Андерссон Дин. Воительница - Жажда мести

   - Только богам известно, - откликнулся из своего угла Торфинн.
   Его цепи зазвенели. Через несколько мгновений до служительницы Фрейи вновь долетел его голос:
   - Каким же надо быть глупцом, чтобы самому заковать себя в цепи.
   - У нас не было выбора, - откликнулась Вельгерт. - Только ради детей. Я даже не сопротивлялась, когда ты надел на меня наручники.
   Теперь Торфинн дернулся изо всех сил.
   - Хальд, - послышался голос Вельгерт, - прежде, чем Тёкк вернется, я должна кое-что рассказать тебе. Фрейядис сообщила, будто Тёкк призналась ей, что сумела выкрасть тело ее сына. Скорее всего, она прячет его в этом замке и собирается своим колдовством сделать из него полноценного взрослого мужчину. А может, ей это уже удалось. Такое возможно?
   - Для той, что посвятила себя Хель, день и ночь практикуясь в магии Смерти, - да. Но зачем это ей?
   - Она собирается разбудить его, чтобы он возглавил отряды всадников Смерти, - объяснил Тор-финн.
   - А Гутрун должна стать служительницей Хель, колдующей ее именем, добавила Вельгерт.
   Хальд задумалась, потом призналась:
   - Меня она тоже склоняет, чтобы я отреклась от Фрейи и поклонилась богине Смерти. Я отказалась. Не сомневаюсь, что и Гутрун поступила так же, хотя...
   - Что хотя?
   - Тебе известно, что мы с Нордой только приступили к обучению Гутрун. Она успела получить всего несколько уроков на пути служения Повелительнице Жизни и Любви. Но мне тогда уже не давала покоя какая-то скрытая, не поддававшаяся пониманию сила в девчонке. Я все оставляла на потом, надеялась со временем разобраться в ней, научить держать под контролем эту смутную темную мощь. Норда тоже беспокоилась. Как-то она призналась мне, что не может проникнуть в тайну пяти первых лет пребывания Гутрун в подземельях Нифльхейма. Если эта сила окажется сильнее, чем воля Гутрун, Тёкк сумеет принудить ее отдаться Хель.
   - Рассказывай, что случилось? - приказала Тёкк, обращаясь к Стирки. Перед ее троном в парадном зале на холодном полу без сознания лежал Ковна.
   Заместитель генерала невольно вытянулся в полный и на удивление немалый рост. Страх, внушаемый ведьмой, не давал ему покоя. В этом дворце он чувствовал себя неуютно.
   - Генерал Ковна был ранен в тот момент, когда пытался помешать Песни Крови бежать. Он приказал доставить себя сюда, к тебе. Он верил, что ты его вылечишь. Боюсь, он не выживет, если ты не поможешь ему.
   - Песни Крови удалось бежать?
   - Да, госпожа Тёкк.
   Некоторое время колдунья размышляла, потом проговорила:
   - Ну, об этом следует больше беспокоиться Ковне, а не мне. К сожалению, она способна доставить массу хлопот, после того как ее дети присягнут на верность Хель. Что ж, придется послать всадников Смерти, чтобы отыскали и уничтожили ее. - Она повернулась и направилась к выходу.
   - Стойте! - неожиданно громко крикнул Стирки.
   Тёкк замерла, затем обернулась и, не скрывая раздражения, глянула на зеленоглазого воина.
   - Генерал погибнет, если вы не окажете ему помощь, - Стирки старался говорить твердо, не обращая внимания на все эти колдовские уловки, таившиеся в этом мрачном месте.
   - Мне-то что, - пожала плечами ведьма. - Ты поведешь его людей.
   Раздражение отступило, и она засмеялась.
   - Солдаты присягали на верность генералу Ковне, а не мне.
   - Эти так называемые солдаты, как, впрочем, и все ваше войско, всего лишь ватага разбойников. Не беспокойся, они и за тобой пойдут.
