Страница:
– Что скажете о мадам Дюбуа? – спросил Жан-Люк.
– На мой взгляд, она выше всяких похвал, – с жаром ответила Сэм, – но у нее почему-то нет французского акцента.
– Так ведь она не француженка. – Жан-Люк рассмеялся.
– Нет? Но ее имя…
– Это псевдоним, для большего шарма. Так принято.
– Что ж, мне кажется, она заслужила это красивое имя, – произнесла Сэм. – Она столь же красива, сколь и талантлива.
В этот момент по залу пронесся гул, и все взоры обратились в одну сторону.
– Кстати, о красивых и необычайно талантливых женщинах, – заметил Жан-Люк.
Сэм проследила за его взглядом. В пустовавшей ложе на противоположной стороне зала, ниже ярусом, появилась потрясающе красивая женщина экзотической наружности, в красном платье с глубоким вырезом, рядом с ней – компаньонка в черном. У красавицы были черные волосы, белоснежная кожа, огромные темные сияющие глаза и пышные формы, которые она не стеснялась демонстрировать. Сэм не без зависти заметила, что женщине, в отличие от нее, было что выставлять на обозрение публики.
– Она и вправду прекрасна, – согласилась Сэм. – Но вот ее наряд… э-э… не слишком ли он откровенен?
Жан-Люк наклонился к Сэм и прошептал:
– Она демонстрирует свое достояние, мисс Дарлингтон.
– Достояние? – удивилась Сэм.
– Она куртизанка, – пояснил Жан-Люк. – Очень знаменитая и дорогая, должен заметить.
– Господи! – выдохнула Сэм и с любопытством уставилась на куртизанку. Может быть, и у Джулиана была такая же любовница. – Эта женщина, должно быть, очень богата, раз может себе позволить абонемент в ложу Королевской оперы.
– Просто у нее богатый покровитель, – произнес Жан-Люк.
– Неужели это покровитель купил ей ложу? – изумилась Сэм.
– Разумеется. – Жан-Люк развел руками.
– Возможно, вы сочтете меня вульгарной, Жан-Люк, – произнесла Сэм со вздохом, – но должна вам признаться, что меня очень интересуют содержанки.
– Правда? – Жан-Люк удивленно поднял брови. – Мне тоже не следовало бы говорить с вами на эту тему, мисс Дарлингтон, но осмелюсь спросить: почему?
Сэм украдкой взглянула на своего ментора, надеясь, что на этот раз он ее не слышит.
– Конечно, я почти ничего об этом не знаю, но иногда мне кажется, что мужчины больше ценят любовниц, чем жен.
– К сожалению, – кивнул Жан-Люк. – Но вам следует иметь в виду, что покровители, за редким исключением, меняются. Роскошь не падает содержанке с неба. Она должна всячески ублажать своего повелителя. Живя в постоянном страхе, что он бросит ее, найдя взамен более молодую и хорошенькую. В то время как жена чувствует себя защищенной всю жизнь.
– Вы имеете в виду финансовую защищенность?
– Конечно, а какую же еще?
– Но деньги не главное, главное – любовь, – задумчиво произнесла Сэм.
– Вы слишком романтичны, – с улыбкой промолвил Жан-Люк.
– Это плохо?
– Нет, chere[6], – заверил он девушку. – Но это так редко бывает.
– Взгляните, Жан-Люк. Женщина навела на нас бинокль! Чем вызван ее интерес?
– Тише, chere, занавес поднимается.
– А как ее зовут?
– Изабелла… Имярек, точно не помню.
– А кто ее покровитель?
В этот момент заиграл оркестр, и Жан-Люк не ответил, должно быть, не расслышал вопроса. Занавес поднялся, и воображение перенесло Сэм в страну на берегу Нила.
Если раньше он думал, что для безопасности и благополучия Саманты необходимо как можно быстрее выяснить, кто ее мать, то теперь сами поиски представляли для нее угрозу. Люди, знавшие о происхождении Саманты, были благонадежными и достойными доверия. Он не сомневался, что может положиться и на старика Хэмфриса, который, бесспорно, умел держать язык за зубами.
Кто же этот неизвестный? И почему для него так важно сохранить тайну, что он унизился до зловещих угроз? Скорее всего это женщина. Маркиз лишний раз убедился в том, что Клоринда Дарлингтон написала в своем дневнике правду. Мать Сэм и в самом деле была титулованной особой из высшего света. Возможно, она видела Сэм в городе и узнала ее?
Записка также могла служить предупреждением, что раскрытие тайны навредит Сэм. Теперь он не знал, как защитить девушку, и это не могло не тревожить его.
Девчонка! Зачем только она надела это платье? Она выглядела в нем чертовски обольстительной. В антракте чуть ли не половина мужчин, находившихся в театре, ринулась к их ложе.
Мужчины таращились на Саманту, бесцеремонно заглядывая в декольте. И поскольку Саманта сидела, нетрудно себе представить, какой вид открывался сверху на ее чересчур смелый вырез!
Почему, интересно, она так отчаянно флиртовала? Неужели хотела вызвать в нем ревность? Глупая девчонка! Знала бы она, что подобная ерунда его не трогает!
Джулиан надеялся, что после чтения книг в библиотеке Сэм все же не станет проводить сексуальные эксперименты, и тут же отогнал эту мысль. Саманта неглупа, но в то же время непредсказуема, и порой не знаешь, чего ждать от нее в следующий момент.
Вдобавок ко всему в зале появилась Изабелла, его содержанка, выбрав для посещения театра не самый подходящий вечер. Джулиан знал, что пьесы и оперы ее мало интересуют, поскольку она сама много лет выступала на сцене. Но женщина во что бы то ни стало хотела иметь сезонный абонемент в ложу, и Джулиан не стал возражать. Потеряв всякий стыд, Изабелла в упор разглядывала его ложу. Шарлотта не могла не заметить повышенного интереса к ним экстравагантной дамы и наверняка догадалась, что это его содержанка. Но Шарлотта была умницей и даже после свадьбы сделала бы вид, будто не знает о ее существовании.
Женись он на Саманте, та непременно взбунтовалась бы и пристрелила его за одну лишь мысль завести любовницу.
Джулиан улыбнулся, представив нарисованную воображением картину. Но улыбка тотчас сползла с его лица. Он ведь фактически не знал, о чем думала все это время Сэм и что чувствовала. Действительно ли она увлечена им, как предположила Шарлотта, и делает все, чтобы вызвать его ревность? Или же девушка с пугающим прагматизмом ищет себе мужа?
