумался. Видимо, разгоряченный эротическими мечтами, он не чувствовал холода.
– Нет, не замерз, – произнес он наконец. – Не беспокойся.
– Как же мне не беспокоиться, – не унималась Сэм и приподняла край одного одеяла. – Иди погрейся.
– Нет, благодарю, – торопливо сказал он, заметив мелькнувшее под покрывалом стройное белое бедро. – Закутайся получше, чтобы не дуло, – добавил маркиз и уставился в окно, от которого до конца поездки так и не оторвался. На все попытки Сэм завести разговор он отвечал односложно и нехотя, слушал рассеянно. Больше всего ему хотелось добраться до дома и уложить Сэм в постель… одну… а самому залезть в горячую ванну и потом с бутылкой бренди устроиться у потрескивающего огня. Почему-то ему отчаянно хотелось напиться.
Старания Джулиана заставить Сэм умолкнуть увенчались успехом. Когда они подъехали к дому, девушка погрузилась в молчание.
Джулиан щедро расплатился с возницей за его услуги и терпение, затем добавил еще шиллинг, строго-настрого наказав забыть обо всем, что видел, взял Сэм на руки и поднялся на крыльцо. Хедли слышал, как они приехали, и тотчас открыл двери.
У дворецкого глаза полезли на лоб. С мокрой одежды маркиза стекали струйки грязной воды.
– Господи! – ахнул он, забыв о хваленой выдержке. – Что случилось? – Хедли выглянул наружу, но поскольку из наемного экипажа больше никто не появился, задал следующий вопрос: – Где Клара?
– Я все тебе объясню, как только отнесу мисс Дарлингтон наверх, – ответил Джулиан. – Не волнуйся, с Кларой все в порядке. Пожалуйста, вели кому-нибудь забрать из экипажа мокрую одежду мисс Дарлингтон.
Хедли ничего другого не оставалось, как удовольствоваться скупым объяснением. Озадаченный, он продолжал некоторое время стоять в холле и наблюдать за тем, как хозяин, оставляя за собой на полу грязные лужицы, несет девушку вверх по лестнице. Наконец, выйдя из ступора, дворецкий послал лакея за одеждой молодой леди.
Сидя у Джулиана на руках, Сэм решила предпринять еще одну, последнюю, попытку заставить маркиза увидеть в ней желанную женщину.
Слуги бросились врассыпную, прячась по углам и за шторами, откуда безмолвно взирали на своего хозяина, который с угрюмым выражением лица нес Сэм в ее спальню. Маркиз взялся за ручку двери, толкнул ее ногой и вошел. Опустив воспитанницу на голубую дельфтскую плитку перед камином, без промедления направился к выходу.
– Позвони прислуге, Сэм, пусть приготовят ванну, – бросил он через плечо. – Выбери любую из служанок, которая временно заменит тебе Клару, и ложись в постель. Настоятельно рекомендую.
– Подожди, Джулиан! – крикнула девушка, едва он взялся за дверную ручку. – Я кое-что хочу… То есть…
Сэм видела, как напряглись его широкие плечи. Вероятно, терпение его было на исходе, но он все же медленно обернулся.
– Что еще, Сэм? – спросил он со скрытой угрозой в голосе.
Некоторое время девушка не сводила с него глаз. Несмотря на далеко не элегантный вид, грязную одежду, он был неотразим.
Мокрые волосы прилипли к высокому мраморному лбу и курчавились на шее. От напряжения на щеках играл румянец и блестели капельки дождя. Меньше всего он походил сейчас на рафинированного английского лорда. Но такой он еще больше нравился Сэм. Лицо его хмурилось, губы были плотно сжаты. О, как ей хотелось прильнуть к нему в поцелуе и увидеть, как расцветет его лицо…
– В чем дело, Сэм? – В голосе маркиза звучало нетерпение. – Я не собираюсь торчать здесь целую вечность. Мне нужно сказать Хедли, что его дочь сбежала, а потом принять ванну.
Сэм с глубоким вздохом опустила руки, и одеяла упали к ее ногам.
Ошеломленный, Джулиан буквально пожирал девушку глазами. Стройная, с нежной, удивительно белой кожей, она была прекрасна, как богиня. Но его поразила не столько ее красота, сколько взгляд. В нем были томление, незащищенность и любовь.
– Разве нельзя сообщить Хедли новость позже? – прошептала она. – Может, ты и я… мы могли бы принять ванну вместе. Слугам необязательно знать.
Джулиан ощутил, как прилила к чреслам кровь, как заныло в паху. Он заставил себя заглянуть девушке в глаза, но это было ошибкой. Ее обезоруживающий взгляд умолял о любви, и Джулиан боролся с искушением овладеть ею.
Разумом он понимал, что поступит дурно, если поддастся соблазну, поэтому нельзя задерживаться даже на минуту. Он сознавал, что Сэм видит его колебание. Ее лицо озарила радость вспыхнувшей надежды. Она протянула к нему руки и взмолилась:
– Пожалуйста. Подойди ко мне, Джулиан. Все будет хорошо. Потому что… потому что я люблю тебя.
Уставившись в пол, он круто повернулся и уже в дверях, стоя к ней спиной, буркнул:
– Спокойной ночи, сорванец.
Глава 13
– Я не поеду с тобой, – высокомерно заявила она. – Монтгомери-хаус недалеко. Пешком дойду. – С этими словами Сэм вышла в коридор.
– Под таким дождем? – проворчал маркиз, взял мантилью и последовал за ней. – К тому же уже темно. Ты себя ведешь как обиженный ребенок, Сэм!
– А ты и относишься ко мне как к ребенку, – бросила она через плечо и стала спускаться с лестницы.
Трактирщик, извозчик и два посетителя, жевавшие голубиный пирог и запивавшие его темным элем, с любопытством смотрели на них.
Не желая давать пищу для сплетен, которые могли распространиться и достичь ушей кого-нибудь из представителей высшего общества, Джулиан задержался, размышляя, как выйти из этого затруднительного положения. Сэм тем временем открыла входную дверь и, смерив его на прощание испепеляющим взглядом, выскочила наружу.
