В этот же день мы выехали в Оршу, и все было бы прекрасно, если бы Евсея не угораздило сбежать от нас по дороге. Это случилось как раз на постоялом дворе, когда Кинрю пошел договариваться с хозяином, а я остался с Евсеем наедине. Толкнув меня в больное плечо, извозчик выскочил из экипажа. Я было бросился за ним следом, но мне преградила дорогу какая-то тяжело груженая телега, и кучер затерялся в толпе. Я стыдился Кинрю, который, однако, сказал, что невелика потеря. Говоря откровенно, слова его меня мало утешили, но делать было нечего, и я смирился с тем, что произошло.
Наконец мы приехали в Студенку, и надо было решать, что делать дальше. В том, что Демьян в имение нас не пустит, сомнений не оставалось. А вот Родион Радевич вполне мог находиться в усадьбе, и это меня нервировало. Быть от него буквально в каком-то десятке саженей и ничего не предпринимать!
Какой-то мальчишка помог нам отыскать сельского старосту, к которому я и обратился за помощью, представив ему бумагу от оберкоменданта, к которому я все-таки заехал в Борисове и лично засвидетельствовал свое почтение.
Староста долго рассматривал бумагу, чесал в затылке и, наконец, порекомендовал одного из крестьян в качестве проводника.
- Ивашка, - велел он пареньку лет пятнадцати. - Сбегай-ка к Поликарпу и кликни его сюда!
Поликарп оказался здоровущим мужиком с окладистой бородой, одет он был в длинный темно-коричневоый кафтан. Я показал ему империал, золотую монету достоинством в десять рублей. И за такую щедрую плату он согласился провести нас к охотничьему домику в лесу.
Путь оказался долгим и утомительным, но никто из нас по дороге не обронил ни слова. Наконец, на самой опушке, замаячила крыша небольшого деревянного дома.
Отпустив с богом проводника - Кинрю поклялся, что запомнил обратный путь - мы приблизились к домику, который при ближайшем рассмотрении оказался заброшенной лачугой. На двери висел амбарный замок, который Кинрю сбил топором, позаимствованный на этот случай у старосты.
Я толкнул разбухшую дверь, она никак не хотела открываться, но все-таки поддалась, когда Кинрю пришел мне на помощь. Из дома повеяло удушливо-кисловатым запахом. Я зажег фонарь и прошел в небольшую комнату, которая озарилась неярким матовым светом. Окна в лачуге были завешаны желтыми занавесками не первой свежести. Однако обставлена она была не плохо, но, как видно, давно, так как вся мебель была покрыта слоем вековой пыли, деревянный пол провалился и местами покрылся плесенью. Я посмотрел на потолок, было заметно, что крыша в лачуге неоднократно протекала. На стене висело охотничье ружье.
- Яков Андреевич! - позвал Кинрю из сеней.
Я откликнулся:
- Что-то случилось?
- Идите скорей сюда!
Я послушался и послушно вернулся в сени.
- Помогите мне сдвинуть этот шкаф, - попросил японец. Сначала я не понял зачем, но, проследив за взглядом Кинрю, заметил, что шкаф прикрывает крышку от погреба. Общими усилиями мы его передвинули, открыли непреподъемную крышку и по трухлявой лестнице, готовой вот-вот рассыпаться, спустились вниз.
- Ух ты! - воскликнул Кинрю. Весь пол был заложен заплесневевшими дубовымы бочонками.
- Кажется, в этот раз успели вовремя, - пробормотал я еле слышно.
Кинрю с трудом приподнял бочонок.
- Тяжелый, - заметил он. Я посветил на дно и сумел прочесть на нем выжженные буквы HS и цифру XXX.
Я заключил:
- Монеты, вероятно, голландские.
- Неужели тридцать тысяч? - охнул Кинрю.
- Похоже.
Японец без особых усилий вскрыл бочонок, на землю посыпались серебряные монеты. Я проверил и другие бочонки, которые также были полными.
- Как же нам отсюда все вывезти?
- Попросим подводы из Борисова - ответил я растерявшемуся Кинрю.
