Страница:
2
За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз - в Московской области, второй - в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий - в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься - не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже. Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман... заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так: - "Илья", "Илья", "Илья" (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь! - Понял вас, включаю привод, - ответил Венев. Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву. Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал. Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает... на скалы. Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки - стрелка ушла вправо и показала новое направление. Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец "Илья Муромец". - Вас вижу, - чуть не крикнул я на радостях. - Привод можно выключить! - Понял вас, привод выключаю, - спокойно ответил Венев.
3
- Ну, рассказывай, как блуждал, - засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании. - Чуть было не разбился о скалы, - ответил я. - Радиокомпас привел меня прямо к берегу. - Дозвольте, - поднял мизинец Алексей Алексеевич. - Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей? Мы все удивленно переглянулись. - Странно, - задумался профессор Егорин. - У меня есть кое-что еще более странное, - сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као. - Может быть, я случайно настроился на их привод? - предположил я. - Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, возразил Венев. - Надо сообщить в Москву, - решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет. - Хорошо, будем ждать, - решил Егорин. - Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода. - Сейчас я этим займусь, - сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас. Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи. - Наша частота триста пять, а это - триста три мегагерца, - пробормотал Петренко. - Филя, ты поточнее, поточнее, - просил кок. - Сейчас прослушаю позывные. - Лицо радиста стало растерянным. - Можете убедиться сами... Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали: "Тиунэла-уэй... Тиунэла-уэй... Тиунэла-уэй..." - Все по местам, - коротко приказал Венев. - Взлетаем! А ты" - он повернулся ко мне, - садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь. - Понял, командир.
4
Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час. Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду: - Возьми правее: за этой скалой бухта. Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне: - Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее! Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра. Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется. - Алексей Алексеевич! - громко говорю в микрофон. - Давай манипулятор... - Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? - отвечает Венев. - Нашел? - Да-да, скорее манипулятор. - Сейчас. Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука. Я слышу теперь голос Баскина: - Ну что там? - Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо... Ниже... Бери его, бери! Подъем. "Пушбол" со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.
5
"Пушбол" на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и... Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Профессор Егорин прав. Неожиданный союзник
1
- В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, - сказал Александр Иванович, - Посмотрим, что покажет нам первое бурение. - Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? - удивился радист. - Это же техника, синьор Петренко! - с гордостью ответил инженер Баскин. - Пока мы прятались от шторма, - вмешался Егорин, - агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров. - Приличная скорость, - заметил кок. - Но оправдан ли риск? - Что вы имеете в виду? - вмешался в разговор Венев. - Возможный визит непрошеных гостей. - Мы оснащены надежной системой защиты, - объяснил командир вертолета. Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио- и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны! - Коли так, - сказал я, - то можно и поработать спокойно. - А вас, - повернулся ко мне Егорин, - я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.
2
На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность... Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг. Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень - это "Илья Муромец" подплыл. - Готовы? - спросил Егорин. - Так точно, - ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа. - Снимайте. - Есть. Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном. - Видели? - спросил Егорин. - Да. - Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом. Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх. Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки. - Магниты? - спросил я. - Угадали, - ответил Егорин. - Всё. Выплывайте.
3
Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать. - Я сам, я сам, - взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух. - Василий Иванович, - взмолился Егорин, - вы оттоптали мне ногу. - Прошу прощения, коллега, - смутился Гирис. - Ради бога осторожнее, прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном. Кок стремительно бросился к падающей гильзе и спас ее от удара. - Вот видите! - вспылил Егорин, и его всегда добрые глаза вспыхнули так зло. что все мы невольно приутихли и отступили. - Простите, но ведь я хочу только чуть-чуть помочь вам. Ведь разрешал же я вам препарировать asterias rubens. - Хотя это была и обычная морская звезда, Василий Иванович, я ценю, разумеется... - Лучше пусть Александр Иванович сам, - неожиданно для всех вмешался в перепалку ученых радист. - Напоминаю, Филя, - сердито заметил Перстенек, - у голубого кита язык весит три тонны... Но и это солидное животное никогда не советует, если его не спрашивают. Филипп Петрович отчаянно засопел и глубоко вздохнул. Но Перстенек, не придавая этому значения, смело оттащил за руку своего приятеля в угол кают-компании: он был прав и потому не боялся. - Подержите, пожалуйста, здесь, - вдруг обратился Егорин к Василию Ивановичу, и биолог, обрадованный, немедленно воспользовался разрешением. И тут все мы увидели, как осторожно и точно работали нервные, подвижные пальцы Гириса. Никто в мире не смог бы так ловко и быстро извлечь из гильзы хрупкий керн, не уронив при этом ни песчинки! Александр Иванович уже не столько руководил, сколько ассистировал. Вооружась лупами, ученые жадно осматривали слои горных пород. - Ленточная глина, - сказал Егорин. - Темно-серая, - добавил Гирис. - Чередование мягких и твердых пород. - Смотрите, тонкостенная раковина! Это, несомненно, представительница холодолюбивой фауны, коллега. - Моренные отложения... маленькие валуны и, кажется... смотрите сюда, Василий Иванович, прошу вас! - На валунах штрихи, коллега! Поздравляю вас - ведь это похоже на Северный полюс в Тихом океане. - Ну, еще нет, Василий Иванович, но все же. Но все же... В это мгновение прозвучал сигнал тревоги.
