Асприн Роберт Линн. Истории таверны "Распутный единорог"

- Мне нужно быстренько рассказать тебе кое-что. Должен сказать тебе,
Альтен, я не настоящий Культяпка. Я появился здесь, потому что мое тело в
тот час, когда луна находилась в своей последней фазе, приняло ту форму, в
которой сейчас я предстаю перед тобой, и ко мне явился некий гость,
который объяснил, что это мое перевоплощение имеет отношение к тебе.
За этим последовало долгое объяснение. Достаточно долгое для того,
чтобы вызвать в душе Альтена множество разнообразных чувств. В первую
очередь, конечно, изумление. Далее возникло множество вопросов,
порождающих новые вопросы. И, наконец, интуитивно прозрение и примирение.
Он до сих пор не отпил из своей кружки, которую держал в руке, и
поэтому, подняв ее, сказал:
- За настоящего Культяпку, кем бы он ни был! - После этих слов он,
все еще погруженный в размышления о том, что все-таки он должен извлечь
для себя из этого разговора, сначала отпил немного пива из кружки, затем
осушил ее залпом и поставил на стол. При этом он обратил внимание, что его
собеседник не поддержал этот тост.
С несчастным видом ненастоящий Культяпка сказал:
- Внутреннее мое чувство подсказывает мне, что настоящий Культяпка
находится где-то в очень странном месте. При этом не совсем ясно, мертв ли
он, хотя он и был убит.
Тут вновь поднял кружку Сталвиг.
- В таком случае выпьем за здоровье ясновидящего Инаса Йорла,
который, кажется, старается подружиться со мной.
На этот раз кружка другого мужчины поднялась, и из нее был отпит один
глоток пива.
- Мне кажется, - сказал он, - никто не может отказаться выпить за
себя самого, и сделаю я это из лучших побуждений.
И вновь заметались и смешались мысли в голове у Сталвига, мучительно
пытавшегося разобраться в том, что этим было сказано и как это следует
понимать.
- Инас, - пробормотал он, - какое отношение ко мне имеет твое
пребывание в облике Культяпки?
Его собеседник, казалось, задремал.
- Слушай меня внимательно, - раздался голос Культяпки. - Богиня
Азиуна явилась мне в тот момент, когда я испытывал свои способности к
перевоплощению, и просила передать тебе это послание. До наступления
темноты ты должен вернуться домой. А вечером ни один мужчина ни под каким
видом не должен попасть в твой дом. Не пускай в дом никого, кто хотя бы
внешне напоминает мужчину, как ни умолял бы он об оказании врачебной
помощи, сколько, бы золотых монет он ни предлагал тебе за это. Всех
пациентов мужского пола сегодня вечером ты должен направлять к другим
лекарям.
Они выпили и за это, не скрывая и громко выражая свое удивление. И,
конечно, как давнишние обитатели Санктуария, они еще раз подробно обсудили
эту историю Азиуны. Историю о том, как однажды Вашанка узнал, что она, его
сестра, вместе с десятью его братьями задумала убить бога-отца Саванкалу.
После чего Вашанка в страшном гневе поубивал всех своих братьев, а сестре
уготовил наихудшую участь. Против ее воли он заставил ее стать своей
наложницей. И, говорят, ветры начинают выть именно тогда, когда в
очередной раз принуждают Азиуну к жестокой расплате за ее преднамеренное
предательство по отношению к своим родителям.
А теперь вот она спустилась с небес, чтобы предостеречь простого
смертного от происков своего жестокого брата, так издевающегося над ней.
- И все-таки, как ты, - спросил Сталвиг, к тому времени почти
полностью залпом осушивший вторую кружку пива и настроившийся поэтому на
философские рассуждения, - ты, умудренный опытом Инас Йорл, мог бы
объяснить, зачем это богине понадобилось предостерегать земное существо от
козней своего бога-брата-любовника?
- А потому, - прозвучало в ответ, - что она не только богиня, но и
просто женщина. А как хорошо известно всем мужчинам, женщины порой ведут
себя очень странно.
Припомнив кое-что из своего собственного опыта и слегка вздрогнув при
этом, Сталвиг согласно кивнул головой и сказал:
- Я так понимаю, что мы с тобой отлично провели время за выпивкой, и
думаю, что мне следует серьезно отнестись к твоему предупреждению и
поскорее уйти отсюда. Может быть, я тоже могу что-либо сделать для тебя?
Заплатить, например?