- А если за это время сюда Радович заявится?
- Вполне возможно, - заметил я. - Придется все-таки обратиться к местному старосте. Только действовать надо в строжайшей секретности.
- К старосте вы поедете, - решительно заявил Кинрю. - А я пока здесь покараулю.
Я попробовал было протестовать, но мой золотой дракон меня убедил. У него на самом деле было больше сил, чтобы справиться с Радевичем и его подручными. Он на всякий случай проверил свой пистолет. И тут я вспомнил, что мы еще не осмотрели комнату.
- Вдруг найдем что-нибудь еще?
Кинрю согласился с моими доводами, и мы вернулись в единственную комнату охотничьего домика. Я с фонарем начал осматривать пол. Частично он был покрыт недорогим истертым ковром. Мне показалось, что одна из досок под ним заметно выступает. Я попросил Кинрю помочь мне его свернуть. После чего я склонился над выступающей доской и рассмотрел на ней огромное бурое пятно. Мне вспомнилось предсказание Миры и собственные подозрения относительно австрийского офицера.
- Кровь? - догадался японец.
- Похоже на то.
С помощью все того же топора, который Кинрю повсюду таскал с собой, мы приподняли пару досок. От зрелища, которое предстало моим глазам, меня затошнило. Это были истлевшие, обглоданные крысами кости. И череп скелета совсем не походил на тот, что я нередко видел на алтаре.
- Еще одно убийство, - сердито сказал Кинрю. -По-видимому, покойный был военным, - добавил он.
- Это кости офицера Бришера, - сказал я, указав на остатки австрийской формы.
- Видимо, его тело и обнаружила графиня, когда приезжала навестить Радевича, - предположил Кинрю.
- Ты полагаешь, она могла вскрыть эти доски? - засомневался я.
- Я думаю, что Радевич настолько обнаглел, что не потрудился припрятать тело, а Татьяна набрела на домик случайно. Возможно, заблудилась в лесу. Замок, конечно, оказался ей не под силу, но она вполне могла проскользнуть сюда и через окно. Радевич каким-то образом заставил ее молчать об увиденном. И только после этого перепрятал кости.
- А почему именно здесь? Не легче было бы избавиться от трупа, закопав его где-нибудь в лесу или скинув в реку?
Японец пожал плечами:
- Иногда логика преступника необъяснима, - и предположил:
- Возможно, он торопился.
- А мне кажется, - сказал я в ответ, - что она просто случайно подслушала разговор, не предназначенный для ее ушей, и устроила по наивности сцену Родиону, которая впоследствии ей и стоила жизни.
- Может, и так, - согласился японец. Внезапно его лицо изменилось, он схватился за указательный палец и закружился по комнате.
- Да что с тобой? - изумился я.
- Кажется, я потерял кольцо, - ответил Кинрю, остановившись. - Пойду поищу его на дороге.
- Далеко не уходи, - попросил я его.
- Конечно, - он не стал возражать. - Вернусь минут через десять, а вы пока отдохните. До Студенки-то путь неблизкий. Если не найду, что ж теперь, - японец махнул рукой. - Видно, ничего не поделаешь.
Я стряхнул с кресла пыль, последовал совету Кинрю и слегка задремал. Однако мой сон прервал конский топот под окнами. Вскочив с кресла я бросился к стене за ружьем, так как поступил безрассудно, отдав пистолет Кинрю, полагая, что в лесу он может подвергнуться большей опасности, чем я под крышей этого дома.
В ту же секунду на пороге появился Радевич, за ним сбежавший проходимец Евсей и угрюмый Демьян Ермолаевич. Я нажал на курок, но ружье, к моему несчастию, оказалось незаряженным.
- Здравствуйте, Яков Андреевич, - губы Демьяна скривились в отталкивающей улыбке.
- Радевич, - сказал Родион Михайлович. - Очень приятно познакомиться, - он снял шляпу.
Кучер Евсей молча нацелил в мою сторону пистолет. Демьян Ермолаевич освободил меня от ружья, приговаривая:
- Поранитесь еще, - словно это имело какое-то значение. Я не сколько не сомневался, что Радевич на этот раз собирается избавиться от меня раз и навсегда.