   Гнев на мгновение пересилил страх, и Стирки решительно проговорил:
   - Люди, с которыми мы все вместе служили генералу Ковне, честные воины в подавляющем большинстве. Если среди нас и были негодяи, то это не значит, что можно бросать тень на всю армию. Многие из нас служили генералу еще во времена Нидхегга. Мы не бросили Ковну после того, как властитель пал, верили в него и будем служить только ему. Для всех, и для меня в том числе, смерть генерала - слишком большая утрата. Никто из нас не желает служить тебе.
   Теперь Тёкк разгневалась по-настоящему, однако давняя привычка скрывать мысли помогла сдержаться. Заглянув в сознание Стирки, она обнаружила, что он говорит правду. Прикинула и решила, что этот сброд еще может пригодиться.
   - Хорошо, - согласилась служительница. - Я вылечу его. Я могла бы с помощью магии принудить ваших людей служить мне, но зачем тратить силы, если есть более простой и надежный путь. Лечебные заклинания потребуют меньше сил. "Хотя два подобных лечебных упражнения ослабят меня куда серьезнее, чем я ожидала", - сказала она себе.
   Она приблизилась к генералу, лежавшему на носилках, произнесла несколько непонятных фраз и начала вычерчивать в воздухе руны. Багровый свет из ее глаз омыл тело генерала. В течение нескольких мгновений рана на голове затянулась. Ковна открыл глаза и осмысленно глянул на Тёкк, стоявшую возле него.
   Ведьма повернулась и, не говоря ни слова, направилась к выходу из зала.
   Стирки присел на корточки, шепотом докладывая начальнику:
   - Она не хотела лечить вас, будь она проклята. Но я сумел убедить ее, что она нуждается в наших ребятах, вот она и согласилась.
   Ковна закрыл и открыл глаза, затем с трудом сорвал с головы окровавленную повязку.
   - Спасибо, Стирки, что выполнил приказ и доставил меня сюда, когда я потерял сознание.
   - Еще в пути, генерал.
   - Еще раз спасибо.
   - Она собирается послать за Песнью Крови всадников Смерти.
   - Хотелось бы мне, чтобы смерть этой гадины была не столь легкой, воскликнул Ковна. - Ладно, пусть Тёкк постарается, все равно без ее магии мне не отыскать эту суку. Всадники так всадники, лишь бы дело сделали. - Он неожиданно легко встал на ноги. - Первым делом надо выйти к людям, показать им, что я жив и здоров. Некоторое время мы отдохнем в замке. Я, честно говоря, не доверяю Тёкк. Вот самый удобный случай изучить, как она тут живет, чем дышит. Если у нее камень за пазухой, я должен знать об этом заранее, до того, как она швырнет его мне в спину. - Ковна решительно двинулся вперед, вышел во внутренний двор, где его люди в заметном напряжении поджидали начальника. - Расседлывайте коней. Сами тоже можете снять оружие, - приказал генерал, затем тихо, только чтобы Стирки мог слышать его, добавил: - И держите уши востро. Все примечайте, обо всем докладывайте сразу, без промедления.
   Гутрун по-прежнему терзали видения, приходящие из прошлого. Голоса звучали не переставая, звали ее, умоляли склонить голову, заливались слезами. Ни минуты передышки. Стоило только, преодолев неимоверную тяжесть, открыть глаза, как начинала страшно болеть голова, а сомкнешь веки - все повторялось снова и снова.
   Неожиданно боль отступила. Гутрун решила было, что, может, удастся передохнуть. Она открыла глаза. В комнате, возле самой постели, весь изрубцованный кровавыми полосами стоял Орм.
   - Видишь, что со мной сделали, - пожаловался призрак.
   Кровавые слезы текли по тронутому разложением лицу.
   - Из-за тебя Матушка Хель наказала меня.
   - Да, прости. Но этого больше не случится. Я решила последовать твоему совету.
   - Ты должна доказать, что твое намерение искренне.
   - Конечно.
   - Тёкк потребует, чтобы ты лишила жизни Вельгерт и Торфинна.
   - Надо так надо.