4
Автоматы сработали быстро. Вертолет отделился от воды и повис на высоте пятидесяти метров, как бы ожидая дальнейших указаний своего командира. - Раз наш "Илья Муромец" взлетел и висит на месте, - предположил Егорин, значит, кто-то или что-то грозит нам с воды. - Этого и следовало ожидать, - сказал я. В динамике раздался голос Венева, уже севшего в пилотское кресло. - Со стороны Пито-Као к нам кто-то плывет, - доложил он. - Расстояние десять километров, длина предмета... Может быть, человек? Но скорость он держит около восьмидесяти километров в час, так что вряд ли человек. - Это Мауки! - узнал я. - Ведь его скафандр оборудован реактивным двигателем. - Возможно, - согласился Венев, услышав меня. - Похоже, он направляется к нам. Снижаюсь. Мы высыпали на палубу. Вскоре стал заметен пенистый След плывущего Мауки. Я не ошибся: это был он. Подплыв к вертолету, он стал делать знаки, давая понять, что хочет к нам. Баскин подошел к пульту управления манипулятором - и механическая рука подняла Мауки на вертолет. Тут же на палубе мы помогли полинезийцу снять водолазный костюм. - Что случилось? - взволнованно спросил Егорин. - Я хочу к вам совсем, - смущенно ответил Мауки. - Можно? - Только это? - Да. Мы облегченно вздохнули: кому нужны неприятности, да еще вдали от родины? Егорин провел рукой по курчавым волосам юноши. Мауки симпатичен ему, хотя в поведении островитянина много Непонятного. - Хорошо, Мауки, - сказал он и повернулся к нам; - А вы не будьте навязчивыми. Понятно? Баскин восхищенно рассматривал водолазный костюм. - Где ты достал такой, Мауки? - Его привезли с планеты Гаяна. Перстенек хотел что-то сказать, но его остановил Петренко. - Вот, Саша, - подмигнул он, - новый партнер тебе: байки придумывает похлеще, чем ты. - Нет, серьезно, Мауки, кто дал тебе этот костюм? - Мауки все расскажет, - ответил юноша. - Давно-давно назад на Пито-Као прилетела большая железная лодка с планеты Гаяна. В ней было двое людей, но потом случилось землетрясение и лодку повредило кусками скал. Еще время шло быстро-быстро и много-много. Потом я, Мауки, - юноша гордо ударил себя в грудь, - нашел в горах то, что осталось от железной лодки, и привел туда своего друга Боба. Мы нашли там железный ящик. Боб сказал, что это есть... Мауки хорошо выучил это слово: эн-ци-кло-пе-ди-я! Мауки верно сказал, да? - Да-да, продолжай, - подбодрил Егорин. - На Пито-Као было тогда много плохих людей, и мы с Хоутоном хотели ночью увезти эн-ци-кло-пе-ди-ю на Отунуи в лодке... Вот как это происходило.
5
Лодка мчится с большим правым креном. Кажется, будто океан лежит наискось, огромным надутым парусом. По нему ходят витые черные смерчи, они гудят, наступают на лодку и вот-вот сомкнутся смертельным кольцом. Сильный порывистый ветер часто меняет направление, точно извивается, боясь водяных столбов. На секунду по воде пробежали багровые полосы и яркие лучи заходящего солнца. Затем наступили короткие сумерки, и компас вспыхнул зеленым пляшущим светом. Боб с трудом выдерживал курс, то и дело уклоняясь от удара волн. Теперь он был рад, что не взял с собой Паолу: шторм только набирал силу, а впереди долгий путь к соседнему острову. Мауки крепко держался за борт, он был счастлив: наконец-то вырвался на свободу. - Мауки вернется домой! - весело кричал юноша. - Друг Мауки будет добрым гостем. Так? - Так, Мауки. - А белая хозяйка приедет? - Паола на Пито-Као. Но ты молчи об этом. - Мауки будет молчать, - с гордостью ответил юноша. - А что в этом ящике, я буду знать? - допытывался Мауки, указывая на сейф, который они вдвоем с Бобом едва вынесли из корабля гаянцев и с трудом дотащили до берега. Сейчас металлический сейф лежал на дне лодки. - Все будут знать! Мауки с откровенным уважением посмотрел на заветный ящик, ласково погладил его рукой и сел поближе. - Держись, Мауки! - предостерегающе крикнул Боб. Лодку рвануло вправо, почти перевернуло ее, и она помчалась по водяной стене, набрала несколько метров высоты, потом со свистом устремилась вниз по узкой спирали. Винт бешено вращался в воздухе. Облако водяной пыли окутало Боба и Мауки, вымочив их до нитки. Еще один рывок - и лодка плюхнулась на волну, целая и невредимая. Но ящика в ней не было...
