Страница:
В комнате я почувствовала, что пол уходит У меня из-под ног, и упала на кровать. Сергей обрушил на меня лавину поцелуев. Как под наркозом я ощущала его руки на своей груди. Все смешалось в моей бедной голове. Менее всего я сейчас хотела заниматься любовью. Вот поймите после этого женщину!
"Я купил сегодня презервативы в городе", преданным голосом сказал мне Сергей. Далее случился конфуз. Он попытался натянуть презерватив на свой член, резинка звонко лопнула. $ начала хохотать самым вульгарным образом. "Они малы! – в отчаянии воскликнул он. – Чертовы тайские презервативы! Я пойду в город за новыми!" – "Иди, милый, с богом!" Он ушел в непроглядную темноту и тропический ливень. Где он будет искать презервативы в два часа ночи в провинциальном городке? Черт его знает! Я закрыла за ним дверь, легла в постель и головокружительно полетела в бездонную пропасть. Уже сквозь сон я слышала, как трезвонит телефон, как кто-то ломится в мою дверь, но мне уже было все равно. День седьмой. В семь утра меня заставило подняться только чувство самодисциплины. Я спустилась к завтраку, внешне пристойная. "Я вообще удивляюсь, как ты держишься на ногах, – вместо приветствия заметил Костя. – И это после бутылки виски". У меня не было сил отвечать.
Во время завтрака на нас упал стол со всей посудой и продуктами. Я смеялась до колик. Глядя на бесформенные, проспиртованные лица моих спутников, я думала, что все мы играем в театре абсурда. Днем беспрерывно куда-то едем, Ночью шляемся по борделям, спим по два-три часа в сутки, и все это называется съемками Фильма. Сегодняшний день не исключение. Мы опять летим в крохотный городок Мэхонгсон. Приехав в аэропорт, мы выяснили, что наш самолет улетел. Тенчай убежала скандалить и менять билеты, а мы отправились в бар пить пиво. Мы с Сергеем почти не реагируем друг на друга Вчера мы дошли до точки кипения, и теперь спад неминуем. Даже пиво не в силах пробудить наши эмоции. В Мэхонгсон мы вылетели только через пять часов на крохотном, фырчащем самолетике, который разве что крыльями не махал. Городок ~ занюханная дыра, зато отель великолепен. Здесь тихо и серьезно, как в заброшенной церкви. Бродит пара таких же, как мы, идиотов-постояльцев, закинутых сюда шутками причудницы-судьбы. В большом бассейне никто не плавает, в саду бьют фонтаны, а в искусственных водоемах плавают золотые рыбки. Здесь работает армия садовников в больших соломенных шляпах. Они разбирают веселую мешанину цветов на клумбах и гоняют ящериц с чистых дорожек.
Ребята уехали в очередную деревню снимать женщин с самыми длинными шеями на свете. Они с детства вытягивают их специальными кольцами длиной до метра. Я наотрез отказалась от поездки. Коротаю время около бассейна с книжкой в руках, ожидая мою маленькую командировочную семью.
Мысли разбегаются, книжка выскользнула из рук. Что за пустой, лишенный эмоций день! Вот вчера я жила по-настоящему, на грани внутреннего срыва. А сегодня от иллюзий одни кровоподтеки.
День восьмой. Вчера вечером я купила мальчика по имени Ра с мечтательными карими глазами, 25 лет, специалиста по массажу. В номере гостипины я разделась до трусиков и приготовилась к наслаждению, а ребята к съемке. Тайский массаж хорош тем, что его можно делать любыми частями тела. Ра предпочел его делать губами. Под его сверхчувствительными поцелуями я разогрелась на медленном огне желания, и когда он кисточкой от пудры принялся ласкать мои сокровенные места, я замурлыкала в чувственном экстазе. Разгоряченный Ра побежал в ванную подставить голову под холодный душ. Охлажденный, весь в капельках воды, он тем не менее заявил, что не хочет от меня денег, он желает, чтобы я расплатилась сексом. Услышать такое непрофессиональное заявление от профессионала – маленькая женская победа! Оказывается, и на таком навозе иногда расцветает любовь. Но спать с этим мальчиком не входило в мои планы. Я обратилась за помощью к моим приятелям, они всучили Ра деньги и вытолкали его из номера. Но мальчик не угомонился! Он заявил, что не уйдет из гостиницы и будет ночевать прямо здесь. Всю ночь меня будили его суматошные звонки. Его вкрадчивый голос вторгался в мои сны: "Могу я прийти к тебе в номер?" Я в панике бросала трубку.
Утром в аэропорту лицо Ра с тоскующими глазами казалось живым упреком. Ледяная белая женщина оставила у него в сердце ссадинку, ранку, которая будет ныть. Я поднималась в самолет с привкусом пепла во рту и чувством легкого сожаления. Легенда о тайском сексе рассыпалась в fipax. Таиланд с его узеньким влагалищем, маленьким членом, профессиональным равнодушием к сексу, давно уже ставшему только видом туризма, превратился в туалетную бумагу, которой пользуются в минуту нужды. Сказочный храм любви оказался на поверку скотным двором. Здесь действует хорошо отлаженная и смазанная машина секса, бесстрастная и беспощадная, а среди ярких декораций пляшут пресные люди-марионетки, которых дергает за ниточки один великий хозяин – деньги.
Армия любовников
На свете немного осталось легенд, сохранившихся во всей своей безусловной подлинности. Одна из них – французский иностранный легион. Орден авантюристов, отважная раса, не желающая буржуазно скоротать свой век, пираты без флага и родины. Легенда, гремучая, как сапоги со шпорами, – о братстве настоящих бывалых солдат, делающих настоящую мужскую работу.
С 1831 года в легионе оседали головорезы со всего мира. Их называли "псами войны". Легион имел особый статус и всегда был удобным средством для достижения политических целей. Франция снимала намордники со своих "псов" в минуту нужды и посылала их в далекие, по-звериному жгучие и жаркие земли – в Индокитай, Мадагаскар, Тунис, Марокко, Алжир, Чад, Заир-В пересохших, воспаленных, свербящих городах это самое колоритное сборище бандитов на свете сметало все на своем пути, резало и убивало, плюя на мораль и закон и повинуясь только одному – Приказу. Мальчики-солдаты с разбойничьей кровью в жилах силой брали смуглых и черных женщин и ошивались по кабакам, увязая в распутстве. Настоящая сага грабежей, разбоев и убийств. Молва гласила, что легионер даже в пустом доме найдет, с кем подраться.