   Орм некоторое время приглядывался к Гутрун. Вроде бы девчонка говорит искренне, а может, решила сменить тактику?
   - Я не так глупа, Орм, - заверила его Гутрун. - Я могу затаиться, но надолго ли меня хватит? Рано или поздно я не выдержу. Никто не может существовать без сна и пищи. Откуда у меня силы сопротивляться! Лучше разом окончить мучения, чем терпеть их бесконечно. Мне не дают покоя ваши муки. Можешь ты открыть дверь этой комнаты, Орм? Открой, если в состоянии, и мы оба отправимся на поиски Тёкк, сообщим ей радостную новость.
   В следующее мгновение образ Орма затрепетал, начал расплываться и скоро совсем растаял.
   Гутрун сидела на кровати и ждала, что же будет дальше. Не прошло и минуты, как перед ней явилась Тёкк.
   - Отведи ее в зал приговоренных к смерти, - приказала Тёкк, наблюдая, как Вафтруднир освобождает запястья Хальд. Ведьма улыбнулась и добавила: Мы еще называем это место Хранилищем падали. Там тебе скучать не придется.
   Великан защелкнул на руках пленницы новые, заговоренные особым образом кандалы. Цепи были какого-то странного вида, на первый взгляд, легкие, слабенькие, однако в этом, по-видимому, и таилось колдовское коварство, и запирались они на ключ, а ключ находился у ётуна, и тот ни за что с ним не расстанется.
   - Ты никогда не сможешь освободиться от этих кандалов, - предупредила Тёкк. - По крайней мере, до того момента, пока не согласишься стать моей ученицей. А вот еще что, эти цепи, что на лодыжках, быстро усмирят тебя, если ты вдруг вздумаешь бежать. Так что не глупи.
   Всю длину цепи Вафтруднир намотал на шею и грудь Хальд. Вес был неподъемный, девушка даже вздохнуть не могла.
   - Не беспокоит? - с издевательской предупредительностью поинтересовалась Тёкк.
   Хальд слова не могла выговорить, тогда ведьма прикрикнула на великана.
   - Сними с нее цепь, а то она сдохнет от удушья. Смотри, приятель, ты отвечаешь за нее головой. Чтобы ни царапины.
   - Ага, - откликнулся ётун и взвалил пленницу себе на плечо.
   Это "ага", как видно, не понравилось хозяйке, и она строго добавила:
   - Ты уже отомстил ей за смерть Трюма. Этого достаточно. Понял?
   - Ага.
   "Она и не мучилась вовсе, - решил про себя Вафтруднир. - Что это за месть, так, баловство..." - Однако вслух ничего не сказал, сразу поспешил выйти из темницы.
   Тёкк взяла факел и последовала за ним. Неожиданно замерла - точнее остолбенела. В следующее мгновение до нее долетел голос Хель. Повелительница Смерти сообщила подручной, что Гутрун согласилась служить ей.
   - Я полагала, что она продержится дольше, - прошептала Тёкк. - Скорее всего, это какая-нибудь уловка. Не беда, я загляну в ее мысли, и все встанет на свои места, а теперь пусть Хальд порадуется следующему испытанию.
   Вафтруднир с пленницей на плече и хозяйка замка спускались все ниже и ниже. Каменная лестница уводила их в такие недра, где давным-давно не появлялся человек. Весь колодец зарос паутиной, ётуну приходилось время от времени выжигать ее факелом. Шли они медленно, ступени были полны скользких тварей, и от месива ноги у великана скользили.
   Легче приходилось Тёкк. Она не жалела колдовской силы, чтобы расчистить себе путь.