6
Горестным вздохом закончил Мауки свой рассказ. - А костюм такой где ты достал? - Мне подарила его добрая миссис Паола, а Хоутон научил) меня пользоваться им. А потом все уехали, и Мауки остался один. Мауки долго ищет ящик, но найти не может. - Зачем он тебе? - спросил Перстенек. - Хоутон сказал, что я тогда буду все знать, а мой народ будет жить хорошо, и белые не будут нас обижать. - А дальше что, Мауки? - Я не нашел ящика. А недавно к нам пришла подводная лодка и мне сказали, что хотят помочь найти эн-ци-кло-пе-ди-ю. А когда вы прилетели, то меня послали к вам. На поясе у меня был мешочек, а внутри - машина. Она слышит, что говорят при ней, а потом все рассказывает. - Магнитофон! - воскликнул Петренко. - Когда во время шторма появились вы в рыбе с крыльями, - Мауки повернулся ко мне, - я был в море с жителями подводной лодки. Мы стали убегать от вас. Потом вас увидели с подводной лодки и хотели догнать, но лодка сильно ударилась о скалы и ее чинят. - Выходит, не зря вы тогда удирали, - невинно улыбаясь, заметил кок. - Потом я услышал спор жителей подводной лодки, - продолжал Мауки. - Они обманывали меня. Один сказал, что если они найдут эн-ци-кло-пе-ди-ю, то увезут ее далеко, чтобы о ней никто не узнал. А другой сказал, что боится, как бы эн-ци-кло-пе-ди-ю не нашли русские, то есть вы. "Если русские найдут, - сказал он, - то об этом узнают все, и даже темнокожие". Тогда я понял, кто хороший, и пришел к вам совсем. - А нет ли и сейчас при тебе магнитофона? - спросил Петренко. - Мауки говорит правду! - гордо ответил юноша и выпрямился. - Ну что ж, Мауки, - успокоил юношу Егорин. - Мы рады тебе, если ты рассказал честно. Но пока тебе нельзя отлучаться даже домой. Понимаешь? - Мауки пришел к вам совсем. - Очень рад. Пойдем-ка, Мауки, мы тебе покажем кое-что. Мауки вошел в кают компанию и увидел нашу находку, из-за которой я едва не врезался в скалы.
7
- Это он, он! - радостно закричал Мауки. - Это эн-ци-кло-пе-ди-я! Я видел, что есть внутри. Я знаю язык гаянцев, я много-много могу вам рассказать! - Знаешь гаянский язык? - переспросил я. - А не знакомо ли тебе слово "Тиунэла", Мауки? Мауки вспоминал: - Я слышал это слово. "Тиунэла"? Сейчас, сейчас... Мауки знает! "Тиунэла" - так называется железная лодка. - Теперь и мне понятно, - возбужденно сказал Егорин. - Поэтому приводная радиостанция, спрятанная в этом сейфе, подавала такие позывные. А "уэй", вероятно, означает "я". - Следовательно, "Тиунэла-уэй" означает: "Я - Тиунэла"! - воскликнул Перстенек. - Вот это находка!