- Пусть тогда это будет бесплатный прием у тебя, когда вдруг одно из
моих воплощений занеможет.
- Только не сегодня вечером!
Поднявшись из-за стола, не очень уверенно чувствуя себя на ногах,
Сталвиг сумел все-таки улыбнуться собственной шутке.
- Нет, не сегодня, - согласился Культяпка и тоже поднялся. При этом
он быстро проговорил:
- Я провожу тебя до выхода, будто бы для того, чтобы попрощаться с
тобой. На самом деле я выйду вместе с тобой. И таким образом, Культяпка
исчезнет, на этот раз, возможно, навсегда.
- Сегодняшний день стал для него знаменательным, - сказал Сталвиг.
Взяв со стола третью, уже полупустую кружку, он произнес:
- За дух Культяпки, где бы он ни появился, с наилучшими пожеланиями!
Намеченный Инасом Йорлом план исчезновения осуществился с легкостью.
И как раз в тот момент, когда они выбирались из кабачка, у его дверей
появилась группа людей в военной форме под предводительством одного из
церберов. Мужчина средних лет с эффектной окладистой бородкой по имени
Квач сказал, обращаясь к Сталвигу:
- Слух дошел до Светлейшего Принца, что ты пьянствуешь здесь без
удержу. Поэтому он послал меня вместе с этими людьми за тем, чтобы
проводить тебя до дому.
Сталвиг обернулся, чтобы попрощаться с мнимым Культяпкой, но того не
было уже и в помине. Казалось, Квачу было понятно его недоумение.
- Он повернул за угол, - сказал он и показал рукой, куда. - Догнать
его?
- Нет, нет!
Оказалось, что никакого труда не составляет для человека,
обремененного тремя кружками пива, браво пройти вперед и зашагать рядом со
стражей на равных!
Да к тому же сказать речь:
- Меня все-таки удивляет, что Его Светлость проявляет столько
беспокойства из-за кого-то, чуждого ему как по происхождению, так и по...
религии. - Эти последние слова он произнес, явно чего-то опасаясь.
Квач же сохранил полную невозмутимость.
- Не моего ума это дело.
- Разумеется! - нахмурясь, продолжил Сталвиг. - Как и то, что
доставленный тобой к себе домой, я могу оказаться именно в том месте, где
всемогущему Вашанке легче всего будет отыскать меня.
Они шли по одной из улиц Лабиринта. Неожиданно появившаяся на их пути
развеселая компания заставила их потесниться. Поэтому, если бы Квач и
захотел сказать что-то в ответ, его слова пропали бы в шуме и гаме
многочисленной уличной толпы.
Когда, наконец, они выбрались из людского потока, Сталвиг продолжил
свои рассуждения:
- Так или иначе, мы не должны забывать, что у божественного Ильса
тысяча глаз. Что, надо думать, означает, что он способен видеть каждого и
в любой момент, где бы он ни находился. А вот в отношении Саванкалы, так
же, как и его сына Вашанки, ничего что-то не говорят о множестве глаз.
Поэтому можно предположить, что Вашанка не знает, что... - Испугавшись и
запутавшись, он замолчал. Уже ведь случилось так, что богиня Азиуна
добралась до Инаса Йорла со своим предостережением. И, ясное дело, ее
бог-брат-сожитель со своим ограниченным зрением не знал, что она сделает
это. - И все это в общей сложности, - неуклюже подытожил Сталвиг, -
похоже, касается только моей персоны, меня, которого угораздило навлечь на
себя гнев одного из могущественных существ.
Квач сохранял спокойствие.
- Не первый день живу на белом свете, - сказал он, - поэтому я,
пожалуй, смогу кое-что рассказать тебе и объяснить, чтобы ты мог оценить
всю серьезность своего положения.
Немного помолчав, он продолжил:
- Начать вмешиваться в дела и судьбы людские здесь, в Санктуарии,
всемогущие боги могут лишь по одной причине... Кто-то из людей сделал
что-то или повел себя не так, как полагается. Чем может "провиниться"
знахарь? Обманутая им женщина знатного рода? Оскорбление бога или жреца?
Не был ли повинен в таких грехах твой отец?
- Гм-м!.. - предался размышлениям Сталвиг.
В знак согласия он задумчиво, из стороны в сторону, как это было
принято в Санктуарии, покачал головой.