Париж любит и ненавидит своих легионеров. Каждый год 14 июля, в день взятия Бастилии, парижанки взасос целуют в барах солдат в белых кепи и отдаются им в честь праздника совершенно бесплатно. "Мой легионер", – пела своим сексуальнейшим голосом Эдит Пиаф, а за ней эти слова нежно твердили тысячи женщин, заводя романы с легионерами и начисто забывая о том, что вот уже второе столетие легион вбирает в себя худшее отребье со всего света. Как осадок со дна стакана, если его сильно встряхнуть, мутит воду, так и две мировые войны, бесконечные революции поднимали со дна общества наемников всех стран, готовых за деньги пристроиться в любом теплом местечке.
Иностранный Легион – это перекресток на пути разных наций. Здесь сходятся представители 120 национальностей, и русских с каждым годом прибывает все больше и больше. Строго говоря, это не первая русская волна. После революции легион пополнился белыми офицерами-эмигрантами, оставшимися без куска хлеба, и казаками, из которых сформировали нечто вроде полка. До чина генерала дослужился приемный сын Максима. Горького Зиновий Пешков, чье имя теперь занесено в
"золотой" список легиона. После Второй мировой войны в легион прибыли бывшие полицаи всех национальностей из СССР. Их принимали вместе с немцами-эсэсовцами и солдатами и офицерами национальных дивизий СС "Литва", "Латвия", "Эстония". Легион не брезговал никем. После развала Союза уроженцы СССР хлынули в иностранный легион в погоне за миражем удачи. Чем больше на территории бывшей советской империи возникало локальных конфликтов и войн, тем больше забубенных головушек из России, стран СНГ и Прибалтики сдавалось в призывные пункты во Франции. Кто они, эти русские мальчики? Каким ветром их занесло в иностранный легион? Чтобы познакомиться с "новыми русскими" легионерами, я отправилась в крохотную африканскую страну Джибути, где находятся военные базы Франции.
Знакомство
Джибути иногда называют "государством одного города" (небольшие полудикие поселения, разбросанные в пустыне вокруг столицы не в счет). Эту бывшую колонию Франции, одно из самых жарких мест на земле, где температура летом достигает 50 градусов при 100% влажности, моряки метко окрестили "сучий угол". Неплохое местечко для жестких и тертых.
Еще в самолете я познакомилась с молодым французским офицером по имени Эрик, который посоветовал мне искать легионеров в барах. "Помочь я тебе не могу, – объяснил он. – Между французской армией и французским легионом – вражда не на жизнь, а на смерть. Видишь эти шрамы? – Эрик закатал рукава, обнажая загорелые руки, исчерченные белыми полосками недавних шрамов. – Это февральская драка в "Кафе де Пари" в Джибути между 25 легионерами и 10 французами. Дрались бутылками, я весь был в порезах от стекол". (Позже отчет об этой драке я услышала в несколько иной версии – 10 легионеров против 25 французов.)
Первую порцию виски в Джибути я выпила именно в "Кафе де Пари" с русским легионером, капрал-шефом Сергеем, очень выдержанным молодым мужчиной, постоянно путающим французские и русские слова. Если б не военная выправка и великолепная фигура, я бы приняла его за классического петербургского интеллигента, только очки на нос осталось нацепить. "Я не типичный легионер, – оправдывался он, прихлебывая "бурбон". – Бордели, девицы, пьянки – все в прошлом. Не хочу вспоминать. Теперь я женат на француженке и сам гражданин Франции. Я зарабатываю в легионе деньги – и точка. Я писарь по своей природе, мое дело – бумажки заполнять. Хочешь посмотреть настоящих легионеров, поехали в казармы. Только особо не высовывайся из машины, а то мне "нагорит". (Забегая вперед, скажу, что Сергею таки "нагорело", – нас застукал какой-то шустрый офицер.) Военный гродок больше походил на образцовый пионерский лагерь – все чистенько, прилизано, фонарики горят, травка на газонах подстрижена, в буфете продают гамбургеры. И солдаты все чистенькие – в шортах, белых гольфиках и кепках, похожих на белые кастрюли. И в кондиционированных казармах все куда как благо- пристойно, исключая туалеты, обклеенные "порнухой".
Я была в скромном белом платье, но если бы с неба спустился белый ангел, говорящий по-русски, он имел бы меньший успех. В казармах русские легионеры быстро "сообразили" несколько бутылок вина. А "полировать" вино "Джеком Дэниэлсом" поехали в бары, которые к ночи были битком набиты легионерами и черными проститутками, красивыми зверьками с пуговичными глазами, как у плюшевых мишек. В барах стоял легкий запах того чистого пота, которым потеют только здоровые чистые мужские тела после работы под солнцем. Мальчишки оказались хоть куда! Натренированы до пика физической формы, сложены, как гладиаторы, пьяны в дымину. Сил не было смотреть на их загорелые гигантские ляжки с узлами мощных мускулов, обтянутые короткими шортами. Попадались, правда, чистые гориллы, в основном польского происхождения, – с гипертрофированными грудными клетками, огромными, словно вздутыми, бицепсами и мощными, как бревна, руками. Такими руками запросто можно порвать пасть крокодилу. Стань у такого молодца на пути – и он расшибет тебе голову бронированным кулаком.
"Ну что, пора пыхнуть. Как ты относишься к травке?" – "Отлично, хорошо, замечательно!" Что я могла еще ответить? Марихуана здесь – символ хорошего знакомства, а, видит Бог, я нуждалась в хороших знакомствах. С "травкой" дело обстоит просто, ее покупают у таксистов, которые рискуют за это тремя годами тюрьмы Потом нанимается такси, и курильщики катаются вдоль берега Красного моря, "давя косяк" и медленно приходя в приятное расположение духа. "Теперь контрольная сигарета", – поучал меня мой новый знакомый-легионер. "Что это значит?" – "Если после обычной сигареты тебя
"вставит", значит, "трава" была качественной". "Вставило" так, что до гостиницы меня тащили почти волоком.
Через день русские легионеры вынесли мне вотум недоверия. Версий моего появления в Джибути было три, одна другой хлеще. Люди осторожные предположили, что я действую по заданию ФСБ – под видом журналистки собираю информацию о французской армии и русских наемниках. Бывшие "братки" решили, что я агент русской мафии – ищу людей, задолжавших "братве" огромные деньги, или киллеров, которые прячутся в легионе. Но самой популярной оказалась версия, что я – проститутка, исследующая новый район для русских путан. Приятно, черт побери, быть шпионкой, проституткой и мафиози в одном лице! Если бы в казармах ретивые поклонники "СПИД-ИНФО" случайно не нашли бы зачитанную до дыр (в буквальном смысле!) старую газету с моей статьей и фотографией, плохи были бы мои дела. И все равно, нежное, как шепот, недоверие сопровождало меня до конца поездки.