8
Жизнь развивается непрерывно и, так сказать, комплексно. Но повествование - ее литературное отражение, - напротив, есть цепь отдельных эпизодов, связанных какой-то внутренней необходимостью. "Полипептид" - как сказал бы в этом случае Василий Иванович Гирис... Вот почему не буду рассказывать о прилете гидросамолета из Москвы, о том, кем пополнилась наша экспедиция на случай столкновения с непрошеными гостями с Пито-Као. Теперь гидросамолет улетел, и "Илья Муромец", весь ощетинившись невидимыми лучами локаторов, снова остался один на глади океана. Ночь. Баскин, Петренко, кок и я открыли широкие створки на палубе и, полулежа в шезлонгах, размечтались. - У гаянцев наука и техника должны быть выше, чем на Земле, - высказался Петренко. - Вот здорово будет, если мы поймем их энциклопедию! - А потом мы построим межзвездный корабль и полетим к гаянцам, предположил я. - Да, увидеть бы их. Резкий сигнал тревоги поднял нас на ноги. Задраив створки палубы, мы убрали шезлонги и почувствовали, как пол под нами колышется: вертолет, энергично набирая высоту, устремился в звездное и безлунное небо.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
"Фея Амазонки"
1
Мауки знал мало, а хотел знать все, ясно представлять, что же происходит в мире, отчего десять человек заставляют работать на себя сотни людей. Он расспрашивал старших своих соплеменников, преодолев робость, приставал к Хоутону, еще когда служил у него в доме на Пито-Као, но в голове юноши было порядка не больше, чем у какого-нибудь зубрилы-школьника перед экзаменом. - Наверное, я очень глуп, Боб? - отчаявшись, спросил как-то Мауки. - Напротив, Мауки, ты кажешься мне умным парнем, - серьезно ответил Хоутон. - Тогда что же такое ум? - Ум? - Хоутон в затруднении оглянулся (разговор происходил у него в комнате), но, увидев коричневый чемодан под кроватью, оживился. Допустим, что каждый человек при рождении получает ум, вот так же как и этот чемодан. Понятно? Юноша наморщил лоб, придирчиво анализируя сравнение, а когда уразумел, в чем дело, улыбнулся и кивнул головой: да, ему понятно. - Отлично. Но "чемоданы" у всех разные. У одного большой, у другого маленький - кому какой достался: ведь природе трудно быть одинаково щедрой и доброй в такой огромной толпе людей, какая снует по нашей планете... Мауки весело засмеялся: образная речь Хоутона была не только понятна, но и приятна ему. - Затем человек идет в школу, университет - одним словом, учиться, то есть начинает набивать свой "чемодан" всякими полезными вещами. - Хорошо, Боб! - воскликнул Мауки. - Да не всем. У кого чемодан маленький, тот скоро его заполнит, а потом уже не остается места для новых знаний. Счастливчик же становится выдающимся инженером, врачом... - ...миллионером, - серьезно вставил Мауки. - Нет, это не то, - прервал Хоутон, вытирая платком взмокший лоб: в роли педагога он чувствовал себя крайне неважно. - Не прерывай. Короче говоря, тот, у кого чемодан велик, тот ко дню получения диплома... Гм... Это значит после окончания учения, наполняет только часть своего вместилища, и остается уйма места уже для самостоятельной работы. Такие люди становятся учеными, писателями, государственными деятелями. - О, Боб, - торжественно произнес Мауки, восторженно глядя на Хоутона, - у тебя очень большой чемодан, и еще совсем-совсем пустой! - Как ты сказал?! - вспылил Хоутон, но тут же рассмеялся и толкнул юношу в бок. - У тебя он еще более пустой. От души желаю тебе наполнить его: учиться, получить знания и стать... В самом деле, кем бы ты хотел стать? - Летчиком! - не задумываясь, ответил Мауки. Хоутон ласково посмотрел на своего юного темнокожего друга и тяжело вздохнул; веселое настроение разом покинуло его. Мауки почувствовал перемену в настроении Хоутона и тревожно спросил: - Это нельзя? - У нас, к сожалению, почти нельзя... - Нигде-нигде? - Не думаю. Вот если бы ты попал, скажем, к русским, в Москву - есть такой город, Мауки... - А что там, в Москве? - с трепетом и надеждой спросил Мауки, навсегда запомнив это слово. - Там не посмотрят на цвет твоей кожи, лишь бы ты был хорошим парнем. - Мауки хороший парень, - с горячим убеждением сказал юноша. - Мауки хочет в Москву! Разговор этот происходил давно, но Мауки никогда не забывал его; день ото дня крепла его мечта попасть в прекрасную Москву. Когда гигант вертолет прямо из Москвы прилетел на Отунуи, Мауки почти не удивился. Он уже настолько привык к своей мечте-сказке, что счел это проявлением благосклонности богов. В первую же ночь после посещения "Ильи Муромца" Мауки надел свой водолазный костюм и уплыл на Пито-Као. Там, выбравшись на пологий берег, он упал на колени у могилы, хранившей останки благородного гаянца Маны, и долго молился каменному изваянию, прося далеких предков благословить его. И еще упрашивал Мауки дух предков не оставлять без доброго внимания родной народ, пока он, Мауки, будет жить в Москве. Изредка юноша тревожно оглядывался по сторонам, опасаясь чужих злых ушей. Но никто не нарушал его уединения, и Мауки успокоился: когда человек разговаривает с богами один на один - это хорошее предзнаменование!
