Страница:
Только сейчас Виктория поняла, как хорошо он танцует. Она растерянно заморгала. Корд танцевал как испанский гранд, а не как воин-апачи. «Так кто он в действительности?» – спросила она себя и сама же ответила. Он был тем, о ком она всегда мечтала. Стоило ли тогда удивляться, что он умел делать все на свете и быть кем угодно? И все у него получалось превосходно. В конце концов, так и должно быть. Разве ее идеал мог быть другим?
Улыбаясь, она вальсировала с ним, пока не закончилась музыка. Тогда они остановились. Дом сразу погрузился в тишину. Корд огляделся вокруг. В глазах у него появилась легкая тревога.
– Корд, ты должен думать только о хорошем. Вспомни прежние времена. Твои близкие, должно быть, хотели видеть тебя преуспевающим и счастливым. Наверняка твой отец желал этого.
– Чепс, я хочу показать тебе кое-что.
Корд взял ее за руку и быстро повел из комнаты в ту часть коридора, где они еще не были. Он распахнул дверь в темную комнату на задней половине дома, зажег несколько ламп и отступил на шаг, пропуская Викторию вперед.
– Это мое самое любимое место в доме, – сказал он, показывая рукой на комнату. – Мы с отцом подолгу сидели здесь.
Виктория вошла и, окинув глазами помещение, остановилась в изумлении. Это была огромная библиотека. Ее стены от пола до потолка были заставлены стеллажами с книгами. Посередине возвышался массивный дубовый письменный стол. Сзади стояло кожаное кресло. На столе стояли чернильницы, лежали бумаги и ручки, а также несколько книг с раскрытыми страницами, придавленными сверху пресс-папье. Стена напротив стола была занята широкой кожаной кушеткой. Судя по разложенным на ней стопам книг, кто-то занимался подборкой тематической литературы и был неожиданно оторван от этого занятия.
– Чепс, я должен сказать тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. Возможно, после того, что ты услышишь, тебе не захочется иметь со мной дело. И все же я скажу, потому что рано или поздно ты все равно узнаешь. Я примерно представляю, что тебя привлекает в мужчинах. Ты увидела человека, обладающего определенными качествами, – рискующего, играющего с судьбой… словом, больше похожего на героического апачи. Чепс, но я не совсем такой. Я люблю книги. Мне нравится проводить время вот в этой библиотеке, размышлять, работать. Я не собираюсь до конца жизни оставаться на дорогах войны.
Виктория посмотрела на него и рассмеялась.
– Черт побери, что в этом смешного? Я не оправдал твоих ожиданий? В таком случае мне придется покаяться в худшем. В свое время я поступил в университет моего отца в Мехико, окончил его и получил диплом. Когда отец начал стареть, я ездил вместо него в другие города. Я был его управляющим в Мексике. В общем, отправлялся туда, куда ему не хотелось ехать. Большая часть моей жизни проходила в разъездах. Вот почему Красный Герцог не знал о моем существовании. Разумеется, я жил отдельно от семьи отца, по причине моего рождения. Но это не значит, что я перестал быть ее частью или был понижен в правах.
– Корд…
– Погоди, это еще не все. Красный Герцог, по сути, крупно просчитался. Алисии никогда не быть наследницей Кордова-ранчо, потому что она с детства помолвлена с Мигелем. Единственным наследником всех этих владений являюсь я. Отныне я испанский гранд. Таким образом, я связан по рукам и ногам. Теперь я не смогу, как прежде, все время скитаться по горам или охотиться вместе со своими собратьями. Надо полагать, тебе все это сильно не понравится.
Виктория снова засмеялась, страшно удивленная, что Корд мог иметь настолько искаженные представления о ее предпочтениях. Но может быть, она сама дала повод для этого?
– Да перестань же наконец смеяться! Я и без того в достаточно глупом положении. Если б ты не притягивала меня так сильно, я бы сейчас не стоял перед тобой и не распинался. Не извинялся бы, что получил в наследство землю и деньги, что умею танцевать вальс или…
– Корд, перестань, пожалуйста…
– Еще мне нравятся искусство и ремесла. В Мехико есть много такого, что я хотел бы показать тебе. Но я подозреваю, тебя больше привлекают эффектные бандиты.
– Мне вовсе не нравятся бандиты.
– И слава Богу! Попробуй только посмотреть на другого мужчину.
– Я не собираюсь смотреть на другого мужчину.
– А если я еще раз услышу от тебя о Красном Герцоге, я… Ну что ты хочешь мне сказать?
– Мне нужен ты. Только ты!
– Чепс! – воскликнул Корд, шагнув к ней. И в ту же секунду прогремел ружейный выстрел. Корд поморщился от боли и схватился за бок. Лицо его выражало растерянность. Он сделал еще один шаг, но споткнулся и упал на колени. Отняв руки, он вытянул их перед собой и, увидев кровь, нахмурился. Потом быстро взглянул на Викторию и повалился на ковер, оставляя алые следы на ворсе.
– Корд! – закричала она и бросилась к нему.
Глава 23
Улыбаясь, она вальсировала с ним, пока не закончилась музыка. Тогда они остановились. Дом сразу погрузился в тишину. Корд огляделся вокруг. В глазах у него появилась легкая тревога.
– Корд, ты должен думать только о хорошем. Вспомни прежние времена. Твои близкие, должно быть, хотели видеть тебя преуспевающим и счастливым. Наверняка твой отец желал этого.
– Чепс, я хочу показать тебе кое-что.
Корд взял ее за руку и быстро повел из комнаты в ту часть коридора, где они еще не были. Он распахнул дверь в темную комнату на задней половине дома, зажег несколько ламп и отступил на шаг, пропуская Викторию вперед.
– Это мое самое любимое место в доме, – сказал он, показывая рукой на комнату. – Мы с отцом подолгу сидели здесь.
Виктория вошла и, окинув глазами помещение, остановилась в изумлении. Это была огромная библиотека. Ее стены от пола до потолка были заставлены стеллажами с книгами. Посередине возвышался массивный дубовый письменный стол. Сзади стояло кожаное кресло. На столе стояли чернильницы, лежали бумаги и ручки, а также несколько книг с раскрытыми страницами, придавленными сверху пресс-папье. Стена напротив стола была занята широкой кожаной кушеткой. Судя по разложенным на ней стопам книг, кто-то занимался подборкой тематической литературы и был неожиданно оторван от этого занятия.
– Чепс, я должен сказать тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. Возможно, после того, что ты услышишь, тебе не захочется иметь со мной дело. И все же я скажу, потому что рано или поздно ты все равно узнаешь. Я примерно представляю, что тебя привлекает в мужчинах. Ты увидела человека, обладающего определенными качествами, – рискующего, играющего с судьбой… словом, больше похожего на героического апачи. Чепс, но я не совсем такой. Я люблю книги. Мне нравится проводить время вот в этой библиотеке, размышлять, работать. Я не собираюсь до конца жизни оставаться на дорогах войны.