- Да, конечно, это не было случайным убийством. Убийца без особого
труда проник в закрытое помещение, совершил убийство и ушел, не взяв при
этом ничего из ценных вещей. Принимая во внимание то, что в этом городе
ежедневно совершаются убийства с целью ограбления, в случае убийства моего
отца, когда ценности остались нетронутыми, ничего другого не остается, как
сделать вывод о наличии некоего личного мотива. - И расстроенным тоном
добавил: - Должен признаться, что причина, по которой я, услышав его крик,
не прибежал сразу к нему на помощь, заключается в том, что у нас с ним был
уговор не вторгаться друг к другу в ночное время. Очень может быть, что то
была месть из-за какой-то знатной дамы.
В течение какого-то времени они молча шли, а затем офицер произнес:
- Я все-таки советовал бы тебе отказаться от расследования.
Квач сказал совершенно искренне:
- Вернись к своим обычным знахарским занятиям, а убийц пусть
разыскивает полиция.
На этот раз Сталвиг покачал головой вперед-назад, в знак несогласия.
И сказал несчастным тоном:
- Уж если сам Ильс является в вещем сне, недвусмысленно приказывая
мне выследить убийцу, то у меня просто нет выбора.
С бесстрастным выражением лица цербер сказал категоричным тоном:
- Не забывай, однако, что ваш Ильс оставил без помощи свой народ в
Санктуарии, допустив разрушение города полчищами почитателей другого
божества.
- Город был наказан за повсеместный разгул греха и бесчестия.
Сталвиг бездумно повторил при этом стандартные объяснения, которые
обычно давали жрецы Ильса:
- Вот когда мы чему-нибудь научимся на этом примере и искупим свои
грехи, тогда захватчики вынуждены будут уйти.
- Когда я уходил из дворца, - сказал Квач, - я что-то не заметил,
чтобы кто-нибудь из прислужников Принца укладывал его вещи. - И, пожав
плечами, продолжил: - Трудно даже представить себе, чтобы такой уход
произошел по этой причине, и я думаю, ты всерьез не возлагаешь надежду на
это. - Вдруг он резко оборвал себя: - О, да мы уже пришли! Ты там, внутри,
ведь в безопасности. Ну, а мы, конечно, осмотрим все вокруг, чтобы
убедиться в том, что никто здесь не притаился в темном углу.
Через некоторое время Сталвиг растроганно сказал им:
- Спасибо вам! - он проводил их взглядом, затем поднялся по лестнице.
Квач на прощанье оглянулся и вопросительно посмотрел на него, а Сталвиг
после этого тщательно запер и забаррикадировал дверь.
Вот он и на месте.
Был тихий вечер. Двое пациентов-мужчин и еще одна женщина постучались
к нему и попросили оказать им помощь. Не открывая дверь, используя
переговорную трубку, от отослал мужчин к Керду, приемная которого была на
той же улице. Они отнеслись к этому совершенно спокойно, и один за другим,
с некоторым интервалом во времени, ушли.
Услышав женский голос, Сталвиг засомневался. Это была его постоянная
пациентка, и платила она ему золотом. Тем не менее, он тоже отослал ее к
лекарю по имени Немце. Когда же она стала возражать, он, извинившись,
сослался на то, что съел что-то неподходящее и поэтому неважно себя
чувствует. Казалось, она приняла его извинения, и тоже ушла.
Вскоре после полуночи в дверь постучали в четвертый раз, и очень
нерешительно. Услышав шепот Иллиры, а это была она, Сталвиг вздрогнул и
затрепетал от возбуждения. Она сказала, что пришла, как они договорились с
ним утром.
Оживившийся Сталвиг открыл дверь и впустил ее в дом, провел в свою
спальню. И пока она возилась и шуршала своими бесчисленными юбками, он
снова старательно забаррикадировал дверь. Еще несколько минут
потребовалось для того, чтобы загасить все свечи и сбросить с себя одежду.
В полной темноте он юркнул в постель и улегся рядом с ней. Прижимаясь и
прикасаясь к ее обнаженному телу, он не испытывал чувства вины, не находя
ничего предосудительного в этом.
Всем в Санктуарии были известны правила игры. Каждая женщина здесь,
нравилось это ей или нет, была чьей-то любовницей. Каждый мужчина был сам
по себе, и использовал любую возможность, если подвернется случай. Правда,
существовали еще законы чести и совести. Но они не распространялись на
любовные отношения, спиртные напитки, а также на способ добывания средств
к существованию. Над всем господствовало право на сделку: купля-продажа.
