Андрюхин Александр. Казнь за разглашение

   - Ну и где? - спросил он.
   - Одну минутку! Сейчас найду!
   Берестов снова осмотрел гранитную основу здания. Исследовал каждый сантиметр стены. Даже встал на то место, что и вчера, занеся одну ногу на ступень крыльца, после чего медленно провел пальцем в сантиметре от виска по предполагаемой траектории пули. Его палец уперся в стену. Но на ней все было гладко. Берестов растерянно обернулся на капитана. Тот терпеливо ждал скрестив на груди руки и ритмично постукивая пальцами по рукаву.
   - Что за чертовщина? - воскликнул Берестов. - Вчера вот в этом месте торчала пуля. Я сам видел!
   Капитан переступил с ноги на ногу и, усмехнувшись в усы, предположил:
   - Может, в вас стреляли у другой прокуратуры?
   - Да нет! Что вы? Именно у этой! Вы что, меня за сумасшедшего держите?
   Берестов на всякий случай метнул взгляд на вывеску, затем растерянно осмотрел улицу. Белый "опель" рванул вверх по улице, затем завернул налево, в соседний переулок, а Берестов сиганул вниз, затем завернул направо в параллельный переулок.
   - Как же так? Ничего не понимаю, - пробормотал Леонид, в тысячный раз осматривая стену.
   - Бывает, - скептично ответил капитан. - Поехали!
   Он направился к машине, а Берестов присел на корточки у стены и стал осматривать асфальт. Только на нем не было ни единой соринки. Леонид поднялся и с понурой головой поплелся к машине, соображая, что, если вскроется, что он применил газовое оружие, на которое у него нет разрешения, могут припаять срок. Однако, действительно, не перепутал ли он прокуратуру?
   Когда Леонид садился в машину, капитан с водителем давили улыбки. Водитель тут же тронулся с места, не проронив ни звука. Берестов тоже молчал, потому что любое его слово в данную минуту звучало бы глупо.
   Неожиданно на соседней улице Берестов увидел рабочих, обкладывающих гранитом основание какого-то трехэтажного особняка. Он подскочил на сиденье и радостно крикнул:
   - Шеф, тормози!
   Шеф с капитаном переглянулись, и машина остановилась. Берестов выпрыгнул из автомобиля и понесся к гранитчикам.
   - Здорово, мужики! - поприветствовал он их. - Я из милиции! Мне нужна ваша профессиональная консультация.
   Мужики неохотно повернули к нему головы.
   - Можно ли заделать дыру в полированной гранитной стене, да так, чтобы это было незаметно?
   - Элементарно! - ответил один из них. - Тебе нужно заделать?
   - А как ты заделаешь? Полностью заменишь плиту?
   - Естественно.
   - И сколько на это уйдет времени?
   - Часа полтора уйдет! Добросовестная работа требует времени! Можно заделать и за минуту, но качество уже будет не то.
   - А как за минуту?
   - Гранитной замазкой. Но это халтура. Ее проткнешь карандашом!
   - А смотреться будет как монолитный гранит?
   - Смотреться-то будет, но качества не будет. Сегодня два клоуна замазывали что-то на прокуратуре, а какой толк? Через месяц отвалится!
   - Вы их знаете, тех, кто замазывал?
   - На черта они нам сдались?
   Берестов пулей помчался обратно в машину.
   Однако ни у капитана Батурина, ни у его водителя перспектива простукать и расковырять гранитное основание прокуратуры энтузиазма не вызвала. Батурин сказал, что на это нужна санкция прокурора. Но вряд ли он её даст без веских оснований.
   - Как это без веских? - оскорбился Берестов. - Вы что же, мне не верите?
   - Я-то верю. Прокурор не поверит! - иронично вздохнул капитан. - Вам надо как минимум найти двух свидетелей, которые бы подтвердили, что в вас стреляли. И потом, у нас нет вашего письменного заявления. На основании чего мы должны уродовать стены прокуратуры?
