Страница:
Мир полон чередующихся превратностей,
Которые обитают среди людей словно беглые тени.
* * *
И если бы дела в мире шли по-иному, то вообще не было бы миропорядка. Господь – да возвысится его величие, да умножатся его дары – как и надлежит, своей совершенной мудростью содержит мир именно на этой основе, а невежды и ограниченные мужи не могут постичь этого.
Невозможно всегда есть один только сахар.
Порой пьешь чистое вино, порой – осадок.
В этом черном, как эбен, сандаловом дворце
То траур случается, то свадьба.
Итак, бедный бакалейщик из-за нужды и лишений стал дровосеком, так как у него не было другого ремесла, чтобы прокормить свою семью.
И вот в один прекрасный день он ударил острым топором по дереву, чтобы заработать на хлеб насущный. А в том дереве обитал джинн, он заговорил с бакалейщиком.
– Что за радость тебе валить это дерево? – сказал джинн. – Если ты избрал такое ремесло от нужды, то приходи каждый день сюда и забирай из-под дерева двадцать динаров. Но никому не говори об этом ни слова, а то не видать тебе более этих денег.
Дровосек бросил свое новое ремесло, ежедневно ходил к дереву и уносил эту малую толику, обеспечивая тем расходы по дому. В скором времени у него накопился капиталец, дела его пошли на лад.
И вот в один прекрасный день жена пристала к нему, откуда, мол, у тебя деньги. Хотя бакалейщик и знал, что стоит ему разгласить тайну, и он тут же лишится денег, он не смог устоять перед женой и рассказал ей все, чтобы угодить.
Когда на другой день бывший бакалейщик пришел к дереву, то не нашел ни динаров, ни дирхемов. Он вернулся домой опечаленный и грустный и поведал жене обо всем, а она сильно раскаялась.
Затем Машалла сказал:
– О Камджуй! Как бы и тебе не пришлось раскаяться!
Но Камджуй не постигла смысла и этой притчи, по-прежнему продолжала стоять на своем и настойчиво требовала объяснить, почему смеялись рыбы, не ведая о грозящем позоре и о том, что она станет притчей во языцех. А Машалла отвечал ей:
– Еще есть время. Если ты откажешься от неуместного любопытства, будет лучше. Ведь говорят же: «Все, что раскрыто, уже не прикрыть». Вспомни о розе: когда с ее лика снимают покров, то прикрыть его ничем невозможно. Точно так же, когда раскрываются уста утра, то их уже невозможно смежить. Откажись от своего вопроса, не спрашивай меня. Как бы тебе не пришлось пожалеть, как сожалела мать распутной женщины. Да только поздно будет.
– Расскажи-ка мне, как это случилось, – велела Камджуй, и Машалла стал рассказывать.
Рассказ 42
Был в одном городе брахман. Сын его достиг совершеннолетия, но жил на средства отца. И вот однажды ночью он подумал: «Доколь перебиваться на заработки отца? Доколь довольствоваться малым и малодушествовать? Ведь говорят же:
Сын брахмана, ликуя и с набитым монетами кошельком, вернулся домой. Он закрыл врата скорби и отчаяния и ступил на путь радости и беспечности. Прежние враги стали друзьями, а друзья превратились в неразлучных спутников. Одним словом, вокруг него стали виться дурные товарищи и корыстные приятели. И вот дружба с недостойными завершилась тем, что сын брахмана влюбился в распутную девку. Любовь его разгоралась с каждым днем, соблазн не утихал, а разрастался и усиливался с каждым мигом. Ведь ученые мужи сказали: «Хотя золото в некоторых случаях служит средством достижения благ и желаемого, однако по большей части оно приводит к пагубным последствиям, так что некоторые великие мужи нарекли его «матерью мерзостей», ибо от него происходит множество дурного, оно порождает великое зло, как об этом сказал поэт:
И вот однажды мать распутной девки, с которой связался сын брахмана, посоветовала дочери разузнать источник широких трат любовника. И та среди ночи, пьяная, не владея собой, во время лобзаний и объятий, когда человек теряет повод самообладания, стала спрашивать его. Сын брахмана по неведению открылся. Вскоре мать и дочь, сговорившись, коварно похитили у него кошелек.
Настал день, но у сына брахмана уже не было кошелька, хотя и коварным женщинам он тоже не достался. Бедняга, встревоженный и смущенный, побежал к келье, но отшельника и след простыл. А распутная девка, которая каждый день черпала серебряные монеты пригоршнями, лишилась всего и впала в отчаяние, сожалея и раскаиваясь, проклиная себя за свои вопросы.
Машалла так закончил свое повествование:
– Как бы и тебе не пришлось раскаяться, как той распутной девке!
