Асприн Роберт Линн. Разведчики времени (Вокзал времени - 1)

   И снова Марго постаралась настроиться на новую манеру разговаривать, которую демонстрировал ей Малькольм.
   - Очень хорошо, Маль... мистер Мур.
   Он похлопал ее по руке:
   - Очень хорошо, мисс Смит. А теперь, если вы будете так любезны позволить мне это, я познакомлю вас с Лондоном.
   Он подвел ее к жаркому камину, топившемуся углем, и кивнул "слуге", который принес чашки горячего чая; над ними поднимался пар.
   - Моя дорогая, согрейтесь тут, пока я присмотрю за нашим багажом и экипажем.
   Он подал знак Джону, который потащил их дорожный сундук к длинному вестибюлю, где ждали другие носильщики. Марго потягивала терпкий чай, радуясь теплу; ее удивило, как холодно было в помещении. Другие туристы возбужденно болтали, восхищаясь обстановкой, коврами, драпировками, видами из "окон. Марго немного завидовала шикарным платьям женщин. Одна элегантно одетая леди улыбнулась и заговорила с ней.
   - Какой симпатичный наряд, - сказала она. - Что это такое?
   С чувством огромного превосходства Марго ответила:
   - Это одна из самых престижных школьных форм в Лондоне - Королевского масонского института для девушек. - Она припомнила отрывок из лекции Конни Логан и добавила: - Он был основан в Соммерс-Тауне, в Лондоне, в 1788 году одним из вольных каменщиков-рыцарей.
   - Он восхитителен. Можно мне взглянуть на весь костюм?
   Марго скорчила гримаску и поставила на стол свою чашку, затем откинула капюшон и сделала пируэт.
   - Ох, поглядите! - воскликнула другая туристка. - Какая прелесть!
   - Где вы это достали?
   - В салоне Конни Логан, "Костюмы и аксессуары".
   - Какая жалость, что я не догадалась одеть подобным образом Луизу, засмеялась одна из леди. Ее дочь, выглядевшая невзрачно в простом сером утреннем платье, хмурилась под вычурной шляпкой, довольно безвкусно декорированной чучелами птиц.
   - Вы только взгляните на эту брошку. Какой любопытный рисунок. Это что, школьный герб?
   - Да. Это значок. Все благотворительные школы выпускают такие, чтобы сразу было видно их воспитанников.
   - Леди, - улыбнулся Малькольм, - прошу извинить мое вмешательство, но я хотел бы вызволить из вашего плена мою подопечную. Наш кабриолет уже ждет. Ах, позвольте помочь вам надеть эту накидку, моя дорогая. Ночь ужасно студеная, а Джон позабыл захватить наш плед.
   По гостиной прокатилась волна веселого смеха.
   - Кто этот джентльмен?
   - Ох, хотелось бы мне, чтобы наш гид умел так говорить!
   - Или держаться, как он...
   - Плевать я хотела, что там говорят "Путешествия во времени", но в следующий раз, когда я сюда прибуду, я собираюсь нанять его. И не важно, сколько это будет стоить!
   Малькольм улыбнулся, прошептал:
   - Минуточку, моя дорогая, - и раздал свои визитные карточки, вежливо поклонившись и улыбнувшись каждой из обступивших их леди. Затем он предложил руку Марго. - Немного внимания к бизнесу не помешает, ты со мной согласна?
   Марго рассмеялась, помахала на прощание своим недавним знакомым и вышла в лондонскую ночь, опираясь на крепкую руку Малькольма.
   К тому времени, как их кэб проехал по пяти темным улицам, туман настолько сгустился, что они больше ничего не могли разглядеть. Клубы желтого вонючего дыма окутали улицы. Даже лошадь, везущая их кабриолет, скрылась за этими клубами. Лишь тихое клацанье ее копыт позволило Марго поверить, что повозка движется вперед не по волшебству.
   - И воняет же в этом Лондоне, - зашептала Марго. - Как в хлеву. И этот туман тоже ужасно пахнет.