Виктория посмотрела на него и рассмеялась.
– Черт побери, что в этом смешного? Я не оправдал твоих ожиданий? В таком случае мне придется покаяться в худшем. В свое время я поступил в университет моего отца в Мехико, окончил его и получил диплом. Когда отец начал стареть, я ездил вместо него в другие города. Я был его управляющим в Мексике. В общем, отправлялся туда, куда ему не хотелось ехать. Большая часть моей жизни проходила в разъездах. Вот почему Красный Герцог не знал о моем существовании. Разумеется, я жил отдельно от семьи отца, по причине моего рождения. Но это не значит, что я перестал быть ее частью или был понижен в правах.
– Корд…
– Погоди, это еще не все. Красный Герцог, по сути, крупно просчитался. Алисии никогда не быть наследницей Кордова-ранчо, потому что она с детства помолвлена с Мигелем. Единственным наследником всех этих владений являюсь я. Отныне я испанский гранд. Таким образом, я связан по рукам и ногам. Теперь я не смогу, как прежде, все время скитаться по горам или охотиться вместе со своими собратьями. Надо полагать, тебе все это сильно не понравится.
Виктория снова засмеялась, страшно удивленная, что Корд мог иметь настолько искаженные представления о ее предпочтениях. Но может быть, она сама дала повод для этого?
– Да перестань же наконец смеяться! Я и без того в достаточно глупом положении. Если б ты не притягивала меня так сильно, я бы сейчас не стоял перед тобой и не распинался. Не извинялся бы, что получил в наследство землю и деньги, что умею танцевать вальс или…
– Корд, перестань, пожалуйста…
– Еще мне нравятся искусство и ремесла. В Мехико есть много такого, что я хотел бы показать тебе. Но я подозреваю, тебя больше привлекают эффектные бандиты.
– Мне вовсе не нравятся бандиты.
– И слава Богу! Попробуй только посмотреть на другого мужчину.
– Я не собираюсь смотреть на другого мужчину.
– А если я еще раз услышу от тебя о Красном Герцоге, я… Ну что ты хочешь мне сказать?
– Мне нужен ты. Только ты!
– Чепс! – воскликнул Корд, шагнув к ней. И в ту же секунду прогремел ружейный выстрел. Корд поморщился от боли и схватился за бок. Лицо его выражало растерянность. Он сделал еще один шаг, но споткнулся и упал на колени. Отняв руки, он вытянул их перед собой и, увидев кровь, нахмурился. Потом быстро взглянул на Викторию и повалился на ковер, оставляя алые следы на ворсе.
– Корд! – закричала она и бросилась к нему.
Глава 23
– Стой, Виктория!
Из коридора показался Красный Герцог. Вскинув «кольт», он направил оружие ей в грудь.
Виктория в нерешительности остановилась. Ее дрожащие руки так и остались протянутыми к Корду, неподвижно лежащему на ковре. Лицо его было бледно.
– Корд, – прошептала она, чувствуя, что начинает дрожать всем телом. Упав на колени, она снова позвала: – Корд!
– Замолчи! – приказал Красный Герцог. – И не смей двигаться. Корд убит. Я слышал ту милую короткую историю, что он тебе поведал. Если б я узнал об этом раньше, я бы начал с него. Ну ничего, сейчас он мертв – и ты моя.
Виктория очень медленно подвинулась к Корду, не в силах унять страх, полностью сковавший ее. Мертв? Корд мертв? Это невероятно. Однако он лежал белый как мел и совсем не шевелился. На ковер натекло много крови. На груди у него тоже была кровь. Виктория вздрогнула и плотнее завернулась в его рубаху. Мертв? Нет!
– Я сказал – не двигаться! Твой красавчик мертв. Теперь все, что у тебя осталось, это я. Сейчас ты поедешь со мной.
Корд умер? Вероятно, да. Он лежал все так же неподвижно. И крови вокруг было слишком много.
– Корд?
– Заткнись и слушай меня! Мы уезжаем. Поднимайся и перестань причитать. Я не намерен слушать твое нытье всю дорогу.
– Вы… вы не можете вот так оставить его. Кругом все открыто. Сюда сбегутся дикие звери…
– Все верно. Дикие звери, может, и грифы слетятся. Они будут терзать его плоть, пока не выгложут и не выклюют до последней косточки. Когда мы вернемся обратно, все будет подчищено.
Виктория почувствовала, что ее начинает мутить.
– Тогда заодно убейте и меня. Какая вам разница – одной жизнью больше, одной меньше.
– Разница большая. Я получил, что мне надо. Ты родишь мне детей. Я хочу иметь потомство. А от Алисии я возьму землю. Может даже, Винсент-ранчо тоже станет моим.
– У вас ничего не получится. Ни с тем, ни с другим.
– А кто сможет помешать мне? Все считают, что я умер или умираю в Мексике. Так ведь?
– Да, – нерешительно сказала Виктория, по-прежнему наблюдая за Кордом, в надежде, что он подаст хоть какие-то признаки жизни. Но он лежал неподвижно.
– Это мне и нужно. Я хотел, чтобы вы считали меня погибшим. Но я ничего не забыл: ни про глаз, ни про все остальное.
Виктория в первый раз посмотрела на Красного Герцога. На левом глазу у него была черная повязка. На лице все еще оставались красные пятна. Волосы были всклокочены и неухожены, щеки и подбородок – покрыты отросшей щетиной. Выпачканная грязью и кровью одежда источала смердящий запах. Грудь его была крест-накрест опоясана патронными лентами – одна с пулями для «кольта», другая для ружья. В левой руке он сжимал скрученный кнут.
– Ну что, посмотрела? Неприглядное зрелище, не правда ли? Ничего. Мне не перед кем красоваться. Нас двое – я и ты. Позже будет Алисия. За тобой должок, мисс Виктория. И ты мне его заплатишь. Заплатишь сполна! Но первым делом нужно вытряхнуться отсюда. Заверни ту пищу, что ты разложила на столе, и оденься.
– Я ничего не повезу с собой, – сказала Виктория.
– Собираешься таким образом мстить за своего любовника? Напрасно ты так уверена в себе.
У нее сузились глаза. Красный Герцог знал, как заставить ее подчиниться. Но сейчас ее это не волновало, хотя, безусловно, он был прав. Она хотела взять реванш, и поэтому не стоило вынуждать его на крайние меры. Если он убьет ее, она не сможет ни предупредить Алисию, ни отомстить за Корда. Нет, с Красным Герцогом нужно быть поаккуратнее, пока не представится возможность убежать или убить его.