Джулиан прищурился, наблюдая, как Сэм доверительно воркует с Жан-Люком Бувье. Быть может, он и есть ее избранник? Маркиз не слышал, что нашептывал мужчина на ухо его воспитаннице, но был уверен, что тот не способен изречь ничего дельного, кроме откровенной лести и чуши. Джулиан не сомневался, что этот хлыщ не сделает ей предложения. Скорее всего избранником Сэм станет американец и увезет ее в Штаты. Будь он неладен! Как жаль… Прошло совсем немного времени с тех пор, как Аманда и Сэм нашли друг друга. Неужели им придется расстаться и очутиться по разные стороны океана? Они будут очень скучать друг без друга.
Джулиан нахмурился.
– Лорд Серлинг, – начала она, глядя на него снизу вверх с нескрываемым раздражением. Ее бледно-голубые глаза казались огромными на изможденном лице. – Могу представить, как вы удивлены и обрадованы моему появлению. В самом деле, последнее время из-за слабого здоровья я практически никуда не выхожу. Наша ложа находится двумя ярусами выше, на противоположной стороне. И поверьте, столь длинный путь, который я проделала, чтобы повидать вас, до смерти утомил меня.
– Благодарю за оказанную нам честь, леди Уэнтуорт, – вежливо ответил Джулиан. – Умоляю вас, присядьте.
Продолжая кокетливо ворковать с окружавшими ее мужчинами, Сэм в то же время прислушивалась к разговору пожилой дамы и маркиза. Леди Уэнтуорт, безусловно, была женщиной поразительной во всех отношениях. Красота ее, правда, поблекла, ее светлые волосы утратили блеск и приобрели цвет тусклой соломы. Желтоватое лицо было изборождено морщинами. Между бровей пролегла глубокая складка, две такие же в уголках рта. Сэм подумала, что несчастная ест меньше колибри – такой она была тощей – и страдает не только от недоедания, но и от постоянного недовольства жизнью.
– Я не люблю театр, лорд Серлинг, а вы? – Не дав Джулиану ответить, она продолжила: – Конечно, нет! Кому он может нравиться? Что в нем хорошего? Один шум, да и только. А эта женщина? Потаскуха какая-то. И платье у нее вульгарное. Невероятно вульгарное!
– Мама, – подал голос Ниниан, его лицо пылало, – на актрисе – театральный костюм. Никто не догадался бы, что она Клеопатра, будь она застегнута на все пуговицы, подобно квакеру.
– Я пришла познакомиться с вашей подопечной, лорд Серлинг, – торжественно объявила леди Уэнтуорт, пропустив мимо ушей замечание сына. – Но поскольку у меня нет сил, чтобы пробиться сквозь толпу ее поклонников, не окажете ли вы любезность и не пригласите ли ее сюда?
– Конечно, мадам, – ответил Джулиан, и губы его тронула довольная улыбка, которую, кроме Сэм, никто не заметил. – Она немедленно будет здесь.
Когда Джулиан приблизился к девушке, толпа мужчин расступилась перед ним, как Красное море перед Моисеем. Саманта его уже ждала. Глаза маркиза светились плохо скрываемой радостью. Он словно хотел сказать: «Как я счастлив, что появилось препятствие, мешающее тебе остановить выбор на Ниниане Уэнтуорте». Глаза Сэм в ответ вызывающе вспыхнули. Она твердо решила произвести на суровую леди благоприятное впечатление.
Под пристальными взглядами присутствующих Джулиан взял Сэм за руку и подвел к креслу, на котором, словно королева на троне, горделиво восседала леди Уэнтуорт. У Сэм даже возникло желание присесть в глубоком реверансе, словно ее в самом деле представляли ко двору. Ниниан с виноватым и взволнованным видом стоял за спиной девушки, такой же бледный, как и его худосочная матушка.
– Леди Уэнтуорт, позвольте представить вам мою воспитанницу, мисс Саманту Дарлингтон, – произнес Джулиан, отступив на шаг.
– Как поживаете, мадам? – произнесла Сэм, скромно присев в поклоне.
– Мне нездоровится, молодая леди, – ответила дама раздраженно, обмахиваясь платочком, распространявшим удушающий запах лавандовой воды, способный свалить даже лошадь. – В здании холодно, а воздух спертый… нечем дышать!
– С вами трудно не согласиться, – смиренно произнесла Сэм. – Здесь лучше вообще не дышать. Но, как вам известно, это невозможно. Стоит мне на минуту задержать дыхание, и я упаду в обморок!
– В самом деле? – Леди Уэнтуорт удивленно подняла брови. На лице ее отразилось одобрение. – У вас, должно быть, такая же деликатная конституция, как и у меня. – Женщина опустила взгляд на глубокий вырез Сэм и продолжила: – С вашим хрупким здоровьем вы, вероятно, склонны к воспалению легких. На вашем месте, мисс, я не носила бы платье со столь низким декольте. Вы рискуете смертельно простудиться.
Сэм поднесла руки к горлу, изобразив испуг, после чего на лице ее отразилась благодарность, словно она всей душой была признательна старой даме за роковое предупреждение и совет.
– Леди Уэнтуорт, не знаю, как и благодарить вас за добрый совет и за то, что указали мне на мою оплошность. Это просто дань моде. Но вы совершенно правы, в холод нужно одеваться потеплее. У меня довольно часто болит горло.
Леди Уэнтуорт удовлетворенно хмыкнула, и из ее тщедушной груди вырвался протяжный вздох.
– Пожалуйста, мисс. Если хотите выслушать еще советы, Ниниан мог бы привезти вас как-нибудь к нам на чашку чаю. Я поделюсь с вами рецептами лекарственных припарок для горла.
– Буду вам весьма признательна, мадам, – солгала Сэм так мило и правдоподобно, что вызвала у старой меланхолички милостивую улыбку.
– Тогда жду вас в четверг в четыре, – сказала леди Уэнтуорт, решительно тряхнув головой.
Приглашение застало Сэм врасплох, но она все же ответила:
– Будет весьма… э-э… мило, леди Уэнтуорт.
Дама снова кивнула, как бы признавая, что надежды Сэм получить от будущего визита удовольствие непременно оправдаются.
– Теперь, когда я с вами познакомилась и пришла к выводу, что Ниниан ухаживает за вполне достойной особой…
– Мама! – побагровев, воскликнул молодой человек.
– Дело в том, дорогая, что я не знакома с вашими родными, – вздохнула леди Уэнтуорт. – Я слышала что-то о священнике из Камбрии и знаю только, что до того переезда к своей кузине Аманде Дарлингтон вы воспитывались на удаленном острове. Надеюсь, вам понятно мое стремление познакомиться с молодой леди, в которую влюблен мой сын.
– Мама! – повторил Ниниан.
– Конечно, мадам, – пролепетала Сэм, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
– Но теперь, когда мы познакомились, я вижу по вашим отличным манерам и нежной конституции, что вас воспитывали в лучшем из домов.