За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз - в Московской области, второй - в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий - в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься - не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже. Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман... заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так: - "Илья", "Илья", "Илья" (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь! - Понял вас, включаю привод, - ответил Венев. Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву. Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал. Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает... на скалы. Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки - стрелка ушла вправо и показала новое направление. Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец "Илья Муромец". - Вас вижу, - чуть не крикнул я на радостях. - Привод можно выключить! - Понял вас, привод выключаю, - спокойно ответил Венев.
3
- Ну, рассказывай, как блуждал, - засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании. - Чуть было не разбился о скалы, - ответил я. - Радиокомпас привел меня прямо к берегу. - Дозвольте, - поднял мизинец Алексей Алексеевич. - Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей? Мы все удивленно переглянулись. - Странно, - задумался профессор Егорин. - У меня есть кое-что еще более странное, - сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као. - Может быть, я случайно настроился на их привод? - предположил я. - Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, возразил Венев. - Надо сообщить в Москву, - решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет. - Хорошо, будем ждать, - решил Егорин. - Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода. - Сейчас я этим займусь, - сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас. Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи. - Наша частота триста пять, а это - триста три мегагерца, - пробормотал Петренко. - Филя, ты поточнее, поточнее, - просил кок. - Сейчас прослушаю позывные. - Лицо радиста стало растерянным. - Можете убедиться сами... Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали: "Тиунэла-уэй... Тиунэла-уэй... Тиунэла-уэй..." - Все по местам, - коротко приказал Венев. - Взлетаем! А ты" - он повернулся ко мне, - садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь. - Понял, командир.
4
Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час. Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду: - Возьми правее: за этой скалой бухта. Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне: - Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее! Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра. Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется. - Алексей Алексеевич! - громко говорю в микрофон. - Давай манипулятор... - Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? - отвечает Венев. - Нашел? - Да-да, скорее манипулятор. - Сейчас. Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука. Я слышу теперь голос Баскина: - Ну что там? - Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо... Ниже... Бери его, бери! Подъем. "Пушбол" со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.
5
"Пушбол" на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и... Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Профессор Егорин прав. Неожиданный союзник
1
- В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, - сказал Александр Иванович, - Посмотрим, что покажет нам первое бурение. - Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? - удивился радист. - Это же техника, синьор Петренко! - с гордостью ответил инженер Баскин. - Пока мы прятались от шторма, - вмешался Егорин, - агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров. - Приличная скорость, - заметил кок. - Но оправдан ли риск? - Что вы имеете в виду? - вмешался в разговор Венев. - Возможный визит непрошеных гостей. - Мы оснащены надежной системой защиты, - объяснил командир вертолета. Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио- и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны! - Коли так, - сказал я, - то можно и поработать спокойно. - А вас, - повернулся ко мне Егорин, - я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.
2
На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность... Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг. Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень - это "Илья Муромец" подплыл. - Готовы? - спросил Егорин. - Так точно, - ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа. - Снимайте. - Есть. Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном. - Видели? - спросил Егорин. - Да. - Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом. Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх. Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки. - Магниты? - спросил я. - Угадали, - ответил Егорин. - Всё. Выплывайте.
3
Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать. - Я сам, я сам, - взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух. - Василий Иванович, - взмолился Егорин, - вы оттоптали мне ногу. - Прошу прощения, коллега, - смутился Гирис. - Ради бога осторожнее, прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном. Кок стремительно бросился к падающей гильзе и спас ее от удара. - Вот видите! - вспылил Егорин, и его всегда добрые глаза вспыхнули так зло. что все мы невольно приутихли и отступили. - Простите, но ведь я хочу только чуть-чуть помочь вам. Ведь разрешал же я вам препарировать asterias rubens. - Хотя это была и обычная морская звезда, Василий Иванович, я ценю, разумеется... - Лучше пусть Александр Иванович сам, - неожиданно для всех вмешался в перепалку ученых радист. - Напоминаю, Филя, - сердито заметил Перстенек, - у голубого кита язык весит три тонны... Но и это солидное животное никогда не советует, если его не спрашивают. Филипп Петрович отчаянно засопел и глубоко вздохнул. Но Перстенек, не придавая этому значения, смело оттащил за руку своего приятеля в угол кают-компании: он был прав и потому не боялся. - Подержите, пожалуйста, здесь, - вдруг обратился Егорин к Василию Ивановичу, и биолог, обрадованный, немедленно воспользовался разрешением. И тут все мы увидели, как осторожно и точно работали нервные, подвижные пальцы Гириса. Никто в мире не смог бы так ловко и быстро извлечь из гильзы хрупкий керн, не уронив при этом ни песчинки! Александр Иванович уже не столько руководил, сколько ассистировал. Вооружась лупами, ученые жадно осматривали слои горных пород. - Ленточная глина, - сказал Егорин. - Темно-серая, - добавил Гирис. - Чередование мягких и твердых пород. - Смотрите, тонкостенная раковина! Это, несомненно, представительница холодолюбивой фауны, коллега. - Моренные отложения... маленькие валуны и, кажется... смотрите сюда, Василий Иванович, прошу вас! - На валунах штрихи, коллега! Поздравляю вас - ведь это похоже на Северный полюс в Тихом океане. - Ну, еще нет, Василий Иванович, но все же. Но все же... В это мгновение прозвучал сигнал тревоги.