В отчаянии она посмотрела на неподвижное тело Корда. Ей хотелось броситься к нему, плакать и кричать, чтобы он вернулся к ней. Но Красный Герцог не подпустил бы ее к Корду. Да и воскресить его было невозможно. Сейчас он уже присоединился к своему отцу. Ради Алисии нужно прятать свою печаль, сохранять спокойствие и ясность ума. Так или иначе, но Красный Герцог должен быть снова побит.
– Я вижу, ты одумалась, – сказал он. – Это хорошо. Только не смей двигаться, пока не снимешь эту чертову штуку с пальца. Я не хочу из-за твоих трюков терять второй глаз. Спасибо знакомому доктору, что выручает меня в любое время и умеет держать язык за зубами. Он сказал, что ты всадила мне в глазницу маленькую пулю.
Виктория нехотя сняла кольцо и швырнула Красному Герцогу. Он направил на нее дуло «кольта» и, не спуская с нее глаз, дотянулся до кольца и бросил его в карман.
– Рассмотрю на месте, когда ты станешь милая и послушная, как курочка на сковородке. А сейчас будь любезна одеться и запаковать еду. Потом пойдем за твоей лошадью и поедем.
Виктория снова взглянула на Корда. Слезы обжигали ей глаза. Она закусила нижнюю губу. Нет, ни в коем случае нельзя плакать в присутствии Красного Герцога. Она не доставит ему такого удовольствия. И вообще нельзя раскисать, пока Корд не отомщен, пока не отведена угроза от Алисии. После этого можно будет лить слезы и скорбеть о своей утрате. Виктория с решительным видом встала и шагнула к Красному Герцогу.
– Стой!
Она повиновалась.
– Так-то лучше, мисс Виктория. Советую тебе строго следовать моим указаниям. Делай только то, что я скажу, и ничего больше. Тогда все будет в порядке. Варианты исключаются. В случае непослушания могу и наказать. Буду потихоньку отрезать от тебя маленькие кусочки, от тех частей, которые не помешают тебе рожать детей.
Виктория вздрогнула и послушно кивнула.
Красный Герцог зло улыбнулся.
– Я хочу предупредить тебя еще об одной вещи, – сказал он. – Как только мы выберемся отсюда и поднимемся в горы, я попользуюсь твоим шикарным телом. Ты еще пожалеешь, что позволила грязному индейцу трогать себя.
– Я не дам и пальцем притронуться ко мне, – с ненавистью ответила Виктория.
Он осклабился.
– Еще сама попросишь, – процедил он сквозь зубы и предупреждающе щелкнул хлыстом по голенищу. – Ладно, давай одевайся. Не везти же тебя в горы в таком виде. Обдерешься о колючки. Ну, где твоя одежда?
– Наверху.
Виктории сделалось не по себе от его угроз, но она не подала виду.
– Идем, – торопил ее Красный Герцог. – Будешь показывать дорогу, но чтоб без глупостей.
Виктория последний раз взглянула на Корда, чувствуя, как у нее сжимается сердце при виде его беспомощного тела, и вышла из библиотеки. Красный Герцог, не ослабляя бдительности, осторожно, бесшумно последовал за ней. Она пошла обратно по коридору и повернула к лестнице.
– Погоди.
Она остановилась.
– Ведь вся еда на этом этаже.
– Мы оставили одежду наверху.
– Понятно, в спальне, значит, – сказал Красный Герцог. Его лицо побагровело. – Грязный индеец. Нашла себе любовника! Ты заплатишь за это! – Он снова щелкнул хлыстом возле бедра.
Виктория стала подниматься по лестнице, он – за ней. На последней ступеньке она остановилась, не решаясь вести его в спальню Корда. Совсем недавно они с Кордом дарили здесь друг другу свои последние ласки. Но при всей своей лютой ненависти к Красному Герцогу ей не следовало останавливать его. Сейчас во главе угла должна быть месть – траур по воспоминаниям будет потом.
– Это там, – сказала она, показывая на комнату Корда.
– Хорошо, иди, но не вздумай удрать. Я буду стрелять.
– Я не сомневаюсь.
Виктория быстро прошла в коридор с единственным желанием скорее покончить с неприятным делом. Однако когда она подошла к открытой двери в комнату Корда и собралась войти, ее взяло сомнение. Слезы обжигали ей глаза. Как можно впустить сюда Красного Герцога и позволить ему испоганить то сокровенное, что было у них с Кордом? Нет! Она не могла переступить через себя, не могла – и все.
– Чего ты ждешь? – спросил Красный Герцог, тыча ей в спину дулом.
Она вдохнула поглубже, придумывая ответ.
– Просто я хотела убедиться, что вы идете за мной.
– Если б я не шел за тобой, я был бы впереди тебя. Что-нибудь одно. Хотела проверить, близко ли я?
Виктория вошла в спальню и чуть не заплакала. Здесь все напоминало о Корде, его ласках, его смехе. Так много осталось от его пребывания и так много ушло навсегда. Но не следовало думать об утраченном, иначе она не сможет действовать дальше. Она огляделась, высматривая свою одежду. Ее вещи были разбросаны повсюду. Она принялась собирать их, по ходу притрагиваясь к попадавшимся под руку вещам Корда.
Красный Герцог, сидя на кровати, поглаживал мягкое бордовое покрывало своей кожаной плетью.
– А вы, похоже, очень спешили, – заметил он. – Не так ли?
Виктория не ответила. Она кожей чувствовала, что он наблюдает за ней, осматривает комнату и представляет, как все это происходило. Какая мерзость! Как она ненавидела его за то, что, раздираемый любопытством, он сейчас думает о них с Кордом. Ей хотелось кричать, плакать или сделать что-то еще, чтобы дать выход переполнявшему ее негодованию.
Вместо этого она спокойно и методично продолжала подбирать свои вещи. Когда все было собрано, она поняла, что Красный Герцог рассчитывает лицезреть ее во время одевания. Нет, она не станет делать этого перед ним. Он не должен снова видеть ее обнаженной. Это совершенно недопустимо.
– Не угодно ли вам покинуть спальню, пока я оденусь? – сказала она сквозь стиснутые зубы.
Красный Герцог закинул голову и разразился громким хохотом:
– Одевайся, а не то я помогу тебе!
Виктория знала, что так и будет. Придется подчиниться. Но она выкинет его из головы. Он перестанет существовать, его здесь просто не будет. Она повернулась к нему спиной и стала надевать нижнее белье под просторную рубаху Корда.
– Так не пойдет, – недовольно заворчал Красный Герцог. – Повернись и сними эту огромную рубаху.
Виктория никак не прореагировала.
Красный Герцог ударил плетью по кровати.
– Я приказываю!