   "А ведь точно, - нахмурился журналист. - За этой суматохой я так и не написал заявления ни в милицию, ни в прокуратуру. Допустим, напишу, но где потом найду двух свидетелей, которые подтвердят, что в меня стреляли?"
   Нельзя сказать, что улица вчера была пуста. Люди были. Но те, что проходили мимо прокуратуры в тот момент, не обратили на выстрел никакого внимания. Нет, кажется, какая-то женщина средних лет с двумя тяжелыми авоськами оглянулась на хлопок, который раздался из белого "опеля", оглянулась и прибавила шаг. А мужчина в очках и соломенной шляпе, с солидным кейсом в руках проскочил между ним и иномаркой и даже не повернул головы, хотя прекрасно видел, что происходит. Да, ещё какой-то мальчишка лет десяти, услышав выстрел, остановился и вылупился на Берестова. Но тут же откуда-то выскочила мамаша, схватила его за руку и увела. А потом Берестов понесся вниз по улице, и здесь он может дать руку на отсечение, что за все время пути он не встретил ни одного прохожего.
   Когда они подъехали к ОВД, капитан спросил, будет ли он писать заявление по поводу покушения.
   - Буду, - буркнул Берестов и вылез из машины.
   После того как заявление было написано, Берестов поинтересовался:
   - Как вы узнали, что Климентьеву убили?
   - Почему убили? - пожал плечами капитан. - Она умерла от острой сердечной недостаточности. Сегодня пришло заключение.
   От такой новости у Берестова отпала челюсть. С минуту он ошеломленно смотрел на капитана, не в состоянии вымолвить ни одного слова, наконец, сделав глотательное движение, произнес:
   - Ну хорошо. Умерла так умерла. Но кто вас проинформировал, что Климентьева скончалась?
   - Нам сообщила "скорая помощь". Все очень просто. Климентьевой стало плохо с сердцем, и она вызвала "неотложку". "Неотложка" приехала, а она уже скончалась. Вот они нам и позвонили.
   - Но кто открыл им квартиру?
   - Она была открытой...
   Берестов качнул головой и, не произнеся ни звука, направился к выходу. Подозрение, что это все одна шайка, теперь переросло в твердую уверенность. Зря он оставил им заявление. Не будут они расследовать. Не будут...
   Журналист доехал на метро до Кузьминок, затем на автобусе до таксопарка и в чрезвычайной задумчивости поплелся по тротуару к своему дому мимо желтого здания автосервиса. Неожиданно он оглянулся и вздрогнул. На него беззвучно мчалась иномарка. Берестов метнулся в сторону, а иномарка, поравнявшись с ним, вдруг резко остановилась. За рулем сидел усатый кавказец с бритой головой и красными глазами. Кажется, он был подшофе. Берестов сжал кулаки.
   - Козел! Ты где едешь? По пешеходной части едешь!
   - Слышь, зачем такие слова говоришь, дорогой! - презрительно ответил кавказец. - Я и обидеться могу!
   В это время мимо проходила толстая тетенька, катившая перед собой огромную сумку-коляску. Она сразу же активно включилась в разговор.
   - Проезжай, проезжай! Загородил тут - ни пройти, ни проехать!
   - Зачем такие слова говоришь, женщина! - воскликнул кавказец, воздев руки кверху. - Не по-человечески получается!
   После чего он тронулся. А женщина в его адрес разразилась проклятьями.
   - Какие они все-таки наглые, эти черножопые! - воскликнула она, обращаясь к Берестову.
   30
   Только после того как Берестов ввалился домой, его охватил неописуемый страх. Все-таки если ему суждено пасть от бандитской пули, то пусть лучше это произойдет побыстрей. Чего тянуть волынку? По крайней мере, не нужно будет заботиться о бытовых нуждах. А семье это пойдет на пользу. Жена, может быть, научится трудиться... Дальнейший ход его размышлений прервал телефонный звонок. Прежде чем поднять трубку, Берестов дважды перекрестился. Но крестился он зря. Звонила супруга из Лондона.