– У Сэм – самое лучшее образование, которое только может получить девушка, – заверил Джулиан пожилую даму. Он вышел вперед и улыбнулся воспитаннице. – Но, мадам, – продолжил он, – мне кажется, вы сидите на сквозняке! Не будете ли вы любезны пересесть к Бэтсфордам или вернуться в свою удобную ложу?
Было ясно, что маркиз пытается выпроводить леди Уэнтуорт, видимо, опасаясь, как бы Сэм не расхохоталась или не ляпнула что-нибудь, что могло шокировать старую заносчивую каргу. Дама не заставила себя долго уговаривать.
– Как, здесь дует? – воскликнула она встревоженно и поплотнее укуталась в шаль. – Я не останусь и не вернусь в свою ложу. Не хочу больше смотреть этот нелепый спектакль. Эта женщина!.. Как она вульгарна! Ниниан, дай мне руку. Давай уйдем, пока не возобновился этот кошачий концерт. Пошли кого-нибудь, чтобы подали карету. Пусть ждет у ступенек. Я не намерена мерзнуть на ветру, чего доброго, схватишь воспаление легких и умрешь. Ночной воздух так для меня опасен! До свидания, лорд Серлинг. До свидания, мисс Дарлингтон. Мила, очень мила.
С этими словами старая дама удалилась, и в ложе воцарилась тишина, нарушаемая сдержанными смешками молодых людей.
– Как хорошо, что ты убедил ее уйти, – прошептала Сэм Джулиану. – Задержись она хотя бы на минуту, я бы сказала ей все, что думаю. Как можно называть восхитительное пение Женевьев Дюбуа кошачьим концертом? А ее саму – вульгарной?
– Мнение леди Уэнтуорт о мадам Дюбуа – наименьшая из твоих печалей, Сэм, – заметил Джулиан с озорными искорками в глазах. – Если выйдешь замуж за Ни-ниана, то тебя ждет будущее с медицинскими припарками и прочими шарлатанскими советами. После чая в четверг она наверняка предложит поставить тебе парочку пиявок.
Сэм громко рассмеялась, и в один миг отчуждение, возникшее между ними в последние дни, растаяло, как сахар в чашке горячего чая. На лице маркиза расцвела улыбка, теплая и искренняя, светившаяся… любовью? Но в следующий миг искорки в глазах погасли, губы вытянулись в жесткую линию, и Джулиан вернулся к Шарлотте, а Сэм на свое место. Кавалеры докучали ей вниманием еще минуту-другую, пока не прозвучал звонок, возвестивший о начале третьего акта. Сэм как завороженная устремила глаза на сцену, забыв о реальности, обо всех волнениях и заботах.
Глава 7
– На мой взгляд, она выше всяких похвал, – с жаром ответила Сэм, – но у нее почему-то нет французского акцента.
– Так ведь она не француженка. – Жан-Люк рассмеялся.
– Нет? Но ее имя…
– Это псевдоним, для большего шарма. Так принято.
– Что ж, мне кажется, она заслужила это красивое имя, – произнесла Сэм. – Она столь же красива, сколь и талантлива.
В этот момент по залу пронесся гул, и все взоры обратились в одну сторону.
– Кстати, о красивых и необычайно талантливых женщинах, – заметил Жан-Люк.
Сэм проследила за его взглядом. В пустовавшей ложе на противоположной стороне зала, ниже ярусом, появилась потрясающе красивая женщина экзотической наружности, в красном платье с глубоким вырезом, рядом с ней – компаньонка в черном. У красавицы были черные волосы, белоснежная кожа, огромные темные сияющие глаза и пышные формы, которые она не стеснялась демонстрировать. Сэм не без зависти заметила, что женщине, в отличие от нее, было что выставлять на обозрение публики.
– Она и вправду прекрасна, – согласилась Сэм. – Но вот ее наряд… э-э… не слишком ли он откровенен?
Жан-Люк наклонился к Сэм и прошептал:
– Она демонстрирует свое достояние, мисс Дарлингтон.
– Достояние? – удивилась Сэм.
– Она куртизанка, – пояснил Жан-Люк. – Очень знаменитая и дорогая, должен заметить.
– Господи! – выдохнула Сэм и с любопытством уставилась на куртизанку. Может быть, и у Джулиана была такая же любовница. – Эта женщина, должно быть, очень богата, раз может себе позволить абонемент в ложу Королевской оперы.
– Просто у нее богатый покровитель, – произнес Жан-Люк.
– Неужели это покровитель купил ей ложу? – изумилась Сэм.
– Разумеется. – Жан-Люк развел руками.
– Возможно, вы сочтете меня вульгарной, Жан-Люк, – произнесла Сэм со вздохом, – но должна вам признаться, что меня очень интересуют содержанки.
– Правда? – Жан-Люк удивленно поднял брови. – Мне тоже не следовало бы говорить с вами на эту тему, мисс Дарлингтон, но осмелюсь спросить: почему?
Сэм украдкой взглянула на своего ментора, надеясь, что на этот раз он ее не слышит.
– Конечно, я почти ничего об этом не знаю, но иногда мне кажется, что мужчины больше ценят любовниц, чем жен.
– К сожалению, – кивнул Жан-Люк. – Но вам следует иметь в виду, что покровители, за редким исключением, меняются. Роскошь не падает содержанке с неба. Она должна всячески ублажать своего повелителя. Живя в постоянном страхе, что он бросит ее, найдя взамен более молодую и хорошенькую. В то время как жена чувствует себя защищенной всю жизнь.
– Вы имеете в виду финансовую защищенность?
– Конечно, а какую же еще?
– Но деньги не главное, главное – любовь, – задумчиво произнесла Сэм.
– Вы слишком романтичны, – с улыбкой промолвил Жан-Люк.
– Это плохо?
– Нет, chere[6], – заверил он девушку. – Но это так редко бывает.
– Взгляните, Жан-Люк. Женщина навела на нас бинокль! Чем вызван ее интерес?
– Тише, chere, занавес поднимается.
– А как ее зовут?
– Изабелла… Имярек, точно не помню.
– А кто ее покровитель?
В этот момент заиграл оркестр, и Жан-Люк не ответил, должно быть, не расслышал вопроса. Занавес поднялся, и воображение перенесло Сэм в страну на берегу Нила.
* * *
Джулиан по-прежнему пребывал в скверном расположении духа. Из-за внутреннего раздражения и беспокойства он не мог ни на чем сосредоточиться. Даже пленительное исполнение Женевьев Дюбуа не отвлекло его от мысли о полученной записке.Если раньше он думал, что для безопасности и благополучия Саманты необходимо как можно быстрее выяснить, кто ее мать, то теперь сами поиски представляли для нее угрозу. Люди, знавшие о происхождении Саманты, были благонадежными и достойными доверия. Он не сомневался, что может положиться и на старика Хэмфриса, который, бесспорно, умел держать язык за зубами.