   Между тем служительница Фрейи, лежащая на плече у инеистого великана, изо всех сил пыталась справиться со страхом, сохранить в сердце стойкость и мужество. Она без конца твердила себе, что малодушие в поединке с Тёкк это верная гибель, всякое потакание ведьме, всякое доверие - еще хуже, чем гибель, потому что никто не мог в точности сказать, что она со своей повелительницей задумали на самом деле. Все россказни Тёкк насчет ученичества - это не более чем наглые увертки, попытка сбить Хальд с толку, овладеть душой девушки и принудить совершать пакости. Хальд, в общем-то, была не далека от истины. Ей припомнился рассказ Гутрун о мерзкой твари, чье щупальце тронуло ее за ногу в одной из комнат дворца, где они прятались от ётуна. Подобное существование - это ее будущее, потому что коварная и безжалостная Матушка Хель, тем более Тёкк никогда и ни под каким видом не выпустят служительницу Фрейи из замка в ее истинном виде. Единственное спасение - борьба, пусть безнадежная, неравная, но только сопротивление могло спасти девушку. Она старалась припомнить редкие, едва различимые моменты, когда Тёкк проявляла слабость. На память пришли слова Норды об ограниченности сил хозяйки замка. "Как бы исхитриться заставить ее растратить всю свою магическую силу? Не теряй голову, ищи и обрящешь, говорила себе Хальд. - Выбери момент и атакуй, другого способа сласти свою жизнь нет".
   Откуда только силы брались у этой закованной в цепи обнаженной пленницы. Все ее мысли во время этого долгого спуска в преисподнюю были сосредоточены на том, как вырвать инициативу из костлявых рук хозяйки замка.
   Удивительно, но они все продолжали спускаться. Ни разу им не встретился выход, ведущий в какой-нибудь коридор. Все одно и то же - глухая кладка, поблескивающий в дрожащем свете факела черный камень, прорезанный малиновыми прожилками. Удивляли и пауки, на них хочешь, не хочешь, а обратишь внимание. Все они были размером с кулак, наглые, бесстрашные, то и дело бросались на спасение паутины. Тёкк с видимым удовольствием поджаривала их огнем своего факела.
   Между тем стены узкого колодца, в котором винтом шли ступени, начали сужаться. Ётун уже задевал телом Хальд о стены и при этом случайно или нарочно раздирал ей кожу то о камень, то о выступы на потолке.
   Холодный несвежий воздух все более пропитывался запахом трупного гниения. Затем неожиданно ступени прервались, и перед Хальд открылся короткий проход, упиравшийся в деревянную, обитую железными полосами дверь. Весь дверной проем был густо завешан паутиной.
   Тёкк произнесла заклятие, замок щелкнул. Вафтруднир ногой ткнул в тяжелую створку, та со скрипом растворилась. Он склонился пониже, придерживая пленницу, и протиснулся вовнутрь.
   Хальд едва не лишилась сознания от запаха мертвечины. Здесь просто дышать было нечем.
   Тёкк осталась в коридоре, видимо, ей самой было невыносимо зловоние, распространявшееся изнутри. Однако света ее факела хватало, чтобы слабо осветить огромное помещение, заваленное кучами полуразложившихся трупов. Точнее, все помещенные здесь тела пребывали в различных стадиях разложения. Пол казался живым, по нему в бессчетном множестве ползали слизни и прочие мерзкие твари. Один их вид вызывал омерзение. Хватало здесь и крыс - все, как на подбор, упитанные, огромные. Их маленькие глазки светились по углам, они выглядывали из-за трупов, а то и вылезали прямо из внутренностей.
   Вафтруднир поставил Хальд на пол. Как только ее голые ноги коснулись слизней, она машинально съежилась. Затем выпрямилась, приняла безразличный вид - ни в коем случае нельзя выказать страх, дать Тёкк возможность порадоваться.
   - Это самое глубокое подземелье моего замка, - раздался из коридора голос колдуньи.
   Ее саму видно не было, только густое облачко пара, вырывавшееся изо рта во время разговора, выдавало ее присутствие.
   - Это место для тех, о ком забыла смерть. Как ты можешь заметить, здесь чрезвычайно тихо, зато отлично думается. А ты как раз, с того самого дня как попала ко мне в гости, все думаешь, размышляешь, ищешь выход. Отсюда выхода нет... - Она не договорила и грубо прикрикнула на ётуна: Что ты копаешься, недотепа! Кончай скорей.