Маркизу уже было все равно, что станут говорить о них люди. Он заварил кашу, ему и расхлебывать. Он сбежал по ступенькам, швырнул на стул мантилью и выбежал на улицу.
Оглядевшись, увидел девичью фигурку, направлявшуюся в противоположную от Монтгомери-хауса сторону. И, разразившись проклятиями, кинулся за ней.
Дождь лил как из ведра. Низвергавшаяся с небес вода грозила посрамить потоп, пережитый Ноем. Джулиан бежал, не разбирая дороги, в темноте, дождь заливал глаза. Под ноги то и дело попадались лужи и колдобины с жидкой грязью. Джулиан их не видел, только чувствовал, как ледяная вода обжигает ноги.
Маркиз настиг Сэм всего в десяти ярдах от постоялого двора, оба успели помокнуть до нитки.
– Отпусти меня, ты… ты… ублюдок! – кричала Сэм, пытаясь вырваться из его цепких рук.
– Взрослые себя так не ведут, не говоря уже о благовоспитанных дамах, Сэм, – процедил Джулиан сквозь зубы, сражаясь со строптивой воспитанницей. – Мне казалось, я отучил тебя ругаться.
– Я с тобой не пойду! – орала Сэм, брыкаясь и работая локтями, пока маркиз волок ее к «Герольду». – Ненавижу тебя! – визжала она. – Мерзкий гад, вот ты кто!
– А я думал, мы друзья, – пытался Джулиан успокоить девушку.
Маркиз тащил ее в сторону оставленного под навесом экипажа. Земля была мокрой и скользкой. Когда до коляски оставалось рукой подать, оба поскользнулись. Больно ударившись, Джулиан приземлился посреди огромной лужи, а Сэм упала на него.
Сэм сразу притихла и ошеломленно огляделась. Выскочив из гостиницы разъяренная как тигрица, она не замечала ни темноты, ни дождя, ни бездорожья. Джулиан отказался признаться ей в своих чувствах, и она не желала оставаться с ним под одной крышей ни на минуту. Ей нужно было проветриться, остудить гнев и собраться с мыслями.
Но ситуация, в которую они попали, была более чем нелепой.
Элегантный маркиз Серлинг, сидящий в луже и пышущий гневом, – Сэм не могла не рассмеяться.
– Я просто счастлив, что доставил тебе радость, сорванец, – проворчал лорд, поднимаясь на ноги. Намокшие брюки прилипли к мускулистым ногам, с сюртука скатывались струйки грязной воды. – Думаю, нам пора отправляться домой. Не то схватим простуду.
– О, Джулиан! – воскликнула Сэм сквозь смех. – Ты сейчас на себя не похож.
– Осмелюсь заметить, ты тоже, жаль, зеркала нет, – парировал он, поднимая девушку. До коляски оставалось не больше двух-трех ярдов. – Надеюсь, ты уже повеселилась и не хочешь, чтобы мы искупались еще в одной луже.
Сэм кивнула. От злости не осталось и следа, правда, смеяться тоже расхотелось. В мокрой одежде было холодно и мерзко.
– Ты продрогла до мозга костей, – заметил маркиз, усаживая Сэм в коляску.
Сэм снова кивнула, она даже говорить не могла, зуб на зуб не попадал.
– Я схожу за извозчиком и тотчас вернусь, – сказал маркиз хмуро.
Его не было всего две-три минуты, но они показались девушке вечностью. Наконец дверца открылась, и маркиз залез внутрь с каким-то свертком в руках. Кеб тронулся.
Сэм била дрожь. Она сидела, обняв руками подтянутые к подбородку колени.
– Раздевайся, – услышала она голос Джулиана.
– Ч-что? – Сэм ушам своим не поверила.
– Раздевайся, – повторил он. – Я принес одеяла, но чтобы завернуться в них, надо снять мокрую одежду, иначе не согреешься.
Если бы кровь в жилах девушки не застыла, непременно прилила бы к щекам.
– В чем дело? – протянул Джулиан. – С чего это мы вдруг стали такими скромными? Что сидишь как засватанная, не ты ли только что собиралась передо мной раздеться?
– Эт-то б-было совсем д-другое, – пояснила Сэм.
– Верно, это было бы глупостью. А теперь будет глупостью не раздеться. Сэм, перестань артачиться. Здесь темно, ничего не видно.
Сэм посмотрела на стопку одеял на сиденье. Ей отчаянно хотелось согреться, но как она разденется перед ним в первый раз в столь убогой обстановке, столь далекой от романтической.
Однако Сэм не могла не признать, что совет маркиза весьма разумный. Прерывисто дыша, она закинула руки за спину и попыталась развязать шнуровку, но онемевшие пальцы не слушались.
– Давай я тебе помогу, сорванец. Повернись, – прозвучал голос маркиза.
Сэм повернулась, Джулиан ловко расшнуровал платье и помог ей вытащить из рукавов руки. Она чувствовала прикосновение его теплых пальцев к своему холодному телу. Сэм украдкой взглянула на него. В свете уличных фонарей, проникавшем в коляску с улицы, его точеное лицо казалось высеченным из камня. Раздевая Сэм, Джулиан испытывал волнение, однако не хотел себе в этом признаться.
Маркиз действовал торопливо. Надо было как можно скорее вызволить девушку из ледяного плена, чтобы она не простудилась.
Он старался не смотреть на Сэм и, снимая с нее одежду, тут же накрывал одеялом. Но даже в полутьме экипажа он не мог не заметить соблазнительной красоты ее белой, почти сверкающей кожи.
Сам процесс раздевания был необыкновенно эротичным, особенно когда дело дошло до чулок. Он никогда не видел ее ног. Длинных и стройных, с узкими щиколотками и изящным подъемом. Ему нравился высокий подъем женских…
Перед мысленным взором открылась соблазнительная картина, как он целует эту прелестную ножку, как растягивает удовольствие, поднимаясь все выше и выше, пока не…
Джулиан с трудом стряхнул наваждение и наконец… наконец, завернул ее в одеяло, накинув сверху второе.