Кто же этот неизвестный? И почему для него так важно сохранить тайну, что он унизился до зловещих угроз? Скорее всего это женщина. Маркиз лишний раз убедился в том, что Клоринда Дарлингтон написала в своем дневнике правду. Мать Сэм и в самом деле была титулованной особой из высшего света. Возможно, она видела Сэм в городе и узнала ее?
Записка также могла служить предупреждением, что раскрытие тайны навредит Сэм. Теперь он не знал, как защитить девушку, и это не могло не тревожить его.
Девчонка! Зачем только она надела это платье? Она выглядела в нем чертовски обольстительной. В антракте чуть ли не половина мужчин, находившихся в театре, ринулась к их ложе.
Мужчины таращились на Саманту, бесцеремонно заглядывая в декольте. И поскольку Саманта сидела, нетрудно себе представить, какой вид открывался сверху на ее чересчур смелый вырез!
Почему, интересно, она так отчаянно флиртовала? Неужели хотела вызвать в нем ревность? Глупая девчонка! Знала бы она, что подобная ерунда его не трогает!
Джулиан надеялся, что после чтения книг в библиотеке Сэм все же не станет проводить сексуальные эксперименты, и тут же отогнал эту мысль. Саманта неглупа, но в то же время непредсказуема, и порой не знаешь, чего ждать от нее в следующий момент.
Вдобавок ко всему в зале появилась Изабелла, его содержанка, выбрав для посещения театра не самый подходящий вечер. Джулиан знал, что пьесы и оперы ее мало интересуют, поскольку она сама много лет выступала на сцене. Но женщина во что бы то ни стало хотела иметь сезонный абонемент в ложу, и Джулиан не стал возражать. Потеряв всякий стыд, Изабелла в упор разглядывала его ложу. Шарлотта не могла не заметить повышенного интереса к ним экстравагантной дамы и наверняка догадалась, что это его содержанка. Но Шарлотта была умницей и даже после свадьбы сделала бы вид, будто не знает о ее существовании.
Женись он на Саманте, та непременно взбунтовалась бы и пристрелила его за одну лишь мысль завести любовницу.
Джулиан улыбнулся, представив нарисованную воображением картину. Но улыбка тотчас сползла с его лица. Он ведь фактически не знал, о чем думала все это время Сэм и что чувствовала. Действительно ли она увлечена им, как предположила Шарлотта, и делает все, чтобы вызвать его ревность? Или же девушка с пугающим прагматизмом ищет себе мужа?
Джулиан прищурился, наблюдая, как Сэм доверительно воркует с Жан-Люком Бувье. Быть может, он и есть ее избранник? Маркиз не слышал, что нашептывал мужчина на ухо его воспитаннице, но был уверен, что тот не способен изречь ничего дельного, кроме откровенной лести и чуши. Джулиан не сомневался, что этот хлыщ не сделает ей предложения. Скорее всего избранником Сэм станет американец и увезет ее в Штаты. Будь он неладен! Как жаль… Прошло совсем немного времени с тех пор, как Аманда и Сэм нашли друг друга. Неужели им придется расстаться и очутиться по разные стороны океана? Они будут очень скучать друг без друга.
Джулиан нахмурился.
* * *
В следующем антракте в ложу Джулиана снова хлынули визитеры. Среди мужчин, пришедших ее навестить, Сэм, к своему удивлению, заметила леди среднего возраста, довольно миниатюрную. Одета она была в платье фисташкового цвета с длинными рукавами, застегнутое под подбородок, отделанное многочисленными рюшами, оборками, бантами и шелковыми розетками. Женщина тяжело опиралась на руку Ниниана Уэнтуорта. Судя по болезненному выражению его лица, это была его деспотичная матушка. Джулиан встал и поприветствовал гостью.– Лорд Серлинг, – начала она, глядя на него снизу вверх с нескрываемым раздражением. Ее бледно-голубые глаза казались огромными на изможденном лице. – Могу представить, как вы удивлены и обрадованы моему появлению. В самом деле, последнее время из-за слабого здоровья я практически никуда не выхожу. Наша ложа находится двумя ярусами выше, на противоположной стороне. И поверьте, столь длинный путь, который я проделала, чтобы повидать вас, до смерти утомил меня.
– Благодарю за оказанную нам честь, леди Уэнтуорт, – вежливо ответил Джулиан. – Умоляю вас, присядьте.
Продолжая кокетливо ворковать с окружавшими ее мужчинами, Сэм в то же время прислушивалась к разговору пожилой дамы и маркиза. Леди Уэнтуорт, безусловно, была женщиной поразительной во всех отношениях. Красота ее, правда, поблекла, ее светлые волосы утратили блеск и приобрели цвет тусклой соломы. Желтоватое лицо было изборождено морщинами. Между бровей пролегла глубокая складка, две такие же в уголках рта. Сэм подумала, что несчастная ест меньше колибри – такой она была тощей – и страдает не только от недоедания, но и от постоянного недовольства жизнью.
– Я не люблю театр, лорд Серлинг, а вы? – Не дав Джулиану ответить, она продолжила: – Конечно, нет! Кому он может нравиться? Что в нем хорошего? Один шум, да и только. А эта женщина? Потаскуха какая-то. И платье у нее вульгарное. Невероятно вульгарное!
– Мама, – подал голос Ниниан, его лицо пылало, – на актрисе – театральный костюм. Никто не догадался бы, что она Клеопатра, будь она застегнута на все пуговицы, подобно квакеру.
– Я пришла познакомиться с вашей подопечной, лорд Серлинг, – торжественно объявила леди Уэнтуорт, пропустив мимо ушей замечание сына. – Но поскольку у меня нет сил, чтобы пробиться сквозь толпу ее поклонников, не окажете ли вы любезность и не пригласите ли ее сюда?
– Конечно, мадам, – ответил Джулиан, и губы его тронула довольная улыбка, которую, кроме Сэм, никто не заметил. – Она немедленно будет здесь.
Когда Джулиан приблизился к девушке, толпа мужчин расступилась перед ним, как Красное море перед Моисеем. Саманта его уже ждала. Глаза маркиза светились плохо скрываемой радостью. Он словно хотел сказать: «Как я счастлив, что появилось препятствие, мешающее тебе остановить выбор на Ниниане Уэнтуорте». Глаза Сэм в ответ вызывающе вспыхнули. Она твердо решила произвести на суровую леди благоприятное впечатление.