Но Камджуй и эту притчу не приняла на свой счет и сказала:
– Нет, клянусь Аллахом! Расскажи мне скорей, почему смеялись рыбы.
Машалле ничего не оставалось, как возвестить истину, и он начал говорить:
– Радже следует отправиться в свой гарем и по очереди раздеть всех жен, и тогда ему станет ясна причина этого смеха.
Раджа отправился к женам и заставил всех их раздеться. И оказался среди них прекрасный восемнадцатилетний юноша в женском платье! Все они грешили с ним. Раджа приказал утопить, словно рыб, Камджуй вместе с восемьюдесятью тремя другими женами, так что предсказание на черепе о том, что он погубит восемьдесят четыре человека, осуществилось, а история об этом пошла гулять по всему свету. Тогда раджа обратился к Машалле и спросил:
– Как ты разузнал об этом и как догадался?
– Все дело в том, – отвечал Машалла, – что Камджуй отвратила взор от рыб, а они засмеялись, поскольку тот, кто истинно добродетелен и чист, не станет так лицемерить и скрываться от рыб и птиц.
– О Мах-Шакар! – закончил свои речи попугай, – цель моего рассказа, чтобы твоя любовь не стала притчей во языцех, не раскрылась, как причина смеха тех рыб, и не стала бы всеобщей молвой.
Когда попугай завершил рассказ о том, как смеялись рыбы, на востоке заблистало рыбьей чешуей солнце.
Когда настал день, эти мысли уже укоренились в его сердце, и он попросил у отца дозволения отправиться в странствие. Он миновал деревни и крепости, селения и города. И вот в один прекрасный день пришел он к развалинам и увидел там келью отшельника. Он вошел в келью и стал служить отшельнику. Надо отметить, что бог исполнял любые просьбы отшельника, и путешественник зажил припеваючи. Отшельник же знал, о чем он думает, и вознес богу мольбу, чтобы пришелец разбогател. Отшельник вручил ему кошелек с монетами. Сколько бы ни тратили из того кошелька, деньги в нем не убывали. Отшельник только взял с него слово, что он никому не откроет этой тайны, не похвастается ни перед кем, не то кошелек опустеет, и он лишится этого блага.
Довольство малым считай низостью.
Кто осмелился назвать алчностью твои высокие помыслы?»
Сын брахмана, ликуя и с набитым монетами кошельком, вернулся домой. Он закрыл врата скорби и отчаяния и ступил на путь радости и беспечности. Прежние враги стали друзьями, а друзья превратились в неразлучных спутников. Одним словом, вокруг него стали виться дурные товарищи и корыстные приятели. И вот дружба с недостойными завершилась тем, что сын брахмана влюбился в распутную девку. Любовь его разгоралась с каждым днем, соблазн не утихал, а разрастался и усиливался с каждым мигом. Ведь ученые мужи сказали: «Хотя золото в некоторых случаях служит средством достижения благ и желаемого, однако по большей части оно приводит к пагубным последствиям, так что некоторые великие мужи нарекли его «матерью мерзостей», ибо от него происходит множество дурного, оно порождает великое зло, как об этом сказал поэт:
Одним словом, кошелек его совсем не закрывался, он не ограничивал себя в расходах, предавался расточительству и пустым тратам. Ведь говорят же: «Все, что наполнено сверх меры, лопается».
Если бы не было его, то не отрубали бы руку вору,
То не творил бы произвола разбойник,
И не стал бы жаться скупец перед расточителем,
И не стал бы жадный жаловаться на вора».
И вот однажды мать распутной девки, с которой связался сын брахмана, посоветовала дочери разузнать источник широких трат любовника. И та среди ночи, пьяная, не владея собой, во время лобзаний и объятий, когда человек теряет повод самообладания, стала спрашивать его. Сын брахмана по неведению открылся. Вскоре мать и дочь, сговорившись, коварно похитили у него кошелек.
Настал день, но у сына брахмана уже не было кошелька, хотя и коварным женщинам он тоже не достался. Бедняга, встревоженный и смущенный, побежал к келье, но отшельника и след простыл. А распутная девка, которая каждый день черпала серебряные монеты пригоршнями, лишилась всего и впала в отчаяние, сожалея и раскаиваясь, проклиная себя за свои вопросы.
Машалла так закончил свое повествование:
– Как бы и тебе не пришлось раскаяться, как той распутной девке!
Но Камджуй и эту притчу не приняла на свой счет и сказала:
– Нет, клянусь Аллахом! Расскажи мне скорей, почему смеялись рыбы.
Машалле ничего не оставалось, как возвестить истину, и он начал говорить:
– Радже следует отправиться в свой гарем и по очереди раздеть всех жен, и тогда ему станет ясна причина этого смеха.