Как попадают в легион
*
Во Франции существует 18 призывных пунктов, куда могут сдаться молодые мужчины в возрасте от 18 до 35 лет, иногда, в виде исключения, до 40 лет. И битые волки, и совсем юные волчата. Как только человек переступает порог призывного пункта, у него первым делом отбирают паспорт и гражданскую одежду, потом его кормят и одевают в форму. Если он болен венерическими заболеваниями, его вылечат. С этого момента ему начинает капать пусть небольшое, но жалованье. Если у человека нет никаких документов, его фотографируют, берут отпечатки его пальцев и делают запрос в Интерпол. Главное, чтобы будущий легионер не засветился в Интерполе, от остальных мелочей легион отмажет.
Далее к работе приступает местное "гестапо", – вполне доброжелательные, спокойные люди ведут многодневные допросы через переводчика (большинство наемников не говорит по-французски). Эта система психологических опросов ставит целью выявить наиболее слабые места в "легенде" наемников и их способность лгать. Никто не питает иллюзий насчет того, что будущие легионеры – мальчики из церковного хора. У каждого за спиной прошлое, иногда такое, что земля горит под ногами. Человек спасается бегством и приходит в иностранный легион, выкладывая первую попавшуюся историю, часто такую же далекую от реальности, как солнце от земли. Ему верят или делают вид, что верят, но каждый день задают одни и те же вопросы. Человек расслабляется и рано или поздно, если он лжет, он допустит ошибку.
Бывают идиоты, патологические лжецы или люди, настолько запуганные прошлым, что на элементарный вопрос: "Болел ли у вас когда-нибудь живот?" – категорически отвечают "нет". Это задача военных психологов решать, что кроется за попыткой солгать и какие пробелы есть в официальной истории наемника. Чем руководствуются кадровики при отборе легионеров, не знает никто, но конкурс составляет приблизительно четыре человека на место. Те, кто не прошел, получают небольшую зарплату за истекшее время, которой обычно хватает на обратный билет домой.
После медицинского осмотра, проверки умственных способностей и трех-четырех месяцев испытательного срока новичка могут зачислить в легион. С этого момента ему прощаются все его прежние грехи. Человек попросту исчезает, становится анонимом. В компьютер вводят его новое имя ("погоняло" – на языке русских легионеров), новую дату рождения, иногда изменяют национальность. Например, французы не имеют права вступить в иностранный легион, им, как правило, пишут другую национальность – канадец, бельгиец или швейцарец. Французские бомжи ("клошары") иногда приходят в легион перезимовать, подкормиться, потом они успешно дезертируют. Люди, которым нечего скрывать, те, кого привел в легион природный авантюризм или нищета, обычно сохраняют свое прежнее имя из какого-то странного суеверия.
Но кем бы ни был в прошлой жизни иностранный наемник – бомжем, убийцей, насильником или мошенником, легион никогда его не выдаст. Никто не может вычислить бывшего преступника. Его прежняя родина, делая запрос во Францию, скорей всего получит благопристойный ответ, что такой человек на французской территории не числится.
Свой первый контракт легионер заключает сроком на пять лет, дальше по желанию. Во Франции денег платят немного – не больше тысячи долларов в месяц, поэтому все рвутся в далекие края, где стоит французская армия и где зарплата гораздо выше, – на Корсику (там еще шатается тень Наполеона), на Таити, в Гвиану. Самая высокая оплата в Джибути – около 4000 долларов в месяц. Жилье и питание практически бесплатно. На каждого солдата заводится счет в банке. Три года легионер не имеет ни имени, ни паспорта, ни гражданства. Позже он может подать на так называемую "ратификацию" и получить обратно свой старый паспорт и вид на жительство во Франции. После пяти лет службы ему "светит" французский паспорт (в лучшем случае!). Собственно, ради нового гражданства в легион и ринулось множество русских. Кстати, при его получении можно поменять три буквы в своей фамилии, или если фамилия значимая (типа Петухов, Зайцев, Баранов), просто перевести ее на французский.
В течение пяти лет легионер не имеет права жениться и владеть собственной машиной. После пяти лет различные послабления. Если солдат решает вернуться к мирной жизни, легион оплачивает ему год учебы по выбранной специальности. После восьми лет службы особо отличившимся легионерам полагается премия в размере 24 месячных окладов. Это нечто вроде большого спасибо. На пенсию легионер может выйти после 15 лет службы. В какой бы стране мира он ни находился, ему будет "капать" на специальный счет ежемесячно тысяча долларов.
Идеологи иностранного легиона выдвинули лозунг: "Легион – это большая семья", который должен исцеляющим бальзамом лечь на опаленную душу солдата. И подарки на рождество, и совместные праздники, и бесплатные дома отдыха для солдат на берегу Средиземного моря, – все это должно создавать иллюзию защищенности от остального мира. Есть даже дом для престарелых легионеров и инвалидов. Те, кто не хочет провести остаток своих дней, шатаясь из кабака в кабак, отправляются туда, на юг Франции, в одно из винограднейших мест на земле. Там, в тишине, бывшие товарищи по оружию рассказывают друг другу были и небылицы из легионерской жизни, давят виноград и делают знаменитое легкое легионерское вино.
Кто они?
Стричь всех солдат под одну гребенку по меньшей мере глупо. В выплавку легионерской расы брошены как попало самые разнообразные элементы хорошего и плохого качества. Общество весьма пестрое – есть закоренелые убийцы с идеалами свиней, людоедов и беглых каторжников, есть чистенькие университетские мальчики, из чьих голов еще не выветрилась книжная пыль, есть подлинные авантюристы, которым в обычной жизни нечем дышать, и незаурядные мошенники, временно сменившие слишком яркую окраску на защитный легионерский цвет, есть просто молодые мужчины, все в синяках от ударов судьбы, предпочитающие молчание и действие словам. У многих наемников за спиной жизнь, разгромленная тысячью случайностей, поэтому между собой солдаты говорят только о настоящем. Николай Н., харьковский хлопец, с тоской вспоминает о своей веселой жизни типичного "братка из бригады". Коля был первым парнем на деревне – рэкетиром, выбивающим деньги из незадачливых коммерсантов, должников братвы. Все было его – золотые цепи, рестораны, девки. Однажды, "вышибая" деньги из очередной жертвы при помощи утюга, он переусердствовал, а жертва возьми да и подай на него в суд за нанесение тяжких телесных повреждений. Коле пришлось в спешном порядке покинуть родину, поскольку на него завели уголовное дело. "Да не жег я его сильно, – оправдывается он. – Так, припугнул немножко утюгом. Ну, голову, правда, мы ему разбили и руку, кажется, сломали. Но я же был только исполнителем, мое дело сторона, "бригада" приказ дала – надо исполнять".
– А ты что, ловишь кайф, когда мучаешь кого-нибудь?
– Если честно, ловлю. Все мы садисты в душе. Вот ты, например, любишь давить тараканов?
– А то как же! Они мне жить мешают.