– А ты, Джулиан, не замерз? – спросила Сэм, выглядывая из своего кокона, концы которого крепко держала под подбородком.
Джулиан на минуту задумался. Видимо, разгоряченный эротическими мечтами, он не чувствовал холода.
– Нет, не замерз, – произнес он наконец. – Не беспокойся.
– Как же мне не беспокоиться, – не унималась Сэм и приподняла край одного одеяла. – Иди погрейся.
– Нет, благодарю, – торопливо сказал он, заметив мелькнувшее под покрывалом стройное белое бедро. – Закутайся получше, чтобы не дуло, – добавил маркиз и уставился в окно, от которого до конца поездки так и не оторвался. На все попытки Сэм завести разговор он отвечал односложно и нехотя, слушал рассеянно. Больше всего ему хотелось добраться до дома и уложить Сэм в постель… одну… а самому залезть в горячую ванну и потом с бутылкой бренди устроиться у потрескивающего огня. Почему-то ему отчаянно хотелось напиться.
Старания Джулиана заставить Сэм умолкнуть увенчались успехом. Когда они подъехали к дому, девушка погрузилась в молчание.
Джулиан щедро расплатился с возницей за его услуги и терпение, затем добавил еще шиллинг, строго-настрого наказав забыть обо всем, что видел, взял Сэм на руки и поднялся на крыльцо. Хедли слышал, как они приехали, и тотчас открыл двери.
У дворецкого глаза полезли на лоб. С мокрой одежды маркиза стекали струйки грязной воды.
– Господи! – ахнул он, забыв о хваленой выдержке. – Что случилось? – Хедли выглянул наружу, но поскольку из наемного экипажа больше никто не появился, задал следующий вопрос: – Где Клара?
– Я все тебе объясню, как только отнесу мисс Дарлингтон наверх, – ответил Джулиан. – Не волнуйся, с Кларой все в порядке. Пожалуйста, вели кому-нибудь забрать из экипажа мокрую одежду мисс Дарлингтон.
Хедли ничего другого не оставалось, как удовольствоваться скупым объяснением. Озадаченный, он продолжал некоторое время стоять в холле и наблюдать за тем, как хозяин, оставляя за собой на полу грязные лужицы, несет девушку вверх по лестнице. Наконец, выйдя из ступора, дворецкий послал лакея за одеждой молодой леди.
Сидя у Джулиана на руках, Сэм решила предпринять еще одну, последнюю, попытку заставить маркиза увидеть в ней желанную женщину.
Слуги бросились врассыпную, прячась по углам и за шторами, откуда безмолвно взирали на своего хозяина, который с угрюмым выражением лица нес Сэм в ее спальню. Маркиз взялся за ручку двери, толкнул ее ногой и вошел. Опустив воспитанницу на голубую дельфтскую плитку перед камином, без промедления направился к выходу.
– Позвони прислуге, Сэм, пусть приготовят ванну, – бросил он через плечо. – Выбери любую из служанок, которая временно заменит тебе Клару, и ложись в постель. Настоятельно рекомендую.
– Подожди, Джулиан! – крикнула девушка, едва он взялся за дверную ручку. – Я кое-что хочу… То есть…
Сэм видела, как напряглись его широкие плечи. Вероятно, терпение его было на исходе, но он все же медленно обернулся.
– Что еще, Сэм? – спросил он со скрытой угрозой в голосе.
Некоторое время девушка не сводила с него глаз. Несмотря на далеко не элегантный вид, грязную одежду, он был неотразим.
Мокрые волосы прилипли к высокому мраморному лбу и курчавились на шее. От напряжения на щеках играл румянец и блестели капельки дождя. Меньше всего он походил сейчас на рафинированного английского лорда. Но такой он еще больше нравился Сэм. Лицо его хмурилось, губы были плотно сжаты. О, как ей хотелось прильнуть к нему в поцелуе и увидеть, как расцветет его лицо…
– В чем дело, Сэм? – В голосе маркиза звучало нетерпение. – Я не собираюсь торчать здесь целую вечность. Мне нужно сказать Хедли, что его дочь сбежала, а потом принять ванну.
Сэм с глубоким вздохом опустила руки, и одеяла упали к ее ногам.
Ошеломленный, Джулиан буквально пожирал девушку глазами. Стройная, с нежной, удивительно белой кожей, она была прекрасна, как богиня. Но его поразила не столько ее красота, сколько взгляд. В нем были томление, незащищенность и любовь.
– Разве нельзя сообщить Хедли новость позже? – прошептала она. – Может, ты и я… мы могли бы принять ванну вместе. Слугам необязательно знать.
Джулиан ощутил, как прилила к чреслам кровь, как заныло в паху. Он заставил себя заглянуть девушке в глаза, но это было ошибкой. Ее обезоруживающий взгляд умолял о любви, и Джулиан боролся с искушением овладеть ею.
Разумом он понимал, что поступит дурно, если поддастся соблазну, поэтому нельзя задерживаться даже на минуту. Он сознавал, что Сэм видит его колебание. Ее лицо озарила радость вспыхнувшей надежды. Она протянула к нему руки и взмолилась:
– Пожалуйста. Подойди ко мне, Джулиан. Все будет хорошо. Потому что… потому что я люблю тебя.
Уставившись в пол, он круто повернулся и уже в дверях, стоя к ней спиной, буркнул:
– Спокойной ночи, сорванец.
Глава 13
Джулиан чувствовал себя отвратительно. Накануне он напился, и теперь голова раскалывалась от боли. Ночью он практически не сомкнул глаз, а в те редкие минуты, когда сон все же одолевал его, ему снилась Сэм.
В домашней обстановке, в Гайд-парке, в театре, на званом обеде. И везде… голая. Лишь иногда на шее сверкало жемчужное ожерелье, в ушах – серьги, а ноги были обуты в туфли.
В этих ярких, похожих на реальность снах никто не обращал внимания на ее странный вид… включая саму Сэм. Она оживленно болтала и смеялась, хлопала ресницами и кокетливо обмахивалась веером. Ее поклонники тоже не замечали, что она голая.