   - В Лондоне полно лошадей, - зашептал в ответ Малькольм. - Каждый день на лондонские мостовые падают сотни тонн навоза.
   - Каждый день?
   - Ежедневно, - подтвердил Малькольм. - А от туманов иногда умирает за один день несколько сотен человек. Если случится так, что тебе станет трудно дышать, ты должна будешь немедленно сказать мне об этом, и мы на поезде отправимся за город, выждем там, пока воздух хоть немного очистится.
   - Дышать-то я могу, - зашептала Марго, - просто это не слишком приятно. Мы едем в отель?
   - На самом деле нет. Мы остановимся на ночь в меблированных комнатах у вокзала Виктория, а утром снимем квартиру. Это позволит нам приходить и уходить, не привлекая к себе излишнего внимания. А вот наш Джон останется в этой квартире и после нашего отбытия.
   - Мистер Карсон был страшно щедр, мистер Мур, - отозвался из темноты Джон. Марго захихикала:
   - Ты так забавно разговариваешь.
   - Он разговаривает в точности так, как ему подобает, - жестко заметил Малькольм. - О вас, мисс, этого не скажешь. Воспитанницы благотворительных школ скромны, серьезны и молчаливы, они не хихикают и не вытворяют фокусов, напрашиваясь на грубые замечания.
   - Ну, прошу меня извинить, - промямлила Марго.
   - Определенно я этого не сделаю. Учите вашу роль, юная леди. Это приказ.
   Марго вздохнула. Еще один самоуверенный, тиранический мужик... Ей почти захотелось сменить свою школьную форму на рваные лохмотья сельского фермера или даже на еще более ветхое рубище бродяги. Переодетая мальчиком, она не должна будет так занудно заботиться о соблюдении всех этих стеснительных правил приличия. До нее начало понемногу доходить, что имел в виду Кит, когда настойчиво уверял, что женщинам, если они попытаются разведывать прошлое, придется в традиционном обществе несладко.
   Звуки воды, плещущейся о камень, и изменение тембра уже привычного перестука лошадиных копыт подсказали Марго, что они находятся совсем рядом с рекой. Временами сквозь зловещий желтый туман доносились жалобные вопли пароходных свистков, подобные отдаленным крикам издыхающих псов.
   - Где мы? Мне ничего не видно.
   - Проезжаем через Ламбетский мост. Сквозь редкие просветы во мгле проглядывала вдали темная стена.
   - А это?
   - Милбэнкский исправительный дом. И Нью-Брайдуэлл тоже отсюда неподалеку.
   - Нью-Брайдуэлл?
   - Весьма знаменитая тюрьма, моя дорогая. Вы, право, то и дело задаете чрезвычайно шокирующие вопросы.
   Туман снова сомкнулся вокруг них, как только они проехали открытый мост, обдуваемый слабым ветерком. Марго услышала низкий, приглушенный туманом шум проходящего неподалеку поезда. Резкий свисток пронзил душный, влажный воздух, он раздался так близко, что Марго аж подпрыгнула.
   - Не тревожьтесь, мисс Смит. Это просто поезд, прибывающий на вокзал "Виктория".
   - Нам всю ночь придется это слушать?
   Она слышала, как хмыкнул Малькольм.
   - И в самом деле.
   Изверг. Он нарочно это подстроил, чтобы она завтра была невыспавшейся и неуравновешенной. Он ведь знал, что она и так уже давно обходится почти без сна. "Ладно, когда ты начнешь заниматься разведкой, тебе тоже придется порой недосыпать. Будем считать это частью урока". Наконец их кучер остановился. Малькольм оставил ее дрожать от холода в повозке. Он договорился с хозяйкой меблированных комнат, затем подал Марго руку и помог ей выйти из кабриолета.