– Ни хрена они тебе не мешают. Просто тебе нравится их по стенке тапочкой размазывать чем таракан виноват? Тоже жить хочет. Просто у тебя размаху не хватает людей давить.
– А у тебя хватает?
– Помучить всегда приятно, даже когда любишь. Вот у меня кошка жила, я ее так любил, что схвачу бывало и начну душить, а потом всю заласкиваю.
– А что ты сказал в легионе, когда приехал?
– Сказал, что задолжал денег и спасаюсь от кредиторов. И вот что интересно.
Следом за мной в легион приехал мой дружок, тоже "браток". Так его не взяли. Он назвал тот же город, что и я. Видать, начальство в легионе решило, что он за мной гонится. Вот и не приняли парня, меня прикрывали.
Коле скучно в легионе, здесь он не крутой, а просто один из многих. Негде развернуться. Здесь, если на кого наедешь, мигом голову отвернут.
– Ты думаешь, я в легионе задержусь? Не-а. Подожду пару лет, пока все на родине утихнет, и дезертирую. Я как только свои первые семь тысяч долларов заработал, сразу отослал их тому мужику, который на меня "заяву" накатал. Чтобы он дело прикрыл. И потом – у меня дома невеста. Я к ней в отпуск поеду.
– Сомневаюсь, что она тебя ждет. Впрочем, если ты ей утюгом пригрозил…
– Что ты! Я женщин никогда не бил. Правда, Один раз было. (При этом воспоминании Колино лицо мрачнеет.) Но все, с этим покончено. Посмотри, что я везу невесте в подарок.
Коля открывает небольшой футляр – на черном бархате переливается золотое колье и браслет изумительно тонкой работы.
– Пять тысяч долларов, – хвастается Коля. – Как ты думаешь, ей понравится?
– Конечно. Только я не пойму, как ты собираешься ехать в отпуск. У тебя же нет документов.
– Проще пареной репы. Приеду во Францию, выясню, кто из хохлов поступил в легион недавно, приду в украинское посольство и назовусь его фамилией. Скажу, что потерял паспорт. Мне выдадут справку, и я махну на родину. Обратно границу можно перейти нелегально.
Вкус к нелегальщине у легионеров в крови. Бывший военный Вася Н. добирался из Владивостока до самой Франции автостопом без денег и документов, по дороге добывая себе пропитание плутовством. Он умудрился нелегально перейти три границы! За такой подвиг его приняли в легионе с распростертыми объятиями.
Наемники – люди столь деликатной профессии, что фальшивый паспорт или переход границы без документов входят в нормальные правила игры. Закон о наемничестве, принятый в России, странах СНГ и Прибалтики, грозит легионерам семью годами тюрьмы. Женя С, гражданин Белоруссии, когда-то закончивший русское военное училище, переходил немецко-польскую границу глубокой ночью, лесом. "А какие тут проблемы! – рассказывает он. – Взял бутылку водки и пошел себе не спеша. К утру вышел из леса". – "А как ты определил, что это Польша? Там что, специально написано для таких, как ты?" – "Н знаю. На глазок определил. Вроде Польша. Там я прямиком в посольство за справкой о потере паспорта и домой в Белоруссию, в отпуск". – "А почему не в Германии?" – "Там порядки строже".
Женя награжден Крестом иностранного легиона за храбрость. "А, ерунда! – отмахивается он. – В 1997 году в республике Чад была очередная революция, Франция поддерживала законное правительство. На гражданский митинг приехали два француза утихомирить народ. И кто-то из толпы расстрелял их в упор. Они упали в двухстах метрах от меня". – "И что ты сделал?" – "Как что? Выполнил приказ. Взял автомат и стал стрелять по толпе". – "Но ведь там были мирные граждане!" – "Какие к черту мирные?! Ты что, в такой ситуации будешь выяснять, кто есть кто? Ты испытываешь шок и мочишь куда придется. Это же не боевик, а реальная жизнь. В состоянии шока даже снайпера рука подводит. Честно говоря, я бы не хотел вновь оказаться там".
В отличие от Жени, двадцатитрехлетний Славик из Рязани рвется в бой. У Славы открытые и ясные, как у ребенка, глаза, улыбка ангела и внешность переодетой девочки. Но у этого хорошенького щенка с волчьим оскалом за плечами Чечня и служба в войсках ООН в Югославии (куда он попал за то, что накопал комбату два мешка картошки на даче в качестве взятки). "Знаешь, мне все равно, в кого стрелять, платили бы деньги. Я рожден быть солдатом удачи, – говорит он. – Если мне в России в отпуске кто-нибудь предложит "хлопковое дело", возьмусь не глядя". – "Что это значит?" – "Ну, "хлопнуть" кого-нибудь за деньги. Многим легионерам, приехавшим в отпуск домой, братва делает заказы. А что? Удобно. Приехал человек, сделал свое дело и укатил обратно в легион. Главное, остерегаться крупных денежных заказов. Чем больше денег тебе предлагают за убийство, тем больше вероятность, что тебя самого уберут после исполнения заказа. Что ты смотришь на меня такими глазами? Здесь все не цветочки.
Знаешь, в университете я проходил курс по психологии и теперь часто ловлю кайф, срывая с людей маски. Был тут один мужик из Латвии, уверял меня, что по специальности он пекарь. "Ну, ладно, – думаю, – пекарь так пекарь". Только взгляд у него был такой добрый, ну впрямь как у булочника, и руки такие, знаешь, только хлеб выпекать. Первый месяц он был пекарем, второй – пекарем, на третий месяц сказался мастером спорта по гребле. Я его ловил на мелких проколах и крутил, пока он не раскололся. Выяснилось, что человек был профессиональным убийцей на службе КГБ с 85-го по 90-й год, рубил людей саперной лопаткой в местах конфликтов – в Ашхабаде, Баку, Тбилиси. В легионе чуть не насмерть забил нескольких капралов, пытавшихся его поставить на место. Его сразу зауважали". Слава – парень с хорошей кровью, пустившийся в жизнь, как охотник за дичью. Он из тех, кто предпочитает преступление дрянному бессилию и все время ищет случая сорваться с невидимой цепи. "Мне нужно ощущение командира в жизни, иначе я наделаю глупостей, – говорит он. – Если бы я делал себе татуировку, то выбрал бы кленовый лист, что значит "оторванный от семьи". Я рад, что я в легионе. Не могу сидеть в России. Там ты сегодня король и ездишь на "Мерседесе", а завтра случайный "отморозок" пырнет тебя ножом в подъезде. Ты даже "мама" сказать не успеешь. Легион учит тебя защищаться. Я люблю выматывающие условия, я рвался в самое трудное место – в парашютный полк на Корсике. Жестокая школа для волков. Но попал в Джибути. Мне плевать на смерть, главное, что я испытываю сейчас. Поверь мне, что когда ты проходишь труднейшую полосу препятствий и бросаешься в изнеможении на раскаленный песок, ты говоришь себе: "Я сделал это!", и это больше, чем оргазм".