Я попробовал сопротивляться, но получил удар прикладом по голове. Пока Евсей держал меня на мушке, Радевич с Демьяном связали меня и усадили в кресло.
- Пойду проверю, все ли на месте, - сказал Демьян Ермолаевич, покосившись в мою сторону с нескрываемой ненавистью, видимо, он мне никак Вареньку простить не мог, и вышел в сени.
- Ну что, Яков Андреевич, обнаружили, наконец, то, что искали? усмехнулся Радевич. Почему-то мне было совсем не страшно. Наверное, действовал Мирин талисман, или я все-таки проникся последней Соломоновой заповедью. Хотя, если говорить откровенно, больше надеялся на Кинрю.
- Обнаружил.
- Боитесь теперь, наверное? - Родион Михайлович пристально меня разглядывал. - Если не секрет, и что вы ко мне привязались?
- Секрет, - ответил я. - Но я вам его открою, если вы мне расскажите, как было дело с французской казной, и зачем вы убили графиню Татьяну!
Радевич задумался.
- Была - не была! - он махнул рукой. - Все равно вам отсюда живым уже не выйти!
- А где японец? - поинтересовался Евсей.
Я ответил и глазом не моргнув:
- Остался в Борисове у городничего.
- Вот и отлично, - обрадовался Радевич.
- Так вы будете рассказывать или нет? - торопил я его.
- Австриец Бришер, - начал Радевич, кивнув в сторону развороченного пола. - Я вижу, вам с ним уже удалось познакомиться. Так вот, он видел, как тонули повозки с деньгами, и одну из них ему удалось спасти. Он поделился со мною этим секретом, так как ему была нужна помощь, чтобы достать со дна реки остальные. За ними мы вернулись чуть позже, незадолго до того, как сюда приехал советник Коротков со своей поисковой экспедицией.
- И где же вы их спрятали? - поинтересовался я.
- Повозки разобрали на доски, а бочонки закопали вблизи усадьбы, а затем перевезли их сюда. Отсюда я и брал их по мере надобности.
- И переводили деньги в Лондон?
- Вам и об этом уже известно? - восхищенно удивился Радевич.
Я кивнул, это движение отдалось довольно острой болью в затылке.
Радевич продолжил:
- Бришер захотел слишком большую долю, поэтому нам и пришлось его устранить. Татьяну я убивать не хотел, но она сама виновата. - Радевич развел руками. - Девушка подслушала мой разговор с Демьяном, он что-то там упомянул о Бришере, а потом закатила мне скандал, убийцей назвала, хорошо хоть, слуги не слышали. Насилу успокоил, пришлось пообещать, что все объясню при первой возможности, что дело государственной важности и все-такое. Она, дурочка, и поверила, -цинично добавил он.
- И как же вы выманили ее из под родительского крова? - осведомился я, в принципе, уже зная наперед, что ответит убийца.
- Посредством горничной, мадемуазель Камиллы, - сказал Радевич. - Она и раньше нередко передавала барышне записочки от меня. За щедрую плату, разумеется. Я с людьми не скуплюсь, - заявил он самодовольно. - Правда, Евсей?
Кучер поддакнул.
- Но ей не повезло, - снова заговорил Радевич. - В это дело вмешались вы. Я ожидал ее под окнами, как раз, чтобы расплатиться, когда впервые увидел вас. Тогда я еще ничего не заподозрил. Но, встретив вас следующий раз у дома Нелли, подумал, что это не случайно. Тогда я и начал присматриваться к вашей персоне и на всякий случай заставил Камиллу молчать более надежным способом. Я же и попросил Евсея вас припугнуть, чтобы вы, наконец, оставили меня в покое. Но вы все не унимались и даже прикатили ко мне в поместье. Я же как раз приехал, чтобы перевезти бочонки, так как мне срочно понадобились деньги. А вас угораздило выйти на прогулку именно в ту ночь, когда мы с Демьяном заметали следы. Пришлось вас немного ранить. Я ведь должен был избавиться от пустых бочонков, которые вы помешали закопать Демьяну.