   - Ленчик, приветик! Целый день звоню к тебе на работу, а тебя нет. Ты ещё не забыл, что у тебя есть жена и сын?
   - Только что о вас думал.
   - Не похоже, что ты о нас думал.
   - Намек понял! Еще не получал. Как получу, так сразу вышлю. Не беспокойся!
   - Я не беспокоюсь. Это тебе нужно беспокоиться. Имей в виду, что нас не нынче завтра выкинут на улицу. Здесь не церемонятся. Здесь не Россия.
   - Да-да, конечно, цивилизованная Европа! Наслышан! Словом, понял. Завтра, если не получу, то займу и обязательно вышлю. Так что не беспокойся. Свой последний долг перед семьей я исполню.
   - Почему последний? - удивилась супруга. - Уж не жениться ли ты собрался, пока я в Англии?
   - Упаси боже! - воскликнул Берестов. - Я имел в виду совсем другое. Просто меня могут пришить за одно журналистское расследование...
   - Это другое дело! А то ты меня напугал. Подумала, нашел уже какую-нибудь свистульку из балетного театра... Вы ведь, мужики, такие. Стоит жене отъехать ненадолго...
   - Годика на четыре в Лондон! Я понял! Словом, ошибку я свою осознал. Завтра её исправлю. Целую вас обоих! Пока.
   Берестов бросил трубку и рухнул на диван. Только сейчас он понял, как устал. Ведь он не спал ночь, да и не ел практически ничего. Человек все же плохо устроен: ему нужно каждые шесть часов есть, каждые четыре часа пить, каждые восемнадцать - спать, а в перерывах между этими процедурами он должен зарабатывать на хлеб и воду. Когда же осмысливать свою божественную суть?
   Берестов поднялся и поплелся на кухню. В холодильнике он нашел кусок колбасы, а в хлебнице полбуханки хлеба. "До вечера дожить можно, но многодневную осаду не выдержу", - усмехнулся он и поставил на плиту чайник. Затем подумал и набрал номер телефона Калмыкова.
   - Толик, привет! Ты, как всегда, занят?
   - Что делать, старик! Весь в работе! А ты, как я понял, продолжаешь заниматься криминалом?
   - Уже нет. Уже пожинаю результаты своих трудов.
   - Как, тебе уже дают взятки?
   - Пока нет. Пока в меня только стреляют. Из "опеля". А минут десять назад чуть не задавили...
   - Ты это серьезно? Круто! Круто ты начал в криминале. Ну что я могу сказать: поздравляю, как журналист по криминалу ты уже котируешься. С какого расстояния в тебя стреляли из "опеля"?
   - Метров с семи.
   - Из винтовки или из пистолета?
   - Из винтовки.
   - Ну расслабься! Тебя хотели всего лишь пугнуть. С такого расстояния не промахиваются. А кто тебя хотел переехать?
   - Какой-то кавказец. Несся на меня прямо по пешеходному тротуару. Только случайно я обернулся и успел отпрыгнуть.
   - Он был датый?
   - Кажется, да!
   - Ну это вряд ли киллер! Это, скорее всего, случайность. Теперь скажи, кому ты перешел дорогу.
   - Своему редактору, Авекяну. Он замешан в убийстве шестилетней давности. А я это дело раскопал.
   - А хватит у него мошны нанять киллера на "опеле"? Что-то я сомневаюсь. Не такой уж он и крутой.
   - Нанять киллера не дорого.
   - Ну хорошо. Кому ещё ты перешел дорогу?
   - Думаю, ОВД "Полежаевское" тоже мечтает меня увидеть в гробу. Я раскопал, что шесть лет назад они не возбудили уголовного дела по факту убийства...
   - Все ясно! Не завели - значит, не сочли нужным. Обстоятельств мы не знаем, а они нам об этом докладывать не обязаны. За это не убивают! Дальше!
   - Еще я опубликовал скандальный факт про то, что творится в московских моргах. Покойников там кладут в холодильники только за взятки.
   - Это по результатам проверки вышестоящей инстанции?
   - Да нет, со слов родственников покойных.
