Андерсон Пол Уильям. Операция 'Луна' (Операция 'Внеземелье' - 2)

   Уилл расчистил для нас кресла.
   - Пиво? - предложил он. - Я тут открыл, что темное датское не зря раскупают так далеко от Дании.
   Мы согласились, сели в кресла, а Эдгар устроился на полке, где были расставлены коллекционные японские нэцке. Уилл ушел на кухню. Джинни, просияв, наклонилась ко мне.
   - Стив, - прошептала она, - он успокоился.
   - Кажется, все в порядке.
   Мне было трудно говорить шепотом, так сильно я обрадовался.
   - Ничего дурного не обнаружилось. Ничего. А это неплохой сканер, я такими уже пользовалась. Конечно, нельзя быть уверенным ни в чем до конца, но не только его внешний вид и поведение изменились к лучшему.
   - Ага. Делать выводы на основе минимальных сведений...
   - Я знаю его! Он снова стал собой, стал прежним!
   "Будем надеяться, что таким он и останется", - подумал я и загнал эту мысль куда подальше.
   Вернулся Уилл с подносом, на котором были крекеры, сыр, стаканы и три запотевшие бутылки "Вандердекена". Водрузив все это перед нами, он поставил на полку перед Эдгаром блюдечко с лакомством.
   - Ты изменился, - мягко заметила его сестра. - Я так рада.
   - Я тоже, - фыркнул он.
   - И как это произошло?
   Уилл достал свою трубку и кисет.
   - После того как мы поговорили по телефону, я разогрел себе суп. Едва держался на ногах, так что сразу завалился спать. Проспал весь день, а поднялся только к десяти утра. Голодный, как ворона зимой - прости, Эдгар. Уплел огромный бифштекс и сразу почувствовал себя лучше. Потом мне в голову пришла идея, я поработал над ней, успокоился, а тут и вы позвонили.
   - Так в чем причина-то?
   - Откуда мне знать? - пожал он плечами. - А что вызвало болезнь?
   - Пока мы не узнаем, - настаивала Джинни, - мы не будем уверены, что ты здоров.
   - А если здоров, то не заболеешь опять, - дополнил я.
   Уилл кивнул.
   - Я уже думал, - спокойно сказал он. - То я чувствую себя нормально, то меня просто выворачивает. Что за беда? Вот сегодня я просто заново родился, когда меня осенила та идея. - Он набил трубку и утрамбовал табак большим пальцем. - Конечно, Джинни, ты разбираешься в этом лучше моего. Я здесь полный профан. Но сдается мне, что мое недомогание - просто что-то вроде резонанса.
   - Гм-м, - нахмурилась она. - Естественно, я сразу же об этом подумала, но ведь ты не хотел проверяться... Он помрачнел.
   - Ты сама знаешь, почему. Я же рассказывал. Это моя жизнь. А на проверку столько нервов уходит. Только представь - позволишь ли ты мне копаться в твоей душе, пусть даже осторожно и внимательно? А ведь я люблю тебя и никому не выдам твоих тайн.
   Я-то мог себе такое представить, по крайней мере, Джинни - моя жена. Тем более Уилл не постоянно впадал в депрессию. Так, временами. А в промежутках с ним было все в порядке.
   - Резонанс? - вспомнил я.
   Поскольку он в это время прикуривал от своего кольца, ответила мне Джинни:
   - Магическая сила ударила по "Селене" и отразилась, как морские волны от волнореза. А Уилл был вдохновителем и главой этого проекта. По закону подобия он мог воспринять эту... я бы сказала, отдачу. Отраженные волны могли породить депрессию, неуверенность в себе и психические расстройства.
   - А почему другим хоть бы что?
   - Его внутреннее я могло оказаться слишком восприимчивым. А прежние контакты с Волшебным народом обострили и без того повышенную чувствительность, так что от магической атаки у него возникло что-то вроде аллергии. В любом случае стена уже разрушена, вред нанесен, наступило равновесие, да и ситуация изменилась.