   - Ох, бедняжка, должно быть, вы устали, - с улыбкой сказала ей тучная леди, провожая их вверх по высокой темной лестнице. Газовый рожок на верхней площадке освещал ступени еле-еле. Марго приходилось следить за подолом своего платья, чтобы не споткнуться в темноте. - Ваш опекун сказал, как вы проделали весь путь из Гондураса и потом еще на поезде, бедное дитя, осиротевшее из-за тамошних ужасных лихорадок, и как он зачислил вас в школу, но пока не в силах расстаться с вами. Такой учтивый джентльмен, ваш опекун, осторожно, дорогая, смотрите под ноги, правильно, вот так, а вот и ваша комната. Мистер Мур будет дальше по коридору, вторая дверь от вас справа. Я распорядилась подать наверх горячей воды. А вот и ваш саквояж, дорогая, - сказала она, взяв саквояж из рук Джона и поставив его на какой-то громоздкий предмет меблировки, который, видимо, служил умывальником, судя по тазу и кувшину, который ее хозяйка достала из нижнего шкафчика под столешницей.
   - Теперь я оставлю вас, отдыхайте; встретимся за завтраком, дорогая. Дерните за шнурок колокольчика, если вам что-то понадобится.
   На этом - Марго разинула рот, когда хозяйка вышла, шелестя нижними юбками и плотно закрыв за собой дверь, - на этом их разговор и закончился.
   А она умерла более ста лет назад...
   Марго вздрогнула, мгновенно захлестнутая ощущением ирреальности всего происходящего. Это было совсем не то же самое, что смотреть старый фильм или даже играть роль в сценической постановке. Скорее это было похоже на то, чтобы шагнуть в чью-то жизнь, полную звуков, запахов и прикосновений, которые, стоит ей моргнуть глазом, все вдруг исчезнут, как лопнувший мыльный пузырь. Но ничего не исчезло. Она осторожно присела на край перьевого матраца. Веревки кровати заскрипели. В комнате пахло сыростью. Газовый рожок тихо шумел внутри матового стеклянного шара на стене. Марго недоумевала, как, черт возьми, его потушить. Она развязала ленты шляпы и сняла ее, затем скинула пелерину и тяжелую шерстяную накидку. Пелерина, некогда белоснежная, теперь стала серой от сажи - ведь этот дым выходил из угольных каминов. В комнате было холодно и сыро. Никакого тебе центрального отопления.
   - И что теперь? - вслух озадаченно сказала она. Тихий стук в дверь заставил ее встать. Марго стиснула озябшими пальцами свою накидку.
   - Кто там? - Ее голос был слабым и дрожащим.
   - Это мистер Мур, мисс Смит. Могу я одну минутку с вами поговорить?
   Марго, разве что не по воздуху, вмиг пересекла комнату, оказалась у двери и рывком распахнула ее.
   Он широко улыбнулся, заметив выражение ее лица, и кивнул на газовый рожок:
   - Видите сбоку эту небольшую цепочку? Марго вперилась глазами в фонарь.
   - Да.
   - Дерните за нее один раз, чтобы перекрыть газ. Не задувайте пламя, иначе ваша комната наполнится газом, и мы все умрем весьма неопрятно.
   Вон что.
   - Спасибо. Я... я как раз недоумевала насчет этого.
   - Вот и отлично. У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы, прежде чем я покину вас на сегодняшний вечер?
   У Марго крутились в голове тысячи вопросов, но единственное, что она смогла вымолвить прямо сейчас, было:
   - Как мне согреться? Здесь ужасно холодно. Малькольм оглядел комнату:
   - Никакого камина. И печки тоже нет. Хозяйка, видимо, боится пожара и правильно делает. Но тут должно быть достаточно пледов в ящике для белья. Он кивнул на тяжелый предмет меблировки в противоположном углу комнаты. Постелите их один на другой и заберитесь под них. Что-нибудь еще?
   Марго не осмелилась признаться, что ей отчаянно хочется сказать: "Мне страшно". Поэтому она лишь покачала головой и бодро улыбнулась ему.
   - Что же, очень хорошо. Встретимся за завтраком. - Он наклонился и поцеловал ее в лоб. - Доброй ночи, моя дорогая. Заприте дверь.