   - Понятно! За это тоже не убивают. За это мочат в сортирах. Теперь перечисли все свои публикации за это время.
   - Основная, конечно, в газете "Версия". Детективная история про некую Климентьеву...
   - Я её читал! Там нет ничего такого, за что можно грохнуть.
   - Однако Климентьеву грохнули!
   - Что? После твоей публикации убили Климентьеву?
   - Да, убили! Хотя публикация тут, как мне кажется, ни при чем. Просто так совпало. Убили её за то, что она нашла новые факты для возбуждения уголовного дела.
   - Кто занимается расследованием убийства?
   - Капитан Батурин из ОВД "Полежаевское". Но думаю, что уголовного дела возбуждать не будут. Уже есть заключение, что она умерла от сердечного приступа.
   На том конце провода стало очень тихо.
   - Ладно, это мы пока опустим, - пробормотал Толик. - Что ещё ты опубликовал за последние дни?
   - Криминального больше ничего. Только уфологическое.
   - В общем, так, - деловито произнес Калмыков. - Сиди где сидишь и не высовывайся, пока я не позвоню. Я прозондирую по своим каналам насчет тебя. Короче, старик, давай, до связи. И не унывай! Думаю, все будет хорошо.
   Берестов водворил телефонную трубку на место и облегченно вздохнул. Настроение несколько поднялось и самочувствие улучшилось. Леонид заварил чай, сделал бутерброд с колбасой и маслом и хотел всего на минуту положить голову на подлокотник дивана. Но вдруг заснул. Причем заснул так крепко и сладко, что, проснувшись, долго не хотел открывать глаза, предчувствуя, что стоит их открыть, как заботы и неприятности снова обрушатся на его бедную голову.
   Но внезапно раздался звонок. Берестов радостно метнулся к телефону, полагая, что это звонит Калмыков. Только, к своему удивлению, услышал милый голосок Лилечки.
   - Берестов, это вы? Звонит Иванова.
   - Я узнал тебя. Слушаю.
   Сердце Берестова переполнилось какой-то дурацкой нежностью. Пришлось кашлянуть, чтобы придать голосу более суровый тон.
   - Леонид Александрович, Авекян не убивал!
   - Откуда такая уверенность? Он тебе сам сказал?
   - Нет. Я просто знаю.
   - Откуда, если не секрет?
   - Секрет.
   Берестов насупился. Немного помолчал и спросил:
   - Но он был в день убийства на квартире у твоего... сожителя?
   - Был. Они приезжали с Андреем. Я должна была привезти договор на поставку бумаги, но мой рейс отложили на неопределенный срок. Авекян, не дождавшись меня, поехал к Алексею узнать, когда меня ждать с договором. Там они вдвоем распили бутылку коньяку, а Андрей, который не пил, потому что был за рулем, поранил себе палец, когда резал колбасу. Это его кровь была на полу в прихожей, а не Алексея. Алексея они оставили тепленьким, но здоровым и в хорошем настроении. Видимо, потом, когда он пьяный принимал ванну, с ним и случился сердечный приступ.
   - Это тебе Авекян рассказывал?
   - Мне он ничего не рассказывал. Он рассказывал это другим.
   - Ты с любовниками общаешься через посредников?
   - Он никогда не был моим любовником.
   - А сейчас?
   - И сейчас.
   На душе Берестова стало удивительно легко, но все равно какая-то острая шпилька продолжала торчать в сердце.
   - Послушай, Лиля, откуда у тебя такая уверенность в непричастности Авекяна? У меня ощущение, что ты звонишь по его указанию.
   - Не угадали! Он сейчас в милиции!
   - Наконец-то! - обрадовался Берестов. - Там из него вытрясут показания. А, кстати, почему ты за него заступаешься?
   - Потому что он в этой истории вообще ни при чем.
   - Откуда ты знаешь?
   - Знаю, потому что знаю... Алексей перед смертью кинул мне на пейджер сообщение, в котором признался, что виноват в своей смерти сам...