Только Джулиан замечал и всякий раз просыпался, обливаясь потом и испытывая вожделение. Проклятие!
Но чего еще можно было ожидать, спрашивал он себя, сидя утром в одиночестве за завтраком. Прошлым вечером, когда девушка сбросила одеяло и предложила ему искупаться вместе с ней в ванне, ему стоило огромного труда не поддаться искушению.
Она протягивала к нему руки и была прекраснее, чем он себе представлял. Маленькая грудь – два кремовых холмика с розовыми вершинами, стройные бедра и изящные длинные ноги… Дьявольщина!
Джулиан потер глаза и глотнул кофе. Интересно, составит ли Сэм за завтраком ему компанию? Вряд ли. Какое-то время она даже не будет с ним разговаривать. Он сильно обидел девушку, когда накануне вечером покинул ее спальню, не проронив ни слова. Но иначе он мог потерять над собой контроль и, чего доброго, овладеть ею, лишив невинности.
В этот момент дверь в столовую открылась. Джулиан со страхом и надеждой ждал появления Сэм, но это был Хедли. Он вошел, как всегда, с бесстрастным выражением лица, однако было видно, что настроение у него не лучше, чем у его господина. Когда накануне Джулиан сообщил ему о побеге Клары, Хедли проявил завидную выдержку. Но обмануть Джулиана было трудно. Он видел, что за стоическим спокойствием дворецкого скрываются злость и обида.
– Мы только что это получили, милорд, – проговорил Хедли, морщась, как от головной боли. – Курьер сказал, что срочно.
– Последнее время мне слишком часто приходит срочная корреспонденция, – проворчал Джулиан и, взяв конверт, узнал голубую печать сэра Хэмфриса. Распечатал его и прочел одну-единственную строчку:
«Я вспомнил».
Джулиан залпом допил кофе, торопливо встал и направился к двери. Внезапное просветление сэра Хэмфриса стало для него неожиданным и более чем приятным сюрпризом. Возможно, теперь, когда он выяснит, кто мать Сэм, то обретет наконец душевное равновесие и его жизнь войдет в привычную колею. Возможно, и с Сэм все образуется.
Почти полное отсутствие интереса Сэм к поискам ее матери несколько удивило Джулиана. Но возможно, она только делала вид, что ей безразлично, так легче было справиться с ситуацией.
– Вы не будете завтракать, милорд? – обратился к нему Хедли, когда маркиз взялся за ручку двери.
Вопрос дворецкого его не удивил. Пропускать завтрак было не в правилах маркиза. Все знали, что задержка с подачей пищи вызывала у него раздражение.
– Нет, Хедли. Но пожалуйста, не забудьте распорядиться, чтобы отнесли еду мисс Дарлингтон, если она в ближайшее время не спустится вниз.
– Конечно, милорд, – заносчиво произнес слуга, раздувая ноздри, не в силах скрыть того факта, что в побеге Клары целиком и полностью винит Сэм. Он понимал, что все эти прогулки в Гайд-парке способствовали сближению Клары с Натаном Фордом. Джулиан это тоже понял, хотя и с опозданием.
– Надеюсь, никто мышьяку ей в чай не подсыплет, – пошутил Джулиан, желая поднять настроение дворецкого.
– Конечно, нет, милорд, – ответил тот, еще выше задрав нос.
Джулиан вздохнул и толкнул дверь в холл. В коридоре он нос к носу столкнулся со своей воспитанницей. К счастью, она была одета.
– Прости, – извинился он и, поспешно отступив назад, уставился на девушку, желая определить, в каком расположения духа она пребывала. Посторонний наблюдатель, не знавший, что пережила Сэм в эту ночь, не заметил бы в ее облике ничего необычного. Более того, в коротком шерстяном жакете в бело-голубую полоску и голубом прогулочном платье, с уложенными в художественном беспорядке локонами, она выглядела превосходно.
Но Джулиан тотчас уловил происшедшую в ней перемену. Сэм держалась натянуто и чопорно, тщательно избегая его взгляда.
– Доброе утро, Джулиан, – холодно поздоровалась она и прошла в столовую. – Надеюсь, ты хорошо спал?
Джулиан вскинул брови. Что это, ирония или просто вежливость? – терялся в догадках маркиз.
– Я… м-м-м… спал очень… – неопределенно ответил он и заговорил о погоде. – Сегодня замечательный день, Сэм. У тебя есть какие-нибудь планы?
Хедли с кислым видом отодвинул для девушки стул.
– Есть, – произнесла она сдержанно и положила на колени салфетку, по-прежнему избегая взгляда наставника. – Должен прийти Жан-Люк, затем я отправлюсь к леди Уэнтуорт на чай.
– Как это мило, – изрек Джулиан и замолчал, подумав, что никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным и неловким в присутствии женщин.
– Да, – согласилась Сэм и подняла чашку, чтобы Хедли налил ей чаю. – С нетерпением жду наступления дня, – заметила она, подняв наконец на Джулиана глаза. – А ты?
Девушка отпила из чашки, не спуская с него глаз. Она держалась манерно и вызывающе вежливо. Джулиан не терпел этого.
– У меня тоже есть кое-какие планы, – ответил он уклончиво, твердо решив пока не рассказывать Сэм о записке сэра Хэмфриса. Когда выяснит что-нибудь, тогда и расскажет. Настроение девушки его настораживало. Еще неизвестно, как она воспримет новость. Хотя Сэм изо всех сил старалась держаться, Джулиан знал, какой беззащитной и ранимой она была в настоящий момент.
Сэм не сомневалась в том, что Джулиан собирается навестить Шарлотту Бэтсфорд, но почему-то не говорит об этом прямо. Вчера он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней ничего общего, даже после того как она обнажила перед ним душу и… тело.
Вспомнив об этом, Сэм покраснела от обиды. Как унизительно и больно быть отвергнутой подобным образом. Она полночи прорыдала, проклиная превратности судьбы и мужскую глупость. А утром проснулась исполненная решимости забыть Джулиана. А то бегает за ним, как собачка.