- Почему вы оставили меня в живых?
- За мной и так одно время следила полиция. Зачем привлекать излишнее внимание к своей персо...?
В этот момент в лесу раздался выстрел.
"Кинрю, - сразу подумал я. - Вероятно, Демьян зачем-то вышел из дома.
Евсей и Радевич выбежали из дома. Я попытался освободиться от своих тенет, но моя попытка не увенчалась успехом. Связали меня на совесть.
Послышался еще один выстрел и шум падающего тела. Потом что-то загрохотало и кто-то снова выстрелил. Затем в комнату вбежал запыхавшийся Кинрю с пистолетами в обеих руках. Я решил, что Евсею уже не придется отправляться на катаргу.
- Что с извозчиком? - все-таки осведомился я.
Кинрю ответил:
- Он отправился в страну теней, - и бросился освобождать меня от веревок.
- А Радевич?
- Не знаю, по-моему, я его ранил, - он быстро орудовал своим кольцом со спицей, распутывая узлы. - Демьяна я запер в погребе, - добавил он, возвращая мне мой пистолет, свой он позаимствовал у покойного Евсея.
В этот момент в комнату ввалился, раненый в колено, Радевич. Все решалось в какие-то доли секунды. Он целился в меня, но я успел выстрелить первым. Радевич свалился замертво.
- Отличный выстрел! - изрек Кинрю.
Потом мы спустились в погреб, выволокли оттуда Демьяна, который не переставал упираться ни на минуту, связали его и погрузили в экипаж Радевича, туда же мы сгрузили остатки наполеоновской казны.
- Что будем делать с трупами? - осведомился Кинрю.
На этот счет у меня имелась одна дельная мысль, и я поделился ею с Кинрю, который меня одобрил.
Радевич привез с собой керосин, чтобы пджечь лачугу и тем самым избавиться от моего трупа, так как знал от Евсея, что я направляюсь в охотничий домик, и не собирался оставлять меня в живых. Так почему бы не позаимствовать его идею?
Домик со страшным треском занялся пламенем. Мы не стали дожидаться, пока обрушиться кровля и тронулись в путь. Но Демьяну Ермолаевичу не было суждено прибыть в Борисов живым. По дороге он попытался бежать и на полном ходу вывалился из кареты. Двумя днями позже он был опознан как бегдый каторжник местной полицией. Я подозревал, что именно его и разыскивал оберкомендант Борисова, когда встречался с Кинрю.
Я собственноручно доставил бочонки с наполеоновской казной Ивану Сергеевичу Кутузову, из который он и выплатил мне вознаграждение, оплатив, разумеется, все случившиеся в этом деле расходы.
Аллан Рид перевел из Англии, в пользу Ордена, все деньги Радевича. Был ли в курсе этого император Александр, мне так доподленно и не довелось узнать. Зато мне стало известно, что имение Радевича перешло в государственную собственность.
Рябинин все еще продолжал питать какие-то надежды на Мирину благосклонность, которой, все-таки, льстило его внимание.
И только Кинрю остался несчастным в этой истории, потому как Варвара Николаевна его решительно отвергла. Он ездил к ней в Михайловский замок, но она отказалась с ним разговаривать и предпочла обратиться к поискам веры истинной, сдружившись с баронессой Буксгевден и став ее правой рукой, что так и не удалось, когда-то в прошлом, Божене Феликсовне, ибо mon frere обладала нравом совсем отличным от Варенькиного.
Кинрю понемногу успокоился, верный заветам своего самурайского кодекса. Но иной раз золотой дракон брал в руки простенький медальон, и тогда мне доводилось видеть его печальным, чего раньше с японцем никогда не случалось.
***
Дмитрий Михайлович перевернул страницу, оторвал свой взгляд от тетрадки и только сейчас заметил, что за окнами забрезжил рассвет.
- Неужели все это правда? - прошептал он вслух и осмотрелся по сторонам. Этнограф по-прежнему находился в, обтянутых шелком, стенах музея, но окружающие его предметы виделись ему совершенно иначе.