   - Ты это серьезно? - усомнился Берестов. - Ты можешь сейчас прочесть мне это сообщение?
   - По телефону не могу. Приезжай в редакцию - прочтешь.
   - Сейчас подъеду!
   Берестов начал стремительно одеваться. Но, когда влез в кроссовки, глубоко задумался. Стоп! Куда он намылился? Толик приказал не высовывать носа, пока он не позвонит.
   Берестов устало опустился на табурет. И все-таки, если Лилечка не любовница Авекяна, зачем ей надо его выгораживать? Какого черта она вообще звонила?
   На столе стояла чашка с невыпитым чаем и блюдце с двумя несъеденными бутербродами. Берестов начал механически жевать бутерброд и запивать его остывшим чаем.
   "Все она врет! - неожиданно мелькнуло в голове. - Девушкам с такими глазками верить нельзя!" Она могла звонить только с единственной целью: выманить его из дома. Чтобы по дороге в редакцию бедного доверчивого журналиста грохнули высокогорные дружки Авекяна? Здесь есть логика: Авекяна допрашивают. У него железное алиби. Разве это не самый удобный момент избавиться от зарвавшегося корреспондента...
   Берестов даже перестал жевать, возмущенный таким коварством. Эх, а ещё Лилечка! А ещё Иванова... Бог знает, к чему привели бы его дальнейшие мысли, если бы не новый телефонный звонок.
   "Опять она! - мелькнуло в голове. - Проверяет, вышел я или ещё дома". Но это звонил Толик. Голос его был встревоженным.
   - Насчет тебя я узнал. Авекян здесь вообще ни при чем. Его только что допросили и выпустили. Он чист. Менты против тебя тоже зла не имеют. В морге нервничают и хотят подавать на тебя в суд за клевету. А в ОВД долго смеялись.
   - Над чем?
   - Над твоей некомпетентностью. Оказывается, Авекяна с водителем после смерти Климентьева допрашивали. ОВД в курсе, что они были у Алексея за час до его смерти. Так что ты зря потратил газовый патрон, тем более стрельнув в помещении, - хихикнул Толик. - Кстати, когда тебя захлопнул лифт, твои друзья здорово перетрухнули. Они пожарным ломом разворотили дверцу и, можно сказать, спасли тебе жизнь. А везли они тебя в больницу, потому что ты не подавал признаков жизни.
   - Все я подавал, - пробормотал Берестов. - Но не для Авекяна.
   - В общем, с Авекяном ты прокололся. Бывает. Он совсем ни при чем. Менты тоже, кстати, ни при чем. Скажи, что ты ещё опубликовал, кроме уфологии?
   - Больше ничего!
   - Ладно, сиди! Я полистаю твои публикации.
   Не успел Берестов положить трубку на место, как раздался новый звонок. "Черт! Не квартира, а телефонная станция!"
   - Добрый день! - услышал Леонид совершенно незнакомый голос. - Могу я поговорить с Берестовым?
   - Вы уже с ним говорите, - пробурчал в ответ журналист.
   - Извините, не узнал. Долго жить будете! Звонит вам Вячеслав Колесников из газеты "Версия".
   - Да-да, я вас вспомнил! Здравствуйте, Вячеслав! - оживился Берестов. - Чем могу служить?
   - В общем-то я хотел бы с вами встретиться для консультации, - вежливо пояснил Вячеслав. - Ведь вы давно пишете на уфологические темы.
   - О чем будет базар?
   - Видите ли... - замялся Колесников. - Разговор это не телефонный. У меня есть интересные материалы, которые перекликаются с вашими публикациями.
   - У меня много публикаций. Если можно, поконкретней, - щелкнул пальцами Берестов. - Что у вас за материалы?
   - Кое-какие документы, связанные с гибелью Мэрилин Монро.
   Вячеслав сделал паузу, чтобы насладиться эффектом, произведенным этой информацией, но на Берестова его слова не произвели впечатления.
   - Я слушаю, слушаю...
   - В первоначальном протоколе было написано, что Мэрилин Монро умерла от сердечного приступа. На лбу у неё были две параллельные полосы, сделанные бритвой...