Раджа отправился к женам и заставил всех их раздеться. И оказался среди них прекрасный восемнадцатилетний юноша в женском платье! Все они грешили с ним. Раджа приказал утопить, словно рыб, Камджуй вместе с восемьюдесятью тремя другими женами, так что предсказание на черепе о том, что он погубит восемьдесят четыре человека, осуществилось, а история об этом пошла гулять по всему свету. Тогда раджа обратился к Машалле и спросил:
– Как ты разузнал об этом и как догадался?
– Все дело в том, – отвечал Машалла, – что Камджуй отвратила взор от рыб, а они засмеялись, поскольку тот, кто истинно добродетелен и чист, не станет так лицемерить и скрываться от рыб и птиц.
– О Мах-Шакар! – закончил свои речи попугай, – цель моего рассказа, чтобы твоя любовь не стала притчей во языцех, не раскрылась, как причина смеха тех рыб, и не стала бы всеобщей молвой.
Когда попугай завершил рассказ о том, как смеялись рыбы, на востоке заблистало рыбьей чешуей солнце.
ПОВЕСТЬ о шахе Джамаспе и его жене Махнуш, о том, как попугай и его самка вели речи в их присутствии в похвалу мужей и жен и в порицание их
На двадцать третью ночь, когда золотой меч солнца вложили в ножны запада, когда серебряный щит луны вынули из чехла востока, Мах-Шакар украсила лицо, словно солнце, а брови, как полумесяц, румянами и басмой, облачилась в пленительные одежды, испила чашу неги и пришла к попугаю, чтобы испросить дозволения отправиться к возлюбленному. Она, как и в прошлые ночи, стала повествовать о своей любви и страсти. Попугай исполнил обряд уважения, стал утешать ее, выказал искреннее расположение, проявил дружелюбие, почтительность и преданность, а потом сказал:
– О госпожа моя! Твой любимый уже давно дожидается тебя, а твои обещания уже зашли за предел. На этот раз тебе надлежит идти к любимому без всяких отговорок, дабы повиноваться ему и обрести без промедления и отсрочки счастье свидания с ним. Но, к сожалению, у твоего нижайшего раба сегодня приключилась беда, меня огорчает одно обстоятельство. Если госпожа моя – да продлится ее жизнь, да увеличится ее краса – по своему великодушию развяжет в моем сердце этот тугой узел, это будет милосердием по отношению к верному слуге. Ведь твой преданный раб наделен умом и сообразительностью, отличается разумностью и толковостью.
– В чем же твоя беда и каково твое затруднение? – спросила Мах-Шакар. – Говори же, чтобы я помогла тебе, насколько это в моих силах и возможностях.
– Я слышал такую историю от друга, который дышал верностью и шагал по стезе дружбы, – отвечал попугай.
Рассказ 43
Однажды между попугаем и его самкой случился спор. Попугай превозносил мужей и поносил жен, а самка восхваляла женщин и хулила мужей. Но так и не выяснилось, кто же из них был прав, и кто ошибался, кто говорил правду и кто уклонялся от нее.
– А как проходил спор между ними? – спросила Мах-Шакар. – Расскажи мне.
– От своего доброго друга я слышал, – начал попугай, – что в окрестностях Мадаина жил падишах по имени Джамасп. Он владел огромным царством и обширным государством. Умом он был стар, а счастьем юн, его дворец был полон красавицами-рабынями и пленительными невольницами. Однако он ни с кем не сочетался законным браком, новобрачная еще ни разу не взошла на ложе его счастья. Он хотел ввести в свои царственные покои дочь властителя, который был бы равен ему властью и владениями, чтобы тем самым нанизать на нить бракосочетания царственную жемчужину, вдеть ее в ожерелье супружества.
В таких мыслях шах Джамасп коротал дни и ночи. А во дворце у него был говорящий попугай, доставшийся ему от покойного отца. Он был очень искусен и умел в беседах и разговорах. Падишах однажды спросил его:
– Ты многие годы летал в странах и областях Индостана, пребывал во дворцах, домах и эйванах тамошних царей. Видал ли ты где-нибудь невесту, достойную меня? Или, может быть, слышал от собратьев описание красавицы, подходящей мне в супруги, дабы служить украшением моих покоев?