   Ледяной великан усмехнулся - эта усмешка, в которой читались и ненависть, желание отомстить, и необъяснимая покорность, просто поразила Хальд. Вафтруднир оперся одной рукой о дверь, затем принялся раскидывать гниющую плоть, освобождая пространство у стены. Хальд не смогла скрыть ужас в глазах, и хримтурс сумел уловить страх пленницы. Он широко расплылся в улыбке, затем неожиданно оставил пленницу и шагнул к выходу.
   Тёкк тем же повелительным тоном предупредила великана:
   - Постарайся напомнить мне о той, кого здесь заточили.
   Ётун что-то глухо проворчал в ответ, затем повернулся в сторону Хальд и подмигнул ей, после чего покинул темницу.
   Заскрипели петли, угас свет, замок обреченно щелкнул. Послышались грузные удалявшиеся шаги. Служительница Фрейи осталась одна-одинешенька в пропахшей падалью темноте.
   Глава двадцать первая ЛОКИТ
   Как только наступила тишина, и вдали пропал колдовской взгляд Тёкк, которым она всегда осматривала на прощание пленников, Хальд принялась стряхивать с ног мерзких тварей, уже сумевших доползти до колен. Мешающие движениям, стискивающие суставы цепи не позволяли ей размашистых движений, поэтому пришлось тереть одну ногу о другую, потом трясти то одной, то другой. В конце концов, ей удалось кое-как освободиться от всей этой пакости, однако следом за этими новые слизни стали наползать на ноги.
   Она осторожно шагнула, колдовским зрением решив не пользоваться, следовало беречь силы. Надеялась, что в движении эти твари не сумеют налипнуть. Однако Хальд не рассчитала свои силы и тяжесть навешанных на нее цепей. Не то что шагать, ковылять с такой тяжестью на плечах было трудно. Однако само движение, преодоление тяжести доставило ей радость и хотя бы какое-то развлечение после долгого недвижного висения на стене. Тем более эти попытки веселее гнали кровь, будили мысли. Пусть даже после нескольких шагов приходилось останавливаться и вновь счищать с ног налипших тварей.
   Между тем в полной темноте, в одиночестве в душе начал скапливаться ужас. "Интересно, сколько она продержит меня здесь?" - пытаясь сдержать волнение, задумалась Хальд. Теперь, когда каждый шаг давался с трудом, прежняя храбрость оставила ее, рыданья стали сотрясать тело. Дышать было нечем, она готова была все отдать за глоток свежего воздуха. Сколько можно бродить по этой камере, сдирать мерзких тварей, то и дело вляпываясь в чьи-то полуразложившиеся тела! Здесь и поспать нельзя! Стоит только закрыть глаза, как эти твари покроют с ног до головы. От одной только мысли, что ей придется спать в этом месте, озноб продирал по коже.
   Она без чувств рухнула на пол...
   Очнулась быстро - душа словно оледенела. Тупое, на грани помешательства упрямство вновь взяло верх.
   "Однако на этот раз я более свободна, чем раньше. Я могу двигаться, не чувствую боли, нет и усталости. Конечно, если то и дело падать в обморок, толку не будет. В первую очередь следует заняться цепями. В тот момент, когда Тёкк накладывала на них заклятья, она была слаба как никогда. Стоит попробовать", - рассуждала юная колдунья.
   На мгновение ей припомнилось, что на некоторых трупах она различила остатки одежды. "Вполне может быть, что и оружие удастся разыскать. Какой-нибудь меч или кинжал. С его помощью можно попытаться взломать кандалы", - подумала она.
   Всякое отвращение, подымавшееся в душе при одной только мысли о том, что придется воспользоваться одеждой мертвецов, она отгоняла сразу и напрочь. "Сейчас не время играть в брезгливость, если, конечно, хочешь выйти отсюда в человеческом облике, а не в образе какой-нибудь поганой твари", - резко сказала она себе.