   Потом он вышел в коридор и исчез в своей комнате. Послышался тихий стук закрываемой двери. Ключ щелкнул в замке. Марго несколько секунд стояла, глядя на полутемный пустой коридор и чувствуя у себя на лбу легкую щекотку при воспоминании о прикосновении губ Малькольма Мура.
   "Ох, не сходи с ума! Недоставало тебе только влюбиться, как школьнице, в обнищавшего гида по прошлому. Он все равно слишком стар для тебя и считает, что ты сделала глупость, согласившись на это пари. Кроме того, с тебя и так хватит сердечной боли из-за Билли Папандропулоса, чтобы навсегда закаяться и думать о мужчинах".
   Она закрыла свою дверь и заперла ее, чувствуя, как под ее веками набухают горячие слезы. Ей не хотелось, чтобы Малькольм Мур считал ее глупой. Ей хотелось доказать ему - и всем прочим, - что она в состоянии справиться с этой работой. Делать ее, и делать хорошо.
   Она лежала без сна до глубокой ночи, вслушиваясь в громыхание карет и фургонов по грязным лондонским мостовым и вздрагивая от свистков паровозов. И все время, пока она так лежала, Марго сокрушенно гадала, каким был бы вкус этого поцелуя на ее губах.
   Будний день в Лондоне завораживал.
   Малькольм договорился об аренде небольшой квартиры в западной части Лондона, невдалеке, через несколько улиц, к востоку от Гросвенор-сквер, чуть восточнее ультрафешенебельного Гайд-парка в районе Мейфэр Вест-энд, как сказал Малькольм, был тем самым местом, которое около десяти тысяч человек, принадлежащих к британскому "обществу" (примерно полторы тысячи семей), избрали в качестве своего постоянного места жительства в Лондоне. Дома были роскошны, но их архитектура удивила Марго. Большинство из них были скорее секциями многоквартирных зданий, чем отдельными особняками. Чудовищно длинные каменные и кирпичные фасады занимали целые городские кварталы и разделялись на отдельные "дома", принадлежащие каждый одному состоятельному семейству.
   - Таков закон, - объяснил Малькольм, - принятый после Великого пожара 1666 года. Не только более огнестойкие материалы, но и сам план застройки были предписаны законом, чтобы облегчить борьбу с распространением еще одного подобного пожара.
   - Насколько ужасен был тот пожар?
   Малькольм тихо ответил:
   - Выгорела бОльшая часть Лондона. Лишь небольшой уголок столицы уцелел. Одним из благих последствий этого пожара было то, что он, видимо, уничтожил очаги чумы, поскольку с тех пор больше не было ни одной эпидемической вспышки этой болезни. Холера, с другой стороны, все еще остается серьезной проблемой.
   Марго глазела в безмолвном восхищении на длинные, сочно окрашенные фасады, безупречно чистые тротуары, на леди, подсаживаемых ливрейными лакеями в экипажи, чтобы отправиться наносить утренние визиты. Они были великолепны в своих тяжелых шелках, мехах и роскошных шляпах с перьями. Марго вздохнула, с болью вспомнив о своем костюме воспитанницы благотворительной школы и коротко стриженных крашеных волосах, но не позволила, чтобы это испортило ей удовольствие смотреть, как "настоящая жизнь" проходит рядом.
   - Мы находимся достаточно далеко от центра Мейфэра, - сказал ей Малькольм, как только они расположились в шестикомнатной квартире, - чтобы остаться незамеченными в наших более скромных нарядах, но достаточно близко от него, чтобы избежать грязи и преступности Ист-энда и позволить мне продолжать играть свою роль независимого джентльмена.
   - Вы уже бывали тут прежде?
   - В Этой конкретной квартире - нет, не бывал, но вообще в этом районе - да. Я предпочитаю поселять моих клиентов-туристов здесь, а не в гостинице, если только они сами не настаивают на обратном. Жить на квартире, покупая овощи и рыбу на рынке, - это дает лучшее ощущение здешнего быта. Распаковывайте ваши вещи, мисс Смит, и мы приступим к нашей работе.