Если представляется удобный случай, в уме мгновенно просчитываются
все возможные варианты его использования. Затем принимается жесткое
решение, проводится обсуждение условий сделки, предусматривающих
соблюдение интересов каждой из сторон - участников сделки. Таковы правила
игры.
Именно так и попала красавица Иллира в его объятия. Она сама решила,
что станет доступной для него в извечных отношениях между мужчиной и
женщиной, пока не случится что-нибудь и не помешает этому.
Видимо, исходя из того, что сделка состоялась, она принимала все как
должное. В темноте Сталвиг ясно почувствовал, что ее нагое тело полностью
отдано в его распоряжение. Со множеством легких телодвижений, волнующих
жестов и эмоций. Большинство женщин, которые расплачивались за прием у
него в постели, лежали рядом с ним, как ледяные статуи, в редких случаях
оживляясь немного в самом конце акта. После чего поспешно выскальзывали из
постели, одевались и затем, чуть ли не бегом, мчались по ступенькам вниз и
дальше в город.
С Иллирой все было иначе, особенно когда его ладони легко скользили
по ее коже. Сталвиг поймал себя на том, что думает о том огромном кузнеце,
который был ее постоянным любовником. Как-то трудно было представить себе
эту женщину, даже если она и была крупнее, чем ему казалось, лежащей внизу
под массивным телом великана. Хотя...
И вдруг он понял: он ощущал под собой на удивление сильные мускулы...
Не такая она уж и слабенькая, оказывается. И впрямь...
Продолжая планомерно заниматься любовью, Сталвиг вдруг понял, что
мысленно покачивает головой... Эти многоярусные юбки танцовщицы скрывают
далеко не хрупкую фигуру, и он с удивлением обнаружил, что на самом деле
Иллира была достаточно пухленькая. Совершенно очевидно, что эти юбки она
надевала для того, чтобы зрители не догадывались о том, что у нее
значительно более крупное тело, чем им казалось. Скрыть это от них не
составляло большого труда, ей, с ее таким юным и тонким личиком.
Не имеет значения. Она не из тех женщин, которые легко сдаются. Но
вот она здесь, и так активно ему отдается. Только интересно, почему такая
необычно теплая у нее кожа - будто у нее температура.
Он уже приближался к кульминационной точке, когда постепенно она
начала увеличиваться в размерах. Осознание того, что ее аппетитное тело
превращается в тело мифической Амазонки, вызвало в нем ощущение, будто из
мира сладких грез он попал в кошмарный сон.
Совершенно невероятное ощущение: он чувствовал под своим телом
женщину ростом не менее шести футов, а ее распростертые под ним бедра
оказались на целый фут шире, чем был он сам.
Он высказал сногсшибательное предположение:
- Иллира, что это?! Волшебный фокус? - В одно мгновение соскользнув с
нее, он с облегчением освободился от этого громоздкого женского тела.
Сполз на пол, встал на ноги.
И в этот самый момент вдруг вспыхнул необыкновенно яркий свет,
который залил всю комнату и озарил теперь уже сидевшую в постели странную,
невообразимых размеров нагую женщину.
Сияние это исходило от фигуры вошедшего в комнату огромного мужчины.
Он прошел через дверь, напрямую соединявшую комнату Альтена с комнатой
отца, когда тот еще был жив. Однако дверь эту Альтен собственноручно
наглухо забил, и уже давно. Но именно через нее сейчас проникла в спальню
Сталвига излучающая свет фигура. Одного только взгляда на нее было
достаточно, чтобы Сталвиг, весь охваченный ужасом и отчаянием, понял, что
на самом деле произошло: в облике огненного и слепящего глаза свечения
предстал перед ним сам бог Вашанка...
Когда до него, наконец, дошло это, он трясущимися от волнения руками
схватил свою палку-посох и тут же, как был, голышом, бросился к переходу,
который вел в теплицу.
Тем временем божество уже орало низким баритоном на сидящую на краю
постели обнаженную Амазонку. Она, в свою очередь, отвечала ему тем же, но
ее голос походил на мужской тенор. Разговор происходил на каком-то
непонятном языке.
В свое время Сталвигу довелось выучить примерно несколько сотен
наиболее часто встречающихся в диалектах распространенных на территории
Рэнканской Империи специальных медицинских терминов, И теперь, сумев
разобрать несколько донесшихся до его слуха и показавшихся ему знакомыми
слов, он, кажется все понял.
Это Вашанка сурово отчитывал Азиуну, принявшую облик женщины, за
неверность и измену. А она в ответ громко упрекала его самого в постоянных
изменах с земными женщинами.