   Девушка осторожно двинулась вперед, пока не наткнулась на холодное жесткое тело, затем, едва уняв отчаянно скакнувшее сердце, опустилась на корточки и принялась обыскивать труп. Скованные руки плохо слушались ее, тем не менее она продолжала настойчиво шарить пальцами по разлагавшейся плоти. Скоро стало ясно, что в ее положении единственная возможность надежно обыскать труп - это встать на колени или сесть возле мертвеца.
   Выбора не было.
   Преодолевая отвращение и страх, она медленно опустилась на пол. Попыталась не обращать внимания на наползавших со всех сторон слизней, но не тут-то было.
   Когда слизняки попытались взобраться ей на бедра, она жутко вскрикнула, начала отчаянно трясти ногами, стараясь скинуть тварей, облепивших ноги.
   Успокоившись, холодно приказала себе: "Все? Наоралась? Теперь на колени. Выбор есть? Выбора нет. Так что действуй. Пусть ползают, все-таки они не кусаются. А то, глядишь, и совсем безвредны. Может, их только трупы интересуют".
   Она взяла себя в руки и принялась обыскивать труп. Скользкие твари вновь полезли вверх по бедрам, однако на этот раз служительнице Фрейи удалось сдержать крик. Она заставила себя не вскочить в ужасе с колен. Спустя несколько минут сумела даже неуклюже присесть на пятках. Так и принялась обшаривать труп.
   Ее дрожащие ищущие пальцы уткнулись в холодную липкую плоть. Никаких следов одежды. Она переползла дальше, наткнулась на следующее тело. Тот же результат, только на этот раз ее пальцы провалились в жидкую омерзительную массу.
   Ее вырвало, обильным потоком хлынули слезы. С трудом справившись с отвращением, она продолжила поиски. Так и ползала от одного трупа к другому. Слизни уже обильно налипли на ее тело, но она упрямо продолжала обыскивать мертвецов.
   "Хоть бы что-нибудь металлическое. Пряжка, заколка, ну, что-нибудь, что помогло бы мне открыть замки на кандалах", - с безумным упрямством твердила она про себя. Теперь обыск представлялся чем-то вроде неприятной работы. Какая-то липкая тварь добралась до ее губ и попыталась пролезть в рот. Девушка отчаянно замотала головой, трясла до того момента, пока тварь не отлепилась.
   Она заливалась слезами, проклинала все на свете, молила Фрейю помочь ей, спасти ее и продолжала ползать по полу, ощупывал трупы. Скоро все ее тело оказалось покрыто слизнями, но она продолжала искать. Теперь ее гнала уже жажда мести, как оказалось, это очень сильное чувство. Оно действовало куда сильнее, чем страх смерти, гнев или умозрительное желание выжить. Добраться до Тёкк, перекусить ей горло, вырвать ей сердце - что могло быть слаще этого!
   - Тебе, Гутрун, не скрыть от меня своих мыслей, - предупредила Тёкк. Я прекрасно знаю, на что ты рассчитываешь. Это не сработает, тебе не удастся обмануть меня.
   - А тебе не сломить меня голодом и невозможностью поспать, - с непоколебимым спокойствием ответила Гутрун, хотя в душе чувствовала откровенную растерянность. Каким же образом Тёкк так быстро догадалась о ее тайном замысле.
   Служительница Хель ответила не сразу, некоторое время словно обдумывая заявление девчонки.
   - Мне кажется, наступил момент, когда тебе пора встретиться со своим братом, - объявила ведьма.
   - Мой брат мертв.
   - Да, в настоящее время почти мертв, - улыбнулась Тёкк. - Но с твоей помощью мы пробудим его к новой жизни.
   - Да, если ты освободишь Хальд, Вельгерт и Торфинна и, конечно, их детей. Это мое условие.
   - Никаких условий, Гутрун. Я не намерена давать никаких обещаний. Ты пойдешь со мной добровольно и не будешь пытаться совершить побег, иначе я прикажу Вафтрудниру вновь пытать Хальд.
   - Вновь?! Что ты сделала с ней?