Сэм решила вообще не выходить замуж. Останется старой девой, составит компанию Присс и Нэн, будет заниматься собаками.
– Что ж, я рада, что у тебя тоже есть «планы». Передай поклон Шарлотте. Желаю тебе хорошего дня, Джулиан. – Сэм старательно намазывала маслом тост.
Последовала долгая пауза. Сэм так и не дождалась ответа от Джулиана и оторвала глаза от тарелки – посмотреть, не ушел ли он. Маркиз все еще стоял у дверного косяка, глядя на нее с досадой и жалостью. Только жалости ей не хватало. Особенно от Джулиана. Ее глаза вспыхнули яростью, смешанной с презрением.
– До свидания, Сэм, – произнес он наконец с усталым вздохом и вышел.
Не в силах справиться с постигшим ее разочарованием, Саманта стала кромсать ножом кусок ветчины и сваренные в мешочек яйца. Потом сидела, тупо уставившись на тарелку, не испытывая ни малейшего желания съесть это месиво. Из состояния ступора девушку вывел дворецкий, который нарочито громко кашлянул. Взглянув в его заносчивое, почти насмешливое лицо, Сэм вспомнила, что у нее полно дел и нечего жалеть себя. Первое дело касалось Хедли. Но не успела она собраться с мыслями, как услышала его чопорный голос:
– Если вам не нравится завтрак, мисс Дарлингтон, буду рад принести вам что-нибудь другое.
– Благодарю вас, Хедли, – ответила Сэм, безуспешно пытаясь поймать его взгляд, – но я не голодна.
Сэм извлекла из кармана платья конверт.
– Хочу вам кое-что передать, – сказала она, протягивая дворецкому письмо.
Хедли, не поворачивая головы, скосил вниз глаза.
– Можно полюбопытствовать, мисс, что это такое? – спросил он все тем же ледяным тоном.
– Письмо от Клары, – прошептала девушка, не желая привлекать внимания стоявших в дверях лакеев. – Она просила меня передать это вам сегодня утром.
Хедли даже не пошевелился, уставившись на письмо, его лицо не выдавало никаких эмоций, только левый глаз слегка дергался. Потом медленно протянул руку, взял конверт и быстро сунул в карман куртки, продолжая стоять, вытянувшись в струнку.
– Хедли, – начала Сэм, тронутая его самообладанием, – можете пойти и прочитать, что там написано. Уверена, вам не терпится. Но пока вы не ушли, хочу вам кое-что сказать.
– Да, мисс?
– Клара все объяснила в письме, – продолжала Сэм шепотом, – но я хочу добавить от себя. Я знаю, вы очень рассердились на Клару и на меня. Мне все равно, если вы меня не простите, но Клара вас очень любит, и ей будет тяжело жить с мыслью, что вы гневаетесь на нее. Хедли, она так счастлива! Я знаю, вы всегда желали ей счастья. Она заслужила его.
Хедли слушал, сдвинув брови, лицо сохраняло бесстрастное выражение.
– Благодарю вас, мисс, – произнес он после продолжительной паузы и с достоинством удалился, показав Сэм прямую как палка спину.
Сэм вздохнула, надеясь, что со временем Хедли сменит гнев на милость и благословит брак дочери, иначе Клара не будет чувствовать себя в полной мере счастливой.
Пока Сэм в задумчивости пила чай, ее мысли неизменно возвращались к Джулиану, но девушка решительно гнала их прочь. Как когда-то мысли о матери. Так легче пережить случившееся.
Тут она вспомнила о Хедли. Интересно, как он отреагирует на послание дочери? По настоянию Клары она прочла письмо, прежде чем девушка его запечатала. Оно поразило Сэм честностью и искренним выражением уважения и любви к отцу. Только черствый человек мог остаться безразличным к столь чистосердечному раскаянию.
«Если Хедли простит Клару, то, возможно, когда-нибудь простит и меня. Бедный Мэдисон». Ей было жаль подаренного Натаном щенка. Чтобы Хедли не мог срывать на нем зло, Сэм решила брать его к себе как можно чаще. Возможно, она возьмет Мэдисона с собой, когда пойдет на чай к Уэнтуортам.
Тут в голову ей пришла блестящая идея. Она отправится к Уэнтуортам в компании всех трех щенков! Они помогут ей приблизить Ниниана к желанной цели.
Сэм обдумывала детали плана, когда в комнату вошел лакей и, поклонившись, объявил:
– К вам посетитель, мисс. Передать ему, что вы еще завтракаете?
– Кто пришел, Боб? – спросила девушка, ставя чашку на стол.
Слуг приятно удивляла способность Сэм запоминать их имена. Боб не был исключением.
– Мистер Бувье, мисс, – ответил он с робкой улыбкой.
Сэм улыбнулась в ответ, и молодой лакей покраснел, как майская роза.
– Пожалуйста, проводи его в малую гостиную, Боб, я буду там сию минуту.
Лакей поклонился и стал пятиться к двери, едва не опрокинув по пути дорогую греческую вазу.
Сэм погрустнела. Ей так хотелось, чтобы ее улыбка производила такое же впечатление на Джулиана. Но она быстро взяла себя в руки и отогнала прочь печальные мысли. Промокнув салфеткой губы, девушка встала и решительно направилась к двери. У зеркала задержалась, желая убедиться, что выглядит безукоризненно, и при необходимости поправить прическу.
Когда Сэм вошла в малую гостиную, Жан-Люк стоял у окна и смотрел на улицу. При ее появлении француз повернулся, и на его губах заиграла теплая улыбка.
– Mon Dieu, Сэм, вы хорошеете день ото дня. – Он весело подмигнул ей. – Должно быть, любовь творит чудеса.
Сэм хмыкнула, усаживаясь на зеленый бархат дивана. Уголки губ тронула слабая улыбка.
– Разве безответная любовь способна творить чудеса? Удивительно, что я не выгляжу бледной и жалкой.
– Безответная любовь? – Жан-Люк опустился рядом с девушкой на диван и сочувственно посмотрел на нее. – Похоже, с маркизом дела у вас обстоят не так, как вам хотелось бы?