   Она только не сказала, что опасность миновала.
   - Думаю, что за последнюю неделю и сказывались эти последствия, - сказал Уилл. - Будем надеяться на лучшее до следующего нападения?
   Он уселся напротив нас, налил пельзнерские стаканы до краев и поднял свой:
   - За будущее! Kan bei! Или proost, если я правильно помню датский. А как это по-чешски, Стив?
   - Понятия не имею. Мои родичи даже нашу фамилию начали писать неправильно, не то что тосты. - Мы чокнулись. Напиток был крепким и холодным. - Может, поужинаешь с нами сегодня? - предложил я.
   - Спасибо, не могу. Я уже говорил, что кое-что придумал. Хочу заняться этим поскорее. Лягу пораньше, встану, когда выйдет луна, и поеду в пустыню на пару со спектроскопом. "И фибби на хвосте, - подумал я. - Ну и ладно!" Надеюсь, им понравится. Мало что может сравниться со скучищей, когда стоишь столбом рядом с ученым, который увлеченно возится с аппаратурой.
   - А что ты там придумал?
   - Э-э, касательно технических деталей. Проверка гипотезы, действительно ли на Луне живет маленький народец. Тогда должны быть признаки того, что с солнечной стороны Луны постоянно что-то прячется в тень, чтобы не попасть под прямые солнечные лучи. По законам термодинамики их температура отличается от температуры окружающей среды. И в инфракрасном свете доплеровский эффект покажет, что их собственная поляризация немного, но заметно разли...
   Джинни рассмеялась.
   - Не обращай внимания. Просто ты действительно стал самим собой.
   - Здорово, - сказал я. - Ведь действительно нужно проверить, что могут встретить на Луне те, кто туда отправится.
   Уилл не был кабинетным червем. На Лонг-Айленде он слыл заядлым яхтсменом, а в наших местах частенько уходил в поход с рюкзаком. Да и в покере мне редко когда удавалось его обыграть. Потому он сразу уловил мой намек, опустил на стол бокал с пивом и, прищурившись, поглядел мне в глаза.
   - Вы решили взяться за другой проект "Селена", - тихо произнес он.
   Мы рассказали ему, что нашли кое-какие многообещающие расчеты и чертежи. Расспрашивать он не стал. Плясать и прыгать от радости - тоже, но по его глазам мы видели, что мысленно он и пляшет и прыгает.
   - Шанс, вы говорите? Но воплощение... - Он вздохнул. - Я-то тут ничем не смогу вам помочь.
   - Сможешь, - заметила Джинни.
   - Каким же образом? - быстро поинтересовался он.
   - В этой связи мы со Стивом можем скоро улететь обратно на восток, заявила она так уверенно, что я даже испугался. Под "обратно на восток" имелся в виду Средний Запад, фирма "Норны", но уточнять она не стала. - Может, на неделю, а может, и дольше. Пока не хотелось бы вникать в детали, но если мы улетим, то звонить домой нужно будет очень осторожно. Враги не дремлют, сам знаешь.
   Он задымил, как паровоз.
   - Ты так беспокоишься из-за Койота и остальных? По-моему, они не решатся лететь за вами следом - местные Создание такие предсказуемые!
   - У Койота и... - она сделала паузу, - остальных есть помощники.
   Да, пресса уже успела обжевать эту возможность на все лады, каждая новая история - кошмарнее предыдущей. Мне особенно понравилась одна, где высказывали предположение, что на Луне развита свободная любовь, потому в катастрофе с кораблем виноваты заговорщики: папа римский и ку-клукс-клан.
   - Давайте соблюдать осторожность, - закончила Джинни.
   - Понятно, - кивнул Уилл.
   Следующая ее фраза застала меня врасплох.
   - Если нам придется уехать, не мог бы ты переехать к нам и присмотреть за детьми?
   Он еле успел подхватить трубку, которая вывалилась у него изо рта и едва не подожгла брюки.
   - Ты шутишь?
   - Ты лучше всех справишься.