Попугай после подобающих славословий и приличествующих извинений сказал:
– Равного тебе падишаха не было и нет во всей вселенной, подобного тебе властелина не будет в роде людском, если только не говорить о царе страны Шам. Его владения не менее обширны, чем твои, и слуг и сокровищ у него не меньше. А уж справедливость и милосердие его описать невозможно – так и кажется, что он позаимствовал этот обычай у тебя. Стремление к насилию и угнетению, как и кинжал, нацеленный против твоего счастья, он стер со скрижалей своей страны:
Падишаху слова попугая безмерно понравились, и он одобрил его просьбу. Затем он немедленно отправил красноречивых мудрецов и искусных посланников, вручив меч просьбы, со словами: «Падишахи считают меч своим заместителем». Иными словами, хотя падишах и раздает в качестве даров царские жемчуга, меч в любом случае обладает жемчужным блеском. Если падишах в пылу гнева лишает жизни храбрецов, то меч во время битвы и сечи рубит головы насильников. Если падишах мощью своей десницы и мечом сражается с врагами, то этот меч в его руках проливает кровь противника. Если падишах смеется на пиру, то рассыпает золото, словно владеющее кинжалом солнце и весенняя роза. Если меч рыдает в сражении, то он, словно дождевая туча и глаза плачущего, сыплет лалами и яхонтами. Если падишах своими велениями различает правду от неправды, то мудрец зовет меч средством вынесения решений.
Одним словом, посланцы с языками, как мечи, двинулись в путь, вооружившись мечами, острыми, как язык. После долгого пути, на котором было много стоянок и переходов, они прибыли к падишаху Шама. Они вручили дары, предназначенные невесте, и исполнили все обряды, полагающиеся при сватовстве. Царь обрадовался всей душой посланию шаха Джамаспа, стал с гордостью рассказывать своим приближенным и родным о сватовстве. Он счел, что устои его державы и законы его власти укрепятся благодаря союзу. Затем он отправил к Джамаспу дочь с огромным приданым, с сокровищами и богатствами, с блестящим мечом.
Затем прекрасную невесту сочетали узами брака с добродетельным шахом. После того как их осыпали золотыми монетами и драгоценными каменьями, оба счастливца воссели на трон соединения, перебирая жемчужины этих стихов:
В один прекрасный день две мудрые птицы затеяли спор о верности мужчин и коварстве женщин, о легкомыслии мужчин и добродетели женщин. Попугай превозносил мужчин и поносил женщин в красноречивых цветистых выражениях, а самка хвалила жен и хулила мужчин. Весь этот спор слышали шах Джамасп и его супруга Махнуш, они с любопытством и удивлением внимали их словам. Наконец самка сказала:
– Мужчины состоят сплошь из коварства и неверности, им неведомы жалость и снисхождение, они очень глупы и ничуть не великодушны. Об этом существует много рассказов, хотя бы рассказ о купеческом сыне Манучехре из Камру и его жене Фарангис, о том, как он скверно обошелся с бедной женой, хотя она и лелеяла жестокого мужа.
– Как это случилось? – спросил попугай, и самка начала.
– А как проходил спор между ними? – спросила Мах-Шакар. – Расскажи мне.
– От своего доброго друга я слышал, – начал попугай, – что в окрестностях Мадаина жил падишах по имени Джамасп. Он владел огромным царством и обширным государством. Умом он был стар, а счастьем юн, его дворец был полон красавицами-рабынями и пленительными невольницами. Однако он ни с кем не сочетался законным браком, новобрачная еще ни разу не взошла на ложе его счастья. Он хотел ввести в свои царственные покои дочь властителя, который был бы равен ему властью и владениями, чтобы тем самым нанизать на нить бракосочетания царственную жемчужину, вдеть ее в ожерелье супружества.
В таких мыслях шах Джамасп коротал дни и ночи. А во дворце у него был говорящий попугай, доставшийся ему от покойного отца. Он был очень искусен и умел в беседах и разговорах. Падишах однажды спросил его:
– Ты многие годы летал в странах и областях Индостана, пребывал во дворцах, домах и эйванах тамошних царей. Видал ли ты где-нибудь невесту, достойную меня? Или, может быть, слышал от собратьев описание красавицы, подходящей мне в супруги, дабы служить украшением моих покоев?
Попугай после подобающих славословий и приличествующих извинений сказал:
– Равного тебе падишаха не было и нет во всей вселенной, подобного тебе властелина не будет в роде людском, если только не говорить о царе страны Шам. Его владения не менее обширны, чем твои, и слуг и сокровищ у него не меньше. А уж справедливость и милосердие его описать невозможно – так и кажется, что он позаимствовал этот обычай у тебя. Стремление к насилию и угнетению, как и кинжал, нацеленный против твоего счастья, он стер со скрижалей своей страны:
У этого царя есть дочь по имени Махнуш. Она стройна, как кипарис, щеки ее – жасмин, ротик – бутон розы, подбородок – слиток серебра. Она подобна зарослям сахарного тростника, весеннему саду, в котором гранаты изнывают от стыда перед ее щеками, где родниковая вода от смущения перед ее свежестью скрылась на самое дно источника. То сердце земли покрывалось прахом зависти к ее кротости, то ветер, стремясь вкусить ее благоухание, странствовал по горизонтам запада и востока.