Повернувшись кругом, Виктория медленно расстегнула пуговицы и сняла рубаху. Красный Герцог устремил глаза на оголившееся тело. Пока он жадно рассматривал ее грудь, Виктория чувствовала себя подобно рабыне на аукционе. Она быстро натянула на себя сорочку, затем красную хлопковую блузу и наконец – кожаную юбку. Одежда немного прибавила ей уверенности, и она стала обуваться.
– Виктория, судя по всему, ты должна родить мне замечательных ребятишек. У нас с тобой будут красивые дочери и мужественные сыновья. И я надеюсь, они будут еще и умны. Я собираюсь основать большую империю. А чтобы управлять ею, наши дети должны иметь хорошие головы. Забудь про своего индейца. Подумай лучше, как тебе строить жизнь дальше, чтобы я оставался доволен тобой. Подойди-ка сюда!
Виктории вдруг стало нехорошо. Она не могла идти к нему. Просто была не в состоянии пошевелиться.
– Иди ко мне, мисс Виктория, или я буду вынужден наказать тебя на дорожку. Только вряд ли тебе этого хочется.
Она сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Может, боль поможет ей двинуться с места. Если не подчиниться ему, придется распрощаться с надеждой на отмщение Корда и спасение Алисии. Виктория сделала шаг, потом другой… и наконец предстала перед Красным Герцогом, изо всех сил стараясь обуздать свой гнев.
– Он взял тебя прямо здесь, на этой постели? Так?
Виктория не отвечала.
– Я спрашиваю, да или нет?
– Да.
– Хорошо. Теперь я буду наказывать тебя каждую ночь, пока не докажешь, что он не бросил семя в твое чрево. Но если он сделал это, я убью тебя или ребенка.
Виктория содрогнулась.
– Единственно справедливый способ, – продолжил Красный Герцог, поглаживая ее по бедру рукояткой плетки. – Или я не прав, Виктория?
– Да, раз вы так считаете.
– Именно так я и считаю, но сейчас у меня нет времени для разговоров. Нам пора уезжать.
Виктория с облегчением попятилась назад, радуясь, что он не тронул ее.
Красный Герцог, медленно поднимаясь с постели, неожиданно взмахнул рукой. Плеть со щелчком распустилась во всю длину, и он в злобе стеганул ею по атласному покрывалу. Он полосовал его снова и снова, пока не превратил в ленты. Тогда он взглянул на Викторию.
– Вот так. То же самое я сделал бы с твоим индейцем, если б он еще остался жив.
У нее от ужаса расширились глаза. Она отступила еще на один шаг.
– Уходим, – сказал Красный Герцог.
Виктория повернулась и торопливо вышла из спальни, чувствуя, как вдоль позвоночника побежали мурашки. В коридоре она вспомнила, что по всему дому горят лампы. Она забеспокоилась, тщетно пытаясь переключиться на другие мысли. Для безопасности надо бы все загасить, думала она. Но Красный Герцог наверняка не позволил бы ей тратить на это время. И потом, ей самой не хотелось оставлять Корда в темноте. Он зажег свет, чтобы изгнать привидения и сделать красивым этот вечер, пусть даже на один танец.
Слезы снова начали заволакивать ей глаза, но она, поморгав, заставила их отступить и стала спускаться по лестнице. Нет, сейчас нельзя плакать, пока Красный Герцог не получил то, что заслужил. От лестницы Виктория свернула было к синей гостиной, но затем остановилась. Что-то внутри ее упорно противилось и не позволяло забирать пищу от Корда. Даже если теперь ему больше ничего не нужно, все равно это был его вечер и его кушанья.
– Иди! – Красный Герцог толкнул ее в спину «кольтом». – Я хочу, чтобы ты взяла еду.
Виктория как в полусне направилась в гостиную. Нужно делать, как он говорит, но, может, удастся оставить Корду хоть немного.
– Я сейчас вернусь, – сказала она, помешкав возле открытой двери.
– Ладно. Только быстро.
Красный Герцог стоял, озираясь по сторонам и прислушиваясь. Ему явно не терпелось поскорее уехать.
Виктория не верила своей удаче, но вскоре поняла, почему он остался на этом месте. Отсюда ему было удобнее наблюдать за домом. Она начала быстро собирать продукты, отложив часть на салфетку. Салфетку же положила на пол – так, чтобы не было видно Красному Герцогу. И даже оставила флягу с водой. Наверное, она поступала неразумно, но после этого стало легче на душе, потому что теперь Корд мог отправляться в мир иной, имея свет, воду и пищу. К тому же это согласовалось с верой, унаследованной им от апачей.
Вернувшись к Красному Герцогу, она поднесла ему продукты для обозрения. Он одобрительно кивнул, затем жестом показал, чтобы она шла впереди него к выходу. Она вышла во двор и поразилась, как все вокруг резко изменилось. Совсем недавно, когда она выходила сюда вместе с Кордом, природа дышала радостью и счастьем. Сейчас не стало ничего. Ничего, кроме ощущения грядущего возмездия.
Огромный черный жеребец, терпеливо ждавший своего хозяина, зафыркал при их появлении. Красный Герцог похлопал его по шее.
– Давай, Виктория, полезай к нему на спину. Я отвезу тебя на конюшню. Пересадим тебя в седло – и айда. Тогда нас никто не поймает.
– Я сама могу дойти, – возразила Виктория. Ей не хотелось находиться так близко к нему, чтобы он держал ее своими руками. И совсем не о нем думала она, представляя себя вдвоем на одной лошади.
– Я не стану повторять дважды. Или ты будешь подчиняться, или…
– Хорошо, – согласилась она, стараясь голосом выразить смирение, хотя с каждой минутой гнев ее становился все сильнее.
Красный Герцог стал заталкивать еду в мешок. Виктория тем временем забралась на спину коня, радуясь своему росту, потому что жеребец был очень высок. Красный Герцог сел сзади, затем притянул ее к своему сильному телу и приставил ей к ребрам дуло «кольта». Пока они объезжали дом, ее едва не стошнило от зловония, исходившего от ее мучителя. Она вздрагивала при каждом его прикосновении и почти не дышала, боясь, что «кольт» может выстрелить.
У конюшни Красный Герцог слез с коня и выждал, когда спешится Виктория. Она присоединилась к нему, и они прошли к стойлам. Он жестом показал ей на седла, но даже не двинулся, чтобы помочь. Вместо этого направил на нее «кольт» и не убирал, пока она седлала свою лошадь.
Лошадь после их долгого путешествия с Кордом еще не успела восстановить силы. Виктории было жаль ее. Да и сама она с отвращением думала о новой поездке, но выбора не было. Вероятно, и жеребец Красного Герцога находился не в лучшей форме. На таких лошадях далеко не уедешь. Впрочем, напрасно она думала об этом. Красный Герцог не щадил животных, так же как и людей. В последующие три дня он подтвердил это.