   "Ага, а за ним потянутся фибби, - подумал я. - Что в данном случае вовсе неплохо".
   - Но я ничего не знаю о детях! - запротестовал Уилл.
   - Больше, чем кажется, - настаивала Джинни. - Да ничего особенного от тебя и не требуется. Валерия уже достаточно взрослая. Бен - мальчик спокойный и воспитанный. Они сами сумеют помочь Криссе в том, что она еще не умеет... Разве что не будет отца, который сидит вечером у кроватки и рассказывает сказку на ночь. Так это несложно. А мы попросим горничную и ее мать помочь в случае чего. Что касается работы, можешь перетащить все к нам. Будешь ночевать у нас. И мы оставим все телефоны, чтобы можно было позвонить куда потребуется.
   Уилл покусал губу.
   - Такая ответственность, - вздохнул он.
   - Мы верим в тебя, - серьезно ответила Джинни.
   ГЛАВА 20
   Пока мы летели домой, то договорились еще об одной вещи. Прилетев, я подошел к двери Валерии и постучал. Она открыла и насупилась.
   - Нам нужно поговорить, - сказал я. - Ты должна узнать кое-что важное.
   Вэл сразу же оживилась.
   - Йеко, - ответила она, что бы это ни значило на молодежном арго, и мы пошли в мою мастерскую.
   Джинни предположила, что отец лучше сможет договориться с дочерью создаст мужественную атмосферу, что ли. Кожаные кресла, несколько моделей кораблей на полках, на столе - еще одна, незавершенная. Книжная полка, где вперемежку стоят Марк Твен, Джек Лондон, фантастика, груда подшивки "Аризонских полетов" и справочники по инженерии плюс кубок за соревнование по крикету. На стенах висят мои фотографии - среди членов футбольной команды колледжа и в каноэ, в северных лесах. Также на стене висят абордажная сабля, которая когда-то плавала с Декатуром, а потом побывала в более дальнем и странном путешествии, и мой пистолет - еще со времен, когда я занимался стрельбой по мишеням. Он разряжен, но легкий запах оружейного масла еще витает в воздухе...
   Мы сели, причем Вэл присела на самый краешек кресла. Мое вращающееся кожаное чудище скрипнуло, когда я откинулся на спинку, скрестил руки и сцепил пальцы. С минуту мы молчали. Широко открытые голубые глаза пристально следили за мной. Впервые за много лет я пожалел, что бросил курить.
   - Вэл, - наконец решился я, - наверное, ты ждешь от нас извинений и объяснений. Отчасти ты права. Но дело в том, что в данное время я не могу ничего объяснить и не смогу, пока не придет время. Во время войны людям говорили делать то и не делать этого. Такое уж было время. Обычно причины были просты. Например, очистить от врагов холм, который был слишком выгодной позицией для их артиллерии. Хотя иногда мы понятия не имели, для чего мы это делаем. И с нами, солдатами, никогда не обсуждали тактические приемы. Чтобы информация не просочилась к врагу и тот не узнал, куда мы собираемся ударить, и не успел подготовиться. Да и тактика эта была далеко не подарок. Некоторые подразделения швырялись прямиком в мясорубку, а их офицеры ведь знали, что произойдет. Другие оставались в резерве и обычно с ума сходили от скуки. Вот такие дела.
   Я помолчал.
   - Знаю, что тебе это кажется древней историей, где-то наравне с битвой при Ватерлоо и Геттисбергом2. Но сколько ребят еще ходит по земле, и для них это самая настоящая реальность. Собственно, так диктует сама жизнь. Если ты еще не читала "Книгу Иова" - рекомендую.
   Вэл сглотнула и вздрогнула.
   - Ладно, - продолжил я после еще одной паузы, - события в Твердыне были не просто зловредной проделкой. Оказалось, что сюда замешаны настоящие темные Силы. Что они такое, чего хотят и насколько сильны - мы можем только догадываться. Мы с твоей мамой пытаемся это выяснить и что-то с этим сделать. Мы не хотели, чтобы наши дети боялись и мучились кошмарами по ночам. Потому мы избегали отвечать на вопросы. Иногда лгали. Ради вашего же блага. Но мы не думали, что ты - в твоем возрасте, с твоим умом и интеллектом - решишь, что мы пренебрегаем тобой... это был настоящий удар. И за это мы приносим тебе наши искренние сожаления.