Так благоденствует страна благодаря шаху,
Что даже на дорогах не увидишь колючек.
От вечера и до утра наш властелин вкушает
Лишь радость пиршеств и веселье охоты.
Если царю нужна служанка для его внутренних покоев, то нет красавицы прелестнее ее. Если властелин жаждет ту, чьи сладостны уста, то нет чаровницы пленительней той Азры.[299] Ведь она и красива, и совершенна, и томна, и кокетлива, и лицо у нее, словно луна, и брови – словно молодой месяц.
Лицо ее – словно деяния добрых мужей,
Волосы – словно черная книга грешников.
Взоры ее – надежда Хизра на живую воду,
Которой он мечтает помочь страждущим.
Той царевне служит, как и я твоему величеству, самка попугая, наделенная искусством вести беседы и рассыпать сахар слов. Она помнит несметное количество рассказов и преданий и постоянно пребывает в покоях кумира в качестве собеседника и надима. Долгие годы самка и я проводили время вместе в садах Ирема,[301] на прекрасных лужайках, напевая мелодии и песни. Но из-за превратностей судьбы и произвола времени мы разлучились, и невзгоды забросили ее в ту страну, а меня – в твои владения.
Она – пальма, плоды которой
Достойны только шахского дворца.
Если Сулейман поставил тенета для Билкис,[300]
То этот перстень будет уместен на твоей руке.
Хотя мы долгое время были вместе и я очень привязался к ней, однако я еще не успел ухватиться за полу любовной близости с ней, соловей моей природы еще не вдохнул аромата единения. Быть может, рука судьбы предначертала на скрижали событий, что, когда та царевна удостоится чести поцеловать твой благословенный порог, будет озарена твоим счастливым взором, будет нанизана на нить прочих твоих служанок и вдета в ожерелье других наложниц, то и твой верный раб также удостоится счастья свидания с возлюбленной и навсегда поселится с ней в одной клетке.
Мы были парой голубок в чаще,
Наслаждаясь радостями и молодостью.
Настигла нас судьба и разлучила.
Воистину, судьба – разлучительница влюбленных.
Падишаху слова попугая безмерно понравились, и он одобрил его просьбу. Затем он немедленно отправил красноречивых мудрецов и искусных посланников, вручив меч просьбы, со словами: «Падишахи считают меч своим заместителем». Иными словами, хотя падишах и раздает в качестве даров царские жемчуга, меч в любом случае обладает жемчужным блеском. Если падишах в пылу гнева лишает жизни храбрецов, то меч во время битвы и сечи рубит головы насильников. Если падишах мощью своей десницы и мечом сражается с врагами, то этот меч в его руках проливает кровь противника. Если падишах смеется на пиру, то рассыпает золото, словно владеющее кинжалом солнце и весенняя роза. Если меч рыдает в сражении, то он, словно дождевая туча и глаза плачущего, сыплет лалами и яхонтами. Если падишах своими велениями различает правду от неправды, то мудрец зовет меч средством вынесения решений.
Одним словом, посланцы с языками, как мечи, двинулись в путь, вооружившись мечами, острыми, как язык. После долгого пути, на котором было много стоянок и переходов, они прибыли к падишаху Шама. Они вручили дары, предназначенные невесте, и исполнили все обряды, полагающиеся при сватовстве. Царь обрадовался всей душой посланию шаха Джамаспа, стал с гордостью рассказывать своим приближенным и родным о сватовстве. Он счел, что устои его державы и законы его власти укрепятся благодаря союзу. Затем он отправил к Джамаспу дочь с огромным приданым, с сокровищами и богатствами, с блестящим мечом.
А самка попугая неотлучно пребывала при царевне, та очень любила ее, заснуть без нее не могла. Когда невеста вскорости прибыла к падишаху, когда Солнце вступило в знак Луны,[302] то все жители страны, ликуя, облачились в одеяния радости, подданные полной чашей испили благую весть. Базар духа вновь пришел в оживление, дела его пошли на лад, а рать горя и скорби потерпела поражение и обратилась в бегство. Приготовили все, что нужно для счастья и веселья, судьба стала взирать на властелина благоговейно и благосклонно.
По первому приказу сочетались счастье и трон,
Целый мир сокровищ и богатств.
Я вел сто верблюдов с грузом рубинов и жемчугов,
Сто верблюдов, навьюченных драгоценными ларцами.
Золота, серебра и всяких драгоценностей – сто караванов,
А тюков разноцветных тканей – и того больше.
Вот так в новом блеске и красе
Явился на свадьбу царскую весь мир.