4
Автоматы сработали быстро. Вертолет отделился от воды и повис на высоте пятидесяти метров, как бы ожидая дальнейших указаний своего командира. - Раз наш "Илья Муромец" взлетел и висит на месте, - предположил Егорин, значит, кто-то или что-то грозит нам с воды. - Этого и следовало ожидать, - сказал я. В динамике раздался голос Венева, уже севшего в пилотское кресло. - Со стороны Пито-Као к нам кто-то плывет, - доложил он. - Расстояние десять километров, длина предмета... Может быть, человек? Но скорость он держит около восьмидесяти километров в час, так что вряд ли человек. - Это Мауки! - узнал я. - Ведь его скафандр оборудован реактивным двигателем. - Возможно, - согласился Венев, услышав меня. - Похоже, он направляется к нам. Снижаюсь. Мы высыпали на палубу. Вскоре стал заметен пенистый След плывущего Мауки. Я не ошибся: это был он. Подплыв к вертолету, он стал делать знаки, давая понять, что хочет к нам. Баскин подошел к пульту управления манипулятором - и механическая рука подняла Мауки на вертолет. Тут же на палубе мы помогли полинезийцу снять водолазный костюм. - Что случилось? - взволнованно спросил Егорин. - Я хочу к вам совсем, - смущенно ответил Мауки. - Можно? - Только это? - Да. Мы облегченно вздохнули: кому нужны неприятности, да еще вдали от родины? Егорин провел рукой по курчавым волосам юноши. Мауки симпатичен ему, хотя в поведении островитянина много Непонятного. - Хорошо, Мауки, - сказал он и повернулся к нам; - А вы не будьте навязчивыми. Понятно? Баскин восхищенно рассматривал водолазный костюм. - Где ты достал такой, Мауки? - Его привезли с планеты Гаяна. Перстенек хотел что-то сказать, но его остановил Петренко. - Вот, Саша, - подмигнул он, - новый партнер тебе: байки придумывает похлеще, чем ты. - Нет, серьезно, Мауки, кто дал тебе этот костюм? - Мауки все расскажет, - ответил юноша. - Давно-давно назад на Пито-Као прилетела большая железная лодка с планеты Гаяна. В ней было двое людей, но потом случилось землетрясение и лодку повредило кусками скал. Еще время шло быстро-быстро и много-много. Потом я, Мауки, - юноша гордо ударил себя в грудь, - нашел в горах то, что осталось от железной лодки, и привел туда своего друга Боба. Мы нашли там железный ящик. Боб сказал, что это есть... Мауки хорошо выучил это слово: эн-ци-кло-пе-ди-я! Мауки верно сказал, да? - Да-да, продолжай, - подбодрил Егорин. - На Пито-Као было тогда много плохих людей, и мы с Хоутоном хотели ночью увезти эн-ци-кло-пе-ди-ю на Отунуи в лодке... Вот как это происходило.
5
Лодка мчится с большим правым креном. Кажется, будто океан лежит наискось, огромным надутым парусом. По нему ходят витые черные смерчи, они гудят, наступают на лодку и вот-вот сомкнутся смертельным кольцом. Сильный порывистый ветер часто меняет направление, точно извивается, боясь водяных столбов. На секунду по воде пробежали багровые полосы и яркие лучи заходящего солнца. Затем наступили короткие сумерки, и компас вспыхнул зеленым пляшущим светом. Боб с трудом выдерживал курс, то и дело уклоняясь от удара волн. Теперь он был рад, что не взял с собой Паолу: шторм только набирал силу, а впереди долгий путь к соседнему острову. Мауки крепко держался за борт, он был счастлив: наконец-то вырвался на свободу. - Мауки вернется домой! - весело кричал юноша. - Друг Мауки будет добрым гостем. Так? - Так, Мауки. - А белая хозяйка приедет? - Паола на Пито-Као. Но ты молчи об этом. - Мауки будет молчать, - с гордостью ответил юноша. - А что в этом ящике, я буду знать? - допытывался Мауки, указывая на сейф, который они вдвоем с Бобом едва вынесли из корабля гаянцев и с трудом дотащили до берега. Сейчас металлический сейф лежал на дне лодки. - Все будут знать! Мауки с откровенным уважением посмотрел на заветный ящик, ласково погладил его рукой и сел поближе. - Держись, Мауки! - предостерегающе крикнул Боб. Лодку рвануло вправо, почти перевернуло ее, и она помчалась по водяной стене, набрала несколько метров высоты, потом со свистом устремилась вниз по узкой спирали. Винт бешено вращался в воздухе. Облако водяной пыли окутало Боба и Мауки, вымочив их до нитки. Еще один рывок - и лодка плюхнулась на волну, целая и невредимая. Но ящика в ней не было...