Не давая передышки лошадям, они скакали к Черной Гряде по выгонам Кордова-ранчо и далее мимо окраин Силвер-Сити через горы Мимбреньо.
На время этой длинной поездки Красный Герцог превратил Викторию в объект развлечения. Он безобразно насмехался и глумился над ней, провоцируя ее на непослушание и выискивая повод применить плеть. Ему нравилось это игрище, в котором он один мог быть победителем. В конце концов Виктория решила, что пока ничего страшного он ей не сделает, так как он и без того боялся, что они едут слишком медленно. Наказание свершится только там, куда он везет ее. Вот тогда ее жизнь действительно может оказаться под угрозой, потому что его уже ничто не будет сдерживать.
Чего она только не придумывала, чтобы убежать, но Красный Герцог неусыпно следил за ней все три дня. На ночь он связывал ее полностью, а днем только в запястьях. Желая избавить себя от малейшего риска, он не оставлял ее одну даже на минуту. Таким образом, путь к спасению был полностью отрезан. Поэтому, когда они добрались до Черной Гряды, Виктория начала отчаиваться. Вряд ли теперь она сможет чем-то помочь себе, а Алисии – тем более. И все же она убеждала себя, что должна найти выход.
В сумерках третьего дня они прибыли в знакомое убежище. Ее бросило в дрожь от нахлынувших воспоминаний. В памяти ожили яркие образы из недавнего прошлого: кофе, выплеснутый в лицо Красному Герцогу, и Алисия с тряпками в ботинках. В другое время Виктория улыбнулась бы, но сейчас, когда не было в живых Корда, когда Красный Герцог следил за каждым ее шагом, эти картины прошлого совершенно не располагали к веселью.
– Виктория, ты ведь не забыла это место? – поинтересовался Красный Герцог, жестом показывая, чтобы она первой въезжала в пещеру.
Виктория не решалась, потому что внутри было темно. Не просто темно, а черно, так как свет от луны и звезд не проникал в глубь пещеры.
– Смелее, Виктория. Я сейчас зажгу фонарь.
Ее лошадь после понукания двинулась вперед и остановилась как раз посреди прохода. Красный Герцог, объехав ее, спрыгнул с жеребца и зажег фонарь, видимо, припрятанный возле входа.
– Виктория, я мог бы посадить тебя в темницу и оставить там связанную. – Он бросил на нее грозный взгляд. – Там можно кричать до самой смерти, и все равно никто не услышит.
– И почему же вы не сделали этого? Чем я заслужила такую милость?
– Не хорохорься, Виктория, – сказал Красный Герцог, щуря глаза. – Не такая уж ты храбрая. И не тебе со мной тягаться – все равно проиграешь. Слезай. Мне нужно забрать кое-что. Я не хочу, чтобы ты убежала.
Со связанными руками слезать с лошади было неудобно, но Виктория с грехом пополам наконец справилась с этим делом. Как только она поставила ногу на твердый каменный пол, Красный Герцог схватил ее за руку и с фонарем в другой руке быстро увлек в пещеру.
При свете единственного крошечного глазка огромное чрево выглядело жутковато. Когда они пошли дальше, Виктория убедилась, что с прошлого раза здесь мало что изменилось. Все имущество осталось на своих местах. Стало быть, Красный Герцог рассчитывал вернуться сюда. Видимо, он не собирался оставлять свое тайное убежище, не допуская мысли, что им троим удастся бежать. Удивительно только, что он не оставил охрану. И вот теперь, когда одни из его команчей мертвы, а другие под стражей, он вернулся. Но зачем? Ради денег? Золота? Съестных припасов?
Красный Герцог шел быстро и поторапливал ее. Фонарь, казалось, был ему совсем не нужен – настолько хорошо он знал дорогу. Изучил за много лет. В этой тьме он чувствовал себя так свободно, будто сам был скорее порождением каких-то темных сил, нежели творением Божьим.
Наконец он подошел к своему шатру из синего королевского шелка и втолкнул Викторию внутрь. Затем вошел сам и, подтолкнув ее к подушкам, зажег две лампы. Она огляделась: нужно отдыхать, пока можно. Непривычная пустота в пещере вызывала ощущение полной отчужденности. Сколько времени пройдет, прежде чем все это будет стерто в порошок и от наследия Красного Герцога не останется ничего, кроме тлена?
Виктория покачала головой, сознавая, что дает слишком большую волю воображению. «Милочка, держись поближе к земле, если хочешь сохранить шанс», – сказала она себе. Но теперь побег и возмездие стали настолько нереальны, что она почти не верила в них. И хотя голос разума продолжал подсказывать, что еще не все потеряно, она не слушала его.
Из коридора показался Красный Герцог. Вскинув «кольт», он направил оружие ей в грудь.
Виктория в нерешительности остановилась. Ее дрожащие руки так и остались протянутыми к Корду, неподвижно лежащему на ковре. Лицо его было бледно.
– Корд, – прошептала она, чувствуя, что начинает дрожать всем телом. Упав на колени, она снова позвала: – Корд!
– Замолчи! – приказал Красный Герцог. – И не смей двигаться. Корд убит. Я слышал ту милую короткую историю, что он тебе поведал. Если б я узнал об этом раньше, я бы начал с него. Ну ничего, сейчас он мертв – и ты моя.
Виктория очень медленно подвинулась к Корду, не в силах унять страх, полностью сковавший ее. Мертв? Корд мертв? Это невероятно. Однако он лежал белый как мел и совсем не шевелился. На ковер натекло много крови. На груди у него тоже была кровь. Виктория вздрогнула и плотнее завернулась в его рубаху. Мертв? Нет!
– Я сказал – не двигаться! Твой красавчик мертв. Теперь все, что у тебя осталось, это я. Сейчас ты поедешь со мной.
Корд умер? Вероятно, да. Он лежал все так же неподвижно. И крови вокруг было слишком много.
– Корд?
– Заткнись и слушай меня! Мы уезжаем. Поднимайся и перестань причитать. Я не намерен слушать твое нытье всю дорогу.
– Вы… вы не можете вот так оставить его. Кругом все открыто. Сюда сбегутся дикие звери…
– Все верно. Дикие звери, может, и грифы слетятся. Они будут терзать его плоть, пока не выгложут и не выклюют до последней косточки. Когда мы вернемся обратно, все будет подчищено.
Виктория почувствовала, что ее начинает мутить.
– Тогда заодно убейте и меня. Какая вам разница – одной жизнью больше, одной меньше.