Под пристальными взглядами присутствующих Джулиан взял Сэм за руку и подвел к креслу, на котором, словно королева на троне, горделиво восседала леди Уэнтуорт. У Сэм даже возникло желание присесть в глубоком реверансе, словно ее в самом деле представляли ко двору. Ниниан с виноватым и взволнованным видом стоял за спиной девушки, такой же бледный, как и его худосочная матушка.
– Леди Уэнтуорт, позвольте представить вам мою воспитанницу, мисс Саманту Дарлингтон, – произнес Джулиан, отступив на шаг.
– Как поживаете, мадам? – произнесла Сэм, скромно присев в поклоне.
– Мне нездоровится, молодая леди, – ответила дама раздраженно, обмахиваясь платочком, распространявшим удушающий запах лавандовой воды, способный свалить даже лошадь. – В здании холодно, а воздух спертый… нечем дышать!
– С вами трудно не согласиться, – смиренно произнесла Сэм. – Здесь лучше вообще не дышать. Но, как вам известно, это невозможно. Стоит мне на минуту задержать дыхание, и я упаду в обморок!
– В самом деле? – Леди Уэнтуорт удивленно подняла брови. На лице ее отразилось одобрение. – У вас, должно быть, такая же деликатная конституция, как и у меня. – Женщина опустила взгляд на глубокий вырез Сэм и продолжила: – С вашим хрупким здоровьем вы, вероятно, склонны к воспалению легких. На вашем месте, мисс, я не носила бы платье со столь низким декольте. Вы рискуете смертельно простудиться.
Сэм поднесла руки к горлу, изобразив испуг, после чего на лице ее отразилась благодарность, словно она всей душой была признательна старой даме за роковое предупреждение и совет.
– Леди Уэнтуорт, не знаю, как и благодарить вас за добрый совет и за то, что указали мне на мою оплошность. Это просто дань моде. Но вы совершенно правы, в холод нужно одеваться потеплее. У меня довольно часто болит горло.
Леди Уэнтуорт удовлетворенно хмыкнула, и из ее тщедушной груди вырвался протяжный вздох.
– Пожалуйста, мисс. Если хотите выслушать еще советы, Ниниан мог бы привезти вас как-нибудь к нам на чашку чаю. Я поделюсь с вами рецептами лекарственных припарок для горла.
– Буду вам весьма признательна, мадам, – солгала Сэм так мило и правдоподобно, что вызвала у старой меланхолички милостивую улыбку.
– Тогда жду вас в четверг в четыре, – сказала леди Уэнтуорт, решительно тряхнув головой.
Приглашение застало Сэм врасплох, но она все же ответила:
– Будет весьма… э-э… мило, леди Уэнтуорт.
Дама снова кивнула, как бы признавая, что надежды Сэм получить от будущего визита удовольствие непременно оправдаются.
– Теперь, когда я с вами познакомилась и пришла к выводу, что Ниниан ухаживает за вполне достойной особой…
– Мама! – побагровев, воскликнул молодой человек.
– Дело в том, дорогая, что я не знакома с вашими родными, – вздохнула леди Уэнтуорт. – Я слышала что-то о священнике из Камбрии и знаю только, что до того переезда к своей кузине Аманде Дарлингтон вы воспитывались на удаленном острове. Надеюсь, вам понятно мое стремление познакомиться с молодой леди, в которую влюблен мой сын.
– Мама! – повторил Ниниан.
– Конечно, мадам, – пролепетала Сэм, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
– Но теперь, когда мы познакомились, я вижу по вашим отличным манерам и нежной конституции, что вас воспитывали в лучшем из домов.
– У Сэм – самое лучшее образование, которое только может получить девушка, – заверил Джулиан пожилую даму. Он вышел вперед и улыбнулся воспитаннице. – Но, мадам, – продолжил он, – мне кажется, вы сидите на сквозняке! Не будете ли вы любезны пересесть к Бэтсфордам или вернуться в свою удобную ложу?
Было ясно, что маркиз пытается выпроводить леди Уэнтуорт, видимо, опасаясь, как бы Сэм не расхохоталась или не ляпнула что-нибудь, что могло шокировать старую заносчивую каргу. Дама не заставила себя долго уговаривать.
– Как, здесь дует? – воскликнула она встревоженно и поплотнее укуталась в шаль. – Я не останусь и не вернусь в свою ложу. Не хочу больше смотреть этот нелепый спектакль. Эта женщина!.. Как она вульгарна! Ниниан, дай мне руку. Давай уйдем, пока не возобновился этот кошачий концерт. Пошли кого-нибудь, чтобы подали карету. Пусть ждет у ступенек. Я не намерена мерзнуть на ветру, чего доброго, схватишь воспаление легких и умрешь. Ночной воздух так для меня опасен! До свидания, лорд Серлинг. До свидания, мисс Дарлингтон. Мила, очень мила.
С этими словами старая дама удалилась, и в ложе воцарилась тишина, нарушаемая сдержанными смешками молодых людей.
– Как хорошо, что ты убедил ее уйти, – прошептала Сэм Джулиану. – Задержись она хотя бы на минуту, я бы сказала ей все, что думаю. Как можно называть восхитительное пение Женевьев Дюбуа кошачьим концертом? А ее саму – вульгарной?
– Мнение леди Уэнтуорт о мадам Дюбуа – наименьшая из твоих печалей, Сэм, – заметил Джулиан с озорными искорками в глазах. – Если выйдешь замуж за Ни-ниана, то тебя ждет будущее с медицинскими припарками и прочими шарлатанскими советами. После чая в четверг она наверняка предложит поставить тебе парочку пиявок.
Сэм громко рассмеялась, и в один миг отчуждение, возникшее между ними в последние дни, растаяло, как сахар в чашке горячего чая. На лице маркиза расцвела улыбка, теплая и искренняя, светившаяся… любовью? Но в следующий миг искорки в глазах погасли, губы вытянулись в жесткую линию, и Джулиан вернулся к Шарлотте, а Сэм на свое место. Кавалеры докучали ей вниманием еще минуту-другую, пока не прозвучал звонок, возвестивший о начале третьего акта. Сэм как завороженная устремила глаза на сцену, забыв о реальности, обо всех волнениях и заботах.
Глава 7
– Почему вас вчера не было в театре? – спросила Сэм Натана, когда они ждали в вестибюле Клару. День выдался ясный, ярко светило солнце. Они собирались на очередную прогулку в Гайд-парк и намеревались вернуться рано, чтобы не застрять в пробке из шикарных экипажей, занимавших в парке все свободное пространство с четырех до шести часов вечера.
Мимо них прошел Хедли, смерив Натана насмешливым, подозрительным взглядом.
– Почему Хедли меня не любит? – спросил Натан, не ответив Саманте. – Из-за моего американского происхождения?