"Я купил сегодня презервативы в городе", преданным голосом сказал мне Сергей. Далее случился конфуз. Он попытался натянуть презерватив на свой член, резинка звонко лопнула. $ начала хохотать самым вульгарным образом. "Они малы! – в отчаянии воскликнул он. – Чертовы тайские презервативы! Я пойду в город за новыми!" – "Иди, милый, с богом!" Он ушел в непроглядную темноту и тропический ливень. Где он будет искать презервативы в два часа ночи в провинциальном городке? Черт его знает! Я закрыла за ним дверь, легла в постель и головокружительно полетела в бездонную пропасть. Уже сквозь сон я слышала, как трезвонит телефон, как кто-то ломится в мою дверь, но мне уже было все равно. День седьмой. В семь утра меня заставило подняться только чувство самодисциплины. Я спустилась к завтраку, внешне пристойная. "Я вообще удивляюсь, как ты держишься на ногах, – вместо приветствия заметил Костя. – И это после бутылки виски". У меня не было сил отвечать.
Во время завтрака на нас упал стол со всей посудой и продуктами. Я смеялась до колик. Глядя на бесформенные, проспиртованные лица моих спутников, я думала, что все мы играем в театре абсурда. Днем беспрерывно куда-то едем, Ночью шляемся по борделям, спим по два-три часа в сутки, и все это называется съемками Фильма. Сегодняшний день не исключение. Мы опять летим в крохотный городок Мэхонгсон. Приехав в аэропорт, мы выяснили, что наш самолет улетел. Тенчай убежала скандалить и менять билеты, а мы отправились в бар пить пиво. Мы с Сергеем почти не реагируем друг на друга Вчера мы дошли до точки кипения, и теперь спад неминуем. Даже пиво не в силах пробудить наши эмоции. В Мэхонгсон мы вылетели только через пять часов на крохотном, фырчащем самолетике, который разве что крыльями не махал. Городок ~ занюханная дыра, зато отель великолепен. Здесь тихо и серьезно, как в заброшенной церкви. Бродит пара таких же, как мы, идиотов-постояльцев, закинутых сюда шутками причудницы-судьбы. В большом бассейне никто не плавает, в саду бьют фонтаны, а в искусственных водоемах плавают золотые рыбки. Здесь работает армия садовников в больших соломенных шляпах. Они разбирают веселую мешанину цветов на клумбах и гоняют ящериц с чистых дорожек.
Ребята уехали в очередную деревню снимать женщин с самыми длинными шеями на свете. Они с детства вытягивают их специальными кольцами длиной до метра. Я наотрез отказалась от поездки. Коротаю время около бассейна с книжкой в руках, ожидая мою маленькую командировочную семью.
Мысли разбегаются, книжка выскользнула из рук. Что за пустой, лишенный эмоций день! Вот вчера я жила по-настоящему, на грани внутреннего срыва. А сегодня от иллюзий одни кровоподтеки.
День восьмой. Вчера вечером я купила мальчика по имени Ра с мечтательными карими глазами, 25 лет, специалиста по массажу. В номере гостипины я разделась до трусиков и приготовилась к наслаждению, а ребята к съемке. Тайский массаж хорош тем, что его можно делать любыми частями тела. Ра предпочел его делать губами. Под его сверхчувствительными поцелуями я разогрелась на медленном огне желания, и когда он кисточкой от пудры принялся ласкать мои сокровенные места, я замурлыкала в чувственном экстазе. Разгоряченный Ра побежал в ванную подставить голову под холодный душ. Охлажденный, весь в капельках воды, он тем не менее заявил, что не хочет от меня денег, он желает, чтобы я расплатилась сексом. Услышать такое непрофессиональное заявление от профессионала – маленькая женская победа! Оказывается, и на таком навозе иногда расцветает любовь. Но спать с этим мальчиком не входило в мои планы. Я обратилась за помощью к моим приятелям, они всучили Ра деньги и вытолкали его из номера. Но мальчик не угомонился! Он заявил, что не уйдет из гостиницы и будет ночевать прямо здесь. Всю ночь меня будили его суматошные звонки. Его вкрадчивый голос вторгался в мои сны: "Могу я прийти к тебе в номер?" Я в панике бросала трубку.
Утром в аэропорту лицо Ра с тоскующими глазами казалось живым упреком. Ледяная белая женщина оставила у него в сердце ссадинку, ранку, которая будет ныть. Я поднималась в самолет с привкусом пепла во рту и чувством легкого сожаления. Легенда о тайском сексе рассыпалась в fipax. Таиланд с его узеньким влагалищем, маленьким членом, профессиональным равнодушием к сексу, давно уже ставшему только видом туризма, превратился в туалетную бумагу, которой пользуются в минуту нужды. Сказочный храм любви оказался на поверку скотным двором. Здесь действует хорошо отлаженная и смазанная машина секса, бесстрастная и беспощадная, а среди ярких декораций пляшут пресные люди-марионетки, которых дергает за ниточки один великий хозяин – деньги.
Армия любовников
На свете немного осталось легенд, сохранившихся во всей своей безусловной подлинности. Одна из них – французский иностранный легион. Орден авантюристов, отважная раса, не желающая буржуазно скоротать свой век, пираты без флага и родины. Легенда, гремучая, как сапоги со шпорами, – о братстве настоящих бывалых солдат, делающих настоящую мужскую работу.
С 1831 года в легионе оседали головорезы со всего мира. Их называли "псами войны". Легион имел особый статус и всегда был удобным средством для достижения политических целей. Франция снимала намордники со своих "псов" в минуту нужды и посылала их в далекие, по-звериному жгучие и жаркие земли – в Индокитай, Мадагаскар, Тунис, Марокко, Алжир, Чад, Заир-В пересохших, воспаленных, свербящих городах это самое колоритное сборище бандитов на свете сметало все на своем пути, резало и убивало, плюя на мораль и закон и повинуясь только одному – Приказу. Мальчики-солдаты с разбойничьей кровью в жилах силой брали смуглых и черных женщин и ошивались по кабакам, увязая в распутстве. Настоящая сага грабежей, разбоев и убийств. Молва гласила, что легионер даже в пустом доме найдет, с кем подраться.
Париж любит и ненавидит своих легионеров. Каждый год 14 июля, в день взятия Бастилии, парижанки взасос целуют в барах солдат в белых кепи и отдаются им в честь праздника совершенно бесплатно. "Мой легионер", – пела своим сексуальнейшим голосом Эдит Пиаф, а за ней эти слова нежно твердили тысячи женщин, заводя романы с легионерами и начисто забывая о том, что вот уже второе столетие легион вбирает в себя худшее отребье со всего света. Как осадок со дна стакана, если его сильно встряхнуть, мутит воду, так и две мировые войны, бесконечные революции поднимали со дна общества наемников всех стран, готовых за деньги пристроиться в любом теплом местечке.