– Хуже некуда. Возможно, в этот самый момент он делает предложение Шарлотте Бэтсфорд, – удрученно произнесла Сэм. – Но я решила выбросить его из головы. Поставить на Джулиане Монтгомери крест.
– На вас это не похоже, дорогая. Вы не сдаетесь так быстро. Всегда придумываете, как помочь друзьям, и претворяете ваши дерзкие планы в жизнь. Я с радостью прочитал вашу записку о побеге Натана и Клары. Почему бы вам не придумать что-нибудь для себя?
– Поверьте, – начала Сэм с горькой усмешкой, – вы бы ахнули, узнав, чего только я не делала, чтобы добиться своей цели. Мне кажется, я исчерпала все свои возможности. И все напрасно.
– Что же особенного вы сделали, дорогая? – Брови Жан-Люка удивленно взлетели вверх.
Вздохнув, девушка принялась рассказывать. В нескольких словах обрисовала свой визит к Изабелле Дескартес, закончившийся стычкой с Джулианом, потом их пребывание в гостинице «Герольд», ссору и купание в грязной луже и, наконец, попытку соблазнить маркиза, представ перед ним в обнаженном виде.
– Что бы вы, Жан-Люк, сделали, если бы я предстала перед вами совершенно голая, предлагая принять со мной ванну? – спросила она.
Жан-Люк не сразу нашелся что ответить.
– По-моему, – изрек он наконец, судорожно сглотнув, – маркиз сделан из гранита или мрамора. Только камень мог остаться холодным и равнодушным. Я бы с первого раза не устоял перед вашими чарами, Сэм. А вы… вы и вправду ходили к Изабелле Дескартес узнать, как… как ублажить маркиза? Вряд ли найдется еще одна уважаемая дама, способная додуматься до такого.
– Я хочу оставаться респектабельной, Жан-Люк, – задумчиво произнесла Сэм. – Хочу быть женой, а не любовницей. Но не желаю наводить на мужа тоску. Кому интересно жить с женщиной, которая знает только одну сексуальную позу?
– Пожалуй, – пробормотал Жан-Люк, пытаясь ослабить галстук. – Ваши доводы не лишены смысла.
– Я в этом совершенно не сомневаюсь. Ни один нормальный мужчина не захочет жениться на женщине, которая может заниматься любовью только в темноте или в спальне. Женщина должна придумывать каждый раз что-нибудь новое и быть всегда разной.
– Разной, – словно эхо повторил Жан-Люк и вытер платком вспотевший лоб. – Но… в каком смысле?
– Но Джулиан не оценил мои старания, не понял, что я хочу стать ему хорошей женой, – продолжала сетовать Сэм, не замечая, что Жан-Люк стал красным как рак и сидел, обливаясь потом. – Я просто в отчаянии.
В домашней обстановке, в Гайд-парке, в театре, на званом обеде. И везде… голая. Лишь иногда на шее сверкало жемчужное ожерелье, в ушах – серьги, а ноги были обуты в туфли.
В этих ярких, похожих на реальность снах никто не обращал внимания на ее странный вид… включая саму Сэм. Она оживленно болтала и смеялась, хлопала ресницами и кокетливо обмахивалась веером. Ее поклонники тоже не замечали, что она голая.
Только Джулиан замечал и всякий раз просыпался, обливаясь потом и испытывая вожделение. Проклятие!
Но чего еще можно было ожидать, спрашивал он себя, сидя утром в одиночестве за завтраком. Прошлым вечером, когда девушка сбросила одеяло и предложила ему искупаться вместе с ней в ванне, ему стоило огромного труда не поддаться искушению.
Она протягивала к нему руки и была прекраснее, чем он себе представлял. Маленькая грудь – два кремовых холмика с розовыми вершинами, стройные бедра и изящные длинные ноги… Дьявольщина!
Джулиан потер глаза и глотнул кофе. Интересно, составит ли Сэм за завтраком ему компанию? Вряд ли. Какое-то время она даже не будет с ним разговаривать. Он сильно обидел девушку, когда накануне вечером покинул ее спальню, не проронив ни слова. Но иначе он мог потерять над собой контроль и, чего доброго, овладеть ею, лишив невинности.
В этот момент дверь в столовую открылась. Джулиан со страхом и надеждой ждал появления Сэм, но это был Хедли. Он вошел, как всегда, с бесстрастным выражением лица, однако было видно, что настроение у него не лучше, чем у его господина. Когда накануне Джулиан сообщил ему о побеге Клары, Хедли проявил завидную выдержку. Но обмануть Джулиана было трудно. Он видел, что за стоическим спокойствием дворецкого скрываются злость и обида.
– Мы только что это получили, милорд, – проговорил Хедли, морщась, как от головной боли. – Курьер сказал, что срочно.
– Последнее время мне слишком часто приходит срочная корреспонденция, – проворчал Джулиан и, взяв конверт, узнал голубую печать сэра Хэмфриса. Распечатал его и прочел одну-единственную строчку:
«Я вспомнил».
Джулиан залпом допил кофе, торопливо встал и направился к двери. Внезапное просветление сэра Хэмфриса стало для него неожиданным и более чем приятным сюрпризом. Возможно, теперь, когда он выяснит, кто мать Сэм, то обретет наконец душевное равновесие и его жизнь войдет в привычную колею. Возможно, и с Сэм все образуется.
Почти полное отсутствие интереса Сэм к поискам ее матери несколько удивило Джулиана. Но возможно, она только делала вид, что ей безразлично, так легче было справиться с ситуацией.
– Вы не будете завтракать, милорд? – обратился к нему Хедли, когда маркиз взялся за ручку двери.
Вопрос дворецкого его не удивил. Пропускать завтрак было не в правилах маркиза. Все знали, что задержка с подачей пищи вызывала у него раздражение.
– Нет, Хедли. Но пожалуйста, не забудьте распорядиться, чтобы отнесли еду мисс Дарлингтон, если она в ближайшее время не спустится вниз.