Дмитрий Михайлович открыл дневник на другой странице, намереваясь продолжить чтение, но усталость, все-таки, сморила его, и он уснул на диванчике Якова Андреевича Кольцова.
Со шкафа ему таинственно улыбался индийский верховный бог.
Наконец мы приехали в Студенку, и надо было решать, что делать дальше. В том, что Демьян в имение нас не пустит, сомнений не оставалось. А вот Родион Радевич вполне мог находиться в усадьбе, и это меня нервировало. Быть от него буквально в каком-то десятке саженей и ничего не предпринимать!
Какой-то мальчишка помог нам отыскать сельского старосту, к которому я и обратился за помощью, представив ему бумагу от оберкоменданта, к которому я все-таки заехал в Борисове и лично засвидетельствовал свое почтение.
Староста долго рассматривал бумагу, чесал в затылке и, наконец, порекомендовал одного из крестьян в качестве проводника.
- Ивашка, - велел он пареньку лет пятнадцати. - Сбегай-ка к Поликарпу и кликни его сюда!
Поликарп оказался здоровущим мужиком с окладистой бородой, одет он был в длинный темно-коричневоый кафтан. Я показал ему империал, золотую монету достоинством в десять рублей. И за такую щедрую плату он согласился провести нас к охотничьему домику в лесу.
Путь оказался долгим и утомительным, но никто из нас по дороге не обронил ни слова. Наконец, на самой опушке, замаячила крыша небольшого деревянного дома.
Отпустив с богом проводника - Кинрю поклялся, что запомнил обратный путь - мы приблизились к домику, который при ближайшем рассмотрении оказался заброшенной лачугой. На двери висел амбарный замок, который Кинрю сбил топором, позаимствованный на этот случай у старосты.
Я толкнул разбухшую дверь, она никак не хотела открываться, но все-таки поддалась, когда Кинрю пришел мне на помощь. Из дома повеяло удушливо-кисловатым запахом. Я зажег фонарь и прошел в небольшую комнату, которая озарилась неярким матовым светом. Окна в лачуге были завешаны желтыми занавесками не первой свежести. Однако обставлена она была не плохо, но, как видно, давно, так как вся мебель была покрыта слоем вековой пыли, деревянный пол провалился и местами покрылся плесенью. Я посмотрел на потолок, было заметно, что крыша в лачуге неоднократно протекала. На стене висело охотничье ружье.
- Яков Андреевич! - позвал Кинрю из сеней.
Я откликнулся:
- Что-то случилось?
- Идите скорей сюда!
Я послушался и послушно вернулся в сени.
- Помогите мне сдвинуть этот шкаф, - попросил японец. Сначала я не понял зачем, но, проследив за взглядом Кинрю, заметил, что шкаф прикрывает крышку от погреба. Общими усилиями мы его передвинули, открыли непреподъемную крышку и по трухлявой лестнице, готовой вот-вот рассыпаться, спустились вниз.
- Ух ты! - воскликнул Кинрю. Весь пол был заложен заплесневевшими дубовымы бочонками.
- Кажется, в этот раз успели вовремя, - пробормотал я еле слышно.
Кинрю с трудом приподнял бочонок.
- Тяжелый, - заметил он. Я посветил на дно и сумел прочесть на нем выжженные буквы HS и цифру XXX.
Я заключил:
- Монеты, вероятно, голландские.
- Неужели тридцать тысяч? - охнул Кинрю.
- Похоже.
Японец без особых усилий вскрыл бочонок, на землю посыпались серебряные монеты. Я проверил и другие бочонки, которые также были полными.
- Как же нам отсюда все вывезти?
- Попросим подводы из Борисова - ответил я растерявшемуся Кинрю.
- А если за это время сюда Радович заявится?
- Вполне возможно, - заметил я. - Придется все-таки обратиться к местному старосте. Только действовать надо в строжайшей секретности.
- К старосте вы поедете, - решительно заявил Кинрю. - А я пока здесь покараулю.