   - Папа!
   Валерия потянулась ко мне. Плечи ее поникли, а на глазах блестели слезы.
   - Мы и до сих пор не можем все рассказать. Это и вправду почти военная ситуация. Мы, конечно, не высшие офицеры, которым все известно. Но также вынуждены держать информацию в секрете.
   - Я понимаю, - прошептала девочка, - дело щекотливое.
   Я улыбнулся.
   - Но если ты пожелаешь, мы можем записать тебя в наши ряды.
   Она подпрыгнула.
   - Что? Меня? Да, сэр! - возопила дочка. - Служу Отчизне!
   - "Тпру, лошадка, едь потише", - помахал я рукой, возвращая ее в кресло. Это будет домашний гарнизон, служба охраны. Держать ухо востро, быть всегда на подхвате и ждать. Ответственный участок. Твой дядя Уилл занимался тем же самым во время Халифатской войны. И сделал для победы столько же, сколько солдаты на передовой. То же можно сказать и о военных интендантах, квартирмейстерах и, да-да, клерках. Мы очень рассчитываем на тебя!
   Ее губы дернулись, она повела плечами и тихо села на место.
   - Я... я понимаю. Если бы только знать, к чему все это.
   - Похоже, что плохие парни хотят свести на нет американскую космическую программу... постепенно, - начал я. - Этим занялись ФБР и другие службы. Мы с твоей мамой тоже внесли свою лепту и посоветовались с мудрым священником из зуни. - Это-то я мог ей рассказать. Часть можно было вывести из имеющихся фактов, часть было известно ФБР и правительству. - Подробности опустим. Но дело становится все опаснее. Но кое-что я могу открыть, если пообещаешь хранить это в тайне.
   Она приложила указательный палец к губам.
   - Клянусь честью! - произнесла девочка, да так торжественно!
   Но когда я рассказал ей о чертежах космического корабля, которые нам передал один человек (не могу сказать, кто), и что операция "Луна" займется ими, невзирая на политиков и врагов, Вэл захохотала, вскарабкалась мне на колени и повисла на шее.
   - Здорово! Как... как звездочки в пюре! Ой, папочка, ты хитрый старый волчище!
   - Тише-тише! - И когда она успокоилась, я продолжил: - Над этим еще работать и работать. Цыплят, говорят, по осени считают, а у нас петух только-только познакомился с курицей. Скорее всего, нам с мамой придется улететь на недельку на восток, чтобы собрать информацию. - В прошлый раз я спокойно воспринял неверное направление. Теперь - хуже. - Если мы улетим, дядя Уилл переедет сюда, но все равно домашние обязанности лягут на твои плечи. О наших планах ему известно столько же, сколько и тебе, так что можете их смело обсуждать, если захотите. Но только с ним! Но главное, что мы ждем от тебя, это улучшить атмосферу в доме. Заставь Бена и Криссу встряхнуться и позабыть страхи. Если они увидят, что ты спокойная и веселая, то... Ясно?
   Кивнув, она бодро отрапортовала:
   - Так точно, сэр! Мне уже гораздо лучше.
   - Хорошо. Мы можем обсуждать тактику в виде шуток и игр. Но сперва... Не забывай, что это тяжкое бремя, и время от времени оно будет казаться тебе невыносимым. Ты готова к этому?
   - Готова.
   - Прекрасно. Твой домашний арест заканчивается завтра утром. Можешь быть свободна уже сейчас. Отдохни, котенок, пока есть возможность.
   - С-спасибо. - К ней уже возвращалась привычная самоуверенность молодости. - Я на связи, сэр. И если что-нибудь случится, пока вас не будет... - Меня даже в пот бросило. - Пусть враги пеняют на себя!