– Конечно, милорд, – заносчиво произнес слуга, раздувая ноздри, не в силах скрыть того факта, что в побеге Клары целиком и полностью винит Сэм. Он понимал, что все эти прогулки в Гайд-парке способствовали сближению Клары с Натаном Фордом. Джулиан это тоже понял, хотя и с опозданием.
– Надеюсь, никто мышьяку ей в чай не подсыплет, – пошутил Джулиан, желая поднять настроение дворецкого.
– Конечно, нет, милорд, – ответил тот, еще выше задрав нос.
Джулиан вздохнул и толкнул дверь в холл. В коридоре он нос к носу столкнулся со своей воспитанницей. К счастью, она была одета.
– Прости, – извинился он и, поспешно отступив назад, уставился на девушку, желая определить, в каком расположения духа она пребывала. Посторонний наблюдатель, не знавший, что пережила Сэм в эту ночь, не заметил бы в ее облике ничего необычного. Более того, в коротком шерстяном жакете в бело-голубую полоску и голубом прогулочном платье, с уложенными в художественном беспорядке локонами, она выглядела превосходно.
Но Джулиан тотчас уловил происшедшую в ней перемену. Сэм держалась натянуто и чопорно, тщательно избегая его взгляда.
– Доброе утро, Джулиан, – холодно поздоровалась она и прошла в столовую. – Надеюсь, ты хорошо спал?
Джулиан вскинул брови. Что это, ирония или просто вежливость? – терялся в догадках маркиз.
– Я… м-м-м… спал очень… – неопределенно ответил он и заговорил о погоде. – Сегодня замечательный день, Сэм. У тебя есть какие-нибудь планы?
Хедли с кислым видом отодвинул для девушки стул.
– Есть, – произнесла она сдержанно и положила на колени салфетку, по-прежнему избегая взгляда наставника. – Должен прийти Жан-Люк, затем я отправлюсь к леди Уэнтуорт на чай.
– Как это мило, – изрек Джулиан и замолчал, подумав, что никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным и неловким в присутствии женщин.
– Да, – согласилась Сэм и подняла чашку, чтобы Хедли налил ей чаю. – С нетерпением жду наступления дня, – заметила она, подняв наконец на Джулиана глаза. – А ты?
Девушка отпила из чашки, не спуская с него глаз. Она держалась манерно и вызывающе вежливо. Джулиан не терпел этого.
– У меня тоже есть кое-какие планы, – ответил он уклончиво, твердо решив пока не рассказывать Сэм о записке сэра Хэмфриса. Когда выяснит что-нибудь, тогда и расскажет. Настроение девушки его настораживало. Еще неизвестно, как она воспримет новость. Хотя Сэм изо всех сил старалась держаться, Джулиан знал, какой беззащитной и ранимой она была в настоящий момент.
Сэм не сомневалась в том, что Джулиан собирается навестить Шарлотту Бэтсфорд, но почему-то не говорит об этом прямо. Вчера он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней ничего общего, даже после того как она обнажила перед ним душу и… тело.
Вспомнив об этом, Сэм покраснела от обиды. Как унизительно и больно быть отвергнутой подобным образом. Она полночи прорыдала, проклиная превратности судьбы и мужскую глупость. А утром проснулась исполненная решимости забыть Джулиана. А то бегает за ним, как собачка.
Сэм решила вообще не выходить замуж. Останется старой девой, составит компанию Присс и Нэн, будет заниматься собаками.
– Что ж, я рада, что у тебя тоже есть «планы». Передай поклон Шарлотте. Желаю тебе хорошего дня, Джулиан. – Сэм старательно намазывала маслом тост.
Последовала долгая пауза. Сэм так и не дождалась ответа от Джулиана и оторвала глаза от тарелки – посмотреть, не ушел ли он. Маркиз все еще стоял у дверного косяка, глядя на нее с досадой и жалостью. Только жалости ей не хватало. Особенно от Джулиана. Ее глаза вспыхнули яростью, смешанной с презрением.
– До свидания, Сэм, – произнес он наконец с усталым вздохом и вышел.
Не в силах справиться с постигшим ее разочарованием, Саманта стала кромсать ножом кусок ветчины и сваренные в мешочек яйца. Потом сидела, тупо уставившись на тарелку, не испытывая ни малейшего желания съесть это месиво. Из состояния ступора девушку вывел дворецкий, который нарочито громко кашлянул. Взглянув в его заносчивое, почти насмешливое лицо, Сэм вспомнила, что у нее полно дел и нечего жалеть себя. Первое дело касалось Хедли. Но не успела она собраться с мыслями, как услышала его чопорный голос:
– Если вам не нравится завтрак, мисс Дарлингтон, буду рад принести вам что-нибудь другое.
– Благодарю вас, Хедли, – ответила Сэм, безуспешно пытаясь поймать его взгляд, – но я не голодна.
Сэм извлекла из кармана платья конверт.
– Хочу вам кое-что передать, – сказала она, протягивая дворецкому письмо.
Хедли, не поворачивая головы, скосил вниз глаза.
– Можно полюбопытствовать, мисс, что это такое? – спросил он все тем же ледяным тоном.
– Письмо от Клары, – прошептала девушка, не желая привлекать внимания стоявших в дверях лакеев. – Она просила меня передать это вам сегодня утром.
Хедли даже не пошевелился, уставившись на письмо, его лицо не выдавало никаких эмоций, только левый глаз слегка дергался. Потом медленно протянул руку, взял конверт и быстро сунул в карман куртки, продолжая стоять, вытянувшись в струнку.
– Хедли, – начала Сэм, тронутая его самообладанием, – можете пойти и прочитать, что там написано. Уверена, вам не терпится. Но пока вы не ушли, хочу вам кое-что сказать.
– Да, мисс?
– Клара все объяснила в письме, – продолжала Сэм шепотом, – но я хочу добавить от себя. Я знаю, вы очень рассердились на Клару и на меня. Мне все равно, если вы меня не простите, но Клара вас очень любит, и ей будет тяжело жить с мыслью, что вы гневаетесь на нее. Хедли, она так счастлива! Я знаю, вы всегда желали ей счастья. Она заслужила его.