Я попробовал было протестовать, но мой золотой дракон меня убедил. У него на самом деле было больше сил, чтобы справиться с Радевичем и его подручными. Он на всякий случай проверил свой пистолет. И тут я вспомнил, что мы еще не осмотрели комнату.
- Вдруг найдем что-нибудь еще?
Кинрю согласился с моими доводами, и мы вернулись в единственную комнату охотничьего домика. Я с фонарем начал осматривать пол. Частично он был покрыт недорогим истертым ковром. Мне показалось, что одна из досок под ним заметно выступает. Я попросил Кинрю помочь мне его свернуть. После чего я склонился над выступающей доской и рассмотрел на ней огромное бурое пятно. Мне вспомнилось предсказание Миры и собственные подозрения относительно австрийского офицера.
- Кровь? - догадался японец.
- Похоже на то.
С помощью все того же топора, который Кинрю повсюду таскал с собой, мы приподняли пару досок. От зрелища, которое предстало моим глазам, меня затошнило. Это были истлевшие, обглоданные крысами кости. И череп скелета совсем не походил на тот, что я нередко видел на алтаре.
- Еще одно убийство, - сердито сказал Кинрю. -По-видимому, покойный был военным, - добавил он.
- Это кости офицера Бришера, - сказал я, указав на остатки австрийской формы.
- Видимо, его тело и обнаружила графиня, когда приезжала навестить Радевича, - предположил Кинрю.
- Ты полагаешь, она могла вскрыть эти доски? - засомневался я.
- Я думаю, что Радевич настолько обнаглел, что не потрудился припрятать тело, а Татьяна набрела на домик случайно. Возможно, заблудилась в лесу. Замок, конечно, оказался ей не под силу, но она вполне могла проскользнуть сюда и через окно. Радевич каким-то образом заставил ее молчать об увиденном. И только после этого перепрятал кости.
- А почему именно здесь? Не легче было бы избавиться от трупа, закопав его где-нибудь в лесу или скинув в реку?
Японец пожал плечами:
- Иногда логика преступника необъяснима, - и предположил:
- Возможно, он торопился.
- А мне кажется, - сказал я в ответ, - что она просто случайно подслушала разговор, не предназначенный для ее ушей, и устроила по наивности сцену Родиону, которая впоследствии ей и стоила жизни.
- Может, и так, - согласился японец. Внезапно его лицо изменилось, он схватился за указательный палец и закружился по комнате.
- Да что с тобой? - изумился я.
- Кажется, я потерял кольцо, - ответил Кинрю, остановившись. - Пойду поищу его на дороге.
- Далеко не уходи, - попросил я его.
- Конечно, - он не стал возражать. - Вернусь минут через десять, а вы пока отдохните. До Студенки-то путь неблизкий. Если не найду, что ж теперь, - японец махнул рукой. - Видно, ничего не поделаешь.
Я стряхнул с кресла пыль, последовал совету Кинрю и слегка задремал. Однако мой сон прервал конский топот под окнами. Вскочив с кресла я бросился к стене за ружьем, так как поступил безрассудно, отдав пистолет Кинрю, полагая, что в лесу он может подвергнуться большей опасности, чем я под крышей этого дома.
В ту же секунду на пороге появился Радевич, за ним сбежавший проходимец Евсей и угрюмый Демьян Ермолаевич. Я нажал на курок, но ружье, к моему несчастию, оказалось незаряженным.
- Здравствуйте, Яков Андреевич, - губы Демьяна скривились в отталкивающей улыбке.
- Радевич, - сказал Родион Михайлович. - Очень приятно познакомиться, - он снял шляпу.
Кучер Евсей молча нацелил в мою сторону пистолет. Демьян Ермолаевич освободил меня от ружья, приговаривая:
- Поранитесь еще, - словно это имело какое-то значение. Я не сколько не сомневался, что Радевич на этот раз собирается избавиться от меня раз и навсегда.
Я попробовал сопротивляться, но получил удар прикладом по голове. Пока Евсей держал меня на мушке, Радевич с Демьяном связали меня и усадили в кресло.