Иностранный Легион – это перекресток на пути разных наций. Здесь сходятся представители 120 национальностей, и русских с каждым годом прибывает все больше и больше. Строго говоря, это не первая русская волна. После революции легион пополнился белыми офицерами-эмигрантами, оставшимися без куска хлеба, и казаками, из которых сформировали нечто вроде полка. До чина генерала дослужился приемный сын Максима. Горького Зиновий Пешков, чье имя теперь занесено в
"золотой" список легиона. После Второй мировой войны в легион прибыли бывшие полицаи всех национальностей из СССР. Их принимали вместе с немцами-эсэсовцами и солдатами и офицерами национальных дивизий СС "Литва", "Латвия", "Эстония". Легион не брезговал никем. После развала Союза уроженцы СССР хлынули в иностранный легион в погоне за миражем удачи. Чем больше на территории бывшей советской империи возникало локальных конфликтов и войн, тем больше забубенных головушек из России, стран СНГ и Прибалтики сдавалось в призывные пункты во Франции. Кто они, эти русские мальчики? Каким ветром их занесло в иностранный легион? Чтобы познакомиться с "новыми русскими" легионерами, я отправилась в крохотную африканскую страну Джибути, где находятся военные базы Франции.
Знакомство
Джибути иногда называют "государством одного города" (небольшие полудикие поселения, разбросанные в пустыне вокруг столицы не в счет). Эту бывшую колонию Франции, одно из самых жарких мест на земле, где температура летом достигает 50 градусов при 100% влажности, моряки метко окрестили "сучий угол". Неплохое местечко для жестких и тертых.
Еще в самолете я познакомилась с молодым французским офицером по имени Эрик, который посоветовал мне искать легионеров в барах. "Помочь я тебе не могу, – объяснил он. – Между французской армией и французским легионом – вражда не на жизнь, а на смерть. Видишь эти шрамы? – Эрик закатал рукава, обнажая загорелые руки, исчерченные белыми полосками недавних шрамов. – Это февральская драка в "Кафе де Пари" в Джибути между 25 легионерами и 10 французами. Дрались бутылками, я весь был в порезах от стекол". (Позже отчет об этой драке я услышала в несколько иной версии – 10 легионеров против 25 французов.)
Первую порцию виски в Джибути я выпила именно в "Кафе де Пари" с русским легионером, капрал-шефом Сергеем, очень выдержанным молодым мужчиной, постоянно путающим французские и русские слова. Если б не военная выправка и великолепная фигура, я бы приняла его за классического петербургского интеллигента, только очки на нос осталось нацепить. "Я не типичный легионер, – оправдывался он, прихлебывая "бурбон". – Бордели, девицы, пьянки – все в прошлом. Не хочу вспоминать. Теперь я женат на француженке и сам гражданин Франции. Я зарабатываю в легионе деньги – и точка. Я писарь по своей природе, мое дело – бумажки заполнять. Хочешь посмотреть настоящих легионеров, поехали в казармы. Только особо не высовывайся из машины, а то мне "нагорит". (Забегая вперед, скажу, что Сергею таки "нагорело", – нас застукал какой-то шустрый офицер.) Военный гродок больше походил на образцовый пионерский лагерь – все чистенько, прилизано, фонарики горят, травка на газонах подстрижена, в буфете продают гамбургеры. И солдаты все чистенькие – в шортах, белых гольфиках и кепках, похожих на белые кастрюли. И в кондиционированных казармах все куда как благо- пристойно, исключая туалеты, обклеенные "порнухой".
Я была в скромном белом платье, но если бы с неба спустился белый ангел, говорящий по-русски, он имел бы меньший успех. В казармах русские легионеры быстро "сообразили" несколько бутылок вина. А "полировать" вино "Джеком Дэниэлсом" поехали в бары, которые к ночи были битком набиты легионерами и черными проститутками, красивыми зверьками с пуговичными глазами, как у плюшевых мишек. В барах стоял легкий запах того чистого пота, которым потеют только здоровые чистые мужские тела после работы под солнцем. Мальчишки оказались хоть куда! Натренированы до пика физической формы, сложены, как гладиаторы, пьяны в дымину. Сил не было смотреть на их загорелые гигантские ляжки с узлами мощных мускулов, обтянутые короткими шортами. Попадались, правда, чистые гориллы, в основном польского происхождения, – с гипертрофированными грудными клетками, огромными, словно вздутыми, бицепсами и мощными, как бревна, руками. Такими руками запросто можно порвать пасть крокодилу. Стань у такого молодца на пути – и он расшибет тебе голову бронированным кулаком.
"Ну что, пора пыхнуть. Как ты относишься к травке?" – "Отлично, хорошо, замечательно!" Что я могла еще ответить? Марихуана здесь – символ хорошего знакомства, а, видит Бог, я нуждалась в хороших знакомствах. С "травкой" дело обстоит просто, ее покупают у таксистов, которые рискуют за это тремя годами тюрьмы Потом нанимается такси, и курильщики катаются вдоль берега Красного моря, "давя косяк" и медленно приходя в приятное расположение духа. "Теперь контрольная сигарета", – поучал меня мой новый знакомый-легионер. "Что это значит?" – "Если после обычной сигареты тебя
"вставит", значит, "трава" была качественной". "Вставило" так, что до гостиницы меня тащили почти волоком.
Через день русские легионеры вынесли мне вотум недоверия. Версий моего появления в Джибути было три, одна другой хлеще. Люди осторожные предположили, что я действую по заданию ФСБ – под видом журналистки собираю информацию о французской армии и русских наемниках. Бывшие "братки" решили, что я агент русской мафии – ищу людей, задолжавших "братве" огромные деньги, или киллеров, которые прячутся в легионе. Но самой популярной оказалась версия, что я – проститутка, исследующая новый район для русских путан. Приятно, черт побери, быть шпионкой, проституткой и мафиози в одном лице! Если бы в казармах ретивые поклонники "СПИД-ИНФО" случайно не нашли бы зачитанную до дыр (в буквальном смысле!) старую газету с моей статьей и фотографией, плохи были бы мои дела. И все равно, нежное, как шепот, недоверие сопровождало меня до конца поездки.
Как попадают в легион
*
Во Франции существует 18 призывных пунктов, куда могут сдаться молодые мужчины в возрасте от 18 до 35 лет, иногда, в виде исключения, до 40 лет. И битые волки, и совсем юные волчата. Как только человек переступает порог призывного пункта, у него первым делом отбирают паспорт и гражданскую одежду, потом его кормят и одевают в форму. Если он болен венерическими заболеваниями, его вылечат. С этого момента ему начинает капать пусть небольшое, но жалованье. Если у человека нет никаких документов, его фотографируют, берут отпечатки его пальцев и делают запрос в Интерпол. Главное, чтобы будущий легионер не засветился в Интерполе, от остальных мелочей легион отмажет.