Открытие это просто ошеломило Сталвига. Выходит, действительно, эти
небожители, как об этом было сказано в старых преданиях, имеют те же
физические потребности, что и люди. Физическое влечение к женщине.
Яростные перепалки. И даже, наверное, те же физиологические отправления
после приема пищи, что и у земных существ.
Но самым серьезным и важным в этой ситуации было, конечно, то, что
она, богиня, вступила в интимную связь с земным мужчиной...
"Вот и пойми, попробуй, женщину!.." - подумал Сталвиг.
Вот она, проклинающая себя за недостойную связь, униженная,
отчаявшаяся и несчастная, и при всем при том приревновавшая своего
бога-мужа-любовника, когда он, спустившись с небес, вступил в связь, точно
так же, как делали боги с незапамятных времен, с какой-то земной женщиной,
или с двумя, а может быть с тысячью!..
Тогда-то она и решила отыграться. Приняв облик земная женщины,
хитростью заманила в свои сети земного мужчину - в данном случае его,
Сталвига - а три с половиной года тому назад уложила в постель его отца.
Не так уж и трудно было сделать это в погрязшем в разврате Санктуарии.
И тогда ослепленный лютой ревностью убийца десятерых превратился в
убийцу одиннадцати - если, конечно, такие человеческие существа, как
Сталвиг-старший, принимаются у небожителей во внимание при подсчете.
Стоя в центре теплицы, Сталвиг с отчаянием думал о том, что сбежать
оттуда у него нет ни малейшей возможности: слишком много времени
требовалось для того, чтобы разобрать баррикаду у двери. И тогда, собрав
всю свою волю в кулак и крепко сжимая в руке свой посох, он стал ждать
неизвестно чего.
Словесная баталия, как он вскоре понял, подошла к концу. Женщина была
уже на ногах, она торопливо обертывала свою могучую талию бесчисленными
юбками профессиональной танцовщицы. И вновь Сталвига поразило сделанное им
открытие: так эти юбки могут без труда скрыть все изъяны женской фигуры!
Затем она, закутанная по шею тремя легкими шалями, направляясь к
выходу, прошлепала босыми ногами по полу мимо Сталвига, стараясь не
встречаться с ним взглядом. Послышался шум, и он понял, что она разбирает
баррикаду у входной двери.
Смелая надежда забрезжила перед ним: быстро пробравшись туда, к
выходу, он мог бы проскочить через дверь, пользуясь тем, что она уже
разбаррикадирована.
Но почему-то он не мог заставить себя пошевельнуться, не осмелясь
даже голову повернуть.
Он был все еще во власти невеселых своих размышлений, как вдруг
увидел, что к нему приближается невероятное, не имеющее определенных
очертаний ослепительное сияние. И сопровождалось это внушающим суеверный
ужас звуком поступи тяжелых шагов.
И тогда... Во всем своем величии появился Вашанка.
Онемевшему от страха Сталвигу пришла в голову мысль, что далеко не
каждому смертному дано увидеть так близко и так явственно то, что довелось
сейчас увидеть ему. Перед ним стоял главный бог Рэнканов, Вашанка,
Бог-Громовержец, бог войны и сражений. Убийца десяти своих божественных
братьев, убийца Юты Сталвига, отца Альтена!
Своей мощной фигурой он загораживал весь дверной проем. Ему буквально
пришлось пригнуть голову, чтобы не проломить дверь.
Каждая жилочка, каждая складка кожи этой необъятной фигуры сверкала
огнем. Казалось, весь он, с головы до ног охвачен вспыхивающими то тут, то
там язычками ослепительного жаркого пламени.
И бесчисленные огни эти просто заливали сиянием всю теплицу, освещая
ее даже ярче, чем солнечный свет.
Казалось бы, ясно, что человеческому существу, оказавшемуся один на
один с божеством, вряд ли можно рассчитывать лишь на силу. Это давно было
известно Сталвигу. Однако тело его, его кости и мускулы понимали эту
истину по-своему. При любом его телодвижении проявлялась реакция мужчины,
в лоб столкнувшегося с превосходящей силой.
Совсем уже отчаявшись, он мечтал лишь об одном: очутиться где-нибудь
в другом месте, подальше от всего этого.
Но это было невозможно. И поэтому...