- Пойду проверю, все ли на месте, - сказал Демьян Ермолаевич, покосившись в мою сторону с нескрываемой ненавистью, видимо, он мне никак Вареньку простить не мог, и вышел в сени.
- Ну что, Яков Андреевич, обнаружили, наконец, то, что искали? усмехнулся Радевич. Почему-то мне было совсем не страшно. Наверное, действовал Мирин талисман, или я все-таки проникся последней Соломоновой заповедью. Хотя, если говорить откровенно, больше надеялся на Кинрю.
- Обнаружил.
- Боитесь теперь, наверное? - Родион Михайлович пристально меня разглядывал. - Если не секрет, и что вы ко мне привязались?
- Секрет, - ответил я. - Но я вам его открою, если вы мне расскажите, как было дело с французской казной, и зачем вы убили графиню Татьяну!
Радевич задумался.
- Была - не была! - он махнул рукой. - Все равно вам отсюда живым уже не выйти!
- А где японец? - поинтересовался Евсей.
Я ответил и глазом не моргнув:
- Остался в Борисове у городничего.
- Вот и отлично, - обрадовался Радевич.
- Так вы будете рассказывать или нет? - торопил я его.
- Австриец Бришер, - начал Радевич, кивнув в сторону развороченного пола. - Я вижу, вам с ним уже удалось познакомиться. Так вот, он видел, как тонули повозки с деньгами, и одну из них ему удалось спасти. Он поделился со мною этим секретом, так как ему была нужна помощь, чтобы достать со дна реки остальные. За ними мы вернулись чуть позже, незадолго до того, как сюда приехал советник Коротков со своей поисковой экспедицией.
- И где же вы их спрятали? - поинтересовался я.
- Повозки разобрали на доски, а бочонки закопали вблизи усадьбы, а затем перевезли их сюда. Отсюда я и брал их по мере надобности.
- И переводили деньги в Лондон?
- Вам и об этом уже известно? - восхищенно удивился Радевич.
Я кивнул, это движение отдалось довольно острой болью в затылке.
Радевич продолжил:
- Бришер захотел слишком большую долю, поэтому нам и пришлось его устранить. Татьяну я убивать не хотел, но она сама виновата. - Радевич развел руками. - Девушка подслушала мой разговор с Демьяном, он что-то там упомянул о Бришере, а потом закатила мне скандал, убийцей назвала, хорошо хоть, слуги не слышали. Насилу успокоил, пришлось пообещать, что все объясню при первой возможности, что дело государственной важности и все-такое. Она, дурочка, и поверила, -цинично добавил он.
- И как же вы выманили ее из под родительского крова? - осведомился я, в принципе, уже зная наперед, что ответит убийца.
- Посредством горничной, мадемуазель Камиллы, - сказал Радевич. - Она и раньше нередко передавала барышне записочки от меня. За щедрую плату, разумеется. Я с людьми не скуплюсь, - заявил он самодовольно. - Правда, Евсей?
Кучер поддакнул.
- Но ей не повезло, - снова заговорил Радевич. - В это дело вмешались вы. Я ожидал ее под окнами, как раз, чтобы расплатиться, когда впервые увидел вас. Тогда я еще ничего не заподозрил. Но, встретив вас следующий раз у дома Нелли, подумал, что это не случайно. Тогда я и начал присматриваться к вашей персоне и на всякий случай заставил Камиллу молчать более надежным способом. Я же и попросил Евсея вас припугнуть, чтобы вы, наконец, оставили меня в покое. Но вы все не унимались и даже прикатили ко мне в поместье. Я же как раз приехал, чтобы перевезти бочонки, так как мне срочно понадобились деньги. А вас угораздило выйти на прогулку именно в ту ночь, когда мы с Демьяном заметали следы. Пришлось вас немного ранить. Я ведь должен был избавиться от пустых бочонков, которые вы помешали закопать Демьяну.
- Почему вы оставили меня в живых?
- За мной и так одно время следила полиция. Зачем привлекать излишнее внимание к своей персо...?
В этот момент в лесу раздался выстрел.