   Я встревожился, припомнив визит Снипа и некоторые другие случаи. Но решив не портить настроение, ограничился простым предупреждением. Потом мы принялись обсуждать, что нужно сделать в ближайшее время.
   В результате обед прошел весело и непринужденно, и к детям вернулось радостное настроение. Они уже начали строить планы на время, пока родителей не будет дома.
   А я вернулся в мастерскую. Джинни уже встретилась с курьером Барни и передала ему копии чертежей. Как и было обещано, он ничем не напоминал того колоритного дровосека, под чьим именем прибыл. На нем даже не было фуражки курьера из "Срочной доставки". К тому же он был достаточно индивидуален, чтобы не привлекать внимание безликостью и нарочитой серостью.
   - Ага, - сказал я, припомнив один случай из жизни "Норн", - это частная детективная фирма. Бьюсь об заклад - "Ватсон и Гудвин". Их служащие прекрасные маскировщики.
   Все утро Джинни просидела на телефоне. У нее ведь своя практика. Она переносила, отменяла и утрясала все назначенные встречи с клиентами, а самые срочные - передавала кому-то еще. Я не волновался за ее карьеру, потому что знал: ее репутации не может повредить ничто, даже вода, огонь и медные трубы.
   Собственно, это была только часть проблемы. Сразу же разнесется весть, что доктор Матучек куда-то намылилась. Вражеские шпионы тут же смекнут, что дело нечисто. Так пусть они думают, что мы решили отправиться в "Норны". Поскольку они не будут знать зачем, то на некоторое время потеряются в догадках, и если посчитают, что операция "Луна" - верный ответ, то нам же лучше. Пусть себе думают.
   Барни подлил масла в огонь, когда позвонил нам в пятницу. Линия была закодирована, но поручиться за секретность было нельзя, потому он особо не распространялся, как и мы. Но широкое добродушное лицо нашего друга сияло и лучилось от восторга.
   - Великолепно! - прогудел он. - Понадобится куча денег. Для начала я переведу пятьдесят тысяч долларов... на ваш личный счет, чтоб не путаться. Потом уже подумаем о перераспределении.
   - Сперва нужно подумать, выполнимо ли это в принципе, - сварливо проскрипел я.
   - Конечно-конечно, но этим вы и собираетесь заняться, разве не так? - В письме, которым мы сопроводили документы, говорилось, чтобы он никому их не показывал, пока мы не разрешим. - Можете затребовать любые наши приборы, вплоть до суперарифмометра. Ребята просчитают все, что угодно, даже не зная, для чего. И так далее. Но на месте вам придется действовать в одиночку. Пункты "R" и "D" потребуют больших затрат. Но это не страшно. Сдается мне, у нас на руках уже "три равных". Можно потянуть еще карту, чтобы добрать до "фула" или четырех равных.
   - А можно и просчитаться, - проворчал я. - Ну, все равно у нас уже достаточно данных, и даже если попытка провалится, можно достроить остальное с помощью логики.
   - Нам нужно переговорить с тобой с глазу на глаз, - добавила Джинни.
   Все-таки в письме содержался легкий, но явственный намек, раз он так заговорил.
   - Конечно. В любое время. Обещаю, что скучать вам здесь не придется. Только дайте знать, когда решите отправляться. Помните наш сигнал?
   Ни о каком сигнале мы не договаривались. Джинни сообразила сразу, я - на секунду позже.
   - Естественно, - кивнула она. - Ну, держись. Всем привет! Под "всеми" она имела в виду его семью и нашу небольшую компанию "Луна".
   Этот разговор произошел в один из редких часов, когда мы были вместе. В остальное время Джинни была занята. Она исследовала магический архив, выискивая все возможное о Фу Чинге, его сподвижниках и наших возможных союзниках в Англии. Последний поиск вывел ее на каналы, известные лишь немногим. Она изучала магию у местных индейцев и не только корпела над книгами, а и побывала в резервации зуни. Я узнал, что не только Балавадива был ее наставником, помощником и учителем, но Джинни не поощряла вопросы на эту тему. Решившись в конце концов, что да, нам нужно ехать, она улетела в Альбукерке. Чем она там занималась - понятия не имею.