– Хедли – сноб. – Девушка пожала плечами. – Он недолюбливает всех, в ком течет неанглийская кровь. Он и Жан-Люка с трудом переносит. Но больше всех почему-то не любит американцев.
– Это чертовски неприятно, – посетовал Натан.
– Мне странно слышать, что вы принимаете это так близко к сердцу. Из-за Клары, что ли? – удивилась Сэм, завязывая под подбородком зеленый бант.
– Что вы имеете в виду? – спросил он осторожно.
– Со мной не нужно притворяться, – улыбнулась Сэм. – Я только что спросила, почему вас не было в опере. Вы не ответили. Мне кажется, потому, что у вас не было шанса увидеться там с Кларой.
– При чем здесь Клара? – пробормотал Натан, пряча глаза. – Просто я не люблю оперу.
– Уверена, это не имело бы ровным счетом никакого значения, если бы вы знали, что встретите там Клару.
Натан открыл было рот, чтобы возразить, но в этот момент до них донесся мелодичный голос Клары. Она оживленно и кокетливо разговаривала с Мэдисоном, которого вела на поводке. Девушка говорила псу, что его ждет приятная прогулка в парке, что он замечательный щенок, очень красивый, умный и тому подобное.
Натан облизнул губы и уставился в коридор, как голодный пес, ожидающий, что ему сейчас бросят кость.
Саманта рассмеялась:
– Натан, хотелось бы надеяться, что вы не обманываете себя, как только что пытались обмануть меня. При звуке ее голоса у вас мурашки бегут по телу, во рту пересыхает, ладони делаются влажными и липкими и сердце от радости готово выпрыгнуть из груди. Поверьте мне, я понимаю, что вы чувствуете в данный момент. Вы не можете дождаться, чтобы ее увидеть. Признайтесь, Натан!
Натан покачал головой и повернулся к Саманте. Выражение его лица было виноватым и в то же время восторженным.
– Никогда не думал, что такое может случиться, Сэм. Вы мне правда очень понравились… в самом начале. Вы и сейчас мне нравитесь, но… Клара больше. Я… я в Клару…
– Вы в нее влюбились, – подсказала Сэм со смехом. – И неудивительно. Она восхитительная девушка. Я сама ее люблю и буду очень скучать, когда вы увезете ее с собой в Виргинию.
Натан разинул рот от изумления и округлил глаза.
– Я не говорил, что собираюсь…
– Но не станете же вы флиртовать с ней ради развлечения, Натан? – Саманта игриво прищурилась.
– Конечно, нет! – взволнованно произнес он. – Просто я не знаю, какие чувства она ко мне питает. Женитьба совершенно… ну… и ее отец, он, похоже, ненавидит меня. Более того…
Но Сэм не суждено было узнать, что «более того». К ним подошла Клара с Мэдисоном, и разговор прекратился. Но по улыбке девушки и по блеску ее глаз, когда она смотрела на Натана, только слепой мог не заметить, что и она от него без ума. И Сэм решила дать возможность застенчивым влюбленным побыть наедине, чтобы они могли объясниться.
Однако в парке прогулка не клеилась. Клара и Натан чувствовали себя в присутствии Сэм неловко и почти не разговаривали. Обстановку разрядил Жан-Люк, появившийся как нельзя кстати. Он вел на поводке пуделя Луи. Тот, натянув поводок, сунул нос в заросли подснежников. Сэм обрадовалась.
– Какой приятный сюрприз! – воскликнул Жан-Люк. – Никак не ожидал встретиться здесь с вами, – произнес он радостно.
– А вам разве не сказали, что мы уже взяли Мэдисона на прогулку, когда вы явились за пуделем? – удивился Натан.
– Сказали, – признался Жан-Люк. – Но не сказали, куда вы пошли. Откуда им было знать? Осмелюсь предположить, что вы им не сообщили.
Сэм сказала об этом Жан-Люку накануне, в опере, когда ей в голову пришла замечательная идея сосватать Натана и Клару. Обрадованный возможностью участвовать в секретном и романтическом событии, Жан-Люк согласился стать ее союзником.
– Кроме того, – продолжал Жан-Люк не моргнув глазом, несмотря на подозрительный взгляд Натана, – мне показалось крайне несправедливым, что Мэдисона регулярно выгуливают, в то время как Луи сидит взаперти.
– А мне казалось, Луи предпочитает есть и спать, а не бродить по парку, – вставил Натан угрюмо.
– Но сегодня энергия бьет из него ключом, – заметила Клара, когда Луи наконец оторвал голову от цветов и, увидев своего товарища, натянул поводок. Собаки, похоже, не питали друг к другу вражды, как мужчины. Судя по тому, как яростно Луи и Мэдисон виляли хвостами, они были ужасно рады встрече.
– Жаль, что с нами нет Джорджа, – сказала Сэм со вздохом. И тут ее осенило: – Почему бы нам с Жан-Люком не вернуться домой и не захватить на прогулку Джорджа? Натан и Клара, оставайтесь здесь и ждите нас.
– Да, но… мисс, – взволнованно пролепетала Клара, – вы не можете вернуться в дом с господином Бувье без шаперонки. Лорд Серлинг даст мне нагоняй… К тому же это будет выглядеть неприлично. Я не хочу, чтобы о вас злословили, мисс.
– Ерунда, Клара, – жестом остановила ее Сэм. – Мы отлучимся всего на несколько минут, и мне все равно, что подумают люди, для которых невинная поездка в карете средь бела дня – повод почесать языки.
– Но его милость…
– Его милость я беру на себя, – заверила Сэм и повернулась, чтобы идти, но на секунду замешкалась, украдкой бросив взгляд на Натана. На его лице отражались волнение и страх. Он догадался, что Сэм подстроила все нарочно, чтобы они с Кларой могли объясниться. С одной стороны, ему не хотелось отпускать Сэм с Жан-Люком, с другой – радовала перспектива остаться наедине с любимой и раскрыть ей свое сердце. Второе взяло верх, и он не стал возражать.
Высокий фаэтон Жан-Люка стоял всего в нескольких ярдах от них, и кучер в отсутствие хозяина занимался лошадьми.
– О Боже! Это ваш экипаж? – воскликнула Сэм с нескрываемым восхищением разглядывая блестящую черную карету с серебряными деталями. – Это спортивная коляска? Я никогда на таких не каталась.
– Тогда сегодня – ваш счастливый день.
Жан-Люк легко подсадил ее на высокое сиденье, взял вожжи у кучера, который сидел за их спинами, и они умчались прочь.
– Но эта дорога не ведет к Куинз-сквер, – встревожилась Саманта, когда Жан-Люк повернул в сторону, противоположную той, где раскинулся фешенебельный район, в котором жил Джулиан.