Хедли слушал, сдвинув брови, лицо сохраняло бесстрастное выражение.
– Благодарю вас, мисс, – произнес он после продолжительной паузы и с достоинством удалился, показав Сэм прямую как палка спину.
Сэм вздохнула, надеясь, что со временем Хедли сменит гнев на милость и благословит брак дочери, иначе Клара не будет чувствовать себя в полной мере счастливой.
Пока Сэм в задумчивости пила чай, ее мысли неизменно возвращались к Джулиану, но девушка решительно гнала их прочь. Как когда-то мысли о матери. Так легче пережить случившееся.
Тут она вспомнила о Хедли. Интересно, как он отреагирует на послание дочери? По настоянию Клары она прочла письмо, прежде чем девушка его запечатала. Оно поразило Сэм честностью и искренним выражением уважения и любви к отцу. Только черствый человек мог остаться безразличным к столь чистосердечному раскаянию.
«Если Хедли простит Клару, то, возможно, когда-нибудь простит и меня. Бедный Мэдисон». Ей было жаль подаренного Натаном щенка. Чтобы Хедли не мог срывать на нем зло, Сэм решила брать его к себе как можно чаще. Возможно, она возьмет Мэдисона с собой, когда пойдет на чай к Уэнтуортам.
Тут в голову ей пришла блестящая идея. Она отправится к Уэнтуортам в компании всех трех щенков! Они помогут ей приблизить Ниниана к желанной цели.
Сэм обдумывала детали плана, когда в комнату вошел лакей и, поклонившись, объявил:
– К вам посетитель, мисс. Передать ему, что вы еще завтракаете?
– Кто пришел, Боб? – спросила девушка, ставя чашку на стол.
Слуг приятно удивляла способность Сэм запоминать их имена. Боб не был исключением.
– Мистер Бувье, мисс, – ответил он с робкой улыбкой.
Сэм улыбнулась в ответ, и молодой лакей покраснел, как майская роза.
– Пожалуйста, проводи его в малую гостиную, Боб, я буду там сию минуту.
Лакей поклонился и стал пятиться к двери, едва не опрокинув по пути дорогую греческую вазу.
Сэм погрустнела. Ей так хотелось, чтобы ее улыбка производила такое же впечатление на Джулиана. Но она быстро взяла себя в руки и отогнала прочь печальные мысли. Промокнув салфеткой губы, девушка встала и решительно направилась к двери. У зеркала задержалась, желая убедиться, что выглядит безукоризненно, и при необходимости поправить прическу.
Когда Сэм вошла в малую гостиную, Жан-Люк стоял у окна и смотрел на улицу. При ее появлении француз повернулся, и на его губах заиграла теплая улыбка.
– Mon Dieu, Сэм, вы хорошеете день ото дня. – Он весело подмигнул ей. – Должно быть, любовь творит чудеса.
Сэм хмыкнула, усаживаясь на зеленый бархат дивана. Уголки губ тронула слабая улыбка.
– Разве безответная любовь способна творить чудеса? Удивительно, что я не выгляжу бледной и жалкой.
– Безответная любовь? – Жан-Люк опустился рядом с девушкой на диван и сочувственно посмотрел на нее. – Похоже, с маркизом дела у вас обстоят не так, как вам хотелось бы?
– Хуже некуда. Возможно, в этот самый момент он делает предложение Шарлотте Бэтсфорд, – удрученно произнесла Сэм. – Но я решила выбросить его из головы. Поставить на Джулиане Монтгомери крест.
– На вас это не похоже, дорогая. Вы не сдаетесь так быстро. Всегда придумываете, как помочь друзьям, и претворяете ваши дерзкие планы в жизнь. Я с радостью прочитал вашу записку о побеге Натана и Клары. Почему бы вам не придумать что-нибудь для себя?
– Поверьте, – начала Сэм с горькой усмешкой, – вы бы ахнули, узнав, чего только я не делала, чтобы добиться своей цели. Мне кажется, я исчерпала все свои возможности. И все напрасно.
– Что же особенного вы сделали, дорогая? – Брови Жан-Люка удивленно взлетели вверх.
Вздохнув, девушка принялась рассказывать. В нескольких словах обрисовала свой визит к Изабелле Дескартес, закончившийся стычкой с Джулианом, потом их пребывание в гостинице «Герольд», ссору и купание в грязной луже и, наконец, попытку соблазнить маркиза, представ перед ним в обнаженном виде.
– Что бы вы, Жан-Люк, сделали, если бы я предстала перед вами совершенно голая, предлагая принять со мной ванну? – спросила она.
Жан-Люк не сразу нашелся что ответить.
– По-моему, – изрек он наконец, судорожно сглотнув, – маркиз сделан из гранита или мрамора. Только камень мог остаться холодным и равнодушным. Я бы с первого раза не устоял перед вашими чарами, Сэм. А вы… вы и вправду ходили к Изабелле Дескартес узнать, как… как ублажить маркиза? Вряд ли найдется еще одна уважаемая дама, способная додуматься до такого.
– Я хочу оставаться респектабельной, Жан-Люк, – задумчиво произнесла Сэм. – Хочу быть женой, а не любовницей. Но не желаю наводить на мужа тоску. Кому интересно жить с женщиной, которая знает только одну сексуальную позу?
– Пожалуй, – пробормотал Жан-Люк, пытаясь ослабить галстук. – Ваши доводы не лишены смысла.
– Я в этом совершенно не сомневаюсь. Ни один нормальный мужчина не захочет жениться на женщине, которая может заниматься любовью только в темноте или в спальне. Женщина должна придумывать каждый раз что-нибудь новое и быть всегда разной.
– Разной, – словно эхо повторил Жан-Люк и вытер платком вспотевший лоб. – Но… в каком смысле?
– Но Джулиан не оценил мои старания, не понял, что я хочу стать ему хорошей женой, – продолжала сетовать Сэм, не замечая, что Жан-Люк стал красным как рак и сидел, обливаясь потом. – Я просто в отчаянии.