Как бы со стороны Сталвигу послышался его собственный голос, а также
слова, выражавшие основной смысл его размышлений и переживаний:
- Я же не виноват. Я понятия не имел, кто она такая, - говорить все
это было бессмысленно. Пытаться найти выход из столь неправдоподобной
ситуации путем объяснений? Путем обсуждения, поиска и предъявления
доказательств?
После этого высказывания Сталвига божество устремило на него яростно
злобный взгляд. Оставалось неясным, скрывалось ли за этим взглядом хотя бы
частичное понимание того, что было сказано.
Спотыкаясь на каждом слове, человек продолжил:
- Она появилась здесь, прикинувшись гадалкой С'данзо, которой я
назначил свидание сегодня вечером. Откуда мне знать, что это была уловка?
- Теперь он чувствовал, насколько мало язык илсигов пригоден для такого
рода общения. Ему говорили, что жители Рэнке, выучившиеся разговаривать на
языке своих противников, просто презирали разговорный язык илсигов.
Говорили, например, что глаголы в этом языке очень невыразительны. А вот
язык победителей отличался живостью, он хорошо передавал сильные чувства,
подчеркивал определенность поставленных целей и настраивал на решимость и
воодушевление при их осуществлении.
Припомнив эти рассуждения, Сталвиг вдруг подумал: "Ведь Вашанке может
показаться, что я молю его о милости, а я-то хочу всего-навсего, чтобы он
понял!.."
Чувствуя свою полную беспомощность, он стоял, опершись на посох.
Единственное, на что он мог рассчитывать, не забывая при этом держать его
так, чтобы все время он находился между ним и огненным божеством. Но его
все больше растравляла мысль о последних словах Квача, цербера, о том, что
Ильс оставил без помощи свой народ.
Нелегко было себе представить, как могла магическая сила поверженного
бога, которой была наделена деревянная палка, всерьез противостоять хотя
бы одному удару могущественного Вашанки!
Объятый чувством раболепного страха перед божеством, Сталвиг не сразу
и понял, что Вашанка тянется к нему рукой. И сразу пламя от руки ярко
вспыхнуло, затем высоко подпрыгнуло и одним махом перескочило на
деревянную палку Сталвига.
Последовала ослепительная вспышка огня. А у Сталвига в глазах
отразилось и полыхнуло непередаваемое изумление от того, что происходило,
или от того, что уже произошло.
Было совершенно ясно, что бог перешел в решительное наступление на
человека.
"...Я все еще жив", - это было первой мыслью Сталвига. Еще жив, с
весьма смутным воспоминанием о том, что он видел, как пламя перескочило на
палку, и о том, что он услышал раздавшийся при этом неприятный звук. Но у
него не осталось воспоминаний о том, что произошло в тот момент, когда его
посох начал лизать огонь.
В полной растерянности, всерьез обеспокоенный тем, что мощное сияние
может просто ослепить его, Сталвиг попятился, и не выпуская из рук свой
чудодейственный посох, продолжая крепко сжимать его, сделал несколько
неуверенных шагов назад. А огненное божество неумолимо двигалось ему
навстречу.
Человек приготовился к отчаянной обороне, выставив свою палку, как и
советовал ему Каппен Варра, прямо перед собой. И как опытный драчун на
палках, он почти инстинктивно начал размахивать посохом, примериваясь к
удару. Орудуя им на расстоянии всего пяти футов от своего огромного
противника, он в какой-то момент вдруг с торжеством почувствовал, что у
него появилась надежда: он понял, что могучий Вашанка старается увернуться
от удара.
Драка с палкой в руках! У Сталвига был богатый опыт по этой части,
который он приобрел в диких пустынных местах, когда приходилось ему,
осматриваясь и пробираясь через дикие заросли, собирать дикие травы для
своей теплицы. Просто поразительно, как часто он сталкивался с тем, что
какой-либо бродяга, а то и двое, увидев, что он один, сразу брались за
оружие и бросались на него с явным намерением убить.
Самое главное в такой схватке, это не браться за палку, как за штык,
что было смертельно опасно, так как давало противнику возможность
ухватиться за нее. И тогда все решалось тем, кто окажется сильнее в
перетягивании палки на себя. Или же представляло прекрасную возможность
какому-нибудь бродяге-громиле резким движением просто вырвать из рук
неразумного противника посох, который тот опрометчиво пытался использовать
так, будто это был меч.
"Видимо, - подумал с торжеством Сталвиг, - в палке была-таки -
спасибо Ильсу! - чудодейственная сила".
Воодушевленный этой мыслью он начал размахивать палкой с такой силой,