– Я подумал, что вы захотите сначала немного покататься. Забрать собаку мы всегда успеем, – ответил Жан-Люк с улыбкой и пустил своих черных лоснящихся лошадей рысью. – К тому же это позволит влюбленным чуточку больше времени побыть вместе.
– Это правда, – согласилась Сэм, чувствуя, что у нее глаза загорелись, как у ребенка в цирке. – Я бы очень хотела прокатиться, но разумно ли это? Как вы считаете? Что, если нас увидят? Начнутся пересуды, сплетни.
– Мне казалось, вас это не волнует, – промолвил Жан-Люк с лукавой улыбкой. – В противном случае мне придется жениться на вас, мисс Дарлингтон, чтобы не запятнать вашу репутацию.
Саманта, должно быть, очень испугалась, потому что Жан-Люк громко расхохотался.
– Но вас это не устраивает, не так ли?
– Ч-что именно? – спросила Сэм запинаясь.
– Вы разыграли вполне правдоподобный спектакль, но вовсе не собираетесь связать свою судьбу со мной, разве не так? Ни со мной, ни с Нинианом или Натаном, впрочем, как и с другими мужчинами, которые увиваются вокруг вас.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – солгала Сэм и прикусила губу. – Как вам известно, я поставила крест на Натане, когда поняла, что он влюблен в Клару, и хочу им помочь. Не вижу в этом ничего предосудительного.
– Клара тут ни при чем. Вы никогда не воспринимали Натана всерьез. Вы скорее согласились бы отрезать свой прелестный носик, чем покинуть старую, добрую Англию.
– Но мне нравится Америка! – объявила Саманта.
– Однако Англия нравится куда больше… во всяком случае, пока здесь живет некто, кто вас интересует.
– Не понимаю, о чем вы говорите, Жан-Люк. – Девушка отвернулась к окну, но ничего не видела. Сердце ее тревожно забилось. Жан-Люк не мог знать о ее чувствах к Джулиану.
– Он слишком стар для вас, и вы это знаете. Он упрям, деспотичен, напыщен и высокомерен.
Сэм резко повернулась к Жан-Люку и в ужасе уставилась на него. Он, конечно же, говорил о Джулиане.
Жан-Люк рассмеялся и легко направил лошадей в узкий переулок. В этой части города Сэм еще не бывала.
– Да, крошка. Я знаю, вы влюблены в своего опекуна… великолепного и элегантного маркиза Серлинга… и сочувствую вам.
– Вам меня жаль? – взвилась Сэм. – Почему? Он прекрасный человек. Вы назвали его высокомерным и напыщенным, но под маской сдержанности скрывается нежный, достойный и страстный мужчина!
– Ага, значит, я не ошибся. – Жан-Люк бросил в ее сторону торжествующий взгляд.
Сэм поняла, что француз перехитрил ее и она сама себя выдала.
– Вы! Вы… – воскликнула она сердито, скрестив на груди руки, и возмущенно отвернулась.
– Не волнуйтесь, Сэм. – Молодой человек дружески похлопал ее по руке. – Не думаю, что кто-нибудь знает об этом. Но разве это разумно? Всему Лондону известно, что маркиз женится на Шарлотте Бэтсфорд, женщине, умеющей так же хорошо скрывать свои эмоции, как и он сам. Из них выйдет прекрасная парочка, – добавил он сухо.
Мимо них прошел Хедли, смерив Натана насмешливым, подозрительным взглядом.
– Почему Хедли меня не любит? – спросил Натан, не ответив Саманте. – Из-за моего американского происхождения?
– Хедли – сноб. – Девушка пожала плечами. – Он недолюбливает всех, в ком течет неанглийская кровь. Он и Жан-Люка с трудом переносит. Но больше всех почему-то не любит американцев.
– Это чертовски неприятно, – посетовал Натан.
– Мне странно слышать, что вы принимаете это так близко к сердцу. Из-за Клары, что ли? – удивилась Сэм, завязывая под подбородком зеленый бант.
– Что вы имеете в виду? – спросил он осторожно.
– Со мной не нужно притворяться, – улыбнулась Сэм. – Я только что спросила, почему вас не было в опере. Вы не ответили. Мне кажется, потому, что у вас не было шанса увидеться там с Кларой.
– При чем здесь Клара? – пробормотал Натан, пряча глаза. – Просто я не люблю оперу.
– Уверена, это не имело бы ровным счетом никакого значения, если бы вы знали, что встретите там Клару.
Натан открыл было рот, чтобы возразить, но в этот момент до них донесся мелодичный голос Клары. Она оживленно и кокетливо разговаривала с Мэдисоном, которого вела на поводке. Девушка говорила псу, что его ждет приятная прогулка в парке, что он замечательный щенок, очень красивый, умный и тому подобное.
Натан облизнул губы и уставился в коридор, как голодный пес, ожидающий, что ему сейчас бросят кость.
Саманта рассмеялась:
– Натан, хотелось бы надеяться, что вы не обманываете себя, как только что пытались обмануть меня. При звуке ее голоса у вас мурашки бегут по телу, во рту пересыхает, ладони делаются влажными и липкими и сердце от радости готово выпрыгнуть из груди. Поверьте мне, я понимаю, что вы чувствуете в данный момент. Вы не можете дождаться, чтобы ее увидеть. Признайтесь, Натан!
Натан покачал головой и повернулся к Саманте. Выражение его лица было виноватым и в то же время восторженным.
– Никогда не думал, что такое может случиться, Сэм. Вы мне правда очень понравились… в самом начале. Вы и сейчас мне нравитесь, но… Клара больше. Я… я в Клару…
– Вы в нее влюбились, – подсказала Сэм со смехом. – И неудивительно. Она восхитительная девушка. Я сама ее люблю и буду очень скучать, когда вы увезете ее с собой в Виргинию.
Натан разинул рот от изумления и округлил глаза.
– Я не говорил, что собираюсь…
– Но не станете же вы флиртовать с ней ради развлечения, Натан? – Саманта игриво прищурилась.
– Конечно, нет! – взволнованно произнес он. – Просто я не знаю, какие чувства она ко мне питает. Женитьба совершенно… ну… и ее отец, он, похоже, ненавидит меня. Более того…
Но Сэм не суждено было узнать, что «более того». К ним подошла Клара с Мэдисоном, и разговор прекратился. Но по улыбке девушки и по блеску ее глаз, когда она смотрела на Натана, только слепой мог не заметить, что и она от него без ума. И Сэм решила дать возможность застенчивым влюбленным побыть наедине, чтобы они могли объясниться.
Однако в парке прогулка не клеилась. Клара и Натан чувствовали себя в присутствии Сэм неловко и почти не разговаривали. Обстановку разрядил Жан-Люк, появившийся как нельзя кстати. Он вел на поводке пуделя Луи. Тот, натянув поводок, сунул нос в заросли подснежников. Сэм обрадовалась.