Затем прекрасную невесту сочетали узами брака с добродетельным шахом. После того как их осыпали золотыми монетами и драгоценными каменьями, оба счастливца воссели на трон соединения, перебирая жемчужины этих стихов:
Когда прошло несколько дней и истекло несколько кругов взаимного наслаждения, попугай улучил момент, выбрал подходящее время и напомнил об обещании, данном ему шахом. А падишах, чтобы исполнить клятву и сдержать слово, согласно хадису: «Великодушный муж, если – обещает, то верен обещанию», рассказал Махнуш о том, что попугай указал ему путь к ней, сочетал попугая с самкой, которая была в давние времена его другом и спутницей, и поселил их в одной клетке, которую поместили во внутренних покоях падишаха, так что попугай и самка благодаря счастью падишаха и Махнуш также обрели собственное счастье и увидели в зеркале красы лик исполненной надежды. Птицы стали петь эту песнь:
О господи! Кому на свете выпало такое счастье, как у нас?
О господи! Кто в мире вкушал покой, как у нас?
Падишах и новобрачная меж тем покоились на ложе неги и в покоях уединения, а попугай и самка в обществе друг друга снимали с зеркала сердца ржавчину старой печали.
Нет в мире для нас мига счастливее этого,
Ибо не думаем о добре и зле и не страшимся никого.
В один прекрасный день две мудрые птицы затеяли спор о верности мужчин и коварстве женщин, о легкомыслии мужчин и добродетели женщин. Попугай превозносил мужчин и поносил женщин в красноречивых цветистых выражениях, а самка хвалила жен и хулила мужчин. Весь этот спор слышали шах Джамасп и его супруга Махнуш, они с любопытством и удивлением внимали их словам. Наконец самка сказала:
– Мужчины состоят сплошь из коварства и неверности, им неведомы жалость и снисхождение, они очень глупы и ничуть не великодушны. Об этом существует много рассказов, хотя бы рассказ о купеческом сыне Манучехре из Камру и его жене Фарангис, о том, как он скверно обошелся с бедной женой, хотя она и лелеяла жестокого мужа.
– Как это случилось? – спросил попугай, и самка начала.
Рассказ 44
Рассказывают, что в городе Камру у одного купца был сын по имени Манучехр. Характера он был необузданного, предавался расточительству и мотовству, а больше всего на свете любил азартные игры. И дни и ночи он вел разгульный образ жизни и прилагал все старания, чтобы пустить на ветер деньги отца. У купца были несметные богатства, однако он всё беспокоился из-за сына и прилагал все усилия, чтобы дать ему хорошее воспитание и направить на путь истины.
Наконец, в один прекрасный день отец сосватал сыну Фарангис, дочь богатого купца из отдаленного города. Но не успел еще купец ввести в дом невестку, как собрал свои пожитки в этом мире тлена и отправился в царство вечности.
А дурной сын только и ждал этого дня, иными словами, он с нетерпением дожидался смерти отца, стал разбазаривать доставшееся в наследство имущество и под звуки флейты и пьяные возгласы пустил по ветру все, что осталось от родителя. Он растратил все деньги в азартных играх и увеселительных заведениях, так что в скором времени от огромного богатства у него не осталось и дирхема. Все советы друзей отца нисколько не влияли на него. Ведь сказали же: «Когда нет у тебя дохода, расходуй понемногу, Ибо ведь существует поговорка моряков: «Если в горах не выпадет дождь. То Тигр за год пересохнет».
Когда он разорился, стал нищим и нагим, то направил свои стопы в город тестя и спустя несколько дней прибыл туда. Он был принят как почетный гость и вскоре вернулся назад вместе с женой, с огромным приданым и богатствами. В пути они остановились для водопоя у колодца. Див коварства налетел на душу злокозненного мужа, и он, не мешкая, сбросил Фарангис в колодец, забрал все добро и отправился в родной город.
Но через короткое время он промотал и это богатство. Тяготы, которые он пережил в дни бедности, нисколько не помешали ему размотать новые сокровища. Ведь говорят же:
– На нас напали разбойники, отняли у нас все золото и драгоценности. Меня сбросили в колодец, а мужа увели с собой. Я даже не знаю, убит он или жив.
Отец Фарангис возблагодарил бога за то, что дочь осталась жива, роздал много милостыни и вновь дал ей большое приданое. А несчастный Манучехр тем временем разорился, впал в нищенство и опять отправился к тестю, надеясь всякими уловками и коварством вновь выманить чего-нибудь у него. При этом он полагал, что Фарангис погибла в колодце, и намеревался сказать тестю, что твоя дочь, мол, жива и передает привет. Манучехр прибыл в город тестя и остановился при святой гробнице, чтобы разузнать обо всем. Случилось так, что Фарангис как раз пришла в тот мазар на паломничество и встретилась с мужем лицом к лицу. Муж притворился, что раскаялся в содеянном, стал приводить всякие оправдания и выражать сожаление. Фарангис не таила в сердце ненависти и зла, была добра, она поверила его притворству и лживым словам и сказала:
– Не горюй и не печалься. Я скрыла от родных все, что случилось тогда, провела все это время, служа отцу, и никому ни о чем не говорила, смотри же, сделай вид, что ты будто ни в чем не виновен.