   - Где встретимся? - перебил Берестов.
   - Давайте у памятника Пушкину!
   31
   Они встретились через полчаса в назначенном месте. После крепкого рукопожатия Вячеслав произнес с интеллигентной улыбкой:
   - Вашей смелости можно позавидовать.
   Журналист "Версии" был одет во все джинсовое. Выглядел не более чем на сорок. Он был интеллигентного вида, высок, худощав, с длинными светлыми волосами и проворными серыми глазами. На носу блестели дорогие очки в серебряной оправе.
   - В чем же смелость? - поинтересовался Берестов.
   - В том, что вы публикуете. Лично я, расследовав обстоятельства гибели Климентьева, на публикацию не решился.
   - Опасно для жизни?
   - Думаю, что да.
   - И в чем опасность?
   - В том, что на трупе стоял знак "убийство не расследовать"!
   - Разве есть такой знак? - изумился Берестов.
   Колесников подозрительно посмотрел по сторонам и предложил зайти в какую-нибудь тихую кафешку.
   Они спустились в переход и вышли на Тверской бульвар. Миновав "Макдоналдс" и немного не дойдя до Бронной, спустились в какой-то подвальчик под названием "Лира". Там они нашли уютный темный уголок с маленьким столиком и заказали по бокалу "Каберне".
   - Так вы сказали, есть специальный знак, не рекомендующий расследовать убийство? - переспросил Берестов, предварительно отхлебнув из бокала.
   - Не только не рекомендующий, но и категорически запрещающий это делать, - улыбнулся журналист "Версии". - Странно, что вы этого не знали.
   - И что это за знак, если не секрет? Впрочем, кажется, я догадываюсь, - усмехнулся Берестов. - Это две косые царапины на лбу, прочерченные бритвой. Не так ли?
   Вячеслав кивнул.
   - Но вы сказали, что, когда обнаружили тело Мэрилин Монро, её лоб был располосован так же? Значит, это знак международный?
   - Выходит, что так, - пожал плечами Вячеслав.
   - Честно говоря, я не слышал такое про Мэрилин Монро.
   Вячеслав достал из сумки какую-то ксерокопию на немецком языке и показал Берестову.
   - Из немецкого журнала "Штерн". Если в общих словах, то о самоубийстве Мэрилин Монро здесь сказано так: официальный протокол осмотра места происшествия был составлен гораздо позже. Он как раз и был предназначен для прессы и национального телевидения. Но был ещё один протокол, составленный сразу же после осмотра дома актрисы. Этот документ не для широкой публики. Об этом, спустя десять лет, рассказал один из полицейских, который был в составе следственной группы. Вот что он пишет: "На самом деле Мэрилин Монро застали не на полу, а в собственной постели со скрещенными на груди руками. Она была одета в дорогой французский пеньюар, светло-голубого цвета, с белыми кружевами и бордовыми розами. Актриса лежала на белоснежной, только что застеленной постели. Лицо её было бледным, вид - умиротворенным. Лоб уродовали две ровные запекшиеся царапины от лезвия бритвы. Во время обследования у неё на сгибе локтя был обнаружен след от укола. По предварительному осмотру врач определил смерть от сердечного приступа".
   Леонид внимательно слушал и думал о своем.
   - Любопытно, - пробормотал он.
   - Более чем любопытно. А вот ещё послушайте, из "Нью-Йорк Таймс": "В последнее время Мэрилин Монро выглядела усталой и раздражительной. Она часто жаловалась друзьям, что на чердаке её дома Агентство национальной безопасности с целью охраны установило какой-то аппарат. Из-за него у актрисы часто по утрам болела голова, а перед сном бывали галлюцинации. Причем в галлюцинациях она часто видела не только своих умерших родственников, но и инопланетян в сверкающих комбинезонах. Также из-за этой установки на чердаке в её доме несколько раз выходили из строя электроприборы..."
   - Так-так, - пробормотал Берестов, грустно улыбаясь.