   Сам я сник. Три дня просидел в Твердыне, приходя во все худшее расположение духа. Делать-то там было совершенно нечего. Потом Хелен Краковски, которая вернулась из Вашингтона, выписала мне бессрочный отпуск. Похоже, проект "Селена" потихоньку откладывали в долгий ящик.
   Следующие несколько дней прошли благополучно. Сперва в пятницу утром позвонил Барни. Потом я наверстал время, которое прежде не успевал уделять детям. Поскольку мама была занята, я водил их в кино и на экскурсии. Не всегда всех троих, ведь Вэл уже была достаточно взрослой, чтобы иметь собственные развлечения, но она часто ходила вместе с нами... А однажды мы с Беном отправились вдвоем на рыбалку... А, неважно. Еще я доделывал модель корабля, немного играл в покер и наконец прочел "Войну и мир"... Ладно.
   - Я нашла человека, который нам нужен, - прошептала Джинни, когда мы лежали в постели. Окно было открыто, поскольку ночи еще оставались теплыми. Легкий ветерок шевелил занавески. Она лежала совсем рядом со мной. Я погладил ее бедро и сквозь шелковую ткань ночной рубашки почувствовал, как напряглись ее мышцы.
   Тем не менее ее заявление пробудило во мне живой интерес.
   - Нашла? И кто это?
   - Ты о нем не слышал, хотя он знал моих родителей и однажды проводил научное исследование вместе с отцом. Это Тобиас Фрогмортон из Кембриджского университета.
   - И?
   - Профессор археологии, член научного совета Тринити колледжа. Всегда жил отшельником, убежденный холостяк, если не считать романов в юности. Во время Кайзерской войны был шифровальщиком. Блестяще защитил докторскую по магии и начал применять знания на практике - разгадывать письмена ацтеков и майя, анимировал рисунки, наблюдал за результатами разночтений. Это стало обычной процедурой, и недавно так была разгадана тайна минойского линейного письма А. Его мастерство высоко оценили в Халифатскую войну - умение воссоздавать события по обрывкам информации. Но он уже давно отошел от дел и практически забыт сейчас - для нас это большой плюс. И наконец, он хочет нам помочь.
   - Хорошо бы, - с сомнением в голосе отозвался я.
   - К тому же, - лекторским тоном добавила жена, - он даст нам помощника.
   - Что? Разве ты оставляешь Эдгара?
   - Да. Из-за британских законов о карантине. Я могла бы выбить на него разрешение, как лицензированная ведьма, но это значило бы обратить на себя внимание, заполнить кучу бумажек. А именно этого мы стараемся избежать, разве не так?
   - Солнышко, ты герой! - выпалил я и привлек жену к себе.
   Итак, спустя две недели и три дня после катастрофы в Твердыне ранним утром мы поцеловали наших деток и отчалили. Уилл подбросил нас до летного порта в Альбукерке. Мы обнялись, засунули в карман билеты на Средний Запад, которые купили у всех на виду (может, потом удастся выбить деньги обратно), и вытащили те, которые Джинни приобрела загодя.
   Перелет до Нью-Йорка прошел без приключений. Там можно было еще все бросить и поехать домой, но мы не осмелились - слишком далеко все зашло. Потому мы пересели в Айдлвайлде на ковер, летевший в Лондон. Перелет через Атлантику прошел прекрасно. "Боинг-666" был просторным, там можно гулять по салону, выпить рюмочку в баре или заказать еду на месте, или просто подремать. Потому шесть-семь часов мы провели спокойно, без происшествий, разве что полсотни наших собратьев-пассажиров слегка нам поднадоели. Мы приземлились в Хитроу выжатые как лимон, и после паспортного контроля и таможни нам хотелось только доползти до ближайшего отеля.