6
Горестным вздохом закончил Мауки свой рассказ. - А костюм такой где ты достал? - Мне подарила его добрая миссис Паола, а Хоутон научил) меня пользоваться им. А потом все уехали, и Мауки остался один. Мауки долго ищет ящик, но найти не может. - Зачем он тебе? - спросил Перстенек. - Хоутон сказал, что я тогда буду все знать, а мой народ будет жить хорошо, и белые не будут нас обижать. - А дальше что, Мауки? - Я не нашел ящика. А недавно к нам пришла подводная лодка и мне сказали, что хотят помочь найти эн-ци-кло-пе-ди-ю. А когда вы прилетели, то меня послали к вам. На поясе у меня был мешочек, а внутри - машина. Она слышит, что говорят при ней, а потом все рассказывает. - Магнитофон! - воскликнул Петренко. - Когда во время шторма появились вы в рыбе с крыльями, - Мауки повернулся ко мне, - я был в море с жителями подводной лодки. Мы стали убегать от вас. Потом вас увидели с подводной лодки и хотели догнать, но лодка сильно ударилась о скалы и ее чинят. - Выходит, не зря вы тогда удирали, - невинно улыбаясь, заметил кок. - Потом я услышал спор жителей подводной лодки, - продолжал Мауки. - Они обманывали меня. Один сказал, что если они найдут эн-ци-кло-пе-ди-ю, то увезут ее далеко, чтобы о ней никто не узнал. А другой сказал, что боится, как бы эн-ци-кло-пе-ди-ю не нашли русские, то есть вы. "Если русские найдут, - сказал он, - то об этом узнают все, и даже темнокожие". Тогда я понял, кто хороший, и пришел к вам совсем. - А нет ли и сейчас при тебе магнитофона? - спросил Петренко. - Мауки говорит правду! - гордо ответил юноша и выпрямился. - Ну что ж, Мауки, - успокоил юношу Егорин. - Мы рады тебе, если ты рассказал честно. Но пока тебе нельзя отлучаться даже домой. Понимаешь? - Мауки пришел к вам совсем. - Очень рад. Пойдем-ка, Мауки, мы тебе покажем кое-что. Мауки вошел в кают компанию и увидел нашу находку, из-за которой я едва не врезался в скалы.
7
- Это он, он! - радостно закричал Мауки. - Это эн-ци-кло-пе-ди-я! Я видел, что есть внутри. Я знаю язык гаянцев, я много-много могу вам рассказать! - Знаешь гаянский язык? - переспросил я. - А не знакомо ли тебе слово "Тиунэла", Мауки? Мауки вспоминал: - Я слышал это слово. "Тиунэла"? Сейчас, сейчас... Мауки знает! "Тиунэла" - так называется железная лодка. - Теперь и мне понятно, - возбужденно сказал Егорин. - Поэтому приводная радиостанция, спрятанная в этом сейфе, подавала такие позывные. А "уэй", вероятно, означает "я". - Следовательно, "Тиунэла-уэй" означает: "Я - Тиунэла"! - воскликнул Перстенек. - Вот это находка!