– Разница большая. Я получил, что мне надо. Ты родишь мне детей. Я хочу иметь потомство. А от Алисии я возьму землю. Может даже, Винсент-ранчо тоже станет моим.
– У вас ничего не получится. Ни с тем, ни с другим.
– А кто сможет помешать мне? Все считают, что я умер или умираю в Мексике. Так ведь?
– Да, – нерешительно сказала Виктория, по-прежнему наблюдая за Кордом, в надежде, что он подаст хоть какие-то признаки жизни. Но он лежал неподвижно.
– Это мне и нужно. Я хотел, чтобы вы считали меня погибшим. Но я ничего не забыл: ни про глаз, ни про все остальное.
Виктория в первый раз посмотрела на Красного Герцога. На левом глазу у него была черная повязка. На лице все еще оставались красные пятна. Волосы были всклокочены и неухожены, щеки и подбородок – покрыты отросшей щетиной. Выпачканная грязью и кровью одежда источала смердящий запах. Грудь его была крест-накрест опоясана патронными лентами – одна с пулями для «кольта», другая для ружья. В левой руке он сжимал скрученный кнут.
– Ну что, посмотрела? Неприглядное зрелище, не правда ли? Ничего. Мне не перед кем красоваться. Нас двое – я и ты. Позже будет Алисия. За тобой должок, мисс Виктория. И ты мне его заплатишь. Заплатишь сполна! Но первым делом нужно вытряхнуться отсюда. Заверни ту пищу, что ты разложила на столе, и оденься.
– Я ничего не повезу с собой, – сказала Виктория.
– Собираешься таким образом мстить за своего любовника? Напрасно ты так уверена в себе.
У нее сузились глаза. Красный Герцог знал, как заставить ее подчиниться. Но сейчас ее это не волновало, хотя, безусловно, он был прав. Она хотела взять реванш, и поэтому не стоило вынуждать его на крайние меры. Если он убьет ее, она не сможет ни предупредить Алисию, ни отомстить за Корда. Нет, с Красным Герцогом нужно быть поаккуратнее, пока не представится возможность убежать или убить его.
В отчаянии она посмотрела на неподвижное тело Корда. Ей хотелось броситься к нему, плакать и кричать, чтобы он вернулся к ней. Но Красный Герцог не подпустил бы ее к Корду. Да и воскресить его было невозможно. Сейчас он уже присоединился к своему отцу. Ради Алисии нужно прятать свою печаль, сохранять спокойствие и ясность ума. Так или иначе, но Красный Герцог должен быть снова побит.
– Я вижу, ты одумалась, – сказал он. – Это хорошо. Только не смей двигаться, пока не снимешь эту чертову штуку с пальца. Я не хочу из-за твоих трюков терять второй глаз. Спасибо знакомому доктору, что выручает меня в любое время и умеет держать язык за зубами. Он сказал, что ты всадила мне в глазницу маленькую пулю.
Виктория нехотя сняла кольцо и швырнула Красному Герцогу. Он направил на нее дуло «кольта» и, не спуская с нее глаз, дотянулся до кольца и бросил его в карман.
– Рассмотрю на месте, когда ты станешь милая и послушная, как курочка на сковородке. А сейчас будь любезна одеться и запаковать еду. Потом пойдем за твоей лошадью и поедем.
Виктория снова взглянула на Корда. Слезы обжигали ей глаза. Она закусила нижнюю губу. Нет, ни в коем случае нельзя плакать в присутствии Красного Герцога. Она не доставит ему такого удовольствия. И вообще нельзя раскисать, пока Корд не отомщен, пока не отведена угроза от Алисии. После этого можно будет лить слезы и скорбеть о своей утрате. Виктория с решительным видом встала и шагнула к Красному Герцогу.
– Стой!
Она повиновалась.
– Так-то лучше, мисс Виктория. Советую тебе строго следовать моим указаниям. Делай только то, что я скажу, и ничего больше. Тогда все будет в порядке. Варианты исключаются. В случае непослушания могу и наказать. Буду потихоньку отрезать от тебя маленькие кусочки, от тех частей, которые не помешают тебе рожать детей.
Виктория вздрогнула и послушно кивнула.
Красный Герцог зло улыбнулся.
– Я хочу предупредить тебя еще об одной вещи, – сказал он. – Как только мы выберемся отсюда и поднимемся в горы, я попользуюсь твоим шикарным телом. Ты еще пожалеешь, что позволила грязному индейцу трогать себя.
– Я не дам и пальцем притронуться ко мне, – с ненавистью ответила Виктория.
Он осклабился.
– Еще сама попросишь, – процедил он сквозь зубы и предупреждающе щелкнул хлыстом по голенищу. – Ладно, давай одевайся. Не везти же тебя в горы в таком виде. Обдерешься о колючки. Ну, где твоя одежда?
– Наверху.
Виктории сделалось не по себе от его угроз, но она не подала виду.
– Идем, – торопил ее Красный Герцог. – Будешь показывать дорогу, но чтоб без глупостей.
Виктория последний раз взглянула на Корда, чувствуя, как у нее сжимается сердце при виде его беспомощного тела, и вышла из библиотеки. Красный Герцог, не ослабляя бдительности, осторожно, бесшумно последовал за ней. Она пошла обратно по коридору и повернула к лестнице.
– Погоди.
Она остановилась.
– Ведь вся еда на этом этаже.
– Мы оставили одежду наверху.
– Понятно, в спальне, значит, – сказал Красный Герцог. Его лицо побагровело. – Грязный индеец. Нашла себе любовника! Ты заплатишь за это! – Он снова щелкнул хлыстом возле бедра.
Виктория стала подниматься по лестнице, он – за ней. На последней ступеньке она остановилась, не решаясь вести его в спальню Корда. Совсем недавно они с Кордом дарили здесь друг другу свои последние ласки. Но при всей своей лютой ненависти к Красному Герцогу ей не следовало останавливать его. Сейчас во главе угла должна быть месть – траур по воспоминаниям будет потом.
– Это там, – сказала она, показывая на комнату Корда.
– Хорошо, иди, но не вздумай удрать. Я буду стрелять.
– Я не сомневаюсь.
Виктория быстро прошла в коридор с единственным желанием скорее покончить с неприятным делом. Однако когда она подошла к открытой двери в комнату Корда и собралась войти, ее взяло сомнение. Слезы обжигали ей глаза. Как можно впустить сюда Красного Герцога и позволить ему испоганить то сокровенное, что было у них с Кордом? Нет! Она не могла переступить через себя, не могла – и все.
– Чего ты ждешь? – спросил Красный Герцог, тыча ей в спину дулом.
Она вдохнула поглубже, придумывая ответ.
– Просто я хотела убедиться, что вы идете за мной.
– Если б я не шел за тобой, я был бы впереди тебя. Что-нибудь одно. Хотела проверить, близко ли я?