Далее к работе приступает местное "гестапо", – вполне доброжелательные, спокойные люди ведут многодневные допросы через переводчика (большинство наемников не говорит по-французски). Эта система психологических опросов ставит целью выявить наиболее слабые места в "легенде" наемников и их способность лгать. Никто не питает иллюзий насчет того, что будущие легионеры – мальчики из церковного хора. У каждого за спиной прошлое, иногда такое, что земля горит под ногами. Человек спасается бегством и приходит в иностранный легион, выкладывая первую попавшуюся историю, часто такую же далекую от реальности, как солнце от земли. Ему верят или делают вид, что верят, но каждый день задают одни и те же вопросы. Человек расслабляется и рано или поздно, если он лжет, он допустит ошибку.
Бывают идиоты, патологические лжецы или люди, настолько запуганные прошлым, что на элементарный вопрос: "Болел ли у вас когда-нибудь живот?" – категорически отвечают "нет". Это задача военных психологов решать, что кроется за попыткой солгать и какие пробелы есть в официальной истории наемника. Чем руководствуются кадровики при отборе легионеров, не знает никто, но конкурс составляет приблизительно четыре человека на место. Те, кто не прошел, получают небольшую зарплату за истекшее время, которой обычно хватает на обратный билет домой.
После медицинского осмотра, проверки умственных способностей и трех-четырех месяцев испытательного срока новичка могут зачислить в легион. С этого момента ему прощаются все его прежние грехи. Человек попросту исчезает, становится анонимом. В компьютер вводят его новое имя ("погоняло" – на языке русских легионеров), новую дату рождения, иногда изменяют национальность. Например, французы не имеют права вступить в иностранный легион, им, как правило, пишут другую национальность – канадец, бельгиец или швейцарец. Французские бомжи ("клошары") иногда приходят в легион перезимовать, подкормиться, потом они успешно дезертируют. Люди, которым нечего скрывать, те, кого привел в легион природный авантюризм или нищета, обычно сохраняют свое прежнее имя из какого-то странного суеверия.
Но кем бы ни был в прошлой жизни иностранный наемник – бомжем, убийцей, насильником или мошенником, легион никогда его не выдаст. Никто не может вычислить бывшего преступника. Его прежняя родина, делая запрос во Францию, скорей всего получит благопристойный ответ, что такой человек на французской территории не числится.
Свой первый контракт легионер заключает сроком на пять лет, дальше по желанию. Во Франции денег платят немного – не больше тысячи долларов в месяц, поэтому все рвутся в далекие края, где стоит французская армия и где зарплата гораздо выше, – на Корсику (там еще шатается тень Наполеона), на Таити, в Гвиану. Самая высокая оплата в Джибути – около 4000 долларов в месяц. Жилье и питание практически бесплатно. На каждого солдата заводится счет в банке. Три года легионер не имеет ни имени, ни паспорта, ни гражданства. Позже он может подать на так называемую "ратификацию" и получить обратно свой старый паспорт и вид на жительство во Франции. После пяти лет службы ему "светит" французский паспорт (в лучшем случае!). Собственно, ради нового гражданства в легион и ринулось множество русских. Кстати, при его получении можно поменять три буквы в своей фамилии, или если фамилия значимая (типа Петухов, Зайцев, Баранов), просто перевести ее на французский.
В течение пяти лет легионер не имеет права жениться и владеть собственной машиной. После пяти лет различные послабления. Если солдат решает вернуться к мирной жизни, легион оплачивает ему год учебы по выбранной специальности. После восьми лет службы особо отличившимся легионерам полагается премия в размере 24 месячных окладов. Это нечто вроде большого спасибо. На пенсию легионер может выйти после 15 лет службы. В какой бы стране мира он ни находился, ему будет "капать" на специальный счет ежемесячно тысяча долларов.
Идеологи иностранного легиона выдвинули лозунг: "Легион – это большая семья", который должен исцеляющим бальзамом лечь на опаленную душу солдата. И подарки на рождество, и совместные праздники, и бесплатные дома отдыха для солдат на берегу Средиземного моря, – все это должно создавать иллюзию защищенности от остального мира. Есть даже дом для престарелых легионеров и инвалидов. Те, кто не хочет провести остаток своих дней, шатаясь из кабака в кабак, отправляются туда, на юг Франции, в одно из винограднейших мест на земле. Там, в тишине, бывшие товарищи по оружию рассказывают друг другу были и небылицы из легионерской жизни, давят виноград и делают знаменитое легкое легионерское вино.
Кто они?
Стричь всех солдат под одну гребенку по меньшей мере глупо. В выплавку легионерской расы брошены как попало самые разнообразные элементы хорошего и плохого качества. Общество весьма пестрое – есть закоренелые убийцы с идеалами свиней, людоедов и беглых каторжников, есть чистенькие университетские мальчики, из чьих голов еще не выветрилась книжная пыль, есть подлинные авантюристы, которым в обычной жизни нечем дышать, и незаурядные мошенники, временно сменившие слишком яркую окраску на защитный легионерский цвет, есть просто молодые мужчины, все в синяках от ударов судьбы, предпочитающие молчание и действие словам. У многих наемников за спиной жизнь, разгромленная тысячью случайностей, поэтому между собой солдаты говорят только о настоящем. Николай Н., харьковский хлопец, с тоской вспоминает о своей веселой жизни типичного "братка из бригады". Коля был первым парнем на деревне – рэкетиром, выбивающим деньги из незадачливых коммерсантов, должников братвы. Все было его – золотые цепи, рестораны, девки. Однажды, "вышибая" деньги из очередной жертвы при помощи утюга, он переусердствовал, а жертва возьми да и подай на него в суд за нанесение тяжких телесных повреждений. Коле пришлось в спешном порядке покинуть родину, поскольку на него завели уголовное дело. "Да не жег я его сильно, – оправдывается он. – Так, припугнул немножко утюгом. Ну, голову, правда, мы ему разбили и руку, кажется, сломали. Но я же был только исполнителем, мое дело сторона, "бригада" приказ дала – надо исполнять".
– А ты что, ловишь кайф, когда мучаешь кого-нибудь?
– Если честно, ловлю. Все мы садисты в душе. Вот ты, например, любишь давить тараканов?
– А то как же! Они мне жить мешают.
– Ни хрена они тебе не мешают. Просто тебе нравится их по стенке тапочкой размазывать чем таракан виноват? Тоже жить хочет. Просто у тебя размаху не хватает людей давить.
– А у тебя хватает?