Манучехр принял ее совет, пришел в дом тестя и рассказал о происшедшем, как они условились. Их вторично одарили богатством и отправили назад. Но поскольку зять был человек низкой и мерзкой природы, увещевания и доброта жены не повлияли на него. И он вторично предал ее и проявил коварство, покинув Фарангис в бесплодной пустыне, а богатство и драгоценности унес с собой, как и в первый раз. Ведь говорят же: «Куда бы ни пошел и где бы ни объявился коварный муж и гнусный подлец, его мерзкая натура и подлые качества черны, как воронье крыло, которое никогда не меняет цвета. Общение с таким человеком – все равно, что общение со змеей и скорпионом: если даже сто лет кормить их молоком и медом, все равно змея покажет зубы, а скорпион – жало». Так же сказал об этом поэт:
Попугай разозлился от рассказа самки, пришел в ярость, а потом сказал:
– Ничего подобного, это вовсе не так! Среди тысяч мужей можно встретить лишь одного такого, о каком ты говорила. Но среди тысячи жен девятьсот девяносто девять именно таковы, о каких поведаю я, о коварстве которых я нанижу жемчуга словес.
Самка ответила на это:
– Если у тебя есть что рассказать о коварстве, вероломстве и неблагодарности жен, начинай.
И попугай повел речь:
– Подлость их натуры описать невозможно: «Если бы все растущие на земле деревья были каламами, и если бы море стало помогать в этом, даже семь морей…».[304] Поэтому-то мудрые мужи сказали: Если бы по велению времени не были бы смертными люди, то за убийство женщины гнилая редька была бы вирой.
Подтверждением этим словам служит рассказ о Хазарназ, жене купца Бехзада, о том, как он поступил с женой.
– А как это произошло? – спросила самка, и попугай ответил.
Наконец, в один прекрасный день отец сосватал сыну Фарангис, дочь богатого купца из отдаленного города. Но не успел еще купец ввести в дом невестку, как собрал свои пожитки в этом мире тлена и отправился в царство вечности.
А дурной сын только и ждал этого дня, иными словами, он с нетерпением дожидался смерти отца, стал разбазаривать доставшееся в наследство имущество и под звуки флейты и пьяные возгласы пустил по ветру все, что осталось от родителя. Он растратил все деньги в азартных играх и увеселительных заведениях, так что в скором времени от огромного богатства у него не осталось и дирхема. Все советы друзей отца нисколько не влияли на него. Ведь сказали же: «Когда нет у тебя дохода, расходуй понемногу, Ибо ведь существует поговорка моряков: «Если в горах не выпадет дождь. То Тигр за год пересохнет».
Когда он разорился, стал нищим и нагим, то направил свои стопы в город тестя и спустя несколько дней прибыл туда. Он был принят как почетный гость и вскоре вернулся назад вместе с женой, с огромным приданым и богатствами. В пути они остановились для водопоя у колодца. Див коварства налетел на душу злокозненного мужа, и он, не мешкая, сбросил Фарангис в колодец, забрал все добро и отправился в родной город.
Но через короткое время он промотал и это богатство. Тяготы, которые он пережил в дни бедности, нисколько не помешали ему размотать новые сокровища. Ведь говорят же:
А меж тем к тому колодцу, куда муж бросил Фарангис, прибыл караван. «Он опустил свое ведро и сказал: «О благая весть!».[303] Караванщик извлек ее из колодца и доставил в отчий дом. Фарангис же скрыла от людей коварство мужа и сказала:
Никогда неудачники не станут счастливцами.
Трудно обрести счастье неудачнику!
– На нас напали разбойники, отняли у нас все золото и драгоценности. Меня сбросили в колодец, а мужа увели с собой. Я даже не знаю, убит он или жив.