Виктория вошла в спальню и чуть не заплакала. Здесь все напоминало о Корде, его ласках, его смехе. Так много осталось от его пребывания и так много ушло навсегда. Но не следовало думать об утраченном, иначе она не сможет действовать дальше. Она огляделась, высматривая свою одежду. Ее вещи были разбросаны повсюду. Она принялась собирать их, по ходу притрагиваясь к попадавшимся под руку вещам Корда.
Красный Герцог, сидя на кровати, поглаживал мягкое бордовое покрывало своей кожаной плетью.
– А вы, похоже, очень спешили, – заметил он. – Не так ли?
Виктория не ответила. Она кожей чувствовала, что он наблюдает за ней, осматривает комнату и представляет, как все это происходило. Какая мерзость! Как она ненавидела его за то, что, раздираемый любопытством, он сейчас думает о них с Кордом. Ей хотелось кричать, плакать или сделать что-то еще, чтобы дать выход переполнявшему ее негодованию.
Вместо этого она спокойно и методично продолжала подбирать свои вещи. Когда все было собрано, она поняла, что Красный Герцог рассчитывает лицезреть ее во время одевания. Нет, она не станет делать этого перед ним. Он не должен снова видеть ее обнаженной. Это совершенно недопустимо.
– Не угодно ли вам покинуть спальню, пока я оденусь? – сказала она сквозь стиснутые зубы.
Красный Герцог закинул голову и разразился громким хохотом:
– Одевайся, а не то я помогу тебе!
Виктория знала, что так и будет. Придется подчиниться. Но она выкинет его из головы. Он перестанет существовать, его здесь просто не будет. Она повернулась к нему спиной и стала надевать нижнее белье под просторную рубаху Корда.
– Так не пойдет, – недовольно заворчал Красный Герцог. – Повернись и сними эту огромную рубаху.
Виктория никак не прореагировала.
Красный Герцог ударил плетью по кровати.
– Я приказываю!
Повернувшись кругом, Виктория медленно расстегнула пуговицы и сняла рубаху. Красный Герцог устремил глаза на оголившееся тело. Пока он жадно рассматривал ее грудь, Виктория чувствовала себя подобно рабыне на аукционе. Она быстро натянула на себя сорочку, затем красную хлопковую блузу и наконец – кожаную юбку. Одежда немного прибавила ей уверенности, и она стала обуваться.
– Виктория, судя по всему, ты должна родить мне замечательных ребятишек. У нас с тобой будут красивые дочери и мужественные сыновья. И я надеюсь, они будут еще и умны. Я собираюсь основать большую империю. А чтобы управлять ею, наши дети должны иметь хорошие головы. Забудь про своего индейца. Подумай лучше, как тебе строить жизнь дальше, чтобы я оставался доволен тобой. Подойди-ка сюда!
Виктории вдруг стало нехорошо. Она не могла идти к нему. Просто была не в состоянии пошевелиться.
– Иди ко мне, мисс Виктория, или я буду вынужден наказать тебя на дорожку. Только вряд ли тебе этого хочется.
Она сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Может, боль поможет ей двинуться с места. Если не подчиниться ему, придется распрощаться с надеждой на отмщение Корда и спасение Алисии. Виктория сделала шаг, потом другой… и наконец предстала перед Красным Герцогом, изо всех сил стараясь обуздать свой гнев.
– Он взял тебя прямо здесь, на этой постели? Так?
Виктория не отвечала.
– Я спрашиваю, да или нет?
– Да.
– Хорошо. Теперь я буду наказывать тебя каждую ночь, пока не докажешь, что он не бросил семя в твое чрево. Но если он сделал это, я убью тебя или ребенка.
Виктория содрогнулась.
– Единственно справедливый способ, – продолжил Красный Герцог, поглаживая ее по бедру рукояткой плетки. – Или я не прав, Виктория?
– Да, раз вы так считаете.
– Именно так я и считаю, но сейчас у меня нет времени для разговоров. Нам пора уезжать.
Виктория с облегчением попятилась назад, радуясь, что он не тронул ее.
Красный Герцог, медленно поднимаясь с постели, неожиданно взмахнул рукой. Плеть со щелчком распустилась во всю длину, и он в злобе стеганул ею по атласному покрывалу. Он полосовал его снова и снова, пока не превратил в ленты. Тогда он взглянул на Викторию.
– Вот так. То же самое я сделал бы с твоим индейцем, если б он еще остался жив.
У нее от ужаса расширились глаза. Она отступила еще на один шаг.
– Уходим, – сказал Красный Герцог.
Виктория повернулась и торопливо вышла из спальни, чувствуя, как вдоль позвоночника побежали мурашки. В коридоре она вспомнила, что по всему дому горят лампы. Она забеспокоилась, тщетно пытаясь переключиться на другие мысли. Для безопасности надо бы все загасить, думала она. Но Красный Герцог наверняка не позволил бы ей тратить на это время. И потом, ей самой не хотелось оставлять Корда в темноте. Он зажег свет, чтобы изгнать привидения и сделать красивым этот вечер, пусть даже на один танец.
Слезы снова начали заволакивать ей глаза, но она, поморгав, заставила их отступить и стала спускаться по лестнице. Нет, сейчас нельзя плакать, пока Красный Герцог не получил то, что заслужил. От лестницы Виктория свернула было к синей гостиной, но затем остановилась. Что-то внутри ее упорно противилось и не позволяло забирать пищу от Корда. Даже если теперь ему больше ничего не нужно, все равно это был его вечер и его кушанья.
– Иди! – Красный Герцог толкнул ее в спину «кольтом». – Я хочу, чтобы ты взяла еду.
Виктория как в полусне направилась в гостиную. Нужно делать, как он говорит, но, может, удастся оставить Корду хоть немного.
– Я сейчас вернусь, – сказала она, помешкав возле открытой двери.
– Ладно. Только быстро.
Красный Герцог стоял, озираясь по сторонам и прислушиваясь. Ему явно не терпелось поскорее уехать.
Виктория не верила своей удаче, но вскоре поняла, почему он остался на этом месте. Отсюда ему было удобнее наблюдать за домом. Она начала быстро собирать продукты, отложив часть на салфетку. Салфетку же положила на пол – так, чтобы не было видно Красному Герцогу. И даже оставила флягу с водой. Наверное, она поступала неразумно, но после этого стало легче на душе, потому что теперь Корд мог отправляться в мир иной, имея свет, воду и пищу. К тому же это согласовалось с верой, унаследованной им от апачей.