"Кинрю, - сразу подумал я. - Вероятно, Демьян зачем-то вышел из дома.
Евсей и Радевич выбежали из дома. Я попытался освободиться от своих тенет, но моя попытка не увенчалась успехом. Связали меня на совесть.
Послышался еще один выстрел и шум падающего тела. Потом что-то загрохотало и кто-то снова выстрелил. Затем в комнату вбежал запыхавшийся Кинрю с пистолетами в обеих руках. Я решил, что Евсею уже не придется отправляться на катаргу.
- Что с извозчиком? - все-таки осведомился я.
Кинрю ответил:
- Он отправился в страну теней, - и бросился освобождать меня от веревок.
- А Радевич?
- Не знаю, по-моему, я его ранил, - он быстро орудовал своим кольцом со спицей, распутывая узлы. - Демьяна я запер в погребе, - добавил он, возвращая мне мой пистолет, свой он позаимствовал у покойного Евсея.
В этот момент в комнату ввалился, раненый в колено, Радевич. Все решалось в какие-то доли секунды. Он целился в меня, но я успел выстрелить первым. Радевич свалился замертво.
- Отличный выстрел! - изрек Кинрю.
Потом мы спустились в погреб, выволокли оттуда Демьяна, который не переставал упираться ни на минуту, связали его и погрузили в экипаж Радевича, туда же мы сгрузили остатки наполеоновской казны.
- Что будем делать с трупами? - осведомился Кинрю.
На этот счет у меня имелась одна дельная мысль, и я поделился ею с Кинрю, который меня одобрил.
Радевич привез с собой керосин, чтобы пджечь лачугу и тем самым избавиться от моего трупа, так как знал от Евсея, что я направляюсь в охотничий домик, и не собирался оставлять меня в живых. Так почему бы не позаимствовать его идею?
Домик со страшным треском занялся пламенем. Мы не стали дожидаться, пока обрушиться кровля и тронулись в путь. Но Демьяну Ермолаевичу не было суждено прибыть в Борисов живым. По дороге он попытался бежать и на полном ходу вывалился из кареты. Двумя днями позже он был опознан как бегдый каторжник местной полицией. Я подозревал, что именно его и разыскивал оберкомендант Борисова, когда встречался с Кинрю.
Я собственноручно доставил бочонки с наполеоновской казной Ивану Сергеевичу Кутузову, из который он и выплатил мне вознаграждение, оплатив, разумеется, все случившиеся в этом деле расходы.
Аллан Рид перевел из Англии, в пользу Ордена, все деньги Радевича. Был ли в курсе этого император Александр, мне так доподленно и не довелось узнать. Зато мне стало известно, что имение Радевича перешло в государственную собственность.
Рябинин все еще продолжал питать какие-то надежды на Мирину благосклонность, которой, все-таки, льстило его внимание.
И только Кинрю остался несчастным в этой истории, потому как Варвара Николаевна его решительно отвергла. Он ездил к ней в Михайловский замок, но она отказалась с ним разговаривать и предпочла обратиться к поискам веры истинной, сдружившись с баронессой Буксгевден и став ее правой рукой, что так и не удалось, когда-то в прошлом, Божене Феликсовне, ибо mon frere обладала нравом совсем отличным от Варенькиного.
Кинрю понемногу успокоился, верный заветам своего самурайского кодекса. Но иной раз золотой дракон брал в руки простенький медальон, и тогда мне доводилось видеть его печальным, чего раньше с японцем никогда не случалось.
***
Дмитрий Михайлович перевернул страницу, оторвал свой взгляд от тетрадки и только сейчас заметил, что за окнами забрезжил рассвет.
- Неужели все это правда? - прошептал он вслух и осмотрелся по сторонам. Этнограф по-прежнему находился в, обтянутых шелком, стенах музея, но окружающие его предметы виделись ему совершенно иначе.
Дмитрий Михайлович открыл дневник на другой странице, намереваясь продолжить чтение, но усталость, все-таки, сморила его, и он уснул на диванчике Якова Андреевича Кольцова.
Со шкафа ему таинственно улыбался индийский верховный бог.