   Он поручил Джону нанять экипаж и лошадей на неделю и договорился с хозяйкой, чтобы съестные припасы были доставлены им от торговца с хорошей репутацией. Когда заказанные продукты прибыли, он показал Марго, как приготовить завтрак в английском стиле для выезда за город.
   - Мы поедем за город? - радостно воскликнула Марго. - Вправду, что ли? Малькольм улыбнулся:
   - Вряд ли это будет то, что вы подумали. Упакуйте для меня твидовый костюм, пожалуйста. Вот так, большое спасибо. И захватите вот эти брюки, эту широкую рубашку и пару ботинок для себя. Да, вот этих. Для вас как разведчицы одним из самых полезных знаний будет умение обращаться с лошадьми. Я собираюсь поучить вас верховой езде.
   Единственная лошадь, на которой Марго когда-либо приходилось сидеть верхом, была деревянной лошадкой на карусели, когда в их штате проходила ярмарка. И то это случилось лишь однажды, потому что ее соседи прихватили ее туда вместе со своими детьми из жалости к ребенку, отец которого тратит большую часть своего заработка на выпивку, а то и на что-нибудь похуже.
   - Я ничего не понимаю в лошадях, - с сомнением в голосе сказала Марго.
   - Вы научитесь. - Веселая улыбка Малькольма сгладила намек на угрозу, содержащийся в этих словах.
   Лошади, которых нанял Джон - всего их было четыре - делились на две отдельные пары. Пока Джон расправлял вожжи на упряжных лошадях, Малькольм объяснил, чем они отличаются.
   - Вот эта пара - кобы, коренастые сильные упряжные лошади, на которых перевозят грузы. Это не самый изящный экипаж, который можно было нанять, но он красивый и очень подходящий для той роли, что я здесь играю.
   - Как он называется?
   - Двухосный бругхэм с жестким верхом, - он постучал костяшками пальцев по потолку кареты, - что поможет вам незаметно переодеваться. Это семейный экипаж восьмидесятых годов девятнадцатого века, очень респектабельный.
   - А эти две лошади, что привязаны сзади? - Они были намного стройнее плотно сложенных упряжных лошадей.
   - Это хэки. Самые распространенные лошади для верховой езды, куда менее дорогие и красивые, чем охотничьи, но управлять ими намного проще, и их можно взять в аренду за гораздо более скромную сумму тем, кто не желает кормить лошадь круглый год, платить за стойло, за конюха, за услуги кузнеца...
   - Это дорого, да?
   - Очень. Вот почему платные конюшни делают такие хорошие деньги, предлагая напрокат лошадей и экипажи.
   Марго подумала о том, что Конни сказала о классовых различиях, и решила рискнуть задать Малькольму один вопрос.
   - А что по-настоящему богатые люди думают о тех, кто берет напрокат лошадей и экипажи? Подвижное лицо Малькольма просияло.
   - Отлично, мисс Смит! Как правило, к нам, конечно, относятся свысока. Всякий, кто претендует на принадлежность к обществу, держит собственный выезд - экипаж и лошадей. Я освобожден от этой обязанности непредсказуемостью моих отлучек в Гондурас и возвращений оттуда. Если у меня когда-либо появится капитал, я намерен арендовать на продолжительный срок небольшой дом, в котором я мог бы принимать гостей. Все мои знакомые в Нижнем Времени советуют мне так и поступить, чтобы держать постоянный штат слуг вместо того, чтобы зависеть от капризов людей из агентств.
   Марго задумалась о том, сколько это могло бы стоить, но не осмелилась спросить. Это показалось ей ужасно личным вопросом, а она до сих пор чувствовала себя очень неуверенно из-за последствий безобидного поцелуя вчера вечером.
   - Раз уж мы упомянули о деньгах, вы помните мою лекцию о монетах? "Ох, не надо..."