Отец Фарангис возблагодарил бога за то, что дочь осталась жива, роздал много милостыни и вновь дал ей большое приданое. А несчастный Манучехр тем временем разорился, впал в нищенство и опять отправился к тестю, надеясь всякими уловками и коварством вновь выманить чего-нибудь у него. При этом он полагал, что Фарангис погибла в колодце, и намеревался сказать тестю, что твоя дочь, мол, жива и передает привет. Манучехр прибыл в город тестя и остановился при святой гробнице, чтобы разузнать обо всем. Случилось так, что Фарангис как раз пришла в тот мазар на паломничество и встретилась с мужем лицом к лицу. Муж притворился, что раскаялся в содеянном, стал приводить всякие оправдания и выражать сожаление. Фарангис не таила в сердце ненависти и зла, была добра, она поверила его притворству и лживым словам и сказала:
– Не горюй и не печалься. Я скрыла от родных все, что случилось тогда, провела все это время, служа отцу, и никому ни о чем не говорила, смотри же, сделай вид, что ты будто ни в чем не виновен.
Манучехр принял ее совет, пришел в дом тестя и рассказал о происшедшем, как они условились. Их вторично одарили богатством и отправили назад. Но поскольку зять был человек низкой и мерзкой природы, увещевания и доброта жены не повлияли на него. И он вторично предал ее и проявил коварство, покинув Фарангис в бесплодной пустыне, а богатство и драгоценности унес с собой, как и в первый раз. Ведь говорят же: «Куда бы ни пошел и где бы ни объявился коварный муж и гнусный подлец, его мерзкая натура и подлые качества черны, как воронье крыло, которое никогда не меняет цвета. Общение с таким человеком – все равно, что общение со змеей и скорпионом: если даже сто лет кормить их молоком и медом, все равно змея покажет зубы, а скорпион – жало». Так же сказал об этом поэт:
Если ты великодушен к великодушному, он будет в твоей власти,
Если же ты великодушен к подлецу, то он возгордится.»
* * *
– Ну вот, попугай, – закончила самка, – таковы коварство и вероломство мужей.
Если даже змею кормить сахаром,
Все равно яд ее останется губительным.
Хоть сто лет пестуй скорпиона,
Все равно наградой тебе будет укол жала.
Попугай разозлился от рассказа самки, пришел в ярость, а потом сказал:
– Ничего подобного, это вовсе не так! Среди тысяч мужей можно встретить лишь одного такого, о каком ты говорила. Но среди тысячи жен девятьсот девяносто девять именно таковы, о каких поведаю я, о коварстве которых я нанижу жемчуга словес.
Самка ответила на это:
– Если у тебя есть что рассказать о коварстве, вероломстве и неблагодарности жен, начинай.
И попугай повел речь:
– Подлость их натуры описать невозможно: «Если бы все растущие на земле деревья были каламами, и если бы море стало помогать в этом, даже семь морей…».[304] Поэтому-то мудрые мужи сказали: Если бы по велению времени не были бы смертными люди, то за убийство женщины гнилая редька была бы вирой.
Подтверждением этим словам служит рассказ о Хазарназ, жене купца Бехзада, о том, как он поступил с женой.
– А как это произошло? – спросила самка, и попугай ответил.
Рассказ 45
Жил на Сарандибе купец по имени Бехзад. Он решил жениться на целомудренной и добродетельной девушке по имени Хазарназ. Но не успел Бехзад сочетаться с ней браком, как ему пришлось отправиться в путешествие, и он поневоле двинулся в путь. Не прошло и нескольких дней, как в дело вмешался нежный поклонник и страстный любовник, и Хазарназ воспылала к нему, сочтя отсутствие мужа удобным случаем. И вот каждый раз, когда в доме не было соглядатаев и тех, кто мог оказаться помехой, приходил любовник хозяйки и уединялся с ней. И так продолжалось непрестанно.
Но вот, наконец, купец Бехзад вернулся из поездки, и муж стал помехой для Хазарназ, так как ее сердце было отдано другому. На словах она выказывала радость и ликование, но чашу любви пила с другим.
Однажды ночью, когда светлый мир потемнел, словно мускус и амбра, словно косы пленительных красавиц и локоны возлюбленных, когда изумрудное небо, точно шея и уши красавиц, груди и плечи темноволосых дев, украсилось жемчугами планет и цветами звезд, Хазарназ назначила свидание с другом. Ради удовлетворения страсти она не захотела отменить его и потому подсыпала мужу в вино опиум и прочие снотворные зелья.
Но вот, наконец, купец Бехзад вернулся из поездки, и муж стал помехой для Хазарназ, так как ее сердце было отдано другому. На словах она выказывала радость и ликование, но чашу любви пила с другим.
Однажды ночью, когда светлый мир потемнел, словно мускус и амбра, словно косы пленительных красавиц и локоны возлюбленных, когда изумрудное небо, точно шея и уши красавиц, груди и плечи темноволосых дев, украсилось жемчугами планет и цветами звезд, Хазарназ назначила свидание с другом. Ради удовлетворения страсти она не захотела отменить его и потому подсыпала мужу в вино опиум и прочие снотворные зелья.