   - А вот что пишет "Юманите", - не унимался Вячеслав, поднимая глаза на Берестова. - "Незадолго до смерти, как рассказывают её соседи, актриса забралась на чердак своего дома и своими руками скинула оттуда какой-то ящик с экраном, похожий на телевизор, а следом - люстру с пятью рожками. Эти предметы валялись перед её домом несколько часов. Затем за ними приехала машина из службы безопасности и увезла..."
   Вячеслав перестал читать и вопросительно уставился на Берестова. Берестов уставился на Вячеслава.
   - Ну, Леонид? Что вы на этот счет думаете?
   - Что думаю? Честно говоря, ничего не думаю. А вы что думаете? Ведь вы тоже расследовали убийство Климентьева.
   - Но про инопланетян мне Зинаида Петровна ничего не рассказывала. О них я впервые прочел в вашей статье. И сразу подумал, что вы все это списали из "Нью-Йорк Таймс", - потряс листами Вячеслав.
   - А я подумал, что вы меня дурачите, пересказывая мне мою же статью. Однако в ней я не писал про телевизор и люстру с пятью рожками.
   - А вы видели и то и другое? - вытаращил глаза Вячеслав.
   - Не только видел, но и, кажется, знаю, где все это находится. Я сразу догадался, что на Климентьеву воздействовали аппаратом.
   - Каким аппаратом?
   - Тем самым, египетским, который преобразует наше электромагнитное бытие в субстанцию тонкого мира. Эти инопланетяне в световом коридоре никакой не символ. Это реальные существа, которых извлекали из тонких миров мировые деспоты.
   - Но для чего?
   - Титаны каким-то образом воздействуют на массы, пробуждают в них воинственный национализм, сплачивают нацию для войны.
   - Только для войны? Может, ещё для каких-то свершений? Сплоченная нация хороша и для мира.
   - Может быть.
   Колесников сглотнул слюну и, слегка заикаясь, напомнил:
   - Н-но вы сказали, ч-что знаете, где спрятан этот аппарат?
   - На чердаке одного дома.
   - И можете показать?
   Берестов поскреб ногтем висок.
   - Поехали!
   Быстро допив остатки вина, друзья вылетели из-за стола и помчались на Тверскую ловить машину. Остановив какой-то "москвич", журналисты вскочили в него и, показав шефу пятидесятидолларовую бумажку, понеслись в направлении Киевского вокзала. Через пятнадцать минут они уже стояли у подъезда дома Климентьевой. Набрав код и без проблем поднявшись на двенадцатый, журналюги полезли ещё выше - на техэтаж. Вскоре они уперлись в железную решетку с навесным замком.
   - Я думаю, аппарат находится за той дверью, - с усмешкой произнес Берестов, указывая на бронированную дверь за решеткой. - Каптерка как раз над квартирой Климентьевой. Из нее, я думаю, и воздействовали на нашу Зинаиду Петровну.
   - А зачем?
   - Откуда я знаю, зачем? Может, экспериментировали, испытывали аппарат. Вы мне лучше скажите, за что грохнули её сына? Вы ведь расследовали это дело.
   - Ну в общем-то да. Только, надеюсь, вы не будете об этом писать?
   - Чтоб я сдох!
   - В таком случае, судя по знаку, который запрещает расследовать эту смерть, его приговорили к смерти за предательство.
   - Приговорили? Без суда и следствия? Ни черта себе! Он что же, был связан с масонской ложей?
   - Почему сразу с ложей? Просто с оборонкой.
   - С космической?
   - Ну, видимо, да, если на двери у него была фотонная сигнализации.
   - Это ещё что за хренотень?
   - Боже мой! Как вы расследовали? Вы же ничего не поняли, а печатаетесь целыми разворотами! Теперь мне ясно, почему вы так смело опубликовали эту историю. Поясняю: фотонная сигнализация - это специально намагниченная дверь, которая реагирует на малейшие изменения нервной системы в организме человека. Она размагничивается только в том случае, если дверь перевернуть вверх ногами.