   - Я уже излечила ее. В настоящее время она радуется жизни, отдыхая в одном очень тихом уютном месте. Однако если ты проявишь строптивость и не пойдешь со мной к брату добровольно...
   - Я пойду с тобой, - согласилась Гутрун. - Исключительно ради Хальд.
   Тёкк отворила дверь и вышла в коридор, девушка последовала за ней.
   - Запомни, Гутрун, любая дерзость с твоей стороны, любое непослушание, и Хальд будет страдать.
   Гутрун ничего не ответила, просто молча последовала за хозяйкой замка. Она шла с трудом, совсем ослабев от голода и бессонницы.
   Они долго спускались в подземелья замка. Наконец, Тёкк, добравшись до самого дна лестничного колодца, остановилась перед закрытой дверью. В руке колдунья держала факел. Подняв его повыше, пристально глянула на спутницу. По-видимому, нескрываемый страх в глазах Гутрун, ее волнение, удовлетворили хозяйку замка, и Тёкк, с некоторой даже задушевностью, призналась:
   - До сих пор никто, кроме меня, не входил в эту комнату. А ведь прошло уже более тринадцати лет. Здесь хранится плод моих бесконечных усилий, бессонных ночей. Там, за дверью, - твой брат. Оцени это. Ты увидишь его красивого, полного сил, юного. Он живой и неживой, а ведь относится к числу избранных, отмеченных Матушкой Хель, как, например, ты или я.
   - Хель не мать мне. Можешь сколько угодно повторять одно и то же, толку не будет. Моя мать - Песнь Крови.
   - В каком-то смысле, Гутрун. Точнее, телесно, она всего-навсего выносила тебя и произвела на свет. Этого я не отрицаю, однако после того, как ты умерла в ее чреве, тебя возродила наша повелительница Хель. Только ей подвластны жизнь и смерть, только она в силах миловать и наказывать. Учти это, Гутрун.
   - Я никогда не умирала, и Песнь Крови - моя мать, однако...
   - Что однако? - быстро спросила Тёкк. - Она никогда не рассказывала тебе, что с ней случилось, и как ты появилась на свет?
   Неожиданно Гутрун испытала приступ острейшей головной боли, даже в глазах зарябило. Боль все усиливалась и усиливалась, мысли начали путаться, она плохо слышала, о чем говорила Тёкк. Запомнилась только печальная улыбка на ее лице. Может, это от усталости и голода, ведь ей пришлось выдержать долгий спуск вниз, но вряд ли. Без чар хозяйки замка здесь не обошлось. На мгновение боль отступила, и до девушки донеслось:
   - Ты действительно умерла, Гутрун. Хель возродила тебя к новой жизни, так же, впрочем, как и Песнь Крови. Наша госпожа твоя подлинная мать. И спящая внутри тебя темная сила должна принадлежать ей. Иначе быть беде. Эта мощь уже ищет выход, и чем дальше, тем чаще будут случаться подобные приступы. Это так же верно, как и то, что здесь лежит твой брат Локит.
   - Моего брата зовут Торбьёрн. Он - сын Эрика, в этом и заключена истина, какие бы пакости ты не сотворила с его телом. И нет во мне никакой темной силы, это все твои штучки...
   Боль внезапно ударила в голову, Гутрун даже отбросило к стене, она застонала, и ее вырвало.
   Тёкк терпеливо ждала, пока девчонка не почувствует себя лучше. Как только дочь воительницы выпрямилась, она сунула ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь. Она пригласила Гутрун следовать за собой и переступила через порог.
   Комната была обширная, с высоким сводчатым потолком. Посреди помещалось возвышение, где лежал юный красавец. Гутрун медленно приблизилась, с первого взгляда угадав черты сходства между ними. Что там говорить о сходстве - у них было прямо одно лицо, разве что черты молодого человека были крупнее, резче и волосы у него были светлые, а у нее и у матери черные.
   - Твой отец был блондином, - пояснила Тёкк. - Понятно, что тебе никогда не приходилось видеть его, а мне однажды повезло. Локит - точная его копия.