– Какой приятный сюрприз! – воскликнул Жан-Люк. – Никак не ожидал встретиться здесь с вами, – произнес он радостно.
– А вам разве не сказали, что мы уже взяли Мэдисона на прогулку, когда вы явились за пуделем? – удивился Натан.
– Сказали, – признался Жан-Люк. – Но не сказали, куда вы пошли. Откуда им было знать? Осмелюсь предположить, что вы им не сообщили.
Сэм сказала об этом Жан-Люку накануне, в опере, когда ей в голову пришла замечательная идея сосватать Натана и Клару. Обрадованный возможностью участвовать в секретном и романтическом событии, Жан-Люк согласился стать ее союзником.
– Кроме того, – продолжал Жан-Люк не моргнув глазом, несмотря на подозрительный взгляд Натана, – мне показалось крайне несправедливым, что Мэдисона регулярно выгуливают, в то время как Луи сидит взаперти.
– А мне казалось, Луи предпочитает есть и спать, а не бродить по парку, – вставил Натан угрюмо.
– Но сегодня энергия бьет из него ключом, – заметила Клара, когда Луи наконец оторвал голову от цветов и, увидев своего товарища, натянул поводок. Собаки, похоже, не питали друг к другу вражды, как мужчины. Судя по тому, как яростно Луи и Мэдисон виляли хвостами, они были ужасно рады встрече.
– Жаль, что с нами нет Джорджа, – сказала Сэм со вздохом. И тут ее осенило: – Почему бы нам с Жан-Люком не вернуться домой и не захватить на прогулку Джорджа? Натан и Клара, оставайтесь здесь и ждите нас.
– Да, но… мисс, – взволнованно пролепетала Клара, – вы не можете вернуться в дом с господином Бувье без шаперонки. Лорд Серлинг даст мне нагоняй… К тому же это будет выглядеть неприлично. Я не хочу, чтобы о вас злословили, мисс.
– Ерунда, Клара, – жестом остановила ее Сэм. – Мы отлучимся всего на несколько минут, и мне все равно, что подумают люди, для которых невинная поездка в карете средь бела дня – повод почесать языки.
– Но его милость…
– Его милость я беру на себя, – заверила Сэм и повернулась, чтобы идти, но на секунду замешкалась, украдкой бросив взгляд на Натана. На его лице отражались волнение и страх. Он догадался, что Сэм подстроила все нарочно, чтобы они с Кларой могли объясниться. С одной стороны, ему не хотелось отпускать Сэм с Жан-Люком, с другой – радовала перспектива остаться наедине с любимой и раскрыть ей свое сердце. Второе взяло верх, и он не стал возражать.
Высокий фаэтон Жан-Люка стоял всего в нескольких ярдах от них, и кучер в отсутствие хозяина занимался лошадьми.
– О Боже! Это ваш экипаж? – воскликнула Сэм с нескрываемым восхищением разглядывая блестящую черную карету с серебряными деталями. – Это спортивная коляска? Я никогда на таких не каталась.
– Тогда сегодня – ваш счастливый день.
Жан-Люк легко подсадил ее на высокое сиденье, взял вожжи у кучера, который сидел за их спинами, и они умчались прочь.
– Но эта дорога не ведет к Куинз-сквер, – встревожилась Саманта, когда Жан-Люк повернул в сторону, противоположную той, где раскинулся фешенебельный район, в котором жил Джулиан.
– Я подумал, что вы захотите сначала немного покататься. Забрать собаку мы всегда успеем, – ответил Жан-Люк с улыбкой и пустил своих черных лоснящихся лошадей рысью. – К тому же это позволит влюбленным чуточку больше времени побыть вместе.
– Это правда, – согласилась Сэм, чувствуя, что у нее глаза загорелись, как у ребенка в цирке. – Я бы очень хотела прокатиться, но разумно ли это? Как вы считаете? Что, если нас увидят? Начнутся пересуды, сплетни.
– Мне казалось, вас это не волнует, – промолвил Жан-Люк с лукавой улыбкой. – В противном случае мне придется жениться на вас, мисс Дарлингтон, чтобы не запятнать вашу репутацию.
Саманта, должно быть, очень испугалась, потому что Жан-Люк громко расхохотался.
– Но вас это не устраивает, не так ли?
– Ч-что именно? – спросила Сэм запинаясь.
– Вы разыграли вполне правдоподобный спектакль, но вовсе не собираетесь связать свою судьбу со мной, разве не так? Ни со мной, ни с Нинианом или Натаном, впрочем, как и с другими мужчинами, которые увиваются вокруг вас.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – солгала Сэм и прикусила губу. – Как вам известно, я поставила крест на Натане, когда поняла, что он влюблен в Клару, и хочу им помочь. Не вижу в этом ничего предосудительного.
– Клара тут ни при чем. Вы никогда не воспринимали Натана всерьез. Вы скорее согласились бы отрезать свой прелестный носик, чем покинуть старую, добрую Англию.
– Но мне нравится Америка! – объявила Саманта.
– Однако Англия нравится куда больше… во всяком случае, пока здесь живет некто, кто вас интересует.
– Не понимаю, о чем вы говорите, Жан-Люк. – Девушка отвернулась к окну, но ничего не видела. Сердце ее тревожно забилось. Жан-Люк не мог знать о ее чувствах к Джулиану.
– Он слишком стар для вас, и вы это знаете. Он упрям, деспотичен, напыщен и высокомерен.
Сэм резко повернулась к Жан-Люку и в ужасе уставилась на него. Он, конечно же, говорил о Джулиане.
Жан-Люк рассмеялся и легко направил лошадей в узкий переулок. В этой части города Сэм еще не бывала.
– Да, крошка. Я знаю, вы влюблены в своего опекуна… великолепного и элегантного маркиза Серлинга… и сочувствую вам.
– Вам меня жаль? – взвилась Сэм. – Почему? Он прекрасный человек. Вы назвали его высокомерным и напыщенным, но под маской сдержанности скрывается нежный, достойный и страстный мужчина!
– Ага, значит, я не ошибся. – Жан-Люк бросил в ее сторону торжествующий взгляд.
Сэм поняла, что француз перехитрил ее и она сама себя выдала.
– Вы! Вы… – воскликнула она сердито, скрестив на груди руки, и возмущенно отвернулась.
– Не волнуйтесь, Сэм. – Молодой человек дружески похлопал ее по руке. – Не думаю, что кто-нибудь знает об этом. Но разве это разумно? Всему Лондону известно, что маркиз женится на Шарлотте Бэтсфорд, женщине, умеющей так же хорошо скрывать свои эмоции, как и он сам. Из них выйдет прекрасная парочка, – добавил он сухо.