– Помучить всегда приятно, даже когда любишь. Вот у меня кошка жила, я ее так любил, что схвачу бывало и начну душить, а потом всю заласкиваю.
– А что ты сказал в легионе, когда приехал?
– Сказал, что задолжал денег и спасаюсь от кредиторов. И вот что интересно.
Следом за мной в легион приехал мой дружок, тоже "браток". Так его не взяли. Он назвал тот же город, что и я. Видать, начальство в легионе решило, что он за мной гонится. Вот и не приняли парня, меня прикрывали.
Коле скучно в легионе, здесь он не крутой, а просто один из многих. Негде развернуться. Здесь, если на кого наедешь, мигом голову отвернут.
– Ты думаешь, я в легионе задержусь? Не-а. Подожду пару лет, пока все на родине утихнет, и дезертирую. Я как только свои первые семь тысяч долларов заработал, сразу отослал их тому мужику, который на меня "заяву" накатал. Чтобы он дело прикрыл. И потом – у меня дома невеста. Я к ней в отпуск поеду.
– Сомневаюсь, что она тебя ждет. Впрочем, если ты ей утюгом пригрозил…
– Что ты! Я женщин никогда не бил. Правда, Один раз было. (При этом воспоминании Колино лицо мрачнеет.) Но все, с этим покончено. Посмотри, что я везу невесте в подарок.
Коля открывает небольшой футляр – на черном бархате переливается золотое колье и браслет изумительно тонкой работы.
– Пять тысяч долларов, – хвастается Коля. – Как ты думаешь, ей понравится?
– Конечно. Только я не пойму, как ты собираешься ехать в отпуск. У тебя же нет документов.
– Проще пареной репы. Приеду во Францию, выясню, кто из хохлов поступил в легион недавно, приду в украинское посольство и назовусь его фамилией. Скажу, что потерял паспорт. Мне выдадут справку, и я махну на родину. Обратно границу можно перейти нелегально.
Вкус к нелегальщине у легионеров в крови. Бывший военный Вася Н. добирался из Владивостока до самой Франции автостопом без денег и документов, по дороге добывая себе пропитание плутовством. Он умудрился нелегально перейти три границы! За такой подвиг его приняли в легионе с распростертыми объятиями.
Наемники – люди столь деликатной профессии, что фальшивый паспорт или переход границы без документов входят в нормальные правила игры. Закон о наемничестве, принятый в России, странах СНГ и Прибалтики, грозит легионерам семью годами тюрьмы. Женя С, гражданин Белоруссии, когда-то закончивший русское военное училище, переходил немецко-польскую границу глубокой ночью, лесом. "А какие тут проблемы! – рассказывает он. – Взял бутылку водки и пошел себе не спеша. К утру вышел из леса". – "А как ты определил, что это Польша? Там что, специально написано для таких, как ты?" – "Н знаю. На глазок определил. Вроде Польша. Там я прямиком в посольство за справкой о потере паспорта и домой в Белоруссию, в отпуск". – "А почему не в Германии?" – "Там порядки строже".
Женя награжден Крестом иностранного легиона за храбрость. "А, ерунда! – отмахивается он. – В 1997 году в республике Чад была очередная революция, Франция поддерживала законное правительство. На гражданский митинг приехали два француза утихомирить народ. И кто-то из толпы расстрелял их в упор. Они упали в двухстах метрах от меня". – "И что ты сделал?" – "Как что? Выполнил приказ. Взял автомат и стал стрелять по толпе". – "Но ведь там были мирные граждане!" – "Какие к черту мирные?! Ты что, в такой ситуации будешь выяснять, кто есть кто? Ты испытываешь шок и мочишь куда придется. Это же не боевик, а реальная жизнь. В состоянии шока даже снайпера рука подводит. Честно говоря, я бы не хотел вновь оказаться там".
В отличие от Жени, двадцатитрехлетний Славик из Рязани рвется в бой. У Славы открытые и ясные, как у ребенка, глаза, улыбка ангела и внешность переодетой девочки. Но у этого хорошенького щенка с волчьим оскалом за плечами Чечня и служба в войсках ООН в Югославии (куда он попал за то, что накопал комбату два мешка картошки на даче в качестве взятки). "Знаешь, мне все равно, в кого стрелять, платили бы деньги. Я рожден быть солдатом удачи, – говорит он. – Если мне в России в отпуске кто-нибудь предложит "хлопковое дело", возьмусь не глядя". – "Что это значит?" – "Ну, "хлопнуть" кого-нибудь за деньги. Многим легионерам, приехавшим в отпуск домой, братва делает заказы. А что? Удобно. Приехал человек, сделал свое дело и укатил обратно в легион. Главное, остерегаться крупных денежных заказов. Чем больше денег тебе предлагают за убийство, тем больше вероятность, что тебя самого уберут после исполнения заказа. Что ты смотришь на меня такими глазами? Здесь все не цветочки.
Знаешь, в университете я проходил курс по психологии и теперь часто ловлю кайф, срывая с людей маски. Был тут один мужик из Латвии, уверял меня, что по специальности он пекарь. "Ну, ладно, – думаю, – пекарь так пекарь". Только взгляд у него был такой добрый, ну впрямь как у булочника, и руки такие, знаешь, только хлеб выпекать. Первый месяц он был пекарем, второй – пекарем, на третий месяц сказался мастером спорта по гребле. Я его ловил на мелких проколах и крутил, пока он не раскололся. Выяснилось, что человек был профессиональным убийцей на службе КГБ с 85-го по 90-й год, рубил людей саперной лопаткой в местах конфликтов – в Ашхабаде, Баку, Тбилиси. В легионе чуть не насмерть забил нескольких капралов, пытавшихся его поставить на место. Его сразу зауважали". Слава – парень с хорошей кровью, пустившийся в жизнь, как охотник за дичью. Он из тех, кто предпочитает преступление дрянному бессилию и все время ищет случая сорваться с невидимой цепи. "Мне нужно ощущение командира в жизни, иначе я наделаю глупостей, – говорит он. – Если бы я делал себе татуировку, то выбрал бы кленовый лист, что значит "оторванный от семьи". Я рад, что я в легионе. Не могу сидеть в России. Там ты сегодня король и ездишь на "Мерседесе", а завтра случайный "отморозок" пырнет тебя ножом в подъезде. Ты даже "мама" сказать не успеешь. Легион учит тебя защищаться. Я люблю выматывающие условия, я рвался в самое трудное место – в парашютный полк на Корсике. Жестокая школа для волков. Но попал в Джибути. Мне плевать на смерть, главное, что я испытываю сейчас. Поверь мне, что когда ты проходишь труднейшую полосу препятствий и бросаешься в изнеможении на раскаленный песок, ты говоришь себе: "Я сделал это!", и это больше, чем оргазм".