8
Жизнь развивается непрерывно и, так сказать, комплексно. Но повествование - ее литературное отражение, - напротив, есть цепь отдельных эпизодов, связанных какой-то внутренней необходимостью. "Полипептид" - как сказал бы в этом случае Василий Иванович Гирис... Вот почему не буду рассказывать о прилете гидросамолета из Москвы, о том, кем пополнилась наша экспедиция на случай столкновения с непрошеными гостями с Пито-Као. Теперь гидросамолет улетел, и "Илья Муромец", весь ощетинившись невидимыми лучами локаторов, снова остался один на глади океана. Ночь. Баскин, Петренко, кок и я открыли широкие створки на палубе и, полулежа в шезлонгах, размечтались. - У гаянцев наука и техника должны быть выше, чем на Земле, - высказался Петренко. - Вот здорово будет, если мы поймем их энциклопедию! - А потом мы построим межзвездный корабль и полетим к гаянцам, предположил я. - Да, увидеть бы их. Резкий сигнал тревоги поднял нас на ноги. Задраив створки палубы, мы убрали шезлонги и почувствовали, как пол под нами колышется: вертолет, энергично набирая высоту, устремился в звездное и безлунное небо.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
"Фея Амазонки"
1
Мауки знал мало, а хотел знать все, ясно представлять, что же происходит в мире, отчего десять человек заставляют работать на себя сотни людей. Он расспрашивал старших своих соплеменников, преодолев робость, приставал к Хоутону, еще когда служил у него в доме на Пито-Као, но в голове юноши было порядка не больше, чем у какого-нибудь зубрилы-школьника перед экзаменом. - Наверное, я очень глуп, Боб? - отчаявшись, спросил как-то Мауки. - Напротив, Мауки, ты кажешься мне умным парнем, - серьезно ответил Хоутон. - Тогда что же такое ум? - Ум? - Хоутон в затруднении оглянулся (разговор происходил у него в комнате), но, увидев коричневый чемодан под кроватью, оживился. Допустим, что каждый человек при рождении получает ум, вот так же как и этот чемодан. Понятно? Юноша наморщил лоб, придирчиво анализируя сравнение, а когда уразумел, в чем дело, улыбнулся и кивнул головой: да, ему понятно. - Отлично. Но "чемоданы" у всех разные. У одного большой, у другого маленький - кому какой достался: ведь природе трудно быть одинаково щедрой и доброй в такой огромной толпе людей, какая снует по нашей планете... Мауки весело засмеялся: образная речь Хоутона была не только понятна, но и приятна ему. - Затем человек идет в школу, университет - одним словом, учиться, то есть начинает набивать свой "чемодан" всякими полезными вещами. - Хорошо, Боб! - воскликнул Мауки. - Да не всем. У кого чемодан маленький, тот скоро его заполнит, а потом уже не остается места для новых знаний. Счастливчик же становится выдающимся инженером, врачом... - ...миллионером, - серьезно вставил Мауки. - Нет, это не то, - прервал Хоутон, вытирая платком взмокший лоб: в роли педагога он чувствовал себя крайне неважно. - Не прерывай. Короче говоря, тот, у кого чемодан велик, тот ко дню получения диплома... Гм... Это значит после окончания учения, наполняет только часть своего вместилища, и остается уйма места уже для самостоятельной работы. Такие люди становятся учеными, писателями, государственными деятелями. - О, Боб, - торжественно произнес Мауки, восторженно глядя на Хоутона, - у тебя очень большой чемодан, и еще совсем-совсем пустой! - Как ты сказал?! - вспылил Хоутон, но тут же рассмеялся и толкнул юношу в бок. - У тебя он еще более пустой. От души желаю тебе наполнить его: учиться, получить знания и стать... В самом деле, кем бы ты хотел стать? - Летчиком! - не задумываясь, ответил Мауки. Хоутон ласково посмотрел на своего юного темнокожего друга и тяжело вздохнул; веселое настроение разом покинуло его. Мауки почувствовал перемену в настроении Хоутона и тревожно спросил: - Это нельзя? - У нас, к сожалению, почти нельзя... - Нигде-нигде? - Не думаю. Вот если бы ты попал, скажем, к русским, в Москву - есть такой город, Мауки... - А что там, в Москве? - с трепетом и надеждой спросил Мауки, навсегда запомнив это слово. - Там не посмотрят на цвет твоей кожи, лишь бы ты был хорошим парнем. - Мауки хороший парень, - с горячим убеждением сказал юноша. - Мауки хочет в Москву! Разговор этот происходил давно, но Мауки никогда не забывал его; день ото дня крепла его мечта попасть в прекрасную Москву. Когда гигант вертолет прямо из Москвы прилетел на Отунуи, Мауки почти не удивился. Он уже настолько привык к своей мечте-сказке, что счел это проявлением благосклонности богов. В первую же ночь после посещения "Ильи Муромца" Мауки надел свой водолазный костюм и уплыл на Пито-Као. Там, выбравшись на пологий берег, он упал на колени у могилы, хранившей останки благородного гаянца Маны, и долго молился каменному изваянию, прося далеких предков благословить его. И еще упрашивал Мауки дух предков не оставлять без доброго внимания родной народ, пока он, Мауки, будет жить в Москве. Изредка юноша тревожно оглядывался по сторонам, опасаясь чужих злых ушей. Но никто не нарушал его уединения, и Мауки успокоился: когда человек разговаривает с богами один на один - это хорошее предзнаменование!