   - Я... - Марго отчаянно старалась припомнить, чему Малькольм учил ее во время их последнего визита к Голди Морран, одной из менял ВВ-86. Основной единицей служит фунт. Он сокращенно обозначается такой маленькой закорючкой вроде буквы "L".
   - А фунт состоит из...
   Она продиралась сквозь дебри незнакомых терминов.
   - Двадцати шиллингов.
   - А как называется двадцать один шиллинг?
   "О Боже, это что-то вроде птицы..."
   - Цесарка?
   Малькольм откинулся на сиденье и прикрыл рукой глаза, не в силах удержаться от смеха.
   - Эта ассоциация, - просипел он, - безукоризненно логична, в этом я не могу вам отказать. Гинея, Марго. Гинея.
   - Гинея, - угрюмо повторила Марго. - Двадцать один шиллинг составляет гинею.
   - Ну а как еще мы называем двадцать шиллингов, кроме как фунтом?
   Марго крепко зажмурилась и попыталась вспомнить. Только не королем, там на троне была королева.
   - Совереном.
   - Или квидом - на сленге. Из чего он сделан?
   - Из золота. И полсоверена тоже! - торжествующе добавила она.
   - А половина половины?
   Еще что-то, тоже королевское. Но что именно, она не могла припомнить. Она беспомощно воздела вверх руки.
   - Крона. Пять шиллингов составляют крону, или, на сленге, "быка".
   Марго тяжело вздохнула.
   - Крона. Четверть соверена - это крона. Потом есть еще полкроны, или два с половиной шиллинга. - У нее разболелась голова.
   - Два шиллинга - это...
   - Я не знаю, - жалобно взмолилась Марго. - У меня голова трещит!
   Малькольм достал из жилетного кармана карточку, явно написанную от руки стальным пером, макаемым в чернильницу.
   - Изучи это. Если ты забудешь и тебе придется посмотреть в эту карточку, пожалуйста, объясни, что ты - недавно осиротевшая американская девушка, у которой есть английский опекун, и ты просто не можешь все это правильно запомнить, потом похлопай глазами и прими беспомощный вид, и тогда лавочники, наверное, из кожи вон полезут, чтобы тебе помочь.
   Марго просто не могла этого вынести. Она расхохоталась, увидев диковинную гримасу, которую состроил Малькольм. Он улыбнулся и протянул ей карточку. Марго принялась изучать все остальные денежные единицы - флорины, пенсы, гроши, пенни, фартинги и все прочие - в куда лучшем настроении, чем прежде.
   Лошади, как убедилась Марго, были ужасно хитрыми тварями.
   Переодеться в тесной карете - это были сущие пустяки по сравнению с необходимостью иметь дело с животным, весящим полтонны и пугающим ее до смерти всякий раз, когда оно тихо фыркало прямо в ее рубашку.
   - Прекрасно, - терпеливо сказал Малькольм, когда она наконец сумела взнуздать лошадь, не лишившись при этом пальцев, - проделай это еще раз.
   Она зажмурилась, собрала все свое терпение до последней крошки и сняла уздечку. Затем повторила всю эту устрашающую процедуру снова. Они занимались этим уже битый час, а она все еще даже не надела на лошадь седло, не говоря уже о том, чтобы взобраться на ее спину. Урок верховой езды начался с необходимости выучить еще один сводящий с ума набор терминов: холка, щетка, аллюры, удила, подпруги, краги, недоуздок...
   "О Боже, и как мне только могло взбрести в голову, что разведка прошлого окажется полегче колледжа?"
   Но даже ей была ясна практическая необходимость освоить управление хотя бы самыми основными транспортными средствами - от доисторических до автомобилей массового производства.
   Марго в конце концов научилась вставлять удила и надевать уздечку, крепить седло, затем провела двадцать минут, водя своего хэка на поводу, чтобы научиться отличать друг от друга его разные аллюры и понять, как нелегко управлять лошадью с земли. К тому времени, когда она смогла выдержать экзамен, она уже валилась с ног, а пальцы на ногах и руках и кончик носа онемели от холода.