   Поспав и отведав великолепной, сытной английской кухни, мы ожили. И снова, не желая оставлять следы, мы не стали нанимать метлу, а сели на поезд до Кембриджа. Мне так нравились эти славные пыхтящие локомотивчики, вежливые кондуктора и небольшие купе, где пассажиры думают о чем-то своем, читают свои собственные газеты, если только не ведут интересную беседу. За окном проплывают восхитительные пейзажи, а на станции можно купить чудесный мясной пирог. Думаю, Джинни это тоже пришлось по вкусу. В любом случае мы весело катили на север.
   ГЛАВА 21
   Кембридж встретил нас по-английски - дождем. Пока мы тарахтели в кэбе от станции к отелю, сквозь потоки воды с трудом различали старинные величественные здания по ту сторону дороги. Тот же пейзаж окружал нас, когда, распаковавшись и позвонив, мы поехали к дому Фрогмортона. Воздух был мягким, прохладным и серебристо-серым. Когда мы вышли из такси, Джинни на мгновение замерла.
   - После Нью-Мехико, - вздохнула она, - мне хочется стоять на месте и озираться по сторонам, открыв рот.
   - Как баран на новые ворота? - полюбопытствовал я.
   - Нет, ловить губами дождь! В тебе есть хоть капля поэзии?
   - Конечно. "Дождик, дождик, припусти на старухины трусы!"
   Из-за погоды у меня снова заболел кончик хвоста, который я когда-то потерял. Но я бы это снес, если бы мы догадались купить зонт. Или если бы Джинни заговорила боль, но уж больно много сил такая процедура отнимала.
   Мы распахнули калитку и пошли по дорожке, обсаженной цинниями. Их разноцветные головки величественно трепетали, как стяги на башнях. Все остальное было зеленым, живым и таким вызывающе свежим, если вспомнить знойные дни нашего Южного Запада. Сквозь строй ив за домом я заметил речку. Вокруг царил такой мир и покой, что причина нашего приезда стала казаться вымышленной, ненастоящей.
   Усадьба "Липы" получила свое имя, потому что эти деревья когда-то здесь росли. Теперь рядом с домом стояла ива. Усадьба была старой-престарой, Альбукерке ей годилась во внучки, и разве что Санта-Фе могла сравниться с ней в возрасте. Черепичная крыша, побеленные стены, вокруг большинства окон лепнина восемнадцатого века, а некоторые стекла - девятнадцатого. Дубовая, обитая железом дверь наверняка помнила строителей дома. Я даже застеснялся браться за старинный дверной молоток, пока не заметил, как с него на меня таращится бронзовая пьяная рожа - привет из Реставрации.
   Почтенная экономка впустила нас. Когда мы объяснили, кто мы и откуда, она сразу же провела нас... в гостиную, кажется, так? В ней царил полумрак, несмотря на включенную эдисонку под абажуром напольной лампы. Антикварная мебель, не попорченная детьми или котами. Книг столько же, сколько и у Уилла, но все аккуратно расставлены по застекленным полкам. С фотографий в рамочках смотрели многочисленные предки хозяина дома. Я даже засомневался, туда ли мы попали?
   Фрогмортон поднялся с кресла, чтобы поприветствовать нас. Он оказался невысоким тощим старичком, сморщенным, как сушеная груша, с округлыми плечами. На нем был коричневый твидовый костюм и светло-коричневый галстук. Редкие седые волосы, седые усы щеточкой и невероятное пенсне дополняли картину.
   - А, мистер и миссис Матучек! - сказал он высоким, почти писклявым голосом. - Или нет, прошу прощения, доктор и мистер Матучек, так? Рад встретиться.
   Он едва коснулся моей руки, как птичка царапнула, зато сразу же вцепился в Джинни.
   - Я хорошо помню вашего отца, прекрасного ученого, и вашу милую матушку. Наше знакомство состоялось еще до того, как бог послал им детей.Мы потеряли связь, так бывает. Все время вспоминаешь, что нужно бы встретиться, пока не наступает слишком поздно. Fugaces labuntur anni.