Вернувшись к Красному Герцогу, она поднесла ему продукты для обозрения. Он одобрительно кивнул, затем жестом показал, чтобы она шла впереди него к выходу. Она вышла во двор и поразилась, как все вокруг резко изменилось. Совсем недавно, когда она выходила сюда вместе с Кордом, природа дышала радостью и счастьем. Сейчас не стало ничего. Ничего, кроме ощущения грядущего возмездия.
Огромный черный жеребец, терпеливо ждавший своего хозяина, зафыркал при их появлении. Красный Герцог похлопал его по шее.
– Давай, Виктория, полезай к нему на спину. Я отвезу тебя на конюшню. Пересадим тебя в седло – и айда. Тогда нас никто не поймает.
– Я сама могу дойти, – возразила Виктория. Ей не хотелось находиться так близко к нему, чтобы он держал ее своими руками. И совсем не о нем думала она, представляя себя вдвоем на одной лошади.
– Я не стану повторять дважды. Или ты будешь подчиняться, или…
– Хорошо, – согласилась она, стараясь голосом выразить смирение, хотя с каждой минутой гнев ее становился все сильнее.
Красный Герцог стал заталкивать еду в мешок. Виктория тем временем забралась на спину коня, радуясь своему росту, потому что жеребец был очень высок. Красный Герцог сел сзади, затем притянул ее к своему сильному телу и приставил ей к ребрам дуло «кольта». Пока они объезжали дом, ее едва не стошнило от зловония, исходившего от ее мучителя. Она вздрагивала при каждом его прикосновении и почти не дышала, боясь, что «кольт» может выстрелить.
У конюшни Красный Герцог слез с коня и выждал, когда спешится Виктория. Она присоединилась к нему, и они прошли к стойлам. Он жестом показал ей на седла, но даже не двинулся, чтобы помочь. Вместо этого направил на нее «кольт» и не убирал, пока она седлала свою лошадь.
Лошадь после их долгого путешествия с Кордом еще не успела восстановить силы. Виктории было жаль ее. Да и сама она с отвращением думала о новой поездке, но выбора не было. Вероятно, и жеребец Красного Герцога находился не в лучшей форме. На таких лошадях далеко не уедешь. Впрочем, напрасно она думала об этом. Красный Герцог не щадил животных, так же как и людей. В последующие три дня он подтвердил это.
Не давая передышки лошадям, они скакали к Черной Гряде по выгонам Кордова-ранчо и далее мимо окраин Силвер-Сити через горы Мимбреньо.
На время этой длинной поездки Красный Герцог превратил Викторию в объект развлечения. Он безобразно насмехался и глумился над ней, провоцируя ее на непослушание и выискивая повод применить плеть. Ему нравилось это игрище, в котором он один мог быть победителем. В конце концов Виктория решила, что пока ничего страшного он ей не сделает, так как он и без того боялся, что они едут слишком медленно. Наказание свершится только там, куда он везет ее. Вот тогда ее жизнь действительно может оказаться под угрозой, потому что его уже ничто не будет сдерживать.
Чего она только не придумывала, чтобы убежать, но Красный Герцог неусыпно следил за ней все три дня. На ночь он связывал ее полностью, а днем только в запястьях. Желая избавить себя от малейшего риска, он не оставлял ее одну даже на минуту. Таким образом, путь к спасению был полностью отрезан. Поэтому, когда они добрались до Черной Гряды, Виктория начала отчаиваться. Вряд ли теперь она сможет чем-то помочь себе, а Алисии – тем более. И все же она убеждала себя, что должна найти выход.
В сумерках третьего дня они прибыли в знакомое убежище. Ее бросило в дрожь от нахлынувших воспоминаний. В памяти ожили яркие образы из недавнего прошлого: кофе, выплеснутый в лицо Красному Герцогу, и Алисия с тряпками в ботинках. В другое время Виктория улыбнулась бы, но сейчас, когда не было в живых Корда, когда Красный Герцог следил за каждым ее шагом, эти картины прошлого совершенно не располагали к веселью.
– Виктория, ты ведь не забыла это место? – поинтересовался Красный Герцог, жестом показывая, чтобы она первой въезжала в пещеру.
Виктория не решалась, потому что внутри было темно. Не просто темно, а черно, так как свет от луны и звезд не проникал в глубь пещеры.
– Смелее, Виктория. Я сейчас зажгу фонарь.
Ее лошадь после понукания двинулась вперед и остановилась как раз посреди прохода. Красный Герцог, объехав ее, спрыгнул с жеребца и зажег фонарь, видимо, припрятанный возле входа.
– Виктория, я мог бы посадить тебя в темницу и оставить там связанную. – Он бросил на нее грозный взгляд. – Там можно кричать до самой смерти, и все равно никто не услышит.
– И почему же вы не сделали этого? Чем я заслужила такую милость?
– Не хорохорься, Виктория, – сказал Красный Герцог, щуря глаза. – Не такая уж ты храбрая. И не тебе со мной тягаться – все равно проиграешь. Слезай. Мне нужно забрать кое-что. Я не хочу, чтобы ты убежала.
Со связанными руками слезать с лошади было неудобно, но Виктория с грехом пополам наконец справилась с этим делом. Как только она поставила ногу на твердый каменный пол, Красный Герцог схватил ее за руку и с фонарем в другой руке быстро увлек в пещеру.
При свете единственного крошечного глазка огромное чрево выглядело жутковато. Когда они пошли дальше, Виктория убедилась, что с прошлого раза здесь мало что изменилось. Все имущество осталось на своих местах. Стало быть, Красный Герцог рассчитывал вернуться сюда. Видимо, он не собирался оставлять свое тайное убежище, не допуская мысли, что им троим удастся бежать. Удивительно только, что он не оставил охрану. И вот теперь, когда одни из его команчей мертвы, а другие под стражей, он вернулся. Но зачем? Ради денег? Золота? Съестных припасов?
Красный Герцог шел быстро и поторапливал ее. Фонарь, казалось, был ему совсем не нужен – настолько хорошо он знал дорогу. Изучил за много лет. В этой тьме он чувствовал себя так свободно, будто сам был скорее порождением каких-то темных сил, нежели творением Божьим.
Наконец он подошел к своему шатру из синего королевского шелка и втолкнул Викторию внутрь. Затем вошел сам и, подтолкнув ее к подушкам, зажег две лампы. Она огляделась: нужно отдыхать, пока можно. Непривычная пустота в пещере вызывала ощущение полной отчужденности. Сколько времени пройдет, прежде чем все это будет стерто в порошок и от наследия Красного Герцога не останется ничего, кроме тлена?
Виктория покачала головой, сознавая, что дает слишком большую волю воображению. «Милочка, держись поближе к земле, если хочешь сохранить шанс», – сказала она себе. Но теперь побег и возмездие стали настолько нереальны, что она почти не верила в них. И хотя голос разума продолжал подсказывать, что еще не все потеряно, она не слушала его.