   - Может, нам сделать перерыв на ленч, - предложил Малькольм, - а потом попробовать первый раз проехаться верхом?
   "Ох, слава Богу".
   - Дай остыть своему коню, поводи его шагом взад-вперед по дорожке минут пять, пока Джон расстелет одеяло. Затем мы напоим его и сами немного отдохнем.
   Хорошо хоть Малькольм шел рядом с ней, пока она вела коня в поводу. За ними мягко шлепали по грунту лошадиные копыта Марго немного осмелела и уже не так боялась расспрашивать Малькольма.
   - А зачем нам нужно давать ему остыть? Тут и так чертовски холодно!
   - Всякий раз, когда вы заставляете лошадь работать, ей нужно потом дать поостыть. Особенно в холодную погоду. Перегретая лошадь, если ее должным образом не выводить, легко может подхватить смертельную простуду. Лошади - чрезвычайно деликатные создания, подверженные самым разным хворям и несчастным случаям. Ваша жизнь в буквальном смысле слова зависит от того, сколь тщательно вы ухаживаете за лошадью. Обращайтесь с ней бережнее, чем с самой собой. Лошадь должна быть напоена и накормлена прежде, чем вы сами даже посмеете подумать о еде и отдыхе. В противном случае вы рискуете остаться без лошади.
   Это было разумно. Это было также удивительно похоже на лекцию Энн Уин Малхэни о том, как нужно ухаживать за своим огнестрельным оружием. "Держите его в чистоте. Особенно если вы пользуетесь черным порохом. Каждый раз после стрельбы чистите оружие. Черный порох и старинные капсюли-воспламенители вызывают коррозию. Тщательно чистите ваше оружие, или оно станет бесполезным - и это может произойти быстро. Никогда не доверяйте свою жизнь нечищеному оружию".
   - Маль.. мистер Мур, - поспешно поправилась она, - вы носите с собой какое-нибудь огнестрельное оружие?
   Он быстро посмотрел на нее.
   - Что побудило вас задать этот вопрос?
   - Просто вы говорили совсем как миссис Малхэни: насчет того, что нужно держать оружие чистым, или его нельзя будет использовать. Поэтому я и заинтересовалась.
   - Джентльмена не принято спрашивать: "Сэр, вы не вооружены?" Раз уж об этом зашла речь, то да. Я никогда не отправляюсь в Лондон, не говоря уже о других местах, не имея при себе хорошего револьвера.
   - Разве это не запрещено? Его губы слегка искривились.
   - Пока еще нет. Вон оно что.
   - Есть очень немного вещей в культурах Нижнего Времени, - со вздохом сказал Малькольм, - которые несравненно предпочтительнее всего этого вздора Верхнего Времени. Отношение к самообороне - одна из них. Давайте-ка повернем обратно, вы не возражаете? Я полагаю, лошадь достаточно остыла.
   Марго повернула лошадь, и они вернулись к нанятому экипажу, где она подвязала поводья и накинула на круп животного теплое одеяло. Затем она напоила его из ведерка, которое принес Джон.
   - Благодарю, Джон, - улыбнулась она.
   - Мое почтение, мисс.
   Марго улыбнулась, но воздержалась от замечаний, поскольку они должны были по возможности оставаться "в своих ролях", чтобы избежать накладок.
   Ленч был простой, но добротный: ломти говядины и сыра на хрустящих булочках и красное вино в тяжелых кружках. Джон развел жаркий костер и расстелил одеяло для своих "хозяев". Марго отдыхала, закутав плечи тяжелым плащом и склонившись над костром, чтобы не замерзнуть. Сквозь сплетение голых сучьев над их небольшим костерком были видны проносящиеся мимо облака. Она не смогла определить, под каким именно деревом они устроили ленч, но солнечный свет, пробивавшийся сквозь паутину мелких веточек и сучьев, был чудесен.